Симметрия розы

Философская фэнтези повесть с элементами романтики, не воспринимать как любовный роман! Верующим (христианам) рекомендуется читать с юмором и пониманием, в повести присутствуют некоторые сцены с нотками демонизма.


Глава 1. Земля – это значит опасность!

         Нет смысла даже говорить о том, какой шок вызвало знакомство с человеческим городом. Как душа буквально переполнялась и пела, а потом кричала от ужаса, и не было места в ней, лишённого страшных переживаний. Итак, Он шёл к людям – постепенно перебираясь из леса к городу.
          Природа встречала торжественно, точно зная, Кто находится перед ней, и травы расступались, и оживали даже те цветы, которые уже давно отцвели и погибли. Преображалось буквально всё; музыка дивного света лилась ото всех сторон, природа упивалась красотой, ликовала. Зелёные листики, некогда также сопровождаемые Его внимательным и заботливым взглядом, теперь жили самостоятельно, даже гордо. Зелень блестела и переливалась, она больше не была простой зеленью; на один короткий и славный миг глазам Идущего предстала истинная картина.
          Люди не могли видеть всю красоту природы и жизни. Их глаза являлись несовершенными и очень слабыми. Смею предположить, даже Он не мог видеть всей картины действительности. Но хватало и того, что видел. Зелёного цвета в понимании обычных людей нет и не было никогда, он не существовал, он был выдуман. И вы спросите сейчас, как же так? Взамен обычного цвета есть изумруд и алмаз. Именно так, ослепляя своими оттенками, выглядят они, такие они, как драгоценности.
          Вы просто представьте лес, высокий и стройный, и солнечный, живой и трепещущий лес, дышащий теплом и свободой, лес ослепительной красоты, несущий тепло и свет, состоящий из драгоценных каменьев. Листья – как изумруды, алмазы – роса на них. Солнце, как капельки янтаря, малые и большие на листьях. Цветы – гранаты, рубины и яхонты. Такие хрупкие, такие нежные и живые, и они покачиваются легко на ветру, купаясь в его течениях и сияя.

           …Пока Он шёл и пытался привыкнуть к своему новому бескрылому облику, могучая сущность внутри категорически отказывалась становиться другой. Любопытный парадокс: то есть ум уже много веков стремился опробовать эту ношу, но внутри ещё было много сомнений и страхов. Идущему бы не помешало начать вести дневник, потому как даже космическому существу, боюсь, не хватит памяти для такого количества впечатлений, а получить нервное истощение на Земле – что может быть проще?
          И я угадала. Бескрылый, действительно, уже был не рад. Напролом решивший, что должен дойти до города и «слиться» с толпой людей, он запомнил в итоге что? Один только куст алой розы. Но дайте расскажу поподробнее.
           Роза… Огромная, нереальная. Она росла почти на границе леса и так удивительно разделяла его и небольшое цветочное поле, как будто являлась границей. За полем начинался город. Последний природный барьер.
           Казалось бы, просто куст, но с изумрудными листьями, алыми, точно кровь, бутонами и цветами, ароматными, как самый лучший нектар, ароматными до такой степени, что начинала болеть голова. Боль – это первый признак того, что Он больше не Там, где обычно, и находится уже не в самом своём лучшем обличье; боль никогда не забывает о себе здесь.
          А роза… А что же роза? Что-то тайное всколыхнулось в душе моего подопечного, рука на миг задержалась возле неё и выплеснула вперёд немножечко рвущейся Силы. Да, даже через бледное и слабое тело пробивалась искра энергии, Он не смог укротить её всю, да сейчас и не видел в том надобности. Сила пошла во благо: несколько чёрных, очевидно, замёрзших зимой ветвей задрожали, зашевелились, налились пузырьками свежего сока. И они позеленели мгновенно, сначала став просто зелёными, а после такими, как я описала выше. Роса довершала картинку просто немыслимым очарованием и врезалась в память навечно.
           О, если бы эта случайная роза только знала, какую сослужит службу в будущем, в какой превратится знак, как часто будет блуждать призраком в подсознании… О, если бы. Но мы всегда в такие моменты в неведении.
           Ещё ровно миг рука Могучего сжимала небольшую тонкую веточку, слабую на вид, но сильную, почти всесильную на самом деле. А глаза зрели цветы. Красные бутоны из рубинов и спессартинов распускались, они очаровывали. Их становилось всё больше, больше и больше... Напомню, всего только миг длилось это хвастовство роз, и моё, и Его тайное очарование перед ними. Скажете, ангелам, а уж тем более Высшим, нельзя поддаваться подобным явлениям – но на то она и Земля, чтобы проверить на прочность! Природа известна тем, что способна творить чудеса. И любованье её дарами-шедеврами официально не входит в число запретных пленений и чар. Природа наоборот числилась выше всех списков. Так что всё нормально, всё хорошо, наблюдения переплетаются с размышлениями.
           Что говорить, удивительная красота алых, как кровь, цветков действительно заставляла подумать о многом. И именно в тот момент и в тот день, кажется,  зародилась главная мысль ныне бескрылого существа. Но Он понял это потом. И я не стану сейчас рассказывать…

           …Ангел, как во сне, помнил миг, когда решился на важный шаг. Как во сне – потому что вся предыдущая жизнь вмиг исчезла, забылась, и осталась только эта реальность. Слишком много красок полилось ото всех сторон и кинулось тут же в глаза. Краски – ещё полбеды. Звуки – их были тысячи! Запахи, ощущения и эмоции… И в этом всём предстояло не запутаться, разобраться, а главное понять: почему люди так уязвимы и что же здесь происходит.
          Как во сне вспоминались момент Перехода, клятва не использовать теперь свои крылья, как несколько исполняющих мелкую работу ангелов поместили в специальную полностью лишённую звуков продолговатую комнату, заперли в ней, с целью «очистить мысли и избавить от волнения разум, чтобы очистить сердце», только, если возможно так сказать, наперёд. Помнил, как от странной субстанции, которая постепенно стала вливаться в комнатку, крылья начали растворяться и отпадать. Все шесть крыльев слились сначала в два, а после исчезли. Как не было!
           Не запомнилось в тот момент ни боли, ни страха. Глаза закрыты, лишь  третий глаз видел всё; тело расслаблено, ощущения слиты в одну точку, мысль. Мысли отключены, как будто их никогда не было. Мыслей совсем никаких…
           После того, как исчезли, растворились верные и любимые крылья, и блеск, воссиявший в воздухе, постепенно успокоился и опустился на пол, и опал, точно пепел, своевольные искры вокруг Ангела, что то и дело пытались зажечься и воспламениться, вспыхнули в последний раз. Сила не покинула тело, но внешность значительно изменилась: и Он стал теперь как человек, точнее неотличимым от человека. Давнее желание разобраться во всём и посмотреть не свысока, а с земли, взяло верх, наконец-то, осуществилось.
          И закрутилось всё, и смешалось, в один миг перевернулось с ног и на голову – причем не один раз. Храбрец помнил, что нельзя было открывать глаза. Не надо запоминать путь, который Он проделает вниз, и после дорога исчезнет из памяти, и ощущения исчезнут – за пару дней. Это делалось из той благой цели, что, спустившись на Землю, некоторые, увы, оставались на ней. Так стало случаться часто, слишком часто – в последнее время. А ещё из-за того, что падшие пытались не раз вернуться на небо. Они взбирались по лестницам, которые выстраивали из бессовестных и беззаботных облаков, легко идущих на такую уловку и хитрость. И всё лишь потому, что их собственные крылья уже не могли донести своих хозяев в Прекрасный город.
           Возжелавшие слишком много, падшие хотели получить всё. Испившие на Земле это всё, становились хуже тех, ради кого спускались когда-то на Землю. Такое положение вещей не могло не остаться незамеченным, ведь из-за него в Городе потеряли почти половину храбрейших воинов. И продолжали терять. (Возможно, теряя своих хранителей, люди и становились такими, какими они есть сейчас? Это вполне возможно и объяснимо, могло бы объяснить всё.) Не в силах бороться с подобным наваждением и кошмаром, в игру пришлось вступить даже самым могучим, Высшим… Это был последний и самый отчаянный шаг.
          Здесь воспоминания обрывались…
          Чуть позже вспоминались некоторые моменты из Кодекса: немудрено – сам же приложил руку к его созданию, сам от него «пострадал». Лишился крыльев, основной силы, мог, конечно, летать и без этого, но понимал – здесь нельзя, твёрдо понимал и перечить своим же словам не мог по причине характера. Лишился и других некоторых важных способностей Лучшего мира, о которых простому человеку незачем знать, поэтому и я не буду о них рассказывать. И тому, кто претворяется человеком, тем более. Конечно, я не могу ничего сказать и не хочу сейчас сболтнуть лишнего, просто знаю: эта планета – не всегда два билета, иногда – дорога в один конец. И как бы нам ни хотелось, и как бы нам ни желалось стать лучше, последнее слово она забирала себе. Земля слишком опасна в непредсказуемости.

          Ещё какое-то время Он пытался присмотреться к новому миру, привыкнуть к нему, но не мог. Всё казалось таким ярким и громким, что невольно хотелось закрыться от всего и от всех; то, что люди бы по ошибке назвали душой, переполняло очень странное чувство, для многих из Нас запретное, прежде лишь книжное. Считалось, что ангелы чувствуют всё по-другому. Да, это правда, намного больше людей. Только между обычным человеком и ангелом разница куда менее выраженная, чем между ангелами, имеющими различный чин. Разница в тысячи раз и в тысячи лет. Это очень заметный шаг и отчаянный. Но не регресс, ничуть. О, кстати, я, похоже, уже начинаю усваивать местные словеса, ловлю их прямо из воздуха, считываю через невидимые каналы.
          Я буду рассказывать всё, что есть. Буду следить за бескрылым товарищем, по возможности не останавливаясь и не отвлекаясь, ибо нет смысла останавливаться в самом начале пути и уделять этому пути столько внимания, времени. Надо идти вперёд – ещё дальше, ещё – только дальше. Покуда у всех хватит сил.

          Хорош обманщик, ничего не скажешь!
          Ангел, ступивший на землю, действительно, напоминал человека. Его выдавало лёгкое свечение вокруг головы и рук, которые творили «магию», а если приглядеться внимательнее, и некоторые другие нюансы. (И глупость, несусветная глупость!) Но самое главное – это то, что тело его, человеческое тело, являлось по сути лишь фикцией. Внутри он – такой же свет. Свет, лишённый забот и невзгод, радостей и разных мелких печалей, несущий тепло и спокойствие.
         А обманщик он потому, что не надо было столько десятков и сотен лет твердить всем вокруг об опасности, а затем, сломя голову, тут же спускаться вниз! Это опасно, и точка. Каждый должен жить в своём мире, раз уже так повелось. Такое поведение – отнюдь не помощь людям, а скорее побег, очень уж безрассудный, даже бессмысленный. Нет, не изменит Анмен ничего! Ни-че-го! Уж я его хорошо знаю. Люди выбрали свой путь – что ж, как хотите, живите! Но мне не нравится то, что из-за чьих-то ошибок рисковать собой должно настолько сильное существо.
         Анмен чудак! Он только и мог хвастаться своим положением в Лучшем мире да говорить без конца о безграничной любви людей. Любви? К кому? Не смешите меня, пожалуйста.
          Братец мой, брат! Да куда же тебя занесло на сей раз? Неужели ты по-настоящему веришь, что эту планету ещё можно вылечить и спасти?

***

          Когда лес остался позади, впереди растелилось поле. Широкое и безграничное, голубое – сплошь из синеватых цветов, оно напомнило крылатому Его дом, родное и знакомое небо. Напомнило море, такое же нежное и волнующее,  каким бывало оно после шторма, что также мерно и робко подрагивало. Каждая травинка, как капелька, напоминала сапфиры, топазы, эвклазы, а белые цветочки – морская пена – бриллиантовая роса из ромашек и других местных трав. Здесь встречались также малахиты и изумруды, и янтарный ковыль, но уже не в таком явном количестве.
          Как только мысли про море оформились в определённое представление, глаза увидели волнение волн, увидели, точнее только представили, а запах солёного горячего воздуха почувствовался, как настоящий. Анмен шёл, пробираясь через поле голубоватых цветов, высокий и белый, как свет, шёл и чуть задевал рукой головки непослушных гвоздик и васильков, а те как специально стремились, вытягивались к руке и подпрыгивали.
          Один раз ангел упал, на время опустившись на колени, и какое-то время стоял, пытаясь осознать всё, успокоиться. Его ноги ещё не привыкли к земле, да и сам он не до конца осмыслял содеянное.
         …А рядом, как в любой другой день волновались цветы, как море, усиливая биение волн или замедляясь мгновенно. Собственно, такое стало твориться с ними, как только явилась Мысль. До этого они росли себе, как росли, никуда не торопясь, ничего особого не желая, росли, цвели и тянулись к свету, отворачивались от жаркого зноя днём, распрямлялись и вздыхали свободно ночью. Под лунным светом и без того голубые листки казались почти прозрачными, хрустальными, шёлковыми, а иногда ледяными.
          Но, как только на горизонте возникла белёсая вспышка, и лес замер на миг, шёпот пошёл по округе. Лес со всеми его огромными деревьями и бесчисленными кустами, птицами, бабочками и прочей живностью успел передать цветам, что сюда идёт нечто великое. И, действительно, как только бескрылый сделал первый шаг среди синего упавшего на поле неба, волнение опять разошлось волнами, каждый, даже самый старый цветок обрёл право голоса и запрыгал.
          Растения тянулись к Тому, кто нёс свет, на каком-то подсознательном уровне. Они следовали за ним, как за солнцем. И волновались, как море, потому что так Он приказал. Всего лишь подумал, сравнил, взмахнул рукой, провёл ей по вершинам листочков и задал тем самым программу, и вмиг васильки закрутились, и начали свой хоровод...
          Так было до того самого момента, пока Он не ступил на каменную дорогу, ведущую непосредственно к городу. Пока не увидел остановку, а рядом с ней кучу уставших людей. Пока свечение лампы не залило взор непривычным искусственным светом. И одно только успел подумать бескрылый ангел, что в сравнении с недавней природой эта красота – только пыль, даже настоящая пыль при должном направлении света кажется намного живее и лучше. Но никто из людей подобного откровения не поймёт.

           …До конца не осознавая, где оказался, не примирившись с реальностью и не приняв её до конца, ангел думал о своём мире, своём путешествии, всевозможных сложностях и опасностях. Он сидел, прислонившись опущенной головой к стеклу, и ехал куда-то в неведомом направлении. Но память стремительно заполнялась пробелами, исчезала.
          Автобус шёл очень быстро. В салоне становилось жарко, Он расстегнул верхнюю пуговицу, немного приспустил шарф, попытался прислушаться к себе, к своим ощущениям, слушал, а сам в тоже время был полностью поглощён просмотром небольшого мерцающего экрана. То, откуда у него взялись шарф и знание необходимого маршрута, путник объяснить не мог, но уже понимал, что, даже надев чей-то облик, не был человеком по-настоящему и не станет им никогда. Это может кто-то понять, рассекретить, и тогда дело будет испорчено.
          Неведомым прибором, который показывал картинки и передавал звуки, оказался монитор телевизора. Там предлагали рекламу: крутили один за другим яркие и лишенные смысла ролики, всего несколько штук, повторяя их в непонятном порядке. Какие-то акции, когда купишь два сока, а тебе в подарок дадут третий, какие-то вклады, займы, новомодные технические новинки и подарки «для себя и любимых». И всё так ярко, аляповато, громко, наиграно и безвкусно. Ангел прикрыл глаза, стараясь даже не видеть подобного бесчинства и развращения. Закрыл глаза – думал, избавился от напасти, но куда там! – противный звук долетал до его ушей. Распрекрасный отель под называнием «Упыри» предлагал всем свои услуги. И от голоса, пышущего уверенностью, начинала болеть голова.
          Затем бескрылый решил обращать внимание на людей, но люди ещё сильнее повергли его в удивление.
           Какая-то старушка брезгливо считала копейки и смотрела на всех косо, как волк. «Опять только деньги», - подумал Он. Затем девушка, которая взасос целовалась с парнем, стоящим за спинкой сидения. Они не просто не стеснялись вести себя так при всех, они толкали соседей, а ещё пятой точкой девушка едва не вписывалась в лицо сидящей рядом напудренной дамы. Той приходилось согнуться и отвернуться, отчасти не без причины… Потом какой-то ребёнок, ещё совсем маленький, ещё школьник, читающий с экранчика телефона какие-то непристойные и неумелые книги. Женщина, обсуждающая во весь голос, продукты, что она купила, и какой устроит вечером пир для любовника. «Только бы не узнала твоя стерва, Маринка!» - она явно имела ввиду жену. И чем провинилась Марина?
         «Что делать с ними, такими? Как будто весь мир стал думать лишь об одних удовольствиям, но и удовольствия удовольствиям рознь… Где спасаться от них тому, кто видит счастье в других мелочах? Что же делать?» Анмен отвернулся, почти полностью вжавшись в окно, и намотал шарф, едва не закрыв им глаза, а потом, не выдержав подобного общества, прожогом бросился к выходу. И вышел на первой же остановке, по привычке попытался взлететь, только пришлось проталкиваться через толпу, а люди так крепко держались за маленькие сидения, точно от этих мест зависела целая жизнь. В суматохе и от волнения Анмен вышел, не заплатив, и был за спиной назван зайцем. Поверите или нет, не со зла – брат забыл сделать из магии деньги.
          Хотел слиться с людьми, чтобы лучше понять их, а взамен того, в страхе уже начинал понимать, что никогда не станет таким же, не сможем слиться даже с этой кучкой из автобуса. А это значит, не сможет ничего узнать и вернётся назад с пустыми руками. Смутная мысль, что ещё не успела родиться, уже предпринимала кое-какие действия: вряд ли получится продолжить путешествие таким, как он есть. Требуется отыскать человека, с которым получится сблизиться. Со стороны и в одиночку будет намного трудней.
          И так начались поиски героини, главной героини этой истории...

          …Чем дальше шёл Анмен, тем меньше картин оставалось в памяти. С каждой пройденной остановкой всё забывалось. И недавний ангельский лес больше не казался смешением безумных и бурных красок. Это был просто лес, через который он зачем-то куда-то шёл. Куда? С какой целью? Не помнил. А когда выскочил из автобуса и оказался посреди яркой улицы, растерялся, огляделся вокруг и вовсе понял: запутался, начал идти просто вперёд.
           Ещё через пару минут ангел шёл в направлении другой улицы. Он не знал, кого может повстречать там, но подсознательно чувствовал: туда ему надо и срочно. Опять же – почему? Но сначала куда-нибудь, в какое угодно уединённое или тёмное место. Подъезд, например, в подъезд! Необходимо скрыться на пару мгновений, или на пару минут, чтобы переделать кое-какие нюансы в своей белоснежной внешности. Слишком белой… А ведь этот цвет однозначно уже кто-то мог видеть. Что он подумал? А что если уже понял всё?
          Нет, никто ничего не понял. Простая перестраховка. Впрочем, соглашусь с братом: когда ты белый с ног до головы, это привлекает внимание. Но люди про Нас не знают, не знают и не могут знать. И кого сейчас удивишь странной внешностью? Наоборот всякие особенности и извращения нынче в моде, они называются изюминками и вызывают удивление, умиление или смех только лишь за спиной, подобное отношение прямо не поощряется.
          Слишком светлые от природы волосы вскоре окрасились в другой цвет. Они стали коричневыми – в точности, как у всех. Но кое-что выделялось: некоторые элементы одежды, которые никак не хотели прощаться со своей белизной. Даже наброшенный поверх рубашки тонкий и чёрный плащ, идеально подошедший в размере и обтянувший тело не хуже демонических крыльев, не смог изменить положения, казался искусственным и ненастоящим. Белые сапоги – поступь белого света, лишь только облачённая в ткань. Он всё равно оставался ангелом, чтобы на себя ни надел. И, может быть, это к лучшему?

          …Бескрылый ангел едва ли помнил что-либо, зато он воображал, будто не имеет имени, и прошлого у него тоже нет. Он просто брёл куда-то вдоль улицы, медленно переступая по асфальту своими высокими белыми сапогами. И каждое соприкосновение этой неземной невероятно крепкой и красивой материи поначалу казалось соприкосновением мира высшего и людского. Иллюзия… Она вскоре пропала, осела, растворилась, и перестали видеться белоснежное мерцание и тёплый таинственный блеск.
          Прекрасно: теперь Он по-настоящему выглядел как самый простой человек, хотя бы не привлекал внимание.
          А вдоль извилистой улочки с непонятным названием располагалось большое количество небольших домиков, кафешек и ресторанов. Многие балконы ближайших жилых домов обвешаны горшками с петуниями, помидорами, чили и травами. Было красиво смотреть на них, наблюдать за этим невообразимым буйством красок; даже просто проходя мимо, без цели, смотреть на природу – тоже хорошая цель.
          Анмен жадно впитывал в себя всё, что он видел и слышал, но информации было много – она запоминалась с трудом, и многое ускользало. Мимо сновали люди: старые и молодые, у кого-то одного развевались за спиной волосы, а у другого вплетённые зелёные ленты. Солнце стояло в разгаре самой жаркой поры. У людей это время, кажись, называлось июлем.
           Дурак, не рассчитал и надел чёрный плащ. Всё же он был очень одет странно…
           Идущий понимал, что рано или поздно ему придётся оставить свой бессмысленный поход и остановиться. Остановиться и найти человека. Или притворить в жизнь третий вариант, но как ещё можно поступить в данной ситуации, он не придумал.
           Счёт, казалось, шёл на часы. Ан не устал, просто первоначальная мысль: обойти всё, осмотреться и вернуться назад – это слишком долго, проблематично. Нужен другой план, получше. Например, узнать всё изнутри, а для этого сблизиться, подружиться. С кем? Кого выделить из толпы, толпа с виду вся одинаковая. Но он должен так сделать, так будет правильнее.
           Ещё недавно его не слишком привлекала идея знакомства, но что поделаешь? – «Ради высшей цели надо идти на всё,» - типичный девиз по жизни. Это брат, мой брат... Он сказал бы так любому другому посланнику, а раз уж посланник – он сам, изволь, себе подчиняться; «познакомиться с человеком – не самая сложная задача и не самое сильное зло». Ты так готовился, буквально бредил этими созданиями, так готовился, так хотел – не смей теперь думать о страхе!

           …Начав оглядываться по сторонам, ещё недавний блондин не заметил, как замер, какие-то дети на велосипедах ехали, сбивали с ног. (И это называется Высший ангел…) Всё-таки непривычно было чувствовать себя в слабом и хрупком теле? Ха-ха! Привыкнуть, полагаю, будет непросто. Но Анмен вздохнул и лишь покачал головой. Он и в правду был иногда слишком добрым.
           Оглядевшись, именно в тот момент, когда новый порыв ветра, сорвавший и пронёсший на своих крыльях запах петуний, когда солнце ударило в глаза и на миг чуть не лишило путника координации, именно в этот момент он в первый раз почувствовал что-то определённое.
          Показалось? Нет… А может, и нет. Взгляд жадно стал выискивать источник непонятной энергии. Очень сильной, почти недоступной для обычных людей. Откуда она здесь? И кто может стать источником? Точно кольнуло что-то внутри, сердцем бескрылый почувствовал, он находится в двух шагах от искомого. Его мысли и ощущения, подвластные мне, теперь как более сильному существу, показали конец сомнений и первый правильный путь.
          «Но кто это, куда или к кому я иду? – ангел думал и продолжал идти, белые сапоги постепенно покрывались пылью и капельками грязи с дороги. Дети на велосипедах катались здесь с утра до утра, кто-то въехал в клумбу – разбросал землю, и так земля лежала на всей дороге. – Кто она?.. - спросил себя, а потом спохватился. Непонятное ощущение точно подсказывало, что искать надо именно девушку. – Спросить её или просто послушать. Она скажет, а я пойму, и можно лететь обратно».
          Но если бы, если бы всё было так просто!
          Зря ты пошёл туда, брат…

***

         Ощущение не могло дать ответ, кого именно суждено найти здесь и сейчас. Мимо проходило слишком много людей, и нужным мог оказаться каждый. Ведь они шли, они двигались, их энергии смешивались, и понять что-либо становилось всё трудней и трудней. И девушек среди идущих не так-то мало!
         Анмен стал прислушиваться, ему пришла идея, что, может, нужный человек сам выдаст себя словом или поступком. Интересный и понимающий человек непременно должен сказать интересное, а Он его услышит – и они встретятся. А если человек промолчит?..
          Разные голоса смешивались в едва понятную кашу. Конечно, их можно было слушать, но то и дело мешали сторонние звуки: музыка из машины грохотала очень резко и некрасиво, с каждым ударом только тревожила нервы. Потом детский плач. Потом смех. Мобильный телефон. Писк какой-то игрушки. Котёнок… Даже ветер, нельзя сказать, что не издавал никаких лишних звуков.
         Анмен внимал им всем, полностью превратившись в слух.

- Дорогая… Это всего лишь фото, я больше не общался с ней! Я никогда не изменял, клянусь!
         Шипение разозлённого женского голоса в трубке было не разобрать, мужчина опять повторял одно и тоже своей супруге.
- Ты не веришь мне! А почему не веришь? Может, тебе тоже есть что скрывать? Да хватит, в конце концов! Я не буду признаваться в измене, которой не было! Занятый телефон – это смешно, это не доказательство.. Куда ты пойдёшь с этим, в суд? Не смеши, послушай со стороны! Смешно!.. Тебе же никто не поверит!
         Зачем ты звонила опять Биане? Если у неё и у меня на пару занят телефон, да чёрт возьми… Чёрт возьми, это не значит, что мы разговаривали друг с другом! Услышь, прошу, да услышь себя! – мне эта девчонка годится в дочери. Мы давно с ней не разговаривали, она – моя ученица. Ученица, Малин, вот и всё! У неё есть жених, есть друзья, да не знаю я, с кем она разговаривала, а я, а я… Я говорил с нашим сыном.
          За другим столиком сидела старушка. Она никого не обвиняла ни в чём и никого не защищала, она молчала, испуганно уставившись в пустоту. Она вспоминала молодость, как прошли в этом городе её самые лучшие и светлые годы. Первый бокал шампанского и первая любовь. И первый поцелуй, и первый муж тоже.
          У ангела возникло желание подойти к ней. Куда лучше тихая испуганная старушка, чем этот возбуждённый горе-любовник-муж! С такими ему и раньше не нравилось иметь дело – переписывать судьбы или писать сюжеты снов, в которых якобы он будет приходить к расстроенным жёнам. Потому что с любовью всё очень сложно. Потому что они сегодня всю ночь ссорятся, а завтра воркуют, как голубочки. И поди их пойми.
- …Малин! Да услышь меня! Да пошла, ты… - опять донеслось, и брань. Мужчина встал, кинув деньги в лицо официанта. Он даже не помнил, заказывал ли что-то сегодня, и ушёл.
          Второй вариант быстро отпал сам собой. Анмен хотел уже встать и направиться с разговором к старушке, как тут вдруг раскрыл глаза и увидел ещё одну посетительницу. Она понравилась ему с первого взгляда, приглянулась, как самый красивый на клумбе цветок. Не такой вызывающий, как только что ушедший человек, и не такой изысканный, как сидящая в метре старушка. Чёрная орхидея несла траур по своей молодости. И, скорее всего, из-за своих эмоций она также не смогла бы ничего рассказать. То ли дело тонкая молодая ромашка, полная жизни и сил. Но как бы подойти незаметно?

          …За третьим невысоким пластмассовым столиком доедала лавандовое пирожное одинокая девушка. Её волосы также были белы, собраны в два пучка-рога, а ниже распущены. Она не замечала, как накручивала один локон на палец и ела с уже небольшим аппетитом. Жара разморила её так, как и утомила незваного путника. Некий молодой человек в чёрной одежде и белых сапогах сел напротив неё на пластмассовый беленький стульчик.
           Юноша. Он был красив и определённо из других мест. Удивительные черты лица – миндалевидные глаза, очень высокий и статный профиль. «Настоящий ангел во плоти, - подумала она, - если можно так выразиться», - захихикала и не заметила, как начала рассматривать незнакомца. Его длинные блестящие волосы, высокий лоб, сильные и широкие плечи.
          Незнакомец поначалу не замечал разглядываний. Сидел, опустив голову, немного откинувшись на стуле. Наверное, отдыхал. Затем, когда солнце забралось за тучку, оживился, поднял голову вверх – и тут их любопытные глаза встретились.
          Карие и голубые глаза. Они изучали друг друга довольно долгое время, точнее, показалось, что долгое – словно вечность прошла с тех пор, как блондинка доела своё дорогое пирожное, а парень, отдохнувший от солнца, поднял вверх тяжёлую голову.
          Он выглядел не как человек.
- Привет! – надо было срочно начать разговор.
- Здравствуй, о красивая незнакомка.
- Не местный?
         И вопросом на вопрос:
- Как тебя зовут? Да, - послышался чарующий голос, - я не из этих мест… - улыбка, даже лучше сказать, ухмылка, точно намекающая, что его места, они так далеко, точно в другой Вселенной. – Я неместный…
- Приезжий, значит! Турист! Я могу чем-то помочь? – девушка пересилила себя, заставив оторваться от юноши. А он пожал плечами, как-то загадочно посмотрев по сторонам, точно смерив их взглядом. Куда там!
         О чём думал Он в этот момент: размышлял, расценивал, взвешивал все варианты? Вот первая, с кем он решил заговорить. А сколько ещё будет девушек? Сколько будет парней, или детей, или мужчин, или женщин?
- Мне нужна помощь, - спокойно согласился Анмен. И всё же в его голосе слышалось какое-то нежелание. То ли так сказывался недавний перелёт, то ли отсутствие крыльев слишком угнетало его, то ли всё сразу, да что гадать? – он сменил мир меньше, чем за долю секунды, приобрёл новое тело, очень преобразился. Конечно, нужен покой и час, чтобы прийти в порядок. – Как зовут тебя? – повторил.
- Настя.
- Анмен.
           Здесь следовало бы написать, что после завязался между ними долгий и понимающий разговор, а затем они отправились дальше по городу, вскоре разгорелась любовь, они съехались, стали жить долго и счастливо, и оставили за собой много красивых деток…
          Нет-нет.
          Впредь никаких фантазий. Каюсь, я отвлеклась, уловив на мгновение энергетическую волну другой девушки. Это она на секунду подумала: вот если б он!.. Давали о себе знать предыдущие разочарования в людях. А бескрылый только кивнул плечами, он и сам пока не понимал, с кем ему говорить, что спрашивать, что узнавать. С чего начать, в конце концов?!
          Готовился он, ага…
         «Прийти в себя. Надо прийти в себя…» - судорожно повторял про себя Анмен.
- А в чём тебе нужна помощь?
- Не знаю.
         И более обеспокоенно:
- Всё хорошо?
- Я не могу сказать так, но бывало и хуже.
- Однако, обратился за помощью.
- Я впервые здесь, и ваша ужасная жара, наверное, напекла голову. Сболтнул лишнего. Прости, Настя?
- Точно всё хорошо?..
- Мне просто надо бежать. Впереди очень много работы, и если б знать, с чего стоит начать…
- А, работа, - девушка ожидала немного другой ответ, – а я уж было подумала…
- О чём, если не секрет?
- О своём. Частенько бываю в этих местах, тут можно услышать очень разные истории. Люди приходят и начинают рассказывать вот точно, как ты. Чего только порой не услышишь!
- Интересно, о чём же эти истории? И какие люди их говорят? Или это простая болтовня, или в них есть смысл?
        Девушка немного придвинулась и захихикала.
- Как бы сказать, по-разному. Очень даже по-разному всё бывает. Сам видишь, в эту пору много людей, и все хотят веселиться. Приезжают в нашу провинцию из других городов и из сёл. Чаще всего молодежь. Говорят о своём, о жизни. Иногда едут, чтобы позвать на свидание. Даже из разных стран!
- О жизни, значит.
- О людях.
        Многообещающее описание, но для начала неплохо.
- И что, например, говорят?
         Настя задумалась.
- Истории разные… К сожалению, у меня мало времени, надо бежать домой. Я не против познакомиться, но сам видишь…
        Или не захотела рассказывать, или она испугалась?
         Прямолинейность братика отталкивала в прошлом многих хорошеньких девушек. И это наших, с нимбом и крыльями за спиной! А что землянки? Бывали случаи, и Он не безгрешен; смотрел – любил, выделял из всех окружающих. Конечно, ничего более. Но любил. Отвечали ли девы взаимностью? Раз никто ещё не слышал о полуангелах, значит, на этой планете подобного не случалось. Наши крылья слишком передаются в генах. Их не удалить и не скрыть. Да и браки с земными девушками... Они запрещены, к сожалению, и давно. Иначе бы мы давно перемешались и создали Средний мир.
          Анмена не любили, возможно, за его прямолинейность. Когда он почти с порога заявлялся к кому-нибудь в Облачное селение, приходил прямо в дом, залетел в окно и говорил: ты – «любовь всей моей жизни». Даже наши девочки не верили в такой ход вещей. К людям ангелы в окна не прилетают тем более…
- Расскажи мне хоть одну историю. Прошу тебя!
          Вот досада, брат снова напомнил о себе. Ах, Анмен, Анмен. Надолго ли ты решил нас покинуть? А что если навсегда? И помечтать нельзя, следи, тут!
- Одну историю?
- Пусть даже всего одну и очень короткую.
- Прямо сейчас?
- Да.
        Настя принялась допивать сок, а между тем в голове явно перебирала сюжеты. На лице мелькнуло удивление, недоумение, грусть.
- Ну, вчера одна знакомая жаловалась мне на подругу. Рассказывала, что гуляли два года, сблизились, а потом ту, что выступила инициатором знакомства, познакомили с мужчиной. Она променяла его на подругу, через месяц сыграла свадьбу, на следующий день – пошли в церковь… Её интересы и жизнь полностью изменились, недавно родила – мальчику меньше года, но для её подруги всё равно очень обидно. Она не рада. Она осталась одна. Её бывшая подруга не хочет найти даже минутки, чтобы спросить: «Как дела?», а ведь ребёнок тоже спит, и она не может кормить с утра до ночи…
          Голос стих и, показалось, стал совсем грустным.
- Прости, мне, правда, пора. Может, ещё когда-нибудь встретимся! И тогда расскажу ещё много таких историй. Если тебе интересно…
- Конечно, интересно. Постой! Как думаешь, почему она так поступила, та девушка? Брошенную я понимаю, а та, которая в один день отвернулась.
- Пока! – и Настя подмигнула.
          Подмигнула. Зачем?
          Как назло навалившаяся на ноги усталость заставила приковать сидящего к креслу. Он даже не успел заметить, в каком направлении и как давно ушла прекрасная незнакомка.

           Давно простыл, упорхнул след худенькой кареглазой блондинки, вокруг кружилось в невиданном танце много новых других людей. О чём говорить с ними? С кого начать? Кого выбрать? И станут ли они откровенничать? Что скажут другие? «С этой планетой определённо что-то не так! Всё не так, как мы думали...» - пронеслось в голове у бескрылого.
           Пару минут назад ещё было живо желание переговорить со всеми, кто встретится на пути, но внезапная слабость и растерянность подкосили даже Его сильные ноги. Он сидел неподвижно на стуле, думая и не решаясь больше произнести ни слова, наверное, не один час. Как бы велика и тяжела ни была миссия, лежащая на плечах ангела, как именно осуществить её, было до сих пор непонятно.
          «Потому как, а что они скажут? Даже если каждый расскажет о себе или своих родных? Если мир подвержен какому-то влиянию, люди – лишь жертвы, они никак не могут знать, они многого сами  не понимают, лишь стараются жить по системе… Наверно, стараются. Нужно набраться сил…- всё медленнее и медленнее звучали мысли. - А потом… потом… самому…»
         И всё же волшебный спуск оказался сложнее, чем думалось.



Глава 2. Милая проводница и новый мир

         Анмен остался один. Оцепенение спало, усталость и сонное марево быстро покидали его. Вот, теперь в голове стало ясно! Надо было выждать в лесу. Где он сейчас? Что за место вокруг? Что это за пекарня, что за кафе? Ощущалось, но не верилось до конца, что данное место – Земля, та самая Земля, за которой он смотрел годами из Города.
         Похожа – каждый закоулок, каждая улочка, вот и три дома справа и небольшая горка с другой стороны. Тут крыша синяя, тут красная, а там – зелёная. Есть несколько многоэтажных домов, остальные максимум три-четыре. И деревья, и парк, и мост большой над обрывом, и заброшенные дома на окраине. Всё, как с птичьего полёта, так странно. Странно, точно во сне.
         Яркий свет сильно резал глаза. Слабое тело у человека, раз не в состоянии принять сущность много сильнее его. А что за свет? Подождите… Горячий воздух пытался продолжать туманить сознание. Оставалось лишь встать и идти.
         В каком идти направлении?
         Несколько домов спустя, Анмен начал теряться. Воздух показался уже не горячим – стал холодать, и кто-то непонятный пристально таращился в спину. Тьфу, оказалось, ребёнок! Но вы бы только видели этот взгляд, насколько дикий, не каждое животное смотрит так на двуногого. Точно увидел что, а может быть, и увидел. Весь перекосился лицом, точно в нём сидел демон.
         Ребёнка быстро увели родители. И хорошо! Пялился, что даже мурашки забегали. А ведь это обычный случайный попутчик и, определённо, не тот человек. Анмен растеряно посмотрел вслед уходящим. Нет, не оно. Снова мимо. Ощущение, которое взяло над ним верх где-то пару часов назад, пропало в неизвестном направлении. Осталось на улице с цветочными горшками, в кафе. А из кафе он ушёл. Девочки и девушки больше не попадались, и перестало казаться, что нужно искать только их. Анмену не хватило мужества сопоставить два элементарнейших факта.
        Затем уже он, точно как тот ребёнок, в изумлении и растерянности смотрел на соседний прилавок. Что это такое красивое, яркое, ароматное? Продавец заметил возможного покупателя и знаками начал зазывать внутрь. Мол, на, угощайся, у нас очень вкусные фрукты! Экзотика есть. Ну-ну, заходи! Звал, а сказать не решался. Постояв какое-то время напротив стекла, бескрылый сорвался и побежал. Его переполнило неожиданное неприятное ощущение. Чья-то чёрная и липкая рука точно начала затягивать внутрь прилавка. Это был очень плохой знак, и значить он мог что угодно.
          Другой магазинчик показался пустым, но спокойным. От него исходила аура чего-то тёплого и домашнего – поднял глаза, оказалось, подарки своими руками. Даже чуточку символично, забавное совпадение… Там крылан провёл чуточку больше времени. Стоял, вздыхая, по привычке хотел было отряхнуть крылья, но встретил за спиной пустоту. Ох, и напугал же его предыдущий хозяин! Что-то тёмное скрывал он: или обман, или свою личную тайну… Апельсины с привкусом депрессии, злые яблоки и клубника с сарказмом так и не выходили из головы. Возможно, это только фантазии.
          Здесь продавали большие коробки с печеньем, очень ароматным, сладким, с привкусом молока, шоколада. Такой божественный запах доводилось прежде слышать только в их Высшем городе. Не верилось, что на Земле возможна подобная красота.
          И вот вдруг оно, опять!
          Из магазина подарков Анмена вывело его волшебное чутьё – глаза заметили тонкую белоснежную струйку, возможно, нужное направление,  направление в сторону нужного человека.
          Но через пару минут мимо прошла женщина с огромным букетом цветов, с резкими дурно пахнущими духами. Вместе они перебили неведомый полупризрачный путь, и струйка рассеялась, закрутившись кругами в воздухе, а после растаяла, взлетела змейкой в небо, как дым.
          Опоздал…
          Было какое-то странное гнетущее ощущение: и шум, и тишина, и шорох деревьев, и одновременно с тем разговоры. Способность слышать всё сразу, разделять и интерпретировать это всё впервые показалась насмешкой – из-за неё одной не получалось переключиться и сосредоточиться, отключить, вобрать в себя только одно.
          Мимо шли люди – каждый нёс внутри себя историю себя и свои миры, на секунду они врезались в Его мозг, и истории смешивались. Слишком много всего и сразу.
        Он покачнулся. Нет, точно нехорошо.
        Анмен сел на ближайшую скамейку и потёр лоб. Длинные пальцы начали тут же заламывать и чесать волосы. Коричневая пыльца оставалась в ответ на руках, и волосы на самых заметных местах снова ставали белыми. «Очень нехорошо…» Он снова потёр голову и понял, что ненароком создал вокруг себя облако из полуневидимой энергетики. Облако закружило вокруг и начало обволакивать плёнкой, оно стало возвышаться со всех сторон, создавая мощнейшую стену защиты.
          Обещал не использовать силы, хотел не использовать, ну да не получилось…
          А потом пришёл сильный страх. В один момент то, что не было ещё испорчено нервами, стало испорчено окончательно. Бескрылого затрясло. Перед глазами начали прыгать кислотные пятна. А так как дело шло не к утру, а к вечеру – и один за другим начинали зажигаться огни магазинов, кислотные и мигающие огни окружили почти полным кольцом: окружили, испугали, обезоружили.
         И Сила на мгновение испугалась, и Анмен вскрикнул и захотел сделать вдох. Что-то схватило его мёртвой схваткой и начало душить, и валить на землю… Через пару секунд он нашёл себя лежащим на той же скамье. Огни ехидно горели, как и мгновеньем раньше, но теперь не кидались с зубами. Страшный момент прошёл.
        «Просто закружилась голова. Ничего страшного!..»
        «Ничего страшного», а на всю эту и соседнюю улицу разлилась нервозная обстановка. Она повисла в воздухе и плавала в нём, как в жидкости, и, казалось, чуть заметные искорки-звёздочки, стало можно ловить руками.
        Время шло, небо постепенно темнело. Вот оно стало синим, а затем совсем фиолетовым, налилось последним оттенком ночного цветка и всё – превратилось в чернь. Одна за другой стали называть себя звёзды. А Он остался один, испуганный, слабый и одинокий. Ничто не указывало в такой час на истинную природу бродячего незнакомца. Только ноги в сияющих сапогах продолжали искать ответы…

         Было возможно немного регулировать свет, но не убрать его полностью, полностью владеть им – невозможно. Он – наша натура, а сила, заложенная в крыльях, действия ещё намного более сильного. Светящиеся ботинки в итоге оказались даже удобным изобретением – подсвечивали землю, на которой могли случайно сидеть маленькие зверьки, те же зазевавшиеся лягушки, или песчанки, или жучки, неспешно шедшие по дороге. Кузнечики и разная живность то и дело шуршала в кустах. Спрятаться вместе с ними под деревом и переждать там до утра как-то совсем не хотелось.
        А что же хотелось? Что делать, куда идти?
        Извечная нерешительность боролась с Мечтой Всей Жизни.
         И решил брат обойти город, а там с рассветом, авось, появится больше идей.
        Ещё два дня и две ночи провёл он в таком искании.

