Дом для призрака

Глава 1 Дом с привидениями

Я лежал на кровати и рассматривал рассветные сумерки, заполнившие комнату. Как бы странно это ни звучало, но меня разбудил мой собственный сон. Видение было необычным. Сначала стремительный подъём вверх, так быстро и высоко, что сердце зашлось. Потом в этой вышине меня догнала волна света, подхватила и закружила моё бренное тело в своём тёплом сиянии наполняя счастьем и восторгом душу.

Однако долго наслаждаться мне не пришлось, свет начал уплотнятся, чувство полёта и высоты исчезло. Затем, он и вовсе бесцеремонно вытолкнул меня из своего окружения в мою собственную предрассветную реальность.

Непонятно. От кошмаров я не убегал. Почему же тогда проснулся? Мой сон был приятным, и разум явно не хотел, чтобы он заканчивался. Сон не был страшным. Странно…

Ладно, пора вставать. Тяжело вздохнув, сел в кровати и нашарил ногами тапки…

Твою ж!.. Ну почему я всё время об этом забываю. И я с грустью посмотрел на свои ноги, обутые в тапки, носки которых смотрели в разные стороны.

Ну хорошо, ты сам этого хочешь! Не спеша нагнулся и, снял с левой ноги правый тапок. Потом быстро, без размаха бросил его в сторону двери, из которой выглядывала наглая собачья морда.

Домашняя обувка точно приложилась собакену по физиономии. Не попасть не мог, сказывался длительный опыт ежеутренних метаний этого снаряда.

Я вообще-то уже давно перестал задавать себе вопрос, почему этот ненормальный пёс прицепился к несчастным тапкам? И почему он, получая каждое утро этим самым тапкам по физиономии, продолжает менять их местами? После чего, подглядывая за мной, высовывая свой нос в двери. Я уже знал, где этот самый нос будет находиться и, куда надо кидать – попадал иной раз даже с закрытыми глазами.

«Ладно, утро началось…», – подумал я, слушая, как псина, радостно повизгивая, улепётывает на кухню, цокая когтями по полу.

«… и продолжилось…», – проводил я глазами вылетевшую из кухни собаку после того, как она получила могучего пинка от Повара.

«Ну вот, вроде бы всё. Ритуал соблюдён, жизнь прёт по накатанной, изменений нет».

Мою собаку звали Шариком, она, собственно, собакой-то и не была, она была духом, или может призраком, не берусь утверждать. Обычным бестолковым призраком, принявшим образ собаки.

Суетливой, заполошной, доброй и преданной собаки. Мне кажется, что мозгов у этой образины не было вообще. Ну а как иначе можно объяснить то, что это создание, с маниакальным упрямством высовывает свою физиономию всегда в одном и том же месте? Хоть бы переместилась на другую сторону двери, что ли, я бы для приличия поначалу промахивался.

Шарик у меня появился уже давно. Как-то раз, я услышал стук в дверь, подошёл, послушал, тишина. Затем опять стук, причём стучали в верхнюю часть двери, посмотрел в глазок, никого.

Открыл дверь и увидел прямо перед собой: на высоте примерно двух метров болтается какое-то непонятное и бесформенное образование, которое пялилось на меня одним глазом. В это время по лестнице спускалась соседка сверху. Она спокойно поздоровалась со мной, в обморок не упала, значит, не видит его. Отлично.

«И стали они жить вчетвером! Прямо как в сказке!» Появлению Шарика я не удивился. Дело в том, что у меня уже обитали два призрака – Повар, которого я звал ещё по-корабельному Кок, и Паук, которому нравилось, когда его называли ещё и Киллером. Почему Киллером? Не знаю. Знаю только то, что он пока никого не убил.

 Буквально за неделю, вновь прибывший почему-то стал выглядеть как собака, и я, не заморачиваясь особо, дал ему имя. Потом нас стало пятеро, потом шестеро, потом семеро.

Духи появлялись у меня по-разному: некоторые, как Шарик, приходили сами. Некоторых, как, например, Киллера, обнаруживал и притаскивал домой я. Возвращаясь как-то с прогулки по лесу, решил сократить путь домой через гаражный кооператив. В строящемся боксе которого, и обнаружил своего Паука.

Так что в моём доме теперь обитают семь тварей, вместе со мной, разумеется. И, что характерно, перед каждым появлением очередного моего квартиранта, мне снились необычные и всегда приятные сны. Поэтому, следует ждать пополнения. А почему бы и нет? Я, например, не вижу причины, по которой может нарушиться эта старая добрая традиция.

Одевшись, потопал в ванную комнату, перешагнув по пути через удава, который лежал в коридоре, и тихо беседовал о чём-то с большим котом. С именами этих двух тоже особо не мудрил, так и звал их – Удав и Котяра. Эти были умными созданиями, и с ними иной раз было интересно поговорить.

Удав особой силой не отличался, а вот Котяра был силён, и своим большим хвостом, мог поднять значительный вес. Перед тем как зайти в ванную, заглянул в игровую комнату, где обнаружил ещё одного своего квартиранта.

 В утренних сумерках этот дух больше всего походил на человека, если, конечно, ты обкуренный, смотришь одним глазом и не приглядываешься шибко. … По крайней мере, у него были руки, ноги, голова, и, что-то вроде туловища. Он имел особенность погружаться в любой предмет и принимать его форму.

Поэтому я, наверное, и обозвал его Лимбом, «первым кругом Ада» Данте, «Божественную комедию» которого прочитал перед самым его появлением. Эта его способность принимать любой облик, вкупе с умением ходить, не замечая стен, выглядит несколько жутковато. Отсюда и «адово» имя.

Лимб и появился-то в моём доме необычно. Мы с Пауком и Удавом сидели за столом на кухне в ожидании, когда Кок поставит на стол большую жаровню с пловом. И когда, наконец, свершилось. Жаровня была на столе. Тряпица, которой был укрыт плов, снята. А я, находясь в блаженном полуобморочном состоянии от предвкушения предстоящего наслаждения. Вдруг, к своему немалому удивлению, увидел, как прямо посреди моего храма чревоугодия, из пола медленно появляется призрачная человеческая фигура.

К таким гостям я привык, это мелочи, этим аппетит у меня не перебьёшь. И я, отправив в рот ложку плова, с любопытством наблюдал, как призрак, выбравшись из пола, завис в воздухе.

Первым очухался Повар. Его голова облетела новенького со всех сторон, потом она хмыкнула и, вернулась на своё место. После чего Кок, отработанным мощным пинком отправил незваного гостя в коридор. Где тот и завершил свой недолгий полёт, врезавшись в дверь, ведущую в игровую комнату. На свою беду, гость поторопился избавиться от проницаемости.

В кухне Повара нельзя было находиться просто так. Там можно было только принимать пищу. Или он сам пригласит тебя туда, посидеть, попить чайку, что случалось, в общем-то, нередко. Ко мне, как к хозяину, это правило, разумеется, не относилось. Мы с Поваром вообще обращались друг к другу, как создания, перегруженные воспитанием. На «Вы». Это было прикольно, и нас полностью устраивало.

Лимб не обиделся, когда его так некорректно выдворили из кухни. Вернулся и молча уставился на нас своими белёсыми глазами. Паук подвинул ему табурет, мы слегка потеснились, и вот очередной дух уже живёт в моем доме.

Мне было не жалко, пускай живут. Не знаю, почему, но они мне не мешали, и я даже был рад их компании. Вот только несколько напрягало то, что Кок иногда улетая из дома, возвращался с продуктами. Как правило, с теми, которых ему не хватало для приготовления очередного блюда.

 Я, не торопясь, орудовал зубной щёткой, разглядывая себя в зеркало, висящее на стене в ванной комнате. Свою физиономию я знаю, ничего необычного в ней нет. Парень как парень, вот только почему-то левый глаз у меня сегодня находится заметно выше правого, что делает моё лицо несколько комичным.

Закрыв глаза, потряс головой. Открыл. И увидел, что теперь и нос стал выглядеть по-другому, он у меня начал походить на картофелину.

– Что за… бред? – пробормотал я и вдруг увидел, как у моего отражения в зеркале волосы стали подниматься дыбом, и кроме того, я стал сам себе улыбаться из зеркала.

Мне, конечно, нравится, когда мне улыбаются, но чтобы вот так. Сам себе! Растягивая рот в улыбке всё шире и шире, без малейшего участия с моей стороны, это, конечно, перебор. Улыбался я себе до тех пор, пока не обнаружил, что рот у меня растянулся от уха до уха. И, мало того, во рту было полно зубов, штук шестьдесят, не меньше.

– «А-а-а, ну теперь всё ясно! – наконец дошло до меня. – Очередной жилец. Как я сразу-то не допёр?» – и одновременно с этой здравой мыслью, мне пришлось сделать широкий шаг назад. Выбравшийся наполовину из зеркала дух попытался укусить меня.

«Вот ведь шайтан! Ты смотри, какой прыткий и настырный!» – поразился я, уклоняясь от зубастого создания.

Дух не унимался, он с азартом размахивал своими лапками, клацал зубами, но меня достать не мог. Мне быстро надоела эта возня, и я, ухватил его за шею.

 Призрак задёргался, но вырваться не мог – это создание выдающейся силой похвастать не могло.

– Хватит трепыхаться! – прикрикнул я на зубастика, когда он в очередной раз попытался меня цапнуть.

– Если ты ещё раз рот откроешь, все зубы повыбиваю, и по башке настучу! Понял?

– Да понял я! Понял!.. – неожиданно для меня полузадушено прохрипел визитёр. – Отпусти, а.

– О как?! А мы, значит, умеем говорить и соображать? – обрадовался я.

– Умеем…

– Отлично! Значит, договорились. Чуть что, зубы потеряешь! Причём все…

– Да ты просто чудовище ненормальное! – всхлипнул дух. – Оставь в покое мои зубы.

– Это я чудовище? Да ты свою собственною рожу-то в зеркале видел? Нет. Тогда заткнись и не вякай, а то я уже сердиться начинаю.

Дух обиженно замолчал, и я отпустил его шею. Зубастик обессиленно свесился из зеркала, оставив где-то там, в стене свою заднюю половину. А я, ополоснув лицо ещё раз, вышел из ванной комнаты и пошёл на кухню.

На кухне всё было, как всегда. Повар сидел возле стола на табуретке, а его голова, поднявшись над туловищем, что-то внимательно разглядывала за окном. Когда я вошёл, голова повернулась ко мне и радостно улыбнулась.

– Утро доброе, – поздоровался я, усаживаясь за стол.

– Доброе, – согласился со мной Кок, – оно всегда доброе. Не бывает начало дня недобрым. Начало дня – это как начало новой жизни.

При этих словах мой собеседник назидательно поднял вверх пухлый указательный палец. А его голова водрузилась на то место, на котором она, собственно, и должна была находиться изначально.

Надо сказать, что мой Кок своим внешним видом конкретно соответствовал своему имени, он был упитанным, толстеньким, я бы даже сказал «сдобным».

– Да Вы, батенька мой, философ! – удивлённо уставился я на Повара. – Откуда такие здравые и позитивные мысли?

– Ну-у… я даже не знаю. Мы тут с Ужом как-то о смысле жизни рассуждали, и это потом как-то само собой в голову пришло. А что, разве неправда? Утро... Начало нового дня. В это утро обязательно кто-нибудь родится, и даже, скорее всего, не один. Вновь рождённых много будет. Вот и получается, что начало новой жизни.

– Ну да, ну да, – согласился я с этим доморощенным «Диогеном», не став заострять внимание на том, что новая жизнь появляется в любое время суток, а не только утром. Зарождается она, так и вообще, в большинстве своём ночью. Но если он пришёл к такому своему философскому выводу, пускай с ним и живёт. Вывод приятный, жизнеутверждающий, несущий хорошее настроение, а настроение в его деле очень даже немаловажно, еда тогда вкуснее получается.

– Кстати, о «Владыка кухни», а за что Вы Удава ужом обозвали? Он, если узнает, сто пудово обидится.

– Да нет, не обидится, – радостно прогудел Кок, – уважаемый хозяин ведь знает, что у меня два имени. Я согласно кивнул головой и подтвердил:

– Да, уважаемый хозяин знает об этом, так как он сам Вас и нарекал этими именами.

– Так вот, – продолжил Повар, накладывая мне в тарелку омлет с колбасой, – мой приятель Удав решил, что он тоже хочет иметь два имени, и мы нашли ему ещё одно имя, короткое и звучное: «УЖ!».

– Ну да, ну да… всё логично, с этим, не поспоришь, – не мог не согласиться я, и, отправил в рот первую ложку омлета.

Я уже поел и теперь, сидя за столом, не торопясь пил чай, когда на кухню пожаловал Киллер. Он спустился с потолка, втянул в спину паучьи лапы, вытащил из-под кухонного стола ещё одну табуретку и уселся рядом со мной.

– Здорово, – поприветствовал я Паука, – как спалось?

Паук в ответ склонил голову и, принимая из рук Повара тарелку с омлетом, встретился со мной глазами. И я, в который уже раз поразился безмятежности его взгляда: у него были светлые, серо-голубые глаза младенца, ещё не замутнённые окружением человека. Что, собственно, было и неудивительно, кроме меня, других людей он, скорее всего, и не видел. Мне кажется, что вот из-за этого его взгляда я его и взял с собой из того недостроенного гаража.

Киллер кивком головы поблагодарил Кока и начал есть, ложкой складывая омлет в рот, с расположенными по бокам от него мощными жвалами. Зрелище, конечно, жутковатое, но на меня это впечатления не производило.

Кто я, собственно, такой, чтобы судить эти создания? Для него, я, наверное, тоже не являюсь образцом привлекательности, но он же молчит об этом. Хотя молчит он потому, что не умеет говорить. Жвала мешают. С ними он по какой-то причине не хочет расставаться. Но я уверен, что даже умей он говорить, не стал бы осуждать мой внешний вид.

Пока наливался чаем и размышлял о своей внешности, на кухню зашёл Котяра и, зевнув, спросил:

– А на кого наш хозяин недавно в ванной орал?

– Всё вам возьми и расскажи, иди и сам посмотри, – пробурчал я.

– Сходи, сходи, посмотри, – подогрел интерес Котяры Повар, – я, кстати, тоже возню в ванной слышал.

Котяра постоял ещё несколько секунд, вопросительно глядя на меня, но, поняв, что больше ничего не узнает, направился к ванной комнате. Открыл её, вошёл и тут же вылетел обратно. Встал на задние лапы и удивлённо уставился в открытую дверь.

Постояв так некоторое время, он повернулся к двери боком и ударил что-то, находящееся в ванной, своим мощным хвостом. Раздался грохот падения. Котяра взвизгнул и, отпрыгнул от двери, из которой выкатилось округлое тело, с большой лысой головой. Нарисовался зубастик. Я демонстративно похлопал ему в ладоши. Милости просим, нас, тварей, теперь восемь.

Некоторое время зубастик лежал на полу, не забывая при этом жалостливо всхлипывать. Но поняв, что никто его жалеть не станет, поднялся, и, повинуясь приглашению Повара, засеменил на своих коротких ножках в сторону кухни.

Киллер уже наелся и теперь сидя на стене, уцепившись за неё паучьими лапами, с любопытством наблюдая за новеньким. Я, не вставая со стула, ногой пододвинул зубастику табурет. Тот, с опаской на меня поглядывая, забрался на него и, тяжко, с надрывом вздохнул.

Кок, ни слова не говоря, поставил перед очередным едоком тарелку с омлетом. Зубастик схватил лежащую на столе ложку, недоумённо повертел её в руках, а потом, проглотил.

– Что, невкусно? – озадаченно спросил Кок.

– Невкусно, – потряс круглой башкой зубастик, – я есть хочу.

– Ложку я тебе больше не дам!.. Жри руками! – и Повар подтолкнул тарелку поближе к толстяку.

Тот начал есть, неуклюже захватывая омлет коротким пальчиками и смешно заталкивая его в рот, клацая при этом явным излишком зубов. Я ещё некоторое время посидел, наслаждаясь этой идиллией, затем встал и сказал, обращаясь сразу ко всем присутствующим:

– Здорово, Зубастик! – и вышел из кухни. Имя я ему дал.

Жил я, можно сказать, отшельником, один, если не считать, конечно, моих странных квартиросъёмщиков. Сам по гостям не ходил, и по вполне понятной причине в гости к себе никого не звал. И поэтому очень удивился, когда в один прекрасный субботний день, в двери моей квартиры раздался звонок. Я велел заткнуться своей братии и, подойдя к двери, спросил:

 – Кто там? – после чего посмотрел в дверной глазок.

За дверью стоял человек в тёмном деловом костюме, в очках и с кейсом в руках.

– Я представитель Сибирского исследовательского центра, – приятным и сильным голосом ответил мужчина, – у нас есть к Вам деловое предложение, которое я хотел бы с Вами обсудить.

– А что вам от меня, собственно, нужно?

– Нашей фирме требуются люди с вашими навыками. А Вы, насколько мы знаем, являетесь специалистом в нужной нам области. Ну и, конечно, заработная плата у Вас будет соответствующая, – сходу попытался заинтересовать меня собеседник.

Я никогда не был богатым, но и грех было жаловаться на то, что имею сейчас. Да, денег порой действительно хотелось бы побольше, но всё же на жизнь мне вполне хватало.

– Навыками?! – удивился я. – Но я ничего такого не умею, я обычный офисный работник.

– Скажите, пожалуйста, а память к Вам уже вернулась?

Я насторожился: откуда он может об этом знать? После аварии, с памятью у меня действительно были проблемы.

– Пока нет, но уже начинаю помаленьку вспоминать.

– Неужели?! И как много вы вспомнили за последнее время?

Крыть было нечем. Мне совсем ничего не удавалось вспомнить из прошлой жизни. Совершенно ничего.

– Вы считаете, что вы потеряли память в аварии? – опять раздалось из-за двери. – Это была, наверное, автоавария? Или железнодорожная? Может авиакатастрофа? А, может быть, вы упали с велосипеда? Или, на худой конец, сверзились с самоката?

Я задумался, мне вообще никогда это не приходило в голову. Авария и всё, о чём-то другом я и не думал. Стало интересно. А ведь действительно. В какой?

– Вы всё ещё хотите войти, или уже нет?

– Да, всё ещё хочу, – послышалось из-за двери.

«Ну что ж, сам напросился», – подумал я, и открыл дверь.

За дверью стоял мужчина лет сорока-сорока пяти, точнее я определить не смог. Ничего особенного, если не считать, что у него были широкие плечи, и вообще, он производил впечатление сильного человека.

Возле двери мы встречали его всей своей дурной компанией. Я из-за этого не очень переживал, потому что моих тварей никто кроме меня не видел, если они этого не хотели. А они этого не хотели всегда, так как даже самые бестолковые из них понимали, что если их увидят, то спокойная жизнь у нас закончиться.

Косяками потянутся вызванные соседями всевозможные чародеи, маги, колдуны, ясновидящие и прочая потусторонняя братия. Вдруг среди них попадется кто-то действительно со способностями? Пассажирам придется сваливать. А им у меня нравится.

Когда гость перешагнул порог, то сразу же протянул мне руку и представился:

– Меня зовут Николай Николаевич.

При этом он быстро глянул у меня над головой, над которой в это время висел Лимб. Но я не придал этому значения.

– Александр, – ответил я взаимностью, – и пожал протянутую руку.

Да! Николай Николаевич был силён. Показалось, будто моя ладонь побывала в тисках. Меня, честно говоря, это слегка напрягло.

Я, между прочим, на хилость не жаловался, хоть и выглядел худощавым. Но это, скорее всего, из-за моего роста в сто девяносто пять сантиметров. Активные занятия спортом позволяли думать, что я физически сильнее среднестатистического мужчины.

Вместе с тем, тревоги я не испытывал, хотя после аварии и мог каким-то образом предчувствовать неприятности. А может, эта способность у меня была и до аварии?.. Не помню…

– Мы, конечно, можем поговорить и здесь… – начал, было, он.

– Прошу прощенья, проходите, – извинился я за своё невежество и показал рукой в зал, – присаживайтесь.

Николай Николаевич прошёл в зал и устроился на диване. Поставил кейс, снял очки и положил их в нагрудный карман пиджака. Все мои жильцы ввалились следом за нами и уставились на него.

Гость опять глянул у меня над головой, и я вдруг понял, он видит Лимба, который там по-прежнему болтался.

В это время Шарик ходил и обнюхивал его кейс, стоящий возле дивана. Он вёл себя как настоящая собака. И я подумал, что не удивлюсь, если эта псина сейчас поднимет свою заднюю конечность и пометит его. Об это же, наверное, подумал и Николай Николаевич. Посмотрев на эту неправильную собаку, он сказал:

– Если ты не отойдёшь от моего чемодана, я тебя порву как Тузик грелку. И ты потом сутки опять будешь собираться в одну кучу.

Я от удивления открыл рот. Он видит и Шарика?! Меня, конечно, посещали мысли, что если я их вижу, то, скорее всего, есть кто-то ещё, кто может их видеть. Но это было так неожиданно, что я тупо смотрел на визитёра и моргал.

Шарик хоть и самый бестолковый из всех здесь собравшихся, но, видимо, почувствовал исходящую от гостя угрозу. Он шарахнулся от него как чёрт от ладана. Причём так быстро, что не сумел остановиться на линолеуме и врезался головой в шкаф, стоящий в коридоре.

От удара упал, а потом, пробуксовывая всеми своими конечностями, удалился в мою комнату. Следом за ним, как по команде, от гостя отпрянула вся компания. Глядя на всё это, я просто неприлично заржал. Николай Николаевич опять посмотрел на Лимба, который теперь находился в самом дальнем от него углу, под потолком. После этого взгляда, тот тоже решил убраться и, сбежал на балкон.

– Да, Александр, я их вижу. Собственно, из-за этого я и пришёл к Вам. У Вас очень редкий навык, или дар, или проклятие, называйте, как хотите, видеть эти сущности.

Я, наконец, осознал, что произошло. Отныне я не один. Нас, шизиков, двое! Значит, будет веселее.

– Нет, Александр, нас не двое. Нас с такими талантами достаточное количество. Мысли я читать не умею, успокойтесь! – предварил он мой вопрос.

– Просто у Вас всё на лице написано, – и он улыбнулся.

Мне понравилась его улыбка. Обаятельный человек. И я опустился в кресло напротив.

Вся оставшаяся в комнате компания с опаской взирала на нашего гостя из самых дальних углов зала. Но он не проявлял к ним интереса и даже ни разу не взглянул в их сторону, в отличие от Лимба и Шарика, которых он явно видел.

«А вот этих он не видит», – наконец-то понял я отсутствие интереса со стороны гостя к моим жильцам.

Гость, наконец, заметил, что я периодически осматриваю комнату, и спросил:

– Скажите, Александр, а что, кроме этих Ваших жильцов в комнате есть ещё кто-то?

– Да, есть.

– И где же он?

– Не он… они…

Николай Николаевич откинулся на спинку дивана и внимательно смотрел на меня.

– И сколько же их?

– Сейчас в зале пять.

Было заметно, как он напрягся, поднял с пола кейс, и положив его себе на колени засунул в него руку. Из кейса послышалось едва слышное гудение. Я уже понял, что там лежит какое-то оружие.

Поэтому поднял руку и сказал:

– Не спешите, Николай Николаевич, в этом доме без моего разрешения никто никому не причинит вреда, я ручаюсь за своих жильцов.

Жильцы же в это время со всей дури ломились в окна и двери, пытаясь быстрее выбраться из комнаты подальше от этого страшного человека. На это у них ума хватило у всех. Причём трудно обучаемый Зубастик свалил одним из первых. Было слышно, как в спальне и в игровой комнате что-то падает, шлёпается, что-то скрипит… Постояльцы прятались.

– Вы их напугали, – констатировал я, когда всё стихло.

– Мне вообще-то тоже стало не по себе, когда я узнал, что окружён сущностями, которых не вижу! И поверьте, среди них есть такие, которые могут не только пугать. Они могут, к примеру, взять молоток, и долбануть вас по голове. Скажите, Вам не страшно одному жить в этой квартире? Это опасное соседство.

– Нет, не страшно, я не чувствую от них угрозы, для меня они безобидны. Не спрашивайте почему, я не знаю ответа.

– А для других людей?

– Не знаю, на мой дом ещё никто никогда не нападал. Соседей они не трогают, я им вообще запретил причинять вред людям. Если хотите, я могу их позвать, и они покажутся Вам.

Гость отмахнулся.

– Не стоит.

– Так о чём вы всё-таки хотели со мной поговорить? Задал я, наконец, интересующий меня вопрос.

– Мы уже давно наблюдаем за Вами, и знаем, что Вы человек с некоторыми специфическими способностями. Нам известно, что вы видите эти сущности, но только сейчас я понял, насколько у вас эта способность развита. Я знаю только двух людей, женщин, очень мощных медиумов, которые много лет развивали эти способности. Но и они могут видеть только нескольких... Я вижу двоих, на большее меня не хватает.

– Николай Николаевич, а что у Вас в кейсе? Извините, конечно, за любопытство, просто не могу удержаться. У вас ведь там какое-то приспособление против духов?

– Да, что-то в этом роде. Не смертельное, но действенное и неприятное для них. Но тут следует оговориться, – поторопился добавить он, – не для всех духов! Для обычных, таких как, например: домовой, леший, или берегиня, это совершенно безопасно.

– А что, есть ещё что ли и не обычные? – удивился я.

– Есть!.. Ваши жильцы и, другие, похожие на них!.. Предполагается, что ранее они были теми самыми лешими и домовыми, но, по какой-то причине начали видоизменяться.

Он открыл кейс, вытащил из него какой-то прибор, напоминающий революционный «Маузер», правда, без ствола.

– Не знаю, как в нём всё происходит, я не физик, но если в общем… Этот прибор каким-то образом выделяет молекулы водорода, а потом направляет этот водородный луч туда, куда ты его направишь. Водород буквально разрезают плоть этих сущностей.

– А для человека это опасно?

– Да!.. В замкнутом помещении можно взорваться, если долго пользоваться прибором, а потом зажечь спичку. Это, конечно же, не единственное из приспособлений, как Вы их называете, находящееся у нас на вооружении. Если мы с вами найдем общий язык и, Вы согласитесь нам помогать, то, разумеется, Вы узнаете и о других.

– Другими словами, Вы хотите, чтобы я на вас работал?

– Не на нас, а с нами, поверьте, у нас работают очень хорошие люди… и не только люди. Они Вам понравятся.

– Не только люди?

– Скажите, среди ваших жильцов есть разумные? – словно не услышав моего вопроса, спросил Николай Николаевич.

– Есть, четверо! Ещё два полудурка! Простите, полу разумных, ну и полного идиота Вы видели. Он пытался обгадить Ваш кейс.

– У нас тоже такие имеются. Но кроме них есть персонал, с некоторыми, не присущими, скажем так, человеку способностями.

Однако хотелось бы поговорить с Вами о более приземлённых вещах, о Вашей работе у нас – если Вы, конечно, согласитесь. Или, например, о Вашей заработной плате. Она, кстати, намного больше, чем Вы получаете на нынешней работе, – и он назвал сумму.

– Я за шесть месяцев зарабатываю столько же, – хмыкнул я.

– Вы не поняли, это не за полгода, это Ваша зарплата за месяц.

Честно говоря, мне захотелось у него спросить, почему мы до сих пор не приступили к работе? Почему сидим тут и теряем драгоценное время на пустые разговоры?

Николай Николаевич засмеялся. Он смотрел на моё лицо и смеялся. Я только сейчас понял, что стою с открытым ртом и смотрю на него.

– Простите, не смог удержаться…

– Да, понимаю, я бы тоже порадовался, глядя на себя со стороны.

– Я так думаю, что мы договорились? – спросил Николай Николаевич, протягивая мне визитку. – Как только завершите дела на своей нынешней работе, приходите, адрес здесь есть. Покажите эту карточку и скажите, что пришли устраиваться на работу.

Он поднялся, пожал мне руку, чуть не раздавив ладонь, и сказал:

– Это действительно интересная работа, не соскучитесь – я вам гарантирую. Но также вы должны понимать, что работа связана с некоторым риском.

– Да, понимаю, меня это устраивает, – а про себя подумал: «За такие деньги можно уже и рисковать».

Когда за моим будущим работодателем закрылась дверь, в квартире царила тишина. Я вернулся в зал, сел на диван, на котором сидел гость, и задумался. В том, что не передумаю и выйду на новую работу, я был уверен. Почему-то мне только сейчас пришла в голову мысль, что я занимался не своим делом. Особенно после того, как узнал размер моей будущей зарплаты.

От размышлений меня оторвали столпившиеся передо мной жильцы. Никто из них не летал, все были на уровне пола и смотрели на меня, открыв рты. У кого в данный момент, конечно, было, что открывать.

– Что, испугались? – с садистским удовольствием, глядя на них, спросил я. – Если кто-нибудь из вас начнёт дурить, я этого страшилу опять позову.

– Не надо, не зови, – почему-то шёпотом попросил Котяра, – мы не будем. А то вон Шарик так испугался, что у него лапы отнялись.

– Ладно, договорились, пока не буду звать.

– Тогда, может, чего-нибудь пожрём? – необычно грубо для него спросил Повар.

– Пожрём, обязательно пожрём! Если, конечно, какой-нибудь придурок не сожрал все столовые приборы, – согласился, и, посмотрел на притихшего Зубастика.

На работе мне сразу же подписали заявление об увольнении. Не стали напрягать двухнедельной отработкой, что лишний раз утвердило меня в мысли, что это место было не моё. Они прекрасно обойдутся и без меня. Коллеги по-доброму простились со мной, я пожал всем руки, не опасаясь, что мне оторвут мою собственную, и два дня провёл дома.

Дома была красота! Тихо, чисто, никто из разумных жильцов не чудил. Безмозглые тоже вели себя спокойно, как в психушке после дозы. Два дня я ел и отсыпался, благо по дороге домой закупился продуктами на расчёт. Повар меня, конечно, баловал. Он любил готовить, да и запах еды ему нравился.

После визита Николая Николаевича вся моя братия вела себя благопристойно. Они, видимо, сумели подсмотреть, как я рассматривал и вертел в руках «Маузер». Слышали, что о нём рассказывал Николай Николаевич.

Даже бестолковый двоечник Зубастик вёл себя значительно тише и всё-таки научился жрать всякую дрянь без всяких лишних звуков. Но когда эта самая дрянь из него вылетала и при этом гремела, Зубастик, испугавшись, прятался. Вставал в угол и становился невидимым. Он никак не мог осознать того, что я его всё равно вижу.

Когда же я на него, невидимого, наводил руку с ладонью, сложенной пистолетом. Он, открыв рот и выпучив глаза, начинал в ужасе метаться по комнате. А когда я говорил: «БАХ», он этого уже вынести не мог! Падал, растекался по полу и уползал под коврик, или под какую-нибудь мебель. После чего я оставлял его в покое.

На это собирались посмотреть все разумные жильцы моего дома. Честно говоря, мне тоже нравился вид мечущегося придурка. Мне будет жаль, когда он, в конце концов, разберётся, что пустой рукой я могу ему дать только подзатыльник! Или, на худой конец, взяв за шиворот, выкинуть с балкона.

Через два дня, отдохнув, я решил, что пора нанести визит Николаю Николаевичу и посмотреть на своё новое место работы.

Я живу в небольшом сибирском городке. Когда-то здесь была тайга, посреди которой построили огромный завод. Потом возвели город, жители которого работали на нём до тех пор, пока в лихие девяностые его благополучно не развалили. И от когда-то прибыльного предприятия остались пустые, заброшенные цеха.

Попасть к нам можно только со стороны соседнего миллионника. Спальным районом которого, мы, собственно, и являемся.

Похвастать можем двумя находящимися недалеко от нас речками. Одна – мелкая и неширокая, давшая казачье название деревне, стоящей на её берегу. Вторая – всемирно известная мощная река с интенсивным судоходством.

Меня мой городок вполне устраивал, он был маленьким, красивым, тупиковым и относительно спокойным.

В карточке, которую мне дал Николай Николаевич, значилось, что его место работы находится по адресу улица Солнечная, дом тридцать семь. Я знал эту улицу, она была откровенно тенистой и уходила вглубь леса. В самом конце она немного изгибалась, и от последнего дома, который был мне нужен, уже не было видно начала улицы.

Между домами росли сосны и тополя, которые своими кронами закрывали солнце, и большую часть дня, улица находилась в тени. Было непонятно, почему её назвали Солнечной. Может автор названия решил так поприкалываться? Но, скорее всего, деревья высаживались вместе со строительством домов. В результате чего, через три десятка лет они камня на камне не оставили от солнечного названия.

Дом, расположенный по нужному мне адресу, был огорожен добротным забором из металлических прутьев, расплющенных на концах в виде пик. Слева от ограды находилась небольшая парковка.

Само здание стояло в глубине огороженной территории метрах в ста от дороги. Напротив него находились ворота и, калитка, сваренная из красиво изогнутых металлических прутков, узор которых складывался в какой-то растительный орнамент. Калитка была постоянно открыта, словно показывала, что там ничего не прячут, секретов нет, заходи и смотри.

Я подошёл к калитке, постоял, разглядывая ворота, потом прошептал:

– Ну… с Богом! – и решительно направился к зданию по широкой дорожке, выложенной тротуарной плиткой серого цвета.

Возле самого дома, и вдоль дорожки росли кусты рябины в рост человека. В общем, симпатичное, ухоженное место.

К основному двухэтажному строению примыкала пристройка, придающая зданию вид буквы «Г». По центру находилось высокое крыльцо в шесть ступеней. Обращало на себя внимание то, что окна первого этажа расположены высоко над землёй, выше ступеней; складывалось впечатление, что был еще один «нулевой» этаж.

Когда я уже подходил к крыльцу, ко мне из-за кустов вышел молодой мужчина лет тридцати, одетый в джинсы, кроссовки и белую футболку. Он вежливо поздоровался со мной и спросил цель моего визита. Я показал ему карточку Николая Николаевича и сказал, что пришёл поговорить насчёт работы. Он вернул мне карточку, посмотрел в глаза и улыбнулся.

Мне стало не по себе. Что-то в нём было не так! Седой не по возрасту, худощавый, плечи широкие, видно, что силой не обделён. Пришла невольная мысль: «Они тут что, спортсмены все, что ли?!» Привлекали внимание его глаза, светло-коричневые, с тёмными крапинками, какой-то пронзительно-тяжёлый взгляд. Он был опасен, я это понял сразу, но, опять же, для себя угрозы не чувствовал.

– Вы знаете, что ВЫ пришли сюда не один? – не переставая улыбаться, спросил он.

Ну конечно! Совсем забыл, что взял с собой Котяру. Так, для разнообразия, пускай животинка развлечётся. Я ещё не знал, что он развлечётся. И даже очень…

– Да, конечно, это со мной. Но если с ним нельзя, он подождет меня здесь или уйдет за ограду.

– Нет, нет, что вы, можете проходить с ним, это не запрещено. Я поблагодарил его, и поднялся на крыльцо.

Входная дверь солидная, двухстворчатая. Скромная табличка, гласившая, что здесь находится «Центр помощи эмигрантам», как-то не вязалась с её представительностью.

– Офигеть… Откуда это, интересно, в таёжном городе, расположенном в закрытой зоне, возьмутся эмигранты? – удивился я.

Вроде бы и сказал негромко, но, по всей вероятности, был услышан, так как дверь открылась, и меня пригласили войти.

Я вошёл и увидел пригласившего меня мужчину, который внешне чем-то походил на того, с которым я разговаривал на улице. Но этот был значительно старше, одет намного импозантнее: отглаженные темные брюки, белая рубашка с коротким рукавом и узкий черный галстук.

Такой же широкоплечий, и с таким же взглядом. Он посмотрел на Котяру, значит, тоже видел его, но ничего не сказал по этому поводу. Просто пригласил пройти за ним.

Дом действительно был большой. Возле двери начинался немалых размеров холл. Богатством он, конечно, не поражал, но мраморный пол на фоне добротных деревянных панелей, производил благоприятное впечатление.

С правой стороны от входных дверей, за стойкой сидел молодой мужчина в синей рубашке охранника. Слева, возле стены, в большой кадушке стояла пальма. Рядом пристроился красивый журнальный столик, возле которого находились два удобных на вид кресла. В одном из кресел сидело нечто, по моим ощущениям, напоминавшее моего Киллера, но без паучьих лап.

Я постоял немного, разглядывая его, а потом вопросительно глянул на своего сопровождающего.

– Всё в порядке, – улыбнулся он, – это тоже наша охрана.

Мы шли по длинному коридору, по обеим сторонам которого находилось множество кабинетов. Пока топал за своим сопровождающим, внимательно приглядывался ко всем, кого видел в коридоре. Но не встретил ни одного человека, хотя бы приблизительно похожего на эмигранта. Наконец, мы остановились перед кабинетом, на котором красовалась цифра тринадцать.

– Здесь у Вас возьмут заявление о приёме на работу, заполнят анкету и ещё некоторые формальности, – сказал мой сопровождающий и, попрощавшись со мной кивком головы, ушёл.

Я постучался и, не услышав приглашения, зашёл в кабинет. Котяра впёрся следом за мной.

Мне не повезло! Во-первых, кабинет номер тринадцать. А это уже напрягает. Во-вторых, за столом сидел именно такой человек, с типажом которого у меня всё время происходили какие-нибудь гадости.

Хозяин кабинета сидел за столом, развалившись в своём кресле, и смотрел на меня с каким-то пренебрежительно-презрительным выражением. К его столу был пододвинут ещё один стол в виде буквы «Т». Единственный стул, стоящий возле стены, был занят спортивной сумкой.

– Здравствуйте, – поздоровался я, решив не отступать от элементарных канонов вежливости.

Но, как и ожидал, в ответ мне здоровья не пожелали, и сесть не предложили. Если этот кадр рассчитывал на то, что мне ничего не остаётся, как только стоять перед ним, то он не угадал. Такой расклад меня совершенно не утраивал.

– Слушаю, – всё-таки снизошёл он до меня.

«Это ж надо так! У тебя и голос то противный! – мысленно поморщился я, – Ну что же, сам виноват, уважать людей надо…».

Ни слова не говоря, подхватил спортивную сумку и водрузил её на стол. Потом взял стул, поставил его с другой стороны стола и уселся, не забыв поразвязней развалиться. В таком положении, я не мог его видеть, мне мешала сумка, но и он по этой же причине не видел меня.

Честно говоря, я получал удовольствие от сложившейся ситуации. Это, конечно, не правильно, но он сам виноват. Котяра тоже млел, он сидел на столе напротив хозяина кабинета и, внимательно его разглядывал.

– Тебе кто разрешил сесть? – наконец раздалось из-за сумки.

– А я что, когда вошёл, спросил у тебя разрешения сесть? – прогундосил я, стараясь скопировать его голос.

Владелец сумки встал, убрал её со стола и бросил на пол. Видимо сообразил, что ситуация выглядит вполне идиотской, в которой его посетитель ничего не теряет.

– Слушаю, – опять повторил он.

– Кого? – удивился я и с идиотским, надеюсь, видом огляделся по сторонам. Физиономия его пошла красными пятнами, он разозлился.

– Говори, – прошипел он.

– Хорошо, – послушно согласился я, – говорю. Ты Есенина любишь?

И начал декламировать:



Нивы сжаты, рощи голы,

от воды туман и сырость.

колесом за сини горы

солнце тихое скатилось.



Дремлет взрытая дорога.

ей сегодня примечталось,

что сосем-совсем немного

ждать зимы седой осталось…



Это его окончательно взбесило. Есенин, наверное, у него был не в фаворе, потому что говорить нормально от злости он уже не смог и только просипел:

– Если бы в соседних кабинетах не было этой толпы, я бы тебе показал… гадёныш!

Ну что же, хамить, так хамить! Подавшись всем телом к нему, я зло ощерился:

– Не-е-е-т!.. Ты мне ничего показать не сможешь! А вот я тебе сейчас покажу!.. Ну что, Котяра, – обратился я к духу, – порадуй меня, покажись дяде.

И котяра порадовал. Не знаю, откуда в его, по большому счёту, нормальном мозгу, взялась эта жуткая морда. Она была такая страшная, что я и сам-то испугался. Мне даже стало жалко этого мужика. Котяра сидел на столе напротив него, и этот кошмар появился прямо перед его лицом.

Мой собеседник молча, с открытым ртом и выпученными глазами, прямо со своего стула кинулся в окно. Но стёкол выбить не смог. Сильно ударившись, упал на пол. При падении опрокинул какие-то полочки и ящики. По всему кабинету разлетелись папки и бумаги. Чудо, как весело.

Хозяин кабинета лежал во всём этом безобразии и с ужасом смотрел на монстра, удобно расположившегося на его столе. В это время Котяра проявил лапы с огромными когтями и выразительно посмотрел на него.

Увидев это, бедолага, на четвереньках пробежал мимо меня через весь кабинет и врезался головой в закрытую дверь. Опять упал и начал поскуливать от страха, при этом ноги и руки у него двигались так, как будто он продолжал бежать.

Я встал и нажал на ручку двери. Заметив, что дверь приоткрылась, мой бывший собеседник вскочил на карачки, и опять долбанулся в неё головой. Дверь распахнулась и, открывшись, ударилась о стену в коридоре. Поняв, что путь к спасению свободен, мой неудавшийся визави выкатился из кабинета и куда-то ускакал.

А потом я услышал визг. Это было что-то, такого я не слышал никогда и, наверное, уже не услышу. Котяра был счастлив.

– Твою ж мать!.. – с досадой обратился я к нему. – Ты, похоже, перестарался! Если этот чёрт ещё и в штаны со страху наделает, то не видать мне, пожалуй, этой работы.

Тем более что по шуму, доносящемуся из коридора, можно было догадаться – народу там собралось уже немало.

«Вот блин… как бы нас тут на пару не линчевали!»

– Почему Вы так решили, Александр Андреевич? – раздалось от дверей. – Наш договор остаётся в силе, – и в кабинет вошёл Николай Николаевич.

Он с недоумением осмотрелся, пошевелил ногой, лежавшую на полу сумку и опять спросил:

– Так почему… Вы, всё-таки, так решили?

 Я, честно говоря, обрадовался его приходу несмотря на то, что он опять попытался оторвать мне руку, когда мы поздоровались. Но сейчас я на это не обратил внимания. На его вопрос я, манкируя вежливостью, отвечать не стал, зато спросил о том, что интересовало меня:

– Николай Николаевич, когда я разговариваю тихо, почти сам с собой, меня всё равно слышат. Вот и Вы услышали, а я ведь говорил почти про себя. Чтобы только Котяра слышал. Вас в комнате не было.

– Видите ли, Александр, просто у некоторых наших сотрудников, и у меня в том числе, очень хороший слух. Позже объясню, – махнул рукой Николай Николаевич, а потом с нескрываемым интересом спросил:

– Мне сказали, что вы пришли не один, а с одним из своих духов?

– Да, с Котярой.

– Это он его так напугал?

– Да, но это я его попросил, – встал я на защиту духа, – признаю, что поступил глупо.

– Кто знает. Может, это даже и к лучшему. Возможно, теперь этот заносчивый идиот сам уволится. Потому что в штаны он действительно наделал, и теперь об этом узнают все. Уж я об этом позабочусь.

Котяра, забившийся под стол, только услышав голос Николая Николаевича, после его слов довольно заурчал. Ещё бы, он заставил кого-то наделать в штаны. Было видно, что эта мысль доставляет ему прямо-таки эстетическое наслаждение.

– А зачем вы его на работу тогда приняли, если он вам не подходил? –поинтересовался я.

– Нам настоятельно порекомендовали взять его на непыльную и высокооплачиваемую работу. И мы не смогли отказать. Он, кстати, даже не знает, с чем связана наша работа. В его задачу входило сидеть и заполнять бумажки. Но ему очень хотелось руководить, а подпустить к такой информации такого человека уже не могли мы.

Ему и его покровителям ясно дали понять, что мелкий клерк – это максимум, на что он может у нас рассчитывать. Честно говоря, у меня уже возникала мысль самому напугать его. Поэтому, всё что ни делается, делается к лучшему! – подвёл итог Николай Николаевич.

Я написал заявление о приёме на работу, заполнил анкету и, ещё какие-то бумаги. Всё это я проделал в кабинете у Николая Николаевича.

В этот день я познакомился со многими, но не запомнил, как их всех звать и кто есть кто. Но того, кто первым встретил меня возле крыльца на улице, я запомнил. Его звали Сергей.

По словам Николая Николаевича, здесь работают пятьдесят пять сотрудников, включая и охрану.

– У нас нет деления на отделы, – рассказывал он, – все работают на своём рабочем месте или ожидают команды в комнате отдыха. Если требуется выезд, то посылаются сотрудники с разными способностями. Сколько поедет, зависит от серьёзности, необычности и возможной опасности обстановки.

Ближе к вечеру Сергей на микроавтобусе добросил меня до дома. По дороге он рассказал, что его закрепили за этим автобусом. По утрам он собирает сотрудников и везёт на работу. Обратно уже как у кого получится, но, как правило, увозят всех. Почти у каждого есть автомобиль, подвозят друг друга.

Дома я поужинал и рано лег спать, предупредив свору, чтобы не шумели. Я лежал на кровати и слушал, как в квартире возится вся моя компания. Что-то двигают, чем-то скрипят. Кто-то бубнит на два голоса, наверное, повар разговаривает с Киллером. Не заметил, как уснул. Снился мне Котяра. Он сидел на подоконнике, орал «Ку-ку» и долбил своим хвостом по голове Зубастика.



Глава 2 Знакомство с научным отделом и оружейной комнатой



Выспался отлично. Утром, когда зашёл в ванную комнату умыться, увидел Зубастика, который что-то делал в ванне. Сопел, ворочался и чем-то скрипел. Когда я окатил его водой, он открыл было на меня пасть, но получив полотенцем по голове, спрятался в стене и, обиженно смотрел на меня из зеркала.

Повар нажарил на завтрак колбасы и подал её со спагетти. Пока я ел, пришёл Котяра, залез на холодильник и спросил, куда мы пойдём сегодня. Я ответил, что сегодня иду один. Котяра сказал, что тогда он будет спать, и уснул прямо там, на холодильнике. Ему, в общем-то, повезло, Повар, как правило, не позволяет находиться в своей кухне без дела.

Рядом с моим домом есть автобусная остановка, с которой в половину девятого меня и забрал Сергей. В автобусе уже находились две красивые девушки. Я, украдкой начал их разглядывать. Заметив мой к ним интерес, они в ответ начали откровенно глазеть на меня. В результате чего подавили огневой мощью, и я быстренько отвернулся.

По дороге на работу мы подхватили ещё одного мужчину. На вид ему было около пятидесяти лет. Может больше, может меньше, точнее определить не смог. Он был высокого роста, широкий в плечах, я бы даже сказал, что он был весь широкий. Коротко стриженные каштановые с рыжиной волосы, толстые, перевитые мышцами руки и короткая мощная шея. Казалось, что он является олицетворением силы.

«Да-а-а!.. – пришла невесёлая мысль. – Этот, пожалуй, и ноги выдернуть сможет, не говоря уж про руки!»

Стоически выдержав рукопожатие, сказал:

– Ещё немного, и вы оторвали бы мне руку…

Он засмеялся:

 – Меня зовут Семен Семёныч, но можно просто Семёныч.

– Александр, можно просто Саня, – представился я.

– Скажите, Александр, – спросила одна из девушек, – вы имеете какое-то отношение к тому, что случилось вчера с нашим Игорьком?

– С каким Игорьком, и почему вы решили, что я как-то в этом замешан?

– Видите ли, – сочла своим долгом объяснить девушка, – новенькие у нас появляются крайне редко. Ну а поскольку все уже знают, что Игорёк оформлял нового работника, значит, это вы, другого новенького у нас нет.

Скажите, а что вы ему сделали? Он был в таком ужасе! Серёже пришлось везти его в больницу. Он даже говорить не мог. Вы его били? Чем вы его били? Вы его долго били? У него огромная шишка на голове! – выдала она на одном дыхании.

– А ещё он в штаны наложил, – басом захохотал Семён Семёныч.

Обе девушки укоризненно посмотрели на него, но было видно, что они совсем не в обиде на его некорректность.

– А, вот Вы о чём…да…некрасиво получилось, но к этому я не имею никакого отношения, я к нему даже не прикасался. Он просто неудачно открыл головой дверь. Дело в том, что в ходе нашей с ним беседы мне пришлось попросить своего «спутника» показаться этому Игорьку. Он увидел и слегка испугался.

– Да, мы слышали, что вы пришли с духом, кстати, а что это за дух, кто он? Кем был раньше? – поинтересовалась вторая девушка.

– Честно говоря, я не знаю, он просто живёт со мной. Больше я ничего про него сказать не могу.

Сергей заехал на парковку, мы вышли из машины и пошли к конторе, в которой мне предстояло работать.

Когда я зашёл в холл, ко мне из-за стойки подошёл охранник и попросил зайти к Николаю Николаевичу.

Я уже знал, где находится его кабинет – заполнял вчера там бумаги. Быстро поднялся на второй этаж, постучался в дверь с цифрой два и, услышав лаконичное «войдите», зашёл.

В кабинете у начальника находилась молодая женщина. Молодая и всё! Точнее определить возраст было невозможно. Красивая женщина! Длинные черные волосы перекинуты через левое плечо, черные пронзительные глаза, прямой нос, красивые яркие губы. Я было подумал, что накрашены, но, присмотревшись, понял, нет, свои собственные. На ней были надеты чёрные брюки, чёрная шёлковая рубашка и элегантные сапожки, почему-то серого цвета, что, в общем-то, не портило картину.

Пока мы с ней разглядывали друг друга, Николай Николаевич нас представил:

– Знакомьтесь, Александр Андреевич, – это Мария Николаевна, начальник научного отдела. Да, один отдел у нас всё-таки существует.

Она протянула мне руку, и я пожал её, рукопожатие у неё тоже было крепким, что в последнее время перестало меня удивлять. «Рука тёплая» – зачем-то отметил я.

– Мария Николаевна более подробно расскажет о нашей работе, она очень умный человек.

– Спасибо, Николаич, приятно слышать такую оценку моих умственных способностей, – улыбнулась женщина и, уже обращаясь ко мне, предложила:

– Давайте пройдём в наш отдел, там будет удобнее, – и она жестом руки пригласила меня выйти из кабинета.

Мы вернулись в холл и от центральной двери направились в пристройку. По дороге Мария Николаевна рассказала, что её отдел занимает два этажа – «нулевой» и первый. На «нулевом» этаже находятся лаборатории, а на первом – кабинеты.

Вход в её владения перекрывала массивная дверь. Мария Николаевна набрала код на панели, щёлкнул замок, и дверь чуть приоткрылась.

Мы прошли через всю пристройку и зашли в кабинет, расположенный в самом конце коридора. Кабинет большой и уютный. Мария Николаевна предложила мне сесть в кресло, стоящее рядом с журнальным столиком. Сама расположилась напротив в таком же кресле и, стала опять меня рассматривать.

По всей вероятности, это было место для гостей. Так как дальше, в глубине кабинета находился большой стол, с расставленными вокруг него офисными креслами.

Открылась дверь, и зашла красивая рыжеволосая девушка, одетая в светло-синие джинсы, легкие туфли на каблучке и желтую блузку с таким вырезом, что я про себя глубоко вздохнул. Именно она интересовалась в микроавтобусе моим Котярой. 

Девушка поставила на столик красивый деревянный разнос, на котором стояли чайник, заварник, тарелочки с печеньем и конфетами. Мазнула по мне зелёными глазами и, вышла. Шла она так, и смотрелась сзади так, что я поспешно отвел глаза.

– Угощайтесь! – предложила Мария Николаевна. – Не стесняйтесь. Если что-то заинтересовало, задавайте вопросы.

Я поблагодарил, налил себе чаю и, отхлебнул горячего напитка. Это был не чай, а что-то заваренное на травах, очень вкусно, мне понравилось.

– Скажите, пожалуйста, – начал я, – рядом никого нет, я говорю шёпотом, но меня…

– Слышат, – закончила за меня Мария Николаевна.

Я кивнул.

– Всё дело в том, Александр Андреевич, что у некоторых наших сотрудников, в прямом смысле слова звериный слух, который, как вы знаете, многократно превосходит человеческий.

Попробую объяснить. Вы ведь слышали – в сказках, в каких-то мистических историях, былинах – о том, что в древней Руси люди могли превращаться в животных, птиц и даже рыб. Одно из упоминаний об этом есть даже в таком величайшем памятнике, как «Слово о полку Игореве». И она процитировала:

Над широким берегом Дуная,

Над великой Галицкой землей

Плачет, из Путивля долетая,

Голос Ярославны молодой:



«Обернусь я, бедная, кукушкой,

По Дунаю-речке полечу

И рукав с бобровою опушкой,

Наклонясь, в Каяле омочу…»



– Конечно, слышал!..

«Оба-на!.. Действительно слышал. Память, что ли, возвращается?» – удивился я. – То есть вы хотите сказать, что мужчина, который мне вчера открыл дверь и встретил в фойе…

– Волк, оборотень, – опять не дала она мне договорить.

– А Николай Николаевич…

– Тоже оборотень, – улыбнулась она, – но уже медведь…

– Тогда Семен Семёныч тоже очень похож на оборотня-медведя, – заключил я.

«Интересно, и почему этот бред меня не удивляет?» – вздохнул я про себя.

– Верно, на медведя, но он не оборотень. Он берендей. Вкратце поясню: берендей – это колдун-оборотень, оборачивающийся в медведя.

В отличие от оборотня, ему не надо для обращения пересекать какую-то условную границу между людской сущностью и звериной. «Оборотиться», «обвернуться», или в буквальном смысле перекувыркнуться через что-то.

Например, через пенёк, какую-нибудь ветку, верёвку или двенадцать ножей, воткнутых в землю, что, в общем-то, применительно к ножам, не очень-то и удобно. Берендей же просто становится медведем по своему желанию.

– Теперь понятно, почему мне всё время хотят оторвать руку – силы в них, конечно, немерено.

Мария Николаевна улыбнулась.

– Я думаю, что теперь они будут здороваться с Вами нормально, по-человечески. Вы стали своим. Поверьте, они умеют соразмерять свои силы.

«Да нет! – мысленно не согласился я с ней. – по-человечески они здороваться уже никогда не будут... Вот только странно, почему я до сих пор сижу здесь? Почему не начал визжать, брызгать слюной, метаться и орать, что тут все сумасшедшие? И почему, всё ещё не убегаю?..

А потому, – закончил я свою мысль, – что у меня в доме живёт семь непонятных тварей, которые меня мало того, что не удивляют и не пугают, а ещё и забавляют! Да чего там греха таить – кормят!»

– Скажите, пожалуйста, – вновь начал я, – а вот девушка, которая заходила, она что, тоже оборотень?

– Нет!.. Наша Светочка не лиса, как вы, скорее всего, подумали – она ведающая или ведунья. Если совсем уж по-простому – ведьма. Как, впрочем, и я. Кстати, она моя помощница, очень перспективная девушка, а вот её подруга Ниночка – чистокровная лисичка.

Я молча сидел и смотрел на неё: «Они ведьмы! Надо же!.. Начальница и помощница... И лисичка... И волки... И медведи... Колдуны. А почему бы мне всё-таки не побегать и не поорать? Такой случай подвернулся. Самому не придётся до психушки добираться!»

Но вместо этого сказал:

– Понятно, – и улыбнулся.

Я помнил, что у меня дома живут семь тварей.

Она ещё о многом рассказывала. Хорошо, что кресло было удобное, а то от длительного сиденья я бы, наверное, устал. Когда чайник остыл, опять пришла рыжая, забрала остывший и вместо него поставила горячий, точно такой же.

Причём я ясно видел, что Мария Николаевна не нажимала никаких кнопок, не производила каких-то ещё действий, чтобы вызвать свою помощницу. Просто та зашла и поменяла чайник, как будто знала, что он у нас остыл. А может и знала. Ведьмы. Что с них возьмёшь?

На обед пошли втроём: я, Мария Николаевна и Светлана. На первом этаже был неплохой буфет, куда привозили готовые обеды. Их оставалось только разогреть, на вкус очень даже неплохо.

В небольшом зале, отделанном темными деревянными панелями, стояло пять столиков, кроме них, возле стойки бара стояло ещё четыре высоких стула. В баре продавали несколько сортов пива, всевозможные молочные коктейли, выпечку и много ещё чего. За столиком кроме нас никого не было, и я, против своей воли постоянно поднимал глаза на Светлану.

У меня не было выбора, она сидела напротив меня. Похоже, ей нравилось, что я всё время на неё смотрю. Блузка у неё вдруг оказалась расстёгнута на несколько пуговиц. Мне показалось, что дальше её расстёгивать некуда, дальше начинались джинсы. С трудом поев и чудом не подавившись слюной от такого зрелища, я уткнулся в стакан с чаем и делал вид, что очень им увлечён.

Надеюсь, я не покраснел. Мария Николаевна делала вид, что ничего не замечает. У неё у самой-то, честно говоря, рубашка была застёгнута не на все пуговицы. И тоже было на что посмотреть, и это «что», наверное, покруче, чем у Светланы.

Когда мы уже собрались уходить, в буфет ввалился и подсел к нам Семён Семёныч. Поздоровавшись, он с удовольствием сообщил, что вернулся из больницы, куда вчера увезли Игорька.

Медики определили, что тот всё-таки ушиб свою головушку до состояния сотрясения. Когда же врачи его спросили, каким образом и в результате чего он получил травму. Игорёк всё честно им рассказал. Тут Семён Семёныч захохотал:

– Прикинь, Саня, Игорёк рассказал врачам, что увидел чудовище на столе в своём кабинете. Ну а поскольку он был трезвым и, как показали анализы, не уколотым, и даже не обкуренным. Ему вызвали психиатра.

Он опять заржал и чуть не опрокинул стол, выбираясь из-за него. Так смеясь и ушёл, не забыв прихватить со стола кусок черничного пирога, который не успела доесть Светлана.

– Теперь ему к нам дорога заказана, – промурлыкала Мария Николаевна.

– Почему? – удивился я.

– Видите ли, Саша, его покровители – высокопоставленные люди, но даже они не знают, чем мы тут занимаемся. Они знают, что у нас высокие зарплаты, и не более того.

Его взяли, чтобы лишний раз с ними не ссориться, легче взять. Такова система. Но когда дело касается серьезных вещей, с нашей конторой лучше не связываться. Вы со своим духом подвернулись очень кстати. Где надо покажут справочку от психиатра и всё! Куда уж серьёзнее, псих на ответственной государственной службе.

– Но он же не псих, он действительно видел.

– Псих у нас только один, и он только что стырил у меня пирог, – пробормотала Светлана и уже громче добавила:

– Да, он не псих. Но знаем об этом только мы, о чём, разумеется, никому не скажем.

И она, откинувшись на спинку стула, потянулась. Глядя на неё, я аж дыхание задержал: «Вот зараза! Ты посмотри, что творит… Блин… Но как смотрится-то, а! – думал я, глядя на её желтую блузку и на то, что было под ней. – Что-то я слишком много стал разговаривать сам с собой. Значит, наверное, скоро поеду вслед за Игорьком!»

После обеда ходил по разным кабинетам, где меня вводили в общий курс дела. Я побывал в так называемой оружейной комнате, где хранились приспособления необходимые при встрече с духами, или призраками. Как я уже успел понять, их каждый называл по-своему, как хотел. В оружейке был установлен активатор для насыщения воды водородом.

Оружейная комната находилась на втором этаже, и заведовал ею Анатолий Викторович. Крепкий мужик среднего роста, лет пятидесяти. Он показал, как пользоваться «маузером», «гранатой» и «мечом». Как перезаряжать их.

В «Маузере» из рукоятки извлекалась батарея и заменялась на новую. Ствола у него, как я уже говорил, не было. Вместо него имелась вертикальная прорезь, сквозь которую выбрасывались молекулы водорода. Сверху, отверстие для залива «водородной воды».

Заливалось немного, граммов семьдесят. На рукоятке что-то вроде курка – нажимаешь, цепь замыкается, и начинается реакция. Молекулы водорода высвобождаются и под давлением выбрасываются лучом метров на пятнадцать. Одна заправка обеспечивает десять минут непрерывной работы.

Имелись стволы и помощнее, длиной чуть больше метра, приклад складной. Посредине, снизу вставляется мощная батарея, сверху заливался литр «водородной» воды. К нему шёл прицел с дальностью до ста метров.

 Принцип работы тот же, что и у «Маузера». Разбирался на четыре части и укладывался в кейс. Прозвали этот прибор без затей – «Дубок», так как весил он килограммов семь, и им можно было нехило приложить, если приспичит.

«Граната» представляла собой металлический шар диаметром двенадцать сантиметров, сильно приплюснутый с двух сторон и похожий на тарелку НЛО. С одной стороны, в него вставляется цилиндр, на котором находится кнопка детонатора. Нажимаешь и бросаешь, через три секунды подрыв. По периметру располагаются сотни маленьких отверстий, через которые при подрыве, под давлением вылетают капли «водородной» воды.

«Меч» и был очень похож на короткий меч. Батарея вставляется в рукоятку. Лезвие пронизано множеством мелких каналов, отверстия которых выходят возле режущих кромок. В рукоятке емкость для воды, заливается граммов сто пятьдесят. Возле гарды, кнопка активации.

При запуске батареи высвобожденный водород не подавался под давлением, а через отверстия в лезвии свободно истекал, окружая лезвие водородом. Махать мечом можно было несколько часов, пока не устанешь. Причём им можно было заколоть или зарубить своего оппонента. Но если переусердствуешь, меч сломается. Лезвие ослаблено каналами, а в сплаве содержалась значительная доля серебра. Всё это не придавало ему прочности.

Анатолий Викторович учил меня обращаться с этими приборами. Перезаряжать их, заправлять, насыщать воду водородом в активаторе. Я учился быстро вытаскивать и применять всё оружие, какое было. Особое внимание он уделил мечу и пытался научить меня хоть сколько-то осмысленно им размахивать.

– Поверь, – говорил он, – иногда у тебя может и не быть времени, чтобы вытащить другое оружие, кроме меча. На совсем уж крайний случай, можно активировать «гранату» прямо в руках! Но при этом надо закрыть глаза, а то их может повредить каплями.

Руки, конечно, при подрыве отобьет, зато на расстоянии пятнадцати метров снесёт всю нечисть. И пока она очухается, можно будет успеть приготовить другое оружие или, в конце концов, убежать.

И запомни, капли воды действуют мощно за счет своего размера. Однако же, воздействие капель кратковременно, в отличие от молекул водорода.

– А почему бы тогда не использовать сжиженный водород или сжатый в баллоне?

Оружейник с сочувствием посмотрел на меня и, решив, видимо, не расстраивать убогого, ответил:

– Ты знаешь, какая температура у сжиженного водорода?

Я этого не знал даже в свои лучшие времена. Не дождавшись ответа, Анатолий Викторович сам же и ответил:

– Двести пятьдесят девять градусов в минусе! Оружие получится слишком тяжёлым из-за предохранений от обморожения. И сложным, с таким минусом шутить нельзя. Ну и баллон со сжатым водородом тоже не подарок. Лучше не таскать на себе настолько взрывоопасный предмет.

– Но ведь в воздухе, которым мы дышим, есть водород, – начал опять умничать я, что-то, наверное, действительно вспоминая из школьной программы, – почему он не действует на призраков?

– Совершенно, верно, есть, – согласился со мной Анатолий Викторович, и опять ткнул меня носом в мои знания, – а какое содержание водорода в воздухе?

Разумеется, я не знал.

– 0.02 процента! – опять не дождавшись от меня ответа, сказал оружейник. – Количество ничтожно, духи его просто не чувствуют. Когда освоим это оружие, перейдём к огнестрельному и холодному, – продолжил он и, заметив мой удивлённый взгляд, пояснил:

– Видишь ли, есть такие твари, которых водородом не напугаешь, а только поправишь им здоровье. Для них нужен специальный сплав, или чистое серебро, ну или огонь на крайний случай. Но зато их можно убить в отличие от духов, если они, конечно, вперёд не порвут тебя, как газету, – радостно закончил он.

«Какой всё-таки добрый и душевный человек! – подумал я – не сказал, что мне сначала выпустят потроха, а потом сожрут их. Не стал пугать!» И пошёл собираться домой.



Глава 3 Первое задание и первая лекция



В девять часов утра я сидел рядом с Сергеем в микроавтобусе, по бокам которого красовались свежие надписи «Ветслужба». Мы ехали в деревню под названием Кедровка, расположенную километрах в двадцати от нас, вглубь тайги.

Об этой поездке ещё вчера меня попросила Мария Николаевна. Когда я уже собирался уходить домой, она попросила меня зайти к ней. Рассказала, что в этой деревне ни с того ни с сего стали сходить с ума домашние животные. Поэтому надо бы съездить туда вместе с Сергеем и попытаться разобраться, в чём там дело.

В деревне уже были ветврачи, взяли анализы, которые показали, что животные абсолютно здоровы. Никакого бешенства или каких-либо других заболеваний. Что, собственно, и является подозрительным. Честно говоря, за такую зарплату я готов был не только узнать в чём дело, но и самому пасти эту взбесившуюся скотинку.

Когда мы с Сергеем выехали за город, то первое время молчали, присматривались друг к другу. Но потом помаленьку разговорились, некоторая неловкость, присущая малознакомым людям, быстро прошла. По дороге он рассказал, что деревня небольшая, всего дворов сорок. Проживают чуть больше ста человек. В основном пожилые и старые люди. Почти в каждом дворе есть своё хозяйство.

Дорога в посёлок находилась в довольно приличном состоянии, большегрузы здесь не ходили, асфальт не попортили. Километров через пять началась настоящая тайга. Стало темнее. Огромные деревья кронами закрывали солнце, и оно, пробиваясь через переплетение ветвей, пятнами ложилось на асфальт, скрадывая неровности дороги. Стало как-то тревожно, и мы ехали молча.

Наконец, наша «Ветеринарная» выскочила из мрака на волю, лес поредел, появилось больше берёз, стали попадаться поляны и огороды.

Деревня появилась неожиданно, из-за поворота. На въезде нас встретили два больших, совершенно одинаковых дома, стоящих по обе стороны дороги. К домам прилепились палисадники с разросшейся черёмухой.

Сергей остановился возле левого дома, чуть прижавшись к забору освобождая дорогу.

Мы вышли из машины, огляделись и услышали:

– Мог бы и не жаться к ограде-то, никому бы не помешал, не ездюют тута! – из палисадника, возле которого мы остановились, на нас смотрел дедок лет семидесяти, одетый в клетчатую рубашку с закатанными до локтя рукавами. Больше ничего разглядеть из-за забора не удалось.

– Батя, скажи, пожалуйста, – начал было Сергей, но мужик его перебил:

– Да вижу, «ветслужба» написано, опять из-за наших бурёнок пожаловали?

Сергей кивнул.

– Да, странное что-то с коровками творится, у меня переболела, у моего брата переболела, – он кивнул на второй дом через дорогу, – такое впечатление, что с нас началось, потом отпустило и в деревню пошло.

– А что пошло-то? – встрял я.

– Не знаю, – пожал плечами мужик, – кормилицы как из ума выжили. А энти, которые до вас приезжали, сказали, что всё в порядке, анализы в порядке, и беспокоиться не о чем, – и он тяжело вздохнул.

– А сами-то что думаете? – спросил Сергей.

– А сами мы думаем, что дело тут нечисто, и пора бы попа какого звать, может и поможет, – и мужик, опять вздохнув, перекрестился.

– Так значит, ваши коровы сами выздоровели, никто им никакого лекарства не давал? – опять влез я.

– Сами, – кивнул дед, – шесть дней у меня коровка болела, потом шесть дней у брата, – и он ткнул пальцем в дом напротив.

– Сейчас у Ефимовны болеет. Вона её дом, – и он показал рукой куда-то вдоль улицы, – у неё сирень в палисаднике у одной растёт. Не ошибётесь…

– Спасибо, батя, – поблагодарил Сергей.

– И ещё, сынки, – предупредил дед, – вы там поосторожнее, с животинкой-то. Поберегите себя, совсем из ума она выживает! Брата моего так рогом коровка пырнула, что пришлось в город до больницы везти, операцию делать. Сильно она ему руку повредила.

– Как-то всё это странно, – пробормотал Сергей и спросил: – деда, а как всё это протекает?

– Что и как у кого протекает, не знаю, а моя коровка сначала похудела, буквально за трое суток. Ажна ребра выпирать начали, а потом рассудок потеряла! Стоит посередь загона, не двигаясь, только глазами безумными водит. Как кто зайти хочет, так кидается на него, и рогами подцепить норовит.

– Спасибо за предупреждение, батя, учтём.

– Скажите, а вам медок случаем не нужон? Удачный медок нонче у пчёлок получился. Недорого отдам.

– Саня, тебе мёд нужен?

– Литра три бы взял.

– Ну, тогда и я три возьму.

– Батя, на обратном пути литров шесть возьмём, но у нас тары нету.

– Ничего, баночки я вам найду, – обрадовался дед, – с оказией если что и возвернёте, а если нет, так и не надо.

– Ну что, потрепались, пора и за дело браться, – вздохнул Серёга, – мёд потом жрать будем, – и он направился к машине.

И мы взялись. Поехали к Ефимовне. Возле её дома на лавочке под сиренью сидела бабушка, на вид лет под восемьдесят. Увидев нашу машину, она помахала рукой, словно приглашая. Приглашение мы приняли, остановились и вышли из микроавтобуса.

Дом у Ефимовны не очень большой, но добротный и аккуратный. Было видно, что ему много лет, но он стоял ровно, окна и ставни не перекосило от времени. Забор и ворота, хоть и почернели с годами, но стояли твёрдо, прямо, все доски были на месте.

Начал опять Сергей:

– Доброго здоровья бабушка.

– Спасибо, сынок, а то, когда тебе за сотню, добрым здоровье не всегда бывает, – улыбнулась Ефимовна.

Я, аж поперхнулся:

– Сколько, сколько? – потом спохватился и, наверное, с дуру, добавил:

– Я, конечно, понимаю, что женщин о возрасте не спрашивают, но за сто – это сколько?

Ефимовна смеялась, смеялась заразительно, показывая великолепные белые зубы.

– Женщину он увидел, – пробормотала сквозь смех она, – а поженихаться ко мне у тебя желания не возникло? – и она опять захохотала.

Через несколько минут, отсмеявшись, бабка пригласила нас в дом, и сказала:

– Сначала чайку попьём, потом ужо и в загон пойдем, на коровку смотреть.

Пока пили чай с душицей, она рассказала, что ей сто шестнадцать лет. Семьдесят лет назад перебралась жить сюда из Алтайских мест. Мужа похоронила двадцать лет назад, детей нет, живет одна. На хозяйство сил ещё хватает.

Пока всё это рассказывала, пристально рассматривала Сергея, на меня внимания почти не обращала.

– Ну что же, пойдёмте, посмотрим на мою кормилицу, – предложила она, когда мы закончили с чаем.

– Но предупреждаю – осторожнее, не болезнь это, а какая-то напасть. Некоторое время я могу это сдерживать, но недолго.

– А вы не простая бабушка, – усмехнулся Сергей.

– Да и ты, я вижу, человек не очень простой, – улыбнулась хозяйка, осмотрев Сергея с ног до головы.

 Загон находился в глубине двора, и пока мы шли к нему, из него не раздалось ни одного звука. А это неправильно, должны быть звуки, которые издаёт животное в несколько сотен килограммов веса. Насколько я знаю, коровы шумно дышат, переступают с ноги на ногу, просто ходят по загону, топают.

– Я сейчас займусь коровкой, а вы откройте двери и посмотрите, что там делается. Долго не валандайтесь, скоренько давайте, – попросила нас хозяйка.

Подойдя к загону, она встала возле двери, положила ладони на стену и закрыла глаза, через минуту велела:

– Открывайте.

Я сдвинул тяжёлый деревянный засов и открыл дверь, внутрь мы заглянули с Сергеем одновременно.

Эту тварь я увидел сразу же! Она сидела на шее у тощей коровы и таращилась белёсыми глазами в дверной проём. Корова, казалось, её не замечала, стояла, наклонив голову, и как будто бы о чём-то думала. Но вдруг она пошла к нам, ускоряя шаги. Я захлопнул дверь и задвинул засов. Тяжёлый удар заставил содрогнуться весь загон.

– Ну что, ветеринары, успели что-нибудь разглядеть? – спросила Ефимовна, когда мы отошли от стайки.

Я вопросительно посмотрел на Сергея:

– Я думаю, при ней можно… Ну а я ничего не смог увидеть, стоит тощая корова посреди сарая, и всё.

– На шее у вашей бурёнки сидит какая-то мохнатая тварь, у неё светлые навыкат глаза, тонкие и кривые ручки, – отрапортовал я.

– Ты, я вижу, тоже ветеринар не простой, – усмехнувшись, заключила Ефимовна, покивав головой, – но по тебе этого почему-то не скажешь.

– Что будем делать? Вызовем помощь? Обычно вызываем… – вопросительно посмотрел на меня Сергей.

– Нет, сами будем снимать эту заразу с коровы. Сама по себе эта дрянь нам не опасна, я ничего такого не чувствую, думаю, мы с ней справимся. На данный момент корова – это её оружие. Значит, нам надо эту тварь лишить её оружия, – начал рассуждать я.

А когда Сергей захотел вставить какое-то, по всей вероятности, язвительное замечание в мои размышления, показал на него указательным пальцем и сказал:

– А значит тебе, надо будет удерживать бурёнку, пока я буду отдирать от неё эту дрянь.

– Да?! И как ты себе это представляешь? – ехидно спросил Сергей.

– Ты быстро забегаешь в сарай, хватаешь бурёнку за рога и удерживаешь её, пока я буду возится с этой фигнёй.

Сергей вытаращился на меня:

– Ты в своём уме?! Это не коза!.. Это корова!.. А с ней в одиночку, между прочим, даже волк не справится! – возмутился он. – И потом, ты уверен, что сможешь один оторвать это от коровы?

– Что, боишься, что страна лишится одного из своих лучших ветеринаров? – гаденько захихикал я. Сергей возмущённо фыркнул и покраснел.

– Не переживай, всё продумано! Бурёнка ослаблена, ты, в силу некоторых обстоятельств силён физически, и к тому же можешь быстро двигаться. Ты справишься.

Всё это время нас с огромным интересом слушала Ефимовна. Когда я закончил свои тактические размышления, она спросила, в чем мы собираемся везти эту «фигню». В деревне её лучше не оставлять. Услышав это, Сергей убежал к машине и принес мешок.

– Саван? – спросила Ефимовна.

Сергей кивнул, – ага, он самый и есть.

Я вопросительно посмотрел на него.

– Видишь ли, на шее у бурёнки дух, а дух не может преодолеть саван, которым в течение трёх дней был накрыт умерший. К сожалению, это относится только к мелким и слабым духам. Есть такие, которые его просто порвут.

– Ну что, ветеринары! В атаку, если вы такие сильные и смелые, – засмеялась Ефимовна.

И мы пошли в атаку. Вернее, осторожно двинулись вперёд.

Подойдя к двери, я рывком открыл её, и Сергей мгновенно оказался внутри. Он сделал это так быстро, что я даже растерялся. Вот только что был рядом со мной, а через мгновение я уже видел его широкую спину, из-за которой не было видно коровы.

Я метнулся следом, подскочил к нему и увидел, как сидящая на шее коровы тварь таращится на нас с каким-то по-человечески ошалевшим видом. Видимо, с таким идиотским способом борьбы с ней, она сталкивалась впервые и была ошарашена такой непредсказуемой наглостью.

Пока тварь раздумывала, что ей делать, я схватил её обеими руками и с силой потянул. Но та держалась крепко, хотя её тело от шеи бурёнки оторвать удалось. Она сейчас цеплялась только корявыми ручками.

Помогла сама корова, видимо, её контакт с наездницей нарушился, и она шагнула в сторону. Дух остался у меня в руках. Я пулей вылетел из загона, сунул его в подставленный Ефимовной мешок, и она затянула горловину кожаным ремешком. Всё! Победа! Виват, ветеринары!

Следом за мной из загона выбрался Сергей и, тяжело дыша, стал разглядывать шевелящийся мешок.

– Так вот какой ты, северный олень! – задумчиво проговорил он и слегка пнул нашего пленника.

– Знаешь, Сань, это ведь первый раз, когда я вот так, по-дурному, без подготовки ловлю духа. А с другой стороны, когда-то надо начинать. От Машки мы, конечно, огребём, или я её не знаю. И он грустно вздохнул.

Мы попрощались с Ефимовной, она, улыбаясь, пожелала успехов и процветания нашей ветеринарной клинике.

На выезде из деревни нас ждал дедок. Без лишних разговоров отдал две трёхлитровые банки с мёдом, забрал деньги и, махнув на прощание рукой, опять залез в свой палисадник. А мы покатили домой.

Не доезжая до города, остановились, содрали с микроавтобуса наклейки «Ветеринарная» и договорились молчать на работе о ветеринарии. Иначе, заверил меня Сергей, прилипнет так, что будем «ветеринарами» до самого конца. До какого именно конца, тактично умолчал.

Несмотря на то, что Кедровка была недалеко, мы в ней проваландались до обеда. Когда по приезде пошли сдавать тварь в научный отдел, было уже около трёх часов. Закончив с делами, со спокойной совестью направились на обед.

Кроме нас, в буфете никого не было, и мы, вольготно расположившись за столом, спокойно пели. Когда приступили к пирогу с черникой на десерт, к нам присоединились Мария Николаевна и Светлана.

– Ну что, ветеринары, – подколола нас Мария Николаевна, – рассказывайте, как всё прошло?

При этих словах лицо у Сергея вытянулось, а Светлана захихикала.

– Да ладно, не переживайте, никто не узнает. Наклейки вы заказывали в нашей мастерской, а там умеют держать язык за зубами. Хотя, страсть Сергея к бурёнкам понять можно.

Рыжая ведьма уже не сдерживаясь расхохоталась и откинулась на стул. «Хорошо, что пожрать успел» – подумал я, разглядывая рубашку у неё на груди. На этот раз рубашка была белая, расстёгнутая до… «Тьфу ты, чёрт! Опять издевается!» – понял я, с трудом отлепляя взгляд от этой самой рубашки. Но она вдруг села и вполне серьёзно сказала:

– Ладно, хорош веселиться, выкладывайте.

И Сергей рассказал подробно: как ехали, что чувствовали в поездке. Описал все дома, которые мы проезжали, всех людей, с которыми встречались и разговаривали. Что чувствовали при разговоре. Что чувствовали оба, находясь в деревне. Что чувствовали во дворе у Ефимовны, возле загона, в загоне, и возле коровы. Что ощущал Сергей, когда держал бурёнку за рога. Светлана во время рассказа уже не смеялась, была собрана и серьёзна.

Потом о своих ощущениях начал рассказывать я. Вспомнил, что когда подходил к дому Ефимовны, то почувствовал, тревогу. Не опасность, как это бывало раньше, когда действительно была угроза моей жизни, а просто тревогу.

Мария Николаевна сразу же поинтересовалась, где, когда и что именно произошло. Пришлось рассказать, как примерно год назад я, выходя из небольшого магазинчика, буквально дернулся, остановившись перед выходом. Было ощущение, что сердце замерло от какого-то непонятного и неприятного ощущения. Мне почему-то не хотелось выходить, словно я знал, что со мной сейчас произойдёт что-то плохое.

Пока я раздумывал, снаружи раздался грохот. Что-то рухнуло сверху, обрушив пластиковый козырёк над входом в магазин. Немного погодя выбравшись наружу, я увидел, что от стены отвалился большой пласт облицовочного кирпича. Если бы я не остановился, он бы меня убил, и это ощущение угрозы я никогда не забуду.

Когда закончил рассказывать, Мария Николаевна сказала:

– Надо будет попробовать развить это твоё чувство опасности: полезная, знаете ли, штука. И она улыбнулась, глядя мне прямо в глаза.

«В таких глазах можно и пропасть, – вздохнул я про себя – ну что же, ладно, учиться у неё, наверное, будет приятно».

Когда мы разобрались с пирогом, Мария Николаевна обратилась к Сергею:

– Ну а теперь, скажи на милость, почему вы полезли ловить эту изменившуюся тварь сами, а не вызвали помощь? У вас было задание выяснить что там к чему, и не более того.

Тут уже взыграло моё самолюбие, и я возмутился:

– Мария Николаевна, почему Вы решили, что нам, чтобы справиться с какой-то мелкой нечистью, потребуется чья-то помощь? – гордо уставился я на неё.

– А потому, Сашенька, что именно такую тварь от живого может оторвать только Семёныч! Вместе со шкурой, разумеется! Животных сначала усыпляем, с уснувшего тела они снимаются гораздо легче. И ещё, если бы она умудрилась убежать в лес, нам бы пришлось её очень долго выслеживать… кстати, у тебя с руками ничего не произошло?

Я осмотрел свои руки и пробурчал:

– Да нет, вроде всё в порядке, ничего странного нет.

– А ты, Александр Андреевич, вообще странный человек, – вдруг заявила Светлана, – видишь всех духов: и простых, и изменённых, – спокойно управляешь ими, они тебя беспрекословно слушаются. Мало того, ты живёшь с ними под одной крышей!

Ты берёшь голыми руками то, что брать нельзя: у обычного человека останутся раны или язвы. У тебя в руках ослабевает сошедший с ума овинный, или кто он там ещё, пока не выяснили. В конце концов, ты очень хорошо чувствуешь опасность, причём, как я поняла, любую опасность…

Я оторопело вытаращился на неё.

– Вы что, хотите сказать, что я не…

– Да Бог с вами, Саша, успокойтесь, – ответила мне уже Мария Николаевна.

– Вы человек! Мы проверили.

После обеда Сергей убежал по своим делам, а я с женщинами пошёл в научный отдел. Спустившись на нулевой этаж, Светлана набрала код ещё на одной мощной двери и пригласила меня в помещение.

– Это что-то вроде демонстрационного зала, – объяснила Мария Николаевна, – сюда мы помещаем наших подопечных, если возникает такая необходимость. Кстати, это стекло очень тяжело разрушить. Сейчас здесь обитает ваш приятель, которого вы притащили из деревни.

Зал был отгорожен от нас прозрачной стеной. Духа увидел сразу же. Он сидел на лежащем в зале бревне, и смотрел на нас своими блёклыми глазами. Когда я встретился с ним взглядом, он вдруг сползла с бревна, и, как-то скособочившись, поковылял ко мне. Мне стало неприятно, и я отвернулся.

Ко мне подошла Светлана и усмехнулась:

– Ну вот, друг мой, что и требовалось доказать. Вы каким-то образом влияете на них, они вас чувствуют и тянутся к вам, – при этих словах она подошла ко мне вплотную, положила правую руку мне на шею, встала на цыпочки, чтобы дотянуться до моего уха и томно, явно дурачась, прошептала:

 – А может быть, вы, Александр, демон? Поэтому они вас и слушаются? После этого она отошла к смотровому стеклу и стала разглядывать пойманного духа, а я наконец смог выдохнуть. Поневоле задержал дыхание, когда она прижалась ко мне вплотную.

Пока я общался с заместительницей Марии Николаевны, к нам подошла Ниночка, с которой я уже успел познакомится. Её сопровождал пожилой, худощавый мужчина. Оба были одеты в синие халаты. Ниночка улыбнулась мне как старому знакомому:

– Знакомься, Саня. Это Алексей Геннадьевич, наш старший научный сотрудник по всей этой братии! – и она кивнула головой в сторону прозрачной стены, за которой находилась наша добыча. Я пожал протянутую руку и представился:

– Александр, можно просто Саня.

Алексей Геннадьевич улыбнулся:

– Наслышан уже о вас, наслышан. Скажите: я так понимаю, вы видите это существо? – спросил он.

– Вижу, я его и снимал с коровы.

– Понятно, – кивнул он и после некоторого раздумья добавил:

– Пойдёмте-ка со мной.

Мы шли по длинному коридору, по обеим сторонам которого находились двери.

– Здесь у нас лаборатории, – сказал Алексей Геннадьевич, – мы стараемся изучить и понять, что происходит с духами и прочей, скажем так, нечистью.

– А что, разве с ними что-то происходит? – удивился я.

– В том-то и дело, что происходит, они меняются, становятся мерзкими, злобными и опасными.

Однако тут же поправился:

– Не все, конечно, большинство нейтральны к человеку, если их не трогать. Например, те, которые живут у вас в доме. А есть такие, как то, что вы привезли из Кедровки, эти напрямую опасны. Они могут запросто убить человека чем-нибудь, так как сильны физически. Вы, наверное, в этом уже убедились.

Алексей Геннадьевич снял очки и, положив их в нагрудный карман халата продолжил:

– Духи – это первые разумные жители Земли, которые появились задолго до нас. Они были полновластными хозяевами планеты и легко могли бы не дать развиться человеку. Однако, не стали трогать человека разумного. Напротив, даже помогали ему, оберегая от всевозможных напастей.

Особенно сильной была связь с духами у славян. Они тысячелетиями жили вместе, и бывало, что на подворье у русича жили сразу по несколько духов – это и домовой, и овинный, и банный, и дворовой, и востуха, и прочие.

Еще больше их было в лесах и полях: начиная с лешего, самого мощного лесного духа, и заканчивая всевозможными берегинями, аспидами, листинами, моховиками, подполянниками, боровичками, шишами и многими другими.

Почти все духи помогали человеку, оберегали его дом и детей, урожай, подворье и скот. Человек за это привечал духов, оставлял им угощение, благодарил их. Конечно, были и злые духи, которые могли принести беду, такие как, например, злыдни или кумушницы. Но они были намного слабее домовых и не могли причинить вреда, так как домовой просто прогонял их со двора.

Так продолжалось до тех пор, пока на Русь в двенадцатом веке не пришло христианство, которое объявило всех духов злом. Леший из защитника леса стал каким-то чудовищем. Яга из доброй прародительницы обернулась в злого демона, которым до сих пор пугают детей. Берегиня стала русалкой-утопленницей.

Алексей Геннадьевич досадливо махнул рукой.

Мы подошли к закрытой двери, Алексей Геннадьевич набрал код и после щелчка замка открыл дверь, за которой обнаружился ещё один демонстрационный зал, только значительно меньше первого.

– Сколько существ вы видите за стеклом? – спросил Алексей Геннадьевич.

Я присмотрелся: «Так, двое болтаются под потолком, трое – возле стекла, смотрят на нас, ещё двое – возле задней стены и двое – возле правой стены».

– Девять.

– Всё верно, девять и должно быть. Вы видите их всех, это меня удивляет. Насколько я знаю, такого ещё ни разу не было. – пробормотал он.

– И ещё, – счел своим долгом добавить я, – пять из этих сущностей похожи на тех, что живут у меня дома. Я это чувствую. Но мои почти всегда находятся в одной форме и практически никогда её не меняют. Разве что по моей просьбе, – вспомнил я невезучего Игорька, – а эти пока не оформились. Мне кажется, они ещё не решили, кем им стать.

Когда мои твари появлялись у меня в доме, то поначалу тоже были примерно такие же. Только потом приобрели форму и уже не хотят её менять. Попробуйте поселить их в отдельном доме, понаблюдайте за ними: может, они тоже обретут форму. Сбежать не должны. Они вообще не любят покидать дом, в котором живут.

Когда я опять посмотрел на окно, то увидел, как все сущности сгрудились возле стекла. Они смотрели на меня. Я это явственно чувствовал.

– Знаете, а ведь мысль насчет дома кажется мне здравой, надо будет, наверное, эту вашу идею опробовать.

– Скажите пожалуйста, а кто они такие, кем были до того, как превратились вот в это, что это вообще такое?

Алексей Геннадьевич задумался.

– Я с уверенностью не могу утверждать, хоть и пытаюсь понять это не один год. По всему выходит, что это – он кивнул на стекло, за которым столпились сущности, – бывшие духи. Когда-то они были домовыми, лешими, русалками и тому подобными созданиями.

Они каким-то образом изменились. Может быть, в результате смерти, хотя убить их невозможно, они практически бессмертны. Может быть, на них было какое-то другое воздействие. Чем, и что это за воздействие, тоже пока непонятно. А тут ещё и Вы объявились, запутав всё окончательно. Непонятно, как человек вообще может управлять этими изменившимися духами?

Сказав это, он посмотрел на меня, было видно, что ему неловко.

– Простите, Александр Андреевич, – смущённо улыбнулся Алексей Геннадьевич – это я так, задумался… у меня к Вам будет просьба: мне надо взять у вас кровь на анализ, если Вы, конечно, не возражаете.

 Я не возражал, и мы зашли в одну из лабораторий, больше похожую на процедурный кабинет. Всё как в обычной больнице, белое и, наверное, стерильное.

Попросив меня подождать немного, Алексей Геннадьевич вышел. Буквально через минуту зашла Ниночка, уже одетая в белый халат, и поставила на столик металлический разнос, на котором лежали жгут, шприц и ватные тампоны. После чего она пододвинула ко мне специальную подставку и попросила положить на неё руку. Перетянула плечо жгутом и воткнула иглу в вену. Вернее, попробовала воткнуть, а когда у неё не получилось, удивлённо посмотрела на иглу, а потом на меня. Честно говоря, я сам оторопел.

– Может, игла тупая?! Давай попробуем ещё раз, – предложил я.

Ниночка молча отошла к какому-то шкафу, открыла его и, вернулась уже с другим шприцом. Мне очень захотелось, чтобы она, в конце концов, взяла у меня кровь, а то опять что-нибудь подумают. И она взяла, игла легко вошла в вену. Рука у неё легкая, я почти ничего не почувствовал.

Ниночка положила наполненный кровью шприц на разнос, и приложив ватку на место укола, убежала, не забыв на прощание улыбнуться. Приятная девушка. Они тут все улыбаются, как ненормальные, но мне это нравится.



Глава 4 Домашние разборки, и второе задание



Вечером домой меня подвезла на своём белом «Ауди» Мария Николаевна. При прощании задержала мою руку в своей, и улыбнулась так, что мне захотелось остаться. О том, что она «играет», было видно невооружённым глазом. Играет и, получает от этого удовольствие. Как, впрочем, и я.

Дома всё было в порядке, жильцы были заняты своими делами и мне не мешали. Переодевшись, зашёл в ванную комнату, где, в ванне, как всегда, лежал Зубастик и что-то там для себя похрюкивал. Придираться к толстому не стал, а только брызнул на него водой. Умылся и вышел, он мне вслед ещё раз хрюкнул, но я уже закрыл дверь. Зубастик остался непонятым.

Зайдя в зал, развалился в кресле и включил телевизор. Ничего интересного по ящику не было, и тогда я заорал:

– Уважаемый Кок, что будем есть?

Голова повара заглянула в двери и проговорила:

– Пельмени сварил, через три минуты будем ужинать.

Отлично! Люблю пельмени. Посидел в кресле ещё несколько минут и потопал на кухню.

На кухне ничего не изменилось, чистота и порядок. Если Зубастик здесь и был, то давно, успели уже прибраться. Котяра, как всегда, спал на холодильнике, Шарик лежал под столом, Повар сидел возле окна на табуретке.

Я уселся за стол перед большой тарелкой с пельменями, посыпанными сверху свежим укропчиком. Вдохнул ароматный пар, поднимающийся от них, и начал есть. Красота. Вечер удался.

После ужина вернулся в зал к телевизору. Опять развалился в кресле и стал смотреть какую-то юмористическую программу, кстати, довольно интересную.

Отвлекла меня от просмотра передачи непонятная возня в игровой комнате, я нехотя поднялся и, чертыхаясь, пошёл на звуки шума.

Зайдя в игровую, обнаружил там всё своё семейство в сборе, не было только удава.

– Ну и что у вас тут произошло? – нарочито грозно спросил я.

Мне ответил Котяра, который, сидя на самом верху школьного уголка, ткнул хвостом в Зубастика и сказал:

– Вот эта бестолочь сожрала удава.

Зубастик сидел на полу возле этого самого уголка и молча смотрел на меня страдающими глазами совращённого ангела.

За моей спиной раздался грохот, я обернулся и увидел лежащего на полу Киллера.

На звук падения обернулись все, кто находился в комнате.

– Это он от удивления свалился, – объяснил я падение паука, – а вот зачем ты сожрал ужика, непонятно. Объяснишь?.. – спросил я, чувствуя, как ко мне на мягких лапках подкрадывается истерика.

Все опять повернулись к Зубастику и уставились на него, забыв про упавшего Паука. Даже голова повара подлетела поближе и с укоризной смотрела, как он открывает и закрывает зубастый рот.

