Глава 1. Поездка за хлебом.
Осень. Вдоль влажной дороги, покрытой бесконечными трещинами и неглубокими ямами, быстро ехала девочка лет девяти на голубом велосипеде. Ее волосы были мокрыми от еще по-летнему теплого дождя. Футболка промокла и прилипла к телу, но девочка весело проезжала по лужам, разбрызгивая воду. Она улыбалась, и ловко балансировала на двухколесном велосипеде, на руле которого справа висел пакет с хлебом, который оттягивал руль в сторону. Но, казалось, ее только радовала дополнительная сложность в маневрировании. Редкие машины проезжали мимо, но девочка не обращала на них внимание, погруженная в свою детскую игру «удержи руль прямо». Она подъезжала к тропинке, уходящей прочь от асфальтированной дороги. Осторожно, привычно накренив руль велосипеда вправо, она съехала вниз по глиняной насыпи на узкую тропинку, продолжая крутить педали с большим усилием, чем на асфальте. Почва тропы была тоже глинистой и колеса вязли в липкой грязи и лужах, заполнивших неглубокие ямки на тропе. Девочка быстро преодолела разрушенный заброшенный детский садик, где часто собирались ребята постарше вечером. Здание садика было двухэтажным, но от самого здания осталась только стена, лестница, и небольшой балкончик второго этажа. Все остальное заросло репейником и даже невысокими кривыми деревцами. Она постаралась проехать это место быстрее, потому что испытывала неприятные ощущения от валявшихся там шприцов и бутылок. Мама говорила, что там собираются наркоманы, и нужно быть осторожной. Девочка уже видела дома вдалеке, но до них нужно было проехать еще старую, поросшую мхом и кустарником, мусорку вдоль тропинки. С обеих сторон тропы были кучи мусора не выше метра от земли, но кусты шиповника, выросшие на мусоре, кое-где были высотой до двух метров, и девочка представляла, что это большие чудовища, наблюдающие за своими владениями. Они были жуткими, грязно-серыми, с тонкими щупальцами, и грязно-розовыми цветами. Девочке нравилось думать, что это не просто растения, а жуткие чудовища, претворяющиеся кустами, чтобы обмануть жертву. Она воображала, что сейчас она застрянет в грязи, и не сможет двигаться в липкой глине, и эти чудовища съедят ее. На тропе было одно место с большой ямой, которая во время дождя становилась непреодолимым препятствием для пешеходов, но не для велосипеда. Она откинула мокрые волосы, собранные в хвост, назад, мотнув головой, и сосредоточилась на дороге. Дождь стал ливнем, вся одежда прилипла к худенькому разгоряченному телу, и девочка думала, что кусты у лужи словно наклонились к тропинке, в предвкушении жертвы. Ее сердце стучало в груди, и картинки страшной расправы мелькали в голове, но воображение не останавливалось, заставляя девочку часто дышать ртом, и следить за кустами, темнеющими вблизи. Она набирала скорость, чтобы быстро проехать страшное место, и не застрять в центре глубокой лужи, сосредоточенно крутя педали. Когда она въехала в лужу, грязная вода немного намочила ей ноги, но девочка продолжала крутить педали, испытывая страх, но не отводя глаз от лужи, в которой отражались длинные ветки с шипами. Адреналин заставлял ее радостно улыбаться во весь рот. Ей нравилось бояться. Нравились ее жуткие фантазии. И сейчас она была рада, что поехала в магазин одна, а не с младшей сестрой. Девочке нравился дождь. Нравилась эта пустая тропа. Нравился ее велосипед. Нравились лужи, старая мусорка за домами соседней улицы и кусты-чудовища.
Лужа закончилась, и девочка выехала на липкую тропу, прикладывая силы, чтобы не скатиться обратно. Дальше тропинка уходила немного вверх, и девочка тяжело дышала с открытым ртом, подъезжая к небольшой канаве и мостику из толстых шпал. Мостик был старым, уже подгнившим, но все еще прочным. Канава сейчас была заполнена грязной водой, и она представила, что там сейчас прячется монстр с длинными щупальцами и пастью с острейшими зубами. Представив это, девочка сильнее надавила на педаль, поправив пакет с хлебом на руле. Маленькое сердечко колотилось в горле, и она быстро преодолела мостик и подъем, въехав на грунтовую дорогу с глиняной тропинки. Колеса были в глине и все еще плохо крутились, поэтому девочка поехала медленней, к повороту на свою улицу, между домами.
Невысокие покосившиеся заборы, знакомые ямы на дороге, старые низкие обшарпанные дома. Тут жили старики или пьяницы. Девочка не любила эту улицу и этот поворот между домами. Узкий, где с трудом проезжала одна машина и вечно кто-то дрался или валялся пьяным под забором. Девочке не нравилось здесь ехать еще по одной причине… В доме на углу слева жила старуха… Мерзкая старуха… Она выходила из своего полуразвалившегося дома днем и сидела до поздней ночи на маленькой лавочке. Мама рассказывала девочке, что эта старушка больна, и что девочке должно быть ее жалко. Но когда девочка видела эту старуху, в длинном шерстяном коричневом платье и теплой серой шали даже в сильную жару, ей становилось мерзко. Старуха сидела на лавке у своего дома и не мигая смотрела на прохожих. Взрослые не обращали на нее внимание, но вот дети всегда пугались ее и быстро пробегали мимо, а совсем маленькие начинали плакать. Но девочку начинало буквально тошнить, глядя на высохшее серое лицо и седые волосы, стянутые в пучок на затылке. Старуха была ей отвратительна не из-за старости. Девочка ощущала, что эта старуха – реальный монстр. Проезжая или проходя мимо дома старухи с прогнившим и местами обвалившимся забором, девочка избегала смотреть в глаза той старухе. Но еще больше она не любила собаку той старухи. Та собака была непонятной породы, грязная, и жутко злая. Она кидалась на всех, иногда даже кусала кого-то, но взрослые почему-то не вмешивались. Дети уже привыкли проходить мимо этого дома с камнями или палками, чтобы отогнать эту собаку. Сейчас девочка надеялась, что в дождь собака просто не выйдет на улицу, как и ее хозяйка. Но, проезжая мимо, по - привычке оглядывалась вокруг в поиске собаки. Проезжая вдоль заросшего двора, огибая угол, девочка так сосредоточилась на размытой дороге, что не увидела, как выскочила серая собака и кинулась к ногам. Девочка от неожиданности потеряла контроль над велосипедом и упала на правый бок в грязь, придавив ногу велосипедом. Собака продолжала кидаться и хрипло рычать, скаля мерзкую пасть. Почему-то в этот раз внутри девочки появилась злость. Не было страха. Боль в ноге была сильной, и девочка быстро подняла велосипед, но собака не отставала. Злобно скалясь, она прыгнула к ноге, и вцепилась в спортивные брюки девочки, порвав их. Сняв с руля пакет с хлебом и бросив велосипед, девочка замахнулась и ударила пакетом довольно крупную собаку. Она была дворнягой, но в холке выше колена девочке. Удар пакетом был не болезненным, но собака отпрыгнула в сторону, продолжая скалиться. Никого вокруг не было, и старухи тоже. Но девочке показалось, что она наблюдает через окно. Почему-то это разозлило девочку. Она вспомнила, как рассказывала маме, что собака этой старухи укусила мальчика постарше, и спросила почему взрослые не убьют эту собаку. Мама тогда сказала, что убивать животных нельзя, и что эта собака единственный друг той старухи… Девочка смотрела в злые черные глаза собаки, приседая на корточки и положив пакет. Смотрела на злобно рычащую пасть и дерганные движения собаки, и злилась… Нащупала большой камень в траве рядом и когда собака кинулась к ней, чтобы укусить ее за руку, резко ударила ее в голову. Собака пошатнулась, но продолжала рычать. Девочка встала на колени и ударила с силой еще раз в голову собаку… А потом еще раз и еще… Кровь окрасила руки, камень и грязную траву у рухнувшего забора на углу… Девочка ударила последний раз по кровавому месиву, оставшемуся от мерзкой собаки, и ополоснула руки в луже рядом… После чего встала во весь рост и посмотрела на труп собаки, а потом ощутила на себе злобный взгляд… Повернувшись к дому, она увидела старуху у окна и услышала ее мерзкий гортанный вскрик. Девочка показала ей средний палец, и сплюнула на труп собаки. На душе стало легко и тепло. Теперь эта собака никого больше не укусит и не кинется вслед за велосипедом. Девочка подняла грязный пакет с хлебом, подняла велосипед и поехала домой, думая о том, что недавно пропал маленький годовалый ребенок у семьи алкашей по соседству со старухой… И в маленькой голове девочки фантазия сразу нарисовала красочную картинку, как старуха ночами превращается в чудовище с высохшей, как у мумии, кожей, тонкими худыми длинными руками с длинными пальцами и острыми когтями. У старухи в образе чудовища мерзкий огромный рот с большими острыми клыками и черные провалы вместо глаз и носа. И ночью старуха питается детьми. Она их ест. Точно. Девочка проехала мимо старой кирпичной «башни», куда должны были сливаться все отходы, как объяснил девочке папа. Но в доме у них не было туалета, и у каждого дома был свой колодец, куда сливалось все. Туалет был на улице. Это было ужасно. Но башня притягивала детей. Она была немного выше одноэтажного дома, и была завалена всяким мусором, что не мешало детям излазить ее вдоль и поперек. Девочка вспомнила, что внутри был колодец и ступени, усыпанные битым стеклом от пивных бутылок, по которым дети стреляли из рогаток. Девочка вспомнила свою рогатку, которую ей сделал папа. Она любила стрелять из рогатки по птицам. Резина была тугая, и выстрел из такой рогатки разбивал бутылку, и убивал птицу. Недавно девочка смогла подстрелить большую сороку. Девочка улыбнулась своим мыслям, остановившись у дома, и заводя велосипед через калитку во двор, в огород. Потом девочка зашла в коридор и крикнула маме, что привезла хлеб, и сразу пошла обратно к велосипеду, чтобы помыть его от глины. Если глина засохнет, потом придется долго отмывать. Подключила к маленькому крану шланг и направила струю на велосипед. Дождь продолжал заливать землю, и в огороде тоже были лужи и грязь. Закончив мыть велосипед, девочка смыла с себя грязь и выключила воду. Завела велосипед в гараж, и зашла домой, снимая всю одежду прямо в коридоре, чтобы не растаскивать грязь. Мама вышла и отругала девочку за то, что она промокла, и сказала, что она может заболеть. Заметив порванные штаны, мама спросила, что случилось, но девочка сказала, что случайно зацепила ими за цепь велосипеда. Почему-то она не хотела рассказывать то, что случилось. Она знала, что никто ее не поймет. Но вины за содеянное не чувствовала. Более того, девочка жалела, что не могла убить ту старуху. Девочка была уверена, что старуха похищает детей и ест. Но взрослые в такое не верят… Они не видят, как чудовища претворяются людьми… Взрослые слепые… И девочка знала это. Однажды они узнают правду и сильно удивятся… Но пока, ей нужно быть осторожней… Ведь чудовища видят других чудовищ… И маленькая Анна это хорошо знала.
Глава 2. Друг Саша.
Она проснулась поздно, было почти двенадцать. Мама уже давно шумела на кухне, откуда доносился приятный запах выпечки. Младшая сестра уже встала, как обычно не заправив кровать, и убежала в огород или была с мамой на кухне. Анна встала, и недовольно нахмурилась, заправляя свою кровать и кровать сестры. Анна не любила убирать за сестрой. Она не понимала, почему она должна помогать ей и делать всю работу за нее. Успокоив себя, девочка вышла на кухню в растянутой любимой майке. Мама сразу же попросила ее помочь варить кашу для нее и сестры, помешивая старой деревянной ложкой. Девочка думала о том, что дождь закончился и она сможет покататься сегодня без той мерзкой собаки. Думала про то, что старуха сегодня будет сидеть на лавочке щуря свои подернутые белой пленкой глаза на солнце и кутаясь в вылинявшую серую шаль. Мама рассказала, что ребенка не нашли и попросила Анну следить за младшей пятилетней сестрой. Она не стала говорить маме, что думала… Мама рассказала, что сосед дядя Витя в доме справа от них, вчера опять пьяный был и сильно кричал вечером. Анна нахмурилась, понимая, что сосед опять бил своего внука Сашу… Он был хорошим мальчиком старше Анны на три года. Он жил у алкаша-соседа уже три года, после смерти его сумасшедшей матери. Девочка плохо понимала почему люди пьют, если это так портит их. Девочка ненавидела алкашей. Саша был странным худощавым мальчиком, редко выходящим из дома. Дядя Витя бил его так, что он даже летом ходил в кофте с длинным рукавом и старых спортивных брюках. Другие дети с ним не дружили, потому что он всегда был очень молчалив и был очень беден… Он был изгоем. Но ему это не приносило неудобств. Даже на побои он никогда не жаловался. Он часто сидел на крыше сарая, которая примыкала к крыше гаража Анны, и рисовал простым карандашом в простой старой тетрадке. Девочке очень нравились его рисунки. Она часто сидела с ним на крыше, и тоже рисовала. Иногда читала книги ему, которые нравились ей. Маме девочки не нравилась их дружба. Мама называла его «больным» и «странным». Вообще, многие его называли так. И девочку Анну тоже считали «странной». Каша была готова, и мама разлила ее по тарелкам, вытаскивая из духовки пирожки с курицей и картошкой. Девочка быстро съела свою порцию каши, и запила все смородиновым киселем, который мама сделала вчера. Хоть маме и не нравилась дружба Анны с Сашей, мама никогда не запрещала подкармливать бедного мальчика, и помогала ему с одеждой. Мама девочки была очень доброй и хорошей женщиной, но грустной и очень занятой. Она постоянно что-то готовила и делала по дому или в огороде. Поэтому девочка должна была следить за младшей сестрой и помогать по дому и в огороде. Отец девочки почти ничего не делал, и это ее очень раздражало и злило. Девочка пошла в свою комнату, одела спортивные синие брюки и синюю футболку с Мики Маусом. Расчесала длинные до лопаток волосы и убрала их в низкий хвост. Умыла лицо, почистила зубы и сходила в туалет, пока мама одевала младшую сестру. Собрала в пакетик четыре больших теплых пирожка и в бутылку налила кисель. Сестра побежала обуваться, а мама спросила куда она набрала столько пирожков. Девочка ответила, что она хочет угостить Сашу. Мама Анны тяжело вздохнула, и кивнула, положив еще пару пирожков в пакетик. Девочка улыбнулась, и пошла на улицу, пообещав маме, что будет следить за сестрой, которая уже убежала к собакам во двор. У девочки во дворе было две собаки: большая овчарка и маленькая лайка. Девочка любила своих собак. Они были умными и добрыми. Обувшись в потрепанные чистые кеды, она порадовалась, что вчера ездила старых штанах и старых кедах. Эти кеды были ее любимыми. Она вышла из дома, оказавшись в узком крытом проходе между домом и гаражом. Увидела сестру, играющую с овчаркой, и направилась в огород, к лестнице на крышу гаража. Мама запрещала девочке лазить по крышам, но не убирала лестницу. Мама боялась, что Анна может упасть с крыши. Лестница была старой деревянной расшатанной, и точно бы сломалась под тяжелым взрослым человеком, но маленькую девочку она выдерживала без проблем. Анна хорошо знала эту лестницу, и быстро поднялась по ней на крышу, держась свободной правой рукой, держа в левой руке пакет и бутылку, не наступая на последнюю ступеньку, самую расшатанную. Девочка встала на колени и быстро оглядела крышу сарая соседа. Как она и ожидала, Саша был там. Он всегда там прятался от дяди. Сейчас он просто лежал на спине с закрытыми глазами. Анна бесшумно подползла к нему по теплому и уже высохшему шиферу. Мальчик поднял голову и посмотрел на девочку светлыми голубыми глазами, улыбнувшись опухшими губами в запекшийся крови. Девочка села, поджав под себя ноги, и открыв пакет с пирожками, протянула пирожок мальчику. Он тепло улыбнулся, поблагодарив девочку, и взял пирожок осторожно откусив его и медленно жуя. Девочка видела, что ему больно есть и говорить. Она положила пакет и бутылку сбоку от себя, сказав:
- Я вчера убила ту псину.
- Я знаю, – кивнул мальчик, убирая непослушные светлые волнистые волосы за ухо и посмотрев в глаза девочки.
- Это неправильно? – спросила Анна растерянно.
- Она на тебя кинулась? – спросил в ответ Саша, сморщившись от боли.
- Да. – ответила девочка.
- Тогда все правильно. Если бы взрослые раньше вмешались, тебе бы не пришлось убивать ее самой. – сказал мальчик серьезно. Девочка подумала, и добавила тихо:
- Мне понравилось… Я всегда хотела ее убить… И старуху тоже… Она ест детей.
- Ты видела это? – спросил Саша, съев половину пирожка и попив кисель из бутылки. Сейчас он выглядел более живым и нормальным, чем до этого. Девочка рассматривала синяки на его шее, оставленные руками дяди, и спросила:
- А ты не хочешь его убить?
- Хочу… Но он сильнее… - помрачнел мальчик, вытирая рукавом рот от крови.
- Я не видела… но когда сказали, что пропал ребенок, я сразу подумала, что это она… Я вообще ее очень боюсь… Но вчера она кричала… как ворона… Так мерзко… И я ей средний палец показала… - засмеялась девочка, легкомысленно улыбнувшись в небо.
- Она видела, что ты убила ее псину? – напряженно спросил Саша.
- Ага. Она крикнула, когда я встала. Она в окно все видела. Круто, да? – довольно улыбалась девочка.
- Это не круто. Если она похищает детей и ест их, как думаешь, что она сделает? Эта собака была ее другом, как твоя мама говорила, помнишь? Она тебя видела… Это плохо… - взволнованно произнес мальчик, быстро доев пирожок. Он уже не обращал внимания на боль, и о чем-то напряженно думал.
- Ну… У нее плохое зрение… Она могла и не узнать меня… Тем более мы живем на другой улице и почти в конце… Думаешь она будет ходить и искать меня, а потом нажалуется на меня моим родителям? – спросила девочка насмешливо.
- Она убивает детей. Она может выследить тебя и убить. – мрачно ответил мальчик, сморщившись от боли и закашлявшись.
- Ладно тебе… Не волнуйся… Она не найдет меня. Она не ходит дальше своего дома. Так ведь? – спросила девочка примирительно.
- Ходит. Она ведь как-то похищает детей. Для этого нужно ходить. Я уверен, что она ходит. Я ее видел ночью… - растерянно произнес мальчик.
- Когда? – спросила девочка.
- Меня дядя тогда избил и выгнал на улицу ночью… Я сидел здесь и видел, как она прошла мимо… Я думал, что мне показалось, но ее собака бежала за ней… - смущенно ответил Саша.
- Твой дядя выгнал тебя? Почему ты не сбежишь? У тебя нет других родственников? – спросила зло девочка.
- Только бабушка… На другой улице… Но она не может меня взять себе… Она очень больна и за ней нужно ухаживать… Я еще маленький… Никто не позволит мне жить с ней… - подавленно рассказал Саша.
- Понятно… Почему вчера он бил тебя? – спросила девочка грустно.
- Он… Был пьян… Сказал, что я плохо убрался и не приготовил ничего… Помню только первый удар по губам, когда я попытался что-то сказать… А потом он начал меня душить… Больше ничего не помню… - опустив глаза на свои руки пробормотал мальчик. Анна погладила его по мягким грязным волосам, и вытащила еще пирожок, протянув ему. Он взял и начал есть. Девочка знала, что нет смысла давать ему еду с собой. Дядя найдет – опять побьет Сашу. Анна ненавидела дядю и мечтала убить его. Он был чудовищем. Девочка представляла его мерзким таким уродливым существом в непонятных наростах по всему телу и лицу, с кривыми ногами и зубами. У него были мощные руки, покрытые узловатыми наростами такими же, как у друга дедушки на пальцах, из-за которых он не мог сжать руку в кулак. Анна помнила, как гостила у дедушки с бабушкой в деревне и к ним пришли друзья дедушки и бабушки. Один из них раньше возился с машинами, но сейчас не мог даже «гайку вкрутить сам», как он пошутил. У него руки выглядели ужасно, большие, но такие кривые, с обломанными ногтями. Когда он брал бокал с чаем, Анна не могла отвести взгляд от этих чудовищных рук. Дедушка тогда объяснил ей, что это из-за болезни… Но маленькая девочка думала, что это так проявляется чудовищная сущность человека. Точно. К старости люди не могут скрывать то, какие они. И изменяются, превращаясь в чудовищ. Вот и дядя Саши тоже чудовище. Мама говорила, что его жена умерла давно. Мама рассказывала, что он был раньше хорошим человеком, но ему не повезло… Но Анна не верила в это. Дядя Саши был чудовищем всегда. Девочка была уверена, что он сам убил свою жену, поэтому дочь сошла с ума и умерла, а сейчас хочет убить внука. Ночью он превращается в злобного монстра и бьет маленького Сашу. Однажды он убьет его… Девочка понимала это… Но почему взрослые этого не понимают? Почему они не вмешаются?
- Почему взрослые не понимают, что старуха ест детей? – спросила девочка вслух.
- Им нужны доказательства. Просто словам они не поверят. – ответил мальчик, доедая пирожок. У лестницы послышался голос младшей сестры. Анна взяла пирожок, и поползла к лестнице. Сестра пыталась залезть вверх, но ступени были на большом расстоянии. Девочка спросила сестру, хочет ли она поесть, та кивнула, и начала просить взять ее с собой. Девочка объяснила, что сюда нельзя, и быстро слезла вниз, отдав сестре пирожок и проследив, чтобы она его съела. После чего сказала младшей сестре играть с котами, которые сидели на тропинке между грядками, и младшая сестра убежала к ним сразу, забыв обо всем. У Анны было два больших кота, которые «приблудились сами», как говорила мама. Девочка залезла обратно на крышу, и подползла к Саше, который уже доел пирожок и просто сидел, ожидая ее.
- А если ее убить? – спросила девочка, продолжая разговор.
- Нельзя… Людей убивать – это не животных… - ответил Саша.
- Ты ведь тоже убивал животных? – спросила девочка, вспоминая, как нашла на крыше мертвого кота соседей. Этот кот был мерзким, как и те соседи, через два дома. Кот был толстым, и постоянно дрался с другими котами… Он душил утят и цыплят, но не ел их. На жалобы соседей владельцы кота лишь смеялись… Тогда этот кот убил утенка, которого Анна подарила Саше. Это было 2 года назад. Кота Саша заманил на крышу и задушил также, как он утенка. Около недели труп лежал на крыше, прикрытый шифером, но начал вонять и разлагаться… Тогда девочка предложила наказать соседей, и подбросить к их дому труп. Но Саша сказал, что лучше бросить на дороге, но так, чтобы они его увидели. Так и сделали. Была теплая весна… Девочка помнит, как плакала соседская девочка, увидев своего мертвого кота на дороге… Анна и Саша вечером обсуждали это и смеялись. Но кроме этого случая были и другие… Саша давно убивал животных… Плохих животных… Обычно душил их…
- Да. Но не просто так… - ответил Саша.
- Я тоже не просто так убила. Ты ведь знаешь?.. Но мне понравилось… Тебе тоже это нравится? – спросила девочка.
- Нравится… Иногда мне кажется, что я такой же, как дед… Что я тоже бы бил кого-то если бы был посильнее… Может быть даже убил… - тихо говорил мальчик. Девочка, понимающе кивнула, сказав:
- А мне вчера показалось, что я – чудовище, как и та бабка, что ест детей. Мне даже сон приснился, где я была страшным чудовищем… С когтями, клыками, и оранжевыми глазами… А еще у меня были большие черные крылья…
- Опять про крылья? Вот бы мне снились такие сны… Я своих не помню… Но часто во сне плачу… – сказал грустно мальчик, оттягивая свои рукава до кончиков пальцев. Кофта была растянутой, грязно-серой, выцветшей, как и штаны, и потертые серые грязные кеды. Саша сам стирал свои вещи, убирался дома и готовил. Анна знала, что он очень самостоятельный мальчик. Между ними была некая незримая связь. Они понимали друг друга. С другими детьми ни Саша, ни Анна не могли также откровенно разговаривать. Он доверял ей, а она ему. Других друзей у них не было. Но взрослые этого не понимали и постоянно вмешивались. Мама девочки часто говорила, что Саша «плохо влияет» на Анну. Папа девочки называл его «щенок», но тоже злился, когда видел его рядом с дочкой. Девочка не рассказывала никому о своей тайной дружбе, и оберегала Сашу самостоятельно, как могла. Но она была еще маленькой девятилетней девочкой, и должна была «быть послушной» и учиться в школе. Бабушка, мамина мама, часто ругала девочку за то, что она не дружила с другими детьми. Бабушка говорила, что сидеть дома или во дворе нельзя. Бабушка часто придиралась к девочке, запрещала читать то, что Анне нравилось, запрещала смотреть мультики, и выгоняла гулять во двор к детям, считая, что «у ребенка должны быть друзья». Бабушка часто приводила себя в пример, рассказывая, как у нее много подруг… Но Анне не нужны были подруги. У нее были книги, сны и раскраски, которые она очень любила. Девочка была замкнутой и в школе так и не нашла друзей. Она была отличницей потому, что если получала четверку, то бабушка сразу начинала ругать маму, а мама плакала. Девочке не нравилась школа, не нравилось учиться, не нравились одноклассники, но она очень любила маму, и не хотела, чтобы мама плакала. Мысли девочки вернулись к теме разговора, и она вытащила оставшиеся пирожки и протянула один Саше, а один начала есть сама, спросив:
- А если мы и правда чудовища? Если во сне мы видим свой реальный облик?
- Было бы здорово… А если та бабка найдет тебя и убьет? – спросил Саша, тревожно, попив кисель.
- Я всегда вооружена. Она не сможет меня похитить. Я убью ее. – уверенно сказала девочка, вытащив из кармана брюк складной нож.
- Ты с ним спишь? – с любопытством спросил мальчик, рассматривая небольшой нож с пластиковой рукоятью.
- Да. Под подушку кладу. Мама не знает о нем. Еще есть веревка, фонарик и зажигалка. Давай поищем доказательства того, что старуха ест детей? – предложила девочка, посмотрев своими зелеными глазами в голубые глаза мальчику. Он отрицательно качнул головой, сказав:
- Она всегда дома или рядом с домом. Ни с кем не разговаривает. Ничего не делает. Просто сидит на лавке или дома у окна стоит. Мне вообще иногда кажется, что она пугало, а не человек. Она даже не пьет ничего весь день. И в туалет не ходит. Нет. Она нас заметит в любом случае. Не ходи туда. Да и меня дед не пускает опять никуда… Я опять наказан… - заметил Саша, помрачнев.
- Ладно. Не пойду. На неделю наказан? – спросила девочка.
- Да. Как обычно. – ответил Саша, доедая последний пирожок. Младшая сестра снова кричала у лестницы. Анна подползла к ней, сделав глоток киселя, и скинув бутылку сестре. Сестра показывала полное ведерко желтых одуванчиков с довольным лицом. Анна попросила собрать больше, чтобы мама могла сварить варенье. Сестра обрадовалась и побежала собирать желтые цветочки по огороду. Анна порадовалась, что сестра занята чем-то и не мешает ей. Сейчас она хотела поговорить с Сашей о том, что она чувствовала вчера. Но не знала, как это объяснить. Девочка вернулась к другу, и спросила:
- Я не стала говорить маме про собаку… Но не из-за страха быть наказанной… Просто я понимаю, что это ненормально… Но не чувствую вины… Мне понравилось убивать ее. Понимаешь? Я была так довольна этим… Мне это показалось правильным… Но мама плачет даже, когда отец рубит курицу. Поэтому я понимаю, что это ненормально… Мне ее совсем не было жалко…
- Я понимаю тебя. Это нормально. Она напала на тебя. Все нормально. Не волнуйся. Я убил собаку с той улицы… Помнишь? – спросил он, указав на улицу справа через огород, которую было видно с их крыши. Там были трубы теплотрассы, а за ними была большая канава. Девочка вспомнила, что раньше, когда была меньше, считала, что это река. Они там рыбачили, искали головастиков и лягушек, и просто плескались, сидя на мостике. Девочка помнила, как шла от родственников, которые жили на той улице. Шла по трубам, широким и скользким, и увидела Сашу, который уходил прочь от канавы. Тогда она не поняла, что он сделал. Он очень спешил, а она была еще далеко, поэтому она не стала его звать. Через день она узнала от родственников, что у их соседей пропала собака. Большая немецкая овчарка, которая часто рвала цепь и кусала людей. Анна ее очень сильно боялась. Это была большая собака… Но она утонула в канаве. Все так удивились этому…
- Ты утопил ту собаку? – спросила девочка, догадавшись.
- Да. Она оторвалась и побежала за мной. Я побежал к канаве, а она за мной. Я поднял камень и кинул в нее… Попал в голову, и она взбесилась. Она прыгнула на меня рыча… И я пнул ее в горло… Она упала в воду, и я прыгнул на нее… Несколько раз… И мне было хорошо… Я убил ее. Тогда мне было не страшно возвращаться домой. Когда дед бил меня, я вспоминал, как хрустели ребра той собаки, и мне было совсем не страшно. – рассказал Саша, опустив глаза. Девочка погладила его по голове, и сказала:
- Это не значит, что ты сделал что-то плохое. Ты не похож на своего деда. Ты защищался. Как и я.
- Вот, об этом я и говорил. Не парься. Если бы ты ее не убила, она бы тебя покусала. – улыбнулся Саша, посмотрев ей в глаза.
- Мне очень хотелось услышать это от тебя. – улыбнулась девочка, глядя в глаза своему другу.
- Я нарисовал тебя… Как ты рассказывала во снах… Чудовищем… - смущенно сказал мальчик, разглядывая свои тонкие пальцы с обломанными ногтями, и разбитыми костяшками.
- Покажешь потом? Бил по стене? – догадалась девочка, разглядывая его руку.
- Потом… Когда дед уйдет… - ответил он и улыбнулся смущенно. Девочка посмотрела на солнце, понимая, что скоро наступит холод. Начало осени. Школа. Уже прошла первая неделя, и все было одинаково скучно. С Сашей они ходили в разные школы, потому что бабушка девочки решила, что школа рядом с домом для тупых. Сама бабушка была учителем в другой школе, которая находилась намного дальше. До этой школы нужно было идти пешком сорок минут через степь и заброшенную разрушенную пекарню, а потом еще через частный сектор с одноэтажными домами и огородами… Автобус был один и ездил строго по расписанию, забитый людьми до отказа. В теплое время года прогулка до школы не казалась такой долгой и утомительной, как зимой, когда сугробы были такими, что можно было провалиться в них с головой. Ранней весной степь покрывал лед сплошным ковром, а под ним была вода… В прошлую весну девочка с мамой возвращалась домой и провалилась по пояс в воду… Было очень холодно. Хорошо, что до дома оставалось идти меньше 10 минут. Дома мама посадила ее в тазик с горячей водой… Анна помнила это. И не понимала, почему мама и папа уехали жить в такую глушь. Ее школа находилась в центре их района, а дом на самой окраине. Предпоследняя остановка перед кладбищем.
- Что в школе? – спросила она, задумчиво.
- Нормально… Недавно подрался… Как у тебя? – спросил Саша, печально.
- Опять старшие лезли? У меня все скучно… Хотя… Побила мальчишку из пятого класса во вторник. – сказала Анна довольно улыбнувшись.
- Ты в третьем? – уточнил Саша.
- Да. А ты в шестом. Тебе тринадцать уже? – спросила Анна, задумчиво.
- Да. Тринадцатого сентября исполнилось. – ответил Саша мрачно.
- Это на прошлой неделе… Когда к вам ментов вызывали? – спросила девочка зло, нахмурившись.
- Да… Он меня потом наказал… Сегодня первый раз за сентябрь увиделись… Выходные закончатся, и опять неделю не увидимся… - грустно произнес мальчик, прикрыв свои голубые глаза.
- Саш… Я с утра учусь… Давай я буду ходить через твою школу домой? Ты меня будешь ждать у калитки, где турники, где лесенка через трубы. У тебя уроки в час начинаются? У меня в двенадцать заканчиваются. В пол первого я успею дойти до твоей школы. Ты подойди чуть раньше и жди меня. Хорошо? – предложила девочка, хитро улыбаясь.
- Хорошо. Что ты придумала? – улыбнувшись, спросил мальчик. Он уже привык, что девочка всегда придумывала что-то странное, но всегда соглашался на все, что она предлагала.