***

          Настя начала думать об этом странном человека, как только с ним распрощалась. Замедлив шаг, бесконечно оглядывалась и почувствовала себя в безопасности, лишь только завернув за угол, в небольшой сквер, по сути, на другой улице. Никогда прежде она не встречала подобных парней, да и в целом парней немного побаивалась. Был случай, были причины, лишь чудом не остался шрам на руке, когда в школе напала целая банда и начала кидаться петардами…
           Да и не только тот случай был виной этому странному чувству. Много других парней видела она при иных обстоятельствах. Смиренно смотрела со стороны, ужасаясь про себя выбору своих подруг и знакомых. Бывали и хорошие, но каждый со своими причудами. Если не ревность – обман, если не обман – лесть. Только возвышенные слова о лирическо-романтических намерениях. Слишком много слишком красивых слов, это тоже вызывало сомнения.
          Встреченный сегодня незнакомец был очень странен, но по-другому. Он не походил и близко на школьных хулиганов или лодырей-фантазёров из техникума. Он даже не производил впечатления самоуверенного «принца», который на самом деле, известное дело, не принц, но придумал себе историю и поверил ей, и стал путать настоящее прошлое с выдумкой. Нет, этот, с позволения сказать, джентльмен производил впечатление весьма разумного человека, очень доброго и чувствительного, у него явно была эмпатия, или душа, но вот для какой цели или с каким умыслом он так сильно хотел узнать людей, это пока оставалось загадкой.
         Да, и немного странное он оставлял чувство из-за своего чуть заметного следа неловкости. Было ведь видно и невооружённым взглядом, что он не местный, как бы даже не иностранец. Только для иностранца слишком хорошо знал язык… А почему не знал ничего о людях и так всему удивлялся? Ведь вряд ли он провёл всё детство и юность дома. А как же  семья, а как же школа, в конце концов? Он точно пришелец, что оказался вдруг в ином мире.
          Мысль про пришельца девушке как пришла, так ушла. Она вызывала мимолётную улыбку и смущённое удивление, она немного пугала, но не рассматривалась всерьёз из-за своей специфики. А ведь как она была права, как близка… С той разницей, что некоторые пришельцы живут не на далёких планетах, а здесь, на Земле, несколькими слоями выше. Грубо говоря, над головой, над белыми и пушистыми облачками.
           А о том, что это любовь и прочая сентиментальность, нет, она даже не думала. А многие на её месте могли бы это истолковать только так. Бывшие подружки, школьные одноклассницы. О, любая из них, любая бы поняла, в чём причина! Настя не понимала не потому, что была глупее кого-то из них, а наоборот потому, что не верила в такое количество «настоящих любовей». А ведь, если подумать, хм, да, мысль неплохая: она бы объяснила сразу и всё. Влюблённый юноша начал задавать странные вопросы или говорить ерунду, и не важно, что он говорил; он хотел пообщаться с красивой девушкой, и слова заранее не придумал – не ожидал столь быстро её найти.
          Наверное, так и было…
          Одним словом, Настя никогда не претендовала на роль избранницы ангела и, услышь правду прямо сейчас, спорю, засмеялась бы от смущения, а потом смутилась ещё сильнее, прошептав что-то себе под нос, покачала бы головой и ушла; она была более, чем уверена, что не является кем-то особенным. Да больше того: даже при знакомстве с подругами она едва ли знала, что рассказать. Да и о чём рассказывать? Родилась двадцать лет назад одним жарким июньским вечером, всегда была тихой, скромной, ходила в школу, как все, и жила, не отличаясь ничем от сверстников. Затем училась четыре года в техникуме на повара, а после заинтересовалась выпечкой и кондитерскими изделиями. Подрабатывала в ближайшем кафе и параллельно осваивала профессию психолога. Разве в этом есть что-то особенное, что-то исключительное? Всего-то повар-психолог. Она даже не встречалась никогда ни с чем сверхъестественным. Впрочем, до недавней поры…
          С того самого момента, как она покинула территорию кафе, Настя думала о неведомом незнакомце. Чем-то он был очень странен, но этой странностью не отталкивал, а пленил. Его хотелось увидеть, увидеть и, может, поговорить – определённо поговорить опять, объясниться. Познакомиться, может, невзначай взять за сильную руку. Такая невинная мысль возникла и вскоре пустила корни. А всё потому, что хотелось разобрать, наконец, почему её в первый раз в жизни переполняли настолько непонятные хаотичные мысли. Такого не было никогда. Не было даже с Кириллом. Хотя одно время Настя и говорила себе, что любила своего одноклассника. Чувство тогда было другим.
          Может, внешне школьный товарищ и напоминал чем-то высокого шатена в чёрной одежде, но разве только фигурой. Энергия от них исходила не просто разная – противоположная. Почти противоположная. Не хотелось вспоминать лишний раз…
          Ей показалось, буквально на пару секунд, что это такая шутка. Не может так быть, но! Как Алина могла узнать её тайну? Как кто-то мог заподозрить эту подростковую слабость? Всё было написано на лице?..
         С Алиной она не дружила. Больше того, ненавидела до сих пор и надеялась на справедливое наказание от Вселенной. Слишком много нервов и дней, и ночей заняла эта девочка. Но школа кончена, теперь у обеих совершенно иная жизнь. В разных городах, к счастью! – на разных профессиях. Их пути разошлись… В это просто немного не верилось.
         Алину тоже ни за что не хотелось сейчас вспоминать, в этот тёплый и такой ласковый, такой уютный июльский вечер. Что сделала она? Достаточно одного глубокого вздоха. Главное – что это всё теперь в прошлом, и нет смысла его тормошить. Многие девочки слишком жестоки в таком возрасте, особенно, как я заметила, жестоки и несправедливы красивые девочки. Порочная Земля! Они думают, всё сойдёт с рук, если только выиграл в генную лотерею. А вот не сойдёт.
          Не верилось и не хотелось верить, что бывшая одноклассница подослала к ней специально такого красивого и статного юношу. Специально похожего на Кирилла. Нет, этого не могло быть.
         Настя помотала головой, поняв, насколько глупы и абсурдны такие фантазии. Нельзя всё время подозревать своих недоброжелателей – в конце концов, у них есть своя жизнь и им просто некогда следить за тем, какой станете вы через годы. Тем более за вами следить и подсылать с непонятной целью красивых наивных юношей.
          Да, наивных, – вот, пожалуй, самое главное слово. Настя заулыбалась. Наивность и чистота, что были заметны даже невооружённым глазом, убивали сомнения. Настя улыбнулась опять – Алина точно не могла приложить к этому руку! Слишком мала тьма и превелик свет.
           А раз новый знакомый произвёл довольно приятное и притягательное, пусть и, признаться, очень странное ощущение, почему бы не встретиться снова? Ей хотелось поговорить. Рассказать что-то более интересное, чем та первая пришедшая в голову вчерашняя сплетня. Она ведь не такая, она любит говорить о другом. Ей даже на мгновенье почудилось, что звёзды, наконец-то, сошлись – и у неё есть шанс. Конечно, конечно, есть! Им точно будет о чём поболтать, у них так много всего общего в прошлом и настоящем.
          Целая история едва не родилась в голове мечтающей девушки. Целая история, целая жизнь, а ведь она едва знала его, только чувствовала, что знакома целую вечность. И с каждой мыслью о незнакомце, тот становился всё лучше и притягательнее. Произошедшая за пару минут встреча стала теперь целой сказкой. Откуда пришло это чувство? И почему оно настолько сильно убеждает в своей правоте? «Это просто разыгралась фантазия…» - сказала в голос Анастасия. Если б она только знала, что в случае с ангелами бывает наоборот. Ей нечему здесь удивляться.
         В конце концов, Анмен тоже очень хороший парень. Он не нравится мне, но он хороший. У меня с ним просто старые личные счёты. А для неё… Любая девушка молила небеса о намного меньшем крылатом подарке. Молила ли Настя? Да, но это было давно. Совершала ошибки, надеялась, воздев руки к небу, чтобы ей дали хоть самого низкого рангом демона. Самого низкого, самого слабого, но пусть это будет демон – демоны намного умнее людей. Им близки манеры и высокие мысли, и они могут очень много всего достичь. Подумаешь: демон, ангел, или иное создание? Они все – не люди, и этим очень похожи, только крылья разные, характеры немного разнятся, да стороны, впрочем, стороны – тут уже, как у людей...
         Анмен мог сделать так, будто они знакомы всю вечность.
          И всё бы было опять слишком просто, если бы не одно «но». Ох, как же я не люблю их, и как их всегда много. Всё было бы объяснимо любовью с первого взгляда или магическим притяжением этой планеты, или, почему нет? – чистотой; ведь издавна ходили истории, что чистые умом и помыслами невинные девы могли видеть ангелов, могли даже вступать с ними в контакт. Не производила эта блондинка противоположного впечатления.
         И всё же, если б не одно «но»: дело было в ещё одном, несомненно, удивительном обстоятельстве. Это не первый случай. Ангельская натура моего бесстрашного братца, оставленная в жизни Анастасии уставшим незнакомцем по имени Анмен, не была первой. Его уже опередил кое-кто. Месяцем ранее некий парень с серебристо-пепельными волосами встретил её у моря. Он ничего тогда не сказал о себе, лишь улыбнулся и указал рукой вдаль, а потом растворился в воздухе, а в стене открылась тяжёлая дубовая дверь. Знаю, этот день Настя вспоминала со страхом. Она не сразу последовала вслед за «призраком», но решила наведаться в это место позднее. И с тех пор она просто была одержима тягой ко всему удивительному и необъяснимому. Это всё, что знала я и мой брат. До ещё одной неожиданной встречи.
           Или, нет, не совсем неожиданной? С того дня, казалось, прошла новая одна вечность. Или время остановилось по-настоящему? Брат никому ничего не рассказывал, боролся со своим страхом и не мог выбрать, что для него важнее. Познакомился с ещё несколькими людьми – и чуть не попал в передрягу, был обманут, один раз – вот везение! – предан, но это всё не имело никакого значения. Подробности неважны.
           Она. Только Она. Анмен понял, какой совершил поступок, не поговорив с Настей при первом случае. Растерялся, обезумел от красоты? Не знаю. Но всё-таки растерялся. А после долго искал. Балда! Надо было догадаться, что в мире не бывает случайных встреч, и эта девушка – именно та, кто ему нужен! Если ты веришь в том, что именно она – та самая. …К счастью, прошло всего пару дней. Ничего не успело случиться. Она вспоминала его, и он тут же узнал её, даже в такую тёмную ночь, и этой мимолётной отсрочки точно и не бывало.
          Положим, конечно, случилось кое-что и за последние сутки. Братик потерял голову и напрочь забыл (возможно, даже специально) о том, ради чего пришёл, ради чего спустился на землю, на время оторвал серафимские крылья. А ведь он пожертвовал довольно многим, пусть и не безвозвратно, и поступил очень рискованно. В любую секунду что-то могло пойти не так. Одни его крылья, оставленные там, без присмотра, могли сгенерировать крошечную атомную бомбочку в небе. Подумаешь, только-то и всего… Анмен был первым, кто оторвал свои крылья, а ведь они отличались по силе, во многом отличались от крыльев рядовых ангелов. Или вообще соврал, влюбился и спустился заведомо ради девушки… Ради неё одной?

           Анмен снова искал, пытался припомнить хоть что-то кроме пёстрой картинки платья: особый взгляд, необычную по форме родинку. Нет, ничего. В душе вертелось чувство, что возникло в тот день и час, но сперва было такое шаткое и неясное. Чувство, ага! И только. По такому параметру точно нельзя начать спрашивать прохожих: «А не видели вы?.. А не чувствовали ли вы?» Не поверят.
           И вообще это было странно. Прошло несколько суток после прибытия на землю, и что изменилось с тех пор? Что открыл, о Великий Ангел, прожив целые сутки вместе с людьми? Ни-че-го. Все планы летели и загорались. И давно уже канули прахом. Теперь стало ясно, что быстро понять природу двуногих не выйдет. Чтобы слиться с ними – нужно не просто время, нужно очень долгое время. А ещё хоть какой ориентир.
          Мне было грустно смотреть на поиски, заранее бесполезные и обречённые. Да, люди такие, просто они такие, смиритесь! Люди живут внизу, ангелы – наверху. Не зря даже живём в разных мирах. Зачем искать крылья у человечков? Только они сами в силе отрастить их.
          Признаться, это было мучительно. И для меня, и для Анмена. Чувствовать мощь, энергию, что рвалась наружу; прошло всего несколько суток, – а она, бедная, уже не могла найти себе места; чувствовать, страдать, понимать: что ты здесь такая же пешка. Ничего ты тут не изменишь.
          Ситуация с Силой, к слову, оказалась довольно опасной. Опаснее, чем мы ожидали. Она осложнялась тем, что брат ещё никогда не задерживал её на столь долгое время. И выпустить не мог – что бы подумали люди? Лишь одна Сила ведает, какие последствия, а, может, и разрушения она может натворить на Земле, в несвойственной для неё среде обитания? И в этом негожем теле. И не выпускать тоже не мог – она бесилась, рвалась наружу, кричала… Образно говоря, разумеется. От неё ломило все кости и начинала болеть голова.
          «Или это снова – последствия превращения? – со страхом вращалось в сознании, и длинные некогда белые волосы падали на усталые руки. – Или это просто последствия…» Ему было трудно говорить, особенно в некоторые моменты, и тогда он сидел и думал, сильно-сильно начинал сосредотачиваться на себе, всех ощущениях, щурился, пытаясь что-либо разглядеть, напрягался, читая мысли прохожих. Разумеется, ему как Высшему существу, такое удавалось нетрудно, но здесь, на планете, приходилось соблюдать правила и недюжинное усилие воли. В отличие от таких, как я и наши с ним сёстры-братья, двуногие существа были крайне закрыты духовно. До них было почти не достучаться. Стена. И требовалась колоссальная сила.
          Что ж, вот и первое откровение. Уже хоть какие итоги. Как и то, что стена не у всех до единого.
          «А ещё перелёт. Перелёт!.. Да, это из-за смены миров было так непривычно и плохо…»
          Пусть думает. А мне кажется, Ан влюбился. Всегда грезил о любви с первого взгляда – и, вот, свои слова оправдал.
          А мне только забот прибавилось. Теперь ещё за девчонкой следить. Кто её знает, какая она там на самом деле? Смазливое личико, кудрявые волосы – это ничего не значит. Я видела однажды, на Эйленнее такую красотку, что даже наши мальчики падали у её ног. А кем оказалась? Королева денмонов, жестокая и кровожадная императрица, самая могущественная в своём роде. К слову, тоже блондинка. Но всё же у королевы было неестественно ангельское лицо.

***

           …Настя делала бутерброды и опаздывала на учёбу. На столе лежала её любимая рыба – размораживала, хотела успеть к обеду. Бегала, суетилась, ещё мать подгоняла – быстрей, а она не могла всё делать, когда её подгоняли. Хорошо, меня не заметила, а то ведь мне тоже пришлось принять человеческий облик, потому что в этом мире сохранять Силу и не страдать от неё было, к сожалению, слишком сложно. Или ты сливаешься, или ты умираешь. Второй вариант мне не нравился.
          Она могла заметить. Впрочем, какая разница? Может, уже заметила, да не обратила внимание? Не знаю. Не важно. Зато проходить сквозь стены – любимое занятие, маленькая капелька радости в этой непонятной затее! О, это я могла и без Сил. Через какое-то время даже понравилось подсматривать за девчонкой, а после захотелось немножечко пошалить. Ну, кто ж виноват, что у неё на стене висело такое большое и красивое зеркало – и надо было привести себя в норму, причесаться, немного подкраситься. А то иначе как? Иду в люди!
         Человеческий облик, а с тем и самое обычное земное зеркало не могли передать всей мощи и красоты, заложенной в таких, как мы, от природы. Оно отражало лишь высокий и худой силуэт, полностью белый, в обтягивающем дорогом костюме. А ведь он на самом деле алмазный – какая печаль… И длинные почти по колено большие локоны.
          Пришлось воспользоваться помадой Насти – прости, надо! Всё ради хорошего дела! Покрутилась ещё немного перед зеркалом, махнула рукой – достаточно. Всё равно Анмен витает в облаках, пройдёт мимо и не узнает. Ради таких краситься отчасти бесполезно, но хоть на человека буду похожа – тоже не помешает, здесь вроде так принято, да.
          Я сидела какое-то время на краюшке Настиного дивана, собиралась с мыслями, проверила Силу. Хорошо, мама девочки тоже уже ушла на работу – и работа далеко, не увидеть силуэт через окна. Хорошо… Так… И вдруг на глаза мне попалась какая-то клетка. Мало того, ещё серый котёнок бросился под ноги и начал тереться о них, кусать и словно тащить куда-то.
         Я не знаю, что было надо этому зверьку, но оно подало очень хорошую мысль, когда мы вместе остановились напротив клетки. В ароматных яблочных опилках копошилось по меньшей мере шестеро зверьков – мать-свинка и её мышата, или поросята, или как они там. Морская свинка с огромными чёрными глазами-бусинками и роскошной серебряной шерстью. Я даже залюбовалась ней.
- Иди сюда…
         И вскоре другая мысль.
          Глаза… А может, всё же не надо следить за Анменом так открыто? Он узнает меня по глазам. Надо хотя бы их цвет сменить. Да и причёску можно тоже – пусть будут длинные тугие косы. А глаза – чёрные, как у этого чудо-зверька. Анмен, рассеянный! – полетел спасать мир, а спорю, родную сестру даже не заметит в толпе, будет ему проверка.
          Короткая вспышка завершила крошечное колдовство. Осталось ещё немного осмотреться, а затем выйти через стену – и всё. И не тратить силы напрасно тоже…
          Изучить новую подопечную оказалось совсем несложно. Ну, во-первых, не стану скрывать, что свинки и котик наперебой очень многое рассказали – мы, Высшие, имели способности знать все языки, и не особо разговорчивых животных, даже рыб разговорить были в силах. А во-вторых…
         Смятая и оброненная явно в спешке подушка хранила преогромное количество информации. Личные вещи человека, а уж тем более те, с которым был тесный контакт, всегда говорили много. Любимая подушка – как клад. Она тоже оказалась ценным рассказчиком.

          …Какие-то странные и неясные мысли заметила у себя утром девушка. Не сказать, чтобы прежде она никогда ничего себе не придумывала, придумывала и ещё как! – но никогда так отчётливо. Это было подобно тому, как в голове за вас кто-то пишет чужие мысли. Кто-то заставляет думать своими словами о делах, или вещах для вас совсем неизвестных. О вас самих, о людях, окружении, о событиях. И споришь с самим собой. Может, это всё-таки ты? Но мысли определённо подосланные – сам бы так не придумал.
           Насте оставалось только закрыть глаза и внимательно слушать, учиться слушать тот голос, который был в голове. К сожалению, слова разобрать практически не удавалось. Слишком тонкая, даже меньше, чем призрачная связь, держалась всё время, но к концу первого дня притихла, а на второй и вовсе пропала.
           Даже не голос, а чувство, чувство о том, что она теперь не одна, пришло и утвердилось на третий день. Потребовалось ещё несколько минут, чтобы осознать его целиком, понять его и себя. И она поняла. И с того самого момента началась, пожалуй, эта история. Я, буду говорить самое важное, постараюсь больше не отвлекаться, а сейчас пусть умолкнут эмоции, ведь так много надо всего сказать. Всему отведено своё время…

          Трудно начинать истории, особенно, когда знаешь, что они длинные, трудно, даже несмотря на то, что писал уже или говорил подобную «длину» сотню раз. Не знаю, слышали вы меня ранее или нет, а впрочем, это совершенно неважно; не все люди имеют особенность прислушиваться к себе, даже к себе! – и тем более куда меньше тех, кто слышат своих и чужих ангелов. Поняла ли Настя, кто рядом с ней оказался, осталось большим секретом.
          А к мистике её тянуло давно. Особенно после того случая, что произошёл совсем недавно у моря. Любимый котик только и был вынужден выслушивать истории о таинственном незнакомце. Перехватил ли он сердце Насти? Опоздал ли капуша Анмен? Может, и опоздал. Я могла немного предсказывать события, касающиеся действий бескрылого брата, могла управлять погодой и немного корректировать некоторые мелкие обстоятельства. Для сравнения? Анмен мог менять судьбы людей, одним щелчком – направления рек и рост листьев. Но мы оба не могли предполагать, как отреагирует обычная неподготовленная девушка к появлению в её жизни юноши из Лучшего мира. И никто не мог знать. Даже Те, Кто стояли над нами.

***

          Он шёл точно по какому-то неведомому зову, бродил кругами на одном месте, путался, заглядывал в окна и ждал. Ночью прятаться было бессмысленно, и некогда почти всесильный крылан ослаблял на время ненужную маскировку – снова становился белым, немного расслаблялся и расслаблял Силы. Один раз, не выдержав, с непривычки, ему даже пришлось убежать в ближайший сквер и направить свою дикую силу на одно полубольное дерево. Не удивляйтесь, что к утру этот горе-росток был самым высоким и сильным. «Неплохая работа», - шептал потом нервный Анмен.
          Хорош брат. Его абстрактная идея посмотреть, что происходит у людей и выяснить всё и сразу, была настолько абстрактной, что в итоге он бегал по улицам, заглядывал в окна всех спящих блондинок и вскармливал все кусты и деревья… Хотя последнее – даже более благородное дело, чем бегать с какими-то надеждами за людьми, гм.
          Но хватит лирики. Он нашёл её на третий день. И я расскажу сейчас, как это случилось.
           Настя в тот момент ещё не спала, продолжала сидеть над книжками и читала. На кухне лежали недоеденные бутерброды, кот и остальные зверьки все спали. Шинни залезла под свой любимый кокосовый домик и весело свистела, немного подрагивая ушами во сне. Поросята сопели под боком.
           И в этот момент получилось так интересно, когда девушка выглянула в окно, переполненная странным ощущением наблюдения. Если б она только знала. О, если бы только знала! Мы оба следили за ней: Анмен, озираясь, тоже оглядывался по сторонам, я следила за Настей и Анменом. А заговорить никто ни с кем не решался.
         И снова продолжилось чтение. Настя была слишком увлечена, чтобы отвлекаться на предчувствия и предрассудки. Хотя, как мне показалось, она просто не подала виду, а на самом деле очень беспокоилась из-за этого, только не хотела расстраивать маму. Мама и без того устала после работы.
          А что читала? Как я уже сказала, за последние месяцы она изучила столько литературы по психологии, что разбиралась уже не хуже своих однокурсников, которые пошли на психфак. Жалела ли она о том, что не пошла с ними? Едва ли. Но желание освоить со временем вторую специальность крепло и укоренялось день за днём.
          А ещё ей нравилась мистика – непознанные и необычные явление, большинство которых, – опять же, – легко объяснимы с помощью науки и психики человека. Например, эти постоянные странные сны, необъяснимые ощущения, чувства… Девушка просто искала ответы. А под её окном стоял не ответ, а ещё один крупный вопрос. И хотелось закричать: «Дурень! Оставь её! Оставь девчонку в покое! Ей и без тебя многое нужно понять. Понять этот мир непросто. А тут ещё ты! Лезешь! Она запутается и не сможет уже ничего объяснить. Ей итак непросто пришлось! Она уже, вон, какие книжки читает…» Но со временем я одобрила выбор брата и удивлялась лишь одному: как эта девушка смогла до сих пор не сломаться? Но это уже потом.
           А в тот миг… Я промолчала. Анмен постоял ещё какое-то время, исчез. Маленькая вспышка лишь озарила улицу и растущие на ней цветы, только цветы и видели растаявшего в воздухе нечеловека.
          Связь доложила, что брат улетел в лес! Была идея отправиться вслед, поболтать, переговорить, что да как, мол, изменилось за три дня в этом мире. Ничего? Ну, так и возвращайся назад. Но я знала, что он попросил бы дать больше времени.
          Я слово видела и слышала события, произошедшие в ближайшем лесу. Анмен точно отправился бы туда – в его отныне любимое место. Тихий лес, полный стрекота и пения сверкающих жуков-светляков, летающие по воздуху жёлтые линии. И всё-таки тишина.
         «Янге! – так и слышала расстроенный голос. – Янге! Сестра, и зачем ты пришла?»
          Стою и не знаю, что ответить.
         «Да так…»
           И почти из-под каждого угла, из-за каждого дерева выглядывают ещё белые головы. Точно, ведь в свете событий, наверное, почти половина жителей Лучшего мира спустились посмотреть вниз. Точно! Я не одна такая. Вот и ответ, победа!
          И тут кто-то из нас исчез бы в желтоватом тумане. Вечер продолжил медленно превращаться в ночь. Светляки бы однажды спрятались. Он остался один. Отдыхал, набирался, сил и, возможно, думал о Насте.

          Видение рассеялось. Мне пришла мысль, что безопаснее сейчас превратиться, например, в белую кошку и сесть куда-нибудь на окно – и проще следить, и, опять-таки, безопаснее.
          «Пусть будет белая кошка… - промелькнуло в голове. – Это хорошая идея. И брат не поймёт...»
          Хотелось находиться где-то поблизости и в тоже время не показывать себя, во избежание каких угодно событий. Каких? Один чёрт… А хотя нет, нет, даже чёрт их не знает. Чёрта не существует. Существует Закон неожиданности, никто не знает ничего наперёд со стопроцентной гарантией, даже ангелы.
           Разобраться в том, кто такая эта девчонка. И почему именно она? Что в ней такого?
          Я словила себя на мысли, что размышляла так, будто имела против неё нечто чрезвычайно серьёзное, личное. Ревность? Может быть, ревность. Что такого в ней, самая обычная девушка. Или всё-таки не такая, как все?
         Вторгнуться в мозг, в её разум… Добраться до самих интересных воспоминаний. Тот странный случай. У моря. Особенно о нём рассказать.


Глава 3. Демоны живут рядом с нами

          Это было воспоминание. Июнь.
          Безоблачная погода. Очень тёплый и солнечный день.

          …Вокруг Насти вихрем летали огромные бабочки, росли невиданные цветы с волшебными, право слово, райскими ароматами, с лепестками размером с ладонь и листами чуть меньше метра. Из земли росли россыпи разноцветных полихромных и одноцветных кристаллов. Люц шёл рядом и говорил, что эта красота – настоящая, в отличие от многих человеческих благ.
- Но почему тогда мы о ней даже не слышали? Почему мы не видели…
- Вы и не хотели смотреть. Ты первая, кто открылась.
- Погоди, - Настя немного запнулась, остановилась и отступила немного назад. До неё не сразу дошёл весь смысл сказанных слов, уж больно громкими они были и сильно правдивыми. А голубые, как море, глаза собеседника, такие трогательные и наивно-красивые никак не давали подумать, что он может врать. Нет, глаза наоборот намекали на то, что Люц говорил только правду. – Погоди, - Настя, наконец, взяла себя в руки, - так это значит, я первая, кто побывал здесь? Или первая, кто это увидел?
- Ты – первая, кто прошла по этой дорожке самостоятельно. Несколько раз мои братья и подданные, балбесы демоны! – выругался, закатив глаза, Люциар, - без моего ведома, но с моим именем на устах воровали разных земных созданий. Но они делали это из непонятных мне целей и отнюдь не тех, что преследую я.
- А что же преследуешь ты?.. – осмелев, окончательно разговорилась девушка. Её никак не оставляло сходство имени говорящего с Люцифером, того самого, которого называли Отцом лжи или Князем тьмы. Было даже невольное чувство страха и одновременно с тем бесстрашия, в случае, если Люцифер – и есть этот милый парень.
- Я хочу показать людям истинный свет.
         Да, в чём-то они были похожи…
         Воспоминание шло всё дальше и открывалось с полной своей глубиной.
- Хочу показать, что реальная жизнь тоже обладает красками, цветом! Нет ничего плохого в радостном наслаждении. Вы, люди, совсем неправильно понимаете некоторые законы. Красота – это лишь красота, и она создана, создана именно для того, чтобы ней любоваться. Не бойся коснуться моих любимых цветов, - чуть позже, после маленькой паузы, прошептал Дэймон.
        И Настя решилась, кивнула ответно «да». Её тонкие длинные пальцы медленно, но уверенно потянулись к широкому и дышащему жизни стволу. Огромный бутон, вроде нашего подсолнуха, только лилового цвета, дрогнул и налился соком, приподнял листья, точно в приветствии.
- Что это за цветы? – в последний момент одумалась девушка. Протянутая рука замерла, хоть и чувствовала уже энергию, свет и тепло, исходящие от толстого стебля.
- Их названия не имеют никакого знания… для тебя. Это просто мои любимые цветы. На самом деле у них и нет названия…
- Так, может, его стоит придумать?
- Да, можно.
        Рогатый утвердительно кивнул головой, и огромный цветок тут же раскрылся, как роза. Это, кажется, и была роза, но во многом походящая ещё на герберу. 
- Ты можешь придумать любое имя для них, какое захочешь, - мягкий голос успокаивал и точно преувеличивал окружающую их красоту. Весь этот мир, весь каньон, полный невиданных каменьев, растений и птиц. И всё это было скрыто от глаз – почему? – Я лишь хочу, чтобы все поняли, что в этом нет ничего плохого.
           Спустя ещё несколько кратких фраз, Дэймон Люциар открыл правду о своём предке. Он не был тем, за кого по ошибке чуть не приняла его Настя, но «несущий свет» был его прапра… предком. Так что это – не совсем выдумки, не совпадения и не фантазии, основанные на пустоте.
           Настя долго думала о словах, услышанных от странного незнакомца. Ей до сих пор не верилось в то, что он – демон, не убеждали, признаться, даже рога. По опыту своей однокурсницы, она знала, что косплей может быть на очень высоком уровне. Подруга даже не скрывала, как именно делала такие натуральные вещи. Не верилось и в то, что весь предыдущий разговор произошёл сегодня на самом деле.
          «Это не здесь. Это было не здесь. Я не знаю, где, но точно в ином измерении. Открылся какой-то портал... Силы… силы перенесли нас обоих. Но как?..» Оставалось очень много вопросов, которые ещё хотелось задать.

          В следующий раз они встретились абсолютно случайно. Хотела прогуляться к морю – проветриться. Точнее не хотела – так надо. «Так было надо», - твердила себе Настя и была в тот момент сама не своя. Шла, почти не разбирая дороги, вжимаясь в камни, в тропинку, прижимаясь к цветам и травам, растущим по сторонам.
          …Он снова  возник перед ней, такой уверенный, довольный и радостный. И куда делось первое впечатление, куда пропал тот мальчишка, хилый и хрупкий на вид? Невысокий рогатый юноша сейчас был точно другим человеком.
- Я хотел с тобой поговорить, можно? На пару слов.
         Тон говорящего показался весьма однозначным.
        «Отказать? А если откажусь, что тогда?»
         Настя испугалась.
- Не думала тебя здесь увидеть.
- Всё хорошо?
- Н-нет, нет…
        Она стояла, такая несчастная, худенькая и дрожащая, что, кажется, было глупо спрашивать, всё ли хорошо и ничего ли у неё не случилось. Даже на памяти почти бессмертного Люциара было всего несколько таких девочек, что дрожали, как настоящий осиновый лист, настоящей «лиственной» дрожью.
- Что случилось? – демон тут же шагнул вперёд и протянул руки. Его лицо изменилось, и смешливый голос, и выражение глаз. И можно было сказать уверенно, что встретились они сегодня случайно, но больше случайностей нет.
- Нет, ничего… - голос становился всё тише, тише, ветер заглушал его, а затем заглушил окончательно.
- Анас… Откуда ты? Настя! Да что случилось?!
         Как хорошо, что всё-таки он был рядом! Просто вышел прогуляться, подышать воздухом, снова взглянуть на свои владения – и вот тебе! Он рванулся вперёд и подхватил девушку буквально в последнюю секунду перед падением. Обморок. Слабость. Нервы или солнечный удар? Он спрашивал, она не могла говорить. Какое-то время и Настя, и Люциар сидели на ковре из бессмертника. Затем он обнял её, и это привело в чувства.
- Тебе лучше? – через какое-то время спросил рогатый и, не дожидаясь ответа, задал второй вопрос: - Расскажешь, что случилось? Уже вечер. Что тебя занесло? Ты говорила в прошлый раз, что не планируешь идти в ближайшее время на море.
- Говорила?..
- Прости, то есть думала. Я не всегда помню, подумал человек или сказал, я-то всё слышу, читаю мысли. Всё путается. Тебе лучше?
- Вот теперь да, - Настя немного привстала и стала отряхиваться, - теперь вся грязная. Так неловко…
         Смешно это было. Забавно, как она назвала грязью пыльцу цветов, как смахивала с себя её, жучков и травинки.
- Ничего, бывает. Почему ты пришла?
- Я… - её голос прозвучал так беззащитно.
        Дэймон взял девушку за руку и незаметно поднёс к губам.
- Мне приснился очень странный сон. Такой реальный. Я… Подожди, я сейчас соберусь, – и, действительно, уже через пару мгновений Настя перестала рыдать, затем встала. – Понимаешь, Дэй, мне приснилось, что я умерла.
- Такое всем снится. Хоть один раз.
- Но… Нет, всё было слишком по-настоящему.
- И что же там всё-таки было?
- Я помню лишь… стояла на подоконнике, затем – тьма. А после тьмы я лежу на своём любимом диване, вся перевязанная, забинтованная. На руках и ногах – всюду кровь… И на груди кровь. Бинты очень давят. Мне трудно дышать…
- Прости, не говори ничего больше. Не надо, - Люциар покачал головой и немного приобнял свою спутницу. – Я уже всё понял. Забыла, я могу видеть мысли? Поэтому ты пришла сюда, чтобы развеяться?
- Да, да… Давай не будем об этом.

          Но не прошло и получаса, как их долгий задушевный и искренний разговор снова коснулся смерти.
- …А вот и то место, ах! – мне тоже однажды снилось. Летел головой вниз. А вода такая синяя-синяя! – Люциар махнул рукой. – Вот эти камни, видишь? – он хотел засмеяться, отвлечься, сказать так, только чтобы дать понять девушке, что она не одна. Но у него не вышло.
          Настя молча смотрела в сторону, отвернувшись, немного печальная. В золотистых глазах плыло море. Видно, снова и снова переживала ощущения сна.
- Я не хотел обидеть.
- Всё нормально.
- Я сказал это не просто так. Настенька! Когда я проснулся, вышел из своего мира и полетел по-настоящему осмотреть те камни, я кое-что понял.
- И что же?
- Самоубийство. Это то, что стоит сделать хотя бы один раз. Во сне. Чтобы потом никогда не повторять в жизни. Наши сны даются не просто так! И всё в мире не просто. Вот даже это море, вот это облако, видишь? - он снова указал рукой. – И даже этот цветок, что одиноко стоит немного в стороне ото всех. Всё это. Понимаешь?
          И тут она улыбнулась. Демон ли был виной тому, или нет, или просто пришло время и спало ночное марево. Не так живы и явственны были ощущения боли и ран, и радости, что несмотря ни на что, а ты жив, а ты выжил. После стольких-то этажей – ты выжил! Значит, и дальше будет всё хорошо.
         Она снова улыбнулась.
- Спасибо.
         И, пожалуй, с этого дня, после этого сна вечерние прогулки после работы к морю стали обязательным действием. Прогулки и долгие разговоры. Иначе уже быть не могло. Недели две подобное длилось точно.

***

          В голове никак не укладывалось случившееся. Красивый молодой парень. Рога… Конечно, не было и сомнений о том, что они ненастоящие. Пришлось это принять, как цвет волос или глаз, или кожи, как данность. Как нечто такое же реальное, как громкий и величественный шелест волн.
          Это было опять у моря. Настя долго ждала дня, когда погода немного остынет и можно будет выйти на улицу, не боясь потерять свой белый фарфоровый цвет. Конечно, взяла на всякий случай крем от загара, очки, сунула в сумку ещё много морских безделушек и пошла по тенистой дорожке, петляя между хребтами гор. Как всегда её встречали по пути яблони, виноградники, старый лес и крошечная роща, над которой часто парили орлы. Был, никуда не делся, и самый любимый куст. Однажды, много-много лет назад, какой-то добрый турист (или местный житель?) выбросил виноградную косточку, и вырос на пути куст винограда… Его раскидистые ветви всегда, точно приветствуя, щекотали за руки, хватали за волосы. И сегодня было всё, как всегда.
          Но Настя шла не на море… Она скрыла ото всех, особенно от мамы, что пойдёт одна. Вечером. Одна. По горам. Никому не надо знать о таком и том, что скрывали эти горы на самом деле.
          Ещё держалась какая-то крошечная доля сомнений и фантазий на счёт того, что солнце просто напекло голову, и не было ни рогатого незнакомца, ни мира, где не мог лежать мир. На пересечении пространства скалистых гор, на высоте примерно двухсот или трёхсот метров над уровнем моря, где, казалось бы, летали только чайки, цикады и бабочки, росли можжевельники, старые сосны и чахлые фисташки, да кедры, да травы, там никак не могла находиться дверь, ведущая в царство света. Но только, вот, дверь была.
          Именно дверь, да, вы не ослышались. Дверь, чуть приваленная сухими ветвями каперса и плюща, засыпанная сухими иголками. Она стояла между больших валунов и вроде бы не должна была вести в новый мир, напротив – она шла от мира, прочь от ветра, от моря, дальше в горячий камень. Но раз – и под ногами уже трепетали холодные травы, сосем другой ветерок, и жара не так сильно давила на голову.
          А так хотелось верить, что это эмоции нарисовали из ничего целый мир!
- А, это снова ты, - мило поприветствовал парень.
- Я думала, это сон и больше никогда не окажусь здесь, - то ли с издёвкой, то ли с сожалением выдала Настя.
- И всё же пришла. Проходи! – рогатый был отчаянно вежлив, красив, он, кажется, даже отполировал свои золотые рога, и немного прибрался в комнатке.
          То место, куда вела дверь, что по идее упиралась в разжаренный камень, открывало пещерой вход в чудесный красивый мир. Признаться, даже слишком красивый. Сама пещера, коридор, место перехода миров, именно здесь все разы и встречал её Дэймон. Дэймон Люциар Пятнадцатый, как поправил он сам однажды при вопросе о имени. Довольно странный и милый парень; с виду не скажешь, что он – Глава всех демонических созданий приморского полуострова. Выдавали только рога.

***

           Люциар частенько казался немножко грустным. Он смотрел то вдаль, то на море, отвлекаясь, разглядывая цветы под собой. Возможно, так казалось из-за немного нагнутой головы, или тяжёлые рога не давали расправить улыбку в полную силу. Но сегодня он показался иным.
- Настенька!
          И этот знакомый голос, знакомое приветствие, оно казалось таким живым – даже среди реальных знакомых никто не говорил с большей теплотой и наивностью.
- Мой новый друг!
          На сей раз он повёл её в уголок, доселе невиданный, даже тайный.
- Это сооружение на горизонте, - спросил рогатый, - не хочешь ли ты посетить его?
- А что там?
- Самое красивое место на свете. В моём мире, - тут же прибавил он, - нет, в целой Вселенной.
          Девушка стояла какое-то время недвижно, а после сильно сощурилась.
- Я вижу дворец. Он… из света?
- Дворец из драгоценных камней. Только поклянись, что не расскажешь ни одному смертному.
- Как будто мне кто-то поверит! Да люди...
- Плевать на людей. Ни словом больше, - Люциар галантно подхватил за руку и тут же направился в путь. Гордый, довольный и улыбающийся, да, сегодня он определённо выглядел лучше, чем прежде. Непонятно было лишь – почему?
          Они шли по уже знакомой тропинке, мимо огромных цветов с розовыми розо-подсолнухами, а затем отклонились от тропинки и, наконец, повернули немного в сторону.
- Нет, подожди, нет, куда мы идём?
          Всё ближе и ближе на горизонте вырастал таинственный замок. Розовые башенки, оранжевые кирпичики, точно волны. И бело-коричневый пол.
- Горный хрусталь, дымчатый кварц, аметист…
          Башенки горели в такт произносимым словам. И все последующие разговоры часто происходили в тени грандиозного сооружения.

          …Такие воспоминания удалось считать из мыслей уже крепко заснувшей девушки. Она хранила их крайне отчаянно и прятала так далеко, что, наверно, считала картиной сна; события неслучайно были такими яркими и эффектными – сон они очень напоминали, и в тоже время были реальными.
          Ей хотелось иногда с кем-то об этом поговорить. Но кому сказать, кто поверит? Со школы друзей не осталось, в техникуме и на работе не было тех, в ком бы была настолько большая уверенность. Потому что рассказать можно, открыть душу, вырвать и показать своё сердце, а потом сожалеть, понимая, что зло и насмешку ты навлёк на себя своими же действиями. Не самый лучший и не самый хороший путь. Поэтому Настя молчала.
         И об этих событиях вряд ли мог узнать мой братец. По иронии судьбы или «удачному» стечению обстоятельств, но он не улавливал волну именно этих воспоминаний. Стоял барьер, что-то точно специально удерживало их, мешало разоблачению. На самом деле, давно известная и любимая практика земных демонов. Они не были столь жестокими и злонравными, как об этом говорили легенды, но из-за них и из-за всего, минувшего в прошлое, тайны охранялись особенно сильно. Даже сам факт знакомства и контакта с людьми они защищали кровью. Иногда путём самопожертвования – только бы никто не узнал. Демоны, а особенно мелкие, неуверенные, не терпящие конкуренции и не признававшие социума, суеверно боялись белых крылатых. Был ли Люциар не уверен в себе – кто знает, в любом случае, Анмен уже тоже здесь, с ним Насте повезло точно.
         Анмену ещё предстояло узнать о таком «приданном». И как он распорядится им – не имею ни малейших предположений.

***

         Наступило утро. Такой яркий медово-малиновый горизонт давно не радовал город. Потрясающий… Настя открыла глаза и тут же опять вспомнила про своего недавнего незнакомца. Он с ужасом немного напоминал ей Люциара, за тем исключением, что от последнего исходило иное необъяснимое, более вдохновенное чувство. Люциар заставлял идти к нему, когда ноги шли в ином направлении, звал, не произнося ни единого слова. Мерещился в каждом встречном и в каждой веточке, если та хоть немного походила формой и цветом.
          Шатен в белоснежных сапогах, определённо, напоминал рогатого, но только тем, что не был похож на людей. Они относились к разным расам, возможно, были из разных миров, они точно не принадлежали к землянам, и миры, из которых вышли они, порождали самые буйные и яркие сюрреалистические фантазии.
          Откуда они взялись? Оба? Какой мир мог породить такое воплощение красоты, изящества, света и тайны? Какая невидимая земля смогла привести их в этот мир? Какая музыка звучала в этот момент и какие события происходили в тех далёких Вселенных?..
          Всегда ли там хорошая погода, растут ли огромные разноцветные цветы и трава, или там холодно и темно, или белоснежные лопухи сияют в воздухе блистающей дымкой? На горах стоит туман, поля и моря утопают в густых лагунах? Там, как грибы, ютятся на берегу маленькие, но весёлые домики, или там нет домов? И был ли там когда-нибудь человек?
         С каждой секундой, каждой мыслью, подаренной этим двум незнакомцам, её мир расцветал удивительной трепетной полупотусторонней радостью от прикосновения к неведомому. И хотелось лишь одного: чтобы это чувство продлилось как можно дольше. Чтобы оно длилось вечно… И чтобы никто не узнал.
          Шатен в белом костюме вызывал похожие чувства, что Люциар. У него был похожий неземной взгляд. Он был похож какой-то странной энергетикой, какая редко (или никогда) не встречалась ей до сего дня. Был похож свой отчуждённостью, тем, что, особо не делая ничего, сразу давал понять, что его немного сковывает этот мир; Земля – не совсем то место, где было привычно и хорошо. Похож удивительной красотой. Похож…
         И всё-таки, нет, не похож. Что-то разное сидело у них внутри, должно быть, их сердца были разными.
         Анастасию радовал новый рассвет, новый день, новое тёплое солнце. Возможно, сегодня, раз сегодня такой красивый рассвет, случится ещё что-нибудь неожиданное?
         Чем больше она думала и ждала, тем больше желала, чтобы мечта исполнилась. Тем краше становились мысли, сильнее охватывало всё существо невиданное стремление к этим Силам. …Уже можно было сказать о связи, внезапно соединивших их навсегда. Без правда уйти обратно.
         И сколько манило, столь же отталкивало её от этого едва знакомого человека. Появлялось какое-то сопротивление, нерешительность. Между ними точно стоял барьер, или так мешали раны печального прошлого? До каких пор наши неудачные знакомства будут преследовать нас? Сколько лет они будут напоминать о себе? Сколько будут болеть и кровоточить сердца? А что если целую вечность? В этом виноват Люциар, или только глупые и слишком глубокие мысли?
          И хотелось скорее понять, что тут происходит, увидеть, поговорить, поддержать, может даже обнять и взять за руку, и что-то держало дома, в привычном ходе рутины, вместо того, чтобы идти напролом.
          Наверное, возникший однажды также неожиданно демон, наложил определённую энергетику на Анастасию. Тогда Дэймон – демон, а Анмен – ангел. Внезапное сходство имён и противоположность их смыслов заставила вздрогнуть, оторопеть. Уж слишком велико совпадение, чтобы не оказаться причиной. «Больше нет никаких совпадений», - всё чаще понимала она. Всё слишком явно и очевидно.

          …Прошло всего три дня – календарь, наверное, врал. День снова стоял очень жаркий и солнечный. Но какой на самом деле по счёту день: первый, второй, двадцатый или миллион первый? Сознание нехотя соглашалось с указанной цифрой, но осознание этого не укладывалось никак в голове. Казалось, прошла целая вечность.
          «И зачем я рассказала Ему о Саше? Как будто не было ничего более интересно, как будто недавний случай с Марией вызывал не меньше вопросов и споров?..» - Настя продолжала воображать и строила будущий диалог. Идеи превращались в слова, смыслы ложились в предложения, вопросы и троеточия находили своё место под солнцем.
          История Марии… Это тот самый рассказ, о котором недавно шептались в кафе. Как к одной девушке, из очень далёкого города, приехал парень, с которым они были практически незнакомы. Парень, который пришёл к ней домой, преодолев такой долгий путь, и хотел провести День рождения. Но было всё решено: она собиралась с подругами в Старый Крым, и билеты давным-давно куплены. Именно в этот день. Парень не подарил цветов, не пригласил в ресторан, не захотел в театр, хотя знал, что она им очень сильно и давно увлекалась; и все дни, за которые они успели увидеться несколько раз, парень и девушка только бегали или ходили по всей провинции, выискивая бродячих котов и кормя их самым дешевым собачьим кормом… И спрашивал несколько раз, точно ли она не пьёт и не курит.
         Вот, хотя бы эту историю. Для того, чтобы дать понять, что это очень романтично, но так странно и так неожиданно. Маша видела свой первый опыт иным, и каждый друг друга удивил и разочаровал, наверное. И хотела бы как угодно, но по-другому. Рассказать, чтобы дать собеседнику чётко понять, если вдруг возникнут подобные обстоятельства.
         И о себе. Обязательно, назвавшись другим именем, сказать пару слов о себе. Ведь интересно гадать, что можно сказать в ответ на её собственные истории?
         «Не поверит. А если мне всё это кажется, не поверит. Засмеёт, расскажет моим друзьям… Тихо! Успокойся, всё хорошо! Выдохни, ведь он никого здесь не… вряд ли знает. Просто дыши, Насть. Однажды мы, чувствую, встретимся, и тогда мы обязательно поговорим, и всё будет хорошо, я узнаю. Всё будет хорошо…» - засыпая, она думала, стоит ли рассказывать про рогатого.



















Глава 4. Серая скучная жизнь

          Её балкон был увит спадающими, точно с небес, листьями винограда. Толстые упругие лозы радовали глаз зеленью весной и летом, игриво подмигивали желтизной осенью, они приобретали какой-то особый грустный лимонный оттенок в октябре, точно чувствуя, что скоро зима, точно чувствуя скорое прощание с жизнью; к счастью, до октября много времени.
          Вот на таком балконе и обнаружила я себя в предательском кошачьем обличии! Не люблю котов. Они постоянно спят. Поддалась силе сна и проспала… Хорошо, виноград рос хотя бы на втором этаже. Не пришлось прыгать вниз, стопроцентно разбиваясь в лепёшку. А я бы упала, вот точно! В чём-то братец был прав. Здесь даже наша Сила поддавалась иным законам.
          Заснула, как кошка… Одна из надежд Лучшего мира, Высшего мира… Да это же позор, засмеют!
         И Настя куда-то делась.
         Был час после полудня, если не больше.
         Ложная тревога – нашлась.

          Она сидела в автобусе, ехала домой и была одна. Готовилась провести в одиночестве будущий вечер. На коленях лежала горячая коробка из-под пиццы, и жар свежеиспечённой еды грел приятным теплом, грело и солнце – оно окутывало со спины, ложилось на руки, поверх длинных прозрачных голубых рукавов, пыталось согреть замёрзшую душу, впрочем, не получалось.
            Несмотря на довольно приятные ощущения, мимолётного чарующего воспоминания, в этот день ничего не случилось более. Не случится и в следующие деньки. Всё будет серо, как прежде. Будет или должно быть? Держалось чувство, что вот-вот должно случиться что-то невероятное! Но это не радовало – наоборот, только лезли всякие нехорошие мысли в голову. Вспоминалось то, что годами мечталось забыть. Как бы человек не старался настраивать себя на то, что он может быть в одиночестве и он счастлив, как бы не занимал себя, какие бы чувства он не испытывал, всё равно в жизни с одиночеством присутствовала определённая пустота. И эта пустота убивала.
           Ей хотелось общения, хотелось тепла, дружбы, любви. До недавних пор этого у неё никогда не было. А если и было – на время. Потом появился Люц, но с этим парнем всё, точно в сказке, где не ясно, какой конец. Когда Настя ходила на море – она понимала, что всё реально, она – не простой человек, помимо людей существует множество иных созданий, есть другие миры, другие вселенные, даже… Но когда снова ехала на работу, это всё превращалось в сон.
          Откуда взяться целому миру за дверью? Что это за гигантские, как голова, цветы? Откуда кристальный замок? И парень с золотистыми рожками. Даже если рожки ненастоящие, а как быть со всем остальным? Настя мотала головой, сильно и долго трясла ей, волосы закрывали лицо и невольно липли к глазам. К мокрым глазам. В последние дни, возвращаясь с работы, она не могла сдержаться.
          Она не хотела снова возвращаться в скучный рутинный мир. А ведь впереди была осень, затем – зима. Будущее немного пугало и тем расстраивало. После работы и без всякого моря возвращалась домой, как убитая. Хотелось лишь только спать.
          Единственное, на что ещё хватало сил, пока автобус медленно ехал домой – это воображать, как бы было, работай она в другом месте. Один вполне возможный вариант занимал время от времени её целиком. И надо было лишь только решиться, взяться, осуществить.
          Я поторопилась, назвав Настю психологом, психологом она ещё не была. Только хотела, думала, видела себя в этой сфере, но до сих пор сомневалась в себе. Училась уже далеко не на первом курсе, когда испытала неуверенность, а потом обрадовалась откровению, но до сих пор не знала, нашла ли себя по-настоящему, или нет. И бывало иногда так, что она лежала, уставшая, на диване, смотрела куда-то в пространство и думала. Спросите, о чём или ком? Она вряд ли могла объяснить. Просто плавала в череде подсознательных образов. Не закрывая глаз, видела перед собой точно фильм, мысли без слов, которые творили мир. Иногда такие фантазии сопутствовали философским размышлениям, иногда так и оставались бессловными, как сегодня.
          Она не была психологом по профессии, скорее по жизни видела себя в такой роли и любила смотреть на людей, наблюдать их и изучать. Ей были интересны их поступки, мотивы, причины, слова, малейшие нюансы событий. И, бывало, она иногда смотрела на них часами и наблюдала, как зачарованная, присматриваясь и обдумывая, и пытаясь предположить, кто есть кто, чем живёт, о чём сейчас думает. И почему он такой, как он есть.
           В последние месяцы Настя целыми днями пропадала на кухне, лепила булочки, а ей хотелось открыть частную практику, ездить по разным городам или странам, собирать разные истории и слушать их. Узнавать каждый день что-то новое из жизни своих клиентов. Быть поверенной в тайну, причастной к ней, жить рядом с ней и от того самой покрываться в глазах других, или хотя бы в глазах себя, ореолом того, что называется тайна.
          …Сегодня Настя ехала на автобусе долго, медленно шла, ела уже без аппетита, а потом лежала на своем небольшом диванчике, в странной позе, расслабившись и думая о своих будущих встречах; проще сказать, мечтала. А иногда, с трудом признаваясь самой себе, подходила к большому зеркалу, внимательно смотрела и думала над новым проблемным вопросом, искала пути решения, мысленно советовалась с собой из будущего. И сомневалась, опять сомневалась, а сможет ли быть психологом та, что стояла сейчас прямо напротив? Но и булочки тоже любила, и жить без сладостей не могла.

