Назире Ш.
«И у проворного не станет силы бежать,
и крепкий не удержит крепости своей,
и храбрый не спасет своей жизни.»
(Ам. 2:14)
II
3
До Белорецка мы доехали незаметно.
Ориентируясь по памяти, я разыскал армянский ресторан, где когда-то понравилось.
В нем оказалось не хуже, чем прежде.
Мы прекрасно пообедали, взяли салат из сельдерея, сборную мясную солянку с маслинами и котлеты по-киевски.
Отдельным счетом я заказал для Альвиры маленькую бутылку «Мартини», без слов поняв ее желания.
Все: и посетители и официанты – оглядывались на мою спутницу, потрясающую в строгом костюме среди летней пестроты и оголенных плеч.
Альвира оставалась сослуживицей, но я чувствовал гордость за себя.
Слегка отсидевшись после сытной еды, мы двинулись дальше.
По выезде из города дорога пошла на спуск.
Над горизонтом, словно разноплановые декорации, встали синеватые силуэты Уральских гор.
Казалось, мы въезжаем в сказку.
Следующие двадцать пять километров трасса шла ровными участками по пустынно-лесистой местности без единого отворота, единого селения на пути.
Здесь не было опасности радарных засад.
Я никуда не спешил, но любовь к хорошей скорости требовала разогнаться, почувствовать мощь мотора.
«Фокус» уверенно летел на пятой повышающей передаче.
Снаружи радостно шуршали шины, свистел ветер в боковых зеркалах.
Внутри было спокойно и почти тихо.
Альвира дремала, расслабленная едой и легкой выпивкой.
Моя правая нога не нажимала, лишь чуть-чуть трогала тугую педаль газа.
Левая рука лежала на спице руля, правая ощущала рукоятку коробки передач. Я не собирался переключать скорости, просто имел такую привычку.
Спидометр показывал сто сорок километров в час.
Мы неслись на восток, солнце стояло в зените.
В зеркале заднего обзора подрагивала пустота: мы обогнали всех, кого могли, а предшествующих еще не догнали.
Дорога впереди тоже была пустой.
Только вдали на обочине отблескивала маломерная жестянка - такая же серебристая, как и мой «Фокус»,
Я отметил ее чисто автоматически, как ту птицу, которая парила над дорогой.
Обочина была широкой, игрушечная машинка не являлась препятствием.
Но когда нас разделяли каких-нибудь пятьдесят метров, микромобиль тронулся и начал разворачиваться поперек трассы.
Тормозить было поздно.
Я не успел ничего подумать.
Тело сработало быстрее, чем отреагировала голова.
Я схватил руль обеими руками, вильнул на встречную полосу и без кик-дауна утопил акселератор в пол.
Стосорокапятисильный двигатель натужно взревел, красные стрелки на черных шкалах рванулись вправо.
Обороты ушли в «красную» зону, перевалив за семь тысяч, скорость метнулась на отметку «сто шестьдесят».
Машина прыгнула вперед, ускорение вдавило в спинку, я отключился от запоздалого шока, зеркала на долю секунды погасли в глазах.
Но еще через миг за моей кормой скользнул «Дэу Матиз», мелькнули белые волосы женщины-водителя.
Мы разминулись на какие-то сантиметры.
Я отпустил педаль газа и вытер лоб.
- Ми…хаил… - пробормотала Альвира. – Что… это было? Я не поняла?
- Какая-то дура на колесном унитазе решила развернуться перед нашим носом. Мы ехали быстро, успели обогнать.
Теперь во мне поднялась дрожь.
Скорость упала до сотни, продолжала гаснуть дальше.
Шумы сделались неслышными: мы ехали накатом, постепенно замедляясь.
- Двухлитровый двигатель – это вещь. «Форд», конечно, не «Бугатти», но все равно. Когда купил машину, приятели не понимали, зачем мне нужен такой объем. Однако, как видишь, в подобной ситуации он может спасти.