- Увидишь. Завтра в школу. В пол первого. Сегодня что будешь делать? – спросила девочка, помрачнев. Она смотрела злым взглядом на дом, где видела деда Саши в окне. Она воображала, что он сейчас споткнется и упадет, ударившись головой об печку, и умрет. Девочка любила представлять самую разную смерть людей, которые ей не нравились. Она просто закрывала глаза, и видела это, как в кино. У девочки было очень странное воображение. Она всегда придумывала что-то страшное…
- Пойду делать уроки, а то опять получу… И убираться надо… И приготовить тоже. Спасибо за пирожки… И вообще спасибо. Буду ждать тебя завтра. – сказал Саша, замечая, что дед вышел на крыльцо. Мальчик быстро пополз к забору, и привычно сполз с крыши на забор, и с забора на землю во дворе. Маленькая собачка, которую дядя тоже бил и пинал постоянно, подбежала к мальчику, и радостно ткнулась носом ему в ногу, виляя хвостом. Анна подумала, что нет ничего удивительного, что у такого чудовища, как дед Саши, дочь попала в дурку. Девочка слышала это от соседей… У дяди Вити была дочь, которая сошла с ума и чуть не убила своего ребенка, Сашу. Девочка знала, что дядя Витя – дедушка Саши, но он не был старым, и не был добрым дедушкой… Вообще, у Анны был один дедушка, и он был молчаливым и добрым. Остальные дедушки были мерзкие. На соседней улице, где жила та старуха, чуть дальше от ее дома, был дом одноного старика дяди Коли. Он был чудовищем. Девочка забрала пустой пакет, и отползла на крышу своего гаража, пока дядя Витя не заметил ее. Он тоже не хотел, чтобы Саша дружил с девочкой. Он называл Анну «смазливой девкой», и постоянно кривился, видя ее. Часто пьяный кричал, когда бил Сашу, что оторвет ему что-то, чтобы он не лез к девкам. Девочка не понимала ничего в этом, и продолжала помогать мальчику. Она забыла о дне рождения своего друга, и теперь хотела приготовить ему подарок.
Младшая сестра сидела на нижней ступеньке лестницы, и отрывала у желтых одуванчиков стебли, перебирая их. Она набрала целое пластиковое ведерко цветочков. Анна слезла вниз по лестнице, убрав пакетик в карман, и перелезла через сестру. Осмотрела то, что набрала сестра, и похвалила ее. Сестра была в резиновых сапогах, полностью покрытых грязью. Анна осмотрела ее, и вздохнула, опять мама будет ругать за то, что недосмотрела за сестрой. Поэтому девочка повела сестру к крану, подключила шланг, и смыла грязь с сапожек, помыла лицо и руки сестре, и повела ее домой, сохнуть. Мама домывала полы в коридоре, и Анна сказала маме, что сестра насобирала желтых одуванчиков. Мама тоже похвалила сестру, и забрала ведерко с цветами, сказав, что приготовит варенье. Анна улыбнулась, передав маме спасибо от Саши. Мама довольно улыбнулась, сказав, что уже приготовила обед. Мама вышла с ведром грязной воды на улицу, чтобы вылить ее. Анна прошла в дом вместе с сестрой, и выкинула пакет в мусорное ведро у печки на кухне. Помыв руки и лицо, девочка зашла в свою комнату, и села на стул у письменного стола со шкафчиком. Это стол достался девочке от мамы. Он был старым, жутким, с поцарапанной лакированной поверхностью. Дверца шкафчика справа не закрывалась просто так, только на ключ, иначе она все время была приоткрыта и туда мог залезть кот. Девочка открывает дверцу ключом, который всегда оставляет в дверце, чтобы мама не волновалась, что Анна что-то скрывает. Но у девочки есть несколько тайных мест. Никто не знает о них. Вплотную к столу стоит высокий лакированный шкаф, в углу, в конце прямоугольной комнаты. У противоположной стены стояли две детские кровати. Дом Анны был поделен на две семьи, и через стену детской комнаты находилась комната соседей-алкашей. И девочка часто слышала их крики и непонятные стоны. Это было отвратительно. Девочка вытащила из шкафчика тетради и учебники, и начала делать уроки, заданные на понедельник. Через пару минут к ней побежала сестра и позвала ее кушать. Анна послушно встала и пошла на кухню потому, что сестра не будет есть без нее. Девочка помогла маме, разливающей борщ по тарелкам, и вытащила сметану из холодильника. Хлеб лежал порезанный в центре стола. Младшая сестра сидела рядом, дергая ящик с ложками, чтобы вытащить всем ложки. Анна спокойно помогла сестре вытащить ложки и села на свое место справа, спиной к двери. Стол был старым, деревянным на металлических ножках. Верх стола был пластиковым, стертым с краев, с прожженным кругом в центре от сгоревшей свечи. Анна положила ложку сметаны в суп, и начала спокойно есть. Сестра рассказывала маме, как она собирала цветы, играла с котами и собаками. Мама спросила, что делала Анна, и сестра сказала, что она сидела на крыше. Мама посмотрела на девочку недовольно. Анна быстро перевела тему на то, что завтра в школу и ей еще уроки делать. Мама отвлеклась и не стала ничего говорить про Сашу. Девочка помыла свою тарелку и ложку, и ушла в комнату, делать уроки. Через час она сделала домашнюю работу, и вытащила свой дневник, в который записывала события в школе. Она не писала туда свои страшные мысли… А если и писала, то не от своего имени, а от имени вымышленного персонажа. Девочка понимала, что если это прочитает кто-то взрослый, то может не понять и решить, что у девочки проблемы с головой. Анна записала в дневничке, что у ее друга день рождения тринадцатого сентября, и что она хочет найти доказательства. Но не уточняла имени друга, и какие именно доказательства. Потом убрала дневничок, и задумалась о том, как можно добыть доказательства. Мысли девочки путались, но она так и не придумала, как это сделать. Она подумала о том, что на улице сейчас все еще грязно и кататься сегодня она не будет. Вспомнила об одноногом старике дяде Коле, который убил котенка этим летом на глазах у ее младшей сестры, свернув ему шею.
Анна ходила в тот день в магазин с младшей сестрой и другими детьми. Возвращаясь, Анна несла тяжелый пакет с покупками в руках, и была уставшей от солнца и жары. Сестра просила поиграть на территории башни с другими детьми. Анна сказала, что скоро вернется, и предупредила сестру не уходить оттуда и не разговаривать с незнакомцами. Башня была на расстоянии видимости от дома Анны, в середине улицы, на повороте, возле дома той старухи… Но тогда Анна не подумала об этом от усталости и тяжести покупок. Младшая сестра была с другими детьми, и ей ничего не грозило. Анна отнесла тяжелый пакет с покупками домой, попила воды и пошла за сестрой. Дошла до башни слыша детский плач, и увидела сестру. Она бежала к Анне и взахлеб рассказала, как они нашли маленького котенка, и попытались отдать его дяде Коле, а он сломал котенку шею и выбросил его в мусор. Дети не смогли найти трупик и побежали за ней, чтобы Анна достала его. Девочка залезла на кучу мусора, поросшую мхом и сорняками, и увидела маленькое серое тельце… Она его взяла в руки, и слезла с кучи мусора к плачущим детям. После чего предложила похоронить его. Все дети пошли с ней к разрушенному детскому садику. Анна помнит, как она шла мимо старухи, сидящей на лавке и смотрящей на детей мутно-белыми глазами. Собака кидалась, но среди детей был мальчик и девочка с палками, и они отмахнулись от нее. Все вместе они дошли до горы кирпичей и мусора, оставшегося от разрушенного помещения садика. За этой кучей был небольшой холмик земли и там Анна с помощью палки, выкопала неглубокую ямку и положила маленькое худое тельце туда, засыпав его землей. Дети ревели, но Анна была спокойной и злой. После этого она отвела всех детей обратно на свою улицу, думая о том, что дядя Коля уродливое мерзкое одноногое чудовище. Наверное, и ноги он лишился из-за какого-то чудовищного поступка. Анна представила, как у этого старика отрывают ногу, а он падает и плачет от боли, и ей стало немного легче. Когда она возвращалась мимо старухи то увидела, что старуха ушла домой вместе с собакой. Дети успокаивались, и Анна повела сестру домой, сказав, чтобы другие дети тоже шли по домам. Дома ни она ни сестра не рассказали про котенка. Младшая просто забыла, когда увидела, что мама напекла пирогов, а старшая не хотела говорить об этом. Этот случай не выходил из головы у маленькой Анны все лето. Дядя Коля раньше был врачом. Папа с ним иногда разговаривал, а мама девочки говорила, что он «бедный несчастный инвалид». Но девочка была уверена, что он чудовище. Мерзкое, одноногое, с костылем, который ночью врастает ему в ногу, и становится длинной лапой, как у паука, с острым ядовитым шипом на конце. Его сморщенное высохшее тело искривляется, вытягивается в кляксу, а руки и нога становятся узловатыми щупальцами с маленькими серо-белыми глазками. На туловище глаз нет, только на щупальцах. И вот этой паучьей ногой он убивает людей, она была уверена. Он убивает молодых людей, прокалывая их своей паучьей ногой-костылем и пьет их изнутри. Анна подумала о том, что слышала от кого-то из взрослых соседей, что дядя Коля сидел в тюрьме за убийство и там же лишился ноги. Девочка представляла тюрьму, как большое старое здание, с металлическими решетками. Там сидят злые чудовища, которых поймали другие чудовища. Девочка была уверена, что настоящих чудовищ могут увидеть только такие же чудовища.
Солнце уже опускалось, и небо снова затянули тучи. Анна собрала книги и тетрадки в старый потрепанный синий рюкзачок, и повесила его на стул. Младшая сестра забежала в комнату, и потянула Анну на улицу. Девочка неохотно пошла на улицу, но сказала, что они будут гулять во дворе. Младшая надулась, но быстро забыла об этом, увидев больших стрекоз. Анна помогла сестре поймать их маленьким сачком, и поймала сама пару бабочек, скормив их коту. Младшая носилась по огороду выпуская стрекоз и ловя их снова, ломая им крылья. Анна наблюдала за котом, у которого серая шерстка вокруг рта была в фиолетовой пыльце от крыльев бабочек, которых он сожрал. Девочке было забавно от этого. Анна поднялась, и прошла по огороду, к старому деревянному туалету, рядом с которым стояла старая ванна с водой, а рядом с ней стоял пенек в крови с воткнутым топором в центре, на котором отец отрубал голову курицам. В огороде стоял курятник, с забором из сетки, за которым бегали белые курицы. Анна не любила их. Они воняли, были тупыми и шумными. Когда мама болела девочка сама кормила кур, но, чтобы войти внутрь курятника, девочке приходилось пинать кур. Это было единственным, что ей понравилось. Маленькая Анна сама кормила собак, убиралась у них, и мыла их сама каждое лето. Она ухаживала сама за котами и мыла их. Девочка помогала поливать огород и пропалывать грядки. У девочки было много обязанностей и заданий. Она редко просто так гуляла. Даже сейчас, мама крикнула девочке, чтобы она налила воды курам. Девочка подошла к ванне с водой, и набрала воду небольшим пластиковым ведерком, которым она поливала обычно огород. Она подошла к курятнику, и дурные птицы оживились, начав кричать и ломиться к девочке. Анна разогнула проволоку, которая служила замком на сетчатой дверце, и вошла в курятник, пиная с силой кур. Потом налила воды в поилку, и быстро вышла, испытывая раздражение и отвращение. Загнула проволоку и подумала о том, что раньше у них были утки. Девочка помнила, как весной затопило огород, и утки плавали по огороду, как в пруду. Девочка еще раз посмотрела на белых куриц с красными гребешками, и поставила ведерко возле ванночки, глядя на окровавленный пенек. В голове девочки мелькнула мысль о том, как она бы хотела сама отрубить голову курице… Младшая сестра побежала в сторону собак, крича, что приехал папа с работы. Анна вздохнула и пошла домой, зная, что папа не сядет есть за стол, пока все не соберутся. Небо уже потемнело, и на улице тоже стало темнее. Девочка ощущала, как природа готовится к холоду, осени, и смерти. Девочка воспринимала осень, как смерть. С наступлением холодов умирало все: от насекомых до деревьев и травы. Девочке очень нравилась осень… Нравились красно-оранжевые деревья, и особый запах смерти. Девочка его чувствовала всегда, с самого детства. Но сейчас все было еще зеленым, хотя небо все чаще было по-осеннему затянуто тучами. День закончился. Завтра в школу. Девочка зашла домой, и отрезала от сладкого пирога, который испекла мама, большой кусок. Убрала его в пакетик, и туда же положила еще два пирожка, и положила в холодильник в дверцу. Девочка знала, что никто из семьи туда не полезет, и не возьмет ее подарок другу. Потом прошла в свою комнату и нашла в шкафчике в столе большой блокнот и несколько хороших карандашей. Этот блокнот она купила на свои деньги в конце года. Она хотела сама в нем рисовать и писать там свои странные мысли, но сейчас решила подарить его Саше. Карандашей у нее было много, прислали из Германии родственники целый набор простых карандашей. А у Саши карандаш был старым, обломанным. Девочка сложила блокнот и карандаши в маленький пакетик, и положила в рюкзак. Мама уже разливала суп по тарелкам, и Анна помогла ей расставить тарелки на столе. Мама порезала сало, зеленый лук и положила чеснок. Поставила пирожки с курицей и картошкой в центре, и все начали есть. Потом мама налила всем чай, а девочка убирала тарелки в раковину и мыла их. Все это время младшая сестра болтала с папой и мамой. Девочка просто слушала их, не вмешиваясь, и думая о своем. Когда Анна села пить чай, мама спросила, сделала ли она уроки. Девочка ответила, что все сделала, и мама поверила ей. Мама давно не проверяла у девочки уроки, потому что видела, что девочка взрослая не по годам. Мама часто разговаривала с Анной, как со взрослой. Девочка поблагодарила за ужин, и пошла в комнату, вспомнив, что в последней посылке из Германии еще была большая темно-зеленая кофта с капюшоном, которую мама хотела отдать кому-нибудь. Мама часто отдавала ненужные вещи более бедным родственникам и знакомым. Анна никогда не дорожила своими вещами, потому что жили они всегда очень бедно, и все вещи девочки могла испортить или забрать младшая сестра. Анна вытащила кофту, и пошла к маме, которая осталась одна на кухне, убирая все. Анна спросила у мамы, можно ли эту кофту отдать Саше. Сказала, что у Саши все вещи уже изношены сильно, а скоро уже будет холодно на улице. Мама задумчиво посмотрела на кофту, и сказала, что сама соберет вещи для Саши завтра. Мама сказала, что там есть еще то, что можно ему отдать. Но разрешила, чтобы Анна сама отдала ему кофту сейчас. Девочка улыбнулась, и выбежала на улицу. Заглядывая в огород соседей, девочка увидела дядю Витю, который стоял и курил на крыльце. Светлые волосы Саши мелькнули в окне, и девочка решила отдать кофту ему завтра, и ушла домой. Дядя Витя уже был пьян, и мог разозлиться на Сашу из-за девочки. Анна выдохнула, заметив, что небо, хоть и затянуто серыми тучами, но дождя не будет. Девочка чувствовала погоду, и с точностью могла предсказать любые изменения, поэтому никогда не носила с собой зонт. Девочке очень нравилось гулять под дождем. Она зашла в дом, и сложила кофту для своего друга в рюкзак, решив отдать ему ее завтра.
Глава 3.
Дурная птица.
Уроки закончились. Сегодня у Анны был сложный день. С ней в классе учились очень избалованные и богатые дети. Девочка сидела за одной партой с очень богатым мальчиком, сыном цыганского барона. Девочка жила бедно, и все это замечали. В классе у девочки было сильное разделение на группы, и девочка была изгоем. Ее не обижали, не игнорировали, но и не дружили. Одна девочка была тоже отличница, и постоянно задевала Анну, провоцировала ее. Анна сегодня ударила ее. Ударила по лицу рюкзаком, когда одноклассница начала смеяться, заметив в рюкзаке пакет с пирожками и кофту для друга. Спокойно одела свою синюю кофту с капюшоном поверх сине-белой в полоску кофты, и вышла из класса. Вслед ей доносился плач той девочки и голоса других детей, но мысли Анны уже были заняты ее другом, который ждал ее.
Маленькие часики с зеленым циферблатом показывали десять минут первого, и оказавшись на улице, девочка побежала. Нужно было успеть. Она знала, что Саша приходит к школе намного раньше, чтобы не находится дома. Обычно он сидел на мостике за школой. Вообще от школы Анны до школы Саши можно было доехать на автобусе. От дома до школы девочки было четыре остановки, до школы Саши две. Пешком до школы Саши от дома было двадцать минут. Но бабушка девочки не хотела, чтобы ее внучка училась ближе к дому с «тупыми» детьми и учителями, как она говорила. Желания самой девочки не учитывались. Ходить в школу мама просила через степь сорок минут, чтобы Анну не сбила машина. Но была и другая дорога, через школу Саши. Этот путь занимал час, и шел вдоль дороги, но девочке тут больше нравилось ходить. В степи были стаи бродячих собак, в частном секторе были алкаши и наркоманы, и собаки. Девочка успокаивала себя, что она не идет вдоль дороги, а идет через дворы, и только чуть-чуть вдоль асфальта. Но маме лучше об этом не говорить. Девочка не хотела огорчать маму, которая ей доверяла. Тем более, что мама считала этот путь опасным, из-за того, что нужно было пройти через не очень спокойные дворы многоэтажек около школы девочки, а потом через частный сектор, где тоже жили криминальные личности, и два двухэтажных дома, рядом с школой Саши, где жили наркоманы, как говорила мама. Девочка знала многих мальчишек из этих криминальных районов, и хорошо ладила с ними. Школа самой девочки была четырехэтажной, большой, вмещающая в себя около пяти тысяч человек. Школа Саши была маленькой, двухэтажной, и там было около двух тысяч человек. Девочка думала, что было бы проще учится в маленькой школе, с меньшим количеством человек. В нулевом классе девочка училась в школе Саши и хорошо знала, как все внутри школы, какие там классы, и даже понимала почему бабушка перевела ее в свою школу, но… Девочка хотела остаться там. В первый класс пришли все, кто учился в нулевом и уже сдружился. И девочка осталась одна. Если бы ее оставили в той школе, где был Саша, у нее был хотя бы один друг. В той школе учились все, кто жил на ее улице и на соседних улицах. Они все вместе возвращались домой и весело что-то обсуждали. Отдав Анну в школу получше, родители сделали ее изгоем и на улице среди соседских детей, и в новой школе. Девочка понимала это, но слишком сильно отличалась от всех детей и не была такой общительной и открытой, как другие дети. Ей было очень сложно… Девочка думала о том, что ей постоянно снились кошмары. Страшные кошмары. Она там была чудовищем. В ее снах всегда были чудовища, и ей это очень нравилось.
Девочка быстро пробежала через дворы многоэтажек, и перешла на шаг, тяжела дыша. По частному сектору бежать нельзя, там собаки. Не покусают, но побегут за девочкой точно. Она шла быстрым шагом, поглядывая на часы. Уже было двадцать минут первого, и девочка спешила. Она быстро прошла мимо одноэтажных домов и огородов, даже не глядя на собак и редких прохожих. Она быстро пробежала мимо наркоманских двухэтажек, и пробежала во двор школы через маленькую боковую калитку. Прошла вдоль небольшого двухэтажного здания школы сбоку, и вошла на задний двор, к выходу через мостик, и сразу увидела светлые волосы своего друга. Он сидел на металлическом ржавом мостике на нижней ступеньке и чертил на грязи что-то длинным прутиком. На скуле у него был новый синяк, он выглядел уставшим и грустным. Девочка побежала к другу, улыбаясь, желая поднять ему настроение и хоть немного облегчить его боль. Он заметил ее и улыбнулся, глядя на запыхавшуюся, раскрасневшуюся девочку. Ее волосы были заплетены в длинную косу, и болтались из стороны в сторону. Она остановилась возле него, тяжело дыша, и посмотрела на землю, увидев там рисунок, похожий на девочку с крыльями и хвостом. Он был в светло-голубой тонкой кофте с длинными рукавами, темно-синих потертых брюках, и темно-синих кедах. Было сумрачно, но тепло, хотя ветер и был уже немного прохладнее. Утром было холодно. Сейчас уже было теплее. Но Саша оттягивал рукава, и пытался согреться. Было заметно, что мальчику холодно, но он решил пойти в тонкой кофте, потому что других нормальных вещей у него не было. Анна помнит его кофту, рукава которой были слишком короткими для него. За лето Саша сильно вырос, и был выше Анны на голову.
- Это ты меня рисовал? – спросила девочка с улыбкой. Мальчик покраснел и кивнул. Анна улыбнулась еще шире, и сняла рюкзак со спины, вытаскивая подарки для друга. Он наблюдал за ней с теплой улыбкой. Он был рад, что у него есть такой друг. Девочка вытащила из рюкзака кофту и пакет с пирожками, и протянула другу. Он растерянно взял в руки кофту и развернул ее. На лице мальчика появилась счастливая улыбка, и он быстро одел кофту, накинув на голову капюшон. Кофта была немного свободна ему, но он быстро рос, как говорила мама, и скоро он дорастет до нее. Кофта была очень мягкой и выглядела новой. Голубые глаза Саши светились от счастья. Потом он открыл пакет и протянул Анне один пирожок. Она приняла его, и они быстро ели, улыбаясь. Потом Анна вытащила последний подарок, сказав:
- Этот блокнот и карандаши мне не нужны так, как тебе. Я не умею рисовать так красиво, как ты. С прошедшим тебя днем рождения. Ты мой лучший друг, Саша.
- Спасибо… За все спасибо. – пробормотал мальчик, а девочка подошла ближе и обняла его, уткнувшись носом ему в грудь. Он был очень худым, и от него пахло алкоголем и жженным маслом. Он был холодный, но девочке нравилось обнимать его и согревать. Она до сих пор была разгоряченной от бега. Она вообще никогда не мерзла, поэтому под синей кофтой на ней был тонкая кофточка, синие джинсы, и кеды. Она застегнула свой синий рюкзак и сказала:
- Я придумала, как добыть доказательства. Нужно найти того ребенка, который недавно пропал или то, что от него осталось.
- И как? Она всегда дома… Нет. – твердо сказал Саша, заметив в глазах Анны блеск, не предвещающий ничего хорошего.
- Теперь у нее нет собаки. Ты ведь замечал, что собака никогда не отходила от нее. Сейчас старуха одна, и можно пролезть во двор, когда она уйдет. На выходные так и сделаем. Ты ешь пирог. Скоро тебе на уроки. – уверенно продолжала говорить девочка, покусывая свои пухлые губы. Мальчик обреченно вздохнул, и доел пирог, с улыбкой слушая девочку.
- Мы проберемся во двор. Она должна где-то прятать кости. Давай поищем. А еще, к вам приходил же дядя Коля. Он мне не нравится, как и та бабка. А тебе? – спросила девочка, меняясь в лице от злости. Ее взгляд был полон презрения и неподдельной ненависти.
- Он мерзкий… Когда он приходит, я стараюсь вообще не выходить из комнаты, и притворяюсь спящим… Он мерзкий… Он… Приставал ко мне… - вздрогнув, тихо ответил Саша, опустив глаза.
- Что делал? – гневно спросила Анна, и глаза ее стали темными. В этот момент Саша подумал, что она похожа на ведьму, а не на маленькую девочку.
- Он… Трогал меня, когда дядя уснул… Я тогда убежал на улицу и спал на крыше. Хорошо, что лето было. – рассказал мальчик, глядя вниз.
- Приходи ко мне, если что-то такое еще будет. Постучи в мое окно, и я выйду. У нас есть большой старый диван в зале… Или убей его. Я слышала, что если ребенок убьет человека, защищаясь, то его не посадят даже. Папин друг рассказывал нам… А зачем он приставал к тебе? Ты ведь мальчик… Или ему мальчики нравятся? Папин друг говорил, что на зоне мужики с мужиками… что-то делают. Я не понимаю, как это… Но звучит мерзко. – сказала Анна, презрительно сплюнув вниз с лестницы.
- Твой папа меня не пустит. Да и вообще… Если бы дядя не уснул, он бы не позволил этому уроду меня трогать… - зло произнес Саша. Девочка насмешливо посмотрела на друга, поднявшись на верхнюю ступеньку, она погладила друга по мягким пушистым волосам. И сейчас девочка казалась старше своего друга.
- Тебе десять в декабре? – спросил он неожиданно.
- Да. Так что ты меня старше ненамного. – засмеялась девочка. Позади нее раздались шаги, и она услышала голоса парней из класса Саши. Она знала всех, кто учился в этой школе, потому что все жили рядом с ней. Девочка повернулась к идущим, закрыв собой Сашу. Она знала, что они обижали ее друга. Именно эти трое мальчишек лезли к нему драться и пытались его унизить за то, что он бедный и у него нет родителей. Все знали об этом. Все трое были рослые, из хороших семей, жили не бедно, но были очень избалованными. Они понимались по лестнице и замерли, увидев девочку.
- Ну и? Что замолчали, придурки? – воинственно начала Анна, положив руки на металлические перила на узком мостике. Мальчишки замерли напротив Анны, и словно стали меньше внешне. Маленькая девочка, казалась больше и сильнее двенадцатилетних мальчишек. Саша, усмехаясь, смотрел на это. Его они не видели еще.
- И что вам надо на моем мосту? Пошли вон! Я вам запрещаю ходить здесь. Понятно, уроды? – с вызовом прорычала Анна, надвигаясь на них. Они попытались что-то сказать, и она шагнула вперед, и, удерживаясь руками за перила, ударила ногами в грудь первого и мальчишек, и он упал назад в руки своих друзей.
- Я сказала, еще раз узнаю, что вы лезли к тем, кто слабее вас, что я сделаю? Я предупреждала? Мне сказали, что собираете «дань» с малышей. Теперь вы должны мне! Понятно, придурки? Каждый из вас мне должен! Или вам будет плохо. Я даже не буду помощи просить, сама вам ноги поломаю. Поняли меня? – продолжала нападать она, а Саша уже давился смехом, глядя на испуганных одноклассников. Они мямлили, что они ничего не сделали плохого. Что их оболгали… Пока не увидели Сашу… Их взгляд стал обреченным и один спросил:
- Так он правда твой друг?..
- Да. Он мой друг. Но сейчас все не из-за него даже. Я вам говорила еще летом, что вы мне не нравитесь. Что вы ведете себя, как уроды. Я ненавижу тех, кто силен толпой и обижает слабых. Вы – шакалы. Я вам говорила, что это неправильно. Больше предупреждений не будет. Пошли прочь. И еще… Вот эту кофту я подарила Саше. Если ее запачкает кто-то из вас, я запачкаю вам лица вашей кровью. Понятно? – прорычала Анна, сплюнув в сторону мальчиков. Она их знала еще по учебе в этой школе в нулевом классе. Тогда она себя так поставила, что ее боялись все в школе до пятого класса, и знали все до одиннадцатого. Девочка знала всех старших парней, и она очень быстро стала им, как младшая сестренка. Девочка была изгоем только среди ровесников. Среди мальчиков постарше она была своим парнем. Она была сильной физически, высокой, и почти не чувствовала боли. В то время, когда она училась в этой школе, младшие мальчишки боялись ее, потому что Анна ненавидела несправедливость и могла сильно побить за то, что ей не нравилось. И эти мальчишки были одни из тех, кого когда-то она побила, объясняя, что младших обижать нельзя. Анна считала, что это неправильно интуитивно, как с животными. Она могла убить собаку, ударить младшую сестру, но не просто так. Для таких мерзких поступков должны быть серьезные причины. Можно ударить слабого только если он сам нарывался на это и заслужил это.
- В дань будете покупать весь месяц Саше пирожки в столовой. – приказала девочка.
- Мы поняли. – пробормотали мальчишки и пошли в обход. Было уже без пяти час. Анна повернулась к своему другу, обняла его еще раз, потрепав по волосам, и чмокнула в щеку, быстро убежав через мостик к дороге. Она уже не видела счастливый, восхищенный взгляд Саши ей в спину. Он видел в ней тоже, что и ребята постарше. Он понимал, что она еще не знает своей силы менять мир и людей. Она обладала внутренней силой и сильным характером, несмотря на плохое понимание людей. Они боялись ее, не зная, чего ожидать от нее сейчас. Девочка не думала о том, что они все вместе могут легко побить ее. Иногда вера в собственную неприкасаемость делает человека намного сильнее, чем он есть. Девочка обладала этой верой и внутренним стержнем, даже не понимая этого. Она перебежала дорогу и пошла широким шагом вдоль дороги домой. Солнце так и не пробилось сквозь сизые облака. Небо было настолько низко, что девочка стала воображать, что она может подпрыгнуть и коснуться туч. Она представляла, что они на ощупь немного влажные и прохладные. Она часто во снах летала высоко в небе, и часто касалась крыльями и телом облаков. Девочка проходила одноэтажные дома на двух хозяев и огороды. Где-то вяло лаяли собаки, но возле одного дома были гуси. Большие белые гуси. Когда Анна проходила мимо гусь побежал за ней гогоча и размахивая крыльями. Она пробежала немного, но глупая птица не отставала. Девочка и раньше видела эту птицу, но она никогда не бежала за ней. Анна глубоко вдохнула и остановилась в таком месте, где никто не видел ее. Дом, напротив, закрывали большие раскидистые деревья, а за спиной девочки начиналась степь. Подняла палку, которую заметила, из канавы сбоку у дороги, и подпустила птицу ближе. Гусь, глупо раскинув огромные крылья, подбежал к ногам девочки, и смешно вытянул длинную шею, намереваясь ущипнуть ее. Анна замахнулась тяжелой веткой, и ударила птицу по шее. Гогот затих, но птица потянулась еще раз ущипнуть. Анна пнула ногой по голове птицу. Дорога была пустая, машин не было, пешеходов тоже. Девочка пнула еще раз по горлу гуся, и он упал. Она наклонилась над птицей и спросила, зачем он напал на нее. Но птица начала гневно махать крыльями, поднимаясь, и резко ущипнула девочку в ногу… Девочка разозлилась и наступила на голову птице… и прыгнула несколько раз. Пелена злости застелила глаза, и девочка несколько минут пинала большое тело гуся, дрыгающее мертвыми лапами. Когда злость утихла, девочка посмотрела на кровь на земле и своих кедах, понимая, что первым же прыжком убила птицу. Тяжело вздохнула, не понимая, что с ней не так в последнее время… Ведь ей понравилось и сейчас убивать птицу. Понравилось выпускать злость. Анна спокойно подняла мертвую тушку за длинную шею, и потащила за собой, вспомнив, что дальше степь. Минут пять она шла окруженная с двух сторон степью и канавами, а потом начались улицы справа. Девочка перешла дорогу, и быстро завернула в первую улицу, заметив машину вдали. Ей не хотелось, чтобы ее увидели с трупом гуся. Она пробежала мимо первых домов и остановилась перевести дыхание. Она осматривала дом, напротив которого остановилась: запущенный огород, обшарпанный дом с деревянной дверью, низкий деревянный подгнивший заборчик и большая собака… Породу было трудно определить, но было похоже на немецкую овчарку, очень худую правда. Анна подошла ближе к забору, рассматривая свалявшуюся шерсть, и усталые глаза собаки. Животное не лаяло, а тихо наблюдало за девочкой, стоя рядом с забором. Анна не понимала, что ее смущает, пока не поняла, что не видит ошейника. На шее собаки была полоска вмятой шерсти, но не от ошейника. Анна подошла в плотную к забору, и разглядела колючую проволоку туго перетягивающую шею зверя. Злость стала подниматься внутри девочки. Она протянула руку к собаке, и та спокойно подошла ближе, подставив морду. Короткая проволока была закреплена к столбу ближе к дому и двери, и собака не могла подойти ближе к девочке. В глазах животного была грусть и боль, и Анна положила гуся на землю рядом с забором, и перепрыгнула ограду, подойдя к собаке. Девочка погладила собаку по большой голове, совершенно не боясь быть укушенной. Стоя на четырех лапах, собака головой доставала девочке до груди. Анна осторожно провела рукой по шее собаки, понимая, что проволока буквально вросла в кожу.
- Будет больно, но потерпи. Я тебе помогу… - пробормотала девочка, и начала раскручивать толстую проволоку, впившуюся в кожу собаки. Зверь тихо рычал, но не двигался, понимая, что девочка пытается помочь. Через пару минут Анна освободила собаку, и отбросила окровавленную проволоку в сторону. Собака тяжело дышала, но уже не рычала. Анна перелезла через забор обратно, и собака пошла за ней. Пару минут девочка смотрела на собаку, и гладила ее по голове, а собака благодарно смотрела на нее умными глазами.
- Ты свободна. Иди. Вот тебе еда. – сказала Анна, посмотрев, как собака взяла в зубы гуся и потащила его прочь от дома, в сторону степи. Девочка подумала, что собака будет теперь бездомной, но тут же отбросила от себя эти мысли. Главное она больше не будет привязана колючей проволокой, она будет свободна. Анна успокоилась и быстро пошла домой через улицы. Она встречала редких знакомых родителей и здоровалась с ними, довольно улыбаясь своим мыслям и пряча окровавленные грязные руки за расстегнутой кофтой. Дошла до канавы с водой и спустилась к воде, помыть руки. Вода была уже холодная, и лягушек не было. Анна сидела у воды под мостиком из двух шпал, и вспомнила, как она проваливалась между этих шпал на велосипеде.