***

           Анмен отчасти признавал, что спустился, наверное, рано. У него не было никакого плана, он не знал никаких действий, всё происходило спонтанно, и многое, действительно, очень угнетало его. Возможно, с высоты Лучшего мира всё казалось проще и понятнее, а тут Он – один из них. Прошло четыре дня, когда он окончательно это понял, но так до конца не принял.
          Что с виду бросалось в глаза много лет прежде, было и никуда не девалось. Характеры людей, их поступки, их отношения. Так грустно было смотреть… Вот, сегодня. Почему он так долго не мог найти Анастасию, почти три дня бродил вокруг её дома, или делал вид, что не мог? Или дом в темноте вдруг поменялся с соседней улицей? Он же уже находил… Всесильный, всесильный ангел! Это могло показаться странным со стороны. И смешным.
          Но всё-таки он нашёл, и дальше событиям предстояло развиваться уже в ином направлении. И мне пришлось смягчиться: ситуация прояснилась. Ситуация, конечно, действительно, была не самой простой. Но теперь я почувствовала, что он настроен идти к своей цели. И больше её не оставит.
          Анмен задержался в этом крошечном городке лишь потому, что хотел помочь каждому. Что из этого вышло – догадайтесь, конечно, сами. Почти ничего. А сколько было потрачено внимания, времени… О Насте почти забыл! Только и бегал от одного человечка к другому. А кому помог – никому. «Почему так?..» - спрашивал себя Он, понурив голову, ходил по парку. Он ведь всего лишь открыл правду о завистливой подруге, что хотела разрушить семью, поиграл с брошенным одиноким ребёнком, начал расспрашивать его, что к чему… Прибежала подруга, мама, все накричали на ангела, отправили идти «в лес». Какой лес, почему? Про доброту и помощь, действительно все забыли, наоборот начали орать, что это зачем-то нужно, ради денег. И опять деньги… Опять и опять. И в какой всё-таки идти лес, он не понял.
          Если эксперимент заключался в том, чтобы посмотреть ещё раз – добрые люди или нет, стали ли они добрее с появлением в их городе Высшего, ответ – нет, нисколько не изменились. Потратил время…
         Шокированный такой неудачей Анмен успокоился довольно быстро, принял, смирился, решился зайти в кафе. По стечению обстоятельств снова был устал и разбит, совсем не хотел разговаривать. И он зашёл не в любое другое кафе, а то самое… Лишь успел подумать, что посидел бы вдали от всех, может, выпил чего-то: надо отвлечься. Его мысли тут же исполнила девушка, появившись почти из ниоткуда, милая блондинка в фартуке, спросила, чем может помочь.
- Это ты? Настя?!
          И тут их пути окончательно встретились. Вторая встреча – не совпадение. И стало ясно, что больше никто не нужен. Не бывает случайных встреч. И эта дева – та самая Настя, которую он, по невнимательности, едва не упустил из виду, после того, как нашёл её дом.
- Ах, это же вы?
- Ты… Я! – вдруг заговорил Анмен, его глаза забегали, частично заготовленная речь пропала, как пропадают многие речи людских влюбленных. – Мы сидели тут несколько дней назад. Я очень устал…
- Да, точно, «работа», - Настя беззаботно кивнула, она понимала, что посетитель хотел тепла и покоя. Она каждый день приветствовала уставших или обиженных, с жалобами на жаркое лето, затем – на холодную осень… Здесь, кстати, она и научилась частично своему прекрасному дару – почти сразу распознавать людей. Незаменимая психологическая подготовка и практика!
          Конечно, она узнала его, только казалась сдержанной, не хотела кидаться в объятия. А он смотрел пристально, почти жадно, поедая её глазами, но как же грустно смотрел. Анмен явно рассчитывал на иную реакцию, а на что именно он надеялся?
- Вам что-нибудь принести: чай, кофе? Горячий…
- Шоколад.
- Хорошо. Сейчас принесу!
- Я очень рад, что ты меня помнишь.
         Незаметно опять начался разговор. Она потупилась и сжалась вся, как цыплёнок, с такой же сильной тоской посмотрела по сторонам.
- Помню, конечно…
         Не так оба представляли себе эту встречу.
         Его взгляд… Взгляд, который невозможно никак забыть.
- Мы плохо расстались в тот раз. Я бы хотел исправить свою ошибку. Я бы хотел получше разузнать вас.
- Можно на ты.
          Официант принёс стакан с шоколадом.
- Мне тоже один, Илина! – шепнула на ухо.
- Секунду.
- Я заинтересована, но… Позволь задать один вопрос, - Настя посмотрела на ангела через большой непрозрачный стакан. – Только один вопрос: почему я? Вы ведь меня искали?
- Я… да. Не знаю, с чего начать.
- Вы хотите что-то сказать и второй раз уходите от ответа. Ой, то есть ты.
- Верно.
- Что-то случилось?
- Боюсь, что случилось и многое.
          Настя вздохнула. Ей стало немного страшно.
          Необъяснимая паника стала охватывать её.
         «Тише дыши, успокойся…»
- И только я?..
- Только ты, да, другие отказались со мной говорить… Только ты можешь помочь. Помоги мне. Я знаю, как это странно звучит… Сотни тысяч и миллионов раз наблюдал за людьми, ещё с Неба, слышал подобные разговоры, и вот сам так говорю, ха-ха… - он засмеялся.
          Стакан с горячим шоколадом медленно опустился на стол.
- Подожди, стоп. Расскажи подробнее: что случилось? Чем я могу помочь? И кто… ты? Я тоже понимаю, как это странно звучит, но у меня сейчас такое чувство, что сейчас решается судьба Вселенной, если даже не более.
- Так говорят, когда пытаются преувеличить важность слов, знаю! Но я…
- Успокойся. Всё хорошо.
- Я говорю правду.
- Я постараюсь понять.
          Настя отставила стакан в сторону, а потом и вовсе убрала в сторону.
- Нет, это у меня такое чувство, словно я во сне. Это я должна сказать, очень много сказать… Мы, - она ненадолго опустила глаза, - мы почти незнакомы, но это не мешает странному чувству держаться и усиливаться с каждым мгновением. Почему я чувствую странный жар? И почему говорю сейчас это вслух? Точно читаю мысли. Так много странного стало происходить в последнее время… - она не поняла, как внезапно начала свой монолог. – Не удивлюсь, если ты даже не человек.
- Да.
         И это наивное «да» окончательно развеяло сон.
        …Настя сглотнула и почувствовала такую привычную, такую родную боль в животе – желудок снова вторил страху, эмоциям.
        «Так, спокойно, что происходит? Мы сейчас раздерёмся. Я… На худой конец, позову Илину с Викой, или Татьяну Алексеевну, хозяйка позовёт охрану, и тогда… мы…»
- Не надо охраны, не прогоняй меня, выслушай до конца, я прошу.
         Девушка ахнула.
- Стоп, стоп… Ты читаешь мысли. Или я опять сказала всё вслух?!
- Я читаю мысли, - подтвердил Анмен. Кивок и странная улыбка показались глупым розыгрышем, но вместе, именно здесь и именно сейчас она не вызывала сомнений. Настя верила, что Анмен говорил правду. Затем им обоим пришла мысль продолжить разговор где-нибудь в другом месте.
- Понимаю твои эмоции, это точно снег на голову…
- Сначала один, после – другой… Так кто ты? Демон, чародей, маг?
- Всего лишь тот, кто знает об этом мире довольно многое.
- И даже мои мечты? А какая будет завтра погода на море?
- Погода – легко. Солнечно, ветер с ароматом домашних цветов, к вечеру часов в восемь небольшой тёплый дождь…
- Довольно. Это хорошо.
- Настя!
- Просто скажи, кто ты, - одними губами прошептала девушка. – Ко мне скоро придут посетители, я на работе, но помогу, чем смогу. Чем я могу помочь? – посмотрела на часы. – Ой, день сегодня кончается незаметно.
- Я подожду, сколько это будет возможно и необходимо.

          …Выключая в кафе-пекарне свет, ей показалось, что от незнакомца по всему телу исходило серебристо-белое сияние, как лунный свет.
- Мама сегодня поздно?
- Откуда ты… Ой, да; в десять.
- Расскажу по дороге.
           А дальше разыгралась довольно красивая сцена. Братец подал ей руку, и они пошли парой по улице. Разговаривая, немного боясь друг друга, но уже чувствовали невообразимо крепкую нить. …А когда были у самых дверей, едва не поцеловались.
- Только мама может прийти в любой момент, и она будет против, если узнает, что я привела домой парня. Это, как бы сказать, впервые. Тебе выдалась честь или участь быть первым. И котик может начать шалить, у меня дома есть кот, он не любит гостей…
- Знаю, знаю. Но пойми и меня, я проделал такой долгий путь!
- Пойми меня тоже, и мою маму. Если мы, полагаю, думали без конца друг о друге все последние дни…
- Да.
- …То мама-то увидит тебя впервые, а я много раз говорила, что «никогда, ни с кем, ни за что». Вот такая забавная присказка. Словом, она будет удивлена и не поверит ни единому слову. Я не смогу соврать, но она не ожидает от меня такого. И кто ты, в конце концов? – она хотела сказать что-то ещё. И уже подумала про друзей Дэймона. Но, если бы было так, почему Люциар не сказал, не предупредил её первым? «Нет, вряд ли».
- А ангела твоя мама домой впустит? Высшего, но временно бескрылого, как? – таинственный парень улыбнулся снова своей странной улыбкой.
- Если только ангела... Даже не знаю. Ой!
- Прости, я не могу показать свои крылья, клянусь, они остались там, наверху, но обещаю, стану невидимым или буду говорить очень тихо!
         Настя что-то хотела сказать. Прошло немного времени, и она до конца не понимала, как решилась привести домой этого чудаковатого незнакомца. Всё закрутилось и сложилось точно само собой. Она помнила только, как они сидели за одним столиком, и вот уже здесь. Чудеса, да и только.
- Так ты, значит…
- Да, да, да…
         Размеренный и спокойный голос не нуждался ни в каких доказательствах. И снова всё было сказкой, как сон. Но в это хотелось верить.

- Так, значит, ты – ангел, ангел, который спустился на Землю, чтобы образумить людей, и?
- Что – и?
          Они сидели в небольшой комнатке, кот грелся у хозяйки в ногах.
- Не вздумай никому говорить про это, не все понимают, что это правда!
- Я уже понял. Имел счастье…
- Мне очень жаль. Я сама с трудом верю, что не сошла с ума, слишком много событий и…
- И? – теперь спросил он, улыбаясь.
          Но Настя вдруг осеклась.
          Она хотела сказать, что после встречи с главарём демонов готова поверить в любые фантастические небылицы и принять во внимание любой удивительный факт. Рогатый убедил её, сказав, что в мире может быть всё, и теперь она нисколько не сомневалась. Но не стоит торопиться со словами.
- И – ничего, просто в это трудно поверить.
          Ей вдруг пришла мысль, что не обязательно говорить всё и сразу, а знать таинственному незнакомцу про Люциара и вовсе не обязательно. Ещё неизвестно, как они могут прореагировать друг на друга. Недосказанность – это, скорее, игра, а не ложь. Она и хотела признаться, и молчала, полагая, что скажет, но после. Хотя по правилам жанра, после – есть никогда. Сегодня ей не хотелось…
          Возможно, сначала надо сказать об этом ангеле Дэймону, интересно, что про него скажет он, и только потом друг о друге.

- Мне впору принести свои извинения за всю эту спонтанность и неожиданность. Я попытаюсь тебя понять! Позволь мне общаться и дальше, хоть иногда. Понять тебя и других. Ведь, только, поняв всех людей, я смогу изменить, хоть что-нибудь изменить, в этом и заключается моя помощь.
         Но девушка не понимала. Слишком великое было вступление, чтобы всего лишь выразить желание общаться, да ещё с этим подозрительным: «хоть иногда». Тут что-то никак не сходилось, был ещё какой-то загадочный ненайденный элемент. Точно был, и Настя клялась, что отыщет его. Это ведь не комедия с целью одной постели! Иначе мало убить!

***

         …Несколько раз в комнату заглядывала мама. Она видели лишь свою дочь, немного уставшую и смущённую, которая улыбалась и говорила, что «всё в порядке», а непонятность лица мама списывала на эмоции на работе. Всё же не так давно Настя перестала быть просто студенткой, она устроилась в небольшой магазинчик буквально в конце весны. И маме чудилось, что она что-то скрывает; возможно, что-то случилось. Устала? И не могла понять до конца – дочь о проблемах не говорила. Возможно, просто на лицо стресс от резкой смены жизненной деятельности.
          На самом деле Настя дрожала, как лист, понимая, что уже не понимает происходящего. Бескрылый друг Анмен, сидел всё также на диванчике, но он то был виден, то пропадал из виду, и когда мама заходила – то говорила лишь с ней! Как?.. Выходит, слова были правдой.

          Это навалилось всё быстро. Слишком быстро. Настя внезапно почувствовала валящую с ног усталость и только, бегло посмотрев письма в соц. сети, решила, что лучше отправиться спать. Что-то происходило – и пусть идёт своим путём. Анмен, как огромная галлюцинация, ходил, сидел или летал по комнате, немного отрываясь от земли, скорее всего, левитировал.
          Она погасила свет.
- Я очень устала. Давай договорим завтра. Хорошо?
- Я готов ждать сколько тебе угодно, но каждый день может изменить ход Вселенной.
- Да не изменится ничего. Не понимаю до конца, в чём причина твоей бешеной спешки? Не война же…
- Ты вскоре сама увидишь.
- Нет, ты скажи. Что именно я увижу?
          В темноте отчётливо виднелся белесый силуэт человека, какое-то немного расплывчатое пятно вращалось вокруг его головы, рук и спины – теоретически того самого места, где и располагались огромные крылья, и вдруг исчезло. Свечение превратилось во тьму. В комнате стало черно, как в любую другую ночь, лишь где-то далеко-далеко в окне виднелся фонарь из парка.

***

          …И она спала, и думала, что это – сон. Отчётливо ощущала, как после встаёт с кровати, одевается, надевает на шею свой любимый тяжёлый кулон со сферой, она чувствовала его вес, видела изумрудные переливы кристалла… Собиралась отправиться в путь, а по пути обсудить ещё раз слова странного парня-якобы-ангела. Но это всё оказалось сном. Так странно было проснуться после чего-то подобного.
          Настя помотала головой, откинулась обратно на подушку. Вскочила и посмотрела по сторонам, проснулась во второй раз – нет, кулон лежал, где она его и снимала, на тумбочке. И одежда совсем другая. Значит, всё это… Так волей почти случайных событий и закончилась временно её «сказка». Настя посчитала сном не только свой порыв куда-то пойти и поговорить о Нём с подругами, но и Его самого, и весь вчерашний день – тоже.
          Мама подтвердила, что дочь была «какая-то бледная». Наверное, заболела, теперь в принудительном порядке надо остаться один день дома, помочь по делам, и в первую очередь – измерить температуру!
- Я, наверное, вчера почти целый день проспала… Да, я устаю на работе, - и никаких подробностей-откровений.
         Всё снова было, как раньше. И иначе не могло быть.

         …Прошло несколько часов, усталость окончательно отпустила. Выдался тёплый и светлый день, только ветер гонял пыльцу и цветочные листья. Веял ветер и немного накрапывал тёплый дождь. Настя вышла буквально на полчаса и всё это время, не отходя, сидела на скамье перед домом. Она пыталась собраться с мыслями, испуганно и напряжённо молчала. Без мыслей смотрела на лозу, виноградные листья, на улицу. Один из таких кустов в своё время чуть не съел их балкон, а теперь там почти что теплица. Мама решила оставить кустик, только срезала несколько веток, которые попадали «прямо в глаза».
         Через невысокие стенки с улицы были видны и кусты их любимых цветов, роз, растущих в огромных бочках. Действительно, было так хорошо – выйти весной или в начале лета, или утром, встав, эдак, в пять или шесть утра, например, в День рождения, встать на цыпочки, распахнуть окно и любоваться тем, как сквозь балкон проходят лучи прекрасного золотистого солнца, как зеленеет лоза и как распускаются розы. Бывали случаи: когда птицы и бабочки залетали вечером в тень, на отдых, на пиршество ароматов.
         А осенью, когда холодало, сад из красивой оранжереи снова превращался в горшки и бочки, которые приходилось потом разносить по комнатам, по всей квартире. И на балконе становилось пустовато и грустно. Там не селились феи, не прятались от своих врагов летучие мыши и призраки, даже ведьмы, и те, разнообразия ради ни разу не оставляли проведать своих мышей. А так хотелось иногда, чтобы хоть один единственный раз (ну пожалуйста!) залетела в окошко ведьмочка, присела, вытащила из-за уха грибок, попила чай, пригласила поиграть или полетать вместе.
           Фантазия, мечта? Может быть. Только как тоскливо было признавать реальность, истинную реальность этого мира, его тоску, полное отсутствие магии. Когда-то это вызывало ужасную боль. Со временем всё прошло, но мечта детства навеки осталась живой грустью в мыслях.
         После встречи с таинственным миром Дэймона и сном про ангела, мечта точно обрела крылья, и всё – пусть и временно – встало на свои места, восстановилось. Чувства детства усилились, обострились, а потом… Но стояло вернуться с моря домой, вот как сейчас, вокруг снова всё тоже самое.
         Она терялась в догадках, предположениях. Опять была отчуждённая и смотрела на всех, как испуганный и больной зверь. Надвинув низко капюшон своей тоненькой летней кофты, пыталась разобраться в себе, и плыла по течению. Произошедшее очень быстро улетало из памяти, слова путались, - действительно, просто сон. Бывают такие сны, после которых сложно проснуться.

***

- Мам? А ты видела, как я вчера шла на работу?
- Когда я уходила, ты спала. Наверное, нездоровилось, решила остаться.
- Значит, нет…
- А почему ты спрашиваешь? Что-то случилось?
- Нет, ничего. Ничего…
          Всё забыла и перепутала Настя, а не её мать, ну конечно! Проспала и отправилась часом позже. Потом вернулась, да ещё не одна. Девочки из кафе-пекарни в суматохе не запомнили никакого попутчика, и обувь волшебным образом оказалась чистой – потому что она шла аккуратно. Лишь календарь потерял в июле одни лист... Она не могла вспомнить, как на самом деле прошли эти сутки, и терялась в разных фантазиях. Но в принципе все вопросы объяснял очень длинный сон. И снова никакой магии – лишь скучная и серая жизнь.

***

          На море тоже, как прежде. Демон делал вид, будто не замечал перепутанных мыслей. Она тоже не говорила – сначала хотела, а потом побоялась сказать. Они обсуждали обычно совершенно другие вещи, философские вопросы жизни и смерти, говорили о дружбе, преданности и любви, о предательстве.

- Как думаешь, а бывает такое, что сон длится целый день?
- Да хоть целую вечность! Ходим, смотрим, дышим и не замечаем чего-то…
- Нет, не такой сон, не образный, а настоящий… - Настя точно пыталась поговорить о том, чем зареклась молчать до нужного времени, но полностью молчать не могла, наружу рвалась неугомонная жажда познания.
- Какой угодно, - успокоил неопределённый ответ. – Какой угодно! Настя, дорогая, правда, хватит. Неужто ты опять думаешь, что всё вокруг – только выдумки? Признавайся,- и хитро мигнул.
- Нет…
- Ты не веришь мне?
- Хочу верить. Забудь. Забудь, я … я просто спросила. Глупая мысль летает иногда в голове. Я совершенно не о тебе спрашивала!
- А о ком же?
- Просто пришла мысль в голову.
          Они говорили опять ни о чём, вдыхали с наслаждением солёный аромат моря, говорили, говорили и говорили. И ей начинало безумно нравиться то, что здесь происходит.
         Замёрзшая после многих лет льда душа начинала чувствовать радость, оттаивала.







Глава 5. Сближение трёх миров

- Представляешь, такой фильм недавно вышел! Ну, точно не для детей, а написали: детская сказка! Сказка, да уж, – незнакомая женщина с недовольством вышла из кинозала. На самом деле ей понравился фильм, но он вызвал слишком много вопросов.
        Пролетающий мимо Анмен не мог не обратить внимания на её чувства.
- И что же тебе не понравилось, ма? – ребёнок был удивлён разве только реакцией матери. – Хороший мультик!
- Мультик? Да это целая драма!
- Ты, верно, не всё понял, малыш… - хотел было сказать пролетающий ангел. Он уже уловил и считал мысли женщины, и увидел картины так удившего сильно сюжета.
        Сказка. О любви и о боли. О путешествии котёнка в Африку, его любви к тигрице, надеждах и расставании. Скажете, что тут такого? Простая история была подана в слишком юмористическом тоне. Котёнок шёл лапками «аж из своего двора». Он пытался покорить даму сердца своими подвигами в подвале – ловлей мышей и одной крысы. Он всего лишь влюбился, всего лишь увидел в ней кошку, такую же, как и он сам. И он так старался, так пытался выглядеть красивым, хорошим, дарил ей свой корм, а она, даже не взглянув, ловила антилоп и предлагала ему свою еду – за компанию. Он боялся воды, как и любой другой домашний кот, а она плавала и ныряла за рыбой. И поначалу всё было хорошо, они весело проводили время, гуляя по саваннам и редким лесным оазисам. Но что-то было не то, что-то угнетало обоих…
         На что рассчитывал котёнок и что думала о нём тигрица? Мультик кончился открытым финалом, когда из-за высокой травы показалась голова Её Тигра. Котёнок, опечаленный и опять одинокий, был вынужден уехать домой. И уже не имело значения, что он любил её по-настоящему, что проделал этот долгий и сложный путь с одной единственной искренней целью. Он опоздал, возможно, следовало встретиться тройкой лет раньше? Возможно, тогда был бы шанс? Ведь ещё не так давно тигрица тоже была одинока – она забиралась на высокие скалы и со слезами смотрела на мир. Она научилась мастерски взбираться на деревья и пряталась там за листвой. Глупые обезьяны веселили её, предлагая фрукты и ягоды.
          Но ничто, как казалось ей, не сможет заполнить пустоту – ни один самый большой, ни один самый сладкий банан или заморские личи. Тогда-то она и стала осваивать новую игрушку людей – компьютер. Старший брат принёс на ужин украденную говорящую коробку с сюрпризом. Тогда-то она и познакомилась с котом из далёкой засаваннской страны. И он всегда приносил ей желанную радость. Так длилось, наверное, несколько лет.
          Но когда он пришёл, она уже была не одна, она изменилась. Тигрица просто не нашла в себе силы признаться. И поэтому они остались только друзьями, а после разошлись каждый по своему пути. Она не нашла силы и смелости признать, что встретила недавно любимого Тигра. Больше того, она поняла, что влюбилась и кто важней, когда встретила обоих, поняла, кого не замечала с собою рядом.
          Был ли этот мультик, красочный и красивый, переполненный картинами природы и настоящими звуками, ответом на чью-то историю, или режиссер вложил в неё собственный смысл, или это женщина увидела в ней свои отношения с первым мужем, было сложно сказать. Мультик вызывал неподобающе много волнения.
         Анмен тоже почувствовал растерянность и не сразу понял, чья сторона ему ближе. Не один раз он также пытался признаться в своей любви девушкам из Лучшего мира – и всегда получал лишь один ответ – отрицание, не один раз видел и земных девушек, что отказывали парням, объективно понимая невозможность совместного будущего. И, как правило, в таких ситуациях, когда оба чувствовали себя разбитыми и опечаленными, не было подводных камней и виноватых. Она просто видела себя вместе с другим, и он просто видел её не такой, какой она являлась на самом деле. Каждый, как правило, запутывался в своих идеалах и терял счёт тем образам, что придумал однажды, и зря он поверил им.

         …Это стало напоминать помешательство буквально через полтора-два часа. Давно я не видела брата в таком удручённом психическом состоянии. Или не давно – никогда я не видела его таким. Это было невыносимо и чуточку страшно.
         Перед глазами мелькали картинки, стоящие перед глазами Анмена. Его мысли, звучавшие в ушах истошным беспомощным криком.
         «Альвира! Прямо как я и Альвира тогда! Как же точно попал обычный людской режиссёр в моё сердце! Обычный людской режиссёр… А ведь это я точно также ходил к ней без конца под окно и просил, и молил, и пел, в надежде услышать чувства. Она не была моего уровня и только хихикала, что не могла ответить на такое признание.
         У Альвиры было только четыре крыла, но какое, какое это имеет значение?! Я любил её больше жизни и больше всех, кого когда-то любил. А она лишь хихикала, закрывая своё прекрасное личико белым пухом. Она тоже уже была влюблена. Это понял я, дурень, спустя несколько тысяч лет – когда вместе со своим возлюбленным Альвира построила целый город. Они улетели, они покинули нас, но ради такой благой цели – создать собственный мир и попытаться сделать его не хуже.
         Альвира и её избранник покинули Лучший мир и до сих пор живут в Альтаире. От них нет никаких вестей, но я чувствую, что у неё всё хорошо. Когда-то она также была несчастна и одинока… А я бросил всё и хотел полететь к ней – на поиски. Тогда только Янге смогла отговорить от этой затеи. Только сестра знала всю мою историю и понимала.
        Она тоже когда-то пережила нечто подобное, пусть и отрицала всеми последними словами собственный опыт. Только у Янге это был человек, и по понятным причина всё кончилось быстро и трагично… По нашим меркам, этот счастливец не прожил и одного дня.
        Это после него она стала такая замкнутая и злая. Но она другая, я помнил её другой… Её также разрывают разные чувства. Слишком разные, чтобы понять их даже такой, как Она…»

***

         Пока ангел продолжал изучать земной мир и был под удивлением от этого мира, а особенно от недавно вышедшего мультфильма, Настя и Лициар снова гуляли у моря. Он встретил её невесть откуда взятым подарком – большой порцией сладкой ваты и предложением спуститься на один дикий пляж – посмотреть окаменевшие деревья араукарии.
         Кажется, на этом пляже она ещё не была никогда. Огромное количество цветной гальки перемешивалось с песком, вулканическим стеклом и яшмой. Здесь то и дело встречались окаменелости, хотя десятки любопытных археологов, любителей и профессионалов, исходили всё вдоль и поперёк. Даже жила каменного угля нашлась, длиной метров пятнадцать или двадцать.
         Любимое лакомство задало тон всему следующему жаркому дню, он был таким же сладким, как вата. Настя и Люциар ходили по пляжу, в шутку выискивая что-нибудь интересное, и пару раз им небывало везло найти: окаменевший отпечаток от ветки, аммонита, один берилл, аметист, замещенного пиритом жука, и просто красивые камни. Довольно большой улов принёс этот солнечный день, в его дары поначалу даже немного не верилось.

- Мне часто снился сон, где я нахожу камень, сжимаю холодный маленький длинный кристалл, и он впивается в руку, точно по-настоящему. И я чувствую его, крепче сжимаю кулак. Понимаю, что начинаю просыпаться – сон рушится, держу камень ещё сильней, по-прежнему чувствую каждую грань и холод, но просыпаюсь, внутри сжатого кулака пустота… Пыталась удержать – потеряла.
- Это точно не просто сон! Приобретение чего-то хорошего, достижения.
- Тебе тоже снятся такие сны?
- Я сплю крайне редко – почти никогда.
         Настя растеряно отступила.
- Жаль, это так здорово проживать тысячи маленьких жизней, и никогда не знаешь, куда тебя занесёт в новую ночь – увидишь старых знакомых или отправишься в путешествие…
- Возможно, что ты права, - рогатый кивнул, - мне иногда хотелось бы увидеть что-то, кроме этих пляжей и гор, но я могу сам сотворить почти всё, что угодно. А если не смогу – отправиться к вам, в магазин.
- Ты так говоришь, - ей стало вдруг смешно и неловко, - ты так смешно говоришь, всегда так?
- Наверно, всегда. Тебя что-то смущает, Настенька? А хотя, - Люциар сорвался с насиженного большого камня и снова побрёл вперёд, - хватит сидеть, – точно за между прочим прошептал он, - уже засиделись! Я понимаю, что ты чувствуешь, это даже, как бы сказать, неудивительно… Это странно, потому что слишком легко? И раньше тебе не случалось вести таких и подобных бесед? Поправь, если где-то не так.
- Всё так, - она улыбнулась, посмотрела на море, затем сощурилась.
         Она понимала, что тянется к этому существу, нуждается в его понимающих словах и завораживающей грустной улыбке. Лежащие в сумке дары радовали глаза и душу и манили прийти и опять встретиться. Что-то точно притягивало их друг к другу – с каждым днём, всё сильней и сильней. И это было не разорвать, и это было уже нельзя игнорировать.
         Девушка уже начинала мечтать, как поедет в город искать огранщика, сделает или браслет, или кольцо, а со временем, может быть, откроет даже небольшую полку находок – и выставку. Сделает собственное украшение, наподобие того, что носила в серебряной сфере. Или оставит как шар – красивый блестящий шарик; Настя страсть как любила их.

         Продолжение  прекрасной прогулки к морю случилось буквально следующим утром. Как же им было легко и свободно вместе! Совсем не так, как с другими парнями. Настя едва верила, что такое вообще возможно. Что возможно сейчас – в нашем времени, где всем правили страсти и выгоды. Страсть, если и была, то выглядела чересчур сдержанной, а выгода – какая может быть выгода демону с обычного человека? И всё казалось истинной сказкой. Снова море расступалось, отдавало и показывало свои дары.
          …На склонах росли сосны, большие и маленькие, в довольно большом количестве. Они бегали, прячась за роскошными иголками, отдыхали в тени и фотографировались. А потом невесть откуда, прямо из-за спины, возникла большая и любопытная рыжая собака.
- Она, наверное, потерялась! Отбилась от кого-то? Надо вернуть хозяевам.
- Ты видишь здесь где-то людей? – Люциар удивлённо пожал плечами. – Насколько я вижу, тут на всю гору только ты и я, только я и ты, и собака! – смеясь, быстро добавил он. – Да, кроме нас троих, кроме цикад, бабочек, кузнечиков и птиц, и ящериц, и улиток, здесь ни-ко-го больше нет. А своих товарищей я знаю на пересчёт каждого.
- Но всё равно мы должны их найти, иначе же получается…
         Тем временем большая рыжая собака шла следом, не отставая.
- Мне кажется, или она понимает нас?
- Она уже стала наша! Смотри!
         В мгновение ока Люциар превратился в ещё одну собаку, только белую. Рыжая сирота тут же встала впереди девушки, прижала уши и стала грозно рычать.
- Всё, всё, прекрати! Люци, не надо!
         Настя кинулась к настоящему зверю и стала гладить его по макушке и успокаивать. Недлинная жесткая шерсть постепенно становилась мягкой. Демон, отряхиваясь от шерсти, выглядел как обиженное животное.
- Не делай так больше! Ты же перепугал его.
- А может быть, он меня. Это была проверка. Он стал защищать тебя, так что всё, Настя, теперь это – твоя собака, и ты будешь вынуждена забрать её домой немедля, ха-ха. Она уже за хозяйку тебя считает, вот мы и нашли ей хозяев!
         Всю обратную дорогу они без конца смеялись с этого случая.
- А если без шуток…
         Оба обернулись почти одновременно.
- Ой, мы потеряли её.
- Или она нашла своих настоящих владельцев. Хорошая собачка, чистенькая, не похожа на бродячую… Пусть у неё всё будет хорошо, - девушке хотелось знать, что эти слова исполнятся.
         Позади расстилалось только бескрайнее море, крупные и мелкие камни, галька, волны и соль.
- Как пришла, так и ушла.
- Или мы её потеряли! – Настя вдруг испугалась. – Она найдём сама дорогу назад?
- Если нашла дорогу на такой дальний пляж – обязательно. Пришла же она как-то сюда.
- И правда…
         И снова чарующий голос успокоил её и развеял все небольшие сомнения. Возможно, этот морской инцидент был чьей-то волшебной шуткой или галлюцинацией. Я тоже не заметила, куда делся пёс, нырнувший в густые заросли, наверное, до сих пор бродит там, среди крутых извилистых троп, а может, прибился к пляжникам, а может, уже едет с кем-то в любимый дом; мне тоже сложно сказать. На этом загадочном побережье время от времени, благодаря известно каким силам и личностям, случались и не такие события. Но о них как-нибудь в следующий раз.

***

          …Несмотря на то, что девушка и ангел больше нигде не встречались, у Насти снова мелькало чувство, точно «это всё-таки был не сон», «кто-то за мной наблюдает». И ночью, и днём – практически всё время держалось оно, держалось и никуда не девалось. Это напоминало слежку и в тоже время какое-то страшное потустороннее ощущение. Не Дэймон следил за ней, а кто-то другой. И Настя опять закрывалась в книгах, зарывалась, искала ответ.
          А невидимый молчаливый ответ всегда стоял рядом. Анмен был настоящим, события, – конечно, не сон. С ним тоже кое-что произошло в тот день после встречи. Кое-что очень странное… Похоже, Земля взяла верх.
          Как помните, он пообещал стать невидимым – и выполнил свою часть условий. Растворился, точнее решил сбросить свой образ, стать сгустком энергии и света было даже привычнее и удобнее, не нужно без конца смотреть, похож ли ты на людей; но потерять облик он смог, а вернуться назад не вышло.
          Анмен впал в ступор. Он попробовал раз, попробовал второй. Ничего! Внезапно могучие Силы растаяли. По непонятной причине, а может, и вовсе без оной, Силы точно покинули его, покинули навсегда. И он остался, незримый, бескрылый, настолько обессиленный новостью, что даже не мог говорить. Точнее почти не мог. В первую очередь, он не хотел пугать свою единственную подругу голосом, идущим «из пустоты». А во-вторых, не хотел тем самым причинить зла и понимал, что девушке нужно время. Вот, и приходилось летать всегда следом, присматриваться. Вмешиваться как-либо в события жизни Анастасии пока не нашлось надобности, и Анмен молча скучал, взирая по сторонам и на красивый маленький город. Признаюсь, он больше летал по городу, но, благодаря своей невнимательности, не видел, не предполагал и даже предположить не мог, где ходит «его блондинка-красавица», когда исчезал её след. Такое иногда тоже случалось.
          И странно получалось, не так ли, что ни ангел, ни демон не знали о существовании друг друга. Не знали пока. И мне думалось даже пару раз, а может их познакомить? Случайно или довольно грубо – столкнуть где-нибудь лбами на улице? Что сказал бы на это мой обожаемый шестикрылый братишка? Что случилось бы в мире после подобного?
           Но потом я пришла к выводу, что лучше не трогать событий. Пусть случится всё в своё время и в своём месте, если ему суждено. Всё же наблюдать за двумя забавными парочками было куда забавней.

***
          
           Довольно быстро город Ему разонравился – потух интерес, стало немного скучно, противно; всюду всё похожее, одинаковое, и люди все, все как один. И никаких особенных ориентиров, провинция. Его шокировали их разговоры, слова, сама форма речи с использованием бесконечных вульгарностей и непристойностей. Вроде смотришь, с виду нормальная девочка и красивая, и миленькая на лицо, а подлети ближе… От неё запах табака километра на два, и рот такой, что даже демоны, наверное, не знают таких выражений. Ой, демоны вообще очень сильно стараются быть хорошими, самокритики у некоторых из них побольше, чем у многих людей. А что используют таланты свои не во благо – голову свою ведь не вставишь.
          Словом, всё шокировало Великого ангела, всё приводило в ужас. Деньги – большие цены, и то, как извратили понятие любви, как плевали на искусство, культуру, как кому-то ни за что падали с неба замки и богатые парни, а кто-то сидел один, всегда был один, и был лучше, но «по жизни считался во всём неудачником».
         Анмен хотел кричать. Он думал, что первым делом, вернувшись назад, стоит навести порядок в Отделе справедливости и пересмотреть записи в Книге судеб. Кажется, туда закралось море ошибок. Огромное море, нет, океан! А он думал, что сотрудники Отдела, прекрасные и всепонимающие коллеги, не нуждаются в проверках, не могут придумывать интриги, играть в людей. Он был слишком хорошего о них мнения. И о людях. До этих пор. Что ж, потом Он всё понял.
           А ещё Анмен ловил себя на мысли, что всё время пытается сделать выбор. Его рвали во все стороны ароматы сладких булочек и свежий приморский воздух. Но выбор он сделать не мог, всё время сомневался и думал. Хотел и то, и другое, и третье, а затем выбирал одно и жалел. Хотел изменить решение. Он смотрел на светлые волосы своей милой спутницы и не мог оторвать от них взгляд. Засматривался на других девушек, но быстро опоминался, а потом с ужасом ловил себя на мысли о некоторой своеобразной измене, он вроде ведь уже выбрал ту, которая показалась прекрасной. Ту, у которой даже волос сияет белоснежностью ангелов…
          Насте было посвящено огромное количество времени. А она занималась своей работой, или пропадала – гуляла, временами отвлекалась, смеясь с девчонками, когда те рассказывали истории о своей жизни. Но даже смеялась Настя особенно необычно. Совсем не так, как другие. Или так слышал Он? Милая красавица была холодна к иронии и надменной насмешке, очень сильно холодна к злу, задавала всегда только правильные вопросы. Ей было смешно и легко, когда описываемая ситуация, действительно, представлялась достойной юмора. И очень любила животных.
         Что до остальных… Многим было радостно не от того, над чем именно они смеялись, а от самого факта смеха и, конечно, порой это выглядело вульгарно и глупо, и пошло. Даже те девочки, что работали с Ней, казалось бы, её подруги. Подруги ли? Даже они были совсем другими. Ан думал, как, наверное, трудно заводить друзей в наше время. Их смех на тему наивности крылатых фантазий слышался буквально как настоящий, а его собственная история не была бы понятна никем более, так воображал он…

         Как правило, Анмен удивлялся тому, как относятся люди друг к другу, что и как говорили, как жили, как понимали любовь, неожиданно ему представился случай увидеть и другую их сторону. Такую, от которой вроде бы надо радоваться, но такую, которая, выбила опору и воздух под ноль. Он услышал неожиданно рассказ одной девы про устройство этого мира и ангелов.
         Так как серафиму надоело ходить из стороны в сторону, претворяясь и чувствуя себя незримым туристом, в один момент он замедлил шаг, остановился и просто пошёл вслед за кем-то. Выбор был чисто случаен,  а последствия его оказались огромными, либо так, что он сам до конца его не понимал. Он пошёл вслед за девушкой, незнакомка вскоре нырнула в вокзал, и он незаметно просочился в её автобус. Сел рядом – там как раз было пусто; и снова начал смотреть. Ему, знающему, как никто другой, устройство Лучшего мира, было неприятно слышать её историю.

- …И как я рада тому, что меня воззвали! Я так благодарна родителям, богу и главной истине, что я чувствую себя… грешницей! Я чувствую от этого такую причастность, такую светлую радость, что моё сердце поёт, я рада безумно своей святой натуре и грешности. Все люди грешные, все-все-все… Надо молиться – за радость, надо молиться в печали. Молиться богу, молиться в любых обстоятельствах, утром, днём, вечером и каждую ночь вспоминать и читать слова. Молиться за друзей и особенно за врагов, и как, скажи мне на милость, только живут лицемеры, что называют себя христианами, и притом только носят кресты?! – так просвещала она кого-то сзади – на весь автобус.
        Маленькая красивая девочка, опрятная, хорошо одетая, разве только немного серая и уставшая на лицо. И чтобы она – представитель нашего времени – говорила такие слова? Это было как минимум странно, как минимум неожиданно, а как максимум – оскорбляло и возмущало Анмена, знавшего настоящий расклад вещей. Он, серафим, значит, вообще не существовал, ничего не делает и не сделал, только одному в этой Вселенной достались все лавры! Да как же так?
           Точно его, Анмена, путь ничем не менее ценен, не важен, да и вообще, действительно, кто он такой, и кто такие тысячи-миллионы других рядовых ангелов, когда только один, только один… Умер наперёд, и вот конкретно за эту девочку, за девочку, что родится через две тысячи лет. Она и такое потом сказала, цитирую, «и всё равно я грешница, и больше того – блаженна от радостного осознания своей чёрной стороны натуры! Благодарна, благодарна и ещё раз благодарна, что моим первым чтением стала Библия, я прочла её в целых пять лет. Кто ещё может таким похвастаться? И с тех пор делаю дело важное – наставляю всех на истинный путь».
         Хотелось бы услышать конкретнее, а в чём именно виновата она, и почему вместо радости девочка не пытается исправить свои ошибки. Только слова. Только пафосные, безумные и ещё раз безумные речи, возвышающие одно и понижающие всех других разом. Понятное дело, мы все совершаем ошибки, но надо стремиться исправить их, понять уроки и выводы, а называть грешным всех и каждого – тоже, что сравнять и гениев, и болванов. А то, что начала позже она про отмаливание ещё нерождённых детей – воздержусь от любых комментариев.
          «Какая странная девочка… Я думал, сейчас уже нет таких, время религиозных фанатиков ушло в прошлое, не те сейчас времена. Думал, что все земные девочки помешаны на земных мужчинах, и вдруг… Даже забавно…» У Анмена едва хватало слов, чтобы выразить все свои чувства. Его кидало от большинства увиденных прежде к сегодняшней незнакомце, от незнакомки к меньшинству ведающих настоящую суть, и обратно.
        Слишком много эмоций, слишком много шокирующих вещей, ошибочных слов, слишком много выводов, сделанных из жизни случайных человечков. И каких мужчин обычно якобы любили, и каких мужчин романтизировали современные глупые девочки? Насильников, почти маньяков, объясняя, что, «нет, не имеет значения, бьёт он вас или нет», давая мальчикам неправильное направление и заставляя думать, что все на свете без исключения девочки хотят лишь одного… И «надо, надо ещё и за такого мужа благодарить и молиться!» - слышался навязчивый тихий голос.
          Так нет. Подумал, что все молодые помешаны на плотской любви. И вот тебе тут же другая крайность, другая история. Девочка, человек, что рад осознавать свои грехи, как всеблагой поцелуй бога… Да кто вообще придумал эти грехи? Люди, соорудив целую философию? Ни один человек не был по-настоящему там – ни один человек (кроме мёртвых, но они не говорят, не расскажут) не мог знать правду. Миры не пересекались, и браки, и дети между представителями разных миров не рождались. Дело было не в каких-то конкретных причинах, а единственно том, что существа из Лучшего мира, что ясно даже из названия, были намного разумнее, выше и адекватней многих людей. Считалось неуважением соединить себя, лучшего, с человеком, даже если тот человек – лучше всех. Если и случались внебрачные полукровки, претендовать они ни на что не могли, настоящими Ангелами или Силами не считались.
          А люди считали, что так могло быть, ещё и в каждой религии ни один раз было. Силы не могут найти себе кого-то равного, что ли? Да зачем вы сдались им, а? И до сих пор маленькие девочки и мальчишки продолжали рассказывать эту историю, давно уже позабыв, с чего всё начиналось, и едва ли соответствуя настоящей вселенской истории. Это очень удивляло, печалило, вводило в ступор.
         Мне бы тоже хотелось, чтобы так было! Увы. Слишком просто запугивать мир, водя за нос и пугая котлами и вилами. А вы видели те котлы? А зачем тогда говорите?
          До тех пор, пока будут живы боль и насилие, пока будут не понимать друг друга люди, пока будут рождаться больные дети и умирать невинные таланты и гении, начинаться и не кончаться бессмысленные денежные войны, существовать даже один единственный злой и жестокий человек – у мира большие проблемы, и никто не сможет его спасти; ни одна религия, ни одна сущность, иначе бы уже много лет, как было всё идеально. Всё далеко не идеально. И запугивать всех мы просто не дадим, не посмеем.
          Силы могут изменить всё, что хотят, если только хотят. Из этого идёт, увы, лишь один вывод. Там, на так называемом Небе, никому не жалко людей – и в этом виноваты лишь люди, подлые, лицемерные, самоуверенные и неуправляемые, что думают, в силах изменить целый мир, которые правят над слабыми, насмехаются над жестокими издевательствами, которые не не понимают, а не хотят даже думать о дальнейшей расплате при таком отношении. Все до единого, и дети, что выкалывают глаза животным, и взрослые, что волей возраста должны уже многое понимать, озабоченные ненавистью или инстинктом, люди-марионетки, у которых лишь грязь в душе и гнойная плесень даже в маленьких текстах, ведомые, потерявшие себя, убившие сами себя при жизни физической тела. Обезумевшие от презрения, агрессивные, обзывающие друг друга животными, но намного ужаснее и кошмарнее их. Обезумевшие.
         Да как вас вообще терпит Земля?! Будь я на её месте – убила.
         Пусть останется лишь несколько человек, но Человек, не о гуманизме говорить тем, кого относится без гуманизма к другим, таких, поверьте, не станет жалко; а настоящих людей… их так мало. Их действительно всего раз, два, три… Пять? Или десять? Пятнадцать? Тысяч?
         Общество сгнило и с головы, и с хвоста. Все удивляются немилости богов, но выбирают путь, достойный наитяжкого наказания. Все кричат, что в мире нет справедливости, а это справедливо жить так? Если есть хоть одна причина, заставляющая человечество через силу стать таким, как гниющая рыба, если есть такой, хоть один, посягнувший стать вровень богов человек, ничто во Вселенной не сбережет его от суда Природы.
         Придёт час, настанет эра Настоящего Человечества – и если есть хоть один такой «человек», никто не сжалится над ним, ни одна Сила, как не сжалился он, посмевший погубить мир. Каждый понесёт своё наказание; и тогда, потом, очистившись огромными волнами от городов, республик и целых стран лжи, когда похоронит вода и земля каждого, восставшего против Природы существа, не достойного больше называться человеком, тогда…
          Но, кажется, я увлеклась. Ходит одна легенда, что каждый день появляется новый божок, который приумножает вклад предыдущего. Они все малы, но их так много, что даже звёзд в космосе меньше, чем мерзких людей. Ходит легенда, уже не в первый раз Космос пытается создать Человека, и не эта, и даже не следующая цивилизация не сможет достичь апогея.
         А по секрету скажу, что мир достигнуть совершенно не трудно. Надо только выполнить всем одно единственное условие: вылезти из своих рамок, не смотреть на трусливых друзей, восстать ВСЕМ до единого ПРОТИВ ЗЛА, но человек впускает в себя зло, любит его, обожает. Человек никогда не откажется быть плохим, и всегда будет виноват кто-то на Небе, а не он сам. Кажется, я увлеклась…









Глава 6. Девушка-роза

         Настя устала от частых прогулок и решила сегодня остаться дома. Целый день дома – ни на работу, ни по делам, - редкое теперь наслаждение.
        Девушка сидела на балконе и снова была переполнена мыслями. Она немного удивлялась себе и, едва успевая осмыслить, вновь возвращалась к прошлому и растворялась в нём.
         Как много всего изменилось!.. Окончание учёбы, работа, морской демон и странное необъяснимое чувство. Оно опять было с ней, точно кто-то стоял рядом, смотрел. Даже не спрашивайте, кто. Разумеется, это был Анмен. Только не стоял, а сидел на соседней пустой табуретке и не сводил глаз с юной красавицы. А она думала, в том числе, про него. Воображала, как если бы «сон» был правдой, что сказала бы ему, как бы себя вела. Парень из воображения отличался только белыми крыльями.
         Как ты права! Меня внезапно осенило, что эта Настя была выбрана отнюдь неслучайно. Это не случайная встреча, как каждый из её виновников не рассказывал бы про тот первый день. Ведь Анмен мог сесть в другой автобус, другой автобус мог подъехать к остановке у леса, да и девушка, в конце концов, могла оказаться в тот день в ином месте. Например, дома. Но всё сложилось именно так. Как бы даже эта встреча не была предначертана им обоим, за тысячи-миллионы лет до. Меня осенила мысль посмотреть в Книге судеб имена всех трёх товарищей.
         «Ты просил меня рассказать что-нибудь интересное. У нас в пекарне недавно был случай. Моя старая знакомая, Маша, рассказывала про парня, с которым они кормили по городу всех котов. Он считал её другом, а она в нём запуталась… Гуляли, ещё мечтали, что если сами съедят этот корм, тоже станут котами, станут или нет? И как бы я поступила?
         Прошло много дней, он перестал писать… Не ссорились, виделись почти каждый день, исходили вместе все горы. Должно быть, не понравились друг другу, или как? Что значил тот приезд на самом деле?
        Мне трудно говорить за людей, кроме себя самой, их мысли и мечты, и мотивы так непонятны. А иногда насколько сильно хочется задуматься и… помечтать. Мама говорит: «Даже не думай об этих людях! Всё равно не поймёшь!», и я опять начинаю пускаться в свои размышления.
        Хорошо, что маме и всем, кто на неё в этом похож, не ведомы наши «тайные» разговоры. Как хорошо!»
        Настя заулыбалась. Ни с того, ни с чего ей пришла мысль, такая простая и, казалось бы, ясная, что она счастлива просто быть собой, сидеть здесь и сейчас, и иметь себя всегда в качестве собеседника. Что наше, так скажем, непростое и неоднозначное время и общество ещё не забрали каким-то образом этот священный дар.
         «Что я несу…» - иногда опомнилась она, хихикая и заливаясь краской. Думала, что очень сдержанный человек и на людях не всегда проявляла эмоций, а дома, стояло только спрятаться от людей… Дома мы всегда переменчивы. Это и к лучшему, и иногда печально. И всё же в большинстве случаев Настя старалась быть примерно одной и той же. Не говорить за спиной, или говорить прямо в глаза, не менять в зависимости от собеседника точку зрения.
         Такие простые советы, которым она следовала вот уж который год, казались особенно просты, когда хотелось подобного от окружающих, но даже младшая двоюродная сестра предпочитала соврать, отмахнуться и снова уйти в мобильник. Даже с такими людьми, как сестра, даже с ними общаться случалось непросто и больно.
        Ещё до развода родители хотели от своей дочери, чтобы та стала для сестры другом и учителем, но характеры разделяли девчонок, общий язык практически не удавалось найти. Разные увлечения, мысли, даже ход мыслей. Младшая могла говорить разве только об играх, но именно эти игры были неизвестны для старшей сестры. Жили в разных концах города, в разных семьях. Как итог, почти два года не общались даже по телефону.
         «…И, если ты ангел, ты разве не знаешь сам всех этих историй?
         Почему Алёнка ведёт себя так? Почему мы так непохожи? Они родители… Она, едва ли не с пятилетнего возраста, уже говорила, что хочет денег, что без понятия, куда идти, но хочет зарабатывать миллионы, притом не желая учиться. Откуда такая пропасть? Вроде ведь не чужие люди. И раньше дружили, общались… А потом выросли, или что?»