И вдруг Шарик, словно почувствовав что-то неладное, вывалил язык и недоумённо уставился ему между ног. Я глянул туда же и увидел, как из-за спины Зубастика выбирается Удав, формируя тело змеи.

– Знаешь, друг мой, я даже боюсь себе представить, через какое место Удав сейчас из тебя выползает, – сказал я, из последних сил сдерживая рвущийся наружу хохот.

Этот мой друг, услышав, что из него что-то выползает, нагнулся, посмотрел себе между ног, увидел удава и как-то странно закряхтел. Последней моей мыслью было: «Всё! Удава рожает!..», – а потом на меня всё-таки прыгнула подкравшаяся близко истерика, и я сполз по стене.

Не помню, как добрался до кровати, от хохота болел живот. Когда отпустило, пошёл в ванную, принял душ и сразу лёг спать. Вырубился быстро. Ничего не снилось.

Утром встал в начале восьмого, умылся, позавтракал, нашёл в ванне Зубастика. Выслушал его оправдания о том, что он Удава не ел, а съел только его игрушку – деревянную змейку, которая тому очень нравилась. Но он её скоро выплюнул. А потом началось, Удава не нашли, и добрые друзья решили, что Зубастик его съел.

Как всегда, утром меня с остановки подхватил Сергей и доставил на работу. Я вместе с Семёнычем и Ниночкой зашёл в холл и остановился перед потусторонним охранником. С тех пор, как я появился в этом доме, он стал встречать меня возле входа.

– Здравствуйте, может, я смогу вам чем-то помочь? – раздалось у меня за спиной, я обернулся и увидел охранника, который выбрался из-за стойки и теперь стоял рядом со мной.

– Да нет, спасибо. Я знаю, куда мне надо, просто мы здесь не одни, – улыбнулся я. Тот понимающе кивнул и хотел было отойти, но я протянул ему руку и сказал:

– Меня зовут Александр, можно просто Саня. Он пожал мне руку, пожал просто, крепко, по-человечески и ответил:

– А меня Евгений, можно просто Женя.

И опять ушёл к себе за стойку. Женя был просто человеком, не видел то, что ему не надо было видеть, и жил обычной жизнью. Счастливчик.

Я поднялся на второй этаж и зашёл в свою комнату. Просто комнату, а не кабинет, которого у меня ещё не было. Может, никогда и не будет, однако, по этому поводу я не очень-то и расстраивался. В данный момент, меня всё устраивало.

Это было что-то вроде комфортабельной комнаты отдыха, в которой находились: четыре удобных кресла, журнальный столик, диван, и ещё сооружение в виде барной стойки. За стойкой расположился кухонный гарнитур, на котором стояли кофеварка, чайник и микроволновка. На стене висели шкафы, заполненные всевозможной посудой. Слева от гарнитура мойка, справа, двухкамерный холодильник.

На другой стене, напротив дивана, красовалась своими размерами большая «плазма». Имелась ещё одна комната, в которой стоял диван, стойка с постельным бельём и подушкой.

Я, не торопясь заварил себе чаю с травами, который мне дала Светлана и, устроился перед телевизором послушать, что в мире делается.

Побалдеть таким образом мне удалось минут пятнадцать. Потом ввалился Семёныч и предложил съездить с ним на давно переставший функционировать завод.

Там появились привидения, которые до икоты напугали охотников за цветными металлами. Причём одного из них чуть не прибили железякой, и он сейчас со сломанными рёбрами лежит в больнице.

– Николаич в курсе, это его распоряжение, чтобы тебя везде брали с собой, поэтому потопали вооружаться.

В оружейке Семёныч попросил у Анатолия Викторовича «Маузер» и помпу «Бекас-12М» со складным прикладом. Водородный «Маузер» отдал мне, а «Бекаса» забрал себе. Уложил его в чехол, предварительно затолкнув в специальные крепления на прикладе четыре патрона с белой полосой вдоль гильзы. Не дожидаясь моего вопроса, сказал:

– Серебро. На всякий случай.

Поехали на «Патриоте» Семёныча. По дороге он рассказал, что привидение видели в «бытовке» бывшего сталелитейного цеха, куда три старателя забрались из любопытства. Мужики услышали грохот в «бытовке», и, решили глянуть, что же там громыхает.

Влезли в эту самую «бытовку» и увидели, как нечто бесформенное ворочается в углу комнаты. Они пялились на привидение до тех пор, пока оно не бросило в них железный прут, который и попал в одного из них.

После этого, искатели цветмета бежали так, что остановились только в городе. О том, что у одного из них проблема с рёбрами, узнали, когда отдышались, только тогда пострадавший почувствовал боль.

В больнице у бедолаги хватило ума сказать, что просто упал, но его друзья всё-таки где-то проболтались. Через три дня это дошло до нашей конторы. В результате чего, мы сейчас должны заниматься непосильным трудом, спасая человечество, – радостно закончил Семёныч и захохотал. Он вообще всегда смеялся. Весёлый он медведь.

На территорию бывшего завода заехали через транспортные ворота, как их называли во время работы предприятия. Сейчас это была просто дорога на территорию, посреди которой стояла высокая кирпичная будка с облупившейся надписью «КПП».

Минут десять петляли между полуразрушенными строениями, пока не добрались до сталелитейного цеха, соединённого с «бытовкой» галереей. Она то и была нам нужна.

Машину близко подгонять к зданию не стали.

– На всякий случай, чтобы не повредили, бывали, знаешь ли, прецеденты! Эти твари имею дурную привычку бросаться чем ни попадя, – пояснил Семёныч, выбираясь из машины.

Подошли к зданию, прислушались. Никаких звуков, тишина. Только ветер подвывает в выбитых окнах.

– Ладно, давай искать, – прошептал напарник, и мы зашли в здание.

За двадцать минут обшарили все комнаты, даже на крышу выбрались. Никого. Никаких следов.

– Пошли, посмотрим в цехе, – предложил Семёныч, и мы через галерею пошлёпали в производственное помещение.

Стены этого перехода когда-то были выложены из стеклянных блоков, которые, кто-то выбил, приложив к этому, наверное, немало сил.

По галерее двигались осторожно, не торопясь, перешагивая через валявшиеся на полу обломки стеклянных блоков. Когда прошли полпути, я почувствовал какое-то неудобство, непонятное ощущение чужого присутствия. Это чувство уже было знакомо мне.

– Семёныч, стой – скомандовал я, тот мгновенно остановился и начал осматриваться.

– Там впереди что-то есть, давай осторожнее, – напарник кивнул и поднял свой «Бекас».

– Я тоже вытащил «Маузер» и нажал кнопку активации, через несколько секунд аппарат слегка завибрировал, показывая готовность к применению.

Мы шли по галерее рядом, как говорится, плечом к плечу. Когда добрались до двери ведущей из галереи в цех, я вдруг почувствовал, что сейчас что-то произойдёт. Так уже было, в магазине. Ясно осознанная опасность. Не раздумывая, с силой толкнул напарника в плечо, заставив того завалиться влево. Сам, оттолкнувшись от него, отлетел вправо.

И в это же самое мгновение, когда мы развалились в разные стороны, между нами пролетел кирпич и загрохотал по галерее.

Пока я поднимался, Семёныч с непостижимой ловкостью для его квадратного тела извернулся и замер возле дверного проема.

 – Я ничего не увидел, смотри ты, – прошептал он.

Я кивнул и встав с другой стороны двери заглянул в неё.

Дух стоял в десятке метров от входа в галерею и смотрел в нашу сторону.

– Так вот какой ты, северный олень! – пробормотал я, вспомнив присказку Сергея.

Пока я разглядывал это создание, призрак, видимо, для того чтобы мы не расслаблялись, запустил в нас приличных размеров трубу.

Я шустро отпрянул в сторону, спасаясь от мелких обломков, которые этот снаряд вышиб из кирпичной кладки.

– Он недалеко от входа, – сообщил я Семёнычу, – со своим стволом ты, по всей вероятности, ничего ему не сделаешь, сам попробую.

Тот молча кивнул.

Завалившись на левый бок напротив двери, я провёл прибором на высоте примерно одного метра от пола, и увидел, как мутное тело призрака буквально распалось на две половины. Раздалось шипение, после чего верхняя часть туловища упала рядом с нижней.

 Я встал и начал размахивать «Маузером», разваливая тело призрака на более мелкие куски, пока не услышал:

– Всё, Саня, я его уже вижу, он больше не в состоянии поддерживать своё состояние, – скаламбурил он.

Потом мы принесли из машины саван и сложили в него то, что осталось от духа. Перед тем как начать складывать куски в мешок, напарник прочитал мне целую лекцию о том, что нельзя хватать голыми руками всё подряд. После чего, заставил одеть рукавицы из того же материала, что и саван.

– А что с ними дальше будет? – поинтересовался я, когда мы уже возвращались домой.

– Их невозможно убить, – пожал плечами Семёныч, – можно только удержать в стороне от людей. Без савана, это создание восстановится через несколько дней. В мешке, в измельчённом состоянии ему потребуется, скорее всего, несколько лет. Поэтому их «шинкуют», увозят подальше в лес, где и закапывают, чтобы на виду не валялись. И ещё я слышал, что после восстановления они могут измениться и уже не жаждут нагадить хомо сапиенс.

– А если развезти эти куски в разные стороны? – полюбопытствовал я.

– Будет ещё хуже. Генадич говорил, что при невозможности восстановиться, из каждого куска может получиться отдельная тварь. Поэтому лучше уж так.

– А сжечь?

– Не получится, – покачал головой Семёныч, – не горит, как только не пробовали…

Приехав на базу, направились в научный отдел, где и пристроили мешок с бывшим духом. Потом зашли в оружейку, сдали стволы и пошли в свою комнату.

Я заварил себе кофе и удобно устроившись в кресле, начал отдыхать, периодически залезая ложечкой в стоящую на журнальном столике вазочку с мёдом. Мед был отличный, даже запах пошёл по комнате.

Семёныч, почуяв запах мёда, подошел ко мне, грустно посмотрел на вазочку, а потом спросил:

– Сань, а у тебя ещё есть мёд? – подвоха я не почувствовал, и, ответил утвердительно

Услышав это, медведь ускакал к холодильнику, чем-то там погремел, а когда вернулся, в руках у него был гигантский бутер с колбасой и сыром, состоящий из двух половинок батона. Он снял верхнюю половину бутера, сцапал вазочку и вылил всё её вязкое содержимое на начинку бутерброда. Я смотрел на всё это, вытаращив глаза. Такого бутерброда я не видел никогда!

– Саня, прости!.. Искушение слишком велико!.. – прогудел этот ненормальный медведь и откусил такой кусок, что я испугался – сейчас подавится. Не подавился!.. Продолжал с наслаждением жевать свой бутер, причём жевал так, что ни одной капельки мёда не уронил. По всей вероятности, он спросил у меня про мёд для того, чтобы не забирать последнее. Как я уже упоминал, здесь работают добрые люди и нелюди. Последнее они, видишь ли, не забирают.

– Семёныч, нам скоро на обед, аппетит перебьёшь, – напомнил я ему.

– Не перебью, – довольно прогудел он, продолжая с удовольствием чавкать.

После обеда я отправился в научный отдел, разыскал Алексея Геннадьевича и спросил про результаты анализа своей крови.

Учёный завёл меня в свой кабинет, взял бумажку, лежащую у него на столе, повертел её в руках, вздохнул, после чего протянул её мне и сказал:

– С кровью у Вас всё в порядке, по составу она точно такая же, как и у простого человека, но… – сделал он паузу, – у Вас в крови всего в разы больше, чем должно быть. Заметив, что я тупо смотрю на него, он хмыкнул:

– Видите ли, Александр, если бы у Вас в крови было повышенное содержание какого-то одного из элементов, например, лейкоцитов. То можно было бы говорить о том, что в вашем организме идёт какой-то воспалительный процесс. Другими словами, Вы болеете.

Повышенное содержание эритроцитов тоже плохо. Негативно сказывается на процессе дыхания, кровоснабжения и функциональности клеток головного мозга. Если будет избыток тромбоцитов, будут образовываться тромбы, которые начнут закупоривать сосуды.

– А у меня? – напомнил я.

– А у вас всего много! Очень много! Однако Вы совершенно здоровы, что говорит о том, у вас для самого себя нормальная кровь. Ваши внутренние органы работают именно на такой крови. Вырабатывается у Вас именно такая кровь, она для Вас норма. Другой человек умрёт, если Вашу кровь ему перелить в достаточном количестве. Очуметь можно, откуда Вы вообще взялись, Александр Андреевич?

Это меня задело, и я, сдерживаясь, проговорил:

– Алексей Геннадьевич, а Вас не удивляет, что по вашей лаборатории ходит девушка-оборотень. Что за стенкой сидят взбесившиеся духи и летают больные призраки. Этажом выше вообще бродит целая стая оборотней, а ещё там, – я кивнул головой вверх – ведьмы водятся. А у меня только кровь другая, и это вас вдруг смущает.

– Александр Андреевич, простите, бога ради!.. У меня и в мыслях не было Вас обидеть! Поверьте, ночь не спал, думал, что с Вами не так. Ничего понять не могу. Вы для себя в полном порядке. И пока я бессилен что-либо объяснить, а бессилие бесит и раздражает. Простите ещё раз!.. – при этих словах он сложил руки на груди в каком-то молитвенном жесте.

Было видно, что он действительно уставший, под глазами мешки, лицо осунувшееся, весь какой-то помятый.

Я махнул рукой.

– Всё в порядке, Алексей Геннадьевич, я тоже погорячился. Когда отдохнёте, я опять приду, если Вы не возражаете, конечно. У меня есть некоторые вопросы.

– Да-да, конечно, Александр Андреевич, в любое время заходите, всегда буду рад Вас видеть, – скороговоркой выдал старший научный сотрудник.

Я встал, пожал ему руку и вышел из кабинета. Почему-то мне кажется, что он меня боится. А может, это мне кажется, что он меня боится?

Вечером домой меня забросил Семёныч. Напомнил об обещании показать, где именно я купил этот мёд, и укатил.

Я зашёл к себе в квартиру и рявкнул:

– Здорово, «гараж», – и сразу же пошёл в ванную умываться. Зубастика в ванной не было, но я не придал этому значения, умылся и зашел на кухню.

Повар сидел возле окна на табуретке, а его голова смотрела телевизор, болтаясь напротив стола, над которым тот висел на стене.

– Сэр, – обратился я к голове повара, – чем мы будем сегодня ужинать? Голова кока мгновенно оказалась у того на плечах, после чего он встал, церемонно наклонил её и выдал:

– Если уважаемый хозяин ничего не имеет против пирога с картофелем и сыром, то именно пирог и будем есть. Если возражения имеются, то будет приготовлено что-нибудь другое.

Нет! Возражений у уважаемого хозяина не имелось. Другого мне ничего и не надо было. Я уселся за стол, отказался от тарелки, и тогда повар поставил передо мной противень со своим произведением.

Пирог даже внешне был красивым, с желтовато-коричневой, хрустящей корочкой. С удовольствием вдохнув его аромат начал есть, как обычно радуясь тому, что с Повар живёт в моём доме.

Через некоторое время на кухню зашёл Киллер и, сел за стол. Я показал ему рукой на противень, паук кивнул, сделал руку лопаткой и тоже начал есть.

Отдыхая в кресле после ужина, я вдруг понял, что не вижу Шарика, а ведь он всегда крутился возле меня, когда я возвращался домой. По крайней мере, первое время после моего прихода. Интересно, куда он делся?

Наконец, я отдохнул настолько, что мог встать и идти на поиски этой псины. Но ни на кухне, ни в игровой комнате, ни в спальне Шарика не было. Его не было нигде. Зубастика тоже не было. Исчезли оба.

Их не было в квартире. Странно, обычно они покидали квартиру только после моего пинка. Я стоял в коридоре и размышлял, пока не услышал, как меня зовёт Удав, который что-то с интересом разглядывал на балконе.

Когда я подошёл и заглянул на балкон, то увидел там спящего Зубастика, который храпел, сидя на полу. Во сне он продолжал что-то усердно жевать. Через открытое окно, ведущее на балкон, перегнулся Паук и отросшей лапой постучал Зубастика по голове. Тот продолжал спать, Паук вопросительно посмотрел на меня. Я кивнул, тогда он долбанул толстого по башке так, что у того лязгнули зубы.

После такого удара Зубастик проснулся и непонимающе уставился на нас.

– Тебя что, лунатик покусал? – спросил я его.

– Не-е-е-т, – проблеял он, – меня никто не кусал.

– Тогда почему ты жрёшь и спишь одновременно? – сурово спросил я.

И тут влезла змея со своими разоблачениями.

– Он сожрал Шарика, – с трагическим надрывом простонал Удав. – Я его искал, искал! Везде искал и нигде не нашёл! – со слезой в голосе закончил он свою обличительную речь.

Я опять посмотрел на зубастого толстяка и увидел, как его физиономию перекосило от ужаса. До него дошло, что он сотворил. В последнее время они с Шариком часто были вместе, видимо, стали друзьями. А тут вдруг такое. Сожрать во сне друга. Врагу не пожелаешь.

Слушая удава, я почувствовал, как где-то в квартире проснулась основательно поселившаяся у нас истерика и пошла меня искать.

– А чего это тебя так перекосило? – спросил я с подозрением в голосе. – Тебе стало плохо? Ты переел?

– Он отравился Шариком, – сказала голова повара, – наверное, сожрал его сырым, и, скорее всего, грязным. А так делать нельзя, еду надо мыть, а потом чистую готовить, – закончил свой ликбез Повар, и его голова улетела обратно на кухню.

– Может, ему вызвать скорую, – проявил жалость Котяра и тоже долбанул Зубастика по голове хвостом.

– Не надо скорую. Пускай сдохнет сам, – опять влез добрый друг Удав.

– Ну ладно, давайте подождём, может, действительно сдохнет! – поддержал Удава великодушный хозяин квартиры и ушёл обратно смотреть телевизор. Слава богу, с истерикой пронесло, она, не добравшись до своей жертвы уснула.

Я смотрел телевизор. Кок что-то делал на кухне. Вся оставшаяся братия сидела на балконе и смотрела, как будет подыхать толстый. Толстый не подох, не дождались. Дождались Шарика. Последний залетел в верхний шкаф кухонного гарнитура, когда дверца была открыта, устроился там и уснул. Повар не заметил его и закрыл дверцу. А потом нашёл, когда опять открыл за какой-то надобностью дверцы шкафа.

Когда Шарик прискакал и начал прыгать вокруг Зубастика, того немного отпустило. Он даже попытался улыбнуться – жуткое, скажу вам, зрелище. После появления Шарика, банда разочарованно разбрелась по квартире, никто не сдох, трупов не случилось. Скука.

Посмотрев ещё немного телевизор, я решил, что пора спать. В спальне согнал с кровати Котяру и завалился. Я был дома. А дома хорошо и весело. И спокойно.



Глава 5 Обучение. Искушение. Потрясение



Так прошёл месяц. Скучать мне не давали.

Алексей Геннадьевич периодически попросил зайти к нему. И, под каким-нибудь благовидным предлогом брал у меня кровь, волосы, даже обрезки ногтей.

Я даже начал опасаться, что в один прекрасный момент он подкрадётся сзади и отрежет мне ухо, чтобы взять ткани на анализы. Была у него привычка, рассказывая о чём-то, расхаживать за креслом, в котором я обычно сидел.

Знал он, конечно, много. Во многом был уверен. Но ещё о большем Алексей Геннадьевич мог только предполагать, так как объяснить происходящее было невозможно, например: каким образом Светлана или её начальница могли заставить идти дождь там, где они хотели? Или, наоборот, прекращали осадки и, образно выражаясь, разгоняли тучи.

Не мог он объяснить и под влиянием чего или кого, стали изменяться наши славянские духи. А когда я спросил у него, почему призраки или духи стали материальны. Я чувствую их, могу брать руками, в то время как они должны быть бестелесными. Вроде какого-то образа.

Он снисходительно улыбнулся:

– Видите ли, Александр Андреевич, прозрачных призраков, которые живут в каких-то там развалинах, не бывает! Я, скорее всего, могу согласиться с тем, что, возможно, есть какая-то энергия, которая создаёт эти образы. И, скорее всего, это энергия, исходящая из земли.

Как вы, наверное, уж слышали, учёные пришли к мысли, что наша планета – живое существо, и я склонен с этой мыслью согласиться. Эти призраки, вероятнее всего, что-то вроде фантомов прошлого, которые сохранились в местах наиболее сильного выхода энергии на поверхность. Человека тянет к этим местам, и поэтому раньше в таких местах строили замки, церкви и другие дома.

Смею думать, что для вас не является секретом то, что после смерти человека его душа или, проще говоря, энергия, ещё какое-то время находится рядом с телом, а затем, уходит в энергетическое поле планеты, – он вопросительно посмотрел на меня и, дождавшись моего кивка, продолжил:

– Эти фантомы действительно были когда-то людьми, но после смерти их энергия или, если хотите, душа, осталась в месте выхода энергии земли. Грубо говоря, энергия умершего спутала место своего конечного назначения с местом мощного выхода энергии земли на поверхность, где до своей смерти жил человек.

Поэтому призраки не могут покинуть место своего обитания, думая, что они уже находятся там, где и должны находиться. Вернее будет сказать, они, в конце концов, покинут его, как только выйдут за пределы этого места выхода земной силы. Но, сколько при этом пройдет времени, неизвестно. При выходе за пределы они поднимутся туда, куда и должны были попасть изначально после смерти тела – в энергетическое поле планеты. Отсюда, скорее всего, и пошло выражение «освободить душу».

А что касается наших изменённых духов, то, возможно, в этом виновата та же энергия планеты, она могла изменить их. Сама по себе энергия целительна для всего живого. К местам выхода тянутся и люди, и животные, и наша нечисть. Но если эту энергию что-то изменило, она может нести изменения и первым своим разумным жителям, так как они напрямую связаны с планетой. Они её дети.

Если земная энергия поменяет плюс на минус, другими словами, начинает оказывать негативное влияние, то человек или животные просто уходят из ставших нечистыми мест. Они интуитивно понимают, что это опасно. А духи уйти не могут, они, скорее всего, даже не чувствуют опасности, так как Земля их создала. Она их мать, она не может причинить им зла.

Он замолчал и вытащив из нагрудного кармана очки, начал сосредоточенно их протирать. Потом, нацепил их на нос и добавил:

– Никто не может взять в руки, или как-то иначе прикоснуться к духу. К нормальному, не претерпевшему изменений, конечно. Если он этого не захочет.

Я задумался. Алексей Геннадьевич всё-таки очень умный человек, его интересно слушать. Из раздумий меня вывел звук за спиной, очень похожий на клацанье ножниц, а вот это уже серьёзно. Хоть опасности и не чувствовалось, я встал, поблагодарил учёного за знания и поспешил убежать от греха подальше. А вдруг моё «боюсь» даст сбой, и я останусь без ушей? Нафиг. Нафиг.

Начальница научного отдела слов на ветер не бросала. Во главе со своими подчинёнными, пыталась усовершенствовать моё предчувствие опасности самыми изощрёнными способами. Начиная от стрельбы в меня холостыми патронами, до создания образов опасных зверей, пытающихся разорвать моё несчастное тело. Её группа поддержки даже не чуралась тупым сбрасыванием кирпичей с крыш, под которыми я проходил.

Я не реагировал. Моё чувство самосохранения спокойно храпело, когда я показывал средний палец какому-то мужику, грозившему разрядить в меня, обойму из пистолета. Он пытался меня ограбить, но при этом ближе пяти метров подходить опасался. Тоже самое касалось и кирпичей, сыплющихся на мою подопытную голову. Спокойно перешагивал через их обломки и топал дальше. Так же равнодушно проходил сквозь созданных гением наших ведьм очень реалистичных хищников.

Но когда Серёга закрепил над дверью в нашу комнату отдыха тазик с водой. Мой ангел хранитель порекомендовал мне не ломиться нахрапом в комнату, а осторожненько толкнуть дверь ногой.

Время шло, и я наконец-то получил свою первую зарплату. Утром, когда пришёл на работу, Женя, приподнявшись за своей стойкой, крикнул:

– Саня, давай в кассу за деньгами!

Я поблагодарил его, шуганул на место второго охранника и побежал за деньгами. Взлетев на второй этаж, понял, что не знаю, где находится эта самая касса.

Пока раздумывал, в какую дверь толкнуться и спросить, помощь пришла сама по себе. Она шла по коридору прямо на меня и на ходу расстегивала пуговицы на желтой блузке. Подойдя ко мне почти вплотную, помощь промурлыкала:

– Сегодня очень жарко. Ты не находишь?

Потом засунула два пальца за пояс моих джинсов, подтянула меня поближе к себе, встала на носочки, чтобы дотянуться, и томно прошептала прямо мне в ухо:

– Хотя там, где ты живешь, наверное, ещё жарче. Ты ведь как-нибудь покажешь мне свое жилище в преисподней?

Всё, что я смог сделать, это только тупо кивнуть. Я чувствовал её пальцы за поясом, поэтому говорить не мог. Меня и в самом деле в жар бросило.

Наконец она наигралась, сделала шаг назад и проговорила:

– Касса рядом с кабинетом Николаича – железная дверь под номером три. И пошла по своим делам, но пошла так, что я забыл и про свои дела, и про деньги. Стоял и смотрел ей вслед, пока она не скрылась за дверью какого-то кабинета.

Через некоторое время, немного придя в себя от этой встречи, грустно подумал:

«Странно получается. У нормальных людей все ведьмы как ведьмы – старые, страшные, горбатые. Мне же попадаются какие-то неправильные. С ними спокойно общаться невозможно, когда их видишь, думаешь только об одном… А может, они не причём?.. Вдруг это я озабоченный?»

А с другой стороны, я понимаю, что они играют, по-другому, наверное, не могут. Что с них взять? Ведьмы. Но как-нибудь, они, в конце концов, доиграются.

Приняв решение о будущем отмщении ненормальным ведьмам, я почувствовал облегчение.

С этими мыслями добрёл до двери номер три, открыл её и вошёл в маленькую комнатку, в одной из стен которой имелось зарешёченное окошко. Постучал, окно открылось и, молодая девушка, которую я раньше ещё не видел, даже не спросив у меня паспорта, вручила мне стопку наличных.

Сверху на купюры положила банковскую карту, сообщив, что с этого момента, все мои выплаты будут производиться на неё. Я поблагодарил и пошёл в комнату отдыха.

Когда я туда ввалился, там уже находились Сергей, Семёныч и ещё один парень, примерно Серёгин одногодка. Я его раньше уже видел несколько раз, но вот так вблизи сталкиваться не приходилось. О том, что это ещё один родственничек Серёги, было ясно с первого взгляда: глаза и телосложение одинаковые, как под копирку.

При виде меня парень встал, сделал шаг навстречу, и, протянув руку, представился:

– Георгий.

Я пожал протянутую руку.

– Александр, – и как всегда, – можно Саня.

Он улыбнулся в ответ:

– Можно Гоша.

Они с Сергеем даже улыбаются одинаково.

– А вы случайно не братья? – озвучил я свою мысль, обращаясь сразу к обеим. Ответил Сергей:

– Нет, Саня, даже близко нет. Но, в силу некоторых причин, похожи, что есть, то есть, это правда.

Я подсел к Семёнычу, выпросил у него большую сушку и стал грызть её, запивая чаем.

– Саня, когда проставляться будешь? – прогудел берендей, прихлёбывая чай, которым он запивал мёд, черпая его ложкой из трёхлитровой банки.

Пару дней назад он всё-таки уговорил меня, и я съездил с ним за мёдом. Семёныч выцыганил у деда двадцатилитровую флягу и был счастлив.

– В любое время, когда хотите.

– А мы всегда хотим, – не унимался тот, – и как можно чаще, и чтобы всего как можно больше! И чтобы мясо, и выпечка, и таз с пельменями… – Семёныча явно понесло. На землю его опустил Гоша:

– Семёныч, а у тебя рожа не треснет? – поинтересовался он, с любопытством разглядывая его, как будто видел впервые.

– А может, тебе ещё и бабу, чтобы из торта вылезла и тебя ублажать начала? – засмеялся Сергей.

– Не-не-не!.. Бабу не надо! – с поддельным ужасом замахал руками Семёныч. – У меня своя есть.

Так мы сидели и трепали время, но идиллия продолжалась недолго, зашел Николай Николаич и сказал:

– Хватит чаи гонять, поехали в лес, парня подготовить надо. Показать, как всё это у нас проходит.

Поехали в сторону Кедровки. Проехали деревню и по просёлочной дороге, углубились в лес ещё километра на три. Наконец, Сергей выбрал полянку, съехал с дороги и остановился.

– Прибыли! – радостно объявил он. – Здесь никто не увидит…

Я обратил внимание на то, что все оборотни находятся в каком-то радостном возбуждении. Уж не хотят ли они меня сожрать? Может, я и есть для них та самая пресловутая поляна? И прямо сейчас начну проставляться собственными потрохами.

Николай Николаевич обратил внимание на мой несколько ошалевший вид и просветил:

– Это всегда так, можно сказать, предвкушение удовольствия. Нравится нам принимать вид своей ипостаси. Такое чувство, как будто заново родился! Словами это не передать, а почувствовать ты не сможешь, – и он улыбнулся, – я перекидываться не стану. Постою с тобой.

Немного позднее я понял, почему он принял такое решение.

Сергей и Гоша разделись полностью, после чего Сергей подошёл к какому-то поваленному и уже засохшему деревцу и кувыркнулся через него. Кувыркнулся без затей, как учили кувыркаться через голову в школе, на уроках физкультуры. Тут же пришла сторонняя мысль: «А я, оказывается, в школе учился, здорово».

В сам момент кувырка ничего не происходило, а вот когда он выходил из него, я оторопел: его тело вдруг изменилось, причём изменилось очень быстро и изящно. Не успел глазом моргнуть, и вот он стоит – огромный волк, раза в три больше обычного. Волк потянулся и вдруг одним огромным прыжком оказался возле меня. Я невольно подался назад, и судорожно вдохнул. А ведь струхнул!.. Хорошо хоть просто дернулся, а не сбежал, и то молодец.

На Гошу я уже смотрел более внимательно. Хотел заметить момент переворота, но так и не заметил. Черты его тела как будто смазались и поплыли при обращении, и из переворота вышел уже волк, такой же, копия.

Пока я разглядывал волков, ко мне подошёл совершенно голый Семёныч. Выглядел он более чем внушительно. Мышцы бугрились под кожей при каждом движении. Он потянулся, хохотнул и, обратился.

Вот прямо так – только что стоял человек на полголовы ниже меня, а через секунду – Медведь. Чудовище больше трёх метров в высоту. Огромный, страшный, неимоверно сильный и опасный. И, скорее всего, чтобы произвести на меня ещё большее впечатление, медведь нагнулся ко мне и заревел.

 Я как-то отстранённо подумал: «А сердце то у меня не бьётся. Наверное, остановилось, и я сейчас умру…». Потом развернулся и бросился бежать, но, как на столб, налетел на Николая Николаевича. Он поймал меня за плечи, легко встряхнул и рявкнул:

– Саня очнись!.. Это Семёныч!.. Се-мё-ныч!..

И ещё раз встряхнул.

От его голоса я, наверное, опять стал соображать и пришёл в себя. Тем более что за мной никто не гонялся, и никто не жрал. Только возле машины с довольным видом лежали два огромных волка и смотрели на нас.

И ещё была эта огромная лохматая скотина, благодаря которой, я чуть не окочурился со страху. Эта гадина сидела на заднице, тряслась и взрыкивала, явно ржала, тварь…

Обратно мы возвращались часа через полтора, Николаич дал побегать по лесу двум серым волкам и побродить одному бурому козлу.

Пока ждали оборотней, Николай Николаич пытался меня утешить, рассказывая, что я повёл себя как любой нормальный человек.

– Если ты не идиот, то, столкнувшись со смертельной опасностью, с которой не можешь справиться, ты из чувства самосохранения постараешься оказаться от неё как можно дальше. А внешний вид нашего колдуна может вызвать нешуточное опасение, сам видел. Обычно мы начинаем показывать обращение с некоторого расстояния, но перед тобой Семёныч решил рисануться.

Ну что же, для меня это было хорошим уроком. От страха я совершенно упустил, что моё ощущение наличия опасности молчало, совершенно молчало.

Всю обратную дорогу Семёныч сидел с виноватым, но довольным видом. Он несколько раз, конечно, извинялся, но было видно, что ни капельки он не раскаивается. Рожа у него прямо светилась. Гад, одним словом.

Но, как я уже понял, долго на него сердиться было невозможно в принципе. И когда наш микроавтобус вернулся на базу, мы с ним уже помирились, Семёныч опять начал обсуждать предстоящее проставление. Пожрать он любил, как, впрочем, и все в нашей компании.

Вечером, на обратном пути домой я попросил Сергея высадить меня возле магазина и начал затариваться продуктами. А то любителей поесть в моём доме тоже развелось немало.

Домой притащил четыре больших пакета, бросил их в коридоре и заорал:

– Где все?

Все были на своих обычных местах.

– Разберите пакеты, – начал я рулить, – а то мороженое растает.

Услышав про мороженое, к пакетам метнулись все, кроме Зубастика – этому было всё равно, что в пасть толкать.

Пока моя нечисть занималась с пакетами, я умылся и, облил водой толстого. Но он видимо уже привык, поэтому на поливание никак не отреагировал. Ладно, придумаю что-нибудь другое.

На кухне меня ждал целый тазик окрошки, которую я любил нежно и самозабвенно. Наевшись от души, придавил её мороженым и потопал в зал, где пару часов смотрел телевизор. Когда пришла пора ложиться спать, подумал о том, чтобы мне не приснился один мой знакомый медведь. Он, слава богу, не приснился. Значит, с нервами у меня всё в порядке.

На работе я уже со всеми перезнакомился и чувствовал себя в конторе, как дома. Ещё несколько раз выезжал на «дело», но особо интересного ничего не было.

Один раз, правда, нашли духа, который обосновался на складе хозяйственного магазина. Он ничтоже сумняшеся высыпал на проходящих мимо людей всевозможные строительные смеси. Это хулиганство быстро дошло до нашей эмигрантской конторы. И мы, под видом МЧС, прибыли проверять противопожарную безопасность в этом самом магазине.

Склад большой, через всё его пространство тянулись несколько трёх-ярусных стеллажей, которые были забиты строительными материалами. О том, что здесь что-то есть, я почувствовал сразу же, едва мы с Сергеем вошли в складское помещение

Духа обнаружили на одном из стеллажей. Он сидел на самой верхней полке и выглядел как бесформенное тело. Рядом с ним лежали мешки с гипсом.

– Саня, а ведь если этот чёрт скинет мешок целиком, он запросто может и шею свернуть! В этом мешке двадцать килограммов, ты поосторожней там с ним. Хорошо, что у него до этого, хватало ума рвать их. А не сбрасывать целенькими, – с опаской проговорил оборотень.

«Да. Серёга прав, если мешком по башке попадёт, мало не покажется!» – подумал я, осторожно приближаясь к стеллажу.

Заметив меня, дух начал ворочаться на полке. Видимо, готовился высыпать гипс, но, увидев, что я остановился и, задрав голову, смотрю на него, замер.

– Хорош дурить! Спускайся, давай, – приказал я, продолжая смотреть на него, – тебе ничего не угрожает. Всё будет в порядке.

Дух не шевелился. У меня почему-то сложилось впечатление, что он тоже меня разглядывает. Прошло, наверное, минут пять, и я подумал, что придётся каким-то образом его оттуда стаскивать. Резать этого почему-то не хотелось.

Но вдруг бесформенная туша плавно отделилась от полки и, повисев несколько секунд в воздухе, медленно начала опускаться.

«Даже так, умеем летать?!» – мелькнула мысль.

И тут же краем глаза заметил, как Сергей за моей спиной сместился в сторону так, чтобы я не оказался с ним на линии огня. Одновременно с этим послышалось лёгкое гудение «Маузера».

«Это правильно», – подумал я, вспомнив духа на заводе. Однако поднял руку, останавливая напарника:

– Не торопись, попробуем договориться.

Дух приблизился и, завис у меня перед лицом, видимо, разглядывал. Потом, опустился рядом со мной на пол и замер.

 «А дальше-то что?.. Взять его за ручку и вести что ли? А почему, собственно, нет? Я же не знаю, как доставляют в контору не очень буйных клиентов, мне об этом ещё не рассказывали».

Я протянул руку и сказал:

– Пойдём, с тобой всё будет хорошо.

Некоторое время ничего не происходило. Я стоял с протянутой в сторону призрака рукой, а Серёга с направленным на него «Маузером».

Наконец, свершилось. Из тела духа выросла конечность и обхватила мою ладонь. Первым желанием было вырвать руку и отпрыгнуть, но я выдержал характер. Тем более, что своих квартирантов я за что только ни брал. А этот был, по-моему, такой же.

Было ощущение, что рука оказалась в какой-то плотной массе, я ладонью ощущал её упругую податливость.

– Пойдём, – сказал я, и сделал шаг в сторону дверей. Дух поплыл рядом со мной, по-прежнему плотно удерживая мою ладонь.

Так мы втроём и вышли со склада под удивлёнными взглядами складских работников – сначала я, с оттопыренной в сторону рукой. За мной следом Сергей с каким-то прибором в руках.

Я задом залез в микрик, на котором мы приехали. Дух, не отпуская мою ладонь, вплыл следом. Он держался за мою руку даже тогда, когда мы шли по конторе в научный отдел. Этого духа могли видеть многие. Это было заметно по тому, с каким удивлением на нас таращились попадавшиеся навстречу сотрудники.

В научном отделе, на нашу компанию выбрались посмотреть все, начиная от начальницы и заканчивая простыми лаборантами.

– Однако… Однако… – пробормотал Алексей Геннадьевич, разглядывая нас, – он не буйный? – и сам же себе ответил:

– Хотя если не в мешке, значит, нет. И он не прячется, его вижу даже я! Это радует, значит, он нам доверяет.

После этого события я на несколько дней стал объектом приятного внимания со стороны своих коллег, особенно женщин. Им, наверное, импонировало то, что я умудрился притащить этого духа целиком, и у них появился новый объект для исследований.

Я всё-таки проставился. Мы выехали на природу, нажарили шашлыков, желающим набрал пива и чего покрепче. Но спиртное употребляли как-то вяло, любителей не было, а вот поесть любили все. Разве что обе ведьмы с едой не усердствовали. В общем, время провели очень даже неплохо.

Домой меня привезла Мария Николаевна. Когда она остановилась возле моего дома, то, к моему немалому удивлению, вдруг оказалась инициатором того, что мы с ней начали целоваться. Сам бы я не рискнул распускать руки на своё непосредственное начальство.

Жаль, что продолжалось это недолго, когда дело зашло достаточно далеко, и стало доставлять большее удовольствие, она меня выгнала из машины. Но достаточно тактично, улыбнувшись напоследок. Когда машина завернула за угол дома, я вздохнул: «Играет она. Видимо придётся терпеть».

В эту ночь мне снились приятные сны. Утром сам себе завидовал.



Глава 6 Первая командировка



На следующий день, на работе Мария Николаевна вела себя, как обычно – разговаривала, улыбалась, однако никаких намёков на вчерашнее происшествие не делала. Жаль, конечно, мне понравилось.

После обеда ко мне в комнату прибежала Ниночка и скороговоркой выдала:

– Николаич собирает Семёныча, Светку, Гошу и тебя, наверное, куда-то поедете. Это так здорово, вы постоянно куда-то катаетесь, я тоже так хочу.

После этих слов она показала мне острый язычок, развернулась так, что мне показалось, что она сейчас хвостом махнёт, и ускакала. Она вообще на месте сидеть не могла. Всё время что-то делала. Носилась из кабинета в кабинет и, без умолку, тараторила! Но свою работу, со слов Светланы, знала, любила и делала очень хорошо.

Когда лисичка унеслась, я, не торопясь, поднялся, выключил телевизор и, пошёл к Николаичу. В коридоре столкнулся со Светланой и Гошей. Когда мы зашли в кабинет к начальнику, то обнаружили там Семёныча, который, сидя за начальственным столом, опять с удовольствием что-то жевал. Я вопросительно уставился на него, он ткнул пальцем в хозяина кабинета и заявил, что начальство само его угостило бутером, а оно знает, что делает.

Начальство бесцеремонно прервало его речь, заявив, что он должен слушать и молча жрать свой бутер. После этого, Николаич пригласил всех присесть и начал:

– Итак, господа хорошие, у меня есть неприятная новость, – и Николай Николаевич, сделав паузу, обвёл нас строгим взглядом, видимо, ожидая, чтобы мы прониклись серьёзностью момента. Наконец, решив, что мы прониклись, он продолжил:

– Километрах в ста пятидесяти от нас, по федеральной трассе, есть небольшой городок, где начали пропадать люди. Исчезают в основном грибники. Сезон, конечно, ещё не начался, но некоторые грибы уже есть.

Грибники пропадают бесследно, не остаётся ничего. Ни лукошка, ни корзинки, никаких следов. Заблудиться они не могли, это исключено. Некоторые из пропавших ходили в этих лесах лет по тридцать. Знали их, как собственный карман. И самое неприятное в этой истории то, что в тех местах видели маленького мужичка. Обросшего и грязного, но значения этому, по понятным причинам, никто не придал.

– Вы думаете, Хозяин сбрендил? – озабоченно спросил Гоша.

Николаич задумался. Думать ему не мешали, даже Семёныч перестал чавкать. Через некоторое время он ответил:

– Думаю, да. Даже уверен. Я вопросительно глянул на Светлану, она, заметив мой взгляд, пояснила:

– Леший…

– Он самый, – услышав ведьму подтвердил начальник, – время прошло немного, поэтому некоторые потерявшиеся ещё могут быть живы. Ваша задача – попробовать договориться с Хозяином. Если он, конечно, окончательно не изменился. Если договоритесь, посоветуйте ему уйти из этого леса.

Вас там встретит наш человек и покажет место. Всё. Вперёд. Удостоверения полицейских, командировочные и оружие получите в оружейке. Возьмите «прадик» – он стоит на парковке.

На сборы много времени не ушло. Оружие и документы получили быстро, но задержались на моём камуфляже. Перерыли все запасы, однако моего роста так и не нашли, пришлось ехать в цивильном. Удобные армейские ботинки всё же одел, по лесу ходить – самое оно.

Выехали примерно через час. Мы с ведьмой разместились на заднем сиденье. Гоша рулил. Семёныч развалившись на переднем сиденье, хрустел сухариками, которых прихватил с собой целый пакет. Пока ехали, Светлана под чавканье берендея рассказывала, в основном обращаясь ко мне:

– Леший очень силен. Показывается человеку тогда, когда захочет. Голову людям может заморочить так, что те идут туда, куда ему надо. Если леший свихнувшийся, он начинает забирать у человека жизненные силы. В результате, смерть от энергетического истощения. Сталкивались уже с таким.

– Поэтому, ты Гоша, – обратилась она к оборотню, – как обычно, по приезде оборачиваешься и остаёшься в ипостаси. Если что, быстро сваливаешь и осматриваешься, вдруг он не один припрётся, – и уже ко мне:

– Оборотень не в силах противиться Хозяину. Тот ему мозги заплетёт, и он на нас может броситься. Не сразу, конечно, какое-то время будет сопротивляться, поэтому должен успеть убежать.

– А Семёныч? – спросил я.

– А Семёныч колдун, сам кому хочешь, мозги завернёт, – усмехнулась она, – хоть и прожорливый, но колдун. А тобой заняться мы постараемся ему не дать.

После этого она завалилась ко мне головой на колени и спокойно уснула. Для двоих на заднем сиденье места хватало.

Нас встретили возле бывшего поста ДПС, который находился недалеко от городка. Встречающим оказался немолодой мужчина лет шестидесяти, он остановил нас взмахом руки. Видимо, уже знал и машину, и пассажиров. На меня внимания почти не обратил, только кивнул, поприветствовав. Знакомить нас не стали, значит, так надо, я и не настаивал.

Договорились, что сегодня вечером в лес соваться не стоит, дождёмся утра. Гоша съехал с трассы и остановился на небольшой полянке. С дороги нас видно, и ладно. Семёныч развёл костёр, мы поужинали, помечтали возле огня, и, отправились баиньки.

Я с ведьмой спал в машине, разложив сиденья.

Семёныч и Гоша, с явным удовольствием поменяли человеческий образ жизни на звериный и, ушли в лес.

– А если их увидят? – спросил я у Светланы. – Ты представляешь, что будет? Какой шум поднимется? Мы же слишком близко к городу.

– Не увидят, – успокоила меня Светлана, – если Семёныч не захочет, не увидят.

Утром, когда мы выбрались из машины, возле костра уже сидели и пили чай с бутерами вчерашние звери.

– Ну что, натешились, дети мои? – прогудел медведь. Я промолчал, а ведьма ответила:

– Берендей, ты, наверное, как всегда, не теряешь надежды увидеть, как я краснею? Да? При этом она с удовольствием потянулась и зевнула.

– Не дождёшься.

Мы умылись, поливая друг друга из канистры, позавтракали и, поехали на место встречи. Наш проводник был уже на месте. Увидев нас, он, поприветствовал нашу компанию взмахом руки, сел в свой уазик и покатил. Нам ничего не оставалось делать, только как пристроиться следом за ним.

По заросшему просёлку углубились в лес километров на пять, прежде чем наш сопровождающий остановился возле полуразрушенного дома.

От забора, окружавшего когда-то дом, практически ничего не осталось. Было похоже на то, что доски просто растащили, из земли торчали только покосившиеся столбики.

Перед домом, напротив входа лежал валун, с плоской верхушкой, на которой просматривались глубокие борозды.

Я подошёл к камню и почувствовал, как у меня словно мурашки побежали по коже. Что-то от камня шло, что-то непонятное мне, но знакомое и очень приятное. Я уже сталкивался с этим ощущением. Но где, вспомнить не мог.

«Ну и ладно, на нет и суда нет…», – решил я. И более внимательно осмотрев камень, увидел в его центре небольшое углубление, забитое грязью и мусором.

– Вон там, возле дома его видели, – сказал наш проводник, вероятно, имея в виду лешего, и показал рукой в сторону развалин.

– А что это за место? – спросил я. – Кто здесь жил?

– Вернее будет сказать, жила, – поправил меня проводник, – но лет двадцать назад пропала, исчезла и всё. Поначалу искали, однако никаких следов не нашли. Решили, что ушла в лес, заблудилась и, по всей вероятности, умерла.

Пока наш сопровождающий рассказывал, он всё время осматривался по сторонам, было заметно, что ему страшно. Скорее всего, он осведомлён о наших делах, поэтому и боялся.

– Ясно, – ответил Семёныч, – спасибо! А теперь давай-ка уезжай от греха подальше.

Уговаривать нашего проводника нужды не было. Не успел ещё Семёныч договорить, как мужик запрыгнул в свой УАЗик и, лихо развернувшись, скрылся за деревьями.

Света посмотрела вслед машине, а потом обратилась к Семёнычу:

– Ну что, берендей, позовёшь хозяина?

– А то, – хмыкнул он, – обязательно, отворотись-ка, – и он пошёл за машину, на ходу снимая пятнистую куртку. Я понял, что сейчас произойдёт и, опять не на шутку струхнул. Мне кажется, к этому привыкнуть нет никакой возможности. Он, конечно, медведь! С виду обычный медведь. Но к его огромности привыкнуть сложно, по крайней мере, мне.

Когда я увидел, как эта чёртова зверюга возвышается над джипом, у меня опять сердце сделало попытку остановиться. Но я выдержал! Как никак, встречались уже. В себя пришёл на удивление быстро.

Светлана села на землю, распустила волосы, закрыла глаза и, я почувствовал, как от неё волнами начала расходиться сила. Через пару минут она встала, отряхнула штаны и, обращаясь к нашему чудовищу, коротко бросила:

– Давай…

Медведь встал на задние лапы, задрал морду и издал такой рык, что у меня появилось желание потрогать штаны на заднице. Как они там, бедные?

В это время медведь повернулся в другую сторону и опять рыкнул.

«Они явно намереваются сделать из меня второго Игорька, – пришла ко мне невесёлая мысль, – и они уже очень близки к своей цели».

– А теперь ждём, – сказала напряжённым голосом Света, – на такой вызов он не может не прийти.

Минут десять ничего не происходило, но вдруг что-то изменилось. Я явственно почувствовал, как что-то приближается, что-то непонятное, тёмное. Откровенного зла не распознал, для меня опасности тоже не было. Вот для Гоши... Я ощутил, как волна чего-то пошла по направлению к оборотню и крикнул:

– Гоша, сваливай, быстро! – И волк сорвался, с такой скоростью, что я аж присвистнул. Проводив оборотня взглядом, повернулся к ведьме и сказал:

– Это приближается, – и, показал в сторону развалившегося дома, – оно придёт оттуда.

Он оттуда и пришёл. Маленький, высотой примерно с метр, сморщенный дедок, оборванец в зачуханной одёжке. Я увидел его сначала довольно далеко от развалин. Но потом он каким-то образом надвинулся на нас и, остановился прямо на камне, до которого было не более пятнадцати шагов.

Над землёй стелилась утренняя дымка, сквозь которую, под разыгравшимся солнышком проблёскивали искорками капли росы на траве. Это было бы приятное зрелище, если бы картинку не портил чумазый недомерок.

– Зачем звала, ведьма? – прошелестел дедок, сморщив и без того корявую физиономию.

– Договориться хочу с тобой, чтобы ты людей отпустил и других больше не трогал, – спокойно ответила Светлана.

Тот странно закхекал, затрясся, и даже ножкой кривенькой притопнул. «Смеётся гадёныш!» – понял я.

– А почему ты решила, что я буду договариваться с какой-то малолетней ведьмой и берендеем? – издевательски спросил он, мотнув сморщенной головёнкой в сторону «прадика». – Мне нужна жизненная сила людей. Нравится она мне! – корявый опять закхекал и засучил от удовольствия ножкой.

– Вы, так и быть, можете уйти, вас не трону, – закончил свою речь наглый сморчок.

– Ты меня не дослушал, леший, – усмехнувшись, сказала ведьма, – если ты не отпустишь людей, то лишишься своего леса и поедешь с нами.

Корявый аж взвился.

– Я Хозяин! – заверещал он. – Хозяин! И не смей называть меня лешим!

Он ткнул в сторону ведьмы когтистым пальцем, и я почувствовал, как на неё навалилась волна силы.

Почувствовал это и Семёныч, он вышел из-за машины и замер, уставившись на лешего. Тот с трудом перевёл свои глазки на медведя, и вдруг огромный медведь начал отступать назад. Светлана в это время взмахнула рукой, как будто что-то отгоняя от своего лица, и дедок покачнулся. Однако устоял и опять уставился на неё. Когда леший вновь переключился на ведьму, Семёныча, видимо, отпустило, и он сделал несколько шагов вперёд.

«Так… Ребятки. Пора уже и вмешаться, – решил я, – а то вы так и будете друг с другом гляделками бодаться».

И пошёл прямо к лешему. Тот, увидев меня, по всей вероятности офигел от такой наглости, и не мог понять, что я собираюсь делать.

Приближаясь к нему, я чувствовал, как он корячится, и пытается на меня повлиять, но мне это было неинтересно. Мне вообще неинтересно то, чего я не вижу, и не чувствую.

Подойдя к нему, я, с разворота, помогая себе корпусом, въехал ему в челюсть. Куда конкретно попал, не знаю, мордочка у него маленькая. Как и ожидалось, он птичкой спорхнул с камня, пропахал метров пять и замер. Я его тупо вырубил. Ничего странного лёгкий он.

Постоял немного над этим чучелом, разглядывая, а потом, ухватив за корявую ручонку, потащил к машине. Он хоть и не тяжёлый, но не на руках же тащить эту дрянь.

Ведьма, открыв рот, смотрела на меня с неподдельным ужасом. Медведь тоже сидел на заднице, но на этот раз не смеялся, а ошалело пялился на меня, открыв пасть. Зрелище, скажу я вам. Смотрел бы и смотрел.

– Семёныч! – заорал я. – Слюни подбери! – и заржал, как тогда он надо мной. Светлана подошла, посмотрела на лешего и спросила:

– А как это?.. Что это с ним?.. Почему так?

Пришлось объяснить, что я дал ему в ухо и вырубил. Но она, видимо, никак не могла поверить в то, что видела. Недоумённо покачала головой, и начала бормотать что-то вроде: «Так не делается! Это невозможно! Это абсурд какой-то!» Пока я не встряхнул её за плечи и не спросил:

– Светлана! Как сделать так, чтобы эта тварь не вырвалась?

Она, наконец, очнулась, и со страхом поглядывая на ставшего нестрашным духа, подошла к машине. Вытащила из багажника мешок из уже известного мне савана, а потом, уже успокоившись, с явным удовольствием помогала мне упаковывать в него корявого хозяина.

– Позови Гошу, – попросила она колдуна, завязывая мешок, – тот кивнул огромной башкой и опять рыкнул.

Гоша прибежал минут через пять. От него узнали, что его чуть не достало. И только услышав мой крик, он очнулся и успел удрать, а потом бегал неподалёку и ждал.

Когда ему рассказали, как я хуком вырубил хозяина, он сначала не поверил, а потом долго хохотал и всё повторял:

– Ну надо же, Хозяину в рыло зарядил. Это для него, наверное, позорище. Расскажи кому, не поверят.

Позорище или нет, это мы у него спросим, когда очухается. Ждать пришлось минут двадцать. Наконец саван задергался, и из него раздалось противное верещание. Настолько противное, что я не выдержал и, пнул хозяина ногой. Хорошо пнул, так, что он заткнулся.

– Ещё раз заверещишь, – прошипел я, – буду пинать, пока не сдохнешь.

– Где люди? – спросила Светлана.

Леший молчал.

– Если мы с тобой не сможем договориться, тебя закопают в лесу, и ты сотню лет проведёшь в этом мешке.

Это была очень весомая угроза. Из савана он выбраться не сможет. Физических силёнок не хватит, чтобы порвать его.

Леший не шевелился, думал. Он не мог не понимать, что ведьма права. Страшно стало бессмертному, не хочет он быть закопанным.

Впрочем, думал недолго. Мешок дернулся, и леший проскрипел:

– Хорошо ведьма, мы договорились, покажу, где они.

– И других людей трогать больше не будешь? – не унималась Светлана.

– Не буду, – опять после недолгого раздумья согласился леший.

Но Ведьма не спешила освобождать его от мешка. Стояла рядом с ним на коленях с закрытыми глазами и словно что-то ждала.

Наконец из мешка донеслось:

– Я слово дал. Моё слово, слово Хозяина. Оно нерушимо.

Услышав это, Светлана кивнула, открыла глаза и, начала развязывать мешок. Видимо, по каким-то своим законам, неизвестным мне, но известным этим двум, он действительно согласился с нашими условиями. И нарушить их уже не мог.

Леший не захотел оставаться в этом лесу, и нам пришлось везти его в контору в багажнике. В салоне было бы тесно. Но это его, похоже, не смущало, мне показалось, что после чисто человеческого удара в ухо он и сам стал как-то человечнее, что ли.

Когда там, в лесу, Светлана сняла с него мешок, я подался к нему, мало ли, что он вытворит. Заметив это мое движение, дедок чуть опять сам в мешок не залез, и это было настолько явное желание, что Семёныч засмеялся.

Леший показал, где пропавшие люди. Пришлось проехать ещё километра три, да ещё пару пройти пешком. Они все находились на одной маленькой полянке. Трое были ещё живы. Неподвижно сидели на траве и смотрели в лес бессмысленными глазами, ни на что не реагируя.

Двое были мертвы. Трупы уже начали разлагаться и тучи жирных мух кружили над поляной, создавая непрекращающийся гул. Стояла тяжёлая вонь, и эта летающая дрянь садились на ещё живых людей. Ползала у них по одежде, по рукам, по лицам… Нехорошее зрелище. У меня опять возникло желание дать в ухо сморщенному уроду. Но теперь не кулаком, а ногой, обутой в тяжёлый армейский ботинок.

Светлана, видимо, почувствовала это моё желание и взяла за руку.

– Не надо, Саня. Будет только хуже. А вдруг он упрётся и нарушит слово? Опять придется с ним возиться.

Да я и сам уже понял, что не стоит. Удовольствие получу один, а результаты потом будем расхлёбывать все вместе. Повинуясь взмаху руки ведьмы, мухи исчезли с поляны, и стало тихо.

Светлана вытянула перед собой руки и соединила вместе ладони. Постояла так несколько секунд, затем медленно начала разводить руки в стороны, одновременно разворачивая ладонями наружу, как будто что-то раздвигала. Оставшиеся живыми пленники встали как по команде, и пошли по воображаемому коридору, обозначенному ведьмой.

– Куда они? – озадаченно спросил Гоша.

– В город, я их направила прямо в город, – тяжело вздохнув, ответила Светлана, – перед этим внушила, что они потерялись. Это было легко сделать, они обессилены и помнить будут только то, что блуждали в лесу. И людей приведут к этим двум… – она кивнула на полянку.

– А почему их найти не могли? Вроде недалеко были, не дебри.

– Хозяин никому не позволял к ним подходить, глаза отводил…

Перед отъездом домой мы опять подъехали к разрушенному домику. Светлана подошла к камню, постояла рядом с ним, потом опустилась на одно колено и прикоснулась к нему лбом. Через несколько секунд встала и, повернувшись к нам, со злостью сказала:

 – Здесь выход силы, камень как раз над этим местом стоит. Хозяйка была ведьмой. Убили её где-то в лесу, как я предполагаю, непримиримые убили. Есть такие сволочи. Некоторые из них обладают силой, хоть и слабенькой, но силой. Могут почувствовать ведьму с помощью амулетов.

Этой, скорее всего, что-то подсыпали, когда она их в дом впустила. Наверное, на ночлег попросились, иначе бы не справились. Старая была ведьма, сильная. А после того, как её убили, они вернулись в дом и в злобе свой поганой его разгромили.

Через несколько минут она немного упокоилась:

– Наших сюда надо направить – найдем и этих тварей, и место, где убили.

Немного помолчав, добавила:

– Но немного погодя.

Всё это время леший таскался с нами, хотя Светлана и сказала ему, что он свободен. Ко мне он близко не подходил, видимо, решил, что я ещё дурнее чем он. Что от такого как я, ожидать можно чего угодно. Если корявый действительно так думал, то я, вообще-то, был с ним согласен.

К немалому удивлению Светланы и Семёныча, недомерок сам попросился, чтобы мы увезли его из этого леса.

– Плохо стало в лесу. Мать просит, чтобы я уводил людей и брал их силу. Я уводил и забирал. Мать была довольна. Но я знаю, что это неправильно. С начала времён она о таком не просила. Никогда не просила.

Скажи, ведьма, зачем она об этом просит? Я уйду с вами. Если останусь. Мать попросит. Нарушу слово. А это убьёт мою душу, – вдруг быстро, обрубая фразы, проговорил леший.

– Подожди, Хозяин, – на этот раз Светлана не стала его оскорблять, – я сейчас дам тебе ответ.

После чего отошла от нас и стала звонить по телефону.

Пока она разговаривала, леший подошёл ко мне, задрал головенку и, посмотрев мне в глаза, спросил:

– Зачем ты с ними? Ты другой, они не твои.

Я глядел в его маленькие черные глазенки и думал: «А почему это у тебя, старый ты урод, фингала нет? Непорядок. Должен быть фингал. И, похоже, я сейчас попробую эту свою оплошность исправить». Я очень хорошо помню два разложившихся трупа и жирных мух, ползающих по ним.

Но вместо того, чтобы начать пинать по роже корявого, ответил:

– Ты ошибаешься. Они мои. Я с ними одной крови.

После этих слов я отвернулся от духа, чтобы совладать с искушением.

«А ещё я Маугли недоделанный», – на этом моя мысль оборвалась, подошла Светлана и сказала, обращаясь к лешему:

– Да, Хозяин, у тебя будет другой лес, мы тебя заберём.

 По возвращению домой, лешего проводили в научный отдел и передали Алексею Геннадьевичу. Тот несказанно обрадовался, но Николай Николаевич обломал научную прыть.

– Он ненадолго, не трогать. Это наш, в некотором роде, гость, – сообщил начальник, после чего погрозил пальцем старшему научному сотруднику и ушёл.

Домой меня подбросил Семёныч.

Я зашёл в квартиру, всё было, как всегда. Повар на кухне, Зубастик в ванне, Кот на холодильнике, Паук на стене. Шарик и Удав возились в игровой под кроватью. Лимб валялся на кровати в спальне. Я переоделся, отдохнул немного и припёрся на кухню.

– Что едим? – спросил у Повара,

–Тушёную картошечку и салатик, – ответил тот.

– Отлично! – обрадовался я и пошёл мыться. Как нагадить Зубастику, я пока не придумал, поэтому не стал его трогать. Пускай дрыхнет. Умывшись, вернулся на кухню, упал за стол, навалил в тарелку картошки из жаровни и стал есть. Картошечка повару удалась. Мясо мягкое, вкусное, его много. Салатик свежий. Блеск!.. На десерт изволил откушать сладкой творожной запеканки. Тоже отлично.

После ужина стряхнул с кровати Лимба и завалился сам. Снилось приятное. Я во сне долго пинал по роже лешего, и заунывным голосом призывал:

– Фингал, приди-и-и-и...



Глава 7 Лекция. Немного истории. Схватка



На следующий день, не успел сесть в микрик к Сергею, как мне на колени плюхнулась Ниночка и затараторила:

– Санечка, пожалуйста!.. Пожалуйста!.. Расскажи!.. Расскажи!.. Расскажи!.. Как ты его бил? Куда ты его бил? Сколько раз ты его ударил? Чем ты его бил? А ты всех бьёшь?

Я опешил.

– Ты вообще, о чём сейчас? – спросил я и уставился в её красивые глазки.

– Ну как же?! – возмутилась она. – Ты отметелил самого Хозяина! Или это неправда? Вы ведь пошутили, да? Вы ведь пошутили?

– Да нет, не пошутили. Подошёл и дал ему по физиономии, когда он очень уж разошёлся. От удара эта коряжина пролетела несколько метров и отрубилась. Он же маленький и легкий! – попытался я принизить свой подвиг.

У Ниночки глаза увеличились вдвое, она вытаращилась на меня, а потом медленно сползла с моих коленей. Всю оставшуюся дорогу она ехала молча, что было очень удивительно.

В конторе ко мне с расспросами не приставали, но поглядывали с нешуточным удивлением. Я уже вспомнил рассказ Алексея Геннадьевича о том, что леший, можно сказать, один из самых сильных духов. И что по физиономии его никто и никогда не бил, это, якобы невозможно. И, признаюсь откровенно, такое внимание к моей особе тешило самолюбие.

В комнате отдыха, пока пил кофе, подробно и в красках рассказал Серёге о нашей поездке. Приукрасил, конечно, но так, в меру.

Единственное, что он сказал, когда я закончил рассказывать:

– Ты, Саня, офигел!..

Мне было приятно. Я герой. Ветеринар, конечно, но уже заслуженный ветеринар.

А потом мне пришло СМС сообщение с просьбой зайти к Николаю Николаевичу, я и пошёл. В кабинете начальника уже сидели Алексей Геннадьевич и Светлана.

– Ждём Марию Николаевну, – сказало начальство.

И мы ждали. Я пытался узнать у ведьмы, что будет дальше с этим лешим, она не отвечала, отнекивалась. В конце концов сказала, что сама не знает. Наконец, пришла Мария Николаевна и, усаживаясь в кресло, спросила сразу у всех:

– Что будем делать с хозяином?

Тишина. Никто не лез с предложениями.

– Алексей Геннадьевич, а как себя чувствует наш гость? – спросила Светлана.

Старший научник снял очки и, не торопясь, начал их протирать. Его не торопили. Наконец он закончил натирать стёкла и задумчиво начал:

– Видите ли, Светочка… Этот экземпляр всё время утверждает, что ему приказала брать силу людей земля, а этого не может быть. С другой стороны, если дело касается земли, они никогда не врут.

Тут я не выдержал и влез:

– Но он ни разу не упоминал землю. Он всё время упоминал о матери.

И только здесь и сейчас до меня дошло: «Земля для духов – Мать, они – её дети. Они её слушаются и чтут. Вот ведь… Вылез, ветеринар!» Слава богу, что на моё вяканье никто не обратил внимания. Алексей Геннадьевич как будто даже не заметил, что его перебили, и продолжил:

– Так вот, я считаю, что он действительно получил такой приказ от земли, как бы это дико ни звучало. Это была, скорее всего, какая-то искажённая энергия. Хозяин трактовал её таким образом, что он должен забрать жизненную силу у людей. Он не мог ослушаться и забирал, – причём, – учёный приподнял в руке очки, – изначально зов матери был сильным, и он быстро убил этих двух людей, о которых вы пишете в своих отчетах.

Затем голос матери перестал требовать, чтобы он забирал силу людей. Однако Хозяин по инерции продолжал удерживать их, выполняя прежнюю волю земли. Но силы у них забирал уже понемногу.

Вот такое вот у меня предположение. Других мыслей пока нет. Хозяину никто никогда не может диктовать свою волю! Он никогда и никому не будет подчиняться, кроме случая, когда его победили и взяли слово.

Кстати, очень оригинально победили. Я о таком методе никогда не слышал хотя бы потому, что кулак человека не должен был встретить сопротивления при встрече с телом духа. Вы необычный человек, Александр Андреевич. Но я уже, по-моему, это говорил. Вот, собственно, у меня и всё.

После этих слов наш светоч водрузил свои очки на положенное им место.

Все молчали, обдумывая сказанное. Я молчал по вполне понятной причине, чтобы опять не ляпнуть что-нибудь. И вообще, какого лешего они таскают меня на эти совещания? В комнату, наверное, уже пришёл Семёныч и притащил баранки, если бы я был там, то уже хряпал бы их с чаем.

Вдруг я почувствовал сильный удар в бок и очнулся. Кроме Светланы, бить меня некому. Только с ней из всех здесь собравшихся, я провел ночь в машине под одним одеялом.

Это была действительно она. Кивнув на Николаича, рыжая ведьма прошептала:

– Начальство в сомнениях, и не знает, куда девать твоего бывшего спарринг-партнёра.

– Скажите, Алесей Геннадьевич, – обратился я к учёному, – а этот недомерок уже вошёл в разум? Он наверняка перестал получать дурные приказы от мамаши?

Алексей Геннадьевич опять снял очки, повертел их в руках и коротко ответил:

– Теоретически, да.

– Тогда поселите его возле Кедровки! Если бы там был Хозяин, то, скорее всего, он изгнал бы из своей вотчины тварь, которая там появилась. Леса в тех местах глухие, непроходные, посторонних нет, ему должно понравиться. И опять же, у нас под боком, значит под присмотром.

После моих слов все дружно перевели взгляд на Николаича, тот помолчал, а потом задумчиво проговорил:

– Это не лишено смысла, надо обдумать… И, скорее всего, мы так и сделаем. Хозяин в округе нужен.

Да. Вот так вот вам всем! Я, оказывается, ещё и умный боксёр!

После моего триумфа на импровизированном совещании, я поспешил в комнату отдыха. Прибежал как раз вовремя. Семёныч уже сгрыз почти все баранки. Я метнулся к столу, схватил оставшиеся три штуки и заявил, что это моё.

Потом налил себе чаю и стал наслаждаться до тех пор, пока не пришла старшая ведьма и не стырила у меня одну баранку. Причём так, что я даже не успел среагировать. Зашла, уселась на диван, а когда я хотел взять очередную баранку, та упорхнула прямо ведьме в руку.

Увидев такое безобразие, я быстро схватил последнюю и, начал обгрызать её со всех сторон – а то и эту отберут.

Когда Мария Николаевна покончила со своей добычей, вернее, с трофеем, а если ещё точнее, то с моей баранкой, она мило улыбнулась мне и проворковала:

– Принято решение навестить ещё раз бывшую вотчину избитого нашим хулиганом Хозяина. Надо постараться найти этих уродов непримиримых, а то так и до беды будет недалеко! В тех краях должны появиться наши подопечные. Очень приличные и полезные обществу люди, которые в силу физиологических особенностей своих организмов боятся серебра. Поэтому, два дня на подготовку.

Да, и ещё, в эту тему – к нам присоединятся два настоящих полицейских оперативника. Один из управления, звать Константином, приедет сюда и поедет вместе с нами. Второй местный, он нас будет встречать. Кроме них отправляются: Александр Андреич, Сергей, Гоша, Николаич сам, я и Ниночка – у неё там живёт подруга, она периодически у неё гостит и, ориентируется в местных реалиях.

 Вооружаемся как обычно, по полной программе. Берем все виды, на всякий случай. Серебро тоже не забываем. На себе не таскать. Едем на микрике и на «Прадо». Кстати, Александр, зайдите в оружейку примерить «Ратника» – изготовили наконец-то, по вашей мерке. И соберите в оружейке свою сумку.

Я, повинуясь повелению ведьмы, направился в оружейку.

Анатолий Викторович, радостно удивившись тому, что я ещё живой, сообщил:

– Дождались, притащилась твоя амуниция. Пошли, мерить будешь, – и он поднялся из-за стола.

 В комнате куда он меня завёл, стоял стол, на котором был разложен зелёный камуфляж. Ткнув в него пальцем, оружейник сказал:

– Раздевайся. Одевайся. Примеривай.

Я быстро переоделся, камуфляж был значительно тяжелее обычной формы, Анатолий Викторович осмотрел меня и проговорил:

– Ну вот, теперь ты весь одет в нехилый бронежилет. Причём в некоторых местах – в серебряный.

После этого он бросил на стол большую брезентовую сумку и, начал стаскивать всё, что мне полагалось по моей работе: аптечку, кобуры поясные и скрытого ношения. Ножны для меча. Разгрузку с множеством карманов и ещё какая-то мелочёвка.

Закончив с сумкой, он показал мне мою персональную пирамиду, в которой уже находилось специальное и огнестрельное оружие: «Маузер», с которым я уже так ловко управляюсь. Пять гранат, которые применять ещё не доводилось.

«Меч», «Бекас» 12-го калибра и ГШ-18 с тремя магазинами к нему. На полочке лежали по четыре коробки с простыми патронами, и по две коробки специальных, с серебряной начинкой. Я всё пересчитал, расписался, где надо, и пошёл искать Сергея. На обед пора.

После обеда мы с ним сидели в комнате и играли в шахматы. Честно говоря, я и не знал, что неплохо играю. Сергей как-то предложил, я понял, что умею играть, и согласился. Он так ни разу у меня и не смог выиграть.

Доиграть не успели, позвонил Николаич и попросил меня зайти к нему.

В кабинете у начальника никого не было. Я украдкой заглянул под стол, никого, а то я уже как-то привык, что всегда попадаю на какие-то сборища. Начальство поставило передо мной чайник, заварник с чаем, банку с кофе, кружку и предложило выбирать. Я выбрал чай.

– А теперь слушай. Ты, наверное, уже понял, что наши сотрудники работают не только в нашей эмигрантской конторе. Таких контор по всей стране разбросано немало.  Но, кроме этих узкоспециализированных отделов, наши агенты трудятся и на обычных предприятиях. В основном, конечно, в силовых ведомствах.

Некоторые из них, занимают там немалые должности. Даже в частных военных компаниях. Это обеспечивает нам достаточно легкое передвижение и оперативную помощь при различных ситуациях. Также наши сотрудники ходят и по земле, в виде простых участковых, оперов и других специалистов из разных областей нашей жизни.

Образовалась наша контора не вчера. Ей уже не одна сотня лет. Нашлась в своё время светлая голова, которая решила наблюдать за нашими славянскими духами. И когда пришло христианство, чего греха таить, люди частенько помогали своим старшим братьям. Прятали их, и предоставляли кров, когда особо ретивые служители церкви приводили в негодность их места обитания.

Христианское учение приложило массу усилий, чтобы привить русскому человеку ненависть к его духам. Но так и не смогло искоренить привязанность к ним. Привязанность, которой на тот момент уже была не одна тысяча лет. Да и сами священники мракобесием, в отличие от просвещенной Европы, не страдали.

Славянских ведьм на кострах не сжигали, а использовали их в основном, как и положено – для продолжения рода. Поэтому на Руси такие красивые женщины. Европа же свою красоту сожгла на кострах, считая всех красивых женщин ведьмами.

Ну а если кто-то всё же просил церковь изгнать откуда-то духов, делали вид, что изгоняли. Священники прекрасно понимали, что избавиться от них при помощи  какого-то дыма и воды невозможно.

К оборотням у русских людей отношение тоже особое. Ненависти нет. Это, можно назвать завистью. Из-за этой самой зависти их, скорее всего, иногда и убивали.

Чаще всех необычные способности свои подданных использовала Екатерина Вторая. Оборотни даже входили в её ближайшее окружение. Взять хотя бы тех же братьев Орловых, один из которых был её любовником. Или Потёмкина, который тоже был её фаворитом – все они отличались огромной физической силой, несвойственной обычному человеку.

Николай Николаевич на несколько секунд задумался, и, усмехнувшись, продолжил:

– Очень показательный случай произошёл при встрече Алексея Орлова с одним из турецких пашей. Тот решил похвастаться перед Орловым мощью своего придворного силача, который разорвал руками колоду карт.

Орлов похвалил турка за силу, взял половину от разорванной тем колоды и разорвал эту половину. Причем, по свидетельствам очевидцев, разорвал не особо-то и напрягаясь.

Также Екатериной была введена специальная должность – привечать домовых и других духов в её дворцах. И даже существует свидетельство тому, как она неоднократно разговаривала в своём кабинете с маленьким бородатым человечком.

С этих пор государство взяло заботу о наблюдении за духами и необычными людьми на себя. Были созданы специальные отделы в разных губерниях страны.

Эти отделы существовали даже при развитом атеизме. Ничего не поделаешь, против фактов не попрёшь, и не пёрли. Хотя, коммунистическое руководство в известность не ставили, незачем старичкам было это знать.

Кому в спецслужбах было положено знать, знали. Поддерживали и финансировали, кстати, финансировали всегда, даже в лихие девяностые, когда денег не было вообще. Для нас находили, не экономили, чтобы крутые ребята продолжили работать на государство, а не подались за заработком в криминал.

Сейчас гораздо легче работать. Президент в курсе, премьер в курсе, основные министры и замы тоже. И так по нисходящей. В столице есть особые сотрудники, которые охраняют первых лиц. Они же и демонстрируют вновь избранному руководству свои способности. Чтобы поверили.

Закончив лекцию, начальник налил себе кофе и разрешил:

– Спрашивай.

– Николай Николаевич, а кто сидит в кабинете номер один?

– Пока никого, но я не теряю надежды перебраться в него. Предыдущий его хозяин ушёл на заслуженный отдых, – ответил он и на второй мой вопрос, который я не успел задать.

На следующий день, когда я приехал на работу, в фойе меня уже дожидался Николай Николаевич:

– Ну что, Александр Андреевич, нет желания опять сгонять в Кедровку?

Желание у меня было, о чём я ему и сообщил.

– Тогда ищи Георгия, Светлану, берите «прадик» и везите нашего гостя в деревню. Высадите, где он попросит.

– А вы разве не едите?

– Нет, не еду, лучше будет, если рядом с Хозяином будут находиться уже знакомые ему люди, доверия больше.

Гошу я нашёл в буфете, где и стянул у него пирожное. Потом вызвонил ведьму и сообщил, что мы втроём сопровождаем лешего в его новую вотчину.

После чего, с удовольствием выслушал по телефону, всё, что она думает о распоряжении начальства взять её с собой. И о том, почему к этому бесчувственному медведю на мёд прилетают не пчёлы, а мухи.

К машине они подошли минут через десять. Светлана шла впереди, а дух шлёпал метрах в десяти позади неё. Было видно, что она напряжена, губы побелели, глаза стали тёмными, как тогда, возле разорённого дома.

«Да-а-а… Неприятно иметь за спиной сильную сущность, – сообразил я, глядя на побледневшее лицо ведьмы, – мало ли, что ему в голову взбредёт, он не человек, и человеческие понятия ему недоступны».

Когда они подошли к машине, Светлана сразу же залезла на переднее сиденье, видимо, хотела быть подальше от такого соседа. Леший сам подошёл к задней двери салона, и я понял, что он поедет на уже знакомом ему месте, отдельно от людей.

Мне пришлось открыть для него дверь, после чего он каким-то образом передвинулся в багажник и замер. Я захлопнул дверь, запрыгнул на заднее сиденье, и мы поехали.

Доехали быстро. До деревни, Хозяин не выказывал каких-либо признаков, что хочет выбраться из машины. Однако, когда мы проехали деревню, из багажника донёсся скрип:

– Здесь…

Гоша остановил машину. Я открыл заднюю дверь, и Леший сразу из машины переместился метров на пятнадцать в лес. Причём он не пропадал из виду, я всё время чётко его видел. Постояв несколько секунд, дедок окончательно затерялся среди деревьев.

Когда дух исчез, Светлана несколько раз глубоко вздохнула. Потом выругалась так, что я почувствовал, что краснею. Затем уставилась на нас Гошей. Не знаю, как оборотень, а лично у меня появилось желание свалить в лес следом за лешим. Однако обошлось.

– Ну что, мальчики, – усмехнулась она, – поехали в деревню. Саня, покажи, где Ефимовна живёт. Непростая она, похоже, бабка, навестить надо.

Ефимовна, как всегда, сидела возле палисадника на лавочке. Увидев нашу машину, встала, подождала, когда мы выберемся из неё и подойдём поближе. После чего, улыбнулась мне как старому знакомому:

– Ну что, женишок, никак всё же надумал? Сватов вон гляжу прислал.

У Гоши, натурально, отвисла челюсть. Он с ужасом посмотрел на меня, потом на Ефимовну, опять на меня. Открыл, было, рот, что-то сказать, но бабка, глядя на него, не выдержала и расхохоталась.

 Наконец Гоша сообразил, что это, скорее всего, своеобразная пикировка, и привёл физиономию в порядок. В конце концов, мы с ней раньше уже встречались, и мало ли о чём разговаривали.

Ведьма слушала всё это с улыбкой, а когда бабка отсмеялась, пожелала хозяйке здоровья и сказала:

– Новость у меня для Вас есть, матушка.

Ефимовна усмехнулась:

– Да я уже, доченька, сообразила, что новость есть, если уж такая, как ты, сама приехала. Значит, и новость должна быть важной, – слегка наклонив голову, проговорила бабка.

– Хозяина мы привезли в ваши места, здесь у вас он будет жить, слово дал.

Ефимовна выпрямилась, даже как-то выше ростом стала, опять поклонилась ведьме и поблагодарила:

– А вот за это спасибо, доченька. Хозяин нужен. Плохо лесу без хозяина. Пакостно становится в лесу без него. Непотребства всякие случаются.

Перед отъездом, Светлана оставила Ефимовне визитку, предварительно узнав, есть ли у той сотовый. Я, всё время, пока мы там находились, боялся, что Ефимовна упомянет меня как бывшего ветеринара.

Гоша услышит, и в конторе начнётся веселье. Но, слава богу, обошлось, не упомянула. Может забыла, а может, специально не стала говорить, чтобы не портить мне зарождающуюся карьеру. Она бабка умная.

Вечером, зайдя в квартиру, как всегда, поздоровался сразу со всеми. В ванной комнате умылся, глядя в грустные глаза зубастого, который пялился на меня из зеркала.

На мой вопрос: «Чего ты там сидишь?», – он только вздохнул и закатил глазки. Ясно, опять в депрессии, он периодически в неё ударялся.

– Завтра уезжаю, на несколько дней, – сказал я, – а если кто-то будет продолжать пребывать в тоске, я того перед отъездом вышибу на улицу.

Вот так вот. Крутой я нынче.

– А может, его сразу выкинуть, чего он мучиться-то будет? Смотри, какой он несчастный! Как грустно смотрит, – предложил Котяра, заглядывая в ванную.

Однако, обошлось, никого не выбросили. После моих слов, толстый, широко улыбаясь, торопливо выбрался из зеркала. Разобравшись с депрессивным жильцом, пошёл на кухню.

– Чем сегодня уважаемый порадует? – спросил я Повара, усаживаясь за стол.

– Если хозяин не против рассольничка с сухарями, то я подаю.

Он поставил передо мной глубокую тарелку с рассольником и, пододвинул поближе тарелку с мелкими, им самим насушенными сухариками. И я приступил к одному из самых лучших занятий в жизни. По досадному недоразумению или по недосмотру, отнесённому создателем к одному из семи смертных грехов. В моём случае, к чревоугодию.

В тарелку я бросал сухарики понемногу, чтобы они не успевали размокнуть и похрустывали. Предварительно, конечно, добавив в рассольник сметанки. Наелся и пошёл спать, время уже позволяло.

Перед тем как улечься, сообщил Котяре, что он завтра едет со мной, добро от руководства получено. Котяра – единственный из всех моих жильцов, который любил выбираться из дома. И теперь он с ума сойдёт, ожидая наступления утра. Я, конечно, понимал, что садист, но это так приятно – подгадить своему ближнему.

В семь часов утра мы с Котярой уже стояли на остановке, откуда нас и забрал на своём микрике Серёга. Кроме него в машине уже сидела Мария Николаевна. Она, непрестанно зевая, сообщила, что Николаича они заберут из его дома, который как раз находился на выезде из города. Там же встретимся с Гошей, Ниночкой и Костей.

Начальник дожидался нас, сидя на лавочке у ворот. Дом у Николаича был свой, солидный, двухэтажный, с большой верандой. В глубине двора виднелась баня и большая теплица. Большего в приоткрытую калитку я разглядеть не смог.

«Прадик» с нашими коллегами уже был на месте.

Когда мы выбрались из машины, начальник со всеми поздоровался, и сказал, глядя на меня:

– Будем считать, что с Константином ты уже познакомился. Кстати, он в курсе всех дел. А вот Паша, который нас встретит, хоть и знает, что мы имеем дело с необычными явлениями, но, владеет не всей информацией. Имейте это в виду.

Когда мы загрузились обратно в машины, Мария Николаевна мельком глянула на Котяру, но ничего не сказала. Котяра спокойно спал на наших сумках со снаряжением и оружием, и похож был на обычного кота. Большого, пушистого, серого кота. Так ведьме будет спокойнее.

Я забрался на переднее сиденье, с моим ростом здесь ехать удобнее. Мария Николаевна и Николаич разместились сзади. Всю дорогу мы болтали ни о чём, и время пролетело быстро.

По приезде нас встретили на том же самом месте, на бывшем посту ДПС. В отличие от Кости – молчаливого худощавого мужика средних лет. Этот встречающий, по имени Паша, был упитанным молодым мужчиной лет двадцати пяти-двадцати семи, и, он любил поговорить.

Было видно, как он сдерживается, чтобы не встрять в разговор. А с другой стороны, при его профессии, умение «чесать» языком полезная черта. Человека надо уметь разговорить.

Когда решили все неотложные дорожные дела, Паша предложил нам несколько вариантов проживания: в гостинице – в центре городка. В бывшем пионерском лагере и, в палатках возле небольшого озерца.

Гостиницу Николаич отмёл сразу, нечего там светиться. В лагере было грязно и пыльно – нас не устроило. Выбрали озеро, куда и перебрались.

Поставили четыре палатки недалеко от воды. Паша привёз дров, несколько бутылей воды и, эмалированное ведро. Меньшая посудина нашу ораву никак не устраивала. Одноразовой посудой затарились в магазине.

Ниночка переоделась в цивильное и ухала с операми к своей подруге. Попробует что-нибудь узнать через молодёжь, благо что сама выглядела очень молодо. Оперативники поработают в отделе. Попробуют что-нибудь узнать у участковых, и через другие службы. Звание подполковника из УВД давало Косте значительные возможности.

Николаич, прихватив весомый документ и переодевшись в дорогой костюм, на «прадике» поехал к местным властям. Тоже попытается получить информацию.

Оборотни почти сразу же убежали в лес. Не знаю, что они собрались там искать, скорее всего, просто носятся на воле. Вскоре и ведьма ушла в лес. Все были заняты, даже Котяра бродил где-то в лесу. Один только я валял дурака, и, если честно, дураку это нравилось.

Однако, к вечеру от скуки я не сдох только потому, что отбивался от полчищ комаров, слепней и мошки. Пришедшая первой Мария Николаевна похихикала над моей опухшей рожей и решила эту проблем одним взмахом ладоней. После чего всех этих тварей как ветром сдуло и наступила блаженная тишина.

Потом она зачерпнула в озере воды, подержала её в своих ладонях и, что-то прошептала. Затем перелила её в мои ладони и велела ополоснуть этой водой лицо. Я выполнил её указания, и через несколько минут моя физиономия пришла в норму. Завидно. Жаль, что я так не умею.

Приехал Костя, привёз полмашины еды, и Мария Николаевна, как истинная женщина, взялась готовить ужин. Меня она прогнала, заявив, что сварить кашу с тушёнкой помощник ей не требуется. Потом припёрлись оборотни, залезли в палатку и выбрались из неё уже Серёгой и Гошей.

Самым последним приехал Николаич, спросил, как дела, и, не дожидаясь ответа, полез в озеро купаться. Вот блин. Как мы-то не допёрли до этого. Через несколько минут все, кроме ведьмы, уже были в воде. Красота.

Ещё через час, поужинав гречневой кашей с тушёнкой, расселись вокруг костра, и Николаич начал:

– Дела такие! Как мне удалось выяснить в муниципалитете, в том доме действительно жила одинокая бабуля. Её дом был построен ещё до революции, и она всегда жила в нём как хозяйка. Тогда же и замуж вышла. Об этом   сделана соответствующая пометка в чудом сохранившейся церковной книге. Запись датирована тысяча девятьсот пятнадцатым годом.

Детей не было. Муж умер в семьдесят третьем году. Разумеется, каких-то документов, подтверждающих её право на землю, не было. Получалось, что она проживала там незаконно, совершив самовольный захват территории. Свидетелей, которые могли бы подтвердить, что бабка жила там ещё до революции, не нашлось. Документов на дом, как вы, наверное, уже догадались, тоже не было.

Николаич сделал пару глотков чаю и, облизнувшись как кот, продолжил:

– Так вот, хоть бабка и проживала там без документов, ей ничего сделать не могли, а, скорее всего, не хотели. Если её оттуда выселить, придется её обеспечивать жильем и прочими коммунальными услугами. Поэтому, видимо, решили, живёт себе потихоньку, и пускай живёт. Не жалуется, никому не мешает, на неё жалоб тоже не поступает. Тишь да благодать.

Однако после того, как хозяйка дома пропала, через некоторое время появился какой-то мужчина, представившийся её внуком. Он захотел купить участок земли, на котором стоял дом. Но ему было отказано в категоричной форме, так как все земли в округе попадают в заповедную зону.

По всей вероятности, у него просто не было нужной суммы, чтобы ему продали этот участок. Хотя, по тем временам можно было купить всё, были бы деньги. С тех пор этого внучка больше не видели.

Николай Николаевич опять замолчал и опять приложился к кружке.

– А теперь, дети мои, угадайте с трёх раз, кто появился не так давно в этом городишке? – он довольно улыбнулся и поставил на траву пустую посудину.

– Неужели внук? – притворно всплеснула руками ведьма.

– Совершенно верно! Внучок! Его узнала бывшая служащая кадастрового отдела. Он  в своё время закатил там скандал, когда ему было отказано в приобретении земли.

А запомнила она его потому, что очень испугалась. Как она рассказала своей сослуживице по отделу, у него были страшные глаза. Чёрные, пронзительные, она боялась в них смотреть.

Это значит, – немного помолчав, вздохнул он, – этот человек обладает силой и, возможно, значительной силой.

Бабушка из кадастрового отдела встретила своего бывшего клиента в магазине, сразу же узнала его и поспешила уйти. После чего позвонила своей бывшей коллеге, которая до сих пор работает в отделе, и поделилась с ней неприятной новостью.

Поэтому, господа, ищем внучка. Что бы вам было легче ориентироваться вот вам его одёжка – темные штаны, темная матерчатая куртка со светлыми вставками по бокам и, тёмно-синяя футболка, – закончил Николай Николаевич свою речь.

После этого начальство перевело свои очи на оборотней и сообщило всем, что этих оболтусов спрашивать смысла нет. У них довольные рожи, значит, они ничего не знают.

После Николаича заговорил Костя:

– Узнать удалось не очень много. Подняли из архива розыскное дело, которое завели после пропажи бабки в девяносто пятом году. Но там практически ничего нет, слава богу, хоть осмотр места происшествия провели нормально.

На момент осмотра в доме уже всё было перевёрнуто вверх дном, мебель разломана, видно, что-то искали, нашли или нет, неизвестно.

После осмотра дом был закрыт и опечатан. Однако через некоторое время в милицию сообщили, что дом разорён полностью. Прибывший наряд милиции увидел, что в доме вырваны все рамы, выбита дверь, в общем, полный разгром.

После этого, делом пропавшей бабушки никто больше не интересовался, родственников не было. Когда вышли все сроки рассмотрения, розыскное дело передали в архив.

Но тут есть интересный момент. Один из участковых, рассказал необычную, на его взгляд, историю. Некоторое время назад, некий гражданин нанял трактор, на который могло навешиваться отбойное оборудование. Цену предложил хорошую.

Тракторист своим ходом приехал к этому дому и по просьбе нанимателя, пробил в центре камня дыру. Если сказать точнее, он с большим трудом углубился в камень на несколько сантиметров.

– Ну ещё бы он легко справился с ведьминым камнем! – зло проговорила Марина Николаевна, – вот только зачем этому козлу потребовалось делать в камне дыру? Непонятно. Оставьте нам завтра одну машину, съездим туда, внимательно осмотримся.

Потом посмотрела на дерево, на котором, на толстом суку спал Котяра, свесив все свои конечности, и добавила:

– Эту тварь тоже возьмём, может, почувствует что.

Ниночка осталась у подружки, сообщив по телефону, что та связалась с какими-то неформалами, очень похожими на сатанистов. Она завтра сходит на их мессу, посмотрит, что там к чему. 

Мария Николаевна спала одна. Серёга и Гоша забрались в палатку и до полуночи ржали, как кони. Ведьме это надоело, она наорал на них и, напустила к ним комаров.

Оборотни вылетели из палатки как ошпаренные, в одних трусах, и стали носиться по лагерю, убегая кровопийц.

Теперь уже ведьма хохотала, глядя, как голые мужики кругами носятся по поляне. Ведьмы вообще жестокие создания.

На следующий день, встав пораньше, полезли купаться. В утренней прохладе вода казалась тёплой, как парное молоко. Но долго всё равно в воде не просидишь, становится холодно. Позавтракали бутерами с чаем и начали расползаться кто куда. Николаич на этот раз взял с собой Пашу. Костя и Гоша остались в лагере. А я, Маша и Сергей, захватив с собой Котяру, отправились к дому ведьмы.

По дороге остановились у стихийного рынка, образовавшегося вдоль федеральной трассы. Здесь продавали всё, от веников для бани до шашлыков. По шашлычку мы и взяли, они были на удивление вкусные. Не торопясь, догнались ими и поехали дальше.

Когда добрались до места, уже было позднее утро, становилось жарко. Остановились недалеко от дома, в тени деревьев. Когда я подошёл к камню, на меня опять накатила приятная волна.

– Серёжа, оглядись, пожалуйста, есть кто рядом или нет, а то я сама сейчас занята буду, – попросила оборотня Мария Николаевна.

Тот кивнул, зашёл за микрик и через пару минут вышел в образе, поводил носом, затем быстро скрылся в леске за домом.

Наблюдая за оборотнем, я вытащил бутылку с водой, но напиться не успел. Подошла ведьма, с задумчивым видом забрала у меня из рук бутылку, встряхнула её, и напившись, сунула бутылку обратно мне в руки. Постояла, некоторое время озабоченно рассматривая окрестности, а потом решительно направилась в разрушенный дом.

– Что ищем? – спросил я, ввалившись следом, и увидев, как она буквально перетряхивает имевшийся в доме мусор.

– Мне надо найти какую-то её вещь, которая потом поможет найти книги, и амулеты хозяйки дома.

– А почему ты решила, что она после себя, что-то оставила?

– А потому, что правило такое: никто никогда не держит на виду эти вещи! Спрятанными они должны быть, чтобы на грех не сподвигнуть кого-то знающего, но слабосильного. Если простой человек найдет, ничего страшного не произойдет, ничего он не поймёт. А вот знающий может дел натворить, – она негромко выругалась и задержав на мне взгляд добавила:

– В этой ситуации самое интересное то, что не было ещё ни одной слабой ведьмы или просто ведающей, которые принесли бы беду, владея книгами или амулетами. А вот среди мужиков таких козлов хватает, история помнит их немало.