В тот раз это было страшно. Анна упала с мостика и велосипеда в воду. Было тепло и смешно от глупости, а велосипед остался стоять сверху, провалившись обоими колесами между шпал. Анна тогда вернулась домой вся мокрая с разбитыми о руль велосипеда губами. Сейчас она старше на год, и уже не новичок на велосипеде. Сколько раз она проезжала по этому мосту этим летом, и ни разу не провалилась, хотя постоянно думала об этом. Интересно, если бы она не провалилась тогда, она бы боялась этого? Если бы на нее не кинулась собака в три года, боялась бы она собак сейчас? Если бы ее не ударил отец в восемь лет, было бы ей страшно сейчас, когда он злился? Может быть все так в жизни: если испытал что-то страшное, то будешь бояться всего потом… Анна вспомнила поговорку, которую постоянно повторяла учительница: «Раз обжегся – на холод дуть будешь»… Или немного по-другому, но суть та же, думала девочка, обмывая кеды от крови и отряхивая джинсы с низу мокрыми руками. Поднимаясь по небольшому склону канавы к мостику, девочка думала о том, что сейчас дома мама будет просить помогать убираться и нянчиться с сестрой. Быстро прошла через перекресток между домами и огородами, и вышла на свою улицу. Было тихо и пусто, потому что другие дети или пришли на полчаса раньше со школы, или ушли в школу, а взрослые в большинстве своем были на работе. Анна всегда думала, что днем можно грабить дома без страха, ведь чаще всего дома или никого или только дети и старики. Анна задумчиво осматривала старые покосившиеся дома, покрытые трещинами, с обвалившимся забором, и понимала, что грабить тут некого в принципе. Девочке очень нравились фильмы ужасов с мистикой или чудовищами, и еще нравились детективные истории. Если ужастики она воспринимала, как что-то милое и забавное, типа сказки, то детективы заставляли ее думать о том, что это может быть вполне реально. Анна смотрела документальное кино про преступников, и думала, что это и есть настоящие чудовища. Почему-то ужастики не пугали девочку… Наверное, из-за своей неправдоподобности. Анна не верила в сверхъестественное в принципе. Родители в детстве навязывали девочке веру в Бога и заставляли соблюдать церковные правила. Но Анна всегда сомневалась, что Бог существует. Когда мама и папа ругались постоянно и ссорились, а потом в «прощенное воскресенье» вдруг начинали просить прощение и улыбаться, а на следующий день начинали снова ругаться, маленькая трехлетняя Анна понимала, что это не по-настоящему. Это, как в кино, они играют роль любящих, а потом становятся настоящими. Анна помнит, как бабушка начинала резко плакать в «поминальный» день, вспоминая своих мертвых родственников, которых не вспоминала до этого ни разу за весь год. Это раздражало, и уже в пять лет, Анна перестала воспринимать это всерьез. Вера – это просто игра. Глупая игра и скучная. Мама запрещала Анне убираться в церковные праздники, и это было единственным, что нравилось девочке. Анна дошла до своего дома и осмотрела его с отвращением: зеленый забор, местами деревянный, с металлической калиткой и щеколдой, серую стену дома рассекала большая трещина, старые деревянные окна с облупившейся белой краской, переход между домом и гаражом, ведущий в огород. Анна посмотрела на крышу гаража, думая о том, что сверху крыша проваливается, и может рухнуть в любой момент, поэтому туда и запрещают лазить. Девочка недовольно посмотрела на резину, которой был застелен весь двор и все дорожки в огороде. Когда шел дождь эта резина становилась очень скользкой, а зимой она была дополнительным препятствием, летом же девочка постоянно мыла ее и подметала, что добавляло ей повод ненавидеть эту резину. Почему взрослые не понимают, что можно залить бетоном весь двор, чтобы не росли сорняки, и не нужно было мыть эту резину, девочка не понимала. Анна прошла в переход, и дошла до деревянной двери в дом. Вошла в коридор с деревянными полами с облупившейся краской, беленными стенами и потолком, покрытыми плесенью в углах и возле двери. На стене возле двери в кухню из коридора весело большое зеркало почти в полный рост, которое девочка ненавидела после своего последнего дня рождения. Оно было отвратительным. После этого дня рождения Анна ненавидела и боялась отца. Он часто выпивал с родственниками, и вел себя, как урод, но в тот день он ударил ее.
Тот декабрьский день на день рождение девочки пришли родственники и друзья родителей с детьми. Анна бегала и играла с ними в доме, а потом вышла в коридор за компотом, попить и охладится. С улицы заходили взрослые, которые курили, и от них воняло перегаром и сигаретами. Отец девочки был пьян и бегал со своими друзьями, смялся и шутил. Кто-то из друзей что-то попросил и вышел, и отец сказал девочке что-то сделать срочно. Анна думала, что день рождения – это ее день и все должны делать все, что она хочет и радовать ее, ведь это – ее день рождения, самый счастливый праздник. И она сказала, что не хочет идти, потому что не знает, что именно нужно. Девочка повернулась, чтобы зайти в дом, со счастливой улыбкой, посмотрев на себя в зеркало, когда отец влепил ей подзатыльник и наорал на нее, обозвав как-то. От удара тяжелой рукой Анна влетела лбом в зеркало и сползла на пол, а отец зашел в дом, хлопнув дверью. Девочка осталась сидеть на полу, давясь слезами и шмыгая разбитым носом. В этот момент она поняла, что ненавидит отца, ненавидит праздники и свой день рождения. Она вытерла слезы и зашла в кухню, где собрались все гости фотографироваться. Мама сказала Анне сесть на колени к отцу, так как других мест не осталось, и девочка поняла, что это не ее день. Просто взрослые нашли повод собраться и выпить. Анна ненавидела алкоголь и слабых людей, которые пьют. После своего восьмого дня рождения девочка перестала общаться с отцом, и когда он поднимал руку рядом с ней, старалась стать меньше, боясь удара. Тот день изменил ее навсегда. Больше она не общалась с отцом, и не относилась к нему, как к родному человеку. Она вообще перестала выражать свою любовь к кому-либо. Внутри нее словно что-то умерло. Отцы должны защищать и делать детей уверенными и сильными, а не быть причиной страха и слабости. Анна не сказала об этом маме, потому что она и так постоянно плакала, и расстраивалась из-за отца, хотя сама девочка начинала думать, что лучше было бы если бы мама с папой развелись. Мама девочки была очень умной и красивой женщиной, а отец, когда выпивал, вел себя, как дурак, и все над ним смеялись, хотя он сам этого не понимал и не замечал. Он был зависим от мнения других людей, и это сильно портило жизнь семьи. Мама папы сильно пила, и спаивала сына. Анна злилась из-за этого, но ничего не могла сделать, потому что она была маленькой и к ее словам никто не прислушивался. Когда приезжали родители отца в гости, они напивались, и считали это нормальным. А мама потом плакала и оттирала блевотину отца… Анна ненавидела это. И ненавидела праздники. Девочка вошла в кухню, слыша крики сестры:
- Мама, мама, няня пришла. Няня…
Глава 4.
Монстры рядом…
Суббота. Анна вернулась со школы вместе с мамой и сестрой, которые ходили в город по магазинам. Назад они возвращались на автобусе, с толпой толстых потных теток. Маму девочки ненавидели все соседи, из зависти к ее красоте. Девочка много раз дралась с другими детьми, защищая маму. Анна помнила, как во дворе бабушки этим летом одна девочка назвала маму Анны «шлюхой», потому что она носила короткие шорты и платья. Мама была худенькой и невысокой, и совсем не выглядела взрослой. Даже Анна видела, что мамины ровесницы выглядят, как старухи, а мама до сих пор выглядела юной и красивой девушкой. Анна была в ярости. Та девочка была старше на три года, выше и сильнее. Но злость Анне придавала силы, о которых та девочка не подозревала. Та девочка сидела на скамье со своей подругой спиной к дороге и продолжала обсуждать маму Анны. Глаза Анны застелила пелена злости, в голове стучало, и она очнулась от того, что ее держат со спины чьи-то руки. Зрение возвращалось и стало смешно, когда она увидела на земле лежащую ту девчонку всю в крови. Анне рассказали потом сидящие на скамье девочки постарше, что оказывается, Анна подошла к той девочке и попросила ее повторить то, что она говорила. Та дура повторила все гадости, и тут же получила удар ногой в лицо и упала назад со скамьи. После чего Анна подошла к ней и начала забивать ее ногами, пиная в грудь, лицо и живот тяжелыми кедами. Все происходило так быстро, что никто не успел вмешаться, пока та дура не начала кричать от боли. Лишь тогда ее подруга и другие девочки смогли обхватить Анну со спины и оттащить ее. Тогда был первый раз, когда злость вырвалась из Анны наружу и дала ей чудовищную силу. Тогда Анна впервые поняла, что злость может менять ее, делая чудовищем все больше. После того случая девочка вспыхивала от любого слова и лезла в драку чаще, чем разговаривала. За это лето она столько раз била других, что кулаки просто не успевали заживать. Саша говорил, что она изменилась, но всегда понимал ее злость и поддерживал ее. И только сама Анна понимала, что эти вспышки злости в ней из-за того удара отца. Теперь она хотела обрести уверенность и злилась больше всего на себя. Она боялась отца и ненавидела.
Выйдя из автобуса, Анна забрала у мамы пакеты с едой, перешла дорогу, поглядывая на маму и сестру, и вошла на свою улицу. Сестра бежала и что-то болтала, как обычно. Небо было мутно-серым, но солнце не оставляло попыток прорваться. Дождя не предвиделось в ближайшее время и было очень тепло. Анна шла размашистым шагом, думая том, что сегодня суббота, а завтра воскресенье и она сможет пообщаться со своим другом. После понедельника Анна видела Сашу только во два раза вечером во дворе дома, но он что-то делал, и девочка не стала отвлекать его, чтобы друга не наказали. Анна понимала, что, как бы плохо ей не было, ее другу всегда намного хуже. Поэтому она никогда не рассказывала ему о своих проблемах, стараясь поддерживать его и отвлекать. Анна спешила домой, чтобы сделать уроки и уйти гулять. Она понимала, что внутри нее есть что-то страшное, заставляющее видеть страшное в других. Младшая сестра догнала Анну и попросила поймать ящерицу. Анна сказала, что постарается. Тем более она очень любила лягушек, ящериц и змей. Сестра начала радостно бегать вокруг мамы и Анны, рассказывая, что совсем не боится ящериц и не будет плакать, как было в прошлый раз. Анна засмеялась, вспоминая, как она принесла большую зеленую ящерицу прошлым летом домой, и сестра начала реветь и кричать, увидев ее. Это было смешно. Они дошли до дома, и Анна сгрузила пакеты на стол, и убежала в свою комнату, быстро переоделась в темно-серые спортивки и серую футболку, и начала делать уроки. Анна сделала все письменное, и мама как раз позвала кушать. Быстро поела свекольник, и сметанный пирог, который мама делала потрясающе вкусно, и запила все смородиновым компотом. Всю неделю Анна с сестрой собирали ягоды в огороде, и помидоры. Мама делала заготовки на зиму и варила варенье всю неделю. Девочка спросила у мамы собрала ли она вещи для Саши. Мама принесла большой пакет и отрезала большой кусок пирога, положив его в пакетик. Анна была рада этому. Мама предложила сходить вместе с девочкой к соседу, чтобы дядя Витя не смог обидеть девочку, и Анна согласилась. Младшая сестра пошла с ними. Отец была на работе. Они все вместе пошли в огород к соседскому низкому деревянному заборчику. Дядя Витя стоял на крыльце и курил. Он был не пьян, и даже в хорошем настроении. Мама девочки заговорила с ним и предложила одежду для Саши. Дядя Витя позвал внука, и Саша вышел из дома, видно было, что он что-то убирал и готовил. Он улыбнулся, увидев Анну и подошел ближе. Мама девочки сказала, что собрала вещи, которые им не нужны, и отдала пакет мальчику. Дядя Витя поблагодарил маму девочки и за вещи, и за пирог, и ушел в дом. Мама девочки и младшая сестра ушли, и Анна сказала Саше:
- Я собираюсь проверить то, что говорила. Ты долго еще занят?
- Долго. Думаю, пару часов точно. Еще нужно готовить. Не ходи одна. Пожалуйста. – напряженно попросил друг.
- Я не буду заходить внутрь. Просто посмотрю вокруг. Ты, как закончишь все, выходи. – ответила девочка, и ушла домой. Она ждала всю неделю этого приключения. Она была уверена, что если долго ждать, то старуха спрячет все, что осталось от ребенка. Анна зашла домой, помогла маме убраться дома, подмела резину во дворе у собак и в огороде. Потом помогла развесить белье на веревке на улице в огороде, и увидела Сашу, махавшего ей рукой. Девочка поставила большую пустую чашку, в которой было белье, и подошла к забору.
- Я все. Он уснул, и сказал, чтобы я не мешал ему. – быстро сказал мальчик, улыбаясь.
- Я тоже все, вроде. Сейчас чашку занесу и выхожу. – ответила девочка, и убежала домой. Было 4 часа дня, и мама сидела на кухне, нарезая укроп, чтобы сушить его на зиму. Мама сказала, чтобы Анна поела, а потом может идти. Девочка вытащила из холодильника сыр, который мама вчера варила, и отрезала большой кусок хлеба, и сказала, что съест все на улице. Младшая сестра начала просить взять ее с собой, но Анна сказала, что она пойдет ловить ящерицу, а сестра может ее напугать своим шумом. Сестра надулась, но потом сказала, что подождет здесь, и стала болтать о том, что она не будет бояться ящерицы в этот раз. Мама улыбалась, и была довольна, что они уже все убрали и наготовили. Поэтому отпустила дочку гулять, попросив вернуться до девяти вечера и одеть кофту. Анна одела серую кофту с капюшоном через голову, и пошла в коридор, обувая свои кеды не развязывая, держа в одной руке большой кусок сыра и хлеба. Быстро прошла мимо собак, и открыла калитку, увидев Сашу. Он стоял, прислонившись спиной к стенке углярки справа от калитки, перед гаражом. Девочка закрыла свою калитку на щеколду, и поделила пополам сыр и хлеб, угостив Сашу. Мальчик поблагодарил ее. И пошли в сторону перекрестка в центре улицы, к башне. Они быстро жевали сыр и хлеб, думая о своем. Когда они дошли до башни, то встретили там трех старших мальчишек, которые шли из магазина.
- О… Малая! Как дела? Куда идешь? – спросил мальчик Миша пятнадцати лет, с которым она играла в футбол.
- Привет. А вы откуда? – спросила в ответ девочка, наблюдая за старшими, которые рассматривали ее друга. Саша напрягся, потому что он сам ни с кем из них не общался.
- Из магазина. Вечером будем играть с заводскими пацанами. Придешь? – спросил он, вытаскивая что-то из пакета. Этот мальчик был соседом ее брата, и хорошо знал ее с пяти лет. Он протянул ей горсть сосательных конфет «барбарис», и улыбнулся.
- Спасибо. Я не знаю… Во сколько? Мне до девяти дома быть надо. – спросила девочка, убирая конфеты в карман.
- Они в семь придут. Приходи. Ворота – твои. – сказал мальчик, положив ей руку на плечо и засмеявшись. Остальные мальчишки тоже засмеялись. Анна любила футбол, часто стояла на воротах. Она хорошо играла на позиции нападения, а за точность ее пасов в любую точку огромного поля пацаны ее называли «снайпер». Девочку папа учил играть в футбол, еще в пять лет, потому что сам любил футбол. Анна задумчиво рассчитывала время в голове, чтобы успеть поиграть в футбол, но заметила грустный взгляд своего друга, и сказала:
- Я сегодня не смогу. У нас есть важное дело.
- Ого… И какое? – хитро прищурил глаза тот мальчик, что знал ее с детства, осматривая Сашу, прищурив глаза.
- Хочу найти пропавшего ребенка. – честно ответила Анна.
- О… И где искать будете? – спросил другой мальчик, удивленно расширив глаза.
- Секрет. Если найдем – расскажу. – улыбнулась в ответ девочка.
- Будьте осторожны. Если с ней что-то случится, ты будешь отвечать, Саша. – сказал тот, что знал девочку с детства. Саша кивнул, и мальчики ушли.
- Почему ты с ними общаешься? – спросил Саша девочку.
- Они – классно играют в футбол. – пожала плечами девочка, замечая раздражение на лице друга, но он ничего не сказал. Они оба прошли мимо дома старухи, и прошли дальше, остановившись рядом с домом соседей старухи. Там были большие кусты, за которыми детей не было видно. Саша был выше, и он должен был стоять на шухере, пока девочка перелезет через забор и осмотрит задний двор и огород старухи, которую они не видели не на лавке, не возле окна. Саша был недоволен этим, но ничего не мог сделать с упрямостью своей маленькой подруги. Анна перелезла через поваленный в этом месте забор и быстро пробежала к стене дома, прижавшись к ней, ощущая себя шпионом. Девочка осмотрела пустой огород, заросший травой, и небольшой кирпичный сарай, темнеющий в дальнем углу, рядом с деревянным кривым туалетом. Девочка морщилась от странного запаха, который ощущала, даже стоя рядом с забором. Этот запах был отвратительным, и девочка не сразу вспомнила о том, что он ей напоминал. Только стоя вплотную к стене дома, когда запах был невыносимым, Анна вспомнила, что это запах разложения и смерти.
Когда девочке было пять лет умерла какая-то старая бабушка, которую девочка видела несколько раз всего. Она с родителями была в доме, где стоял гроб с той бабушкой. Она и при жизни выглядела, как ожившая мумия, и пугала девочку, а в гробу она была просто жуткой. В той комнате, где стоял гроб, была очень тяжелая дверь. Анна не хотела заходить в ту комнату, но ее заставили зайти и сидеть на скамейке рядом с родственниками, и девочка уснула. Она не заметила этого. Но когда проснулась одна в темной комнате, освещенной свечами на невысоком шкафчике, с открытым гробом, пришла в ужас. Анна побежала к двери и попыталась открыть ее, но не смогла. Она начала стучать в дверь, чувствуя, как мерзкий запах душит ее. Девочке казалось, что мертвая бабка стоит позади нее, и хочет утащить ее за собой в Ад. Тогда еще девочка верила маме и бабушке, говорящим, что Бог есть. Она кричала и стучала в дверь, но никто не слышал ее. Тогда Анна села на пол в углу возле двери и закрыла глаза, вздрагивая от ужаса. Тогда ей показалось, что прошла вечность. Когда снаружи послышались звуки и кто-то стал дергать дверь, Анна уже успокоилась и смирилась с тем, что она умрет. Этот мерзкий запах был ей отвратителен. Но открыть дверь сразу не получилось. Оказалось, что кто-то сильно ударил дверью и ее заклинило. Девочка была уверена, что дверь заклинило из-за того, что бабка не хотела выпускать девочку. Бабка хотела утащить Анну с собой. И девочка видела, как бабка поднималась из гроба и злобно скалилась. Когда открыли дверь, внутри девочки уже что-то изменилось безвозвратно. Она замкнулась в себе. Ей часто снился сон, где та бабка превращалась в мерзкого слизняка с отвратительным огромным ртом с мелкими гнилыми зубами, и выползала из гроба крича, что Анна должна быть в этом гробу с ней. И девочка просыпалась в холодном поту, слыша в ушах истерический хриплый смех бабки…
Все эти воспоминания промелькнули в голове девочки за пару секунд, пока она осматривала огород, выбирая, как быстро пройти к сараю, чтобы ее не увидел никто. Старухи не было видно, но девочка не знала, дома она или нет. Огород был странным, и девочке казалось, что везде разбросаны капканы и вырыты ямы с кольями и мертвыми детьми внутри. Анна наметила себе путь к сараю, и быстрым шагом пошла вперед, внимательно изучая землю под густыми зарослями травы в поиске ловушек. Она действительно едва не провалилась ногой в неглубокую яму, и чуть не наступила на доску с гвоздями. Это было подтверждением того, что опасается ловушек она не зря. Анна дошла до деревянного покосившего туалетного домика, и заметила между ним и сараем свежий холм земли без травы, а рядом лежала лопата. Девочка решила, что нужно проверить что там после того, как посмотрит, что в сарае. Деревянная толстая дверь в сарай была закрыта на ржавую щеколду снаружи. Анна попыталась открыть ее руками, но она не поддавалась. Тогда девочка подняла лопату, и деревянной частью пару раз сильно ударила по щеколде сбоку, выталкивая ее в сторону открытия. Ржавая железка поддавалась с трудом, но поддавалась. Открыв щеколду, Анна осмотрела ржавую ручку, прикрепленную к двери только одним шурупом, взяв лопату с собой, как оружие. Девочку распирало от любопытства, и она осторожно потянула за ручку, ощущая как запах разложение становится сильнее. Дверь, скрепя, открылась, и вонь ударила в нос девочке. Анна отшатнулась назад, вдыхая ртом свежий воздух. Вокруг было сумрачно, и уже вечерело раньше, поэтому внутри сарая было темно, и открытая дверь не могла помочь. Девочка порадовалась, что всегда носит с собой нож и зажигалку, чтобы поджигать камыши вечером. Анна вытащила маленькую черную зажигалку, которую ей подарил один из мальчиков постарше. Нажала на кнопочку, шагнула внутрь, и маленький огонек, осветил кирпичный сарай изнутри. С потолка свисала паутина, слева и справа стояли и висели на гвоздях лопаты, грабли, вилы, метла, и прочие инструменты. А на полу лежала куча какого-то тряпья, которое и было источником вони. После кучи тряпья была гора дров почти до потолка и больше ничего. Анна подошла ближе к вонючей куче, лежащей на земляном полу. Девочке показалось, что тряпье напоминает одежду, и это было жутко. Анна наклонилась над тряпьем и попыталась приподнять немного штыковой лопатой, морщась от вони, и дыша через раз. И увидела, что под тряпьем рука! Полуразложившаяся человеческая рука! Девочка шагнула назад, но любопытство толкало ее дальше. Чья это рука? Анна откинула тряпку сверху в сторону, и увидела тело взрослого мертвого человека. Не ребенок… Больше ничего не было в сарае, и девочка вышла из сарая, и решительно подошла к холмику, копнула лопатой землю сверху, сразу же уперевшись во что-то. Откинув землю, девочка увидела окровавленное тело собаки, которую убила. И уже хотела остановиться, но заметила под собакой что-то еще... Анна уверенно отодвинула собаку, и увидела маленькие окровавленные пальчики… Тело ребенка! Девочка стояла в шоке, рассматривая находку. Она нашла! Нашла! Ура! И тут услышала сзади скрип открывающейся двери и увидела старуху. Она была в ярости. Ее лицо искажалось все сильнее, делая ее похожей на то чудовище, которым девочка ее видела. И Анна закричала! Не от страха, а чтобы привлечь внимание соседей старухи к ее находке. Девочка смотрела твердо в глаза чудовищу, чувствуя себя победителем. И старуха не подходила, а просто ненавидяще смотрела на девочку, признавая свое поражение. Тут же прибежал Саша, и несколько взрослых мужчин и женщин, в том числе мать убитого ребенка. Она спросила:
- Что тут происходит?
- Мы гуляли и увидели, как бабка закапывала во дворе что-то похожее на куклу. Хотели вытащить и забрать себе, раз ей не нужно. Но это не кукла. А в сарае какой-то дядя мертвый давно… - ответила Анна, прикидываясь глупее, чем есть. Взрослые не признавали, когда дети оказывались умнее их. К тому же Анна не хотела вопросов о том, как она догадалась про ребенка. Как она это объяснит взрослым половина из которых тоже чудовища? Мать ребенка не веря, посмотрела на кучу земли, а потом на старуху, с которой жила по – соседству. Подошла к земляному холмику, и брезгливо отодвинула мертвую собаку, ногой, и увидела маленькие пальчики и упала на колени, воя, как раненное животное, откапывая руками тело своего ребенка. Какой-то мужчина зашел в сарай, и вышел с бледным лицом, сказав, что это пропавший полгода назад муж старухи.
- Идите домой. Больше вам тут делать нечего. – сказал один из мужчин, выводя детей из огорода, и направляясь в соседям, у которых был городской телефон, чтобы вызвать полицию. Остальные остались помочь матери, и следить за старухой. На крики Анны и матери мертвого ребенка собиралось все больше людей, и девочка потянула друга в сторону башни, откуда они могли все слышать и видеть все машины. Старуха провожала Анну ненавидящим взглядом, но молчала, сжав свои тонкие губы. Когда Анна затащила Сашу внутрь башни, не обращая внимание на запах гниющего мусора, тот он спросил:
- Почему ты не позвала меня сразу? А если бы она на тебя кинулась?
- Она сдалась сама. Она ждала меня. Видел ее взгляд? – ответила девочка, расплываясь в широкой улыбке.
- Что там в сарае было? – спросил Саша.
- Там труп ее мужа. Она его убила. А всем сказала, что он пропал. – ответила Анна.
- Ты не испугалась? – спросил друг, осматривая девочку.
- Нет. Только от вони нос чешется. – сморщилась девочка.
- Ты нашла ребенка… Ты была права… Я не верил в это до последнего… - пробормотал мальчик, трогая нервно свои волосы.
- Не парься. Я просто знала это. – ответила девочка, легкомысленно махнув рукой и не замечая испуганного взгляда друга.
- Откуда ты знаешь такое? – спросил он, глядя на свою маленькую подругу, у которой был странный блеск в глазах.
- Что именно? – непонимающе спросила она, но взгляд ее был слишком серьезный и пугающий для ребенка.
- Откуда ты знала, что она убила ребенка? Почему ты была в этом так уверена? – нервно спросил мальчик, стоя на расстоянии пары шагов от девочки.
- Ну… Я просто могу видеть чудовищ под масками людей… Я чувствую это. Вижу их глаза. Я всегда была уверена, что эта старуха – чудовище… – усмехнувшись, рассказала девочка, откинув косичку назад. Она была ниже его почти на голову, но ему сейчас казалось, что она словно стала выше, старше и ее глаза казались темнее. Они стояли внутри кирпичной башни, на площадке у лестницы, заваленной мусором и уходящей вниз, туда, где так и не доделали канализацию. Она стояла возле большого окна, выходящего на дом старухи и улицу, но так, чтобы ее не было видно. Вся лестничная площадка была в окурках и возле стен стояли бутылки из-под пива, потому что старшие ребята выпивали часто в башне. В поворот въехала полицейская машина и машина скорой помощи. Девочка наблюдала за тем, как люди что-то говорили полицейским в форме. Саша рассматривал девочку, нахмурившись, и что-то обдумывая, а потом спросил:
- Почему ты мне это не рассказывала раньше?
- Потому что не хотела, чтобы ты решил, что я больная, пока не докажу то, что думаю. – ответила девочка, пожав плечами.
- Ты права… Я не был уверен в этом так, как ты. Наверное, я бы не понял тебя… - согласился мальчик, опустив виновато глаза.
- Да не парься ты. Я ведь знала, что докажу. – сказала девочка, наблюдая за тем, как санитары скорой помощи выносят носилки с телом мужа старухи, а врачи ведут женщину, прижимающую к груди завернутое в пеленку тело своего ребенка.
- Ну же… Осмотрите дом, идиоты… - пробормотала Анна, ожидая, когда они найдут останки других жертв. И тут девочка довольно улыбается, слыша крики ужаса в толпе людей, и видя, как санитары выносят новые носилки с частями гниющих тел, а потом еще одни.
- Что там происходит? – спрашивает Саша дрожащим голосом.
- Они нашли остальных… - ответила Анна, счастливо улыбаясь.
- Там много жертв? – спросил мальчик, глядя в окно через плечо девочки.
- Да. Думаю, она убивала вместе с мужем. – задумчиво сказала девочка.
- Все жертвы – дети? – спросил мальчик в ужасе.
- Нет. Но молодые. Пошли отсюда. Никому ничего не рассказывай, а то у нас у будут проблемы. – сказала девочка, выходя из башни. И мальчик снова подумал, что она словно взрослая в теле девочки. Анна быстро шла через перекресток к трубам на соседней улице. Девочка с разбега запрыгнула на бетонную опору выше метра от земли, и залезла на большие трубы, привычно шагая дальше по трубам. Мальчик тоже запрыгнул на трубы и догнал девочку, спросив:
- И что теперь будем делать? Еще кого-нибудь разоблачим?
- Нет. Еще рано… Просто посмотрим за стариком, который молоко продает. Помнишь, как на него жаловались из-за крови в молоке? Мама тогда объясняла мне, что такое бывает если поранить сосок корове… Но я так не думаю… - прищурив глаза, говорила девочка. Саша недоверчиво покачал головой, сказав:
- Может быть старуха и правда чудовище, но не все же старики такие…
- Вот одноногий дядя Коля – точно чудовище. Я тебе скоро докажу. – оскалилась девочка.
- Ты меня пугаешь… Он, конечно, мерзкий, но не убийца же… - заметил мальчик мрачно.
- Он точно что-то скрывает… Нужно подождать, пока не успокоится все. Но тебе советую, бойся его. Он может быть и не убьет тебя, но может снова приставать… Мерзкий старик… - скривив губы и сплюнув вниз с труб, сказала девочка. Они проходили мимо дома ее двоюродного брата на год младше, когда она увидела соседа брата, Мишу.
- Ну так что? Нашли ребенка? – крикнул он из-за своего забора, что-то копая.
- Да. У старухи во дворе. – ответила Анна, довольно улыбаясь.
- Ты шутишь? – спросил Миша растерянно.
- Нет. Сам посмотри сходи. Там менты. – ответила девочка, довольно наблюдая за расширяющимися глазами Миши.
- Ты гонишь... Серьезно? – спросил мальчик недоверчиво.
- Да. Иди посмотри. – ответила Анна, продолжая идти.
- И что там делал ребенок? – спросил Миша непонимающе.
- Лежал мертвый в яме. – ответила Анна, уходя дальше, и погружаясь в свои мысли. Миша замолчал, тоже что-то обдумывая. Саша шел рядом с девочкой, которая думала о том, что нужно будет следить за двумя стариками одновременно, а ей еще в школу ходить, где сейчас будет веселее, ведь одноклассница будет пытаться отомстить за разбитый нос. Анна быстро проходила мимо домов, уверенно ступая по металлическим трубам. Подумала о том, что они тоже могут следить за ней. Детский плач прервал раздумья девочки. Она остановилась напротив последнего дома этой улицы, с ненавистью посмотрев на старый обшарпанный больше, чем остальные, дом. Деревянный забор был сгнившим, и местами проваливался внутрь двора. Дом был серым, ободранным, с грязными старыми окнами и деревянной скрипящей дверью. В этом доме жили странные люди: тетка, которая всегда была пьяной, и трое ее детей. Старший сын, Ваня, был старше на два года Анны, и она его хорошо знала. Младшим братьям было 1 год и 3 года. И мать их била. Всегда. Когда она была дома она била детей, и они плакали и кричали. Соседи часто вызывали полицию, но, когда они уезжали, алкашка продолжала бить своих детей. Анна не понимала почему никто не заберет у нее детей? Дети часто голодали, ходили полуголые, и попрошайничали. Ваня забирал младших братьев, и таскал их с собой по улицам, прося у соседей еду и одежду. Но вечером они возвращались домой, и мать начинала их бить снова. Соседи все знали, полиция все знала, но никто ничего не делал. А еще к матери Вани приходили разные странные мужчины. Девочка слышала от взрослых, что мать Вани – «распутная женщина». Ее презирали все соседи. Анна смотрела на распахнутую дверь и выбежавшую взъерошенную женщину в выцветшем халате, кричавшую на маленького трехлетнего сына, прятавшегося от матери за будкой собаки-дворняжки. Женщина безумно размахивала руками и кричала, что убьет его, если он будет плакать. Анна спрыгнула с труб, и подняла камень с земли, бросив его в женщину. Она перевела невменяемый взгляд на девочку и начала осыпать ее проклятиями и кричать ей угрозы, направляясь в сторону калитки. Анна взяла еще пару камней, и прицельно кинула в живот и грудь женщины. Та еще сильнее закричала, но Анна видела, что сын убежал за дом, в огород, где был сарай, в котором прятались дети. Анна подбежала к трубам и протянула руку застывшему Саше. Мальчик сразу поднял ее вверх, и женщина остановилась возле высоких труб, продолжая кричать матами на девочку, и угрожая, что она придет к ней домой и расскажет все родителям.
- Приходи, дура. Приходи! – неожиданно истерично смеясь, прошипела девочка, пнув женщину, пытавшуюся ухватить Анну за ногу, в лицо. Женщина взвыла, но перестала угрожать, только бешено вращала глазами. Саша был в шоке, и ничего не делал, только непонимающе смотрел на свою подругу. Ваня, наверное, сейчас что-то воровал, поэтому не защитил братьев. Женщина, быстро развернулась и ушла в дом, хлопнув дверью так, что осыпалась каменная крошка с косяка. Анна быстро пошла прочь, злясь на то, что она еще маленькая и ничего не может сделать. Трубы проходили через мусорку, и дальше в степь, где пасли коров и лошадей. Анна остановилась и посмотрела на своего друга, спросив:
- Что с тобой?