        «Знаю, но не могу объяснить. Хотел бы услышать твоё предположение, Настя. Я бы много чего хотел… И много чего мог, но не уверен, что могу это,» - ответил на мысленной диалог бескрылый. Он уловил свой прикованный к девушке взгляд, неконтролируемый и точно приклеенный, и только сейчас уловил висящий на балконе аромат.
         Его восхитили и вновь вернули к недавним мыслям бутоны кремовых и нежно-алых роз. Настя, утопавшая в лепестках и колючих ветках, и сама напоминала одну большую нежную розу, только малость уставшую и обессиленную от своих длинных и острых шипов.

         «Действительно, а почему так? Кем бы ни был мой загадочный друг-собеседник, он подал верную мысль, ответ на которую я не знаю. Всё слишком запутанно и слишком сложно. Ладно, - продолжала рассуждать Настя, - с сестрой мне ещё повезло. Вика рассказывала про младшего брата, и вот там уже по-настоящему весело…»
          Перед глазами возник образ белокурого десятилетнего мальчика. Настя видела его пару раз, когда Вика приводила Толика на учёбу или работу. С виду обычный мальчик, но что у него на уме! Из-за ангельской внешности твёрдо держалось чувство: такой ребёнок не может иметь рога и копыта.
         Однако подруга убеждались в обратном. Малыш с самого раннего возраста уже проявлял характер, тоже не знал, кем быть, не имел никаких интересов. При людях вёл себя тише воды, ниже травы, а дома пускал волю эмоциям. Он прыгал по диванам, хватал и вырывал клоками волосы, бросался телефоном и пультом от телевизора, бесконечно кричал, что все «глупые», «что мне делать?», «ничего не интересно», «глупости, дураки»; нашёлся, называется, самый умный.
          Мальчишку часами невозможно было уговорить сделать уроки, хотя он очень хорошо понимал математику, и дело было не в непонимании – чисто вредность. У него имелось точно определённое правило – три часа кричать, что «я не хочу», а потом за семнадцать минут всё сделать. Причём делал он правильно и с первого раза, но только после истерики.
          Никто не верил в школе, что Толя настолько противоречивый и двойственный. Соседка без конца обеспокоенно косилась на маму, не понимая, почему дома всегда детский крик. Она даже спрашивала малыша пару раз, когда тот шёл со школы, не обижает ли кто? Нет – никто, никогда. Наоборот миллион игрушек и миллиард шоколадок – на любой вкус, по первому зову желающего. Ребёнка никто не трогал – он трогал родителей.
         Ещё одна знакомая, которая была в курсе проблемы, постоянно спрашивала про боль. На её жизненном опыте был другой мальчик, что вёл себя подобным образом, срывался на всех дома, обижал питомцев и братьев, потому что его били в школе. Потому что он проявлял симпатию к одному человеку, а тот его отвергал.
         Но нет, снова нет! Толя рос в достатке, в доме, переполненном любовью и заботой. Может, его замучила эта среда? Надоела? Избыток любви иногда даже хуже её отсутствия. Или, может, он боялся кого-то в классе? Не сошёлся характером с учительницей или поссорился с единственным другом? Он ведь мог и не говорить, а по избалованному поведению не всегда точно видно причину.
       Словом, это ещё вопрос, какого лучше иметь сестру или брата: такого, что вовсе не замечает тебя, с которым разговаривать не о чём, или неугомонного шкодника, что не даёт прожить спокойно и дня? Вика бежала на работу, не поверите, по такой странной причине.
        «Это может уже проявляться характер, и переходный возраст… - Настя вздохнула то ли от облегчения, то ли от радости, что подобное не у неё, посмотрела на часы, затем – в окно, на погоду. И решила всё-таки прогуляться. – Гадать о причинах так сложно. Ничто не однозначно. Я могу лишь сказать, что не понимаю его, потому что сама вела себя по-другому. Наоборот не хватало суток, чтобы всё придумать, нарисовать и переиграть. Ах, дети, дети, не так много лет разницы, а уже конфликт поколений?..»
         Невидимый Анмен летел вслед за свой избранной спутницей. Он был согласен с каждым её словом, больше того – она точно читала его мысли на этот счёт. Ангел качал головой, пожимал плечами от удивления. Ему хотелось увидеть своими глазами и нерадивую сестру, и вредного белокурого мальчика. Но он ловил себя после на мысли, что одних слов о них уже достаточно, чтобы представить их. Не так много времени он провёл на Земле, не так много всего увидел, но уже повидал многое, и остальное мог сам представить. Он верил, охотно брал на веру её слова, или хотел в них верить.

           Как тебе повезло, балван, что она не любила ложь! А другая бы наврала с три короба, - и ты, Ты – Высший ангел! – Ты бы всему поверил?
          В какой-то момент мне стало неловко и даже стыдно за эти мысли. Но Анмен имел такое удивительное свойство, раздражать и удивлять в самых-самых простых ситуациях. А ведь тебе действительно повезло, дурачок… Повезло, что она именно такая, как ты хотел. Если это не маска, если не лицо, которое приоткроется ещё через тридцать лет, она действительно подходит тебе, вы поразительно с ней похожи.
          И я впервые обрадовалась за него и Анастасию. Как бы ни сложились эти запретные и осуждённые Лучшим миром отношения, как бы такие, как я, не относились со смехом к подобному, и какие страшные истории не рассказывали, а может, не всё так плохо? Может, это погорячилась я? Сердце чувствует много больше ума. Они были похожи, а это значит, что всё братец сделал правильно, и всё может кончиться хорошо.
          Всё будет хорошо. Есть и такой шанс. Наверное.

***

- …Расскажи что-нибудь ещё, - без какого-либо умысла с улыбкой начала Настя. Сегодня был такой же день, как вчера, они снова гуляли у моря, только на другом пляже. Чуть ли не каждый раз Дэймон показывал ей новое место.
         И это был такой же обычный день, как другие, но что-то пошло не так. В одно мгновение изменилось отношение демона. И голос, и взволнованность слов, всё говорило о том, точно что-то случилось. Глобальное, личное, страшное.
- Всё хорошо?..
- Да.
        И тут он не выдержал, сорвался на крик.
- Я не такой, как вы все думаете, - начал Дэймон, – и не такой, каким вы считаете моего прародителя. Мы вообще совершенно другие. Какая разница, что у нас есть рога?! Или нет. Плевать! Есть у нас крылья или копыта, или их тоже нет. У некоторых, вот, есть, но они… Они также не всегда много значат. Мы совершенно другие, Настя. Неужели ты не видишь сама?
- Я вижу, - согласилась она, удивлённая этой внезапной смене тона и речи.
         Ей по-настоящему нравилось проводить время вместе с этим созданием. Облик, испугавший в первое мгновение, вероятно, лишь своей грандиозностью, больше не вызывал страшных чувств. Наоборот, один раз Люциар даже разрешил их потрогать.
- …А если тебя смущает моё второе имя, зови меня просто Дэймон. И, запомни ещё раз, от своего основателя мы несёт только тягу к просвещению и признанию радости жизни. Ну, или, по крайней мере, их несу я. Мы не сеем сомнения или беды. Они попросту не имеют знания. Не поверишь – подумай сама: я могу летать (и без крыльев), я могу творить многие из ничего, неужели такая мелочь, как чья-то боль может доставить такую же радость? Прости, не мелочь. Ты поняла, что я говорю.
- Тогда почему же вас изображают совершенно другими? И… я… совсем не понимаю, почему ты вдруг начал об этом? Меня не смущают ни твоё второе имя, ни рожки, не волнуйся, всё хорошо.
         О, этого вопроса он явно ждал! И тут рогатый спросил то, что давно уже учуял в своей новой подружке, почувствовал, понял, особенно после недавней встречи, но никак не решался сказать.
- А ты скажи мне другое: ты никогда не встречала ничего подобного?
- Подобного на что? – блондинка уловила этот таинственный огонёк глаз и намёк, и держалась на всякий случай настороженно, но как и сказала однажды – старалась и хотела ему верить.
         Рогатый интригант, как ни крути, а всё же иногда напоминал он самого типичного беса. И это пугало Анастасию на каком-то непознанном уровне. Она даже думала, что сейчас тот для пущей убедительности помашет хвостиком или набросится на неё (после всех этих разговоров) с поцелуем, или убьёт. Или просто перестанет скрываться за горделивой маской и покажет, наконец, своё страшное и красное лицо. Ведь все они одинаковые… Но взамен этого Дэймон опустил глаза и лишил голос того обольстительного игривого тона. Видно, её мысли глубоко обидели или задели его. А она о таком не подумала. Забыла, дурёха, он ведь читает мысли!
         Ничто не указывало на самом деле на то, что он мог или хотел поступить с ней так, как поступали раньше другие мальчишки. Люциар отличался, он был особенным, и это очень-очень сильно нравилось ей, просто после десятков случаев было сложно поверить, что так бывает.
- Ладно, спрошу по-другому, - сказал он уже совсем, как человек. – Ты не встречала летающих крылатых людей, в ореоле слепящего света? Белых таких, высоких? Они немного странно себя ведут. Не так приспособлены к жизни, как мы, как я, - не преминул улыбнуться он, - как я, например.
- Ангелов? – вдруг догадалась она. – Нет. Никогда.
         «Врёшь…» - так и читалось во взгляде Люциара. Но он не стал поднимать эту тему и только качнул головой. «Ладно, придёт время – девчонка скажет. Возможно, для неё это такое же потрясение, что она сейчас не может ничего понимать. Я не стану давить. Это будет слишком… против моей натуры». Поиграли – и хватит, точно значил этот кивок.
          А на самом деле повелитель демонов чувствовал, что от Насти так и исходит свет. Чистота, непорочность. Эта наивность, дитя! Да он удивлялся больше тому, что такое существо вообще смогло выжить среди людей. Среди этих злых и жестоких тварей, которые готовы растерзать и высмеять любого, кто хоть немного не похож на других. Люди хуже, хуже всех демонов, хуже самого Люцифера из сказок. Но бывают и те, что лучше самых белых созданий. И именно помощь им, этим наивным и чистым умам, и значилось самой великой негласной целью, что завещал им могучий предок. Нести свет означало – быть против всего того, что может убить его. Поддерживать этот огонь, разжигать, подбрасывать угли и возвращать, если необходимо, пепл к жизни, нести их свет. Разве было в том что-то плохое?
         А крылатые белые ангелы… О, как сказать, конечно, между ними была вражда. Доля высокомерия, гордости. Легенды не строятся из ничего, но со временем многое забывается. Рогатые недолюбливали ангелов, больше того, некоторые ненавидели их, но не потому, что были слабы или злы. Они осуждали их за то, что те несли людям рабскую покорность, смирение, списывали все беды на них самих. За то, что ангелы не признавали и – хуже того – отвергали естественные потребности человека быть лучше, совершенствоваться, расти, списывая всё на что – на гордыню?
         Но это просто смешно. И сколько же смешно – столько грустно. Нет, крылатые не были воплощением зла, всё не изменилось до неузнаваемости, не подумайте, но насколько же всё изменилось... В людском сознании свет стал означать только белый, а тёмные силы, что даровали людям радость, победу и власть, что давали таланты и знания, им приписали откуда-то невесть взятые огненные котлы и мучения. Нет никакого Ада! Нет Рая в том понимании, в каком он известен всем. Есть рай – стать лучшей версией себя, и ад – упустить такую возможность. Люди сами придумали и создали себе и Рай, и Ад, хотя настоящего Ада и Рая не существует…
         Люциар чувствовал невинность и простоту милой девушки. Он понимал, что она из тех, кто и имеет внутренний стержень, и, увы, может легко поддаться, как глина, и затем его потерять. Именно о таких говорил Люцифер, неуверенных, считающих себя много хуже… Но тех, которые при должной доле везения и поддержки были сильнее других! Сильнее многих вместе взятых! Они просто были слишком… слабы? Нет, это совсем не слабость. Это то гнилостное влияние общества, о котором уже было сказано. И Дэймон, как только увидел Её, сразу понял, что захотел всеми силами защитить это чудо от зла, от всех. Но потом понял, она уже была замечена белыми крыльями.
         Кто-то из ангелов, причём, далеко не последних, уже положил на Настю свой глаз. Она стала опекаема силами света и тьмы одновременно. Но беда была в том, что каждый считал противником своего соперника. Силы не могли спокойно и мирно сосуществовать. Ангел боялся дурного влияния людей и демонов, демон боялся, что ангел заберёт от Насти весь её свет. То есть всю невиданную силу, заложенную на самом деле в каждом из человечества, но скрытую подчас от самих себя, скрытую, неразвитую или непознанную. Оклеветанную многими байками и легендами, извращённую, облитую грязью коварства, обмана и лжи.
          Мне жаль это говорить, но в том и была правда. Многие ангелы только думали, что несут благие дела, притом они не спрашивали, чего истинно хотят люди, будет ли это им – благо, или нет. Они просто служили тем, кто находился над ними и были очень, гм, старомодны и прямолинейны. Они не могли жить чувствами и лишь от того не знали, что люди совсем другие. Они изменились и больше не такие, как раньше! Люди хотят наслаждаться жизнью, а не мечтами о Рае, которого никто даже не видел. Наслаждаться. Радоваться. Просто жить. Жить. Здесь и сейчас.
          Почему это – обязательно ложь, почему это не может быть истиной? Почему правильно – это по уставу, как сказало начальство, невзирая на разные обстоятельства? Почему наслаждение – сразу страсть, причём страсть чёрная и убийственная? «А если талант?..» - как говорилось в одной старой книжке, что же убивать талант, только потому, что принять его, развить и стать известной актрисой – это угода тщеславию? Нет, это искусство! А радость – есть жизнь. Отказываться от всех и всего, надевая кресты и обеты – вот это явно не то, что надо бежать делать завтра же после рождения.

 - Не бойся меня, не надо, - в последний раз проговорил Дэймон, видя, что не так-то просто будет объяснить деве правду. Времена изменились. Очень многое изменилось с тех пор…
         Но разве Настя врала? Она больше не вспоминала о незнакомце, который встретился однажды в кафе. Она не знала, не ведала, не видела и не могла знать, что он, превратившись в незримого, следовал за ней по пятам. Что он охранял её дом, пытался связаться во снах. Она не думала про него, она фантазировала. Фантазия – это иное. Всё в жизни слишком запуталось... Она нуждалась во времени и понимании. А Дэймон был реальнее, чем никто.
         Оба юноши, к несчастью, были неправы. Они оба в чём-то заблуждались и видели только одну сторону света. Оба были сейчас неправы, а она не могла видеть суть, хотя по своей человеческой сущности являлась порождением и света, и тьмы.
         Настя просто нуждалась во времени…

***

         Дэймон не смог сказать, что она соврала. С пониманием отнёсся он к наивному смущению и молчанию. Ведь Настя, скорее всего, и не знала, что кое-кто из её «сна» пореальнее многих сонных фантазий. Он живой, он настоящий, как и она, как море, как дерево, «в конце концов, как и я».
         Упрекать и обвинять в чём-то и неразумно, и некрасиво. Но обида уже свершилась. Пусть и не сильная, не серьёзная, не предательство, но маленький и болючий укол. Дэймон затаил свои настоящие чувства и решил во что бы то ни стало не говорить о том, что недавно увидел. А увидел он много всего. Достаточно много для того, чтобы как минимум перестать встречать и общаться.
         Что, собственно, недавно случилось?
         Он увидел Настю с другим, а что-то ещё надо думать?

          …Ревнивый демон сам удивлялся тому, что он чувствует. Это было ново, во всяком случае, подобного с ним давно не случалось. Были девочки, что привлекали, симпатизировали, но как привлекали, так и отталкивали; Настя оказалась другой. Его поразила, пожалуй, можно уже сказать даже так, её глубина, искренность и чистота. Она по-настоящему была ровно той, о которой им говорил Люцифер. Но она, она!..
         Страсти кипели так сильно, сдержать их не получалось, потому что ужаснейшее событие случилось совсем недавно. Вот, буквально, час-полтора назад, когда он, Глава местных демонов, был вынужден прятаться и подглядывать за девчонкой, она шла не одна. Рядом с ней летел белый крылан. Они что-то обсуждали в мыслях. И Настя казалась счастливой.
        До определённого места они были рядом, затем крылатый потерял спутницу или разрешил ей уйти. Она всё знала, всё отрицала. Она всё врала! Скверное чувство обманутости не покидало его ни на миг. «А ведь надо держать себя в руках, молчать, не выдавать ни одной мыслью о том, что я знаю…» Такие неверные рассуждения имели свою причину. Я сказала, что давно канули в прошлое войны между ангелами и демонами, но ведь отдельные случаи вражды случались, случаются или будут случаться.
        Несколько десятилетий тому назад, самоуверенного и счастливого Люциара, предала некая Метидае. Она вскружила голову, осыпала поцелуями золотые рога, назвала серебром поседевшие от вечности волосы. Она заставила его полюбить себя, а потом в один день исчезла. Когда этот случай получил неслыханную огласку и долетел аж до нас, выяснилось: даже не человек, а одна из наших отбившихся от истины блудных и теперь бывших коллег, связалась с Иными Силами, предала нас, шпионила за Землёй, влюбляла, чтобы собирать информацию, разжалованная, ныне бескрылая ангелица.
         Боюсь даже предположить, что чувствовал Люциар. Он, наверное, очень боялся, что Настя поступит также.



Глава 7. Балет и страсти

          Прошла ещё пара дней. И так складывались обстоятельства, что девушка более не встречала ни демона, ни крылана. Она снова медленно погружалась в обычную жизнь, рутина поневоле затягивала. Работа отвлекала от непростых дум, были и хорошие моменты, интересные встречи. Девочки в пекарне предложили один новый кулинарный проект, и хозяйка почти тут же его одобрила. Затем больше не шёл дождь, летало много бабочек; бабочки прилетали на сладкий запах и даже во сны.
         Настя сидела в мечтах, на своём любимом стуле и смотрела на часы. Она улыбалась, не замечая того, и думала, что смотрит на часы просто ради интереса, и как повезло ей – с таким отношением – и как не везёт тем, кто, глядя на циферблат, с не может выдержать часа.
         Снова бабочки летали под дверью, заглядывали, ломились в окна. Что-то точно влекло их, и ей было не важно, что – она радовалась, просто глядя на них, и смеялась. Вика с Илиной переглядывались и пожимали плечами, им как-то было не до наивных розовых замков и фантазий, они гордились своей практичностью и трезвым, реальным взглядом на мир. Они, как и многие в наше время, не сильно почитали романтиков.
        А Настя радовалась ещё тому, что сейчас лето, что ярко светит солнце над головой, что она хотела купить новое платье, и маме подарили два билета в театр или кино. Настя выбрала бы лучше балет, она страсть как любила смотреть, как кружатся по сцене хрупкие почти невесомые девушки. Они всегда казались ей музами или верными ученицами Богини Искусства. Порой их полёт до такой степени очаровывал её, что Насте казалось: «Какое там! Они сами богини, невероятные, непревзойдённые, неземные, космические существа!» Сравнение с космосом приходило не в первый раз – не случайно.
- Мечтательница наша! Ну, ты идёшь? – голос подруги вывел из лёгкого оцепенения. Мурашки перестали бегать по коже, перед глазами снова возникло кафе.
- Я – да, конечно!
- А уже и не надо. Ушли! Есть минутка, чтоб отдохнуть. Ладно, сиди себе дальше.
         …И она снова думала о балеринах, их юбках – галактиках, усыпанных кружевом звёзд, их лёгкости и труде, какой скрывался на самом деле за каждым шагом невесомых красавиц. Когда-то и Настя несколько раз ходила на танцы и на балет, но как-то у неё не сложилось. Давняя знакомая, забросившая своё хобби из-за «якобы кривой спины» возненавидела всё, что только напоминало о представлениях. А Настя радовалась: «…что я другая. Как можно ненавидеть искусство? Когда ты не можешь творить, даже если не можешь творить, ведь это не означает, что ты не можешь им восхищаться»!
         Возможно, воздушные девушки сыграли в ней даже больше, чем просто заметную роль. И даже, несмотря на то, что ныне вся жизнь стала связана с совершенно другими делами, а лёгкость, лёгкость и красота, они передались, впитались с каждым взглядом и каждой мелодией. Многие отмечали тепло, идущее от Насти, тепло, притягивающее людей и животных. Его чувствовали даже они; впрочем, могло ли тут быть иначе?
         Пока Анмен носился в своих облаках или стоял под дверью, подглядывая и подслушивая красивые мысли, братец даже не подозревал, что происходило на самом деле. А всё очень просто! Я бы могла объяснить! Ты совсем не понимаешь, что происходит? Да ты влюблён, брат, влюбился и потерял голову, влюбляешься всё больше с каждой секундой!
         …Самое главное, что красивые мысли девушки отвечали мыслям и желаниям Анмена, они ему нравились. Он мечтал примерно о тех же вещах: чтобы люди больше думали об искусстве, любили его, восхищались, чтобы радовались лету, осени, зиме и весне, так что Настя, выходит, вполне подходила. И он думал, что она самый светлый человек, из всех на сегодня встреченных здесь. «Светлая, как лучик солнца! Какие мысли правят твоей душой!» О том, что могли быть и другие, брат не хотел даже слушать. Он выбрал уже, он нашёл.
         Но я всё равно считала, что кое-кому не помешало бы увеличить свой круг общения.

***

         …Планы изменились. Маму срочно вызывали на работу, а учитывая профессию врача и то, сколько было пациентов в последние месяцы, надежда пойти вместе в театр тут же стала равна нулю.
        Настя не подавала виду, но в душе была очень расстроена. Они очень давно не выбирались никуда вместе, и очень давно она хотела посмотреть именно это представление. Ещё и Вика с Илиной начали упрашивать:
- Ну, зачем тебе этот билет, если вы не пойдёте? Мы на работе, у нас тоже не получится сегодня. Но если очень попросишь…
         Просить и унижаться она никогда не любила. Нет – так нет, что тут ещё может быть? Обычные грустные планы – такое постоянно случается.
- Может, вы и правы, он вам нужнее, - и Настя отдала билет. – Может, ваши знакомые выберутся. У меня тоже никак – одной совсем нет настроения. Не хотелось бы, чтоб билет пропал. Пусть кто-нибудь всё же посмотрит, нет, не надо денег, ты что, хочу сделать человеку приятно – это подарок…
        О том, что она отдала девочкам не только свой, но и мамин билет, девушка не сожалела ни капельки. Только ближе ко второй половине рабочего дня её начала охватывать беспричинная грусть и апатия. Близился вечер – и чем он запомнится теперь, тишиной? Со стороны очевидный ответ был для неё пока что запретным.
        И вдруг в кафе вошла небольшая компания. Девочки, должно быть, студенты, они громко обсуждали, как одна ушла от бабушки, а вторая пошла на работу. Возмущались, что в этом году занятия аж до середины июля, и «погода слишком жаркая – не было так давно». И мальчики, девочки, мальчики, депрессия, мимолётные планы на будущее…
        Настя поняла сразу – студенты, лёгкая улыбка облегчения мелькнула вмиг на лице – это всё её уже миновало. Не надо больше сомневаться в своём выборе, бояться экзаменов и домашних заданий, не надо претворяться ни с кем, что с этим ты дружишь, а этот на самом деле тебе противен. Можно спокойно делать свои дела, работать, стать самой собой, ещё и зарабатывать деньги. После их карликовой стипендии (высокую начисляли лишь единицам за успехи в успеваемости или творческой деятельности) любая зарплата казалась верхом похвалы.
         И вдруг что-то вывело девушку из равновесия. Грусть и апатия навалились сильнее – она покачнулась, чуть не упала на столик. Компания студентов поняли это совсем не так. Что-то привлекло внимание тонкого слуха, до него донеслось очень желанное и интересное предложение.
- …А мне сегодня подружка подарила билеты в театр! На, посмотри! – блондинка с громким голосом и раскованными движениями полностью доверяла своей команде. – Вот, посмотрите, правда! Подарила подружка… Сегодня утром, а мой парень заболел – нет, самой я не пойду, самой скучно!
- А что за представление? – подала голос другая.
- Ленка, признавайся: у себя уже парень есть! Есть, да?
        Ту, что назвали Лена, показалась мне чуточку выпившей. Да уж, после дурмана только смотреть искусство.
- Давно! – возмутила она и медленно протянула слова: - Дав-но! Невеста уже!
- Ой, будет свадьба?
- С этим нескоро, не тор-ропитесь…
- Ты всё же решила остаться с Сашенькой? И хорошо. Он отличный парень.
- Я очень рада за вас!
- И я тоже!..
        Голоса смешивались, иногда их было не разобрать. Они говорили о своём, девичьем, обычном, банальном и ни о чём. Ни тебе сказочных замков, ни ангелов или фей, решивших спуститься на Землю.
       И всё-таки… Подождите!
        Какое-то приглушённое предчувствие сжало Настю, заставило замереть в одной позе, остановиться прямо напротив четвёрки.
- …Ладно, парень Ленки болеет, а что у вас?
       Подружки одна за одной принялись рассказывать про свои вторые половинки. Кто про парней, а кто уже про мужчин, панорама вырисовывалась довольно разная.
- И что ни один не сможет пойти, вы все такие занятые? И ваши парни? Да это же «Флоренций и Витта»! Слыханно ли… - понизив тон, опять начала декламировать девушка. – Самая популярная история о любви, и никто не хочет пойти… Что ж, нет – так нет. А давайте… - неугомонная болтунья покосилась в сторону Анастасии.
- Девушка!
- Что?
- Нам нужна вы! – и тон стал сладкий-сладкий: - А у вас есть парень? Так ведь? Да-да, вижу… Что же вы молчите: так да или нет?
       За столиком стали шептаться:
- Отцепись от неё! Видишь – молчит! Или нет, или, может… угрюмая, не хочет рассказывать тут при всех, да уж, не то, что мы, это и правильно… Скромность – это похвально!
- Девушка!.. А как вас зовут? – взгляд говорящей упал на бейджик. –  Настенька!
       То самое обращение, которое особенно часто произносил Люциар со своей особой, почти материнской лаской.
       И как сказать: «Простите, девочки, парня-человека нет, зато есть один очень красивый и гордый демон? Архидемон, пожалуй, даже. Уж больно хорош собой и силён. Глава всех местных демонов…»
       Настя полностью погрузилась в мечты и не заметила, как покрылась румянцем.
- Оставь её! Видно же всё итак!
- Сохнет по кому-то, признаться не может, или ей только голову морочат.
- Ах, бедненькая!
- Ха-ха-ха!
       Компания удалилась, не прошло и пары минут. Моя застенчивая красавица стояла, едва в силах осмыслить случившееся. Если это была не комедия, если всё случилось на самом деле… Её билеты! Они снова вернулись к ней? Вот это интересная неожиданность! И, действительно, почему надо идти именно с мамой?
        Насте стало неловко и тоже очень смешно. А ведь девчонки правы! Вели себя они не очень культурно, но почему бы не предложить Ему? А нет, Он не пойдёт. Настя была отчего-то уверена и тут же поникла. «До сих пор я видела Люци только у моря, возможно, море для него это намного больше, чем море… И девочки, все четверо, так категорично отказались от похода на представление, а не ради них ли, ещё пару часов назад, гм… Нет, это просто обычное совпадение.
         Предложить Дэймону пойти или нет?» - с этими мыслями Настя выпорхнула из кафе, чуть не задев ногой стульчик последнего столика.
- Простите! Замечталась.
- Я не удивлена.
       Настя остановилась.
- А я вас знаю.
       Девушка с красноватым каре улыбнулась и сверкнула глазами.
- Я знаю, от чего вы так улыбаетесь, простите, если подслушала разговор! У меня просто очень хороший слух, и я всегда невольно вникаю в чужие истории. – Меня зовут Энн, – и протянула руку. – Вы зря недооцениваете себя или сомневаетесь. Вы прекрасны! Моя бабушка говорила, что не стоит стесняться расцвётшего на солнце цветка. Вы любите…
        Тут Настя не выдержала и вскрикнула.
- Откуда вам всем известно?
- А я вижу по глазам. Очень хорошо вижу и много знаю. Вы любите, - продолжила Энн, - но эта любовь особая, верно? Буду воспринимать молчание и смущение как знак согласия. Кивок – прекрасно! Тем более, это да. Вы любите. Но он, как бы сказать, слишком хорош собой, хорош для этого места. Он… демон? Поэтому после него на других становится смотреть скучно, все серые и однообразные? А пригласи своего демона. Я уверена, он не откажется, и сходи с ним куда-то на чай! Предложи ему кардамон, бергамот и лепестки сладкой розы!
- Отстаньте от меня, замолчите! Это всё ложь, выдумки, ложь! Нет у меня никакого па… нет, не было и быть не мо… не могло… - крик вырвался сам собой, а после в мгновенье исчез. Неожиданно на глаза вышли слёзы. – И тем более… тем более демона… как будто они живут рядом с нами?! – Настя закончила одними губами. Но сама она понимала, что незнакомка права. Она уже давила в себе нечто невиданное и непонятное. И, конечно, в сравнении с Люциаром, какое сравнение вообще шло рядом?
       Плевать, что седой, это не седина, а самый модный оттенок пепельного, что рогат – тоже всего лишь внешность.
       Она стала вести долгий и отчаянный разговор с собой и не сразу поняла – можно далее не стараться, разговор этот слышали только мысли да те, кто могли читать их.
       А незнакомка, куда она делась? Вот только сидела здесь и – исчезла? Кажется, где-то в дверях скользнула кошачья улыбка. Красные волосы, огромный гранат на шее, глубокие нереального цвета глаза – фиолетовые! – глаза. «Я вижу… И много знаю», - никак не выходило из головы. Одно хорошо, от таинственной незнакомки не исходило ни агрессии, ни насмешки. Настя вдруг успокоилась. Её охватило спокойствие. «Зачем я набросилась на неё? Это ведь, правда, идея! Надо немедленно последовать словам Энн!» Даже если она обыкновенная сумасшедшая, мне нравится такая идея.
         Сцена невольно напомнила фильм, в котором сам автор спустился с неба, чтобы встретиться со своими героями…
        Настя снова направилась к морю, бесконечно срываясь на бег.

***

- Господин, с вами точно всё хорошо?
- Отстать, Мэйкор!
- Вы в очень скверном настроении, господин, вы врёте опять – и я это хорошо вижу.
         Люциар вздохнул и только покачал головой.
- От тебя ничего не скроешь, это верно. Но тут ты мне не помощник и не советник.
- Да, я понимаю…
- Не понимаешь! Не понимаешь ничего, замолчи! – очередной приступ ярости буквально ослепил Дэймона. – Я только об одном прошу тебя, друг, чтобы это осталось всё между нами. – Она…
 - Я так понимаю, это та девушка…
- Анастасия, она ничего не должна об этом узнать!
- И чем же я могу быть вам полезен? – очень длинный и худой демон точно вытянулся ещё сильнее и стал напоминать тень, отброшенную золотым солнцем заката. По правде говоря, он и был тенью, самым преданным и самым близким с давних пор существом. Не было ещё ни одного случая, когда бы они не понимали друг друга или хотя бы немного ссорились.
- Ты видишь, в каком я состоянии, Мэй?
- К сожаленью своему, вижу. Лучше бы я был слеп.
         Тень сжалась в своих размерах и подошла на шаг ближе, как верный пёс, опустив голову.
- И слышу, - тут же прибавила тёмная фигура.
- Ты просто обязан избавить меня от этого состояния. Исцели! Убей и займи моё тело, да что угодно! Только сделай это скорее, прошу. Нет, это приказ, - и точно обращаясь уже не к собеседнику, а к самому себе добавил: Что-то слишком часто мы стали встречаться вместе. Надо замедлить процесс. Только любви сейчас не хватало… Только этой ужасной неразделённой любви…
- Для полного счастья!
- Молчи, предатель!
- Дэй… Господин!..
          Демон не дал вставить слова.
- Не называй меня так. Для тебя я всегда Господин или Хозяин, в конце концов – Люциар. Эх, видано ли стало, чтобы слуга…
- Вы тоже называете меня по моему второму имени, - стояла на своём тень. – У меня тоже для всех есть другое имя, а вы называете меня так…
- Молчи, ты – лишь тень!
         Бесформенная фигура сжалась в безмолвном плаче.
- Вставай, не к чему у меня валяться в ногах. Ладно-ладно, прости, погорячился, ты меня знаешь.
- Простите меня, господин…
- Ладно, прощаю!
        Глава снова вздохнул и нервно начал тереть рога.
- Ведь вид уже потерял!
        Тень прибавила хриплым шёпотом:
- Это из-за неё?
- Да.
- Вы простите меня, гос?..
- Вставай, говорю. Да. Прощу, но при одном условии.
        Тень просияла, блея что-то вроде: «согласен на всё».
- Всё мне, допустим, не надо. А службу ты сослужить мне можешь. Иди прочь и найти Настю. Следи за ней и охраняй меня пуще прежнего. Будет тяжело, будет больно, могут возникнуть трудности в виде одного здоровенного ангела, но, надеюсь, это не составит труда! А мне нужно отдохнуть, оставь меня одного, - и почти беззащитным голосом, - умоляю, исчезни...

***

         Он был слишком расстроен и поглощён собой, чтобы предугадать грядущий ход событий. Люциар едва верил своим ушам, когда узнал предложение девушки. Конечно же, он согласился. Отправленная часом ранее тень вернулась к своему хозяину, но была каждую секунду на стороже.
         Разрекламированный спектакль по мотивам книги-бестселлера «Флоренций и Витта» едва оправдывал ожиданий. Настя читала книгу и потому видела множество расхождений, её удивляли и печалили сильные отклонения от сюжета. Но она не подала виду.
         Возле девушки сидел он. Люциар без конца поглядывал то на длинное – в пол – зеленое плиссированное платье, то на аккуратную корзиночку из залакированных блестящих волос. Сам он, возможно, даже не смотрел на сцену, а знал ли содержание «оригинальной истории», - это лежало за гранью известного мне.
         По выходу из театра, Настя решила пойти в кафе, только дорогое – красивое. Чайный домик, расположенный почти в двух шагах, идеально подходил для такого дела. И кем бы ни была та таинственная незнакомка с кулоном… А что если она права?
        Права. Настя тоже сразу поняла, что демону тут очень понравилось. Отогревая свою холодную душу чаем, он таял – с лица сходило напряжённое выражение, и руки переставали так сильно и скованно держать её пальцы.
- С тобой всё хорошо?
- Да! – и теперь это была правда. Едва верилось, а ведь каких-то два-три часа назад… - он усмехнулся.
         Тень, которая знала истинную причину этого смешка, неловко съежилась под столиком и обернулась вокруг ножки, как кот. Ей было тоже не по себе, но не от присутствия Анастасии, а от такой сильной и резкой перемены, что происходила с Дэймоном Люциаром. О, я совру, сказав, что такое считалось редкостью – на самом деле ещё никогда с ним не случалось подобного.
- Тебе не понравилось представление? Кажется, и мне тоже!
        Неловкое напряжение тут же сняло рукой.
- А я только хотела сказать… - Настя замерла, внимательно изучая реакцию своего… - «А кем он мне приходится: парень, знакомый, друг? Просто демон?» Она не смогла ответить себе и лишь многозначительно промолчала.
- А я не удивлён, - рогатый говорил это без какой-либо тени удивления или презрения. – Правда. Меня сложно разочаровать. Люди разочаровали меня и давно! Сделать ещё сильнее, гм, уже не получится. Я знаю, почему так происходит. Ломают каноны, меняют имена и характеры, порой даже пол… Я знаю, зачем так делают. Но не скажу.
- Скажи! – Настя почувствовала всем сердцем, что сейчас обязательно произойдёт что-то волшебное. Какой-нибудь откровенный разговор или тайна прольют тьму маленькой комнатки, и среди таинственно-чайного аромата станет витать ещё одна тайна.
- Это всё очень просто. Одним словом: постмодернизм… Только его основатели сами, как бы сказать, не рады. Знавал я их, о, да… Видел некоторых человечков… Считали себя такими важными… гении…
         Настя иногда путала сюрреализм и постмодернизм. С её уст вдруг сорвалась фамилия Сальвадора Дали.
- И этого знал! А что сказать? Не такого они ждали будущего, совсем не такого. Я даже больше тебе скажу, - демон немного наклонился над столиком, - так, между нами, это не только в литературе. Это – везде, и именно в нём причина всех наших страданий. Присмотрись или уже заметила? Я не могу сказать больше, нас могут услышать. А тем, кому выгодно разрушить все до единого правила, они опасны, чуют нас люди, они шпионят, докладывают наверх, им платят; они не любят тех, кто понимает правду. Но это понятно и так.
         Что ты думаешь? Все эти бессмысленные игры, непонятные и необъяснимые якобы ценности… Ты ведь согласна со мной? Знаю, да. – Люциар вдруг решил продолжить щекотливую тему. – Ну, и пусть слышат! Пусть знают, что мы всё знаем и можем мыслить без них! У нас есть своя голова и свой разум! – закричал он в пустоту.
          Тень, точно испуганная насмерть собака, резко вцепилась в ногу, чуть не укусила хозяина.
- Тебя это точно не коснётся, не бойся! – сказал Дэймон всем сразу.
- Может, продолжим эту тему в твоём мире, если всё так серьёзно? – теперь испуганной показалась блондинка.
         Рогатый думал какое-то время.
- Мне они ничего не сделают, пусть как хотят! Надо возвращать традиции и правила предков, иначе эти «нововведения» сведут в могилу и тебя, и меня. Если бы ты только знала, как жаль мне, что настало такое время!
- Я полностью согласна с тобой…
- …Словами это никогда не опишешь.

- Ты, правда, не замечала того, о чём я говорю?
- Замечала, но не думала, что всё так далеко зашло.
- Серьёзнее, чем все думали. В пятнадцатом году начали переписывать классику, начали с банальных стишков, а потом в двадцать третьем…
- Подожди! – Настя не успела вставить и слова.
- Ах да, сейчас только двадцать второй год, извини. Я забываю иногда, что могу знать ближнее будущее. Некоторые события, но, нет, не все. Не спрашивай. Так вот, в двадцать третьем… «Войну и мир» перепишут – всё будет на новый лад, от оригинальных событий останется только название. И все главные герои, и даже время… Словечки разные… А сейчас книга ещё не написана, и я не могу разглашать имён; новая будущая звезда сейчас только корпит над рукописью. Но, если начали переписывать классику, это уже о чём говорит? Всё исчерпано, исписано! Это страшно!
        А дети? Ты замечала, как они сейчас себя ведут?
- Дети – да.
        Хорошо, что говорящие были уже на своём месте. Настя не стеснялась сказать что-то лишнего, да и демон тоже чувствовал себя определённо лучше обычного. Всё же ради прогулки в город ему пришлось на время спрятать рога, а любая магия, наложенная на себя, даже самая элементарная, потом оборачивалась усталостью.
- Это снова по той же причине. Нет авторитетов, правил, идеалов. Не к чему стремиться – делают сами. А ума ещё мало.
- Понимаю…
- Ты меня понимаешь?
         На секунду перед глазами мелькнул портрет младшей сестры и Толика. Было определённо что-то правдивое в только что услышанных громких словах.
- Возможно, это причина. Или есть что-то ещё, это что-то мы упускаем. В любом случае, - продолжение диалога прозвучало немного тихо и вяло, - рада была увидеться и поговорить лишний раз о необычных и сложных вопросах! Мне, кроме тебя, некому такое сказать. Правда, Люсик, - она делала акцент на первом слоге, сознательно романтизируя и украшая имя своенравного демона. Было забавно наблюдать, как этот капризный малый «не смеет ничего возражать».
         Превратила Люцифера в Люсика – о, как, это видели? – неплохо, даже очень неплохо, признаю. У Насти была власть, неведомая и необъяснимая, некое однозначное влияние или даже талант? – способность привлекать и не отталкивать таких любопытных парней, как, например, эти двое. Тут можно сказать, а если их было больше… Если? А всё может быть! Но я читала мысли и губы девушки. Кроме ангела, демона и одного парня – много лет назад – у неё и поцелуя-то толком не было. Значит, особенность, дар.
         Они очень долго прощались.

- Мы расстаёмся, точно ты уходишь навек.
- Домой!
- А такое чувство, что в вечность!
- Не говори ерунды. И давай я тебя провожу?
- Обычно это парень проводит девушку, - возразил Люциар, - но если ты настаиваешь… - Его глаза блеснули. – Конечно, я только за. Но только до первого мостика – и обратно!
- Только до первого мостика. Хорошо.
        Настя сияла, как никогда.
- Обещай!
- Обещаю…
- Нет, скажи, что «я обещаю не идти дальше, чем… такой-то, такой-то мост!»
- Я…
        Люций не дал вставить слова.
        Теперь они смеялись на пару.
         И в этот момент случилось ещё кое-что. Но это видели только ангелы.
        Да, я холодная! Холодная, неприступная, может, даже плохая. Да сволочь я, кто же ещё?! Не верить в любовь, видя перед своими глазами такую пару! А я объясню. Очень просто!
       …И в это мгновение стало настолько неловко, настолько стыдно за все прежде отпущенные слова, за сомнения, оскорбления, нерешительность. Брат, в отличие от меня, такие глобальные планы строит! И делает. Делает потихоньку. Не важно, что не сразу, но делает. А что же я? Прячусь за каждым кустом и слежу? Ещё один Сверхвысший Ангел!
         Перед глазами была Любовь. Обыкновенная необыкновенная парочка. Подумаешь, ну рога… Ещё одни влюблённые. Оно даже радовало.
         Хочу, не хочу, а должна признать, раз среди нас нет веры в людей, среди таких, как я, многокрылых, нас преследуют земные эмоции, - то всё очень плохо, много хуже, чем мы себе предполагали. Что-то давно уже произошло. Мир изменился в грустнейшую сторону, а чего ещё ждать от людей? Как можно обвинить или в чём-то стать упрекать их? Детей? Если даже мы, сами… А нам запрещено иметь чувства. Проклятие не давит так тяжко на плечи, иногда это приносит не только боль.

         Анмен…
         А как же допустил он? Как не заметил, почему даже глазом не повёл?
         Братец был так слаб и невосприимчив ко всем событиям лишь только по своей глупости. Или нет? – увы, я не могу сказать наверняка, что его поступок был настолько категорически плох, это просто сказывалось на всём его здешнем пребывание. Имей свои Силы при себе, умей справляться с ними, не прятать крылья, Анмен мог бы понять, что к чему. К сожалению, в последнее время он не мог видеть барьеры демонов и тем более предсказывать мысли и действия. Не мог видеть тени, не мог знать, что рядом, совсем рядом сидит чужак. Я не виню его, хотя и не оправдываю; Анмен, лишённый крыльев, слишком напоминал обычного влюблённого человека.
          Они оба были в неё влюблены. Расклад становился предельно ясен.