Я промолчал и поспешил скрыться с её глаз от греха подальше, а то ещё прибьёт. Злая она сейчас какая-то. С этими невесёлыми мыслями направился к камню. Бесцеремонно согнал развалившегося на нём Котяру и, достав нож, начал лезвием вычищать углубление в центре. Когда закончил, лезвие уходило в камень на семь-восемь сантиметров.

Закончив с камнем, обошёл дом и приткнув к его стене валявшуюся неподалёку доску, легко забрался на чердак. С одной стороны, крыша была разломана, поэтому было светло, и я начал перебирать какие-то тряпки, коробки и прочий хлам.

Было видно, что и здесь копались. Из старых коробок, находившихся на чердаке, всё было высыпано и разбросано. Ничего путного не попадалось, и я просто ходил по чердаку и палкой ворошил старые вещи.

Повезло всё-таки именно мне. Нашёл невзрачный мешок, в котором было белое платье и еще какие-то вещи. В мешок уже, по всей вероятности, заглядывали, тесёмки, пришитые к горловине мешка, не были завязаны. Я крикнул ведьме, чтобы она отошла от люка, ведущего на чердак, и скинул через него в дом свою находку.

Я, наверное, всё же попал в ведьму мешком! И не исключено, что по голове. Потому что она слишком уж громко чертыхнулась, а потом стало тихо. Она, скорее всего, разглядывала мою находку, а может, думала, как меня пришибить. Но нет, пронесло, и даже случилось чудо: она позвала меня:

– Санечка, спускайся, я тебя поцелую.

«Ага, нашла придурка. Так я к тебе и спустился. За то, что я тебя пыльным мешком по башке приложил, ты мне ноги выдернешь!» – подумал я. А вслух ответил:

– Потом, я тут ещё немного поищу.

– Не надо, ты уже всё нашёл. Слазь.

И я слез, просто спрыгнул внутрь дома через люк. Мария Николаевна выполнила своё обещание и поцеловала, причем делала это достаточно долго. А я и не сопротивлялся.

Потом она вдруг оторвалась от меня и без всяких предисловий начала рассказывать:

– Ты нашёл её погребальное платье! Оно, как ты понимаешь, ни разу не надевалось, поэтому толку от него нет, а вот то, что она положила к платью ещё и нательную ленту, говорит о том, что она собиралась скоро умереть.

Мария Николаевна на несколько секунд задумалась:

– Нательную ленту ведьмы снимают редко, они носят её зашитой на талии, особенно старые ведьмы, и снимают её только перед смертью. Эту ленту ведьме кладут в ногах. Сейчас уже редко кто придерживается этого правила.

Я по устоявшейся уже привычке офигевать в этой компании, офигел от такого резкого перехода от приятного к грустному.

Наконец мы выбрались из дома и заметили лежащего в тени оборотня. Значит, всё в порядке, никого нет. Ведьма подошла к камню и положила на него ленту. Лента была белого цвета, длиной примерно семьдесят сантиметров и шириной сантиметра три. Я присмотрелся и, увидев, что на ней что-то написано открыл было рот спросить, но Мария Николаевна меня опередила:

– Это старославянский. Дословно: «Проживай свою жизнь, отдавая её другим».

Затем она взяла ленту, сложила её и, зажав в ладошках, села, прижавшись спиной к камню.

Сидела она так минут пять. Потом поднялась и, зажав ленту в ладони так, чтобы её концы спадали с двух сторон, пошла вокруг дома.

Мы с волком внимательно наблюдали за бродящей кругами ведьмой. Наконец случилось. Лента в кулачке у ведьмы вдруг отклонилась в сторону и, натянулась как струна. Мария Николаевна оглянулась на меня, и крикнула:

– Саня, неси лопату, копать будем.

Я быстренько сгонял к микрику, взял лежащую в багажнике лопату и бегом вернулся к ведьме. Сергей всё же молодец: если «полевой» выход, значит, должна быть лопата.

Мария Николаевна показала, где копать, но попросила не усердствовать, рыть без фанатизма. Земля была мягкая, и я довольно быстро углубился на полметра, когда почувствовал, что наткнулся на какое-то препятствие.

Взрыхлил лопатой землю вокруг, а потом уже выбрал её руками. Когда закончил земляные работы, увидел, что откопал небольшой сундучок или, скорее всего, деревянный чемоданчик.

Аккуратно стряхнул со своей находки землю, и вернувшись к ведьминому камню, поставил на него ящик. Расстегнул два ремня, которыми он был перехвачен, и открыл крышку. В ящике действительно были книги, три толстые старинные книги. И еще несколько камешков на кожаных шнурках.

Пока я разглядывал книги, Серёга, который уже вернул себе человеческий облик, тоже заглянул в чемоданчик и пробормотал:

– Какое-то барахло, зачем она его вообще прятала и хранила?

Услышав это, стоящая рядом Мария Николаевна пробормотала что-то вроде «ах да, конечно» и провела рукой над чемоданчиком.

– Ух ты! Книги! – вытаращился на находки Серёга и, потёр глаза.

– Защиту она поставила. На всякий случай, от случайных людей, – сказала ведьма и отошла от нас.

Когда мы закончили возиться с поисками и раскопками, было уже далеко за полдень.

Яму Мария Николаевна закапывать не дала. Велела бросить рядом с ямой и ящик, чтобы ясно было видно, кто-то что-то нашёл и унес. Значит, искать больше не будут. Книги бережно упаковала в саван, а амулеты и ленту сложила в простой холщовый мешочек.

Я не был бы самим собой, если бы не спросил:

– А почему не вместе положила?

– Амулеты могут разрядиться от савана. Лента, ауру хозяйки потеряет, а мы этого допустить не можем, завтра с её помощью останки поищем.

Пока возвращались к озеру, у меня в голове крутилась мысль – почему я и Сергей видели всё по-разному. Он видел какое-то барахло, а я видел книги. Выходит, защита умершей ведьмы на меня не действовала? Почему? Неизвестно. Надо будет потом спросить у Алексея Геннадьевича, не привлекая лишнего внимания, потихоньку.

Возле озера царила идиллия. Костя и Гоша грели свои животы под вечерним солнышком. При нашем появлении оба наперебой стали жаловаться мамочке-ведьме на комаров, которые их совершенно одолели.

Мария Николаевна не стала с ними спорить, походя махнула рукой и пошла в палатку. Оборотень с опером обрадованно и, уже, видимо, не опасаясь за свою жизнь, опять растянулись на одеяле и начали обсуждать каких-то девочек. Однако мне показалось, что ведьма отмахнулась не от комаров, а от них. Но оповещать эту парочку о своих подозрениях не стал.

Вечером, когда все опять собрались после ужина у костра, Мария Николаевна сообщила:

– Завтра поедем искать место. Я нашла ленту, поэтому, думаю, поиски много времени не займут, лента – сильная вещь в таких делах.

«Ага. Она нашла. Как же, Лара Крофт, недоделанная», – мысленно возмутился я. И ведьма, словно прочитав мои мысли, добавила:

– Вернее, ленту нашёл Саня, честь ему и хвала. И она послала мне воздушный поцелуй. Николаич сказал, что поедет с нами, так как большего он узнать уже не сможет.

Костя сам попросился, хотел посмотреть, как всё это происходит. Гоша с Сергеем заявили, что у них дела и что они в целях безопасности должны в округе всё осмотреть.

Мария Николаевна ехидненько засмеялась, и с нескрываемым удовольствием сообщила всем, что их неотложные дела, видимо, в целях безопасности, оставили в палатке у этих кобелей свои элементы нижнего белья. Я заржал. Костя засмеялся более культурно, а оба кобеля с опаской уставились на начальство.

– Ладно, хрен с вами! – совсем не по-светски выразился Николаич.

– Эти два дня я у вас вычту из отпуска. Оставайтесь.

Но ведьма не была бы ведьмой, поэтому глумливо проворковала:

– И не забывайте, пожалуйста, о технике безопасности, когда будете делать свои дела. Помните, что от нарушения этой самой техники, человек может не только погибнуть, но и родиться. Я опять заржал. А что с меня возьмёшь – в пещере, наверное, родился.

– Кстати, – сказал Николаич, – мне не отзвонилась Ниночка, поэтому завтра, когда вернёмся, начнём её разыскивать, если сама не объявится.

Утром Гоша на микрике поехал в город, видимо, за их с Серёгой делами. Техника безопасности, опять же, требовала внимания.

Сергей и Котяра остались охранять лагерь. Оставшаяся часть команды после завтрака направилась к дому пропавшей ведьмы. Когда приехали, Николаич вышел из машины, подошёл к камню, постоял возле него, закрыв глаза, и улыбнулся:

– Да. Хорошо здесь было бы пожить, место сильное, светлое, – помолчал немного, а потом грустно добавил:

– Я даже боюсь себе представить, сколько хозяйке дома было лет, если она собиралась умереть своей смертью. Она ведь могла выходить замуж не один раз. Ведьмы, находясь даже в очень преклонном возрасте, выглядят так, что на них мужики оборачиваются, – и, посмотрев на нашу ведьму, спросил:

– Я прав, Мария Николаевна?

Ведьма кивнула своей красивой головой, рассыпав черные волосы, и задумчиво проговорила:

– Да, Николаич, ты прав, ей было много лет. Жаль, что всё так получилось. Она многому могла бы научить. О многом рассказать. Мы бы ей обязательно помогли, если бы знали о ней. А не знали мы о ней потому, что наши люди плохо сработали. Многим ведь было известно о необычной бабке, но никто не заинтересовался ею. Не нужна она была ни кому, – закончила Маша с горечью.

– С этим мы ещё разберёмся, – пробормотал Николаич, – не сразу, но разберёмся. Я всегда со всем разбираюсь. Ладно, Мария Николаевна, начинай, – скомандовал начальник и отошёл в сторону.

Ведьма подошла к камню и положила на его середину ленту. Подождала несколько минут, а потом сказала:

– Всё, поехали.

Костя забрался за руль, а мы с Николаичем разместились сзади. Мария Николаевна устроилась на переднем сиденье и, открыв окно, выставила в него руку с зажатой в руке лентой. Как тогда, во время поиска книг.

Лента повела себя точно так же, натянулась и показала своими концами куда-то в лес, и мы поехали.

Просёлочная дорога давно уже покрылся высокой травой, и её было плохо видно. При движении приходилось ориентироваться только на отсутствие деревьев. Казалось, что машина пробирается по просеке, заросшей кустарником.

В конце концов Мария Николаевна нашла место, где ведьму выгрузили из машины. Лента в этом месте показала, что надо покидать бывшую дорогу. Просёлок, по которому мы ехали, уходил в другую сторону.

Проехать успели километров шесть. Лес стал темным, сосны и ели старыми и мощными, появился валежник. Выбравшись из машины, оружие взяли в руки, на всякий случай. Чем чёрт не шутит, лес глухой.

Пешком отмахали ещё пару километров. Наконец деревья расступились и показалась поляна, сразу за которой масляно блеснула вода. Мария Николаевна вышла на неё первая. Огляделась и, спрятав ленту в карман, подошла к темному пятну, видневшемуся среди изумрудной зелени травы. Встала возле него на колени и замерла.

Когда я подошёл поближе, то понял, что тёмным пятном мне показалась трава, имеющая более темный цвет по сравнению с другой травой, росшей на полянке. Даже мне было понятно, что ведьма лежит именно здесь. Пятно было вытянутым, примерно в рост человека.

Постояв немного, Мария Николаевна встала с колен и негромко сказала:

– Её повесили. Попробуйте найти это место. Навряд ли, конечно, но вдруг…

Я, разумеется, сразу же спросил:

– Почему ты решила, что её повесили? А не сожгли, как ведьму?.. Или не утопили?

Она посмотрела на меня ничего не выражающими глазами и, не проронив ни слова, отошла к воде и села на траву.

Как всегда, по своей укоренившейся привычке говорить прежде, чем думать, до меня дошло.

Это же элементарно, Ватсон! Если бы её утопили, не было бы ничего! Никаких следов. Лента бы показывала на воду. Если бы сожгли, остался бы след от кострища. Потому что для сжигания тела надо несколько часов и вагон дров! Значит, повесили, а не как-то иначе лишили жизни, потому как ведьма она... Потом закопали… Да-а-а… Дятел я, конечно, шикарный!..

Я начал осматривать деревья, но быстро сообразил, прошло лет двадцать, а то и больше, деревья выросли. Не найдём.

Единственное, что у меня вызвало сомнение, это осина, которая росла с краю полянки. Ветки у неё были подходящие, но они теперь уже высоко над землёй. Разве что специально забраться.

Николаич с Костей тоже ничего такого не нашли. Я подошёл к ведьме, постоял и хотел пройти дальше к воде, но она вдруг остановила меня:

– Дальше не ходи, трясина.

Я присел рядом с ней, помолчал и спросил:

– Может это осина? – и, заметив её вопросительный взгляд, блеснул своей эрудицией:

– Иудово дерево. Непримиримые, скорее всего, ярые сторонники Христа. Только на проклятом дереве ведьму и… убивать. Я читал об этом…

Мария Николаевна помолчала, потом со вздохом ответила:

– Да, ты, скорее всего, прав.

Раскапывать место Мария Николаевна не дала, сказала, что всё равно ничего кроме останков не найдём. Велела только поискать папоротник и указала, в какой стороне он может расти. В этом направлении, недалеко от полянки мы его и нашли.

Она посадила его в ногах захоронения, и на мой уже вполне резонный вопрос, откуда она знает, в какой стороне ноги, ответила:

– Знаю. Просто знаю.

Когда собирались ехать обратно, ведьма сказала:

– Берегиню я позвала, придут – о могилке позаботятся. Леса хорошие, без хозяина долго не останутся. Если, конечно, опять какая-нибудь сволочь не заведётся. Обратно ехали молча, разговаривать не хотелось.

Остановились ещё раз возле ведьминого камня, и Мария Николаевна с Николаичем ещё раз его весь практически обнюхали. Я, как всегда, вылез со своим гениальным умозаключением, куда ж без этого:

– В эту дыру что-то вставляли! – со знанием дела заявил я. И стал ждать, когда меня заслуженно похвалят за сообразительность.

Мария Николаевна ничего не ответила, подошла ко мне вплотную, задрала голову, чтобы посмотреть в глаза и похвалила:

– Гениально. А как ты догадался?

Действительно, как?! Эти уроды весь день тут мучились, долбили дыру в камне, так, для интереса, чтобы посмотреть, что получится и как быстро они задолбаются.

Костя же, подождав, когда я останусь в гордом одиночестве, потихоньку, чтобы ведьма не услышала, со смешком съязвил:

– Гоша бы тебе не раздумывая ответил, что в эту дырку вставляли!

К озеру мы вернулись часа в четыре. Довольные кобели грели брюхо на послеобеденном солнышке. Николаич сходу поинтересовался, звонила ли кому-то Ниночка, и узнав, что нет, помрачнел:

– Не нравится мне это, она девочка добросовестная, – после чего полез купаться. Телефон Ниночки был недоступен.

После ужина, опять оставив оборотней в лагере отдыхать от дел праведных, на «прадике» поехали в город. Созвонившись с Пашей, узнали, что он находится в отделе полиции и поехали к нему.

Костя зашёл в здание ОВД, через полчаса вышел вместе с Пашей и, усевшись в машину, доложил:

– Фото Ниночки размножили. Раздадут всем нарядам, если что, сообщат, – потом в открытое окно крикнул Паше:

– Давай к её подруге, мы следом.

Покатавшись, минут десять по улочкам, уазик Паши остановился возле частного дома на двух хозяев. Опер выбрался из машины, осмотрелся и, не обращая на блажившую за забором собаку, зашёл во двор. Минут через пять вышел, махнул нам рукой и опять скрылся.

Мы всей толпой ввалились во двор и увидели, что во дворе стоит Паша и держит за плечо смазливую девчонку лет двадцати

– Чуть не сбежала!.. Еле успел, перехватить! – радостно сообщил он и, встряхнув девчонку начал вываливать информацию:

– Зовут Лиза. Живёт с родителями, которые две недели как уехали погостить к сыну в северную столицу. Нигде не работает. С её слов, Нина ещё позавчера уехала домой. Сказала, что пора возвращаться, и укатила, на чём, не знает. Врёт и не краснеет! – подвёл он итог, и строго посмотрел на девушку.

– Сама ничего больше добавить не хочешь? – спросил Николаич, та молча помотала головой.

Николаич отошёл от Лизы и кивнул Марии Николаевне. Дальше произошло то, чего я никак не ожидал. Ведьма одним движением выдернула свой нож из ножен. Это стремительное движение закончилось над кистью девушки. Я оторопел. Вот это да!

Как в замедленной съемке, я наблюдал: вот на ладошке появилась маленькая тоненькая полоска. Выступила капелька крови и, ведьма провела указательным пальцем по этой капельке. Ножа в руке уже не было. Лиза подняла удивлённо голову, но сказать ничего не успела. Ведьма провела пальцем, вымазанным в крови, по её левой щеке и, подняла свою ладонь перед лицом Лизы.

Девушка, замерла и, не моргая уставилась ей на руку.

– Спрашивайте, – велела Мария Николаевна, – она потом ничего не вспомнит, если я не захочу.

– Где Нина? – коротко спросил Николаич. Лиза, не отрывая глаз от ведьминой ладони, тихо проговорила:

– Она у учителя.

И опять замолчала. Она ответила на вопрос. Начальник чертыхнулся:

– Расскажи, как она к нему попала?

Монотонным, ничего не выражающим голосом, Лиза рассказала, что позавчера они с Ниной пришли на мессу к чёрному магу. Всё было как обычно, однако на Нину обратил внимание помощник мага по имени Всеслав. Он тоже, маг какого-то там ранга. Нина, ему понравилась, и он предложил ей остаться. Все молодые женщины с ними иногда оставались, спали с ними.

На следующий день Всеслав позвонил ей и сказал, что Нина задержится у него, так как она одержима зверем, которого надо изгнать. И ещё он запретил кому либо, об этом говорить.

– Поехали!.. Покажешь, где Нину держат, – приказал Николаич.

Мы с Костей пристроился в хвост Пашиному уазику, в который загрузились Николаич, Мария Николаевна и Лиза. Минут двадцать петляли по улицам города. В конце концов, остановились на окраине, в каком-то коттеджном посёлке.

Машины пристроили на асфальтированной площадке возле ворот большого особняка.

– А хозяева рот не откроют, когда наши машины увидят. Мы вообще-то, впёрлись на их территорию? – спросил у Паши Николаич, мотнув головой в сторону ворот.

– Как откроют, так и закроют, а потом ещё и извинятся будут, – усмехнулся опер.

– А впрочем, вдруг сдуру машину не узнает… Да и пару вопросов задать можно, – с этими словами он подошёл к калитке и, невзирая на наличие звонка, со всей дури начал молотить по ней кулаком.

Через несколько минут калитка открылась, и из неё вышел крепкий мужик лет пятидесяти, одетый в спортивный костюм и в совершенно не вязавшуюся со спортом обыкновенную кепку.

– Кто такие? Зачем шум подняли? – пропищал он неожиданно высоким для его комплекции голосом.

– Не за тобой, Демис, не переживай, – со смешком ответил ему Паша, – дело есть.

– Пал Ляксандрыч?! – притворно удивился «спортивный» мужик, – а я смотрю и думаю, вы, не вы… долго жить будете…

– Благодарствую, конечно! – хохотнул опер. – Но давай к делу поближе, – и он, выйдя на дорогу, ткнул пальцем в конец улицы.

– Знаком с хозяевами вон того особняка с синими воротами?

Демис подошёл к Паше, глянул мельком, и они вместе вернулись к калитке.

– Лично не знаком, – вздохнул он, – но не нравятся они мне.

– Да неужели! – притворно удивился Паша, – с твоей-то биографией?

– Пал Ляксандрыч, вы же знаете, я был честным вором. В тёмные дела не лез и своим людям не позволял. А эти какие-то мутные, постоянно разные машины приезжают, фраера странные, неместные частенько наведываются. Ни с кем отношений не поддерживают, в гости не ходят, к себе не зовут… Непонятный, в общем…народ.

– Кто-то у них сейчас в доме есть?

– А у них всегда кто-то есть. Два-три шныря обязательно…

– Спасибо, – улыбнулся мужику Паша, – помог.

– Ты…это… к ним, что ли, собрался? Если к ним, то…ты это…Паш… Поосторожней там. Мои ребята сказали, что волыны у них видели…

– Ещё раз спасибо, Егорыч. Мы справимся… Если что, звони…

Демис окинул нас всех взглядом, общим кивком попрощался и зашёл во двор.

– Нормальный мужик, – ни к кому не обращаясь, задумчиво проговорил опер, – вор, конечно, но справедливостью не обделён, да и стволы не любит. Грехом считает направлять оружие против человека.

– Ну что же, бывает и такое, – кивнул Николаич, – бывает… это ещё, знаете ли, не самый плохой представитель нашего ненормального мира… А почему «Демис»?

– А его голос похож на голос популярного когда-то греческого певца.

– А-а-а!.. Ну да, ну да, помню! Помню его «Сувенир», как же…

– Мария Николаевна, – обернулся он к ведьме, – Сможешь «прочитать» этот домик?

– Мне бы прогуляться перед ним не торопясь, тогда думаю, что достану.

– Отлично, хватай какого-нибудь ухажёра и вперёд.

– Мне какого-нибудь не надо, я вот этого возьму, – промурлыкала ведьма, направляясь ко мне. Подошла, томно заглянула в глаза и с придыханием проговорила:

– Ну, возьмите же даму за ручку.

Я тяжело вздохнул. Вот ведь зараза. И её уже, наверное, не переделаешь! И, протянув руку в сторону женщины, почувствовал, как её пальчики ухватились за мою ладонь.

Три коттеджа мы прошли быстро. Возле нужного нам сбавили скорость и, изображая влюблённую парочку, медленно потопали вдоль высокого забора. Я вопросительно посмотрел на Марию Николаевну. Она помотала головой и тихо сказала:

– Забор кирпичный, мощный, не получается... Пошли к воротам.

И мы, обнявшись, медленно продолжили гулять вдоль забора. Нам повезло. Ворота были деревянные, красивые, резные. Металла на них почти не было. Мария Николаевна остановилась, повернулась ко мне спиной и замерла, закрыв глаза. Я обнял её за плечи и прижал к себе, для достоверности. Через пару минут ведьма открыла глаза и сказала:

– Всё, пошли. Тем более что нами уже заинтересовались.

И в это время я услышал, как где-то за воротами хлопнула дверь.

– Нина в подвале или же на нулевом этаже. Охраняют трое, собак нет, – коротко доложила она, когда мы вернулись.

– Как будем действовать? – спросил Костя. – Бить будем? – и в предвкушении потер руки.

– Нет, – запретил Николаич, – никого мы постараемся не бить. Не хотелось бы раньше времени шум поднимать. Потихоньку забираем Ниночку и уходим. Вырубить охрану сможешь?

– Легко, – усмехнулась ведьма, – главное в дом попасть, – и спокойно направилась к Ниночкиной «тюрьме».

Мария Николаевна подошла к воротам, нажала кнопку вызова и стала ждать, засунув руки в задние карманы камуфлированных штанов. Я засмотрелся на её стройные ножки и, упустил момент, когда открылась калитка. Увидел только, как за ней закрылась дверь. Минут через пять у Николаича брякнул сотовый.

– Ясненько, – встрепенулся он, прочитав сообщение, – пошли. Пишет, что всё в порядке.

Коттедж выглядел очень даже неплохо. Не роскошь, конечно, но солидно. Двухэтажный. Первый этаж занимала гостиная, у задней стены которой находилась лестница, ведущая на второй этаж. Под лестницей устроен вход в кухню, где мы и обнаружилась дверь в подвал.

Встретившая нас у дверей Мария Николаевна сказала, что ещё часа два охранники будут спать как миленькие. Они и спали. Один в гостиной на полу. Второй в кухне на маленьком диванчике. Ну а третий в подвале, куда мы попали из кухни, спустившись по бетонной лестнице.

Охранник спал на стуле возле решётчатой двери. В кармане у него нашлись ключи от решётки, поэтому, ломать ничего не пришлось. На поясе обнаружилась кобура с ПээМом, который я изъял – не положено гражданским с таким оружием расхаживать. В этом подвале мы свою лисичку и нашли.

Ниночка лежала связанной на каком-то грязном матрасе. Рот заткнут тряпкой, поверху ещё и полотенцем завязан. К ногам, привязан короткий металлический тросик, другим концом закреплённый на стене.

– Чтобы не обернулась, – пояснила Мария Николаевна, предварив мой вопрос.

Когда Костя вытащил кляп и развязал её, она аж застонала, выпрямляя руки и спину. Видимо, связанной её держали долго.

– Вы где так долго валандались! – прохрипела, отплёвываясь, Нина. – Я чуть тут не загнулась!..

Она не возмущалась тем, что её похитили, она была возмущена тем, что её долго искали. Нормально, да?

– Так!.. Всё!.. Хватит тут валандаться! Сваливаем, – приказал Николаич, и направился к лестнице.

По пути завезли домой Лизу, которая, выполняя волю нашей ведьмы, безмятежно спала в Пашином уазике. Когда наша компания вернулась к дому Лизы, прибежала соседка и начала радостно сочувствовать, глядя, как мы с ним вытаскиваем девушку из милицейского УАЗика

Но Паша проявил себя как человек, лишённый сострадания к ближнему. Велел ей передать родителям девушки, когда те вернутся, что их дочь связалась с дурной компанией. В данный момент, она спит, бухая. Это уже не в первый раз, когда её напоили. Потом, понизив голос, попросил её приглядывать за Лизой, так сказать, по-соседски. Мало ли что с девушкой случиться может.

– Всё! – радостно заявил опер, потирая руки. – Лизавета теперь под плотной наружкой. Эта тётка, – он кивнул на дом соседки, – со своими подругами будет вести за ней круглосуточное наблюдение.

Разобравшись с делами, вернулись в лагерь.

Увидев озеро, Ниночка заявила, что она в данный момент не лиса, а свинья. Поэтому она полезет в озеро мыться, а мы все должны отвернуться, так как у неё нет купальника.

Разумеется, мы её в один голос искренне заверили, что здесь собрались истинные джентльмены, рождённые в Букингемском дворце. Мы никогда себе не позволим…. И что не единым глазком. И что руку на отсечение… И что глаз вон… И что мы можем, в конце концов, обидеться на такое недоверие.

Она не стала слушать наши фальшивые заверения. Не торопясь, разделась, взяла мыло и, не обращая больше на нас внимания, вошла в воду. Все мужики, и люди, и не люди, впали в лёгкий ступор, наблюдая, как стройная фигура заходит в озеро.

Когда же она обернулась, всех как ветром сдуло. И, разумеется, самым нерасторопным оказался я. К тому же ещё и обманщиком, рождённым, как я уже упоминал в пещере, а не во дворце… Пока мой мозг тормозил от увиденной картинки, за спиной раздался насмешливый голос ведьмы:

– Александр!.. Не хотите ли помочь девушке? Спинку, например, потереть…

Не хочу ли я?! А что, по моей роже не видно? Глаза вытаращены. Рот открыт. Язык вывалился. Губы раскатались. Ну и слюни, наверное, текут, куда ж без этого.

Разумеется, я хотел ей спинку потереть. Очень даже хотел! Но не здесь же. Тут джентльмены под каждым кустом сидят, советы давать начнут…

И я сбежал в палатку.

Когда наша хрюша помылась, наелась и напилась, она, нервно хихикая поведала, что маг, который проводит мессы, идиот! Причём идиот полный! Единственным его плюсом можно посчитать то, что он искренне верит в демонов.

Прихожан она насчитала человек двадцать пять. Но, скорее всего, больше. Не все могут приходить на каждое служение. Того, кто истинно верит в нечистую силу, а кто сдуру, определить сложно. Однако, морально слабых людей и, неразумных молодых, с пути истинного эта компания сбивает конкретно. Она собственными глазами видела двух девочек, лет по пятнадцать-шестнадцать, которые оставались с магом и его помощником на ночь.

От возмущения Ниночка своими маленькими ручками помяла металлическую кружку, из которой пила чай. Увидев, испорченную кружку, она фыркнула и, сунула ставшую бесформенной посудину Сергею.

Оборотень, опасливо подхватил остатки посудины и покосился на меня, словно ища поддержки. Я в свою очередь подальше отполз от Ниночки и, в ответ на взгляд Сергея, недоумённо пожал плечами – сам в шоке!

Немного успокоившись, девушка продолжила:

 – Как я уже говорила, сам маг – идиот, но вот его помощник Всеслав – умный, к тому же, он знающий. Он всем и заправляет из-за спины этого урода. Ему первому доставались самые молоденькие и красивые адептки сатаны. И только после него, их телом мог попользоваться и долбанутый маг.

– А тебя… они?.. – прорычал Николаич.

И я вдруг понял, что если они что-то сделали с Ниночкой, то трёх оборотней остановить никто не сможет. Да, наверное, и не захочет. Как, например, я.

Ниночка, похоже, тоже испугалась, потому что замахала руками:

– Нет, нет, нет! Что вы, что вы, Николай Николаевич! Он до меня не успел добраться! Он меня берег для какого-то ритуального секса. Хотя я не знаю, для чего это нужно. Секс – он и в Африке секс. Может, просто покуражиться хотел?

Подумав немного, Мария Николаевна сказала:

– То, что Всеслав знающий, это факт. Только знающий может определить оборотня. Вот только непонятно, зачем ему вся эта возня с поклонниками нечистой силы? Рано или поздно, их всегда разгоняют, зачем так привлекать к себе внимание?

Ну а я по своей ставшей уже родной для меня привычке влез:

– А что, если всё это сделано специально?! Весь этот шум, начиная с ненормального лешего? Что если он знал, что контора отреагирует и пришлёт сюда людей? Но вот только зачем? Кстати, вопрос на засыпку, – обратился я к ведьме, – книги, которые мы нашли, дорогого стоят?

Та ответила, не задумываясь:

– Не засыплюсь, – улыбнулась ведьма, – вопрос простой. Этим книгам цены нет вообще! Содержание невероятное! Таких книг всего с десяток. По крайней мере, теперь я знаю о десяти книгах. Да и амулеты древние, мощные.

– А теперь скажи, что будет, если такие книги и амулеты попадут к скурвившемуся знающему? Для него это добыча – дорогая?

Мария Николаевна опять ответила, не задумываясь:

– Катастрофа будет!.. С этими книгами он может столько наворотить, что мы не один год будем разгребать. Если же он, не свихнувшийся от желания власти идиот, то, с большой долей вероятности, сможет управлять людьми. Будет жить припеваючи и, богатеть. Мы до него, конечно, доберёмся, но, может пройти не один год, пока он на чём-нибудь не проколется.

– А значит, он знал, что ведьма найдёт книги? Не может не найти, ведь так?

– Да, – опять была вынуждена подтвердить Мария Николаевна.

– Ну так вот, этот ваш знающий – я, как и вы, думаю, что это Всеслав – каким-то образом свёл с ума местного лешего. Дождался, когда мы найдём книгу, а чтобы мы сразу не свалили, украл у нас Ниночку.

Он знает, что без неё мы не уедем. Он так же знает, что Ниночка уже вернулась к нам. Не может не знать. Это значит, что, если мы отсюда не свалим в ближайшее время, ночью к нам придут гости. Зная нашу банду, смею предположить, что мы отсюда не свалим, – торжественно закончил я свою речь. После чего с удовольствием осмотрел задумчивые физиономии своих коллег и добавил:

– Ну и последний штрих… Нина, – посмотрел я на девушку, – носил ли твой несостоявшийся насильник, тёмную куртку с белыми вставками?

Девушка ненадолго задумалась:

– Нет… но такую куртку я у него видела. Точно видела.

Бинго!.. Я готов принимать поздравления. Но всё же с большим удовольствием потёр бы спинку лисичке.

Начальство, закончив слушать мои рассуждения, коротко распорядилось:

– Готовимся.

Повинуясь указаниям Николаича, наша компания с радостным энтузиазмом расползлась по своим палаткам готовиться. Я подловил момент, когда Мария Николаевна останется одна, подошёл к ней и встал рядом.

–Ты ведь хотел о чём-то спросить? – наконец, вздохнула она, поняв, что я не уйду.

– Хотел… Но это так, вопрос не очень серьёзный, скорее, для расширения кругозора.

Мария Николаевна улыбнулась:

– Ну давай, будем расширять…

Вместо вопроса я сунул ей в руки помятую металлическую кружку.

– Я поняла… – опять улыбнулась она, – ты хотел узнать, каким образом они смогли захватить оборотня? Пусть и девушку, неважно, что это лиса, это оборотень, который значительно сильнее подготовленного мужчины?

– Да…примерно так.

– Дай мне свою руку, – вдруг попросила Мария Николаевна.

Я машинально протянул ей свою правую конечность и не успел даже удивиться, как она надела мне на запястье металлический браслет.

– На Нину этот самый браслет надели точно так же. И она ослабла. Не могла сопротивляться. Эта вещь, конечно, не уникальная, но достаточно редкая, и мне очень интересно было бы узнать, где знающий его раздобыл.

– Такие браслеты были только для оборотней?

– Да… Сам понимаешь, знающий или ведьма с простым человеком и так могут сделать, что хотят. Поэтому тратить немалые силы и время на браслеты для людей смысла не было.

– А с оборотнем?

– С оборотнями всё сложнее. Свободно повлиять на них может только дух вроде лешего. Я, конечно, тоже могу, но для этого мне потребуется немало сил и специальные амулеты, предназначенные только для этого. Какой бы мощный накопитель силы я ни использовала, без специального амулета он будет бесполезен.

Было уже темно, когда мы закончили подготовку к встрече. Я без напоминания обрядился в «Ратника» – всё-таки это первый раз, в нём я чувствовал себя спокойнее. Кроме того, Николаич распорядился, чтобы у всех на поясе был пистолет с серебром, на всякий случай.

Помповики снарядили картечью. Я за спиной ещё и «меч» закрепил. Хорошо, что он короткий, длинны руки хватило, чтобы легко его вытаскивать. Было уже далеко за полночь, когда мы распределились, кто, где будет стоять.

Мария Николаевна с Ниночкой – однозначно в «прадике», у него стёкла бронированные, там же будут и книги. Сразу за внедорожником поставили микрик.

Я и Костя встали слева от «прадика», а Паша ещё с одним мужиком из МЧС, тоже, видимо, из наших, устроились справа. Котяра, увеличившись в размере, забрался на дерево, росшее недалеко от воды. Так же было решено, что Гоша и Серёга обернутся сразу, а Николаич ¬¬– по мере надобности.

Все были готовы, осталось только ждать. Кто придёт, и сколько их будет, я не знал. Но чувствовал, что придут, обязательно придут!.. Не могут не прийти. Я был уверен в себе. Верил, каждому своему сказанному ранее слову. Верил настолько, что кожей чувствовал холодок. И они пришли…

Пришли под утро, часа в четыре, самое поганое время. Честно говоря, я и дремал, сидя в микрике, когда словно что-то толкнулось у меня в голове. Сон как рукой сняло, а в груди неприятно заныло. Открыл глаза и увидел, как, огибая озеро с двух сторон, к нам медленно движутся какие-то звери, похожие то ли на собак, то ли на волков. На таком расстоянии, не разглядеть.

– Много собак или волков со стороны озера идут к нам, – негромко сказал я, – приготовьтесь.

– Я ни хрена не вижу из-за чёртова тумана!.. – прорычал Сергей.

Я удивлённо посмотрел на оборотня. Сам я никакого тумана не видел, откуда он его взял? Потом повернулся к оперу:

– Паша, а ты что видишь?

– Ничего кроме тумана …

Видимо, услышав наш разговор, из внедорожника выбралась Мария Николаевна. Осмотрелась, а потом, с усмешкой сказала:

– Это не туман. Вернее, туман, но созданный знающим.

Она вытянула перед собой руки, с растопыренными пальцами, а затем, резко развела их в стороны, как будто зарядку делала. После чего, ни слова не говоря, опять забралась в машину.

Сначала, как я понял, ничего не происходило, наконец, Гоша сказал:

– Ну вот, уже легче.

После чего быстро разделся, и через несколько секунд громадный волк уже нёсся навстречу нашим гостям. От озера метнулась ещё одна тень.

«А это Серёга…» – понял я, поднял ствол и прицелился.

– Не спеши, – вдруг раздался спокойный голос Николаича, – пусть ближе подойдут. И мне показалось, что у нашего начальника довольный голос. «Неужели он так засиделся в кабинете, что радуется драке? Ну а что, вполне возможно, в кабинете сидеть – со скуки сдохнуть».

Теперь-то уж пора. Поймал на мушку ближайшего волка и нажал спуск. В плечо толкнуло. Волк, как и ожидалось, кувыркнулся. И я начал раз за разом нажимать на спусковой крючок.

Это были именно волки. Сомнений не осталось, звери были значительно крупнее собак и рычали совсем по другом. Но меня смущало то, что волки лезли и лезли, не пугаясь грохота выстрелов. Складывалось впечатление, что у них полностью исчез инстинкт самосохранения.

Расстреляв магазин и, лихорадочно перезаряжая помпу, увидел, как неподалёку от нас резвятся Гоша с Серёгой. Они настолько отличались от остальных волков своим размером, что те предпочитали убегать от них. И убегали они в нашу сторону.

«Вот, блин, спасибо, ребята!..» – мелькнула мысль, и я опять поднял ствол.

Одного всё-таки проворонил! Зверь прыгнул на меня, когда, отстрелявшись, я опять перезаряжался. Волк, в прыжке сбил меня с ног и я, выпустив из рук помпу подставил под пасть волка предплечье. Руку сильно сжало, несмотря на то что на рукавах были ещё и серебряные кольца.

– Ах ты, тварь!.. – выругался я, с трудом удерживая рычащего зверя, извернулся и, правой рукой вырвав из-за спины меч, со всей силы воткнул его в серого.

Куда попал, не знаю, но волк, завизжав, сразу же отвалился. А я, не успев встать с колен, увидел, как на меня несутся ещё два волка. Бросив меч, разрядил в них свой ГШ. Упал только один. Ну а я, сдуру не мог нашарить меч, от которого так бездумно избавился, доставая пистолет. Вслепую шарил рукой в траве, боясь отвести взгляд от несущегося на меня волка. Казалось, что, если опущу глаза, зверь обязательно успеет вцепиться мне в шею.

Глаз я так и не опустил и меч не нашёл. Зато увидел, как передо мной появился Николаич. Взмахнул здоровенной дубиной и, крутанувшись вокруг своей оси, с разворота, приложился дубиной по уже находящемуся в прыжке волку. От удара зверь отлетел метров пять, упал, вскочил и, взвизгнув, метнулся в озеро. Видимо, Николаич нехило встряхнул ему серую головушку.

Я как заворожённый таращился на этого несчастного волка. Смотрел, как он, наконец, сообразив, что вода – это совсем не то, что ему нужно, выбрался на берег и, тряся башкой, на трёх лапах поскакал в сторону леса. Этого времени хватило, чтобы и я в себя пришёл. Перезарядил пистолет и, переведя дух, осмотрел ристалище.

Оборотней уже было пятеро: два наших, которые прижавшись, друг к другу, затравленно озирались по сторонам. Вокруг них кружила троица незнакомых оборотней, которые хоть и уступали им в размерах, но всё равно были большими.

– Саня, не отвлекайся, – опять услышал я голос Николаича, – не надо им помогать, справятся сами. Это они дурака валяют, оставшихся оборотней выманивают. Чтобы те всей стаей, сколько есть, на них кинулись, на таких трусливых и нерешительных.

«Ну и ладно. Баба с возу – кобыле легче!» – подумал я, глядя, как на меня несется огромный волк.

Поднял пистолет и, с двух рук начал стрелять в оборотня. Достал. Тот ткнулся мордой в землю в метре от меня. Подергался и замер, уставившись в начавшее светлеть небо остекленевшими глазами.

Ну вот. Немного разгреблись, и я осмотрелся. Пока возился, оказался на приличном расстоянии от машин. Побежал обратно к «прадику», по пути крикнул Косте, чтобы тот помог Паше. Костя развернулся и вприпрыжку поскакал на правый фланг к Паше, где на того пёрли пол десятка серых.

Возле машин живых зверей уже не было. Мария Николаевна и Ниночка стояли возле «прадика» и заинтересованно что-то разглядывали возле озера. Я посмотрел в ту же сторону и увидел своего Котяру. Он, сидя на ветке, поймал волка за заднюю ногу хвостом, и долбит того об ствол дерева. Причём делал он это так старательно, что мне показалось, что он сейчас от усердия вывалит язык.

Николаич продолжал резвиться. Находил особо смелого волка, не желавшего убегать и, давал ему пинка. Зверь отлетал на несколько метров, после чего терял к окружающему миру всякий интерес. Он по-прежнему не был вооружён. Кроме толстой палки, которую я уже видел в деле, в руках у него ничего не было.

Когда полностью рассвело, стало ясно, что наша победа была очевидной, полной и безоговорочной. Наши кобели никого выманить больше не смогли. Быстро разделались с тремя напавшими на них оборотнями и теперь вылавливали оставшихся волков.

Серёга с Гошей выглядели по сравнению с убитыми ими оборотнями как кавалергарды среди китайцев.

«Наверно, порода такая», – решил я и пошёл к Котяре поздравить его с победой. Тот был счастлив, ну ещё бы – в последнее время жизнь у него кардинально изменилась. Она стала интересной и насыщенной. Как, впрочем, и у меня.

Утром мы обшарили всю округу в поисках руководителя этого зверинца, но так ничего и не нашли. Ведьма смогла лишь определить, где он стоял во время боя, но не больше.

Позднее, когда стащили туши убитых волков в одну кучу, я не выдержал и спросил начальника:

– Николай Николаич, а почему палкой?

Тот в задумчивости почесал щетину на подбородке:

– Видишь ли, Саня, животные, они не виноваты в том, что произошло. Эта скотина им разум сбила. А волки никого просто так не убивают. Поэтому, как только я понял, что мы отобьёмся без потерь, я перешёл на другой вид вооружения. Оно, как видишь, животных не убивает, а вот мозги звериные в порядок приводит.

Что же касается этих оборотней, ничего сказать не могу. Ничего необычного в них нет. Кстати, они необязательно из этих мест. Оборотни очень быстры и выносливы, так что, вполне могли пробежать сотню километров за ночь.

А почему они умерли? – опять пристал я к начальнику. – Серёга с Гошей в них не стреляли?

– Да, ты прав, не стреляли, – проговорил Николаич, глядя на убитых оборотней.

– Убить их может только серебро… или другой оборотень. Кроме всего прочего, в этой истории неприятно то, что знающий им приказывал. Он их на чём-то подловил. Может, пригрозил кому-то, что выдаст семье их сущность, а они этого не хотели.

Может, кто-то из них должен был ему деньги, и он пообещал списать долг после нападения. Не исключён вариант, что кто-то из них был просто искателем приключений. Причины могут быть разные, разбираться будем. – и он, тяжело вздохнув, ссутулившись, пошагал к машинам.

– Понятно, – пробормотал я, глядя на огромного волка, убитого мной. На душе стало погано до невозможности. Я убил. Убил человека. Он чей-то отец, сын, брат. Твою ж мать... Я стоял рядом с телом оборотня и не знал, что мне-то сейчас делать.

Я не слышал, как вернулся Николаич, услышал только его голос:

– Ты упокойся, сынок. Успокойся. У тебя был выбор: или умереть, или убить его, и ты сделал свой выбор. Ты сделал правильный выбор. Человек, который сознательно соглашается на убийство других людей и прикладывает к этому усилия, сам является убийцей. Он заслуживает смерти.

«Наверно, командир прав, – шевельнулась здравая мысль, – если бы я не успел выстрелить в него, он, скорее всего, убил бы меня. А я умирать не хочу. Я хочу жить, и жить долго!»

Тела оборотней оттащили в сторону от кучи волков, которых, кстати, было аж тридцать две штуки, и забросали ветками. Николаич съездил в мэрию и организовал два грузовика. В один закидали волков, и их куда-то увезли в присутствии служащего мэрии.

После отъезда грузовика с обычными волками, во второй мы загрузили трупы оборотней и повезли их к болоту, дорогу к которому показывал Паша.

– Болото конкретное, – хвастался опер, – мы его с пацанами ещё с детства знаем, старики говорят, бездонное.

Нам повезло, подъезд был почти к самой трясине, поэтому мёртвых оборотней нам пришлось тащить волоком не больше сотни метров.

Там Гоша с Серёгой, взяв их за лапы, с раскачки побросали туши в трясину.

– Чтобы вопросов у людей не возникало, если вдруг обнаружат трупы или скелеты ненормально огромных волков. Здесь трясина, глубина большая, никогда не найдут, – ответила Мария Николаевна на мой вопрос, – зачем тащиться к болоту в такую даль?

– Сегодня ночью последнее дело здесь. Разгоняем скотобазу с черным магом во главе и едем домой, – объявил Николаич радостную новость, когда все уже поужинали.

– Паша с Костей сейчас выясняют, где у них сборище проходить будет, поэтому ждём.

Часов в восемь приехали опера и сообщили: место нашли. Придурки за городом облюбовали для своей церкви бывший коровник. Почистили его, вставили окна, двери, где и поклоняются сатане. Обычно они начинают в полночь. Через пару часов остаются только самые преданные адепты, после чего поклонение сатане плавно перетекает в оргию.

Договорились начинать ближе к концу этого дурного действа. Разум людей будет уже затуманен. Он не сможет подать в мозг своего хозяина сигнал о том, что этого не может быть. И одурманенные адепты по достоинству смогут оценить то, что увидят.

Когда стемнело, выдвинулись на место. Машины оставили в полукилометре от сатанинского коровника. Спрятали их в одном из полуразрушенных зданий, когда-то принадлежащих совхозу-миллионеру. Благо таких разрушенных временем и людьми хозяйственных построек здесь хватало. Совхоз был большой и занимал немалую территорию.

Свой наблюдательный пункт устроили в какой-то полуразвалившейся кирпичной будке, из проломленной стены которой, хорошо был виден вход в демонское пристанище.

Адепты собирались. Их было видно издалека, они шли по одному, по двое, группками по три-четыре человека. Почти у всех на голову были натянуты капюшоны.

– А откуда они идут? – шёпотом спросила у Паши Мария Николаевна.

– От трассы. До неё около трёх километров, машины там оставляют.

– А почему они сюда не едут? Дорога хорошая, – удивилась ведьма.

– А они конспираторы хреновы! – захихикал опер. – Не хотят машинами «засветить» свою, как говорит Николай Николаевич, «скотобазу».

– Надо же, какие умные. С ума сойти, – презрительно фыркнула Мария Николаевна и, отойдя от пролома в стене, уселась на какую-то большую, изрубленную посредине чурку.

– Уж больно на жертвенник смахивает, – со смешком проговорил Николаич, кивнув на чурку, на которой удобно устроился зад ведьмы.

– Можно и так сказать, – усмехнулась Мария Николаевна, устраиваясь удобнее на чурке, – на ней головы птицам рубили, на выбор, оценивали тушки перед массовым забоем.

– Так это же вроде коровники! – удивился я.

– С той стороны, где эти придурки обитают, да, коровники, – счёл нужным пояснить Паша, – а вот с этой стороны уже курятники… Большое было предприятие, многим работу давало... Даже рыбу разводили, – с заметной гордостью за прошедшее время похвастался опер.

Возле входа в коровник сатанисты устроили своеобразный фейсконтроль. Другими словами, стоял стол, за которым сидел здоровенный лысый мужик. Он бесцеремонно осматривал всех прибывших, забирал у них какие-то бумажки и складывал их в деревянную шкатулку. После чего открывал дверь в коровник и запускал клиентуру.

– Всё, пора. Скоро, двенадцать, – прошептал Николаич, – да и этот чёрт вон уже собирается.

Я осторожно выглянул в пролом. Фейсконтроль действительно уже сворачивался. Мужик оттащил стол от входа и теперь сгребал в кучу разбросанные по нему листки.

Николаич сделал знак Сергею и Гоше, те поднялись и вместо капюшонов напялили на головы черные полиэтиленовые пакеты с дырками для глаз. Они совершенно спокойно, не заморачиваясь конспирацией, потопали к этому контролёру.

Мужик, увидев опоздавших, замахал на них руками так, как будто разгонял куриц, и забасил:

– Всё, дети мои!.. Всё!.. Опоздали вы, месса уже началась. Завтра приходите вовремя.

Больше он ничего сказать не успел, кто-то из оборотней взмахнул рукой, и у мужика подкосились ноги. Но упасть и загреметь своей тушей ему не дали. Тёмная широкоплечая фигура присела на корточки, ловко подхватила падающего контролера на плечо и шустро скрылась со своей ношей в темноте.

– Вперёд! – скомандовал Николаич, и мы двинули к коровнику. На месте охранника с довольной физиономией сидел Сергей.

 – Видал, как я его! Он даже чирикнуть не успел! – похвастался довольный оборотень.

Но Николаич его весёлости не оценил и, сделав страшные глаза, шёпотом велел ему заткнуться и не орать.

Из темноты бесшумно появился Гоша.

– Порядок, – прошептал он, – долго не очухается.

Николаич подошёл к двери, тихонько приоткрыл её и заглянул в щёлку. Потом открыл и спокойно зашёл внутрь.

Нам повезло, здесь было устроено что-то вроде прихожей. Где на вбитых в стену гвоздях, висели десяток плащей, оставленных адептами нечистого.

– Ладно, одеваем эти манатки и начинаем, – прошептал начальник и выключил висевший под потолком большой электрический фонарь. Костя, Паша и Ниночка вышли на улицу. Оставшиеся, во главе с Котярой, по одному проскользнули в сатанинское святилище.

В полутёмном помещении придурков собралось много. Больше тридцати человек точно, на нас никто внимания не обратил. Мы стояли позади толпы людей, которые даже не обернулись, чтобы посмотреть на вошедших. Им было всё равно, кто пришёл, и вообще, кто мы такие, и что здесь делаем. 

В помещении было душно, воняло потом и ещё сохранившимся, характерным запахом коровника. Чувствовался запах ещё какой-то жжёной дряни. Ещё тянуло какой-то дрянью из двух посудин, установленных по обеим сторонам от небольшого помоста.

 На помосте стоял перевёрнутый вверх ногами большой крест. Вокруг креста прыгал и кривлялся какой-то тщедушный мужичок неопределённого возраста. Голый, кроме красной тряпки, намотанной на бёдрах, на нём больше ничего не было.

Доходяга вдохновенно исполнял какой-то свой, по всей вероятности, ритуальный танец. Иногда он завывал, и тогда его завывание подхватывала потная толпа любителей сатаны.

Я ткнул пальцем в крест и шёпотом сказал:

– Там. На кресте…

Котяра кивнул, проскользнул к помосту и пропал у меня из виду. Собственно, вся наша затея с разгоном сатанистов была построена на выдающихся способностях моего духа.

Между тем действо на сцене видимо подходило к концу. Мужичок завывал громче и выл уже дольше. Подпрыгивать стал повыше. Ногами начал дёргать энергичнее.

Атмосфера, видимо, достигла до нужной ему кондиции. И тогда этот чёртов служитель, зачерпнул ковшиком что-то из таза, стоящего под крестом и, взвизгнув: «Отец наш!.. Сатана!.. Приди!» – опрокинул ковш на себя.

Тщедушное тельце мужичка покраснело, и в душном помещении распространился тяжёлый запах крови.

Ну что же, пора – вниманием своей паствы этот клоун завладел полностью. И я, подняв руку вверх, сделал несколько вращательных движений кистью.

Котяра меня не подвёл и на этот раз. Под завывание покрасневшего пастыря, на кресте вдруг появилось чёрное облачко и начало быстро увеличиваться. Его заметили. Паства перестала подвывать и недоумённо начала шушукаться.

Наконец и хозяин помоста заметил облачко. Он перестал скакать, подошёл к нему и озадаченно потыкал в него пальцем. После такого кощунства облачко стремительно увеличилось, заклубилось и из него вынырнула страшная морда.

Невыносимо жуткая. С огромной клыкастой пастью и чёрно-красными рогами. Она посмотрела на замершего с выпученными глазами адепта, открыла пасть и, откусила половину мага.

Разобравшись с магом, голова сатаны обратила взор на своих поклонников.

Всё это происходило в страшной, звенящей тишине. Не было слышно ни одного звука, ни одного вздоха, как будто в этом помещении жизни не было.

А затем, для полноты картины, из темноты, с обеих сторон от жуткой головы появились два гигантских волка, и разом завыли. После этого случилось то, что и должно было случиться. Слуги сатаны не выдержали вида своего бога и рванули к дверям.

Я, честно говоря, вообще-то тоже сначала струхнул и был совсем не прочь к ним присоединиться. Но осознание того, что эта огромная жуткая морда играет на нашей стороне, меня остановило.

Адепты долго, мучительно долго выбирались из коровника, окна и двери, которого, заклинились телами разом метнувшейся к выходу толпы. Они по одному, с трудом выдирались наружу из страшного места и в ужасе разбегались.

Кто-то пытался вырваться молча, кто метался по всему этому чёртову приходу и орал, как безумный. Оборотни же, подойдя поближе к пытающейся сбежать пастве, периодически порыкивали, чтобы те не расслаблялись, и ещё энергичнее работали локтями.

Наконец-то все, кто был в состоянии передвигаться, убежали. В опустевшей церкви сатаны пованивало, что, в общем-то, и не удивительно. Везде виднелись характерные следы жизнедеятельности организмов приверженцев дьявола. Несколько невезучих адептов лежали среди всего этого непотребства без сознания. То ли они его от страха потеряли, то ли их в толпе придавили. Непонятно.

Паша заглянул в коровник, оценил увиденное и, неприлично захохотав вышел обратно на улицу. Еле сдерживая смех, позвонил в отдел, чтобы прислали пару бригад скорых и наряд полиции на всякий случай.

Сам маг признаков разумной жизни не проявлял. Быть сожранным своим богом – это, знаете ли, надо пережить. Собственный мозг этого урода подвёл, не выдержал.  Я его вообще-то понимал! Служил он рогатому хозяину, служил, а тот взял и съел его! Подарочек так себе, радоваться нечему.

Свихнувшийся чародей хлопал глазами и пускал слюни. Жалко его не было. А вот Всеслава мы не смогли найти. Ушёл, знающий. Жаль.

Когда вернулись домой, Николаич дал всем три дня отдыха. Щедрость неслыханная, потому что приехали мы в четверг вечером. Начальник и Мария Николаевна на «прадике» повезли книги в контору, а оставшихся Сергей развёз по домам.



Глава 8 Похороны призраков



За моё почти недельное отсутствие, дома ничего страшного не произошло, кроме того что Киллер, к моему немалому удивлению, избавился от своих жвал.

– Ему так удобнее есть, – ответил на мой вопрос Кок.

Бестолковый Шарик теперь делил свою привязанность между Лимбом и Зубастиком.

Повар быстренько пожарил мне пяток яиц, я так же быстренько их съел, запил чаем и лёг спать.

На следующий день позавтракал опять теми же яйцами, в доме продуктов уже практически не было – жильцы всё подъели. Исправляя эту жуткую неприятность, направился на рынок. Там затарился так, что еле докатил телегу с покупками до стоянки такси.

Перетаскав пакеты с продуктами в дом, предоставил квартирантам право расталкивать продукты по местам хранения. Сам в ожидании обеда устроился перед телевизором и начал смотреть, что в мире произошло за неделю.

В мире всё было как всегда. Наша бывшая родная сестра на всех международных трибунах орала, что мы стягиваем к её границам войска. Что уже подтянули танковую армию и готовимся перейти границу. Поэтому умоляла европейское сообщество уберечь её от такой зрады.

Повар постарался. Натушил мяса и запёк картошечки в духовке.

Я, как всегда, обожрался, после чего целый час валялся на кровати, прежде чем смог встать. Красота. Отъедался и отсыпался все выходные.

В понедельник меня, как всегда, с остановки подхватил Сергей. В микрике уже сидела Ниночка и трещала с кем-то по телефону. Увидев меня, она послала мне воздушный поцелуй, и мы поехали на работу, больше никого не забирали.

Слухи распространились быстро, и через час о наших подвигах и баталиях уже знали все. Мужское население эмигрантской конторы обсуждало битву и последующее за ней наказание адептов. Женщины с удовольствием обсуждали похищение Ниночки и сочувствовали то ли тому, что её хотели изнасиловать, то ли тому, что её не успели изнасиловать.

Сергей с ожидавшим нас Гошей затащили меня в тренажёрный зал. Потом мы поднялись в комнату отдыха, где и поведали Семёнычу всё в подробностях и красках. О том, что ему завидно, было видно невооружённым глазом.

Зашла помощница старшей ведьмы. Налила себе кофе и, сказала, что принято решение о выкупе участка земли, на котором стоял дом убитой ведьмы. Место хорошее, выход силы имеется, разбрасываться такими местами нельзя.

Также сообщила о том, что дала задание Паше перевернуть медицинские архивы в районе и поискать что-нибудь необычное. Какие-то необычные смерти или заболевания.

– Ведьму убили не сразу, у неё было время, чтобы что-то придумать. Пусть с отсрочкой, но всё же отомстить.

Светлана встала, а потом спохватившись, подала Семёнычу флэшку и велела посмотреть:

– Это лучше, чем их рассказы, а то приврали, наверное.

Мария Николаевна установила камеру на багажнике джипа, камера хорошая, многое захватила. Было конечно опасение, что гости придут по темноте, но они пришли как раз с рассветом.

Когда просмотрели запись, немного помолчали. Со стороны виделось всё совсем по-другому. Комментировать ничего не хотелось, всё-таки мы убили людей. Кто бы они ни были, какие бы они ни были, это были люди.

Наконец Семёныч не выдержал тягостной паузы и заявил:

– Ладно, хватит хандрить, не вы их туда пригнали, сами они пришли. Сами хотели вас грохнуть. Сами за это и ответили. А ты, Саня, очень неплохо держался. Молодец.

Позвонил Николаич и попросил зайти к нему меня и Семёныча. У начальника уже находилась Мария Николаевна.

– Нам необходимо избавиться от вашей заводской добычи и от спятившего овинного. Он свихнулся без возможности восстановления. Поэтому направитесь по обычному маршруту. По пути заберёте добычу у наших коллег. Мария Николаевна определит место, где они будут находиться ближайшие годы.

Катер обещали подать к восьми вечера. Значит, к этому времени, вы должны быть там. Он посмотрел на меня и добавил улыбнувшись:

– Тебе надо посмотреть. Это не так весело, как в коровнике, но знать должен. Всё, свободны.

– Ну что, в оружейку? – спросил Семёныч, – когда мы вышли от Николаича.

– Вы идите, а я попозднее туда забегу, сейчас некогда, – махнула рукой Мария Николаевна и ушла в свой отдел.

Лично мне было всё равно, когда, поэтому я молча пошёл за Семёнычем.

В оружейке нас встретил Анатолий Викторович, который, увидев меня, явно обрадовался:

– Приятно видеть, что ты хоть что-то запомнил из того, чему учили. Посмотрел я тут кину с твоим участием. Корявенько, конечно, выглядел, но хоть жив, и на том спасибо. 

Я обиженно насупился, «корявенько» ему, видите ли, сам бы взял и попробовал!

Оружейник притащил наши сумки и велел:

– Набивайте, чем надо, и оставляйте здесь – вечером перед отъездом заберёте, я вас подожду.

Загрузились опять по полной программе: и огнестрельное, и специальное, и холодное. Я уже заметил, что здесь предпочитали выглядеть странными, но живыми, чем скопытиться от того, что чего-то не хватило.

Когда закончили собирать сумки и вышли из оружейки, Семёныч посчитал нужным объяснить слова оружейника:

– Ты, Сань, на Толика не обижайся. Он о любом из нас имеет право так сказать, потому что сам прошёл через такое, что никому из нас и не снилось. А тебя он все-таки похвалил. Как правило, от него и этого не услышишь.

Вот так вот, а я и не знал. Я вообще ещё много чего не знаю. Не зря же говорят, что на обиженных воду возят.

На обеде к нашему с Семёнычем столику, деликатно попросив разрешения, подсел Алексей Геннадьевич.

– Через дорогу, на пустыре, напротив нашей конторы, начинают строить дом для призраков. Мы, так сказать, решили последовать вашему совету и посмотреть, что из этой затеи получится. Заселим туда всех, которые есть, вместе с вашим последним. А я, собственно, вот о чём хотел вас спросить, – он снял очки и начал протирать стёкла тряпочкой:

– Нужно ли призракам какое-то особое убранство в доме, то, что их не отпугнёт, и они согласятся жить в этом месте?

Честно говоря, я понятия не имел, о чём говорит старший научный сотрудник. Мои духи, жили у меня и жили. Я не только не беспокоился об их условиях проживания, но ещё и на улицу выкидывал периодически, если они каким-то образом доставали меня.

Но учёному ответил совсем по-другому.

– Лучше всего дом обставить как обычное жилое помещение человека: столы, стулья, кресла, диваны, кровати – все, что есть у людей. Может, даже работающий телевизор, – вспомнил я своих духов, – в шкафах вещи всевозможные, от верхней одежды до носков.

Застеленные кровати, постельное бельё. Всё должно быть, как у нас. Да, и ещё, чуть не забыл! Я знаю, что духам пища необязательна, но мои всё равно любят поесть. Не знаю, как эти. Поэтому на первое время оставляйте пищу, которую не надо готовить. Если вам не повезёт, они начнут её есть. Если повезёт, не начнут, и беспокоиться о ней не надо будет.

Алексей Геннадьевич водрузил на место очки и, уже забыв про нас, задумчиво проговорил:

– Конечно же! Конечно же, как у человека! Им нужен человек, плохо им без людей. Они, скорее всего, и становятся-то похожими на людей потому, что живут в их окружении, – он поднялся и, не попрощавшись, ушел.

Мы с Семёнычем как могли, занимали себя до вечера. Даже сходили посмотреть, как трактор расчищает место под дом. Наконец, часов в семь вечера позвонила Мария Николаевна и попросила нас зайти в научный отдел.

Проходя мимо смотрового зала, за стеклом которого находились духи, я остановился и стал их разглядывать. Те, в свою очередь, как по команде притопали к стеклу и остановились напротив меня. Ни у кого из них не было глаз, но я чувствовал, что они смотрят на меня. Всё точно так же, как и у моих жильцов, когда они обосновались в моей квартире.

От созерцания духов меня отвлёк Семёныч. Подошёл потихоньку сзади и рявкнул:

– Саня!.. Хорош целоваться с этими тварями, пошли.

Я от неожиданности подпрыгнул.

В комнате, куда притащил меня Семёныч, находилась Мария Николаевна и Алексей Геннадьевич. Там же стояли два мешка из савана. Один, который побольше, был мне знаком, я сам в него складывал куски, второй поменьше, но я уже понял кто там.

Я ткнул пальцем мешок с коровьим обидчиком и спросил:

– А он не порвёт его, он же сильный, я его еле отодрал от бурёнки.

– Видите ли, Александр Андреевич, – начал в своей обычной манере старший научный сотрудник, – это создание, – и он ткнул пальцем в мешок, – черпает силу у своего носителя. Сейчас же ему не у кого брать эту силу, и поэтому он значительно ослаб.

Семёныч взвалил на плечо большой мешок и потопал на выход, я, следуя его примеру, подхватил второй и тоже пошлёпал за ним. За мной потянулся весь научный отдел во главе со старшей ведьмой.

Во дворе возле крыльца уже стоял микрик. Сергей помог Семёнычу загрузить в багажник мешки с духами и наши сумки.

– Всё, пошли, переоденемся, – распорядился Семёныч.

Пока мы переодевались в своей комнате, пришла Мария Николаевна и сообщила, что по пути заберём ещё два мешка.

На причал приехали около восьми вечера, катер был уже на месте. Причал, конечно, сильно сказано. Это была лодочная станция, на берегу которой стояли гаражи для лодок. Прямо перед ними – место для их причаливания. К слову, достаточно глубокое место, чтобы мог пристать большой катер.

От любезно предложенной командой каюты мы отказались и обосновались на палубе под тентом. Поужинали бутербродами, которые закупили в нашем буфете. Пока было светло, лениво болтали и наблюдали, как проплывают мимо живописные берега могучей реки.

Делать было абсолютно нечего, и я не заметил, как уснул. Проснулся от холода. Посмотрел на своих попутчиков, спящих в спальниках, тоже забрался в свой и, согревшись, опять заснул.

Вновь проснулся оттого, что кто-то потрепал меня по щеке. Даже спросонья понял, что это явно не Семёныч, так как голова у меня не оторвалась. Открыл глаза и увидел Марию Николаевну.

– Держи и просыпайся, – сунула она мне в руки кружку с кофе.

Я выбрался из спальника, поблагодарил и, отхлёбывая горячий напиток, начал просыпаться, не очень при этом усердствуя.

И только когда окончательно проснулся, обратил внимание на то, что у нас появился новый попутчик. Он сидел на носу судна и разговаривал с Семёнычем. Увидев, что я их заметил, они оба встали и подошли ко мне.

– Михаил, – представился мужчина. На вид ему было лет тридцать пять. Худощавый, загорелый, заметно, что он много времени проводит на воздухе.

– Александр, можно Саня, – как всегда ответил я.

Оказывается, я проспал, когда они под утро подхватили его прямо с лодки, на которой его добросили до катера.

Конечным пунктом оказался небольшой посёлок, куда мы пришли часов в десять утра. На пристани нас уже ожидал уазик, в простонародье «буханка».  Молодой парень, водитель, сообщил, что до вертолётной площадки километров сорок, а так как дороги не очень, придётся потерпеть.

Никогда в жизни не летал на вертолётах и, честно говоря, побаивался. Особенно когда он загрохотал и затрясся. Однако когда машина набрала скорость и нужную высоту, стало тише.

Летели часа полтора. Всё это время, в иллюминатор можно было видеть только тёмно-зелёное покрывало тайги. Иногда мелькали небольшие озёра и речушки. Пока летели, я не видел ни одного домика или какого-то другого присутствия человека.

Когда прибыли на место, какое-то время кружили, искали место для посадки. Приземлились на большой поляне, когда пилот остановил двигатель, я чуть не оглох от навалившейся разом тишины. Долго не раскачивались, быстренько выгрузили мешки из вертолета, вооружились, и, направились в лес.

 С собой тащили четыре мешка, причём Михаил сам тащил свои мешки, благо они у него были небольшие. Мария Николаевна шла перед нами. Вот она видимо, что-то, почувствовала, подошла к высоченной сосне и положила руку на ствол. Постояла так немного, потом покачала головой и пошла дальше.

Так повторялось несколько раз, пока она, наконец, не сказала:

– Здесь, – и показала на большую лиственницу.

Семёныч, ни слова не говоря, взял лопату, которую тащил с собой, и начал копать под корнями дерева. Выкопав яму, он забрал у меня мешок, положил в яму и начал засыпать землёй.

Таким образом, ведьма нашла ещё три дерева, под которыми мы закопали оставшиеся мешки.

По тайге наша компания шарилась часа четыре. Когда вернулись к вертолёту, я уже устал. Потом опять полёт и осточертевший грохот двигателей. Не понравился мне вертолёт. Да и поездка так себе, ничего интересного, разве что в познавательных целях.

Когда вернулись на пристань, уже был вечер. Встретивший нас капитан спросил:

– Когда будем выходить? – и, услышав от Семёныча лаконичное «сейчас», начал командовать своим экипажем.

После ужина, Мария Николаевна развалилась на своем спальнике и начала рассказывать, в основном, только для меня.

– Как ты знаешь, этих изменившихся духов убить практически невозможно, но их можно удержать. Некоторых желательно, извиняюсь, нашинковать, что удерживает их от быстрого восстановления. Некоторых упаковывают целиком. Однако если их просто закопать или поместить в какое-то другое место, они достаточно быстро выберутся. Хоть бетоном заливай. Меняется структура тела, и они проходят сквозь преграду. То же самое и с огнём, они не горят.

Но если их поместить в корнях взрослых и сильных деревьев, духи выбраться не смогут. Деревья – первые живые существа, которых произвела земля, они напрямую с ней связаны. Жизненная сила у них другая, духи  не могут её забрать. Деревья наоборот, могут черпать их силу, чем мы и пользуемся. 

– Однако не к каждому дереву его можно поместить. Если оно против, то удерживать духа не станет, и тот через несколько лет выберется. Если дерево соглашается, то ему от этого тоже плохо. Даже ствол со временем искривляется. Поэтому искать приходится долго.

Обратный путь наш катер шёл против течения, обратная дорога получилась дольше. На следующий день, вечером мы высадили Михаила прямо в лодку, которая его встречала напротив небольшого посёлка. Он махнул на прощание рукой, перебросил в лодку свой рюкзак, а потом и сам ловко в неё перепрыгнул.

Утром прибыли домой. На лодочной станции нас встретил Сергей и развёз по домам. Скучно.



Глава 9 Знакомство с Оксаной. Жизнь прекрасна



Следующие несколько дней конкретной работы не было. Я пропадал то в научном отделе, где, по просьбе Марии Николаевны, старался вспомнить всё, что угодно.

В любой отрезок времени, где бы я ни находился во время поездки по захоронению духов. Зачем это было надо, я не понял. Мария Николаевна не стала объяснять, сказала, что всё равно не пойму. Ну не пойму, так не пойму. А я чувствовал, чувствовал деревья, к которым Мария Николаевна подходила. Даже другие деревья чувствовал, мимо которых она проходила, не задерживаясь.

Это было необычно и приятно. А ещё мне казалось, что на меня кто-то смотрит. Это не был взгляд животного. Было ощущение, что это был разумный, заинтересованный взгляд. Я его ощущал всё время, до тех пор, пока не забрался в вертолёт.

Иногда меня перехватывал Алексей Геннадьевич и пытался погубить своими опытами и экспериментами. Ещё я обратил внимание на то, что Ниночка подолгу стала находиться в моем обществе. Придёт и сидит рядом со мной просто так, ничего не делая. Или принесёт какую-нибудь книгу, которую и читает, сидя рядом со мной.

Мне, конечно, это было приятно, и я, как истинный бабник, подумал, что она хочет более близкого общения со мной. Но когда дал волю рукам, Ниночка пообещала откусить мне ухо, если я ещё раз попытаюсь засунуть свои грабли, куда не надо.

Тогда я понял, что ошибся. Лисичка не предпринимала попыток к более тесному общению с героем-ветеринаром. Понятное дело, я обиделся и перестал обращать на неё внимание. А она продолжала всё так же крутиться возле меня.

Через несколько дней позвонил Паша и сообщил, что нашёл «непримиримых», но мы им уже ничего сделать не сможем. Старая ведьма успела их наказать сама.

В архивах районной больницы оперативник нашёл сведения о том, что четыре человека больше двадцати лет назад скончались от чумы в одно и то же время. И, что характерно, больше ни у кого болезни обнаружено не было, несмотря на её высокую патогенность. Даже у членов их семей не выявили признаков заболевания. Странным было и то, что проживали заболевшие все в разных местах.

Узнав об этом, оперативник разыскал врача-инфекциониста, который до сих пор работает, и тот рассказал ему, что всех четверых привезли в течение двух дней. Лекарство, которое доставили из краевого центра, почему-то не помогало. Все четверо в течении двух недель мучительно умирали. Перед смертью, в бреду один из них упомянул, что их прокляла ведьма. Но на это, по вполне понятным причинам, внимания никто не обратил.

А ещё Паша рассказал, что обнаружил место, где жил Всеслав. В том же коровнике, переделанном под церковь сатаны, был оборудован комфортабельный подвал с шикарной кроватью. Где, по всей вероятности, знающий и общался с юными последовательницами демона.

Вход в подвал был хорошо замаскирован, поэтому мы и не смогли его впопыхах обнаружить, когда разгоняли бесноватую братию. Когда обыскивали подвал, нашли кристалл тёмно-фиолетового цвета. Кристалл Паша направил к нам, и сегодня к вечеру его по пути завезут к нам в контору.

Николай Николаевич, узнав новости, заявил, что пора Павла вытаскивать из того захолустья и пристраивать к делу. Перерос он уже простого сотрудника. И выписал ему солидную премию. Я сначала хотел дождаться и посмотреть, что это за кристалл такой. Но потом передумал, всё равно завтра всё узнаю, и уехал вечером с Семёнычем домой.

Дома всё было, как обычно, все были в сборе, чистота и порядок. Я пошёл в ванную, не торопясь, принял душ, потом поужинал, и до отбоя смотрел кино по телевизору.

На следующий день, как только я залез в микрик, ко мне с соседнего сиденья перепорхнула Ниночка и плюхнулась рядышком. Кроме неё и Семёныча, в салоне находился незнакомый мне парень. Я его видел впервые, но знал, что здесь могут находиться только сотрудники эмигрантской конторы, поэтому протянул ему руку и сказал:

– Будем знакомы.

Он покосился на мою руку и, усмехнувшись, ответил:

– Мне знакомство с тобой как бы и ни к чему.

Семёныч удивлённо на него уставился, но ничего не сказал. Я в свою очередь просто убрал руку. Неприятно.

Когда приехали, Ниночка, перед тем как выбраться из салона, послала мне воздушный поцелуй. И тут же я увидел, как на меня сверкнул глазами этот наш попутчик. Он выскочил из машины, и, догнав девушку, засеменил рядом.

«Так вот оно что! – дошло до меня. – Это Ниночкин ухажёр и, скорее всего, моя проблема». Всё встало на свои места. Пришла мысль: «Надо, наверное, объяснить ему, что на её счёт у меня нет никаких планов». Но тут же пришла и другая: «Я никому ничего, не должен объяснять!» – и пошёл в научный отдел, узнать насчёт камня.

Какая встреча. Этот Казанова топтался возле двери научного отдела и что-то говорил Ниночке. Та его недослушала, перешагнула через порог и, дверь закрылась. Я прошёл мимо него и, нажал кнопку вызова. Через несколько секунд двери опять открылись и, охранник поздоровался:

– Привет, Саня, заходи, тебя уже ждут.

Я пожал ему руку и, не глядя на Ниночкиного ухажёра, зашёл в отдел, дверь закрылась.

Когда добрался до лаборатории, там уж находились Алексей Геннадьевич и Мария Николаевна со своей заместительницей. Было видно, что они что-то обсуждали до моего прихода.

– Ты уже умудрился перебежать дорожку Ниночкиному Ванечке, – ехидным голоском обратилась ко мне Светлана, – когда же ты всё успеваешь?

– Да фиг с ним, – отмахнулся я, – покажите лучше, что там нам привезли.

Алексей Геннадьевич посторонился и указал рукой на небольшой металлический столик, на котором лежал темный кристалл длиной десять-двенадцать сантиметров. Через весь кристалл проходила вертикальная трещина. Когда я внимательнее присмотрелся, то увидел, что с одной стороны у него имеется несколько сколов.

Как всегда, в мою гениальную голову пришла светлая мысль. Я просто не мог её не озвучить:

– Мне кажется, я догадался, куда этот кристалл, вставляли, – с умным видом заявил я. И тут же порадовался, что рядом нет Гоши.

Светлана подошла ко мне и едко так ответила:

– Гениально, Александр, гениально.

«Вот, блин!.. Тянули меня за язык, что ли!» – запоздало пришла ещё одна светлая мысль.

– Алексей Геннадьевич, а что это всё-таки такое? – спросил я, ткнув пальцем в кристалл, решив не обращать внимания на ехидную ведьму. Старший научный сотрудник по уже сложившейся привычке снял очки и начал протирать стёкла.

– Видите ли, Александр Андреевич, – начал он, – это очень похоже на кристаллы Кайласа. – и увидев, что я не понимаю, о чём идёт речь, пояснил:

– Кайлас, – это священная гора, которая находится в Тибете. Вернее, это не гора, а пирамида, как утверждают учёные. По преданию, эта пирамида внутри полая, и в ней спят священным сном учителя всех времён и народов. Иисус, Будда, Кришна и другие спасители.

Они находятся там для того, чтобы в случае глобального катаклизма спасти нашу цивилизацию. Попасть внутрь пирамиды пока никто не смог. Возле этой горы есть два озера. Одно – Ракшас Таль, озеро с мёртвой водой, пить воду которого категорически не рекомендуется. И озеро Манасаровар, вода которого напротив, очень полезна.

Так вот, – закончив протирать очки, продолжил учёный, – неизвестно, каким образом, но в водах этих озёр, возле берега изредка появляются кристаллы. В мертвой воде темные, в живой воде небесно-голубые. Они являются огромной редкостью и хранятся где-то, у каких-то монахов Тибета.

По преданию, эти кристаллы невозможно разбить. Но мы видим, что какая-то сила этот кристалл всё же одолела. Это может быть только одна сила. Энергия земли, которая, пройдя через кристалл, разрушила его.

Алексей Геннадьевич водрузил очки на учёный нос и закончил:

– Я предполагаю, что этот кристалл был вставлен в ведьмин камень, являющийся мощным проводником.  В результате чего, энергия земли, проходя через него, исказилась, и, сменив свою направленность, стала энергией смерти.

Под это излучение и попал наш леший, которому нравилось находиться возле места выхода силы. Он воспринял искажённую энергию как приказ Матери убивать. Хорошо ещё, что камень просуществовал не очень долго, а то вы не спасли бы ни тех грибников, ни ещё многих людей. На данный момент большего я сказать не могу, – и Алексей Геннадьевич развёл руками.

Некоторое время мы  молча, обдумывали услышанное. Я не выдержал первым и выдал:

– У нас теперь есть задача – найти этого козла и плашмя засунуть ему этот камень смерти в … А потом спросить, где он его взял.

Светлана опять подошла ко мне, подняла голову и, заглянув в глаза, проговорила:

– А вот теперь действительно гениально, полностью поддерживаю и даже помогу заталкивать.

– А мне, значит, придётся в очереди стоять? – возмутилась Мария Николаевна, я не согласна ждать, я лучше с вами.

Закончив рассматривать камень, я зашёл в смотровую комнату, где находились изменённые духи. У меня опять появилось ощущение, что меня разглядывают.

«Да когда же у вас глаза-то появятся?! Смотрите не пойми чем, неприятно», – вздохнул я, и вышел из смотровой.

Надо было срочно бежать в комнату отдыха.

Семёныч, как правило, в это время находится там, и баранки у него ещё должны быть. Они мне очень нравились, он сказал, что их печёт его жена по какому-то особому рецепту.

Семёныч действительно был в комнате, и не один, а с моим лучшим другом Ванечкой. Он шумно пил чай из своей огромной кружки и, когда я уселся в кресло, он пододвинул ко мне тарелку с баранками и сказал:

 – Давай жуй, а то скоро эта саранча из научников налетит, всё стрескают.

Ванечка сидел молча, делая вид, что меня нет, и чрезмерно увлечённо смотрел телевизор.

Старшая ведьма со своей заместительницей прибежали очень скоро. Как и предсказывал Семёныч, они махом расхватали стряпню. Потом расселись на диване и начали расхваливать жену берендея за вкусную выпечку. Я едва успел ухватить три штуки и начал довольно чавкать.

Как и всё хорошее, моё удовольствие продлилось недолго. В комнату влетела Ниночка. Она мгновенно определила, что вкусности остались только у меня. Подскочила, вцепилась своими маленькими ручками в баранку, которую я только собирался укусить, и стала выдирать её у меня из рук. А когда я упёрся, она пропыхтела, что откусит мне пальцы, если я не отдам ей бублик.

Пришлось уступить. Отобрав у меня баранку, она огляделась, поняв, что сесть уже негде, бесцеремонно плюхнулась ко мне на колени. Зараза.

Когда Ванечка увидел, как его Лисичка вольготно развалившись у меня на коленях, спокойно жуёт бублик, он с гордо поднятой головой удалился. А я понял, что неприятностей, наверное, не избежать.

Ближе к вечеру, когда вся наша тёплая компания опять собралась в комнате, я спросил про Ванечку. Семёныч беззаботно отмахнулся:

– Не заморачивайся, он что-то вроде курьера, исполняет мелкие поручения, на которые мы не можем тратить свое драгоценное время. Он знает, что мы занимаемся чем-то секретным, в большее его не посвящают. Здесь бывает нечасто, ему звонят по телефону и говорят, что надо делать. Пока он никуда не лезет и ничем не интересуется, его сюда пускают.

Разговор с Ванечкой у меня всё-таки состоялся. Он подловил меня через пару дней, когда я с пакетами выходил из супермаркета.

Ванечка подошёл ко мне, когда я загружал покупки в багажник такси, и без всяких предисловий начал:

– Не подходи к ней больше.

Я тупо поинтересовался:

– К кому? Я знаком со многими женщинами.

– Ты знаешь, о ком я говорю, – упёрся Ванечка.

Я ему не отвечал, если он развёл такую секретность, значит, бестолковый и разговаривать с ним не о чем.

– Я тебя предупредил, – продолжил бубнить Ванечка.

– О чём? – опять тупо поинтересовался я.

– Ты знаешь, о чём, – опять засекретничал влюблённый Ваня. Я в ответ только кивнул.

Летние дни проскакивали быстро. В один прекрасный вечер, мне позвонила Мария Николаевна и сказала, что завтра сама увезёт меня на работу.

Как и было заказано, на следующий день, утром, я уже сидел рядом с Марией Николаевной в её машине. И про себя вздыхал. Она была одета в шикарное платье, которое в машине задралось у неё так, что дух захватывало. Это, во-первых. Во-вторых, это вырез платья: если смотреть сбоку, платья как бы и не было. Как тут не вздыхать.

 Конечно, она заметила, что я косоглазый, но ничего не сказала. Ей, по всей вероятности нравилось это моё врожденное уродство.

Когда приехали, она, улыбнувшись мне на прощание, пошла в своё крыло, а я прямо из холла направился в кабинет к Николаю Николаевичу. Просьбу зайти к нему мне передали, едва мы успели зайти в контору.

Войдя в кабинет к своему начальству, я увидел, что там находится ещё один человек.

– Знакомьтесь, Александр, это Олег Михайлович, наш начальник службы безопасности. По долгу службы, он владеет всей известной нам оперативной обстановкой на нашем участке ответственности.

Я пожал протянутую руку, после чего Олег Михайлович сказал:

– Мы уже встречались, когда вы впервые пришли в наше заведение.

– Да, конечно, вы встретили меня в холле, возле дверей.

– Познакомились? – спросил Николай Николаевич. – А теперь о деле. Объясняю в общих чертах, а детали уже потом.

Примерно в трехстах километрах от нас, находится большой цивильный поселок. Районный центр, название которого переводится как «медведь». Улицы заасфальтированы, есть небольшие производства, даже свой угольный разрез имеется. В радиусе примерно двадцати пяти километрах от него разбросан десяток небольших деревень. Так вот, в двух из них, волки задрали семь коров, полтора десятка овец и нескольких собак.

– А что тут странного? – не выдержал я. – На то и волки, чтобы скотину задирать.

– Совершенно верно, ничего бы странного и не было, съешь они корову и пару овец. В нашем случае все животные были убиты ради убийства! Волки себя так не ведут. Тем более что летом они вообще могут лежать в центре стада, как собаки, и никого не трогать. Не голодают они летом.

У убитых животных были перегрызены глотки, и вдобавок к этому они были выпотрошены. Причём, как мы подозреваем, сначала их выпотрошили ещё живыми, и только потом уже перегрызли глотки. Такая лютая жестокость свойственна только одним тварям. Оборотням, которые потеряли человеческий облик и продолжают жить только в животной ипостаси. Пока они не начали убивать людей, их надо остановить.

Поэтому, Михалыч, набирай команду, вооружайтесь, запасайтесь документами. Лучше ФээСБэшными, не будут задавать лишних вопросов. Командировочные от их имени будут. Александра с собой, пускай присматривается, набирается опыта, – закончил свою речь Николай Николаевич.

Олег Михайлович ничего не ответил, только кивнул, и мы вышли.

– Стрелять ты умеешь, знаю, уже рассказали, но всё равно, лишний раз не помешает потренироваться, – сказал Олег Михайлович, и мы пошли в оружейку.

Да. Я себе льстил, и притом очень и очень сильно, льстил, когда думал, что умею стрелять. По сравнению с Олегом Михалычем я оружие вообще в руках не держал, так, камнями кидался. Складывалось впечатление, что он стоял рядом с мишенью и тыкал стволом туда, куда хотел попасть. Увидев мой ошарашенный вид, он засмеялся:

– Двадцать лет в спецназе ГРУ. Научился, знаешь ли.

Чтобы не ронять марку, нам пригнали два черных «Крузёра», и мы через день выехали, как всегда, прихватив с собой Костю.

Выехали утром. В первой машине разместились Олег Михалыч, Семёныч и Мария Николаевна. На переднем сиденье опять ехал я. Во второй – Серёга, Гоша, Костя и Ниночка.

Примерно через полтора часа проехали городок, где разгоняли сатанистов. Вспомнив этих ненормальных, Мария Николаевна рассказала, что опробованный метод воспитания, дал отличные результаты. Сатанисты после происшедшего, вспоминая адский коровник, начинают истово креститься и о пришествии нечистого уже не помышляют.

Ещё через два часа прибыли на место. Не заезжая в посёлок, остановились на окраине, в кафе. Заказали шашлык, кофе и стали ждать. Минут через двадцать, приехали наши местные сопровождающие: мужчина, лет сорока пяти, спокойный, уверенный в себе человек. Обычный человек. И девушка лет восемнадцати, хорошенькая, со светло-русыми волосами и короткой стрижкой.

Мужчина поприветствовал нас, сказал, что его зовут Николаем, и он заведует охотничьим хозяйством в районе.

– Меня Оксана зовут, – представилась девушка, и почему-то покраснела.

Они о чём-то говорили, но я не прислушивался. Оксана сидела рядом со мной, я чувствовал тепло её тела и не мог ни на чём сосредоточиться.

Когда я, в конце концов, заглянул ей в глаза, то слегка ошалел: глаза были большие и жёлтые. Это было необычно и очень красиво. Я сразу почувствовал, что она сродни нашей Ниночке, но вот кто, догадаться не мог.

Через некоторое время, допив кофе и перезнакомившись, поехали в пустующий коттедж, находящийся километрах в трёх от посёлка. Как пояснил Николай, дом принадлежит его брату, но он уехал на несколько лет работать за границу. Поэтому мы можем не стесняться, коттедж большой, двухэтажный, места много, все разместимся с комфортом.

Устроились действительно с удобствами. Просторный двор свободно вместил оба «Крузёра». Баня тоже имелась, чему несказанно обрадовалась мужская часть оборотней.

Мария Николаевна с Ниночкой устроились на втором этаже. Я, Костя, Гоша и Сергей – в двух комнатах на первом. Семёныч с Михалычем – в летней беседке, где стояли два дивана и длинный стол.

Вечером только успели поужинать, примчался участковый и попросил предъявить документы. Соседи уже успели сообщить о том, что в пустующий особняк заехали чёрные джипы с кучей вооружённых людей. Мы представились, после чего служитель порядка, пожелав спокойной ночи, быстро уехал.

На следующий день, утром, на своей «Ниве» приехали Николай и Оксана. После небольшого совещания решено было съездить на места, где убили животных. Я, Мария Николаевна, Михалыч, Сергей, Костя и Оксана, на двух машинах поехали в деревню, где больше всего было убито животных. Гоша, Ниночка, Семёныч и Николай поехали в другую деревню, наименее пострадавшую. Там были убиты две коровы и нескольких овец.

Оксана находилась вместе со мной в первой машине и показывала, куда ехать. Я хотел уступить ей место на переднем сиденье, но она отказалась, сказав, что мне с моим ростом на заднем будет не очень удобно.

Остановились возле каких-то деревянных сараев, значительное пространство перед которыми было обнесено изгородью. Рядом с изгородью стоял  дом, срубленный из внушительных брёвен.

– Это летнее пастбище, – сказала Оксана, – сюда на лето пригоняют стадо, здесь же и дойка, молоко потом вывозят во флягах.

Пастухи рассказали, что ночью они проснулись от того, что услышали дикий рёв коров. Ещё слышали рычание, у них хоть и было ружьё, но они побоялись выходить из дома. А когда рассвело, увидели, что пять коров и десяток овец разорваны. Почти всё стадо разбежалось, его потом долго собирали.

– Понятно, – сказала Мария Николаевна, – надо бы побегать в округе, осмотреться подальше. Готовы? – спросила она, оборачиваясь к Михалычу и Сергею.

Сергей довольно оскалился:

– К этому мы всегда готовы.

После чего они с Михалычем пошли за джип, через пару минут из-за машины вышли два огромных волка и, рыкнув, стремительно унеслись в лес.

– А ты не хочешь побегать? – спросила ведьма Оксану, та улыбнулась и, явно смущаясь, ответила:

– Могу и побегать, только я разденусь в машине.

– Конечно, – улыбнулась Мария Николаевна, – и можешь не беспокоиться, эти двое не будут смотреть. Если, конечно, не захотят остаток лета провести в соседстве с комарами и мошкой.

Мы не хотели, и поэтому поспешно отвернулись от джипа, в который залезла Оксана.

Услышав голос ведьмы о том, что опасность миновала, я повернулся и, сразу же наткнулся взглядом на золотые глаза огромной кошки с кисточками на ушках. «Ну, конечно же! – пронеслось в голове, – Рысь!» Вот кого она мне напоминала, я просто не мог определить. Красивая. Она всегда красивая. Не знаю, сколько я так простоял, когда услышал ехидный голос Марии Николаевны:

– Александр Андреевич, рот закройте, и хватит пялиться на Оксанку! А ты давай-ка, беги, займись делом, – обратилась она уже к оборотню.

Рысь, коротко глянув на ведьму, стремительно исчезла в лесу.

Из раздумий меня вывела Мария Николаевна.

– А ведь ты ей понравился, – улыбнулась она, – я никогда её не видела такой стеснительной, а тут как подменили. Надо же.

Она немного помолчала:

– Я её с детства знаю. Присматривала за ней. Не упусти, хорошая девочка.

И она, красиво покачивая бёдрами, тоже пошла в лес.

Я грустно посмотрел ей вслед и тяжело вздохнул.

Для того чтобы не упустить, надо для начала как-то поймать! А чем я её смогу привлечь? Ничем. Одна надежда на то, что она хищник и, может быть, западёт на мои кости. От грустных мыслей меня отвлёк Костя.

– Офигеть, никогда не видел такого, к медведям и волкам привык уже, Ниночку в образе видел. Но такое в первый раз вижу. Впечатляет!

От его голоса я очнулся. Вот это да, как меня торкнуло! Кошмар!..

– Пойду тоже пройдусь, – пробормотал я, – может, что и узнаю.

Далеко не ушёл. Настроения не было. Увидел одиноко стоящую берёзку, уселся на траву и прислонился к стволу спиной.

Было очень тихо, стрекотали кузнечики, иногда было слышно, как ветерок шелестит листьями деревца. Закрыл глаза и вдруг услышал едва слышное гудение. Вибрировало дерево. Я чувствовал это спиной.

Ощущение довольно странное, но, приятное. И почти сразу же почувствовал на себе взгляд. Просто любопытный взгляд. Опасности и близко не было. В десятке метров от берёзки, под которой я сидел, разросся ивняк. Едва открыл глаза, сразу же увидел в зарослях этого ивняка женское личико, светлеющее в обрамлении светло-зелёных волос.

Разглядеть смог только лицо, всё остальное размывалось кустами.

«Симпатичная, – подумал я, – невысокая и симпатичная».

И тут же подскочил, как ужаленный, услышав тихий женский голос:

– Благодарствую!..

Рядом никого не было, а девушка напротив молчала, я видел.

«Показалось! – пронеслось в голове. – Видимо, точно задремал».

– Нет, ты не спишь, – опять услышал я на этот раз насмешливый голос, – ты меня видишь и слышишь мой разум, я с тобой говорю.

– Зачем ты здесь? – спросил я.

– На тебя посмотреть. Ты звал, я услышала и пришла.

И тут я, наконец, сообразил, что слышу её голос у себя в голове и что при разговоре рта не раскрываю.

– Но я никого не звал!

– Звал! Но звал неумело, ты не знаешь, как звать, поэтому я пришла без ответа. Что ты хотел узнать?

– Здесь убили животных, страшно убили. Я должен знать, куда ушли те, кто убивал? – задал я свой вопрос.

– Да, я чувствую, здесь недалеко место смерти, – ответила девушка, кивнув головой в сторону загона, – ты должен подождать.

Сказав это, она подалась назад и буквально растворилась в кустарнике.

Я опять прислонился спиной к стволу берёзки и закрыл глаза. Ждать, так ждать. На этот раз я, видимо, точно задремал. Убаюкало меня дерево.