- Михаил, Миха…
Альвира не успела продолжить.
Встречный автопоезд, влекомый тупорылой красной «Сканией», хлестнул воздушной волной, мои дворники подпрыгнули на лобовом стекле.
Я не понял откуда он взялся: дорога казалась прямой, впереди ничего не краснело.
В самом деле, нас спасло чудо.
Появись этот тягач на полминуты раньше, покрышки моего «Фокуса» уже дымились бы среди придорожных кустов.
-…Что с тобой происходит?
- Со мной?..
Я нажал на газ, чтобы мы не совсем не остановились, искоса взглянул на красивые Альвирины ноги.
Страшно было подумать, что от них могло ничего не остаться.
Я отпустил рычаг коробки передач, положил ладонь на ее колено.
Он оказалось теплым, шершавым в капроне.
Прежде я не позволял себе подобного.
Но Альвира не сбросила мою руку – сделала вид, что ничего не заметила, сидела спокойно, пока я ее не отпустил.
А я и сам не понимал, зачем это сделал.
Кашлянув, я продолжил:
-…Со мною ничего. Почему ты спрашиваешь?
- Потому что ты сегодня неузнаваем. То никуда не спешишь, то несешься, как сумасшедший. У тебя что – проблемы дома?
- С чего ты взяла, что у меня проблемы дома?
Я переспросил спокойно, но поразился ее проницательности.
Нечто неведомое, происходящее с женой, не позиционировалось у меня как проблема.
Но мысли преследовали непрерывно.
Вот и сейчас я подумал о Наде.
Она чем-то занималась на работе, планировала конец дня, но не имела понятия о том, что едва не произошло со мной.
- С того, - ответила Альвира. – Можешь не говорить, если не хочешь. Но я женщина и со стороны я вижу, что с тобой что-то не так. Уж поверь моей интуиции.
- Со мной все так, - твердо возразил я.
Теперь я ехал медленно.
Двигатель поуркивал недовольно: ему хотелось продуть цилиндры, ощутить скрытую мощь, а я не давал разогнаться.
Лес расступился; березы взбежали на зеленые пригорки, кусты прижались к опушками.
По сторонам дороги раскинулась степь – луга, заросшие серебристым ковылем с вкраплением каких-то синих и желтых цветов на длинных стеблях.
Кое-где покачивались пышные желтовато-белые шапки растения, название которого я не помнил, но знал сладковатый, обещающий запах.
Здесь все полнилось покоем.
Ни встречных, ни попутных машин опять не виднелось.
- Послушай, Михаил, ты можешь остановиться? – заговорила Альвира. – Где-нибудь тут, на минутку.
- Могу, конечно.
Я выключил передачу и слегка придавил тормоз.
- Что, тебя укачало?
- Нет, другое… - она замялась. - В общем, мне надо сходить за кустики.
- Пока дойдешь до кустиков на своих каблуках, провалишься в какую-нибудь сурчину, - возразил я. – Не ходи далеко, я прижмусь к обочине, загорожу от дороги. Ковыль высокий, присядь у машины – обещаю, не буду подсматривать.
Усмешка Альвиры вышла непонятной.
- Иди, пока никого нет.
- Иду. Пиджак только сниму.
Освободившись от черного жакета, Альвира повесила его на подголовник.
Сквозь белую блузку на ее спине отчетливо проступила застежка бюстгальтера.
Скорее всего, я видел подобное не раз, но заметил только сегодня.
Она открыла свою дверцу.
Я выключил кондиционер и опустил стекло со своей стороны.
На меня хлынула волна желтоватых соцветий; я вспомнил, что растение называется таволгой.
Я глядел вперед и в зеркало заднего вида, отмечал факт, что других машин на дороге все еще нет и можно проветрить салон, не опасаясь пыли.
Ковыль действительно был высоким.
Но когда Альвира поднялась, я увидел ее в боковом зеркале.
Я быстро отвернулся, однако глаз успел зафиксировать ненужное.