- Это что сейчас было? Ты ее пнула и кидала в нее камнями… Она, конечно, та еще мразь, но… Я в шоке… наверное… - растерянно ответил Саша.
- Я просто злюсь на взрослых… На то, что они не вмешиваются. Они могли помешать старухе и спасти ребенка. Могли забрать детей у этой твари… Никто не мешает злу твориться. Всем плевать… Иногда, мне кажется, что я тоже – зло… Просто очень справедливое зло, понимаешь? – спросила девочка возбужденно. Ее глаза блестели, зрачки были расширены, и мальчику казалось, что она сейчас готова убить ту женщину…
- Ты не зло… - уверенно сказал мальчик, и тепло улыбнулся. Они остановились у бетонки, чтобы спуститься с труб и пойти на свою улицу, по протоптанной дороге, окруженные с двух сторон мусором, поросшим травой и кустами репейника. Анна быстро спрыгнула на бетонный выступ, на котором лежали трубы, и с него на землю. Саша последовал за подругой. Девочка подождала его, срывая колючки с репейника и собирая их в комок в руке. Они были мерзкими на ощупь и прилипали даже к коже рук. Анна помнила, как в шесть лет ей накидали такие колючки в волосы, и их пришлось обрезать. В первый класс девочка пошла с короткой стрижкой под мальчика. Сейчас у нее уже снова были длинные волосы, но девочка все еще помнила о том случае, и как сильно она потом побила тех, кто это сделал. Саша догнал Анну и спросил:
- Пойдешь на футбол?
- Нет. Не хочу. Пошли покажу тебе кое-что. – ответила девочка, и быстро пошла к дому старика, продающего молоко. Она перекидывала из одной руки в другую шарик из колючек, и пинала ногой камни по дороге к улице. В конце улицы был большой бетонный блок, рядом с домом старика. Он не любил машины, и поставил этот блок прямо на проезде мимо его дома. Дом находился на углу в конце улицы Анны, и был закрыт высоким, старым, деревянным забором. Анна подошла к бетонке, и встала на нее, пытаясь заглянуть за забор. Саша тоже залез на бетонку и заглянул в огород старика.
- Он ушел за коровой? – спросил Саша.
- Да. У него собака во дворе бегает обычно, когда он дома. Сейчас ее нет. Пошли. – сказала девочка, и Саша понял, что они шли по трубам специально, чтобы посмотреть не возвращается ли стадо. Анна подошла к забору и попросила подсадить ее. Мальчик быстро присел, и девочка встала ему на спину, быстро подтянулась на заборе, и перепрыгнула на землю в заросший травой огород. Там она быстро осмотрелась и пробежала к гаражу, совмещенному с сараем, где держали корову. Девочка быстро осмотрела деревянный сарай и увидела большой старый замок, потом потянула дверь в гараж, и открыла ее. Потянуло холодом, запахом машинной смазки, железа, и чем-то прелым и гнилым. Анна зашла на освещенный пятачок, и пошарила рукой по стене, в поисках выключателя. Рукой нащупала старый пыльный выключатель и включила свет. Тусклая одинокая лампочка еле освещала узкое темное помещение, в котором стояли ржавые серо-бежевые жигули. Девочка прошла мимо стеллажа с инструментами и заглянула за машину, туда, откуда доносился запах гниения и прелости, и обнаружила там несколько коровьих голов, покрытых червями, с оголенными костями черепа.
- Анна! Анна! – услышала девочка крики Саши, и быстро выбежала, выключив свет и закрыв дверь. Эти коровы были мертвы больше недели… Тогда, как раз пропали две коровы соседей. Анна быстро пробежала к калитке, и встала на крышу будки, опираясь руками о верх калитки. Старик закрывал ее на замок, поэтому девочка просто перемахнула через калитку, приземлившись рядом с другом.
- Коровы идут. Старика пока не вижу. Но он обычно вначале где-то… Пошли. – сказал Саша, и быстро утянул девочку в сторону соседней улицы. Туда было проще уйти. Там жили одни старики. Улица Анны и Саши была в центре. Они жили немного изолировано. Степь тянулась справа от улицы, по которой они шли. Анна не любила здесь ходить… Но она была не одна, поэтому шла спокойно.
- Что-то нашла? – спросил Саша, выдернув Анну из мыслей.
- Две коровьи головы. Уже сгнившие и в червях… Знаешь, я думаю, что он украл и убил соседских коров… Вот откуда кровь в молоке. – поделилась мыслями девочка.
- О… Серьезно? Хорошо хоть не люди… - расслабленно выдохнул мальчик. Точно. Не люди. Девочка задумчиво рассматривала свои пальцы в пыли, вспоминая тот день, когда соседи истерили из-за того, что в молоке дяди Феди была кровь…
Соседка тетя Вика кричала на улице, когда Анна убирала у собак. Конец августа, конец каникул… Девочка тогда еще была сонная и очень удивилась крикам. Она вышла на улицу и увидела, как толпа разгневанных теток идут в конец улицы к дому старика. В тот день они долго кричали, но он не вышел и ничего не объяснил. А вечером того дня девочка каталась на своем велосипеде, и проезжая мимо двора старика, соскользнула по влажной траве в канаву. Тогда она еще очень удивилась, почему трава была такой темной и мокрой… Но когда вылезла и вытащила велосипед заметила, что ее руки и вещи вымазаны липким чем-то… По запаху догадалась, что это загустевшая кровь… И тогда Анна попыталась понять, что же старик сделал… Но в его дворе бегала собака без привязи, и девочка ничего не увидела, а перелазить не рискнула. Собака была большой и кидалась на девочку. Анна тогда пошла к канаве и долго отмывала себя и велосипед от крови, прежде чем идти домой. Не могла она объяснять все и так сильно уставшей маме. Дома она просто сказала, что упала в канаву, и мама просто убрала вещи в стирку, не рассматривая.
- Анна… Ты ведь хочешь что-то еще сделать? – обреченно спросил Саша, догадываясь о том, куда они идут.
- Еще один дом и все. – улыбнулась в ответ девочка, взяв за рукав кофты мальчика. Он тоже улыбнулся ей в ответ. Анна продолжала идти, пока не прошли перекресток, где уже не было людей и полиции, и прошли дальше в начало соседней улицы. Анна остановилась перед домом дяди Коли. Калитка была закрыта, дверь тоже. Когда старик дома, калитка была приоткрыта, и дверь тоже. Анна подошла к калитке, и Саша сказал:
- Я пойду с тобой.
- Хорошо. Только у калитки стой, чтобы сразу увидел его. – сказала девочка, открывая калитку. Быстро прошмыгнула внутрь и прошла в глубь огорода, заросшего сорняками. Анна прошла вперед, осторожно раздвигая ногой заросли травы. В огороде не было никаких строений, кроме полуразрушенного сарая. Анна быстро осмотрела провалившуюся крышу и покосившиеся деревянные стены. Внутри был какой-то мусор и уголь, но больше ничего. Нужно идти в дом, решила девочка. Пока шла к двери, увидела открытую форточку, и подошла к ней, крикнув друга. Саша подбежал, и присел на корточки, чтобы девочка села ему на плечи. Так она смогла заглянуть в форточку, и ощутить запах курева, сырости, гниения и смерти. Без сомнений. Анна хорошо отличала этот запах. Она просунула в старую форточку, пыльную и покрытую паутиной, половину тела, и попыталась что-нибудь разглядеть… На секунду ей показалось, что она видит движение в углу дальней комнаты, дверь в которую была приоткрыта.
- Анна… Окно не выдержит. Ты порежешься. – прошептал Саша, вытягивая ее обратно. И тут она ясно услышала полустон. Друг вытащил девочку из форточки, и они упали на траву у дома.
- Там кто-то есть… - прошептала девочка, слыша стук костыля у калитки. Не успели. Они лежали в траве сбоку у дома, под окном, и старик их не видел. Он прошел к крыльцу, позвякивая бутылками, и вошел в дом, открыв дверь. Девочка прижала друга к стене, закрыв ему рот ладошкой и прислушиваясь к тому, что происходит в доме. Старик прошел по дому, поставив бутылки на грязный стол у окна, под которым сидели дети. Девочка слышала, как он подошел к комнате, и открыл скрипучую дверь, что-то непонятно спросив. Слышно было плохо, но она услышала мычание и стон в ответ, а потом глухой звук удара тростью о что-то мягкое, прервавший мычание. Саша тоже слышал это и смотрел на девочку широко распахнутыми глазами, в которых мелькал страх. Потом старик забрал бутылку и ушел в другую комнату, и Анна потянула друга прочь из двора старика. Сейчас они ничего не смогут сделать. Если только ворваться и убить старика-инвалида, а потом сесть самим в тюрьму. Девочка этого не хотела. Они выбежали из двора и пробежали еще несколько домов. Только на переулке рядом с домом старухи они остановились.
- Ты слышала тот стон? Что это? Кто там был? Ты видела? – тяжело дыша спросил мальчик.
- Да. Там что-то двигалось… Не уверена, что это было… - неуверенно ответила девочка.
- Человек или нет? – нервно спросил мальчик, и глаза его потемнели от гнева.
- Не знаю! Я не разглядела… Черт! Я не знаю! – дергая свои волосы воскликнула девочка.
- И что будем делать? – спросил мальчик, поглядывая на дом старухи.
- Будем следить за ним. В следующий раз пролезу внутрь. – сказала уверенно Анна, глядя на заходящее солнце. Мимо прошли две женщины, и дети с ними поздоровались. День заканчивался, скоро нужно будет идти домой. Но в голове у девочки мелькали картинки того, что она успела увидеть в доме старика инвалида. Там точно был кто-то живой… Или собака… Или ребенок… Девочку охватила злость, и она пнула камень в сторону дома старухи.
- Когда? Всю неделю мы в школе… Не ходи одна после уроков! Не смей! Если там правда кто-то есть давай вызовем полицию! – возбужденно нервно произнес Саша, глядя на девочку испуганными глазами. Анна взяла друга за руку и потащила прочь, к башне. Лишь когда они оказались внутри, и девочка убедилась, что никого вокруг нет, Анна прошипела:
- И что мы им скажем? Что мы пробрались в дом к старику и у него там что-то шевельнулось в комнате? Как к этому отнесутся взрослые? Нам поверят? Ты сам ничего не видел… Но там точно что-то было… Что-то небольшое и живое… Черт! – девочка пнула пару бутылок, и посмотрела невидящим взглядом на лестницу, уходящую в темноту.
- Я не знаю… Что нам делать? Что мы можем? Нам не поверят… - неожиданно обреченно тихо произнес мальчик.
- Я это знаю… как знала про старуху… Я придумаю что-нибудь… - пробормотала девочка тихо, продолжая смотреть в темноту пустым взглядом. В голове мелькали мысли о том, что там может быть кто-то кому нужна помощь. Воображение рисовало маленькое худое тело ребенка или собаки, которую мерзкое чудовище, в которое превращался дядя Коля ночью, бьет и ест, отрывая руки или лапы по одной каждую ночь. Девочка видела маленькое измученное существо, забившееся в углу обшарпанной комнаты, с гнилыми полами и покрытыми плесенью стенами. Это существо скулит и стонет, и Анна видела, его полные боли глаза… Она должна узнать кто это. Она должна спасти его. Спасти. Голову, в области висков, резко пронзила боль, и девочка села на корточки, сжав голову руками. От боли в глазах потемнело, и девочку вырвало. Саша что-то спрашивал, но в ушах стучало и шумело, как от воды, и девочка ничего не слышала. Слезы текли из глаз, но она не испугалась. Она сжимала с силой голову, но ее вырвало еще раз. Саша пытался помочь ей, но не знал, что с ней происходит. А вот девочка догадывалась… Сначала вернулось зрение, потом слух, а потом острая боль прошла, оставив легкое покалывание в висках и тошноту, и она поднялась. Каждый раз, когда она помогала кому-то у нее потом сильно болела голова. Она думала, что это все из-за ее воображения. По крайней мере так она себя успокаивала, не зная, что с ней на самом деле не так, и почему она безошибочно определяет плохих людей в толпе, и помогает слабым. Девочка засмеялась, услышав испуганный голос друга:
- Что с тобой? Чем тебе помочь?
- Уже все нормально… Не бойся. Я в порядке… Голова заболела просто. – улыбнулась девочка, вытирая тыльной стороной ладони рот.
- Ты точно в порядке? Тебя рвало… Пошли домой. – предложил мальчик, недоверчиво разглядывая девочку.
- Да не волнуйся ты… Все в порядке. Такое бывает… Когда лезу к плохим людям… Понимаешь? – спросила Анна, наблюдая за реакцией Саши. Его лицо изменилось, и стало странным, такое же выражение лица было у взрослых, когда Анна рассказывала что-то странное. Они смотрели с насмешливым недоверием, как Саша сейчас, словно на маленькую глупую девочку. И Анна разозлилась раньше, чем поняла, что делает. Ее рука быстро метнулась к горлу мальчика, а силы прибавилось во много раз, и она прижала его к кирпичной стене позади. Он судорожно вздохнул, и попытался освободиться, но не мог. Его лицо покраснело, но в глазах не было страха, скорее удивление и… восторг? Девочка разжала пальцы и убрала руку за спину, словно боясь, что рука может снова напасть на мальчика. Он закашлялся, а потом спросил:
- Откуда у тебя столько сил?
- Не знаю… Когда я злюсь я становлюсь сильнее… Когда злюсь в голове все меняется… Об этом я и говорила… Может именно поэтому я могу видеть плохих людей… - сказала Анна спокойно. В этот момент она поняла, что так и есть. Она сама плохой человек, сама монстр, поэтому сильнее, поэтому видит таких же… Неожиданно Саша подошел ближе и обнял ее, сказав:
- Ты мой лучший друг. Все остальное неважно.
- Я знаю это… Спасибо тебе. – ответила девочка, смущенно отодвигаясь. Саша засмеялся, и совсем не выглядел испуганным, несмотря на то что Анна его душила. Она вспомнила, как год назад также сорвалась и чуть не задушила сестру… Мама ударила девочку по лицу, и только тогда Анна убрала руки. Сестра тогда заплакала и долго боялась Анну. Самое странное, что Анна даже не совсем понимала, почему она так сильно злится. Не понимала откуда в ней эта злость.
- Ты о чем-то опять думаешь? – спросил Саша тепло и сейчас он выглядел старше своих лет. Анна подумала, что он однажды вырастет и уедет от своего деда, и станет богатым… Но в голове что-то злое словно смеялось над этим… В глубине души Анна чувствовала страх за своего друга. Она не могла представить его взрослым и счастливым… И это ее пугало.
- Пообещай, что будешь осторожным. Что не будешь ввязываться в неприятности. – попросила девочка, подойдя ближе к мальчику. За спиной мальчика было окно, и светлые волосы окрашивал красный закат. Это напугало девочку…
- Обещаю. Я обещаю тебе, что буду всегда твоим лучшим другом. – спокойно и уверенно сказал Саша, посмотрев в глаза Анне серьезными потемневшими из-за расширенных зрачков глазами. И было что-то пугающее в этом моменте… То, во что девочка не хотела верить. А мальчик наклонил легкомысленно голову набок, и положил руку ей на плечо. И это было так странно, так пугающе, что она ощутила, как по щекам текут слезы.
- Анна? Я тебя расстроил? – спросил мальчик, положив вторую руку ей на плечо. А у девочки мелькали мысли, что будет что-то нехорошее с Сашей. Что-то плохое… Что-то страшное…
- Саш… Если вдруг что-то случится – приходи ко мне. И возьми мой нож. Вот. – сказала она, вытаскивая свой нож из кармана.
- Не волнуйся за меня. Не случится. Все в порядке. Оставь себе свой нож. – напряженно улыбаясь, ответил мальчик, пытаясь вернуть ей нож.
- Нет. Оставь себе. У меня еще один есть. Будь осторожен. Я серьезно. Я боюсь за тебя. Как в том году помнишь? Только сильнее. – сказала Анна, вспоминая, как много раз испытывала такое.
- Хорошо. – теперь уже испуганно ответил мальчик, убирая нож себе в карман.
А в голове девочки мелькали картинки из прошлого: машина скорой помощи, и бледный Саша, которого несли на носилках медики. Тогда дядя Витя сильно избил внука, и сломал ему ребра. Была Пасха. Дядя Витя сильно напился, а Анна не могла никак дойти до Саши, потому что ее заставили уехать с родителями к маминой бабушке, чтобы поздравить с праздником. Девочка помнила, как с самого утра не могла ни о чем думать. Внутри все сжималось от страха, но она не могла понять, что не так. Тошнило и слезы сжимали горло. Девочка торопила родителей, но ее отругали и заставили сидеть и ждать. Она металась, как зверь, запертый в клетке. Она пыталась понять, что же так ее пугает, но мысли ее постоянно возвращались к Саше… Домой родители вернулись вечером, и девочка побежала к своему другу. Увидела собаку, которая скреблась в дверь и скулила, и открыла дверь, забежав в дом. Дяди Вити не было. Все было разбросано, посуда разбита. Анна звала друга, но от не отвечал. Она пробежала в маленькую комнату, где увидела Сашу на полу. Он был бледный и почти не дышал. Она знала, что с ним что-то случится. Она знала это. Девочка побежала домой к соседке, у которой был телефон, и забежала в ее дом, даже забыв спросить разрешения. Набрала номер скорой помощи, и назвала адрес, уверенно сказав:
- Мальчика избили. Он умирает. Скорее.
И побежала обратно к нему. Родители и соседи были в шоке. Анна сидела рядом с мальчиком, и гладила его светлые волосы, пока не приехали медики. Мама девочки зашла в дом и пыталась помочь мальчику, но он не приходил в сознание. Анна не помнит, что плакала, когда его забирали врачи. У нее просто потекли слезы.
- Пойдем на футбол? – спросил Саша, стараясь отвлечь девочку от ее мрачных воспоминаний, догадываясь о том, что она вспомнила.
- Нет. Тебя не возьмут. И ты опять будешь сидеть один на трубах… Или опять подерешься с кем-то. Нет. Хочешь просто погулять? – спросила девочка.
- Ты, как взрослая ведешь себя… Я же старше, так почему ты волнуешься за меня? Если ты хочешь играть в футбол, то я могу просто подождать. Мне приятно, что ты такая сильная и пацаны признают это. Пошли. Уже начало восьмого. Уже пришли все. Пошли. – беззаботно засмеялся Саша, но глаза его были грустными. И потянул девочку за руку к выходу из башни. Там они прошли через перекресток, и направились к большому футбольному полю, которое дети сделали сами еще тогда, когда Анне было 5 лет. Она тогда только переехала в свой дом со своей семьей. Девочка быстро шла, превратившись обратно в обычного ребенка. И Саша не мог заметить в ней прежние жуткие эмоции, которые так пугали его. Она была обычной девочкой. Не зло. Не монстр. И он не понимал, как это все сочеталось в таком маленьком теле. Он видел, как она играла в футбол, баскетбол, и другие игры с мальчишками постарше. Он видел в их глазах зависть и восхищение ее силой, и реакцией, так не подходившей ее хрупкому телу и возрасту. Зеленые глаза девочки горели азартом, когда она перепрыгивала трубы, на которые мальчик залазил, используя руки и с большим трудом. Да и спрыгивать с них было опасно, но она спрыгивала всегда легко, даже не замечая этого. А у мальчика потом всегда болели ноги, когда он забывался и спрыгивал за ней следом. Сейчас он тоже прыгнул следом за ней, сморщился от боли, и догонял ее прихрамывая. Он не говорил ей, что дрался несколько раз из-за нее. Ребята злились и завидовали, что он общается с ней. Саша был выше и сильнее внешне, но она подняла его над землей и едва не задушила… И мальчик ощутил это странное чувство в груди… Страх, смешанный с восхищением и непониманием. Он хотел понять, что с ней не так… Но это было скорее из-за ощущения собственной беспомощности. Даже сегодня он просто стоял и ждал ее, пока она лазила во дворе у старухи и старика. Даже у дяди Коли во дворе он просто стоял и держал ее. Он осознавал, что просто боялся сам зайти во двор к старухе… Но она, казалось, не боялась вообще ничего. Ее взгляд в тот момент, когда приехали менты к старухе… Это был взгляд радости и детского восторга. Пугающий взгляд… На поле уже собралось большое количество парней, и Саша не хотел подходить ближе. Но Анна, заметив это потянула его за рукав. Девочка не хотела больше недопониманий. Она уверенно подошла к большой толпе мальчишек старше нее:
- Я пришла. Вы уже договорились, кто на какой позиции? Это – Саша, мой друг.
- Ты кто малявка? Ты что играть будешь? – спросил один из противников, который был выше всех с глупым выражением лица. Мальчишки из команды Анны довольно скалились, понимая, что теперь в их ворота не попадет ни один мяч.
- Я хочу сначала в нападении. Потом встану на ворота. – сказала Анна, задумчиво посмотрев на Артема, который обычно был в нападении. Ему было пятнадцать, и он прошлым летом получил пас в грудь от Анны, за насмешки над ее ростом, и испачканную кофту. Тогда он упал вместе с мячом и больше никогда не злил маленькую странную девочку.
- Я поменяюсь с тобой не на долго. – обреченно ответил Артем, поправляя отросшие за лето темные волосы. Он сильно вырос за лето и горбился, но все равно был выше Саши и других парней.
- Мы знакомы с Сашей. Рад, что вы друзья. Ты серьезно сегодня нашла ре… - недоговорил вопрос Миша, когда девочка уже ответила:
- Да. Менты ее забрали. Пошли играть. А то скоро стемнеет.
И мальчишки, посмеиваясь и переговариваясь, быстро встали на свои позиции и бросили Анне мяч. Саша, понимающе, отошел от девочки и направился к краю футбольного поля. Туда, где собрались дети и девчонки, наблюдающие за игрой. Саша не подошел к ним, а прошел немного в сторону, и сел на трубы рядом с молодым кленом. Он наблюдал, как Анна пасует мяч с одного конца огромного поля в другой и быстро прорывается к воротам противников. Видел удивленные и злые лица ее противников, и усмехнулся, вспоминая их первое знакомство.
Ей было семь, а ему десять. Его мать только забрали в психушку, и дедушка только начинал бить его. В тот летний день он вышел в огород и услышал звонкий голос с крыши:
- Мячик дай. Он вон там.
- Ты кто? – растерянно ответил мальчик, поднимая баскетбольный мяч, лежавший у собачьей будки и глядя на странную девочку с короткими волосами. Она стояла на коленях на самом краю крыши, и улыбалась во весь рот. Саша залез на забор с него на крышу, и подполз к девочке, которая легкомысленно повернулась спиной к краю крыши. Она была странной, и это он понял сразу. Он подполз к ней ближе и протянул ей мяч, но она смешно щурила свои зеленые глаза, а потом спросила:
- А почему дядя Витя тебя бил?
- Я разозлил его, наверное… - смущенно ответил мальчик.
- Я – Анна. Я тебя видела вчера. Как думаешь, какое на вкус облако? – неожиданно спросила девочка, щуря свои большие зеленые глаза, разглядывая низкие белые облака, похожие на сладкую вату.
- Не знаю даже… - растерянно ответил мальчик.
- А твои волосы выглядят пушистыми и мягкими… - продолжила она, странно отклонившись назад. И мальчик, испугавшись, что она упадет, подполз ближе, чтобы поймать ее. Она резко выпрямилась, и они столкнулись лбами. Он сморщился от боли, а девочка засмеялась, и вытянув свою руку, погладила его по голове, сказав:
- Вот и подружились… Как тебя зовут?
- Саша… - потирая лоб, ответил мальчик.
- Саша… Саша… Если забуду – напомнишь… Я плохо запоминаю имена. – сказала девочка, смешно морщась, словно пробуя его имя на вкус. Казалось, она все хочет попробовать на вкус и пощупать. И это было странным… и милым…
- Не страшно. Напомню. – успокоил он ее, улыбнувшись. Она заставляла его улыбаться. Рядом с ней даже спина не так сильно болела. Девочка смешно улыбнулась и подползла к мячу, и ловко бросила его в сторону своего дома. Мальчик ее видел недавно, когда она бегала по огороду с большим белым пушистым псом. Девочка поднялась и прошлась по самому краю крыши, расправив руки как крылья, и запрокинув голову.
- Ты не боишься упасть? – спросил мальчик, испытывая жуткое беспокойство за нее.
- Неа… Я уже падала с крыши. Не больно. Я почти не чувствую боли. – ответила девочка, смешно сморщив нос и чихнув. Из-за чего одна нога соскользнула, но Саша успел повалить ее на крышу обратно. А она засмеялась, и спокойно легла на спину, раскинув руки в разные стороны.
- Ты любишь смотреть в небо? – спросила она, смеясь.
- Ты умереть хотела? – тяжело дыша, спросил мальчик.
- А может у меня бы выросли крылья? – смеясь, ответила она.
- Только не говори, что упала с крыши, когда пыталась полететь… - засмеялся мальчик.
- Нет. Просто снег соскользнул с крыши. Но я пыталась полететь… Жаль, что у меня нет крыльев… - неожиданно серьезно, по-взрослому, сказала девочка.
- Ты хочешь быть птицей? – спросил Саша.
- Нет. Я хочу быть чудовищем, как во сне… - мечтательно произнесла девочка, глядя своими зелеными глазами в небо, затянутое пушистыми облаками. Они долго лежали так, глядя в небо. Облака в тот день казались ненастоящими. Девочка представляла, что каждое облако какое-то существо, и мальчик начинал замечать то, что она описывала. Хотя до ее слов, он не видел в облаках того, что видела она.
- Видишь то облако похоже на большую змею с двумя головами и распахнутой пастью? А вон то на большого паука с красными глазами, покрытого шерстью? Вон большой красивый дракон, с огромными крыльями и хвостом… А то видишь похожее на слизняка с усиками… - бормотала она, то смеясь, то хмурясь. И небо оживало, превращаясь в сборище всевозможных кошмарных и прекрасных созданий… Все было странным с ней. Она говорила странные вещи, и всегда хотела потрогать руками что-то.
И она сама казалась ненастоящей, такой же выдумкой, как ее кошмары… Но рядом с ней мальчик не чувствовал той пустоты, что была у него всегда. От девочки исходило тепло и свет. И мальчику казалось, что у нее все-таки есть крылья…
Саша задумался, глядя на то, как она забила два мяча в ворота противников с безумной силой. Оба раза мяч летел в лицо вратарю, которым оказался тот высокий мальчишка, который удивлялся, что такая мелкая играть будет с ними. Саша смотрел на нее, и удивлялся ее силе и ловкости. Удивлялся тому, что она может так спокойно общаться со всеми. Что может ударить кого-угодно, и сделать что захочет. Сам Саша не с кем не общался кроме нее не только из-за бедности, но и из-за своей замкнутости. Он сам не понимал, почему такая девчонка стала с ним общаться. Почему она не дружит ни с кем кроме него. Мальчик не понимал, почему, когда она злится, у нее темнеют глаза… Почему она странно говорит… Почему ей снятся кошмары, и она постоянно говорит о крыльях… Когда дед бил его, Саша представлял, что все это сон. Кошмарный сон… И однажды он проснется с ней в мире, где у нее и него есть крылья, чешуя, и хвосты. Они там очень сильные, как она и рассказывала. Он поражался ее бесконечным выдумкам, ее безграничной фантазии… Она жила в наполовину реальном мире, наполовину вымышленном… Но мальчику никогда не хотелось рушить ее фантазии или вернуть ее в реальный мир. Ему хотелось быть с ней в ее мире… Солнце сползло к земле, и становилось все темнее с каждой минутой. Саша следил за Анной, уже стоявшей на воротах, и легко отражающей все атаки своих противников. Она была вспотевшей, волосы растрепались, лицо раскраснелось, но выглядела довольной. Сейчас она не выглядела пугающей и взрослой… Обычная девочка. Подул прохладный ветер, и Саша привычно оттянул рукава на своей кофте. Ему так не хотелось возвращаться домой. Так не хотелось видеть пьяного деда, который постоянно злился на мальчика. Анна посмотрела на мальчика, и что-то сказала Мише, стоявшему в защите, а потом побежала к Саше. Она улыбалась, когда переходила канаву по узкой рельсе, перекинутой через воду и балансировала, раскинув руки в сторону, как крылья. В этом месте канава была широкой, но вода не доходила до колена даже. Девочка быстро прошла и подбежала к бетонке, служившей опорой трубам, к ногам мальчика и быстро сказала:
- Я знаю, кто нам может помочь. Пока играла мозг прочистился, и я поняла, что нам нужна помощь.
- Кто? – удивленно спросил Саша, протягивая ей руку и помогая забраться на трубы. Но Анна уже снова была погружена в какие-то мрачные мысли и не отвечала. Саша привык к этому, поэтому просто шел рядом по трубам, а потом спрыгнул за ней следом, направляясь к дому сумасшедшего…
- Ты же не к Диме? – обреченно спросил Саша.
- К нему. Он же всегда дома. Он не такой дурак, как все считают. У него небольшие проблемы с головой, но он тоже видит монстров. Помнишь, он хотел убить собаку старухи? А как он накинулся на дядю Колю? Он точно видит их. – уверенно сказала девочка, подходя к полуразвалившемуся дому, в начале соседней улицы. Весь двор дома зарос высокой травой, забора почти не было, а то, что осталось, держала трава и металлический мусор, разбросанный на территории двора. Вторая половина его дома сгорела. Там погибла семья из матери и трех маленьких детей прошлой осенью, сгорев ночью. Дима тогда был обычным мужчиной, немного за тридцать. Он был странным, таскал к себе с помойки всякую сломанную технику и что-то собирал. Работал тогда он в автомастерской, и был очень хорошим мастером. Когда он вернулся с работы вечером, то просто уснул. Проснулся ночью от сильного запаха горелого мяса… Когда он выбежал из дома, то пытался помочь соседям, а потом потерял сознание. Говорили, что он наглотался дыма еще у себя дома, и потом у него с головой стало совсем плохо. Другие соседи к тому времени уже вызвали скорую и пожарных, но спасти из горевшего дома никого не удалось. Они увезли Диму, но утром он вернулся домой. Ночью соседи слышали какие-то крики, а потом он выбежал из своего дома и стал бегать по улице и кричать, что слышит крики в сгоревшем доме. В итоге соседи вызвали врачей и его упаковали в смирительную рубашку и увезли в дурдом. Но через неделю или чуть больше он вернулся. Он изменился. По ночам он кричал, и иногда выбегал из дома истерично смеясь и указывая на сгоревший дом говорил, что соседи его зовут в гости и просят привести с собой кого-нибудь. Мог схватить за руку кого-то. Но никогда не обижал никого. Он продолжал работать, несмотря на свои странности, он был хорошим мастером. Днем он был обычным, лишь иногда в глазах было что-то ненормальное, но это не пугало Анну. Летом он напал на собаку старухи, крича, что собака пыталась его съесть, а старуха смеялась над этим и науськивала собаку. Никто ему не поверил, кроме Анны. А после этого случая, через неделю, он повалил дядю Колю, выбив у того из рук костыль, и стал бить старика по лицу, крича, что старик монстр. Никто тогда ничего не понял, и для Димы опять вызвали бригаду из дурки, но через пару дней отпустили. Дима сидел в тюрьме лет в двадцать за убийство по неосторожности, и уже после тюрьмы вернулся странным. Говорили, что тот пожар и смерть матери добили его окончательно. Он жил один, похоронив свою старую мать несколько лет назад. Его дом был через дом от бабушки Саши, которая не могла подняться с кровати из-за болезни. Саша посмотрел на дом бабушки печальными глазами, и Анна сказала:
- Иди к ней сходи. Я сама поговорю с Димой. Ты же знаешь, что он нервничает, когда много людей.
- Нет. Я пойду с тобой. – твердо сказал мальчик. Анна толкнула его в плечо и сказала, тепло улыбнувшись:
- Все нормально. Сходи к бабушке. Ты ведь знаешь, она тебя ждет. Дима ничего мне не сделает. Ты ведь знаешь. Иди.
- Пошли со мной к бабушке, а потом вместе к Диме. – предложил Саша. Но девочка не хотела к его бабушке. Женщина была доброй, но у нее были провалы в памяти, и она могла сто раз рассказывать одно и тоже, и считать девочку мамой Саши. На самом деле женщина была прабабушкой мальчика, ей было за семьдесят, но выглядела она жутко, как труп. Почти не вставала с кровати, и в доме жутко воняло. Анна не любила стариков, даже если они были добрыми. Бабушка Саши была мамой жены дяди Вити, и очень любила своего единственного внука. Саша все это знал, но не хотел оставлять девочку один на один с психом.