Проснулся от того, что на меня опять смотрели. Открыв глаза, увидел то же лицо, на том же месте, в кустах.

– Я узнала, они ушли. Далеко ушли. Один не захотел уходить, остался.

– Почему они ушли, когда вернутся и где сейчас тот, кто остался? – задал я сразу кучу вопросов.

– Этого я не знаю, но они ушли надолго. Остался один, возле озера, вы называете его Святым озером.

– Спасибо, – поблагодарил я девушку, – ты нам очень помогла.

Она вдруг улыбнулась и ответила:

– Ты странный человек, ты много видишь и слышишь, но ты ходишь пока в тумане. Я видела ту, с которой ты связан, у тебя удивительный выбор, человек.

И она ушла, так же как прошлый раз, растворилась в зелени листьев и веток.

Интересно, а почему она сказала, что пришла ещё раз на меня посмотреть? Я с ней никогда раньше не встречался. Иначе я бы запомнил... А может, мы встречались до того, как я потерял память? И я попробовал вспомнить. У меня не получилось.

Тогда я вновь прислонился к стволу дерева и опять уснул. Проснулся от того, что кто-то погладил меня по щеке. Открыл глаза и увидел Марию Николаевну. Она стояла рядом со мной на коленях и внимательно на меня смотрела.

– Ну, рассказывай, как с берегиней познакомился, – улыбнулась ведьма, – что она поведала интересного? И почему это ты вдруг спишь, сидя возле дерева?

Я рассказал всё, подробно отвечал на её вопросы: как выглядела девушка, как говорила, сколько раз я просил её помочь, как просил.

– А почему тебя это интересует? – спросил я.

Мария Николаевна задумалась:

– Видишь ли, для того чтобы вызвать берегиню, надо приложить силу. Когда она придёт, её надо ещё и уговорить помочь. Хотя, если просьба адекватная, они всегда ведьмам помогают. Знающий сам не сможет её вызвать, сил не хватит, только с помощью амулетов. Но помогать она ему не будет, если это мужчина. Женщине может и помочь. К простым людям они сами приходят, когда чувствуют, что нужны.

А к тебе она пришла сразу. Сама заговорила с тобой и сразу же ускакала выполнять твою просьбу. А ведь ты не колдун, не маг, не чародей, не чёрт и не святой. Ты вообще никто в этом деле. Вот это и интересно.

Про то, что берегиня увидела связь между мной и Оксаной, я не сказал – это было только моё, и никто об этом знать не должен.

Я чувствовал себя невероятно бодрым, сильным и, энергичным. Мне хотелось, что-нибудь делать, куда-то идти, стоять на одном месте было просто невмоготу. Ведьма сразу обратила внимание на это моё состояние.

– Что случилось, Саня? – спросила она. – Ты какой-то возбуждённый.

– Выспался, наверное, возле дерева, отдохнул, – ответил я.

– А-а-а!.. – протянула Мария Николаевна. – Возле дерева, говоришь! Тогда понятно. Подпитываться научился, Александр Андреевич, поздравляю. Деревья стали делиться с тобой силой, или энергией, как хочешь, назови. Ты без особых усилий, чуть ли не во сне вдруг начал настраиваться на биоритм деревьев. Тебе повезло.

 Я только по-прежнему не могу понять, как тебе это удаётся? В тебе нет силы. Хоть тресни. Нет и всё. Не чувствую я её.

Потом мы втроём перекусили и стали ждать оборотней. Часа через три они прибежали и, не оборачиваясь, валялись в теньке.

Еще через час появилась рысь. Именно что появилась: она образовалась между волками, словно из ниоткуда. Это было так внезапно, что оборотни от неожиданности с рычанием отпрыгнули в разные стороны и уставились на неё. А она, словно их и не было вовсе, подошла ко мне с Марией Николаевной, подняла голову и уставилась мне в глаза своим золотом.

Мне вдруг очень захотелось её погладить, так сильно захотелось, что я, невзирая ни на что, протянул руку и погладил огромную кошку по голове. Она прикрыла глаза и коротко мурлыкнула.

В это время ведьма громко, прямо мне под ухо крикнула «укусит». Я от неожиданности отдёрнул руку. Рысь открыла глаза, посмотрела на ведьму и вдруг оскалилась, показав белоснежные клыки. А у меня сердце колотилось, как бешеное.

Было видно, что ведьма довольна, она узнала то, что ей было надо, и пока Оксана одевалась в машине, положила руку мне на плечо и опять сказала:

– Не проворонь её. Может, у вас, что и получится.

И тут мне пришла в голову мысль, что у Оксаны, может быть, есть парень. Может, она уже кого-то любит. Она уже взрослая, почему бы и нет?

В это время из внедорожника вылезла Оксана. Раскрасневшаяся, возбужденная, красивая. Поглядывая на меня, рассказала, что ничего обнаружить не смогла.

Обратный путь проделали быстро. По пути затарились в магазине продуктами, на рынке купили веников для бани и, вернулись в коттедж. Гоша с Михалычем занялись баней, а я устроился в кресле на веранде. Ничего не делал, только всё время искал глазами Оксану. Когда нам случалось встретиться взглядами, она смущённо улыбалась, а я радовался, как дурачок.

Вернулась другая команда. Результатов у них не было. Узнали наши новости и энергично подключились к моим делам. Тоже расселись и ничего не делали. Подошло время, Николай и Оксана уехали домой. Поняв, что без Оксаны жизнь это и не жизнь вовсе, я побрёл в парную.

Там немного ожил, а потом опять чуть не умер, когда туда впёрся берендей и чуть не убил всех температурой. Подвывая и матерясь на Семёныча, первыми вылетели из парной наши кавалергарды.

На следующий день опять приехали Оксана и Николай. Жизнь наладилась, и я опять начал пялиться на девушку. К озеру, на которое указала берегиня, было решено ехать всем вместе, поэтому выехали сразу на трёх машинах. Я сразу же бросился в машину, где ехала Оксана. Растолкал всех локтями и занял место возле неё. Мне, собственно, никто и не возражал. Благоразумно решили, что проще уступить место влюблённому идиоту, чем терпеть его истерику.

Я сидел рядом с девушкой и жалел только об одном. До озера слишком близко, всего километров пятнадцать. Значит, скоро придётся выбираться из машины и отходить от Оксаны.

Пока ехали, егерь рассказал, что это озеро очень глубокое и чистое. По преданиям, на дне озера стоит церковь, и внимательный человек может даже рассмотреть кресты на её куполах.

От дороги до озера надо было проехать по грунтовке ещё километра три. К воде подъезжать не стали, выгрузились не доезжая полкилометра. Возле машин остались Костя и Николай. Остальные, разделившись на две команды, начали обходить озеро с двух сторон. Хорошо хоть оно было небольшим, метров триста-четыреста в диаметре.

Встретились на другой стороне – ничего; тогда Мария Николаевна решила поискать серьёзнее. Села на землю, закрыла глаза и замерла, слегка запрокинув голову. Прошло минут пять, прежде чем она открыла глаза и севшим голосом проговорила:

– Туда, – и махнула рукой, куда надо идти.

– А как ты его нашла? – с удивлением спросила ведьму Оксана. – У тебя ведь не было никаких привязок.

– Простое животное я бы и не нашла, – ответила ведьма, – а оборотень оставляет след, я не могу его описать, но в той стороне что-то есть, что-то необычное. Может, это даже и не оборотень, но это есть, и оно там.

Семёныч и Михалыч взяли помповики на изготовку. Чем чёрт не шутит, кто знает, что этому оборотню взбредёт в больную голову? Вдруг вместо того чтобы убегать, увидев такую ораву, он возьмёт и кинется?

Не успели мы пройти и пол пути, когда я, как на стену, налетел на своё «боюсь». Сердце замерло, и стало понятно, дальше опасно. Увидев мою реакцию, Семёныч, вскинул руку, и все остановились. Я ясно чувствовал, что опасность находилась где-то впереди, а где – не было видно из-за деревьев.

Я показал на деревья и сказал шёпотом:

– Там, совсем рядом.

И пошёл вперёд, держа помпу на изготовку. Всё-таки я облажался! Просто даже предположить не мог, что эта тварь будет жить в яме, над которой нависал козырёк, образованный корнями росших рядом кустов. Да и никто из нас не мог.

Оборотень выпростался передо мной из-под земли неожиданно, и сходу прыгнул на меня. Получив мощный удар лапами в грудь, я опрокинулся на спину и выстрелил, зная, что из такого положения всё равно не попаду. Промазал, конечно же, но и волк, не встретив под лапами опоры, по инерции перелетел через меня и упал. Но тут же ловко извернулся, вскочил и попал сразу под два заряда картечи.

Я видел, как его голова дёрнулась, и из неё вылетели красные ошмётки. Второй выстрел попал оборотню в шею и, по всей вероятности, перебил ему позвоночник. Шея у него как-то странно подломилась, из разорванного горла брызнула кровь. Волка отбросило назад, раздался хрип, и умирающий оборотень начал лапами взрывать землю. Умер он быстро: подергался ещё несколько секунд и замер. В него хорошо попали.

За всем этим я наблюдал лежа, вставать сразу побоялся. Вдруг оборотень не сдох, и друзья-товарищи продолжат стрелять, а тут я нарисуюсь? Когда опасность миновала, встать я всё равно не успел. Ко мне подскочила Оксана и, стала своими тонкими пальчиками ощупывать, как она, наверное, думала, моё израненное монстром тело. И в этот момент я пожалел о том, что не пострадал и меня не надо перевязывать.

Подошла ведьма, присела рядышком и провела надо мной рукой, потом встала и сообщила:

– Ничего с твоим ухажёром не случилось, симулирует, чтобы ты возле него побыла.

«Вот ведь ведьма, сто раз ведьма! – подумал я. – Только бы не покраснеть. А пальчики у Оксаны приятные».

Девушка стояла возле меня на коленях, а я глупо ей улыбался и тонул в её желтых встревоженных глазах. Её ладошка продолжала лежать у меня на груди. Я был счастлив. Подошёл Семёныч и, протянув мне свою лапу, рявкнул:

– Молодец, вовремя предупредил, – потом, ухватив за руку, рывком, как морковку из грядки выдернул, поднял меня на ноги.

Мария Николаевна внимательно осмотрела мёртвого оборотня, взяла его кровь, отрезала клок шерсти и ещё что-то брала, я уже не смотрел. У меня была другая забота, я ходил за своей спасительницей, и когда она поднимала на меня глаза, начинал глупо улыбаться.

Со стороны это, наверное, было то ещё зрелище. Детина под два метра ростом ходит за невысокой девушкой и при каждом удобном или неудобном, не важно, каком случае, начинает глупо улыбаться.

Когда ведьма закончила с оборотнем, мы столкнули тушу обратно в яму и обрушили в неё нависающий козырёк.

Пока ехали обратно, Мария Николаевна рассказала, что этот оборотень не мог уже обратно перекинуться в человека. Как бы хорошо ни было в волчьей шкуре, человек всегда остаётся человеком. А что стало с этими, пока неизвестно: либо они по какой-то причине не хотят перекидываться в человека, либо уже не могут этого сделать.

Когда вернулись домой, Семёныч опять натопил баню, а Николай с Михалычем съездили за мясом и нажарили шашлыков. Когда все напарились и наелись, я понял, что пришла пора умирать. Николай с Оксаной собрались ехать домой, а нам возвращаться завтра утром. И я её больше не смогу видеть. Когда Оксана села к Николаю в машину, я подошёл и просто стоял рядом. Молчал и смотрел на неё, а она вдруг взяла мою руку в свои ладошки и сказала:

– Я скоро приеду, обязательно приеду.

Я даже не сразу понял, о чём она говорит, и по своей ставшей родной для меня привычке тупить спросил:

– Куда приедешь?

Оксана опять смущённо улыбнулась, но ответить не успела – за неё ответила Мария Николаевна:

– Оксана поступила в университет и, кроме того, зачислена в наш штат младшим научным сотрудником. В свободное от учёбы время будет работать в конторе. Жить в общежитии университета, или у Светланы. Так что даже соскучиться не успеешь.

После этих слов она нагнулась, поцеловала девушку и закрыла дверь машины, потом крикнула Николаю:

– Всё, поезжайте, а то эти двое так никогда и не простятся.

Когда машина уехала, Мария Николаевна подошла ко мне, молча постояла рядом, а потом спросила:

– Скажи, Александр Андреевич, как тебе удалось вот так вот, сходу захомутать такую девушку? Она никогда ни на кого не смотрела, а тут вдруг... Нет, мы, конечно, уже поняли, что к тебе неровно дышат все, скажем так, необычные особи женского пола. Но с Оксаной у тебя что-то совершенно другое. Даже как-то странно. Скажи, Саня, что это?

Я молчал: а что я мог сказать? Мне было понятно, что, если она не приедет в ближайшее время, я сам поеду её разыскивать, а там уже будь что будет. Не дождавшись ответа, ведьма подошла ко мне, обняла за шею и, поднявшись на цыпочки, поцеловала. Потом отступила на шаг и сказала, улыбнувшись:

– А то потом приедет твоя хищница и башку снесёт на раз-два.

На другой день мы вернулись домой. Здесь больше делать было нечего. Мария Николаевна сказала, что, берегини никогда не ошибаются. Значит, оборотни долго ещё не вернуться. Теперь самое главное постараться узнать, когда они опять появятся, чтобы организовать им встречу.



Глава 10 Дело гинекологов



И опять начались будни. Я приезжал в контору, учился у всех, у кого мог, и читал, что давали. И очень ждал первого сентября, когда начнутся занятия в университете, и я опять увижу Оксану.

Но в один далеко не прекрасный вечер я увиделся не с Оксаной, а с Ниночкиным ухажёром, про которого, по правде говоря, уже и думать забыл. Они поджидали меня на аллейке, по которой я почти каждый день возвращался из магазина, до которого меня кто-нибудь подвозил после работы.

Три человека перегородили мне дорогу, ещё не сообразив, что произошло, я вежливо попросил дать мне пройти. Не дали. Один из них, здоровый дядька, неожиданно ударил меня в лицо. Попал, но вскользь, я успел уклониться и отпрыгнуть от него, не понимая, что, собственно, происходит.

– Вам что, мужики, заняться нечем? – удивился я и бросил на землю мешавшие пакеты. И вдруг услышал смутно знакомый голос:

– Я тебя предупреждал, вот и встретились.

Ну конечно! Как же я мог забыть! Ванечка!..

Я усмехнулся и как можно более противным голосом спросил:

– А что же ты, как настоящий мужчина, за свою женщину сам не впрягаешься? Помощи у этих особей просишь. В постельке тебе, наверное, тоже помощники нужны будут? Ты этих позовёшь или других?

Этот же мужик, опять размахнувшись, скаканул вперёд, но у меня руки были длиннее, да и реакция получше, чем у него. Он до моей физиономии не дотянулся, а вот я его достал. Хорошо достал, как того лешего, сбоку в челюсть. Ванечкин защитник, вырубился, ткнувшись буйной головушкой в кусты, растущие вдоль аллейки.

Я перешагнул через торчащие из кустарника ноги и пошёл к оставшимся двум. Ясно было, что этот – самый здоровый из них. Он был их основной, тупой ударной силой.

– Сам уйдешь, или базар продолжим? – спросил я, второго парня.

Тот молча повернулся и быстро свалил, оказавшись менее бестолковым, чем выглядел. Воспользовавшись моей занятостью, Ванечка решил действовать. Я почувствовал сильный удар в левый бок, потом увидел, как этот идиот, таращится на свою руку, залитую кровью. Отойдя от шока, он взвизгнул, и побежал вслед за своим более умным приятелем.

Ничего не понимая, потёр ушибленную бочину. И меня осенило! Он меня ударил ножом. Нож, как тогда и игла Ниночки, не смог пробить кожу. Ладонь у него с рукоятки соскользнула на лезвие, и мы имеем то, что имеем. Отлично! Мне нравится!

И ещё: я, конечно, осознавал, что регулярные занятия в тренажёрном зале делают человека сильнее. Но чтобы вот так, с одного удара вырубить здорового мужика, это уж слишком круто. Скорее всего, попал удачно. Увидев, что мужик уже подаёт признаки жизни, подобрал пакет и с хорошим настроением пошагал домой.

Зайдя в квартиру, разогнал жильцов по разным комнатам. Они, видишь ли, взяли моду, всей толпой смотреть телевизор. Мне своё заднее место и пристроить-то некуда стало.

Пока ждал Кока с ужином, нарвался на новости одной из наших кукольных прибалтийских соседок. Оказывается, они создали свои силы быстрого реагирования. Что, само по себе является в этой стране насмешкой над словом «быстро». Со временем, они собирались переместить эти силы поближе к нашим границам.

С термином «переместить» я был полностью согласен. В этой тормознутой республике, какой-то другой термин, связанный с быстрой переброской войск, будет совершенно неуместен из-за своего динамизма.

Я был удивлён тому, что в стране, где в школах отменяют физику, дабы не травмировать психику детей понятием «скорость». Появятся силы быстрого реагирования. С ума сойти! Куда мир катится?

Ну и пусть катится, мне сейчас стало не до этого. Повар поставил передо мной целое блюдо оладушек и полил их сметанкой. И я начал свою войну…и проиграл! Противников было значительно больше.

На следующий день, приехав на работу, доложил об инциденте начальству. Начальство подумало, кому-то позвонило и распорядилось, чтобы Ванечку привезли к нему. Ванечку я больше не видел. Зато я видел, как Серёга стал неровно дышать к Ниночке.

Я частенько заставал их целующимися в самых разных местах. Хорошо, что Ванечка с друзьями на меня нарвались. А если бы на Сергея? Он не такой мягкий человек как я, покалечил бы всех троих. И это в лучшем случае.

В конце августа приехала Оксана.

У меня сердце ухнуло куда-то в ноги, когда я увидел её.

Она приехала ко мне. Не потому, что здесь работала. А именно ко мне. А когда мы подошли ближе, я узнал и её симпатичное личико. Подойдя почти вплотную, она запрокинула голову, чтобы посмотреть мне в глаза, и тихо проговорила:

– Привет, я тебя ждала.

Я смотрел в её карие глаза и ничего не мог понять.

Стоял, и молчал. Девушка, видимо, поняла, что я опять нахожусь в своём тупом репертуаре и добавила:

– Это линзы. Чтобы внимание не привлекать.

– Привет, – наконец-то проскрипел я, голос от волнения сел, и я закашлялся. – извини, просто растерялся, когда увидел твои глаза. Подумал, что ошибся, вроде ты, а глаза не твои.

Она виновато улыбнулась:

– Подожди, – и вытащила из кармана небольшую коробочку, потом отвернулась от меня, немного наклонила голову и что-то сделала. Когда Оксана опять повернулась ко мне, я увидел её жёлтые глаза, которые так мне нравились.

Я весь день таскался за ней по конторе, пока она знакомилась со всеми, и глупо улыбался: это я умел делать лучше всего.

Через пару дней успокоился и опять начал работать. Мы с Оксаной всё свободное время проводили вместе. Гуляли, частенько сидели в кафе, иногда ходил в кино. Там я впервые сам взял её руку в свою и до конца фильма сидел счастливый. Она руку у меня не забрала. О чём был этот фильм, не знаю, не видел.

А потом наступило первое сентября, у Оксаны началась учёба, и мы стали видится реже. Это, конечно, было страшно, но уже не смертельно. Я знал, что всё равно скоро её увижу.

Работы значительно поубавилось, начались дожди, похолодало. Люди стали реже бывать на улице и совать свои носы куда не просят. В результате чего, стали видеть меньше, и, соответственно, число сообщений сократилось.

Как-то провожая Оксану на автобусную остановку, я всё же решился задать мучивший меня вопрос:

– Скажи, а там… ну… в университете… много парней, да?

Она сначала удивлённо посмотрела на меня, а потом, видимо, сообразив, о чём я, улыбнулась:

– Да, много, и симпатичных много. Но они меня не интересуют!.. У меня уже есть парень…– и она побежала к автобусу, который собирался отъезжать.

Несмотря на свою тупость, я сразу понял, что она мне сказала, и побежал к ней. Не успел. Автобус уже тронулся. Но я продолжал идти следом за ним. Остановился только тогда, когда почувствовал, что холодно ногам. Посмотрев, где стою, с удивлением обнаружил, что оказался посреди лужи.

Автобус с Оксаной уже уехал. Это было, конечно, неприятно, что она уезжала, но она сказала, что у неё есть я!

Я задумчиво стоял в луже, чувствуя, как моя физиономия расплывается в глупой улыбке. Пришла интересная мысль, которую решил немедленно воплотить в жизнь.

Я подпрыгнул на месте. Потом ещё раз и ещё. Прыгал всю лужу. Летели брызги, смеялись дети, ругались какие-то тётки. Крутили пальцем у виска мужики, но это было неважно, незначительно. Сейчас я любил их всех.

Пришла зима. Большую часть времени я проводил в конторе. Ходил в тренажёрку, в тир и с нетерпением ждал, когда придёт пятница. В пятницу приезжала Оксана и все выходные жила у Светланы. Дни мы проводили вместе, ходили на лыжную базу и на каток. Угнаться за Оксаной я, конечно, не мог, но всё равно было весело. Иногда выбирались вместе с Сергеем, Ниночкой и Гошей в лес, на шашлыки.

Мне запомнился один случай, который случился уже весной. Николай Николаич откомандировал меня, Светлану и Семёныча, к нашим степным соседям, чья республика граничила с нашим краем.

Там, в одном из посёлков, произошла массовая беременность женщин и девушек, которые, с их слов, ни с кем не спали.

– В общем так, – сказал начальник, – езжайте, разбирайтесь с этой мистической историей, а то полтора десятка баб к ликам святых причислят за непорочное зачатие. Хотя, – Николаич на секунду задумался, – зачатие всё же было порочным, это после осмотра потерпевших заявили гинекологи. Вы, кстати, под их видом и поедете. И он захохотал, глядя на наши с Семёнычем вытянувшиеся физиономии.

Обманул, конечно, гинекологом была назначена Светлана. Я и Семёныч стали работниками республиканской прокуратуры, заинтересовавшейся этим делом.

Выехали утром и, проехав через соседний миллионник, выбрались на горную дорогу. Не торопясь, забрались на горный серпантин, по которому спустились на равнину к нашим соседям.

По степям ехали ещё часа полтора, пока наконец не прибыли в нужный районный центр. Там без труда разыскали больницу, где нам в гинекологии предоставили всю информацию о наших потерпевших. Как выяснилось, три женщины уже родили. Пол десятка сделали аборты, и ещё семь находятся на разных стадиях беременности.

Все потерпевшие проживали в одном посёлке. Посёлок небольшой, все друг друга знают, и поэтому массовая беременность вызвала нездоровый ажиотаж. Решив начать поиски будущих и уже состоявшихся мамаш утром, разыскали гостиницу, где и сняли два номера.

На следующий день прибыли в поселок и начали опрашивать всех потерпевших. Когда поговорили с большей половиной, выяснилось: женщины действительно ни с кем не вступали в связь. Они говорили правду, Светлана это подтвердила. Стопроцентная правда. Но всё равно решено было поговорить с оставшимися женщинами. После чего и проявила себя одна закономерность.

К нескольким из наших «залетевших» подкатывался с предложением большой и чистой любви некий Писон Сагатаев. Ему не повезло! С презрением был отвергнут всеми нашими фигурантками дела. По словам женщин, он «козёл по жизни, да и смотреть не на что»

– Ну что же, – довольно потёрла руки ведьма, – а мы на него посмотрим, и очень внимательно посмотрим. Я, кажется, уже поняла, с кем нам придётся иметь дело.

Разговор с этим Писоном на потом решили не откладывать, и сразу же направились к нему домой. Благо потерпевшие знали, где он живёт, и указали на его жилище. Сагатаев жил на окраине поселка в небольшом доме, двор которого был обнесён высоким глухим забором. Светлана нажала на кнопку звонка и стал ждать. Через некоторое время к калитке кто-то подошёл и раздался писклявый мужской голос:

– Вы кто, что вам надо?

Ответил ему Семёныч:

– Республиканская прокуратура! Старший следователь Потапов, – рявкнул он так, что я от неожиданности вздрогнул.

– Я ничего не нарушал и дверь я вам не открою, – опять запищал хозяин дома, – если вы что-то хотите узнать, выпишите мне повестку, и я сам приеду в прокуратуру.

– Слушай, писун, – начал заводиться Семёныч, – если ты сейчас не откроешь двери, я их просто выломаю и зайду.

Владелец тонкого голоска перешёл на визг.

– Меня зовут Писон, и, если вы попробуете зайти, я выпущу собак! У вас должен быть ордер на обыск моего дома. Предъявите мне ордер!..

– Какие все умные. Палку бросишь, обязательно в какого-нибудь умника попадешь, – пробормотал Семёныч и надавил на дверь плечом.

Как и следовало ожидать, замок вывернулся из калитки с «мясом», и она с грохотом открылась настежь. Я с опаской покосился на медведя: это чудовище, пожалуй, может открыть двери и в обратную сторону, на косяк.

Войдя во двор следом за Семёнычем и разглядев этого Сагатаева Писона, с ужасом взирающего на покалеченную калитку, я понял, что ему действительно ни с кем из женщин ничего «не светило».

Лет сорок, маленький, тщедушный, личико мелкое, вытянутое, с редкими усиками. Глазки узенькие, юркие, похож на крысёныша.

Я, честно говоря, его даже малость пожалел. Да за что же природа на нём так отдохнула-то? Неприятный, однако, тип.

Как только наша компания ввалилась во двор, на нас молча бросились две огромные псины непонятной породы. Светлана одним взмахом руки заставила их развернуться и, жалобно подвывая, убежать куда-то за дом.

Потом посмотрела на Сагатаева и с усмешкой сказала:

– Ну давай, писун, приглашай в дом, что ли. Не на улице же о делах говорить, – и небрежным движением пальцев заставила с грохотом захлопнуться калитку, от которой уже успела отойти на несколько метров.

Хозяин дома, тихонько подвывая от страха, семенил первым. За ним шла Светлана, я замыкал шествие. Семёныч остался во дворе – так, на всякий случай.

Зайдя в дом, ведьма рукой поманила к себе стул. Тот не заставил себя ждать. Резво направился к ней, по пути собрав ножками в кучу длинную  ковровую «дорожку».

Увидев самостоятельное перемещение стула, Писон вылупил на ведьму свои глазки и, не моргая, смотрел, как она, откинув ногой скомканную «дорожку» усаживается на стул.

Устроившись поудобнее и закинув ногу на ногу, Светлана наконец обратила внимание на хозяина дома. Увиденное ей не понравилось, и она сделала резкое движение рукой как будто что отбрасывала от себя. Писон, повинуясь этому движению, влип спиной в стену, касаясь головёнкой потолка.

Мне показалось, что у него сейчас глаза выпадут, так он их вытаращил. Он не просто испугался. Я подумал, что хозяин дома сейчас потеряет сознание или, того хуже, окочурится с перепугу. И кроме того, он заверещал, тонко и противно, что действовало на нервы.

– Если ты сейчас не заткнёшься, – спокойно сказала Светлана, – я тебе вырву твоё хозяйство, которым ты так по-хамски последнее время пользовался.

Писон заткнулся.

– А теперь, – продолжила ведьма, – рассказывай, как ты умудрился с такой внешностью, как у тебя, затащить в постель в общем-то, симпатичных девок?

Писон сглупил – он опять заверещал:

– Я не понимаю, о чем вы говорите и что вам от меня надо!.. Я ничего не знаю, поэтому ничего вам рассказать не смогу.

Светлана, послушав его верещание, вытянула в его сторону руку и повернула кистью так, как будто что-то закручивает. На этот раз он завизжал от боли.

«Господи, как хорошо, что мы с ней не враги!» – с радостью подумал я и поморщился от визга.

Взмахом ладони ведьма заставила его замолчать и с совершеннейшим равнодушием, словно не замечая, что он как рыба открывает и закрывает рот, проговорила:

– Вопрос повторять не буду, не начнёшь говорить, вырву всё с корнями. Надеюсь, ты уже догадался, что мы далеко не прокурорские работники. Не станем гладить тебя по заднице, руководствуясь нашим слишком мягким и либеральным законом. Если я за тебя возьмусь всерьёз, то ты либо сдохнешь, либо действительно станешь писуном, третьего не дано.

И Сагатаев Писон заговорил. Он рассказал, что почувствовал, что у него есть некоторые способности, лет в двадцать. Он ими не пользовался, так как боялся, что если про это узнают, то будут всё время бить, как колдуна. Женщин у него никогда не было. Все его ухаживания они с презрением отвергали.

Управлять женщинами Писон научился год назад. Купил у какого-то мужика амулет, увеличивающий силы и подчиняющий женщин его воле. Но всё равно в последнее время у него получалось плохо. Женщины его несколько раз били, когда приходили в себя раньше времени. Никому не рассказывали, потому что им было стыдно за то, что они были с ним в постели.

– Опиши этого мужика, как он выглядел? – спросила Светлана, но толку от этого недоделанного знающего не было. Он ничего рассказать не смог. Запомнил только глаза продавца амулетов, описал их как страшные и темные, в которые он боялся смотреть.

– Это Всеслав наш засветился, – повернувшись ко мне, сообщила Светлана. – не ошибусь, если предположу, что ты встретился с ним возле одного из менгиров? – опять посмотрела она на висящего под потолком Писона.

– Да, да, да, – затряс тот головёнкой, – возле менгира.

– Где амулет? – зло спросила ведьма.

– В подполе, – заскулил хозяин дома, – там справа ниша, и в ней сундучок. Я, ни слова не говоря, начал разглядывать пол, но Писон сам мне подсказал:

– Вон там, под ковром…

Убрав ковёр, я действительно обнаружил крышку люка с прибитым к ней металлическим кольцом. Ухватившись за кольцо, легко поднял крышку и спустился в подпол. В свете падающим из люка, быстро нашёл нишу, в которой стоял небольшой ящичек.

Светлана, внимательно осмотрев мою находку, провела над ящиком ладошкой. Потом, откинув крышку, вытащила из него темно-зелёный камень в простой медной оправе. Было видно, что амулет старый. Медь позеленела и местами была сильно потёрта. Ушко оправы, за которое камень когда-то подвешивался, сломано.

– Сколько отдал за камень? – опять спросила ведьма.

– Сто пятьдесят тысяч, всё что у меня было, – всхлипнул Писон.

– Я не поверю, что ты отдал такие деньги, не проверив камень.

– Да, он показал, как им пользоваться, – оживился Сагатаев, – я подошёл к понравившейся мне женщине и, предложил ей посмотреть на камень. Потом разрешил взять его в руки, чтобы лучше рассмотреть.

Камень красивый, и она сразу же согласилась. Они все соглашались. Секунд через двадцать после того, как камень оказался у неё в руках, она, наверное, перестала соображать. Взгляд остановился, и она замолчала. Не могла больше говорить. Тогда я завёл её в подвал и там делал с ней всё, что хотел. Вернее, она выполняла все мои приказы…. Она всё это время была, как в трансе. После этой проверки я отдал тому мужику деньги.

– Как ты должен был его заряжать? – опять спросила ведьма.

– Он мне ничего не рассказывал про то, что камень надо заряжать, – заныл Писон.

– Понятно, писун, – засмеялась моя напарница, – он приезжал бы к тебе пару раз в год, и ты, ради обладания женщинами, отдавал бы ему все деньги, которые сумел накопить.

Камень надо заряжать, чем чаще пользуешься, тем быстрее он разряжается. Не зря тебя бабы последнее время били! Они приходили в себя раньше времени. Разряжаться начал твой амулет.

Светлана отвернулась от Писона, и он упал на пол. Ведьма не спеша поднялась, подошла к хозяину дома, нагнулась над ним и вдруг ударила его раскрытой ладонью в лоб. Головёнка мужичка дёрнулась, и он опять жалобно заскулил. Светлана постояла рядом с ним ещё несколько секунд, с ненавистью глядя на его сопливую и опухшую от слёз физиономию, потом отошла к окну и заговорила, брезгливо вытирая носовым платком руку:

– Слушай внимательно, писун, я поставила на тебя метку. Если сказать иначе, прокляла. Ты, сволочь, воздействовал на женщин для удовлетворения своей похоти! Ты обманом лишал их разума и воли! У тебя больше никогда не будет женщины, потому что ты тварь!.. Ты мог воспользоваться женщинами, которые зарабатывают деньги своим телом, но ты, гадёныш, не захотел! Тебе захотелось добропорядочных женщин и девушек. Ты тварь!.. Ты наказан!.. Советую о женщинах даже не думать. Как только подумаешь о сексе, придёт боль.

После этого Светлана быстро вышла из дома, по пути движением руки сорвав двери с петель. Я поскакал за ней. Семёныч сидел на крыльце и с удивлением рассматривал с грохотом упавшее рядом с ним дверное полотно. Не успели мы выйти за калитку, как из дома раздался визг и звук падения.

– Ты смотри, вот ведь сволочь какая, а! – удивилась Светлана. – Про меня, однако, подумал, а теперь по полу катается, за свои причиндалы держится, – и ведьма захохотала.

«Вот это да!.. – с ужасом подумал я. – Очуметь! Истинно, ведьмино проклятие! Кошмар какой…для писуна!»

– Я думал, обойдёмся одной калиткой, – хохотнул Семёныч.

– Пусть спасибо скажет, что я все окна не вынесла. Злая я... сегодня…

Мы уселись в свой внедорожник, я, как всегда, на переднее сиденье, Семёныч за руль, Светлана сзади. Она, скорее всего, опять завалится спать. Она всегда спит в машине.

– А что, мы так всё и оставим? От него уже дети есть, их кормить надо. Может, ещё дети будут! А папаша и усилий прикладывать не будет, чтобы их содержать? – вскипел вдруг мой разум возмущённый. – Может, заставить его, чтобы признался, пускай через суд деньги на содержание детей высчитывают. Проведут экспертизу на отцовство, никуда не денется.

– Да нет, овчинка выделки не стоит, – грустно ответила Светлана, – если деньги на всех поделить, копейки выйдут. Дитё не поможет вырастить, а вот позора в случае обнародования не оберёшься. Как только узнают, что с таким чмом в постель легла, обсуждать и осуждать начнут. Людям ведь в уши не вдуешь, что не по своей воле.

– А что такое менгир? – пристал я к ведьме.

– Менгир – это каменное изваяние, установленное в месте выхода силы или, если хочешь, энергии земли. Возле менгира амулет и можно подзарядить. После этого Светлана улеглась спать, как я и предполагал.

Приехали мы не поздно, поэтому выходной нам на следующий день не светил. Зайдя в квартиру, я разогнал всю братию, чтобы не мешали. Умылся, поужинал и долго валялся перед телевизором, представляя, как через два дня встречусь с Оксаной.



Глава 11 Ссора. Жизнь закончилась. Спасение Ниночки



Утром я пораньше выбрался из тренажёрки, оставив Серёгу с Гошей мучить железо. Сходил в душ и наслаждался покоем в комнате отдыха. Но моё одиночество продлилось недолго. В комнату заглянула помощница начальницы научного отдела. Она молча уставилась на меня, и я почувствовал, что она что-то делает. Как тогда, возле разрушенного дома, когда на меня пытался воздействовать сбрендивший хозяин. Ощущение было примерно такое же. Другими словами, я чувствовал, что против меня что-то применяют, но мне было пофиг на все эти применения.

Видимо поняв, что мне нет дела до её усилий, Светлана подошла и самым наглым образом уселась верхом мне на колени. Я даже не успел ничего вякнуть, как вдруг ведьму буквально отшвырнуло от меня. Пролетев через всю комнату, она приложилась спиной об стену. Я сидел с ошалевшим видом, и смотрел, как ведьма, охая, встаёт с пола.

– Это не я…

– Знаю, что не ты, – простонала Светлана, – ты даже не шевельнулся. Надо разобраться, что ты там опять придумал. После этого она подошла ко мне, повернулась спиной и бесцеремонно задрала у себя на спине блузку:

– Посмотри, что там.

– Спина ободрана, будет синяк, – обрадовал я её, – сама виновата! Нефиг прыгать, предупреждать надо.

За этим стриптизом нас и застала Мария Николаевна.

– Если на него пытаешься воздействовать, он ничего не воспринимает, а если к нему ещё и прикоснуться в это время, то тебя как котенка отшвыривает. Что это, не знаю, пока не поняла, – сходу выложила Светлана. Мария Николаевна задумалась на секунду, а потом приказала:

– Ну-ка, давай ещё раз!

Светлана отошла от меня, и я опять почувствовал её воздействие. Мария Николаевна приблизилась ко мне и осторожно положила ладонь на плечо. Ничего не произошло.

– Я прикоснулась к его коже, – сказала Светлана.

– Снимай рубашку! – приказала Мария Николаевна.

Я снял, мне не жалко, зато интересно и приятно. Она опять подошла и опять положила мне руку на плечо: опять ничего, я чувствовал только её тёплую ладошку.

– Странно, пробормотала она, – и опять приказала, – садись, как сидел! Я уселся на диван и стал ждать, что они ещё придумают.

– Показывай, как у вас всё было, но, пока без всякого воздействия, – приказала она своей помощнице.

Светлана молча подошла и уселась на меня верхом. Ничего не произошло! Кроме того, что, когда я выпутался из волос ведьмы, я увидел стоящую в дверях Оксану. Увидел, как она смотрит на меня своими жёлтыми глазами, но это были не её живые глаза, а уже мёртвое золото.

Я сразу же всё осознал. Понял, что случилось, понял весь ужас того, что только что произошло со мной: я голый по пояс, и у меня на коленях сидит красивая женщина. Я перевёл глаза на Марию Николаевну, а когда опять посмотрел на двери, увидел, что они были уже закрыты. Оксана ушла.

Заметив, что со мной, что-то произошло, Светлана встала и спросила:

– Что случилось?

– Оксана, – сказал я хрипло, – она была здесь и видела…

– Твою ж мать!.. – вдруг выругалась Мария Николаевна и выскочила из комнаты. Но я уже знал, что это бесполезно. Поэтому, когда она вернулась и сказала, что не нашла Оксану, меня это не удивило – и так было ясно, что я потерял её.

Я один умирал в своей квартире. Несколько раз пытался позвонить Оксане и как-то объяснить всё, что произошло в комнате. Но мой номер был заблокирован.

На работу я не ходил до тех пор, пока мне не позвонил Николай Николаевич и не попросил зайти к нему. Я взял такси и приехал в свою бывшую, как я уже думал, контору. За неделю прогулов меня должны были уволить. Однако нет! Как только я зашёл в кабинет к начальнику, он ткнул пальцем в кресло, предлагая мне сесть, а потом сказал:

– Ты можешь делать всё, что хочешь. Можешь выходить на работу, можешь не выходить и взять отпуск, можешь уволиться сам! Если сам не захочешь увольняться, мы тебя уволим за прогулы. Но это потом, а сейчас нам нужно что-то придумать.

Я вопросительно посмотрел на него. Николай Николаевич выбрался из-за стола, с задумчивым видом побродил по кабинету, а потом, совершенно некультурно усевшись на собственный стол, начал рассказывать:

– Проблемка у нас тут нарисовалась… К нам через несколько дней наведается некий Олег Борисович. Приезжает из столицы, из нашего центрального управления. Он очень умный человек, учёный, много сделал для нашей организации. Имеет определённый вес в верхах, и не только в наших. Сам по себе он человек вроде нормальный, занимается своей работой, никому старается не мешать.

Начальник отхлебнул кофе и, помолчав, продолжил:

– Но у него есть одна слабость: он любит женщин! – и, предвидя мои возражения о том, что в этом плане все мужики одинаковы, добавил. – Экзотических женщин.

– Тогда отправьте его в командировку! В Туву вон можно или в Эвенкию, куда уж экзотичнее, негритянки отдыхают! Или за границу пускай едет, – предложил я своё видение решения проблемы.

– Этим его уже не удивишь, – поморщившись как от зубной боли вздохнул Николаич, – вся беда в том, что год назад, почти перед самым твоим приходом, он был у нас в командировке. Неплохо поработал, в общем, помог хорошо. Но самое хреновое то, что он видел Ниночку, вернее, он увидел, как она оборачивалась в саму себя из лисы.

Мария Николаевна с Геннадьевичем какие-то эксперименты проводили, а он впёрся в это время. Ну а ты знаешь, запасть на Нину, это как два пальца об … асфальт. Но, кроме этого, у нас возникла ещё одна тяжкая проблема – Сергей. Он за свою Ниночку удавит кого угодно, а не только приезжего бабника.

– А что ему надо от Ниночки? Если она его не захочет, он силой её в постель не затащит. Она ему, извиняюсь, шею и без Серёги свернёт. Он не может не знать о возможностях оборотня.

Или он хочет, чтобы мы её уговорили? А если не уговорим, то последуют некие оргвыводы, от которых у нашей конторы начнутся проблемы? Наши ведьмы на него воздействовать не могут, есть какой-то способ определять, было внешнее воздействие или нет. Или вообще на нём какая-то защита висит, – вдруг откуда ни возьмись в мою голову полезли умные мысли.

– Именно, – подтвердил мою правоту начальник, – и начнётся с того, что пришлют новое руководство. И чёрт бы с ним! – вздохнул Николаич. – Если это нормальный человек будет, а если нет? Его, конечно, потом уберут, но сколько он успеет наворотить за это время?

И кроме того, пользуясь своими связями, Борисыч может начать нам вставлять палки в колёса – речь про финансирование. Одного этого достаточно. Не все наверху знают, чем мы занимаемся, и начнут тормозить деньги в какую-то периферийную контору. Опять же, пока разберутся что к чему, времени может пройти много.

Николаич убрал свой зад со стола, и, наконец-то перебравшись за стол на своё место, уставился на меня.

Да-а-а! Серёга – это проблема! Я видел, как он смотрит на свою лисичку высунув язык, и мчится выполнять любое её желание. Я изобразил физиономией работу мысли, помолчал, побарабанил пальцами по столу и, совершенно не зная, что делать, заявил:

– Ладно, что-нибудь всё равно придумаем.

– А на работу-то выйдешь? Или увольняться будешь?

– Выйду, завтра, если можно.

– Можно и завтра, – ответило явно обрадованное начальство.

Я вернулся домой, по пути опять загрузился в магазине, а то в связи с моей кончиной, готовить было уже почти не из чего. Кок, вспомнив былые времена, где-то тырил продукты, чтобы труп не голодал.

Когда я принёс несколько пакетов с продуктами, банда оживилась и начала давать повару советы, что приготовить на ужин. Но я завил, что хочу курицу, запечённую с картошкой в духовке. Мой выбор был принят безоговорочно.

Я, закрыв глаза, сидел на диване. На душе было тоскливо и пусто, ничего не хотелось делать. Опять вспомнилась Оксана. Вспомнил, как она мне улыбалась. Вспомнил её удивительные глаза, как она прищуривает их, когда улыбается.

От акта мазохизма меня отвлек Повар, голова которого проорала что-то вроде «Кушать подано!» И я, отвлёкшись от самобичевания, отправился на кухню.

Всё семейство находилось на кухне. Но моё место в центре стола никто никогда не занимал. Кок поставил передо мной большую тарелку с куриными бёдрышками и запечённой, посыпанной мелко нарезанным укропчиком картошкой. В голову пришла грустная мысль: «Если приму окончательное решение умереть, то уволю Повара и умру с голода». Через некоторое время я понял, что что-то не так. Кроме меня, никто не ел.

Я уставился на своих жильцов и удивлённо спросил:

– А вам что, особое приглашение требуется?

После чего мои постояльцы оживились, задвигались и начали устраиваться за столом. Оглядев свой колхоз, я вдруг обратил внимание на то, что мы все оказались в одном месте. Даже Зубастик пыхтел возле печки, обгладывая куриные косточки.

– Это первый раз, когда мы все вместе собрались, – заметил я, когда орава разместилась.

Мне ответил Удав:

– Это не совсем так. Последние несколько дней, уважаемый хозяин был погружён в свои, несомненно, горестные мысли. Мы, дабы он не оставался наедине с этими мыслями, старались всегда находиться рядом с ним.

Вот так вот, а я, оказывается, выпал из реальности на целую неделю и ничего не видел. Всё моё семейство ужинало, негромко переговариваясь, кто, конечно, умел. Лимб закончил есть первым, и улетел в зал. На его место тут же плюхнулся Паук и начал молча жевать свою курицу.

Через несколько минут опять прилетел Лимб и задумчиво уселся в паука, тот перестал жевать и удивленно начал себя разглядывать. Потом встал и зарядил Лимбу, предположительно, в ухо. Мощный хук Паука прошёл сквозь голову Лимба и встретился с большой головой Зубастика, в результате чего тот очутился в коридоре.

Видимо, сообразив, что дело нечисто и он тому причиной, Лимб сбежал, провалившись сквозь пол. А Паук опять уселся на своё место и довольный стал дальше обгладывать курицу.

Через несколько минут из стены вылез Лимб и, поняв, что гроза миновала, полетел в игровую, где начал греметь игрушками.

Наблюдая за перебиравшими игрушки Лимбом, мне пришла в голову идея. Почему бы не использовать его способность принимать форму любого предмета, или тела, как требуется в нашем случае?

После ужина я зашёл в свою спальню, взял находившегося там большого мягкого зайца, которого мне, видимо, кто-то когда-то дарил. Посадил его в кресло, стоящее в зале, и, крикнув Лимба, попросил его сесть в зайца. Тот с готовностью плюхнулся в игрушку.

– Не вылезать за пределы зайца, – приказал я. И Лимб исчез.

А ещё через некоторое время я позвонил Николаичу и минут десять с ним говорил на разные темы, зацепили даже женщин лёгкого поведения.

На следующий день я, как всегда, в половине девятого утра стоял на остановке. Подкатил микрик Сергея, и я, забравшись в машину, поздоровался с Семёнычем, который на радостях попытался оторвать мне руку. Ниночка, тоже находившаяся в салоне, по привычке послала мне воздушный поцелуй,

«Надо отговорить её от этой дурной привычки», – подумал я, с опаской поглядывая на Сергея.

Приехав на работу, я подождал, когда из микрика вылетит изрядно уменьшившийся Лимб, и вместе с ним направился в контору. Войдя в холл, попросил его посидеть и подождать, пока я его не позову, а сам направился к Николаичу.

У начальника в кабинете были гости, вернее, одна гостья – худощавая женщина примерно пятидесяти лет, сильно накрашенная, что всё равно не могло скрыть её возраст.

Женщина сидела напротив стола Николаича, вольготно развалившись в кресле, и явно чувствовала себя в своей тарелке. Хотя она, наверное, чувствует себя свободно в любой обстановке, профессия, так сказать, обязывает.

– Знакомьтесь, Александр Андреевич, это Анжела. Как ты и просил, а теперь давай твою идею, что ты задумал.

Анжела встала и, жеманясь, протянула мне руку так, как это делают леди, в ожидании того, что эту ручку сейчас поцелуют. Но я оказался махровой деревенщиной и только деликатно подержался за кончики её пальцев, после чего спросил:

– Скажите, пожалуйста, Анжела, вы сможете за солидное вознаграждение переспать с пожилым респектабельным мужчиной в очень приличной обстановке? Но будет одно условие: наши специалисты вас загримируют так, что вы будете похожи на другого человека.

– Легко, – явно рисуясь, ответила женщина, – я всё-таки профессионал, это моя работа.

– Отлично! Сейчас наши гримёры слегка над вами поработают. Посмотрим, что получится. А вот послезавтра вами займутся уже вплотную. Давайте пройдём в другой кабинет, там нам будет удобнее.

Мы с Анжелой вышли от начальника, и направились в кабинет, который нам заранее выделил Николаич. В импровизированной гримёрной, нас уже ждали Мария Николаевна, Светлана и Ниночка. Они с явным интересом общались с какой-то тумбой, имевшей массу выдвижных ящиков и ящичков.

– Какая прелесть, я всегда мечтала о такой штуке! – закудахтала Анжела и ткнула пальцем в тумбу.

– Садитесь, Анжела, – жестом пригласила её Светлана.

Женщина плюхнулась в кресло, ей сразу же на глаза положили какие-то круги, в уши затолкнули наушники, и после этого сразу начали водить чистыми кисточками по её лицу.

Я некоторое время понаблюдал за своими хихикающими коллегами, потом вышел в холл и, позвал Лимба. Когда мы вернулись, попросил его сесть в Анжелу. Лимб уселся в неё, повозился и исчез.

– А теперь, – попросил я, – ты должен быть похожим на эту девушку, максимально похожим, – и я ткнул пальцем в Ниночку.

Сначала ничего не происходило, но вот лицо Анжелы странным образом поплыло, исказилось, черты его размылись. Оно стало изменяться, и через пару минут, перед нами сидела точная копия Ниночки.

Сказать, что женщины были ошарашены, значит ничего не сказать! У Ниночки открылся рот, и я пальцем поднял ей нижнюю челюсть. А вы как думали! Просто я работаю волшебником! Если бы ещё Оксана была рядом.

А вот собственную «штукатурку» с физиономии Анжелы пришлось смывать, чтобы ничего не заподозрила.

Под слоем макияжа оказалась женщина с довольно посредственной внешностью. Но, к чести Анжелы, надо сказать, что фигура у неё была очень даже ничего, для её возраста, конечно. Ноги стройные, талия не расплывшаяся, с грудью, по всей вероятности, хирург поработал. Так что Борисычу сойдёт.

– Ну вот, сообщила Светлана лисичке, – через день, ты пойдёшь на свидание к Борисычу и будешь всю ночь его ублажать.

Ниночку передёрнуло. Тренировку мы закончили, и я эту заслуженную работницу постельного труда опять спровадил к Николаичу. В кабинете у начальства, с Анжелой была достигнута договорённость о том, что послезавтра утром за ней домой придёт машина, чтобы привезти её сюда. После чего ей вручили конверт, который она, томно глядя на Николаича, положила в свою сумочку.

Через день я вместе с Лимбом съездил за Анжелой, и мы на микрике поехали в снятую на пару часов квартиру, где нас ожидали ведьмы и рыжий образец. Лимб за пару минут слепил Ниночку, пообещав мне, что покинет её тело только тогда, когда я его позову.

Анжелу заранее проинструктировал Николаич, сделав упор на то, что она должна лежать как колода и не проявлять своего мастерства. И вообще должна быть очень стеснительной. Поэтому, когда дело дойдёт до интима, всё должно происходить без света, в темноте.

Когда клиент уедет, она, после звонка Николаича приедет сюда, где с неё снимут грим, так как сама она эту супер краску смыть не сможет. Потом Анжелу увезли в кафе, откуда её должен был забрать Олег Борисыч.

Я познакомился с этим Олегом Борисычем, когда он, перед тем как забрать Ниночку из кафе, приехал на часок к нам в контору. Вполне себе нормальный человек, видно, что умный, образованный, знает много, с ним интересно разговаривать. Если бы не эта его кобелиная страсть, он был бы вполне нормальным мужиком. Он, собственно, им и был!.. Кто нынче без греха?..

Наша авантюра прошла как надо. На следующий день, утром, приехал Олег Борисович и ушёл в научный отдел, где проработал вместе с Алексеем Геннадьевичем до обеда. Уехал он ни с кем не попрощавшись. После его отъезда нарисовалась Анжела, которую вызвал Николаич, и я освободил её от Лимба.

Николаич был доволен. Он сохранил всё! Своё место, финансирование, свою сотрудницу. Жизнь Борисыча, в конце концов – в общем, много чего. Ну а мне была премия, а радости не было.

Оксана перестала приезжать в контору, и я попробовал сам найти её в университете, и нашёл! Просто сидел на лавочке напротив входа с белыми розами в руках и ждал. Долго ждал, я готов был ждать сколько угодно, лишь бы в конце этого ожидания она подошла ко мне.

Когда Оксана вышла из дверей университета, я встал и пошёл ей навстречу. Но она, увидев меня, вдруг взяла под руку какого-то парня, с которым шла рядом, и они быстро прошли мимо. Она даже не повернула в мою сторону голову, просто короткий взгляд, взмах ресниц на меня и всё.

Я постоял несколько минут, голова была абсолютно пустая, потом подошёл к лавочке и осторожно положил на неё розы. Да. Действительно, всё…

Была уже поздняя весна, когда в один прекрасный день Николаич собственной персоной заявился к нам в комнату. Где, забрав тарелку с бутербродами, которые заботливо готовила Ниночка для своего Серёженьки, начал спокойно жевать их.

Ниночка от возмущения потеряла дар речи. Когда пришла в себя и по своему обыкновению хотела взвизгнуть, Николаич, ни слова не говоря, поднял вверх указательный палец, останавливая крикливую лисицу. После чего продолжил поедать бутеры.

Мы сразу же сообразили, что это неспроста, и терпеливо ждали, когда начальство соизволит откушать. Начальство откушало и сообщило, что оно переезжает в кабинет под номером один! Вернее, в кабинет с табличкой «директор». И оно, в смысле, начальство, готово великодушно и снисходительно выслушать наши льстивые поздравления. А поскольку начальство у нас невероятно демократичное и либеральное, то оно разрешает ручку ему не лобызать.

После этого успокоилась даже Ниночка, так как наша контора уже давно, не без тревоги ожидала нового назначения на это беспокойное место. И вот наконец свершилось! Назначили того, кого все и хотели.

Довольный Николай Николаич, с удовольствием выслушав наши подхалимские поздравления, сообщил, что намечается поездка в Аркаим. А поспособствовал этому как раз Олег Борисыч. Выбил командировку в это интересное место, поскольку у нас самый большой исследовательский отдел на данный момент.

Николаич посидел с нами ещё некоторое время, а потом, когда Сергей убежал по делам, сообщил радостную новость. Ниночка не понравилась Олегу Борисовичу.

– Он обозвал нашу Ниночку «стеснительным бревном», и сказал, что зря потратил на неё время и что она думает о себе больше, чем того стоит, – довольно прогудел Николаич. После чего величественно попрощался с нами и чуть ли не бегом убежал обустраивать своё новое рабочее место.

– Что за Аркаим? – как всегда, проявил я своё невежество, обратившись к Семёнычу, но тот ответить не успел.

– Предполагается, что Аркаим – это наше с вами место зарождения! Другими словами, наши предки, предположительно, Арии, основали здесь поселение, – заходя в комнату, ответила мне Мария Николаевна и, усевшись в кресло, продолжила:

– Это оборонительное поселение образовалось во втором тысячелетии до нашей эры на территории Челябинской области. Разумеется, современной Челябинской области. Обнаружено оно было в 1987-м году российскими археологами.

Жилые постройки, храм, обсерватория и всевозможные возведённые ими конструкции обозначают нашу Вселенную. Это говорит о том, что наши древние соплеменники неплохо изучили устройство космоса. И кроме того, крыши домов образовывали как бы верхнюю улицу, по которой можно было ездить даже верхом.

На территории Аркаима обнаружены сильные энергетические потоки, которые ученые связывают с тектоническим разломом земной коры. В этой аномальной зоне также обнаружены мощные электромагнитные импульсы.

Аркаим небольшой по своей площади. В округе находятся несколько гор, являющиеся также местами силы. Ну вот, это вкратце я узнала из интернета. А теперь ближе к делу.

Шариться по развалинам едут Гоша, Алексей Геннадьевич, Светлана, Александр Андреевич, и возглавлять вашу банду будет сам директор. Ну а я, грешная, останусь следить за порядком здесь. На этом всё. Выезжаете через два дня.

После работы я попросил Сергея высадить меня возле магазина и отправился затариваться продуктами. Неизвестно, на сколько мы уезжаем, а мою домашнюю компанию надо чем-то кормить.

Закупал крупы, макароны, консервы, всё то, что может долго хранится. Дома предоставил жильцам расталкивать продукты по местам под чутким руководством Повара. А сам, приняв душ, устроился перед телевизором посмотреть, что в мире делается.

В мире ничего нового не делалось. Балтийские соседки, чтобы уберечься от наших танков, срочно требуют деньги у своих хозяев на строительство забора из металлической сетки. Хозяева, понимая, что танки сеткой не удержишь, деньги всё-таки дают, дабы прекратить истерику.

Досмотрев новости, перебрался на кухню, где Повар как раз вытаскивал из духовки что-то аппетитно пахнущее.

– Что это?

– Биточки с сыром и грибным соусом, – вдыхая аромат над противнем, ответил Повар.

– Не томи! – возмутился я. – Издеваешься, да?

Повар быстренько, от греха подальше, поставил противень на стол. Я уселся поудобнее, взял вилку, сделал глубокий вдох и отключился от реальности. Ел, как всегда, прямо с противня, так вкуснее.

Ко мне присоединился только Котяра. Он отрастил себе длинный коготь, осторожно цеплял им биточек, а потом смешно на него дул, раздувая лохматые щёки. Остудив, осторожно откусывал понемногу и, не жуя, глотал.

– А где остальные? – спросил я удивлённо.

– А они нахватались так, кусками, на ногах, – беззаботно ответил Повар.

– Ну и ладно, – решил я, – не голодают и славно.



Глава 12 Аркаим



Через два дня я с Гошей уже сидел в купе спального вагона и ждал отправления. В другом, с удобством расположился сам начальник с Алексеем Геннадьевичем. Светлана пребывала в гордом одиночестве, так как Николаич выкупил три купе на шесть мест, чтобы к ней никто не смог присоседиться.

Состав тронулся плавно, я даже не заметил, как. Обратил внимание только тогда, когда увидел, что перрон вдруг начал движение и стал убегать всё быстрее и быстрее назад. Минут двадцать, состав медленно двигался в городских застройках. Наконец, выбрались на простор.

Скорость значительно увеличилась, стал явственнее слышен перестук колёс, и я поймал себя на мысли, что мне нравится ехать. Просто сидеть и бездумно смотреть на пробегающую за окном жизнь.

Не заметил, как заснул, сидя прямо возле окна, убаюканный движением поезда. Меня разбудил Гоша и предложил перекусить. Его мама собрала целую сумку. Он заявил, что нельзя обижать маму, все надо съесть, чтобы не пропало. Разумеется, я с радостью согласился. Такими делами всегда занимаюсь с удовольствием и с завидным усердием.

Ехали два дня, у Николаича всё это время была довольная физиономия, и тогда я понял, почему мы отправились не на самолёте. Он любил ездить поездом!

Еду заказывали в ресторане, каждый себе, когда хотел. Гоша смотрел на планшетнике фильмы, я читал или смотрел в окно. Ведьма либо спала, либо торчала в купе у Николаича. Я несколько раз заглядывал к ним, но они всё время что-то обсуждали.

В конце концов, наше безмятежно-купейное путешествие завершилось. Галдящей толпой выгрузились из вагона и, добравшись до стоянки такси, выбрали микроавтобус поприличнее. Потом катили на нём до конечного пункта ещё сто пятьдесят километров.

В нашем пункте назначения господствовала археология. Но нас ожидали как группу с исторического факультета из Сибирского университета. Кроме меня с Гошей, остальные, как историки, выглядели вполне солидно, но вот как археологи наша компания могла бы и проколоться. Поэтому предпочтение и было отдано исторической науке.

Мы остановились у какой-то конторы, собранной из щитов, на которой красовалась непонятная надпись «рук. раскоп». Алексей Геннадьевич и Николаич выбрались из машины, потоптались и, поняв, что к ним никто не выйдет, решили сами почтить своим присутствием непонятное строение.

Минут через десять они вышли в сопровождении молодого очкастого ботаника. Все трое уселись к нам в машину, и очкарик превратился в многорукую Шиву. Начал показывать этими своими руками сразу во все стороны, скороговоркой восторгаясь тому, что нам предстоит увидеть.

Ботаник, оказавшийся помощником руководителя раскопок, в конце концов, выполнил свою миссию. Он с горем пополам обнаружил и показал приготовленное специально для нашей бригады место.

Разгрузились быстро. Николаич взял у водителя микроавтобуса телефон на случай отъезда, и началось обустройство на новом месте. Мы с Гошей, как истинные рабочие, не имеющие специального образования, установили пожертвованную нам большую палатку. Возле неё воткнули ещё две наших и натянули между ними тент.

Получилось очень даже уютно. Три сибирских светила, похвалив наше усердие, ушли к своим головастым коллегам за знаниями. Ну а нам с Гошей ничего не оставалось, как отправиться осмотреть окрестности.

Вечерело, но несмотря на это, в неглубоких траншеях копошился археологический люд. Откопанный город оказался каким-то маленьким и невзрачным, другими словами, впечатления «Вау!» он на меня не произвёл. Археологи уже успели откопать остатки стен и, обозначить улицу, которая, по прямой пересекала обнаруженное поселение.

Мы с Гошей стояли над неглубоким раскопом и задумчиво разглядывали его, наконец, напарник с искренним недоумением проговорил:

– Знаешь, Сань, я что-то ничего не могу здесь понять. Какие-то канавы, камни, ямы. Что это вообще такое? Чего они все носятся с этим… непонятно чем?

– Я понимаю не больше твоего... – начал было я, но меня прервал раздавшийся за нашими спинами тоненький возмущённый голосок:

– Как это вам не понятно?.. Всё очень даже ясно!..

Мы разом обернулись и увидели невысокую девчушку с испачканной в земле симпатичной мордашкой. Она отвернулась от нас и показала рукой на длинный холм, обегающий раскоп по кругу.

– Это наружная стена, её высота, между прочим, доходила до восьми метров, а ширина – до пяти, вы представляете, это! – и она помахала перед лицом Гоши маленькой пятернёй. – А вот там, видите, её уже начали раскапывать, видны остатки брёвен. Они просто великолепно сохранились! – она рассказывала так увлечённо, была так по-детски непосредственна, что Гоша, видимо, забеспокоился насчёт её возраста и, не совсем корректно перебив, спросил:

– А вы, собственно, кто?

– Я учусь на археоло… –

– А на каком курсе? – опять бесцеремонно перебил её Гоша

– Уже на втором…

– Отлично!.. А как вас звать?

– Таня…

– Знаете, Таня, мои познания в археологии и истории пока не столь глубоки как Ваши, но эти науки мне очень и очень нравятся. Увидев вас, я, можно сказать, влюбился в археологию с первого взгляда! Вы не могли бы мне показать, что здесь самое интересное?

Девушка засмущалась, но отказать этому красавчику не смогла. В результате чего, наш пришлый кобель и местная Таня, ушли заниматься археологией. Посмотрев им в след, я вздохнул и, направился в свою палатку. Спать буду.

Вечером заявилась наша учёная братия. Оживлённо беседуя, эта троица, с завидной прожорливостью уговорила полведра гречневой каши с тушёнкой. Наевшись, Алексей Геннадьевич взахлёб начал рассказывать, как здесь интересно.

Но я не дал ему долго восторгаться и заявил, что больше не буду бегать полдня в поисках еды. Не получив пищу телесную, его учёные мозги долго на духовной пище не протянут. Услышав меня, Николай Николаевич куда-то убежал.

 Алексей Геннадьевич на мои угрозы не обратил ни малейшего внимания. Радостно потирая руки, рассказал, что в центре городища раскопали большой пирамидальный камень. На плоской вершине этого камня находится десятисантиметровое углубление, в которое, как они предполагают, укладывался кристалл Кайласа!

Шесть таких кристаллов обнаружили рядом с камнем. Найденные кристаллы синего цвета. Они своё отработали, так как все оказались треснуты. Тёмных кристаллов на данный момент не обнаружено.

Минут через двадцать прибежал Николаич и сообщил, что поставил нас на довольствие в одном из институтов, нехило оплатив им нашу прожорливость.

Я ещё некоторое время посидел с учёной братией, послушал их рассуждения, а потом пошёл в свою палатку. Разлёгся под тентом и стал смотреть на гору, находящуюся километрах в трёх от нашего лагеря. Я уже обратил внимание на то, что постоянно смотрю на эту гору. Что бы ни делал, чем бы ни занимался, а глаза, словно по собственной воле, косились на неё.

Вечером, когда стемнело, стало особенно видно, сколько здесь уже находится народу. Выяснилось, что у них тут имеется электроэнергия. Когда зажглись лампочки, стало казаться, что находишься в большом населённом пункте. Рядом с нами стояло множество палаток, больших и маленьких. Немного поодаль выстроились вагончики и щитовые домики, образовав целые улицы.

Вокруг стоял неимоверный гомон. Население стихийного городка перемещалось взад-вперёд, кто-то что-то кричал друг другу, где-то взахлёб смеялись. Сразу из нескольких мест слышались звуки гитары, визжали женщины, лаяли невесть откуда взявшиеся собаки.

Я немного поглазел на этот вечерний дурдом и, заполз в свою палатку спать. Гоши ещё не было, мне никто не мешал. Уснул быстро. Проснулся среди ночи оттого, что приснился странный сон.

Огромная пирамида, возле которой я стоял, вдруг раскололась надвое и из неё вырывался мощный луч синего света. Он поднялся в небо, а затем распался на яркие звёзды, которые начали падать прямо на меня. Сначала я с лёгкостью уклонялся от этих звёзд, но их становилось всё больше и больше. Они увеличились в размерах и просто стали меня засыпать.

 Когда их навалило до подбородка, я испугался, что, меня скроет с головой.  Стараясь вырваться из этой звёздной ловушки, я изо всех сил рванулся и… проснулся. Сон был настолько реалистичным, что я ещё некоторое время не мог понять, что со мной произошло.

Вылез из палатки и, с удовольствием вдохнул прохладный, насыщенный запахами трав воздух. Постоял в вечерней прохладе и, успокоившись, опять забрался спать. На этот раз спал спокойно, без сновидений.

Проснулся утром оттого, что кто-то шарился в нашей палатке и сопел. Открыл глаза и, не удивившись тому, что это заявился Гоша, пожелал его довольной физиономии спокойной ночи. А когда он с явным удовольствием выполнил это моё пожелание и захрапел, я выбрался наружу и пошёл умываться.

До обеда таскался по раскопам за Светланой, решающей всякие наши дела. Следуя за ней, несколько раз с удивлением обнаруживал, что меня кто-то разглядывает. Смотрели, может быть, даже и не на меня, просто я попадал в поле зрения. Опасности не чувствовал, но такое внимание мне не понравилось.

Мы уже двое суток занимались археологией, пока я, не увидел того, в чьё поле зрения попадал. Мы с Николаичем шёл по палаточному городку в сторону «рукраскопа», когда я в очередной раз почувствовал, на себе взгляд. На этот раз взгляд был внимательный, и рассматривали именно мою персону.

Это мне понравилось ещё меньше, и я шёпотом попросил начальника завернуть за ближайшей палаткой. Стоит ли говорить, что, постояв некоторое время за углом, я быстро вышел из-за палатки и чуть не врезался в незнакомого мужика. Он замер на несколько секунд, разглядывая меня, а затем развернулся и быстро пошёл в обратную сторону.

– Всеслав объявился… – предупредил я начальника.

Николаич ничего не ответил, только молча кивнул. Он услышал.

Вечером, когда все собрались за ужином, Николай Николаич попросил меня описать Всеслава. Что я и сделал, особо выделив глаза, о которых мы уже были наслышаны.

На следующий день я, Гоша и Таня собрались пойти на место раскопок –девушке не терпелось показать своему любителю истории найденную ими печь для выплавки бронзы. Наш кобель тут же выразил радостный энтузиазм от предстоящего посещения невероятно интересного места. Однако когда он проходил вслед за своей студенткой мимо меня, он приложил ладонь к горлу, вывалил язык и закатил глаза. Красноречиво демонстрируя своё отношение к археологии вообще и к выплавке бронзы в частности.

Наша троица не торопясь брела между каких-то ям, пока, в конце концов, проходя мимо какой-то траншеи, я не остановился. Мне просто неохота было отсюда уходить. Постоял немного, внимательно разглядывая эту яму, скинул в неё несколько камешков, а потом и сам в неё спрыгнул.

– Таня! – заорал я. – А что это за яма?

– Это не яма, – назидательно ответила девушка, – это учебный раскоп! Место для тренировки новичков. Здесь учат, как работать и как использовать специальный инструмент, чтобы не повредить находки. Что-то вроде учебного класса, – ответила девушка, вернувшись к траншее, в которой я стоял.

– А мне можно здесь потренироваться?

– Конечно, это всем разрешено, но вам должен кто-то показать, как правильно надо использовать инструмент, он, кстати, вон там, под навесом. И она махнула рукой куда-то в сторону.

– Сначала попробую сам, простой лопатой. А вы идите, идите, занимайтесь своей археологией, на меня внимания не обращайте.

Я выбрался из ямы, огляделся и действительно увидел метрах в двадцати навес из брезента. Под навесом стояли столы с разложенными на них всевозможными лопатками, кисточками, молотками, палочками и другими, вообще не понятными мне предметами. Слава богу, простые лопаты тоже были в наличии.

Таня с Гошей уже ушли, и я, выбрав штыковую лопату, опять спрыгнул в облюбованную мной траншею. Выглянул из неё, воровато огляделся и, поняв, что рядом никого нет, приступил к делу.

Я знал, что с ума не сошёл, и нахожусь в здравом рассудке и, твёрдой памяти. Но вместе с тем мне, как дурачку, не хотелось вылезать из этой ямы. Мне было хорошо в ней.

Я медленно шёл по учебному раскопу и чувствовал, как тело буквально наполняется какой-то энергией, похожей на ту, которую я получал от дерева. Но эта была более мощной, насыщенной, и я вдруг понял, что довольный улыбаюсь.

Определить, где надо копать, особого труда не составило – как только я удалялся от намеченного мной места, ощущение удовольствия постепенно пропадало. Наметив прямо на вертикальной стене траншеи квадрат размером метр на метр, начал копать.

Почва была мягкая, нетяжёлая, и я быстро углубился в стену сантиметров на сорок. Когда лопата задела что-то твёрдое, отложил лопату, и начал осторожно выгребать землю руками. Через несколько минут, докопался до небольшого ящичка.

Дальше работа пошла быстрее, и скоро я уже полностью откопал стоящий на камне ящик. Часть этого камня была видна в раскопанной мной нише.

– И чем, интересно, вы тут занимаетесь, молодой человек – один, без наставника? – послышался откуда-то сверху старческий голос.

Я поднял глаза и увидел маленького, усатого старичка. Он внимательно смотрел на меня умненькими глазками, увеличенными стёклами очков до карикатурного размера. Одет он был примечательно: красная футболка с лаконичной надписью на груди «папа», широкие, цвета хаки шорты, из которых забавно торчали тонкие ножки, обутые в высокие берцы.   

Я очень уважаю старость, и, если бы старичок не шмыгнул носом и не начал смешно трясти ногой, пытаясь стряхнуть с высокого ботинка землю, видит Бог, я бы не засмеялся! Но старичок это сделал! А мне и так в этой яме было хорошо, а тут ещё такое чудо.

В общем, я сидел на куче земли, которую выбрал из ниши, смотрел вверх и смеялся. А потом я увидел, как этот старый человек, открыв рот, возмущённо смотрит на меня и не может произнести ни слова. Этот маленький старый человек выглядел таким беспомощным и беззащитным, что мне стало стыдно.

Кто я собственно такой, чтобы смеяться над внешним видом людей? Что я совершил в жизни? Как я сам-то буду выглядеть в старости? И что я буду делать, если какой-нибудь здоровый балбес, будет смеяться надо мной? Просто так смеяться, без всяких, на мой взгляд, причин? И я заткнулся.

– Простите меня, я просто глупец. Необразованный, бестолковый человек, – извинился я перед старичком, – а здесь я тренирую лопатой руки, а то с непривычки устают быстро.

Дедок успокоился и даже улыбнулся мне. Мне!.. Тому самому балбесу, который над ним смеялся. Это почему-то особенно задело.

– Ничего страшного, молодой человек, бывает! И ничего с этим не поделаешь. И поверьте мне, это очень хорошо, если ты в старости вызываешь у людей улыбку. Страшно, друг мой, тогда, когда кроме жалости к тебе уже ничего и не испытывают.

Поэтому, юноша, как можно дольше оставайтесь молодым и энергичным. Хотя, таких как вы, чаще всего и ожидают всевозможные опасности. Да-да, молодой человек, именно так, именно так. Опасности!..

И старичок, покивав сам себе головой, и, видимо, уже забыв про меня, пошёл себе дальше. Я встал со своей кучи и выглянул из ямы, чтобы увидеть, как этот человечек, смешно подпрыгивая, идёт по пыльной тропинке и что-то сам себе машет рукой.

Ощущение стыда не проходило. Этот дедок ничего такого не сказал, но у меня было чувство, словно меня повозили мордой по земле. Я тяжело вздохнул и посмотрел в сторону выкопанной ниши, куда впопыхах засунул ящик, спасая его от глаз нежелательного гостя. А когда опять перевёл взгляд на идущего по тропинке старичка, моя рука непроизвольно дёрнулась, чтобы осенить себя крестным знамением.

На первый взгляд вроде всё было по-прежнему. Была тропинка, по ней шёл человечек, всё было нормально. Ненормальным было то, что руки человечка отделились от туловища и теперь находились от него на некотором расстоянии, а человечек продолжал идти и размахивать ими.

Я самым натуральным образом протёр глаза и, к своему ужасу, увидел, что и ноги у него теперь уже болтались отдельно от тела. В замешательстве потряс головой, и на тебе! Голова старичка тоже отделилась от тела. А он продолжал идти, смешно дрыгая ногами и размахивая болтающимися рядом с телом руками.

Ступор у меня не проходил, и я продолжал тупо смотреть, как ноги старичка, в конце концов, развернулись назад коленями, запутались между собой и упали на землю. Тело ещё некоторое время продолжало болтаться возле ног, но и оно упало, прихватив с собой руки и голову.

Я опять шмякнулся задним местом на кучу. В голове вяло ворочалась только одна мысль:

«Этого не может быть, потому что не может быть никогда!»

Но это было, и пока я не вспомнил своего Повара с его отделяющимися от тела конечностями, продолжал сидеть, бездумно таращась на свою находку.

Перед тем как выбраться из траншеи, закидал нишу грунтом. Завернул ящичек в куртку и, постоянно оглядываясь, направился к своей палатке. Проходя мимо того места, где завалился старичок и где не осталось ничего: ни очков, ни одежды, опять чуть было не перекрестился и, чертыхнувшись, ускорил шаг.

Разумеется, мне было известно о том, что всё, находящееся в недрах, принадлежит государству. В том числе и клады. Хотя, с кладами было более демократично. Нашедшему клад, государство выделяло некоторую часть стоимости найденного. Но я свои сокровища отдавать не собирался и, понимая, что совершаю преступление, закрылся в палатке. Убедился, что нежелательные глаза отсутствуют, и, соблюдая максимальную аккуратность, тряпочкой, очистил свою добычу от остатков земли.

Отполированная поверхность ящика была покрыта какими-то надписями, и, что странно, он не выглядел древним. Честно говоря, мне показалось, что это новодел. Я даже на пару минут расстроился. Но, здраво рассудив, что если этому Аркаиму фигова туча лет, то ящику наверняка тоже. Не на поверхности же я его нашёл!

Открывать его не стал, памятуя, как Светлана говорила, что убитая ведьма поставила защиту на сундук с книгами. Придёт, сама пускай с ним разбирается. А я подожду, от греха подальше.

После обеда, позвав всю компанию в свою палатку, представил на их суд найденный ящик, сообщив, где и как я его обнаружил.

Сказать, что учёная братия очень удивилась, значит, промолчать и не сказать ничего. Алексей Геннадьевич, увидев мою находку, уронил очки, а когда их нашли и вернули учёному, он кинулся к ящику. Но Светлана совершенно безжалостно остановила его. Велела Гоше удерживать учёного на расстоянии от находки, пока она не проверит, есть на ней защита или нет.

Защита была, и очень неприятная! Ведьма сказала, что снять её не может, не знает, как. Но, даже если бы и знала, всё равно не смогла бы, сил бы не хватило. Она поставила ящик в сумку и отнесла его от палатки подальше, отошла в сторонку и, взмахом руки открыла его. Из сумки вырвалось желто-зелёное облако, которое было развеяно ещё одним взмахом её руки.

Когда ящик опять занесли в палатку, я увидел, что в нем лежали шесть небесно-голубых кристаллов Кайласа. Складывалось впечатление, что они искрились от насыщенности цветом. Они лежали каждый в своём углублении, выполненном точно по их форме. Два кристалла были просто синими с продольной трещиной, ещё два углубления пустовали.

– Два кристалла уже использовали, это понятно, – сказал я, налюбовавшись на свою находку, – но почему шкатулка выглядит как новая, если ей тысячи лет?

– А потому, что часть знаков, которые я смогла разобрать, обеспечивали шкатулке эту сохранность! – ответила ведьма, не отрывая взгляда от камней, а потом, как будто стряхнув с себя оцепенение, стремительно вышла из палатки.

Вечером, когда стемнело, я выкопал яму под тентом между палатками и опустил в неё ящик с кристаллами, потом опять засыпал. Ведьма обеспечила его своей защитой, предупредив нас о том, что прикасаться к нему небезопасно.

Похоронив шкатулку, я зашёл к Светлане в палатку и напрямую спросил:

– Ты нервничаешь. Что-то случилось?

– Пока нет, – прикусила губу Светлана, – но, может случиться, предчувствие нехорошее.

– Но ведь может и не случиться?

– Может, – улыбнулась ведьма, и спросила:

– Ты ведь что-то хотел узнать?

– А почему ты не спрашиваешь, как я нашёл кристаллы?

– Потому что я знаю, как ты их нашёл. Ты их почувствовал.

– А ты разве их не чувствуешь?

– Нет. Я чувствую только места выхода силы.

На следующее утро я сообщил, что собираюсь навестить гору, которая не даёт мне покоя. Это услышала Татьяна, которая пила с нами чай, удобно устроившись на коленях у своего красавчика-оборотня.

–…Лысая гора, или Шаманка, она имела сакральное значение для жителей Аркаима и является местом выхода силы! Посещая гору, некоторые люди испытывают странные ощущения, у них учащается сердцебиение, изменяется температура тела и даже появляются галлюцинации. На одном из её склонов камнями выложена спираль, которая… – я не дал ей договорить, так как уже знал: если Гошина подруга пошла вразнос, её уже не остановить. Поэтом подмигнул оборотню, и он, подхватив взвизгнувшую девушку на руки, вытащил её из-под навеса.

День выдался нежарким, с утра стояла приятная прохлада, и я, решив прогуляться, пошёл к горе пешком. Минут через пять меня догнала Светлана и заявила, что тоже хочет посмотреть на этот бугор. До горы мы добрались минут за сорок, в связи с ранним временем кроме нас на дороге никого не было.

Вернее будет сказать, не на дороге, а на накатанном направлении. По этой степи можно было ехать в любую сторону, не опасаясь, что под колёса попадёт какая-нибудь неприятность. Когда подошли к горе ближе, то увидели, что на её склоне, действительно, камнями выложена спираль, по кругам которой уже ходили несколько человек. Ни я, ни Светлана бродить кругами не стали, а прямо через спираль пошли к вершине. Благо с этой стороны склон был некрутой.

Я почувствовал, что на этой Шаманке что-то есть, ещё тогда, когда мы находились на полпути к ней, мне уже было знакомо это ощущение. Помню его по ведьминому камню, и это чувство усиливалось по мере того, как мы приближались к горе.

Светлана поднялась на вершину первая. Когда я добрался до неё и встал рядом, она уже разглядывала что-то с другой стороны Лысой горы. Я посмотрел в ту же сторону и медленно опустился на какой-то большой камень, очень кстати подвернувшийся мне под заднее место.

С другой стороны горы, примерно в километре от неё протекала небольшая речка. Но самое невероятное было то, что всё пространство от подножия Шаманки до реки, и даже за рекой, было заполнено уже изменившимися духами!

Они были везде: на земле, над землёй, над водой – их было невероятное множество! Бесформенные, большие и маленькие. Некоторые медленно перемещались с места на место, некоторые не двигались. Самое шокирующее было то, что прямо через них проезжала машина и, проходили люди. Даже лодка проплывала, и никто ничего не знал, не видел, не чувствовал!

 Я в каком-то оцепенении сидел и смотрел на них, пока не понял, что меня трясут за плечи.

– Что с тобой? Ты вдруг замер и перестал моргать, только глазами водил.

– Там изменившиеся духи, их тысячи, – и я пальцем показал, где они находятся.

Ведьма посмотрела и, покачала головой.

– Я ничего не вижу.

– А вот сейчас и проверим!.. – пришла мне в голову мысль, и, взяв Светлану за руку, я начал спускаться к реке. С этой стороны уклон оказался круче и каменистей, но среди камней были проложены тропинки, и мы спускались достаточно быстро.

Добравшись до подножия горы, я, выпустил Светланину руку, и прошёл ещё немного вперёд. Духи заметили нас. Сначала замерли, а потом медленно приблизились. Они смотрели на меня, я чувствовал это.

Светлана молча стояла рядом и тоже смотрела на меня, но, в отличие от духов, сочувственно, наверное, решила, что я спятил. Я её, в принципе, понимал – столько духов не могло быть в одном месте, и никогда нигде не было.

То, что я сейчас видел, это вообще было невозможное явление, такого не могло быть! Самое большое количество, которое она видела – шесть, в собственном научном отделе. Да и то из них она видела только, по-моему, трёх или четырёх. Остальных видели другие.

– Покажитесь, кто слышит меня, – распорядился я и удивился: а почему они, собственно, должны меня слушать? Это не мои домашние обитатели.

Но они послушались. Для меня ничего не изменилось, а вот ведьма, взвизгнув, одним махом оказалась на средине горы.

– Всё, прячьтесь, – опять скомандовал я и полез к ведьме.

– Это невероятно!.. Невозможно!.. Для чего они тут все собрались? Когда они собрались? Чего они ждут? Что теперь будет? Что им вообще тут надо? – как в трансе, повторяла Светлана, и теперь уже мне пришлось её трясти, чтобы очухалась.

Уговаривать её уйти подальше от этого сборища мне не пришлось. Ведьма сама ускакала на вершину, где уселась на камень и заплакала. Я ей не мешал, пускай переварит это самостоятельно, нервная система крепче будет. Заметив, что она наконец-то успокоилась, я подошёл к конусообразному камню, выступающему из грунта примерно на метр, и спросил:

– Это ведь то, о чём я думаю?

– Да, это точно такой же камень, как и тот, что обнаружили в городище, – всхлипнув, ответила ведьма, – только этот гораздо больше.

Я подошёл, уселся на него и закрыл глаза: да, энергию я чувствовал, это было приятно. Не знаю откуда, но я уже знал, что место под кристалл Кайласа в этом камне тоже есть. С сожалением слез с камня и ножом начал очищать углубление под кристалл. Очистил тщательно, даже пыль выдул.

– Зачем? – удивлённо спросила Светлана.

– Есть одна идейка. Расскажу вечером.

Всю дорогу до палаток Светлана держала меня за руку, постоянно оглядывалась назад и вздрагивала. Да, если бы это были взбесившиеся духи, это было бы, наверное, действительно страшно. От одного-то проблем выше крыши, а тут… поневоле начнёшь трястись.

Вечером дали своим коллегам спокойно поужинать, после чего, вывалили на них кошмарную новость. После чего, Светлане пришлось приложить усилия, чтобы вывести их из шокового состояния. Мне же пришлось уговаривать Гошу не убегать, так как духи не пересекают условную черту за горой.

Когда вся компания успокоилась, Светлана предложила мне озвучить обещанную идею.

– Хорошо, докладываю, – решительно начал я, – моя идея состоит в том, что я, а вместе со мной и вы, оказались здесь неслучайно. Не по прихоти Олега Борисовича. Да и сам этот любитель поношенных женщин неслучайно увидел раздетой Ниночку и возжелал её. А потом в качестве благодарности направил нас в Аркаим.

Неслучайно я могу видеть всех духов! Неслучайно они меня слушаются. Не просто так, мне дано чувствовать кристаллы Кайласа на расстоянии. И вообще, все эти навыки я приобрёл не с бухты-барахты. Не спроста именно в это время и в этом месте, собрались тысячи изменённых духов! Собрались именно там, где находится самый мощный камень, с помощью которого можно активировать кристалл. Они ждут!.. Если вы соберёте всё это в кучу, вы поймёте, чего они ждут.

Выслушав меня, Алексей Геннадьевич снял очки и начал протирать их. Светлана, Николаич и Гоша выжидательно уставились на учёного, Гоша так даже рот приоткрыл. Ну а мне, можно сказать, было неинтересно, я ответ знал.

– Ну, это просто и очевидно! – развёл он руками. – Они ждут, когда кто-то на горе запустит кристалл жизни.

Вы правы, этот камень больше и выход энергии через него гораздо мощнее, чем в городище. Это зафиксировано технически, так сказать.

– Ну а кто всё это замутил-то? – спросил Гоша.

– Жизнь, судьба, Земля. Назовите, как хотите, не ошибётесь, – учёный улыбнулся и опять водрузил очки на место.

– А они не свихнутся, как леший? – с опаской спросил Гоша.

 Алесей Геннадьевич с укоризной посмотрел на оборотня.

– Нет, друг мой, не свихнутся, направленность у этих кристаллов другая.

– А если использовать кристалл смерти? – не унимался Гоша.

– Знаете, молодой человек, я очень надеюсь, что такого никогда не произойдёт! Я даже представить боюсь, в каких разумных монстров могут переродиться духи. И каких бед, они потом могут наворотить.

Леший, разум потерял оттого, что на него какое-то время воздействовала сила кристалла. Сила несоизмеримо более слабая, чем та, что мы имеем здесь. Единственная надежда на то, что никто никогда не в состоянии будет собрать в одном месте такое количество начавших изменения духов.

Когда учёный замолчал, все уставились на Николаича, ожидая начальственного вердикта. Тот долго не думал, посмотрел на Светлану и разрешил.

– Достань один кристалл, попробуем, мне тоже интересно, что из всего этого получится. Хуже духам от этого точно не будет.

– Простите великодушно, но кого вы назначите исполнителем этого захватывающего действа? – спросил Алексей Геннадьевич, опять снимая очки и тыча их душками в сторону Николаича.

– Не знаю, сейчас добровольца найдём. Добровольцы есть? – уставился он на нас. И не успел никто и рта открыть, как он сам себе и ответил:

– Есть. Я сам и пойду, мне тоже интересно.

– А почему сразу вы? – возмутился Гоша. – Я тоже хочу!..

– Гоша. Там тысячи этих… они будут рядом с тобой, прямо под горой, – начал я отговаривать приятеля.

– Поэтому я и должен идти, а то я недавно так струхнул, что если через себя не переступлю, то всегда их и буду бояться.

– Хорошо, уговорил… – отказался Николаич от своей добровольной миссии, – у тебя причина весомее. Героем назначаешься ты.

– Я тут послушал вашу интересную дискуссию, и мне пришла в голову интересная мысль, – вдруг сказал Алексей Геннадьевич, – мне кажется, зря вы назначаете исполнителя этой роли! Ничего у вашего назначенца не получится...

– Почему это?.. – удивилась Светлана.

– Потому что эту роль должен играть тот, кому она и была предназначена, – и он посмотрел на меня.

– Объясните…

– По какой-нибудь причине, кто-то другой не сможет соединить кристалл и камень. Какая это будет причина, я не знаю. Но не сможет!.. Я, конечно, уверен в этом не на сто процентов, но на девяносто пять точно, – Алексей Геннадьевич задумался, походил по палатке и сказал то, чего мы никак не ожидали:

– Но, … честно говоря, мне бы хотелось посмотреть, что произойдет, если кристаллом воспользуется кто-то другой. Ну а Александр Андреевич, после того как мы облажаемся, потом всё доведёт до логического завершения. Вы ведь не против? – и учёный с надеждой уставился на меня, словно я мог отказать ему. Конечно, я был не против, что и подтвердил, кивнув Алексею Геннадьевичу.

На этом же сборище решили, что провернуть всё это нужно часов в девять вечера, когда все научные и околонаучные труженики уже в лагере. Работы к этому времени заканчиваются. Бродят только дикие туристы, но с этим явлением бороться нет никакой возможности

Поскольку времени до предстоящего мероприятия было предостаточно, каждый занялся своими делами: Гоша убежал к Танечке, я завалился под навес, Светлана читала, а начальство и Алексей Геннадьевич куда-то ушли.

Около восьми часов вечера, на уазике приехали Николаич с Алексеем Геннадьевичем. Начальник, радостно потирая руки сообщили, что на пару дней одолжили машину и до горы доберёмся с комфортом. Подождав ещё с часок, все загрузились в машину, и через десять минут, подняв пыль, остановились возле горы.

Выбравшись из машины, обступили оборотня со всех сторон, словно отрезая ему дорогу к вершине горы.

– Не передумал? – спросила Светлана у Гоши.

– Нет… пойду…

– Ну давай… удачи! – напутствовала ведьма и протянула оборотню кристалл. Тот натянуто улыбнулся, взял кристалл в руку и быстро начал подъем в гору. Мы стояли у подножия Шаманки, можно сказать, плечом к плечу и смотрели, как Гоша ловко забирается по склону. Вот он добрался до лабиринта, и так же как мы со Светланой, полез напрямую через спирали.

Но добраться ему было суждено только до её центра. Он вдруг остановился, и начал озираться, словно забыл, в какую сторону надо идти. Постоял в нерешительности, а затем сел на землю и опустил голову. Через пять минут мы уже были возле Гоши, и только учёный пыхтел где-то там, внизу.

Оборотень сидел на заднем месте и опирался на руку, в которой был зажат кристалл. Всё было предельно ясно даже для меня, и поэтому я заорал:

 – Никому кристалл не трогать.

И сам вывернул его из Гошиных пальцев. Оборотень ожил буквально на глазах, поднял голову, и, с удивлением глядя на нас, спросил:

– Вы чего здесь? Вы же должны ждать там! – и он мотнул головой под гору, туда, где стояла наша машина.

–Ты как себя чувствуешь? – спросила Светлана и провела над Гошиной головой рукой.

– Сейчас отлично.

– А раньше…

– Всё было нормально, лез в гору, страшновато было, конечно, а потом, я, наверное, уснул… А когда открыл глаза, вы уже были рядом.

– И всё? Ничего больше не помнишь?

– Ничего… Странно всё это как-то…

– Ну вот…что и требовалось доказать! – послышался запыхавшийся голос учёного, который наконец то добрался до нас и сейчас стоял двумя метрами ниже, упёршись руками в колени и тяжело дыша.

– Надеюсь, с молодым человеком всё в порядке?

– Да… спасибо, со мной всё нормально.

– А что, собственно, произошло? – спросил учёный, с любопытством уставившись на Гошу.

– Я не знаю, настроение было отличное, самочувствие прекрасное, а потом мне показалось, что я уснул. Я почувствовал, что очень хочу спать, остановился… И потом всё.... Уснул.

– Да, конечно, ваши страхи способствовали выработки адреналина, отсюда и настроение, – пробормотал Алексей Геннадьевич, – а вот то, что вы не знаете, что с вами произошло – это нормально.

И я этого не знаю, и никто не знает. И вполне возможно, что мы никогда не сможем познать эти силы... – И Алексей Геннадьевич, облегчённо вздохнув, уселся на один из камней, которыми был выложен лабиринт.

– И что, кроме меня, нет другой возможности доставить кристалл на вершину?

– Ну что вы, Александр Андреевич. Конечно же, есть. Можно, например, привязать кристалл к верёвке и тащить его волоком наверх, или нести, не прикасаясь к нему. Но боюсь, что в таком случае камень попросту потеряет свои свойства – разрядится и разрушится. Но, у нас, к счастью, есть запас камней. Поэтому, мы вполне можем воплотить в жизнь идею с верёвкой.

 

– Нет. Ничего мы не будем воплощать! Если он разрядится, получится, что мы сами засунули драгоценность псу под хвост, – запретил эксперимент Николаич, внимательно выслушав учёного, – а ты, – мотнул он в мою сторону головой, – давай вместе с кристаллом наверх. Заканчивать надо. И это… поосторожней там! – проявил прямо-таки отеческую заботу начальник.

– Позвольте ещё момент, – сказал Алексей Геннадьевич, – я категорически не советую кому-либо идти вместе с Александром. Это его дело. Только его. И неизвестно, что может произойти с другим человеком.

Учёный с кряхтением поднялся, потянулся и, указав рукой на вершину горы, спросил:

– Как вы думаете, почему все эти люди покидают вершину? А ведь они шли туда ночевать! Каждую день, десяток людей остаются на этой сакральной вершине ради того, чтобы встретить рассвет. Они находятся там в ожидании чуда.

Я обернулся и увидел, как двенадцать человек, мужчин и женщин, спускались с вершины. Некоторые из них, о чём-то оживлённо переговаривались между собой. Почти у всех к рюкзакам были приторочены спальные мешки.