Глава 8. У ангелов тоже есть чувства

          Анмен был в ярости. Он понял, что происходящее с ним, не случайность, не ошибка его или природы, а закономерность. Естественно, многих гонцов они не дождались назад. Все канули! А куда? Они очеловечились, а потом опустились. Совсем забыли про крылья, неблагодарные. Он не мог поступить так же, как остальные! Не имел права. И был так далёк сейчас от своей первородной природы, и так подвержен общему настроению…
         Прошла неделя, вторая, а что сделал Он?
         Ни-че-го.
         Впрочем, братец успел присмотреться к Анастасии, облететь десять раз город, и заглянуть ненадолго в соседние города. Выбор этой несчастной и всеми забытой глухой провинции, это же была случайность из всех случайностей. Не здесь, так в другом месте он спустился бы и начал «спасать» людей. Или нет?
         Он хотел спасти их по-настоящему и корил себя за бездеятельность, нерешительность и растерянность. Думал, что это лень, что «Земля так скверно и дурно влияет», и отчасти был прав. Но ему было нужно время, чтоб осмотреться. И не вина Анмена в том, что именно Настю уже успели склонить себе противоположные силы.
         Демоны многих девушек привлекали своей любовью. Настя – не первая, не последняя.
        Зачем они делали так? Хороший вопрос. Ну, во-первых, потому, что они демоны. Забудьте первый пункт, это стереотип. Определённая доля правды в нём была, но далеко не вся правда.
       Демоны расселились на Земле и неплохо чувствовали себя на ней, но они были одиноки, и нуждались в подпитке энергией. В отличие от нас и некоторой половины людей, они совсем не могли существовать без чужой силы. Энергетические вампиры поневоле. Мне становилось невольно жаль их.
        И всё-таки… А во-вторых, потому что они были южными и очень много внимания придавали чувствам (набрались этого от людей!). Они не предавались бесчинствам и вакханалии, они просто высоко ценили любовь. И если они влюблялись – чтобы было для кого-то часто, а для кого-то редко – они страдали не меньше человечков. Они искали пару в миру. Увы, не все находили.
         …Анмен начинал предпринимать задуманное. Вынуждена признать, но от моего всевидящего взора он скрыл, как, наверное, и от всех, некоторые свои прекрасные штучки. Анмен был очень прямолинеен, но притом ради цели ещё хитёр. Удивительное несоответствие наивного белоснежного характера. И неожиданности.
         Он хотел спасти всех. А как? Очень просто – начав с малого, развязывая одну историю за другой. Спорю, брат мог бы устроиться куда-то на телевидение и начать вещать людишкам свои идеи. Не стал так делать, а почему? Не захотел всё же становиться полностью таким, как они, или не нашёл подходящего журналиста-марионетку? Он просто избрал другие, совсем незаметные способы.
         Он гадал на руках. Читал прошлое и будущее. Разумеется, прекрасно знал и видел то, о чём говорил.
          И вот перед моим взором уже предстала первая сцена. Прохладный ветер, остановка, несколько человек, что ждали своего будущего.
          Анмен сидел рядом с одной из девушек и как-то подозрительно и очень внимательно смотрел на её розоватые руки.
- Чего вы смотрите на меня? – ожидаемо возмутилась незнакомка.
- Ваши руки… Диана?
         Девушка сморщилась, но при упоминании имени невольно расслабилась.
- Откуда вы знаете моё имя?
- Я много чего знаю. Ваши руки прекрасны…
         Диана тут же немного пошевелила пальцами, точно они затекли. Поправила чёрную косу и с ужасом, а затем уже с интересом уставилась брату в глаза.
- Вы меня знаете? Мы знакомы?!
- Я всего лишь смотрю на ваши руки и вижу, вы чем-то обеспокоены. Проблемы? Напряжение? Сжали костяшки – я прав? Что-то случилось?
         Девушка растерянно покачала головой.
- Нервы?
- Сейчас все на нервах…
- Мужчина? Любовница? О, вы ещё так молоды, но уже так красивы!
- К счастью, не любовница, - пробормотала Диана. Она опять замешкалась и хотела спрятать руки в карманы, но затем окончательно расслабилась и решила подыграть. «Напился, наверно, отсюда и пристаёт. Но просто поговорить – в людном месте – ведь не опасно…» - подумала она и засмеялась как демоница:
- А что ещё видно по моим рукам?
- Они принесут вам успех, большой успех и большое счастье! У вас красивые руки, светлые, но не сейчас…
- Все говорят, что всё только в будущем… - и поникла. Простые, казалось бы, общие слова подействовали на неё слишком сильно.
- Я вижу, я знаю. Ваши руки принесут вам большую радость. Только слушайте их, прошу вас, слушайте! – и с этими словами Анмен удалился, чтобы начать читать другого человека, и так одного за другим, в разных и непохожих обстоятельствах.
          А что Диана? Она была переполнена противоположными чувствами. Не любила незнакомцев, но притом мечтала, как кто-нибудь бы когда-нибудь познакомился с ней «странным образом». Чем не тот случай? Или недостаточно странен? Этот шатен не походил на парня её мечты. Да и на пьяного – тоже, с каждым мгновением всё ярче крепла уверенность. А только что же тогда?
         А что, если? Если он прав?..
         У неё оставался только один вариант. Ей хотелось верить словам бескрылого ангела. Потому что в жизни как раз решалась судьба, долгие месяцы она уговаривала бабушку, что бросит университет и пойдёт осваивать «дорогу своей мечты. Пока не стало слишком поздно». Уйти от того, что престижно и модно, и начать шить. Открыть затем мастерскую, основать бренд, создать костюмы, о которых она мечтала с самого детства! Её руки с её талантами, действительно, могли принести немалую славу…
          Послушать бабушку – означало похоронить талант, «потому что кому он нужен. Есть те, кто получше тебя». Ослушаться – вероятно, поссориться. «Ну, и пусть! Зато, наконец, стать счастливой! Наконец-то ощутить себя!» После этого недлинного и странного диалога, даже не зная толком, кто и зачем сказал ей про её руки, девушка побежала в радостном восхищении, купила билет на совершенно другой автобус – и хотела поехать забирать документы.
          «Кем бы ни был ты, таинственный незнакомец…» Она уже начинала видеть его в роли ангела. И пусть это лишь один человек, и пусть всего лишь простые слова, но для неё своими словами Анмен изменил целое будущее. Так это и происходило.
          Диана вдруг осознала, что хотела бы поблагодарить незнакомца. Ни одна машина ещё не успела прийти и уйти, но ни один человек не успел заметить, куда делся «высокий, красивый, в белой одежде…». Точно провалился сквозь землю или, нет, улетел!
          Конечно, он улетел, спасать других нерешительных, заблудших и одиноких. И выполнять работу, по сути, не соответствующую его могучему уровню, а подходящую для обычного рядового крылатого, но вот в чём соль – многие рядовые крылатые остались здесь, многие не могли творить даже этого. Они полетели и не вернулись. Они до сих пор не нашлись. И…
          Анмен был серафимом. Его мощь уступала разве что божествам, да некоторым отдельным созданиям, Гениям, но они обитали в иной вселенной. Его силе негоже было расходиться на обычные разговоры, но сила его уровня была неприменима во многих будничных обстоятельствах. Какой толк в управлении огнём, если не собираешься сжигать города и планеты? Я шутила на этот счёт, что, «возможно, есть смысл сразу спалить это место, а не пытаться исправить каждого, а в итоге спалить». Но удивилась своей же жестокости и постаралась не думать больше на тему Земли и людей.
         Я тоже могла быть драконом, если бы захотела. Но вспоминалась Настя, и демон, её новый друг, и некоторые другие знакомые, и становилось как-то неловко. Стыдно? Неужели их спасёт лишь огонь? Нет, нет, нет. Пусть живут. Пусть ходит и разговаривает со всеми, с кем Ан желает, если ему так угодно.
        Становилось ясно, что братец ещё надолго задержится на Земле.

***

          Я заметила Анмена неподалёку от девушки, которая уже здесь встречалась. Та самая эффектная и таинственная незнакомка с красными волосами, что дала Насте весьма неплохой совет.
         Снова она! Кто? Что на сей раз?
         Анмен вперился в неё так сильно, что девушка, очевидно, ощутила сверлящий взгляд. Но вида не подала – была слишком занята своим разговором – мужчина, что сидела рядом с ней, они были знакомы и очень давно не виделись. Старый знакомый, одноклассник, друг?
         Было видно, что Энн всеми силами старалась сдерживаться. Она сжимала и разжимала кулаки, часто прятала руки в складках длинного платья. Улыбалась, а затем шла вся белыми пятнами, и всё же она держалась весьма хорошо. Как ангел, я знала больше, чем ныне бескрылый брат. Он наблюдал за случившейся сценой стихийно, заинтересовавшись потоком энергии, идущей фонтаном от них. А я-то обладала всей Силой, и потому знала правду мгновенно.
- Здравствуй. Костя? Не узнаёшь? – она приспустила очки.
         Интрига рассеялась почти сразу:
- Мы учились вместе! Не помнишь?
- А, это ты…
         Мужчина казался подавленным, сидел и едва шевелился не то от печали, не то от усталости. Девушка вспоминала, что и десять лет назад он тоже не горел особенной жаждой жизни, наоборот – и всякие были случаи – одевался лишь в чёрное, что-то скрывал. Учительница неоднократно водила проблемного подростка к психологу, якобы повеситься он хотел, резал вены, а ещё под вампира косил. Он был ей интересен, своей тайной, своей харизмой, но больше как образ, чем как живой человек.
- Подумать только, это сколько?
- Почти десять лет… Больше.
- И как сложилась твоя жизнь? – Энн выдавали её эмоции. Этот человек не остался  ей равнодушен, иначе при всей его отстранённости и упёртости она не старалась бы быть настолько весёлой и разговаривать. Не в её вкусе было заигрывать с мужчинами, даже тогда – давно – тогда она тоже боялась к нему подходить, да так и закончилась вся история, родившись и умерев в столе со стихами и письмами.
         Ответ затерялся среди шума ресторанчика. Но, видно, устроил Энн. Как ангелу, опять же мне было известно намного больше – и то, что она однажды уже пыталась интересоваться его жизнью, и то, что поиски девушки начались и закончились в тупике. Единственная знакомая, что училась вместе с ними обоими, закрыла свою страничку в Сети, универ кончился – и было уже не пробиться.
- А я… Психолог… - красноволосая стала перечислять дипломы об образовании, их насчиталось в общей сложности три или даже четыре. Я отвлеклась и потому немного сбилась со счёта.
- …знакомая специальность! А ты молодец.
         Я знала, что слова про психолога искренни и правдивы, как знала и то, что много лет назад, когда эти двое лишь познакомились, он тоже хотел туда поступать, но не на пару. Жизненные обстоятельства изменили планы, и несостоявшийся психолог – заядлый пациент психотерапевтов – в итоге пошёл в бармены. Он «бросил всё». Тема о любимой профессии напоминала заранее продуманный ход, общую, так сказать, почву.
- Женат, или встречаешься до сих пор?
- А ты?
           Тема снова быстро переменилась. Да не было у неё никого – во всяком случае, ни парня, ни мужа, не было человека – это я знала. Как и то, что любовь – немного больная тема, пусть и уже полностью в прошлом. Больная для обоих. Согласитесь, не самый приятный вопрос, если его задаёт тот, кого вы тайно любили. Разлюбили, но сохранили воспоминания до конца.
          И не важно, что прошло почти десять лет! Неважно. Чувства притупились и исчезли, чувства умерли ещё в школьные годы, но мысли-то, мысли остались. Несмотря на все измены и обстоятельства, и десятки различных встреч, Энн, она же Аня в миру, казалось, была не против снова встретить этого человека. Он остался для неё чем-то запретным, чужим, неподходящим, но интересным.
- Значит, и ты один… Это, признаться, звучит неожиданно. Помню, у тебя всегда…
- Да я тоже помню, но не сложилось.
           Действительно, и куда делись сразу все девушки? Любимец всей школы – их было не менее десяти.
- Мне неловко даже вспоминать об этом. Прости.
- Понимаю, мы были ещё детьми. Всё в порядке.
         Девушка заулыбалась, это была не игра. Она невольно давала понять  своему собеседнику, что очень рада их встрече. Как будто пропала та пропасть, как будто разрешила снова любить. Нет, не любить, не то слово; любила она другого, а с этим человеком хотела остаться друзьями.
- Хотела тебе сказать, спасибо за Ориби!
- За кого?..
         Она принялась рассказывать сюжет одной длинной фантастической истории. Её книги. У неё было много книг. Но эта, определённо, особенная, уникальная, первая.
- Я написала его, придумала ещё в те времена. А знаешь, а ведь это ты вдохновил меня на такую идею! Хоть многое и изменилось, почти всё изменилось от рукописи до чистовика! В черновике вы были похожи.
- Я и не знал…
- Никто не знал, я ведь молчала.
        Прообраз любимого персонажа замер с зажатым бокалом в руке. Смягчился. В уголках его тёмных глаз, похоже, мигнули слёзы.
- Я не знал. Если бы ты сказала…
- Наверное, думала, что не поймёшь! И врала, понимаешь, врала в первую очередь самой себе, говоря всем, что он «с головы». Всё так и есть, но время, сопоставь время – и ты увидишь.
- Увижу что? – мужчина окончательно погрузился в диалог. Встреча с давней знакомой происходила отнюдь не так, как он фантазировал об этом раньше. Интрига и красные волосы теперь вызывали симпатию. А раньше он даже не думал смотреть на Аню – напротив ему не нравились такие мечтательные тихони, что сидели всегда в уголке, ходили всегда в одиночестве, такие не соглашались «попробовать в жизни всё», были целомудренны даже в мыслях. А он был другим. Со сменой лет остросюжетные любовные приключения надоели и теперь хотелось настоящих тёплых отношений. Тогда он просто не понимал. А сейчас – поздно.
- Так ты и это не знал. Ну что ж, значит, пришёл день узнать правду. В те годы, что мы учились, знаешь, а я ведь любила тебя. Всё, всё это в прошлом, это было так давно… Никаких претензий. И у тебя были другие. Наверное, так даже лучше.
- Я никого из них не любил! – внезапно вскричал человек. Его голос казался страдальческим, но не таким, как прежде – прежде была игра. Время потрепало его, но сделало мудрее и твёрже. Ещё час назад человек не поверил бы никому, узнай, с кем будет проводить этот вечер и кто откроется перед ним. Анны не было в его прошлом, она была лишь одно из класса, никем, а он, бревно!.. Он ведь видел! Видел, но не понимал, смеялся и издевался.
- Я все эти годы я жил с мыслью, что проклят на одиночество. Так ни с кем ничего не сложилось. Я даже… Прости, мы не общались, я говорил про тебя плохие вещи. И кто бы мог подумать, что именно… именно ты… Никогда бы не поверил, что в итоге открою тебе свою душу.
          Но прошлое осталось всё в прошлом. Девушка вела себя очень сдержана. Улыбнулась, пожала руку, ещё раз сказала спасибо. Ничто не напоминало в ней обиженного подростка – прошлое в прошлом, как сказал однажды великий поэт. Теперь они выросли, и она точно предлагала забыть всё и начать всё абсолютно с начала.
- Я посчитала, что ты имеешь право знать правду, - улыбнулась, попрощалась и ушла.
         Целых два откровения, тяжёлые и молчаливые, остались рядом, как камни. Она ушла и, возможно, теперь навсегда. Молчание встретило любопытный взгляд Анмена. Он хотел сказать что-то, утешить в ответ.

- Во всём виноват только я. Но ничего уже не изменишь. Точнее даже не я, а тот бездарь, носивший моё имя. Много лет назад… нет, это не я…
        Константин не знал, был ли он рад узнать правду, или лучшим представлялось запереться в себе, закрыться от всех и не знать.
- Слишком много совершено ошибок, - продолжал бормотать он.
- …А вы любили её? – брат оборвал мучение.
- Что? Нет, но если б я знал.
        Мужчина засмеялся и снова стал угрюмым и одиноким.
- Если бы знали?
- Тогда я любил лишь себя и даже думать не думал… О боги! Кто угодно, но только не Аня! Только не эта птичка! Я был уверен, что она ненавидит меня. Более, чем уверен! А Вы? – он обратился к Амену, постепенно срываясь на крик. – А зачем вы вообще спрашиваете и почему улыбаетесь?! Мне больно. Кто вы для неё? Кто вы вообще?
- Для Анны – никто, и имя не имеет значения. А вы хотели бы всё исправить?
- Если я только знал!..
- Если б знали, хотели?
          Девушка с красными волосами, действительно, а кто же она Ему? Ещё одна надежда, вдруг вспыхнувшая на горизонте? Определённо.
         Злость и молчание.
- Уже поздно что-то менять.
- Значит, не хотите. А жаль. Ничто никогда не поздно, пока вы живы.
         Анмен не мог сдержать улыбку.
- Простите, - откланявшись, он тоже встал и ушёл.
         Константин понял, что не может сегодня не выпить.

         Странные чувства посетили Его тогда. Заинтересованность и удивление, приятный шок, а разочарование разочарованием не стало, так как Он, уже пробывший не один день на Земле, не был удивлён порочному отношению. Его удивляли и радовали те единицы, которые отличались от окружающих. А остальные, разве этим уже удивишь?
        Ангел отправился дальше, заметив до боли знакомый след. Бледная-бледная струйка белой энергии. Кто ещё здесь? И почему след так слаб? Дорожка петляла между барами и вышла, наконец, к полю. К полю, точно специально, полному волнующе красных цветов.
         Меня захлестнуло скользкое пугающее предчувствие…

***

        …Сумев вернуть свой человеческий облик и с лёгкостью снова менять его, а при необходимости становиться опять невидимым, Анмен, спустя пару часов, насмотревшийся уже достаточно на округу, решил отправиться к Насте в кафе. Во всяком случае, там всегда тень и прохлада, и каждый день новые разговоры. Он всегда находил её там. И много новых историй – тоже. Надо где-то оставить свою усталость. Особенно после сегодняшнего.
        День не изменил предыдущим традициям. Немного уставший и расстроенный серафим понял, что настало время желанных действий. Он посмотрел в отражение – на высокого голубоглазого шатена – и улыбнулся, некогда рассматривать себя в такой миг.
        Анмен выглядел храбрым, но он храбрился, на самом деле, о! – я же знала, что он всегда был таким. Нашёл себе невесту – молодец, поздравляем! – выстроил в голове целый план, однако, дальше побоялся сказать и слова. Тем удивительнее было видеть подобную ситуацию на Земле, месте бесконечных и порочных ошибок.
         Анмен выглядел даже хмуро.
         И так ты решил подойти к девушке?..
         В последний раз Настя видела тебя во сне, думала, что во сне, и ты явишься так вдруг? Как видение?.. У меня мелькнула на мгновение мысль, то ли перехваченная силой, то ли пришедшая от блудного братика, что девушка испугается, её бы как-нибудь подготовить. Но есть ли время на приготовления? Глядя на то, как долго ангел разгуливал среди людей и даже не торопился на небо – времени у нас предостаточно, и «катастрофой» никакой не грозит. Анмен ошибся! И славно.
        Но вдруг Он оказался на пороге кафе с цветами. Подошёл сзади, смутился, но пересилил страх – и вытащил из-за спины букетик. О чудо, а это были уже не цветы, а довольно необычная корона из лоз и цветов. Как быстро он успел превратить одно в другое – лишь силы могучие знают на это ответ.
        Девушка взвизгнула, но мягкий голос человека, стоящего сзади, сказал ей:
- Не бойся меня, мы знакомы.
        Настя, в первую очередь, замерла из-за цветов. Венок от резкого движения покосился – и один из удивительных лепестков упал и заслонил ей глаза. Нигде ещё, никогда прежде она не видела подобных расцветок.
- Что это?.. – подняла глаза вверх, обернулась и только тут увидела Анмена. Она тут же схватила руками корону и стала вертеть её и разглядывать.
         Нежный запах ослабил страх неожиданности. И, если к цветам прилагалась какая-то магия, то она сработала, не заставив себя долго ждать.
        «Нет, этого не может быть!»
        Настя удивилась, но постаралась остаться сдержанной.
- Это – подарок. Тоже очень рад тебя видеть!
- Но ведь… Нет, этого не может быть, - девушка затрясла головой.
- Я не приснился тебе, это всё правда.
- Зачем ты? Кто ты?.. Прошло уже столько времени, и я думала… Ты ушёл.
- А я никогда не оставлял тебя, поверь, и всегда был рядом, пусть только невидимый, словно тень. Было необходимо осмотреться, чтобы двигаться дальше.
- И ты, правда, ангел, не врёшь?
        Анмен видел, что за этими словами на самом деле скрывалась вера и радость. Девушка ещё не понимала всей серьёзности ситуации, но на глубинном уровне давала себе шанс и верила. Не будь так, Настя, наверное, прогнала бы странного незнакомца. Но она даже не думала звать подругу.
- Да. Попрошу только не говорить об этом так громко – здесь люди.
- Нас могут услышать и не поймут? Да-да, помню…
         Настя засмеялась и незаметно опять улыбнулась. Она перестала теребить подаренное украшение и, подумав, согласилась вернуть его снова себе на голову.
- Тебе очень идёт.
- Спасибо, но это лишнее… Кажется, я догадываюсь, зачем ты пришёл. Прости, мы ведь на ты?
        Анмен быстро кивнул.
- Как и прежде.
- …Я выполню своё обещание. Мы обязательно что-нибудь придумаем.
- Я рад, что ты меня помнишь.
- Тебя не было целую вечность. Ладно, это ничего не меняет. Я не обиделась. Ты был занят своими важными делами, - начала говорить она, точно озвучивая какие-то мысли. Речь напоминала монолог, прерывалась паузами и повторами.
- Больше в этом городе смотреть нечего. Всё, что я мог, я… «В это месте осталась лишь ты, только ты держишь меня здесь и не даёшь с печалью вернуться обратно!» - последняя фраза не была произнесена вслух, но её смысл и без того витал в воздухе. Всё становилось слишком очевидно, слишком просто, слишком понятно и красиво.
          Анмен напрягся и встал.
- Предлагаю продолжить разговор в более безлюдном месте. У вас ведь есть что-то такое неподалёку? – его лицо шло пятнами, прежде такое храброе и бесстрастное, напоминало ромашковое поле с точками красных маков.
- У нас есть одна гора неподалёку, пригорок… А в городе в этом время – сам видишь – туристы почти везде. Да расскажи ты уже, что случилось?!
         Выходя, он выпустил лишь одну фразу:
- Ты веришь мне?
- Почему-то хочется верить.

         …Минут через пятнадцать Настя и брат мерили шагами сухие колючие заросли.
- Место интересное, конечно…
- Зато сюда точно никто не придёт. Анмен?
        Говорящая остановилась, она продолжала идти, потом замерла, они почти поравнялись.
- Я, правда, верю тебе, не знаю почему, но хочу верить. Это абсурдно и глупо звучит, ведь мы практически не знакомы, но что тогда, что сейчас… Я просто чувствую, что это так. Чувствую, что так правильно. Больше даже чувство такое, точно мы знакомы уже не один век!
- Век – это глупости, но несколько недель уже точно. А впрочем, у меня тоже такое чувство. Я тоже это чувствую, поэтому и стою здесь перед тобой. «И если надо – готов буду встать на колени».
- Я тебя не боюсь, - зачем-то сказала она. – «Не боюсь и даже хочу, чтобы слова были правдой. Привыкла уже, наверное, что вокруг происходят какие-то чудеса… Или хочу, чтобы необычная правда скрасила серые рутинные будни». Не боюсь правды. Так ты расскажешь мне, что случилось?
- Ах да. …Это стало последней каплей.
          Настя склонила голову. Ей было проще сосредоточиться на словах, глядя куда-то вдаль, на природу, полностью обернувшись в слух.
- Подожди. Что именно стало?
- Моё предположение оправдалось. Это несколько усложняет всё.
- Да что случилось?..
         И тишина.
         Брат долго думал, стоит ли рассказывать всю историю. Но, в конце концов, он уже начал, и тут я решила толкнуть его немного вперёд. Немного уверенности не помешает никому. Пусть рассказывает!
        Мысли сами сложились в слова:
- Я пришёл сюда по очень важной причине. Кое-что произошло. В Лучшем мире – вы называете его Небом – стали происходить нехорошие события. Многие не верили, многие не верят до сих пор, а я один из немногих, кто обратил внимание на то, что происходит у вас здесь.
- Город как город. Что именно у нас происходит? «Ах…» - тут Настя замерла, в какой-то странной догадке представив, что, возможно, прямо невдалеке от неё совсем недавно случилось нечто невероятное. Про это никто не знает, ни один человек, и вот теперь она – первая, зато о том говорит весь другой мир; случилось что-то очень страшное, важное, интересное, легендарное!
- Надеюсь, это не начало конца, но правду покажет только время. Настя? – мой брат снова обратился к ней, и не только словом, тёплая рука немного поднялась в воздух и коснулась локтя. – Я должен тебе сказать, это не вся правда.
         Девушка стояла, как кукла, замершая, не шевелилась и внимательно слушала. А Он читал мысли дальше – старался успокоить, как мог.
- И… кто же ты?
- Я – не простой ангел. Ты только не бойся, я – носитель огня, серафим. Нечто, и правда, ужасное случилось на вашей планете, но это не совсем то, что ты думаешь. Так бывало и раньше, но в последнее время особенно. Это как-то связанно, возможно, с последними вашими мировыми событиями. Или обычное совпадение. Ангелы летят вниз и не возвращаются. До сего дня я не верил, что на таких, как мы, может влиять Земля.
- А сегодня что-то случилось, оно изменило это убеждение, - от неожиданного обилия информации она замерла.
- Да.
- Если в мире случилось нечто ужасное, вряд ли одна обычная девушка сможет дать совет, как здесь быть…
- Не говори так, ты не обычная.
         Похожая на лесть правда прозвучала до боли строго.
- Анмен!..
- Ты веришь мне, но это так тяжело всё принять! Бедняжка, я понимаю. Давай лучше прогуляемся немного, и я расскажу, что случилось. Дай мне ещё пять минут. Сама, видишь, что это даётся непросто.
- Я верю.
- Я вижу, как последние сомнения и страхи ещё борются в твоей голове. Представь себе, вижу, как день. Но ты должна мне помочь, только ты. Не имею ничего против прогулки! Только не держи зла.

        Анмен сам был уставшим и напуганным, ещё больше, чем бедная девушка, в чьей жизни он опять появился, как короткий фантастический сон. Он сам был не в том состоянии и потому немного преувеличивал ситуацию – ещё не говоря ничего, уже боялся, как она подействует на юную собеседницу, без конца останавливался и хотел умолчать детали.
        Но не надо молчать; хватит, хватит!
         Прогулка остудила огненный дух, и тогда уже без лишних эмоций Ан рассказал о «самой ужасной встрече». Она случилась часа два-три назад. Перед тем, как забежать к Насте с цветами, после того, как он вышел, разочарованный, от Константина, Анмен ещё бродил по городу, смотрел и пытался помочь тем, кто зачастую отвергал его помощь. Но это были простые люди, и отказ их чаще всего происходил из незнания и непонимания. Анмен вопреки этому всё равно пытался заговорить с людьми, иногда ему улыбалась удача.
         Неудачи сменялись одна другой, не самые приятные картины он видел, но это, повторюсь, были обычные люди, с обычными мелкими проблемами, что не несли особого значения для Вселенной, а пару часов назад он увидел нечто похуже них.
        Брат говорил достаточно долго, о месте, в котором всё произошло, о немом цветочном луге, что стал свидетелем, о человеке, который и вовсе не человек. О том, как под большим и раскидистым дубом лежал потерявший разум его товарищ. Он спал, но, даже проснувшись, протрезвев, не узнал Высшего, а ведь как много лет они пробыли вместе на небесах, работали сообща, помогали друг другу. Зарри пропал несколько месяцев назад, получив очередное задание. Так вот он где! Потерял облик, отказался от силы и крыльев, притворившийся человеком, он навсегда стал им. А после…
        Анмен не мог говорить, скрывая своего истинного состояния. Того гнева, ярости, жалости и растерянности. Слишком много чувств было в нём, слишком много эмоций разгоралось и сливалось воедино. Бесполезные крики, мольбы и уговоры, попытка объясниться с Зарри и образумить его.

- Ты!.. Ведь ты был со мной рядом, все эти годы! Ты знал, что здесь происходит, и ты посмел?..
         А впереди стоял, покачиваясь, бледный и оборванный человек. Он него разило алкоголем, и спирт ещё не обсох на губах.
- Как ты мог напиться, ты на задании!
- Нет никакого задания, кроме радости, сегодня я выпью ещё – и снова стану счастливым.
- Друг мой! Да очнись же!..
- Простите, я вас не знаю, - заплетающимся языком, прошептал человек. Он покачнулся, пробормотал ещё что-то неразборчивое, затем начал хихикать. Если это был не бред, и не дурман так подействовал на всегда ясную голову, то ситуация была следующая: все ангелы, что не вернулись, опустились, стали людьми. Многие, не понимая истоки своих странных сил, начинали водить дружбу с алкоголем, табаком и даже наркотиками. Они все потеряли себя, все до единого. Деградацией сулила Земля Силам, забравшимся в слабое тело.
- И мне не оставалось ничего, кроме как исполнить свой долг! Непрописанная, но известная глава Закона: «Если ангел больше не в силах быть ангелом, он должен быть уничтожен, наши знания не должны использоваться против нас», итак слишком много слухов.
- И тогда ты?.. – Настя ужаснулась от догадки и вздрогнула.
- Пойми меня правильно, это Закон. Зарри больше нет, но он сам выбрал такую дорогу.
- Но ведь!..
- Он не человек. Его было уже не спасти. Наша сущность, удивительным образом способная менять чужие миры, поддаётся на ваши соблазны. Огонь поглотил его. Зарри знал, что я должен сделать.
- И ты…
- Нет, его убила наша сущность и сила. Я лишь помог ей, выпустил огонь из кончиков пальцев. Настя, я не хотел. Но у нас у всех ангелов на руках кровь. Так было решено за тысячи лет до нашего рождения, качество стоит выше количества. Если бы был хоть один способ, разве я стал бы использовать Силу и такой метод? Этот мир может очистить только огонь, но на такие серьёзные меры я не готов, ещё не… надеюсь, не пришло Последнее время. И есть ещё единицы тех, ради кого стоит бороться, сражать дальше. Например, ты, - он вдруг улыбнулся, но Настя отпрянула. Перед её глазами стояла и не уходила картинка огненной расправы над падшим ангелом.
- Ему не было больно, он тут же отправился в Небытие.
- И всё-таки…
- Ты – хороший человек, Настя. Я понимаю, каково слышать нечто подобное. Да и он был… он был мой друг, но сегодня это не он, а чудовище. Я упускаю детали, пропускаю слова. Зар наговорил много лишнего перед смертью, как будто проверял меня, как будто хотел, просил, провоцировал. Невольно даже думаю, не было ли это самоубийством? Не справившись здесь, он… Алкоголь сломал силу, сковал неподвижно обвисшие крылья, но суть всю убить он не смог. Мы можем погибнуть только от рук себе же подобных. Должно быть, он сам так решил…
          И ещё. Запомни одну важную вещь, все говорят о гуманизме, вот, кажется, и у тебя он чуть не сорвался с губ. Гуманизм – очень хорошая вещь, я не оправдываю убийц, я ненавижу их – и себя теперь ненавижу, но жизнь надо ещё заслужить. Не все подряд достойны этого мира, и тем более не все подряд достойны такого мира, как Лучший мир. Наравне с хорошими есть очень много плохих. Пусть это и всегда относительно, и сложно иногда отличить одного от другого, отличия есть, люди никогда не равны, ангелы тоже; есть те, кто не заслужил столь хорошей жизни и настолько красивого мира.
          Мне стало жаль Анмена, он говорил настолько искреннее и уверенно. Давно не видела брата таким. Этот случай подействовал на него очень сильно, и точно разделил всё пребывание на Земле на «до» и «после». Можно даже не смотреть, было ясно по одному голосу: больше всего на свете теперь он не хотел дать себе совершить подобное. Он хотел вернуться, но перед тем обязательно довёв до конца план и исполнив свою мечту.
- Не бойся меня, если бы Совет так решил, я был бы вынужден предать огню не только одного, но и всех оставшихся на земле блудных ангелов. Предателей и подлых трусов. А ещё… - голос серафима опять задрожал. – Он сказал…
- Можешь не продолжать, я слышала слова и похуже, некоторые люди точно созданы с уже чёрным змеиным языком. Я представляю, должно быть, о них ты и говоришь, как о недостойных к жизни, - и Настя протянула руку. – Но и сказать, что не испытываю лёгкого страха, понимаешь сам, не могу.
- Это нормально. Зарри вынудил, нажал на больное место.
- Он знал… Поэтому сказал специально то, что будет больно.
- Конечно, он знал, чтобы задеть этим как можно больше. Может, и никакой не самоубийца он. Слишком много чести оправдывать! Он вывел меня из себя. Он умер ещё задолго.
- Пожалуйста, давай не будет о нём, если так, хватит.
- …а я хотел всех спасти, вернуть их обратно в наш город! Но не справился даже с одним, с первым…
- Лишь потому, что вы были близки. Принимать предательство старого друга всегда сложнее.
- Конечно…
- Возможно, ещё есть время отыскать и образумить других?
- Они стали людьми – слишком поздно.
- Я верю тебе, верю! Но что если хотя бы попробовать? Один раз? только скажи, как это сделать, и где ещё обитают твои бывшие коллеги. Мы вместе придумаем что-нибудь. Но не сейчас, прости, мне нужно уже идти на работу.

***

         Через какое-то время Анмен, и правда, успокоился. Он ещё раз взвесил всё увиденное, гневно взмолился небесам и принялся ожидать Настю с работы. Сомнения о том, что она – вдруг не тот человек, рассеивались с каждым мгновением. Нет, она та, именно та, и многим до неё далеко. Ангел знал мысли встревоженной девушки. Слишком много о ней было известно ему – предпочтения, радости и печали. Так много воспоминаний кружило перед ним вихрем: виноградная лоза, розы, походы на море… Да, единственным, что ускользало от взора был демон по имени Люциар. Он наложил заклятие на свою территорию, и даже серафиму со стороны казалось, что девушка блуждает там в одиночестве. Ему виделось, что она молчит, когда она говорила. Ему виделось, что она просто ходила или купалась, когда она и Люциар весело проводили время  вдвоём.
         Но даже так, не зная и лишь предполагая, что перед ним не вся правда, Анмен восхищался и радовался, что ему удалось найти человека, разделявшего его возвышенные мечты. Она не знала многих вещей, которые происходили вокруг, но интуитивно, сердцем, угадывала с помощью фантазии страшную правду, как будто видя насквозь и ни в одной мысли не ошибаясь. Ему казалось, Анастасия – одна из них, тоже ангел, ведь она уже согласна с многими явлениями, которые обнаружил он на Земле. А ведь не только одна выпивка губила бывших крылатых… Ой, далеко не.
         Мир разделился на «до» и «после» уже спустя пару миллисекунд вслед за падением бывшего друга. Но оставались ещё другие, кого он летал и не нашёл, кого даже Он не увидел. Настя права. Попробовать можно, но где же они? Какими стали? Если ли шанс, что они не потеряли себя? И главный вопрос – ПОЧЕМУ? Было сильное желание вмешаться и дать ответ. Я отправила ему капельку силы: «Пусть тешит себя тем, что дошёл до великой истины». Возможно, она поможет спасти планету людей.
         Они распрощались на том, что Анмен растаял в воздухе. Замолчал, но перед тем дал понять: незримо он всегда рядом – так будет проще передвигаться, и мало ли какие истории ещё встретятся им на пути. Не стоит тратить напрасно силы. Стать человеком было не самой лучшей затеей, но ошибки можно исправить, хотя бы попытаться исправить их.
        Это хорошо, что он понял: стать человеком – было не самой лучшей затеей. А ведь мы говорили ему, мы знали, он долго не слушал, не соглашался, но в глубине души и Он знал…



Глава 9. Любовь или всё же симпатия?

         О том, что начало происходить после разговора, не берусь судить и просто напишу, что увидела. Стремительно развивались мысли, подаренные Насте встревоженным Анменом. Точно пелена застелила её мысли и разум, и одного демона стало мало. Она, не переставая, прокручивала в голове случившееся и ловила себя на мысли, как красив и как отважен был брат. Да, она не полностью разделяла его позицию: не ободряла убийства, не знала подлинных подробностей и причин, но даже так, при всём этом она ощущала, что начинала тянуться к нему, и эта связь крепла.
         Прошло всего лишь час, два, три, а казалось – уже целая вечность, новый образ казался намного более интересным и привлекательным. Рассматривая до сих пор, пусть уже и не веря в неё, версию, что это всё-таки сон, Настя мечтала увидеть Анмена. Снова. Хотя бы ещё один раз. Поговорить и задать много вопросов.
         Вряд ли это была любовь, если сравнивать применять это слово, я думаю, Настя любила демона, но к ангелу тоже проявляла искреннюю симпатию. Она сидела опять на балконе, как завороженная, смотрела на огромный раскидистый куст. Он достался ей от мамы, а той якобы от её мамы – и это не походило на сказку, огромный ствол местами был таким толстым, точно у настоящего дерева. Только колючки и листья во время, когда роза не цвела, выдавали, что это – роза.
        Однажды она снова прочитала в Сети сказку про синюю розу. В статье говорилось, что синий цвет – это символ, он означал верность и преданность, олицетворял собой вечную любовь, мечту и преодоление невозможного. Один персонаж искал её для своей любимой, но смог найти только на небесах… До сего дня о таком удивительном значении Настя не знала.
         Она тоже иногда писала рассказы, но делала это редко, и подобного вида творчество не являлось ни основным занятием, ни пафосно звучащей целью всей жизни. Она просто иногда фантазировала, любила предаваться мечтам. С детства, глядя на огромный куст, ей думалось, что у них растут синие розы. А сегодня, точнее почти вчера, ночью, она прочитала, что их не бывает. Те цветы, которые продают иногда за высокую цену, не выведены в теплице и даже не заколдованы, они просто окрашены. Белые розы и специальный синий раствор…
         И ей становилось так грустно от мысли, что мечта навсегда останется только мечтой. А так хотелось, так много думалось!.. Что придёт час, и красные и оранжевые головки распустятся на следующий раз розовыми, а потом фиолетовыми, а потом… Что роза будет менять цвет каждый год, меняться в зависимости от её настроения, и даже написала рассказ; а потом у них на балконе появятся первые в мире настоящие синие королевы цветов.
        Но нет, их никогда не будет… И рухнул точно весь мир, обратилась реальностью главная сказка детства. Было странно осознавать это в почти двадцать лет, понимать и продолжать надеяться, надеяться, не смотря ни на что. А у соседки на окне всегда стояли горшочки с анютиными глазками. Возможно, старушка мечтала о красных цветах, так же как Настя о синих. Так сильно хотелось в этот миг волшебства, так сильно, почти отчаянно.
         …Но девушку окружал обычный балкон, обычная квартира, и лиловая комната ждала свою хозяйку домой. Внезапный порыв, точно отбросивший мечтательницу снова в далёкое прошлое, сменился мыслью: «Не всё потеряно! Ведь рядом был Анмен, он есть – дважды такой сон невозможен. И Люциар, рогатый точно смог бы чем-то помочь ей в этом. Возможно, в их мирах давно цветут синие розы, и это для них – мелочь, привычная глазу, как наши ромашки, и как вьюнки, которых так много летом на каждой улице. А что если?..» - её осенила вполне логичная идея и мысль, которую я даже ждала.
        Реальность людей очень сильно меняется после встречи с неведомым, многие не выдерживают, некоторые, увы, сходят с ума. Но Настя выдержала, причём даже два откровения, она оказалась сильна. Намного сильнее, чем думала. Конечно, поняв, что мир намного сложнее и многограннее, увидев возможным одно явление, она будет уверенной в том, что больше нет ничего невозможного. И эта сказка, прихоть, ну конечно, она вполне может быть! И она тоже.
         Я удивилась самой себе, снова поняв, что рада за эту девушку. Что мне нравится за ней наблюдать, мне, как и Анмену, вдруг начали нравиться люди. Если так пойдёт дальше, что же будет нравиться ещё через месяц-два? Или к тому времени разонравится?

***

         Мечтам свойственно начинаться и заканчиваться. После того, как ветер унёс розовые фантазии, Настя точно очнулась от шока. Прошло уже несколько дней, и Анмен опять канул в прошлое, они больше не виделись, но тонкая нить, образовавшаяся в первый день знакомства, крепла с каждым часом и каждой минутой. И нить эта, наверно, зятягивалась узлом на шее, раз было до сих пор скрыто столь очевидное и прозрачное откровение!
       Прошло несколько дней – не больше и не меньше, но так бывает, что слова сначала остаются не услышанными, и человек вдруг придаёт внимание им потом. Настя не была ни уставшей, ни чем-то взволнованной – больше ничего не произошло с ней за это время, однако она точно сейчас услышала слова Анмена. Слова промелькнули в голове с прежней интонацией, прежним голосом, и ничто не поменялось в них, только теперь за речью наступил шок. И самое главное вышло в свете – стало ясно, зачем эти длинные и запутанные истории! Ясно, зачем он собирал информацию о разных людях – да что бы быть в курсе всего, чтобы скрыться, запутать друг друга рассказом. Или претвориться юродивым и наивным приезжим. А он, он… Он – убийца!
         Настя как сейчас увидела своего нового друга и пустое одинокое место вокруг. Их только двое, никого рядом нет, и некого звать на помощь. Все слова – это морок, мрак! Вот истина: он – убийца! Светом ли или мечом, Насте почему-то представился на миг огромный средневековый кинжал, только овитый огнём, как в фильме, кинжал – очевидно – ритуального происхождения; меч, скользящий сначала в воздухе, а потом… И катится вниз, по траве, по цветам, голова прежде лучшего друга…
        «И это подозрительное сходство с Кириллом! – Настя снова словила себя на том. – Дура я, подумав, что ошибаюсь, дурра и только, пересилила себя, постаралась забыть и закрыла глаза. А теперь он спокойно рассказывает об убийстве товарища, а завтра убьёт ещё одного друга, сестру, подругу, меня? А что если?..»
          И её внезапно охватила такая сильная паника, какой не было, пожалуй, со времён того странного-странного сна про падение и самоубийство. Кстати, снова припомнились подробности, тот злополучный балкон, она, стоящая на самом краю окна, темнота… Ноги быстро соскочили в сумеречную синь, или не соскочили – скользнули? Или её подтолкнул?.. Он её подтолкнул!» Некоторые сны девушка вспоминала не одну сотню раз и даже говорила о том с друзьями. Илинка успокаивала рассказами про подсознание и что это «всего лишь сон».
         «Вот тогда хорошо было! Тогда, действительно, сон, а теперь что?..» Настя старалась взять себя в руки, но сделать этого не получалось. Её привычная сдержанность и самоконтроль уступали место чему-то неведомому, более сильному. И точно две силы боролись в ней, и каждая находила аргументы и перетягивала. С одной стороны, странный ангел не причинил ей зла. Если бы он спустился на Землю с единой – пусть и банальной, о да! – целью убить всех подряд, поджарив на костре правосудия, то он бы, наверное, начал свой план не так. Зачем тогда было знакомиться, зачем следить? Приходить домой, рассказывать о себе, делиться эмоциями? ПРЕДУПРЕЖДАТЬ? С одной стороны, он не сделал ничего лично ей – пока не сделал – ничего плохого. И, может быть, именно по этой причине, может быть, он говорит правду.
        С другой стороны, мы имели великого ангела, спустившего ради благой миссии и убившего лучшего – пусть и бывшего – друга. Не в убийстве ли крылась «благая» миссия? А похоже на то. Как он сказал, поразил светом? Или поджарил его? Нет-нет, с друзьями так точно не поступают! И сюда же это обаятельное волшебство, направленное на свою персону и представление о себе, наивность, наигранная беспомощность, дружелюбие, чёрт возьми! Адрес узнал, чтобы вернуться и убить, если возникнет позже необходимость. Что он убивает – дал знать, значит, намекнул, что тоже случится с каждым. И это не в первый раз? У ангелов всех тоже руки в крови? Этот, как его там, Гарри? Нет, Зарри! Вряд ли провинился чем-то настолько серьёзным, что вопрос стояло решать только смертью…»
         На ум пришёл старый не очень радостный эпизод, когда соседка – лучшая мамина подруга – каждый день ругалась со своим мужем, двенадцати или тринадцатилетняя Настя слышала их ругань и крики через тонкую стенку, сидела, опустив голову и зажимала уши, благодарила плохое зрение и проклинала сверхчуткий слух. Соседи тогда хорошо поругались, несколько дней потом не выходили, не отвечали ни на какие звонки… Все думали, они там убили друг друга. А потом они просто и спокойно разошлись, развод лишил несчастную женщину пьяных баталий, а детей – травмы от такого отца.
         «Если этот Зарри всего лишь был пьян, нет, я не пытаюсь никаким образом оправдать его… Человек, начавший страдать от своей тяги к яду, становится уже не тем, кем был прежде… Он становится совсем другим, он вредит и себе, и своим близким, но это же не равно преступлению, только против своей семьи и самого себя, и в некоторых случаях обратима…» И тут она вспомнила, что Зарри тоже не человек. Смысла это особенно не меняло.
         Внешнее сходство Анмена и мальчика, нравившегося много лет назад в школе, не доказывало никакой связи между ними обоими. Настя знала, что у Кирилла нет старших братьев. Очень хорошо знала, так как когда-то они были счастливы и близки. Пусть и очень недолгое время.
        А если просто похож? Если пластика? Специально подстроенный план? Тайный близнец?
        Нет, зачем…
        Внешнее сходство пугало своей иллюзией. Тем, что заставляло вспомнить, чем кончилась эта сладко-сахарная история, что Настя зареклась даже самой себе больше её не рассказывать. Только если в общих чертах. Тем, что это точно не родство, но связь, связь скорее энергетическая. …Новый знакомый просто попал под неисправимую силу первого впечатления, нашёл сходство и навсегда закрепил в себе ассоциацию с ужасным концом. А она всего лишь не хотела, чтобы он повторил с ней тоже самое!
         Сколько раз девушка уже ловила себя на такой мысли: она встречала похожих людей – до мелочи, до дрожи в голосе – и в техникуме, и на работе, и просто на улице, на прогулках, и это были по-настоящему разные люди, разные, непохожие, но сходство с самым первым из двух оставалось у неё на всю жизнь. Это было ещё одной очевидной причиной, обусловившей интерес к психологии.
         …И она шла, точно птица, сегодня металась по городу, в свой законный выходной, совсем одна и совершенно без настроения. Хотелось как-то прийти в чувства, прийти в себя, но даже мечты о розах больше в этом не помогали. Сходство с Кириллом и то, что Анмен кого-то убил! Разве это можно было выкинуть из головы как лёгкое и глупое заблуждение? Ни как шалость, ни как ужасный сон. Это не шалость!
         Две печальные мысли не уходили из головы. Настя пыталась выгнать их самым сильным приморским ветром, но, увы, даже он!.. Пыталась выгонять, смеясь, веником; в изнеможении она была вынуждена развернуться и молча направиться к дому. Внутренний страх просил зайти в кафе и купить себе тортик или пирожное. Пытаясь хоть как-то отвлечь себя и свой страх, девушка старалась делать вид, что страшного ничего не случилось.
        Вкусное имбирно-лимоновое пирожное! Мягкое, воздушное, пахнущее сливками и волшебным цветочным мёдом. Прямо как розы на балконе и клумбы соседей на Солнечной, когда идёшь, и покачиваешься от восторга, от восхищения. Когда так хорошо… Любимая улица детства, да и сейчас любимая.
        «…И маме, маме не слова!»
        О таком она не могла говорить.