- Так. Иди. А то стемнеет. Быстро поздороваешься, немного поболтаешь, и бегом сюда. – скомандовала девочка, и пошла к металлической калитке дома Димы. Саша вздохнул и быстро забежал во двор к бабушке. В это время девочка толкнула ногой низкую калитку без щеколды, и та заскрипела так громко, что у девочки свело скулы от мерзкого звука. В доме раздались шаги, и старая деревянная дверь распахнулась, ударившись о стену. На пороге стоял худощавый, бледный мужчина, с темными мешками под глазами, и недельной щетиной. Он был одет в майку, растянутые на коленях синие спортивки, галоши, синяя кофта на замке была наброшена на плечи. Он грыз спичку, и нервно трогал свои пальцы и поломанные ногти. Глаза казались темными и безумными. Он осматривал девочку напряженно, а потом расплылся в радостной улыбке, воскликнув:
- Малютка Анна! Привет. Я ждал тебя. Ты выросла. Заходи. Марс где-то бегает опять… Два дня его не видел. Спасибо, что тогда принесла его. Как дела? Ты ведь сдала ведьму? Я знал! Я знал, что мне не поверят… Но ты нашла, как сделать так, чтобы поверили… Нашла трупы? Они нашли трупы?
- Да. Нашла. Соседского ребенка. Марс вернется. – ответила девочка, проходя во двор. В начале весны Анна нашла маленького котенка с порванным ухом, поломанным хвостом и без одного глаза. Она шла мимо дома Димы, когда он выбежал и закричал, что это Марс, и он всегда его ждал, и забрал котенка себе. Он ухаживал за ним лучше, чем за собой. И девочка была рада этому. Только она знала, что Дима очень добрый и одинокий. Он был замкнут и подавлен после смерти матери, и смерти соседской семьи, с которыми подружился. Ему было очень тяжело, но он был добрым и очень любил детей.
- Ты ведь знала, что она - ведьма? – прищурив глаза тихо спросил мужчина, проведя по коротким темным волосам рукой. От него пахло машинами, железом, и чем-то еще. Но это было намного приятнее запаха алкоголя и перегара. Анна подошла ближе к мужчине, кивнув, и сказала:
- Я знала, что она монстр. Но еще мы залезли во двор к дяде Коле… У него дома кто-то есть. Его самого дома не было, а кто-то там стонал и шумел… Словно был связан… Понимаешь? Я учусь всю неделю, но хочу найти доказательства, чтобы точно знать кто там. Я хочу помочь тому, кто там. Собака или человек не важно… Ему нужна помощь. Ты поможешь?
- Я же говорил! Я знал это! Я знал… Я тебе нож сделал… Тебе нужно защищаться, если монстры придут к тебе, чтобы съесть… Мне никто не поверил… Люди тебе тоже не верят… Но я знаю, что ты их видишь… Ты видишь монстров, а они видят тебя… Где твой друг? – говорил Дима, вытащив из кармана маленький аккуратный нож, с толстым лезвием. Это было удачно, ведь Анна отдала Саше свой старый нож. Девочка протянула руку и взяла самодельный нож целиком из металла с металлической рукояткой, и благодарно улыбнулась Диме. Он делал потрясающие ножи, и она сама хотела попросить его об этом.
- Он у бабушки? Ты ведь одна не ходишь? – продолжил расспрашивать Дима. Он не выглядел взрослым и не вел себя, как взрослые. Он умел слышать детей.
- Да. Я с Сашей ходила. Ты поможешь? – спросила девочка, заглядывая в глаза безумцу.
- Да… Но как? – спросил он в ответ. Уже темнело, и девочка посмотрела на часы – половина девятого. Еще есть полчаса. К калитке подошел Саша, и Дима посмотрел на мальчика, махнув ему дружелюбно рукой.
- Привет. Я к бабушке заходил. Она уже уснула. Как дела? – спросил Саша, посмотрев на Анну и Диму.
- Все хорошо. Он согласен. Теперь расскажу план. Я после школы часто хожу за хлебом, поэтому днем могу просто проходить мимо дома старика и следить за ним. Но это всего полчаса. Надолго задерживаться я не могу, мама испугается. Поэтому Дима после работы будет следить за домом старика. Только не влезай к нему. Просто пару раз пройди мимо дома, заглядывая в окна и во двор, все равно никто не обращает на тебя внимание. Если он заметит, засмейся и убегай. Не показывай ему, что ты следишь за ним и что-то подозреваешь, иначе он может убить своего пленника… Всю неделю мы будем искать доказательства того, что там реально кто-то живой в плену. Если что-то найдем – вызовем полицию. Если нет – в выходные сами залезем в дом и освободим силой. – серьезным злым голосом сказала девочка. И в этот момент и Дима и Саша увидели, что она жестокая и бесстрашная в своем желании справедливости. Они оба поняли, что она готова убить старика-инвалида, если он удерживает у себя кого-то силой. И оба согласно кивнули.
- Я надеюсь, что мы найдем что-то, и вызовем полицию. Не хочу больше влезать к нему в дом. – нервно ответил Саша.
- Вы были прям в доме? – недоуменно спросил Дима.
- Она влезла в форточку не полностью… Я держал ее. – ответил Саша. Глаза Димы стали больше и безумнее, когда он посмотрел в глаза Анны и возбужденно спросил:
- Ты чувствовала ту вонь? Чувствовала?
- Да… Мерзко так… Чем-то кислым и грязным… - неуверенно произнесла Анна, хотя четко помнила запах смерти. Дима схватил ее за плечи и заглянул в глаза, спросив:
- И все?
- Нет… Еще гнилью, сыростью… и смертью… - мрачно и зло ответила девочка, посмотрев прямо в глаза безумца.
- Да! Об этом я и говорил! Ты видишь их так же, как я! Я прихожу с работы в пять или шесть… Потом пройду вдоль дома старика. Если что-то увижу – скажу тебе… Твой отец ко мне нормально относится вроде… Скажу ему, что обещал починить тебе что-то… У тебя есть что-нибудь? – спросил Дима, но глаза его были уже нормальными, и руки он уже убрал и нервно дергал свою майку.
- Да. Багажник на велике отвалился с одной стороны. Папа ничего не сможет сделать. – довольно улыбнулась Анна, понимая, что есть повод.
- Отлично. Значит, если что-то увижу – приду чинить велик. Но ты будь осторожна. Монстры не обращают внимания на меня, но ты – другое дело. Ты сдала старуху… Они могут догадаться. Если заметишь что-то странное, когда будешь сама ходить там – не лезь к нему. Это может быть ловушка. Он может заманить тебя. Я знаю… Поэтому зови на помощь лучше кого-нибудь, если что-то заметишь. Обещай! – вздрагивая, громким шепотом потребовал Дима.
- Ладно. Не полезу. Я не тупая. – раздраженно ответила девочка, задумавшись о том, сможет ли она ходить за хлебом каждый день.
- Уже почти девять… Пошли домой. Спасибо за помощь, Дима. – сказал Саша, собираясь уходить. Он думал о том, что этот псих мыслит, как девочка… И это его пугало. Неужели она тоже ненормальная, как его мать? И в глазах мальчика девочка заметила этот страх. Она убрала нож в руках кофты, и закрыла калитку, помахав рукой безумцу, решившему им помочь.
- Что? Думаешь, что я похожа на Диму? Что я псих? – спросила девочка, наблюдая за стремительно-темнеющей линией горизонта. С футбольного поля шли мальчишки, обсуждая победу, но Анна была погружена в свои мысли. А думала она о том, хватит ли у нее сил убить старика этим ножом, если он заманит ее в ловушку?
- Он говорил то же, что и ты… про монстров. Ты не псих, но… как он догадался? – спросил мальчик напряженно.
- Он тоже монстр. Пусть он псих для взрослых, но он видит их, как и я. Мне не кажется это чем-то сверхъестественным то, что я чувствую плохих людей… Мне кажется, что так могут все, но просто игнорируют свои предчувствия… Понимаешь? Вот бывает такое, что ты буквально ощущаешь, что должно случиться что-то ужасное? И все равно успокаиваешь себя и идешь дальше. Сколько раз ты прислушался к этому предчувствию? Нисколько. Вот сейчас ты ведь знаешь в глубине души, что дядя Витя тебя будет бить. Воскресенье, он пьян, он всегда злой, и он побьет тебя. Хочешь даже скажу как? Он сначала пару раз ударит тебя по телу… подзатыльник там, пинок… а потом он опять будет душить тебя… Потому что ты видел, что ему это понравилось! Ты видел это, и ты знаешь, что это правда. Ведь тебе самому это понравилось. Вы похожи. Но ты никогда не веришь себе. И все так. А я верю! Я верю себе! И Дима верит себе! А еще… он видел смерть слишком близко. И я видела… И ты тоже… Но мы помним, как пахнет смерть… А ты? – возбужденно быстро тихим голосом бормотала девочка, глядя на землю.
- Я… Я не знаю… - растерянно ответил Саша, помрачнев от слов Анны.
- Не бойся меня. Я не пытаюсь пугать тебя. Я просто хочу быть искренней с тобой. Мы ведь друзья? – спросила девочка, тепло улыбнувшись. И мальчику показалось, что в ее глазах он видит тоже безумие, что у Димы и матери. Зеленые глаза девочки казались черными из-за расширенных зрачков, она прерывисто дышала и на губах была словно приклеена полуулыбка.
- Конечно друзья. Я не боюсь тебя. Я боюсь за тебя. Ты можешь полезть спасать кого-то сама. Анна, не пытайся такое делать. Прошу тебя… Я боюсь, что он может тебе что-то сделать. Каждый день перед и после школы буду проходить мимо его дома… И буду оставлять тебе записки на крыше под шифером, на нашем месте. Если что-то увижу буду позову тебя. Хорошо? – ответил Саша, заметив, как лицо девочки становится обычным, спокойным и задумчивым. Она кивнула, и дальше до дома они шли молча. Прошли через перекресток, и вышли на свою улицу, прошли башню, и дома соседей, здороваясь со знакомыми. Неспеша дошли до дома. Саша заметил, что в доме горит свет, значит дядя Витя дома, и начал нервничать. Они прошли за углярку, и встали в углу между угляркой и гаражом отца девочки. Анна притянула мальчика к себе, и встала на носочки, прошептав ему на ухо:
- Убей его, если он попытается убить тебя. Убей. Я чувствую, что с тобой может что-то случится. Я боюсь за тебя. У тебя мой нож. Убей любого, если он будет угрожать твоей жизни. Помни, что ты – мой лучший друг. И я очень люблю тебя…
- Я… я тоже… я понял… я… - пробормотал мальчик, смущенно покраснев. И Анна посмотрела ему в глаза каким-то взрослым взглядом и потрепала по волосам, улыбнувшись так тепло и ярко, что хотелось видеть ее улыбку вместо солнца, подумал мальчик. Она была такой красивой сейчас. И мальчик сохранял ее образ у себя в сердце, чтобы помнить ее улыбку всегда. Она услышала, что папа выходит на улицу, и быстро отодвинула мальчика, отпуская его домой. Саша быстро проскользнул в свой двор, бесшумно открыв и закрыв калитку. И помахал рукой девочке на прощание. Анна чувствовала непроходящее предчувствие чего-то плохого, даже пока играла в футбол. Она смотрела на мальчика, и хотела пойти с ним, чтобы защитить его. Но она ребенок и зависит от родителей. Она, нехотя, направилась к своей калитке, жалея, что Саша живет не в ее половине дома на двух хозяев, и она не услышит, что происходит у мальчика дома. Отец открыл калитку и впустил дочь, сказав идти помогать матери накрывать на стол. Девочка кивнула и зашла в дом, но в душе она продолжала волноваться за своего друга. Нехорошее предчувствие беды не покидало ее, и девочка решила, что утром заглянет к нему… Если ночью станет еще тревожнее, она побежит к нему, и сама убьет его деда. С такими мыслями девочка разулась и помогла маме на кухне. Потом они поужинали все вместе. Сестра что-то бормотала про бабочек, стрекоз и прочую ерунду. Анна кивала и даже иногда что-то сама говорила, но мыслями она была в соседнем доме со своим другом. Слишком уж сильно она нервничала. Помыла посуду с мамой и сестрой, переоделась в домашний халат, и пошла купаться в душ на улице, где, хоть и было уже прохладно, но все еще можно было мыться. Душ был в огороде, и представлял из себя небольшую будку из непромокаемого материала. Это был летний душ, и построил его отец Анны с мужем своей сестры. Планировали построить баню, но в итоге ничего не построили. И зимой они все семьей ходили в баню к сестре отца, которая жила на соседней улице или к бабушке в пятиэтажку купаться в ванне. Если никуда не могли сходить купаться, то девочка просто мыла голову и тело в тазике, который стоял внутри старой чугунной ванны в ванной комнате. Анна не любила свой дом, но ничего не могла изменить. Во всех комнатах в углах была плесень, стены были холодными и сырыми, и обои почти не держались. Когда девочка мыла полы, со стен обсыпалась штукатурка. Иногда Анна думала, что скоро дом просто развалится. Девочка быстро зашла в душ, и повесила полотенце на крючок. Сверху на кабине стоял бак с водой, которую нагревал электронагреватель. Один раз папа не отключил его от розетки, и девочку ударило током. После этого Анна всегда открывала воду, но не прикасалась к ней пару секунд. Сейчас она включила воду и стояла, не касаясь воды, осматривая углы душевой кабины, покрытые паутиной. И тут раздался крик Саши. Анна, не раздумывая, выбежала из душа в халатике, с растрепанными волосами, забыв выключить воду. И побежала к огороду соседа в резиновых шлепанцах. Ветер был прохладный, папа что-то крикнул, выходя в огород, но Анна не слышала его. Она перепрыгнула через забор, и в голове была только одна мысль: «Успеть!» Анна подбежала к двери дома и стала дергать ручку. В доме было пугающе тихо. Дверь не открывалась. Анна подбежала к ближайшему окну и подняла с земли камень, разбив стекло. Быстро пролезла внутрь, не обращая внимание на то, что оцарапала себе все руки и ноги осколками. Она оказалась в кухне, на полу которой была кровь. Сердце девочки билось в горле: «Хоть бы он был жив!» Она прошла в зал, и увидела на полу мальчика, а рядом с ним лежал на полу дядя Витя. Одинокая лампочка освещала окровавленное лицо мальчика, и его неестественно вывернутую руку с ножом, который подарила ему девочка. Дядя Витя был пьян, и все лицо и тело было в крови… Казалось, что кто-то избил сначала деда, а потом внука. Она взяла нож из рук друга, чувствуя, как от злости тяжело дышать. Дядя Витя открыл пьяные мутные глаза и тихо прошептал, заметив девочку:
- Спасти пришла все-таки…
- Что случилось? – прошипела девочка, осматривая лицо Саши, похожее на кровавое месиво.
- Я не понял… Это не я… Я пил… Кто-то в доме… - пробормотал дед разбитыми в кровь губами, закрывая заплывшие глаза, налитые кровью.
И отключился… Она сжимала в руке нож, которым Саша так и не смог воспользовался. Она ощутила запах смерти со спины, и вздрогнула. Кто-то все еще был в доме. Анна думала, что угроза для Саши его дед, но ошиблась. Она резко повернулась, и тело среагировало раньше разума. Рука с ножом махнула вперед и ударила в живот неизвестного мужчины. На бородатом лице незнакомца мелькнуло удивление, но девочка уже отпрыгнула к своему другу и закричала, что было сил. Отец девочки выбил дверь, и ворвался в комнату, мигом оценив обстановку, повалил незнакомца на пол. Анна села на пол возле своего друга, и погладила его по испачканным кровью волосам, чувствуя, как по лицу текут слезы. Она ведь знала, что случится что-то плохое… Она ведь предупредила его… мальчик был без сознания, и девочка ощупала его тело, с облегчением отмечая, что сломана только правая рука. Прибежали другие взрослые и вызвали полицию и медиков. Анна сидела, продолжая гладить Сашу по волосам, а голове пульсировало от боли так сильно, что хотелось кричать. Но она сдерживалась, пока ее не отодвинули в сторону и не уложили мальчика на носилки. И когда мама отвела ее в огород, расспрашивая Анну о том, что там случилось, девочку вырвало. Мама помогла ей зайти в душ, но девочка закрыла дверь и самостоятельно искупалась, не чувствуя ничего, кроме сильнейшей головной боли. Когда она вытерлась и вышла из душа пошел дождь, и голова стала болеть меньше. Анна зашла домой, и прошла в свою комнату. Молча легла на кровать и зарыла глаза, провалившись в темноту.
Глава 5.
Больница.
Анна проснулась, ощутив голод. Села на кровати, заметив, что ее укрыли и забрали полотенце. В комнате было темно, но сестры уже не было на кровати. Сколько же она спала? Ее не разбудили в школу? Девочка поднялась, одела домашнюю большую футболку, и вышла в зал, щурясь от мутного света солнца. Часы, висевшие на стене, показывали час дня. Анна слышала тихие голоса сестры и мамы с кухни, и пошла к ним.
- Выспалась? Как ты? – спросила мама, заметив девочку.
- Все нормально. Есть хочу. Как Саша? – спросила в ответ девочка.
- Отец сейчас в милиции. С утра ушел туда, чтобы дать показания. Откуда ты взяла нож? – спросила мама напряженно.
- Это мой нож. Мы играли в ножички, и я проиграла его Саше вчера. Когда вошла в дом, увидела его рядом с Сашей и подняла, а потом… тот мужик выпрыгнул и сам напоролся на нож… Я даже испугаться не успела… - рассказала девочка свою версию, садясь на свое место за стол. В животе урчало, а мама как раз разливала борщ по тарелкам. Мама кивнула, и ее плечи расслабились, после объяснения дочери.
- Почему ты туда побежала? – спросила мама, присаживаясь за стол.
- Я услышала крик Саши… Думала его дядя Витя бьет… Но дверь была заперта, а внутри было тихо… Боялась, что он опять избил его сильно… А он сам был избит… - тихо отвечала девочка, взяв ломтик черного хлеба.
- Саша и дядя Витя скоро вернуться. Оба сильно избиты, но не смертельно. Ты их спасла. С папой приедут милиционеры, и поговорят с тобой. Рассказывай все так же спокойно, как мне. Не бойся. Ты ничего плохого не сделала. Они сказали, что ты – герой. Мы тоже так думаем. Я предупредила в школе, что ты сегодня не придешь… У тебя еще ножи есть? – неожиданно спросила мама.
- Есть. Маленький. Для игры, и чтобы копья делать. А что? – по-детски спросила Анна.
- Просто не хочу, чтобы ты боялась чего-то и скрывала о меня что-то. Я не отберу у тебя нож. Я рада, что ты доверяешь мне. Ты молодец. Кушай. Вечером съездим в больницу, навестим Сашу. – улыбнулась мама.
- Кто это был? Почему он избил их? Грабитель? – спросила Анна у мамы.
- Не знаю… Вот придет дядя милиционер – спроси. Повезло тебе, что отец побежал за тобой следом, а то и тебя тот человек мог… – ответила мама, и девочка увидела в глазах мамы страх.
- Я не подумала об этом… Больше так не буду. – ответила девочка. Она и правда не подумала о себе, о том, как мама испугается за нее, и о том, что было бы если бы папа не сломал дверь… Анна понимала, что одна против взрослого мужика она ничего не сможет сделать. Но все равно побежала спасать своего друга… Ее страх за его жизнь был сильнее страха за свою жизнь. Она поела, попила чай с пирогом и смородиновым вареньем, замечая, что все ноги и руки обработаны йодом. Мама проследила за взглядом девочки и сказала:
- Ты уснула вчера. Я обработала все твои раны. Хорошо хоть все неглубокие. Но больше так не делай. Нужно было папу позвать.
- Я поняла. Извини. Я просто не подумала. – виновато вздохнув, ответила Анна. Сестра смотрела с любопытством и не влезала в разговор, внимательно слушая все. Анна улыбнулась сестре, и мелкая спросила:
- А за хлебом пойдем?
- Да. Пойдем все вместе сходим. – предложила мама. И Анна хмуро вздохнула, и пошла одеваться и помогать одеться сестре. И они втроем пошли к пекарне. Анна предложила пройти через соседнюю улицу, и мама согласилась. Младшая сестра быстро шла, перепрыгивая лужи. Мама с улыбкой следила за ней. Анна шла рядом с мамой, думая о своем друге, и вспоминала его лицо. Несмотря на вчерашние события, девочка помнила, что она должна следить за домом старика. Ночью ей снился сон, где она видела маленькое существо в углу жуткой полуразвалившейся комнаты с обшарпанными стенами и гнилым полом. В эту комнату заходил жуткий паукообразный монстр, с огромными паучьими руками-лапами на которых было много глаз. Одна из лап была острым шилом, и это шило пробивало грудь маленькому существу, и с наслаждением пило жизнь существа, которое кричало от боли и плакало. Сон был коротким, но мучительным. Анна не могла спасти существо, потому что она сама была тем существом, и поняла это не сразу. Она чувствовала себя ужасно, и монстр пил ее жизнь мучительно долго…
- Ты вчера где гуляла?- спросила неожиданно мама.
- На футбол ходила. Играла в нападении, а потом на воротах. Два гола забила сама. – ответила быстро Анна. Мама удовлетворенно кивнула и, проходя мимо дом перед перекрестком, в котором жила знакомая, остановилась поздороваться.
- Ты слышала, что тетю Веру арестовали? У нее в огороде нашли мертвое тело ребенка Вали, который пропал. Кто бы подумал? Такая тихая старушка, и тут такое… - быстро рассказала полноватая женщина в старом потертом халате с короткими растрепанными волосами. Мама девочки удивилась, но быстро посмотрела на дочерей и попрощалась с женщиной, догоняя младшую дочь. Анна отошла немного в сторону, во время разговора, но все слышала и радовалась, что никто не обсуждал то, что именно она нашла этого ребенка. Либо никто не рассказал об этом, либо просто на фоне того, что в доме нашли много других трупов, это было не так интересно. Анна догнала сестру, и побежала в сторону башни, на перекресток, и младшая сестра побежала за ней. Мама равнодушно пошла за детьми, и Анна была рада тому, что может пройти мимо дома старика дяди Коли. Две сестры выбежали на соседнюю улицу, и Анна предложила пойти по асфальту, а не через садик, потому что там грязно из-за вчерашнего дождя. Мама согласилась, но пока девочка отвлеклась на маму, младшая сестра вскрикнула и подбежала к Анне, спрятавшись за ее спину. Анна сразу догадалась, что мелкая испугалась стрика-инвалида, который убил котенка у нее на глазах. С тех пор младшая сестра злилась на него и боялась его. Мама девочек поздоровалась со стриком, но дочки молчали. От старика воняло перегаром и смертью, когда он проходил мимо, и мерзко покашливал, куря вонючие сигареты. Анна чувствовала на себе мерзкий сверлящий взгляд, но сделала вид, что не заметила этого. Он прошел мимо, и сестра успокоилась, снова начиная болтать обо всем, что видела. Когда старик скрылся, мама строго спросила:
- Почему вы не поздоровалась с дядей Колей?
- Потому что он плохой. – неожиданно ответила младшая сестра, недовольно скривившись.
- Потому что не хочу желать ему здоровья. – ответила Анна, посмотрев на маму.
- Так нельзя. Он старый больной инвалид. Вы должны уважать взрослых и стариков. – сказала мама поучительно.
- Не должны, если они плохие. – ответила Анна быстро, и побежала за сестрой, перепрыгивающей лужи. Мама пыталась что-то еще им сказать и была недовольна их поведением, но Анна не собиралась ничего ей объяснять. Девочка обогнала сестру, и затормозила напротив дома старика, вглядываясь в темные окна. Пока сестра с воплями бежала к ней, Анна успела увидеть разбитое окно, в которое она вчера залазила, забитое доской. И это было странно… и пугающе. Младшая сестра врезалась лбом в живот девочки, спрашивая, что там она видит. Анна улыбнулась и перепрыгнув лужу, пошла спокойно дальше, давая маме возможность их догнать. Мама больше не поднимала тему об уважении старших, чему девочка была очень рада этому. Анна вообще считала, что уважение нужно заслужить. Она не уважала плохих или тупых людей. Они все вместе дошли до пекарни, купили хлеб, и пошли обратно. Анна не обращала внимание на дорогу, и почти не слушала болтовню сестры и мамы.
- Ты волнуешься за Сашу? – спросила мама неожиданно.
- Да… - рассеянно ответила девочка.
- Он поправится. Не волнуйся. – сказала мама, стараясь успокоить девочку. Они быстро прошли вдоль асфальтированной дороги, и зашли на соседнюю улицу, потому что младшая сестра убежала туда, чтобы посмотреть куст диких роз, росший в первом доме. Ведь Анна хотела снова пройти мимо дома старика. Мама спокойно шла за детьми, рассказывая младшей сестре, что розы бывают дикими и обычными, которые дарят на праздники. Анна думала о том, что ей не нравятся цветы, которые дарят на праздники. Девочка любила дикие цветы, растущие сплошным ковром в полях. Ей нравилось гулять в таких полях. Девочка проходила мимо старых домов, у которых местами обвалилась крыша, и в огородах копались живущие там люди. В основном женщины и старухи. Анна проходила мимо, не здороваясь практически ни с кем. Она хотела увидеть дом старика, надеясь, что сможет увидеть что-то еще. Из-за мамы девочка не могла проявлять откровенный интерес, потому что она не могла ей ничего объяснить. Подходя к дому старика, Анна пробежала вперед, играя с сестрой, и остановилась возле калитки. Заглянула в огород, увидев осколки в мокрой траве под забитым окном. Значит окно выбили изнутри, подумала девочка, и увидела темные капли на стене под окном. Попыталась вспомнить были они вчера или нет, но не вспомнила. Быстро пробежала мимо дома, продолжая играть с сестрой, и замерла на перекрестке через дорогу от дома старухи, на двери которого висел замок. Что очень радовало девочку, ведь это благодаря ей нашли и арестовали монстра. Она дошла с мамой и младшей сестрой до дома, увидев машину папы и рядом милицейскую машину с мигалкой. Анна часто путала, как правильно называть: полиция или милиция. В фильмах-боевиках всегда кричали: «Открывайте. Полиция». В жизни мама говорила «милиционеры и милиция», чего Анна не понимала и не видела особой разницы в этих словах. Поэтому иногда говорила полиция, иногда милиция, не вдаваясь в подробности. Как-то девочка спросила у мамы почему так, и та объяснила, что «полиция» - это за границей, «милиция» - это у нас. Про «за границей» девочка тоже не совсем понимала. Почему везде все по-разному? Почему нельзя общий свод правил и законов для всех? Она хорошо понимала, что в разных странах живут разные люди, говорящие на разных языках. Хорошо знала про войны и постоянные стычки между разными странами, и всегда не понимала этого. Зачем все это? Бабушка (мама папы) всегда рассказывала про войну, и больше всего в жизни боялась, что дети будут голодать, потому что сама пережила голод. Когда Анна подошла к машине, из нее вышел молодой парень в темно-синей форме. Он, смущенно улыбнулся и поздоровался, спросив у мамы девочки разрешение поговорить с дочерью. Мама согласилась и пригласила милиционера в дом. Анна смотрела на парня с удивлением. Он был совсем молодым, и явно недавно начал работать. Значит в полиции не считают чем-то важным ее показания, и делается это все просто «для галочки», как часто говорил папа. Считал, что все законы и прочее никогда не соблюдаются и все делается «для галочки». Мама предложила милиционеру сесть за стол и налила чай ему. Анна села рядом, как и папа. Мама забрала маленькую сестру и увела ее в другую комнату играть. Милиционер достал блокнот и ручку, и представился Иваном Петровичем, и начал расспрос девочки:
- Как тебя зовут?
- Анна.
- Сколько тебе лет?
- Десять.
- Почему ты вчера была в доме своих соседей?
- Я услышала крик моего друга Саши, когда проверяла воду в душе на улице. Поэтому побежала к нему. Испугалась.
- В каком душе?
- Вон в том на улице. – указала девочка рукой в окно, из которого был виден внутренний двор, огород, душевая кабина и туалет.
- Понятно. Как ты попала в дом?
- Я подергала дверь, но она не открывалась. Я подняла камень с земли и разбила окно… Я очень испугалась, что с Сашей что-то случилось… Поэтому пролезла в окно.
- А твой папа?
- Он мне что-то кричал, когда я перепрыгивала забор. А потом пошел за мной, наверное…
- Хорошо. Что ты увидела в доме? Только не волнуйся. – попросил Иван Петрович, отмечая что-то в блокноте.
- В кухне на полу была кровь… А в другой комнате лежал на полу Саша и дядя Витя… У Саши в руке был нож, который я ему проиграла днем в «ножички». Я взяла нож, а дядя Витя прошептал, что в доме есть кто-то… - Анна сделала паузу, посмотрев на отца. Он кинул, поддерживая дочь:
- Рассказывай все, как было.
- Я услышала скрип полов и странный запах… Я быстро повернулась, и… тот человек пытался напасть на меня… Он был грязный и мерзкий… Я отмахнулась от него… Я просто забыла про нож… Я не хотела… Я испугалась… И закричала. Я слышала, как папа стучал в дверь, а… потом Папа ворвался в комнату и повалил мужчину. А я… - Анна замолчала, рассматривая свои руки испуганным взглядом. Только сейчас маленькая девочка поняла, что тот мужчина мог убить ее, если бы не помощь отца. И она также осознала, что сама могла убить человека… Раньше она это представляла, но не осознавала, что это может быть так легко. Сейчас она ясно вспомнила тот момент, когда чужая теплая кровь хлынула из раны и потекла по ножу и по маленькой руке Анны. И испугалась того, что ей это понравилось. Ей понравилось, потому что это было правильно. Даже если она убила того мужчину, она все сделала правильно.
- Все хорошо. Он жив. – успокоил девочку милиционер.
- Он сказал, почему он избил Сашу? – спросила Анна, заглядывая в глаза милиционеру.
- Он… Хотел вернуть долг… - растерянно пробормотал молодой следователь. Анна чувствовала злость внутри.
- Иди к маме. – сказал отец, и Иван Петрович сказал:
- Ты спасла их. Ты очень смелая девочка и мальчику повезло, что у него такая подруга.
- Спасибо. – смущенно ответила Анна, и вышла из кухни, направляясь в зал. Она слышала, как папа спрашивал что-то у молодого милиционера, и тот быстро отвечал.
- И что? – спросила мама, когда Анна зашла в зал.
- Все рассказала. Он сказал, что тот мужчина хотел вернуть долг… - рассказала девочка, понимая, что ее друг пострадал из-за пьянства его деда. Как же она ненавидела алкашей. Через пару минут хлопнула входная дверь, и мама предложила пообедать, а потом съездить в больницу. Отец выпроводил милиционера, и вернулся в дом. Он сел за стол, и девочки с мамой быстро накрыли на стол. Пока накрывали и резали хлеб, отец вытащил на стол бутылку пива, и Анна нервно спросила:
- Мы не поедем в больницу?
- Нет. Я и так устал, пока общался в отделении со следователем. Хочу отдохнуть. – раздраженно ответил отец, наливая бокал пива.
- А отдыхать без пива нельзя? – с ненавистью спросила девочка, чувствуя, как злость поднимается к горлу. Аппетит пропал, и настроение сразу испортилось.
- Тебя спросить забыл, как мне отдыхать. – зло бросил в ответ отец, выпивая залпом бокал. Девочка бросила хлеб на стол, и быстро ушла на улицу. Мама молча раскладывала еду по тарелкам. Девочка не понимала, почему мама не может повлиять на отца и заставить его не пить. Если он сам не понимает, как это отвратительно, почему никто ему не ничего не скажет. Анна залезла на крышу, единственное место, где она чувствовала себя в безопасности, и слезы злости потекли по щекам. Она так хотела увидеть друга, так хотела принести ему что-нибудь вкусное, чтобы ему не было так больно. Она ненавидела алкоголь, разрушающий людей, делающих из них уродов, способных бить детей и женщин. Ненавидела то, что ее отец, который катал ее на шее, становился с каждым выпитым бокалом пива таким же уродом, как все. Анна ненавидела слабых людей, зависимых от алкоголя.