– У них у всех вдруг возникли какие-то дела, проявились какие-то страхи, внезапно ухудшилось самочувствие. Да мало ли что им почудилось! Что-то заставило их покинуть вершину, значит, там никого не должно быть, – после этих слов Алексей Геннадьевич осторожно пошёл вниз.

Потом обернулся к нам и сказал:

– Я настоятельно рекомендую вам спуститься, от греха, знаете ли, подальше... Всё может быть…

В отличие от Гоши, я поднимался не торопясь, настроение было прекрасное. Я чувствовал эту гору, ощущал, как откуда-то снизу поднимается что-то древнее и мощное. Мне показалось, что я могу увидеть эту силу. Но сколько бы я ни напрягал глаза всматриваясь в близкую вершину, ничего разглядеть не смог. Только дрожал и преломлялся в тёплых потоках воздух, поднимаясь над горой.

Когда добрался до макушки, здесь уже никого не было. Воровато оглянувшись, подошёл к камню и уселся на него, а потом, глупо улыбаясь, закрыл глаза. Через пару минут встал и, полной грудью вдохнул густой, наполненный полынным запахом воздух.

Как же всё-таки здесь здорово. Когда мы были на вершине со Светланой, тоже было хорошо и приятно, но так, как сейчас, не «плющило». А с другой стороны, у нас с собой и кристалла не было.

Пора начинать, и я, подойдя к краю вершины со стороны ожидавших духов, посмотрел вниз. У них произошли изменения, на этот раз они плотно сбились к подножию горы и сплошной пеленой покрывали всё пространство до реки. Они ждали меня. Ждут того, что я должен сделать.

Я вернулся к камню, опустился перед ним на колени и положил кристалл на его вершину рядом с предназначенным для него углублением. И почувствовал, как мир изменился. Он начал сжиматься вокруг горы. Одновременно с этим снизу – из земли, сверху – с начинающего темнеть неба, со всех сторон из степи накатился и накрыл вершину горы мощный, протяжный звук: «ОМ-ММ-М!»

Этот звук повторялся и повторялся. Он безжалостно давил на мозг и сжимал его так, что моя бедная голова стала склоняться под этим давлением.

 Я не выдержал, взял кристалл и, поняв, что не смогу встать на ноги, на карачках отполз от камня. Звук исчез. Вокруг стояла тишина, только ветер тихонько, на пределе слышимости посвистывал в разбросанных повсюду камнях. Постоял некоторое время, переводя дух, потом опять подошёл к камню, и снова опустился на колени.

Пока ничего, тихо. Но стоило мне поднести руку с зажатым в ней кристаллом к камню, как на меня вновь обрушился этот звук, и пока мне вновь не «придавило» голову, я вложил кристалл в углубление на поверхности камня.

Кристалл вошёл идеально, я даже испугался, как я его буду вытаскивать, зазоров не было. Звук «ОМ-М-М» исчез, и теперь я уже не слышал ничего, стояла совершенная, первозданная тишина.

Что должно произойти, я не знал, поэтому, опасливо отошёл на пару метров от камня. Несколько минут ничего не происходило. Но вот внутри кристалла появилась яркая точка, она становилась больше и ярче, и, наконец, он весь начал светиться голубым светом. Свечение становилось всё интенсивнее, как будто кто-то невидимый добавлял и добавлял яркости. И, словно решив поддержать кристалл, начал светиться и сам камень.

Через несколько минут на поверхности остался только светящийся голубоватым светом конус камня, на вершине которого яркой звездой сиял кристалл. Прошло ещё несколько минут, и я с изумлением увидел, как прямо из камня поднимается голубой столб света.

Светящаяся колонна поднялся вверх метров на тридцать, и мне пришлось задрать голову разглядывая её. Только сейчас я почувствовал, как слегка вибрирует и издаёт легкое гудение вся гора. И вдруг камень погас, перестал светиться, и тогда, словно лишившись поддержки, колонна света начала медленно падать.

Я закрыл глаза и через несколько секунд почувствовал, как этот свет обрушился на меня. Он заполнил меня всего, каждую клетку моего тела, каждый атом, он высветил каждую мою мысль и очистил разум.

Мне казалось, что этим светлым потоком из меня вымывается всё негативное и страшное, что я успел накопить за свои недолгие прожитые годы. Я не знаю, что может быть лучше этого. Это было счастьем в чистейшем виде! Счастьем, которое можно было потрогать и ощутить на человеческом, физическом уровне.

Когда это ощущение схлынуло, я открыл глаза и, подойдя к краю вершины, увидел, как поток голубого света катится вниз, прямо на ожидающих внизу духов.

Вот он достиг их, захлестнул и покатился по ним, разрастаясь и захватывая всё большее и большее пространство. Как завороженный, я смотрел на то, как этот искрящийся свет накрывает духов, словно невероятных размеров одеяло!

Когда призраки получили то, ради чего они собрались, вся их масса разом пришла в движение, и они начали быстро расплываться в разные стороны. Минут через пятнадцать внизу уже никого не было, кроме небольшого комочка, который почему-то привлёк мое внимание.

Даже, наверное, не так: я сначала не видел его, но я знал, что он там есть, и мне совершенно необходимо было его забрать. Я позвонил Гоше и попросил, чтобы они подъехали с другой стороны горы. Потом забрал использованный кристалл и, внимательно осмотрел вершину. Всё было как прежде, как будто ничего и не происходило.

«Ну вот, вроде закончил. Здесь я натворил уже всё, что смог, значит, пора!» – и начал спускаться вниз по уже известной мне тропинке.

То, что я должен был забрать, оказалось небольшим духом величиной с футбольный мяч, которого я обнаружил за большим валуном. Когда я подошёл к нему, он взмыл в воздух и завис напротив моего лица. Я протянул к нему руки, и он, опустившись в мои ладони, замер. Ясно, значит, поедет со мной.

Когда подъехали мои коллеги, я подробно и в красках описал, что видел, слышал и чувствовал. Больше всего Алексея Геннадьевича поразил звук, который меня чуть не оглушил. Сами они ничего не видели и не слышали.

Перед тем как загрузиться в машину, я попросил показаться маленького духа и сообщил, что он едет с нами. Никто против моего ручного подопечного не возражал. Когда вернулись к палаткам, я сообщил духу, что буду звать его Мелким.

По большому счёту, нам в этом месте уже было нечего делать, кроме Гоши, конечно. Однако Николаич решил ещё на пару дней задержаться ради Алексея Геннадьевича, ему жизненно необходимо было подтвердить какую-то свою научную мысль.

Ради этой своей мысли учёный собрался поехать ещё на одну гору, расположенную в противоположной стороне от Шаманки. Называлась она горой Разума, и до неё было значительно дальше. Он предложил мне составить ему компанию, и я, не раздумывая, согласился. Заняться мне было решительно нечем.

Выехали утром, сразу после завтрака. Поскольку компанию нам никто не захотел составить, поехали вдвоём. Мелкому же было всё равно куда, лишь бы со мной. У остальных нашлись дела – у кого научные, у кого хозяйственные, у кого кобелиные.

Алексей Геннадьевич вёл машину и, пока ехали, увлечённо рассказывал о том, что с древних времен люди поднимались на эту гору Разума в поисках истины и знаний. Считается, что она дарует ясность ума и просветление памяти, уверенность в себе и в свои силы.

В связи с этим ему очень хочется рассмотреть древние символы, выложенные камнями на склонах горы. Да и на самих камнях есть изображения, которые он должен сфотографировать.

Подъехав к разумной горе, оставили свой уазик на импровизированной стоянке. На ней уже стояли несколько автомобилей под присмотром волосатого молодого человека. Когда выгружались из машины, я ощутил странное чувство, что на меня опять кто-то смотрит.

Осторожно осмотрелся, но ничего подозрительного не обнаружил.

Поднявшись почти к вершине, на её склоне мы действительно нашли выложенные камнями знаки. И мало того, там же находился булыжник, у которого оказалась гладко срезана одна сторона, и на этом срезе было что-то изображено посредством тонких, выбитых в камне канавок.

– Это что за непонятная абстракция? – удивился я, – никак Дали с перепоя над бедным камнем извращался?

– Вы правы, Александр Андреевич, – улыбнулся учёный, – вы правы. Для нас это пока действительно непонятно. Но хочется верить, что это временно! Может быть, мы когда-нибудь и сможем узнать, что здесь изображено, и, возможно, нам даже посчастливится прочесть это.

Алексей Геннадьевич посмотрел мне в глаза и опять улыбнулся:

– А что касается творений великого Сальвадора, то они многое, очень многое объясняют, надо только научиться их читать. Да-да, молодой человек, смотреть и видеть мало, надо именно читать! В картинах великих мастеров заложены гигабайты информации.

Алексей Геннадьевич замолчал и опять уставился на меня. Но, видимо, поняв, что я своим неповоротливым разумом не могу не только угнаться, но даже заметить полёт его мысли, тяжело вздохнул.

– Судьба, можно сказать, на блюдечке нам преподносит ответы на массу вопросов, но мы не в состоянии прочесть эти ответы… и ещё долго будем… не в состоянии…

Алексей Геннадьевич привычно снял очки, прищурившись, посмотрел в степь и совершил кощунство! Опустил свой учёный зад ещё на один камень, на который были нанесены какие-то вертикальные полосы.

– Я вчера при помощи интернета освежил память касательно услышанных вами на горе звуков, похожих на звук «Ом». Так вот, был такой индийский учёный Шивананда Свами, наш, можно сказать, современник, умер в 1963году. Великий учитель йоги, мудрец, признанный святым.

Он утверждал, что большинство мантр и священных текстов начинаются со звука «ОМ», а веды провозглашают его источником происхождения всего творения.

Алексей Геннадьевич повозился на камне, устраиваясь поудобнее, и опять уставился в степь, я не торопил, спешить было некуда.

– Так вот… – продолжил учёный, – Свами Шивананда в своем труде «Медитация на ОМ» пишет следующее, я запомнил дословно: «…ОМ является всем. ОМ – это символ Бога. ОМ является вашим истинным именем. Слог ОМ вбирает в себя весь опыт, который человек получает в трех различных состояниях сознания. Слово ОМ является поддержкой всех миров. Слог ОМ стал основой проявления этой воспринимаемой чувствами вселенной. Весь Мир находит пристанище в слоге ОМ и в нем же исчезает. ОМ – это основа всей нашей жизни, мыслей, разума. Все различные слова, называющие объекты, соединяются в звуке ОМ. Весь проявленный мир вышел из слога ОМ, пребывает в нем и исчезает в нем».

– А откуда он взялся, этот звук, кто его придумал?

– Он не мог взяться откуда-то, он был изначально. А это значит, что и придумать его никто не мог. Этот звук – предтеча жизни, и, скорее всего, с этим звуком родилась не только наша планета, но и всё мироздание… Ну что же! – радостно потёр руки Алексей Геннадьевич. – Надо осмотреться внимательнее и запечатлеть, так сказать, увиденное. И он поднялся со своего разрисованного камня.

Алексей Геннадьевич остался осматривать найденные абстракции, а я полез на вершину, завидуя Мелкому, которому не надо топать ногами. До верха не долез, обошёл вершину по большому каменистому карнизу и оказался с другой стороны горы. В отличие от склона, где ковырялся учёный, этот склон был крутой, скалистый, с осыпями камней и каменной крошки.

Я выбрал камень поудобнее, уселся на него и стал бездумно смотреть вдаль. Картина открывалась красивая, недалеко от горы находился небольшой водоём, который огибала накатанная дорога, убегающая в степь. Вдалеке виднелась вершина ещё одной горы, которая называлась горой Любви. О ней нам радостно сообщила Таня, пытаясь уговорить Гошу отправиться с ней к этой горе.

Всё это плыло и искажалось в мареве горячего воздуха, поднимающегося от земли. Гора Любви в этом дрожании воздуха то отдалялась, то приближалась, и картинка получалась нереальной, зыбкой, завораживающей.

Не знаю, сколько времени я так просидел, пока не услышал:

– Здравствуйте, молодой человек, вы не будете возражать, если я прерву вашу медитацию?

Я уже понял, кому принадлежит этот голос, кстати, в этом голосе не было ничего неприятного, скорее даже наоборот, голос располагал к себе.

– Если я скажу, что возражаю, вас ведь это, Всеслав, не остановит, правда? – ответил я ехидно, не оборачиваясь посмотреть, с кем разговариваю.

Какой-либо опасности я не чувствовал, значит, против меня он ничего не замышлял, по крайней мере, в данный момент. Наверное, хочет договориться со мной о чем-то. Не просто так же он следил за мной и ко мне сюда забрался.

– Правда, не остановит! Вы сообразительный молодой человек, поэтому, я думаю, мы найдём общий язык, и вы вернёте мне то, что должно принадлежать мне.

– Благодарю за оценку моих умственных способностей, гора, знаете ли, наверное, повлияла. А что я, собственно, должен вам вернуть? Хоть убейте, не могу сообразить, и даже гора бессильна помочь мне в этом вопросе.

В это время на карниз из-за поворота выбрались ещё два человека: один, высокий мужчина лет тридцати пяти, широкоплечий, подтянутый, очень похож на военного, как и я, одетый в камуфляж. Второй, полная его противоположность, невысокий, худой, весь какой-то дерганый, одетый в шикарный спортивный костюм. Мельком глянув на вновь прибывших, Всеслав кротко улыбнулся.

 – Ну что вы такое говорите. Убить… Я думаю, что мы до таких страстей не дойдём. Он опять улыбнулся.

– Мне нужны кристаллы, которые вам достались случайно. Вы пришли и просто взяли их. Я же в течение десяти лет разыскиваю их, они принадлежат мне.

– Почему вы решили, что я нашёл какие-то кристаллы?

Знающий поморщился, словно досадуя на моё бестолковое упрямство.

– Вы со своими друзьями применили один из них на Шаманке. Растратили вхолостую эту силу, я видел вас там и чувствовал выброс. Если вы откажетесь, вам будут причинять боль. Можете мне поверить, сюда никто не придёт и помочь вам никто не сможет. Но я думаю, вы разумный человек и мне не придётся применять насилие.

Я встал, медленно и тщательно отряхнул со штанов несуществующую пыль. Потом отставил в сторону правую руку, повернул её ладонью вверх и тихо прошептал Мелкому, который болтался у меня перед лицом:

– Давай ко мне в руку, ты мне нужен тяжёлым и твёрдым. Дух подплыл к ладони и опустился в неё. Почувствовав, что призрак стал весить килограмма три, я опустил руку, повернулся к Всеславу и, нагло ухмыляясь, ответил:

– Несмотря на то, что я нахожусь на горе разума, я разумнее не стал, как вам, наверное, показалось. Отдавать вам я тоже ничего не собираюсь. Вы мне не нравитесь.

Всеслав посмотрел на здорового мужика и кивнул головой в мою сторону.

Мужчина медленно пошёл ко мне, он двигался, как-то странно переставляя ноги, движения его стали плавными и скользящими. На карнизе, где мы находились, было много камней, но этот человек умудрялся не спотыкаться о них, хотя под ноги и не смотрел. Я сразу понял, что против этого «волчары» у меня нет ни единого шанса.

Знающий опять воззвал к моему благоразумию.

– Может, мы всё-таки договоримся? Поверьте, молодой человек, перед вами мастер рукопашного боя. Я не желаю причинять вам вреда.

Моё чувство опасности вопило уже во всю глотку, этот жалеть не будет, глаза у него холодные, ничего не выражают. Ему всё равно, за что деньги платят. Я подальше отставил руку с зажатым в кулаке Мелким и, обращаясь к приближающемуся мужику, сказал:

– Не подходи, а то пожалеешь, плохо тебе будет.

А вот теперь у него в глазах появилась живая мысль, и это было неподдельное удивление. Его можно было понять! Стоит перед ним высокий худощавый парень, явно не боец. По-крестьянски отставил руку в сторону, словно хочет нанести удар сбоку, а кисть руки при этом даже в кулак не сжал.

И когда этот мастер рукопашного боя повернул голову к Всеславу, словно спрашивая разрешения о наказании неразумного, я с расстояния трёх метров изо всей силы кинул ему в голову Мелкого.

Не попасть на такой дистанции я не мог. Голова мужчины от сильного удара дёрнулась назад, ноги высоко подлетели вверх, и он упал, сильно приложившись спиной о камни. Из ушей и носа обильно потекла кровь, растекаясь лужей возле головы.

– Ну вот, – пробормотал я, – предупреждал ведь, что плохо будет. А ты не поверил…

– Что такое? Что случилось, почему Степан упал? Это кровь, да? Это кровь? Он умер? Да? Умер? – скороговоркой зачастил худой напарник Всеслава и начал суетится вокруг лежащего тела. Однако близко к нему не приближаясь.

Всеслав не отвечал, он молча смотрел на лежащего в луже крови человека и явно не понимал, что произошло. Он даже от неожиданности сделал шаг назад и положил правую руку себе на грудь. Потом дернулся было вперёд, но увидев, что я уже подошёл к лежащему на спине телу, опять отошёл назад.

Пока знающий исполнял свой танец, я шуганул тощего, чтобы не мешал, и как мог осмотрел потерпевшего Степана. Но моих познаний в медицине хватило только на то, чтобы определить: если сердце бьется, значит, не умер.

– Живой твой Степан, только вырублен конкретно и челюсть, скорее всего, сломана, поэтому заткнись и не ори.

Мужичок как-то обиженно посмотрел на Всеслава и показал на меня пальцем, словно ребёнок показывал папочке, кто его обидел.

Всеслав, наконец, перестал танцевать и занялся делом. Он медленно, я бы даже сказал, величественно поднял левую руку, и я почувствовал, как он направил на меня свою силу. Но мне было всё равно, я ощущал его воздействие, чувствовал, как сила проходит сквозь меня и рассеивается.

Поняв, что ничего со мной не происходит, знающий лихорадочно расстегнул молнию на куртке и вытащил висящий на шее амулет. После чего опять направил на меня руку. Всё повторилось. Он напрягался, я ничего не чувствовал, кроме присутствия силы, которая растворялась, не причиняя мне вреда.

– Что, колдун, – усмехнулся я, – тяжелее жить становится всё легче и легче?

И Всеслав запаниковал. Он не понимал, что происходит. Не понимал, почему меня не берёт его сила. Мало того, что не берёт, так я ещё начал издевательски подтрунивать над ним.

Тогда он, по всей вероятности, решил ударить своим главным калибром! Самым мощным, что у него было. Я, честно говоря, даже не заметил, откуда он вытащил кристалл Кайласа, но я понял, что это такое, когда увидел, как он, зажав его в кулаке, опять направил в мою сторону руку.

Спутать темно-фиолетовый ярко насыщенный цвет этого кристалла ни с чем другим невозможно. Кристалл смерти! Увы, для Всеслава, я снова не пострадал, ничего не произошло.

Пока Всеслав напрасно расходовал силу, я подошёл к нему почти вплотную и насмешливо посмотрел в его тёмные, уже совсем не страшные глаза. И знающий сделал то, на что я и рассчитывал – он ударил меня кулаком! Ударил в лицо, я ожидал этого и, не уклоняясь, просто выставил навстречу его кулаку обе свои раскрытые ладони.

Всеслава отбросило от меня! Его буквально смело с карниза, на котором находился наш дружный квартет. Я подошёл к краю обрыва и посмотрел вниз. Всеслав был мёртв! Это было видно сразу: его тело изломанной куклой лежало под двадцатиметровым обрывом с неестественно вывернутыми конечностями. На него продолжали осыпаться камни, которые он сам же и потревожил во время падения.

Ну вот и всё, теперь в Аркаиме мы точно закончили все свои дела. Я подобрал потерянный знающим кристалл и положил его в карман. Потом подошёл к оставшемуся живым и здоровым тощему счастливчику. Худой скрючился, и стал прикрывать свою голову от удара, словно я замахивался на него.  Я не выдержал и сплюнул от отвращения.

– Сваливал бы ты отсюда, уродец, а то у меня настроение поганое, как бы чего плохого с тобой не вышло.

Уродец внял моей просьбе и, перестав прикрывать головёнку руками, поскуливая, торопливо начал пробираться через камни на выход с карниза.

– Козёл! – сплюнул я ещё раз и следом за ним направился искать Алексея Геннадьевича.

Пока я развлекался с бригадой Всеслава, Алексей Геннадьевич уполз по склону метров на сто. Он перемещался на четвереньках, так, наверное, на склоне было удобнее, да и глаза к камням поближе, видно лучше.

Я ещё с полчаса понаблюдал, как он, высунув язык от усердия, фотографирует свои камни. Обмахивает их кисточкой, дышит на них, протирает тряпочкой, чуть ли не облизывает. Но надо было отсюда бежать, так как под горой валялся образовавшийся с моей помощью труп. И я начал уговаривать учёного поехать на обед.

С горем пополам уговорил, подождал, пока он закончит возиться с последним камнем, и мы начали спуск к машине. Добрались до своих спокойно. Никто не мешал, никто не нападал. Всю дорогу, пока ехали, я держал на руках и гладил Мелкого. Он меня выручил, он мой друг!

Приехали в лагерь как раз к обеду. Вся банда была в сборе, и я, поведал о своей встрече с Всеславом. После чего жестом фокусника извлёк из кармана куртки кристалл и отдал его Николаичу. Кристалл был совершенно целый. По-видимому, чтобы разрядиться, ему необходимо что-то помощнее знающего.

– Ну, и что будем делать? – задал риторический вопрос Николаич.

– Возвращаться на гору! Однозначно возвращаться, и чем быстрее, тем лучше, – категорически заявила Светлана и встала из-за стола, – прямо сейчас, тем более что машина ещё с нами. Надо успеть обыскать труп до того, как его обнаружат. Мало ли, что на нём навешано! Неизвестно, кто и как его побрякушками воспользуется, если мы не поторопимся.

– Разумно, погнали… – согласился Николаич и первым вышел из палатки.

Пока собирались, ведьма довела до каждого, что эта самая гора сработала с точностью до наоборот. Так как она за довольно короткий промежуток времени отняла у меня последние мозги, заставив ввязаться в драку с наемным убийцей и сильным знающим.

Горячка от схватки со знающим улеглась, и я почувствовал себя плохо. Мне опять пришлось убить человека. Я, конечно, сделал жалкую попытку оправдать себя, мотивируя тем, что Всеслав сам упал. Но ничего путного из этого не получилось.

Я знал, что его отбросит назад. Знал, что отбросит достаточно далеко, чтобы он сорвался. Даже встал так, чтобы знающий оказался спиной к обрыву. Значит, убил его умышленно.

Словно почувствовав моё состояние, Светлана, сидевшая со мной на заднем сиденье, взяла мою руку в свою и, сжав ладонь, прошептала:

– Всё будет хорошо, всё будет хорошо…

Гору Разума объехали с другой стороны и, ничего не увидели. Однако, поднявшись по крутому склону, обнаружили тело Всеслава, почти полностью заваленное осыпавшимися камнями. Светлана осмотрела труп, и сняла с шеи бывшего знающего три амулета. В поясной сумке, лежащей рядом с телом, обнаружился ещё один кристалл смерти.

Разобравшись с трупом, вернулись к подножию и, оставив машину на стоянке, полезли наверх. Тело моего несостоявшегося палача находилось там, где я его и оставил. Суеты на горе не наблюдалось, никто не бегал и не орал, значит, его до сих пор не нашли.

Светлана, осмотрев Степана, сказала, что придётся поддержать его, иначе он рискует не дожить до утра. После этого она несколько раз медленно провела над его головой раскрытой ладонью. Потом мы спустились вниз и сообщили парню, который охранял стоянку, что на карнизе лежит какой-то пьяный. Пускай дальше у него голова болит, что со всем этим делать.

Домой решено было выезжать завтра утром, а иначе можем застрять тут надолго. Когда обнаружат труп, обязательно приедет полиция, которая начнёт выяснять кто, когда, где и зачем. Пройдёт не так уж много времени, когда они выяснят, что и мы были на этой горе в одно время с жертвой и пострадавшим.

И, разумеется, у полиции появятся к нам вопросы, на которые мне очень не хотелось бы отвечать.

Обратно возвращались тем же путём. Вызвонили владельца микроавтобуса, который привёз нас сюда, и без приключений добрались до железнодорожного вокзала. Выкупили забронированные в спальном вагоне билеты и, покатили домой.

Еду нам приносили из ресторана, но дух пока ничего не ел, он постоянно болтался возле меня или играл с оборотнем на скорость. Зависал перед ним на расстоянии вытянутой руки, и Гоша должен был его схватить. Однако, несмотря на реакцию оборотня, Мелкий частенько успевал отпрыгнуть в сторону.

Пока ехали, я выспался, отдохнул и, чувствовал себя прекрасно. Даже мысль о том, что я маньяк-убийца, отпустила. Сергей встретил нас на вокзале и доставил в наш родной городок, по которому я уже, честно говоря, соскучился.

Зайдя в квартиру, с удовольствием принял почётный караул, составленный из всех её обитателей. Поздоровался со всеми разом и вдруг понял, что я по ним соскучился. В голову как-то сама собой пришла мысль: «Что бы я делал, если бы их не было?» И, честно говоря, стало не по себе. Я уже не хотел жить без них. Они моя семья! Получается, так.

Когда выслушал от Кока новости о том, что новостей нет, представил старожилам Мелкого и сказал, что он будет жить у нас. Мне было интересно, как они его примут, он хоть и такой же, но всё-таки чужой, со стороны.

Общага приняла нового жильца на ура! Повар сразу же потащил его на кухню. Но узнав, что он пока ещё ничего не ест, разочарованно вздохнул и сказал, что ужин будет готов через пять минут. Шарик вообще всегда всему рад, поэтому он просто прыгал вокруг Мелкого, мешая всем.

Котяра слегка ударил Мелкого хвостом, тот, ударившись об пол, подпрыгнул вверх. Тогда Котяра ударил его посильнее! Дух подпрыгнул ещё выше. А когда Котяра в азарте хотел ещё раз долбануть его хвостом, Мелкий сместился в сторону, и Котяра со всего маха влепил хвостом Зубастику по голове.

У Зубастика от возмущения чуть глаза не вылезли. Но он ничего не успел сказать. На него упал Киллер, который, увидев промах Котяры, захохотал и свалился со стены.

Ну что же, в доме с привидениями всё было в порядке. Можно жить дальше, тем более что Повар крикнул: «Кушать подано!» Я уселся на своё место, из жаровни стоящей на столе нагрузил в тарелку голубцов, полил их сметаной, и начал есть.



Глава 13 Новое оружие и разборки в театре



На следующий день, мне, дабы избежать Ниночкиной истерики, пришлось показать ей Мелкого. Увидев его, лиса так заверещала о том, какой тот миленький, что Семёныч не выдержал – пообещал вытряхнуть её из машины, если она ещё раз так взвизгнет.

Зашёл в здание, поздоровался с Женей, который как всегда сидел за своей стойкой. Похлопал по плечу второго охранника, который за этот год стал своей формой напоминать человека. И с чувством выполненного долга поскакал в свою комнату.

Как оказалось, вовремя: Семёныч уже вываливал из пакета на разнос баранки. Следом за мной ввалились Гоша с Сергеем, а чуть позже пришла Светлана. Однако о деле ведьма заговорила только после того, как исчезло медвежье угощение. Она сообщила, что Мария Николаевна разговаривала с берегиней, и та сообщила, что стая оборотней скоро вернётся. Я, честно говоря, уже и забыл про них.

Так прошла неделя. Ничего нового пока не было, кроме того, что привезли уже знакомый мне ведьмин камень, и установили его в одной из комнат научного отдела. На мой естественный вопрос «зачем?» Мария Николаевна рассказала, что такие камни очень сложно изготовить.

В наше время уже нет мастеров, обладающих такой силой, кто сможет создать что-либо подобное. Этот камень является проводником и своеобразным усилителем проходящей через него силы. Он – то же самое, что и камни, обнаруженные в Аркаиме, но несоизмеримо слабее.

– Почему не едем оборотней отлавливать? – спросил я.

– Стая остановилась и дальше не идёт, по какой причине, берегиня не знает.

– А как она так быстро перемещаться? Это же далеко отсюда!.. Несколько сотен километров.

– А она и не перемещается! Видишь ли, она не одна в лесу, их много, и все они связаны между собой. Что знает одна, знают все! Поэтому я выхожу в лес и разговариваю с той, которая придёт на мой зов.

А ещё через несколько дней, в нашу контору привезли толстенные стёкла, из которых соорудили огромный аквариум, на дно которого поместили ведьмин камень. Чуть позже, меня и Семёныча, единственных из не научников пригласили посмотреть, для чего всё это делалось.

В аквариум перекачивали воду из стоящего в этой же комнате огромного пластмассового бака.

– Что за вода? Откуда? – спросил я у Светланы.

– Глубинная вода Байкала, взята со дна.

– Зачем?

– Сейчас увидишь…

Когда аквариум наполнился, Мария Николаевна взяла тёмно-фиолетовый кристалл и, направилась к нему, на ходу закатывая рукав рубашки.

– Э-э-э!.. А что она собирается делать? Она ведь не будет кристалл в камень вставлять? – заволновался я, памятуя рассказ Алексея Геннадьевича.

– Будет, для этого и идет к нему.

– А она нас этим излучением не угробит?!

– Нет!.. Успокойся!.. Заткнись!.. Смотри!.. Камень, как ты, наверное, уже догадался, не является излучателем силы сам по себе, он только проводник.

Мария Николаевна тем временем подошла к аквариуму, погрузила руку в воду и вставила кристалл в пробитое в камне отверстие. Потом отошла на пару метров, вытянула руку в сторону аквариума, и я почувствовал, как сила потекла по комнате.

Я хотел было опять сказать Светлане, что вот теперь-то нас точно убьют! Но она показала мне кулак, и я заткнулся, уставившись на аквариум. Пару минут ничего не происходило, но вдруг кристалл начал светится. Интенсивность свечения быстро нарастала, одновременно с этим, вода в аквариуме потемнела. Наконец, из кристалла брызнули в разные стороны искры, как от бенгальского огня.

Я машинально закрыл глаза, спасаясь от свечения, а когда опять открыл, с удивлением увидел, что вода в аквариуме вновь стала светлой. Мария Николаевна подошла к аквариуму, опустила в воду кончик пальца и быстро отдёрнула руку. Постояла немного, затем быстрым движением выхватила из воды кристалл, который по-прежнему имел насыщенный темно-фиолетовый цвет.

– А разве он не должен разрядиться и треснуть? – опять докопался я до Светланы.

– Нет, не должен. Тот неделю проработал в месте выхода силы. А тут сила одной ведьмы. Этого мало.

– А что мы вообще получили в результате, что это за вода?

– А вот об этом нам сейчас и расскажет наша самая умная голова. Пошли…

И мы направились к Алексею Геннадьевичу, который сразу же после этого эксперимента ушёл и дожидался нас, в своём кабинете. Как только желающие послушать собрались, он встал и начал, расхаживая по кабинету рассказывать:

– О том, что донная, или глубинная вода Байкала имеет необычную структуру, известно довольно давно. История не сохранила имени исследователя, который погрузил на глубину сосуд с открывающейся крышкой.

Сейчас всё делается гораздо проще. На глубину, прямо по дну проложена труба, откуда и качают чистейшую воду. Её проверяют, затем бутилируют и успешно продают, так как она откровенно полезна.

В нашем случае вода нужна была такая, которая как можно дольше не соприкасалась бы с атмосферой. Поэтому, на месте добычи пришлось потрудиться и придумать специальный клапан.

О том, что в древности соединялась вода Байкала и кристалл Кайласа, я узнал, изучая труды одного британского учёного, жившего в девятнадцатом веке. Он двадцать лет провёл в Египте, посвятив все эти годы изучению пирамид и обрядов жрецов.

Он выяснил, что ещё три тысячи лет назад жрецам доставляли северную воду. Разумеется, это была просто вода, набранная из озера. В то время брать воду с глубины ещё не догадались. Но, тем не менее, вода, всё-таки, имела некоторые свойства, нужные жрецам. 

Об использовании воды именно Байкала говорит то, что египтологом был обнаружен рисунок с точной береговой линией озера, в центре которого помещено изображение кристалла Кайласа.

Я несколько лет занимался этим вопросом, но у меня не было основного ингредиента – кристалла. К тому же я не был в Аркаиме. А теперь, когда появился кристалл, всё сразу встало на свои места. К тому же, в Аркаиме были обнаружены рисунки, очень похожие на египетские изображения.

Для того чтобы прийти к выводу о необходимости соединения воды Байкала, кристалла и силы, достаточно было бы и одного Аркаима. Сегодня мы  это и проделали. Соединили, так сказать, всё в одной куче, вернее, в одном аквариуме.

И учёный, радостно улыбаясь, потёр руки.

– И что это теперь за вода, для чего она нужна? – спросил Семёныч.

Меня, кстати, этот вопрос тоже жутко интересовал.

– Предполагается, что этой водой можно убить изменившегося духа, поскольку мы использовали кристалл смерти. Вернее, не убить, а скорее освободить его энергетическую составляющую и отправить её туда, куда она и должна попасть – в информационное поле планеты.

И Алексей Геннадьевич с довольным видом откинулся на спинку кресла.

– А Вы уверены… – начал было Семёныч. Но договорить ему ученый не дал:

– О том, что эта вода сработает, я уверен на девяносто девять процентов.

Семёныч смущённо развёл руками, показывая, что у него вопросов нет. Алексей Геннадьевич встал и уже по-деловому доложил:

– Завтра Анатолий Викторович снарядит часть гранат этой водой, и нам останется только дождаться подходящего случая, чтобы проверить мою теорию на практике. А Мария Николаевна постарается сделать так, чтобы доступ к этой воде был как можно строже ограничен.

«Господи, как мало надо человеку! – думал я, глядя на совершенно счастливое лицо учёного. – Было бы, над чем голову поломать. И всё. А может, это и не всё, что ему надо? Может, у него есть семья, любимая жена, дети. Я этого даже и не знаю!»

Мне же для жизни нужна была Оксана, без неё я не жил – так, существовал.

На работу мы теперь постоянно ходили втроём: я, Котяра и Мелкий, который всё время болтался рядом со мной. Котяра облюбовал место у Марии Николаевны на шкафу и постоянно спал там в своём гнезде, пока кто-нибудь не звал его поесть.

Он выглядел, как обычный, большой кот. Поэтому бродил по всему зданию и не прятался. Котяра быстро сообразил, что если его видят в образе кота, то ему начинают подсовывать разные вкусняхи.

У Мелкого появились глаза! Однажды утром я проснулся оттого, что на меня кто-то смотрит. Окончательно проснувшись, увидел перед своим носом два ярко-синих глаза, которые с неподдельным интересом рассматривали мою физиономию. Глаза находились на лохматом мячике светло-серого цвета, забавно щурились и моргали.

– Как только появится, чем жрать, сообщи, – предложил я духу и пошёл умываться.

Случай проверить теорию нашего учёного представился через неделю. Николай Николаевич вызвал меня, Гошу и Сергея к себе в кабинет, где и предложил нам съездить в соседний город. Там, по словам Николаича уже месяц после ремонта не могут открыть театр.

Какие-то вредители постоянно хулиганят, бьют стекла, ломают кресла в зрительном зале, рвут занавес. В общем, гадят по полной программе. Администрация театра с ног сбилась. Даже с заявлением в полицию обратились. Ущерб причинён на значительную сумму, но поймать пока никого не смогли.

Полиция установила скрытые камеры, однако это не помогло и ничего не прояснило. Всё только запуталось ещё больше. Камеры, конечно, дело хорошее, и они исправно фиксировали, как бились стёкла и, рвался занавес. Но никого видно не было. А поскольку в театре и в полиции работают атеисты, в мистику не верящие, было принято решение думать, что хулиганы хорошо прячутся.

Неизвестно, сколько бы ещё времени это безобразие продолжалось, но дело дошло до нашей конторы. И вот три отважных ФээСБэшника уже мчатся на помощь добрым людям. Людям, которые несут в массы прекрасное, доброе и вечное. А посему, мы просто обязаны одолеть тёмные силы, мешающие вываливать это нагромождение положительных понятий на головы общественности.

Когда отважные бойцы невидимого фронта, с утра пораньше прибыли к зданию театра, их встретил почётный караул, состоящий из пятерых молодых людей. Трёх парней и двух девушек, которые представились, как студенты театрального училища.

Посмотрев наши удостоверения и поняв, что мы принадлежим к славному племени героев-разведчиков, театральная молодёжь стала смотреть на нас, раскрыв рот! А это, скажу я вам, приятно, когда на тебя так смотрят. Сами собой плечи разворачиваются, спина выпрямляется, глаза становятся проницательными и в них появляется стальной блеск.

После недолгой беседы с будущими служителями Мельпомены выяснилось, что прямо сейчас кто-то хорошо замаскированный сидит на сцене. Ладно бы просто сидел! Так нет же. Он кидает во всех, кто в зрительном зале появится, металлические пластины.

С помощью этих пластин крепятся кресла к полу. Поэтому сразу заходить в зал опасно, так как в нас могут попасть. Поблагодарив заботливых студентов, мы с Сергеем вошли в здание театра. Потом опять вышли и оторвали Гошу от одной из девушек, к которой он прицепился, забыв про работу.

И уже втроём, наконец-то, зашли в театр. Следуя данным указаниям, поднялись на второй этаж, где обнаружили три входа в зрительный зал, расположенные метрах в тридцати друг от друга. По команде Сергея мы разом заскочили в зал и сразу спрятались между рядами.

Соблюдая предельную осторожность, на карачках, прячась между рядами, наша троица медленно начала продвигаться к сцене. Ползли до тех пор, пока Сергей и Гоша почти одновременно не проорали, что видят призрака. Отлично, значит, они возьмут его ликвидацию на себя.

В это время раздался свист полёта чего-то, затем удар и характерный металлический звук. Потом ещё и ещё. Я подполз поближе и, выглянув из-за спинки кресла, посмотрел на сцену.

Ну да!.. Вот он!.. Красавчик!

За занавесом, прямо на полу сцены сидело что-то большое и белёсое, не имеющее формы. Дух, захватывал отростком, похожим на руку, железяку из большого ящика, а затем кидал её в оборотней.

Вот Сергей высунулся, чего-то замешкался, и железяка сразу же полетела в него. Пока дух с ним развлекался, мы с Гошей перебрались ещё ближе к сцене. Гоша выглянул, и сам еле успел увернуться от летевшего в него кресла, такого же, каких было полно в зале.

Всё же кресло зацепило его, потому что оборотень начал материться вслух и просить, чтобы мы разрешили ему порезать эту тварь на куски, а не тратили на неё гранату. Ему, конечно, разрешили, но только в том случае, если граната на этого хулигана не подействует.

Наконец нам удалось подобраться к сцене достаточно близко. Гоше, как пострадавшему, было предоставлено почётное право пришибить ненормального духа. Оборотень вытащил прибор, пробрался между рядов ещё ближе к сцене и бросил его за занавес.

«Граната» упала метрах в трёх от нашего клиента и с негромким хлопком сработала. Высунув нос из-за кресла, я увидел, как все пространство вокруг призрака вспыхнуло мгновенной радугой. Даже напольное покрытие сцены засеребрилось мелкими каплями. Туша духа за занавесом замерла и не шевелилась.

Я осторожно забрался на сцену и, вытащив сотовый, начал снимать то, что происходит с призраком, на телефон. Когда я поднес сотовый к глазам, дух на экране исчез!

Всё правильно, я смотрю не своими глазами, а прибор его пока не видит, и поэтому я терпеливо продолжал снимать пустое место. Секунд тридцать ничего не происходило. Наконец, на экране телефона проявилась большая туша духа, покрытая чёрными точками.

Почти одновременно с появлением точек, начал менять цвет из молочно-белого, на светло-серый и сам дух. Он умирал и становился видимым, так и должно быть.

Тёмные точки, покрывшие всё тело духа стали увеличиваться и, совсем скоро захватили всё его тело. И одновременно с этим, его тело начало оплывать. От него стали отслаиваться и таять в воздухе полосы плоти.

Грузное туловище быстро уменьшалось, и минут через пять мы с удивлением увидели, что от массивной туши осталось небольшое светлое облачко. Оно на десяток секунд зависло на одном месте, а затем быстро поднялось вверх и растаяло где-то под потолком.

Я остановил запись и вдруг услышал, как за моей спиной из зрительного зала донеслось:

– А что это было? Скажите, что это было? Вы же видели это? Скажите, что это?

Я резко обернулся и увидел одну из студенток. Она стояла возле сцены за моей спиной, и, широко раскрыв глаза, смотрела на то место, где только что находился призрак. Я грустно вздохнул про себя.

Так всегда и бывает, стоит только на секунду отвлечься от окружающей обстановки, как всё на свете можно проср…. В общем, посторонние табунами бродить начинают.

– Твою ж!.. – выругался Серёга и, спрыгнув со сцены, подошёл к студентке. – Тебя как звать? – обратился он девушке.

Но та не ответила, а только молча смотрела на сцену. Тогда Серёга взял девушку за плечи, сильно встряхнул и усадил в зрительское кресло.

«Ага, очухалась», – понял я, когда взгляд будущей артистки стал более осмысленным и она уставилась теперь уже на нас.

– Что это было? – опять задала она свой бестолковый вопрос.

Я спустился со сцены, уселся рядом с девушкой и честно ответил:

– Это был самый обыкновенный дух. Ты видела, как мы освободили его душу, и она отправилась туда, где и должна была находиться. Ты видела белое облачко?

– Да…

– Это она и есть. И ещё, тебе сколько осталось учиться?

– Год…

– Я тебе советую никому не говорить о том, что ты здесь увидела.

– Почему?..

– Видишь ли, человек, который начинает видеть духов, тем более, который становятся свидетелем его убийства. Признается душевнобольным, и его начинают лечить в психиатрической клинике. И чем больше этот человек настаивает на своём видении, тем интенсивнее становится лечение.

Поэтому если ты хочешь спокойно доучиться в своём училище, забудь обо всём, что ты здесь увидела. Мы, как ты, наверное, уже догадалась, твои слова не подтвердим… Договорились?

Дождавшись медленного кивка, которым моя собеседница выразила своё согласие, я встал и пошёл на выход из зала. Будет молчать, на дуру не похожа.

После нашего доклада, просмотрев запись, обе ведьмы радостно побежали благодарить Алексея Геннадьевича. Вот уж кто не зря ест свой хлеб. Ну ещё бы, им теперь не придется больше сутками слоняться по тайге и разыскивать сговорчивые деревья. Николаич тоже был доволен, ему не надо будет платить дурные деньги за аренду всевозможной летательной и плавающей техники.

Прошла половина первого месяца лета. В моей жизни всё было без изменений, кроме того, что Мелкий, оказывается, тоже может проходить сквозь стены, как Лимб и Зубастик. Узнал я это совершенно случайно, бросил его в стену, как обычный мяч. Он, к моему величайшему изумлению исчез в стене и, появился обратно, вылетев из стены уже в другом месте.

Я, по-прежнему, был один. Оксану видел только один раз. Она стояла возле крыльца и разговаривала с Ниночкой. Не успел я и рот открыть, она отвернулась и быстро пошла на парковку, где стояло такси. Может, не увидела меня, а может, наоборот, увидела, поэтому и ушла.

Исходя из полученных результатов при использовании водных «гранат», Николай Николаевич отправил заказ на изготовление ручного прибора наподобие водяного пистолета. Пистолет должен выбрасывать воду на расстоянии не меньше десяти метров с образованием большого количества капель.

Затем наша контора пережила нашествие наших коллег из самых разных краёв и областей. С ними пришлось делиться не только добытыми знаниями, но и водой смерти. Нашим ведьмам пришлось приготовить её в изрядном количестве. Спрос на воду оказался высоким, вывозили сотнями литров.



Глава 14 Встреча с озёрным духом



В один прекрасный день, я сидел на скамейке возле конторы и наслаждался солнышком. Котяра валялся рядом, Мелкий, как всегда, болтался возле моей головы и хлопал на всех проходящих синими глазами.

Из дверей конторы вышел Николаич, не торопясь, подошёл ко мне и уселся рядом. Многозначительно помолчал, нагнетая обстановку, а потом поинтересовался моими дальнейшими планами на несколько дней вперёд.

Узнав, что мои планы полностью совпадают с его желаниями и я готов ехать туда, куда Родина пошлёт. Он предложил съездить нашей уже устоявшейся команде на озеро. Отдохнуть, искупаться, и вообще, весело провести время.

По поводу искупаться, я поверил сразу же. Это само собой подразумевало, что в воде оказаться можно, и необязательно по своей воле, и раздетым. А вот насчёт отдыха и весёлого времяпровождения, вызывало большие сомнения. Утешало то, что на максимально возможный уровень комфорта для своих сотрудников денег не жалелось. Если, конечно, было из чего создавать этот комфорт.

– Тогда завтра и выезжаете, как обычно, на двух «Крузёрах», как обычно, ФСБ. Едите впятером. Светлана Валентиновна уже всё знает, завтра расскажет. Тебя заберут в семь утра на остановке. Всё. Удачи.

И он ушёл. Я, конечно, старался не показывать вида, что обрадовался. Местные конторские дела были скучными. Нужные, конечно, но скучные. А вот на выезде – совсем другое дело. В поле весело.

И ещё я подумал о том, что у заместительницы начальника научного отдела, оказывается, есть отчество. Что она не только Светлана, Светка или ведьма. Она, оказывается, ещё и «Валентиновна».

Я посидел ещё немного под солнышком, а потом побрёл в оружейку. Не торопясь, собрал сумку и, договорился с Серёгой, чтобы он забрал её завтра утром, перед тем как ехать за мной.

Вечером, едва добравшись до дома, поинтересовался, всё ли в порядке. И тут же поймал себя на мысли, что переживаю за своих ненормальных жильцов. В квартире всё было в норме, как обычно.

Повар сказал, что можно садиться ужинать. Он всегда знал, когда я приду. Откуда, и как так получалось, объяснить не мог. Пожимал округлыми плечами и говорил, что ему просто приходит в голову, когда я должен нарисоваться.

Усевшись за стол, с неприкрытым удовольствием увидел большую стопку блинов, с которой Повар снял кастрюлю, накрытую полотенцем – чтобы не остыли. Блины я тоже очень люблю. И поэтому с нешуточным наслаждением предался грехопадению, макая блины в глубокую чашечку с мёдом.

После ужина, расслабленно завалился в кресло и включил новостной канал. Новость была! Наша бывшая близкая родственница решила стать ну совсем уж незалежной. На этот раз она не стала ограничиваться стрельбой по собственным ногам, а решила одним махом покончить с ними, другими словами, встать на фугас.

Ну а если точнее, прекратить всяческие экономические отношения с варварской соседкой агрессором. А когда этот фугас рванул, незалежная, ввиду полного отсутствия нижних конечностей, шлёпнулась на задницу. И теперь, сидя в луже собственной крови, радостно орёт «Перемога» и «Шо нэ вмэрла…» А её нынешние европейские друзья заботливо накладывают ей жгут… на шею, наверное, чтобы остановить кровотечение.

Насмотревшись этих ужасов, пошёл спать, предупредив свой колхоз, чтобы вели себя тихо.

– Семёныч и Гоша уже знают, – сказала Светлана, едва я следующим утром забрался в машину, – теперь слушай ты.

В четырёхстах километрах отсюда, находится большой поселок, он так и называется, без затей – Большой. Недалеко от него есть озеро, в котором полно рыбы.

 Но за последние две недели на воде этого озера погибли пять рыбаков, трое приезжих и двое местных. Тел пока не нашли. Собираются вызывать водолазов. Но нас насторожило то, что двое оставшихся в живых рыбаков, утверждали, что лодки внезапно шли ко дну, как будто их кто-то топил.

Нам об этом сообщил учитель местной школы, который приглядывает за теми местами. Поэтому, дабы сохранить жизни водолазов, необходимо разобраться с этой проблемой до их приезда.

До Большого добирались часов шесть. На подъезде к посёлку нас уже встречал этот самый учитель, которого по телефону предупредили, что скоро будем.

кроме Семеныча его не знал никто, он нас и представил, назвав всех по именам. Встречающего звали Фёдор Михайлович, он преподаёт русский и литературу в местной сельской школе. С первых же минут знакомства, учитель поведал, что ещё год назад должен был уйти на пенсию, но пока не прислали нового педагога, вынужден работать.

Пожить пригласил у него, так как гостиницы в поселке нет. Сам он живет у знакомой, поэтому, стеснить, мы его никак не сможем. Дом не очень большой, но места должно хватить всем.

Семёныч попросил показать, где находится полиция, и Фёдор Михайлович, показывая дорогу, покатил вперёд на прекрасно сохранившемся мотоцикле «Урал».

В отделении Семёныч долго не задержался. Минут через тридцать вышел и сообщил, что узнал адреса выживших рыбаков.

Фёдор Михайлович показал, где его дом, и укатил, сообщив, что завтра утром проводит до озера. Пока мы с Серёгой закупали в сельском магазине продукты, Семёныч и Гоша методом обхода территории установили – во дворе есть колодец, что значительно упрощало наше здесь пребывание.

И наконец, в качестве бонуса, на огороде была обнаружена баня, со всеми причитающимися атрибутам – вениками, дровами и тазами.

После ужина осмотрели окрестности. Сам поселок стоял на возвышенности, а в низине, со стороны огородов, поблёскивало под лучами солнца маленькое озерцо. За этим озерцом начинались лесистые холмы, которые хорошо просматривались на много километров.

Как всегда, на новом месте, я не мог сразу заснуть. Кроме того, в доме было душно и, во всю храпели Серёга с Гошей. Мне кажется, что этим двум всё равно где спать. Я пару раз выходил во двор и сидел в ночной прохладе, завидуя Семёнычу, который поставил для себя палатку во дворе.

Учитель приехал часов в девять утра, наша компания к этому времени уже успела и умыться, и позавтракать. Хозяйский мотоцикл оставили во дворе, а сами на двух джипах покатили к озеру.

Просёлочная дорога петляла среди деревьев по холмам, и наши машины то ухали вниз, то взбирались вверх, иногда подпрыгивая на толстых, переползающих через дорогу корнях. Минут через двадцать выбрались на большую поляну, которая с небольшим уклоном спускалась к озеру, окружённому со всех сторон лесом.

Водоём имел вытянутую форму, самая его узкая часть начиналась с поляны, на которой мы остановились. Место красивое, светлое, тёмных хвойных деревьев почти не было.

Выгрузившись из машины, все направились к озеру, и чем ближе я подходил к берегу, тем больше меня охватывала тревога. Подойдя к воде, окончательно уверился, что в водоёме что-то есть. Несколько минут рассматривал окрестности, а потом закрыл глаза и постарался прислушаться к самому себе.

Непосредственной опасности не было, но чувство тревоги начало усиливаться. Я открыл глаза и внимательно посмотрел на воду. Ничего необычного, только мелкие рыбёшки, суетящиеся на отмели.

Чувство тревоги между тем нарастало, и я скомандовал, чтобы все отошли от воды:

– Там что-то есть, и находится оно на глубине, как только мы приблизились к воде, оно нас почувствовало и поплыло к нам.

– Или к тебе… – вставила Светлана.

Я не ответил.

– Там отмель? – спросил я учителя.

– Да, скалистое твёрдое дно. Тянется метров на десять, вода доходит до колена. Дальше начинается крутой уклон, и к середине озера глубина уже метров двадцать. Твердый берег только здесь, на холме, а остальное топкие места. Мужики, как правило, рыбачили с лодок, но после того что произошло, свои посудины оттащили подальше от воды, – и он махнул рукой в сторону леса.

Я оглянулся, и только сейчас заметил, разбросанные в живописном беспорядке лодки, владельцы которых, утащили их на другую сторону поляны.

– Придётся плыть… по любому придётся!.. Иначе ничего не выясним. Надо, чтобы оно на нас кинулось, – вздохнул Серёга.

– Ну вот мы с тобой и поплывем, если ты, конечно, не возражаешь, – съехидничал я.

– Не возражаю, только чур лодку тогда таскать будут другие, – так же ехидно ответил оборотень. И не успел он закончить, как наши верные друзья, Семёныч и Гоша, уже тащили первую попавшуюся лодку к берегу. Мол, всегда рады помочь хорошим людям. Только попросите. Я вздохнул и поплелся следом за услужливыми приятелями к берегу.

Сергей сел на весла, я на корму. Лодка нам попалась деревянная, двухместная и, благодаря нашим друзьям, не очень большая. Я бы даже сказал маленькая, и это откровенно напрягало. Титаника бы сюда. А с другой стороны, желание так себе, не очень. Особенно в свете того, что с ним случилось…

– Сразу от отмели не отплывайте, покрутитесь рядом, мало ли что, – крикнула Светлана, когда мы оттолкнулись от берега и начали наше, как оказалось, недолгое плавание.

Так мы и сделали, подплыли к краю уклона и, остановились. И почти сразу же, ожило моё «боюсь». Подождали, ничего не происходило, тогда я дал команду отплыть подальше на глубину.

– Приготовься, оно под нами, – прошептал я Сергею.

И в этот момент, чувство опасности раскалённой стрелой врезалось в мозг. Из воды выметнулось щупальце и, упав на лодку, ломая борта, начало её топить.

– Прыгай! – заорал я Сергею. И тут же почувствовал, как ещё одно щупальце обхватило мои ноги и, мощным рывком опрокинуло за борт полузатопленной лодки.

Задержав дыхание, открыл глаза и увидел под собой нечто напоминающее здоровенного кальмара. Полдюжины щупалец обрамляли огромный беззубый рот. С другой стороны, тело сужалось и, переходило во что-то наподобие горизонтально расположенного рыбьего хвоста.

Пора была выбираться. Сергея я не видел, значит, он выплыл, поэтому беспокоиться о нём не приходилось. Щупальце, которое меня удерживало, замерло и не двигалось. Оставшиеся конечности ко мне не прикасались, словно монстр размышлял, что ему со мной делать.

К своему величайшему удивлению, кислородного голодания я не испытывал, а значит, и не паниковал. Пока это чучело раздумывало, вытащил из разгрузки «гранату», заправленную изобретением Алексея Геннадьевича, вдавил кнопку и, отправил её поближе к этой заразе.

Прибор сработал, окутавшись облаком мелких пузырьков. Через несколько секунд щупальце отцепилось от меня и, вслед за своим хозяином исчезло в глубине.

Я тоже рванул вверх, вынырнул и, почти столкнулся с плывшими мне на встречу тремя оборотнями, причём они плыли не на лодке, а так, вплавь. Пока они вытаскивали меня из воды, в голову пришла мысль, которую надо было обдумать. Сейчас это сделать было невозможно, так как обитатели этого зоопарка прыгали вокруг меня, как ненормальные.

– Мы решили, что тебя уже нет, я и Семёныч видели, как тебя ухватило щупальце и утащило под воду. Пока вылавливали Сергея и решали, что делать, прошло минут десять. Кстати, Сергей и Гоша его не видят, – быстро проговорила Светлана, потом отошла, села на траву и уставилась на меня блестящими глазами.

Мне было приятно. Они все полезли за мной, не взирая на то, что это чудовище может их угробить как дважды два. Они всё равно полезли!

– Всё нормально, я даже не почувствовал, что нахожусь под водой, дышал непонятно чем, успокойтесь. У меня появилась идея, как выгнать эту тварь на мелководье. Но мне это надо обдумать. Вечером расскажу.

– А я знаю, чем ты дышал. Могу озвучить! – не выдержал Гоша, мерзко захихикав.

Но Светлана глянула на него так, что он спрятался от неё за Семёныча. Потом ведьма высушила нам одежду, и я опять в который раз позавидовал ей. Классно всё-таки иметь силу.

Закончив разведку боем на озере, вернулись домой. Фёдор Михайлович, обалдевший от всего увиденного или, вернее будет, неувиденного, запрыгнул на свой «Урал» и, явно обрадовавшись тому, что завтра можно не приезжать, укатил к своей половине.

Над посёлком зависла духота. Чувствовалось приближение грозы, воздух застыл, и казалось, что при ходьбе надо прилагать усилия, чтобы раздвигать его.

Вся наша команда собралась после ужина во дворе, и Светлана рассказала, что эта тварь – предположительно, изменившийся водяной дух, который успел принять такую монструозную форму. Что он сделал с телами людей, непонятно. Пока водолазы не найдут останки, ответить на этот вопрос возможности не будет.

После ведьмы, выступал я:

– Эта тварь, как и было задумано, боится мёртвой воды. Он сразу же отпустил меня, когда в непосредственной близости от него взорвалась «граната». На сушу он не выходит, даже отмели избегает! Значит, нам надо сделать так, чтобы этот гад сам выскочил на мелкое место, иначе фиг мы его туда затащим.

Туша здоровенная – метров шесть-семь в длину, может, конечно, и ошибаюсь, но в том, что это сильное создание, думаю, что объяснять вам не надо, – я замолчал, и демонстративно уставился на Семёныча, ожидая его реакции. Не дождался. Медведю было фиолетово на физические возможности водяного. Я чертыхнулся про себя и продолжил:

– Радиус действия нашей «гранаты» под водой не большой – метра полтора, может два.  Пузыри от взрыва расползлись примерно на метр, плюс ещё метр, где озёрная вода смешается с «мёртвой».

Значит, именно на этом расстоянии, он будет шарахаться от «гранаты», как чёрт от ладана. Это первое. Второе, Светлана, если ты возьмешь кристалл смерти в руку, опустишь в воду и направишь через кристалл силу, её хватит, чтобы охватить десяток метров мелководья?

– Думаю, да, – после некоторого раздумья ответила ведьма.

– Но это ведь не глубинная вода, это обычное озеро, – усомнился Семёныч.

– Да, это простая вода, – согласилась Светлана, – но мы применим кристалл, который напрямую будет воздействовать на духа. Я так думаю, что глубинная вода является чем-то вроде катализатора для кристалла. И ещё, в озёрах, как правило, много родников, некоторые водоёмы только за их счёт и существуют, а значит, глубинной воды, пусть и нечистой, там достаточно.

Я согласно кивнул и с важным видом добавил:

– А теперь, господа, тактика. Действовать предлагаю следующим образом: садимся в лодку и выманиваем его, а когда он подплывает к нам, бросаем «гранаты». Он шарахается от них в противоположную сторону, то есть к берегу. Ну а с берега, в свою очередь, кидают «гранаты» по флангам, сужая радиус бросков.

Когда эта тварь выберется на мелководье, Семёныч в образе удерживает его, пока Светлана камлает с кристаллом. После того как монстр сдохнет, все вместе шумно радуемся и идём жрать большой праздничный торт! – закончил я на оптимистичной ноте.

– Я все понял, – опять влез Семёныч, – кроме одного! Где большой праздничный торт?! Где мы его возьмём? Это же деревня!.. – и он вопросительно уставился на ведьму. Та подошла к нему, похлопала по плечу и, не ответив, пошла в дом.

Я зашёл следом за Светланой и попросил её позвонить в контору, чтобы привезли как можно больше «гранат» и кристалл смерти. И только сейчас до меня дошло! Излучение от кристалла может воздействовать и на Семёныча.  Понимая, что вся моя затея может пойти прахом, я спросил:

– А на Семёныча кристалл… – Нет, – не дала мне договорить ведьма, – не подействует, он не просто оборотень, он нечто другое. А вот обычным оборотням он бы навредил.

А потом она подошла, уткнулась мне лбом в грудь и сказала, что ей страшно. Постояв так немного, отошла, напомнила мне, что я больной на всю голову, и начала звонить в контору.

На улице парило так, что мы все, кроме Светланы, разделись до плавок и сидели во дворе, разглядывая горизонт, где зарождалось нечто тёмное и зловещее. Наконец, это темное превратилось в гиганта, который пополз в нашу сторону.

Вот он медленно вытянул вперёд одну руку, ухватился ею за недалёкую гору и начал медленно подтаскивать своё огромное тело, которое своей невообразимой массой приминало и выравнивало острую гребёнку леса. Вот выбросил вперёд другую клубящуюся руку и, приподнявшись на ней, навалился всем телом на гору, вминая её в землю.

Резко потемнело, стало очень тихо, и мир в страхе замер, ожидая чего-то ужасного. Застывший воздух не выдержал этой напряжённой атмосферы и побежал, сначала медленно, отступая от ставшего черным гиганта, а затем уже рванул со всех ног, подвывая от страха.

Он убежал, и всё вокруг опять затихло. Издалека начал приближаться гул, который гнал перед собой живую серую стену. Гудящая стена быстро достигла озерца, где днём купались дети. Вода в нём вскипела, и я закрыл глаза, почувствовав, как прохладные струи ливня навалились на разогретое тело. Это кайф – сидеть под дождём, почему я раньше этого не знал?

Ливень длился всего минуты две-три! Но это был мощный, конкретный ливень! Казалось, что с неба не капли падают, а струи воды толщиной в полмизинца. Ливень закончился разом. Закончился так, как будто перекрыли кран. Бац, и всё, и ни одной капли больше не падало.

После шума дождя на несколько минут стало очень тихо. Потом, разом, как по команде, залаяли в посёлке собаки, заревела скотина, послышались голоса. Мир оживал после пережитого нашествия.

Я посмотрел в сторону озерка и увидел, как над землёй поднимается дымка от испаряющейся под теплым вечерним солнцем влаги.

Дышалось легко, умытая зелень травы и леса стала сочной, в ней появилось больше оттенков, которые могут быть только у живой природы. Когда придёт время, я, наверное, переберусь жить в деревню. Чтобы озеро рядом, да банька. Чтобы тишина, и никакой суеты. И чтобы Оксана рядом. Я улыбнулся собственным приятным мыслям и пошёл одеваться.

Следующий день посвятили ничегонеделанью. Не знаю как другие, а мне очень нравилось это незамысловатое занятие. Тем более что была суббота, и мы затопили баню, в парилку которой успели сделать по несколько заходов.

Часов в десять вечера приехала Мария Николаевна на своём «Ауди» и привезла «гранаты».

– Ровно шестьдесят штук, больше снарядить не удалось. Корпуса ещё есть, а вот взрыватели под этот прибор надо изготавливать по специальному заказу, чем Николаич сейчас и занимается, – рассказывала Мария Николаевна, пока Семёныч вытаскивал из багажника её машины тяжёлые сумки с приборами.

После слов старшей ведьмы все уставились на меня.

– Должно хватить, – ответил я, – этой заразе очень не понравилось, на глубину убежала быстро. Думаю, так же быстро она побежит и в сторону берега.

Марию Николаевну посвятили в детали предстоящей авантюры. Она красноречиво покрутила пальцем у виска и сообщила, что мы с Серёгой дебилы, и что она не допустит самоубийства двух сотрудников. Но предложить свой план по извлечению этой твари из воды не смогла, поэтому вынуждена была согласиться с моим. Однако заявила, что активирует кристалл сама.

На следующий день, прибыв на озеро Гоша выбрал самую большую лодку. Семёныч, не заморачиваясь тем, что это чужая собственность, вместе с куском борта оторвал цепь, которой лодка была примкнута к большому бревну, и подтащил её к воде.

Потом он полностью разделся, завернулся в простыню и, уселся на берегу ждать своего противника. Перед тем как отплыть, провели небольшое совещание. Договорились, что Светлана и Гоша по моей команде – «давай», начнут кидать «гранаты» в нескольких метрах от лодки, справа и слева от неё.

Сергея я попросил держать лодку носом от берега и, чтобы он по той же самой команде «давай» с силой подал лодку вперёд.

 Когда отплыли от отмели на несколько метров, я почувствовал, что тварь начала потихоньку приближаться. Но она не очень-то и торопилась, как будто чувствовала, что ей приготовили бяку. Мне даже пришлось похлопать по воде руками, и только после этого она ускорилась.

Приближение этого изменившегося водяного я чувствовал очень хорошо, вот до него десять метров, восемь, пять – как будто кто-то сидел внутри меня с рулеткой и отсчитывал расстояние. Всё, он под нами.

Я взял две «гранаты» в руки, большими пальцами вдавил кнопки активации и, не выдерживая трёх секунд, бросил их в воду, немного дальше того места, где остановился водяной. Тут же схватил ещё две, выждал пару секунд и бросил. А когда тварь рванулась к поверхности, и моё чувство опасности чуть не взорвало мне голову, крикнул:

 – Давай!..

Сергей с такой силой налёг на вёсла, что я завалился на спину и, чтобы не терять времени, не вставая бросил за борт ещё две «гранаты».

Через несколько секунд огромная туша духа почти полностью вылетела из воды и тяжко ухнула обратно, подняв приличную волну. Теперь я уже прицельно начал кидать «гранаты» одну за другой в воду, стараясь отрезать монстра от глубины. Краем глаза видел, как Гоша и Светлана частыми взмахами раскидывают «гранаты» справа и слева от отмели.

Мне показалось, что прошёл как минимум час, прежде чем туша этой твари выбросилась на отмель, подняв небольшое цунами. И тут же увидел, как из-под простыни поднялся медведь и заревел. Водяной принял вызов, и его туша, опершись на два щупальца, вдруг выросла и возвысилась над медведем на добрый метр.

Когда тварь поднялась, медведь, рыкнув ещё раз, бросился к водяному и, обхватил его лапами. Увидев, что Семёныч схватился с духом, Мария Николаевна зашла в воду и, прямо в штанах, села на отмели в позу лотоса. Опустила в озеро руку с зажатым в ладони кристаллом, закрыла глаза и замерла в таком положении.

Я почувствовал, как сила ведьмы рванулась через кристалл в воду, тварь в лапах медведя забилась, и они оба завалились на бок. Водяной на всю катушку использовал свои щупальца, нанося ими мощные удары по телу медведя

Несмотря на усилия нашего берендея, водяной, используя свою тушу как таран, медленно продвигался к глубине.

Излучение кристалла смерти в озёрной воде на тварь действовало, но медленно, медленнее, чем я рассчитывал. И когда я понял, что может произойти, заорал Серёге:

 – К берегу! Быстро!

Тот в два гребка преодолел оставшиеся до берега расстояние, и я, выпрыгнув из лодки, помчался к машине. Несколько секунд ушло на поиски меча, который я всегда таскал за собой в сумке. Нашёл, нажал кнопку активации и побежал обратно к берегу.

 Семёныч проигрывал, тварь была тяжелее и больше его. Чувствуя, что не может удержать тушу духа, медведь заревел и впился в неё клыками. Я увидел, как одно из щупалец, захлестнув шею берендея, стало сдавливать её, медведь захрипел и покосился на меня налившимся кровью глазом. Подоспел вовремя. Семёныч уже задыхался, когда я одним взмахом отрубил душившее его щупальце и даже успел отхватить ещё одно, но пропустил удар хвостом и, пролетев через всю отмель, ухнул в воду.

Удар был ошеломляющим, и я успел прилично наглотаться воды, пока Гоша с Серёгой выуживали меня из озера. Немного оклемавшись, увидел, что Мария Николаевна всё так же сидит в воде с закрытыми глазами. Огромная туша водяного корчится, поднимая тучи брызг щупальцами. Недалеко от неё стоит медведь и иногда, упираясь в тело водяного лапами, отталкивает его от глубины.

Дух умирал, это было ясно видно, но умирал не так как тот, в театре. Этот не хотел покидать наш мир, он дергался до последнего. Даже когда от него начали отслаиваться и таять куски тела, он всё ещё шевелился.

Когда озёрный монстр наконец замер, я понял, что сейчас всё закончится, и крикнул Марии Николаевне, чтобы открыла глаза, иначе всё пропустит. Сначала мне показалось, что туша духа начала растворяться в озере. Но, приглядевшись, понял, что она просто исчезает в месте соприкосновения с водой, и поэтому кажется, что она тает.

Потемневшее тело водяного полностью исчезло минут за пять. И над водой неподвижно зависло небольшое светлое облачко. Оно словно раздумывало, что делать дальше. Наконец решение было принято, и, облачко, словно его спугнули, устремилось ввысь.

Едва осознав, что всё закончилось, я с удовольствием развалился на травке: хорошо, тихо, кузнечики стрекочут, никто тебя не пытается утопить или оторвать тебе чего-нибудь. Рядом засопел Семёныч, и я, не открывая глаз, спросил:

– Ты как? Он тебе ничего не сломал?

– Нет. Правда, эта тварь меня чуть не удавила, сильная, скотина... Я твой должник.

– А то! И ты уже знаешь, чем будешь долг отдавать.

– Знаю… попрошу свою, чтобы побольше напекла.

И он тоже улегся рядом.

– Э нет! Этот случай потянет на пирог с мясом, которым ты столько хвастался.

– Ладно. У моей действительно изумительный пирог получается. Попробуешь. А попробовав, хоть раз жизни порадуешься.

– Я-то порадуюсь, а вот что скажет твоя хозяйка, когда узнает, что ты перед двумя ведьмами голым задом светил, это ещё неизвестно! А, Семёныч? Или известно?

Медведя спас Гоша, который притащил ему простыню.

– Нет, ты посмотри, что работа делает! Надо же, совсем забыл про одежку-то!.. – бормотал Семёныч, одеваясь под прикрытием простыни. – Моя, если бы узнала… всё бы оторвала… до чего только смогла бы дотянуться… подчистую, с корнем… Ужас!

Слушая бормотание берендея, я думал о том, что жизнь всё-таки странная штука. Я знаком с женой Семёныча, и мне искренне было непонятно. Каким образом невысокая худощавая женщина, причём обычная женщина, столько лет наводит ужас на этого монстра? Наверное, она его очень сильно любит, и он это знает. И боится, очень боится потерять… эту её любовь.

Через час мы уже ехали назад. Перед этим я на лодке дал круг почёта по всему озеру, но больше не почувствовал ни одной изменившейся твари. Только обычную, которую определил на другом, топком берегу озера.

Попросил Сергея подплыть поближе и увидел, что в высокой траве сидит какая-то кочка, и пялится на нас большими водянистыми глазами. Я поманил её рукой, но она не пошла. Плюхнулась в воду, и сделала вид, что утонула.

– Не знаю, тоже какой-то водяной дух. Их много, если эта мелочь появилась, значит, всё в прядке, нет больше зла в воде. Эти людей любят, даже бывает, детей тонущих спасают. Значит, скоро должна и берегиня появиться, – ответила Светлана на мой вопрос о том, кого я видел.

На мой следующий вопрос, почему все разом перестали кидать «гранаты» в водяного, когда он оказался на отмели, никто ответить не смог. Я, кстати, тоже не кидал. Почему, не знаю. А ведь мы бы его при помощи гранат угробили гораздо быстрее. Возвращаться решили на следующий день, а сегодня ещё денёк отдохнуть и в баньке попариться.

Приехали героями, так как по устоявшейся уже привычке снимали всё на камеру. Я с интересом смотрел на компе, как на пустом месте вдруг вскипает вода. Как поднимается непонятно отчего волна. Как медведь, взревев, кидается в воду, а потом стоит, раскорячившись, в обнимку с пустым местом. А затем, расставив лапы, катается по мелководью. Как я скачу вокруг медведя размахивая мечом, а потом начинаю рубить воздух.

Картинка, скажу я вам!.. Сюрреалисты отдыхают. И наконец, я, неизвестно отчего вдруг взлетаю в воздух, пролетаю хорошо видимую отмель и падаю в воду, подняв тучу брызг. И только через несколько минут начинают проявляться отрубленные щупальца, а затем и сама впечатляющая туша монстра.

Запись размножили быстро, и я в качестве героя очень себе даже нравился! Ну ещё бы, такой смелый и крутой перец. Рыцарь. С блистающим мечом. Вот только Оксаны не было. И уже, как бы, и конь рыцарский сдох, и доспехи заржавели, и я, вроде, никому не нужен.

Николаич мне и Семёнычу, как самым пострадавшим от монстра, дал пару дней отгулов. Я по своей привычке отгулы проводил дома или ходил гулять с Котярой и Мелким.

В игровую комнату купил и повесил на стену телевизор, теперь Мелкий, Зубастик, Шарик и Котяра могли сутками смотреть мультфильмы, которые им очень нравились. Повар, как прежде, жил на кухне, где подолгу смотрел и обсуждал с Удавом кулинарные передачи.

Последний день отгулов катился к своему завершению. Я с интересом смотрел по телевизору очередное политическое шоу, с участием просвещённых представителей Запада. Они с искренним возмущением отчитывали моих диких и неотёсанных соотечественников. Им было непонятно, почему мы продолжаем жить так как нам хочется, а не так, как нам указывают умные люди.

На самом интересном месте припёрся Кок и спросил:

– Как лучше приготовить рыбу? Запечь в фольге в духовке, или пожарить на сковороде.

Я, чтобы не заморачиваться этим вопросом, распорядился готовить рыбу и так, и так.

А потом с удовольствием послушал, как мой земляк, которому надоело слушать западных любителей бородатых певиц, с непередаваемым выражением прочитал стихотворение Владимира Саблина:



Замри, паскудная Европа,

И не «качай» свои права.

Ты у РОССИИ – просто ж . . а,

А думаешь, что голова.

Тебе, всегда такой вальяжной,

Усмешечка кривила рот…

Но разве сволочи продажной

Известен истины полет?

Измазав рыло в шоколаде,

Руля шикарный Мерседес,

Не знаешь ты, к какой «награде»

Тебя подталкивает бес.

Итак, рули, пока рулится –

Пока в России смута прёт…

Но знай, беда уже стучится.

Твой час последний глухо бьёт…



Да. Это хорошая вещь. И самое интересное то, что это актуально всегда, во все времена и эпохи. И неважно, где это самое рыло едет – в карете или в Мерседесе. Это рыло всегда считало мою страну своим врагом. Всегда, во все времена, и всегда будет так считать. И оно всегда боялось Россию и всегда будет её бояться. И с животным ужасом будет ждать, когда разгневанная Россия постучится в их двери. Или, при самом для них хреновом раскладе, не вынесет эти самые двери ногой, обутой в тяжёлый армейский сапог.



Глава15 Охота на оборотней. Жизнь прекрасна



На следующий день, не успели мы с Серёгой устроится за шахматной доской, как позвонил начальник и предложил собраться у него прямо сейчас, без всяких «доиграем или доедим».

В кабинете у Николаича уже находились Мария Николаевна, Семёныч, Олег Михалыч и Гоша.

Едва мы уселись, Николаич объявил, что стая начала движение к населённым пунктам. Выезжаем завтра, опять под видом ФСБ. «Крузёры» пригонят вечером и, в придачу к ним, наш скромный «микрик».

 – Всё, собирайтесь, завтра утром выезжаете, Костя приедет с джипами.

Выехали, как обычно в семь утра. Через три с половиной часа уже сидели в знакомом нам кафе, ели шашлык. Перекусив, позвонили Николаю и по его приглашению направились к уже известному нам коттеджу.

Николай ждал нас. После того, как обустроились, Олег Михалыч собрал нас на совещание.

Когда расселись в беседке, наш проводник рассказал, что стая увеличилась. Сколько особей сейчас в ней, неизвестно, но больше десятка точно. Передвигаются оборотни быстро. От деревни к деревне. Людей пока не трогают, но нескольких животных уже задрали. По этой причине опять решили разделиться и на двух джипах разъехаться в разные стороны.

В одной из деревень, Николай организовал нескольких мужиков, после того как у них волки задрали корову. Раздал им из своих запасов по десятку патронов с серебряной начинкой. Что это за патроны, объяснять не стал, зная о том, что хозяйственные мужики в первую очередь будут расстреливать халявные патроны. Для оборотней, самое оно! Так и вышло.

На следующий же день этот отряд самообороны завалил одного оборотня!

Ему пришлось, насочинять селянам о том, что эти волки родились и выросли на каком-то радиоактивном могильнике, которые с советских времён ещё остались в глухой тайге. Именно по этой причине они и выросли такими огромными. Чтобы никто не заболел лучевой болезнью, он забрал тушу и утопил её в ближайшем болоте. После этого волки к этой деревне больше не приближались.

Я, Мария Николаевна, Семёныч, Сергей и Ниночка должны будем поехать туда же, где я встретился с берегиней. Ну а Гоша, Костя, Николай, Олег Михалыч и Оксана ещё раз проверят район Святого озера. Не просто же так тот оборотень там обосновался, что-то ведь его привлекло. Может в этот раз и другие туда подтянутся.

Когда я услышал, что Оксана здесь и поедет с другой группой, я ещё раз убедился в том, что она даже видеть меня не хочет. Иначе приехала бы сюда поздороваться, если не со мной, то хотя бы с другими.

На следующий день, в девять утра мы уже были на знакомом месте, возле летнего выгона, который в настоящее время пустовал. Наверное, как только в деревне узнали, что опять пришли волки, животных вернули домой.

Все наши оборотни ушли в лес, а я и ведьма остались возле машины. Поговорили о всяком разном, а потом Мария Николаевна словно почувствовав, что я собираюсь перевести разговор на Оксану, сказала, что тоже пойдёт поищет, и ушла.

Ну что же, ладно, и я, направился к уже известному мне дереву, уселся и, прислонившись к нему спиной, закрыл глаза. Берегиню я почувствовал сразу, ещё не забыл ощущения от её присутствия. Не открывая глаз, мысленно поздоровался с ней:

– Здравствуй, красавица, я тебя опять не звал, а ты пришла. Зачем?

– Почему ты решил, что я красива? – раздался в голове насмешливый голос. – Ты меня не видишь, у тебя закрыты глаза. Я знаю о тебе, но с тобой говорила другая, не я.

– Если не вижу, это не значит, что не знаю, – ответил я, открывая глаза.

Из тех же кустов на меня смотрело красивое женское лицо. Да, эту я не видел, но она действительно красивая, я оказался прав.

– Спасибо! – на этот раз уже смущённым голосом поблагодарила берегиня, – спрашивай.

– Стая оборотней, где они?

– Они были здесь, но под утро ушли, сейчас они далеко, но я чувствую, они вернутся, большего я тебе сказать не смогу.

– Благодарю. Ты нам помогла, – сказал я, наклонив голову.

– Береги себя, – проговорила она, – я не знаю, кто ты, но ты многим нужен сейчас и ещё большим будешь нужен потом.

И она растворилась в листве. Вот так вот. Многим нужен. А я, может, не хочу многим. Я хочу быть нужным только одной. Той, которая даже смотреть на меня не хочет.

Через час вернулась ведьма и сообщила, что оборотней здесь уже нет. Когда узнала от меня, что они ушли ещё ночью, но должны вернуться, спросила:

– Опять с берегиней якшался?

– Да, но на этот раз с другой. Ты права, они все всё знают.

На обратном пути заехали в деревню. Разыскали сельсовет и, попросили местного главу в течение нескольких дней скотину со дворов вообще не выпускать, так как нами были обнаружены волчьи следы.

Вечером вернулась другая команда и похвасталась тем, что они нашли и угробили двух оборотней. Обнаружили их в районе Святого озера, но уже дальше от него. После ужина было решено, что завтра разъедемся опять по тем же местам.

На следующий день, когда мы уже готовились уезжать, приехали Николай и Оксана. Увидев её, я замер и, открыв рот, уставился на девушку. Она внимательно посмотрела на меня, но услышав, что её зовут в машину, отвела взгляд и забралась в джип. И мы разъехались.

А потом произошло то, чего мы никак не ожидали, и поэтому чуть не потеряли Ниночку. Приехали на то же самое место, первой из машины выскочила Ниночка и побежала к лесу. Когда я выбрался из джипа, то сразу же почувствовал, что чужой оборотень здесь, рядом. И я заорал девушке, чтобы вернулась, но она не успела, здоровенный зверь выметнулся из леса и повалил её.

Сергей кувыркнулся прямо из-за руля, не раздеваясь, и огромный волк, за которым тащились обрывки одежды, в два прыжка преодолел расстояние до леса и набросился на оборотня.

Но он не успел, когда мы подбежали, Ниночка лежала на земле и из её разорванного горла хлестала кровь. Тело девушки мелко вздрагивало, она стремительно бледнела, и я видел, как мутнели её красивые глаза. Из них уходила жизнь. Она умирала. Мария Николаевна упала рядом с ней на колени и начала водить над телом девушки руками.

Сила ведьмы взметнула небольшой вихрь и примяла окровавленную траву. Я, наверное, был в шоке от происходящего, потому что стоял как истукан, не зная, что делать, и чем помочь.

Это была наша Ниночка, девушка моего друга. Вот, только что, она бежала и смеялась, и вот она уже умирает от страшной раны. Это неправильно. Так не должно быть.

Словно в тумане, я видел, как остановилась кровь. Слышал, как ведьма просит Семёныча подержать девушку на весу лицом вниз. А потом, пригнув голову Ниночки, говорит, чтобы он перевернул тело девушки над лежащей веткой.

Ниночка обернулась! У неё всё же хватило на это сил. Но медленно, как бы нехотя, а может, это мне так показалось. Большая лиса, закрыв глаза, лежала в светлом, почти полностью пропитанном кровью платье. Наконец она открыла глаза, посмотрела на лежащего рядом с ней волка, негромко тявкнула и уткнулась носом оборотню в бок. Тот тяжело вздохнул и положил на неё свою большую голову.

Через несколько минут лиса выбралась из платья, постояла, пошатываясь, на месте, а потом, не торопясь, побежала к лесу. Волк подскочил, глянул на нас и потрусил следом за ней.

– Слава богу, успели! – проговорила Мария Николаевна. – А то бы ещё буквально минута и всё. Вот ведь тварь. И она, подойдя к туше оборотня, с силой пнула её.

Сергей с Ниночкой вернулись минут через сорок, переоделись в машине, а потом оборотень подошёл к трупу свихнувшегося собрата и тоже начал его пинать. Пинал до тех пор, пока Нина не подошла к нему и не обняла. Когда он успокоился, увела к машине. Обратно ехали молча, после того, что произошло, разговаривать не хотелось.

Вечером, когда все собрались, Мария Николаевна рассказала, что произошло. Костя и Олег Михайлович посочувствовали Ниночке, не используя ненормативную лексику. А вот Гоша долго и смачно материл оборотня на радость Сергея, который с явным удовольствием слушал своего приятеля.

Целую неделю наша команда носилась за стаей, но пристрелить удалось ещё только двоих. А потом пришла беда! Позвонил Николай и сообщил, что в десяти километрах от Святого озера, в посёлке, волки задрали пожилую женщину прямо за её огородом.

Собрались быстро, на выезде из посёлка нас ждал охотовед на своей «Ниве. По дороге Мария Николаевна рассказала, что, если оборотни почувствовали вкус человеческой крови, они уже не остановятся и обязательно придут туда, где убивали. В основном, конечно, это касается тех, кто убивал сам, но с ними могут прийти и другие, за компанию, так сказать.

Когда подъехали к дому убитой, увидели, что на улице и во дворе собралось много народа. Люди потихоньку переговаривались между собой, несколько женщин плакали. Мы приткнули машины к воротам и, спросив у людей куда идти, направились в огород.

Петляя между картофельных рядов и грядок, добрались до конца посадок и через узкую калитку в заборе вышли на небольшую полянку. Когда я увидел, что там находится, меня чуть не вывернуло наизнанку! Поспешно отошёл в сторону и с трудом отдышался.

Вся поляна была залита кровью! Всюду разбросаны куски мяса, в некоторых из них можно было угадать руки и ноги. Внутренности растянуты на нескольких метров. Прямо посреди поляны лежала голова, с которой был снят скальп.

Без всяких объяснений было ясно, что тело просто рвали в приступе дикой и чуждой этой земле злобы. Тут же находился бледный участковый. Посмотрев наши документы, сообщил, что в районное отделение полиции он уже позвонил, скоро должна приехать оперативная группа.

Он рассказал, что останки нашла соседская девочка, которая ходила в лес за смородиной и, возвращаясь из леса, решила зайти в гости к погибшей. Вернувшись домой, ребёнок кричал, что кругом кровь, поэтому ещё одна соседка пошла посмотреть, что же увидела девочка. А потом вызвали его.

– Её разорвали волки, – уверенно сообщил участковый, – огромные волки, я таких следов никогда не видел, это что-то невероятное.

И он показал несколько четких отпечатков огромных волчьих лап.

– Кто-то ещё был здесь, видели эти следы? – спросил у полицейского Олег Михайлович.

– Нет. Я никого не пускал, посторонним быть на месте происшествия запрещено.

– Всё правильно капитан, все верно, – похвалил участкового Олег Михалыч и коротко кивнул Марии Николаевне на полицейского. Та подошла к нему сзади, взяла под руку и что-то стала ему говорить. Через пару минут отвела к лежащим возле забора брёвнам и усадила на них. Тот сел и, начал осматриваться по сторонам. Взгляд у него был расфокусированный, казалось, что он не может сосредоточиться и не знает, где находится.

– Внимательно всё осматриваем и убираем следы лап, если вдруг обнаружится, то и зубов, – скомандовал Олег Михайлович, и вся наша компания начала рыскать по полянке и возле неё.

Следов, по которым можно было определить размер волков, было немного, и мы их тщательно уничтожили. Потом ведьма подсела к участковому и что-то сказала ему. Тот встал и уже спокойно наблюдал, как мы с умным видом осматриваем поляну.

Закончив с полицейским, Мария Николаевна попросила проводить её к девочке, которая обнаружила разорванное тело. Капитан, вернувшись вместе с нами во двор, отправил одну из женщин показать, где ребёнок. Я и Гоша увязались за ними в качестве охраны, на всякий случай.

Девочка находилась в соседнем доме, с женщиной-фельдшером, которая пыталась успокоить её. На вид ей было лет десять, она не могла говорить, её колотила крупная дрожь, и она не хотела вылезать из-под одеяла. Мария Николаевна попросила фельдшера выйти на несколько минут. Когда та вышла, провела над одеялом, под которым прятался ребёнок рукой, откинула его и улыбнулась успокоившейся девочке.

– Всё хорошо Солнышко! Спи, – сказала она, и положила свою ладонь на лоб девочки.

Когда вошла фельдшер, Мария Николаевна сказала ей, что она гипнотизёр, и сделала так, чтобы ребёнок ничего не помнил, когда проснётся.

Часа через полтора приехала оперативная группа из района, и они начали осмотр места происшествия. Перед осмотром, решительно потребовали посторонних покинуть место происшествия. Но убедившись, что перед ними представители ФСБ дальше вели себя вполне цивилизованно.

Когда группа закончила работу, Олег Михайлович сообщил им, что он со своими людьми останется здесь на ночь. Звери могут вернуться. Для полицейских это был лучший выход. Дело сделали, людей защитили, с себя ответственность сняли, куда уж лучше!

Мы получили разрешение у участкового загнать машины во двор погибшей, она жила одна, и спросить больше было не у кого. Разобравшись с транспортом, посоветовали ему смотреть за порядком в посёлке. Лесом займемся мы.

– Ты думаешь, они придут? – спросил я у Марии Николаевны, когда все уже разъехались и разошлись по домам.

– Обязательно придут, видишь, что с телом сделали!.. Во вкус твари вошли!.. Значит, уже кого-то рвали – или людей, или животных. Про людей мы бы узнали. Слухи быстро летают. Скорее всего, они потренировались на животных, распалились, и вот теперь попробовали человека.

– Нам, наверное, надо разделиться, чтобы охватить как можно большую часть посёлка, чтобы не проворонить их, – предложил я.

Мария Николаевна подумала немного, а потом ответила:

– Не надо, они придут прямо к этой поляне, этот запах крови для них как маяк, они на это место поневоле будут наводиться.

Ближе к вечеру Олег Михалыч определил, кто и где будет находиться. Он сам, Гоша, Сергей и Семёныч разместятся возле ограды. Преодолеть забор для них труда не составит.

Я тоже буду возле оборотней, мне надо определить, когда появятся наши оппоненты. Николай и Костя образуют за нами вторую линию обороны, на всякий случай. Ну а Мария Николаевна и Ниночка спрячутся в небольшой баньке, которая приткнулась в другом конце огорода.

Когда закончили с приготовлениями, поужинали сухпайками и разбрелись по двору, кто где, ожидая, когда окончательно стемнеет. Я, глядя на Сергея с его лисичкой, позавидовал ему, когда увидел, как он, положив голову к ней на колени уснул. Где сейчас Оксана, я не знал. Она всегда выезжала с нами, но сегодня не поехала, а почему, спросить у Николая не решился.

Наконец стало окончательно темно и тихо. Я уже не раз обращал внимание на то, что в деревне всегда ночью тихо. Даже если иногда залает собака, или заревёт где-то скотина, или заорёт спросонья какой-нибудь дурной петух. Несмотря на это, все равно тихо! Это живые звуки, естественные, они вплетены в эту жизнь. Эти звуки – часть этого мира, они побыли и растворились, и опять тишина такая, что на уши давит.

А вот город живёт своей механической жизнью. В нём всегда что-то гремит, клацает, лязгает, что-то крутится и вертится. Он постоянно находится под напряжением, и, сбрасывая свою злую энергию в окружающее пространство, гудит как трансформатор.

Бездушные каменные коробки, забрали у нас умение слушать тишину, слушать дождь, слушать и слышать, как падает снег. Мы создали города и натыкали их по всей земле, а теперь они убивают своего создателя. И если это медленное убийство не остановить, эти бетонные монстры уничтожат не только нас, но и саму планету.

Не заметил, как заснул. Проснулся оттого, что кто-то потряс меня за плечо.

– Пора, – прошептал Гоша, и сунул мне в руки кусок хлеба с салом. Почуяв запах еды, я окончательно проснулся.

Я был уверен, что почувствую оборотней на подходе к полянке. Они нас распознать не смогут, тяжелый запах крови перебьёт любые другие. Ждали ещё часа полтора, когда мне в голову будто залили холодной воды. Началось, они идут!

– Приближаются, – прошептал я и ткнул в бок огромного волка.

– По центру идут и ещё обходят поляну с боков, приготовьтесь, – и в этот момент я вдруг почувствовал, как приближающийся оборотень разделился на двух. Один продолжал приближаться к поляне, а другой направился через соседний огород в деревню.

– Твою мать! – выругался я шёпотом.

Их было двое, они держались рядом, поэтому я принял их за одного. Терять время было нельзя. Гостей на полянке и так встретят, как положено, а вот мне надо успеть перехватить того, который прёт в деревню.

Я вскочил и, пригнувшись, побежал назад. Проскочил двор, выскочил на улицу и помчался к соседнему дому, ожидая, что из него в любую секунду могут раздаться крики. Оборотень где-то здесь, рядом, я его чувствовал, и когда пробегал возле соседского палисадника, моё чувство опасности взвыло дурниной!

По инерции проскочил палисадник, и из-за него на меня метнулась черная тень, я уже ничего не успевал предпринять, как только упасть на спину.

Если бы не бежал, всё было бы проще. Я бы успел точно определить, где он. Но, что случилось, то случилось. Не успел, и ничего с этим уже не поделаешь.

Оборотень промахнулся, пролетел надо мной, но не упал, а приземлился на лапы. И когда он прыгнул на меня ещё раз, я всё-таки успел направить на него ствол помпы и, лёжа на спине, выстрелил. Попал не очень удачно, но попал!

Тварь взвыла, и я, не теряя времени на вставание, перекатился в сторону и опять выстрелил в оборотня.

На этот раз попал хорошо, промазать с такого расстояния было невозможно.  И уже не останавливаясь, начал вгонял в него серебряную картечь, раз за разом передёргивая цевьё своего «Бекаса».

Я ещё не успел встать, когда ко мне подбежали Мария Николаевна и Ниночка.

– Всё нормально,  даже не поцарапан! – успокоил я их. – Вот только заднее место отбил, когда падал. А как там?

– Не знаем, – ответила Ниночка, – мы увидели, как ты помчался из огорода, и побежали за тобой.

– Тогда погнали назад в огород, может там  помочь надо, – спохватился я, но Мария Николаевна, ухватив меня за руку, сказала:

– Им лучше сейчас не мешать, эта банда в состоянии разобраться с любой стаей. Лучше уберём это с глаз долой.

И мы с ней, ухватив оборотня за лапы, потащили его во двор дома женщины, которую эти твари и убили. Мне было откровенно легче оттого, что мы поубивали этих зверей. Отомстили за страшную смерть человека.

Пока мы таскались с дохлым оборотнем, я пришёл к выводу, что у меня душа не христианина, а, скорее всего, махрового язычника! Потому что, когда нам бьют по морде, я не подставляю другую часть физиономии, а бью в ответ и получаю от этого удовлетворение. И для меня не имеет значения, кто это: взбесившийся от изменений оборотень или человек.

Когда я со Светланой затаскивал тушу волка во двор, наши, правильные оборотни уже были там и переодевались. Этой гвардии помогать действительно не надо было, они разобрались с оборотнями быстро и качественно. Только Семёныч обиженно ворчал. Ему не досталось ни одного, даже самого занюханного и самого больного гадёныша, чтобы оторвать ему голову.

– Всё, хватит ворчать, хватайте трупы и тащите во двор, – распорядился Михалыч. Затащив трупы оборотней во двор, упаковали их в черные пластиковые мешки и складировали под крышей пустующего сеновала.