Моя спутница стояла в завернутой юбке и что-то поправляла на себе.
Между черным мелькнуло белое: на ней были не колготки, а чулки.
Это поразило.
Чулки казались атрибутом иного типа женщин.
- Все, я готова, едем дальше, - сказала Альвира, скользнув в салон и накинув ремень.
Я задраил машину, мы тронулись.
Салон заполнил новый запах.
Он был терпким – сладким и более волнующим, чем аромат таволги.
В самом деле, со мной творилось нечто странное.
Метаморфоза жены двигала к новым ощущениям.
- Послушай, Альвира, - заговорил я, когда степь закончилась и опять сомкнулся лес. – Я в самом деле не собирался на тебя смотреть, но…
Она не торопила, слушала.
-…Но когда ты встала одернуть юбку…
Я помолчал.
-…То показалась в боковом зеркале, и я увидел, что на тебе чулки.
- И все? – уточнила Альвира с той же непонятной усмешкой.
- И все. А разве этого мало?
Я тоже усмехнулся.
- Чулки на женщине в степи среди дня! Это тебе не письмо Онегина Татьяне!
- Твоя жена что, не носит чулок?
Взгляд, скользнувший по моей щеке, был ощутимым.
- Знаешь, нет.
- А я люблю в командировках, ты просто раньше этого не видел.
Альвира повозилась на сиденье.
-…Тут по двум статьям. Пункт первый: в чулках не так жарко, как в колготках.
- А второй?
- Второй…
Навстречу пропылил трактор с ковшом, полным свежескошенной травы.
Его грохот оглушил даже в звукоизолированном салоне «Форда».
-…Второй в том, что когда я надеваю чулки, то… Как бы тебе объяснить… Не знаю, поймешь ли.
- А ты попробуй, – сказал я так, словно разговор был серьезным.
- Вон там…
Кивок назад был выразителен.
-…Осталось все, что составляет мою как бы жизнь. Работа, дом, муж, две дочери, старшей скоро двадцать, вот-вот выйдет замуж, начнутся внуки…
Я кивнул, хотя сам такой жизни не представлял.
-…А тут надела чулки – и трава не расти…
Я кивнул еще раз.
Жена вряд ли применила бы «как бы» к своей жизни со мной.
Но возвращаясь с работы во внеурочное время, я иногда заставал ее танцующей голышом перед зеркалом гардероба.
-…Я свободная женщина и ты трогаешь меня за коленку.
- Извини, погорячился, - я покачал головой. – Больше не буду. Не знаю, что на меня нашло.
- Почему сразу «не буду»? Ты можешь представить, чтобы кто-то взял меня за коленку на работе?
- Не могу. В офисе вы, Альвира Фридоновна, неприступна, как шихан.
- Правильно. Точно так же, как и вы, Михаил Александрович: никогда не смотрите ниже положенного. Но сейчас – свобода. Пусть на один день. Понимаешь?
- Понимаю, Альвира. Ближе к Учалам есть мост через реку Урал, посередине обелиск. По эту сторону Европа, по ту – Азия. Полная свобода. Могу сфотографировать тебя на память.
**********************************************************
ВЫ ПРОЧИТАЛИ ОЗНАКОМИТЕЛЬНЫЙ ФРАГМЕНТ.
Полный текст можно приобрести у автора –
обращайтесь по адресу victor_ulin@mail.ru
*********************
АННОТАЦИЯ
Отношение к измене у всех людей разное. Кому-то супружество видится собственничеством, кому-то важнее комфорт своей половины. Недальновидный человек заходит в тупик, умный находит решение. Пережив внутренний конфликт, герой повести становится и сильнее и счастливее.
******************************************
2012-2022 г.г.
© Виктор Улин 2009 г. - фотография.
© Виктор Улин 2022 г.
© Виктор Улин 2023 г. – дизайн обложки.
http://ridero.ru/books/izmena_3/
90 стр.
Аудиокнига (1 ч. 38 мин.) доступна напрямую от меня.