Мысли в голове путались, и девочка думала о том, что она может сама сходить в больницу. Она ведь рядом с пятиэтажкой, где живет бабушка, мамина мама. Она может взять пирожки, или что угодно, что найдет в доме, и отнести своему другу. Больница, куда клали людей, была одна, и находилась изолировано, между многоэтажными и частными домами. Когда Анна жила у бабушки, она часто ходила вместе с ней в школу, где бабушка работает, через эту больницу. Сама больница была старым двухэтажным зданием, к которому собирались пристроить еще один корпус, и даже построили проход на уровне второго этажа над землей, но само здание не достроили. И больница так и осталась старым, полуразвалившимся, двухэтажным зданием с большими трещинами на стенах, и обвалившейся местами крышей. Окна были старыми и не открывались. Внутри сама больница была отвратительной. Анна была внутри и помнила это угнетающее чувство безнадежности. Когда ей было семь лет, на новый год, мама сделала на ковре на стене елочку из мишуры, и закрепила мишуру обычными иголками. Анна и совсем еще маленькая сестра, радовались новому году, и прыгали на диване. Девочка не заметила, как махнула рукой, и вся мишура осыпалась. Мама и бабушка отогнали детей и стали собирать иголки с пола. Одну иголку никак не могли найти, и тогда Анна заметила у себя под кожей правой руки, между запястьем и локтем, что-то темное. Она потрогала это, сжав кожу, и поняла, что пропавшая иголка у нее в руке, о чем и сообщила испуганным родителям. Отец еще не выпил, поэтому быстро завел машину, и бабушка поехала с девочкой. Мама осталась с маленькой сестрой. Они приехали в эту больницу, и Анну провели в операционную, где руку протерли спиртом, и сделали укол обезболивающего. Врач был хороший, толстый дядя, который постоянно что-то смешное рассказывал или спрашивал у девочки. Потом он разрезал руку, и вытащил иглу большими такими щипцами, смешно назвав их корнцанг. Когда он зашивал, то спросил:
- Ну вот. И ты ничего даже не почувствовала? Не больно ведь было?
- Больно, но терпимо. – ответила Анна.
- Как? Ты чувствовала пока я резал, и ничего не сказала? – испуганно спросил врач.
- Я думала так и должно быть… А разве нет? – растерянно спросила девочка.
- Не должно… Ты правда все чувствовала? – уточнил врач.
- Да. Когда вы иголку втыкали было неприятно. Но боль была не такой сильной, как когда я разбила лоб. – ответила девочка, улыбнувшись.
- Может ты врешь? – как всегда недоверчиво спросила бабушка, которой разрешили находится рядом с девочкой.
- Нет. Зачем мне врать? – удивленно ответила Анна.
- Значит у тебя не восприимчивость к лидокаину. Запомни это, и предупреждай врачей. – сказал дядя врач, напряженно усмехнувшись. Мед. сестра перевязала руку девочке и объяснила бабушке, как ухаживать на швом. Сейчас у Анны был лишь небольшой шрам на правой руке. Но она хорошо помнила все это. И больше никогда не трогала иголки, и не прыгала на диване. Но она также хорошо помнила темные сырые и холодные коридоры той больницы, углы, покрытые плесенью, ржавые скрипящие каталки, врачей и пациентов, похожих на призраков прошлого.
Она решительно слезла с крыши, вытерла слезы тыльной стороной руки. Быстро прошла в дом, заметив, что со стола уже убрали, и отец ушел в зал пить пиво и смотреть телевизор. Она заглянула в шкафчик на кухне, где была хлебница и больше ничего. Анна взяла одноразовый пакетик, и прошла в кладовку, к холодильнику, мимо отвратительной куклы, которую ей отдали какие-то дальние родственники. Эта кукла была размером с маленького ребенка, с резиновыми руками, ногами и головой, и мягким туловищем. Эту куклу мама вручила Анне, когда ей было пять, и девочка с первого взгляда возненавидела куклу. Мерзкая, с торчащими редкими светлыми волосами, одним полуприкрытым косым глазом, изрисованным фломастерами туловищем, внутри которого был динамик, который издавал жуткие хрипящие всхлипы и хрипы. Наверное, раньше кукла плакала, но сейчас она жутко хрипела, и девочка ее даже сейчас ее боялась, и старалась не поворачиваться к ней спиной. Кукла сидела слева от входа в кладовку, в темном углу, который не освещала одинокая лампочка под потолком. Девочка быстро щелкнула выключателем, и пробежала к холодильнику, открыв его, и повернувшись лицом к кукле. Та сидела на месте, и Анна быстро осмотрела содержимое холодильника, стараясь не терять куклу из виду. Хоть девочка и повзрослела, но детские страхи все еще были живы. Она нашла в холодильнике пирожки с картошкой, и сложила четыре пирожка в пакетик. Закрыла дверцу холодильника и вздрогнула, услышав глухой падающий звук, и мерзкий хрип… Лампочка моргнула, и девочка увидела, что кукла свалилась на пол, раскинув свои отвратительные руки. Анна быстро выбежала из кладовки, щелкнув выключателем. Ей казалось, что кукла ползет за ней. Анна помнила, что сначала, мама усадила уродливую куклу напротив кровати девочки, на шкафу, с остальными немногочисленными уродливыми игрушками, которые Анне дарили родственники, считая, что кроме игрушек ребенку ничего не нужно. Хотя игрушки девочке вообще были не нужны. Анна мечтала, что однажды у нее будут деньги, и она сможет купить то, что захочет сама. Но родственники, почему-то, даже зная о финансовых трудностях в семье девочки, все равно продолжали дарить бесполезный хлам. И эта кукла была одним из самых отвратительных подарков.
Сама Анна никогда не играла в куклы, хотя у нее была одна кукла Барби, которую ей прислали из Германии в подарок на семь лет. У Барби были длинные светлые волосы, которые можно было заплетать в косу. Девочке нравилось одевать ее в длинную пышную юбку, и свадебную фату. Анна не играла с куклой, но восхищалась ей, и держала ее на самом верху шкафа, чтобы младшая сестра не испортила ее. Целых два дня младшая сестра требовала куклу, но Анна не давала. Младшая и так испортила уже свою новую Барби, и все остальные игрушки. Она их рвала, пачкала, грызла, и Анна знала, что тоже самое будет с ее новой куклой. На третий день младшая сестра начала реветь, и мама разозлилась на Анну и заставила отдать сестре куклу. Анна попыталась объяснить маме, что после того, как мелкая поиграет с куклой, Барби можно будет выкидывать. Но мама сказала, что это глупость, и все будет нормально. Анна бросила куклу младшей сестре и убежала на крышу, чувствуя, как слезы встали комом в горле. Впервые в жизни у нее была игрушка, которая ей нравилась. И самое главное, мама рассказывала, что точно также в детстве бабушка, мамина мама, заставила маму отдать свою куклу маленькой соседской девочке. Та девочка обслюнявила всю куклу и порвала платье. Это было мамин восьмой день рождения, и бабушка поставила маму в угол за то, что она не хотела отдавать куклу соседской девочке. Мама рассказывала, что стояла и плакала. И сама теперь поступила также со своей дочерью… Анна не понимала этого. Когда она успокоилась и приняла мысль, что куклы у нее больше не будет, слезла с крыши и зашла в дом. Как она и предполагала, сестра уже бросила куклу, и сидела на кухне с мамой. Анна зашла в свою комнату, и увидела покалеченную Барби. Слезы снова подступили к горлу, и девочка подняла куклу со спутанные волосами, ставшими короче. Пышная юбка была мокрой, а застежка оторванной. Обрезанные волосы валялись на полу рядом. Слезы потекли по лицу. Анна не злилась на сестру. Она была маленькой, трехлетней девочкой, и многого не понимала… Но мама ей позволяла все. А ведь все было так просто, можно было объяснить младшей дочери, что у нее есть ее куклы. Зачем ей единственная игрушка, которую любила Анна? Мама зашла в комнату и начала кричать на Анну за то, что она убежала на крышу и за то, что она «жадничает». Анна сказала, что теперь ей эта кукла не нужна. Началась ссора, которая закончилась тем, что Анна высказала, что мама могла запретить сестре трогать ее вещи и единственную любимую куклу. А мама разозлилась, сказала Анне убраться в комнате и ушла. Анна убрала отрезанные волосы, и выбросила их. А куклу бросила к игрушкам сестры. Ночью кот погрыз руку куклы, потому что сестра бросила ее на полу, играя с ней вечером. С сестрой Анна тогда не могла общаться, и просто злилась, когда та подбегала к ней и просила поиграть. Анна хотела избить ее. Хотела отрезать ей волосы также, как она кукле. Но девочка сдерживалась, понимая, что это будет глупо. Ведь это всего лишь кукла…
Через какое-то время мама отмыла ту Барби, расчесала ей волосы, заплела косу и починила юбку. Но больше эта кукла не была такой красивой и особенной. Больше Анна никогда не относилась к своим вещам с таким трепетом, потому что их могли отдать сестре. Мама так и не поняла того, что сделала. Теперь Анна легко отдавала свои вещи, и не расстраивалась, если рвала или портила что-то. Когда мама говорила ей, что нужно бережнее относится к вещам, Анна вспоминала ту куклу, и злилась. Мамы часто не осознают, что сами создают чудовищ. После того случая, Анне часто снились сны, в которых она убивала свою сестру. Ей снилось, что она великан, а сестра маленькая, как кукла. И Анна отрывала ей волосы, руки и ноги, и потом бросала на пол, истекающую кровью.
Анна обулась в коридоре, и вышла на улицу, бесшумно прикрыв дверь. Темные тучи затянули небо, и было сумрачно, хотя еще был день, чуть больше трех часов дня. Анна прошла мимо любимого пса Рекса, большой немецкой овчарки, потрепав его по умной голове. Рекс проследил за ней глазами, склонив голову на бок. Анне казалось, что пес все понял, и поддерживает ее. Девочка бесшумно открыла и закрыла калитку, оказавшись на улице. Она держала пакет с пирожками в левой руке, и быстрым шагом прошла до перекрестка, к башне, а потом на соседнюю улицу, мимо закрытого дома старухи. Быстро дошла до дома старика, и замедлила шаг, рассматривая дом. Теперь она точно видела кровавые капли, уже высохшие. Неожиданно дверь распахнулась, и старик вышел из дома. Анна скользнула за кусты, росшие немного дальше вдоль забора. Он не заметил ее. Постукивая тростью, старик вышел на невысокое крыльцо, и закурил вонючие сигареты, закашлявшись. Анна прислушивалась к тому, что происходило в доме, но звуков не было. Дядя Коля опирался о косяк двери, и смотрел в небо, прищурив глаза. Анне казалось, что за спиной у старика длинные паучьи лапы… Он закашлялся, и девочка быстро ушла дальше, заметив, что на улицу вышли несколько женщин-соседок. Девочка успокаивала себя, что на самом деле так кровь на стене, могла быть кровью старика. Но она сама в это не верила. Анна вышла к асфальту, и быстро пробежала вдоль дороги до пекарни, и пошла через степь к микрорайону, где жила бабушка. Родители отца жили в деревне, и обычно девочка ездила к ним на неделю летом. Но в это лето она не поехала, потому что мама и папа поругались с родственниками со стороны отца. Девочка не сильно расстроилась. Ей нравилось в деревне только потому, что у нее там не было никаких обязанностей, и можно было делать все что угодно. У мамы не было отца. Он умер еще до рождения Анны, и девочка его видела только на фотографии. А бабушка была главным диктатором в семье до сих пор. Мама Анны сильно зависела от мнения бабушки.
Анна помнила, как во втором классе она сильно болела и у нее была высокая температура. Мама не знала, что делать, и позвонила своей маме спросить совета. Бабушка сказала, что Анна притворяется и никакой температуры у нее нет. Заставила маму вести в школу дочь. Анна помнит, как было тяжело дышать, и что тело было ватным и тяжелым. Девочка дошла до школы. Была зима. Анна с трудом сидела за партой, и было то холодно, то жарко. Учительница, пожилая женщина, обычно игнорирующая Анну, в тот раз заметила, что что-то не так. Она отправила девочку в мед. пункт. Там мед. сестра дала градусник, на котором сразу же поднялась температура 39 градусов. Мед. сестра сразу же отпустила девочку домой, написав бумажку для учителя. Анна с трудом поднялась на четвертый этаж, ее пошатывало и стены словно плавали. Девочка дошла до класса в конце коридора и отдала бумажку учительнице. Та сразу же согласилась, спросив, неужели родители не заметили, что Анна болеет. Девочка лишь печально улыбнулась, запихивая свои учебники и тетради в рюкзак, и одеваясь. Телефонов тогда не было, и девочка тогда еще не ходила домой одна зимой. Но решение было принято злостью, и Анна уверенно вышла из здания школы, направляясь домой. Дорога была через улицы одноэтажных домов и огородов, снег падал хлопьями на дорогу, и создавал сказочную атмосферу. За всю дорогу до дома Анна никого не встретила, и была этому рада. Она шаталась, проваливалась в снег и падала в сугробы. Девочка вся промокла от снега, и сильно вспотела, но ей было весело. Она хотела умереть. Хотела упасть в один из сугробов и провалится так, чтобы не вылезти. Остаться там, замерзнуть, и умереть. Анна расстегнула куртку, и сняла шапку, потому что температура была слишком высокой, и девочке было безумно жарко. Она дошла до начала улицы, разочарованно одевая шапку и застегивая старую потрепанную шубку. Анна помнит, как она зашла в дом, и как мама удивилась. Анна рассказала, что ее отправили в мед. пункт и отпустили домой. Мама сразу же позвонила бабушке и все рассказала, на что бабушка ответила, что Анна скорее всего сама начала ныть и отпрашиваться. И мама согласилась с этим, что было самым обидным. Анна разделась, легла на кровать, и провалилась в сон. Проснулась она уже утром следующего дня. Ее не стали будить, чтобы идти в школу. И было обидно, что мама высказала Анне, что они поругались с бабушкой из-за того, что мама отказалась вести ее в школу. Мама была расстроенной и нервной из-за бабушки, и совсем не волновалась за здоровье дочери. В тот день Анна поняла, что бабушка важнее мамы, и что бабушка слишком сильно влияет на жизнь всей семьи. Девочка злилась на бабушку, и после этого случая уже не чувствовала к ней особой любви. Бабушка не хотела, чтобы внучка пропускала школу, потому чтобы ей хотелось хвастаться перед всеми тем, что Анна отличница, благодаря ее воспитанию. Но девочке самой не нравилось быть отличницей в школе, где работает бабушка. Ее одноклассники говорили, что ей ставят оценки из-за бабушки, что было неправдой. Классная руководительница не любила бабушку Анны, и естественно, не любила саму девочку, и постоянно занижала ей оценки. Быть отличницей в таких условиях было сложно. А бабушка еще и постоянно влезала в учебу, и разговаривала с учительницей внучки, что еще сильнее усложняло жизнь девочке. Но бабушка этого не понимала, считая, что она всегда и во всем права.
Анна быстро шла по мягкой землистой тропинке, разглядывая чахлые кустики и кривые низкие деревца. Мысли вернулись к Саше и тому, какое у него было ужасное лицо. Как долго оно будет заживать… А ведь еще было тело… Зачем тот урод избил мальчика? Неужели просто выплеснул злость на деда, а потом на внука? Девочка думала о том, что в тот миг, когда увидела того мужчину, она не испугалась совсем… Она хотела убить его. Хотела сделать ему больно за Сашу… Отомстить… Анна усмехнулась, подумав о том, что никогда не понимала зачем в фильмах или книгах герои убегают от злодея. Ведь намного проще убить его? Или бьют злодея и сбегают… Вот дураки. Также в боевиках часто герои не хотят убивать злодея, а хотят посадить его, аргументируя это тем, что они «не такие», как он. Но это ведь глупо? В итоге все близкие герою люди умирают, прежде чем злодея ловят и сажают в тюрьму. А если злодей сбежит из тюрьмы и будет убивать снова? Анна знала, что иногда злодеев отпускают из тюрьмы за «хорошее поведение» и, если тюрьмы переполнены. Но понять, как можно отпустить убийцу за «хорошее поведение» не могла. Монстры не могут «исправиться» или стать нормальными и добрыми. Анна оглянулась назад, замечая, что низкие тучи затягивают небо над домом и пройденной тропой. Казалось, тучи медленно ползут за ней. Под тучами стало темнее, и день превращался в вечер. Анна ощутила на мгновение предчувствие чего-то нехорошего, но уверенно продолжила путь, сжимая пакетик с пирожками. Прогремел гром вдалеке, а воздух застыл в ожидании грозы и дождя. Насекомых уже практически не было, и это радовало. Тропа шла вверх, к асфальтированной дороге, по которой проезжали редкие машины. Прохожих не было, и девочка продолжила свой путь по обочине дороги. Позади нее становилось все темнее. Туча полностью закрыла солнце, но оно все еще пыталось пробиться, хотя уже было по-осеннему слабым. Анна думала, что туча словно преследует девочку… Что туча – это большой и жуткий монстр, раскинувший свою слизкую паутину по всему небу, чтобы наверняка поймать девочку. Анна неосознанно оглядывалась на тучу, занимавшую все больше неба, и ей казалось, что она видит жуткие глаза-молнии и слышит смех-гром. Девочка чувствовала в спину зловещий взгляд и предчувствие чего-то плохого начинало сдавливать горло. И сумерки, наползающие на нее со спины, только усугубляли нервное состояние девочки. Но Анна решительно прошла две улицы и остановилась возле детского дома, огороженного высоким забором. Старое кирпичное двухэтажное здание, похожее на школу, было последним зданием перед пустынным и заросшим парком больницы. Анна спустилась по тропинке к забору детского дома, и пошла вдоль него, поглядывая на раскидистые деревья справа. За парком давно не ухаживали, и деревья росли в разные стороны как хотели. Анна знала, что в этом парке собирались местные наркоманы, и просто отморозки, которые нападали на людей, грабили и избивали. Этим летом в это небольшом парке, в котором гуляла маленькая Анна в детстве с родителями, нашли мертвую девушку, избитую и изнасилованную. Анна не понимала, что такое изнасилование, но понимала, что это что-то хуже, чем убить. Потому что та девушка покончила с собой, едва ее выпустили из больницы. Она спрыгнула с балкона своей квартиры на четвертом этаже. Об этом Анна услышала, потому что та девушка жила в соседнем многоэтажном доме с бабушкой Анны, и девочка ее знала лично. Да, они не были хорошими друзьями, но та девушка была лишь на пять лет старше Анны. И девочка поняла именно тогда, когда умерла та девушка, что злые люди бывают злыми просто так. Без причины. Сейчас она оглядывалась через плечо, на тучу, тянущую шлейф темноты за собой. Мелькнула молния, воздух заполнил запах дождя, и пара капель упала на землю и листья. Анна ускорилась, и почти побежала, накинув капюшон на голову. Дождь становился сильнее постепенно, словно шутя, нагоняя девочку, уже бежавшую по пустынной тропе, к больнице, которая уже виднелась между деревьями. Старые стены больницы из серого шлакоблока, покрытые трещинами и неприличными рисунками. Они быстро становились темными от воды, из-за чего больница становилась жуткой и даже пугающей. Анна отогнала от себя дурацкие мысли, подбегая к серым стенам, надеясь переждать дождь под крышей больницы в компании своего друга. Машинально девочка заметила надпись на стене: «Добро пожаловать в Ад!!!» Нервно усмехнувшись, она подумала, что у кого-то забавное чувство юмора. Но она не могла не согласиться… Больница и правда была отвратительным местом. Окна были темными, что было странным… Хотя, могли выключить свет. Анна запыхалась, и немного замедлилась, чтобы восстановить дыхание. Дождь шел уже в полную силу, и капли падали на мокрый капюшон и спину с листьев деревьев. Тропа выходила к зданию больницы сзади, и нужно было обойти его слева по ржавому металлическому мостику через низкие трубы. Анна остановилась, осматривая темные окна, и большие мусорные баки, заваленные какими-то тряпками. Тишина резала слух… Только дождь продолжал бить по листьям и разбиваться каплями в лужах. Девочка поднялась на мостик, и спустилась вниз, оказавшись во дворе больницы с лицевой стороны.
Напротив больницы, чуть дальше, через дорогу, находился морг. Это было маленькое одноэтажное здание, больше похожее на обычный кирпичный гараж. Единственное отличие это – врач, который всегда курил у входа, в черном кожаном переднике, залитом кровью. Он был старым, высоким, и жутким. Но сам врач Анну не пугал. А вот то, что она увидела рядом с моргом в пять лет валяющуюся голову, которую грызли собаки, осталось в памяти девочки навсегда. Потом она часто ходила мимо этой больницы и морга в школу с бабушкой, по той же тропе, по которой она бежала сейчас, чтобы навестить друга. Она узнала, что часто в морг привозят бомжей, и их долго не забирают, вот их тела и лежат у самого входа, где их выгрузили. А бездомные животные часто растаскивают трупы и едят их. Девочка потом много раз замечала пальцы на дороге, руки, ноги и прочие части тела. Но тот шок, который она испытала, увидев полусгнившую голову, которую грызли собаки, она помнила до сих пор.
Анна пробежала к крыльцу, и быстро поднялась под небольшой козырек, подходя к большим рассохшимся деревянным дверям. Откинув капюшон, девочка потянула дверь на себя, и шагнула в темноту маленького пустого кармашка между захлопнувшейся за ее спиной входной дверью и второй дверью, покрытой потрескавшейся голубовато-зеленой краской. Анна ощутила липкий страх, расползающийся по спине девочки. Она представила, как в этом кармашке живет некое невидимое взрослым существо, которое нападает на детей и ест их. У этого существа длинные тонкие пальцы с острыми когтями на длинных и тонких руках. Оно белое, слепое без глаз вообще, с голым маленьким телом и короткими ножками. Оно чувствует запах ребенка, и начинает облизывать его со спины. Девочка буквально ощущала, как это существо лижет ее спину, и пыталась быстрее найти ручку и толкнуть дверь, отделяющую ее от спасительного света. Ведь существо боялось света, и сразу пряталось в угол, в щель, между дверью и стеной. Но девочка знала, что еще пару секунд, и оно утащит ее за собой в ту щель. Оно будет медленно жрать ее своими маленькими зубками. Анна была уверена в этом. Она с силой толкнула дверь, нащупав ручку. Мелкая тварь лизнула шею длинным тонким языком, и царапнула стену, скрываясь за швабрами и ведрами, стоящими в углу. Существо шуршало короткими ножками с длинными обломанными когтями, опираясь на длинные руки. Оно было похоже на ребенка, и Анне показалось, что она увидела его на короткий миг, когда свет из открывающейся двери осветил кармашек между дверьми. Она увидела белую склизкую кожу, лысую голову, и руки с когтями, исчезающие в стене. И быстро шагнула в пустой коридор больницы, слыша в ушах стук своего сердца. Анна быстро вдохнула и выдохнула, и прошла вперед, глядя на мигающую лампу, и слыша голоса людей. Страшное существо осталось позади, как и страх девочки. Сейчас она опять сосредоточилась на своем друге, но чувство тревоги не исчезало. Она дошла до сестринского поста, но никого не было. Наверное, они пьют чай. Девочка быстро прошмыгнула мимо сестринской, откуда слышался смех мед. сестер, и пошла по коридору, заглядывая в палаты, приоткрывая двери. Через три двери от сестринской она нашла нужную палату. Узкая комната, слева от двери старая грязная раковина с ржавым краном, из которого подтекала грязная вода. Две кровати напротив друг друга, слева кровать пуста, справа лежал Саша. Анна узнала его даже со спины. Она быстро подбежала к нему, и наклонилась над ним. Он сразу повернулся, удивленно рассматривая девочку опухшими глазами, и спросил:
- Ты ведь не одна пришла? Скажи, что ты не одна?
- Ты лучше скажи почему ты не позвал на помощь сразу? – спросила в ответ девочка, присаживаясь на кровать. Она помогла мальчику приподняться, и подложила подушку под спину, чтобы ему было удобно сидеть. Он тяжело дышал, и сжимал зубы от боли.
- Анна. Я серьезно. Ты ведь с родителями? Ты же не сама прибежала через степь? – нервно спросил Саша.
- Не волнуйся. Еще только… 3 часа дня. Не волнуйся за меня. Где дядя Витя? – спросила девочка.
- Он в другой палате в карты играет с кем-то. Тут одни старики лежат. Ужасно вообще… - ответил мальчик. Анна протянула руку и погладила его по волосам, положив пакет с пирожками ему на колени, и сказав:
- Я так испугалась за тебя… Я знала, что что-то случится… Почему не кричал?
- Я… Не мог… Он почти сразу меня душить начал… дед уже лежал избитый, когда я зашел… Я так испугался… пытался твой нож вытащить, но не успел… Было так больно… Спасибо, что спасла нас… Меня… Как кстати ты спасла нас? Ты папу позвала? – спросил Саша, разглядывая лицо девочки. Анна осматривала его лицо, опухшее от ударов, покрытое неглубокими ранами, смазанными зеленкой, разбитые губы и нос, синяки на шее… Он держался за левый бок, и Анна поняла, что у него сломаны ребра скорее всего. На сломанной руке гипс, повешенный на шею.
- Ты ведь не сама его остановила? – испуганно спросил Саша, коснувшись ее руки, покрытой царапинами от разбитого стекла.
- Да не волнуйся… Я немного о стекло поцарапалась… Дверь то закрыта была… Я вам стекло выбила… - улыбнулась девочка, погладив его по плечу.
- Ты одна зашла в дом? Без отца? Он тебя не тронул? – спросил Саша, осматривая Анну.
- Да не успел… Я его ножом ударила! Сама! Хотела убить… Когда тебя увидела, хотела убить его… Правда… Папа потом дверь замок сломал и скрутил того урода… Я боялась, что ты умрешь… - судорожно вдохнув прошептала девочка тихо. Мальчик притянул ее к себе, и прижал к груди, обнимая за плечи здоровой рукой, и поглаживая ее по спине. Она слышала, как сильно бьется его сердце, и как тяжело он дышит. Казалось, он испугался за нее сильнее, чем за себя. Он даже забыл, что у него гипс на руке. Его трясло…
- Неужели он вас бил все время пока я была дома? – прошептала девочка, чувствуя, как слезы текут по лицу.
- Да… Но я почти ничего не помню… Только как душил сначала… А потом отключился… Очнулся, попытался отползти и он стал бить… Тогда я закричал… - ответил мальчик тихо.
- Прости, что не сразу пришла… Я ведь не думала, что это может быть кто-то другой… думала твой дед… - пробормотала Анна, отодвигаясь, осматривая гипс.
- Он лежал уже, когда я вошел… Прости, что тебе пришлось спасть меня… Это неправильно… Я такой слабак… Прости меня… - прошептал грустно Саша.
- Да ладно. Ты сильный. Я вот тебе пирожки принесла. Мама приготовила. Я так хотела тебя увидеть. Тебя тут кормят? – спросила Анна, улыбаясь, и вытирая слезы.
- Кормят… Но так невкусно… Спасибо за пирожки. Ты ведь не одна пришла? Ты же знаешь, что тут в парке происходит? – спросил Саша снова, разглядывая девочку, и замечая мокрый капюшон и волосы.
- Ну… Менты приходили… Один молодой такой. Поспрашивал и ушел… А папа выпил… И я сама пошла. Не бойся, все будет хорошо. Еще день. Я успею домой добежать, и никто не заметит. – успокоила девочка.
- Иди домой. Быстро. Смотри как темно за окном и дождь… Если тебя похитят? Или что-то сделают? Анна. Пошли, я провожу тебя. Быстро. Анна… - он начал подниматься, но девочка придавила его обратно к подушке, и обняла его, прижавшись в худой груди.
- Не бойся за меня. Я сильная. Ничего со мной не случится! Я сейчас уйду. Ешь пирожки и поправляйся. Скоро тебя выпишут? – спросила девочка.
- Да. Еще пару дней систему покапают, уколы, от сотрясения мозга… И домой отправят… Иди… - смущенно пробормотал мальчик.
- Я больше не приду… Мне в школу надо… пирожки съешь сам. Я так рада, что ты уже не так ужасно выглядишь. Я пойду, только не волнуйся. Я сегодня видела у старика на стене, под тем окном, где мы вчера сидели, следы крови… И окно кто-то выбил, и старик его фанерой забил. И выбили изнутри! Так что… надеюсь, ты вернешься, а старика уже менты упакуют, и я спасу кого-нибудь… Кто бы там ни был… - улыбнувшись, сказала девочка.
- Анна! Не лезь туда только! Пообещай мне! Дай слово, что не полезешь, пока я не вернусь? – встревоженно попросил Саша.
- Не полезу… Не бойся… Буду тебя ждать… - ответила девочка неуверенно, глядя в окно, где мокрое дерево касалось стекла длинными ветками. Казалось, что это леший, который осторожно заглядывал в окно, царапая когтями стекла. Он был огромным, но добрым. Он волновался за мальчика, и Анна мысленно попросила его сторожить Сашу, и ветки стукнулись о стекло, словно леший услышал ее и согласился помочь.
- С тобой ведь ничего не случится? Ты дойдешь до дома? Уже темнеет… - встревоженно спросил мальчик, погладив подругу по плечу здоровой рукой.
- Все будет хорошо. Ну… я пошла. Я рада, что ты жив и в порядке почти… Отоспись здесь… - улыбнулась Анна, понявшись. Осмотрела еще раз своего друга, отмечая, что глаза у него в порядке, и сильных повреждений нет. Запомнила его лицо в мельчайших деталях, представляя, что синяков и ссадин нет.
- Ты странно прощаешься со мной… Словно навсегда… Ты опять что-то чувствуешь, да? Анна! Стой… - крикнул Саша ей вдогонку, заметив ее печальный взгляд, но девочка уже выбежала из палаты, чуть не сбив с ног дядю Витю. Выбежала в коридор, и побежала к выходу, слыша удивленные возгласы мед. сестры и санитарки. Открыла дверь и быстро пробежала кармашек между дверьми, не обращая внимания на монстра, легко коснувшегося ее плеча своими когтями. Когда тяжелая деревянная дверь захлопнулась за спиной, Анна вдохнула влажный воздух всей грудью, и быстро спустилась по бетонным ступенькам, покрытым выбоинами и трещинами. Свернула в бок, к мостику, и оказалась на заднем дворе, рядом со стеной, и той дурацкой надписью. Дождь закончился на короткое время, но туча продолжала висеть, создавая сумрак, похожий на поздний вечер. С мокрых листьев падали капли на голову, девочка набросила капюшон, и ускорилась, перепрыгивая лужи. В голове пульсировало от боли, дышать было сложно, сердце колотилось о грудную клетку. Она чувствовала, что опасность все ближе, но не могла понять откуда ее ждать. Что могло случиться? Чего бояться? Страх сковывал горло, и добавлял сил бежать. Девочка пробежала по тропинке вдоль забора детского дома, и увидев дорогу немного замедлилась и расслабилась… Позади раздались быстрые шаги, она не успела обернуться, получив сильный удар в затылок и теряя сознание… Последняя мысль девочки была, что на нее напал монстр…
Глава 6.