Оставшаяся часть ночи прошла спокойно, и я даже умудрился поспать несколько часов в машине. Утром к нам потянулись соседи и натащили еды столько, что даже наша прожорливая компания не в состоянии была всё съесть и за несколько дней.

Ну а как же иначе! Ночью вся округа слышала вой и рычание за огородами, слышали люди и выстрелы на улице. Кроме того, обнаружилась целая лужа крови у соседского дома, значит, волки приходили. Нас просто благодарили, как могли.

После завтрака загрузили мешки в «микрик», попрощались с сельчанами, которые пришли нас проводить, и поехали к ближайшему болоту. Дорогу к нему показывал Николай. Можно было, конечно, и закопать трупы где-нибудь в лесу, но желающих махать лопатой не было, поэтому лучше уж потерпеть их вонь ещё немного и утопить, чем целый час корячиться с лопатой.

Домой вернулись далеко после обеда, Семёныч опять начал топить баню, а мы в ожидании парилки по очереди ополоснулись в летнем душе. После бани всей компанией ещё посидели на улице за общим столом, поговорили обо всём, а потом я пошёл спать.

Утром, приехал Николай с Оксаной и сообщил, что его человек видел, как большая стая волков направилась в сторону деревни, возле которой у меня проходили свидания с берегиней. Стаю он видел издалека, поэтому численность её точно сказать не может, но больше десятка – это точно.

Собрались быстро и, приехав на место, решили разделиться – я, Гоша, Сергей и Оксана остались, а Мария Николаевна, Олег Михалыч, Костя, Николай, Семёныч и Ниночка поехали на другую сторону деревни.

Гоша отогнал машину к загону, и мы отошли подальше, оставив Оксану раздеваться в салоне. Через пару минут из-за джипа вышла огромная кошка и, коротко глянув на меня, большими прыжками умчалась в лес. Следом за ней убежали и оба оборотня, я остался один. На душе было погано, вроде бы вот она, Оксана, но всё равно не со мной.

Минут тридцать слонялся возле загона, даже попытался попасть в дом, но дверь была замкнута. Послонявшись по загону, направился к уже знакомой мне берёзе, перед которой, в зарослях ивняка появлялась берегиня. Может, опять придёт, чем чёрт не шутит. Уселся под дерево и закрыл глаза. Хорошо, тихо, только кузнечики верещат, да надрывается вдалеке кукушка.

Через некоторое время я словно подключился к дереву, и тело начало наполняться силой и энергией. Берегиня не появлялась, и я задремал. Это стало моей ошибкой, моей фатальной ошибкой. Проснулся оттого, что меня как по голове ударили, я подскочил и сразу всё понял. Попался!

Можно, конечно, во всем обвинить деревце, мол, из-за него я уснул. Свалить все с моей больной головы на здоровую деревянную, но факт остаётся фактом. Я как был бестолковым ветеринаром, которого жизнь ничему не учит, так им и остался.

Во-первых, ушёл далеко от машины, даже одет был в простой камуфляж, а не в «Ратника». Во-вторых, не взял с собой «Бекаса» и не переоснастил серебром ГШ, хотя знал, куда и зачем еду. В третьих, всё это сейчас спокойно лежало в «Крузёре», от которого, охватывая меня полукругом, не торопясь, приближались десятка полтора огромных волков.

Ну вот и всё! Здрасьте, ж . . а, Новый Год! Я подошёл к деревцу, погладил его ствол и вдруг понял, что не боюсь их. Хотя буквально кожей чувствовал волну страха, которую они гнали перед собой. Да, я, конечно, понимал, что они меня, скорее всего, убьют, но осознание этого вызывало во мне только злость. А это очень даже неплохо.

Итак, у меня с собой только меч, вещь достаточно хрупкая, значит, его надо какое-то время поберечь. В ГШ – простые патроны, штука убойная для простых смертных, для этих же тварей болезненная, и не более того.

На деревце, конечно, можно попробовать залезть, но нет, ерунда, слишком тонкое, ветки и ребёнка не выдержат. Единственное, что оставалось, это тянуть время, может, успеют вернуться наши оборотни.

И, тяжело вздохнув, я полез в самую середину ивняка, раздвигая руками тонкие, гибкие и упругие стволы, с трудом протискивая между ними тело. Наконец, забрался в самую середину и стал ждать. В левой руке меч, в правой руке ГШ, ну прямо красавчик. Залюбуешься, воином-дятлом.

Стая подошла к ивняку, окружила его и в нерешительности замерла, словно не зная, что делать. Вот один подошёл, просунул между прутьями голову и тут же убрал, неприятно ему стало, сдавливают голову и шею тонкие стволы. Он отступил, потряс башкой и, словно в недоумении, уставился на меня.

Другой подошёл, попробовал стволики лапой, они под нажимом гнулись, но тут же выпрямлялись, этому тоже не захотелось лезть в кусты. Но я знал, что, в конце концов, найдется самый нетерпеливый. Это, как и у людей – всегда есть самый поганый, или самый жадный, тот, кто в первую очередь и получает по полной программе.

Ну вот, как я и пророчил, нашёлся самый-самый! Этот придурок зарычал и попёр напролом, силой раздвигая ветки, но чем дальше он залезал, тем большее количество упругих стволов на него давило и тем медленнее он становился. Но всё же он подобрался ко мне! Я спокойно спрятал пистолет в кобуру, потом ухватил его рукой за ухо и с силой вонзил ему в шею меч. Он заверещал, забился и, начал выползать из зарослей, пятясь задом. Полностью выбраться не успел, когда из кустов показалось его заднее место, он сдох.

Когда этот самый смелый и самый дурной заголосил, подыхая, вся стая, как по команде, подалась назад. Потом опять подтянулась и с каким-то недоумением стала разглядывать и даже обнюхивать торчащую из кустов задницу мертвого собрата.

Один из них подошёл поближе к кустам и стал рассматривать меня через стволы ивняка. Мне даже показалось, что эта тварь возмущена и не понимает, за что я прибил их другана. Мол, проходили мимо, никого не трогали, а тут такой беспредел!

Сзади меня послышался треск, и я увидел, как ко мне начал пробираться ещё один.

«Неплохо бы и пошуметь, – пришла здравая мысль, – может, наши услышат!» – подождав, когда оборотень подберётся поближе, я всадил ему в голову две пули. Мечом, правда, не успел достать, он слишком быстро выбрался назад и начал, завывая, кататься по земле, зажимая голову лапами. На какое-то время выбыл.

Полчаса времени я уже выиграл, волки как-то неохотно, я бы даже сказал, без огонька, пытались меня достать. Вот честное слово, на какой-то миг мне стало даже обидно. Эти твари что, меня игнорируют, что ли?

Но как бы то ни было, их попытки подобраться ко мне участились. Штук шесть их уже завывали, поймав пули в голову, ещё одного я всё-таки успел убить, правда, он подох, уже выбравшись из зарослей. Пару раз меня успели цапнуть за ноги, шкуру не попортили, но больно было.

Я вертелся в этих кустах как вошь на гребешке! Тыкал в оборотней мечом, от которого они шарахались, как чёрт от ладана. От порезов они орали громче и дольше, но всё равно через некоторое время восстанавливались.

Патроны закончились, заросли они примяли, и, настала пора выбираться. Кусты теперь меня больше сдерживали, нежели прикрывали.

Выбрав момент, рванулся вперёд и, выскочив из зарослей, воткнул меч в бок самому неповоротливому оборотню. Не повезло ему. По-моему, именно этот ни разу и не пытался забраться ко мне в заросли. Но на свою беду оказался у меня на пути. И началось!

Я носился, как хреновая ракета! Крутился, вертелся, тыкал в тварей мечом, жаль, что рубить им было нельзя, мог сломать. Эти создания разум действительно уже потеряли. Лезли на меня всей стаей, мешая друг другу, иногда даже начинали между собой драться.

Эта их дурость меня пока и спасала. Но я начал уставать, пару раз падал. Мне тоже уже досталось. Волки разодрали плечо и, по груди когтями прошлись. Странно, как они вообще умудрились попортить мне шкуру. Игла и нож не взяли, а когти оборотня, пожалуйста. В результате чего, левая рука онемела и плохо двигалась.

Волки теперь уже опасались переть напролом. Какие бы тупые они ни были, до них всё же дошло, что от меча они умирают. Поэтому оборотни теперь кружили вокруг, осторожничали. Вот один прыгнул сбоку, я махнул мечом, задел кончиком, тварь взвыла. В это время другой в прыжке сбил меня с ног, но и сам при этом не удержался и, кувыркнувшись, откатился в сторону.

Ещё один воспользовался моментом и прыгнул, я, лежа, выставил руку с мечом ему навстречу и почувствовал, как туша оборотня насадилась на лезвие! Волк завизжал и рванулся в сторону. Меч остался в его теле, и он, завывая, начал кататься по земле, пытаясь зубами достать до рукоятки.

Я отрешённо наблюдал за его тщетными попытками, а когда оборотень перестал дёргаться и замер, приподнялся и оперся спиной на своё деревце.

«Ну вот, это мой предел…», – пришла в голову тоскливая мысль, когда я увидел, как ко мне медленно приближаются волки. Они уже поняли, что я от них никуда не денусь, и не торопились.

А зря!.. У Земли-Матери на мой счёт, по всей вероятности, были ещё какие-то планы, и она их во что бы то ни стало собиралась реализовать.

Рысь появилась передо мной буквально из ниоткуда, и так рявкнула, что у меня мурашки побежали по коже. Я слышал, как страшно могут орать коты. Так вот, это был крик такой, как если бы кот был величиной с медведя.

Оборотни застыли, как будто наткнулись на стену, а рысь медленно повернула ко мне голову, и я заглянул ей в глаза. Лучше бы не смотрел. У неё был настолько бешеный взгляд, что меня вдавило спиной в берёзку.

Бли-и-ин! Как бы она мне ведьму у меня на коленях не припомнила! У меня вдруг появилось острое желание забраться обратно в кусты ивняка.

А потом началось избиение оборотней! Я никогда ничего подобного не видел и, наверное, уже никогда не увижу. Огромная кошка двигалась очень быстро. С места взмывала высоко в воздух, приземлялась возле намеченной жертвы и одним взмахом когтей разрывала её горло или брюхо. Некоторые волки пытались её атаковать, но она легко, словно издеваясь над ними, уходила в сторону и, сама атаковала уже обречённую тварь.

Под шумок, наведённый Оксаной, самый мстительный из волков, решил видимо меня добить. Подкрался ко мне довольно близко. Этой тупой скотине убежать бы, жил бы какое-то время. Но он решил иначе и сдох, когда ему на спину упала огромная кошка и одним движением клыков вырвала у него из шеи кусок позвоночника.

– Господи! Что же ты делаешь, милая. Это же такая гадость! Фу! Плюнь дрянь такую!

Я что, вслух это сказал, или в голове промелькнуло? Пока я раздумывал, что это было, прибыла кавалерия. В оставшихся тварей с рёвом врезались два наших оборотня. Всё, теперь эти дебилы даже убежать не смогут! И я закрыл глаза.

А когда открыл, то увидел, как ко мне идёт Оксана. Стройная фигура девушки была облачена в облегающую алую одежду. Она шла по поляне, заваленной трупами оборотней, элегантно и грациозно обходя их, словно и не она только что рвала их на куски.

Когда девушка подошла ближе, я увидел, что лицо у неё тоже красное, и наконец,  до меня дошло. Это не одежда! Её полностью обнажённое тело и лицо было покрыто кровью оборотней.

Оно подошла ко мне, опустилась рядом на колени и, обняв меня за голову, прижала её к своей груди. От её разгорячённого тела тяжело пахло кровью. Я и свою физиономию, наверное, вывозил в крови, но я боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть её, чтобы она подольше побыла со мной.

Скорее всего, я озабоченный, потому что не знаю, что двигало мной в тот момент, когда я положил руку Оксане на скользкую от крови грудь и погладил её. Девушка вздрогнула, но не отстранилась, а только крепче прижала мою голову. И в этот момент я понял, что она улыбается.

Наконец она отстранилась меня, и я опять посмотрел в её глаза, теперь это были уже её золотые глаза, из которых по щекам текли ставшие розовыми слезинки, оставляя за собой светлые дорожки.

– Я очень испугалась за тебя, – прошептала она, прижавшись лицом к моей щеке, – когда увидела, что ты лежишь, думала, что всё, не успела. И, наверное, взбесилась. А теперь у нас с тобой будет много времени. Для всего. И она опять улыбнулась.

Когда вторая группа приехала, то перед ними предстала душераздирающая картина. Раненый и, по всей вероятности, умирающий герой лежит на земле, а голова его покоится на коленях красивой девушки.

С некоторой тревогой я смотрел, как ко мне идёт ведьма, и понял, что сейчас герой, получив хорошего пинка, сбежит! Останется только дятел, которому сначала настучат по клюву, а потом уже займутся его лечением.

Так и произошло, хотя и не так страшно, как я думал. Мария Николаевна осмотрела меня, заявила, что симулянту помирать ещё не время, и занялась моим оздоровлением. После чего я уснул, а когда проснулся, то понял, что у меня уже ничего не болит. Проспал, наверное, достаточное долго. Когда открыл глаза, сразу увидел грузовик, в который наша мужская половина забрасывала туши оборотней.

Заметив, что герой проснулся, Оксана поцеловала меня и, обратив внимание на то, что я смотрю на грузовик, сказала:

 – Олег Михалыч в деревне арендовал его на несколько часов. Топить повезут. Увидев, что больной, несмотря на её усилия, всё-таки выжил, к нам опять подошла Мария Николаевна. Усмехнувшись, она провела надо мной рукой и, ехидным голосом сообщила Оксане, что я симулянт.

– А почему на меня сейчас подействовала твоя сила? Раньше не действовала, а теперь вдруг помогла, я здоров? – спросил я ведьму.

Та пожала плечами.

 – Я точно не знаю, но подозреваю, что ты сам хотел моей помощи, хотел выздороветь! Другого объяснения у меня пока нет.

Пока я общался с ведьмой, в грузовик закидали всех оборотней, и затянули кузов брезентом. Ну а мы поехали домой, Оксана категорически заявила, что раненому нужен отдых. Избавиться от трупов смогут и без меня. Спорить с ней никто не стал. Когда добрались до дома, я сразу же пошёл в свою комнату, которую делил с Гошей, не раздеваясь, завалился на кровать и, вырубился.

Проснулся на следующий день, поздним утром, открыл глаза и сразу же увидел золотые глаза своей любимой. Оксана смотрела на меня и улыбалась. Увидев, что я проснулся она протянула мне руку:

– Пойдём, все уже встали.

Во дворе находились Мария Николаевна и Ниночка, которые сообщили, что остальные уехали купаться на озеро, и что нам всем предоставлен отпуск на несколько дней.

На руке и на груди у меня остались только красные полосы от когтей оборотней. Но это всё мелочи. Оксана со мной, ничего у меня не болит, живой и здоровый. Я счастлив. Мне вообще везёт в этом посёлке, я второй раза нашёл здесь Оксану.

Мы с ней всё время были вместе, никуда не ходили и не ездили. И в один прекрасный день, когда вся наша компания в очередной раз укатила на озеро, Оксана стала моей.

Мы просто взялись за руки и пошли в спальню. Это произошло так естественно и так просто! Так, как будто мы были созданы друг для друга, нам не было стыдно или неловко, мы наслаждались друг другом жадно и нетерпеливо. Мы ведь с ней потеряли столько времени, и нам ещё столько надо наверстать.

Когда наша банда вернулась с купания, Оксана сообщила Гоше, что она лишает его жилплощади, и он может искать себе другую берлогу. Спорить с ней никто не решился, понимали, что, в лучшем случае, для спорщика всё закончится выбитыми клыками.

Гоша, несмотря на свою неудержимую способность обгадить все, даже самые благие начинания, на этот раз промолчал. Понимал, что ему мгновенно вырвут язык, если он ляпнет хоть что-то неприличное. Я посмотрел на приятеля и виновато пожал плечами, он в ответ попробовал было похихикать, но заметив, как на него перевела взгляд Оксана, заткнулся и убежал.

Они все её побаивались, я, конечно, понимал, что в шутку, однако с ней никто никогда не спорил, это факт. Однако уважали Оксану далеко не в шутку. Я это заметил ещё тогда, когда Сергей с Гошей бродили по поляне, осматривая растерзанные рысью туши оборотней.

Всё хорошее всегда заканчивается слишком рано. Вот и наша лафа завершилась. Михалыч распорядился готовиться к отъезду. Обратно ехали в «микрике» втроем, Гоша за рулём, а мы с Оксаной с комфортом разместились на весь салон.

Мне в последнее время не давал покоя один вопрос, и я, не удержавшись, спросил:

– А как ты узнала, что мне нужна помощь?

Оксана, по своей привычке, взглянула мне в глаза и, улыбнулась:

– Просто почувствовала, что тебе плохо. Я не знаю почему, но вдруг поняла, что должна быть рядом с тобой. В этот раз я знала, где ты, и поэтому пришла. Были ещё два раза, но тогда я не знала, куда к тебе бежать. И от этого было очень тяжело.

Всё верно, два раза, а вот когда я наводил разборки с Всеславом, прямой угрозы моей жизни не было. Ясно! Видимо, берегиня была права, когда сказала, что мы с ней связаны. Но я опять промолчал, пускай об этом буду знать только я.

Оксана помолчала, задумчиво глядя в окно микроавтобуса, а потом вдруг сказала:

– Знаешь, а я ведь забрала твои розы, которые ты оставил на лавочке. Вернулась и забрала. Правда, пришлось отбирать их у какой-то девушки, – она засмеялась и, уткнувшись мне в грудь лицом прошептала:

– Это были мои розы, ты мне их привёз. А когда лепестки осыпались, я выбрала самые красивые и засушила их в книге.

Вот так вот, приятно, что тут скажешь.

Добравшись до конторы, разгрузили машины, перетаскали в оружейку сумки, где Анатолий Викторович принял их и, махнув рукой, сказал:

 – Проваливайте, сам сумки разберу. Оружие почистите завтра, хоть это и непорядок, а сегодня отдыхайте.

Домой поехали ко мне, Оксана отказалась отпускать меня одного, чтобы со мной опять что-нибудь не случилось. Нас подвезла Мария Николаевна и, прощаясь, сказала, что завтра утром она же нас на работу и увезёт.

Честно говоря, я боялся того, как Оксана отнесётся к моим ненормальным жильцам. Но всё обошлось. Сама Оксана видела только троих: Повара, Киллера и Мелкого, Шарик и Котяра были видны и так, как животные.

Мелкого она сразу забрала себе, и он теперь часто болтался возле неё, хлопая на девушку большими глазищами, а она периодически тискала этот лохматый футбольный мяч. Наша спальня была единственным местом, где отныне было запрещено появляться всем моим жильцам.

На следующий день, меня вызвал к себе Николай Николаич.

Ничего не поделаешь, побежал, а Оксана пошла в научный отдел. Начальство встретило радушно, пожало руку, справилось о здоровье и, усадив за стол, заставило написать заявление о предоставлении мне очередного отпуска с завтрашнего дня.

– Если хотите с Оксаной поехать в дом отдыха, пожалуйста, – расщедрился Николаич, – за нами с бронью закреплён добрый десяток, из них шесть – на море.

– Спасибо, Николай Николаич, но у нас несколько другие планы, – поблагодарил я, – отдыхать будем здесь.

Забрав заявление, потащил его в отдел кадров. В кадрах мне посчитали, что на работу мне надо выйти в середине сентября. Закончив формальности, поскакал в комнату отдыха. Но, пробегая по холлу, заметил в окно стоящих во дворе Марию Николаевну, Оксану, и Светлану и тоже выбрался на улицу.

Увидев, что я вышел, ко мне с визгом подбежала Оксана и, запрыгнув на шею, поцеловала, а потом опять убежала к ведьмам. Я в недоумении остановился, чего это она, а Оксана опять посмотрела на меня и засмеялась. И вдруг я увидел, что у неё из глаз текут слёзы, но она смеялась, я чувствовал её радость и ничего не мог понять.

Вот что-то стала говорить ей Мария Николаевна, и я с удивлением увидел, что эта тоже вытирает глаза. А вот теперь совсем ничего не понятно, Мария Николаевна обняла Оксану, а их обеих обняла Светлана, которая почему-то тоже плакала. Да что тут вообще происходит? Я хотел было подойти и узнать, в чём дело, но почувствовал, что кто-то удержал меня за плечо, обернувшись, увидел, что это Семёныч.

– Не надо сейчас к ним подходить, – с грустной улыбкой сказал он, – ты же видишь, она смеётся. Ты всё равно не поймёшь, и я не пойму, и никто не поймёт. Это женщины. Успокойся и наслаждайся её любовью.

Я не знаток психологии женщин, да и пути твои, воистину неисповедимы, Господи. Вот скажи, по каким таким закоулкам ты таскаешь разум эти трёх женщин? Почему они все трое стоят, обнявшись, и ревут только от того, что одна из них любит и счастлива? Почему они не смеются от радости? Почему у женщин всё наоборот? Господи. Где логика? Где?

Так, размышляя о всевышнем, я стоял и глупо улыбался, глядя на зарёванную троицу. Я, по крайней мере, улыбался. Пусть по-идиотски, конечно, но улыбался же. А, может быть, всё просто? Может, женщины созданы природой высшими существами, и нам не дано их понять? Они были над нами, будучи простыми женщинами, так как им были даны доброта, сострадание, нежность, умение прощать, любить! И высшая способность рожать детей! Даже изменившись, они такими и остались. И я, ещё немного посмотрев на этих непонятных женщин, пошёл к себе в комнату.

Минут через пятнадцать прибежала Оксана, забралась ко мне на колени и, уткнувшись лицом мне в шею, прошептала:

– У нас больше месяца, что будем делать?

– Купим себе участок земли и начнём строить дом. Хотя нет, сначала построим баню, а то на дом денег пока нет. Ты не против?

– Нет. Не против. Я люблю баню! – и она начала меня целовать, не обращая внимания на то, что в комнату зашёл, а потом вылетел, как ужаленный, Гоша.

И мы с ней действительно купили участок недалеко от города, возле реки. Съездили в строительную компанию, осмотрели уже готовые бани и, выбрали понравившуюся, с большим предбанником. Потом съездили с представителем на участок, определились с местом, и он сказал, что через четыре дня баня будет стоять на месте. И действительно, через четыре дня баня была готова.



Глава 16 Охота на оборотней (продолжение)



Баню обмывали два дня, в прямом смысле слова. Приезжали все желающие. Наконец, всё улеглось, и мы целую неделю жили у себя на участке, никуда не выбираясь. Топили каждый день баню, парились, купались в речке, загорали, отпуск был настоящим, но недолгим.

Через неделю позвонил Николай Николаевич и, узнав, где я нахожусь, сказал, что сейчас отправит за нами машину. Так и сказал – за нами. Приехал Серёга, и рассказал, что объявились какие-то мужики из столицы. Кто они такие, не знает, скорее всего, опять какое-то дело намечается.

Сергей оказался прав, дело намечалось, но оно не было результатом приезда незнакомцев, оно было нашим. Когда я и Оксана зашли в кабинет начальника, там уже находились двое незнакомых мужчин. Один, пожилой, одетый в дорогой костюм, явно находился с Николаичем в приятельских отношениях. Пока мы с Оксаной устраивались за столом, он пригласил гостя остановиться у него, обещая устроить тому шикарную баньку.

Второй, молодой парень, примерно мой ровесник, может немного постарше, ниже меня сантиметров на десять, но шире раза в два. Одет по-простому, джинсы и футболка. Было видно, что человек сильный, накачанные мышцы буквально выпирали из-под футболки.

– Максим, – представился молодой и протянул мне руку. Я пожал её и, в свою очередь, представился, как обычно:

 – Александр, можно Саня.

После этого он поздоровался с Оксаной:

– Максим.

Та протянула руку, и, посмотрев ему в глаза, негромко сказала:

 – Оксана.

Мне почему-то стало не по себе от того, как Оксана посмотрела на этого парня.

Максим застыл, открыв рот. Он увидел её глаза. Его можно понять, сам был в своё время шокирован. Оксана была красива. Особенно её удивительные глаза – сравниться с ней могли разве что наши ведьмы.

– Молодой человек, – раздался раздражённый голос пожилого мужчины, – отпустите, пожалуйста, руку девушки, закройте рот и сядьте.

Молодой спохватился, выпустил руку Оксаны и поспешно уселся за стол. Тем временем в кабинет зашли Светлана и Семёныч. Процедура знакомства повторилась, причём пожилой, пожав всем руки, своего имени так и не назвал. Молодой между тем уже оправился от замечания. Положил руки на стол и, напряг мышцы, при этом, украдкой поглядывая на Оксану.

Но эта демонстрация ручной мощи на девушку, похоже, впечатления не произвела. По всей вероятности, она решила, что ей достаточно и одной худой бестолочи. А ещё одна, здоровенная, ей просто ни к чему.

У меня сначала появилась было мысль предупредить его, что Оксана, как бы, уже занята, но потом подумал – если он сам собирается сварить себе кашу, сам пускай её, потом и жрёт! А то, что он кашу съест, я был уверен. Или я не знаю свою рысь.

– Вчера мне позвонил Николай и рассказал интересную историю, – начал Николаич, – примерно в ста пятидесяти километрах от того места, где вы угробили стаю. На берегу таёжной реки, была обнаружена брошенная деревня. Он помолчал, добавляя таинственности:

– И всё бы ничего, таких деревень, давно брошенных, десятки вдоль её русла. Из некоторых люди уходили, оставив всё, даже мебель – заселяйся, да живи. Но странно не это, каждый живёт там, где ему больше нравится. Странно то, что в таких вот домах, рыбаками были обнаружены разодранные в клочья домашние животные. Человеческих останков не было.

Вдобавок ко всему, были обнаружены огромные волчьи следы. Такие же следы найдены и в домах, в которых всё было перевёрнуто, разбросано и сломано. По их словам, выглядело так, будто кто-то крушил жилища в приступе ярости.

– Вы полагаете, что наша стая жила в этой деревне, пока окончательно не свихнулась? – спросила Светлана.

– Не только полагаю, я уверен в этом, – ответил Николаич, – поэтому вы отправляетесь туда, захватив с собой в качестве стажёра Максима. Попробуете выяснить, каким образом в одном месте собралось столько оборотней сразу. И в результате чего они свихнулись.

Это очень плохо, что мы теряем столько уникальных созданий. Поэтому, завтра день на подготовку. Добираться будете по реке, но на берег выйдете в стороне и посмотрите на деревню сначала потихоньку, из леса. Поедете всемером: Светлана, Семёныч, Сергей, Александр, Оксана, Георгий и Максим. Всё. Собирайтесь.

Жаль. Отпуск закончился. Мы с Оксаной сразу же направились в оружейку, где собрали сумку под бдительным наблюдением Анатолия Викторовича.

– Ты приглядывай за этим бестолковым человеком, а то жалко будет, если ему потроха выпустят, я к нему уже привык, – проявил обо мне отеческую заботу оружейник, обращаясь к Оксане.

Та по своей привычке смущенно улыбнулась, и ответила:

– Я всегда буду рядом с ним.

Потом мы с ней сходили в гости к духам, живущим в собственном доме напротив. Застали там Алексея Геннадьевича, который радостно улыбаясь, поведал, что они все постепенно принимают облик человека. Со временем большинство из них на человека и будут походить. Погостив у призраков, вернулись в комнату отдыха и сели пить чай с бутерами, которые купили в буфете.

– Будешь кушать? – спросила Мелкого Оксана, протягивая ему бутерброд.

– Буду, – вдруг пискнул этот футбольный мяч и, отрастив мохнатую лапку, взял из руки девушки бутерброд.

Мелкий ел не торопясь, смешно двигал появившимся ртом и закрывал от удовольствия глаза.

– Ещё? – спросила Оксана, когда дух стрескал бутер.

– Нет, хватит, – опять пропищал дух и завис возле головы девушки, глядя на неё влюблёнными глазами.

– Хочешь, мы тебе дадим другое имя? – спросила вдруг Оксана, – а то всё Мелкий, да Мелкий.

– Хочу, а какое?

– Кеша. Тебе нравится?

– Нравится.

– Договорились, будешь Кешей! – и Оксана, схватив духа на руки, засмеялась.

Весь следующий день мы слонялись по конторе и мешали работать всем, до кого могли добраться. Но, попались на глаза Николаичу, и он нас выгнал домой, сообщив, что выезд завтра, как всегда, в семь утра.

На следующий день ровно в семь утра на остановку перед нашим домом подъехали два «крузёра», захватили нас, и мы покатили знакомой уже дорогой. Через три с половиной часа заехали за Николаем, и дальше уже он показывал дорогу.

Ещё через полтора часа езды через тайгу по вполне приличной асфальтированной дороге, прибыли в довольно большой посёлок, стоящий на берегу реки. Разыскали пристань, и целый час ждали, пока придёт наш катер. По прибытии плавсредства, загрузились на него и через три часа добрались до места.

Выполняя указание начальства, пристали к противоположному берегу, оставляя между собой и разгромленной деревней широкое полотно реки. Работать всё равно начнём завтра с утра, а сейчас дело уже к вечеру. В ночном лесу человеку делать нечего.

Поставили недалеко от берега палатки, развели костёр, и после ужина Максим первый раз увидел, как обращаются волки и медведи. Шокировать столичного гостя не стали, и Семёныч показался ему только издалека. Но и этого хватило, чтобы он часа два ходил с квадратными глазами и косился на темнеющий в сгущающихся сумерках лес.

Оксана побегать отказалась и утащила меня в палатку. С некоторых пор у неё было занятие более интересное, чем носиться по лесу.

Выбрались мы из палатки, когда уже совсем стемнело. Увидев Оксану, столичный гость мгновенно превратился в героя-любовника. Скинул куртку и, оставшись в футболке без рукавов, стал совершать совершенно ненужные в данной обстановке движения, при которых у него напрягались мышцы.

Даже кружку с чаем он подал Оксане, не выпрямляя руки, чтобы бицепсы казались ещё более впечатляющими. Я его понимал, очень хорошо понимал. Увидеть Оксану и остаться равнодушным невозможно, а он нормальный здоровый мужик, пусть попробует. По всей вероятности, он ещё не понял, что она со мной, или не захотел этого понимать.

В любви, как говорится, каждый сам за себя. И он, скорее всего, рассчитывал на то, что после знакомства с ним, накачанным и красивым парнем из столицы, Оксана охладеет ко мне, длинному и худому.

Стало совсем темно, и лес заполнил собой всё пространство, остановившись у светлого круга, очерченного костром, оставив людям для жизни лишь это невеликое пятно света.

Я любил лес. Даже сейчас, в темноте, он представлялся мне живым, огромным и мощным. Я чувствовал и знал, что эта громада не несёт для меня опасности. Пока он проявлял только любопытство к чужакам.

Из раздумий меня вывел смех Оксаны, она смеялась, глядя своими удивительными глазами на Максима. Видимо, он, рассказывал что-то действительно смешное, если сумел развеселить мою кису. Он вообще-то хороший человек, не злой. И с этими мыслями я совершенно спокойно пошёл спать.

Вскоре пришла Оксана. Она забралась ко мне под одеяло, прижалась прохладным телом и, прошептала:

– Спи, – потом поцеловала. И я уснул.



Утром я выбрался из палатки, когда Оксана ещё спала, звери уже были в сборе. Светлана, что-то готовила на завтрак. Николай мылся в реке, и я пошёл к нему.

– Как водичка?

– Холодная. Она в этой реке всегда холодная! – ответил егерь, а потом, помолчав, спросил, кивнув в сторону костра. – Не переживаешь?

Я ухмыльнулся и ответил вопросом на вопрос.

– Ты думаешь, есть причины?

Николай засмеялся.

– Думаю, что нет, это я так, тебя подразнить.

– Хорошо, подразнил, тебе это удалось. Я в бешенстве…

И мы пошли к костру, возле которого крутился с полотенцем в руках Максим. Почему он не сразу пошёл мыться, стало понятно, когда из палатки выбралась Оксана. Он ждал её. А посмотреть на неё стоило. Она вышла в одном купальнике, несмотря на утреннюю прохладу. Стройная и красивая, вся мужская половина, уставилась на неё, открыв рот.

Оксана взяла у меня полотенце и пошла к воде, следом поскакал Максим, на ходу снимая футболку. Девушка, не останавливаясь, вошла в воду, но зайти в реку смогла только по пояс, дальше её уже сносило течением. Она окунулась несколько раз с головой, а потом вышла из воды и, вытираясь на ходу полотенцем, направилась к костру.

Максим следом за Оксаной сунулся было в воду, но попробовав, насколько она холодная, передумал и, поплескав водой в лицо, побежал следом за ней. Возле костра ему всё же представился удобный случай продемонстрировать свои мышцы, он, как бы обсыхая, крутился возле огня, принимая непонятные позы.

Со стороны эта его метода обсыхания выглядела, по меньшей мере, странно. Да, здоровый парень! Здоровый для обычных людей. Оборотни же на него поглядывали со здоровым ехидством, но не подкалывали – все-таки не свой.

Когда закончили с утренними делами, столкнули с берега катер, который вчера наполовину выдернули из воды. Течение такое, что нашу посудину может унести на раз-два. Переправились на другой берег. Быстро выгрузились, и Семёныч отпустил команду, представленную одним капитаном, договорившись с ним, что тот будет ждать звонка.

До места добрались быстро, никто нас не потревожил. Я уже увидел между деревьями дома, когда почувствовал беспокойство и, поднял руку, призывая команду остановиться. Стало не по себе, но опасности, как таковой, не чувствовалось.

Несмотря на это, подкрадывались потихоньку, и из-за последнего дома долго осматривали пустой посёлок. Сергей и Гоша, обернувшись, обежали вокруг деревни, но никого не обнаружили.

После этого, разделившись на две команды, стали осматривать само поселение. Когда-то деревня была ухоженной, единственная её улица отсыпана камнем, который жители брали из небольшого карьера на берегу реки.

Всего насчитали сорок домов. Двадцать три дома с одной стороны дороги и семнадцать с другой. Заглянув в один из домов, я увидел, что в нем всё было перевёрнуто, как будто кто-то метался по комнатам, опрокидывая мебель и разбрасывая имущество.

В следующем дворе пробежал неприятный холодок по коже. Уже поняв, что здесь произошло, пошёл в дом. Максима, который постоянно крутился возле Оксаны, попросил посмотреть в стайке. Тот с готовностью смелого человека ломанулся к строению так, что за ним еле успел Сергей, приставленный к нему в качестве негласной охраны.

Зная, что Оксана смотрит на него, Максим распахнул дверь стайки и скрылся в полумраке. Я прекрасно знал, что сейчас произойдёт, оборотни тоже, они чувствовали смерть ещё лучше меня. Ну что поделаешь, это была маленькая месть за то, что он постоянно пялится на мою женщину. Я не смог удержаться.

Случилось то, что и должно было случиться: Максим с ревом вылетел из стайки, окруженный роем мух, отмахиваясь от них так, как будто они его кусали, и помчался по двору. Сергей, правильно истолковав взмах моей руки, легко его догнал и, обхватив со спины, удерживал, пока тот брыкался, тщетно пытаясь вырваться из лап оборотня.

Но успокоила его Оксана, она подошла к нему и коротко ударила по щеке ладонью, он, увидев, кто стоит перед ним, как-то сразу успокоился и, подойдя к крыльцу дома, уселся на него, закрыв лицо ладонями.

Через несколько минут он встал и, подойдя к нам, сказал:

– Извините, просто я никогда ничего подобного не видел. Мне это показалось очень страшным, – он помолчал немного и почти шёпотом добавил: – Особенно почему-то мухи, они были страшнее всего, и черви...

Он вдруг повернулся и опять пошёл в стайку. Честно говоря, я этого не ожидал. Уважаю. На этот раз ничего не произошло, Максим вышел, и, подойдя ко мне, спросил:

– Ты ведь знал, что там будет?

– Знал! Но я знал также, что если ты нормально это переживёшь, то следующий раз ты уже не будешь в таком ужасе. Нет времени приучать тебя помаленьку, показывая сначала копыта, потом рога, потом голову. Тебе повезло, что это были не люди.

– Я не обижаюсь… вот только я не смог нормально это пережить.

К нам подошла стоящая неподалёку Оксана и, улыбнувшись, похвалила:

– Не переживай, так и должно быть, – и, похлопав его по плечу, пошла осматривать дом.

На всех подворьях было примерно одно и тоже. В домах вся мебель перевёрнута, бардак, скотина в стайках разорвана. Вонища от давно разлагающихся трупов, мухи. Больше ничего интересного не обнаружили. Со своей второй группой встретились ближе к краю посёлка и ещё издали поняли, у них что-то есть.

– Нашли пять жилых домов. Видно, что в них живут, или недавно жили. Скотины, правда, нет, но и не видно, что она там вообще была, – рассказывала Светлана, – пошли, ты сам посмотришь. Может, что-нибудь и сможешь уловить.

Это что-то я смог уловить только в третьем доме. Вроде всё осмотрел, ничего нет! Но уйти не мог, вернее, мог, но не хотелось мне уходить, значит, что-то есть! И я начал кругами ходить вокруг дома, взяв его за центр.

Со стороны это, наверное, смотрелось забавно, но по мере приближения к забору, окружавшему дом, я чувствовал, как нарастает беспокойство. А когда приблизился к небольшому бугорку, беспокойство переросло в откровенную тревогу, и я поднял руку.

– Надо осмотреть землю! Этот бугор тоже. Что-то там есть, оно под землёй, и это опасно. По ощущениям оборотни, и… ещё что-то, – сказал я и отошёл в сторону, уступив место Гоше и Сергею, которые встали на колени и стали внимательно осматривать траву.

– Есть, – наконец сказал Гоша и отвернул в сторону кусок дерна. В образовавшейся ямке виднелось металлическое кольцо.

– Расходимся, – скомандовал Семёныч, и мы поспешно раздались метров на десять от бугра, образовав круг.

Гоша ухватил кольцо и с заметным усилием стал поднимать крышку люка, на котором лежал толстый слой дерна. Люк еще не успел открыться, как из тёмного провала выметнулось наверх тело огромного волка. Я не знаю, кого он рассчитывал увидеть, когда выпрыгивал из ямы, но, заметив нас, он рыкнул, однако с места не двинулся.

Этот оборотень рассудок явно не потерял, и инстинкт самосохранения у него работал. Как только он увидел, что на него смотрят несколько стволов, он понял, что ловить ему нечего.

– Обернись, – велела ему Светлана и бросила перед ним кусок верёвки. Волк не шевелился.

– Не бойся, никого твои прелести не заинтересуют, а вот если упрёшься, я тебе их вырву нахрен! – уже зло проговорила ведьма, и в её руке зловеще загорелся огненный шар, жар от которого я почувствовал, находясь от неё в паре метров.

Однако, злая у нас ведьма! Сначала Писону грозилась причиндалы оторвать, теперь этому. Наверное, ей мужики когда-то гадость сделали, вот она их и недолюбливает, не всех, конечно. Не всех.

– Слушай, – спросил я ведьму шёпотом, подойдя к ней поближе, – а как далеко ты можешь запулить этот свой огонь?

– Никак! – так же шёпотом ответила Светлана, – под ноги могу бросить, штаны тебе поджечь. Ну или на худой конец костёр развести. Не летает он по моему желанию. Вернее, летает, но только тогда, когда я сама двигаюсь, и тогда он летит передо мной.

Волк довольно ловко воспользовался предложенной ему верёвкой, и перед нами предстал худощавый мужик лет пятидесяти, грязный и кое-как стриженный. Он стоял, понуро опустив голову, прикрываясь от женщин руками.

– Одежда где? – опять спросила Светлана, мужик кивнул в сторону люка.

Сергей сунулся было в него, но ведьма остановила его и, вытянув руку над провалом, закрыла глаза, через несколько секунд кивнула:

– Давай лезь.

Сергей вытащил на свет божий замызганный камуфляж и разношенные кроссовки.

– Одевайся, – велела ведьма и кинула вещи мужику, тот быстро оделся и сразу почувствовал себя уверенней. Всё верно, голый человек чувствует себя беззащитным. А тут не убили сразу, да ещё и одежду дали. Глядишь, и поживем. Он даже повеселел.

– Что ты там делал? Как тебя звать? – обратился уже я к мужику.

– Звать Никита, а яму эту охранял.

– От кого?

– От всех, так колдун велел.

– Что ещё за колдун?

– Никифор. Он сильный колдун. В медведя оборачивается. Не справитесь вы с ним. Уходили бы вы, живыми останетесь.

– Что ты там охранял? – спросила Светлана.

– Не знаю, он не велел искать и смотреть.

Ясно, не зря эта яма не давала покоя, она меня просто притягивала! Не на оборотня же я так реагировал. Он – вот он, рядом стоит, и на фиг мне не нужен. Мне нужно туда, в яму.

Я подошёл к краю, Николай подал мне фонарик, и я по деревянным ступеням спустился метра на три под землю. Сразу у лестницы находилась большая комната, обшитая досками. Я положил пальцы на доски и, слегка прикасаясь к ним, начал обходить комнату по периметру. Дошёл до задней стены и остановился. Да! Это здесь, дальше идти не хотелось.

Наверное, эти доски как-то вынимались, но разбираться было некогда. Вдруг этот неправильный берендей заявится, возись с ним потом без подготовки.

– Семёныч! – крикнул я. – Помоги, тут сила нужна.

Медведь спустился быстро, посмотрел на меня, и я, ткнув пальцем в то место, которое надо было освободить от досок, сказал:

– Вот эти доски надо выло… мать.

Я не успел договорить, как он разворотил полстены.

– Ну…как-то так, молодец! – поблагодарил я его, разглядывая большой шестигранный камень, лежащий в нише.

Я попробовал выцарапать его, но он был слишком тяжёлым.

– Ну-ка, отойди, – распорядился Семёныч и легко вытащил камень.

Я посветил фонарём и в углу ниши увидел какую-то тряпку, вытащил её и по форме предмета, находящегося в тряпице, сразу же понял, что это. Порождение Кайласа! Собственной персоной! А когда развернул свою находку, увидел темный, треснутый кристалл. Больше здесь ничего не было, я кивнул Семёнычу, и он, взяв камень под мышку, полез наверх.

Когда мы выбрались наружу и камень тяжело шлёпнулся на землю, я вопросительно посмотрел на Светлану.

– Нет. Это не ведьмин камень, – ответила она на не заданный мной вопрос, – в нашем камне не предусматривается места, куда помещается кристалл, а в этом оно сделано в момент обработки и создания камня. Я не знаю, что это.

Я внимательно рассмотрел камень. Он представлял собой шестигранник диаметром пятьдесят и высотой двадцать сантиметров, может чуть, больше. Весь камень покрыт какими-то знаками и мелкими изображениями. Место под кристалл сделано не по центру, как в камнях, которые я видел, а сантиметрах в десяти от края.

– Что это? – спросила Светлана, обращаясь к Никите.

– Я не знаю, – ответил тот, – но наш колдун с его помощью проводил какие-то обряды.

– Ясно, потом подробнее расскажешь. Когда этот ваш колдун должен вернутся?

– Обещался или сегодня, или завтра, точнее не говорил.

– Он один или с ним есть кто-то ещё?

– Он не один, с ним постоянно ходят пять самых сильных оборотней.

– Нормальные? Как ты?

– Да.

Светлана посмотрела на нас и, обращаясь ко всем сразу сказала:

– Будем готовиться к встрече. Семёныч, определись, где и как встретим. Я так думаю, что мы с тобой займемся твоим коллегой-колдуном. Чтобы он остальных от работы не отвлекал.

Семёныч молча кивнул и пошёл по улице, осматриваясь и заглядывая во дворы.

Минут через пятнадцать наш стратег определился. Выбрал два дома с самыми крепкими ставнями и дверями. В одном из них должны будут находиться Светлана и Максим, во втором – я и Николай. Причём ведьма с Максимом должны будут сидеть на крыше, а я с Николаем в доме, в котором все окна будут открыты, чтобы можно было стрелять в разных направлениях. Слава богу, что они выходят на все четыре стороны.

Нашего пленного посадили в погреб, откуда вытащили лестницу. Крышку погреба Семёныч придавил обнаруженным в одном из дворов жерновом, неизвестно как дожившим до наших дней.

Оксана была со мной в доме, Николай сидел на крыльце и о чём-то переговаривался со Светланой, которая стояла возле невысокого заборчика, разделяющего дворы двух эти домов.

– Пора, – сказала Оксана и начала раздеваться. Раздевалась она медленно, дразнилась. Я это понимал и, когда она совсем разделась, подошёл и обнял её.

– Не время, – прошептала она и уткнулась мне в грудь лицом. Так мы и стояли обнявшись, пока я не почувствовал тревогу, которая накатывала со стороны улицы, усиливаясь с каждой секундой.

– Началось, – сказал я и отошёл от девушки, – если что, смотри за лесом, а то что-то у меня предчувствия нехорошие. Оксана присела на корточки, улыбнулась мне, и через секунду в окно бесшумно выскользнула огромная кошка.

Потом я подошёл к окну и негромко сказал:

– Идут, – услышали меня все. Николай зашёл в дом, закрыл за собой дверь и занял место у окна, выходящего на противоположную сторону от улицы.

Светлана, согласно договорённости, будет встречать гостей, сидя на крыше сеней, куда с чердака дома выходила небольшая дверца. На сам чердак попасть можно было только из прихожей дома. Единственную лестницу, по которой это можно было сделать, Максим затащил на чердак и придавил ею люк.

Как и говорил наш пленный, их было шестеро! Сам колдун, крепкий, высокий мужик, одетый в тёмно-зелёную «горку», и пятеро оборотней, одетых в разномастный и даже разноцветный камуфляж вперемешку с гражданскими штанами и куртками. О том, что это именно оборотни, я понял сразу, почувствовал их. Сталкивался уже, когда за Всеславом гонялись, да и свои, под боком, стаями ходят.

Они бы так и прошли мимо нас, если бы Светлана не окликнула их:

– Граждане хорошие, не подскажете, куда это всё население подевалось? Поговорить не с кем.

Я, выглядывая в окно, видел, как эта компания подпрыгнула на месте от неожиданности и начала лихорадочно озираться в поисках говорящего.

– Вы чего такие бестолковые-то! – начала издеваться над ними ведьма. – Башку-то задерите вверх и посмотрите.

Наконец нарушительница спокойствия была обнаружена и наступила вполне понятная тишина. Нашу ведьму разглядывали и, наверное, слюной давились. Мужики всё же, только из леса вышли! Да и женщин у них нет. А тут рыжеволосая красавица непонятно откуда взялась и зачем-то на крышу забралась.

Наконец дар речи вернулся к колдуну, и он спросил таким солидным, глухим басом:

– Ты кто, красавица? Как звать тебя? Что здесь делаешь? И зачем на крышу забралась?

– Как много вопросов! – удивилась Светлана, – моё имя тебе всё равно ничего не скажет. Ну а сюда приехала, потому что вопросы к тебе появились! А по крышам люблю с детства лазать.

 Колдун уже понял, что с этой рыжей что-то не так, он кивком головы показал на дом. Два сопровождавших его парня быстро разделись и, обернувшись в довольно больших волков, скрылись в доме. Однако через пару минут они вышли и уставились на ведьму, развалившуюся на крыше.

– Что, собаки, никак! – захохотала ведьма и вдруг, резко замолчав, сделала движение рукой, словно отгоняя от лица мух. Ясно. Колдун атаковал её. В ответ Светлана направила на него левую руку, колдун напрягся, и в это время ведьма махнула рукой, как бы подсекая его, и он упал.

С земли, срывая с себя остатки одежды, поднялся уже медведь. Всё верно, в образе на него сила ведьмы меньше действует. Сейчас, наверное, выход Семёныча будет. И Семёныч вышел!

Когда наш медведь показался из-за дома, на него сразу же бросился один из оборотней, который забегал в дом. Но берендей как бы нехотя отмахнулся от него, и тот, пролетев несколько метров, врезался в дом так, что гул пошёл. Не убил, конечно, но мозги, наверное, конкретно встряхнул, тот первое время даже стоять не мог, лежал и черепом тряс.

Оборотни, которые были с колдуном, обернулись, но до Семёныча добраться не смогли. Они с ходу нарвались на наших гренадёров, которые и освободили его от лишних забот, чтобы он вплотную занялся пришлым колдуном. И он им занялся, да так, что тот быстро попытался от него сбежать, но не смог, не пускал его Семёныч. Он хотел с ним общения один на один. Ну или в данном случае, морда к морде.

Наш медведь превосходил пришлого и по размеру, и по силе, это было заметно, так как тот всё время пытался вырваться и убежать. Он ревел, брыкался, отталкивал Семёныча лапами, но у него ничего не получалось. Всякий раз берендей перехватывал его, подтягивал к себе и мутузил так, что колдун постоянно бился головой об землю и походил уже не на страшного медведя, а на большого лохматого поросенка.

Но всё-таки этот поросёнок умудрился каким-то образом зацепить Семёныча. Тот неожиданно взревел и, ухватив колдуна за заднюю лапу, швырнул его через весь двор. Невезучий колдун завершил свой полёт, врезавшись в ворота и завалив их. Подняться он уже не смог, остался лежать неподвижно на выбитой собственной тушей воротине.

Мы не встревали в разборки оборотней, наши справлялись хорошо, как вдруг у меня опять сердце похолодело! Я почувствовал, что к нам что-то приближается, на этот раз со стороны леса, и это что-то мне уже было знакомо! Эти твари меня однажды уже чуть не убили!

Я высунулся из окна и заорал, уже не скрываясь:

– Со стороны леса идет стая!.. Сколько их, не знаю!.. Внимание!..

 И, подняв помпу, стал ждать возле окна, выходящего на задний двор. Возле соседнего окна пристроился Николай, который всё время поглядывал на средину комнаты, где на табуретках лежали приготовленные запасные ружья. Нашим оборотням в этот раз они не потребовались.

Ну вот и гости! Я увидел, как из недалёкого леса появились приземистые серые тела, и, легко перемахнув через невысокие слеги забора, понеслись через заброшенный огород к нашему дому.

– Ну давайте, ребята. Ждем-с! – потихоньку, для себя проговорил я, и когда первый оборотень подбежал на десяток метров, нажал на спусковой крючок.

Попал отлично, в голову, было время прицелиться, в него же всадил заряд и Николай. Этот был самый первый, самый быстрый и нетерпеливый! Сдох он тоже первым, и сдох быстро. А потом я начал раз за разом нажимать на спуск. Времени целиться уже не было, но я всё равно попадал, дистанция была небольшая.

Оборотни дурной толпой носились вокруг дома, пытаясь запрыгнуть в окна, но, как всегда, мешали друг другу, сталкивались между собой, в результате чего не могли залезть в оконный проём. Этой их дурниной мы с Николаем довольно удачно воспользовались и пристрелили уже четырёх тварей.

Вечно везти нам не могло, и в конце концов один из оборотней, растолкав своих менее расторопных сородичей, заскочил в окно, и мне пришлось всадить в него три пули из ГШ. Но окочурился он только после того, как я вогнал ему в грудь меч, с которым последнее время не расставался.

– Помоги…– вдруг раздался хрип со стороны Николая. Обернувшись, я с удивлением увидел, как здоровенный волк, зацепившись передними лапами за подоконник, пытается протолкнуть своё массивное тело в окно! А егерь уперся ему в шею «Бекасом» и, ощерившись от натуги, пытается вытолкнуть его обратно.

 Я бросил свою разряженную помпу и, подхватив с табурета запасное ружьё, подскочил к Николаю и, приставив ствол к шее оборотня, нажал на спуск, того вынесло обратно в окно.

С чердака соседнего дома раздались выстрелы, значит, Светлана и Максим отстреливают волков, которые забрались в дом, стреляя по ним через люк в потолке. Отлично, на себя приманят тварей, а то нам даже перезарядиться некогда.

– Пригнись! – вдруг заорал Николай, и я, не раздумывая, пригнулся и даже прыгнул в сторону. Если он орёт с такой рожей, значит, наверняка есть причина. И причина была, как обычно, в виде оборотня. Он запрыгнул в окно за моей спиной, но егерь, слава богу, успел упокоить его с трёх выстрелов. Причём я почувствовал движение воздуха от пролетевшей вплотную ко мне картечи. Офигеть!

От нас вроде отстали, и я торопливо начал снаряжать своего «Бекаса» патронами, вытаскивая их из карманов и в спешке роняя на пол. Мы с Николаем успели перезарядить стволы, после чего я подобрался к окну и посмотрел на крышу соседнего дома. Светлана с Максимом были на месте и что-то разглядывали с другой стороны двора. Живы, и хорошо!

Я замешкался в окне, и меня заметили трое наших серых друзей и опять ломанулись к нашему с Николаем дому. Но остановились, нарвавшись на огромную рысь, которая опять, словно из ниоткуда, появилась перед ними и рявкнула.

– Здравствуй, милая, я уже соскучился, – прошептал я и опустил ствол. Она, словно услышав, посмотрела на меня, фыркнула и занялась оборотнями. На это лучше не смотреть, и я отвернулся.

– Твою мать... – услышал я и усмехнулся.

– Эт-т-то… что это! О Господи!.. – хрипло выдохнул Николай и тоже отвернулся от окна.

И вдруг с соседнего дома грохнул выстрел, я подскочил к окну, и увидел, что Максим с крыши целится из помпы в Оксану. Выстрел, и заряд выбил пыль перед передними лапами рыси, которая, задрав голову, смотрела на стрелка.

Я не раздумывал, поднял ствол, навёл на Максима и нажал на спуск. Я был абсолютно спокоен, он хотел убить мою Оксану. Значит, он должен умереть!

Ему повезло, егерь успел подбить мой ствол вверх, и я промахнулся. Огромная кошка обернулась на мой выстрел и одним прыжком оказалась возле меня.

Я опустился рядом с ней на колени, и обняв за шею прошептал:

– Я хотел убить его… Промахнулся… Николай мне помешал… Извини!

 Огромная кошка довольно заурчала, а потом, лизнув меня в лицо, опять выпрыгнула из окна.

Я вышел из дома. Всё, никого больше нет, всех перебили. Глянул на крышу, и увидел, как Светлана что-то объясняет Максиму, тыча пальцем в рысь, которая зачем-то опять подошла и села возле разорванных ею оборотней.

Мы как всегда победили. Ура!.. Без потерь!.. Что и не удивительно. С такой-то командой. Только Семёнычу лапу укусили, вернее руку, которую он сейчас в срочном порядке залечивал. А Светлана, которая наконец-то вместе с Максимом спустилась с крыши, помогала ему. Сергей с Гошей стали таковыми и, одевшись, вопросительно поглядывали на рысь, которая продолжала сидеть возле трупов оборотней.

Когда вся наша компания наконец собралась во дворе, рысь опять жутко рявкнула, словно привлекая к себе внимание, а затем вдруг начала отгрызать голову одному из оборотней.

– Господи!.. Да что же ты опять-то вытворяешь!? Зачем!? – прошептал я, с ужасом глядя на Оксану. По правде говоря, в шоке был не я один. Вся наша компания стояла, глядя на всё это квадратными глазами, а Максим – так тот аж побледнел.

А рысь тем временем уже отгрызла голову, ухватила её зубами и пошла к нам. Но, не доходя нескольких шагов и не выпуская голову оборотня из зубов, изящно обернулась. После чего уже Оксана сделала ещё пару шагов и, остановившись возле нас, взяла за ухо голову оборотня, которую продолжала держать в зубах и, протянув её Максиму, сказала:

– Держи, тебе на память! – и широко ему улыбнулась, проведя язычком по своим окровавленным губам. Тот ничего не ответил, закрыл рот рукой и рванул за дом, откуда послышались звуки рвоты.

Его, вообще-то, и в этот раз можно понять. Когда ты видишь, как один хищник отгрызает голову другому хищнику, это, конечно, неприятное зрелище, но вполне допустимое и возможное. Но когда ты понимаешь, что голову отгрызала молодая девушка, что само по себе уже невозможно! Но оно вот оно! Произошло! Ты это видел! И эта девушка, будучи полностью обнажённой, с залитой кровью грудью принесла тебе эту голову в зубах. Потом, улыбаясь окровавленным ртом, сказала, что это тебе подарочек!.. Так что это вполне нормальная реакция нормального человека на кошмарное зрелище.

Светлана очухалась первой, сбегала в дом и, вернувшись с каким-то покрывалом, накинула его на Оксану. Та благодарно улыбнулась ей и, завернувшись в него, пошла в дом, где раздевалась и в котором мы с Николаем героически сдерживали неприятеля.

Колдун умирал, видимо, Семёныч повредил ему что-то жизненно важное. Когда мы подошли, туша медведя медленно перелилась обратно в человека, и я увидел, что изо рта у него течёт кровь. Он хрипел и задыхался. Я посмотрел на Светлану, и спросил:

– Помочь ему можешь?

– Могу. Но не буду.

– Почему?!

– Возня с ним живым не стоит того, что он может рассказать. И потом, он столько наворотил, что ему не надо жить. А поговорить у нас есть с кем.

– А разве обернувшись опять в медведя, он не мог выздороветь?

– Нет, не мог! В отличие от оборотня, берендеи исцеляются, используя собственную силу. А когда умирают, становятся человеком. Не хватило у него сил исцелиться, слишком уж сильно его родственничек помял! – и она покосилась на Семёныча.

А потом я набрал из колодца на улице два ведра воды и пошёл в дом отмывать мстительную кошку от крови. Вода была холодная, и Оксана несколько раз взвизгнула так, что я чуть не оглох.

Наконец, все дела закончили. Тело колдуна закопали за домом, туши оборотней перетаскали в схрон колдуна. Никто их теперь не найдёт. Сомневаюсь, что в ближайшие сто лет, в этой глуши кто-то поселится. Потом вытащили из темницы нашего пленника Никиту и, вызвав катер, пошли на берег.

На берегу Светлана подозвала Никиту и спросила:

– Прежде чем решить, что с тобой делать, скажи, ты убивал людей?

– Нет! – не задумываясь, ответил оборотень. – Я и Никифору сразу сказал, что не буду грех на душу брать, он меня после этого и не брал с собой никогда. Но он верил мне. Оставлял за старшего, приглядывать за посёлком, когда ещё было за кем присматривать, – грустно усмехнулся Никита.

– Я так понимаю, у вас где-то ещё есть поселение?

– Есть… вернее, было…

– Объясни.

– В живых там уже никого не осталось, мы были последними.

– Ясно… А где поселение находится?

– Километрах в семидесяти отсюда.

– По реке сможем добраться?

– А до него только по реке и можно добраться.

– Завтра покажешь, где посёлок, а потом можешь делать всё, что хочешь. Если есть желание, можешь пойти с нами. Поможем устроиться, если нет, иди своей дорогой.

– Спасибо, тогда я с вами, а то у меня и документов-то никогда не было.

– Договорились, – ответила Светлана и, на ходу снимая куртку, направилась к воде. Проходя мимо меня и Оксаны, на секунду остановилась и сказала:

– Не врёт! Незнаком ему грех убийства, – и пошла дальше к воде.

По своей укоренившейся привычке начинать все дела с утра, переправились на катере на другой берег. А то оставаться на этом берегу было как-то неуютно, и стали устраивать лагерь. Я свою палатку поставил подальше от костра, чтобы у любителей послушать шанса на развлечение не было.

Светланину палатку Гоша разместил рядом с костром. С другой стороны костра обустроились Николай и Максим. Максим уже вполне оклемался и крутился возле Светланы, которая снисходительно принимала его ухаживания.

Оборотням не надо было ничего, они, как всегда, собирались в лес. В последний месяц лета день уже заметно сократился и, темнеть стало быстрее. Ужинали в сумерках, как всегда, незаменимыми на выходе макаронами с тушенкой.

Когда Светлана раскладывала свою стряпню по тарелкам, то сразу же предупредила:

– Если хоть кто-то, хоть слово скажет, или я заподозрю, что про мои кулинарные способности кто-то думает неуважительно, всегда потом будете готовить себе сами!

Ведьму дружным хором заверили, что в её кулинарных способностях никто никогда не сомневался! И что мы сами готовы предать жуткой смерти того, у кого вдруг возникнут такие крамольные мысли. И оборотни подозрительно уставились на бедного Никиту, который, в общем-то, с удовольствием доедал добавку, которую ему Светлана сама и положила. Заметив, что стал центром внимания, оборотень забеспокоился и торопливо затараторил:

– Не-не-не, вкусно! Правда-правда! Я вот даже добавку съел! – и он продемонстрировал пустую тарелку.

Семёныч заржал, а Гоша, по своему обыкновению, хотел было сказать, что тот должен сделать с пустой тарелкой, но, наткнувшись на взгляд ведьмы, подскочил и быстро убежал за палатки. Где к нему сразу же присоединились Сергей и Семёныч. Через пару минут от палаток к лесу неторопливо прошествовали два волка и медведь.

– Если хочешь, можешь тоже бежать! – предложила Светлана, глядя на Никиту.

– Нет. Спасибо, набегался я что-то в последнее время… – он помолчал, а потом тихо добавил:

– С нормальными людьми побыть хочется.

– Так тоже бывает. Оставайся, заодно и расскажешь, как вы дошли до жизни такой.

Я схватил Оксану за руку и потащил её к нашей палатке, затолкнул в неё девушку, и залез сам.

– Так, быстренько…

– Быстренько не получится, – захихикала Оксана, – у нас с тобой никогда быстренько не получается!

– …Быстренько рассказывай: зачем ты устроила это жуткое представление с отгрызанием головы?

– А, вон ты о чём, а я-то подумала…

– Не издевайся!

– Ладно, не буду, – Оксана помолчала и уже серьёзно ответила:

– Максим ведь хороший человек? Хороший! Он не знал, что я тоже оборотень, и стрелял в хищников, которые нападали на вас. Он защищал вас!

– Я уже это понял.

– Ну а теперь, ещё подумай, почему я решила предстать перед ним в такой жути. Зная, что я ему нравлюсь.

И она передёрнула плечами.

Всё-таки в моей бестолковой голове иногда бывают проблески мысли. Ну конечно же! Как я сразу-то не допёр!

– Ты хотела, чтобы он сам от тебя отстал! – с досадой на самого себя пробормотал я.

– Умница, – похвалила меня Оксана и, взяв моё лицо в ладони, поцеловала.

– И заметь, это сработало, по крайней мере пока! Он теперь переключился на Светку. А зная эту рыжую, мне его теперь даже жалко.

– Ну и ладно, иди ко мне, пускай всё подождет… – прошептал я, обнимая девушку.

– А вот и нет! Сам теперь подождёшь немного. Как бы я ни хотела, мне теперь и самой уже интересно, что там приключилось с этим поселением, – и она легко выскользнула у меня из рук.

Всегда поражаюсь, сколько же сил в этой девушке. Вот так, походя, повела плечами и освободилась. Ладно наши оборотни, по ним видно, сила через край перехлёстывает. А эта? А эту, главное, не сердить. А то придавит, чего доброго, когда-нибудь…

К костру мы вернулись вовремя. Никита только-только, начал рассказывать, и я, развалившись на брезенте, вполуха стал слушать, положив голову Оксане на колени.

– Сам я родился в поселении, но родителей не помню, – тяжело вздохнул Никита, – они ушли в лес и пропали. Они были простыми людьми. Вырос в назначенной мне семье, в ней все были оборотнями, кроме матери.

Отчим рассказывал, что их поселение началось с того, что человек сто пятьдесят решили спрятаться от революции в тайге. Бедных людей среди них не было. Закупили скот, продовольствие, инструмент и много ещё чего.

Шли по тайге долго, пока в конце концов не набрели на родник, возле которого и решили обосноваться. К тому же, километрах в пяти протекала большая река. Первый год был трудный, но не голодали, хоть с посадками и не успели. Жили охотой, зверя было достаточно. На следующий год уже вырастили картофель, расчистили поле под пшеницу, и стал легче.

Поселение разрасталось, строились дома, рождались дети. Потом к поселению стали приходить другие люди. Принимали всех, рабочие руки были нужны. Селяне болели редко, от болезней практически не умирали. Решили, что это благодаря источнику, который, вероятно, был целебным.

Я не знаю, сколько лет прошло, когда люди узнали, что среди тех, первых поселенцев, было больше двадцати оборотней. Это они, собственно, сразу же и поняли, что пришедшие к власти атеисты им не оставят ни одного шанса на выживание.

Оборотни, в общем-то, и организовали этот побег. Когда люди узнали об этом, им пришлось смириться, деваться всё равно было некуда. Тем более, когда поняли, что им ничего не угрожает, а даже наоборот, появилась такая охрана, через которую никто не пройдёт.

Никита помолчал, отхлебнул из кружки чай и продолжил:

– Я помню, как мужики привезли первые моторы, поставили их на лодки и начали возить в людские посёлки на продажу мех, орехи, ягоды, мясо. У нас стали появляться оборотни, которые уходили от людей уже в наше время. Они знали современную жизнь. У нас всё было хорошо, со временем даже планировали сообщить властям о том, что здесь целый посёлок.

Но лет десять назад пришёл Никифор. Колдун. Ничего плохого людям не делал, даже помогал! Лечил людей. Несколько раз поднимал на ноги тяжело раненных. Поверили ему. Быстро он всё к рукам прибрал.

Оборотней в поселении было уже много, наверное, больше полусотни, но потом некоторые из них поругались с Никифором и ушли. Кто-то сам ушёл к людям, встретив женщин или мужчин, с которыми захотели остаться. Уходили несмотря на то, что нас сюда как магнитом тянуло. Хорошо нам было возле источника, – оборотень замолчал, задумчиво глядя в огонь.

– А дальше? – подтолкнула его Светлана.

– Дальше… Четыре года назад колдун ушёл. Когда вернулся, велел срубить большую избу над родником. Поставил в воду родника камень, который привёз с собой, и стал собирать всех оборотней раз в неделю на молитву.

Сам уходил, молитву проводил его помощник, человек. С Никифором постоянно находились пять самых крепких оборотней, они были чем-то вроде его охраны. Им он запрещал приходить на молебен. Я сам тоже туда не ходил, ни разу не был, и поэтому не знаю, что там происходило.

Так продолжалось целый год. Оборотни стали злыми, раздражёнными, постоянно ссорились и дрались. Сначала между собой, а потом стали и людей избивать. Те не могли с ними справиться, и вскоре многие покинули поселение, но много людей ещё осталось жить с нами.

Два года назад я ушёл на несколько дней в лес, а когда вернулся, увидел, что все оставшиеся люди убиты. Все!.. Женщины, дети, старики – вообще все! Мне повезло, что я не оборачивался обратно в человека, как чувствовал, что что-то случилось. В деревне они окружили меня и начали рычать, скалиться, кидались, я не отвечал, просто стоял молча. Они, в конце концов, передрались между собой, и я под шумок смог убежать.

Пришёл в эту деревню, она была наиболее целой, выбрал себе дом и стал ждать. Через некоторое время пришёл Никифор, и с ним пятнадцать оборотней, пять охраны и десять, которые сумели перекинуться обратно в людей.

Остальные ушли, куда, неизвестно. Что дальше было в том нашем поселении, я не знаю, никогда туда больше не ходил. В начале лета и оставшиеся оборотни окончательно свихнулись. Перебили здесь всю скотину, которая сумела убежать из того поселения, и которую они сами же с трудом собирали по тайге. Потом они разгромили свои дома и ушли.

То, что стая сегодня вернулась, наверное, просто совпадение, Никифор уже не мог ими управлять. Когда они ещё были способны хоть изредка обращаться, тогда колдун с ними справлялся. Они его слушались. Всё, больше я ничего не знаю, – Никита посмотрел на ведьму и тяжело вздохнул.

– Всё верно, – после недолгого молчания сказала Светлана, – в прошлом году стая из поселения пришла к людям и задрала несколько животных, а потом по какой-то причине ушла.

От неё откололся только один. Стая была сплочённой. Ну а в этом году оборотни сдурели окончательно, стая начала разваливаться и разбегаться. С этими разбежавшимися мы по очереди и сталкивались, пока в конце концов не перебили их всех.

Ведьма замолчала и уставилась на черневший в туманной дымке недалёкий лес. Её не торопили, пускай подумает, да и чревато это, знаете ли! Подгонять ведьму.

– Ну а эти вот, – наконец сказала она, кивнув головой в сторону реки, – наверное, реже, других были на так называемой молитве, во время которой колдун лишал их разума с помощью кристалла смерти.

Он за время своего отсутствия, скорее всего, и узнал кое-что о кристаллах. Даже умудрился добыть один, и, активировать при помощи камня. Выход силы у него был под носом – родник. И я не исключу, что он пересёкся где-то с нашим Всеславом. Тот и поделился с ним не только знаниями, но и кристаллом. А вот где он раздобыл камень, мы, наверное, уже никогда не узнаем.

После этих слов Светлана потянулась так, что у Максима слюни потекли. Попрощалась с нами общим кивком и ушла в свою палатку. Одна.

Я пошёл в свою, не один пошёл, а в обнимку со своей девушкой.

Ночь прошла спокойно, нас никто не побеспокоил. Поэтому утром, бодрые и отдохнувшие, мы позавтракали, привели себя в порядок и отплыли, несмотря на лёгкий туман над водой.

Я сидел на носу катера и смотрел на проплывающие мимо нас заросшие лесом берега. Это была истинная тайга! Древняя, дремучая и непролазная, она была создана не для человека! Не должен человек находиться здесь, смерть ждёт его в этой древности. Тысячи лет текла эта река, тысячи лет здесь росли и умирали деревья, и так должно было продолжаться ещё тысячи лет.

Но человек пришёл и сюда. Человек вообще создание живучее, может приспособиться ко многому. Звери, хищники могут не выдерживать, а человек выдерживает! И он не только выживал в этих жутких, звериных местах, укрывшись от смерти за толстыми стенами домов. Но и следуя завету чуждого для этих мест бога, плодился и размножался.

Да, этому месту не повезло, убил человек сам себя. Но в этом гигантском, покрытом лесом мире, живут сотни поселений! И я не удивлюсь, что люди в некоторых из них даже не имеют представления о том, что где-то существует земля, на которой не растут деревья.

 Часа через четыре Никита показал, где пристать к берегу, и наша команда в полном составе выгрузилась на каменистый берег.

– Сможешь на якоре встать посреди реки? – спросил Семёныч капитана.

– Легко, якорь у меня солидный, мой катерок удержит.

– Вот и давай, отчаливай на всякий случай, а мы до вечера должны управиться.

Гоша и Сергей обернулись возле катера и ушли вперёд, местность проверить.

Дорога от реки действительно была, но начиналась она метрах в ста от берега, уже в лесу.

– Это чтобы с воды увидеть не смогли и на поселение не вышли, – счёл своим долгом пояснить Никита, – здесь места глухие, чужие не нужны, да и не ходят здесь чужаки.

Примерно через час вышли к поселению. Опасности я не чувствовал, но вот смертью несло сильно, никогда она, наверное, из этих мест уже не уйдёт. Мы подошли со стороны огородов, между которыми тянулась к домам прямая дорога, уже начавшая густо зарастать травой.

У огородов заборов не было, ограды виднелись только вокруг домов. Я не удивлюсь, если и дома здесь закрываются только на наружный крючок, от случайного зверя. Не бывает в таких местах воров, не выживают они здесь.

К посёлку шли открыто, не скрываясь, если кто-то есть, пускай увидят. Ну а там либо нападут, либо уйдут. Ну а дальше по обстановке, оружие наготове. Я почувствовал силу, когда подошёл ближе к домам. Да, источник был! Сильный источник. Если бы не массовая смерть рядом с ним, ощущения от которой забивали всё, я бы его, наверное, почувствовал ещё на берегу.

– Давайте сначала к роднику, – распорядилась Светлана, – начнём с него.

Огороды, мимо которых мы шли, заросли, трава по пояс, лишь иногда угадывались плети картофеля да торчали жёлтые головы подсолнухов.

Стояла тишина, но, когда миновали первые избы, услышали скрип. Где-то раскачивалась на ветру дверь, или калитка. Противный звук действовал на нервы не мне одному.

– Вот ведь зараза! – пробормотал, поравнявшись со мной, Семёныч. – Найду, выломаю к чёртовой матери! Ты ничего такого не чувствуешь?

– Нет, пока ничего, но атмосфера поганая, – не сдержался и пожаловался я.

– Тоже мне, удивил атмосферой, – хмыкнул Семёныч, – вон, видишь, три скелета лежат, – и он остановился, махнув мне рукой, чтобы я подошёл.

Подойдя к Семёнычу, я глянул через забор и увидел, что во дворе, начавшем уже тоже зарастать травой, белеют кости. На них местами ещё сохранилась почерневшая плоть и остатки одежды.

Эти два скелета, принадлежали взрослым. Ещё один, детский, гораздо меньшего размера, лежал на крыльце. Дверь в дом открыта, но желания заходить у меня не возникло, значит, делать там нечего. И я побежал за Семёнычем, который, настороженно озираясь, успел уйти вперёд.

Вдруг от леса, расположенного метрах в ста от этого дома, в спину мне ударила холодная волна. Я резко остановился. Мою реакцию заметили, и, вскинув стволы, вся компания начала подтягиваться поближе ко мне.

– Что? – почему-то шёпотом спросила Светлана.

– Там, – ткнул я пальцем в сторону леса, – там что-то есть.

– Оборотень? Может наши?

– Нет. Не наши… и не оборотень… не знаю, кто…

– Человек?

– Не знаю... Нет… а может, и человек.

– А может, оборотень и человек? Может, их двое? – тоже шёпотом спросил Семёныч.

– Нет, он один… А вы чего шепчете-то?! – удивился я. – Можно подумать, нас не видать и не слыхать.

– Да ладно тебе. Негоже в таких местах орать, – пробормотал сконфуженно Семёныч, – разорался он тут….

– Идёт… скоро из леса выйдет, близко уже.

Что-то мелькнуло возле деревьев и по высокой траве двинулось в нашу сторону.

Кто это был, разглядеть из-за травы возможности не было. Просматривалось только мелькание чего-то светлого, да волна по траве. Я до сих пор не мог определиться, кто это, человек или оборотень. Это было странно, человек не мог двигаться на четвереньках с такой скоростью. А то, что это двигалось на четырёх конечностях, я не сомневался. Если бы это шло на двух ногах, его было бы видно, трава там максимум по пояс.

Метрах в тридцати от нас высокая трава заканчивалась и начиналась нерукотворная поляна, на которой стоял заинтересовавший нас с Семёнычем дом. На эту полянку из выбралось нечто, остановилось и начало водить головой из стороны в сторону. Краем глаза я увидел, как все, кто держал стволы направленными в сторону этого создания, медленно опустили их. И я последовал их примеру.

Я стоял и молча разглядывал ЭТО. Оно не было похоже ни на что ранее мной виденное. Какое-то постапокалиптическое чудовище! Приземистое, жилистое, удлинённое человеческое тело с явно выступающими позвонками, опиралось на видоизменившиеся волчьи лапы.

Причём задние лапы были не сосем волчьими, ступни напоминали человеческие. На пальцах длинные ногти загнулись по бокам, образовывая когти. Передние конечности были похожи на руки человека с короткими пальцами, которые тоже заканчивались такими же когтями.

Руки и ноги покрыты редкой серой шерстью. Такой же шерстью заросли плечи и толстая мощная шея, на которой красовалось человеческая голова.

Эта голова была, наверное, самым страшным в этом создании. Почти человеческая, как будто лицо человека вытянулось вперёд и составило вместе с носом одно целое! Нижняя челюсть тоже удлинилась, но она была короче верхней. Из верхней челюсти выдвинулись очень похожие на человеческие зубы, они стали длинными, острыми и редкими. В нижней челюсти зубы почти не изменились.

И над этим кошмаром находились глаза! Обычные карие глаза человека. Пустые, безумные, но человеческие! Над глазами лоб, тоже обычный, как у человека. В этом лице не было волчьей морды. Оно было именно человеческим лицом, изуродованным таким образом.

Оно нас увидело, замерло, принюхалось, поводя носом, а потом неуклюже, как-то боком побежало к нам. Я, как в трансе, наблюдал, как из-под лап этого чудовища вылетают куски дёрна, вырванные когтями. И вдруг оно встало на задние лапы, пробежало несколько метров стоя, затем опять на четвереньки, и снова летит из-под лап трава! Затем опять вертикально на задние лапы, как человек.

– Очнись!.. Очнись!.. – услышал я женский голос и, вскинув ружьё, выстрелил. Вспыхнула красной полосой спина монстра, который успел опять упасть на четыре конечности.

Чудовище захрипело и прыгнуло! Я метнулся к Светлане, которая оказалась к этой твари ближе всех, и толкнул её в сторону. Тварь промахнулась и, взрыхлив когтями землю, встала на задние лапы. Но и мы стрелять больше не могли, она уже была среди нас.

 Как оказалось, этого и не потребовалось. Семёныч бросил свою «помпу», и пока тварь ворочала башкой выбирая, кому бы из нас отдать предпочтение, подскочил к ней и со всей дури приложился ей кулаком в голову. Несмотря на свою массивность, чудовище пролетело несколько метров и шлёпнулось. Однако тут же ловко извернулось и опять поднялось на задние лапы.

Пока берендей бил по морде это создание, я успел подняться, прихватив с земли ружьё. Вскинул его… и вдруг услышал смех Светланы! Ненормальный, истерический смех. Перевёл на неё взгляд и увидел, как она, сидя на заднем месте, смеясь, показывает на монстра рукой. Я пригляделся, не удержался и тоже заржал.

Всё вроде было по-прежнему. Моё «боюсь» колотится в голове. Тварь стоит на задних конечностях. На месте огромные когти и безумные глаза. И совершенно не сочетающаяся с этими глазами, комично свёрнутая далеко в сторону нижняя челюсть.

Пока я наслаждался работой Семёныча, хлестнули один за другим два выстрела. Левая сторона грудной клетки монстра вдавилась в тело, а за его спиной вспухло красное облачко. Тварь отшвырнуло назад, и она неподвижной тушей замерла, уставившись остекленевшими глазами мертвого человека в небо.

Николай опустил ствол и посмотрел на меня круглыми от удивления глазами. Я пожал плечами и осмотрелся, со всеми всё в порядке. Оксана стоит, вцепившись в руку Максима, и оба смотрят вытаращенными глазами на труп чудовища. Никиту я заметил не сразу, только тогда, когда он вышел из дома, куда, по всей вероятности, спрятался, не имея оружия.

Светлана уже привела себя в порядок, успокоилась, смеяться перестала и теперь сидела на корточках возле туши, внимательно её разглядывая. Иногда она проводила над ней рукой, и тогда я чувствовал всплески силы, исходящей от ведьмы.

– Ну у тебя и удар! – похвалил я Семёныча и посмотрел на него, специально округлив глаза. – А чего не обернулся-то?

– Ага, а потом с голой задницей пол дня ходить! – хохотнул довольный похвалой Семёныч. – Нет уж. Я так, по-человечески.

И он, резко выдохнув, нанёс удар своей огромной ручищей воображаемому противнику.

Подошла Светлана, вытащила из своего рюкзака салфетки и начала сосредоточенно вытирать окровавленные руки. Заметив, что вся наша компания вопросительно смотрит на неё, развела руками и сказала:

– Я не знаю, что это! Он прав, – мотнула она в мою сторону головой, – это и человек, и оборотень одновременно!

– Это как так? – уставился на неё Семёныч.

– Вот ты, когда видишь человека-оборотня в человеческом обличии, ты как его воспринимаешь? – обратилась ко мне ведьма.

– Как человека, но я знаю, что он оборотень.

– А если он в своей ипостаси?

– Как оборотня, но опять же я знаю, что это человек.

– Всё по отдельности? Оборотень и человек.?

– Да… по отдельности. Вместе никак.

– А вот это, – ткнула Светлана пальцем в монстра, – всё вместе! Вон даже по нему видно.

Она помолчала, потом, тяжело вздохнула:

– Я, конечно, не уверена!.. Но объяснение может быть и таким: у него не хватило разума обернуться… вернее, даже не так!.. Разум у него угас, когда он попытался обернутся в человека. Он не успел, не хватило ему немного времени. Обращение прекратилось на этой вот стадии.

Светлана задумалась, а потом словно спохватившись встряхнула головой:

– Я никогда раньше о таком не слышала, да и никто, наверное, не слышал. Обращение заканчивается всегда. В ту или иную сторону. Смею предположить, что этот кошмар стал возможным под воздействием излучения кристалла смерти. Разбираться будем дома, все пробы я собрала. Всё, хватит отдыхать, пошли дальше. 

– Чуть не забыл! – спохватился я. – Спасибо, что помогла мне очухаться, покричала.

Светлана удивлённо посмотрела на меня:

– Я тебе слова не сказала. Сама как заворожённая была. А потом смеялась, как дура. Может, Оксанка орала?

– Нет, было такое впечатление, что кричали прямо в уши, я чуть не оглох. А Оксана была ещё дальше тебя.

– Может, это Семёныч? Он орать любит, – хмыкнула ведьма.

– Не знаю, может и он… Семёныч! – окликнул я медведя.

– Чего тебе? – отозвался тот, продолжая с удовольствием созерцать свёрнутую челюсть оборотня.

– Ты умеешь кричать приятным женским голосом?

– Чего кричать?!

– Ничего… забудь! Это я так… Значит, показалось…

 Скрипучую дверь, Семёныч всё-таки нашёл, вернее, не дверь, а калитку во двор. Он, как и обещал, выломал её. Стало ещё хуже, так был хоть какой-то звук, а сейчас наступила мёртвая в прямом смысле этого слова тишина. Даже птиц слышно не было. Почти в каждом доме находились человеческие останки. Людей оставалось ещё много, когда оборотни начали убивать их.

В дома мы не заходили, посмотрели только в одном, во дворе которого нашли три костяка оборотней. Они были убиты серебряной картечью. Я нашёл под одним из скелетов что-то вроде кусочков напиленных их серебряных вилок.

В самом доме обнаружили останки четверых детей, кости которых были разбросаны по всем комнатам. Видимо, твари резвились после того, как убили взрослых. В дом они пролезли через окна, двери были заперты изнутри, и даже нашему медведю пришлось поднапрячься, чтобы выломать их.

Останков взрослых обнаружить не удалось, наверное, утащили куда-то, хотя это могли и простые хищники сделать, для них тут раздолье было. Вон как кости обглоданы.

Никита привел нас к большому дому, стоящему на небольшой площади, отсыпанной мелким речным камнем. От площади, прямыми лучами расходились три улицы уже мертвого посёлка.

– Родник там, внутри, – шепотом сказал он, – в конце дома.

Я прислушался к своим ощущениям, но ничего кроме идущей из дома силы не почувствовал. Мы стояли полукругом возле входа в этот дом, направив стволы в сторону улиц. Неприятно было, жутко, казалось, что вот сейчас из всех закоулков полезут эти недоделанные твари.

Все заходить внутрь не стали. Пошли я, Светлана и Никита, а Оксана, Николай, Семёныч и Максим остались снаружи. Не хотелось нам оказаться пойманными в этом доме. К тому же наши оборотни куда-то запропастились.

Строение было большим, в длину метров тридцать и в ширину, наверное, не меньше десятка. Пол отсыпан песком. Посредине находился проход к роднику в виде дорожки, которую выложили гладкими, плоскими камнями. С обеих сторон от прохода стояли по пятнадцать лавок. В доме было светло. На высоте человеческого роста, вдоль стен тянулись окна.

Мы осторожно подошли к роднику, выполненному в виде большой каменной чаши, в которую с тихим журчанием лилась вода, поднимающаяся из земли по трубе.

– Вот сюда Никифор и ставил свой камень, прямо в воду, – сказал Никита, ткнув пальцем в чашу, – а потом уходил.

– А больше он ничего со своим камнем не делал? – поинтересовалась Светлана.

– Не знаю, не видел. Я приходил сюда, когда никого тут не было, – грустно ответил Никита, – сидел, пил воду, хорошо здесь…

Да. Возле родника было хорошо, я это прекрасно чувствовал. Подойдя к чаше, зачерпнул ладонями воды и умылся. Ведьма достала свою флягу и стала набирать воду.

– Подожди ка, – уставился я на Светлану, – как это колдун уходил? А кто тогда на оборотней воздействовал?

– А вот он и воздействовал, – ткнула ведьма пальцем в сторону родника, возле которого копошился Никита.

Я удивлённо вытаращился на ведьму.

 – Никита?!

Оборотень, который тоже слышал наш разговор, с ужасом уставился Светлану.

– Тьфу ты!.. Да какой Никита!.. Родник! – это тоже выход силы, вот только воздействовать источнику на них пришлось дольше, целый год.

Когда мы вышли из дома, Гоша с Серёгой уже появились и переодевались за углом.

– В лесу ничего и никого. На несколько километров вокруг посёлка всё осмотрели, – доложил Гоша.

– Да, тихо, даже как-то странно, – подхватил Сергей, – белок и тех не видели.

– Ну и отлично, если никого! Пошли к роднику, отдохнём, перекусим и обратно двинем, – распорядился Семёныч, и первым вошёл в дом.

Возле родника Сергей с Гошей разделись по пояс и стали поливать друг на друга водой, подвывая от удовольствия. Я и Оксана расположились на лавке, открыли банку с гуляшом и стали есть его с сухарями. Семёныч не выдержал и тоже присоединился к нам со своей банкой.

Через несколько минут вся наша компания уже дружно чавкала, запивая сух паёк водой из источника. Пустые банки и прочий мусор сложили в пакет и вынесли на улицу. Грех оставлять у такого родника мусор.

Когда вышли из дома, Семёныч вдруг спросил:

– А где Никита?

Я осмотрелся, точно, оборотня нигде не было.

– Ладно, пошли, – распорядился Семёныч, – может, объявится, а если нет… значит… и Бог с ним!

Когда уже подходили к огородам, мне словно по нервам полоснуло! Я выругался и побежал к дому, в ограде которого Семёныч выломал калитку. Заскакивая во двор дома, я уже знал, что увижу там. Никита умер, я почувствовал это.

Эта тварь подкараулила Никиту и застала его врасплох. Он не успел обернуться, а потом уже и не смог. Не хватило сил, умер быстро. Оборотень же, вцепившись клыками в шею человека, яростно трепал тело так, что кровь летела во все стороны. Я поднял ствол, тщательно прицелился и выстрелил ему в правую половину грудины, чтобы он наверняка сразу не умер.

Тварь выстрелом отшвырнуло от тела Никиты, и она взвыла. С оружием наизготовку во двор влетела вся моя компания, но я поднял руку и сказал:

– Не торопитесь, он уже не уйдёт, он мой, – потом подошёл поближе, опять прицелился и выстрелом перебил оборотню заднюю лапу, потом переднюю. Я стрелял ещё несколько раз. Визг стоял такой, что уши закладывало. А потом Семёныч прервал мучения медленно подыхающей твари, выстрелив ей в голову.

– Эх, Никита, Никита. Как же так? Зачем ушёл? Что тебе здесь надо было? – с досадой проговорил Семёныч, присаживаясь на корточки возле растерзанного тела. Николай подошёл поближе, осмотрел траву возле трупа, потом пошёл в сторону каких-то хозяйственных построек и, заглянув в одну из них, крикнул:

– Оборотень в этой стайке прятался! Следы сюда ведут, пришёл недавно, скорее всего, когда мы сидели возле родника в доме.

Он опять вернулся к телу Никиты, перевернул его и поднял с земли холщовый мешочек, который лежал под трупом, развязал его и вдруг присвистнул:

– Теперь ясно, зачем ты сюда ходил… Золото!.. – и егерь с досадой сплюнул.

Да, всё было предельно ясно. Он приходил за золотом, не хотел с пустыми руками новую жизнь начинать. Видимо, на какой-то речушке намыл, в тайге много таких мест, золотых.

Я подошёл, глянул, действительно, крупные самородки. Взвесил мешочек в руке, по весу примерно около двух килограммов. Вот уж действительно, человек за металл погиб. Обидно.

Никиту похоронили тут же, в огороде, труп твари сбросили в обнаруженный во дворе погреб. Ну вот и всё, пора обратно. А то я уже что-то домой захотел, несмотря на то что Оксана была рядом. С ней конечно везде хорошо, но дома с ней всё равно лучше.

В этот же день, поздно вечером, после заплыва против течения наша команда наконец добралась до коттеджа, к которому все уже привыкли, как к родному. Топить баню на ночь глядя не стали, поужинали и, разбрелись спать.

На следующий день, ближе к обеду, уже разгружались в родной конторе. Светлана сразу же побежала на доклад к начальству, а Семёныч, прихватив под мышку камень колдуна, потащил его в научный отдел. Нас с Оксаной Сергей добросил до дома, а так как отбиться от своей лисы он не смог, то она трещала всю дорогу, рассказывая местные новости.



Глава 17 Выводы учёного



Дома нас как всегда ждали. Было чисто и тихо, мы с Оксаной до вечера ничего не делали, валялись и смотрели телевизор. А на следующее утро вызвонили Сергея и, затарившись продуктами, уехали к себе на участок. Заодно прихватив с собой Киллера, Зубастика и Лимба. Они выразили готовность присматривать за нашей баней на условиях анонимности и полной невидимости для окружающих. У меня, в конце концов, отпуск, и я просто обязан проводить его на собственном участке.

Но через несколько дней, любопытство взяло верх, и мы с Оксаной приехали в контору узнать новости. Оксана встретилась с Ниночкой, и они побежали в буфет. Ну а мне пришла в голову мысль, с которой я и пошёл к начальству.

Николаич был один, и я сходу спросил:

– Николай Николаич, когда вы пришли ко мне домой, вы начали разговор про мою память, а потом мы как-то отвлеклись, и это забылось. У вас нет желания рассказать, что со мной произошло?

– Есть, – улыбнулся Николай Николаич, – честно говоря, я ждал тебя с этим разговором уже давно, но ты так увлекся работой, что я не стал тебя торопить, – он подошёл к окну, некоторое время молча смотрел в него, а потом, не поворачиваясь ко мне, начал рассказывать:

– Два года назад, в лесу, недалеко от завода произошёл мощнейший выброс силы. Настолько мощный, что мы все его почувствовали, я имею в виду таких, как я, и таких, как наши ведьмы. Мы сразу же выехали туда и без труда нашли место выброса. Оно, как ты понимаешь, безбожно фонило. В этом месте не осталось ничего живого!

Мы находили мертвых птиц, белок, бурундуков, в общем всё, что могло шевелиться, умерло! Кроме одного молодого человека, который находился на месте выброса и явно не понимал, что он там делает. В этом же месте были обнаружены остатки кирпичной будки.

Так вот, эта будка превратилась в красный песок, насыпанный ровной кучкой по периметру этой самой будки. Кирпич раскрошился в пыль! Настолько сильной была освобождённая энергия. А ты был жив! И не только жив, но и абсолютно, совершенно ненормально здоров, мы проверили.

Правда, имелось одно, НО… ты ничего не помнил, вернее, знал, как тебя зовут, и всё. При тебе был обнаружен пистолет, стреляющий металлическими шариками при помощи баллончика со сжатым воздухом.

– Я ходил к этой будке стрелять из пистолета, там никто не мешал и было много пустых бутылок, – задумчиво проговорил я.

– Вспоминать начинаешь? – улыбнулся Николаич.

– Да, наверное. Так значит, меня изменил этот выброс силы из земли, который ни с того ни с сего решил произойти именно там, где я был один. Где не было других людей, которые, по всей вероятности, могли погибнуть. Слишком уж избирательное попадание. Вы не находите?

– Нахожу, и даже очень нахожу. А вот с этим, ты уж будь добр, иди к Алексею Геннадьевичу, у него голова больше моей.

– А дальше? – спросил я.

– Дальше?.. Дальше тебя пристроили на работу и, предполагая, что такое не могло пройти без последствий, стали ненавязчиво присматривать за тобой. По ходу дела проводя профилактические беседы с твоими явными недоброжелателями.

Я задумался, а ведь и правда, были у меня некоторые недоразумения с определённым кругом лиц! И эти самые лица сначала лихо обещали мне ноги выдернуть, а потом вдруг ни с того ни с сего стали щемиться от меня, как чёрт от ладана.

– А узнали мы о том, что в твоей жизни произошли изменения, совершенно случайно. В прошлом году Олег Михайлович, проезжая мимо твоего дома, увидел, как из окна твоей квартиры вылетел дух в виде собаки. Плавненько опустился на землю, потом взлетел и опять забрался в окно.

– Да. Точно. Я дал Шарику тогда пинка, он вылетел в окно, а потом вернулся.

– Мы подождали ещё немного, а затем пришёл я, познакомился с тобой и предложил работу, а дальше ты знаешь.