***

        В скверном настроении девушка вышла в следующий день на работу. Она улыбалась, но улыбка получалась приторной, старалась быть такой, как обычно, да не могла; она искренне не понимала, почему не может снова взять себя в руки. Скверное предчувствие, точно дымный след, заставляло её чувствовать себя частично соучастницей ужасного преступления. «Кто знает Анмена, может, он сказал только ей, а может, ещё кому-нибудь? Действительно, кому ещё? С кем ещё он общался на самом деле? А может, он ради того и явился, чтобы каждый день убивать, и если о пропажах людей пока ничего не слышно, это не значит, что их нет; Настя вдруг пожалела о том, что не следила известиями за такого рода.
         Что вообще я знаю о нём? Только о причастности к чему-то невероятному. Что он не человек. Что он – серафим?! Да уж, соврать может каждый. Но и демон мог прикинуться ангелом. И ангел может под нимбом скрывать тёмное прошлое. Это ничего не значит! Совсем ничего! С такой информацией в полиции посмеются. ...А что, если, сохранив подобный секрет, девушка покрывала убийцу? Молча, не говоря людям, что он опасен, обрекала на гибель кого-то ещё?
         Существуют ли те ангелы на самом деле, или нет? Одна знакомая женщина уверяла, что это выдумки. Но послушай её – и половина того, во что верит большинство людей, придумано такими же, как они, легковерными. Есть совершенно иные энергии, у которых нет ни добра, ни зла.
         Сейчас вопрос заключался не в вере и не в сложном философском вопросе о точке зрения, вопрос был в том, что некое существо, представившееся ныне бескрылым Ангелом, уже было здесь и сейчас, и даже держало девушку за руку, не важно, кто оно по месту жительства, национальности, расе. – Если Анмен не ангел, то кто? И почему он бескрыл? – Невольно приходила мысль о совершённом преступлении и наказании. Разжалование, возможно, наказание в виде пребывания теперь на Земле. – Ах, он такой, как другие, только пытается казаться особенным!»
         Как легко морочат парни головы девочек своими словами!
         В таком состоянии работать было, мало сказать, тяжело. Мысли прыгали, Настя без конца отвлекалась, она извинялась перед подругами, посетителями, но что толку?
-  Тебе надо срочно отдохнуть, развеяться. Так не дело! – Илинка строго посмотрела на неё своими большими карими глазами и покачала головой. – Не знаю, что у тебя там произошло вчера или на днях… А может быть, тебе надо влюбиться?
         Настя молчала, порываясь вернуться опять в работе. Сложно сказать, что больше не понравилось ей в этой фразе – совет в форме приказа или то, о чём этот абсурдный приказ. Влюбиться через силу нельзя, а по необходимости – даже странно.
- Молчишь – молчи, но я вижу, что что-то случилось. Полагаю, что это личное, и ты не хочешь рассказывать всем. Я угадала?
- Да.
- Что бы тебя ни расстроило, а пойдём сегодня со мной в «Луну».
         Луной назывался небольшой, но довольно известный в городе зал, в котором часто по вечерам проходили вечеринки и танцы. Иногда там устраивали дни рождения богатые парни, приглашали на праздник подруг. Сегодня кто-то из богатых тоже устраивал вечер, вход был свободный, оплата только за напитки и сладости. И время удобное – после работы.
- Ну, ты согласна?
- Не знаю.
        Настя смутилась от предложения, вспомнив, насколько красивое это место, и подумав, что туда обычно ходят девушки совсем не такие, как она и Илинка с Викой. «Впрочем, откуда мне знать про других, но точно не такие, как я. А собственно, чем другие? Более уверенные в себе, более красивые, общительные, раскрепощенные?»
        Неуверенность была старым другом и врагом Анастасии. Она принесла много проблем и ошибок в прошлые годы, однако, не с ней ли зареклась Настя покончить раз и навсегда, всего несколько месяцев назад, в конце февраля или в начале весны, поклялась начать жить «только с радостью».
- Иду, - неожиданно для себя сказала она, боясь, что, отказав, она пропустит, как всегда, самое интересное. «Когда-то я думала, что многое уже пропустила, но теперь понимаю, ещё большее можно успеть наверстать. Только если начать прямо сейчас, а не через десять лет или двадцать. В жизни вроде бы только всё стало налаживаться. Я вышла к каким-то результатам, вышла на твёрдую белую полосу: закончила техникум, нашла интересную и любимую работу… Может быть, это знак, не стоит снова закрываться в себе. Иначе точно всё интересное произойдёт с другой Настей!»
         Илина обрадовалась и сказала, что всё должно пройти хорошо. Они договорились встретиться и пойти вместе.

         …К счастью, летом время летит очень быстро. Пробил назначенный час, надо было уже, наконец, оставить сомнения в прошлом, отложить мысли хотя бы на час и пойти отдохнуть. Возможно, ей там понравится.
         Настя не вкладывала в предстоящее мероприятие ни сильных надежд, ни особенных ожиданий. Она просто шла посмотреть, решив, что подруга права. И потом, а когда она в последний раз веселилась? Когда наслаждалась моментом любимого лета, за исключением своих тайных свиданий с демоном местных гор? Это немножечко другое и не считается. Она с трудом припоминала даты и даже год, когда девчонки-однокурсницы сумели вытащить её на природу. Обычно от шумных компаний Настя отказывалась. Даже над палаткой в горах думала почти две недели. Сегодня она просто была немного сама не своя.
          Шум утомлял, и от него хотелось бежать в уединённое и красивое место: на пруд, на озеро, да в конце концов – хотя бы в их маленький лес, раскинувшийся недалеко от дедушкиного дачного домика. На море же вечно кричали чайки, пели цикады, кидалась на камень волна. Безусловно, там тоже была своя прелесть, но именно отдых души ей доставляли тихие моменты сладкого одиночества.
          Как человек, который всерьёз задумывался о перспективах поступления на психфак, блондинка не в первый раз и сама пыталась понять людей. Она перекидывала воображением на себя их роли, одежду, возраст и даже пол, пытаясь хотя бы на мгновение понять, о чём думала эта уставшая бабушка в магазине, или почему уснул парень перед магазином свадебных цветов. Она думала не раз, удивляясь, и о том, как экстраверты получали радость от общения и отдыхали от себя, находясь бесконечно в центре внимания, среди толпы. Это казалось практически нереально, вразрез шло с её собственными чувствами, но иногда возникал интерес и смелое желание попробовать что-то новое. Подобный эксперимент был у Насти одним из первых, но часто летал в голове, поэтому, наверно, она согласилась.
         А «Луна» представляла из себя по-настоящему красивое зрелище. Обставленный в стиле старой фантастики зал, столики и стены с нарисованными серебристыми кратерами. Здесь царила необычная и довольно лёгкая атмосфера. Становилось понятно, почему здесь всегда много подростков и молодёжи.
          На сцене в форме большого кратера показывала свои таланты молодая девушка с совсем не модельным лицом. Кто-то играл на гитаре, несколько посетителей рядом уже напились.
         Первое впечатление оказывает самое сильно влияние на нас, но и оно, оказывается, может быть разным. Первые секунды пребывания в данном заведении – то есть самое первое впечатление – вроде бы хорошо, но потом… Возникло очень давящее и гнетущее чувство. Прокуренный воздух ударил в лёгкие своим сладким и неприятным грузом. Или не курево, похоже на ароматические палочки – ладан, мирра? И ещё нотки чего-то противного, очень сладкого. Вдруг резко запахло цитрусами, и девушку чуть не стошнило.
          Она вся побледнела.
- С тобой всё хорошо?
- Мной?.. Как видишь! И что лично я здесь забыла? – зло спросила Настя свою подругу.
          Встревоженный тон Илинки показался совсем чужим, перемены удивляли и настораживали. Подумать только, за какое-то короткое мгновение тревога сменилась грубостью, а после и страстным смехом:
- А разве что-то не так?
         «Всё не так!» - хотелось сказать, Настя на силу сдержалась.
- Какая ты странная, подруга, сама согласилась, теперь, ха-ха, «что-то не так»… Я тебя насильно сюда не тащила, помнишь?
- Да, я сама согласилась, - интонация стала быстрой и немного раздражительной, - сама согласилась, но ты же знаешь, обычно я в такие места не хожу. И даже не представляю, как можно тут веселиться. Пить, как эта парочка? Или петь? Ни петь, ни танцевать я не умею. И вряд ли местные знаменитости станут показывать нам балет… Может, нам лучше…
         Вдруг двери захлопнулись. Со всех сторон полилась громче монотонная современная музыка. Пространство точно уменьшилось, и закрутилось… Стены раздвинулись, а вместе с новой – второй – мелодией из них выскочили длинные зеркала. Декорации тут же переменились. «Луна» стала напоминать самый обычный клуб.
- Илина!
         Подруга её не слышала. Настя даже на миг смутилась, когда, оглядевшись, не нашла рядом знакомое лицо. Среди толпы незнакомцев не было больше никого, с кем бы она могла говорить. Только если пересилить себя и попробовать познакомиться.
          С кем да и надо ли?
          «А может, Илина специально это задумала? Она прекрасно знает, что по клубам я не хожу. Что знакомиться не люблю и на свидания, гм, не хочу тоже. На вечеринке – тот самый человек, что молча стоит у стеночки. Танцевать я на самом деле умею, немного, но… я боюсь, а позориться при всех точно не собираюсь. Она специально притащила меня сюда! – девушка демона, привыкшая к простору и красоте природы, и старалась пересилить себя, и не могла отделаться от чувства, что поступает сейчас неправильно. – Не надо было соглашаться, не надо никуда идти! Так моё состояние только ухудшится. Это ведь очевидно. Илина, может, хотела помочь… Может быть, хотела… Постой, я защищаю её? Или оправдываю своё изначальное мнение о таких заведениях?»
         А дело было во всём и сразу. Некоторые люди действительно не были созданы для бесполезных развлечений. Они не умели так мыслить, не умели так отдыхать. И они здесь всегда оставались чужими. Дело не в предыдущем опыте, или изначальном нежелании идти, просто на природе было спокойней и лучше.
- Илина? – блондинка снова хотела позвать её. Позвать и сказать, что, наверное, лучше пойдёт обратно. – Илина?!
          Не так громко играла завораживающая музыка, и не так много толпилось в зале людей. И не скрывались люди за огромными перьями, крыльями, масками и веерами. Её нельзя было не заметить здесь, однако её здесь сейчас не было.
          «Куда же ты подевалась?..»
          Настя незаметно пробралась через толпу, парни, стоящие рядом, присвистнули, окатив издёвкой красивый, но старомодный наряд. Хотелось пробормотать что-то вроде: «А мне смешно с вас!», но время не позволяло отвлекаться на подобные «развлечения».
          Ей показалось, что послышался голос. Кто-то кричал.
- Илина?!
          Проталкиваясь дальше мимо столиков с подвыпившими девицами, Настя осмотрела ещё раз сцену – нет, на сцене никого кроме некрасивой певицы. Гитарист сменился другими парнем, а в общем и там, как всегда, никаких перемен. Новая песня раздражала ещё больше своей бессмысленностью.
         Глядя на незнакомку, невольно нельзя было не вспомнить Люциара и того, что он говорил про людей. Что он нашёл, узнал причину творящегося хаоса и разврата, и имя той безнаказанности, распущенности и веселухи было – постмодернизм, и «даже сам Дали пришёл бы в ужас, увидев новое поколение». Оказался демон прав или говорил о своём, не было времени рассуждать, а только мысли невольно лезли снова в уставшую голову. Постмодерн – вот самый главный демон.
         Настя не любила музыку, в которой не было смысла и красоты, такое пение лишь раздражало и резало слух, если поющий был лишён настоящего голоса. А нынче почти каждый второй лез на сцену или учился писать, рисовать, танцевать, кичился – думал, это так просто, и, не желая учиться, скакали вот так на сценах, неопрятные, неаккуратные, вульгарные, думая, что отсутствие дара можно будет легко компенсировать донельзя короткой юбкой или утиными губищами, например. А толерантность в данном случае лишь помогала убивать настоящую красоту и искусство.
         Она хотела что-то сказать, но покачала головой. Зрелище не вызывало ни единой капли желания смотреть дальше и – уж тем более – завидовать, вступать в спор. Всё-таки демон прав. Искусству надо учиться годами. И, не имея ни малейшего желания смотреть и размышлять дальше, она побежала снова по залу в поисках не то крика, не то голоса, так сильно походящего на голос её подруги.
         Парни, которые не оценили сшитое специально под старину платье, снова оказались рядом, только теперь окончательно распустили языки, улюлюкали и цеплялись к каждому встречному.
- Мне некогда, идите и пейте дальше! – не выдержав, процедила она. Крик слился с музыкой и утонул в ней. Опять непонятно откуда донёсся тембр Илины. Остальные слова и звуки утонули в бессмысленном шуме.
          И вдруг Настю как осенило. Она посмотрела на сцену и сопоставила два и два. Там, совсем рядом со ступеньками, в стену уходила дверь, а из-за округлой формы «кратера» казалось, что звук шёл со сцены.
          Дверь! Она там! И она не одна!
          Прежде казалось, маньяки и насильники существовали только вдали и в фильмах…
- Илина, я тебя слышу! Я иду! – прокричала на всякий случай. Если голос не потонет в проклятой однообразной музыке, а она его слышала – голос станет лучом надежды. – Беги от него, я иду!
- О, да, ты пойдёшь сейчас с нами!
- Хорошая крошка, конечно, с нами, а с кем ещё? – компания других парней возникла из ниоткуда сзади и прижала девушку к двери, один резко прыгнул вперёд и движением втолкнул её внутрь.
         За неплотно прикрытыми дверями, действительно, стояла подруга и трое типов с очень неприятными глазами. Глазами из стали и льда.
- Вот это мы попали, чёрт…
- Не бойся! Главное веди себя достойно, и мы ограничимся малым количеством раз.
- А меня вам лучше испугаться, неблагодарные, и уйти сразу! Девушка, уходите! – до боли знакомый голос раздался вдруг за спиной. Голос очень приятный и уверенный пока обращался только к Илине. – И ты, не стой!
          Лишь развернувшись, девушка позволила своему спасителю узнать в ней ту самую Настю.
- Анмен?!
- Вы что знакомы? – Илина удивилась странному стечению обстоятельств, казалось, больше, чем если бы незнакомец позволил гадам схватить и обесчестить по кругу всех. У Насти даже невольно возникла плохая мысль, что подруга, прежде такая весёлая и открытая, не зря в последние месяцы часто ходила сюда. «А не являлся ли один из этих гадов её парнем, не один ли из них издевался над ней, мороча голову бедной девочки якобы "чистой любовью"? А она верила… Гадость!» Настя покачала головой, в надежде развеять предположения.
- Как я рада, что ты здесь, ты так вовремя!
- Они вас не обижали? – Анмен по-прежнему обращался к Илине, точно не замечая рядом хранительницы его личных тайн.
- Всё нормально, они м-мои… друзья.
- Друзья?! Что…
         Догадка грянула, точно выстрел.
- Рядом с друзьями не кричат от ужаса! Идёмте и больше никогда не приходите сюда, здесь опасно.
- Тебе особенно опасно быть с моей девочкой, эй! – один из парней, маленький по росту, но довольно крепкий, который до этого стоял и молчал, кинулся вдруг вперёд и замахал кулаками.
- Ты кто вообще такой? Наш клуб – наши девочки, что хотим, то и делаем!
- Она, между прочим, моя невеста!
- Ах… Да?
         Сознание отказывалось верить, что такая добрая душа, как Илина…
- Нет, нет, она тебе не невеста! – вдруг закричала Настя. – Этого не может быть. Не должно…
         Илина схватила её за руку и, всхлипывая, прошептала:
- Это всё правда, молчи – будет ещё хуже. Не связывайся…
- Но как, как так?! – хотелось всё изменить, броситься с кулаками на опьяневших от безумия негодяев. – Как, зачем и за что? А зачем ты меня привела сюда – найти такого же якобы «хорошего» парня?
- Не думала, что ты так быстро заметишь моё отсутствие, тут всё же много людей. А я, я…
- Илина, отвечай!
- Его родители – очень влиятельные люди. Так надо, Настя, он – хорошая партия. Маленькая ты ещё – потом поймёшь, что самое важное в жизни, а пока не понимаешь – лучше молчи.
          Хорошая маленькая – всего на месяц или два. Обоим уже за двадцать.
- Счастье? О чём ты? Очнись! Да он же убьёт тебя однажды, он… изнасилует!
         По приторно грустной улыбке было видно, что такое уже случалось и, - о боги! – кажется, не один раз. Но жертва даже мыслями не решалась уйти от своего мучителя. Люди романтизировали насильников – плохие книги сделали своё дело.
         Порочная старушка Земля, да сколько можно?!
        Смотреть на такое было невыносимо.
- Так, всё, Настя, уходи! Уходи! – сорвалась на крик подруга. Она была уже не та Илина, которую она знала с детства, и, должно быть, вела себя так от отчаяния. А отчаяние исходило от страха. Её можно было понять и простить сейчас. Но с ситуацией надо бороться!
          Ещё один парень встал в стойку и бросился в сторону ангела. Тот, как всегда, оказался немного некстати. Хотел как лучше, помочь, как всегда… Теперь и он не понимал до конца, что люди называют любовью.
- А что ты тут стоишь, ещё распусти крылышки, ангел, спасатель! – гнусавым голосом запел третий бандит.
          О, если бы он только знал, что некоторые шутки, самые смелые предположения оказываются правдой и истиной!
- Девочки, уходите!
          …Парень отпрянул от Анмена в то же мгновенье, как в фильме.
- Эй, мы пошутили, мужик! Уходи, забирай этих девчонок, да хоть всех забирай, оставь нас!..
          Жалобные крики насмерть перепутанной тройки слышались ещё долго вдали. Щенки. Девушки выскользнули из зала, и уже бывшая подруга, коротко и надменно попрощавшись, скрылась где-то вдали. Настя осталась одна.
         Сначала она думала подождать снаружи, но, вспомнив про недавнюю одну компанию подростков, которая проплывала неподалёку, вжалась в стену, а после испугалась сильнее всех. Ведь она единственная знала, кто такой Анмен, путь и не видела своими глазами многое из его слов, но она слышана. Она могла представить, на что способно в гневе подобное существо. И перед глазами вспыхнул огонь.
          «Да он же убьёт всех!!!»
          И было принято единственное верное в такой спешке решение – спрятаться за дверью и начать приглядывать за Ним. Лучше потом уйти вместе. Зрелище, затаившееся в коморке, не впечатляло так, как нафантазировал страх, но для человека неподготовленного тоже отпечатывалось сильнейшим шоком.
         Анмен действительно обладал своего рода волшебством, но вокруг него не горели огненные колёса и колесницы. И голубые, точно топазы, глаза его не светились красным, как в фильмах. На ладони всего лишь играл, переливаясь и пульсируя, чуть меньше головы шарик огня и света, этакая небольшая шаровая молния, только ручная и выполняющая каждый приказ.
        «Он поджарил Зарри, или как его там; Анмен не обманул, ах!»
- Кто ты такой?!
- Это не то, что ты думал, мужик.
        Парни в ужасе пятились от высокой фигуры ангела. В их глазах навсегда застыл очищающий и карающий небесный огонь, и перспектива этого маленького, но чертовски опасного огонька, во всей своей мощи и всей опасности. Думаю, они представляли не хуже меня себя в роли ведьм на костре Инквизиции.
- Убежали, - через мгновение коротко и победно сказал Анмен и усмехнулся, - думаю, больше никого ни на кого здесь не нападут. Во всяком случае, пока я рядом.
- Ты так вовремя!
- Идём-ка лучше на улицу. И расскажи, почему ты, - он, наверное, хотел сказать: такая ты, - очутилась в этом ужасном месте?
       Настя не успела кивнуть, как дверь оказалась далеко позади. Потом вспомнила, что он уже мог знать ответ, так как располагал её мыслями. Вообще интересная ситуация: зачем спрашивать, когда знаешь итак? А чтобы сравнить слова человека. Привычка.
- Тебя мог кто-то заметить, да они же, эти парни! Они всем расскажут, и что тогда?
        Ангел удивил её внезапным ответом:
- Пьяные, в баре?
- «Луна» - не бар!
        Спорить было бессмысленно. Он продолжал.
- …Скажут – да. Но кто-то им поверит?

***

          После того, как «Луна» и Илина показали свою обратную сторону, брат и Настя решили пойти гулять. Морок страха уже прошёл, канул в бездну навсегда Кирилл, а про подругу говорить не хотелось.
         Они молча гуляли по парку. Анмен рассказывал что-то о своём прошлом, она не слушала. Эмоции после увиденного были ещё очень сильны и не давали ни успокоиться, ни сосредоточиться. И всё же увиденное не давало покоя мыслям.
- Не понимаю, зачем она так… Я точно узнала какую-то страшную тайну. Неужели это – и есть любовь?
          Ангел покачал головой.
- Через пару лет она тоже поймёт, в чём дело. Время всё расставит на свои мечта. А пока…
- И даже ты не можешь ничего изменить?
- Я могу лишь сказать или направить, людские ошибки исправлять нужно людям самим. И заблуждения тоже.
- Любовь – как колдовство какое-то… «Ни за что не хочу никого так любить!»
         Услышав и ответ, и мысль и решив больше не говорить на неприятную тему, Анмен бережно взял собеседницу за руку и сказал:
- Если тебе станет от этого легче, знай, что я никогда бы не поступил ни с кем, как эти бессовестные. Пора сравнивать не человека с животными, а провинившегося зверя звать «человеком».
- И я бы не поступила…
          И то ли магия крылась в словах, то ли прикосновение высшего существа имело настолько огромную силу – Анастасия успокоилась, и до самого её подъезда они гуляли, шутя, улыбаясь. Беззаботный искренний разговор настолько пересилил впечатления от недавнего ужаса, настолько отдалил ужас в прошлое, что казалось, после похода в клуб прошла уже целая вечность, они были знакомы очень давно.
          И этой ночью девушка поняла, что вот именно о таком друге она и молила свои мечты, именного такого представляла, ждала, фантазировала. Ждала точно старшего брата, наставника, приятного собеседника. И ни на какое веселье она бы не променяла даже на один вечер с Ним.
          Сегодня Она во сне улыбалась...





Глава 10. Вопросы

          Вчерашнее свидание долго хранилось в памяти. Настя возвращалась к нему боязливо и одновременно с тем с новой радостью. В ушах до сих пор звучали красивые слова и мягкий, но властный голос, всё же голос выдавал в Анмене грозное великое существо; больше всего вспоминалась песнь ангела.
         Его голос… Он был настолько не похож на людской, что кружилась голова и тотчас вырастали крылья, но не было слов описать его, хоть на каплю приблизив человечество к пониманию. Прошли почти сутки. А Настя металась по комнате, довольная, счастливая и возбуждённая, перед её глазами был только Он. Мама с удивлением смотрела на дочь, сначала качала головой, а потом, догадываясь о чём-то своём, улыбалась.
         А Настя точно влюблялась – в дух, призрак, образ из воображения, который, как казалось, приснился, но был намного живее многих живых. С каждой минутой, с каждой мыслью становился всё более красивым и интересным. И до такой степени быстро произошла в ней эта метаморфоза, что если бы кто-то напомнил про убийство и про странное сходство с Кириллом, влюблённая бы никому не поверила. Как только Он вчера коснулся её руки, все страхи, сомнения и опасения растаяли в шуме ветра, в приятном прохладном воздухе.
          Август начался хорошо! С сильного желания увидеться с Ним хоть ещё один раз, увидеть, обнять и понять, найти ответы на все свои вопросы и просто перестать быть одинокой. Одного Высшего демона ей стало мало? Ха-ха. Я уже хотела засмеяться, назвав ветреную Настю изменницей, как вдруг уловила ещё одну её мысль, и та расставила всё на места.
          Никакой измены, как и никакой любви здесь не было. А влюблённость или симпатия – кто же их разберёт? И если раньше не было ни к кому подобных чувств – это тоже ничего не значит. У Насти скорее началась пора любви к жизни, всеобщей радости, наслаждения. Она теперь жила каждым днём, ловя его солнечные лучи, улыбаясь. Она радовалась, что за это лето нашла как минимум двух друзей, радовалась тому, что встретила таких интересных личностей. И не думала, как они могут воспринимать её и факт существования друг друга.
         С Илиной ситуация тоже разрешилась относительно хорошо. Они улыбались друг другу и больше никогда не обсуждали тот случай в «Луне», не возвращались к прошлому. Но чувствовалось, что открытие тяжёлой тайны проложило между подругами высокую стену, и о былом общении уже речи быть не могло. Тихо оборвалась ниточка, ведущая их какое-то время рядом. Хорошо и на том; Настя радовалась, что обошлось без конфликта.

         А потом она вспомнила Люциара. Как действительно закружилось всё… Сколько они не виделись: пару дней, неделю, две-три недели? Братик выбил её из колеи, отчасти напросившись на какие-то чувства, а был ли у него шанс? Было ли у него право разрушить уже сделанный ранее выбор? Ещё не так давно Насте казалось, другой претендует на её мысли и время. …А потом появился Анмен!
          Кстати, с братиком в эту ночь опять случилось кое-что странное. Уж не знаю наверняка, с чем это было связано, но второй раз за своё пребывание на Земле он потерял все силы и стал снова слабый, как человек. Почему так происходило? Да ещё и опять после того, как он на всякий случай решил стать невидимым, чтобы меньше людей и существ глазели на него. (О, если б он знал, как много!)
         Мелькнула одна довольно странная версия, что связано это с людьми. Чем больше их, чем больше тёмной и чёрной энергетики, да и вообще энергии, тем сильнее она начинала фонить, - отсюда и перебои. Но чтобы слабые людишки, подлые, злобные и развесёлые, влияли так на настолько высшее существо? Поэтому я и сказала, что не знаю наверняка о причинах.

***

- Сколько мы не виделись?
- Действительно, не один день…
- Как ты, что произошло нового в мире? – Настя сияла от радости и, конечно, имела ввиду невидимый мир, который располагался за дверью.
        А демон держался холодно, точно зная о её недавних развлечениях и знакомствах, он соблюдал дистанцию. Зачем – хотя бы на всякий случай.
        На сей раз они встретились в замке, в том самом великолепном сооружении, что обычно всегда оставалось для неё недоступным. И жил ли там кто-то, или этот замок был городком для всех – не всё понятно. Он давно хотел пригласить её туда, но недавние события, действительно, наложили свой след, и демон передумал с обиды, гордо пересилил себя. Настя ещё не знала о том, что он знал, и знать ей это было необязательно.
          Последняя пара недель прошла для Дэймона медленно и мучительно. Были счастливые моменты, но чаще он без каких-либо чувств смотрел на море, апатия пожирала всё. Уже начинала вырисовываться картина, в общем-то неудивительных событий. Люциар запретил своим преданным слугам распространять информацию о себе. Демоны терялись в догадках. Разные слухи и сплетни передавались из уст в уста. А он просто сидел один, на высоком уступе, на самом отвесном месте. Туда никогда не допускались люди, животные и птицы обходили скальный уступ стороной. Я боялась лишь одного, как бы он однажды не прыгнул, ведь, даже умея летать без крыльев, демон мог сознательно не воспользоваться своей способностью. Потеряв всяческий интерес к жизни, сделать всё, чтобы её оборвать. Сказал же, что надо ограничить общение.

- Что-то случилось?
- Ничего.
          Он пожал плечами и, как обычно, посмотрел куда-то в сторону моря.
         Так уж и ничего…
         А она чувствовала небольшую вину за себя, хотела рассказать. Но диалога не получилось. Во дворце, который, как оказалось ясно из истории, был передан Дэймону в дар от его родителя, а тому передавался от отца к сыну от самого Люцифера, было слишком много народа и зябко, и холодно. Настя удивлялась тому, что начала чувствовать себя здесь неуютно, почему – возможно, потому, что сильно много дней витала в ангельских фантазиях. По принципу: это всё сказки, но что, если так? Не до конца ясная причина так и осталась в секрете.
         Всё было очевидно без слов…
         Они почти не говорили, молча сидели и избегали смотреть в глаза. А потом наступил закат. Август у моря вечером – холодный воздух, на пляже – шторм; обратно также ни звука.

         Демон выглядел очень плохо. Это стояло ему цвета лица, и руки были ледяные и постоянно дрожали – он прятал их, как только мог, она всё равно видела. И всё же барьер работал хорошо – ничего не скажешь, общее состояние, которое не получалось скрыть, было видно, а то, что таилось внутри, определённо пряталось под замками, я предполагала причину, но не могла знать наверняка.
          И всё же в его глазах мелькал очевидный ответ. Я угадала. Тень по имени Мэйкор бесшумно носилась по городу все последние недели и дни. Тень всё видела и всё передавала своему Господину. Её глазами становился он, не решающийся выйти поближе к людям. Тень была слишком хорошим шпионом, а вот Настя прятаться, как следует, не могла. Да если б она ещё знала!
          На самом деле и один, и другой парень оставлял у неё миллион вопросов, и пусть невысказанных, не всегда понятных даже себе, но всё же больших вопросов.

***

         …Демон соврал, что умер кто-то из свиты, давний друг, давний и очень преданный. Много лет были вместе, что только не пережили бок о бок, а теперь его нет, точно весь мир умер вместе со смертью друга.
         Настя не знала, можно ли верить таким громким и высокопарным словам и проверить их не могла. Не знала и не видела никогда, о ком шла речь, не понимала до конца, слуга ли он, рядовой подчинённый, или именно друг. Демон прятал от неё всех своих нечеловеческих знакомых, как вроде и не было их, но из одного его титула становилось понятно, что демоном возле моря довольно много – не будет же возглавлять Люциар группку из двух-трёх бесов и чертенят.
        Заговаривать об утрате не приходилось. Было немного неловко, да и мизерная информация не позволяла правильно выстроить диалог. Мало ли в каких отношениях они были, что творилось между ними? А может, сам Дэймон убил его? За провинность, неповиновение, попал под горячую руку? Ведь мог же убивать ангел, а демон тем более в состоянии. Это с виду он как холодная худощавая статуя, бледный как мрамор, с волосами как серебро. Кажется, его волосы стали ещё светлее за это время. А там кто знает. Или сам соскользнул и упал?
         А что если в действительности он иной, или причина иная? А ведь запросто могло быть! Могло быть и так, что напыщенная печаль скрывала под собой иные чувства, или вслух сказанные слова были правдой, но не соответствовали переполнявшим эмоциям, правдой не до конца. У людей вроде тоже такое бывает? Расстроился из-за одного, а сказал, якобы от другого. Так в итоге и оказалось.
         Холодная стена постепенно превращалась в прохладную, а затем падала. Настя думала, уж не она ли случайно чем-то обидела своего компаньона, не сказала ли ненароком лишнего, не перегрузила ли какой личной проблемой. Вроде бы нет – о большинстве подобных вещей она предпочитала молчать, никому даже не намекала, потому, что личное – это личное.
         Они вроде бы и не ссорились, но после, кажется, помирились. Сами не зная как, сами того не заметив. Девушка снова была в драгоценном дворце, только на сей раз с большим энтузиазмом оглядывая его прекрасные стены. Неведомые мастера из ушедших эпох хорошо потрудились над эффектностью грандиозного сооружения. Здесь встречались узоры различных стилей, а некоторые фрески показывали совершенно неведомую для человека жизнь. Невероятные существа, немыслимые и ни на что не похожие создания, такие же немыслимые растения и совсем неразборчивые формы флоры и фауны. На мгновение возникло чувство, что этот красивый дворец родом из какой-то другой планеты, и это его чужая, совершенно чужая жизнь.
         Спрашивать о происхождении дворца, нарисованных зверях и тварях Настя посчитала не нужным. Они – лишь крупица тех тайн, что скрывал её рогоносный знакомый. Лишь одна из… Захочет – и сам поведает. А нет, значит нет. Не самым главным и не настолько существенным представлялся этот момент, хотя, спорю, любой исследователь отдал бы за правду голову!
          Настя сидела во дворце и понемногу опять себе удивлялась: то чувство, что возникло вчера, откуда оно, и куда опять подевалось? Точно неприязнь, ощущение страха и некомфортности, как пришли они, так и ушли. И снова всё стало, как прежде. Но стало лишь для неё…
         Что именно произошло за дни её здесь отсутствия? Сколько умерло или ушло друзей и надежд; если в друзьях было дело? Какие катаклизмы и неприятности пронеслись по внешне всегда прекрасному месту? И кто виной тому, а если виной – она?..
        Девушка сидела за аметистовым стулом-троном и ела без аппетита предложенные ей райские фрукты. Обсидиановый стол был полон сполна приготовленных ради неё угощений. Но что если они – только внешность, иллюзия, что если простая вежливость, и слова не более, чем слова? Какое-то смутное чувство уже кружилось в сознании девушки.
        Да, вопросов оставалось немало – и к Люциару, и к Анмену. Она не знала, что именно бы хотела узнать, и просто во всём запуталась. Немного грустное настроение и чувство вины создавали неразбериху в душе. А ещё Дэймон молчал! Молчал и всё. Хотя прежде отличался и красноречием, и словоохотливостью. Заставлял думать невесть что и теряться, теряться в догадках.
         Только думала, подружилась, и что-то пошло не так.
         Что-то случилось. Что-то определённо произошло. Какая-то ошибка, едва ли не видимая и осязаемая. Ошибкой была наивность и непонятливость, чувства, что не имели названия. Дружба, симпатия, влюблённость или любовь – какое всё это имело значение, если просто в один день рушился твой прежний мир, и весь мир обретал уже не ты, а другой?
         Настя не знала и не могла знать, о том, что рассказывала тень своему повелителю. Незримо следующая по пятам, как она пряталась, выжидая, в подъезде, сливалась с деревьями, переселялась в птиц. Она просачивалась через щели в кирпичных стенах и, словом, проделывала такой тяжкий путь, и что же увидала она? Какое слово использовала для описания?

        Молчание как началось, так и кончилось. Люциар снова был лучшей версией себя, улыбался и доброжелательно звал Настю «испробовать ещё один подарок, только ради тебя». И это был настоящий подарок! Ещё одна страсть, которая лишь зарождалась и потому о которой никто ничего не знал, девушка даже себе не признавалась.
         В лесу, что расстилался рядом с горой у моря, по словам людей, давно завелось непоседливое стадо копытных. Вроде какой-то пастух не уследил, и у него сбежала лошадь – прибилась к стаду, которое водилось в лесу, со временем коней стало много. Никто уже не помнил имени безрукого пастуха, а его «деяние» стало обрастать легендами, сбежавшие кони временами терроризировали округу. Их хотелось бы обуздать, хоть одного.
        Настя замерла, не веря своему счастью.
         За горой, среди невиданных трав и цветов, такая смешная картина: стоял главарь демонов, а рядом с ним паслась небольшая кобыла. Она так спокойно находилась рядом с ним, с радостью поедая ароматные лакомства, а он так волновался, поглядывая на е ё большие копыта. И было смешно видеть его, с виду отчаянного и важного, просто стоящим рядом.
- Она твоя! И любая другая, кого пожелаешь, только скажи на ушко.
        Кажется, перед тем, как обуздать дикую лошадь, Люциар и впрямь нашептал ей пару слов.
- Она твоя, можешь двигаться теперь, куда хочешь! Ох, мы теперь можем двигаться, куда только хотим, - оговорился демон, на мгновение осознав двусмысленность предыдущей фразы, перепугался.
- С тобой всё так, как я хочу.
         Люциар обуздал ещё одного коня, и следующие пару часов всадников не видело море.

***

         Я размышляла, время от времени возвращаясь к самому первому вопросу: почему именно эта девушка? Что-то таинственное и необычное безусловно было в Анастасии, и это что-то впечатляло своей неопределенностью, ведь к ней, прямо сказать, тянулся и ангел, и демон. Удивительный человек, в котором сочетались две такие разные стороны? И сколько я не смотрела за Настей, не понимала, что в ней относится к одним и другим.
         Наверное, вся проблема, а точнее всё дело, проблемы тут нет; вся двойственность и неоднозначность ситуации шла лишь из стереотипа, из какой-то надуманной необходимости выискивать и находить в человеке заранее заданные черты, якобы чисто белые и мрачно-чёрные. Честно, я не видела в ней этого разделения. То, что привлекало парней, не принадлежало к этим стереотипам, больше того, кажется, их привлекали в ней одни и те же черты.
          Или не замечала. Встречаются ведь такие люди, что годами и даже всю жизнь хранят свои страхи, секреты, если изволите, «скелеты в шкафу». Люди скрывали многое от людей, но мне-то полагалось такое видеть. Ангела не обмануть, зеркало тут не подставишь, и в тоже время… Ах, бывали и на моей практике случаи, выходящие за все рамки правил природы.
          Люди – странные существа, вроде бы не должны обладать силой, а иногда так много всего носят в себе, так сильно похожи на нас или демонов, что едва ли неотличимы, только родились людьми. Бывало, эта грань стиралась практически полностью. Но это редкость – не большинство. Подобных единиц рождалось за век два-три, не более. И великой удачей было встретиться вместе этим особенным человечкам! Великая печаль – так и не найти понимания; обычным людям было их не понять…
          Но Настя не относилась к числу единиц, избранных самой Вселенной, настолько великое звание надо было заслужить ещё до рождения и, словом, для того были настолько сложные и почти невозможные для выполнения условия, что, кажется, в последние века такие люди уже не рождались, а сводки врали – лишь бы была статистика. Люди их называют гениями, но настоящие Гении – это не человечки.
         Настя была самой обычной девушкой, каких тысячи живут в каждом городе. Но… И это «но» в виде личного знакомства с двумя великими Силами заводило все мысли в тупик. Почему именно она? Чем она отличалась? С одной стороны – есть сотни похожих, в большей или меньшей степени, с другой – со случайными лицами не происходит то, что выпало на судьбу ей.
        И я продолжала думать, перебирая сначала простые, а затем самые фантастические догадки одну за другой. Возвращалась к бессмысленности стереотипного разделения на чёрных и белых, к тому, что искренность, открытость и понимание могут привлечь даже самого злого демона, что это – именно то, что необходимо каждой душе, и самый последний злодей втайне надеялся и желал только этого.
         Она умела слышать и слышала. Умела слушать и понимала. Не доверяла людям, точно зная о них намного больше дозволенного, одной фантазией, интуицией полагая, что людям не стоит верить. И также, наверное, инстинктивно, тянулась к тем, кто стоял намного выше людей? Потому что пусть не телом, не историей крови, а духом была выше их. И как бы кто ни спорил до хрипа о идеалах, и даже если она не слишком напоминала его, она просто была хороша. Она была далеко не последней фигурой. И многим бы хотя бы так, как она.
         Что касается брата, Анмен тоже занимал большую часть моих мыслей и времени. Я пыталась представить, как он, ныне практически человек, разве только с проблесками суперспособностей, как он так быстро принимает решения на эмоциях. Знает ли он о том, кто такая его блондинка Анастасия? И всё ли знаю о ней я? Чего от неё ожидать нам обоим в ближайшем будущем?
         Анмен не знал. Связь с демоном могло оказаться ударом. Прямолинейный и склонный к обидам, братец мог в один миг изменить решение, бросить всё – улететь, и оставить её одну. Мог, но смог бы?
         Время шло в соответствии своих строгих правил. Оно не приоткрыло до сих пор к тайне дверь, и я не решалась и немного побаивалась принести Ему эту новость – пусть лучше узнает сам. Только чувствовала, что это случится скоро…

***

         И так шли дни; Настя жила, не ведая очень многих вещей, не подозревая о многих тайнах, о том, что за ней наблюдают – и точно не я одна, и время от времени святая без крыльев показывала свою тёмную сторону. Опять же, мне было трудно сказать наверняка, являлась ли эта сторона тёмной, но, кажется, да; пришёл час и открыл, что привлекало в ней приморского демона.
        Я увидела прямоту, наивную, доходящую порой до немного обидной границы. Она не могла молчать, если считала, что так будет лучше. Могла обидеть словом, сказать что-то и даже того не заметить. Например, иногда она очень завидовала незнакомцам. Глядя лишь на одну их внешность, успевала найти целый мир. Миры и представления не всегда соответствовали действительности, а желанные возможности, способности или события жизни другого потом долго не выходили из головы. Кому-то ведь досталось так – с детства! – почему ему, а не мне, чем я его хуже? Завидовала от низкой самооценки.
         Также прямо Настя ответила демону, не выдержав его необъяснимого и внезапного молчания. А он сказал только, что не держит зла, но его мысли были переполнены слезами и страхами. Перед глазами стояла подруга, вот только вроде бы ставшая ею, и вдруг – с другим. Что ещё оставалось думать? Настя крутила с обоими, улыбалась, смеялась, рассказывала о себе. А со сколькими она ещё так любезничала?
         Люциар ответил что-то вроде: «Я молчу, потому что мне достаточно просто видеть тебя и быть рядом, больше ничего не надо. Я так давно не смотрел, дай мне насмотреться, я о большем не смею мечтать». И отчасти слова были правдой, пусть и раненный, он-то любил её, любил, как оказалось теперь уже, по-настоящему. А что она? А любила ли она когда-нибудь?
         Ему нравилась прямота – нравилась правда. Настя и Люциар помирились, и на какое-то время ангельский след снова скрылся в пучине разноцветного города.
         И время летело так быстро, когда в жизни становилось хоть немного стабильно и радостно. Только, казалось, все слышали про наступивший август, а вот уже календарь уносил вторую и третью его неделю…
         Погода менялась: холодало, вечерами становилось холодновато, но обещали ждать Бабье лето – в городок снова вернётся тепло.
        Дни летели и таяли, Настя смотрела на вазочку с любимыми цветными конфетами и гадала на них, наугад вытаскивая цветастый шарик, трактовки к цветам придумала мимоходом сама. Работа проходила спокойно, не предвиделось больше никаких перемен, разве что только учёба – она решила взяться за неё основательно, решила подать документы и перестать быть психологом только для себя и знакомых.
          И в целом конец лета оказался довольно тихим и даже скучным.

           …А потом наступила осень, но и это не помешало их встречам. Ничего не изменилось – подумаешь, лишь место действия появилось посреди города. Или не города, как бы лучше сказать, совсем недалеко от её дома, между старыми домами, на окраине улицы. Между старых уже полуразрушенных стен, выросло, точно из ниоткуда, из асфальта, несколько странных кустов. Деревья имели огненно-красную листву и листья несвойственные здешней растительности, они точно выскочили откуда-то, или их бросили, или они ушли и заблудились, или забыли вернуться обратно в свой мир.
         …Настя даже не удивилась, что именно там, на очевидной границе миров, сидел на развалинах дома знакомый демон, сидел и беззаботно болтал ногами.
          Они не виделись уже достаточно долго. Неделя, две? Может, даже чуть больше? Как наступила осень и к работе прибавилась новая учёба – времени почти не осталось.
- Ты не хочешь ничего мне сказать? – спокойно и тихо проговорил он. В этом уголке, в этом странном соединении серых и ярко-сказочных красок, так уместно смотрелись его рога, покрытые настоящим золотом.
- Тебя же увидят! Что ты де?.. – не успела договорить.
- Ну и пусть, - рогатый был в удивительно возбуждённом настроении. Больше того, он демонстративно прошёлся вокруг красных кустов, выпрыгнул на тротуар и помахал руками. – Пусть видят. Пусть! – голос быстро сорвался до крика.
- Дэймон…
- …Я всё равно невидим. И мой мир для них тоже. Так что всё нормально, всё хорошо, расслабься. Всё прекрасно!
          Но это звучало неискренне, очень неубедительно и агрессивно.
          Тогда Глава местных демонов предложил войти внутрь, – и тут опять произошло странное. И всё как-то встало на свои места. Только переступив порог разрушенного пустого здания, они снова очутились в знакомом мире, на яркой траве, в цветах. Там же, где и обычно. В мире вечного лета и беззаботного спокойствия.
- Твой мир расширился, - хихикнула Настя.
- Рвётся со всех сторон, скоро начнёт набрасываться на людей. Как у тебя дела?
- Я хотела как раз рассказать… Со мной недавно познакомился один странный юноша.
          И девушка поведала все свои страхи и тайны относительно моего брата. Добавила пару лишних фраз про непонятную манеру общения, и что, «похоже, действительно не человек». Да на самом деле и не совсем ангел – серафимы – существа очень сложные.
- …Без понятия о том, кто он. Приснился один раз, затем растворился в воздухе и следит. Потом второй раз появился. И опять в никуда. Даже не знаю, что думать!
          А она очень сообразительная! Поняла, что именно это он и хотел услышать.
- Вот и как быть? Почему именно я? Я не понимаю, что ему надо, он такой странный, и мне… мне даже показалось… И при этом такой хороший, - она заулыбалась, не скрывая румянца на лице.
- Не хочу даже слушать ничего из россказней Анмена. Поверь, такие, как Он, готовы всю жизнь провести, отказывая себе во всём, якобы ради какой-то неясной, якобы светлой цели. Но ради чего, ради чего? – с жаром проговорил Дэймон. Было видно, что он хотел начать спорить, но быстро охладел и даже опустил голову. Его поза при этом движении смотрелись немного смешно, а при ином ракурсе даже трагично. – Не хочу ничего слушать, - ещё раз повторил он и замолчал. Прошло время, и демон снова вернулся к своей истории:
- …А знаешь, Настя, я ведь давно тоже хотел рассказать… Эй, ты слушаешь меня? Тоже одну историю. Откровенность за откровенность.
- Если только ты хочешь.
- Да. Никак не идёт из головы судьба одного моего хорошего друга.
          И они предпочли говорить о ком угодно другом, нежели о моём братце. Похоже, обоим речь на тему него становилась немного неловкой, каждый чувствовал свои эмоции, обиду или вину. Оба решили закрыть глаза, но то, что прошлое доверие оборвалась, одними закрытыми глазами ведь не изменишь.
- …Он такой же, как ты, тоже демон?
- Да, но это не играет никакого значения. Это могло случиться с кем угодно. И с тобой, и со мной… могло…
         Странный тон, снова опущенная голова, взгляд. Что-то определённо случилось, только было неясно, что.
- До сих пор не идёт из головы…
- Ты только не плачь!
- Постараюсь.
         Тогда Люциар, уже будучи в своём мире, уселся поудобнее на излюбленном камне и снова опустил голову. Было видно, что эта история очень сильно взволновала его, подкосила. А может, кто знает, это была Его история?
        Или что-то снова случилось на днях? Что ещё?

- …Мы, демоны, в чём-то похожи на двуногих земных созданий. Конечно, во многом разные, но почти также появляемся на свет и умираем. Знаешь, ты – человек, и всё-таки ты, наверное, не поймёшь эту боль, эту боль родиться одним на свете… Зря я рассказываю.
           У нас нет родителей, нет и не может быть. Мы все одиночки, но кто-то обречён скитаться век, два, а кто-то – целую вечность, обойти Вселенную вдоль и поперёк; жизнь человека короче, даже самая долгая жизнь, этим она желаннее; Боги милостиво не дали вам понять такое слово, как вечность.
          Мы заранее обретаем свои таланты, также узнаём, куда забросит на сей раз судьба. Это что-то вроде лотереи: ты тянешь билет, и красивая девушка с ангельским голосом говорит, будет ли хороша ваша внешность, повезёт ли в любви, сколько будет детей и так далее… Нам всем раздают способности и черты характера: и нам, и вам, а также радости и способности. И ещё одна – самая главная неожиданность – боль. Многие завидуют прекрасному дару, к примеру, художника…
- Или кондитера?
- Да; ты только представь, Настя! Или кондитера, верно. Тебе суждено стать самым выдающимся человеком своего дела, купаться в славе, в морях и океанах цветов, путешествовать хоть на другие планеты, но при этом иметь неизлечимую депрессию или иную боль. И всё будет омрачено и падёт. И то, чему завидовали прежде твои товарищи, разве будет оно так желанно теперь, если озвучить сразу список талантов и список проблем и боли?
- В точности, как у людей…
- Наверно, но нас в особенности. Среди демонов много выдающихся лиц, и многие, – Люциар вдруг замялся, его голос сменил тонкий высокий смех, смешок закончил, - и многие выдающиеся люди были близки к демонизму, так что мы с тобой, считай, как далёкие родственники.
          Потом он лежал под деревом и постоянно вздыхал, а Настя сидела рядом и слушала. Её лицо выражало странное выражение не то вины, не то жалости к рассказчику, хотя в чём тут её вина, кто вообще виноват в этом? И виноват ли?

- …Как я сказал, ему выпала такая судьба: стать лучшим во многом и этим несчастнее всех. Потому что многие завидовали юному демону, думали: если дано одно, то будет прекрасно всё. Да, думали по принципу: ты же красивая, ты же умная, так почему ты не можешь?.. «Как это у тебя парня нет?» Тебе тоже так говорили?
- И часто... – девушка с грустью кивнула. – С ума сойти, как это знакомо! Ты прав, может, мы, действительно, не так сильно отличаемся от вас? Может, люди и есть те самые демоны? А ты… Ты – даже больший человек, чем те, с кем мне пришлось в своё время учиться. Не понимаю, не понимаю тех, кто смеётся с чужой боли и радости, это значит лишь, что у него не было ни того, ни другого. Так что случилось с твоим знакомым?
- Ах, да… - и снова зазвучала история о несчастном существе, постигшем такие большие и разные части жизни. – Он мог двигать горы, одним пальцем своим, одной мыслью! Ты можешь только вдуматься, Настя? И не мог найти даже одного друга. Вся Вселенная встала против Него.
          Ужасная боль каждый день сводила с ума и ломала юное тело. Он хотел… Один раз он даже хотел покончить с собой, но из этого вышла лишь ещё одна долгая и слезливая история. Этот демо… Впрочем, неважно, кем он был на самом деле и как его звали; в тот день его боль достигла своего пика, и, казалось, что впереди только смерть.
        И он пошёл… умирать! Да-да. Не смешно. Пару часов ходил по местному городскому кладбищу, всматривался в цифры и имена, разглядывал портреты, ловил тишину. Он вспоминал и усиленно думал о своей жизни, о жизни людей с портретов, точнее тех злоключениях, которые, скорее всего, могли быть когда-то у них, а теперь – тишина. Но и он не мог знать наверняка. Даже, несмотря на то, что он – Сила.
          Длинная косая чёлка здорово закрывала рога, и люди, что приходили проведать родственников, не сразу видели или не сразу понимали, кто бродит рядом. Кто, так же, как и они, рвёт сухую траву, очищает грядки, кто пытается забыться от своих бед, а сам тем временем утопает в пучине печали.
         Он смотрел на серебристую листву тополей, а потом, едва держась на ногах, падал, вставал, падал опять и стоял на коленях. Он ещё долго смотрел в безоблачное синее небо. А небо над кладбищем, знаешь, оно другое, совсем другое, не могу точно сказать, почему.
         А потом… - Люциар судорожно схватил глоток воздуха. Ему было тяжело говорить, а может быть, даже плохо.
- С тобой всё хорошо? Может, тебе стоит отдохнуть. Слишком много воспоминаний…
- Всё хорошо. Я, пожалуй, пойду к себе домой, но сперва закончу рассказ. Ты посиди ещё немного. Дослушай! Дверь-то открыта всегда, никто никого не держит, но ты дослушай – прошу.
- Конечно!
- Если можешь.
          И снова начинало казаться, что он говорил о себе.