Саша нервничал. Когда она ушла, мальчик ощутил нечто странное, какой-то безумный страх за нее. Страх за ее жизнь. Поэтому он поднялся, обулся, и подошел к окну, когда она ушла. Он понимал, что догнать ее уже не сможет, поэтому просто следил за ней. Она почти сразу пробежала к тропе, а следом за ней шел парень. Почти бежал… И Саша увидел то, что говорила она. Это был монстр. Дед зашел в палату, и Саша быстро сказал, что ему в туалет нужно и вышел, тяжело дыша. Но ему было все равно на себя и свою боль. Он вспомнил, что уже видел этого парня. Перед тем, как Анна пришла, мальчик смотрел в окно и видел, как этот парень стоит у за мусоркой и курит… Только он был в форме санитара. Но лицо его мальчик разглядел… Мерзкое лицо… Похожее на маску, под которой скрывался монстр. Саша быстро прошел по коридору, и вышел на улицу. Его одежда все также была в пятнах застывшей крови и грязи. Он быстро повернул за угол, и понял, что опоздал… Парень-монстр нес ее, перекинув через плечо. Саша спрятался за углом больницы, ощущая растущий гнев внутри. Рядом с мостиком он увидел пустую стеклянную бутылку ид-под пива, и пригнувшись, отчего стало больно в груди, поднял ее. Саша вспомнил лицо санитара, изуродованное, круглое, покрытое красноватыми шрамами от огня. Вспомнил, как тот кривился, пока курил на крыльце больницы. Злость поднималась волнами в худеньком слабом теле мальчика, заставляя мыслить быстрее. Он вспоминал задний двор больницы, мусорки, срубленное дерево, и тропу, уходящую вглубь парка, с другой стороны, от Саши. Именно туда этот урод нес Анну, мальчик был уверен. Поэтому он повернулся, и побежал обратно, быстро пробежав перед крыльцом больницы, и повернул за угол, заметив исчезающую на тропинке фигуру санитара. На короткий миг Саше показалось, что это монстр с шипами на спине, и огромными руками, больше туловища. Это было быстро, как вспышка фотоаппарата, но Саша вздрогнул. Ведь он увидел длинный мерзкий язык, которым чудовищный парень облизывал ноги Анны. И это подстегнуло Сашу забыть о своей боли, и побежать за ним к тропе. Перепрыгнув через поваленное подгнившее дерево, Саша шагнул на тропинку, и тихо пошел следом за санитаром, взяв поудобней бутылку за горлышко в здоровую руку на манер дубинки. Неожиданно пошел сильный дождь. От которого волосы и одежда мальчика сразу промокли. Он пригнулся, и побежал вперед по тропе, игнорируя боль в груди от сломанных ребер. Ветки деревьев пригнулись ниже к земле под тяжестью воды. Саша наступал в следы, оставшиеся от тяжелых ботинок санитара, и думал, что это урод хочет сделать с Анной. Он видел, как безвольно качалась ее голова из стороны в сторону. Видел, что она без сознания, и от этого начинал злиться еще сильнее. Кеды быстро промокли, и грязь налипла на обувь, но мальчик не замечал этого, наступая в оставленные следы, быстро заполняющиеся водой. Дождь лил с невероятной силой, пригибая деревья все ниже к земле, задевая по лицу мокрыми листьями. Прогремел гром, почти в тот же миг молния осветила темное небо и парк, позволив мальчику увидеть фигуру санитара между деревьями и кустами. Саша уже был в этом парке, но так далеко он не заходил. Обычно ходил по той же тропе, по которой пришла Анна… Неужели она не чувствовала опасности? Выходит, она не ведьма, как считали все вокруг. Может у нее просто сильно развита интуиция? Но, впервые, Саша видел мир также, как его видела она. И такой мир, полный монстров и страшных событий нравился мальчику. Он не признавался в этом даже себе, но только в таком мире он не чувствовал себя ничтожеством. Лучше быть монстром, чем обычным человеком? Только в таком мире Саша мог стать кем-то важным… Только в таком ужасном мире Анна навсегда бы осталась с ним. Он еще не понимал, но уже чувствовал это… Эту злость, когда она разговаривает с кем-то еще. Он не мог точно объяснить себе, почему ему было так неприятно, когда она улыбалась кому-то… Не мог, потому что боялся, что тогда ему будет еще больнее от мысли, что он не успел… Поэтому поспешил за ней, чтобы успеть. Успеть спасти ее…
Тропинка заканчивалась полянкой, заросшей травой, в центре которой стоял гранитный памятник со стертой надписью. Саша быстро вспомнил все, что слышал про парк от деда. Когда их привезли в больницу дед рассказал, что в парке есть памятник, где раньше собиралась молодежь выпить и посидеть. Дед был тогда странным, когда говорил об этом… Мрачным и расстроенным… А потом он сказал, что это было хорошее место первые пару месяцев. Гранитная плита, высотой до бедра примерно, и шириной два на два метра где-то, нагревалась от солнца и на ней можно было сидеть и играть в шахматы и карты. Пока однажды там не нашли тело мертвой семилетней девочки без сердца… На камне была кровью нарисована пентаграмма, в центре которой лежало маленькое тело… Сердце так и не нашли. Рассказывая это, дед отвернулся от окна и ушел. А Саша подумал, что дед скорее всего знал тех, кто убил ту девочку. Знал, но промолчал… Именно поэтому он был так расстроен… Может и пить начал из-за этого… Может быть он был другом тому, кто убил ту девочку… И санитара этого дед узнал словно… В голове Саши мысли мелькали с огромной скоростью, быстро складываясь в пугающую картину… Некто в 80х годах убил в этом парке девочку, вырезал ее сердце и… съел его… Этот санитар выглядел не старше тридцати лет… Он мог быть сыном того убийцы или младшим братом… Тот убийца был, несомненно, больным человеком. Такие болезни передаются по наследству… Саша остановился за деревом, пытаясь разглядеть, что происходит… И увидел гигантского монстра с огромным хвостом, как у ящерицы, и мощными руками с когтями… Шипы на спине выделялись и казались необычайно острыми… Мальчик испуганно моргнул, и снова увидел человека, немного больше обычного, около двух метров ростом, широкоплечего, сгорбленного с изуродованным лицом. Урод положил девочку на плиту, и в этот миг раздался гром и всю поляну осветила долгая вспышка молнии. Саша увидел гранитную плиту, на ней Анну, а рядом с ней здоровенный человекоподобный монстр стоял, запрокинув уродливую вытянутую ящероподобную голову с распахнутой пастью полной острейших зубов. Молния исчезла, разрезав небо, и поляна погрузилась во мрак. Но мальчик видел достаточно. У чудовища в руке был длинный нож, когда он наклонился над девочкой. Саша сжал бутылку так, что побелели пальцы. Раздался гром, дождь полил сильнее, и Саша выбежал из-за дерева и кинулся на монстра, нависшего над Анной, приходившей в себя… Она повернула голову, и посмотрела прямо в глаза Саши… И ее глаза были оранжевыми и светящимися! Урод опускал руку с ножом, но она ловко повернулась и упала с камня на траву сбоку. Нож воткнулся в камень, и кончик ножа сломался, а сам нож отлетел вслед за Анной в траву. Саша видел все, как в замедленной съемке, поэтому оказался за спиной монстра раньше, чем он успел подняться, и сразу же ударил бутылкой в висок. Монстр споткнулся и потерял равновесие, упав на бок. Неожиданно он взвыл, а Саша разбил бутылку о гранитную плиту, и ударил его в лицо острыми осколками, попав в левый глаз. И только потом заметил за спиной монстра, ставшего опять человеком, Анну с оранжевыми глазами и кожей, покрытой словно сиренево-черными чешуйками… Она стояла за спиной санитара, закрывающего кровоточащий глаз, и ее рука, покрытая переливающейся чешуёй с длинными острыми когтями держала поломанный нож, и быстрыми ударами вонзала его в спину и бок скулящего парня. Саша отбросил окровавленную бутылку в сторону памятника, разбив ее, и заметил, что у него на руке длинные когти… Он моргнул, и еще раз посмотрел на уже нормальную руку. Скорость вернулась в обычное состояние, и Саша заметил, что шум дождя глушит крики урода. Он посмотрел на Анну, замечая, что она отпрыгнула назад, удерживая нож в правой руке. Ее глаза все еще светились оранжевым, и выглядели пугающе, а тело было покрыто исчезающими чешуйками, как у змеи. Она наклонилась к санитару и что-то прошипела ему на ухо, а он заскулил в ответ, кивая головой. После чего она махнула рукой вперед, и вбила нож ему в горло. Кровь хлынула потоком, но Анна равнодушно вытащила нож, и перешагнула через тело. Подошла к Саше, и пока она шла, ее лицо становилось детским, а тело обычным человеческим. Последними обычными стали глаза. Она порывисто обняла мальчика и прижалась к нему всем телом вздрагивая.
- Ты всегда их видишь такими? Ты видела его огромной ящерицей? Да? Ведь да? Что ты спросила у него? – тоже вздрагивая спросил Саша, только заметив боль в поломанных ребрах.
- Помнишь девочку изнасиловали, и она покончила с собой? Это он… Это был он… Я знала… Голова болит… - пробормотала она, и ее вырвало. Она опиралась рукой о дерево, и тяжело дышала. Саша погладил ее по спине, замечая, что она вся в крови, которую смывает дождь, словно ставший сильнее.
- Что делать с ним? – спросил мальчик, посмотрев на труп и на нож в руке девочки.
- Пусть тут лежит. Нож выброшу по дороге домой в степи у гаражей. Пошли в больницу отведу тебя. – пробормотала она тихо.
- Я пойду с тобой. – твердо сказал Саша.
- Нет. Пошли. Провожу тебя. Ты же видел, да? Видел, какой он… - прошептала она, вытирая руки и нож о мокрую траву.
- Да… Ты всегда их так видишь? Всегда… А у тебя глаза оранжевые были… - неожиданно для себя сказал Саша.
- Да? Я не знала… Видишь, я тоже монстр… - задумчиво произнесла она в ответ, проходя вперед на тропинку.
- Я тоже… - тихо сказал мальчик. Она повернулась, и улыбнулась, обнажив острые зубы. А в голове мальчика все путалось. Он не понимал, что происходит. Галлюцинации это? Последствия сотрясения и нервного истощения? Или просто его фантазии? Он догнал Анну, и они пошли вместе. Она держала нож в руке, спрятав лезвие в рукав кофты.
- Я видела… Нормально это… Ты же разозлился… Монстры не обязательно плохие… Я не видела себя со стороны никогда… Сейчас домой пойду. Ты сможешь постирать вещи в больнице? – спросила она, когда они дошли до крыльца, и встали под крышу.
- Хорошо, что я не сошел с ума… Я так испугался за тебя… Я все постираю в туалете в раковине… Давай только ты будешь осторожна… - попросил Саша, обняв девочка за плечи здоровой рукой. Она уткнулась носом ему в шею, и щекотно потерлась носом. Потом быстро ушла к мостику и скрылась за зданием. Саша зашел в здание и прошел по пустому коридору. Никто не заметил его отсутствия. Свет мигал, и было тихо. Саша прошел в туалет, закрыл дверь, и снял с себя всю одежду сложив ее в тазик, который там оставляла санитарка, в котором можно было помыть голову. Вода была холодная, и Саша быстро все прополоскал в воде, и слил воду, залив все чистой водой, и прополоскал все еще раз. Потом закинул грязные кеды в раковину, и обмыл грязь с кровь с них. В небольшом зеркале над раковиной отражался худой, бледный мальчик, покрытый бесконечными синяками и шрамами. Он наклонился над раковиной и обмыл тело и волосы мылом. Ему было не привыкать к холодной воде. Вздрагивая, он откинул отросшие мокрые волосы с лица и посмотрел в зеркало, рассматривая свое лицо. Припухлость спала, но синяки еще долго будут проходить… Губы кровили еще, и он сплюнул кровь в раковину… волнистые светлые волосы от воды казались темными… Саше не нравилось его отражение… Он выглядел слабым и жалким… И это злило мальчика… Он вспоминал оранжевые глаза Анны… Вспоминал того монстра, которого они убили, и не понимал, почему ему не было страшно? Он не боялся сам умереть! Он боялся только за нее… Она для него важнее собственной жизни… Он отжал мокрые вещи, прижав их рукой ко дну тазика, и забросил вещи себе на плечо. Обул мокрые кеды, и сполоснул сам тазик. Открыл дверь, и пошел в свою палату. Зашел в палату, увидев испуганное лицо деда.
- Что ты делал там? – пробормотал дед.
- Я вещи стирал… Они в крови были и грязи… Мерзко… - неуверенно ответил Саша, претворившись, что не понял, о чем старик. Но глаза старика нервно блестели, и он тихо спросил:
- Ты… Убил его? Я видел… Он нес кого-то… Неужели та девчонка? Она ведь принесла пирожки? Он ее убил?
- Кто он такой? – спросил Саша в ответ.
- Он… Он сын моего знакомого… - рассеянно испуганно ответил дед.
- Того, который убил девочку и съел ее сердце? – спросил Саша, повесив вещи на спинку кровати и стул, укутываясь тонким и колючим одеялом. Телу стало тепло. Он пододвинул к себе пакет с пирожками, и развязал его, откусив кусочек. Старик словно впал в ступор, и просто смотрел на стену, глазами полными страха. Саша съел пирожок, и отложил пакетик на старую тумбочку обратно, с остальными. Дед, казалось, был погружен в свои мысли, и забыл о внуке. Саша лег на кровать, и услышал:
- Он всегда был странным… Я раньше жил в тех многоэтажках, напротив детского дома… Жил с мамой… А он жил в этом детском доме… Я гулял с друзьями в этом парке… И мы увидели его… Он убил кошку и ел ее… Мы убежали тогда… Он был огромным и страшным… Хотя был лишь немного старше нас… Я его видел редко потом… Но однажды у нас пропала девочка, и нашли ее избитую, покусанную, изнасилованную… Она училась в моем классе… Все были в ужасе… Но мы знали, что это сделал он… Только вот сделать мы ничего не могли. Потом было то лето… И мы нашли мертвую девочку… А он стоял рядом и ел ее сердце!!! И мы… Мы взяли камни, и кинулись на него… И убили его… Мы привели родителей той девочки, и все рассказали… Они заплатили кому-то и его тело захоронили в общей могиле… Никто так и не узнал об этом… Никто, кроме той изнасилованной девочки… Родившей потом ребенка от этого урода… Когда ребенок был маленьким, он поджег сарай, в котором запер собак и кошек, которых поймал или украл где-то… Он облил сарай бензином… Знаешь, мне было тогда уже за двадцать… Уже женат и дочка, чуть старше его… Он пролил бензин на себя и загорелся сам… Но не умер… Я хотел, чтобы он умер! Я знал, что он такой же, как его отец… Они больные… Понимаешь? Они больные… Ты же видел его… Ты ведь убил его? Или это сделал она? Та девчонка, да? Она же убила его? Да???
- Да… Она… - потрясенно ответил Саша.
- Я так и знал! Я понял это! Он хотел ее убить? Хотел убить ее… На том камне… Да? – прошептал восторженно дед, глядя безумными глазами на внука.
- Да… - тихо ответил Саша, сжимая свои руки, чувствуя внутри ту же ярость.
- Знаешь, она готова была убить меня, когда ворвалась в дом… Она невероятно сильная девочка… И она тебя очень любит… Защищай ее… Спи… Я бываю грубым и злым, но я просто сломленный старик… Уже… - пробормотал тихо дед, и лег, закрыв глаза и отвернувшись к стене. Саша закутался в одеяло, и ощутил, как ломит все тело, и как он устал… А Анна в это время идет домой под ливнем… Почему она такая самоуверенная? Знала бы она, как страшно Саше, когда он не видит ее… Он уверен, что она может сделать что угодно. Если ей захочется, она может пойти против любого. Она никогда не сомневается в себе… Всегда говорит твердо, и не возникает сомнений в ее правоте… Но, как же Саше хотелось бы, чтобы она хоть иногда думала о том, что она не бессмертная! Что она маленькая девочка, которую сегодня чуть не убил какой-то псих… После этой мысли мальчик уснул тяжелым и беспокойным сном.
А в это время маленькая Анна повернула перед тропинкой, в сторону гаражей, где раньше играла с другими детьми, прыгая по крышам. Дождь продолжался, и кеды девочки погружались в глину почти полностью. Одежда была насквозь мокрой и неприятно прилипала к худенькому телу. Но она продолжала быстро идти между невысокими ржавыми гаражами. Анна помнила, что почти в конце, где был неглубокий овраг, был старый гараж, где мальчишки постарше прятали травку и алкоголь. Анна прошла к нему, и спустилась в овраг, поскальзываясь на глинистом берегу, и провалившись ногами в грязную воду по щиколотку. Овраг, обычно пустой и сухой, заваленной мусором, быстро заполнялся грязной водой. Анна пошла по оврагу в сторону, вспоминая, что уже была здесь. Ей было пять, и она спряталась в овраге от старших мальчиков, которые почему-то сильно разозлились, когда увидели ее за тем гаражом. Наверное, они боялись, что маленькая Анна расскажет взрослым про их схрон. Боялись, что девчонка могла что-то услышать или увидеть, и хотели ее припугнуть. Анна испугалась и спрыгнула в овражек, побежав по нему в сторону. Мальчишки потеряли ее из виду, но девочка не знала этого. Она бежала, пока не увидела большой куст на берегу оврага, за которым и спряталась. Тогда ей показалось, что этот куст был очень далеко от того гаража, где был схрон. Сейчас она поняла, что прошла не больше десяти метров от него. Куст был там же. Уже высохший, и разросшийся так, что был больше похож на низкорослое деревце. Анна устало улыбнулась, рассматривая куст, похожий на гигантского паука. Ветки были колючими, как она и помнила. Листья уже опали. Малютка Анна в прошлом, сидела вплотную к кусту, боясь дышать, и ждала пока стихнут крики, надеясь, что мальчишки не запомнили ее. Сейчас она отодвинула ветки, и вытащила нож из рукава, раскапывая им землю возле ствола куста-паука. Когда ямка стала достаточно глубокой, Анна вбила нож в глубь грязи и вязкой земли по самую рукоятку. Когда весь нож исчез в мягкой глине, небо рассекла молния прямо до земли, и раздался гром невиданной силы. Девочке показалось, что гром пытался обрушить небосвод. Хоть это и казалось невозможным, но дождь стал сильнее. Крупные капли били по голове, покрытой мокрым насквозь капюшоном, и худенькому телу. Анна выдохлась и безумно устала. Голова болела от недавнего удара, и во рту было сухо. Она открыла рот и запрокинула голову, ловя крупные капли дождя. Мысли путались. Вода попадала в горло, заставляя рефлекторно сглатывать ее. Устало, девочка наклонилась обратно над ямкой в глубине которой был нож, и быстро закапала ее левой рукой. В голове было непривычно спокойно и пусто. Нужно было раньше головой приложиться, подумала девочка, устало усмехнувшись. Грязные руки она сполоснула в мутной воде, заполнившей овраг уже почти по колено. Постояла пару минут, подставив лицо каплям дождя, и, ухватившись за толстую ветку между колючками, выбралась из канавы. Кеды сразу же провалились в грязь по щиколотку почти, отчего идти стало еще тяжелее и ленивее. Анна собрала остатки сил, и быстро пошла прочь от гаражей, к тропе через степь, обратно домой. Машин, людей, животных не было вообще. Казалось, весь мир умер или уснул, оставив девочку наедине с бушующей природой.
Она прошла по тропе, мимо хлебопекарни, магазинчика, и через тропу, с огромными лужами мутной воды. Свернула на соседнюю улицу, вспомнив, что хотела еще раз заглянуть в дом старика. Подходя к его дому, заметила открытую нараспашку калитку, и вошла внутрь. Входная дверь также была распахнута настежь, и это помогло Анне решится войти в дом. Можно было сказать, что решила помочь старику, испугавшись, что с ним что-то случилось. На пороге она замерла, прислушиваясь к странным звукам и всхлипам, доносившимся из дальней комнаты. Страха не было, только невероятное чувство усталости заполняло все тело. Но Анна заставила себя войти в темную кухню с печкой, потертым деревянным столиком и парой деревянных стульев. Никого не встретив, она прошла вглубь, продолжая прислушиваться. Но сильные капли неутихающего дождя продолжали барабанить по крыше, создавая гул в доме. Анна подошла в двери вплотную и прислушалась. Там был звук возни и стоны. Девочка дернула ручку несколько раз, оглядываясь назад. После пережитого сегодня, она уже не боялась старика-инвалида. Дверь не открывалась. Тогда Анна огляделась, и заметила старую кочергу возле печки. Удобно перехватив кочергу, как ломик, девочка подцепила дверь, и дернула ее на себя. Дверь приоткрылась, а из комнаты пахнуло чем-то затхлым и гнилым… Неожиданно входная дверь хлопнула, и Анна быстро обернулась, встав спиной к приоткрывшейся двери комнаты, откуда теперь ясно слышались стоны и всхлипы. Но в темноте комнаты девочка ничего не успела увидеть. На пороге входной двери стоял старик.
- Что ты здесь делаешь, мелкая дрянь? – дрожащим голосом, спросил он, озираясь. Анна устало осматривала осунувшееся лицо старика, понимая, что хочет убить его, даже если в той комнате его дочь или жена. Ей все равно, что он скажет. В голове начинало болезненно пульсировать.
- Брось кочергу и убирайся отсюда. Живо. – тихо и хрипло крикнул старик ей.
- Кто там у тебя? Ответь честно. Мой друг уже побежал вызывать полицию. – соврала девочка, удерживая кочергу на манер дубинки.
- Это… Не твое дело… - промямлил старик. Но в его тусклых глазах мелькнуло нечто пугающее… Анна увидела, что монстр в нем готов убить ее, лишь бы она не заглянула в комнату.
- Ты же знаешь, что это я нашла у старухи труп ребенка? – с издевкой спросила Анна. Старик посмотрел на нее иначе, оценивающе, злобно прищурив глаза и спросил:
- Ладно… ты ведь врешь про милицию? Хочешь узнать кто там? Это – мой внук. Он болен. Никто не влезает в семью. Понимаешь? Даже ментам плевать. Всем плевать. Я могу делать что угодно в своем доме, понимаешь?
- Ты прав. Я знаю, что всем плевать… Но не мне. Я могу убить тебя и всем тоже будет плевать. Я ведь – маленькая девочка. В такое никто не поверит. Так что ты прав… Я понимаю… Но я устала… Сегодня был отвратительный день… Не зли меня… Я хочу жить спокойно… Поэтому ты сейчас сядешь на стул, и я заберу у тебя костыль. Потом осмотрю твоего внука, и, если мне покажется, что он нуждается в помощи – я заберу его с собой и убью тебя. Или позволю ему убить тебя… Как думаешь, он хочет убить тебя, а старик? – спокойно и уже не прикидываясь ребенком, говорила Анна. Старик побледнел и выглядел испуганно. Было видно, что он злится, но не знает, как себя вести. Во время диалога за дверью комнаты стало тихо, и было понятно, что находящийся там человек прислушивается к разговору. Со стороны входной двери раздались шаги и стук в дверь, а потом нервный голос спросил:
- Анна? Я видел, что ты вошла сюда! Анна ответь!
- Открой дверь старик. – сказала Анна, улыбнувшись. Теперь она не одна, а значит уже не страшно. Старик обреченно с явным неудовольствием открыл дверь, и в дом вошел мокрый и грязный Дима. Он оттолкнул старика, чуть не уронив его, и успокоился, заметив девочку.
- Все в порядке. Я не сдержалась и вошла. Он сказал, что в комнате его внук. Посмотри за стариком, а я в комнату. – сказала девочка, и Дима серьезно кивнул, прикрывая дверь за спиной. Анна открыла дверь в комнату, откуда пахнуло сыростью, прелостью, мочой и грязью. Окно было забито фанерой изнутри. Тело болело от усталости, мокрая одежда сковывала движения и охлаждала тело все сильнее, но девочка не обращала на это внимание. И даже мерзкая вонь в замкнутом помещении не пугала девочку так, как мысли, что в этой вонючей комнате находится ребенок, которому кроме нее никто не поможет. Эти мысли добавляли сил и уверенности Анне. Она пошарила на стене и нашла расшатанный выключатель с торчащими проводами, щелкнув засаленную кнопку. Одинокая лампочка под потолком на длинном проводе зажглась мутно-желтым светом, осветив комнату. Казалось, что лампочка стыдилась того, что освещает. У девочки перехватило дыхание от злости, когда она разглядела существо на полу. Трудно было точно определить пол и возраст существа, привязанного к старой ржавой батареи. Оно было полуголое, с длинными свалявшимися волосами, грязное, в грязном засаленном тулупе с голыми ногами. Весь пол в комнате покрывал слой грязи, мусора, испражнений и мочи. Существо было со связанными худыми руками за спиной и с кляпом из какой-то тряпки во рту. Оно смотрело безумным взглядом на девочку, и Анна немедля вытащила свой новый нож из кармана и подошла к существу. Морщась от вони, девочка отмечала, что плен был долгий. Кое-где на полу была кровь и остатки еды в железной миске. Анна протянула руку и вытащила изо рта пленника тряпку отбросив ее в сторону. Он закашлялся, и прошептал хрипло:
- Не внук. Не внук я… Я из детдома. Он меня заманил сюда осенью… Осенью… в ноябре… В прошлом году…
- Дим. Избей его. – крикнула девочка из комнаты, чувствуя, как в глазах темнеет от злости, а в затылке появляется пульсирующая боль. Она услышала, как старик что-то попытался сказать, но Дима не стал его слушать и раздались глухие звуки удара, принося облегчение и Анне, и пленнику, который был мальчиком, чей возраст трудно было понять из-за худобы, грязного лица и волос. Наклонившись, девочка ловко перерезала толстую засаленную веревку на запястьях и локтях мальчика, из-за чего он чуть не упал, но Анна его придержала, убрав нож в карман, и помогла ему подняться. Тонкие худые ноги дрожали, но мальчик смог встать и оказался выше Саши. Девочка поддерживала его за талию, и перекинула его руку себе через плечо. Они вышли из комнаты-тюрьмы, и Анна увидела старика на полу рядом со столом без сознания. Дима разглядывал мальчика, и глаза мужчины наполнялись ненавистью. Старик застонал и тут же получил пинок в грудь и живот, и затих. Анна прижала мальчика к себе, сказав:
- Он больше не обидит тебя. Как тебя зовут? Я – Анна.
- Кирилл. Я знаю, что ты – Анна. Он говорил, что ты «везде суешь свой нос». – прохрипел мальчик, неожиданно довольным голосом.
- Дим… Я думаю, ты сходи вызови ментов, а я пойду домой. Скажешь, что шел мимо, когда из дома выбежал мальчик. Ничего не видел, ничего не знаешь. – сказала Анна, усаживая Кирилла на стул.
- Хорошо… А как старик? – спросил Дима.
- Мы сейчас придумаем. Иди. – ответила Анна, посмотрев на мальчика. Дима кивнул и вышел из дома, направляясь к соседям, у которых был телефон. Анна отошла закрыть дверь, когда сзади раздались звуки удара и хрипы… Все произошло быстро, но ожидаемо… Девочка повернулась, глядя на свершившуюся месть за целый год насилия. Худенький грязный мальчик, сидел на коленях рядом со стариком, и методично, с лицом, выражающим полное удовлетворение, бил кухонным ножом в грудь, горло и живот старика, издающего предсмертные хрипы. На короткий миг девочка увидела паукообразного монстра на полу, судорожно сжимающего свои острые лапы, а над ним существо, похожее на птицу, но с металлическими пластинами на змееподобном теле, с такими же глазами, цвета темно-серого металла. Анна моргнула, и видение исчезло. Когда старик затих, мальчик вбил нож в грудь по рукоять, и отодвинулся, устало и тяжело дыша. Девочка налила в бокал воды из-под крана и дала попить мальчику, который был испачкан теперь еще и кровью. Он выпил воды и сказал:
- Уходи. Спасибо, что спасла меня, Анна. Уходи. Я скажу, что он выронил нож, и я освободился, а потом убил его. Не волнуйся, о тебе я ничего не скажу. Спасибо тебе. Иди.
- Я живу на другой улице. Спросишь у любого – тебе покажут мой дом. Надеюсь, тебя не посадят. Тебе сколько лет? – спросила Анна, замерев у двери.
- 15… Мне 15 уже… - пробормотал мальчик растерянно. Казалось, только сейчас он понял, что целый год был пленником у мерзкого старика. Анна открыла дверь и выскользнула из дома под ливень, который и не думал заканчиваться. Словно природа злилась также, как девочка на несправедливость этого уродливого мира, и пыталась очистить его также, как и Анна. Девочка быстро вышла из двора старика, и на повороте столкнулась с Димой.
- Он в порядке. Старик мертв. Я зайду к тебе, когда смогу. Все хорошо? – спросила Анна.
- Вызвал. Скоро приедут. Я дождусь их и уйду… У тебя что-то случилось? – спросил Дима, вглядываясь в глаза девочки.
- Да… Тут кое-что случилось просто… Еще до этого… Ладно. Мне домой нужно. Я уже долго под дождем мокну. Удачи тебе. Не говори обо мне. – сказала девочка, чувствуя невероятную усталость во всем теле. Дима кивнул, и пошел к дому старика, а девочка пошла домой. Голова болела, ее тошнило, а ноги передвигались с трудом. Все тело покалывало иголками, и движения приносили боль. Мысли испарились, когда она вошла в дом, разулась в коридоре, и вытащила нож, спрятав его в своих школьных кедах, стоящих среди другой обуви. Мама выбежала в коридор и стала ругать Анну, приговаривая, что она заболеет теперь, спрашивая, куда она ходила и прочее… Девочка невнятно сказала, что просто хотела прогуляться, но упала в канаву, соскользнув с мостика. Маму такое объяснение устроило, и она, продолжая запугивать дочку болезнью и температурой, собрала вещи, и унесла в стирку. После чего Анна в одних трусиках прошла в дом, и мама набрала ей большую чашку теплой, почти горячей, воды, усадив дочь туда. Тазик был не большой, но вода закрывала ноги девочки, и тело тоже начало отогреваться. Мама намылила волосы Анны, и натерла тело жесткой губкой. Потом сполоснула дочь теплой водой, и обернув большим полотенцем, насухо вытерла худенькое тело. Анна сама вылезла из ванны, внутри которой стоял тазик, и одела чистые плавки и домашнюю майку. Потом прошла в комнату, а мама принесла ей теплое молоко с медом, и девочка его послушно выпила. Потом мама укрыла Анну большим теплым одеялом, и тревожно спросила:
- Ты ведь не ходила к Саше в больницу одна?
- Нет… - тихо соврала девочка, закрывая глаза и проваливаясь в сон. Ей снилось большое чудовище с темно-серыми металлическими глазами и крыльями и другое чудовище, покрытое чешуйками с голубыми глазами… И она тоже была чудовищем… С большими черными кожистыми крыльями, огромными когтями и оранжевыми глазами… Даже во сне она чувствовала, какое горячее ее тело, и слышала, как мама плачет и что-то бормочет, но глаза не открывались… Неужели вот так она и умрет? Хотя… Она же спасла мальчика… Ее жизнь в обмен на жизнь кого-то другого – вполне логично… Дышать было сложно… Даже во сне… Но проснуться она не могла… Чудовища подошли к ней во сне, и обняли ее. И стало легче дышать… Казалось, они забрали часть боли и часть болезни себе… Разделили на троих… И Анна проснулась…
Глава 7.
Открыть глаза было сложно. Веки опухли, а тело вообще не двигалось. Чтобы поднять руку пришлось приложить усилия. Казалось, что все кости сломаны. Анна протерла глаза, и начала моргать, не понимая, что происходит. В вене стояла игла, рядом стул, на котором были какие-то шприцы, бутылки со спиртом и непонятными лекарствами. В комнате было светло, но шторы закрыты. Анна попыталась приподняться, когда в комнату забежала сестра, и со счастливыми воплями кинулась на кровать Анны. Потом в комнату забежала мама, и тоже обняла девочку. Когда страсти поутихли, Анна спросила, что случилось, и мама ответила:
- Ты спала двое суток и не просыпалась. У тебя была высокая температура, и я вызвала скорую. Врачи сказали, что у тебя воспаление легких, и поставили систему. Тетя Люба с соседней улицы приходила и ставила тебе уколы и системы. Это все из-за того, что ты промокла!
- Прости. Я не подумала… - ответила девочка, закашлявшись. Дышать было тяжело и больно. Младшая сестра сидела рядом, разглядывая иглу в руке Анны.
- Да что уже… Больше так не делай! Сиди дома, когда дождь. Тут еще Дима приходил про тебя спрашивал, и Саша уже дома с дедушкой. Ему лучше. Я им еды передавала и соленья. Дядя Витя не пьет и ведет себя так странно… Тоже спрашивал о тебе и предавал, чтобы ты выздоравливала. А дядя Коля умер… Вот и все вроде. Дождь еще идет. Все два дня пока ты спала шел дождь. Весь огород затопило… Я там бульон варила тебе. Врач сказал, как очнешься кушай даже если не хочешь. Нужно тело восстанавливать. Я очень рада, что ты очнулась. Папа на работе, но он тоже очень волновался. Бабушка вечером придет с работы тоже обрадуется. – сказала мама, улыбнувшись. Обняла дочку еще раз, и ушла на кухню наливать бульон. Младшая сестра побежала за ней помогать. Анна же думала о том, что спала два дня… Ей хотелось узнать, что там с Кириллом, как Дима объяснил все ментам и, конечно, как там Саша?.. У него хоть нет воспаления? Он же тоже промок? Тело не слушалось, но девочка смогла приподняться немного и подняла подушку, чтобы сесть. Лежать уже не хотелось. Казалось, что за эти два дня девочка выспалась на всю жизнь. Сон был странный… Неужели ее фантазия придумала, что Саша и Кирилл разделили с ней болезнь? Вообще это ожидаемо, что она заболела… Но почему-то было проще поверить, что она заболела из-за того, что помогла мальчикам и убила того урода… Она же убила человека… Если так можно было его назвать… В голове девочки все путалось… Мысли разом навалились, и голова снова начала болеть. Мама принесла глубокую тарелку с бульоном и сухариками. Анна быстро все съела, и легла на кровать, снова провалившись в сон. Тело пыталось восстановится, и девочка не мешала ему.
Проснулась Анна уже на следующее утро. Было еще слишком рано. Сестра спала с мамой, и в комнате было пусто, тихо и светло. Солнце освещало окно и пролазило в комнату в щель между шторами. Девочка заметила, что иглы в вене нет, как и стула с лекарствами. Тело болело, но уже не так сильно, как до этого. И Анна смогла встать и подойти к окну, отодвинув шторы в сторону. Теплый солнечный свет ударил в глаза, вызвав новый приступ боли в голове. Девочка сморщилась и отодвинулась в сторону от окна. На столе лежали маленькие детские часики Анны, которые показывали шесть утра. Девочка одела домашний халатик и направилась в кухню, где столкнулась с отцом.
- Ты уже ходишь? Как себя чувствуешь? – холодно спросил отец, наливая себе чай.