– Да, знаю, спасибо! – и, попрощавшись, я вышел из кабинета начальника.

Дел в конторе не было, поэтому, выбравшись на улицу, я уселся на лавочку, закрыл глаза и стал размышлять о том, что услышал от Николаича. Но в голову ничего не приходило, зато я почувствовал, как ко мне со спины подкрадывается моя хищница.

– Не старайся, – сказал я, не открывая глаз, – я тебя почувствовал, как только ты вышла из конторы.

– Так нечестно. Я должна была тебя напугать, а ты должен был напугаться.

И с этими словами Оксана уселась верхом ко мне на колени, ухватила за уши и начала целовать. Хорошо-то как!..

Но, как всегда, всё хорошее быстро заканчивается.

– Простите, молодые люди, что вынужден прервать ваше несомненно увлекательное занятие, – раздался голос Алексея Геннадьевича, услышав который, Оксана пискнула и исчезла. Я потряс головой. Ничего себе она бегает!

Ученый несколько секунд стоял молча и недоумённо смотрел на меня, потом показал рукой в ту сторону, в которой исчезла Оксана и недоумённо спросил:

– А, что случилось? Куда, знаете ли, делась молодая леди? Я собственно хотел поговорить с ней, но она постоянно куда-то исчезает!..  Мне даже не удаётся с ней поздороваться.

– А можно мне, с Вами поговорить, вместо неё?

– Да-да… Конечно! – явно обрадовался собеседнику Алексей Геннадьевич. – Тогда, может быть, мы пройдём к нам в отдел, там будет удобнее, – предложил он, глядя как к лавочке подходят Сергей с Ниночкой.

Я встал, выражая согласие, и мы освободили от своего присутствия лавочку, которую собралась использовать по назначению парочка оборотней.

Я шёл рядом с учёным и думал:

– «Стоит или нет задавать ему этот вопрос? Или, может, подождать ещё? Я не знаю, что услышу, а вдруг это будет что-то нехорошее? Но спросить всё равно придётся, рано или поздно. Тогда почему не сейчас?»

Мы зашли в кабинет к Алексею Геннадьевичу, и он, по привычке сняв очки и начав протирать их тряпочкой, спросил:

– Ну-с молодой человек, я к Вашим услугам, спрашивайте.

– Алексей Геннадьевич, у меня ведь была семья? – задал я вопрос и осторожно выдохнул.

– Ну почему же была? – удивился он. – Она у Вас есть, и я не имею в виду ваших нынешних жильцов. У Вас есть мама, папа и младшая сестра. Они ждут, когда к Вам вернётся память, которая помаленьку уже начала возвращаться.

Я, конечно, предполагал, что семья у меня где-то есть, но я её не знал, она была где-то там, в абстрактном далеке. Я её не помнил и, наверное, поэтому же не скучал по ней. Я привык быть один. Знал и помнил только себя.

Но вот теперь мне сказали, что она у меня действительно есть, и что она меня ждёт. Семья вдруг перестала быть абстрактной и далёкой. У неё появился образ моих родителей, папы, мамы, моей сестры.

 – Скажите, а я могу их увидеть? – с трудом проговорил я, голос вдруг сел, в горле запершило, и я закашлялся.

– Конечно, можете! Но вот об этом, мы сейчас с Вами и поговорим, – он закончил протирать стёкла и водрузил очки на свое место.

– Прежде чем я Вам сделаю свое предложение, Вы должны знать, что я разговаривал с вашими родным. Они знают суть моего Вам предложения, и они согласны с ним.

– Алексей Геннадьевич, у меня к Вам будет просьба, – обратился я к учёному, – обращайтесь ко мне на «ты», так будет легче и мне, и Вам.

– Да, конечно, Александр, так действительно будет легче, а то я всё равно забываюсь и начинаю «тыкать». Так вот, – продолжил он, – всё просто, тебе не стали указывать на определённых людей и говорить: вот это твой папа, это твоя мама, это сестра.

Ты, разумеется, поверишь этому, даже если это будут не твои родители, так как знаешь, что они у тебя должны быть. И тебе их предложат. Но ты их не вспомнишь! Ты просто привыкнешь к тому, что эти люди называются твоими родителями.

Ты сам должен заставить свою голову работать, пускай твой интеллект работает постоянно и не даёт покоя твоей памяти.

Если мозгу человека предложить готовые картинки, он их примет как данность, согласится с ними и откажется от дальнейшей борьбы за свои собственные воспоминания. Вернее, за их восстановление, потому что у него уже будет готовый материал и напрягаться не надо будет. Твой разум пойдёт по пути наименьшего сопротивления, так как ему будут предложены уже готовые варианты ответов.

– И что же теперь делать?

– Скажи, ты страдал от отсутствия своей семьи?

– Нет.

– А после вот этого нашего с тобой разговора будешь?

– Нет, я же их не знаю.

– Тогда подожди ещё! Память должна вернуться, ты сам должен вспомнить своих родных. Иначе ты всегда будешь смотреть на них, как на чужих людей.

Я задумался. Как-то это всё сложно и непонятно, но учёный, скорее всего, прав, я ему верю, он умный, подожду ещё. К тому же, я действительно не страдаю, особенно последнее время, когда со мной Оксана.

Я встал с кресла, в котором обычно сидел.

 – Спасибо, Алексей Геннадьевич, я последую вашему совету и подожду.

– Подожди, пожалуйста, ещё немного, – остановил меня Алексей Геннадьевич, – помнишь, у нас был разговор, где я допускал вероятность того, что наша планета может быть гигантским живым существом, разумным существом?

– Конечно, помню! – удивился я. – Мне понравился тот разговор.

Учёный грустно улыбнулся, посмотрел на меня увеличенными стёклами очков серыми глазами.

– Да, конечно, это очень интересная тема, – Алексей Геннадьевич опять снял очки и грустно сказал:

– Но, к сожалению, к моему глубочайшему сожалению, это правда.

– Почему же к сожалению? Мне кажется, это интересно.

– Видите ли, Александр, я пришёл к выводу, что через несколько сотен лет прогресса человека, планета решила избавится от доминирующей формы жизни. Она решила заменить её на новую, так как осознала, что человек со временем погубит не только себя, но и её! Заметьте, не уничтожить, а именно заменить.

Земля начала изменять своих первенцев, духов. Стала адаптировать их к человеческой жизни. У смешанных пар, оборотня и человека, практически всегда стали рождаться дети-оборотни. Оборотней становится всё больше и больше.

Чаще стали рождаться ведьмы и знающие. Конечно, некоторые из них, будучи людьми, поддаются искушению использовать силу для своего обогащения или приобретения власти. В результате этой своей слабости они быстро уходят из жизни. Дурную сторону людской натуры не изменить. Но всё же чаще берут верх лучшие человеческие качества.

Уже двадцать процентов человечества бесплодно! Кроме того, в результате воздействия энергии, идущей от планеты, у людей меняется психология. Появляются люди третьего пола, так называемые гендеры, создаются однополые пары, у которых не может быть детей. В результате чего, популяция хомо сапиенс уменьшается.

Через тысячу, или две тысячи лет, человечество в нынешнем его виде перестанет существовать! Может быть, лет пройдёт и больше, для планеты это не имеет значения, для неё тысячелетие – это миг.

Скорее всего, появятся и другие виды, в добавок к бывшим духам, ведьмам и оборотням. Это вполне могут быть и индиго, их сейчас мало, но кто знает, как часто они начнут рождаться через сто или двести лет.

Как и во время экспериментов, проводимых человеком, иногда случаются неудачи, так и во время изменений, которые проводит планета, бывают сбои. Не все выдерживают изменений. Оборотень, в котором оказывается разум слабого человека, сходит с ума от возможности обладать его силой, его выносливостью и способностью исцеления. Да, у неё тоже случаются неудачи, и духи, не успев изменится, теряют разум. Как и у всего живого, в начале пути бывают ошибки, так и наша планета тоже их совершает.

Мы не являемся детьми своей земли, мы привнесены на планету извне. Она могла бы одним махом избавить себя от нашего присутствия, как уже делала ранее. Но сейчас она, как заботливая мать, решила поступить по-другому. Она решила дать возможность вырасти своим детям среди нас, чтобы они смогли перенять у то светлое и чистое, что ещё сохранилось у людей. А когда её дети вырастут и окрепнут, нас не станет. Мы постепенно сами сойдём на нет.

Иногда Мать-Земля будет создавать таких, как ты, Александр Андреевич. Она будет наделять вас возможностью видеть, чувствовать, и воспринимать её истинных детей. И они все будут к вам тянуться, принимать ваше видение жизни, узнавать от вас, что такое хорошо, а что такое плохо. Что справедливо, а что нет. Ну а если по-простому говорить, вы для них что-то вроде наблюдателя и судьи в одном лице.

Алексей Геннадьевич замолчал и задумчиво уставился на небольшую картину, висевшую у него над столом. Я его не торопил.

– Так вот, – наконец продолжил он, – ты ведь уже давно обратили внимание на то, что к тебе тянутся оборотни? Они никого и никогда не принимали в свою компанию, но ты вдруг стал для них своим. Стал сразу, без раздумий, как будто, так и надо. Они тебя слушаются.

Женщины-оборотни, женщины-знающие, ведьмы, все они тоже тянутся к тебе! Причём им не обязателен интим с тобой, им важно нахождение рядом. Я уже молчу об измененных духах, эти вообще чувствуют в тебе родственную душу и считают, наверное, каким-то божеством. Разумеется, я имею в виду не свихнувшихся духов, которые стремятся свернуть шею любому, до кого смогут дотянуться.

Алексей Геннадьевич перестал ходить по кабинету, обошёл свой стол, уселся в кресло, надел очки и, сложив руки на столе перед собой, с явным интересом посмотрел на меня.

– И последнее. Чтобы тебе было проще выполнять свою миссию. Мать-Земля постаралась тебя защитить, дав возможность видеть истинную природу вещей и чувствовать опасность. Не воспринимать чужую силу и противостоять ей! Повысила защитные функции твоего тела, не танк, конечно, но всё же очень даже неплохо. И смею предположить, что твои возможности и дальше будет развиваться.

Одним словом, мы обречены! Нам на смену придёте вы, более сильные, более умные. Вы, молодой вид. И жизнь продолжится.

После этих слов учёный откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Я постоял ещё немного, но поняв, что продолжения не последует, вышел из кабинета, тихонько прикрыв за собой дверь.

После рассказа Алексея Геннадьевича стало почему-то грустно. Я вышел из конторы и опять устроился на лавочке. Не знаю, сколько прошло времени, когда наконец я почувствовал то, что и хотел почувствовать. Медленно приближающееся приятное тепло, которое могло быть только у одного живого существа. Я улыбнулся и, похлопав себе по коленям руками потихоньку сказал:

– Давай быстрей, я тебя уже заждался.

Оксана привычно оказалась у меня на коленях, и нам теперь никто уже не помешал. Когда она наконец оторвалась от меня, я шепотом, прямо ей на ухо предложил:

– Поехали домой, у меня в конце концов отпуск, а у тебя каникулы.

– Хорошо, – согласилась Оксана, – но сначала я сбегаю к Семёнычу и заберу у него баранки, он специально для меня десять штук привёз.

И она, встав у меня с колен, на этот раз не торопясь пошла в контору.

Минут через десять Оксана вышла из здания вместе с Марией Николаевной и Светланой. Я, увидев их, поднялся и пошёл им навстречу. Но, почему-то не доходя до меня, ведьмы отстали от Оксаны, и она подходила к мне уже в гордом одиночестве. Подошла, уткнулась мне в грудь лицом, постояла так несколько секунд, а потом тихо сказала:

– Всё, забрала, пошли.

Я посмотрел на стоящих неподалёку Светлану и Марию Николаевну и вдруг понял. Всё!.. Оксана заявила на меня свои права и получила меня! Теперь я принадлежал ей и никому больше. Она заняла всё пространство возле меня, потом провела вокруг этого пространства черту и снисходительно наблюдала, как остальной мир топчется возле этой черты.

Конечно, она позволит ведьмам находиться возле меня. Разрешит им прикасаться ко мне, быть возле меня, но не более. Она позволит моим друзьям-оборотням утащить меня на рыбалку и разрешит им проводить со мной какое-то время.

Но если кто-то рискнёт пересечь эту черту её жизни и вторгнется в её мир, он будет иметь дело уже не с Оксаной. Она перестанет быть симпатичной и мягкой девушкой, которая всегда смущённо улыбается. Он столкнётся с сильным зверем, стремительным и безжалостным хищником, который будет свирепо и яростно биться за того, кто принадлежит ей! За своего мужчину.

И ещё я подумал о том, что будет совсем неплохо, если она принесёт за эту самую черту, поближе ко мне, наших детей. А потом будет наблюдать за нами своими большими жёлтыми глазами и довольно щуриться, как умеет делать только она. Моя Оксана. Моя любовь. Моя жизнь. И видит Бог, я не против этого.


Часть 2



Глава 1 Школа

Я сидел в большом современном спортзале на длинной скамейке, установленной возле стены, и наблюдал, как по баскетбольной площадке носятся и орут десяток подростков обоего пола. Но, честно говоря, игра как таковая интереса для меня не представляла. Меня интересовал только один игрок, а если точнее, девушка, на вид примерно восемнадцати лет. Она была высокая, стройная, быстрая, как, впрочем, и все на этой площадке. Необычными были её волосы, длинные, шикарные волосы почти до пояса, волнистые, золотистого цвета, и светлая кожа, можно даже сказать, кожа была под стать волосам несколько золотистой.

Вроде бы в таком внешнем виде не было ничего странного, применительно для человека. Но не для неё, она была оборотнем, чистокровнейшим оборотнем, если судить по взятым у неё много раз анализам крови и всяким разным другим анализам. Она волк! Волк-оборотень со всеми присущими этим творениям силой, скоростью, выносливостью и умом. Её необычность как раз и заключалась в её внешнем виде, в её волосах и в цвете кожи. Ни у одного оборотня, которого знает наша необычная наука, никогда не было волос такого цвета и такой длины! Ни у одного! Независимо, у женщин это или мужчин, волосы вырастают до плеч, не более, потом перестают расти. Их можно подстричь, они отрастут вновь, но не ниже плеч. И их цвет – это всевозможные оттенки русого, довольно часто - брюнеты, цвет кожи у которых ближе к смуглому, но никак не светлый и волосы не блондинистая солома.

Ну вот, набегались, перерыв. Обе команды сбежались, каждая к своему тренеру, где игроки начали галдеть, перебивая друг друга и размахивая руками. От нетерпения некоторые даже подпрыгивают на месте. Энергия из этих созданий прёт через край, и совладать с ней в состоянии, пожалуй, тоже только оборотни, кем их тренеры, собственно, и являются. Предмет моего внимания отошла в сторонку, распустила сбившиеся под резинкой волосы и, изящно взмахнув головой, опять ловко собрала их в длинный хвост. При этом быстро обежала глазами зал, мазнула взглядом по мне и отошла к орущей толпе. Да, вот еще глаза! Не может быть у оборотня ярко-синих глаз, а у неё глаза именно ярко-синие, и ничего с этим не поделаешь. Девушка красивая, я бы даже сказал, очень красивая! Ладно, пора идти, я встал с лавки и… поймал летящий в меня мяч. Раздался свисток, ко мне подбежал мой неправильный оборотень и протянул руки за мячом.

– А может, я сразу в кольцо? – улыбнулся я ей. Она забавно сморщила носик, почему-то покраснела и кивнула:

 – Давайте!

 Я без размаха, одной кистью отправил мяч через всю площадку в кольцо, куда он благополучно и залетел, миновав обруч и задев только сетку. Пока девушка отвернулась, провожая глазами полет мяча, я успел разглядеть её вблизи. Ничего необычного не чувствовал, просто оборотень, никаких странностей в ней нет. Кроме внешнего вида. Заработав для себя «трёхочковый», повернулся и пошел к выходу, с удовольствием услышав за своей спиной восторженный гул и, с некоторой долей зависти, выкрики о везении.

«Да нет, ребятки, это не везение, – усмехнулся я, – да и вы по сравнению со мной только дети, пускай сильные, быстрые, но все равно дети! Хоть и чувствуете, что я человек, обычный человек, не более того! Ну а я… хвастун. Может быть, не очень наглый, но хвастун. Что поделаешь, все мы грешны».

Выйдя из спортзала и миновав уютный холл, я поднялся на второй этаж, и, пройдя метров тридцать по широкому коридору, застеленному по всей длине дорожкой синего цвета, уперся в двери, на которых была закреплена латунная табличка с импозантной надписью «Директор». Постучался и, услышав лаконичное «не заперто», открыл дверь и вошел. Из-за большого, солидного стола поднялась и пошла мне навстречу симпатичная женщина лет шестидесяти. Сколько ей на самом деле лет, я не знал, наверное, много, спрашивать не буду. Помню, спросил как-то-раз у одной бабушки, потом краснеть пришлось.

– Здравствуйте Александр Андреевич, – улыбнулась она мне, – нам сообщили, что вы должны приехать, а когда, не сказали. Вам надо было позвонить мне, я бы за вами машину отправила.

– Здравствуйте, Клавдия Ивановна, – улыбнулся я ей в ответ, – ничего страшного, я взял машину напрокат, сам хочу по вашим местам покататься. Поэтому какой смысл гонять служебную машину.

Хозяйка кабинета изящным движением показала мне рукой на кресло, стоящее возле небольшого столика. Я уселся, а она поманила пальцами кресло для себя, и когда оно подъехало к ней, поправила его и, устроившись напротив меня, спросила:

– Что-нибудь пить будете?

– Нет, спасибо, хотелось бы сразу к делу.

– Да конечно, – с этими словами Клавдия Ивановна вытянула руку в сторону своего стола, и к ней плавно перелетела лежащая на нем папка. Ловко перехватив бумаги в воздухе, она протянула их мне, – прошу!

Благодарю, – улыбнулся я, забирая у неё материалы и открывая папку, – так, посмотрим, сирота, восемнадцать ей исполняется через два месяца, значит, заберем её мы уже в августе, вернее, после сдачи ЕГЭ, совершеннолетнюю никто здесь держать не станет. Ладно, все я это уже знаю.

Я закрыл папку и обратился к директору:

– Расскажите сами, что вы об этом думаете, прочитать бумаги я всегда успею.

Клавдия Ивановна задумалась, откинулась в кресле и с некоторой даже озабоченностью начала:

– С этой девочкой все странно, даже к нам Алёна попала необычно. На неё случайно наткнулись в лесу недалеко от города. Она была полностью раздета и ничего не помнила. Её подобрали и привезли в больницу, разумеется, об этом пошли разговоры, наши ею заинтересовались, проверили и поняв, кто она, сразу определили в нашу школу. В приёмную семью к оборотням поместить не могли, у неё была полная потеря памяти, и за ней поначалу нужен был постоянный присмотр.

Директор помолчала, видимо, собираясь с мыслями, а потом продолжила:

– Еще одна странность была в том, что она очень быстро начала восстанавливаться, буквально за два месяца вспомнила все! Как читать, писать, считать, всю школьную программу до одиннадцатого класса, что соответствовало её возрасту, знала даже много больше, чем предусматривала программа. Оборачиваться она тоже умела. Не могла вспомнить только кто она, откуда, и кто её родители. Проверка через полицию ничего не дала, с заявлением о пропаже никто не обращался. Вот, пожалуй, и всё. Хотя нет. Не знаю, важно это или нет, но Алёна значительно опережает в развитии других ребят, хоть и пытается это скрыть. Вот теперь всё!

Вот так вот. Вундеркинда с потерей памяти нам еще для полного счастья не хватало. А не отметилась ли и здесь моя создательница? А то потеря памяти, знаете ли, наводит на размышления.

Я встал из кресла и поблагодарил:

– Спасибо, Клавдия Ивановна, вы нам очень помогли, вы не будете возражать, если я вот это заберу с собой, – кивнул я на папку, лежащую на столике, – всё равно после экзаменов ваша воспитанница приедет к нам в исследовательский центр, работой её обеспечим, да и понаблюдать за ней надо бы.

– Конечно, забирайте, нам-то уже и ни к чему, только место в архиве занимать будет. Она глянула на большие напольные часы, стоящие напротив её стола, и добавила, – кстати, уже время обеда, нет желания перекусить, столовая у нас хорошая, готовят вкусно?

– С удовольствием, – с радостью согласился я. Порадовать себя, и правда, время пришло.

В это время открылась дверь и в кабинет вошла красивая женщина.

 «Дежавю! Не иначе, – думал я, разглядывая рыжую зеленоглазую женщину, – она со Светкой даже чем-то похожа».

– Знакомьтесь, Александр Андреевич, это Ирина, мой заместитель по воспитательной работе, – представила мне вошедшую ведьму хозяйка кабинета. Затем указала на меня рукой, – а это Александр Андреевич, он к нам приехал из Сибирского исследовательского центра по делам. Покажите, пожалуйста, ему, где столовая, и вообще, поухаживайте за гостем.

– С удовольствием поухаживаю, – сверкнула на меня глазами рыжая Ирина и, показав рукой на дверь, промурлыкала:

 – Прошу! А мне и деваться-то некуда, пошёл. Есть охота!

– Как поживает Светлана Валентиновна? Замуж еще не вышла? – ехидным голоском спросила моя сопровождающая, когда мы покинули кабинет директора.

– У неё всё нормально, не вышла, – проскрипел я, думая о том, что в столовой в рот надо будет целиком затолкать котлету, а потом долго её жевать, чтобы не отвечать на вопросы этой ведьмы.

«Слава Богу, пришли», – подумал я, заходя следом за Ириной в большой зал, в котором стояли два десятка столов, половина из которых была занята детьми. Еще человек десять детей стояли возле раздачи, расставляя на разносы тарелки.

Ирина взяла меня под руку, и мы чинно пристроились в конце очереди. В столовой было шумно, как и везде, где много детей. Пока мы, не торопясь, занимались самообслуживанием, на нас стали поглядывать, шум постепенно начал стихать, и наконец я услышал:

– … Да точно тебе говорю, он это, я его хорошо запомнил…

– А ведь и правда, пацаны! Точно он! – … Да он же, он, тебе говорю!

Кто с кем из детей разговаривал, я не знаю, но разнос я себе нагружал уже в полной тишине, а все, кто находился в столовой, смотрели на меня.

– Чего это они? – спросил я у Ирины, когда мы уселись за стол и начали есть. Причём на меня продолжали исподтишка глазеть, а детки постарше, относящие себя к слабому полу, так вообще стали строить мне глазки. Заметив это, моя сопровождающая захихикала и тоном заядлой сплетницы сообщила:

– А вы, Александр Андреевич, пользуетесь невероятной популярностью. Среди детей гуляют записи, часа на полтора, с вашими подвигами. Особенно вы нравитесь девочкам, они от вас просто без ума.

Я чуть пресловутой котлетой не подавился! Как хорошо, что краснеть почти разучился. Ведьмы везде одинаковые, что у нас, что здесь. Ехидство у них у всех, наверное, в крови.

Наконец все успокоились, насмотрелись, и я умудрился даже поесть, не подавившись. После обеда я поблагодарил Ирину за приятную компанию и вышел во двор школы. Это учебное заведение было небольшим, как и другие школы, в которых учатся особые дети, опекаемые нашей конторой. Для министерства образования эти учебные заведения были обычными частными школами, которые проходят все положенные проверки и никогда никаких нареканий у министерства по вполне понятным причинам не вызывают.

Я, задумавшись, бродил по аккуратным дорожкам в школьном парке и не знал, что мне делать с этой девочкой.

Да, она необычна! Внешность и всё такое. Она умнее других? Ну и отлично! Это здорово! И даже полезно для общества. И зачем, спрашивается, я тогда вообще сюда приехал?! Посмотреть на красивую девушку-оборотня с необычной внешностью? Нет! Сто раз нет!

Усевшись на кстати подвернувшуюся возле дорожки лавочку, я откинулся на удобную спинку и закрыл глаза.

Итак, когда Николаич на планерке, которую я с некоторых пор обязан был посещать, сообщил, что в этой школе заканчивает обучение и готовится выйти в свет оборотень с необычной внешностью, я сразу же заявил, что надо съездить и посмотреть. Когда же Мария Николаевна сказала, что направит в школу одного из своих людей, я не дал, заявил, что поеду сам. Почему? Сюда ведь изначально вообще никого не планировали отправлять. Странная внешность? Ну и что, мы все тут странные, некоторые так даже очень странные, а еще и страшные. Меня как будто что-то потянуло в эту школу, хотя я даже не знал, где она находится. А почему раньше не тянуло? Почему мне захотелось в эту школу только тогда, когда я узнал об этом оборотне? Странно и непонятно. А к своим чувствам и непонятным желаниям я уже давно отношусь с большой серьезностью и вниманием. Именно поэтому я и здесь. Из-за этой девушки. Ну а решение о том, что эта самая Алёна будет работать у нас, мной было принято спонтанно, еще в кабинете у Клавдии Ивановны. Есть у меня уже такие полномочия. Я открыл глаза, вставать с удобной лавочки не хотелось, но надо. Поднявшись через не хочу, пошел в школу, сделав вид, что не заметил спрятавшихся в кустах и давно следивших за мной детей. Поросята!

Зайдя в учебный корпус, остановился напротив стенда с фотографиями учеников и стал их разглядывать, ожидая звонка с урока. Дождался! Из классов, расположенных по обеим сторонам длинного коридора, с криками вырвалась толпа детей и понеслась в холл, где я стоял. Благополучно разминувшись с орущей напастью, я пошел по коридору в кабинет заместительницы и столкнулся с группой старших учеников, которые только сейчас вышли из класса. Остановился, подождал, когда мне в грудь перестанут утыкаться носами молодые люди, извинился и, сопровождаемый их заинтересованными взглядами, пошлёпал дальше. Но не успел пройти и пяти шагов, как в меня буквально врезалась интересующая меня особа, которая бегом выскочила из следующего класса и столкнулась со мной. Я придержал её за плечи и спросил:

– Вы не ушиблись? – девушка подняла голову, обдала меня синеглазой волной и поспешно замотала головой:

– Нет-нет. Все нормально, я сама виновата! Извините, пожалуйста! Не смотрела, куда бегу.

– За вами кто-то гонится? – нарочито удивился я. – Может, я смогу вам помочь?

– Нет, никто не гонится…, – начала она, но сообразив, что я шучу, покраснела и прошептала:

– Извините. И, обойдя меня, быстро пошла по коридору в сторону холла.

– Нет так нет, – пожал я плечами, но продолжить свой путь к ведьме Ирине не смог, передо мной стоял молодой человек, вышедший из кабинета следом за Аленой.

– У вас есть какое-то дело к моей девушке? – насмешливо спросил он. Я чувствовал его неприязнь ко мне, но не мог понять причину.

Странно. С ним мы не были знакомы, даже никогда не встречались, следовательно, нагадить я ему не мог, несмотря на эту мою выдающуюся способность. Хотя нет, я его видел один раз, в спортзале, когда смотрел игру, но этого мало, это не в счёт! Остается Алёна. Может, ревность? Маловероятно, с ней я тоже не знаком.

Пока я стоял и размышлял, мой визави, не дождавшись ответа, опять начал:

– У вас что, не принято отвечать на вопросы? – ехидство буквально сквозило в каждом его слове. – А может, вы просто боитесь отвечать?

Я усмехнулся:

– Если вы сможете доказать свое право задавать мне вопросы, я с удовольствием отвечу на каждое ваше слово, а потом отвечу за каждое свое слово. Отвечу по полной программе. Перед кем угодно! Если, разумеется, этот кто угодно хвост не подожмет.

Я принял вызов. И самое неприятное для него, это произошло при свидетелях. Вокруг нас уже стояла группа учеников разных возрастов. Отступать ему теперь некуда.

Молодой человек покраснел. Да, разумеется, он мог задавать вопросы своим преподавателям, наставникам, мог спросить незнакомого человека, вроде меня, как пройти куда-то или еще что-то нейтральное. Он вообще мог задавать любые вопросы, руководствуясь только рамками своего воспитания. Но он не смел мне указывать на мои действия, я был на службе и имел право разговаривать с кем угодно. Он не мог этого не знать, они все знали, кто я и откуда. Он тем более не должен был обвинять меня в трусости, они, в конце концов, все видели мои похождения, а среди некоторых из них были такие, о которых и вспоминать-то не хотелось!

Я широко улыбнулся этому волчонку и, подражая его ехидству, продолжил:

– А теперь, если у вас больше нет ко мне вопросов, позвольте откланяться, у меня, знаете ли, в отличие от некоторых, есть дела! И еще, если потребуется, ради вас я здесь задержусь.

И я пошел дальше к ведьме, до которой никак не мог добраться. Настроение был отличное. Если я отсюда не уеду, продолжение будет, не может не быть. Я в этом уверен. Значит, я не уеду. Дойдя до кабинета с табличкой, сообщавшей, что за дверью находится заместитель по воспитательной работе Ирина, я постучался и, услышав приглашение, вошёл.

– Ну как вам у нас? – уже вполне нормальным тоном спросила ведьма.

– Отлично, мне понравилось, место красивое, недалеко от города, – я довольно улыбнулся, – к тому же персонал и ребята приветливые!

– Спасибо! У вас еще есть какие-то вопросы или просьбы?

– Да, есть, мне надо остановиться где-то на пару дней, не подскажете, где ближайшая гостиница?

– Зачем же в гостиницу, – улыбнулась Ирина, – здесь есть прекрасные гостевые домики. К нам часто приезжают родственники ребят и живут по несколько дней.

– Ах да! Конечно! Простите, я совсем забыл о том, что такие дома есть во всех наших школах!

– Пойдёмте, я вас устрою, столовая, кстати, работает до десяти вечера, кормят дежурных преподавателей и охрану, так что можете приходить и вы, я предупрежу персонал!

Я поблагодарил, и мы пошли смотреть для меня жильё.

Школа стояла в сосновом лесу, поэтому гостевые домики расположились среди сосен, метрах в двухстах от основного здания. Возле каждого дома стояли лавочки, обнесенные живой изгородью. Дорожки отсыпаны крупным песком, чисто, уютно, пожить бы здесь просто так, недельку!

Дом я себе выбрал самый последний, от посторонних глаз подальше. Все дома были однотипные, двухкомнатные, что, в общем-то, и неудивительно: комната для родителей и комната для детей. Я разместился, распотрошил спортивную сумку с запасным бельём, принял душ и в ожидании ужина валялся на кровати, бездумно переключая каналы.

Когда подошло время ужина, подождал еще около часа и только потом пошёл в столовую, думая, что в это время народу уже не будет! Но, по всей вероятности, я был далеко не один такой умный, большая часть зала была занята старшими учениками. Ничего не поделаешь, не уходить же! Я встал к раздаче, затарил свой разнос и протопал к единственному оставшемуся без едоков столу. Поудобнее расположился и приступил к одному из самых приятных занятий в жизни человека.

Не повезло! Практически сразу же почувствовал неприязненный взгляд. Ну вот! Поесть в свое удовольствие уже не получится, обидно. Не люблю, когда на меня так смотрят. Мне не было нужды оборачиваться, чтобы выяснить, кто так пристально меня разглядывает, я уже знал, кто это. Давешний молодой человек, с которым я беседовал в коридоре. Вон он сидит за столом, по всей вероятности, со своими друзьями и пристально смотрит на меня, явно желая встретиться со мной глазами. Но я не собираюсь бодаться с ним взглядами, а вдруг у него интуиция на уровне и он откажется от вызова, такого шанса я ему дать не мог. Детей надо учить, потом спасибо скажут.

«Ну, вот и моя подопечная пожаловала», – подумал я, разглядывая золотоволосую волчицу. Ладно. Смотреть на неё, конечно, приятно, но отвлекает от основной мысли вот что: почему этот молодец так на меня взъелся?! Судя по тому, как он себя ведет и как вокруг него постоянно крутится компания подростков обоего пола, он здесь что-то вроде местной звезды. А как же! Высокий, сильный и по женским меркам, наверное, красивый. Не берусь утверждать, мне этого всё равно не понять.

Я откинулся на спинку стула и, потягивая персиковый сок, продолжил рассуждать сам с собой.

Меня здесь знают благодаря нашим записям, и все ученики относятся ко мне нормально, даже с некоторым восторгом, я у них, по словам Ирины, в некотором роде кумир. Тогда почему же этот… Вот блин! Всё-таки я туповатый. Целый день ломал голову над элементарной вещью. Ну конечно же! Приехала новая звезда. Более яркая. Известная личность, которая даже что-то там совершала. И про местную знаменитость подзабыли. А это обидно. Поэтому пришлую звезду надо опустить на землю, и желательно, чтобы она шлепнулась на задницу! И неважно, что эта звезда просто человек, а оборотень с момента полового созревания, когда он получает возможность оборачиваться, становится значительно сильнее его!

Я выдохнул, теперь все встало на свои места, теперь, надо бы только маслица в огонь плеснуть. Допив сок, не торопясь, собрал свою посуду на разнос и потащил его на стол, над которым красовалась надпись «грязная посуда». Когда уже шел на выход, проходя мимо Алены, остановился, нагнулся к ней и, улыбнувшись, спросил:

– Скажите пожалуйста, сколько сейчас времени?

Девушка непонимающе уставилась на меня, потом медленно перевела взгляд на стену, на которой висели большие часы, и нерешительно произнесла:

– А вон же часы!

И почему-то покраснела.

– Ах да! Простите, не заметил, – ещё раз улыбнулся я, после чего не спеша направился к выходу. Надеюсь, со стороны это выглядело именно так, как я и хотел. Ревность – сильная штука!

Вышел на улицу, постоял и так же неторопливо пошел к своему домику. Добравшись до дома, заходить не стал, а расселся на скамейке и опять задумался:

А какого лешего, собственно говоря, я прицепился к этому малолетке? Что он мне сделал? С человеческой точки зрения вроде бы и ничего, он спросил, я ответил, он не очень-то и наглел, так, самую малость, а я решил его проучить! Зачем? А затем, что от него убежала расстроенная Алёна! И мне это не понравилось. А почему не понравилось? Я с ними не знаком. Но тем не менее, расстроенная девушка меня зацепила. Почему зацепила? Не знаю. Может, она мне понравилась?! Такая, как она, не может не нравиться. Такая, как она, нравится всем! Вот и этот волчонок не смог спокойно пережить, что с его девушкой, а он именно так её, скорее всего, и воспринимает, разговаривает посторонний мужчина! Это, конечно, очень возможно. А может, и нет.

– Иди сюда, не прячься, я знаю, что ты там, – обратился я к кустам, растущим недалеко от скамейки. Кусты зашевелились, и из них выбралась девочка лет двенадцати, в нерешительности постояла и медленно подошла ко мне.

– Садись, – похлопал я ладонью по скамейке, и ребенок нерешительно присел на её краешек.

– Я могу чем-то тебе помочь?

Она помотала головой.

– Нет…

– А зачем ты здесь?

– Я должна вот это подсунуть вам под дверь, – и она показала небольшой конвертик, склеенный из листка.

– Это твое?

– Нет! Попросили….

– Ну ладно, я сейчас зайду в дом, и ты сделаешь то, о чем тебя попросили.

Хорошо! – девочка кивнула.

– Ладно, спасибо! – я встал, потрепал посланницу по голове и зашел в домик. Через несколько секунд на крыльце раздалось шебуршание, и под дверь проскользнул конвертик. Подняв послание, выглянул в окно и увидел, как по тропинке вприпрыжку убегает почтальон.

«Ну-с, посмотрим, что мне написали, – и я аккуратно раскрыл конверт. Мне ничего не написали, меня поцеловали, вот таким вот незамысловатым способом», – думал я, разглядывая красный отпечаток, который нанесла неизвестная мне особа, поцеловав листок предварительно накрашенными губами. Мило! Я аккуратно сложил листочек и спрятал его в сумку, пусть будет, посмотрим, что из этого выйдет. И лег спать.

На следующий день я поступил умнее. Пришел на завтрак пораньше, спокойно поел в компании просто орущих детей, чувствуя на себе только любопытные взгляды и ничего больше. После завтрака вышел во двор школы, уселся на скамейку и стал наблюдать за детьми. Уроки еще не начались, и они находились на улице, где было по-летнему тепло. Через пару дней каникулы, большинство детей уедет домой, кроме тех, кто сдает экзамены, и тех, кому некуда ехать. Прозвенел звонок, и орущая толпа исчезла в здании. На уроки, оказывается, не все пошли, у старшеньких уроков уже нет, они к экзаменам готовятся. В данный момент группа этих старшеньких прямиком направляется к моей скамейке, на которой я грел кости под жарким поздневесенним солнышком. Подошли. Я как сидел с закрытыми глазами, так и сижу. Поняв, что разглядывать спящего человека – занятие совершенно неперспективное, мой главный ревнивый оппонент заговорил:

– Мы знаем, кто вы, где работаете, и поэтому хотели бы, чтобы вы поделились с нами своим опытом. Продемонстрировали владение рукопашным боем.

Ну да, ну да! Как же! На имеющихся у них записях я азартно размахивал мечом да стрелял из пары видов оружия. Рукопашного или еще какого-то боя там и в помине нет! Не занимаемся мы борьбой с обезумевшими духами.

– Хорошо, – сказал я, не открывая глаз, – как вы себе это представляете?

– Между вами и одним из нас будет поединок!

– Всего с одним? – уточнил я, по-прежнему изображая спящего.

– Да! С одним! Со мной! Может быть, вы откроете глаза и посмотрите, с кем?! – начал раздражаться мой будущий соперник.

– Молодой человек, – улыбнулся я, – вы стоите спиной к солнцу, а я, если открою глаза, буду смотреть прямо на него, а это, согласитесь, не совсем приятно. И потом, мне абсолютно все равно, кто будет моим соперником. И еще, потрудитесь в ближайшее время сообщить мне, где и в какое время вы намерены перенять мой опыт.

И я чуть ли не захрапел, совершенно игнорируя присутствие этих дуэлянтов. Они потоптались еще некоторое время и разошлись. Я же остался сидеть, греясь на солнышке.

Минут через пятнадцать ко мне опять пришли гости, на этот раз – серьезные создания, которых я поприветствовал, уже поднявшись им навстречу, стоя. Два оборотня вроде наших Сергея и Гоши, я их видел в спортзале в роли тренеров, значит, преподают физическую подготовку. Мы представились друг другу, пожали руки и я пригласил их присесть.

– Мы случайно узнали, – начал один из них, – что наши ребята предложили вам поединок, хотя не имели права этого делать, они все прекрасно знают, что человек не может с ними соперничать, поэтому зачинщик будет наказан.

– Совершенно верно, – улыбнулся я, – он, как и вы, почувствовал, что я просто человек, а значит, он знал, когда вызывал меня поединок, что легко может со мной справиться. Вы не можете не согласиться, что это нечестно, и можете не сомневаться, он будет наказан, но не вами! Это им всем будет хорошим уроком, чтобы не совали свою башку в неизвестность!

И я опять улыбнулся.

– Значит, вы все-таки не простой человек?

– Я, скорее, необычный человек, … но человек.

После этих слов я встал со скамейки и попрощался с оборотнями:

– Извините, дела, надо бежать!

И я побежал к себе в домик, а то на виду мне покоя не дадут. Дома заварил себе кофе и с чашкой вышел на улицу, опять устроился на скамейке и стал ждать, скоро должны пожаловать ходоки и сообщить о месте рандеву. Но первый гость, вернее, гостья, оказался не совсем тем, кого я ожидал. Ко мне пришла Алёна и без всяких предисловий набросилась на меня:

– Вы не должны были принимать его вызов! Вы же знаете, что он оборотень! Он сильнее вас!

– Простите, Алёна, что перебиваю, – неужели вы беспокоитесь о моем здоровье?!

– Что?.. Ну да, наверное, – сбилась и покраснела девушка, – он не имеет права вас вызывать, он мог только с кем-нибудь из нас!..

– Я знаю это, поэтому и принял его вызов, чтобы кто-то другой не влез. Как, кстати, его зовут?

– Данил…. Он сильный, вам надо было отказаться, это всеми было бы воспринято нормально!

– Да! И это я знаю! Но бестолковость должна быть наказана. Ваш Данил, предварительно не подумав, загнал себя в очень неприятное положение, – улыбнулся я девушке, – победа над простым человеком не принесет ему почета, скорее, наоборот! А вот его проигрыш человеку будет ему особо неприятен. В этой школе это будут помнить долго!

«Ну надо же, какой я стал рассудительный! – пришла в голову саркастическая мыслишка. – Можно подумать, я сам всё и всегда обдумываю наперед, а не хожу большую часть времени с полностью отключенными мозгами!»

– Все равно вы не должны в этом участвовать! ... Вы можете пострадать и…

– Простите, что опять вас перебиваю, а кто мог бы выйти вместо меня? Преподавателям, насколько я знаю, нельзя. А он, если не ошибаюсь, самый сильный в школе! Девушка покраснела и почти прошептала:

– Могла бы я…

– И ты бы справилась?! – удивился я, даже не заметив, что перешел на «ты».

– На тренировках счет в мою пользу! – не без гордости ответила моя защитница.

– Спасибо, мне очень приятно, что ты обо мне так беспокоишься! Но пускай все идет так, как я запланировал, а отомстить за меня ты всегда сумеешь!

– Вы запланировали?! Значит, вы сознательно согласились на поединок?!

– Да! – опять улыбнулся я, – поэтому давай посмотрим, чем все это закончится. И еще, каким образом принято уведомлять о времени и месте встречи?

– Все просто, кто-нибудь придёт и скажет… – она помолчала немного, – завтра, в десять часов утра, в спортзале,.. а кто придёт сообщить об этом, я не знаю, наверное, один из друзей Данила.

После этих слов Алёна попрощалась со мной и быстро ушла. Я пил маленькими глотками остывший кофе и раздумывал над тем, что она мне сказала.

Вот, значит, как! По силе она превосходит своего ровесника, а так быть не должно, мужчина-оборотень всегда значительно сильнее женщины-оборотня! Всегда! И по-другому быть не может! Но и Алёна не обманывала, я это знаю. Эта её сила, в компании с внешним видом, это не только странно, я бы даже сказал, что это удивительно!

Допив остывший кофе, я поставил чашку на скамейку и опять начал шевелить мозгами. Приехал я сюда не зря, факт! Она странная со всех сторон. Даже Оксана не могла противостоять Сергею или Гоше в спортзале, они были сильнее и быстрее её. Только будучи в образе, она превосходила наших оборотней в скорости, но в силе, тем не менее, им уступала. Оксана успешно расправлялась с обезумевшими оборотнями только потому, что у них, в прямом смысле слова, мозги не работали вообще, они не знали, что им делать и становились для неё легкой добычей!

«Ну, вот и посланники! – увидел я идущих к моему домику троих молодых людей, – сейчас сообщат место и время дуэли! Дюма отдыхает!» Устроившись удобнее на скамейке, я откинулся на спинку и опять закрыл глаза. Подошли, потоптались, я не реагировал. Тогда один из них кашлянул и громко сказал:

– Мы пришли, чтобы сообщить, что встреча будет завтра в десять часов утра, в спортзале!

Я, не открывая глаз, пробормотал:

– Да, конечно, обязательно буду!.. И повозился на скамейке, устраиваясь еще удобнее.

– Александр Андреевич! – не выдержал другой секундант. – Вам нельзя туда приходить, вы ведь это понимаете!

«О как! А это уже интересно!» – Почему? – соизволил я наконец посмотреть на визитёров.

– Вы не можете!.. Вы не оборотень, он же сильнее вас! – в голосе послышалось даже какое-то отчаяние. Я поднялся со скамейки, подошел к посланцам и уже серьезно поблагодарил:

– Спасибо, ребята! Я обязательно приму к сведению ваше предупреждение! Успокойтесь. Все должно идти так, как и должно идти. Завтра увидимся. И я, попрощавшись с ними, пошел в свой домик.

На следующий день с удовольствием позавтракал, так как привык уже к куче орущих детей. К этому детскому столпотворению я относился спокойно, потому что знал, завтра уеду и больше эту толпу не увижу и, самое главное, не услышу! А вот как это могут выносить преподаватели, я искренне не понимал, они с ними и сегодня, и завтра, и послезавтра, и всегда! С ума сойти! Я вышел из столовой и пошагал к директору, осталось только одно дело - получить официальное разрешение на занятия спортом.

– Здравствуйте, Клавдия Ивановна! – радостно поприветствовал я директора, заходя к ней в кабинет. – Вы не будете возражать, если я с одним из ваших выпускников в спортзале покувыркаюсь?

– Наслышана уже! И как вы умудрились? Конечно, не возражаю, навредить ему вы все равно не сможете. А сами-то не боитесь?

– Нет!

– Ну что же, тогда удачи! Но вы все равно поаккуратнее там! Они в этом возрасте еще не совсем могут соразмерять свои силы!

Я вышел от директора, выбрался на улицу и опять устроился на скамейке. Скамейки у них тут реально удобные, так бы сидел и сидел! Я и сидел, а когда подошло время, не спеша побрел к кузнице здоровья.

Спортзал был соединен с основным зданием галереей, но имелся вход и с улицы, куда я, собственно, и направился. Зайдя внутрь, понял, что народу в зал набилось много, учебный год практически закончился, поэтому собрались почти все. Увидев меня, ученики перестали галдеть, наступила прямо-таки театрально-трагическая тишина. Передо мной, как перед гладиатором, образовался коридор, по которому я и добрался до ристалища, по пути едва не задохнувшись насмерть от еле сдерживаемого смеха. Ну а как же! Идущий на смерть приветствует тебя!.. И все такое!

Данил ждал меня в центре зала, совершая какие-то замысловатые разминочные движения, приплясывая на месте. Одет он был в эффектно смотревшееся на нем черное кимоно. Увидев меня, он замер на месте и стал ждать, когда я к нему подойду. По его правилам я играть не собирался, пройдя шагов десять, остановился и стал ждать. Этот дуэлянт потоптался еще немного, но поняв, что ему, как инициатору, флаг в руки и барабан на шею, пошел ко мне. Не доходя до меня трех шагов, остановился, снял куртку, не глядя, отбросил её к зрителям, где её сразу же подхватили.

«Да! Этот лет через десять, может быть, станет таким же, как Серега! Красавец!» – думал я, разглядывая спортивный торс Данила. В отличие от известного мне Максима, этот не был забит мышцами, они у него были, скажем так, «явно выражены». Следовать примеру оборотня я не стал, незачем это. Снял куртку и протянул её стоящей ближе других ко мне Алёне. Девушка забрала куртку и молча отошла к другим ученикам.

К нам подошел преподаватель и спокойно сказал:

– Правила вы знаете, объяснять ничего не буду, до первой крови или до признания… Начинаете сами! И он отошел в сторону, показав руками зрителям, чтобы раздались в стороны, освободив больше места.

Данил начал первым, он прыгнул вперед, в полете выбросив правую руку для удара. Я стоял спокойно и, как в замедленном кино, наблюдал: вот он начинает движение, ноги отрываются от пола, и начинается неторопливый полет ко мне, его рука выпрямляется в ударе. Я немного отклоняю корпус назад и правой рукой отвожу его руку, захватывая её за запястье, а затем, продолжая траекторию движения руки Данила, своей левой рукой с силой толкаю противника в плечо, добавляя к поступательной энергии движения его тела немного своей. Результат был мне известен заранее. Данил, пролетев еще метров пять, врезался в стоящие возле стены подставки с обручами, снес их, и обручи с грохотом разлетелись в разные стороны.

Когда спортивные снаряды перестали кататься по полу и греметь, наступила тишина, можно сказать, мертвая тишина. Удивление этих ребят вообще-то понять можно, им с молодых ногтей вбивают в голову, что нельзя соперничать с человеком, нельзя его трогать, человек слабее, запрещено трогать того, кто слабее! Это закон! А тут такое… Я знал, что они даже не успели разглядеть, что я сделал. Короткое, от скорости размытое движение рукой, и их лидер, совершив нехилый полет, сидит на заднем месте и трясет головой, пытаясь прийти в себя.

Я стоял и с удовольствием слушал тишину: А вы как хотели, ребятки?! Думали, что всегда всё заранее известно и всё предсказуемо! Если человек, значит, слабый, и он обязательно проиграет?! Нет, детки! В жизни случается всякое, и вы должны это знать!

Данил наконец выбрался из замеса обручей и подставок и снова направился ко мне. Не надо было быть психологом, чтобы понять, что оборотень был не в себе от ярости. Я стоял и спокойно ждал, что произойдет дальше, злость Данила была мне понятна, но это была именно злость, ненависти я не чувствовал. Это уже радовало.

Молодой человек понял, что нахрапом жертву почему-то не взять, поэтому он начал кружить вокруг меня, делая обманные движения, выбирая момент для нападения. Вот, выбрал, но не стал нападать всем телом, а начал наносить короткие удары руками и ногами, надеясь на свою скорость. Для меня ничего не изменилось, я, слегка отклоняясь, отводил замедленные движения рук и ног соперника.

«Пора. Теперь и ты лови. Не все же мне защищаться», – и я ударил Данила в грудь, скорее, даже не ударил, так как ломать я ему ничего не собирался, а сильно и жёстко толкнул. Оборотень опять совершил полёт, но на этот раз врезался в зрителей, повалив несколько человек.

Ну вот и всё, что-то мне подсказывает, что на этом мы и закончим. Данил оттолкнул помогающие ему подняться руки, подошел ко мне, коротко поклонился и поблагодарил за урок.

О как! Не ожидал! Это, вообще-то, вызывает уважение! Когда юноша отвернулся и пошел к выходу, я его окликнул, негромко, но так, чтобы все слышали:

– Данил! … У тебя не было ни одного шанса. Можешь мне поверить. Ни одного! Вы все должны запомнить, жизнь вокруг вас не такая, как кажется. И она, к сожалению, может преподносить сюрпризы, иногда смертельные. И вы должны быть к этому готовы.

Потом я развернулся и не спеша пошел на выход из зала. Когда я уже брёл по тропинке, меня догнала Алёна.

– Александр Андреевич, ваша куртка! Вы забыли!

– А-а-а! Да-да, совсем забыл, – улыбнулся я, – спасибо! Вы мне помогли!

– Чем помогла? – удивилась девушка.

– Куртку подержала! – некоторое время мы шли молча, а потом я спросил:

– А чем вы собираетесь заниматься после окончания школы?

Девушка ответила, не задумываясь:

– Поступлю в какой-нибудь институт, где есть общежитие, а то квартиру от государства придется несколько лет ждать!

– А если я вам предложу жилье и интересную работу во время учебы? Пока учитесь, работать будете по мере возможности! Соглашайтесь, условия шикарные!

– А заочно учиться можно?

– Конечно, можно! А почему не очно?

– Знаете, я люблю и умею учиться, но… я не хочу опять сидеть за партой! Может быть, когда-нибудь потом. Вы не переживайте, я и заочно буду хорошо учится. Правда!

– Договорились, будете учиться заочно, с институтом определитесь сами, отпуска на сессии вам будут предоставляться.

– А где я буду работать?

– Там же, где и я – в исследовательском центре.

Я, не торопясь, продолжил идти, как вдруг понял, что иду уже один. Обернулся и увидел, что Алёна стоит и смотрит на меня, а её большие глаза стали еще больше. Я вернулся и, подойдя к девушке, пальцем приподнял ей нижнюю челюсть.

– Что-то не так? Она сначала покивала головой, потом покачала ею и, наконец, выдала севшим голосом:

 – Все не так!

– Почему?! – теперь уже удивился я.

– Об этом центре все мечтают с детства. Все без исключения! Это такая интересная работа, там изучают всех! Туда попасть практически невозможно. Туда берут только самых выдающихся, и то очень и очень редко!

– Ну вот видите, как вам повезло. Так вы как, согласны или нет?!

– Да, – чуть слышно ответила Алёна, а потом, взвизгнув так, что у меня уши заложило, подскочила ко мне, поцеловала и убежала.

– Вот ведь!.. – выругался я. – Что я им, медом обмазан, что ли? – с другой стороны, я категорически не против того, чтобы такие девушки слизывали с меня эту медвежью радость! Даже очень не против!

 Собственно, здесь мне больше делать было нечего. Я вернулся в школу, прошелся по коридорам, занятий уже почти не было, только старшеклассники бегали туда-сюда, наверное, какие-то консультации. Без приключений добрался до кабинета Ирины, получил разрешение войти, обговорил с ней доставку Алёны к нам в центр после сдачи ею ЕГЭ. Потом пошел в свой домик, собрался и направился на парковку возле школы, где оставил прокатную машину. Пока укладывал сумку в багажник, подошла Ирина и спросила:

– Поезд когда?

– Завтра утром.

– А почему сегодня уезжаете?

– Поезд рано, машину не успею сдать.

– Тогда сдавайте сегодня, а переночуете у меня, я живу рядом с вокзалом, минут пять пешком.

– С удовольствием воспользуюсь вашим гостеприимством, – улыбнулся я ведьме. И воспользовался по полной программе. Не выспался!

Утром, полусонный, выбрался из постели Ирины, и пока умывался, она сварила мне кофе. Попрощались просто и быстро, легко встретились, легко разбежались. Угрызения совести меня не мучили, я уже был один. Оксана от меня ушла. К Максиму ушла.

Я сидел в купе поезда, смотрел на пробегающую за окном картинку и вспоминал, как мы с Оксаной расстались. Мы с ней жили вместе почти год, как же я был счастлив. С удовольствием ходил на работу, с удовольствием возвращался домой, мы всегда были с Оксаной вместе, пока она с Ниночкой не съездила по делам нашей конторы в столицу. Когда они вернулись, я заметил, что она стала вести себя по-другому, начала сторониться меня. Раньше мы с ней целовались, где попало, лишь бы люди не смотрели, а теперь Оксана заявила, что надо соблюдать приличия. Потом она опять уехала в командировку, причем вызов пришел персонально на её имя.

 Оксаны уже не было два месяца, на звонки она отвечала редко, ссылалась на занятость. Я уже понял, что произошло что-то очень нехорошее, но признаваться себе в этом не хотелось. Страшно было! А потом с удивлением узнал, что она перевелась в один из столичных ВУЗов. А затем, в довершение всего, она переводом ушла работать в наше управление, занимающее целый этаж в одном известном силовом министерстве.

Мне Оксана позвонила сама и каким-то чужим, бесцветным голосом сообщила, что полюбила другого человека и наши с ней отношения были ошибкой. Она говорила что-то еще: о нашей жизни, о Максиме, о том, что я должен её понять и простить. Я не сказал ей в ответ ни одного слова, просто слушал и молчал. А когда наконец осознал, что произошло, я, наверное, на какое-то время умер, так как просто перестал себя чувствовать и осознавать. В себя пришел в лесу, где сидел, прижавшись спиной к сосне. Сколько времени я там пробыл, не знаю. Мне кажется, что именно это дерево, тянущееся к солнцу, и спасло меня, поддержало, дало мне силы. Но по прошествии времени мне стало казаться, что в этом лесу было что-то еще. Был чей-то голос, чьё-то прикосновение, которое вывело меня из небытия.

Я не умер и не потерял рассудок, напротив, предательство Оксаны было для меня таким ударом, такой встряской, что я вспомнил всё. Я просто пошел домой, не в свою квартиру, к своим странным жильцам, а именно домой. В родительский дом. Я позвонил в двери, открыла моя мама, я зашел и сказал:

– Здравствуй, мам… Извини, меня долго не было! – а потом сел прямо в коридоре на пол и заплакал! Я, как маленький ребенок, жаловался маме на свою несчастную жизнь, рассказал ей обо всем, о том, что я очень любил девушку, а она от меня ушла. Рассказал, что жизнь у меня не складывается, что она несправедливая и мне очень плохо. Мама ничего мне не говорила, она села рядом со мной на пол, гладила меня по голове, и её руки, как когда-то в детстве, несли облегчение и снимали боль. Я вдруг вспомнил, как когда-то давно, когда я был маленьким и мне было страшно, я прибегал к маме, утыкался лицом в её колени, и когда она меня обнимала, страхи уходили. Мамины руки были самой надежной защитой! Еще тогда, в детстве, я верил, что мама сможет меня защитить от любой беды! И вот сейчас, когда я чувствовал мамины руки, я в это верил, верил, как никогда! Мама ведь теперь рядом со мной! Вот она! Она поможет! Мама меня никогда не предаст и всегда будет меня ждать, где бы я ни был!

Я не помню, как добрался до своей комнаты и уснул. Проснулся через сутки, мне было очень плохо и тоскливо, но я был дома и умирать уже не хотел! Я вспомнил всё до мельчайших подробностей, как будто никуда и не уходил! Вспомнил даже нашего старого кота, которому уже, наверное, лет двадцать и которому папа уже лет пятнадцать каждый день грозится свернуть шею, но всё никак руки не доходят!

На работе я взял неделю без содержания и всё это время проводил со своей семьей. А потом вспомнил про своих жильцов в брошенной мной квартире. Сходил туда вместе с сестрой, она восприняла их с таким энтузиазмом, что своим ненормальным призракам я мог только посочувствовать. Еще через несколько дней, преодолев огромное расстояние, ко мне вернулся Мелкий, он не остался с Оксаной, видимо, почувствовал, что моя связь с ней разорвалась. И теперь он опять постоянно таскался за мной.

Не знаю, почему мне вдруг так ясно вспомнилось наше с Оксаной расставание. После того, как я вновь обрел свою семью, моя память услужливо загнала всё, что было связано с ней, куда-то на задворки сознания, и я не мог себе ясно представить даже образ Оксаны. Мой развитый инстинкт самосохранения, по всей вероятности, посчитал воспоминания об Оксане вредными для моего разума и, чтобы я не свихнулся, притупил воспоминания о ней. Тогда почему я сейчас вспомнил все так ясно и четко, как будто это случилось вчера, с той лишь разницей, что сейчас я не чувствовал себя умершим? Даже настроение не испортилось, только досада на неприятные воспоминания. Ну что же, буду ждать что-нибудь связанное с ней! Не зря же моя память мне её подсунула.

Я улегся на нижней полке, вытянулся настолько, насколько мне позволило купе, закрыл глаза, и опять моя память напомнила мне событие, на этот раз приятное, когда золотоволосая волчица поцеловала меня, узнав, что будет работать в нашем центре. Я улыбнулся, с удовольствием вспомнив мягкие губы Алёны, на секунду прижавшиеся к моим, и спокойно уснул.

Приехал утром и прямо с железнодорожного вокзала направился на работу. Добравшись на такси до своей родной конторы, побежал в комнату отдыха, надеясь застать там Семёныча, но не застал, зато встретился с Сергеем, отдыхающим на работе от своей Лисички, которая, находясь на восьмом месяце, изводила его по полной программе.

– Привет, как съездил? – с подвыванием зевнул он.

– Удачно. Не видел, куда медведь мог бублики спрятать? – спросил я, копошась в шкафу, пытаясь их найти.

– Не, не знаю! А откуда ты знаешь, что он их вообще приносил?

– Он обещал к моему приезду!.. Всё нашел! – обрадовался я, наощупь определяя баранки в пакете и извлекая его из шкафа.

– Сейчас главное успеть сожрать их втихушку, пока другие любители не набежали, – продолжал радоваться я, развязывая пакет и высыпая баранки на разнос.

Мы успели! Наелись, чаю напились, и даже три штучки остались, которые Серега решил утащить своей Ниночке. Но спокойно посидеть не получилось, позвонила Мария Николаевна и попросила зайти к ней в отдел, новости есть. Ничего не поделаешь, новости надо узнавать, особенно такие, о которых не говорят по телефону. Повздыхал над нелегкой судьбой человека, разменявшего несколько лет назад второй десяток, которому после чая с баранками не дают спокойно посидеть и подремать. Неохотно оторвался от кресла и потопал в научный отдел. Добравшись до массивной двери, ведущей в место, где бал правили ведьмы, с удивлением обнаружил, что не могу туда попасть. Код сменили! До плановой смены, насколько я помнил, еще целая неделя. Странно все это. Нажал кнопку вызова и стал ждать, когда меня осмотрят со всех сторон. Наконец щелкнул замок и дверь приоткрылась, зашёл, поздоровался с охранником.

– Что за дела? Что случилось? Почему не пускают?

– Точно не знаю, – пожал тот плечами, – велели усилить бдительность. Вроде где-то на юге были нападения на наших! Двоих убили!

Я присвистнул:

– Ладно, давай бди! Пойду, узнаю подробности.

И я пошел к начальнице, отметив про себя, что охранник уже переодет в «Ратника», на котором в открытой кобуре примостился ГШ.

Добрался до кабинета старшей ведьмы не сразу, по дороге меня несколько раз останавливали, здоровались, задавали вопросы, которые мне теперь приходилось решать по долгу службы. В общем, съеденные мной с таким удовольствием бублики Семёныча нигде не отложились. Но, в конце концов, добрался до кабинета Марии Николаевны, постучался и, услышав: «Входите, Александр Андреевич, ждем!» – вошел и уселся в кресло, стоящее возле стола.

Вся верхушка была в сборе: обе ведьмы, Алексей Геннадьевич, Семёныч, Николаич, ну и я, конечно, куда же без меня!

– Докладываю, – начал начальник, – а то слухи разные ходят. Народ будоражат. Он помолчал немного, собираясь с мыслями, и продолжил:

 – Итак, как вы уже знаете, в южных краях у нашего ведомства есть два филиала, не больших, но и не маленьких, там же есть и школа, подобная той, в которой побывал Александр. Кстати, в эту школу уже отбыл Георгий, в качестве охраны, туда же будет направлен еще десяток наших ребят из разных контор, которые возьмут школу под плотную охрану. На всякий случай.

Так вот, на служащего одного из этих филиалов было совершено нападение при помощи холодного оружия. Специального оружия, содержащего большую долю серебра. Убить не смогли, оборотень оказался сильным, много лет отслужившим в морской пехоте, он сам убил одного из нападавших и серьезно ранил еще двоих. Но поскольку нападающих оставалось еще пятеро, он понял, что, будучи раненым, не справится с таким количеством противников, поэтому ушел от них, прыгнув в море. В воду за ним никто лезть не отважился, а у него хватило сил доплыть до небольшого островка, находящегося рядом с берегом, где он обернулся и после восстановления вернулся в контору.

Николаич замолчал, встал, подошел к окну и некоторое время смотрел на лес, окружавший наше здание, потом медленно проговорил:

– Было еще нападение, на этот раз они смогли убить одного оборотня и одного человека. С этими двумя нападавшие решили не рисковать и просто расстреляли их из ружей. При вскрытии из тел погибших была извлечена серебряная картечь.

После небольшой паузы начальник закончил:

– Нас попросили оказать помощь нашим южным коллегам, так как полиция приступила к поиску сектантов, уверовавших в существование оборотней, которых можно убить только серебром. А значит, ничего не найдут, даже если перетряхнут все свои секты.

– Почему не найдут?! Сектанты как раз и могут желать смерти оборотням! – удивился Семёныч.

– Совершенно верно, – согласился Николаич, – могут, но только в случае, если эта секта служит свету, ну или еще чему-нибудь светлому. А много ты знаешь таких сект? Правильно, ни одной не знаешь! Нет таких! Сектанты поклоняются какому-то своему темному богу, а оборотни в их понимании являются слугами тьмы. Поэтому эти дебилы будут привечать оборотней, а не убивать их! А ненормальные приверженцы учений света, в принципе, не могут никого убить, они, наверное, даже вилками не пользуются, потому что те похожи на колющее оружие!

Здесь мы имеем дело с теми, кто действительно знает, что существуют и оборотни, и ведающие, и знающие, и духи. С кем-то вроде пресловутого Всеслава. Хотя насчет духов и ведающих не уверен, о них могут и не знать. Поэтому, Мария Николаевна, Александр, Семёныч, собирайтесь, готовьтесь, поедите купаться на море, оно там совсем рядом с вами будет.

«Ну да! Конечно! Купаться мы едим! Как же!» – грустно подумал я, вспомнив, как во время поездки на озеро пару раз мне действительно пришлось искупаться. Впечатления, незабываемые!

Глава 2 Отдых на юге

На этот раз вылетели самолетом, а то четыре дня тащиться поездом в нынешнем положении – непозволительная роскошь. Слишком уж рьяно кто-то взялся отстреливать будущее планеты. В аэропорту нас встретил Гоша на УАЗике с незамысловатой надписью по бортам «Прогулочный». Когда мы загрузились в машину и выехали за пределы аэропорта, Гоша начал рассказывать:

– Филиал нашей конторы и школа находятся рядом, поэтому мы охраняем сразу всех. Сами здания и прочие хозяйственные постройки по периметру обнесены качественным забором. Входы и в контору, и в школу отдельные, в виде ворот, которые расположены напротив центральных зданий. Территория школы отгорожена от конторы живой изгородью. Мы, то есть командированные, расставили свои палатки полукругом возле школы, со стороны леса, и по двое ночами не спим. Слушаем, охраняем. Еще двое постоянно находятся в самой школе, в которой, кстати, осталось двенадцать детей, которым уезжать на каникулы некуда.

– Ну и как, попытки нападения были? – спросил Семёныч.

– Да, два раза, в первый раз визитёр попался сразу же, как только перелез через забор, этого было слышно издалека. Гоша помолчал и продолжил:

– Полиция предъявить ему ничего не смогла, нож с серебром не прошел по статье холодное оружие, металл мягкий, да и сама форма ножа выполнена так, что не придерешься! Нож вернули, составили протокол о мелком хулиганстве и отпустили с миром. После чего он исчез, и найти мы его пока не смогли.

Со вторым сложнее, заметили его уже на территории школы, попытались, конечно, поймать, но он сумел сбежать! Это был кто-то из качественно подготовленных людей!

Гоша витиевато выругался, спохватился, что с нами Мария Николаевна, извинился и закончил:

– Я бы его взял! Но дежурил в эту ночь в здании школы! Не успел!

– Больше нападений не было? – опять спросил Семёныч.

– Пока не было.

– Где планируешь нас разместить? – поинтересовалась Мария Николаевна.

– В гостевом доме, там как раз две комнаты. Гостей до осени не предвидится, можно жить спокойно. Кормят нас в столовой школы, вы будете питаться там же, уже договорились. Пока все!

Школа и контора находились километрах в двадцати от города, от трассы к ним вела узкая асфальтированная дорога, на которой встречные автомобили могли разъехаться только за счет обочины. Мы без происшествий, спокойно добрались до школы, Гоша своим ключом открыл ворота и подвез нас прямо к предназначенному для нас дому. Когда разгрузили вещи, мы с Семёнычем заняли большую комнату, а в маленькой устроилась Мария Николаевна, но я подозреваю, что Семёныч все же сбежит в палатку. Он о них слышал, а значит, изыщет возможность и сбежит.

– Александр Андреевич, вы тут осмотритесь на всякий случай, мало ли что, – попросила меня ведьма, – а я пойду к местному начальству, договариваться насчет охраны периметра по своему методу. Если они этого до сих пор не сделали, значит, некому, или сил не хватает.

И она пошла к зданию конторы, не обращая внимания на то, что ветерок непозволительно высоко поднимает подол её элегантного платья и разбрасывает по плечам чёрные длинные волосы.

Я глядел вслед ведьме и не мог понять, почему, собственно, до сих пор не получаю от своей работы еще и это удовольствие? Может, мне надо уже перестать капризничать и, в конце концов, совместить все это в одной куче?! Как будто услышав мои мысли, Мария Николаевна, не останавливаясь, подняла вверх руку и не, оборачиваясь помахала ладошкой. «…Вот ведьма! Чур меня!» – подумал я, подавляя желание перекреститься.

Когда Мария Николаевна скрылась за кустами, я сел на скамейку, стоящую возле дома, закрыл глаза и расслабился, но ничего более опасного, чем южное солнышко, не почувствовал. Ничего меня не тревожило и не беспокоило, по крайней мере, в данный момент. Тишь да гладь, но я по собственному опыту знал, насколько обманчива может быть тишина. Открыв глаза, осмотрелся.

«Мелкий!» – мысленно позвал я, и когда этот лохматый мяч завис перед моим носом и радостно уставился на меня синими глазищами, я скомандовал:

– Поднимись повыше, осмотримся.

Он кивнул и взмыл вверх. Я опять закрыл глаза и привычно переключился на зрение Мелкого. Призрак одним махом взлетел метров на сто, и, как всегда, от высоты и быстрого подъема захватило дух. Придя в себя, начал медленно осматривать окрестности. Единственное неудобство состояло в том, что когда я хотел повернуть куда-то глаза, Мелкий на секунду запаздывал, но я к этому быстро привык и при необходимости ворочал глазами медленнее.

Картинка открылась шикарная. Примерно в километре от нас находились развалины небольшого замка, но, приглядевшись, я понял, что это не замок, а большой дом, выстроенный похожим на замок. Развалины заросли деревьями и кустами, значит, дом разрушен уже давно. Как и в Сибири, школа стояла в лесу, но это был не привычный в моем понимании лес, а место, где не очень густо росли сосны, кипарисы и ещё какие-то незнакомые мне южные деревья. Чисто, светло, ничего общего с нашими древними дебрями.

В полутора километрах от развалин начиналось море, на берег которого можно было спуститься по довольно высокому скалистому обрыву. До моря можно было добраться по узкой, отсыпанной мелкой щебенкой и поросшей травой дороге, которая пробегала недалеко от конторы, огибала её, затем ныряла в лес и после встречи с развалинами заканчивалась возле обрыва. Я еще немного полетал с Мелким, огляделся, а когда понял, что больше ничего интересного не увижу, опять скомандовал:

– «Все, давай вниз!» – и открыл глаза.

– Ладно, ты поболтайся пока здесь, – предложил я Мелкому, – и если что странное заметишь, сразу сообщи. Мелкий качнулся в знак согласия и, взлетев на несколько метров, поплыл в сторону школы. Болтаться он любил, особенно на новом месте. Этот дух вообще странное создание, умеет говорить, но не любит, больше слушает. У него есть способность быть невидимым для всех, если, конечно, он не захочет, чтобы его увидели, я же его вижу всегда. После шока, вызванного уходом Оксаны, я совершенно случайно обнаружил, что могу общаться с ним мысленно и видеть его глазами. Видимо, неслучайно я нашел его в Аркаиме, он единственный из духов, кто остался, как будто знал, что я его заберу себе, что я, собственно, и сделал.

Из нашего домика вылез Семёныч, посидел рядом со мной, покряхтел, наконец, выдал:

– Пойду по лесу пройдусь, осмотрюсь, да и палатки где-то там стоят, приглядеться надо бы, – и он, поднявшись, неторопливо побрел в лес за домик.

– Семёныч! – заорал я, когда оборотень отошел шагов на двадцать. Он остановился, повернулся ко мне и спросил:

– Ну чего тебе?

– Ты это… если встретишь в лесу снежного человека, сразу прячься… не пугай малышку! – заржал я и пошел в домик, услышав, как он чертыхнулся. В доме было душно, я открыл окна, разделся и полез в душ, почему-то размышляя над тем, что снежного человека здесь быть не может, жарко, да и снега нет. Плохо ему здесь будет.

Минут через сорок вернулась Мария Николаевна, увидев, что я без дела валяюсь на диване, сразу же заявила, что я вместе с ней после ужина пойду устанавливать охранный периметр вокруг школы и конторы. Мы дождались Семёныча и направились в столовую. Кормили очень даже неплохо, хотя еда все же отличалась по вкусу, но это, скорее всего, от приправ, которые мы у себя дома не используем.

Сразу же из столовой ведьма, не дав нам отдохнуть после еды, потащила нас за забор. Мудрить она начала уже возле ворот, сначала приложила руку к столбу, на котором крепилась одна из створок, пошептала что-то, затем, отойдя на пару шагов от забора, пошла вдоль него. Отошла метров на пятнадцать от ворот и опять приложила руку, на этот раз к дереву. Постояла, после чего полезла через высокую траву дальше, к следующему дереву. Так мы обошли весь периметр. На протяжении всего пути Мария Николаевна выбирала деревья и ставила на них свои метки. Последнюю поставила на столб, к которому была прикреплена крайняя створка вторых ворот.

– Ну вот, – довольно проговорила ведьма, – теперь пойдем к охране, с ними поработаем.

И она, властно ухватив меня под руку, направилась к дому, в котором должны были собраться охранники. Они там, собственно, и собрались. Ведьма зашла, поздоровалась и, обращаясь сразу ко всем, объявила:

– Такого количества человек больше не потребуется! – и видя, что её не совсем поняли, продолжила:

 – Хорошо, сейчас объясню, – с этими словами она взяла в руки пустую литровую банку, которую притащила с собой, закрыла глаза и опять зашевелила губами. Банка стала заполняться красным дымом. Через минуту Мария Николаевна открыла глаза и сказала:

– Объясняю! Когда кто-нибудь приблизится к забору с той стороны, кто-нибудь больше собаки, от этой банки к этому нарушителю, протянется тонкий луч красного цвета. Ни забор, ни деревья для него не будут являться препятствием. Луч будет проходить сквозь них и упираться в нарушителя, куда бы он ни пошел. Когда нарушитель будет двигаться за забором, вы будете видеть, как за ним следует луч, значит, нарушитель будет находиться в точке, где луч упирается в забор. Сколько нарушителей, столько лучей.

Ведьма перевела дух и продолжила:

– Когда охранный периметр за забором зацепит кого-то, банка начнет вибрировать и может даже воспроизвести звук сирены. Но думаю, что этого делать не следует, может спугнуть, а мне нужен «язык»! Поэтому будет не очень громкое гудение, которое вы со своим слухом не можете не услышать. Вас двенадцать человек, с вашими особыми способностями для охраны детей теперь, я думаю, хватит и шестерых. Поэтому выберите место примерно посредине охраняемого периметра и находитесь там. Дежурьте по очереди и ждите, когда сработает вот этот сторож, – и ведьма встряхнула банкой, которую до сих пор держала в руках.

– А теперь те, кто остается в качестве охраны, дайте мне по какой-нибудь вещи, которую вы не снимаете с себя никогда. Цепочка, кольцо, браслет, что угодно.

В домике началось движение, приглушенные разговоры, обсуждения, но в конце концов добровольцев набрали сами. Назначать не пришлось. Мария Николаевна собрала предложенные ей предметы, положила их на стол, провела несколько раз над ними рукой и вернула охране.

– Теперь вы будете видеть луч. Проверять будем? Если будем, пусть кто-нибудь перелезет через забор.

Один из парней с энтузиазмом рванул из домика. Остальные, открыв рот, уставились на банку. Минут через пять банка затряслась, раздался низкий гул, дым в банке покраснел еще больше, и из банки выметнулся тонкий, четко видимый лучик красного цвета. Охрана радостно загалдела и бросилась через кусты к забору. Я тоже поскакал следом, интересно же. На бегу обернулся и увидел, что луч выходит из стены домика и убегает в лес. Дальше не побежал, остановился, и так было видно, что луч упирается в забор. Вдруг луч метнулся вверх, замер на фигуре, появившейся на заборе, и вместе с ней скаканул вниз, продолжая упираться в нарушителя. Когда радостная толпа вернулась, луч продолжал сопровождать пойманного, пока ведьма не развеяла его, слегка взмахнув рукой.

«А я ведь тоже видел ведьмин лучик, – вдруг подумал я, – хотя она ничего с моими вещами не делала, я бы просто не принял её силу! А вот луч всё равно вижу. Странно! Ну а с другой стороны, то очень даже и хорошо, чем больше способностей, тем удобнее!»

Семёныч урвал себе аж четырехместную палатку, которая освободилась после сокращения охраны, установил её рядом с домом и был вполне доволен командировкой. А я понимал, что детей мы, конечно, обезопасили, но всё время их обучения в таком режиме охранять школу мы не сможем. Надо установить и ликвидировать источник опасности. А чтобы ликвидировать источник опасности, нужно добыть источник информации, что нам пока никак не удавалось.

Прошло уже три дня, а мы пока не узнали ничего. Ночных нападений на школу больше не повторялось. За пределами школы и конторы тоже было тихо, нашим противникам нападать было не на кого, все сотрудники передвигались группами и в основном на автомобилях. Но в конце концов один из наших попался.

Часов в шесть вечера мне позвонила Мария Николаевна и попросила подойти в гостевой дом, в котором у нас был устроен штаб охраны и обороны. Я послушно пришел и, войдя в комнату, увидел, что кроме ведьмы там находятся учитель истории. Мужчина лет тридцати, которого я уже видел несколько раз, и молодая женщина лет двадцати пяти, которую я ни разу не видел. Когда я вошел, ведьма представила гостей:

– Знакомьтесь, Александр Андреевич, это Роман, он работает преподавателем в нашей школе. А это Наташа, его невеста, которая приехала к нему в гости. С ними произошла интересная история, расскажите, пожалуйста, еще раз, – обратилась она к молодым людям. Я пожал Роману руку, улыбнулся женщине и с чувством исполненного долга уселся на стул и приготовился слушать.

– Наташа приехала утром, я встретил её в аэропорту, и до обеда мы были дома, – довольно бодро начал историк, – потом мы решили искупаться и поехали на море, на это место мы часто ездим, там между скал есть небольшой песчаный участок, это недалеко отсюда, по старой дороге. Мы там всей школой купаемся, вернее, купались раньше. Оставили машину на обрыве и спустились к морю. Мы были одни, никого больше не было, там вообще посторонних практически никогда не бывает.

Он замолчал, уставившись в глаза девушки. Я подождал немного, а когда увидел, что Роман начал глупо улыбаться, понял, что надо возвращать влюбленного на грешную землю.

– А на этот раз появились посторонние? – громко спросил я, заставив вздрогнуть влюбленную парочку.

– Да… извините, я задумался, – покраснел Роман, – они приплыли на катере, выбрались на берег и подошли к нам.

– Сколько их было? Как они выглядели? Что за катер, название у него было? – задал я ему сразу несколько вопросов. Роман неуверенно пожал плечами.

– Вроде бы человек пять или шесть.

– Шестеро их было, командовала ими женщина. Катер не очень большой, в длину метров семь-восемь, белого цвета, вдоль бортов идет синяя полоса, есть ветрозащитное стекло.

– Почему женщина? – Удивился Роман. – Не было там женщины!

– Была! – упрямо повторила Наташа.

– У них у всех были закрыты лица, кроме того, кто с нами разговаривал. Как ты могла определить? – не сдавался жених.

– По фигуре, да и грудь у неё угадывалась под одеждой. Волосы, правда, у неё были короткие. А тот, кто с нами разговаривал, постоянно на неё оглядывался! Значит, она была старшая! Ты просто на все это не обратил внимания.

– Ясно, а как они были одеты? – опять обратился я к Роману.

– Ну, обычно, вроде ничего такого… замычал влюбленный Ромео, опять таращась в глаза девушки.

– На них были пятнистые штаны разных оттенков, больше защитного цвета. Футболки с коротким рукавом, в тон со штанами, и высокие ботинки на всех, даже на женщине.

Она на секунду задумалась и добавила:

– На женщине еще был одета куртка. Вот вроде все.

– А что было после того, как они к вам подошли? – поторопила Мария Николаевна. Отвечать опять начал Роман:

– Тот, кто был с открытым лицом, поздоровался, извинился за то, что побеспокоил нас, и сказал, что они должны взять у нас с Наташей кровь из пальца.

– Что взять? – переспросил я, удивленно вытаращившись на эту парочку.

– Кровь из пальца, – медленно повторил Роман. И, видимо, опять стал терять нить рассуждения, уставившись на девушку.

– Он сказал, что они возьмут кровь в любом случае, хотим мы этого или нет. Поэтому мы согласились, мы бы с ними все равно не справились. Сначала они укололи палец мне, и когда появилась капелька крови, мужчина, который был без маски, приложил к пальцу небольшой серебристый нож, вымазав его лезвие в моей крови. Потом дали мне ватку со спиртом, чтобы я приложила к пальцу. Затем прокололи палец Роме и тоже приложили нож. Потом тот, который с открытым лицом, извинился перед нами еще раз и сказал, что нам ничего не угрожает и мы можем делать, что хотим. Потом они уплыли. Всё, – четко доложила Наташа, видимо, поняв, что толку от её Ромы мы не добьёмся.

– Спасибо! Вы даже представить себе не можете, как вы нам помогли! – поблагодарил я влюблённую парочку и, когда они собрались уходить, поинтересовался:

– Наташа, скажите, пожалуйста, кем вы работаете? Вашей наблюдательности можно позавидовать!

– После окончания художественной школы работаю оформителем в театре, а еще пишу картины и их, между прочим, хорошо покупают! Здесь тоже хотела поработать, виды прекрасные!

– А вы можете нарисовать этого без маски, если запомнили его, конечно?

– Конечно, запомнила, нарисую, и завтра привезу! – с гордостью ответила художница. Когда влюбленная парочка ушла, Мария Николаевна, помолчав немного, спросила:

– Ну, что ты обо всем этом думаешь?

– Я думаю, что теперь наших сотрудников, которые из числа людей, можно будет больше не охранять. Но поговорить со всеми надо, чтобы они не сопротивлялись, когда эти ребята будут у них брать кровь. Чтобы при сопротивлении не пострадали. Мне кажется, что после того, как эти охотники расстреляли двух наших сотрудников, они узнали, что один из них был просто человеком, а они его убили. Теперь ребята явно боятся ошибиться и опять навредить людям. Поэтому и прикладывают столько усилий, чтобы определить, человек перед ними или нет.

– А почему все закрывали лица, а один нет? Он что, самый бесстрашный?

– Нет, он самый незнакомый!

– В смысле, незнакомый?!

– В смысле, что он неместный, и его никто не знает. Да! Чуть не забыл, – спохватился я, – надо позвонить Роману, пусть его невеста и катер нарисует. Когда рисунок будет на руках, размножить и поискать его на лодочных станциях. Подключить к этому наших людей в полиции.

– Как ты думаешь, – опять спросил я, – художница не ошиблась с закамуфлированной женщиной?

– Думаю, что не ошиблась. Женщине всегда легче чем мужчине, определить другую женщину.

– Хорошо, допустим, так и есть, я не силен в этих ваших женских заморочках и всевозможных женских интуициях. Но сейчас меня больше всего интересует, почему она стала так рьяно охотиться на оборотней? Если исходить из слов Наташи о том, что эта женщина главная, значит, охотится именно она. А её команда – это наемники или единомышленники. Они все простые люди. И о том, как оборотни реагируют на серебро, узнали только после нападения на первого нашего сотрудника. Ему, кстати, потому и удалось уйти, что они не знали, что на серебро реагирует только кровь оборотня, который находится в ипостаси человека. Никто из них не умеет определять оборотня по-другому. К нашему счастью, среди них нет знающих.

– Что будем делать?

– Я завтра пойду гулять в окрестностях школы, доеду до развалин, прокачусь до этого пляжа, искупаюсь. Отдохну. Может, кто-то из них на меня и выйдет. Я так понял, что посторонние здесь не ходят, только местные, а охотники знают, что оборотни обитают именно здесь. А ты займись архивами в этом районе, полицейскими и медицинскими.

– На предмет? – удивилась ведьма.

– Видишь ли, есть у меня некоторые подозрения, что кто-то из близких этой закамуфлированной охотницы или даже она сама, пострадали от действий оборотня. Она могла случайно или неслучайно увидеть, что это был именно оборотень. Тот, скорее всего, каким-то образом проявил себя, не зная, что за ним наблюдают. Вернее, она должна была увидеть, как он до или после случившегося обернулся. И вполне возможно, что это было давно.

Я посидел еще немного с Машей, потянул время до ужина, а потом направился в столовую. Проходя мимо скамейки, уютно спрятавшейся в кустах, увидел Гошу, у которого на коленях сидела незнакомая мне девушка. Хотел подойти, но приятель из-за спины девушки показал мне кулак и помахал рукой, чтобы я проваливал дальше. Ничего не поделаешь, придется ужинать одному, так как Семёныч всегда приходил в столовую первым, к самому открытию.

 Спокойно поужинал, потом пришел к себе в домик, залез под душ, и когда мыл голову, почувствовал, что сейчас мне составят компанию. Я не ошибся, под душ ко мне забралась ведьма, которая, наверное, как и я решила переступить установленный ею же самой порог. А немного позднее, когда я увидел Машу в коротком халатике, опять переступать этот условный порог не стал, а просто выбил двери целиком, вместе с косяками! И чего, спрашивается, тянули столько времени?!



Глава 3 Охота на охотников



На следующее утро Мария Николаевна сразу после завтрака направилась в местное управление ФСБ, чтобы заручиться поддержкой в доступе к архивам и привлечении к этим бумажным поискам определенного количества людей из различных ведомств. Я тоже позавтракал, набрал с собой бутеров, взял Гошину «Прогулочную» машину и отправился кататься по окрестностям. Часа два колесил по узким дорогам, периодически останавливаясь, чтобы прогуляться пешком. Даже на травке повалялся, но ничего не почувствовал, никто не проявлял к моей персоне интереса. Тогда я решил искупаться, а потом вернуться домой и попытать счастья завтра. Подъехал к обрыву и по узкой тропинке, о которой, по всей вероятности, влюблённый историк и говорил, спустился к морю.

Место и правда удобное, песок занимал метров пятьдесят берега, для купания более чем достаточно. Минут двадцать плавал, нырял, потом выбрался на берег, позагорал, успел обсохнуть, и когда уже одевался, наконец-то почувствовал - сейчас появятся! И они появились. Четыре человека неторопливо спускались к пляжу по тропинке. Опасности я не чувствовал, так, легкая настороженность от незнакомых людей. Сделав вид, что они мне неинтересны, уселся на камень и уставился в море. Они подошли и стали меня разглядывать. Трое в балаклавах, один лицо не прятал. Я продолжал их игнорировать.

– Здравствуйте, молодой человек, – наконец заговорил визитер с открытым лицом, – уделите, пожалуйста, нам несколько минут вашего времени, – услышал я вежливый, без тени насмешки голос.

– Здравствуйте, чем могу вам помочь? – так же вежливо ответил я.

– Нам нужна капелька вашей крови из пальца, все будет совершенно стерильно и при помощи специального медицинского инструмента.

Надеюсь, я вытаращился на него достаточно удивленно.

 – Простите, что вам надо?!

– Взять у вас из пальца кровь, – терпеливо повторил самозваный санитар.

– В смысле, кровь из пальца?! Зачем это?! Кто вы такие?

– Видите ли, здесь недавно была эпидемия, поэтому для вашей же безопасности…

– А если я откажусь! – перебил я его.

– Мы все равно её возьмем, – досадливо поморщился мой собеседник, – только в этом случае мы совершенно случайно можем причинить вам боль. А нам бы очень этого не хотелось!

Я внимательно оглядел всех четверых, крепкие ребята, судя по фигурам. Возраст определить невозможно, но не старики, это точно, двигаются быстро и охотно, молодо.

– Ну что же, ваша взяла! – сказал я и протянул левую руку. Один из балаклавных быстро подошел ко мне, вытащил из кармана два пузырька, из одного смочил ватку, судя по запаху, спиртом и протер ею подушечку безымянного пальца на моей руке. Из второго пузырька вытащил плоскую медицинскую иглу, предназначенную для этих целей, быстро уколол мне палец и шагнул в сторону. Мой собеседник вытащил из ножен, болтающихся у него на поясе, серебристый нож и приложил его к капельке крови, которая стекала у меня по пальцу. Как и следовало ожидать, ничего не произошло.

– Приносим вам свои извинения, – проговорил незнакомец, – мы были неправы, обознались, спокойно отдыхайте, вам ничего не угрожает. После чего все четверо дружно полезли по тропинке в гору.

– Мелкий, – позвал я, – проследи до дома того, который с открытой головой.

 Дух качнулся в знак согласия и стремительно взлетел вверх, скрывшись над обрывом. А я опять удобно устроился на теплых камнях, закрыл глаза и с помощью Мелкого увидел под собой родного брата моего «Прогулочного» средства передвижения, которое, не торопясь, двигалось вдоль обрыва по едва заметной старой дороге. Попросил духа подняться повыше, чтобы иметь представление о местности, и стал ждать, когда мои новые знакомые накатаются. Километров через пять обрыв понизился, и машина моих новых знакомых выехала на нормальную дорогу. Километра три двигалась среди редкого леса, а затем опять свернула к морю и заехала в небольшую, дворов на тридцать, деревню, где и остановилась возле неприметного дома. Из машины выбрался один «балаклавный» и тот, кто со мной разговаривал, с незакрытым лицом. Они зашли во двор и сели на скамейку, стоящую под раскинувшейся над ней виноградной лозой, на которой уже появились грозди с маленькими зелеными ягодами. Машина с оставшимися двумя укатила.

– Давай ниже, посмотрим на второго, – попросил я Мелкого. Картинка резко увеличилась, и мне даже показалось, что дух залетел прямо к ним, в их импровизированную беседку. Вторым был молодой мужчина около тридцати лет, внешность европейская, вот только кожа немного темнее, значит, родился здесь или давно живет на юге. Они о чём-то разговаривали, о чём-то, по всей вероятности, серьезном, никто из них ни разу не улыбнулся, напротив, старший выглядел раздражённым.

– Когда же мы с тобой слышать начнём? – пробормотал я, и попросил духа подняться повыше.

– А вот это уже лучше! Давай-ка поближе к берегу, – опять попросил я Мелкого, – рассмотрим эту лодочку поближе.

Берег начал быстро приближаться, хотя я и так уже понял, что нашел интересующий нас катер. Он стоял на берегу, верхняя часть была затянута брезентом, ниже которого виднелась синяя полоса, идущая вдоль белого борта катера.

Вечером после ужина наша компания в полном составе собралась в нашем домике, где я поведал о своей встрече с этими любителями чужой крови. И о том, что нашёл не только место парковки катера, но и место жительства одного из них.

– И что будем делать? – спросил Гоша. – Возьмем их?

– И что ты будешь с ними делать? – ехидно поинтересовалась Мария Николаевна. – Предъявишь обвинение, что они без твоего согласия взяли у тебя кровь из пальца? Не прокатит!

– Да, не прокатит! – поддержал я ведьму. – А если и прокатит, то только в отношении одного, кто лица не прятал. Да и то если он признается! Ну предъявят ему обвинение в мелком хулиганстве, составят протокол и максимум что смогут сделать - оштрафовать на незначительную сумму! Но подозреваю, что с этим даже разбираться не будут! Заявление, конечно, примут, опросят, кого смогут, а потом этот материал вылежится положенное время и отправится в архив. Слишком уж экзотичное хулиганство, посчитают, что заявитель был либо в хлам пьяный, либо обкуренный.

– И что делать тогда? – поинтересовался Гоша.

– Ждать. Пока будем ждать! Кстати, можете посмотреть на портретик, который нарисовала наша Наташа! – сказала ведьма и выложила на стол стандартный лист, на котором был изображен мой недавний обидчик.

– Похож?

– Один в один! Такое впечатление, что она его сфотографировала! Приятно иметь дело с художниками. Кстати, чуть не забыл! Когда я выехал с территории школы на прогулку, я остановился и некоторое время постоял напротив ворот. Взгляды я чувствовал только с территории школы и конторы. Извне на меня никто не смотрел! А это значит…

– А это значит, – перебил меня Семёныч, что нам надо искать у себя «крота».

– Совершенно верно, – поддержала его Мария Николаевна, – и искать его надо, скорее всего, среди людей. А это упрощает задачу.

– А почему именно среди людей, – опять влез Гоша, – разве оборотень не может желать смерти другому оборотню?

– Может, конечно, – вздохнула Ведьма, – но это явление крайне редкое. Да и смерти он будет желать только своему обидчику, только ему одному. У нас же идет непонятная охота на всех оборотней подряд, на любого, кого смогут идентифицировать как оборотня.

– У тебя есть какие-нибудь мысли насчет того, что надо делать? – уставился на меня Семёныч.

– А почему сразу я должен думать? Почему бы тебе медвежьими извилинами не пошевелить?! – возмутился я. – Думать, понимаешь ли, мне! Кровь сдавать тоже должен я! У меня нет времени даже корочку хлеба погрызть…

– Заткнись и выкладывай, – не дал мне покапризничать Семёныч.

– Ладно, … выкладываю. Никого сейчас задерживать нельзя, можем спугнуть. Пускай эти недоделанные медики ходят и кровь берут. Не смертельно. «Крота» же надо вычислять однозначно, он нам потребуется, чтобы сообщить своим медикам нужную нам информацию, при помощи которой мы попробуем вызвать всю их медицинскую бригаду в нужное нам место. Но сначала дождемся результаты работы с архивами. Да, и еще – благодаря осведомителю мы можем не опасаться больше нападения на школу и контору. Подозреваю, что он уже слил им информацию о наличии у нас суперсовременной лучевой системы безопасности! Поэтому попытки попасть к нам и прекратились.

– Ну а дальше?! – поторопил меня медведь.