- …Я не всё помню, как было. Воспоминания, действительно, приносят одну только боль. И хотя прошло много лет…
- Давай тогда помолчим, - предложила девушка.
- Ты снова права…
          К тому временем, Люциар сполз со своего любимого камня почти наземь, и длинные стебли волшебных цветов и трав касались его спины.
- Я полежу… Ты не против?
          Он продолжал судорожно хватать воздух и смотреть в небо. Расслабленный, уставший и побледневший, как-то внезапно из высшего демона местных гор превратившийся в несчастное существо, походящее на больного и слабого человека. И как хорошо, что рядом была она! Блондинка не проронила ни слова, не задала лишних вопросов – кажется, итак всё поняв, лишь крепко держала за руку, обхватив аккуратно своей, и начала гладить его дрожащие пальцы, ладони, лежащие на груди.
- А потом…
          И хотелось сказать: «Не надо, не продолжай, тебе же плохо! Лучше полежи, полежи и закрой глаза». Настя сказала всё взглядом.
         Люциар попытался выдавить слабый смешок.

- А что потом? Потом этот несчастный демон упал и больше не мог подняться, ну ровно, как я сейчас. И достаточно долгое время лежал, а на него падал дождь и летели листья – целую ночь, от ночи и до утра. А утром появился охранник. Один хороший дедушка, охранник кладбища, да, он покачал головой, тронул ладони, а затем взвалил себе на тележку бледное тело. В ней должны были проехаться до ближайшего мусорного бака палки и сухие букеты, видать, не судьба. А про своего странного гостя дед никому не сказал и спрятал его в своей маленькой дальней коморке.
          Он сразу заметил рога. Кивал и вздыхал, пытаясь нащупать сердце… Нашёл, конечно… Ему тоже было жаль. Такой редкостно добрый и понимающий человек!..
          Слова превращались в отрывки, речь становилась бессвязной. Кажется, в голубых глазах стояли настоящие слёзы, прежде уверенный сильный демон попытался смахнуть их, но не смог. Настя смотрела со страхом, боялась ещё одного приступа. Кажется, нет, обошлось. Это – только воспоминания.
- Ему было жалко. Ни жить, ни закрыть глаза, Он не смог… А боль становилась невыносимой. Я уговаривал его, просил, у деда как раз имелось на такой случай отличное средство. Яд, настойка каких-то плодов. Он покачал головой, закрыл мне глаза, сказал, что очень «сожалеет утрате», а затем дрожащей рукой, дал пузырёк, чуть не перевернул его, сказал выпить.
         Мой друг демон был в очень паршивой форме. Он не смог даже поднять головы, дед влил страшное лекарство прямо в губы, а после снова стал слушать сердце и ждать. Ужасные раны на теле гостя не оставляли другого выбора…
- Что же это были за раны?
- А это печаль и тоска, непонимание, проклятие людей, одиночество. Даже фениксы иногда сгорают в своём огне, или остаются живы, но с большими ожогами. Так и мы. Мы тоже как фениксы. …Дед понимал, что не совершает убийство – этого парня с ожогами было уже всё равно не спасти. Он лишь ослабляет страдания.
- И что же потом?
- Ничего.
- Он умер?.. – одним губами спросила она, несколько минут над полем был слышен лишь ветер.
- Нет. Этот парень перед тобой, Настенька. Дед тоже понял, что такого, как я не убить. А потом я ушёл в горы, на море. Подальше от людей, их жестоких мыслей, очарования. Меня невозможно убить. Что ты думаешь, выпил – и всё? Это просто! Дед чертыхался, думая, что перепутал флакончики, влил во второй, в третий раз этот яд. А ничего не вышло – выспался, успокоился, встал и ушёл. Возможно, я всё-таки умер в тот день, но не в физическом смысле. Умер прежний, и родился кто-то другой. С того дня у меня многое изменилось в мыслях и жизни.
          И зачем я только всё рассказал? Забудь!

         «Забудь!..»
         Страшный голос долго звучал в голове. Перед глазами плясали, вспоминались фрагменты, когда Люциар резко одёргивал рукава или, ссылаясь на непонятные дела или причины, отказывался спуститься к морю – поплавать. Взять даже те славно-прекрасные дни, когда они встретили много ракушек, когда познакомились с псом; или это стечение обстоятельств, или он пытался избежать некоторых морских сцен. Купался он только в одежде, в полном своём обличии, иногда даже с ножом.
          Настя думала сначала о том, что это как-то связано со смущением. А нож может пригодиться в быту, или каких угодно неожиданных обстоятельствах. Что дело в его искренних чувствах и доверительных отношениях, что он не хотел разрушить их, создав двусмысленную ситуацию, исход которой будет зависеть, возможно, теперь от него. Что он, элементарно, может ей не понравиться. Кто знает, как сложились бы иначе события? Что если, отказываясь оголить рукав, он скрывал свои раны из прошлого?
          «Даже фениксы иногда сгорают в своём огне…» Эта фраза запомнилась особенно сильно. Она была откровенной. Откровеннее, чем всё остальное сказанное. До наготы. Сто процентов: причина найдена.

          …А рядом с дверью, ведущей прочь из этого мира, Настя заметила тёмную тень. В первый раз увидела кого-то из его свиты. Высокий, худой, с виду, тоже не человек, этот кто-то стоял так, поджидая и охраняя одновременно.
- Господин, - с жаром метнулась тень. – С вами всё хорошо?
- Лучше всех. Не трогай.
          И это был первый и пока что единственный демон, замеченный девушкой, после Дэймона. Довольно верный, привязанный, исполняющий свои обязанности и неравнодушный, сложилось впечатление, что второй Сын Тьмы ничем не хуже, если даже не лучше золоторогого.
- Сгинь немедля, оставь, оставь меня одного!
         Грубость, вероятно, говорила о чувствах: о боли, в первую очень о боли, демон вёл себя так из-за неё; создавал, однако, обратное впечатление.
- Кто это? – уходя, обронила Настя. Немного напуганная внезапной переменой в своём друге, не желая услышать подобное уже на свой счёт, прошептала одними губами.
- Кто? А, этот. Ещё один демон. Тень, обычный слуга.
- Зачем ты так с ним?
         Люциар махнул рукой – вроде не обращай внимания. Так и не смог сказать. Из-за боли, или другой причины?
         В этот день, придя, наконец-то, домой, немного запозднившаяся Настя первый раз глянула по-другому на своего товарища. Она точно очнулась, марево, вернувшееся после прозрения, спало навсегда, или что-то в ней вступило в противоборство. Но не прошло и ещё пару минут, как девушка успокоилась – она не стала поддаваться эмоциям; как задумалась, так и перестала думать. С демона ничего не возьмёшь. Она решила в ближайшее время не надо идти на море. Вспомнилось обещание Анмену: разобраться в причинах нашего мира, людей, поискать и попробовать вернуть к жизни других падших ангелов.
         Но стоит ли их искать? Где, как? Она хотела и не имела ответов.







Глава 11. Время выбирать сторону

          Настя хотела побыть одна. Иногда, правда, она очень тянулась к людям, но потом наступало такое сильное безразличие, усталость валила с ног, абсолютно ничего не хотелось. Из-за каких-то ли конкретных причин, или банально от избытка общения, она мечтала закрыться в комнате – закрыться, причём на ключ. И повесить табличку «Не трогать!».
           Розовый куст выпустил новую дюжину бутонов, на сей раз тёмно-красных и бардовых. После печальной новости про мечту, на какое-то время Настя напрочь потеряла тягу к цвету. Не хотелось ни садить, ни ухаживать, ни выискивать что-то новое, чтоб посадить. Впрочем, такое бывало. Время от времени ею овладевала тоска, и тогда, как казалось, она превращалась в скучного обычного человека.
         Она не хотела общаться с демоном и временно совсем перестала думать о нём. Сходила на море – и лишь искупалась, не подходя даже на метр в сторону портала-двери. Не было желания видеть даже туристов, а они то и дело попадались на витиеватой дорожке. Спрашивали тропинку, смеялись и улыбались, обсуждали свои радости и города; Настя шла, отвернувшись от них и опустив голову, не хотела встречаться взглядом. В уголках глаз начинали собираться слёзы, и она чувствовала их заранее, в этом и было дело.

         …Да, такое случалось с ней не впервые, просто обычно в ноябре, в начале или в конце зимы, но сейчас хандра заглянула особенно рано. Мама тоже видела, что с дочерью что-то не так. Женщина не предполагала и сотой доли правды и даже представить её не могла, но ради радости Насти предложила, что им всем, «наверно, нужно сменить обстановку». Предложила взять отпуск – хотя бы недельку, и напомнила, что они давно не ездили к дедушке. Такой поворот событий действительно не заставил себя долго ждать.
         Дед Насти жил далеко за городом, на горном массиве, на котором располагалась ещё пара сотня других небольших домиков-дач. И этим летом действительно не выдалось ни одного денька, чтобы его проведать. Так закружилась жизнь, особенно в последнее время… «Или нет, когда была я здесь в последний раз?» - девушка удивлённо задумалась, а потом удивилась самой себе. Первый день лета, они встречали рассвет на даче у дедушки, но как же давно это было! Точно не три месяца – три года назад.
         Настя покачала головой. События этого лета, и правда, сбили её привычный режим, прежде размеренная и тихая жизнь заиграла совершенно новыми красками: стала яркая, выпуклая, рельефная, обрела давно утерянный вкус. Ничего особенно страшного ранее с ней не было, но рутина… Она ослабляла цвет, делала почти невидимым. А теперь взорвалась ярким фонтаном. Нечто подобное испытывают в первое время люди с очень плохим зрением, которым прописали очки.
         Настя пыталась осмыслить всё, что случилось с ней за последнюю пару недель. Картинки мелькали перед глазами, но так и не укладывались в один белый лист. С одной стороны, она верила и ангелу, и демону, а с другой… Ловила себя на мысли, которую боялась допустить даже в самой дали сознания. «Легкомысленная, я легкомысленная… - и тут же отвергала её. – Это не так!» Просто что-то подсказывало, что надо, наверно, определиться, но выбор сделать не получалось.
        «Они мне просто друзья. Мне нравится проводить время с Дэймоном, говорить с ним, гулять над морем. Но что если…» - Настя снова отогнала лишнюю мысль. Она даже не удивилась тому, что и брата моего назвала другом.
         А сколько они знакомы? День? Два? Три? Подобное казалось смешным и не вызывало доверия, но нравилось мне то или нет, а у людей было слишком много эмоций. На них они делали самые необдуманные, необузданные вещи, а впрочем иногда… не всегда только плохие. Такое тёплое отношение обычной земной девушки оказалось трудно принять, потому что прежде так не было.

         …Когда дед и мама уже задремали, Настя вышла в сад, решила развеяться перед сном – сон никак не шёл из-за нахлынувших морем воспоминаний. Она даже подумала, что, уехав – и пусть ненадолго – из своего города, она прерывает нить, бросает своих друзей. Никого она бросить не могла, если была по-настоящему избранной.
        Прохладный вечерний воздух загорода отличался особой свежестью и каким-то непонятным лиственным ароматом. Так пахло растение, или дерево, прежде не знакомое Насте, или благополучно забытое. С такой жизнью, точно между двух миров, сложно ли было забыть редкий запах?
          Не забыла. Запах усиливался, и это было что-то определённо знакомое. Но только что?
         Где-то вдали пели птицы, шумели ветки груш и хурмы, тихие шаги едва разрезали эти звуки, вклиниваясь в них робко, почти со страхом. Это шла девушка, медленно осматривая так изменившиеся за три месяца клумбы и террасы. Дача находилась на склоне и почти вся представляла собой лестницу небольших прямоугольных площадок, стоящих одна на другой.
          Тишина… Здесь было так хорошо, спокойно. Прекрасно.
          «Мама была права!»
          Настя невольно улыбнулась, мысленно поблагодарив себя, что не передумала отменять такой неожиданный, почти спонтанный отпуск. Поблагодарила все высшие силы, что привели её сейчас в это место, что не случилось ничего плохого в доме и по пути.
          …А потом она обернулась, то тут, то там среди лилий и за кустами малины вдруг начали вспыхивать и гаснуть столбы непонятного золотистого света. Уже почти привыкшая к разного рода чудесам, девушка не закричала, лишь ахнула, заметив, что столбов становится больше.
         Это напоминало светопреставление, вихрь жёлтых, рыжих, белых и золотых огней, напоминало водопад и одновременно и песню, и танец. Точно по чьим-то таинственным нотам разыгрывалось событие: столбики света то поднимались, то опускались, терялись в клубнике, среди забора, исчезали, появлялись, перемещались – и вот уже в новом месте! Их было там много, и двигались они все точно в такт.
          Относительно быстро Настя поняла, что светящиеся столбы двигались в такт ударов сердца, теперь громко стучавшего у неё в ушах. Или это оно… само... говорят, иногда подстраивается под ритм любимой музыкальной мелодии.
          Свет казался довольно ярким и не имел никакого природного объяснения. То сжимался в кольцо, то разлетался, кружа, как какая-то огромная галактика. Такой яркий, что, казалось, вот-вот разбудит уже заснувшую маму и деда. Буквально ещё один всплеск, ещё один яркий тоненький лучик-прожектор.
          Но всё прекратилось. Настала опять тишина.
          Какое-то время, растерянная, Настя стояла, опёршись спиной о стоящую рядом скамейку, и пыталась успокоить себя и своё дыхание. Что-то внутри неё продолжало также вертеться и кувыркаться, точно отказываясь верить, что свет уже улетел.
         «Что это было?..» - спросила себя Анастасия.
         Я чуть не засмеялась за её спиной.
         Малышка, ты до сих пор не поняла?
         Послышался шум листвы, рядом с дубом мелькнула тень. Большая такая, статная, почти как дерево, только немного ниже.
          Настя не испугалась, помедлила, но затем подошла вперёд. Вдруг зажёгся ещё один фонарь света. И кого же она увидела?
         Даже не неожиданно.
- Анмен?!
         Он самый. Братик вновь решил напомнить всем о себе.
- Судя по твоей улыбке, тебе понравилось, - он говорил искренне и улыбался.
         Прочитал в её мыслях?
- И ты ещё спрашиваешь.
          …Не только я, но и сотня-другая глаз следили за действиями ангела и его девушки. Они прятались в кустах, в цветах, притаившись, сидели за лейками и бутылками чистой воды. Другие ангелы, духи природы, души, один раз я даже видела, как прилетело посмотреть существо, что казалось прежде уже легендарным, исчезнувшим.
         А музы ещё были живы, глаза не могли врать; эти редчайшие энергии прилетали на своих прозрачных крылышках на каждый интересный возглас, слово и стих, летали смотреть цветение редких кактусов и лесных папоротников, выискивали и высматривали то, что также, под стать им, считалось на Земле нереальным. Если только было не слишком опасным. Единственным минусом этих существ, рождённых от союза духов, или демонов и человеческих гениев, был сильный, почти суеверный страх. Они боялись опасности, точно смерти, точно та всегда несла её именно им. Улетали при первой возможности, раскрывали доступные только им порталы и скрывались в своих норах или домах, если был жив один человеческий родитель. А потом рассказывали всё, рассказывали – хоть целый день, трещали, вычёсывая пёрышки, точно огромные редчайшие птицы. Отчасти они и были птицами, могли принять и такой облик.
           Так вот, сидящая на заборе, в тени у дуба, муза, перевозбуждённая от радостного предчувствия новой истории и влекомая на зов высоких и тонких энергий, она, как и полагалось ей, дрожала от каждого ветерка, дрожала, но храбро не улетала. Я соврала, в погоне за жаждой интересных событий они порой начисто теряли страх, от того нередко и гибли. За их полупрозрачные розоватые крылья, о, какая большая, шептались, назначалась цена. В переводе на земные деньги – бесценная.
         На какое-то время я действительно упустила брата и Настю из виду. Стояла за деревом, таращась во все глаза на музу с её огромными крыльями, а та, точно сова, смотрела также пристально на меня. Её взгляд было выдержать весьма непросто, но эта опасность, к счастью, касалась лишь только людей – и только противоположного пола. Да и опасность ли? Посмотревшие раз в эти глаза, видели в них вселенную и падали в неё с головой, и больше не могли видеть ничто другое. Аналогичная магия называлась у людей любовью. Но ангелам было проще – мы отвергали чувства и не имели права много любить.
- Эй, – я окликнула сидящую птичку, - куда они делись?
- Свет погас…
- Да вижу я, что погас, а тут деревьев куча – сплошные тени, ещё и ветер; так куда они пошли? Подскажи.
         Муза снова изучающее смотрела на меня своими огромными птичьими глазами.
- Ты сильнее меня, взрослее меня, сама должна знать такое и чувствовать.
- А если не чувствую?
- Как так? – попытка изобразить недоверчивый тон у крылатой не получилась. Они бывали отменными актрисами, но только с теми и тогда, когда хотели играть. Ей явно не понравился мой допрос, и через пару мгновений она улетела. Лишь крылья огромные, точно шлейф, развивались на фоне яркой Луны.
          Луна!.. До сих пор она таилась за тучей.
          Анмен и Настя нашлись в некотором отдалении от дома. Моя новая знакомая уже была тоже там, сидела, пригревшись, на крыше. Смотрела во все глаза.
- Как ты, ангел, не чувствуешь своего собрата?
- Он – мой брат.
- Тем более, если так… - муза пожала плечами, добавив ещё больше игры.
          Весь диалог происходил только между нами двоими, мысленно, никто – даже Анмен – надеюсь, не слышал его, ведь он направлялся только друг другу.
- Вот в том и странность, да, он мой брат, но время от времени его энергия затухает и становится неразличимой, я теряю его из виду, теряю след, и он теряет свои способности.
- Или это темнота. Значит, не в первый раз?
- Нет, и пару раз днём… Я его увидела, пролетая над городом, увидела, нашла, но – почему-то – не ощутила. Появляется и пропадает.
         Муза ответила кратко, по сути, заронив только мысль.
- Здесь слишком много энергий.
        …В её голове уже очевидно рождалась идея нового сюжета, основанная на моих словах. Может быть, пройдёт год – и книга о нас станет известна всем людям. Или день! Такие крыланы, если не находятся во власти своей единственной болезни – настроения – не ждут иногда даже часа. Смысл всей жизни сводился у них к созданию объектов искусства.
         И не прошло даже пары минут, как птичка улетела к себе домой, но и без неё вместе со мной оставалось ещё бесчисленное количество наблюдателей.

***

- Я рада, что ты вернулся.
- Если бы ты только знала, как я!
- Пройдёмся?
- Ах, да. Только тихо и больше без света, ладно? – Настя тихонечко захихикала, а потом на полном серьёзе сказала про маму и деда. – Не допущу, чтобы они проснулись. Впрочем, ты сам понимаешь.
- Представляю. Они не поймут.
        Дальнейший разговор был совсем тихим, скрытым в гуще листвы хурмы и закопанным между головками огромных подсолнухов. Только эти цветы да деревья, да некоторые их плоды, да случайно уснувшие на веточках воробьи слышали, знали, что наговорил ей мой брат. А наговорил он сверхмного.
        Исчезли последние искорки от музыных крыльев, две тени метнулись в сторону фонаря – к свету, как вдруг фонарь погас – снова дёрнули электричество. И тут произошло самое странное: в темноте и тиши, две высокие фигурки должны были слиться с тенями, потеряться, но Анмен светился в ночи. И это без никакой магии! Он светился именно сам, весь, и часть его света перетекала по рукам девушки. Это напоминало некий ритуал, признание, или инициацию.
         Не сразу, дура, я поняла, что Анмен признался в любви ей тем вечером! Вот так сразу, да, спустя всего нескольких встреч да парочки наблюдений, будучи полностью невидимым и без крыл.
         Он, кстати, быстрее меня разгадал загадку, почему силы порой появлялись и вновь покидали. Муза оказалась права: с энергетикой этого города, а точнее планеты творилось нечто совсем неладное. Планету уже не спасти – проще вылепить новую! И человечков из пластилина, только на сей раз лучше беленьких, с нимбом…
          Я замечталась, задумалась и опять потеряла их, поддавшись своим грустным думам. …Прошёл час – и больше не шевелилась ни одна тень. Девушка крепко и сладко спала, Анмен пошёл бороздить город дальше. Мы с ним не встретились, и это стояло определённых трудов! Как-нибудь потом авось расскажу, как это было.
        Ангел, признавшийся в любви и по-настоящему помешавшийся на человеке… Да помнил ли он, что признание – озвученное и искреннее – это уже не слова, это уже как гром. Тот, на кого обрушится такая любовь, рискует потом сам вырастить крылья. Если только примет сей дар. И если осознает, конечно.
        Если согласится принять и ответит тем же... Так много «если».
        А если нет? Что будет тогда? Ответит ли она?
        Есть ли шанс?
        Казалось, Анастасия уже тоже сделала выбор и наконец-то нашла свой путь. Но я заглядывала немного в будущее и удивлялась Его отсутствию там. Что это могло означать? Лишь только какой-то секрет или интригу? Или то, что выбор неправильный. Но что же смогло (или сможет) их разделить? Что же разлучит их, причём скоро?
        И когда случится это «скоро», случится ли? О, вечная тайна времени, неподвластная и неприступная, неизвестная даже таким, как мы! О, ответь же ты, ответь, умоляю. Ответь, Земля!
        Время не называло причину и дату.
        Время летело, с каждым днём всё быстрей и быстрей.















Глава 12. Тайна всех тайн

         Время летело, летело, а после остановилось. Абсолютно однообразными стали дни, превратившись в букет из дома, работы, учёбы. Море и походы по городу теперь почти не встречали Анастасию.
         Она немного нехотя снова помирилась с Люциаром – он кормил её самым сладким и изысканным виноградом, какой только мог найти, но большую часть дня девушка теперь проводила с братом. Не знаю до конца, какая магия так сотворила, и кто был повинен в том (и повинен ли). Ради безопасности, «чтобы девочки не понесли слухи о парне» и просто на всякий случай блондинка упросила Анмена не являться в кафе в своём облике – согласитесь, что куда безопаснее ходить следом незримым призраком. Безопасно – да лишь для неё. Но Анмен уже узнал причины непродолжительного необъяснимого недуга. Долгое пребывание с Настей тоже влияло на Силы – их то становилось больше, то меньше, энергия ангела и человека не могла долго быть наедине, сбивалась и контрастировала. С энергией у них двоих была просто уникальная ситуация! И всё же брат сумел найти способ решения этой проблемы, – ненадолго уходя в парк, концентрировался и потом мог превращаться, когда угодно.
         Знакомый голос звучал из-за плеча, помогая в решении самых разных вопросов: это были и мелочи быта, и философские вопросы вроде истории своей судьбы. …Не прошло и месяца, как они сблизились настолько, что Настя рассказывала сны Анмену, а он посвящал её в Силу. Слова ангела не были так сладки, как заколдованный любовью виноград, но тоже имели свойство притягивать радость и радовали.
        Десятки вопросов хотела обсудить Настя, но слова временами выскакивали из головы. Мысли путались, вопросы забывались и появлялись уже другими. Так много всего о себе хотелось обсудить с понимающим собеседником. О других. Особенно мне запомнился случай, когда она в красках описывала ревущую девушку. С ней подопечная встретилась случайно, когда ехала из города на автобусе, зашла в набитый салон и имела выбор сесть или к рыжему парню с наушниками, или к девушке в капюшоне и с красным лицом.
- …Понимаешь, я места себе не могла найти, я чувствовала буквально всё тоже самое; я понимала её, так как тоже, бывает, погружаюсь в море печали. Пусть многие печали остались в прошлом, но они всё равно были, их невозможно забыть, и поэтому я понимала её, понимала и притом сама чуть не плакала.
        Незнакомка без конца отворачивалась, единственное, что удавалось уловить это заплаканные красные глазами, длинные яркие ногти и спутанные золотистые волосы. Она скрывалась так отчаянно, и душа моя рвалась! И я не могла молчать. Слишком много подобных воспоминаний вспомнилось, на её месте могла быть и не раз была я; и я ехала в тех же автобусах.
        Я спросила у неё, всё ли хорошо – глупый вопрос, но он хорошо подходил для начала беседы. Слёзы лились из огромных глаз, блестящие, как бриллианты, а девушка пробормотала: «Спасибо, всё хорошо…» Как психолог, пусть ещё без диплома, понимаю: а что ещё можно было ответить?
        Имя печальной спутницы так и осталось мне неизвестно, но пришла мысль, и мысли назвала девушку Лерой. Лера, Валерия!.. Так и не удалось узнать ни единого слова причины, пусть боги простят мне моё любопытство, чужая боль – это чужая боль, порой и своей предостаточно; и всё же интерес ни на мгновение не оставлял самые драматические предположения.
        Возможно, её бросил парень, а возможно, умер отец или кот? А возможно, в жизнь златовласки тоже забрался демон… - И ей вспомнилась одна старая сказка, до того унылая и трагичная, что слёзы опять выступили на карих глазах. Не профессиональная обязанность, а такая же ранимая душа не могла стоять в стороне и молчать, накрывшись чёрно-коричневым капюшоном.
        Вспомнившаяся история – только лишь сказка, невозможная и невероятная; не в ней дело, и было всё равно, в чём оно. Шанс, неожиданно выпавший Насте, заставил её говорить и попытаться помочь – пусть даже слово и ничего не изменит в судьбе златовласой Валерии.
       Хотя бы попробовать! Не молчать!
       И она радовалась, что нашла смелость вмешаться.
       Я рассказываю эту историю в своих записях не потому, что так называемая сказка на самом деле была до боли близка к реальности и могла подойти. Это не фантазия, такое нельзя придумать; однажды во сне Настя увидела кое-что запретное для людей, должно быть, опять случился сбой в системе полей информации.
        Любовь, способная исцелять и творить. И творчество, пожирающее и зовущее лечь в могилу. Что общего между двух этих понятий? А существа. Даже я не знаю, как они называются, но знаю, что они прокляты. Есть такие скитальцы Вселенной, они десятилетиями летают рядом, как духи, подыскивая «ту самую девушку», знакомятся, после сливаются с ней. Что значит слияние – нет, абсолютно не то, что, возможно, успел кто-то подумать; физический контакт тут невозможен, так как девушка и они – представители слишком непохожих и чуждых форм жизни.
        Однако довольно в скором времени чужак встраивается в мысли, заставляет любить и мечтать, человек создаёт себе образ, лелеет и ищет его, притягивает. А образ этот – мираж, другие такое называют обычной выдумкой. Но он реален. Человек влюбляется в мысль, убеждая всех, что данный кто-то есть рядом, он пришёл к ней во сне, со звёзд, и так они познакомились.
        Девушка верит, и их настигает любовь. И любовь настигает их, на короткие несколько лет или месяцев оно также пребывает на вершине своего естества. Но потом наступает смерть. Оно отравляет полюбившегося человека, не может больше жить счастливо, слабеет, страдает. Страдает и человек, жизнь которого теперь неразрывно связана. И они уходят в могилу оба, пришедшие обрести и обрётшие самое высшее наслаждение и этим же погубившие жизнь, не могущие уже жить друг без друга.
        Никто не знает наверняка, за что прокляты эти создания… Когда, кем. Они так отчаянно ищут понимания и сближения, но именно любовь запускает в них неизменимый процесс…
        У Леры определённо было что-то более земное, понятное. Но существа, подарившие и счастье, и смерть – реальны.
        Рассказываю и не потому, что в ответ на историю о незнакомке Анмен внезапно рассвирепел и наказал больше никогда не вмешиваться в людские судьбы. Удивительно слышать такое от ангела, да? «А что если одной судьбой теперь ты изменишь мир?» Он боялся сделать мир ещё хуже. Притом верил, что можно кого-то спасти. Расспрашивал о других случаях, советовался, прямо спрашивал у девушки, если не понимал, почему кто-то поступил так и иначе. Болтали порой целыми днями – от ночи и до утра.
        …Я пишу об этой истории, потому что Люциар пришёл в неподдельное восхищение. «Мне бы да в моё время такого человека, такое понимание – бесценно! И плевать, что изменится в жестокой Книге Судеб, что продлится та жизнь, которую уже подвели к обрыву. Это бесценно, прекрасно!.. И пусть ты не знаешь ни имени, ни истории, знай, что всё сделала правильно! И сделала всё, что могла. И не слушай Анмена, умоляю. Его послушать – и только Он один имеет право вершить добрые дела и менять наши события...»

***

        Так миновал сентябрь. Лето, всегда похожее на целую эпоху, казалось уже давно позади, и самое интересное всё случилось – нового не могло быть. Жизнь, точно услышав эту наивную фразу, решила удивить снова.
        Каюсь, но даже я, ангел, не всегда следила за Настей и братом, не все до единой минуты времени были заняты ими, хотя большая часть уходила, конечно, на слежки. Поэтому я не знаю, ходили ли Настя с братом искать других заблудших, или он нашёл их сам, что сказал и что сделал с ними. Должно быть, ничего особенного, раз об этом до сих пор не гудит Лучший мир. Порой полагалось время для отдыха и чего-нибудь неожиданного, что не обязательно описывать здесь для всех. Как и у всех на свете, у меня тоже были свои тайны, не зря они полагаются всем. Совмещать свои интересы с основной целью было главным занятием, и до определённой поры получалось. А потом… Каюсь, ошибка лежит лишь на мне, даже такая, как я, не могу видеть всё во Вселенной!
         Два очень серьёзных события случились потом, и с тех пор ситуация стала накаляться по-настоящему. Два события, которые было уже нельзя не заметить…

        Как-то встретились ангел и демон, столкнулись Анмен и Люциар прямо за спиной Насти. Сейчас я бы многое отдала, чтобы узнать, как именно они повстречались, кто кого нашёл первым, или это было чистой воды стечение обстоятельств. Неважно. Рано или поздно… такое событие ждали все.
        Брат был намного выше Люциара: и по росту, и по рангу, и по возрасту. Даже длинные рога демона не могли добавить ему высоты, и это смотрелось немного грустно и жалко, хотя рога были длинными.
- …Предлагаю, нам обоим общаться с ней, но ты ведь, верно, не согласишься? – демон всячески пытался показаться мастером ведения переговоров. Как ни крути, как ни списывай на стереотипы, а всё же умели они, хорошо умели заговаривать зубы, и шли за словами рогатых многие люди, и не всегда шли на смерть. Мне известно большое количество случаев, когда ангел был всего лишь «ангелом», и слово «демон» не значило особенно ничего. Ведь в первую очередь и они, и мы, и одни, и другие, все были личностями, и каждый отличался друг от друга не только рогами и крыльями, у каждого был целый мир. А слова часто значат формальности.
         Братец тоже держался довольно стойко, насколько я знаю и насколько хорошего помню его, давно не видела Анмена таким уверенным. Он точно приобрёл крылья – сказала бы, будь он человек; точно выросла у него четвёртая пара крыльев.
- Кто она для тебя?
- А кто для тебя? – продолжал Люций.
         Было видно, что оба существа не стремились уступать эту девушку.
- И почему именно она?
- Чем именно Настя тебя так заворожила? А может… околдовала, может, она волшебница?
- Разве только тебя! Мне нравится всё в ней. Она – сущий ангел.
- Я бы сказал тоже самое. Только она близка мне.
        …И оба влюблённых понимали, как бесполезен сей разговор. То, что говорили почти одинаковыми фразами, аргументировали одним и тем же фактом понимания, чистоты. …Белая кошка бесстрашно гуляла рядом. А это было забавно. Ни один, ни другой не поняли, кто есть она.
- Я заберу Настю, заберу с собой на небо. А ты останешься ни с чем, как и весь твой рогатый род!
- Как смешно…
         Люциар вздохнул, на мгновение сделал вид, что обиделся. И мне тоже стало обидно. Как говорится, историческая война войной, а до такой степени ненавидеть друг друга – это уже перебор, смешно, глупо.
         …Белая кошка вцепилась Анмену в ногу и, мастерски оцарапав штанину, помчалась пулей за соседнее дерево. Там я создала защитный зеркальный шар – и за деревом виделись только трава, да камни. Там можно было сбросить обличие кошки и, ликовать своей маленькой шалости, упиваться – пусть и понарошку – этой маленькой забавной победой, едва сдерживаясь от истеричного смеха, использовать все силы смеха.
        Анмен не догадался. Он был слишком хорошего мнения обо всех. Махнул рукой, выругался – и пошёл дальше.
- Я тебе всё сказал, оставь её.
- А я предлагаю общаться с ней нам обоим. Но ты будешь против, я угадал…
        И тогда я увидела Его истинное обличие.
- Наш следующий разговор, если состоится, станет проходить уже в другом месте и будет на другом уровне. Пока что я только предупредил тебя, демон. А дальше распоряжайся этими знаниями, как тебя научил дед, действуй, как хочешь. Я тебя предупредил.
        Люциар не повёлся на грозные речи ангела. Переговоры не завершились ничем. При желании Анмен, действительно, мог убить или покалечить его. Но тот точно чувствовал, что сила не всегда равнялась желанию применять её и марать руки. Да больше скажу, Анмен бы никогда не позволил себе подобного. Он, когда надо убить, не трогал, исключением стал один Зарри, но это – слишком личная и больная тема, должно быть… Исключение, которое есть у всех. И при любом характере.
       Анмен любил пугать, красоваться властью, расправлять крылья, вот и сейчас что сделал этот петух? И, правда, превратился в своё огненное обличие, а что дальше? И что оно принесло? Люциар – демон, но он стал мне гораздо более симпатичен. Спокойно сидел на камне и улыбался своим мечтам. Он даже не поменял обличие, а ведь тоже мог – оно у всех было. Не не смог, а именно не захотел. Он не боялся ангела и всё равно бы сделал по-своему.
- А я тебе так скажу, - пожал плечами Дэймон, презрительно не глядя в глаза, в глазах его отражалось любимое море, - скажу, что легенды не врали, и вы, белые, считаете себя слишком хорошими. Но вы не лучше людей. А мы – не хуже. У нас нет громких идей изменить мир, мы радуемся одним днём, а люди… А люди – по-всякому. Я не думаю, что Анастасия захочет принять твой дом. Он только твой и таких, как ты, - а затем рассмеялся, - нет, она не примет, вот увидишь! Потому что…
- Настя будет со мной, я вижу, кого она уже выбрала. Почему ты так уверенно говоришь? Надменный, ты, демон!
- …Потому что она – человек.

***

         В чём-то Анмен угадал – ещё один месяц длились их встречи, и дружба определённо начинала переходить границы отведённого ей значения. Но не забывайте про предчувствие скорого будущего, которое обещало поставить точку.
         Пока всё шло по плану. Анмен убедил Настю не ходить лишний раз на море, и та, не понимая до конца причины сказанного, согласилась, потому что «всё равно мало времени». А вот друг с другом они стали проводить почти каждый день. Нашли ответы многие вопросы, что сидели или мучили с детства, некоторые ответы удовлетворяли Анастасию, некоторые хотелось забыть.
        Встречи случались почти каждый день, и однажды мне показалось, что брат не хочет возвращаться обратно. Его не просто держала любовь, его связывало с Землёй ещё что-то. Это что-то росло и крепко с каждым часом, каждым мгновением. Оно грозило оставить его средь людей.
        Сомнения начали подкрадываться в прежде светлую голову Анмена. Странные думы, что в иной день никогда бы не посетили его. Или брату просто надоело смотреть и видеть только тёмное и неприятное? Чего-то определённого и особенно интересного больше не происходило, встреченные человечки казались серыми, и потому я не слишком вдавалась в большинство диалогов. Внешность тоже быстро приелась, и ней, как и слезливой историей несправедливости уже не удавалось меня удивить.
        Удивляли не люди, теперь удивлял Анмен. Он склонялся, колебался, ранее такой уверенный и неприступный, и как в нём произошла эта перемена? Так быстро… Очень быстро, но и это неудивительно. Удивительно было то, как глубоко принял ангел новые изменения, как сильно они повлияли на него, и что он, прежде такой могучий, уверенный, искал спасения у хрупкой девушки, то ли выбранной небом, то ли всё же случайной спутницы.
        Он говорил Насте, что «всё очень грустно», а потом они вместе обсуждали невероятно красивый спектакль по классике, поставленный в новом театре, и восторгались на пару мастерству гениального костюмера, цветам и световой постановке. Ведь было и что-то хорошее. И сразу мир начинал играть по-другому, и на какой-то период мир становился добрым в его глазах.
        До следующей печальной истории. И так без конца колебался.

        Они шли однажды по улице, в старом районе города, петляли меж вековых домов и с восхищением, и с опасностью глядели на скалы. В этом районе город почти уходил под землю, слишком сильно и слишком близко соприкасался с ней, чувствовалась величественная рука природы.
- Я однажды молился Матери-Земле, чтобы она изменила всё, рассудила по справедливости, пусть я где-то ошибаюсь, она-то должна всё знать. Чтобы она приостановила все ваши проблемы, чтобы изменила людей, поблагодарила и наказала того, кого считает тому достойным.
- И что Земля?
- Ничего. Вот уже какой день нет ответа. Я начинаю сомневаться, что мои слова долетели. Что меня услышали, что я в принципе ещё таю в себе способность к такому общению.
- Но раньше ведь получалось.
- Раньше получалось, да, но многое с тех пор изменилось… - Анмен всплеснул руками, точно пытаясь сказать что-то ещё, не выразимое его словами. – Я не могу понять. Вроде есть и хорошее, а мне настолько грустно в ваших краях. Печальное ранит, а радость уже не радует. Впрочем, на какое-то время радует. Ах, что это я…
         Спутница слушала, не перебивая, пока ангел не закончил свой монолог.
- И со мной тоже? – кивая, спросила она.
- Что с тобой?
- Плохо, скучно. И со мной тоже?
- Со всеми, кроме тебя.
- Значит, я избранная?
        И снова ни я, ни Анмен не смогли ответить на этот вопрос. Кстати, те некоторые философские мысли, что остались неудовлетворёнными, или ушли в тень, с ними тоже было что-то похожее. Потому что слишком сложные вопросы задавала девушка, слишком хорошие, слишком «наши». Над подобными вещами Силы бились не один век, а тут человек пришёл к ним и захотел найти ответа или совета. Советы Анмен тоже давал, но чаще Настя искала новые знания.
        Я не случайно рассказала, что они гуляли в старой части приморского города. Это место уже славилось своеобразной загадочностью, даже странностью. На вертикальных – и пусть невысоких – склонах росли цветы, что не цвели на ровной земле, и обитали люди немного не такие, как во всём городе. Какие конкретно? Кем они были? Часом ранее этого не знали ни ангел, ни девушка.
       А потом едва не погибли на пару…
        Я рассказываю всё потому, что и одна, и другая история не оттолкнули, а лишь сильнее сблизили обоих участников моего наблюдения. Особенно сегодняшнее происшествие, когда она оказалась, на его счастье, рядом. В этот страшный и важный момент не убежала, не испугалась, не предпочла обычную реальную жизнь тому, что таится за гранью…
        И снова возник вопрос о том, случайным ли был этот случайный город? Что-то сидело, таилось в нём. Что-то, опредёленно, здесь было. Загадочное, непонятное, невыразимое. Места силы присутствовали в данных краях в довольно большом количестве. Сила присутствовала в каждом камне, в каждом непонятном цветке, да только какая сила? Это имело значение.
        Анмен понял, что с ним творилось что-то неладное, но в тот момент, когда едва ли не было поздно. Что же случилось с ним? И какую роль в этом Вселенная отвела девушке?