- Нормально. В туалет хочу… - ответила девочка, и быстро вышла из кухни в коридор. Закрыв дверь, она наклонилась над кедами и проверила нож, который так и лежал там. Потом обула резиновые сапоги и легкую куртку, в которой обычно ходила убирать в огороде, и вышла на улицу. В проходе между гаражом и домом воды почти не было, но в огороде все тропинки были залиты водой, которая блестела от солнца. Небо было светлое и чистое, без облаков. Анна прошла по тропинке к уличному туалету и зашла внутрь деревянного домика. Быстро сходила в туалет и вышла. Ей всегда не нравился этот туалет, особенно в холод или сильную жару. Летом весь домик опутывали паутиной жуткие огромные пауки и прочие насекомые вползали внутрь. Выгребная яма под дырой продувалась холодным ветром зимой, делая поход в туалет настоящей пыткой. Девочка ненавидела этот туалет, но ничего не могла изменить. Выйдя обратно в огород, она с наслаждением вдыхала влажный воздух без пыли и наслаждалась тишиной. Тело было еще слабым, но Анна не хотела больше лежать. Она прошла к лестнице на крышу гаража и села на нижнюю деревянную ступеньку, еще влажную и прохладную. Подняв голову к светло-голубому небу, она думала о том, как было бы здорово иметь крылья и бессмертное тело, которое бы никогда не болело… Воображение маленькой девочки рисовало фантастические картины, и она теряла связь с реальностью, ощущая, как легко она расправляет крылья и взлетает в такое светлое небо, разрывая редкие белые пушистые облака своими крыльями и головой… Она ощущала этот холодный и влажный воздух там вверху в небе. Ощущала свои большие крылья за спиной… Парить в небе было так невероятно здорово…
- Анна? – услышала девочка счастливый голос Саши, вырвавший ее из таких приятных фантазий. Она перевела глаза в сторону забора и увидела своего друга. Он улыбался, тревожно вглядываясь в лицо девочки. Она с трудом поднялась и подошла ближе к невысокому деревянному забору, и протянула руку, коснувшись руки мальчика. Он был худым, бледным, с опухшими ото сна глазами. Гипс на руке был грязным, и Анна погладила его по длинным пальцам, улыбнувшись. Неожиданно для себя она заметила, что мальчик стал словно взрослее… Он перегнулся через забор и обнял девочку здоровой рукой, прижав к себе. Анна ощутила, как сильно бьется его сердце в груди. И только сейчас она поняла, что он волновался за нее все это время. Мальчик отпустил ее, и заглянул в глаза, спросив:
- Ты была у старика? Только честно.
- Да. Потом расскажу… - ответила Анна, оглянувшись на дом Саши, где на порог вышел его дед. Но старик, заметив девочку, улыбнулся, и подошел к забору, спросив:
- Ну как ты? Выздоровела?
- Вроде лучше… - ответила Анна, удивленно.
- Спасибо тебе… Я… Я глупый старик… И вел себя глупо… Прости меня, девочка… Ты сделала то, чего не смог сделать я… - тихо пробормотал дед и ушел, не дожидаясь ответа растерявшейся Анны.
- Я потом тебе все объясню. Ты сегодня дома? – спросил Саша в ответ на вопросительный взгляд девочки.
- Наверное… Все тело болит еще… если честно… - ответила она, рассматривая взъерошенные волосы друга.
- Иди оденься и поешь. Я тоже поем и буду ждать тебя на крыше. Хочу поговорить, но не думаю, что тебя отпустят гулять в таком состоянии… - сказал Саша, разглядывая пошатывающуюся Анну.
- Может отпустят… Гулять и больным нужно. – усмехнулась девочка.
- Я рад, что ты очнулась… Мне снился сон, где я видел тебя в образе чудовища, и сам был чудовищем… И там было еще одно чудовище… Как будто металлическое такое… И… Ты умирала… И я тебя обнял… Я хотел забрать боль себе… И он тоже… Я чувствовал, как тебе больно… Это было так странно… А я потом проснуться не мог долго… Болело все… Весь день лежал потом без сил и бредил, как дед сказал… Тебе не снилось ничего? – смущенно спросил Саша, убирая волосы назад длинными пальцами здоровой руки.
- Я тоже такой сон видела… Там у тебя голубые глаза такие… А у меня оранжевые… и крылья… - ответила Анна, задумчиво прикрыв глаза.
- Правда? Мне так больно было… А кто этот второй? – неожиданно нахмурившись, спросил мальчик.
- Потом расскажу. Пойду поем. Правда слабость какая-то еще осталась… - ответила девочка, услышав, как хлопнула входная дверь. Отец вышел в огород и крикнул Анне идти домой. Саша улыбнулся, и они разошлись по домам. Отец уехал на работу, а девочка зашла домой. И только дома она поняла, что халат промок, и ей неприятно холодил тело. Но все чувства и ощущения были словно притуплены. Мама уже встала и умывалась в ванной комнате. Сестра еще спала. Анна выпила воды и ощутила голод. Мама зашла на кухню и увидела дочку, предложив покушать. Анна пошла умыться, переодела плавки, и оделась в спортивные брюки, зеленую футболку, носки. После чего стало теплее. На кухне мама подогрела гречневый суп и нарезала хлеб. Анна села за стол с мамой и поела, чувствуя, как тело наполняется силой.
- Пока ты болела, старика дядю Колю убили. Говорят, у него был сын-инвалид, который его убил. Какой ужас… Сначала старушка, потом это… - пробормотала мама. Анна впервые увидела в маме маленькую наивную девочку, которая верит в чудо, и ощутила себя вдруг взрослой. Намного старше своих родителей… И это расстроило девочку. Напугало даже. Почему взрослые такие глупые? Неужели они ничего не понимают? Анна в растерянности посмотрела в глаза маме, и спросила:
- Неужели ты веришь в это?
- Это я слышала от соседей дяди Коли… Не знаю даже… - смущенно ответила мама, неожиданно опустив глаза. Казалось, она сама поняла, как глупо звучит то, что она сказала. Неужели взрослых нет в принципе? На кого тогда надеяться? Кто может помочь ребенку? Анна доела суп, и помыла тарелку. Мама молча налила себе и дочери чай, выставив на стол пару кусочков сметанного пирога. Говорить было не о чем, и тишина молчания давила. Девочка съела пирог и выпила чай, когда в кухню забежала младшая сестра. Она что-то бурно начала рассказывать и спрашивать, и у Анны заболела голова. Она встала и, вымыв кружку, пошла в ванную чистить зубы. После чего ощутила, что тело болит меньше, и решила пойти прогуляться. В школу она сегодня точно не идет. Саша, скорее всего тоже. Поэтому можно будет погулять. Немного. Анна заправила свою кровать и кровать сестры, одела кофту с капюшоном сверху, заплела косичку, и направилась в коридор.
- Куда ты? Как себя чувствуешь? – спросила мама, вытаскивая мясо из морозилки.
- Хочу прогуляться с Сашей. Могу в магазин сходить. – ответила девочка, надеясь, что мама не заставит ее таскать с собой сестру.
- Да. Хлеб нужно и макароны. Сейчас деньги дам. – ответила мама, выложив мясо размораживаться в раковину и сполоснув руки. Она пошла в комнату, и вернулась с деньгами. Анна положила купюру себе в карман брюк, и пошла в коридор, обувать старые кеды, и спрятала нож себе в карман кофты.
- Только долго не гуляй… Еще слабая… Я приготовлю тушеное мясо с картошкой… Можешь Сашу пригласить на обед к нам. У него рука сломана же… И он тоже болел… Ему нужно хорошо питаться. – предложила мама, посмотрев на дочь. Младшая сестра умывалась и не видела, что Анна уходит. Обычно она начинала капризничать, упрашивая взять ее с собой. Поэтому Анна быстро обулась и выскользнула на улицу. Там пробежала мимо собак, и вышла на улицу, закрыв калитку на щеколду. Дошла до забора Саши и прошла к окну, увидев друга, одевающего кофту. Она махнула ему рукой, и он кивнул в ответ. Анна повернулась спиной к обшарпанному дому друга, и облокотилась спиной на металлический угол калитки, глядя в небо. Голубое и светлое небо затянули белые пушистые облака, и это было очень красиво и расслабляюще. Девочка опустила голову, глядя, как в лужах искажается небо… Небо в лужах выглядело жутким и темным… И такой контраст был очень приятен… Светлое небо не было таким завораживающим, как, то пугающее небо, отражающееся в лужах… Лужи вообще были везде разбросаны, как темные зеркала…
- Отпросилась? – спросил Саша, открывая скрипящую калитку.
- Долго одевался. – усмехнулась девочка в ответ, повернувшись к другу. Его волосы были расчесаны и выглядели аккуратнее. Кофта была одета на здоровую руку и наброшена на плечо больной руки. Он был в спортивных синих брюках, и старых кедах. Синюю футболку он одергивал, но ему было неудобно одеваться одной рукой. Анна поправила ему футболку и кофту.
- Ты странно выглядишь… - растерянно произнес мальчик, рассматривая подругу.
- Как? – спросила Анна, откинув косичку на спину.
- Словно ты старше стала… И словно не здесь где-то… Во сне мне показалось, что ты умерла… - тихо ответил мальчик. Анна улыбнулась, ответив:
- Мне тоже показалось, что ты стал старше… Пошли в магазин сходим. Расскажи, почему твой дед так сказал?
- Он знал про того… - и мальчик рассказал ей все, что говорил дед про того санитара и его отца. Рассказал, что дед не пил с момента, как вернулись и сам все дома делает.
- То есть, он догадался, что это я сделала? – уточнила Анна, нахмурившись.
- Да. Он сразу понял это. Кажется, все это время он жалел, что сам не сделал этого… - ответил Саша. Они медленно шли вдоль домов, обходя лужи и грязь.
- Понятно теперь… Хорошо, что он так изменился. Странно конечно, что они все это знали, но не вмешались… Как с собакой… как со старухой и ее мужем… Ненавижу взрослых! Мама сегодня сказала, что дядю Колю убил его сын-инвалид! Так ей сказали соседи! Никто ничего нее знает, а уже ходят сплетни… Ты видел Диму? – неожиданно спросила она.
- Да. Вчера вечером он проходил мимо. Спрашивал у твоего отца, как ты. Я вышел, сказал ему, что ты заболела сильно и не можешь встать. Он просил передать тебе, что Кирилл в детском доме. Кто это? – ответил вопросом мальчик, посмотрев сверху на свою подругу. Она казалась ему такой маленькой и хрупкой и одновременно такой сильной и взрослой.
- Я в тот день зашла к старику. Он отставил дверь открытой… Или ее распахнул ветер… Знаешь, мне показалось, что природа в тот день помогала мне… Не было таких мыслей? Ведь был такой чудовищный ливень, а потом стих, как только я очнулась. Может погода зависит от моего настроения? – и девочка заливисто засмеялась, перепрыгнув лужу и едва устояв на скользкой грязи.
- А может так и есть… - улыбнулся в ответ мальчик, перепрыгнув лужу за ней следом. Они дошли до башни, и шли вдоль нее к дому старухи. Анна остановилась и повернулась к другу, посмотрев ему в глаза. На секунду ее глаза стали оранжевыми, но сразу стали обычными. И Саша задумался, неужели она всегда такое видит?
- Я прошла в дом и в ту дальнюю комнату. Там был мальчик, привязанный к батарее. Я освободила его. Он был слабым и худым. Но он убил своего мучителя. Он не родственник старику. Никто. Просто этот старый урод заманил его и держал в плену год. Его зовут Кирилл. Он убил старика, когда я уходила уже. Дима вызвал полицию. Я просила его узнать о судьбе мальчика. Он в нашем детском доме? – уточнила Анна.
- Дима сказал да. Понятно… Ну ты псих… Одна в дом к уроду этому… Ты с ума сошла? А если бы… - он не договорил, растерянно замолчав и глядя на темную тень позади нее.
- Мне было все равно. Я была в таком состоянии, что готова была сама убить его, даже если бы там был просто пес. – ответила девочка равнодушно, и глаза ее стали опять оранжевыми. Саша шагнул вперед и обнял ее здоровой рукой, прижав к себе. Внутри все пульсировало от мысли, что она была там одна, после того как тот ублюдок чуть не убил ее. Она сама убила человека! Она ведь еще маленькая девочка… Что не так с этим миром? Почему их не защищают взрослые? И тут он вспомнил испуганное выражение лица своего деда. Деда, который регулярно избивал его и запугивал с малых лет. Дед, который казался ему самым страшным монстром, оказался слабым ничтожеством… Который даже не попытался ничего сделать, догадываясь, что такой ублюдок живет где-то рядом…
- Не злись. Не нужно… Мне все чаще кажется, что я старше стала из-за того, что взрослых в принципе нет… Когда смотрю на своих родителей, вижу совсем детей… Понимаешь? Они боятся даже больше меня. Боятся и не понимают ничего… - прошептала Анна, отдвигаясь от друга, и заглядывая ему в глаза. Мальчик задумчиво кивнул, и они продолжили идти, обходя лужи и грязь. Возле дома старухи Анна замедлилась, заглядывая в окна. Казалось, что дом сохранил в себе нечто ужасное и тоже превратился в чудовище. Он не мог двигаться, но мог ненавидяще смотреть темными провалами окон на двух маленьких детей, застывших напротив.
- Как будто смотрит на нас… Да? – спросил Саша.
- Ага… Прям мурашки по коже… - усмехнулась презрительно Анна, продолжив идти. Они прошли на соседнюю улицу, и приблизившись к дому дяди Коли, Саша спросил:
- Как ты себя чувствуешь после всего, что произошло в тот день?
- Не понимаю еще… - ответила девочка, рассматривая распахнутую калитку и навесной замок на входной двери. Она все еще отчетливо помнила ту вонь, которая была в закрытой комнате и безумные глаза пленника, наполненные болью и звериной яростью. Дом старика тоже казался затаившимся монстром. И Анна презрительно сплюнула в сторону двора. Они оба пошли дальше, быстро пройдя улицу. Оказавшись на асфальте, девочка отряхнула грязь с кед, и они продолжили прогулку уже спокойнее. Домов и людей вокруг не было и можно было говорить обо всем.
- Куда ты нож спрятала? – спросил мальчик, задумчиво разглядывая трещины на асфальте.
- Закопала за гаражами. Ты не слышал, нашли или нет тело того урода? – спросила она в ответ.
- Нашли. Сказали, что была пьяная драка. Дед говорит, что никого искать не будут похоже. Всем плевать. Как твои родители отреагировали? Они знают, что ты ко мне ходила? – уточнил Саша.
- Нет. Я сказала, что просто гуляла и упала в канаву. Или им просто все равно… - произнесла тихо девочка, прищурив глаза.
- Они тебя боятся… Как мне кажется… даже мой дед боится тебя. – неожиданно произнес мальчик, пнув камушек в сторону большой лужи. Рябь испортила отражение и небо стало казаться разбитым.
- Не знаю. Я никогда не понимала своих родителей или других взрослых. Зачем они заводят детей, если сами еще дети? Они не могут нас защитить, ничего не могут нам объяснить и управляют нами только силой или угрозами. Моя мама всегда плачет, если я делаю что-то не так, как она хочет, если плохо учусь или не хочу сидеть с сестрой. А мне неинтересно с сестрой! Такое чувство будто ее для меня рожали. - раздраженно произнесла она.
- Твоя сестра совсем не похожа на тебя… Она еще маленькая, но уже сейчас это заметно. Ты слишком взрослая для ребенка. Слишком хорошо все понимаешь. Даже меня иногда пугает это в тебе… С того дня, как ты убила того урода, я стал лучше понимать тебя… – закончил свою мысль Саша.
- Знаешь, мне кажется, что мы слишком по-взрослому мыслим. Слишком… Ты ведь видишь это? Мы решаем проблемы, которые должны решать взрослые! Сначала собака, потом ребенок, потом старуха, потом дядя Коля… Или до этого все началось? Задолго до этого? Когда же… Может еще раньше? Может после рождения сестры? После переезда сюда? Или еще раньше, когда я жила у бабушки? Почему я такая??? – неожиданно громко вскрикнула Анна, сжав пульсирующие виски руками и присев на корточки. Мимо проехала машина, и снова стало тихо. Саша сел рядом, и попытался помочь ей, но в голове девочки шум нарастал. Она застонала от боли, и по лицу потекли слезы.
Когда она перестала быть ребенком? Когда это случилось? Почему? Не потому ли, что все взрослые вокруг были равнодушны к ней? У нее никогда не было беззаботного детства. Еще когда в три года она спала под кроватью, потому что ей было одиноко и страшно одной на кровати в комнате с храпящей бабушкой. Молодые родители спали в зале на диване… Мама любит пошутить про то, как маленькая Анна скатилась во сне с кровати и спала под кроватью… Но это было не случайно… Анна помнит, как она боялась темноты в которой жили причудливые чудовища, так пугавшие маленькую девочку, и приходила к маме, прося лечь с ней… Только под кроватью монстры не трогали девочку. Но ей приходилось спать в пыли, на холодном полу, и рядом часто пробегали тараканы и пауки, которых девочка не боялась, но они были ей противны. Мама пару раз ложилась с дочкой, но потом папа накричал на Анну, и прогнал ее. С тех пор малютка Анна больше не приходила к маме. Она больше не чувствовала себя любимой дочкой, даже когда ее обнимали и брали на руки. Даже когда отец сажал ее на шею, в душе девочка не верила, что он не накричит на нее сейчас. Но в ней все еще жил ребенок… Ребенок, верящий, что в день рождения все будут любить ее. Хоть в этот день. Они же родили ее. Но отец ударил ее… А мать ничего не сделала… Веры в родных нет. А чужим вообще было все равно на маленькую девочку… Когда Анна попыталась поговорить с бабушкой, то получила вполне четкий ответ: «Никаких проблем у тебя быть не может! Ты же – ребенок». Поэтому Анне пришлось вырасти. Пришлось рано вырасти и перестать верить взрослым.
- Анна! Очнись же! – донесся громкий крик Саши. Девочка подняла на него заплаканное лицо. Мальчик сидел перед ней на корточках и гладил ее по волосам.
- Ты знаешь какие тараканы на ощупь? Они гладкие такие, как семечки и упругие. Мне однажды такой в рот заполз. Ты знаешь, это было мерзко… Но мне нельзя было дергаться и кричать, и я тихо выплюнула его. А пол был жестким таким и холодным… А мама всем рассказывает, как я скатилась под кровать во сне и уснула там… Смешно же так… Мне было три года. – неожиданно спокойно закончила она. Пока она говорила, ее голос менялся с визгливо-истеричного да тихого и безжизненного. А такой пустой взгляд Саша видел у нее впервые.
- Ты спала под кроватью? – недоуменно спросил мальчик.
- Да. Пряталась от монстров. Они хотели забраться в мое тело… Хотели жить во мне… Пару раз спала на полу, а потом меня заставили спать на кровати. И я сдалась. – ответила хмуро она, понимаясь. В голове еще пульсировало, но не так сильно. Может у нее какое-то смертельное заболевание, из-за которого так сильно болит голова?
- Почему не расскажешь родителям, что у тебя так болит голова? – спросил друг, словно угадав ее мысли.
- Прям слышу, как бабушка скажет: «Не может у тебя в таком возрасте болеть ничего». – издевательски ответила девочка, подражая бабушкиной манере речи.
- А как тогда? Если у тебя что-то серьезное? – спросил он встревоженно.
- Никак. Ждать просто, умру я или нет. – равнодушно пожала плечами Анна.
- Ты не боишься смерти? – спросил Саша. Она пошла вперед медленными шагами, пошатываясь от слабости. Мальчик шел рядом. Она молчала несколько мгновений, а потом четко ответила:
- Нет. Я не понимаю, что такое смерть. Но у меня нет страха. Мне кажется, что смерть всегда рядом. Нас может сбить машины сейчас. Могут похитить и убить. Может загрызть собака. Но я не могу это остановить, понимаешь? Зачем тогда бояться?
- Ты права… - задумчиво сказал мальчик. Они подошли к магазину и замолчали. Небольшой дом был переделан под магазин. Они вошли внутрь и прошли мимо вонючего прилавка с рыбой и пивом, возле которого стояли два неприятных мужика. Продавщица, полноватая женщина лет сорока, была очень доброй, не очень умной, но всегда мило улыбалась. Анна попросила упаковку макарон и булку хлеба, и продавщица собрала все в пакет, и протянула девочке сдачу и покупку. Анна поблагодарила женщину и направилась к выходу вместе со своим другом, услышав насмешливое:
- Как там дед? Слышал, на него напали?
- Нормально. – бросил Саша в ответ. Мужики переглянулись и продолжили свой диалог. Дети вышли из магазина и молча пошли обратно к дороге. Напротив магазина был дом, во дворе которого слышалось кудахтанье и маты. Распахнутые ворота открывали обычную картину: мужчина лет сорока с лысой макушкой, в широких растянутых спортивках и резиновых галошах без задника в руках держал курицу за крылья. Птица сопротивлялась, мужчина пошатывался и был пьян. Анна и Саша замедлились, наблюдая за действиями мужчины. Он перехватил курицу левой рукой у основания крыльев и уложил ее голову на пенек, залитый кровью с воткнутым в него топором.
Анна вспомнила, как впервые увидела, как дед рубил курицу… Девочке было всего 4 года… Они приехали с семьей в деревню бабушке и дедушке, родителям отца. Мама тогда была беременна младшей сестрой, но Анна уже тогда ощущала, что скоро все изменится. Внимания девочке доставалось все меньше, и она этим пользовалась, убегая в поле, прыгая на сухом сене, пахнущем пылью и разными травами. Сеновал был на крыше низенького сарая, но тогда сено только привезли и сгрузили рядом с курятником. Мама с папой остались в доме бабушки, а девочка убежала искать дедушку, ушедшего за курицей. Тогда Анна не думала, что именно происходит с животными и откуда берется мясо… Она добежала до курятника, и увидела гору сена. Испытывая невероятный восторг, девочка забралась на гору сена и немного попрыгав, устало легла на спину. Сухая трава приятно колола спину, ноги и руки, а солнце, было закрыто пушистыми белыми облаками, в которых девочка видела разных существ. Иногда совсем обычных, вроде коров, лошадей и змей, но чаще непонятных крылатых, хвостатых чудовищ, с огромными распахнутыми пастями и длинными языками. Девочка услышала странный шум, кудахтанье и хлопнувшую калитку. Она перевернулась на живот и подползла к краю стога сена, думая, что это дедушка ее ищет. Она сразу увидела дедушку, он стоял к ней спиной с топором с правой руке. В левой он держал вырывающуюся курицу, и укладывал ее на темный пенек. Анна помнит, как она подумала, что цвет у пенька слишком темный и совсем не цвет обычного сухого дерева… Когда дедушка вдруг взмахнул топором, и резко опустил его на шею белой птицы… Девочка видела, как он замахнулся и ударил еще раз в тоже место, а ноги и крылья птицы продолжали двигаться, даже когда с пенька упала ее голова… Анна слезла с сена и дедушка ее заметил, тепло улыбнувшись… Она хорошо помнит улыбающегося дедушку с окровавленным топором в правой руке, и дрыгающимся трупом курицы без головы в левой, рядом с ногой которого лежала отрубленная голова…
Это воспоминание мелькнуло в голове за секунды, когда они уже подошли к дому ближе, обходя большую лужу вдоль распахнутых ворот. В этот момент мужчина также, как дедушка девочки поднял топор правой рукой над головой и ударил курицу пару раз об пенек, матерясь. Птица продолжала кричать и дергаться, но уже менее активно. Тогда топор резко упал на голову птице. Анна видела, что мужчина промахнулся, и острое лезвие ударило не в шею, а голову, прямо в красный гребешок. Дети застыли, наблюдая за тем, как мужчина пошатнулся, и птица высвободилась… Пол головы было сплющено, но не отрублено… Из раны хлестала кровь, но птица побежала прочь от мужчины в сторону детей. Анна отшатнулась, и курица пробежала мимо на улицу, забежала в глубокую лужу и начала дергаться. Мужик пришел в себя и побежал за ней, матерясь и размахивая окровавленным топором. Саша потянул за руку, застывшую Анну, и они поднялись на обочину асфальтированной дороги, оглянувшись назад, и видя, что курица продолжает убегать от мужика…
- Это просто… идиот блин! – растерянно и зло пробормотал мальчик.
- Ага. Идиот. Ты видел, как забивают быка? – спросила девочка, размахивая пакетом с хлебом.
- Нет. Только птиц. – быстро ответил Саша.
- Свиньям ноги связывают и шею режут, а потом подвешивают вниз головой, чтобы кровь стекла в ведро. Из крови потом кровяную колбасу делают обычно… Очень вкусно… А коровам и быкам бьют кувалдой в лоб между рогов… Сильный удар нужен… Один раз видела, как быка забивали… Ему ударов пять точно досталось, а он все не умирал… А свиней постоянно забивали… Знаешь, мой папа из деревни ведь, и его родители там живут еще. – быстро рассказывала Анна, разглядывая небо, мокрый асфальт, пожухлую траву и лужи.
- Они же к вам молоко привозят… а деревня далеко? – спросил мальчик.
- Два часа ехать надо туда… или три… далеко в общем… - ответила тихо девочка, думая о том, что они только что видели.
- Тебе жалко было курицу? – неожиданно спросил Саша.
- Нет. Коров жалко, но не всех. Иногда умных свиней. Но редко… А вот когда бабушкину корову забивали я даже плакала… Она такая красивая и умная была… Жалко было. – ответила девочка, пнув камень в лужу.
- Мне тоже… Может так и становятся монстрами… Ну… Чем больше ты видишь чего-то страшного и жестокого, тем меньше в тебе человеческого остается… Понимаешь, о чем я? – неуверенно спросил Саша, остановившись и посмотрев в небо.
- Понимаю. Я тоже думала об этом… Сейчас, когда смотрела на эту курицу, испытывала только раздражение на мужика. А вообще я просто не люблю птиц. – сказала девочка, обходя лужу и продолжив идти дальше.
- Ты не устала? Давай понесу пакет. – сказал Саша, забирая пакет из рук девочки.
- Спасибо. Правда немного устала… Ты чем заниматься будешь сегодня? – спросила Анна.
- Не знаю… Может уроки делать. С такой рукой я ничего не могу толком. – улыбнулся в ответ мальчик.
- Я вот думаю, а тот мальчик, которого держал у себя старик, как он? Если он в нашем дет. доме можно будет навестить его… Когда тело восстановится. – добавила девочка, разглядывая небо в большой луже в начале улицы. Вода в луже была темной и мутной, а небо затягивали тонкие облака.
- Можно… Если тебе не страшно ходить теперь там? После того, что случилось… - спросил Саша. Они продолжали идти вдоль лужи, почти вплотную к соседскому забору. Собака-дворняжка во дворе дома равнодушно посмотрела на детей и продолжила лежать. Они медленно шли домой, но девочка чувствовала слабость во всем теле. Она все чаще останавливалась и тяжело дышала, и Саша просто тоже останавливался рядом, не спрашивая ни о чем. Он понимал, что в тот день она пережила нечто ужасное, пока он просто лежал в больнице. Именно она убила того урода… и спасла мальчика. Он был зол на нее за то, что она не думает о себе вообще. Но восхищался ей… и гордился. Они снова шли по соседней улице, на которой сейчас стало оживленнее. Соседи громко обсуждали, что случилось с дядей Колей и жалели его! Никто не знал, что именно произошло, кроме того, что старика убили. Анна кривилась от громких голосов соседок, а Саша злился. Оба хотели сказать правду… Но они ведь всего лишь дети! Кто им поверит? Кто их будет слушать? Такие мысли были в голове у обоих детей. Они молча и быстро прошли дальше, мимо уродливого дома старика, мимо дома старухи, и мимо башни.
- Ты злишься на них? – спросила Анна, остановившись и прикрыв глаза.
- Да. Они вообще ничего не знают, но жалеют старика. – ответил Саша.
- Да… Бесит… Я не понимаю тупых людей… - зло прошептала Анна, открыв глаза. На секунду они стали оранжевыми, но только на секунду. Неожиданно оба ощутили это чувство неизбежности и какой-то обреченной пустоты внутри. В голове у девочки снова начало пульсировать, но ее беспокоило то, что ей показалось… Показалось, что у Саши в виске углубление заполненное кровью и мертвые глаза… Но мальчик стоял перед ней, с тревогой рассматривая ее, и был совершенно точно живым.
- Ты словно сквозь меня смотрела… - пробормотал он.
- Мне показалось, что ты мертв… Я видела тебя с пробитым виском… Чушь какая-то… Голова болит опять… Наверное, нужно еще полежать будет и все пройдет. Не волнуйся. Пошли домой. – успокаивающе добавила девочка, ободряюще улыбнувшись. Но тревожное чувство не покидало ее… Чувство неотвратимо надвигающейся беды. Они молча дошли до дома Саши. Деда мальчика не было видно. Небо стало мутно-серым и все вокруг словно в один миг поблекло.
- Ты же не исчезнешь? Не умрешь? – тихо спросил Саша, опустив глаза.
- А ты? – спросила в ответ Анна. Голова болела уже нестерпимо, отчего приходилось с силой сжимать челюсти и закрывать глаза. Саша подошел ближе и обнял ее, прижав к себе. Он хотел защитить ее, забрать ее боль себе. Он тоже чувствовал, что должно случиться нечто ужасное, но не мог этому помешать.
- Не бойся… Даже если умрем, это ведь не конец? Рай или Ад? Или даже призраком быть… Все лучше, чем быть человеком… - пробормотала Анна, отодвигаясь, и посмотрев в глаза Саши. Он кивнул, и она, быстро развернувшись, ушла домой. Он постоял еще пару секунд, и тоже ушел домой.
Она открыла дверь в коридор и ощутила боль такой силы во всей голове, что вскрикнула, и упала лицом вниз. От удара лицом об порог она сломала себе нос и лужа крови растекалась под ней, когда младшая сестра выбежала в коридор, а за ней мама девочки. Тело Анны трясло, изо рта шла пена, смешиваясь с кровью, текущей из носа. Мама перевернула ее на бок, и пыталась помочь ей, но все было тщетно. Пару минут тело Анны изгибалось от судорог, а потом она резко вытянулась, откусив себе кусочек языка. Ее глаза закатились, скулы заострились, а кровавая пена текла вниз по подбородку…
В это же время Саша прошел в кухню, и услышал со спины шаги деда, после чего сразу же получил сильнейший сокрушительный удар в висок кочергой и упал на пол, закатив глаза. В виске мальчика углубление быстро заполнялось темной кровью, а дед осел на пол, бормоча: «Я убил чудовище. Я убил чудовище. Убил чудовище. Убил. Убил». И истерически смеясь, дед начал задыхаться, схватившись за сердце, а потом попытался отползти от тела внука, покраснев и тяжело дыша. Дышать становилось все сложнее, старику мерещилось, что от тела Саши поднимается жуткое существо, покрытое чешуей, и исчезает где-то под потолком. Дед схватился за сердце рукой, но оно остановилось. Так он и умер, глядя куда-то в потолок, потеряв разум.
Еще пару секунд тело Анны оставалось в таком положении, после чего оно обмякло… По щекам матери и сестры девочки текли слезы от осознания, что Анна умерла. Младшая сестра непонимающе спросила:
- Ей плохо, мам?
- Нужно вызвать врача… - безжизненно пробормотала мама девочки, и пошла позвонить, чтобы вызвать врача.
Эпилог. Я вижу чудовищ.
На вскрытие Анны врачи обнаружили опухоль в голове девочки, которая, скорее всего и являлась источником ее головных болей и ее чудовищных видений. Опухоль была большой и неоперабельной. Врачи удивились, что девочка не умерла раньше с такой опухолью.
Дед Саши напился, пока мальчика не было дома и сошел с ума. Поэтому и убил его, а после умер сам, сердце не выдержало.
Мальчик, которого спасла Анна, приходил на ее могилу чаще родных. Но через год после этих событий его арестовали и посадили за серию убийств. Он утверждал, что убивал только чудовищ. Во время следствия выяснилось, что большинство его жертв были убийцами или педофилами. Поэтому это дело имело широкий резонанс. Он умер в камере предварительного заключения, повесившись на своих же брюках.
Родители Анны нашли в ее дневнике запись: «Я вижу чудовищ. Я – чудовище».
Младшей сестре Анны снятся кошмары, в которых она видит чудовище с оранжевыми глазами и огромными крыльями. Обычно чудовище просто смотрит грустным взглядом и уходит, а девочка просыпается вся в слезах. Она стала художницей и рисует чудовищ из своих кошмаров. Сейчас ей двадцать шесть и недавно ее маленькая трехлетняя дочка сказала: «Я вижу чудовище с оранжевыми глазами во сне. У нее крылья. Она меня катает во сне по небу». И взрослая уже младшая сестра Анны расплакалась…
Мама после смерти дочери стала странной и тихой, постоянно рассматривала пол в коридоре и порог, об который ударилась Анна, пока они не переехали в квартиру подальше от того дома и улицы. Маме тоже снились кошмары с чудовищем…
Я тоже вижу чудовищ… Я – чудовище.
Малютка в углу закрыв рот ладошкой,
Потея, прижалась к холодной стене…
Зловещая тень не окажется кошкой…
И монстры реальны… Совсем не во сне…
Крадется к ребенку. Хоть плачь, хоть кричи…
Когтями скребется по каменным стенам…
Приходят чудовища только в ночи…
Не встретишь чудовище теплым днем белым…
Малютка дышала от страха едва…
Сжимая ручонками одеяло…
И бормотала тихо слова:
«Не надо. Не надо. Не надо. Не надо.»