         …Огромная тёмная глыба давно посматривала на путников. Она громоздилась своим массивом, восхищала и одновременно пугала. Каменная масса, затаённое в камне зло, о, сколько дней и ночей оно поджидало пернатую жертву! – сколько дней и ночей желало свершить своё дело.
         С виду это была простая небольшая скала в форме трёх валунов, приваленных один к одному. Идеальные пропорции камня, непонятный серо-чёрный цвет, рельеф, ощутимый лишь кончиком пальца, если им стирать вековечную пыль.
         Анмен и Настя не просто так оказались сегодня на окраине города. Они шли, точно влекомые на чудовищный зов, завороженные друг другом и этой тайной. И он, и она думали, что их зовёт море, так хорошо ходить по старой разрушенной набережной, так хорошо вдыхать солёный воздух и весело прыгать с камня на камень, ведь сколько лет этому место, сколько веков и тысячелетий смотрит оно в синюю дальше? Столько же, сколько на него море.
         Они думали, что оказались случайно возле огромного таинственного сооружения, но место неизвестной силы кого только не манило к себе. Кто только не сложил свои крылья в этом районе, а море всего лишь немым свидетелем, смотрело и не могло помочь. Оно не имело рук, чтобы подхватить, обнять и утянуть жертв от страшной ловушки. Оно не имело рта, чтобы сказать слова предупреждения, но могло вызвать такой сильный шторм, какого давно не видело человечество.
        …Настя первой заметила неладное: она уже не в первый раз оглядывалась на нарастающие волны, хватала за руку ангела и с опаской намекала на несвойственную лету погоду. Дело обострялось ещё тем, что старая набережная давно не использовалась как место прогулок. Она начала тонуть ещё в конце прошлого века – земля осела, и низкие склоны рассыпались и начали уходить под воду. В период дождей здесь становилось грязно и неуютно, почти по колено воды, но ещё оставалась тропа, и на ней всегда были люди, в период же, когда начинался прилив, все советовали посетить другую часть города. Прилива в ближайшее время не ожидалось.
- Что-то не так, я чувствую, так быть не должно!
- Я впервые здесь, расскажи, что не так.
- Да почти всё… Горы, скалы, у меня такое странное чувство, кажется, что они наблюдают.
- За кем?
- За нами, угадай с трёх раз!  – Настя шикнула громче, и её реакция заставила задуматься Анмена.
- Мне тоже как-то не по себе, но, возможно, мне передаются твои эмоции. Что происходит, Насть?!
         Только тут они заметили большое треугольное возвышение. Со стороны место злых сил не особенно выделялось среди пейзажа – камень покрылся землей, давно порос травой и кактусами, даже деревьями. Корни пытались не раз пробить тёмный и твёрдый камень. Геологи удивительным образом обошли его стороной. Они его просто не видели.
        …А злое место смотрело на своих новых гостей радостным взглядом хищного зверя. Оно и щурилось, улыбалось, и уже точило свои ножи. И завлекало всячески, как венерина мухоловка.
- Какое странное сооружение!
- Я чувствую большую силу, даже стоя в нескольких шагах от него. Ты знаешь, что это?
- Нет. Никогда не была здесь, хотя ходила тысячу раз вокруг… И какой интересный камень, - девушка сделала шаг и поскребла пальцем поверхность. – Гранит, что ли, ой, посмотри!
        Под пальцами на тёмно-серой поверхности стали один за одним выступать мелкие непонятные знаки.
        Буквы? Письмена?! На каком языке или наречии?
        …Точно чудовищная могила древнего колдуна, вобравшая в себя все его прижизненные запретные откровения, чудовищные и невообразимые, страшила каменная плита.
- А это ещё что?
- Смотри!
          Настя в странном инстинкте стала рвать и царапать камень. Вниз, вверх, в сторону! Везде одно и тоже. Буквы. Всё больше и больше букв.
- И здесь тоже, и здесь… Что это такое?!
- Уходим!
          И чем больше открывалось букв, тем страшнее становилось стоять внутри огромной пугающей пирамиды, тем сильнее хотелось вырваться и сбежать домой. Вдруг Настя замерла, обернулась – Анмен стоял напротив, а глаза его были – туман. Тело не слушалось, руки тоже рвались к чудовищным надписям, существо влекло всё глубже и глубже в тёмную пирамиду.
- Анмен! Очнись!
         Он не слышал ни слов, ни звуков.
          Что было дальше – знал наверняка лишь мой брат, его стало кружить в неясном вихре, вихрь приподнял и закружил в крошечном пространстве между камнями. А камень налился синим, затем фиолетовым, после зелёным и чёрным. А камень точно ожил, и со всех сторон стала течь буквально видимая человеческим глазам Сила!
          Тёмные буквы уже начинали срываться с камня, соскальзывать и лететь вверх, но что-то не давало им прикоснуться к белесой коже. Что-то останавливало на полпути, натакливалось и ударялось в невидимый кокон. Настя стояла в шаге, распахнув глаза и вжавшись всем телом в стену. Она хотела освободиться, но спустя буквально одно мгновение уже не могла это сделать. Камень держал, обволакивал темнотой, и буквы, как острые иглы, вставали, впивались в кожу. Тьма постепенно начинала становиться густой и жидкой, она ощущалась, почти как настоящая, и пальцами, её, казалось, можно схватить и отбросить. Только мнимым казался способ лёгкого избавления, магнитная связь становилась сильнее, буквы удлиняли ужасные иглы, и начинала выступать первая кровь.
         Анмен не подавал вида, но его лицо говорило без слов, оно выражало страдание. Ещё ни разу Настя не видела его таким изменённым, таким чужим? На короткие мгновения казалось, что уже не ангел был перед ней, а прежде никогда не встречаемый незнакомец. Совсем другие глаза, другие взгляды, улыбки. Боль изменяла Его, ломая, вторгалась в мысли.
        Не могу вправе браться за то, какие страсти душили душу. Я только чувствовала, что он вспоминал, и воспоминания эти были отнюдь не хорошими. Припоминались все ужасы, увиденные за несколько месяцев на Земле, лица и зубы, слова и действия. Подлые и презрительные люди, все, кому он хотел помочь, все, что его отвергали. Мужчины и женщины, парни и девушки, и даже дети, которые таращились во все глаза и точно кричали: «Он – ангел! Ангел, ангел, схватите его!» Не верили и уходили мимо.
         Вспоминались те откровения и знания, полученные за последнее время, шокирующие и неприятные, заставляющие дрожать всем телом. Какие только игры не разыгрывались здесь ради денег и жажды власти, ради подлости, гордости или во имя разврата. И сколько людей жило рядом, сколько ходило, сидело, смотрело на это всё… И среди них – сотен – не нашлось никого другого?
         Он начинал думать, как если бы не нашёлся никто, но самый понимающий человек стоял и мучился также рядом. Он просто не воспринимался, не брался в фокус, как будто исчез, исчезал… Барьер сначала из воздуха, а после из незримого камня образовывался между ними двумя, и резал реальность на части.
         Анмен и чувствовал, что с ним что-то не так, и ничего не мог с этим сделать. Тело не принадлежало ему, кто-то иной управлял разумом, и только малая часть сознания отчаянно рвалась, билась, сопротивлялась. Это напоминало глубокий сон, в котором ты и понимаешь, что мир нереален, и пытаешься проснуться, и делаешь для этого всё, берешь под контроль события, да это ничего не меняет, потому что ещё сильна Ночь. Не хватает рывка, образа, символа, что положит в один миг конец, что оборвёт это безумное и гротескное марево.
        Такой символ, в силах которого было вернуться на Землю, стоял в двух шагах и сам увязал в кошмаре. Крови становилось всё больше, освободиться не получалось, не только плечи, но и руки по локоть начинали жрать таинственные древние письмена. Что именно скрывалось в них, нехорошее, убийственное и ненормальное? До конца никто точно не знал. Но ясно было без слов, что так оживало проклятие.
        Я летала по округе и судорожно пыталась найти информацию у каждого соседнего дерева, куста и цветка. Цветы, как и думала, молодые жители – они ничего не знали. Деревья что-то слышали, но потеряли счёт историям и обрывкам фраз, они – хуже – не доверяли своим ушам на ветвях, и многие ветви обвиняли соседей в дезинформации. Видать, «ты ближе к Ветру – тебе он нашептал, а ты смотришь в сторону Моря – у тебя с ним роман, или хотя бы свидание». Забавно выходило, как у людей.
        Лишь одни камни, седые и мудрые старцы, шипя, на не всегда понятном даже мне языке, сбиваясь с новых слов на старые, со старых – на новые, путая наречия и языки, все языки, что были здесь за годы существования города, и за много лет до него, камни рассказали одну страшную сказку. Я не могла спасти брата – это сделать мог только он сам. И только Настя могла попытаться вырвать его из этого тяжкого и опасного состояния, только она одна, ведь закрылась дверь в древнюю пирамиду, сила слилась внутри шаром, накрепко запечатав и выход, и вход.
        В моих силах лежало многое, что угодно, но только не освобождение брата. Увы, в этой непредвиденной и несправедливейшей ситуации оставалось только молиться и надеяться на благоразумие девушки. Она справится, она должна что-то придумать. Иначе… иначе ей очень сильно непоздоровится!
         Каменная пирамида источала непостижимо сильную тьму. Эта тьма пугала и отталкивала. И теоретически я могла разорвать шар огнём, но чувствовала, даже подлетев максимально вплотную, что, если сделаю так, тоже здесь с ним погибну. Эта сила только и делает, что приманивает таких, как Анмен, как я, заманивает, а потом пожирает. Не знаю, зачем ей, или выгодно это кому… Место выхода чёрной мысли, скопление человеческой боли и ненависти, оно не уходит, не растворяется, а оседает в определённых камнях, и места эти становятся храмом смерти. Хотя, если верить бородатым камням, несколько тысяч лет назад в этих краях обитал ещё какой-то колдун, и он проклял всех, и до сих пор была сильна и жива его ненависть. Современное зло сталкивалось и доисторическим – и удваивалось в тысячи раз.
         Я пыталась узнать, в чём заключалась история колдуна, ведь, если узнать врага ближе, можно найти и уязвимые его места, и попытку для того, чтобы договориться. Я или Анмен теоретически могли отыскать дух этого землянина и поговорить с ним – хорошо так поговорить. Но он не станет, соседняя скала, вздыхая, дала ответ на вопрос. Колдун ни за что не переступит через свою гордость поговорить с нами.
        Колдун возненавидел именно ангелов и не потому, что был чёрным. В своё время, в давние-давние времена он славился хорошей репутацией, он лечил и спасал, шаманил, а большую часть жизни занимался знахарством. Но однажды страшный недуг напал на тогда ещё несуществующий город, страшная хворь сразила его дочь и мать, и ровно в то самое время беспощадные воины снова вторглись в их место. Захватчики убивали всех, кто пытался покинуть территорию, на глазах одного Колдуна нашли могилу десятки храбрейших воинов. Неравные силы, заранее проигрышный бой. И именно в это время ему так сильно были нужны лекарства!
        Ходил слух, нужные травы росли целыми полянами с другой стороны горы, но туда было не пробраться – всех, кто выходил, убивали. Ни днём, ни ночью не могли пробраться и убежать смелые воины, не получалось ни сделать ловушку, ни схватить и победить врага. Все ждали, и еды становилось мало. На другой стороне горы жило другое село, с которым часто жители обменивались молоком или хлебом. Колдун нередко ходил туда, в том числе меняя их на свои услуги, и получал там нужный ингредиент или товар. Не факт, что сейчас и там убиты все до единого.
         Живы люди или нет, но там точно росли цветы, которые были необходимы дочурке и матери! А ещё начинался голод. Захватчики врывались в шаткие лачуги, грабили и забирали всё, а дело было ещё и весной – холодной древней весной – в разгар высоких сугробов и темени. Но даже темнота не давала нужного покрова для того, чтобы выйти и пройти незамеченным. Жестокие чужестранцы настолько превосходили селян в силе и хитрости, что видели шаги каждого едва ли не на сотню вперёд, а их угадать было сложно.
        Люди начинали рваться в соседний город – от голода, холода, зла и надсмотра. Всех убивали. Колдун не мог также пойти на смерть, тем более, что судьба итак представлялась безвыходной. На него надеялись все, молились ему, как богу. Он не имел права покинуть своих людей и оставить их совсем в одиночестве. Чужестранцы хотели занять их гору – и не давали шанса на хотя бы совместную жизнь, поэтому ни о каком перемирии идти не могло, люди элементарно не понимали язык друг друга.
        А ещё эта болезнь, этот мор… Может, пришельцы ещё хитрей, и они надеялись на скорую сдачу, уповая на таинственную болезнь? Может, они её и наслали? Но за что прокляли, никогда ранее не знакомый народ… В те времена просто так проклятия на целые горы не насылались, и суеверные люди искали глубокий ответ, а ответом была простая жестокость. Кому-то представлялось малым иметь за горизонтом три-четыре многокилометровых горы. Цветы там росли не такие хорошие…
         В общем, ситуация складывалась таким образом, что все понимали, всех ждала смерть. Или от болезни и голода, или от металла. Одно из двух. Люди выбрали голод – дожить свои недолгие дни, но хотя бы умереть не от руки собратьев. Если в данном случае одно не равнялось другому...
        Шло время. Дочь, мать, а теперь ещё и жена… Они все нуждались в еде, тепле, а снега становилось больше и больше, как специально… В итоге и сам колдун заметил первые капли болезни. Ни о каком спасении на ином склоне уже не могло быть и речи – поздно, слишком поздно, пробраться – заразить всех и там. И есть ли ещё кто-то там. Когда ритуал с редким цветком мог это остановить, тогда всех до единого убивали.
        И всё, что оставалось безутешному человеку, это сильнее молить богов и отчаяннее обращаться к таинственным силам. Но он перешёл черту, позволил захлебнуться в эмоциях, в своей боли. Он молил всех тех, кто имел крылья, принести – пусть и поздно – цветок спасения, молил, а затем проклинал. Молил о смерти, но менее мучительной и более быстрой. И он погиб, и умерли все, захлебнувшись в бессильной ненависти к тем, кто наслал болезнь и тем, кто не услышал их мольбы.
        Каменное святилище впитало всю боль и ненависть и осталось немым напоминанием о том времени, о страшной природе безжалостности, о человеке, который всю жизнь положил на силы, и не дождался ответа их. Колдун перешёл на сторону зла и, уже умирая, зарекся отомстить всем и каждому. Он сделал свой треугольный храм магнитом и могилой любой ангельской или светлой силы. По легенде, сила пощадит лишь того, кто будет чист, как вода, как лист. Лишь добрый и по-настоящему человечный человек может ступить в храм без страха, но так заклиналось, имея ввиду, что чистых от начала до конца не осталось. И враги постепенно освободят Его земли.
         Храм служил ещё могилой для тех, кто многие тысячи лет назад решили прийти с войной. Я спрашивала камни, и они отвечали, «иные совсем немного смогли прожить здесь. Ставший сосредоточением самого чёрного зла, боли и ненависти храм сделал дело, и чужаки, заразившись неизлечимым напастьем, вскоре также ушли все в землю. Эти горы были прекрасны, но также как прекрасно, так же и прокляты». Мы не знаем даже имён этих племён, но, похоже, с тех пор, ничего особого в мире не изменилось. Если место работало – значит, жили, продолжали жить и рождаться новые такие же чёрные люди, храм только вбирал в себя и отражал уже заложенное тёмное естество. Но людей он прощал, а крылатых ловил, как бабочек. Удивительное стечение обстоятельств сделало их, промолчавших, большим, чем люди, злом.
         Да, может, ангелы не хотели вмешиваться, потому что знали, какие там обитали жители, и что они уже были «списаны» и мертвы от заразы! Или потому, что при ином раскладе вещей обе стороны должны были помириться и без вмешательства внешних сил. Могли, но что-то пошло не так. А виновато, как всегда, небо!
        Вот поэтому я не могла спасти брата. Мне было искренне жаль его, но ещё одной смертью мы бы только накормили проклятый храм, я не имела права пойти на такие условия, оставались ещё дела, неразрешённые в этой жизни… Если единственное условие о свете существовало, единственная лазейка, надежда, если она не рассыпалась прахом, как имя древнего храма и колдуна, значит, надежда есть. Анмен и его девушка попали в такую ситуацию, где всё зависело только от них. Очень строгая и несправедливая проверка на право жизни. Или всё, или ничего, не могла я изменить это.

         …Всё разрешилось намного быстрей, чем я думала. Ужас не является ужасом, если есть внутри крепкий стержень. Вот поэтому со стороны переживаний и оказалось больше, чем у тех, кому в первую очередь надо было переживать. Не знаю всех деталей и всех подробностей и как она так смогла, мне навсегда только врезалась в память сцена с парящим Анменом и тем, как он разговаривал с Настей.
          Как он сдавался, твердил, что мир победил, а если не уже победил – то победит в скором времени. Что людей недобрых и нехороших больше, а хорошие есть, но их мало, и какой смысл бороться за ту сторону, которая в меньшинстве. Что он видел уже слишком много печали и боли, и не в его руках, не в его силах взмахнуть волшебной палочкой и отменить судьбу. Скверные слова, поступки и развратные чувства жили и продолжали жить рядом – кому он смог помочь, и кому помогут его наставления о том, что так делать плохо? Как переубедить людей, если никто не хочет отказываться от своей точки зрения. Он слаб, он никто, он не зря отказался от крыльев… Не может Он менять судьбу, а мелкие незначительные деяния – мелкие, слова – это только слова. Он бесполезен. Он ничего не смог.
          А Настя говорила, что сможет. Острые иглы букв держали её прикованной к камню и доставляли боль, но она всё равно продолжала говорить, что «ещё ничего не потеряно», «что ещё будет рассвет», «мир ещё увидит новое возрождение». Что она читала о приближении метаренессанса – и это будет та самая золотая пора, которую со слезами на глазах ждут и не дожидаются многие. Но она придёт, и будет, «обязательно будет рассвет».
          Брат сомневался, это тёмная сила заставляла его противоречить своей натуре и отрекаться от того, что некогда было всем сразу. Не его вина лежала в ужасных словах, оговорках и якобы откровениях.
         …Но постепенно парящий в воздухе Анмен начинал слушать девушку, её голос заглушал глухие и тёмные россказни камня из храма. Два голоса сражались в нём – и что самое интересное – оба голоса принадлежали людям. Обиженному на всё человечество и весь мир и тому, кто наоборот ещё верил. Голоса боролись, а он точно стал битвой для них, и каждый был силён, и каждый приводил примеры и доказательства.

          …А где-то далеко-далеко, в одном из величественных зданий Лучшего мира, дрожали и рвались в полёт оставленные до скоро времени крылья. Они тоже чувствовали всю эту боль и страдали, они тоже не могли дождаться воссоединения, чтобы быть вместе рядом, даже если следующий миг принесёт смерть. И рвались незримые сети и цепи, и отвлёкшийся на миг страж рисковал упустить птичку из клетки.

         …Белый свет всё сильнее окружал фигуру светоносного ангела. Его становилось больше, он заливал весь храм, и Настя щурила глаза, не в силах больше различить очертания, она только чувствовала, что начинала не чувствовать ничего. Ей казалось, так начиналось забвение, а это ужасные буквы оставляли и покидали её. Оставались лишь следы от уколов.
         Света становилось больше, и глаза человека едва могли что-то видеть. На миг, один короткий ослепительный миг, после сменившийся вспышкой, на окраине сознания промелькнул образ крыльев – и что-то невероятное и огромное хлопнуло, и раздвинулись камни. …А потом был только грохот и шум, она помнила, как бежала прочь, а злобное море старалась схватить за пятки. Но всё это уже позади.
         Они бежали вместе, держались за руки. И к тому, что произошло сегодня, дали слово не возвращаться.





Глава 13. Симметрия розы

         …А я до сих пор долго думала о том дне, спустя какое-то время Анмен расслабился и дал прочитать свои мысли. Нет смысла даже начинать описывать здесь весь ужас, который он пережил тогда. Бедный мой брат, а ведь нас обоих могла ждать такая судьба. Одна судьба. Вот куда ещё девались и почему не возвращались некоторые наши друзья и коллеги. Энергетика людей и Земли попросту нас убивала, противоречила. В смерти и невозвращении крылатых было слишком много причин…
         А ведь страшно было даже подумать, какой должна быть сила, чтобы заставить сомневаться в своём плане, в смысле всей жизни, в предназначении такого упрямца, как брат. Даже такого, как Анмен…
        «Может, не всё так плохо? Может, наоборот?» - запомнились слова отчаяния. Он едва не признал, что согласен стать таким же, как все, и почти потерял в себя веру. Всё разрешилось, но только с какой болью, с каким трудом. Ангел не перешёл на тёмную сторону, и всё-таки свет победил. Но надолго ли? Можно ли надеяться, навсегда? И всё же теперь существует надежда, что не всё ещё в мире потеряно.

          …А относительно любви или нелюбви, уже далеко не впервые стояли они вдвоём на маленьком прохладном балкончике. Она мёрзла и пыталась согреть уши, распустив волосы, прижимала к туловищу локти, но в целом не подавала виду. Молчала и молча улыбалась таинственным мыслям. Крылан стоял позади, устремляя взгляд намного дальше стоящей напротив фигуры. На бегущие медленно облака, огромный золотой шар закатного солнца. И всё это было как-то слишком красиво, так, что даже нагоняло тоску, точно было искусственным, как на старой-старой картинке. Застывший бледный пейзаж, холодный ветерок, почти мгновенно наставшая после солнца синяя тьма, - всё это так напомнило сравнение с блестящей бумажкой, наивно полагающей и пытающей удержать неумолимо мчащее время.
          А на балконе был сад, и Он, и она часто ходили туда, чтобы смотреть через стеклянные стены на солнце, на город и в целом на мир. А в саду одна за другой распускались прекрасные осенние красные розы. Их было всего несколько кустов, но бардовые, почти бархатные бутоны давно стали самым красивым предметом, самым важным, единственным средь мирской суеты. Всё остальное исчезло, скрылось на десятый план, растворилось. Руки сами тянулись к цветам. Длинные чуть дрожащие пальцы обхватывали их с нежностью и любовью. Тот самый сказочный сорт, что рос в лесу, видевшем появление Ангела. Ах, это был он, ни спутать, ни забыть невозможно!
          Брата переполняли разные мысли: и осознание походило на сказку. Их было много, но это были те самые мысли, которые давно кружились у него в подсознании.
- …А знаешь, Настя, - брат долго не решался заговорить, но выдавил из себя после фразу. Девушка как будто почувствовала, потому что в ту же минуту последовала в направленьи куста.
           Он стоял напротив неё, незримый, красивый, сияющий, и запрещённые прежде крылья раскрылись во всей красе, неоправдавший себя закон ликвидировался. Все они, шесть крыльев, блестели, переливались и лоснились от идущего умиротворения и тепла. Всё же глупо было прятать то, что является твоей истинной сутью и помогало. Не сможет ангел стать человеком, - теперь это понятно, как день. Уж не знаю, как он обхитрил Закон, который сам же назначил, но, наверно, оно и к лучшему.
           Невидимая рука коснулась цветка.
- Возможно, пришло время сказать самое главное. Ты уже, может, забыла, но, когда мы познакомились, я пытался объяснить суть. Я спустился не ради тебя, умоляю, прости, если этим заставляю на себя обижаться! – я спустился не ради чувств, которые мы оба сейчас разделяем и которым я безумно благодарен тебе и Космосу! Я спустился, чтобы найти ответы. И я их нашёл. А также нашёл тебя.
- Когда?
          Невидимый ангел проигнорировал вопрос и продолжил излагать мысли:
- Я понял главное, вашему миру не хватает симметрии розы, - голос звучал так громко, что здесь могло бы ещё появиться непонимание, а также его старший брат – шок, и Настя ощутила волнение. Девушка уже довольно давно подготовила себя к чему-то подобному, знала, что однажды в её жизни случится такой разговор, и вот, наконец, он, но что же теперь будет дальше? – симметрии розы, жизни, равновесия света и тьмы…
         Посмотри, как она красива, – тонкие нечеловеческие пальцы сжали ещё сильнее цветок. – Она бывает и белой, и чёрной. И красной, как кровь и огонь. Она нежна и хрупка, но может цвести даже в морозы. Она чиста от пороков и правит сердцами людей только своей истинной красотой. Она может вобрать в себя всю любовь и выразить самые сильные чувства, и может себя защитить – поэтому внизу совершенно другая. Она симметрична, вверх и низ разные, но ни одна сторона не превышает другую и – что очень важно! – не ищет этого превосходства, колючки не требуют революции и не бегут к лепесткам. А они, их нежная прохладная ткань… Их можно пустить по ветру, использовать для букета и чая, даже сварить варенье, принять ванну, а можно оставить на кладбище... Ими можно вытереть слёзы, их можно съесть, когда нет ничего вокруг, на них можно вывести кончиком ножа стихи и послания, а можно в них спрятать нож…
          Но симметрия не должна иметь перевес, на то она и симметрия. Можно допустить тёмную и светлую сторону, только зная, что одна из них не посмеет наброситься на противницу, иначе, - его голос дрогнул, говорящий точно утратил силы и не мог больше подобрать золотые слова, - иначе… Всем будет очень печально, какую сторон бы ни выбрал.
          Лишь посмотри – на один лепесток красной розы приходится её второй лепесток только синий. Вместе, вдвоём они отзеркаливают друг друга. И всегда идут в паре, всегда… А зло и добро – не всегда так. На одну белую розу может не найтись одной чёрной, а может быть целых две. А было бы, хотелось бы найти лес, состоящий только из белых роз… Признаться, в Лучшем мире однажды я такой видел, идеал – не легенду, сад из красивой сказки.
- Это так красиво… - замерев от восторга и чуть испуганная, вслух прошептала девушка, засмеялась. Её кроткий и мечтательный голос был полностью устремлён куда-то в мечты, а мысли – как минимум в небо.
          И он увидел то, что узрела она. Слова сопутствовали ясным картинам. Лес, вмиг рождённый из слов, существовал уже где-то в чертогах Вселенной. И требовалось закрыть глаза, только закрыть глаза, чтобы узреть совершенство!.. Все наши фантазии и слова уже где-то да существуют.
- Не бойся меня, - опять проговорил голос, - ты видишь меня?
- Только розы. Все шесть горшков.
- А так? – лучезарный взмахнул рукой и решил, что пришло время сбросить завесу. Пришло время вновь появиться пред ней, но теперь не скрывать даже крылья.
- Да…
         И тут взгляд девушки упал, наконец, на его руку. До этого голос говорил свой монолог, казалось, лишь философствуя. Так как рука, сжимающего цветок, была невидима – её видела и понимала всю суть только я. А теперь это знала и Настя. Она смотрела, не открывая глаз, но не на крылья, а на цветок – настолько было велико удивление.
         Невероятная феерия чувств замерла на бледном лице.
- Но это ведь, это ведь… невозможно!
         В руке Ангел сжимал абсолютно симметричную розу, лепестки которой поочерёдно чередовали красный и синий цвет.
- Синяя роза…
- Я вижу, красно-синяя нравится тебе ещё больше.
- Невозможно… - продолжала шептать Настя и восхищаться.
- Однако, как видишь!
        На балконе стояла почти идеальная тишина. Мгновения между фразами растягивались и наполнялись таким сладким ароматом, какого не слышал ещё никто, какой мог сниться только в мечтаниях.
- Скажи только одно: её создал ты, да?
- Нет, я нашёл.
        Блондинка на мгновение смутилась.
- То есть как это «нашёл»?
- Она расцвела, а ты не заметила. Я просто показал.
- Нет, нет… - опять забормотала она. – Невероятно…
- Почему же невероятно, когда всё так? В жизни и не такое случается. Должно быть, твоя роза решила переопылиться с кем-нибудь, бабочки или пчёлы помогли. Или птицы…
- Но так не бывает! И птицы не опыляют цветы! И сейчас уже не то время!
         Анмен как-то хитро улыбнулся.
- Разве только синие птицы. Не забывай и про них.
- Так значит…
- Правда, она сама. Это чудо природы.
- Настоящее чудо! Мечта!..

- Так, ты сказал, что нашёл ответы. Они все в розе?
- И только в ней. Старушка Природа перехитрила меня, перехитрила всех нас. Она дала ответ, но я ожидал другого. Даже если отбросить этот загадочный парадокс с цветом, понимаешь, Настя, что получается? Когда я прибыл впервые в лес, я тоже там видел розу. Или это она?.. – внезапно ангела озарила идея. – Или это она так впечатлила меня, что с тех пор я вижу везде только их?
- Похоже на знак. Конечно, интересно. Только не думаешь ли ты…
- Нет, это не смирение, - подхватил Анмен, на ходу читая мысли, - то, что тебе показалось, такое сосуществование – не смирение, а мудрость. Лепестки над шипами, красота над пороком. Если бы так было везде, эх. Такого мира мы хотели увидеть от вашего. Человек – наполовину ангел, наполовину демон, и хорошо, когда эти стороны равные, а не одна подчиняет другую, иначе каждая сторона для вас станет крайностью. А если учесть, что особенности некоторых людей сложно объяснить словами. Всё так сложно и так легко…
- Но этого не случилось?
- Да. И, наверное, вряд ли увидим.
         Впервые крылатого охватило такое сильное чувство. Должно быть, пришёл с запозданием шок, появившийся внезапно в саду. Ангел не ожидал от себя такого идейного красноречия. Обычно он только думал, а тут вдруг взял и сказал – на душе стало немножечко грустно, опустела она – и была нужна новая тайна.
         …Ночь почти полностью вступила в свои права. Головка судьбоносного цветка медленно закрывалась. Она теперь не просто синела, а чернела и манила белыми звёздами, и сон находил сам собой, как только глаз касался окон с занавесками.
         И Он, и она по-прежнему дрожала от волнения и восхищения. Настя казалась удивлённой, она до сих пор не могла прийти в себя и поверить. Всё-таки не игрой оказалось подобное обстоятельство. Явление музы, галлюцинация? Кто знает – любовь? Что угодно, но только не выдумка! Хватит-хватит говорить всем, что такое случается только в книгах!
- Холодно. Давай договорим завтра?
- Я, кажется, всё сказал.
- И теперь, когда ты всё понял, ты что теперь – улетишь?
          Анмен уклончиво сказал:
- Не сегодня.

           Уставшая за целый день девушка почти сразу заснула. Она повалилась на свой диван, не заплетая волос и не расправив брошенное ещё с утра одеяло. Только лунный и звёздный свет немного пытался прикрыть её голые плечи, дотянуться до одеяла, приподнять и набросить его… Но звездный свет не дотягивался.
           Это была первая ночь, когда Он решил остаться в этой самой комнате, на этой же самой кровати, рядом с ней. Не хотелось идти, уходить. Его нечеловеческие силы тоже нуждались в кратковременном отдыхе. Теперь они, кстати, вернулись, вернулись полностью все. Ещё не так давно под отдыхом подразумевались прогулки в сад и разговоры с любимой, размышления наедине с розой или природой, то теперь всё опять изменилось. Он решил, что останется только с ней. Мысли не давали противиться. Действительно, отыскав ответы, не было ни малейшей причины задерживаться, но и лететь назад – даже не обговаривалось.
          …Неуклюжая поза, растрёпанные волосы, сонное от работы лицо. Настя казалась прекрасной куклой, одинокой и в тоже время живой. Осторожно касаясь своими вновь призрачными руками её раскинутых рук, он попытался коснуться их, но девушка тут же вздрогнула. Устала – уснула мгновенно. Должно быть, ей снилось, как кто-то находится рядом с ней, или снились прекрасные розы. Она угадала.

           …То, что случилось затем, едва ли вписывалось в обычные представления. Высшее существо, обладающее почти безграничной силой, по сути лишь дух, но теперь такой уверенный и счастливый, он склонился перед завесой ночи, опустился на невидимые колени, удивился себе самому и в прощении опустил голову. Он сделал ещё один робкий шаг, примостившись напротив девы и прижавшись к уставшему горячему телу. А после закрыл глаза рядом с ней.
           И это был самый спокойный сон в их жизни, без мыслей, сомнений, переживаний… Говорят, что людей, которых коснулись ангелы, ожидают удивительные приятные события, радость, успех. Это если коснулись рукой – оставили отпечаток на плече или каком другом месте. Но что если такая сила нашла в ваших объятиях сладость своего сна и пробыла в ней какое-то время? Сколько силы и сколько побед, должно быть, теперь обещаны? Сколько мыслей и новых идей посетят теперь голову, душу? Сколько жизни перейдёт теперь слабому сердцу человека после сна в объятиях с сердцем подобного существа?
         Много. Как много – сложно сказать. Это всего лишь невечный случайный сон, минутная земная слабость в поисках тепла и уюта.
         Всего лишь сон и короткий час…
         В последствие Он очень сильно корил себя за подобную слабость.

          …Очнувшись, точно от забытья, бескрылый встал и тихо пошёл к балкону. Он пытался забыть то, что было, хоть и не было в прошлом такого, что могло бы его омрачить. Ворох мыслей, снова круговорот. К нему вновь вернулось всё то, забытое, и Он смотрел на тихое звёздное небо – смотрел почти до утра. Был очень рад, спокоен и молчалив. Из почти сомкнутых уст ангела срывались недлинные непонятные фразы, фразы на другом языке, обращённые к этой самой красоте туч и к звёздам. А потом слова будто закончились.
          Надо было решать, что делать с завтрашней жизнью.
          Или остаться здесь? Навсегда?..
          Анмен хотел забыться и по-настоящему стать человеком. Но это для него невозможно, и нет дороги назад.

***

          Если бывают утра, которые ждёшь всю ночь, то это было оно. Повторно Анмен не смог заснуть – до утра не сомкнул глаз со спящей любимой красавицы. Как ни крути, а это она помогла ему понять жизнь. Именно она выращивала дома такие розы – что угодно могла, какие угодно другие цветы: колючие кактусы, или асимметричные загадки тропиков, но именно у неё, именно такие, как в том лесу, оказались в «питомцах» розы.
         Может, это косвенная помощь, но как ещё иначе сказать? Сути дела она не меняла, и разговоры поддерживала, и философию его понимала. Другая бы не выдержала и замолчала на второй день, а Настя… Настя… Пусть кто-то и скажет, что она ничего толком не сделала, лишь оказалась рядом, в нужное время и нужный час. И в тоже время так много – была рядом, не испугалась, осталась сама собой. В такое-то сложное время.
         И именно в такое время, в наконец наступившее утро самого, как казалось вначале, лучшего дня, ангел сбросил опять незримую маскировку; мать уже пошла на работу. Именно в это утро, которое обещало стать самым хорошим и тёплым, несмотря на октябрьскую погоду, девушка вышла из спальни, но вдруг сказала: «Я подумала, прости, но нам надо как можно скорее расстаться!..»








Заключение

         Такого не ожидала даже проныра Янге!
          О, я знала, что вряд ли у брата получится найти любовь, создать семью и прочее-прочее-прочее, но я уже почти убедилась в том, что он это сделает. Он заслужил. И тут… такой горький и кровоточащий сюрприз!.. Не буду спрашивать, чем ей не угодил Анмен. Отчасти такой поворот был предсказуем и ожидаем. И я его ждала и только не понимала, почему это случится. Оказалось, иначе не могло быть. Она не выдержала.
         Скверный, неблагодарный поступок!..
         Брат говорил сбивчиво, я едва поспевала за его мыслями. Объяснял путано, бесконечно повторяя слова. Так и остались тайной мгновения этого злополучного разговора. Анмен предусмотрительно создал защиту, не позволявшую больше следить за ним. Я опоздала всего на пару мгновений… И он, выходит, не угадал. Даже ангелы ошибаются – и ещё как! – тогда что говорить о людях? Что можно от них хотеть или ждать?
           Да, я раскрылась. И я сбросила невидимость, обнимала и успокаивала его, как могла. Мы сидели над морем, город остался внизу. Погода немножечко помогала.

- Я не понимаю, почему так. Всё было ведь хорошо.
- Ты точно не повторял своих прошлых ошибок?
- Клянусь. Ни одной.
- Тогда тоже не понимаю.
- Кстати, я даже не удивлён, что ты здесь.
        Когда-то я думала, что накинусь на него, если «прекрасный план» вдруг раскроется. А теперь лишь махнула рукой.
- За тобой многим было интересно смотреть…
- А теперь смотреть особо и не на что.
        Он помрачнел, встряхнул крыльями, точно мокрая птица.
- Полетим?
        Возвращение домой было хорошим поводом отвлечься, и, кажется, история Насти сблизила нас, мы разговаривали теперь нормально, свободно, как раньше, как будто и не было предыдущих историй; мы помирились?!
- Нет, хочу посмотреть ещё.
- Снова за ней?
- Не совсем. Кажется, я знаю, почему Настя так поступила. Старый дурак!..
         Я принялась возражать.
- Эй! Ты не старый!
- По человеческим меркам – просто звёздная пыль.
- Ха-ха!
         Анмен тоже заулыбался. Какое-то время ветер слышал только наш грустный смех.
- Так что ты хочешь увидеть?
- Я знаю, предполагаю, - тут же оговорился брат, - к кому пошла Настя и из-за чего так сказала. Это почти здесь, рядом, - и он указал рукой, - видишь дверь?
- Рядом с зарослями дикого винограда?
- Маленькая, почти не различимая с такого расстояния.
- Да-да… Вижу.
- Старый дурак Я мог догадаться, что она уйдёт к демону. Ну да ты сама знаешь, оказалось, знала больше меня.
- И знаю, и видела!
- И как я так… упустил.
- Потому что пытался быть человеком. А человечки, помнишь ли, не могут летать, видеть всё и всё слышать.
- Плохая была затея, да. Теперь я всё понимаю. Но ведь было и что-то хорошее…
- А смысл, тот, ради кого это всё? Ты нашёл то, что искал?
          И Ан рассказал о розе.
- А как люди? Чем в итоге-то кончилось?
- Люди неисправимы, но не хотят, чтобы их спасали… Честно? Я уже не так уверен, как в начале пути. Ты оказалась права, и можно было не тратить своё время. Но всё-таки… - ему припомнились те короткие мгновения радости, когда удавалось изменить чью-то судьбу: дать мудрый и нужный совет, прочитать на руке, предостеречь или подарить силы. – Не могу сказать, что потратил время бесполезно. Было и что-то хорошее. Возможно, просто избрал не тот город.
- Не то место, не то время, как и всегда, ты не исправим, братец... Ой! – поняв, что шутка не удалась, и от неё может стать только хуже, я решила скорее сменить тему. – Полетим, посторожим внучка Люцифера!
          Анмен рассмеялся. И мне снова стало смешно. Как в детстве.
- Летим!
- Ты точно хочешь? Не придётся потом кого-то тащить на Остров Исцеления, как в прошлый раз? – начала напоминать об одной уже совершенно другой любви.
- С кем угодно, но только не тебе, не со мной. Со мной это больше не повторится!
         Было видно, Анмен держался храбро – старался изо всех сил. Настя действительно его изменила, всех нас меняет каждый чужой внутренний мир.

***

         Настя уже не в первый раз была в назначенном месте, а оно завораживало, очаровывало и заставляло каждый раз улыбаться. Вот сколько уже была здесь – и так каждый раз. Не иначе, как чудо природы!
         Она вспоминала…
         Забавное место. И не каньон, и не совсем долина, девушка не знала, как лучше его назвать, ещё думала поначалу над этим, гадала, смотрела часто похожие картинки на своём телефоне, а после лишь улыбалась и бежала босиком вниз по склону. Длинное светлое платье колыхалось в такт биенья травы.
         «Как я радовалась, когда Дэймон решил открыть свою тайну. Это было так приятно и так важно для меня. Так давно… Мы знакомы всего пару месяцев, и притом уже такое доверие, точнее он доверился мне с первого дня. А я…» Она шла, потом бежала, потом опять шла, иногда собирая цветы или беззаботно засматриваясь на пролетающих бабочек, и вспоминала тот день, когда, кажется, в первый раз в жизни оказалась море, и всё вокруг казалось таким загадочным и необычным. А потом перестала мечтать, вынуждено вернулась в реальность. Что-то определённо изменилось в природе! Но что? Почему? С виду всё тоже самое.
          И как так получилось, что раньше Настя не знала об этом месте и не видела его, ходила тысячу раз вокруг, но не видела?
          Ещё одно солнце. В этом таинственном приморском мирке всё же были полностью странные правила. Изолированность, несоответствие карте города, тишина и тепло, беззаботность. Здесь царило лето, даже когда в шаге за дверью – осень или снега.

- Я тебя ждал, - начал он.
- Прости.
- Прости? Я знал, что ты придёшь Настя, что сделаешь правильный выбор.
         Демон казался радостным, но вымученная улыбка заставляла заподозрить что-то неладное.
- Я пришла… - девушка замерла в последний раз и выдала всё предложение, больше без страха, без сомнения, - я пришла попрощаться…
- Всё могло быть иначе, да?
          Настя лишь кивнула сквозь слёзы.
- Это решённый вопрос?
- Нет. Не до конца. И в тоже время я нашла свою сторону, сделала выбор.
- Мы будем видеться, хоть иногда?
- Правда? Не знаю, не знаю. Ещё раз прости.
          Она обняла демона, похлопала его по плечу. А тот без чувств смотрел в синюю даль, и в глазах отражалось море.
- Скажи только «да» или «нет».
- Что?
- Ты знаешь. Анмен?
          Настя забыла, что он читал мысли…
- Это всё из-за него? Ты выбрала кого-то, кто меня лучше. Я снова останусь один, что ж, не удивлён, но даю слово, что не стану искать, прощай. Если это твоё окончательное решение.
- А я, нет, я не знаю! Только чувствую, что так будет правильнее.
         Голос сорвался на крик, а потом перешёл в тихие всхлипывания.
- Прощай, Дэймон. Анмен здесь не причём. Я выбрала свою жизнь. Я свободна. Прости, прости меня, конечно, мы можем видеться иногда! Мы можем видеться часто, ты ведь живёшь здесь, мы так близко, и были так близки и… далеки. Надеюсь остаться друзьями. Моё признание не слишком ли удивило тебя?
- Так как это было ожидаемо, то несильно. Но всё равно, я…
- Больше не говори ничего.
         Они молча смотрели на каменный замок вдали, на поле цветов, на долину.
- …Я не могу выбрать лишь одного из вас, хотя сблизилась с обоими. Очень-очень сильно! Так сложно! Но это мой выбор, точнее выбор, который должна сделать лишь я. Сама. Каждый из вас, любой на вашем месте, не смог бы спокойно сказать, что мне делать. Это мой путь, понимаешь?
- Я рад, что дело хотя бы не в Анмене.
- Ан… Нет, только не он, всё так запуталось и запуталось не из-за него. Всё из-за меня. Он сказал вчера одну интересную вещь, он дал мысль, я сама должна принять этот путь, как бы ни противилась обоим вариантам. Мы можем остаться друзьями, мы будем, конечно, будем! Кто же мы, как не друзья? Давно-давно друзья, только о которых нельзя знать, ха-ха, даже маме. Анмен сказал очень дельную вещь, заставил понять, что всё намного сложнее, чем мы говорили. А я, признаться, тоже в какой-то момент поверила, что выборов только два. И я думала, я пыталась определиться…
- Их всегда больше, – спокойно ответил демон.
- Больше, потому что… Всё очень сложно! Смотри!
          Она встала напротив, широко распахнула глаза. Но он давно уже видел, пред взором девушки стояла, не уходя, ветка домашней розы.
- Если кого-то и стоит в чём-то винить – вини только её, - прозвучало, как жалкая попытка изобразить радость; несильно смешная шутка.
- Чёртова симметрия розы… - выругался Люциар. – А это не откровение, это известно. Это просто эмоции. Не вини ни себя, ни её. Конечно, всё очень сложно.
- Люц, ты бы видел: каждый листок…
- Вижу в твоих глазах. Признаюсь, что тоже ранее никогда не видел таких необычных роз. Это нечто удивительное, нечто, что идёт против природы.
- Твоей или Анмена? Зато идёт по природе людей. Мы слишком разные, непредсказуемые, разные, в том числе, для себя: мы себя абсолютно не знаем, делаем массу ошибок, путаемся, теряемся, мы… - она запиналась и начинала, вздыхая почти после каждого слова, - противоречим себе, а потом, наверно, находим счастье. Хотелось бы, чтобы всё оказалось намного проще, - засмеялась. – Ах, этот полосатый цветок никак не выходит из головы!
- И цветок прав, - вновь подтвердил демон. – Потому что даже Высшим существам неизвестно, куда занесёт человечество… Каждый видит лишь одну грань, лишь свою. Но так было всегда, так и будет. Увы.
- Я не пытаюсь сказать, что мне было плохо, я просто… вдруг… - Настя вздохнула в последний раз и стала намного решительнее. – Научилась видеть всё сразу. Наверное, пока только я.
- Снова права: мало кто из людей может похвастаться такими знакомствами! И на одной стороне, так сказать, и на другой…
- Очень долго ища себя, я вдруг поняла: а всё просто. Я такая, как эта полосатая роза. Разве только несимметричная, разных, не настолько хорошо совместимых цветов.
         К счастью, тяжёлый разговор хоть иногда прерывался шутками.
- Прекрати. Это уже самокритика!
- Нет, это мой выбор, моё решение, Анмен не заставлял. Не понимаю только, почему мне так грустно?
- Правда всегда грустна. Земля. Твой товарищ с крыльями согласится, что на ней слишком много противоречий. И даже в тебе.
- И в тебе…
         Они опять улыбнулись.
- Я тоже иногда сам себе удивляюсь.
- Прости. Прости! Но мы, правда, не можем быть парой.

         А я, признаться, ждала, что, попрощавшись с братом, Настя выберет тёмную сторону. На какие-то пару минут это показалось логичным решением и завершением. Но она не выбрала её, как и не выбрал брат за всё время своего пребывания, сто пятьдесят раз рисковавший остаться с людьми и стать таким же, как все, осесть где-нибудь на дне захудалого бара и потерять, отрезать, продать, очернить пух и крылья.
        Анмен молодец! Вот теперь-то мне стало ясно. Он молодец, и она… Хотя поступок девушки удивлял и оставлял ещё много вопросов.

- Дело не в тебе, ты хороший! Дело не в Анмене! Я просто… просто… - Настя в последний раз позволила себе слабость опустить голову и уткнуться ему в плечо.
       Ошеломлённый и, конечно, расстроенный, но всё же влюблённый демон молча гладил её по волосам.
- Я тоже думал, что всё у нас будет иначе. Я даже… - второй рукой он нащупал в кармане кольцо. Зелёненький камушек демантоид так и остался лишённым пальца принцессы.
- И мне так жаль! Но мы разные, мы не можем быть вместе. Дело во мне, - повторялась Настя. – Наверное, потому, что я ещё не готова. Это всё оказалось некстати. Умоляю, прости, я… не могу, - она говорила так, точно отказывала его предложению или прощалась.
         А может, читала мысли?
- Я не удерживаю тебя и никогда не удерживал силой.
- Помню, спасибо и на том!
- Если вдруг передумаешь… Всегда помни.
- Не знаю, что должно случиться в мире, чтобы тебя забыть. И тем не менее, я сделала выбор и решила остаться одна.
- Одна?!
         А вот это стало для Люциара неожиданностью.
- А как же твой парень с крыльями? Я-то думал, это он увёл от меня мою королеву.
- Королева осталась верна свободе. Увы, мне стояло раньше сказать, что отношения – это слишком тяжёлый труд, а дружба так быстро перерастает порой в «нечто большее». Отказавшись от любви, я не хочу потерять дружбу, но, когда эта грань уже позади, разве можно вернуть всё, как было?
        Она говорила много, говорила правильно и разумно. Размышляла, скажу, даже не по годам. И всё же, отказываясь, показывала, что она – человек, совершала большую ошибку. Настя просто боялась одиночества и в тоже время, как сказала сама, была, «наверное, ещё не готова». В её мысли и планы не входило что-то больше, чем дружба, в первую очередь потому, что она до конца не нашла ответы на все вопросы.
       …А потом она просто ушла.

        Анмен улетел, не выдержал, ничто более не держало его на Земле. Боюсь, отказ от обоих, он понял как предательство высших сил, а мысленное желание найти человека не за желание найти любовь, имеющую за спиной будущее, а за отказ от него лично, и то, что люди действительно не хотят быть спасены.
        …И я больше не могла быть в стороне, невидимые барьеры рухнули. Стесняться или прятаться от кого-то дальше – ради кого?
       Опечаленный демон сидел, отрешенно склонив голову, и даже не заметил сюрприз. Белые крылья, точно белый огонь или плазма, затрепетали и разрезали воздух, и отразились в его глазах. Люциар ничего не сказал. Смотрелся он довольно уверенно и бесстрашно, несмотря на его отношение к ангелам. Да и вообще, учитывая ситуацию, в которую он попал из-за странной человеческой штуки – любви. Казалось, побелел ещё больше.
- Отдай, отдай мне это кольцо – чтобы оно не напоминало больше о той, что ушла. И помни, Люциар Дэймон, ты был достоин большего.
       Протянутая рука.
- Отдай его мне!
       Молчание.
- Ты намекаешь, что ли, на себя?
       А рогатый оказался весьма догадлив.
- Хочу избавить тебя от глупых любовных страданий. Ни к чему хорошему они не приведут. Я знаю, поверь.
- И я знал… - вдруг поник он. Рука дёрнулась, зажатое в ней украшение на мгновение зависло в воздухе. – Нет, - вдруг вскричал он, - пусть лучше оно найдёт покой в море! Я выброшу со скалы, и пусть оно обратится в пепел! И сам брошусь! Надоело!
- Отдай мне его. Так будет лучше, Люциар.
        И то ли ангельская магия, то и тоска сделали своё дело. Кулак разжался.
- Зачем тебе?
- Просто понимаю, каково это. Чтобы помнил, ты достоин лучшего. Можешь звать меня в любое время. Но ты, верно, откажешься, упрямый и гордый, да?
       Он пробормотал одно слово:
- Наверное.
       Ухмылка вышла кривой.
- И всё же подумай, демон. Нам обоим больше нечего делать здесь. Мы оба её потеряли и не только её… - и я решила рассказать всё, из обделённой жертвы превратиться в союзника. – Что скажешь?
        Он снова молчал.
- Янге, - представилась, протянув блестящую белую руку.
- Люциар, внук Люцифера в пятнадцатом поколении. Ты, правда, думаешь, что у этой затеи есть шанс?..

***

         Настя осталась одна, и как же это был приятно! Вновь очутиться в тишине, наедине только с собой в своей комнате. Ни малейшей капельки сожаления или печали. Впрочем, чего таить?
        Уже час она пожирала глазами прекрасное пирожное, история которого теперь занимала весь её ум. Источающее нежнейший аромат, пурпурно-красное, точно сердце. Два сердца. В коробочке продавалось несколько пирожных по цене одного – из-за какой-то акции. На самом деле Настя зашла в кафе не ради того, чтобы смотреть на сладости. Когда очень хотелось сладкого – она всегда могла сама его сделать. Но это был отдельный, особый случай. Пирожные в форме сердца… украли её сердце. Какая ирония!
         Или сказка?
         Было трудно определиться с чувствами, девушка не понимала до конца, что переполняет её от такого забавного стечения обстоятельств. Обе истории закончились в один день, одним днём началась новая жизнь и история. Она просто стояла рядом и улыбалась. Вообще-то она зашла сюда купить сок.
         Официантка с розовыми волосами окликнула её.
- Вы готовы провести завтрашний день?
- Простите?
         Настя не поняла.
- А что завтра?
- Вы не знаете?..
         Календарь показывал двадцать какое-то октября – ничего особенно примечательного, обычный день. Не февраль.
- Сегодня и завтра – самые хорошие дни, чтобы провести их вместе с любимым. Вы уже купили наши фирменные пирожные? До конца дня действует акция…
- Я…
- Посмотрите, как они замечательно выглядят! А какой аромат, - официантка явно напрашивалась на повышение.
- Пахнут, и правда, хорошо. И выглядят замечательно, - на автомате повторила блондинка. Она не могла до конца понять, почему эта радостная красавица выбрала своей целью именно её. «У меня разве написано на лбу, что я влюблена. Нет… Только не это!» Наши больные темы всегда хорошо видны, их выдаёт всё.
- Что-то ещё?
- Нет, спасибо, только сок.
- Не будете брать пирожные?
- Было бы с кем их есть…
- О, тогда это немедленно надо исправить! До завтрашнего дня обязательно найти чело… - дальше она просто не слушала. Протянула деньги, в два раза больше необходимого – точно на сок и «акцию».
         Официантка пару мгновений смотрела так же удивлённо и очарованно.
- Спасибо, мне пора!
         …Теперь это пирожное заставляло без конца улыбаться.
        Сок давно был допит, и день подходил к концу. Настя постоянно смотрела на красивую коробочку и размышляла над услышанными словами. И над своими историями. «Сегодня и завтра… Что же она имела ввиду?» Не конкретный календарный день, а любое сегодня, любое завтра… Всё может измениться, даже сегодняшний вечер ещё до конца неизвестен… должны быть всегда наготове…
        И она всё поняла, внезапно, искренне, по-настоящему.
        Настя не грустила, но светлая грусть всё же переполняла её. Любовь редко когда приносит улыбку, если рядом с ней нет печали.
        Откуда был этот импульсивный порыв?
        Почему она сначала отказалась?
        Почему чувствовала странное новое явление, если сама же несколько часов назад?.. «Из-за этого ли грущу? Или нет?.. Любовь всегда приносит разочарование, поэтому хочется оборвать её и не допустить плачевного состояния. Чтобы не допустить. Чтобы остаться друзьями. Чтобы не ненавидеть. И в тоже время… Надо немедля пойти и извиниться перед обоими».

         Она наслаждалась одиночеством жизни, ела его по маленькому кусочку и растягивала удовольствие, как только умела, как только могла. Превосходящая все ожидания клубника в очертании сладчайшего безе и белого молочного шоколада… Одиночество – свобода, но не от общения, а от печальной любви. А общаться всегда можно, всегда можно и нужно, необходимо!
         Она чувствовала радость и упивалась собой. И одновременно с тем радость за желание всё исправить.
         Девушка, неосознанно выбравшая сегодня красно-синий наряд…
         В такие моменты ей думалось, что не может быть большего счастья, чем просто чувствовать жизнь…


Конец

Симферополь – Севастополь, март 2020 – март 2022, 508




Оглавление:

Глава 1. Земля – это значит опасность!

Глава 2. Милая проводница и новый мир

Глава 3. Демоны живут рядом с нами

Глава 4. Серая и скучная жизнь

Глава 5. Сближение трёх миров

Глава 6. Девушка-роза

Глава 7. Балет и страсти

Глава 8. У ангелов тоже есть чувства

Глава 9. Любовь или всё же симпатия?

Глава 10. Вопросы

Глава 11. Время выбирать сторону

Глава 12. Тайна всех тайн

Глава 13. Симметрия розы

Заключение