– Все! Дальше ждем! А потом я опять что-нибудь расскажу! А может, и не расскажу! – захихикал я. Семёныч чертыхнулся, сказал, что пошел в буфет прикупить что-нибудь на вечер, и гордо удалился. Гоша тоже убежал к своей новой знакомой, а так как он перебрался из душного дома к Семёнычу в палатку, мы остались с Машей одни, чем без стеснения и воспользовались.

На следующий день после обеда к нам приехал «телемастер», которого вызвала Мария Николаевна, и оставил нам тонкую папку, небольшой брелок на короткой цепочке и транзисторный приёмник. Показал, как обращаться с этой незамысловатой техникой, пожелал нам удачи и уехал. А мы взялись за папку, по прочтении которой стало ясно, что я бы прав.

Пять лет назад в окрестностях города хищным зверем, предположительно, волком, был убит местный предприниматель, богатый и удачливый бизнесмен по фамилии Шаимов. Странным в этой истории было только одно: хищных зверей, в частности, волков, в этих местах не было уже лет сто. Но тем не менее в двухстах метрах от тела была обнаружена кровь, не принадлежащая убитому, и обнаружены волчьи следы, хотя следы зубов на теле Шаимова обнаружены не были. Смерть наступила в результате того, что человеку банально свернули шею.

Также было непонятно, откуда взялась эта самая кровь другого человека, которого установить так и не удалось. За неимением других подозреваемых, кроме хищника и неизвестного человека, чья кровь была обнаружена, уголовное дело по истечении положенного времени отправилось в разряд «темных», а затем благополучно осело в архиве, откуда нам эту выписку и добыли.

– Ну и что ты обо всем этом думаешь? – поинтересовался я у Маши, когда мы закончили читать справку.

– Думаю, что его дочь, Зара, которая тоже фигурирует в нашей справке и которая является единственной наследницей своего отца, видела или ей достоверно стало известно, что её отца убил оборотень! Заре, кстати, в этом году исполнилось двадцать пять лет.

– Да, ты права, здесь, пожалуй, все ясно, – поддержал я ведьму, – если немного порассуждать, то получается, что Шаимов, не зная о том, кто его визави, попытался каким-то образом его убить. Однако оборотня просто так не убьешь, а вот кровь ему пустить можно. Оборотень обиделся и свернул Шаимову шею. А затем, чтобы восстановиться от ранений, он обернулся, что и увидела Зара. А может и наоборот: сначала восстановился, а потом свернул.

– Ну и что будем делать? Наведаемся к Заре? Адрес её в справке есть.

– Нет, пока ни к кому наведываться не будем, это нам ничего не даст. Даже если она тебе все расскажет, эта её правда будет не сильно отличаться от того, что мы и так уже знаем. Детали того, что произошло, конечно, интересны, но мы их и так со временем узнаем. Ну а если не узнаем, ничего страшного не произойдет. Нам сейчас важнее каким-то образом обезвредить группу вооруженных человек. Причем обезвредить так, чтобы никто ни о чем не догадался.

– Ну что же, надеюсь на то, что ты знаешь, что делаешь. Я так понимаю, ты уже придумал, как будешь выявлять «крота» и выманивать наших охотников.

– Да! – довольно улыбнулся я. – Придумал, надо только найти такое место, которое пользуется популярностью у рисковых туристов и куда трудно добраться. Одним словом, безлюдное место.

– Ясно, ты их туда хочешь выманить! И что-то мне подсказывает, что приманкой будем мы!

– Умница! Не зря Николаич так ценит твою красивую голову!

– Дурачок! … Отвали! … С ума сошел! ... Среди бела дня! ... Двери хотя бы замкни!

Вечером историк Рома, узнав, что мы ищем место для экстремального похода, о котором наша команда усердно трепалась на каждом углу, подсказал, куда мы можем направиться, чтобы пощекотать себе нервы. Этим местом оказался небольшой остров километрах в пяти от берега, немного в стороне от того места, где мы обитали. Остров скалистый, на нем стоит старинная разрушенная крепость, в которой сохранились довольно протяжённые подвалы. Как сказал Рома, «место, несомненно, интересное, но уже изученное вдоль и поперек». Из-за своей удаленности, крепость малопосещаемая, атмосфера в ней гнетущая. Для нас – самое оно. Были, конечно, и другие места, вроде каньона или открытых пещер, но остров – самый труднодоступный.

Посещение острова мы запланировали через два-три дня. Чтобы информация о том, что на остров поедут три оборотня и один человек, успела распространиться и наверняка достигнуть интересующих нас ушей. Гоша эту самую информацию сообщил своей временной подружке и заверил нас, что скоро все работники конторы и школы будут об этом знать. Это, по его словам, не является секретом, а только темой для обсуждения. А его пассия очень любит обсуждать со своими подругами несекретные темы!

Через два дня я, как человек, у которого уже брали кровь, а значит, с незапятнанной репутацией, вышел утром за ворота прогуляться и сразу же почувствовал на себе взгляд. Разглядывали меня на этот раз не с охраняемой нами территории. Какой-либо опасности для меня этот взгляд не нес, значит, наблюдатель из команды «медиков», которая брала у меня кровь, меня знал в лицо. Наш «крот» сработал. Можно начинать.

Я вернулся в домик и радостно сообщил ожидавшим меня коллегам о том, что мы под «колпаком» и их в скором времени должны будут убить!

– А кто поедет третьим оборотнем? – наконец-то не выдержал и спросил Семёныч.

– Я поеду за третьего оборотня. Чем жирнее приманка, тем больше охотников! – опередила меня ведьма, – Ты ведь так планировал?

Я только молча развел руками.

– Но тебя знают здесь как ведьму! – забеспокоился Гоша. – Где гарантия, что «крот» не сообщил о тебе, кому надо?!

– Гарантии, конечно, никакой! Но, вероятность того, что те ребята охранники, в присутствии которых я создала систему охраны, растрепали об этом, крайне мала. Не те создания! Поэтому практически для всех эту лучевую охрану я привезла с собой. Что, в общем-то, и не противоречит истине. И о том, что я не оборотень, никто не знает, никто не проверял.

Я сидел и довольно улыбался, ну что поделаешь, нравятся мне умные женщины!

– А дальше что? – вопросительно посмотрела на меня Мария Николаевна.

– А дальше надо, чтобы завтра до обеда, часов до двух, ни у кого ни в школе, ни в конторе не нашлось никаких дел за охраняемым периметром. Ни одна машина не должна планово покидать территорию и выезжать с парковки по каким-либо административным делам. Желательно, чтобы всё было отменено сегодня. Так будет естественнее выглядеть, мол, просто не было запланировано. Выехать завтра за ворота будет право только у нашего «крота».

– А как ты узнаешь, что это именно «крот»? И как ты вообще заставишь его выехать? – полюбопытствовал Семёныч.

– Когда Мария Николаевна пойдет по начальству решать вопросы, о которых я говорил выше, она попросит директора конторы завтра по приезде на работу сообщить, что произошла масштабная авария. Эта маловероятная, с точки зрения здравого смысла, авария вывела из строя и проводную, и сотовую связь на нашем участке. Он-то и сообщит об этой аварии в школу, директор которой разнесет это среди своих сотрудников.

– Ну и что! – уперся Семёныч. – Почему он из-за этого должен кидаться за ворота и что-то кому-то сообщать?

– Не что-то кому-то, а вполне определенную информацию вполне определенному лицу! О том, что интересующая их дичь, то есть мы с вами, завтра в два часа выезжаем на экскурсию на Крепостной остров.

– Авария будет обязательно, не переживай, – опередила Маша Семёныча с его закономерным вопросом. И пошла в сторону видневшейся за деревьями конторы. Ну а я, поскольку был уже проверенным донором и опасаться мне было нечего, опять загрузился в «Прогулочную» и поехал купаться, с удовольствием чувствуя на себе завистливые взгляды оборотней.

Ночью ведьма долго не давала мне уснуть, поэтому утром ей самой и пришлось меня будить, иначе я бы провалялся до обеда. Мы, не торопясь, попили кофе, и около восьми часов Маша нажала на транзисторе кнопку переключения волн. Ради интереса я вытащил свой сотовый, включил его и увидел, что значок антенны отсутствует. Позвонить я тоже никому не смог. Теперь остаётся только ждать.

Примерно часов в десять мы все четверо разбрелись кто в контору, кто в школу, где проболтались о том, что в два часа дня выезжаем на Крепостной остров. В ходе ни к чему не обязывающего трёпа поругали сотовых операторов, которые берут дурные деньги за отвратительную связь. Закончив с распространением информации, собрались в домике и опять стали ждать. Мелкий болтался над парковкой, и я с высоты смотрел, кто нас порадует своим отъездом с охраняемой территории.

Порадовал завхоз школы, а если точнее, заместитель директора по хозяйственной части. Он максимально облегчил работу духу, в лапке которого была зажата цепочка маленького подслушивающего устройства. Усевшись в машину, завхоз открыл все окна, жарко ему, видите ли, было. Мелкий спокойно залетел в салон через окно и устроился на заднем сиденье.

– Ну что же, поехали, – прошептал я, уставившись глазами духа в спинку переднего сиденья и слушая, как из транзистора раздались характерные звуки движущегося автомобиля. Когда телемастер передавал нам эти шпионские игрушки, он сказал, что зона покрытия помехами составляет примерно километр. Но, судя по времени, «крот» отъехал уже, наверное, километра на три. Наконец, он остановил машину, заглушил двигатель и, по всей вероятности, достал сотовый, так как из транзистора раздалось:

– Все! Появилась! – затем через некоторое время опять послышался его голос:

– Это я…! Ничего мне от тебя не надо! Передайте Зарке, что они в два часа выезжают на остров. …. Нет, четверо… Ты можешь думать о чем угодно! … Я не знаю, может, и больше, но говорили про четверых! … Все, мне пора возвращаться. … У нас связи нет, авария какая-то, - и он отключился.

 Я моргнул, освобождаясь от Мелкого и, посмотрев на Семёныча, попросил:

– Давайте его сюда, только сильно не пугайте, чтобы в здравом рассудке был, а то знаю я вас!.. Напугаться этот уродец должен у нас здесь, вот в этой самой комнате!

– Значит, церемониться с ним не будем? – спросила Маша, когда Гоша и Семёныч ушли.

– Нет, не будем, времени нет, надави, как следует! – и зябко поежился, увидев хищную улыбку ведьмы, вспомнив некстати Писуна и то, что вытворила с ним Светлана. Жуть!

Завхоз зашел в домик уверенно, он был спокоен, его можно было понять, никаких законов он не нарушал, поэтому предъявить ему было нечего. Не будешь же, в самом деле, официально его обвинять в том, что он помогает охотникам за оборотнями. Он не закатывал истерики, так как знал, что мы имеем право командовать. Мне показалось, что ему даже стало любопытно, что это чужаки придумали и что собираются делать!

«Ну и дурак!» – подумал я и тяжело вздохнул, потому что ведьме это тоже показалось. А я по сравнению с ней – существо нежное и ранимое. Возможно, что с ним обошлись бы и помягче, но завхоз совершил ошибку. Он решил наехать сам:

 – Это что за игры! Вы что себе позво….

Договорить он не смог, так как у него, по всей вероятности, перехватило дыхание, и он, схватившись руками за шею и открыв рот, судорожно пытался сделать вдох. Однако по вполне понятным причинам ему этого сделать не удавалось, потому что Ведьма, сидя на стуле, в упор смотрела в его вытаращенные глаза, а её правая рука как будто что-то сдавливала. Вот её кисть немного разжалась, завхоз успел сделать вдох и опять вытаращил глаза, пытаясь глотнуть воздуха. Наконец, тело «крота» наклонилось вперед примерно на сорок пять градусов и зависло в таком положении, опираясь в пол кончиками начищенных туфель.

Мария Николаевна откинулась на спинку стула и рукой поманила задыхающееся тело к себе. Завхоз против своей воли начал движение, мелко перебирая носками туфель по полу, оставляя на нем черные полосы. Когда тело подъехало к ведьме поближе, она заставила принять его еще более острый угол, чтобы её глаза находились на уровне обезумевших от страха глаз завхоза.

– Будешь ты жить или нет, меня не волнует, – начала ведьма, – но у тебя есть выбор. Сдохнуть от удушья, а это страшная смерть, ты уж мне поверь! Или остаться жить, навсегда забыв о существовании оборотней. Мне твои объяснения, по большому счету, ни к чему, основное я знаю. Ты десять минут назад позвонил и сообщил, что оборотни едут на остров, трое, с ними один человек. Ты продал их людям, которые уже убили одного оборотня и одного человека. Мне нужны некоторые детали, о которых ты мне расскажешь! Кивни, если ты согласен.

Стоит ли говорить, что завхоз усиленно закивал.

Мария Николаевна наконец дала ему возможность вздохнуть, и он с облегчением захрипел, закашлявшись.

– Когда ты познакомился с Зарой? – спросила ведьма.

– Г-о-о-од назад, – сдавленно просипел завхоз, растирая горло, – случайно. Один мой знакомый рассказал, что Зара разыскивает оборотня, который якобы убил её отца. Он еще смеялся над ней, считая, что она психически больная. Но я-то знаю, что оборотни существуют, я уже девять лет работаю в этой школе, и потом, я помнил тот случай, когда нашли тело, а рядом с ним волчьи следы.

Он замолчал, и тут же опять начал задыхаться, схватившись за горло руками.

Когда завхоз снова смог вдохнуть, он прохрипел:

 – Понял я, понял, буду говорить! Я знал, что она богатая, а мне нужны были деньги, поэтому я сам вышел на неё и сказал, что верю ей и что оборотней много. Она сначала мне не поверила, тогда я указал ей на одного из наших преподавателей и сказал, что проверить они могут, только попробовав убить его. Я её предупредил, что оружие должно содержать серебро, иначе у них ничего не получится. Она мне всё-таки не до конца поверила, потому что они не смогли его убить даже серебром, наверное, плохо подготовились.

Зато она после этого хорошо мне заплатила, и я показал ей еще одного оборотня, которого они и убили уже из ружей, вместе с ним убили и одного человека. Она мне опять заплатила. Я ей рассказал, что в нашей школе учатся одни оборотни, несколько десятков, и в конторе работает много оборотней. После этого они попробовали проникнуть на территорию, но не смогли, их перехватили, несмотря на то что у неё есть несколько крутых спецназовцев. Ну а когда вы привезли новую систему охраны, я ей посоветовал вообще сюда больше не соваться.

Завхоз замолчал и потер покрасневшую шею.

– Ты мразь! И ты это знаешь! Ты продавал жизни своих коллег и, возможно, даже друзей свихнувшейся от горя женщине, готовой убивать, не разбирая, кто именно виновен в смерти её отца. Её я могу понять, она жаждала мести любой ценой кому угодно, главное, чтобы это был кто-то, похожий на убийцу её отца. Ты же, сволочь, продал и предал всех детей, которые учатся в твоей школе! Детей! Ты хотя бы понимаешь это!? – голос ведьмы вдруг стал тихим и таким зловещим, что я не выдержал и встал перед ней, перегородив ей доступ к завхозу. Она некоторое время смотрела на меня застывшими неживыми глазами, а затем сказала уже спокойным голосом:

– Спасибо!.. Все уже нормально, отойди.

Я отошел.

– Ты знаешь оборотней, – тихо продолжила ведьма, – у тебя была возможность изучить их за девять лет. Ты знаешь, насколько благородны эти создания. Знаешь, насколько они лучше людей. Ты знаешь, что они не могут причинить вреда человеку, кроме случаев, когда их самих хотят убить. Ты все это знал, но все равно продал. Ты не должен жить! Но я обещала тебя не убивать. О том, что ты виновен в смерти своих коллег, завтра узнают все, поэтому тебе лучше исчезнуть уже сегодня и забыть о существовании оборотней. Если ты опять появишься, ты сдохнешь!

После этих слов завхоз рухнул на пол лицом вниз, повозился немного, а потом, подвывая от страха, пополз в сторону двери, которую ему любезно открыл Гоша. Но выбраться на улицу он не успел, неведомая сила приподняла ползущее тело, перетащила его в угол комнаты, где завхоз и замер, сидя на заднем месте, с ужасом глядя на ведьму.

– Вот ведь!.. Чуть не ушёл!.. – выругалась Маша. – и провела рукой над пленником. – Ты сможешь говорить и шевелиться в пять часов вечера. Потом уйдешь. Это чтобы он нас не сдал раньше времени, – сразу нам всем объяснила ведьма, по всей вероятности, увидев наши удивлённые физиономии. Ну да, она права. Этот может!

– Ну что, ждем двух часов и выезжаем? – спросила у меня Маша. Я не успел ответить, влез Семёныч:

– А зачем ждать, поехали туда раньше, сами их встретим, сюрприз им будет!

– Не,т Семёныч, – ответил я, – не пойдёт, за школой, скорее всего, наблюдают, поэтому переполошатся, когда узнают, что мы раньше времени выезжаем, а значит, они начнут нервничать и суетиться. Нашим друзьям придётся импровизировать, а импровизация – это всегда неизвестность, что нам совершенно не нужно. Значит, будем действовать по нашему плану и верить в то, что эти охотники считают наш план своим.

Около двух часов дня мы вчетвером вышли за ворота школы, протопали до парковки, где и загрузились в прикомандированный к нам «Прогулочный» уазик. Пока рассаживались по местам, я чувствовал, что за нами следят, но когда машина начала движение, ощущение чужого взгляда исчезло. Все верно, наблюдатель доложил, что мы выехали, и поспешил сам свалить, что в корне неправильно. Он должен был убедиться, что мы поехали именно туда, куда и собирались, а не развернулись и не направились в другое место. Ну да ладно, советовать мы им все равно ничего не будем.

По известной мне дороге наша компания неторопливо катила к пляжу, на котором нас должен был дожидаться нанятый нашим «телемастером» катер. О том, что посудина на месте и дожидается нас, мы увидели еще с обрыва и начали спускаться к морю. Ключи от катера нам передал незнакомый мужчина, пожелал удачи и полез по тропинке вверх к нашей «Прогулочной» машине. Когда мы разместились в катере, Семёныч легко столкнул посудину с берега, ловко запрыгнул сам, после чего Гоша, стоящий у штурвала, заложив лихой вираж, направился в сторону острова.

Минут через пятнадцать Гоша и Семёныч вытащили из рюкзака кобуры с ГШ, закрепили их на поясе, применять оружие мы, собственно, и не собирались, так, на всякий случай, мало ли. Не есть хорошо, если из возможного трупа извлекут пулю, которая недвусмысленно укажет на совершенное убийство, да еще и выпущенную из ствола, которого на острове не обнаружат. Ну а в меня стрелять не должны, а Марию Николаевну они убить просто не смогут. Или не попадут, или элементарно её не увидят.

Как и договаривались, Гоша остановился за полкилометра до острова. Маша перебралась на нос катера, села на скамейку, раскинула руки в стороны, а затем медленно свела их вместе ладонями внутрь. Секунду она находилась в таком положении, а когда опять развела ладони в стороны, между ними оказался небольшой белесый комочек, похожий на кусок ваты.

Ведьма аккуратно стряхнула «вату» на воду и попросила Гошу отплыть немного назад. Когда расстояние до комочка увеличилось до нескольких метров, Маша взмахнула кистью в направлении острова, словно задавая направление. От белесого сгустка к острову побежала узкая туманная полоска, которая стала быстро расширяться в стороны и вверх, и минут через пять остров полностью скрылся за плотной пеленой тумана. Ведьма довольно улыбнулась и, отвесив нам дурашливый поклон, вытащила из кармана рюкзака две пятирублевые монеты, в которых были просверлены отверстия, с продетыми в них шнурками.

– Наденьте на шею, – распорядилась она, подавая монеты Гоше и Семёнычу, – а то будете в тумане, как слепые, бродить.

Я моргнул несколько раз и встряхнул головой, освобождаясь от силы ведьмы. Туман исчез. Я уже научился видеть силу, потренировался на луче охраны, это оказалось несложно, небольшое усилие воли – и художества Маши появлялись на свет Божий и пропадали, когда я не хотел их видеть.

– Туман будет только до острова или берег тоже захватит? – спросил Семёныч.

– Мгла накроет весь остров, даже захватит часть моря вокруг, чтобы ни у кого не возникало желания высаживаться на него, пока мы не закончим свои дела. Да! Чуть не забыла, туман хоть и скрадывает звуки, но все равно старайтесь не орать и топайте тише!

И она демонстративно уставилась на меня.

Катер уткнулся носом в берег, это было единственное место, засыпанное не валунами, а крупной галькой. Семёныч подождал, когда мы выберемся из катера, а потом наполовину выдернул его на берег. Встречающих видно не было, значит, нам надо будет искать их самим по всему острову, что, в общем-то, сложности не представляет. Ну вот и первый! Я почувствовал присутствие чужого человека за большим валуном, лежащим недалеко от берега и, ткнув в него пальцем, показал этот же палец Гоше. Оборотень кивнул и бесшумно начал двигаться к валуну. Через минуту он скрылся за ним и через несколько секунд появился с другой стороны, волоча за собой за руку человека в камуфляже, лицо которого закрывала балаклава.

– Я ему просто по башке дал, и все! – хохотнул оборотень.

Маша тратить время на Гошиного пленника не стала, просто попросила:

– Положи его под какой-нибудь камень, чтобы на виду не валялся, и связать не забудь.

Гоша без лишних разговоров опять схватил тело и оттащил его под другой обломок скалы. Больше на берегу я никого не чувствовал, значит, пойдем дальше.

Крепость находилась выше в скалах, когда-то к ней вела неширокая дорога, но с течением времени её засыпало камнями с окружающих скал, и для подхода к развалинам крепости осталась только специально расчищенная для этой цели тропинка. Я стоял возле этой самой тропинки и не знал, что делать, впереди никого не было, я это чувствовал, но вместе с тем угроза была, она буквально плавала в плотной пелене тумана. И идти этим путем мне очень не хотелось.

– А другая дорога к крепости есть? – спросил я у Маши.

– Есть, но лучше идти этим путем. Роман сказал, что с другой стороны острова тоже можно добраться, если имеешь навыки скалолаза или хотя бы верёвки для страховки. У нас не было ни того, ни другого.

Я тяжело вздохнул и сказал, обращаясь сразу ко всем:

 – Ладно, идём здесь, но держитесь возле стен тропы, по центру не идите, и если дам команду «ложись», дружно и быстро падаете! – и я пошел по тропе, поднимающейся вверх в скалы, к древней крепости. Прошли мы, наверное, уже с полкилометра, когда тропа резко сузилась и за поворотом превратилась в узкое ущелье, спрятаться в котором было вообще негде. И именно в этом ущелье я почувствовал присутствие двух человек.

– Там два человека, ты можешь с ними что-нибудь сделать? – спросил я, оглядываясь на Машу.

– Нет, не могу! Туман мешает, если бы туман был чужой, не мной создан, тогда смогла бы, а так моя сила встретится с моей же силой, что-то одно нейтрализуется. Так что только в порядке очередности.

– А уплотнить туман еще больше сможешь?

– Смогу, но ненамного, это и так почти предел.

После этих слов Маша встала, подняла руки ладонями наружу и, как будто что-то отталкивая от себя, стала выпрямлять руки. Я настроился на силу ведьмы, открыл глаза и уперся взглядом в непроницаемую серую пелену. Ориентацию я потерял сразу же, знал только, где земля. Привычно встряхнул головой, освобождаясь, и с облегчением увидел, что нахожусь там же, где и стоял.

– Идем так же, как и раньше, – потихоньку сказал я, – и если что, по команде падаем! После чего вышел из-за поворота и медленно пошел вперед, прижавшись к стене ущелья, выход из которого виднелся метрах в шестидесяти от нас. Мы прошли уже полпути, когда прямо перед нами, в конце ущелья, появились два человека, они вышли каждый со своей стороны, встали посреди тропы, и я прошипел: «Ложись», – сам при этом заваливаясь на камни, так как чувство опасности взвыло у меня в голове! Раздалась приглушенная автоматная очередь и одиночные хлопки из ружья. Я поднял голову, осмотрелся, все вроде живы, все шевелятся. Семёныч шепотом матерится, Гоша, слушая медведя, трясётся, зажав руками рот, этому везде весело! Ну вот, отстрелялись, и пока встречающая нас команда занята делом и перезаряжается, я быстро преодолел метров двадцать и опять упал, услышав лязг затвора.

Человек стоял и от живота стрелял вдоль ущелья, поводя стволом, чтобы захватить всю ширину тропы. Второй поддерживал его своей «помпой», с азартом передергивая цевье. Вот ведь козлы, а! Что-то мне подсказывает, что именно эти два урода расстреляли наших людей. Опять отстрелялись, но теперь я не стал сдерживаться и, ускорившись, метнулся вперед, нанеся автоматчику удар кулаком в висок, а затем, этой же рукой, возвращая её после удара назад, ударил локтем в голову второго стрелка. Проделал все быстро, они даже упали одновременно. Ну вот, как-то так! Уроды!

Гоша и Семёныч быстро задернули стрелков в ущелье, чтобы снаружи не валялись, и связали их. Я выглянул и наконец-то спокойно осмотрел окружающую обстановку. Тропа выходила во внутренний двор крепости, прямо напротив неё находился сохранившийся внушительный кусок стены, к которой примыкала высокая, сужающаяся кверху башня, крыши у неё, естественно, уже не было, но она доминировала над всем пространством. С другой стороны к башне примыкало двухэтажное массивное здание, передняя стена которого была наполовину обрушена. От этого здания когда-то начиналась еще одна стена, часть которой обвалилась, а уцелевшая часть упиралась еще в одну башню, более низкую, но более мощную, чем та, которую я уже успел рассмотреть.

 Я, уже не опасаясь, вышел на открытое пространство и почувствовал, что на меня смотрят, но как-то невыразительно, и я бы даже сказал, без интереса и невнимательно. Понятно! Они смотрят не на меня, а в сторону тропы, и то, наверное, приблизительно, в сторону тропы. Рассеивается взгляд, не видят они ничего.

 – Они в башне напротив, трое их, – обернулся я к ведьме, – один на самом верху, двое внизу.

 – Тогда пошли, – позвала, проходя мимо меня, Маша, – историк сказал, что справа от тропы есть ступени, по которым можно подняться наверх и добраться до башни.

– Иду, иду, – пробормотал я и побрел за ведьмой.

Ступени подняли нас метров на пятнадцать и вывели на ровную площадку, засыпанную мусором и камнями, я подошел к краю и глянул вниз.

 – Ничего себе! Вот это да! Очуметь! – не сдержал я собственные эмоции. Эта сторона крепости представляла собой пропасть с отвесными стенами, внизу огромные камни, омываемые волнами, ни одна лодка не пристанет, не говоря уже о корабле. Я поспешно отошел от края от греха подальше. В жизни, знаете ли, всякое случается!

 Мы осторожно приближались к башне, стараясь не топать, а то не дай Бог услышат, опять начнут патроны переводить! А оно нам надо!? Наконец, подобрались настолько, что я смог определить, где кто находится.

– Женщина наверху, – шепнул я Маше, та кивнула и также шепотом попросила Семёныча:

– Разберитесь с этими, а мы наверх...

Семёныч кивнул, и они с Гошей подобрались к окнам башни, за которыми топтались охранники. Я с Машей обошел башню по кругу и в проломе стены, увидел ступени, спиралью поднимающиеся вверх. Забрался через этот пролом внутрь башни, прислушался к своим ощущениям и замер, что-то с этой башней было не так. Странная башня, возможно, что-то в ней произошло, а может, место силы неподалеку, не могу пока понять. Ну а если не могу понять, значит, надо заняться насущным делом, а с непонятными делами разбираться потом!

Сделав знак Маше, начал подъем. Строение было мощное, на века, каменные ступени от частого использования были вытерты посредине. Сколько же лет пользовались этой башней, что даже каменные ступени вытерлись! Сколько же людей прошло по ним – и плохих, и хороших! И ничего ведь с тех пор не изменилось, как и прежде, поднимаются по этим ступеням люди - и плохие, и хорошие! И так будет до тех пор, пока стоит эта башня, пока эти ступени не стерлись в пыль! «Философ, блин! – чертыхнулся я, – Нашёл время!»

Ну вот, добрались! Я заглянул и увидел, что лицом к дверному проему стоит невысокая симпатичная девушка, с короткой стрижкой, для женщины слишком короткой, что её, в общем-то, и не портило. Одета в камуфляж полностью, штаны и куртка. Значит, верно её вычислила Наташа! В руке девушка держала ПМ и, не мигая, смотрела в сторону дверного проёма. Она уже поняла, что кто-то из этого тумана должен появиться. Но самое удивительное было то, что она не боялась! Ей не было страшно! Она просто ждала того, кого должна была убить!

Она, конечно, дождалась, я не стал томить девушку ожиданием и, быстро шагнув к ней, одной рукой перехватил её запястье, а другой вывернул пистолет из её кисти. Какой бы смелой она ни была, она вскрикнула. Когда в плотном тумане тебя кто-то хватает за руку, это, наверное, всё-таки страшно. Я опять отошел от девушки и, положив ПМ к себе в карман, стал ждать, когда оборотни разберутся с теми двумя.

Минут через пять к нам поднялся Гоша и рассказал, что одного взяли, а вот второго упустили, он оказался на удивление проворным и успел спрыгнуть в пропасть. Следом за Гошей пришел Семёныч и сообщил, что пойманного упаковал. Все это время девушка молча стояла и смотрела прямо перед собой, она, конечно, слышала наши разговоры и, скорее всего, смогла разобрать, о чем мы говорили. Но она не проронила ни одного слова!

– Ладно, разгоняй свой туман, – обратился я к Маше, – все равно через час сюда прибудут наши друзья, а нам надо еще поговорить с этими охотниками.

 Ведьма кивнула, сделала перед собой круговое движение кистью, и перед ней повис светлый шарик, который она небрежным движением руки оттолкнула от себя. Шарик далеко не улетел, он стал быстро увеличиваться и расползаться во все стороны. Со стороны казалось, что он, увеличиваясь, раздвигает мглу, отталкивая её от себя. Секунд через пятнадцать вся башня была уже свободна от тумана, и наша пленница наконец смогла увидеть, с кем она имеет дело. Маша оглядела помещение, обнаружив обтесанный камень, вывалившийся из кладки, уселась на него и уставилась на девушку.

– Зара, если не ошибаюсь? – спросила Маша.

– Не ошибаетесь, – равнодушно проговорила пленница.

– Скажи, Зара, как так получилось, что ты, богатая и красивая девушка, имеющая в жизни всё, что могла пожелать, начала вдруг охотиться на людей и начала убивать их?!

Вот тут девушка оживилась, голос окреп, глаза заблестели, видимо, эта тема её очень занимала!

– Я охотилась не на людей, а тот человек был убит по ошибке! Просто тогда мы еще не могли определять, где кто!

– А на кого вы тогда охотились, если не на людей?

– На зверей! На хищных и злобных тварей! Убивших моего отца!

– И кто же убил твоего отца?

– Зверь!

– А откуда ты знаешь, что убил именно зверь, а не другой человек?

– А потому что, я сама это видела, он напал на моего папу и убил его!

– Каким образом? Расскажешь?

– Папа со своим знакомым приехали в лес, и в лесу зверь убил его…

– Почему он убил твоего отца? Что твой отец сделал? Он ведь первый начал стрелять в него! Зачем твой отец хотел его убить?

– Это уже неважно! – закричала девушка. – Важно только то, что мой отец убит!

– Твой отец застрелил из пистолета человека и ты это видела?

– Да! Видела! Мой папа должен был ему деньги. Отдавать не хотел. Он все это делал ради меня. И деньги копил для меня. Я маму почти не помню, она умерла, когда я была маленькая, и папа стал для меня всем. Он делал для меня всё, я его очень любила. Кроме него у меня никого не было! Он был моей семьёй!

 В тот день я попросилась поехать с отцом, у него должна была состояться встреча с его партнером, папа сказал, что тот любит природу, поэтому они встретятся в лесу. Я случайно увидела, как папа стрелял в того человека, услышала выстрелы, залезла на крышу машины и посмотрела в ту сторону в бинокль, папа постоянно возил бинокль с собой. Я видела, как папа подошел к уже лежащему человеку, выстрелил в него еще раз, постоял над ним, а потом пошел к машине. И еще я увидела, как этот убитый человек сел, разделся и превратился в зверя. Зверь полежал немного, потом опять стал человеком и погнался за моим папой. Я от страха не могла даже закричать. А потом я увидела, как этот человек вернулся, оделся, что-то поискал в траве и ушел в лес. Я побежала туда и нашла папу мёртвым. Зверь его убил.

– И ты, значит, считаешь нормальным то, что твой отец стрелял в обезоруженного человека и убил его за деньги?!

– Что бы вы ни говорили про моего папу, что бы вы о нём ни думали, это для меня не имеет никакого значения!

– Твой отец из-за денег убил человека! А ты говоришь, что это для тебя не имеет никакого значения?!

– Папа убил зверя!

– Твой отец не знал, что это зверь! Он стрелял в человека!

– Мне наплевать на жизнь того человека, в которого стрелял папа! Главное то, что этот человек, став зверем, убил его!

– Тогда почему ты не искала именно этого зверя, который убил твоего отца?

– Я искала, но не могла найти, пока ко мне не обратился служащий одной из частных школ и не сообщил, что в его школе зверей много.

Зара замолчала и отошла к пролому в стене, выходящему на море. Постояла несколько секунд, глядя вниз, а потом, повернулась к нам и, грустно улыбнувшись, произнесла:

 – Знаете, я жалею только о том, что смогла убить всего лишь одного зверя!

– А о том, что ты убила ни в чем не повинного человека, ты не жалеешь?

– Не знаю, наверное, жалею, – досадливо поморщилась Зара, – это случайность, ошибка.

– Кто все эти люди? – спросила Маша, кивнув головой в сторону тропы.

– Я их плохо знаю, их нанял мой жених.

– А кто твой жених? Он здесь?

– Нет! Он сумел уйти от вас! Вы его не взяли! … И меня не возьмете! – с этими словами она, как крылья, раскинула руки в стороны и спиной вперед упала в пропасть, последнее, что я запомнил, это темные безумные глаза девушки. И еще, я успел удержать Гошу, не дал ему перехватить её. А то он со своим умением быстро двигаться успел бы это сделать! Пускай она лучше умрёт, закончив этим коротким полетом свою недолгую, неудавшуюся жизнь. Это будет гораздо гуманнее того, что ожидает её больной мозг в будущем.

– Правильно, так будет лучше, – прошептала Маша, подойдя ко мне, – пускай она хотя бы так освободится от своей ненависти, – затем она созвонилась с «телемастером» и сообщила, что все прошло по плану.

Потом мы спустились к уже пришедшему в себя охотнику, который охранял башню вместе с женихом Зары. И я, присев рядом с ним на корточки, спросил:

– Тебя как звать?

– Семён.

– На тебе кровь есть?

– Нет! Даже из пальца не брал! И не собирался. Не моё это.

– Как здесь оказался?

– Мишка предложил работу, – но увидев, что мы не поняли, что за Мишка, добавил:

– Мишка, жених Зарки! Он полгода назад приехал к ней. Мне по секрету рассказал, что она после смерти отца с ума съехала, решила, что отца оборотень убил, и поэтому набирает команду охотников. Платить будет хорошо, я и согласился, был у него чем-то вроде разведчика-наблюдателя. Мне по большому счету все равно, что наниматель умом тронулся, главное, что она хорошо платила.

– А ты сам хоть раз оборотня видел?

– Если я увижу оборотня, – усмехнулся пленник, – я сам в психушку сдамся! Слава Богу, до этого еще не дошло. Я даже в пьяном бреду не то, что оборотней, обыкновенную «белочку» ни разу не видел. И, надеюсь, не вижу.

– А где двое ваших раненых?

– В частной клинике, адрес не знаю, но могу показать.

– А как так получилось, что такая ваша толпа не смогла справиться с одним мужиком, и он умудрился не только уйти, но и покалечить вас?!

– В том-то и дело, что толпа! – выругался Семен. – Кинулись, как стадо баранов! Он их махом как котят раскидал. Здоровый и резкий парень. Его Мишка только и смог зацепить, а меня он успел отшвырнуть. А мы ведь с Мишкой в одном полку в ВДВ в разведке два контракта отслужили. И можешь мне поверить, щи лаптем не хлебали.

– Верю, – пробормотал я и встал. Всегда есть такие люди, вроде бы уже и испорченные, но чужую жизнь просто так не отнимут, видимо, считают, что не они давали эту жизнь, не им и забирать.

Больше у меня к ним вопросов не было, все и так предельно ясно. Пленников мы согнали на берег, где и дождались нашего «телемастера», который прибыл на большом катере с командой из десяти человек. Подробно рассказали ему все, что произошло, сообщили о возможном наличии двух трупов на камнях, под крепостью, и отбыли к себе, предоставив ему право объясняться с властями и выкручиваться из сложившейся ситуации.

По приезде в школу ведьма передала в нашу контору все, что нам удалось узнать. Оборотня, который убил отца Зары, будут искать, чтобы поинтересоваться у него, каким образом он мог оказаться настолько бестолковым, что своими действиями умудрился создать столько проблем нашей организации?!

Домой решили ехать на поезде, а поскольку билеты даже с помощью брони смогли взять только через два дня, то все это отведенное удачей время решили провести на море, с пользой для души и тела. Тем более что я начал капризничать и хныкать, что опять очень хочу в башню. Чтобы меня успокоить, Маша оперативно договорилась насчет катера с тем же «телемастером», который сам и решил нас туда доставить. На следующий день с утра мы опять отправились на остров, причем я прихватил с собой лом, который утащил с пожарного щита. Так, на всякий случай, не зря же меня туда потащила нелегкая. Моя команда восприняла мои капризы нормально, так как они уже знали, что я капризничаю всегда по поводу.

На острове уже находились человек шесть, приплывших раньше нас, но они маячили в стороне от башни и нам не мешали.

– Куда сейчас? – спросил Семёныч, когда мы вышли из ущелья. – Опять наверх полезем?

– Нет! Нам на этот раз вниз.

И я пошлёпал к подножию башни. Вход в цоколь башни был, причем рукотворный. Единственная неприятность заключалось в том, что он был завален обрушившимся верхним этажом башни. Но, по всей вероятности, кто-то из искателей сокровищ постарался и очистил часть входа от камней. Поэтому все без труда пролезли в помещение, только Семёныч, пока проталкивал через узкий проход свою тушу, умудрился порвать куртку. В этом подвале, разумеется, было темно, и я, чертыхнувшись, попросил Машу посветить. Ведьма вытянула вперед руку, и на её ладони образовался светлый шарик величиной с грецкий орех, однако секунд через десять он увеличился до размера апельсина, оторвался от ладони ведьмы и завис перед ней. От этого шарика прилично несло жаром, но и освещал он тоже очень даже неплохо.

Семёныч снял свой рюкзак, покопался в нем и вытащил два больших фонаря, один оставил себе, а второй передал Гоше. Я грустно вздохнул.

Все правильно, если у меня, как у организатора экспедиции, не хватило ума взять фонари, хотя прекрасно знал, куда собираюсь, значит, буду шарашиться в потемках, рассчитывая на то, что мне под ножки посветят!

– Я пойду вперед! – сказала Маша. – А то вы его с места не сдвинете, – и она, обойдя нас, двинулась вперёд, шар поплыл перед ней на расстоянии примерно двух метров от её вытянутой руки.

Из этого помещения в сторону второй башни вёл ход шириной метра полтора и высотой около двух метров, так что я мог идти, не нагибаясь. В подземелье было на удивление сухо, и, пройдя метров пятнадцать, мы попали еще в одно помещение, скорее, даже зал, так как по центру помещения стояли три колонны, поддерживающие свод. Весь зал был завален мусором, какими-то тряпками, полусгнившими ящиками, коробками, валялись даже два разодранных матраса. Весь пол был засыпан бумажками, фантиками, обертками и пакетами. Было видно, что жизнь в этом погребе бьёт ключом. И последствия цивилизации расцветают буйным цветом. Выхода из зала не было, был только вход, которым, мы собственно, только что и воспользовались.

– Куда теперь? – опять спросил Семёныч. – Где ломать будем?

И он демонстративно громыхнул ломом об каменный пол.

– Отсюда нет выхода, – вдруг встрял ФСБшный «телемастер», – проверяли уже, стены прослушали и просветили. Везде глухо!

Я не стал ввязываться в дискуссию, а двинулся вдоль стены, касаясь пальцами старинных камней. Ничего такого особого в этом зале я не ощущал, так, еле заметное неудобство, которое можно было списать и на замкнутое пространство. Но я знал, что атмосфера древнего зала здесь не при чем, слишком много людей побывало в нем за последние года, и если что-то и было, то это «что-то» ушло вместе с людьми, рассеялось пришлой, чужой энергией жизни. Значит, чтобы лучше почувствовать, надо быть как можно ближе к этому «чему-то».

Я понял, что нашел то, что искал, когда прошел ровно половину зала. Когда я оказался прямо напротив колонн, выстроившихся в одну линию, мою ладонь, прижавшуюся к камням, начало слегка покалывать, ощущение было приятным, похожим на щекотку, и я, не выдержав, улыбнулся.

– Ну что, есть что-нибудь? – подскочил ко мне Гоша, увидев, что я улыбаюсь.

– Есть, есть, отвали! Не мешай, – шуганул я приятеля. И стал разводить руки в стороны, касаясь стены пальцами. У «щекотки» были края, и они совпадали с шириной колонны. Ладно, будем открывать! Как открывать, я не знаю, значит, нужен лом!

Я взял лом у Семёныча и стал наносить сильные удары по стыку между камнями по предполагаемой границе намеченного мной входа. От ударов из-под лома в стороны летели искры и куски камня, но я продолжал бить по стыку, продвигаясь снизу вверх. Наконец, откололся достаточно большой кусок, и я увидел неровное отверстие в стене, прямо на стыке между камнями. Я опустил лом и попросил Гошу, кивнув на отверстие:

– Посвети-ка в него.

Тот с готовностью начал светить в темную дыру, попытался заглянуть в неё, даже залез пальцем. Наконец, не добившись успеха, сказал:

– Ничего не видно!

– Конечно, не видно! – заржал я, отверстие-то глухое! Просто ты так прикольно суетился возле этой дыры! Даже, по-моему, что-то в неё засунул! Гоша! А что ты засунул в эту дырку?! – Семёныч заржал, а Гоша, выругавшись сквозь зубы, отошел от стены.

Настроение у меня было прекрасное: а что, дверь нашёл, приятелю подгадил! Живи и радуйся! Для полного счастья надо было открыть этот проход. Пока кроме этой дыры у нас ничего нет, поэтому я опять взял лом и вставил в отверстие, постаравшись протолкнуть его как можно глубже. Лом вошел сантиметров на тридцать и во что-то уперся, я вытащил его почти до конца и с силой ударил еще раз, мое орудие провалилось еще сантиметров на двадцать и после этого я заметил, как по всему периметру стыка прошла трещина. Однако как открывается эта дверь, было непонятно. Ясно было только одно: как обычную дверь, этот кусок стены не откроешь!

– Семёныч, надо чтобы ты давил на эту дверь в разных местах, слева, справа, по центру, везде, по очереди!

Тот, ни слова не говоря, подошел к двери и навалился на неё плечом по центру, раздался какой-то треск, хруст, и вся плоскость двери неожиданно легко вдавилась в стену, так что Семёныч чуть не упал, от неожиданности он даже отпрыгнул от стены. Я подошел поближе, осмотрел дверь и увидел, что с правой стороны дверь не доходит до стены сантиметров на пять по всей высоте. Ясно, кусок стены должен задвигаться в стену. Я подозвал Гошу.

– Давай с тобой попробуем, а то Семёныч от страха тут так прыгал, что теперь, не скоро освободит штаны от последствий «медвежьей» болезни!

 Теперь уже Гоша заржал, и мы, вдвоем ухватившись за край двери, попытались задвинуть её в стену. Не получилось!

– Что, никак? – ехидно осведомился Семёныч. – Силенок маловато? А может, еще попробуете? Или боитесь в собственные штаны от натуги наложить?!

– Ну ладно, ладно, все, сдаемся! Помоги, Семёныч, без тебя никак! Ты лучший! – состроил я виноватую рожу, кланяясь тому в пояс. Для троих места возле двери было мало, поэтому я отошел. Семёныч с Гошей справились и без меня. Разом ухнув, оборотни смогли задвинуть дверь в стену сантиметров на семьдесят, при этом было явственно слышно, как в стене что-то скрежещет и ломается с характерным треском.

Гоша сунулся было в темный проход, но я остановил его. Для себя я угрозы не чувствовал, но это не значит, что опасности не было вообще. Так как фонарь слушался только ведьму, она и пошла первая, отстав от своего средства освещения на несколько шагов. В этом коридоре, было сухо и чисто, в том смысле, что не было признаков нашей ненормальной цивилизации в виде всевозможных фантиков и оберток. Мы прошли уже метров пятьдесят, как вдруг Маша резко остановилась и почему-то шепотом произнесла:

– Все! Дольше нельзя! Иначе умрем!

– А что там такое? – удивлённо спросил Гоша.

– Я не знаю! Я никогда с таким не сталкивалась. Это защита. Что-то очень мощное! С этим, наверное, никто из нынешних уже не сможет справиться!

 Странно, но я по прежнему опасности не чувствовал, ощущал только приятное покалывание и щекотание по всему уже телу. И если бы не серьёзность момента, я бы, наверное, улыбался до ушей.

Вся наша компания нерешительно стояла в нескольких метрах от входа зал, свет фонарей выхватывал стоящую по центру колонну и какие-то ниши в стенах, в которых что-то лежало.

– Что будем делать? – спросила Маша напряжённым голосом. – Туда идти нельзя!

– Если нам нельзя, значит, отправь туда свой светильник, насколько я знаю, ты уже научила его летать, заодно и комнату получше рассмотрим, – предложил я. Она кивнула и взмахом руки отправила свой горячий источник света в комнату. Фонарик ведьмы медленно поплыл вперед, но как только он влетел в комнату, что-то сверкнуло, блеснула яркая вспышка, и фонарь исчез, только крупные искры, угасая, медленно опускались на пол.

Гоша выругался длинно и витиевато, не обращая внимания, на то, что среди нас женщина. Его никто не одёрнул, даже как бы и не услышали.

– Давай еще один, – распорядился я, – может, эта фигня уже разрядилась?

Фигня не разрядилась! Следующий ведьмин шар постигла та же участь, блеск, яркая вспышка, и фонаря нет!

Я же опасности по-прежнему не чувствовал, поэтому решил проверить всё сам. Мои ощущения меня еще ни разу не подводили, и я не видел причин, по которым они могли бы подвести меня сейчас. Подойдя к входу в зал, я выставил руку, ничего не произошло, но приятные ощущения в руке усилились. Тогда я шагнул в комнату и замер, опять ничего, и вдруг я понял, что все-таки не выдержал и улыбаюсь! Кайф по всему телу! Я уже сообразил, что эта энергия сродни земному выходу силы, они были похожи, но эта энергия была в статическом состоянии и не двигалась, в отличие от земной. Я вернулся в коридор, взял у Гоши фонарик и опять зашёл в комнату.

 Этот зал уступал в размерах предыдущему раза в три, и в нем была всего одна колонна, которая была значительно мощнее и больше чем те, которые мы уже видели. Я начал обходить колонну вокруг, уходить мне от неё не хотелось, значит, в этой колонне есть то, что удерживает меня возле неё. В конце концов, почти завершив обход колонны, я нашел то, что меня притягивало. В нише, выдолбленной в теле колонны, что-то лежало, укрытое толстым слоем пыли. И только после того, как я освободил это от многовекового слоя подвальных осадков, я понял, что обнаружил медальон. Когда же я, аккуратно сдув с него остатки пыли, взял его в руки, меня передернуло от удовольствия, так бывает, когда очень чего-то хочешь, долго не можешь этого добиться, а потом вдруг получаешь это!

Я держал медальон в руках и раздумывал, что мне теперь с ним делать. Решение было только одно. Я надел его на шею! Да! Вот оно! Ради этого стоило жить! Удовольствие было сродни тому, что обрушилось на меня в Аркаиме. Только то ощущение счастья было быстротечным, а это длилось и длилось. Длилось до тех пор, пока я не почувствовал, как кто-то трясёт меня и мешает наслаждаться. Я открыл глаза и увидел, что меня за плечи, как куклу, трясёт Семёныч.

– Ну слава Богу! – пробормотал он, заглядывая мне в глаза. – А то я подумал, что ты с этой идиотской улыбкой так в психушку и поедешь!

– А как вы сюда зашли?

– Ты разрядил защитный амулет, – ответила Маша, – забрал всю его силу. Когда мы увидели, что ты уселся и ни на что не реагируешь, я запустила еще один шар, он спокойно висел в комнате и с ним ничего не происходило, тогда зашли и мы. Ты пребывал в какой-то нирване, был как пьяный, но с тобой было все в порядке, тогда я сняла у тебя с шеи амулет, а Семёныч начал тебя трясти, чтобы ты быстрее пришел в себя.

– Семёныч меня не просто тряс! – возмутился я. – Он хотел таким извращённым способом оторвать мне голову, вернее, он хотел, чтобы голова у меня сама оторвалась! Он мне так за штаны мстит!

Но мне никто не ответил, при свете нескольких шаров моя команда рассматривала массу интересных вещей, разложенных на каменных столах и прямо на полу. Вытесанные из камня сооружения, похожие на столы, располагались почти по всему периметру зала. На них стояли большие и маленькие ящики, сундуки и всевозможные шкатулки. В этом зале мы пробыли часа два. Находки у нас были шикарные, мало того, что в сундуках и ящиках хранились золотые изделия и драгоценные камни, Маша нашла две книги, которых еще никто никогда не видел, два десятка древних амулетов и еще много чего интересного и старинного. Когда ведьма закончила отбор предметов, которые поедут с нами в контору, в том числе и все крупные рубины, которые мы смогли обнаружить среди драгоценных камней, «телемастер» поинтересовался:

– А рубины для чего?

– Из них получаются самые сильные амулеты, и силы в себе они могут накопить много, и со временем практически не разряжаются! – просветила ФСБшника Маша.

– Кстати, а вы ведь нашли клад, и вам причитается двадцать пять процентов от стоимости этой находки! Даже на первый взгляд это очень много, вы теперь богатые люди, – улыбнулся «телемастер».

– Почему «мы»? – удивилась Маша. – Ты ведь тоже с нами его нашел?!

– Нет! У меня не прокатит, не положено мне находить клады! Поэтому я их и не буду находить, а приеду по вызову сотрудников научного центра, которые этот клад и нашли.

 Разряженный защитный амулет Маша у меня забрала, он теперь представлял ценность просто как накопитель силы, мощный, древний, но в настоящее время обычный, и я подозреваю, что таковым он и останется до конца своего существования, поскольку загнать в него такое колоссальное количество силы больше не сможет никто! Но по поводу утраты амулета я не расстраивался, у меня осталась другая находка, которая мне нравилась гораздо больше. Я стал обладателем ножа! На вид это был обычный нож, лезвие длиной пятнадцать сантиметров выполнено из серого материала, похожего на сталь, но металлом это не было! Рукоять была очень удобная, наборная, из материала, напоминающего камень. Эта моя находка была необычной со всех сторон, в этом я убедился сразу же, когда провел клинком по каменной столешнице, на которой лезвие оставило неожиданно глубокую царапину. В качестве эксперимента я с силой ударил ножом по колонне, стоящей в центре зала, и с удивлением обнаружил, что лезвие на треть вошло в камень. Крикнул Гошу, тот подошел и с удивлением уставился на торчащий из колонны нож, я вытащил лезвие из камня и предложил приятелю:

– А теперь ты попробуй.

Гоша с опаской покосился на меня, взял нож и ударил им в колонну. Как я и ожидал, лезвие, отскочив от камня и выбив искру, оставило на нём только легкую царапину! Да! Этот нож мой, он предназначен только для меня! Не зря нелегкая заставила меня выцарапывать шкатулку с ножом со дна огромного сундука.

На острове мы задержались до вечера, ждали, пока по звонку «телемастера» прибудет та же команда, с которой мы уже встречались. Потом примчался взвод СОБРа для охраны клада, откуда ни возьмись появились представители местной власти, но все их попытки попасть в зал были решительно пресечены СОБРовцами, которыми руководили ребята в штатском. Потом с нас взяли объяснения и только после этого наконец-то отпустили домой.

Когда мы остались с Машей в своем домике наедине, я спросил:

– Ну и что ты обо всем этом думаешь?

– Я не думаю! Я знаю, что все это было затеяно для того, чтобы ты попал в этот зал и получил то, что, по всей вероятности, и получил!

– И что именно?!

– Я не знаю, как это называть, но это «что-то» ты приобрел, когда разрядил мощнейший защитный амулет! Справиться с такой защитой не смогли бы, наверное, все вместе взятые ведьмы и знающие! Даже в древние времена не было настолько сильных людей, которые смогли бы передать амулету такую неимоверную силу!

– Тогда каким образом защитный амулет приобрел такую мощь?! – задал я закономерный вопрос.

– На этот вопрос у меня нет ответа. … Только предположения.

– Например!

– Например!.. Мать-Земля продолжает твою экипировку, снабжая дополнительными гаджетами!

– … Объясни!

– Когда ты вошел в зал, тебя сразу же окружило что-то вроде ауры, я её видела! Все пространство на расстоянии примерно метра от тебя светилось, а когда ты зашел за колонну и видеть тебя самого я уже не могла, я видела отблеск свечения. А после того, когда и мы забрались в зал и когда я забежала за колонну, я успела увидеть, как эта аура втягивается в твое тело.

Маша задумалась, а потом медленно продолжила:

– Я… предполагаю, что ты начал… впитывать силу тогда, когда… надел на шею амулет….

– И ты решила проверить, что я приобрел, когда попросила меня открыть ящики и сундуки!

– … Не переживай! Защита на них стояла не смертельная! – хихикнула Маша, – Максимум, что случилось бы с человеком, отнялись бы ноги на сутки, и всё! И потом, это ведь сработало, ты просто разряжал любую защиту!

– Ну да, конечно! Зато я выглядел, как самый конченый хапуга, когда метался по всему залу, хватаясь за все ящики подряд! От жадности не зная, какой бы сундук ухватить!

– Ну-у!.. Даже не знаю, что и сказать!.. Но выглядело это именно так!

– Ах ты!!! … Ведьма! - и я повалил женщину на кровать, не заморачиваясь её раздеванием, тем более что на ней после душа было только одно полотенце!

Зато весь следующий день мы провели на пляже, посторонних не было, нам никто не мешал, никто не пытался взять у нас кровь или, что гораздо хуже, пристрелить нас. Но самое главное было то, что меня больше никуда не тянуло, я не капризничал и вел себя, как вполне нормальный человек.

Купаться в море мне понравилось больше, чем в озере, скорее всего, это было связано с тем, что в озере меня пытались утопить, а в море нет, в море я заходил сам, и заходил с удовольствием. К тому, что я могу подолгу находиться под водой, все уже привыкли и не истерили по поводу того, что моя туша долго не всплывала на поверхность. Однако больше всего меня удивил Мелкий, ему, оказывается, тоже нравилось купаться и плавать под водой! Он менял форму своего тела с шара на каплю и смешно, трясясь, довольно быстро перемещался под водой!

Но все хорошее и интересное имеет нехорошее свойство заканчиваться, вот и нам пришлось, в конце концов, загрузиться в вагон и начать четырехдневное путешествие до дома, во время которого я спал, читал, отдыхал и высыпался на будущее, мало ли, куда нелегкая может занести.

Нам повезло, домой приехали в пятницу днем, часа в три, поэтому нашей команде было позволено прибыть на работу только в понедельник. Эти выходные я провел у родителей, которые жили в моем коттедже, я его все-таки построил, взяв с помощью нашей конторы беспроцентную ссуду. Сам я в основном жил в своем, вернее, родительском доме, а бывшую свою квартиру контора сделала ведомственным жильем, жильцом которой я уже знал, кто будет! Все выходные я помогал отцу с постройкой небольшого бассейна, который тот расположил возле бани для того, чтобы прямо из парилки прыгать в воду!

 Все это время, когда я вернулся из теплых краев, меня не оставляло чувство, что что-то должно произойти. Нет, ничего страшного я не ожидал, иначе, предчувствие было бы другое. Но все же что-то должно случиться. И это что-то случилось, как я и ожидал. Не зря мне все-таки не так давно Оксана вспоминалась!

В понедельник, как только я приехал на работу и расселся на скамейке во дворе поговорить с Сергеем и Ниночкой, как вдруг в калитку зашла Оксана и, ни на кого не глядя, пошла в контору. Увидев её, я встал, она, конечно, заметила меня, но даже не посмотрела в нашу сторону, наверное, не захотела здороваться. Я не знал, зачем она приехала, но все же решил дождаться её и просто поговорить. У меня и в мыслях не было её возвращать, да я и не стремился к этому, выгорел изнутри, и ничего к своей бывшей хищнице уже не испытывал.

Оксана вышла минут через сорок и также, не глядя по сторонам, пошла в сторону ворот. Я вышел ей на встречу и поздоровался, она попыталась обойти меня, но я руками удержал её за плечи и спокойно сказал:

– Я имею право знать, что с тобой случилось и почему все это случилось.

– Нет у тебя никаких прав, я не твоя собственность и не обязана ничего тебе объяснять!

И она как когда-то попыталась освободиться из моих рук, но не смогла даже пошевелиться. Я уже был другой. Я стал другим, потому что моя любовь умирала у меня на руках, умирала вместе со мной. Мы умирали мучительно долго, вот только я смог выжить, а моя любовь нет. А это меняет людей, очень сильно меняет. Это делает людей сильнее. Она, видимо, догадалась об этом, перестала вырываться, и я её отпустил.

– Ты был моей самой большой ошибкой в жизни, – тихо проговорила Оксана и посмотрела мне в глаза равнодушными, ничего не выражающими глазами.

И в ответ на этот её пустой взгляд во мне начала подниматься какая-то темная волна неприятия Оксаны, отторжения её жизни, неприятия того, что она сделала. Я вдруг с ужасом осознал, что вижу, как эта темная сила, поднимаясь от земли, проходит через меня и опутывает девушку темными спиралями. «Только бы ты теперь молчала!» – с тоской подумал я. Но Оксана не промолчала:

– Максим не такой, как ты! Он меня понимает! Я искала его, но ты перешел мне дорогу!

И после этих слов её полностью захлестнули темные петли. А когда она еще раз посмотрела мне в глаза, то в ужасе закрыла рот ладошками и попятилась назад, а потом повернулась и побежала в сторону калитки.

Я не знаю, что могла увидеть она, а я увидел то, что на том месте, где только что стояла Оксана, оказался небольшой светлый образ, сильно напоминающий кошку. Я присел рядом, грустно улыбнулся и прошептал:

– Прощай, милая, я очень рад, что ты у меня была, но тебе уже пора домой! И, как будто услышав меня, это светлое пятнышко растворилась в земле. Я тяжело вздохнул, постоял еще немного, глядя на то место, где увидел светлого призрака, и вернулся к скамейке, где Ниночка и Сергей деликатно смотрели в другую сторону, как бы не замечая меня.

Когда я подошел и посмотрел на приятеля, тот, как и недавно Оксана, отшатнулся, а потом вскочил, загораживая собой Ниночку, и выругался:

.... …. Саня!!! Что с тобой?!!! Что у тебя с глазами?!

Я же не испытывал совершенно никаких неудобств, разве что раздражение от того, что Оксана не смогла промолчать.

– А что не так с моими глазами?! – удивился я. Сергей достал свой сотовый, у которого была зеркальная задняя крышка, и протянул мне.

– … мать! – выругался уже я, таращась в зеркальную поверхность. С моего лица на меня смотрели абсолютно черные с примесью красного глаза, жуткие глаза! Глаза, у которых не было белков. Я потряс головой и уставился в землю, потом опять посмотрел на Сергея.

– Ну вот, теперь порядок, – обрадовался тот, – а то я, честно говоря, струхнул малость! Ты уж, будь добр, предупреждай следующий раз!

– Да я и сам не знал, что так умею! Как-то само собой получилось.

– Да-а! Вот до чего бабы мужиков могут довести! – задумчиво проговорил приятель и тут же взвизгнул, отпрыгнув в сторону, схватившись за заднее место.

– Поговори еще у меня! – ласковым голоском промурлыкала Ниночка. – Еще раз так женщин упомянешь, за другое место держаться будешь!

Настроение у меня улучшилось, а как же, после лисичкиных коготков синяк на заднице у приятеля будет железно, чем не повод для радости?!

У меня опять началась обычная работа, совещания, учеба, научный отдел, тир, спортзал, недолгие поездки. Ну и, конечно, семья, баня по субботам и бассейн, который мы с отцом все-таки закончили. Все было в порядке, как всегда, но меня не оставляло легкое чувство утраты, как будто мне чего-то не хватает! Это не были воспоминания об Оксане, я в этом был уверен. Моя память после возвращения всегда относилась ко мне лояльно, я бы даже сказал по-дружески, и поэтому образ Оксаны опять был задвинут ею на задворки моего разума, и я почти забыл, как она выглядит. Значит, меня беспокоило что-то другое!



Глава 4 Операция «Электрик»



Прошел месяц, и я, наконец, понял, чего мне не хватало! В один прекрасный день я стоял в кабинете возле окна и смотрел во двор, когда увидел, как в калитку входит моя золотоволосая волчица. Ну вот, теперь все на своих местах! Все в сборе! А я опять, как дурачок, улыбаюсь. Только бы выдержать характер и не побежать спрашивать, как у Алёны дела. Я, в конце концов, служащий солидной конторы, имею некоторый вес, да и личность в некотором роде уже известная. Да и черт с ней, с этой личностью! Бежать надо!

Алёну я нашел уже в научном отделе, пока я раздумывал, о том, казаться мне серьезным или прыгать от радости. Мария Николаевна уже затащила свою будущую подчиненную к себе в кабинет, где и расспрашивала её. Когда я зашел к заведующей научным отделом и, спокойно поздоровавшись с покрасневшей почему-то Алёной, спросил, где находится Алексей Геннадьевич, Маша удивленно уставилась на меня, потом перевела взгляд на девушку, хмыкнула и послала меня… в кабинет к ученому, где он практически всегда и находился.

 В кабинете у Алексея Геннадьевича я смог высидеть минут двадцать, а потом, попрощавшись с ним, выскочил в коридор, где опять столкнулся с Алёной, которая шла к выходу в сопровождении Светланы. Увидев меня, девушка еще раз поздоровалась, опять покраснела и быстро прошла мимо, стараясь не отстать от ведьмы. Но в конце коридора она обернулась и еще раз посмотрела на меня, специально обернулась! Я был в этом уверен!

Летом я почти все время жил с родителями, возле реки жить было легче, чем в городе. Летом в городе от солнца раскалялось всё: асфальт, бетонные стены домов, автомобили, - все это излучало тепло, было жарко и душно, и даже после дождя, призванного остудить уставшую землю, облегчения не наступало. По выходным мы с отцом ходили на рыбалку и вялили добычу под сооруженным специально для этой цели навесом. И теперь, когда я приезжал, первым делом направлялся под этот навес, отрывал от веревки рыбину и, с удовольствием отрывая от неё маленькие кусочки, жевал их, угощая иногда рыбкой Шарика, который вообще жрал все подряд. Котяра вяленой рыбой брезговал и ел её только жареной или запеченной в духовке.

 Шарик и Котяра – единственные, кого мама разрешила оставить в доме. Ей нравилось, что никто из них не орал и не драл мебель, и от них не было шерсти. Мне так тоже было спокойнее, охрана из этой парочки была очень даже неплохой. В городе со мной остались жить Киллер и Повар, которые друг друга вполне устраивали. Удав, Лимб и Зубастик перебрались в общежитие для призраков, организованное Алексеем Геннадьевичем, и были вполне довольны своей ставшей вдруг насыщенной событиями жизнью, так как научный отдел с энтузиазмом взялся изучать покладистых духов.

Лето продолжалось, работа была интересной, особенно в том, что касалось Алёны! Как сообщил мне Алексей Геннадьевич, она, как и я, видела всех имеющихся в нашем распоряжении духов. Я проверил, собрал их в «общежитии», куда не поленился привезти еще и своих призраков. Она действительно видела всех! Всех, кроме одного. Она не видела Мелкого. Этот был мой, и видеть его мог только я!

Несмотря на то что мне было приятно смотреть на Алёну, а нахождение рядом с ней полностью уничтожало мысли о работе, я старался держаться от неё подальше. Я уже понял, что меня потянуло в эту школу именно из-за неё, а иначе как объяснить то, что как только она оказалась у нас, я и думать забыл про это учебное заведение. Чего греха таить. Она мне нравилась. Как, впрочем, и всему мужскому сообществу. А значит, подожду, может она тоже ждет кого-то другого. Не меня!.. Это мне уже знакомо. Имею некоторый опыт.

Я один сидел в комнате отдыха и с большим удовольствием ничего не делал. Все утренние совещания и планерки закончились, все новости я узнал. И пока ничего интересного не намечалось. Приятели были заняты своими делами, Серега увез свою лису в роддом и теперь пребывал там, хотя Ниночка рожать пока и не собиралась, увезли её так, на всякий случай. Гоша с Семёнычем уехали куда-то по поручению Марии Николаевны, и я оказался предоставленным самому себе. У меня, конечно, была моя повседневная рутинная работа, которую надо было работать, но в данный момент мне этого делать было неохота.

«Сходить, что ли, в научный отдел?» – подумал было я, но эту мысль тут же и отмел. У научников я обязательно столкнусь с Алёной, и увидев, как она покраснеет, встретившись со мной взглядом, уставлюсь на неё, открыв рот. Потом мне кто-нибудь деликатно или ехидно, что бывает гораздо чаще, предложит подобрать челюсть и закатать губу. Я уже заметил, что как только я попадаю в научный отдел, то обязательно встречаюсь с Алёной, даже если я иду в другую сторону от кабинета, в котором она находится. Каким-то непостижимым образом она потом обязательно приходит туда, где нахожусь я! Ну вот, не успел я о ней подумать, как она тут как тут! Вернее, они!

В комнату отдыха, как обычно, без стука, зашла Светлана, а за ней как всегда покрасневшая при виде меня Алёна.

– Чем занимаешься? – без обиняков спросила меня ведьма.

– Размышляю о высоком! О нашем месте в этой…

– Понятно! – перебила меня Светлана. – Хочешь жрать, о котлетах думаешь! - За её спиной тихонько засмеялась Алёна.

–… Можно и так сказать! А что, вполне себе достойные мысли, вызывающие нешуточное уважение! Как сказал Семё…

– Ладно, хорош трепаться, слушай, – опять заткнула меня ведьма.

– Николаичу позвонили из краевой администрации наши люди и попросили заняться непонятными происшествиями на подстанции, обеспечивающей электроэнергией почти шестьсот тысяч жителей соседнего мегаполиса. Объект серьезный, стратегический, поэтому сразу обратились к нам, как только заподозрили, что там что-то неправильное. Но и простая полиция туда, разумеется, тоже направлена, так как погиб человек и еще двое получили серьезные ранения.

Я присвистнул. Однако, серьезно!

– Выдвигаемся прямо сейчас, на «прадике». Втроем! – закончила Светлана. Я посмотрел на Алёну и улыбнулся. Она опять покраснела.

До подстанции, расположенной недалеко от города, мы добрались за час. Нас встретил главный инженер, который явно удивился тому, что группа спасения состоит на две трети из слабого пола. Заартачился было, но увидев ФСБшные удостоверения и услышав, что в дальнейшей жизни у него могут начаться трудности, если он начнет препятствовать исполнению нами служебных обязанностей, быстро проникся к нам доверием и начал рассказывать.

– На самом деле, эта подстанция состоит, по сути, из двух подстанций – это открытое распределительное устройство на пятьсот и двести двадцать киловольт. Подстанция обеспечивает прием, преобразование и распределение электрической энергии. Сюда заходит несколько линий электропередач на пятьсот киловольт и на двести двадцать. Пятисоткиловольтная линия – это магистраль, которая связывает между собой регионы России. Линия в двести двадцать киловольт образует «кольцо» между городскими подстанциями и распределяет энергию среди предприятий города и жилфонда. В городе есть несколько понижающих подстанций, от которых, в свою очередь, идут линии еще дальше, до тех самых трансформаторных будок, которые мы можем увидеть почти в каждом дворе. И уже в них электроэнергия понижается до привычных нам двухсот двадцати вольт.

Когда он закончил хвастать своей станцией, мы подъехали непосредственно к самому сооружению, Светлана остановила машину на холме, и мы выбрались полюбоваться этим царством электричества. Размеры впечатляли.

– Площадь двадцать пять гектар, – словно поняв, о чем я думаю, сказал инженер, – это примерно тридцать пять футбольных полей! А работает здесь всего пятнадцать человек, вернее… уже четырнадцать.

Да, картинка впечатляла! Все это пространство было занято всевозможными металлическими конструкциями различной высоты и формы, которые, в свою очередь, были опутаны проводами, и от этого сооружения исходил мощный однотонный гул.

– Как все произошло? – спросила Светлана.

– Вы же все с детства помните, что нельзя совать пальцы в розетку? Так вот, здесь, для того чтобы ударило током, не надо даже чего-то касаться. Из-за большой разности потенциалов может произойти пробой по воздуху. И чем больше напряжение, тем больше это расстояние. Например, к оборудованию, работающему при напряжении пятьсот киловольт, нельзя подходить ближе, чем на три с половиной метра. Но при плановом обходе наш техник был поражен электродугой на расстоянии пятнадцати метров от источника напряжения! А это в принципе невозможно, слишком большое расстояние!

– Дальше, – поторопила Светлана.

– Техник вовремя не вернулся с обхода, его пошли искать и обнаружили тело, а когда еще один техник попытался подойти к нему и посмотреть, что случилось, прямо возле лежащего тела ударил еще один электродуговой разряд. После этого персонал вызвал начальника, меня, позвонили в полицию и в скорую.

Для того чтобы забрать тело, два техника одели «Электру» и вытащили погибшего.

– «Электра» – это одежда, которая уберегает от электрического тока? – уточнил я.

– Нет, не совсем так, этот костюм предохраняет от высоких температур. Электродуга – это, по сути своей, высокотемпературная субстанция. Этот костюм в состоянии выдержать кратковременное воздействие высокой температуры.

– Когда они возились с телом, в них разряды попадали?

– Да, в каждого по нескольку раз!

– И они от этого пострадали?

– Нет, не от этого!

– А от чего?

– Техники вернулись на то место, где лежало тело, и начали осматривать оборудование, которое находилось к этому месту ближе всего.

– И в них опять попала эта ваша плазма, – блеснул я своей сообразительностью.

– Ничего подобного! Разряда не было! Я пошел следом за техниками и находился от них на значительном расстоянии, но в пределах видимости, и видел, как один из техников вдруг упал на спину и остался лежать, не двигаясь, второй подбежал к нему, нагнулся, и вдруг тоже упал на него сверху и тоже не двигался.

– А дальше, – опять поторопила Светлана замолчавшего инженера.

– А потом еще три человека надели костюмы, и мы вытащили пострадавших за ограждение.

– В вас разряды били? – спросил я.

– Нет! Ни разу, как будто ничего и не было!

– А что с техниками стало?

– У того, который первый упал, оказался сломан нос и сотрясение мозга, а у второго треснута затылочная кость и ушиб головного мозга.

– Такие повреждения могут быть от простого удара электрическим током?

– Нет!.. Вернее, человек может получить такие повреждения, когда после удара током падает и ударяется головой о твердую поверхность. Такие случаи, знаете ли, не редкость!

– Но не в нашем случае?!

– Не в нашем! Невозможно получить такие повреждения, упав на дорожку, посыпанную песком!

– А это значит!..

– А значит, одному удар именно током в лицо, второму – в затылок! Хотя при ударе током таких повреждений быть не может! Это бред! Но другого объяснения у меня нет.

Я задумался, продолжая рассматривать гудящую территорию. Действительно, получается бред какой-то: ни с того ни с сего люди падают без сознания на ровном месте, а потом выясняется, что у них еще и переломы!

По дороге, разрезающей территорию подстанции почти пополам, шел человек. Обычный человек, одетый в синий рабочий комбинезон, синюю же футболку, сапоги и коричневую каску. Как только он попал в поле моего зрения, я почувствовал напряжение, что-то с этим человеком было не так, а что именно, я понять пока не мог, до него было слишком далеко.

– Ладно, – распорядился я, – давайте поближе к воротам подъедем, на месте разбираться будем. Тем более что я вижу там полицию, может, они что-нибудь новенького нам расскажут.

Полиция ничего нам рассказывать явно не собиралась, а напротив, завидев нас, кинулась наперерез в виде тучного майора и разоралась, что посторонним здесь не место. Не обратив внимания на блажащую полицию, мы её объехали и, остановившись возле ворот, спешились. К нам, отдуваясь, подбежал или, вернее сказать, быстро подошел майор во главе трех своих подчиненных и опять заблажил о невозможности нашего здесь пребывания. Наши ФСБшные удостоверения на него, конечно, впечатление произвели, но он упрямо продолжал гнуть, что он, как старший в этом месте и в данное время, должен быть предупрежден…, а мы обязаны…, а наше руководство должно!.. Первой, кому майор надоел, была Алёна. Она посмотрела на него своими красивыми глазами и, смущенно улыбаясь, произнесла:

– Господин майор, если Федеральная Служба Безопасности России вдруг окажется вам что-нибудь должна, мой вам совет - бежать из страны как можно быстрее и спрятаться в какой-нибудь глуши, чтобы, не дай бог, эта самая служба по доброте душевной не решила этот самый долг вам вернуть!

Молодость Алены, её удивительные глаза и её красота настолько не вязались со смыслом сказанного, что майор, едва осознав, что она сказала, замолчал.

– Спасибо, – поблагодарила его девушка, – а то, знаете ли, и так здесь все гудит, плохо слышно!

Начальство станции тоже было здесь, в виде самого начальника и его заместителя, узнав, что их своим визитом почтило ФСБ, совсем не удивилось и дало понять, что оно к нашим услугам.

Теперь мы стояли возле ворот, от которых начиналась дорога вглубь подстанции, и смотрели, как по этой самой дороге в нашу сторону идет виденный мной ранее рабочий, он шел медленно, монотонно переставляя ноги и слегка раскачивая руками. В этой его неторопливости и однообразии было что-то неестественное, не может человек так ходить!

Я взял Алену за руку и, кивнув на рабочего, шепотом спросил:

– Ты его видишь? Та, видимо от волнения, сжала мою ладонь и, не забыв покраснеть, так же шепотом ответила:

– Вижу!

– Я тоже вижу, – прошипела Светлана, уже сообразив, что с этим работником что-то не чисто.

Этот мой вопрос, был, конечно, идиотский, рабочий стоял в пятидесяти метрах от ворот, и не увидеть его было невозможно!

– Скажите пожалуйста, – обратился я к начальству станции, повернувшись в их сторону, – сколько сейчас человек работает на территории?

– Нисколько! Это исключено до особого распоряжения!

Вот так вот! Из девяти человек здесь находящихся, видели рабочего только трое.

– Нам нужны три ваших костюма, если они, конечно, есть у вас в запасе, – опять пристал я к «станционному» начальству.

– Да, конечно, есть, но придется минут пятнадцать подождать, пока привезем.

И начальство кивком головы отправило за одеждой нашего сопровождающего, выделив для этой цели свою машину.

– Скажите, техник нарушил технику безопасности, когда зашел на территорию, не надев эту вашу «Электру»?

– Нет, не нарушил. Надевать защитный костюм, согласно правилам техники безопасности, необходимо только при посещении высоковольтных участков, в остальных случаях – обычные меры предосторожности, предусмотренные на подобных подстанциях.

– Ну и что ты обо всем этом думаешь? – обратился я к Алене, глядя вслед удалявшемуся от ворот «технику».

– Это не человек, – ответила девушка, посмотрев на Светлану, словно ожидая от неё поддержки и не забыв при этом опять покраснеть.

 – Его кроме нас никто не видит, значит, не человек! Как был убит первый рабочий, я не знаю, но, подозреваю, что убил именно он, и убил именно при помощи электричества. Второго рабочего он не сумел убить, потому что не попал в него или просто не смог дотянуться разрядом.

– А другие два пострадавших? – кивнул я, соглашаясь.

– Этих он не смог убить при помощи электричества, поэтому просто чем-то их ударил. А потом ушел, как сейчас, и поэтому пострадавших удалось спокойно вытащить!

– Мне пока в голову ничего другого не приходит, я тоже так думаю, – поддержала девушку Светлана.

– Ну что же, берем это за основу и от неё танцуем! – согласился я, а потом подошел к начальнику подстанции и спросил:

– Скажите пожалуйста, у вас есть подробная карта или схема станции, где были бы указаны все высоковольтные участки?

– Конечно, они у меня всегда с собой, сейчас принесу.

И он довольно резво побежал к своей машине, которая уже вернулась, привезя главного инженера с нашими костюмами.

Обратно с картой ко мне вернулся уже инженер, он ткнул пальцем в схему и сказал:

– Вот ворота, возле которых мы сейчас находимся, а вот это высоковольтные участки, они обозначены синим цветом, туда лучше не приближаться. Женских костюмов у нас не предусмотрено, поэтому я привез два сорок восьмых, меньше на складе нет, ну а на вас роста у нас все равно не было, поэтому штаны будут короткие.

 Ну что же, все предельно ясно. Поэтому начинаем.

К огромному разочарованию присутствующих, стриптиз мои женщины устраивать не стали. Надели костюмы прямо поверх своей одежды, верхние пуговицы они застегнуть не смогли по вполне понятным причинам, исходя из физиологических особенностей их организма. Ну а когда я напялил свой костюм, то поначалу и вовсе хотел от него отказаться, уж больно походил на клоуна в коротких штанишках. Но здраво поразмыслив, все же остался в нем, решил не портить зрителям представление, пускай люди смотрят, получают удовольствие, мне не жалко.

Наш небольшой отряд во главе с клоуном зашел в ворота и потопал прямо по дороге вслед за ушедшим странным «рабочим». Метров через двести мы свернули с дороги и по тропинке пошли к высоковольтному оборудованию, которое первое попалось нам на карте. Близко приближаться к нему не стали, осмотрели все издалека. Пока ничего. Вокруг нас все гудело, потрескивало, скрипело, действовало на нервы. Мы уже больше часа шарахались по этой станции, я даже стал привыкать к постоянному гудению и почти не обращал на него внимания. Но мы все-таки нашли «работягу», вернее, он сам вышел прямо на нас, когда мы прямо на дорожке расселись отдохнуть.

Призрак появился из следующего поворота, ведущего к высоковольтному оборудованию, к которому мы собирались пойти после привала. Он, по-моему, сразу нас и не заметил, потому что подошел достаточно близко и остановился только тогда, когда я крикнул:

– Камо грядеши… брат?

И встал. Дух остановился, словно раздумывая, что ему со всем этим безобразием делать, видимо, ничего не придумал, потому что развернулся и пошлепал назад своей неторопливой неживой походкой. Когда мы догнали «рабочего», он уже подходил к громко гудящему трансформатору, установленному в какой-то бетонной ванне, к которому подходили провода диаметром сантиметров в пять, провисающие на мощных изоляторах. Призрак подошел к трансформатору, неуклюже забрался на край бетонной ванны и взялся рукой за один из проводов. Я начал приближаться к нему, мысленно отмерив для себя расстояние в пятнадцать метров. Черта, за которой он может меня достать. Я делал шаг и останавливался, опять делал шаг и опять останавливался, наконец, приблизился настолько, что призрак поднял руку в мою сторону руку и замер. Еще шаг, и с руки «работяги» срывается молния и ударяет в метре от меня, вырвав кусок дерна и обдав жаром. Я, честно говоря, чуть не заорал от неожиданности, но мое чувство опасности молчало, оно более точно может определить угрожающее моей жизни расстояние. Поэтому я сделал еще два шага вперед и остановился уже за ямкой, образовавшейся от удара разряда. Прошло пять секунд, десять, и дух вновь поднял руку в мою сторону - поздно, я уже был на безопасном расстоянии. Но и он не дурак, не стал вхолостую расходовать заряд.

Я вернулся к своим женщинам, и наша компания, стараясь держать этого недоделанного «электроника» в поле зрения, начала совещание.

– Что будем делать? – задал я закономерный вопрос.

– О том, что в этом месте против него нельзя использовать «гранату», я уже сообразила, а если водородом?! – спросила Светлана. – В машине все есть!

– Нет, не надо! В этом месте страшно вообще что-либо применять! Не дай бог, город обесточим! Нас-то с Аленой просто четвертуют, а вот тебя еще и сожгут!

 Я задумался, этого духа надо было каким-то образом отцепить от этой гудящей хреновины. Ответ был где-то рядом, болтался вокруг моей дурной головы и никак не мог найти в неё вход.

– Интересно, а чем он бил тех рабочих? – вдруг спросила Алёна. – Здесь нет никаких подходящих предметов!

Ну конечно! Вот оно, призрак их бил! Сообразил, что не может достать людей разрядом, и поэтому начал их бить!

– Умница, – сказал я опять покрасневшей девушке, – теперь я знаю, как мы его оторвем от этой штуковины. Для того что бы ударить человека, он отходил от трансформатора. Значит, отойдет еще разок.

Мы все втроем вернулись и встали напротив призрака. Самое неприятное в этой истории было то, что даже если бы он не мог стрелять в нас своими молниями, мы со своей стороны тоже не могли причинить ему вред, так как не смогли бы подойти к нему ближе, чем на три с половиной метра. Вернее, смогли бы, но даже в этих костюмах мне этого делать очень и очень не хотелось. По крайней мере, сегодня и без подготовки.

– А я нашла, чем он мог ударить тех людей! – сказала Алёна, показывая рукой на куски бетона, между которыми лежали мощные ржавые пружины. На подобных пружинах стояло некоторое оборудование, мимо которого мы проходили. По всей вероятности, устаревшее оборудование уже вывезли, а фундамент, на котором оно стояло, разломали и приготовили к вывозу.

Дух стоял возле трансформатора и не выказывал желания пойти с нами на разборки. Странно. К техникам он пришел достаточно быстро. Надо его расшевелить.

– Алёна, ты сможешь прямо отсюда попасть в него куском бетона, не переступая черту?

– Как куском…? Кинуть, что ли, в призрака камнем?! – удивленно уставилась на меня девушка. Она явно никогда этого не делала. Я, впрочем, тоже, но это в данный момент было и неважно.

– Не обращай внимания! – сказала Светлана. – Это у него считается нормальным, он тут как-то Хозяину по физиономии зарядил, вырубил конкретно, сама видела!

Большие глаза Алёны стали еще больше, синие, на пол-лица, красивые!

– Но так ведь нельзя, это же Хозяин! Это неправильно!.. Так не бывает!..

– Ты повторила мои слова один в один, – засмеялась Светлана, – я тоже сначала так думала, а оказалось, что можно. И даже нужно, … иной раз.

– Ну, так как? – поторопил я. – Попадешь?

– Легко! – фыркнула девушка и взяла один из принесенных мной кусков бетона.

Оборотни - сильные создания и меткие, в этом я лишний раз убедился, когда увидел, как пять обломков прилетели в нашего «работника». Причем четыре в голову и только один в грудь, первый, видимо, пристреливалась. Честно говоря, я бы тоже попал в него, но вот чтобы в голову, с такого расстояния и столько раз подряд – это вряд ли!

Алёна этого духа все-таки проняла. Я стоял и наблюдал, как дергается его голова от очередного попадания, как один раз прилетело так, что у него ручонка от провода оторвалась. Ему такое вмешательство в личное пространство в корне не нравилось. Он вертел своей башкой, пытаясь понять, что происходит, и явно не связывал неудобство в голове с нашей компанией. У меня сложилось впечатление, что он почему-то знал, что его не видят, и поэтому всегда действовал неторопливо и спокойно. Вот и сейчас он, не торопясь, слез с края ванны и пошагал к нам.

– А как мы его будем убивать? – прошептала Алёна, перестав кидать камни в духа и глядя, как он, монотонно переставляя ноги, приближается к нашей ненормальной троице. – У нас ведь ничего для этого нет!

– Есть одно средство, правда, непроверенное и недавно приобретенное. Думаю, что это средство сработает. Должно сработать. Мне так кажется.

Светлана вытаращилась на меня и удивленно сказала:

– Честно говоря, я думала, ты знаешь, что делаешь.

– Я тоже так думал! Поэтому расходитесь в стороны и запомните, бить он будет руками, они у него, скорее всего сильные и твердые! Не попадитесь…

Договорить я не успел, так как этот самый «электрик» вдруг прыгнул в сторону Алёны, занеся руку для удара. Но как бы быстр призрак ни был, не ему тягаться в скорости с оборотнем. Со стороны я с удовольствием наблюдал, как стройное, даже в мужской робе тело девушки, изящно изогнувшись, смещается в сторону, и она оказывается в нескольких метрах от духа. «Электрик» замер, не понимая, куда делась его жертва, медленно начал поворачиваться к нам и в этот момент Алёна сделала то, чего я никак от неё не ожидал. Она прямо с места без разбега подпрыгнула в воздух и ударила призрака ногами в грудь!

 Удар получился мощным, дух отлетел на несколько метров и упал на спину, а девушка, перевернувшись через голову, приземлилась на корточки чисто по-кошачьи, потом вскочила и побежала ко мне. Я потрясенно смотрел на Алёну. Её приземление было настолько не волчьим, что я потряс головой. Нет, не может быть, она обращалась уже много раз, её ипостась – волк! Сам видел! Я еще раз мотнул головой и, глядя в блестящие от возбуждения глаза девушки подумал: «Наверное, просто так получилось, с кем не бывает!»

Дух между тем встал. Встал неправильно, не так, как человек, со сгибанием ног, вставанием на колено или еще при помощи каких-то движений. Он поднялся из положения лежа на спине сразу всей плоскостью тела! Для человека это было настолько неестественно, что резануло по глазам, и я выругался.

– Отойдите, теперь я попробую, может, получится! – обратился я к своим женщинам, вспоминая, как из земли поднимались черные спирали и, проходя через меня, захватывали Оксану.

«Электрик» пошел в мою сторону, и когда до меня оставалось пара метров, он опять прыгнул вперед, занеся правую руку для удара. Тактика у него не изменилась. Я так же, как и Алёна, сместился, позволяя ему нанести удар по пустому месту, а когда дух опять поднял руку, я перехватил её своей левой рукой. Вынудив его стоять с поднятой конечностью. Он был силен, духи почему-то все сильные, особенно ненормальные. У них это, наверное, как и у людей, душевное заболевание, которое компенсируется физической силой. Но я справился, и он стоял с поднятой рукой, не зная, что делать со своей другой, левой конечностью, которая совершала какие-то непонятные отрывистые движения, как бы живя своей собственной жизнью.

Лица у призрака не было, не было ничего - ни глаз, ни бровей, ни рта, ни ушей! Ничего! Только вместо носа был небольшой бугорок. Я смотрел в это пустое лицо пародии на человека и видел, как из земли через меня метнулись к этому неудавшемуся созданию серые щупальца. Вот они захватили его, и в это же самое время, повинуясь какому-то наитию, я с силой прижал свою правую ладонь призраку к лицу или, скорее, к месту для лица, почувствовав под ладонью бугорок носа.

Призрак судорожно задергался, но не пытался убежать, он, наверное, просто не знал, что это такое, убежать, поэтому оставался на месте. Секунд через десять он перестал дергаться, и я, отпустив его руку, шагнул назад, уставившись глазами в землю. Постояв так некоторое время и поняв, что темная сила ушла, опять посмотрел на духа.

Призрак умирал. Моя пятерня, отпечатавшись на его лице, темнела и расползалась в разные стороны, захватив уже всю его голову. Сзади ко мне подошли Светлана и Алёна, и я кожей чувствовал их растерянность и недоумение.

– А что это с ним? – удивленно спросила шепотом Алёна, уставившись на потемневшую голову призрака.

– Он умирает, – ответила Светлана, – когда потемнеет весь, значит, умер.

– А что вы с ним сделали? – опять спросила девушка и уставилась на меня своими удивительными глазами.

– Я захотел, чтобы он умер, … и он умер.

– И вы можете вот так вот… любого… убить… духа?

– Да, наверное! Но ты можешь не переживать, – улыбнулся я, – нормальным духам ничего не угрожает, на них эта моя способность не действует! – решил я не пугать Алену. – Ты ведь знаешь, что в моей семье их живёт несколько… штук.

Призрак умер, он потемнел весь, вместе с одеждой и каской, значит, он создал одежду, чтобы максимально походить на человека, даже ходил по дорожкам, так как это делали техники во время своих обходов. Самой неприятной была его неправильная похожесть на человека, его карикатурная нарисованность одежды, на которой не было ни одной складки! Он умер и начал медленно заваливаться на бок, ноги у него таяли, и призрак оседал. Наконец, полностью улегся, и его тело окончательно потеряло форму человека, от него стали отслаиваться тёмные полосы, которые быстро таяли, ничего после себя не оставляя. Через несколько минут на месте призрака зависло светлое облачко, которое замерло на несколько секунд, а потом быстро поднялось вверх.

– Это его душа! – сказала вдруг Алёна и подняла голову, вглядываясь в небо. – У него светлая и чистая душа, вы же видели это, правда!

– Да, правда! Чистая! И мы это видели! – вздохнув, ответила Светлана. – К сожалению, не один раз видели и, скорее всего, еще не один раз увидим! Ошибки будут продолжаться, и ничего с этим не поделаешь. Не они эти ошибки совершают, но расплачиваться всегда приходиться им.

– Что будем говорить заинтересованным лицам? – уставился я на ведьму. – Вы у нас научный отдел, придумывайте.

– А тут и придумывать ничего не надо, – хмыкнула Светлана, – шаровые молнии! Мы нашли две шаровые молнии, которые болтались в районе того места, где убило техника. Мы их разрядили или взорвали, назови, как хочешь, бросили в них камни, и они взорвались!

– А почему именно шаровые молнии? – удивился я.

– А они почти не изучены и непредсказуемы, как ведут себя – неизвестно, откуда появляются и куда исчезают, если не взрываются, неизвестно. Но самое главное, что у погибших или пострадавших от удара шаровой молнией могут быть самые различные повреждения, начиная от ожогов и заканчивая переломами и минно-взрывными травмами.

– Но ведь они собственными глазами видели электрические разряды и даже надели костюмы.

– Ну и что, пускай теперь у них фантазия немного поработает, мы им подарим шаровые молнии, а дальше сами додумают, не маленькие! Других правдоподобных версий они все равно откопать не смогут.

На наше сообщение о том, что были обнаружены шаровые молнии, главный инженер отреагировал так, как и ожидала Светлана.

– Да, да, да! Теперь всё понятно! Всё понятно! – скороговоркой повторял он, – А я все никак не мог сообразить, откуда все эти странности? Пробои, нехарактерные для разряда повреждения! А с шаровыми молниями всё становится на свои места! Как же я сам об этом-то не подумал, хотя и видел здесь их несколько раз!

– Но вы ведь в тот момент не видели там шаровых молний? Вы только видели, как падали люди, и все! – попытался я разрушить идею Светланы.

– Я вполне мог и не увидеть их в дневное время, да и расстояние до них было приличное.

Главный инженер так намертво вцепился в предложенную нами и понятную ему причину, объясняющую трагедию, что оказываться от этой идеи, которая так удачно все объясняла, уже не хотел. Тем более что других версий все равно никто не предложил.

– Ну вот, даже и убеждать никого не пришлось, – довольно сказала Светлана, устраиваясь за рулем, – а об тебя, между прочим, полицейские глаза стерли, – подколола она Алёну и довольно засмеялась, увидев, как покраснела девушка.

– А тебе туда охота было? – обернулся я с переднего сиденья назад, обращаясь к Мелкому, который с довольным видом устроился на коленях у Алёны. Тот посмотрел на меня своими синими глазами, сморщил мордочку и замотал всем телом, а потом пискнул:

– Нет! Мелкому здесь хорошо! И он почти захрюкал, когда девушка стала гладить его мохнатую макушку.

«Значит, я правильно сделал, что не взял тебя туда, а то кто знает, как бы на тебя повлияла близость высокого напряжения», – подумал я, ловя себя на мысли, что продолжаю сидеть, обернувшись назад, но при этом разглядываю уже не Мелкого, а ножки Алёны!



Глава 5 Операция «Ведьма»



Как бы мне ни хотелось, но с Алёной я стал видеться намного реже, она постоянно была чем-то занята, пропадала в лабораториях, часто куда-то уезжала со Светланой по делам научного отдела. А вот у меня, к моему неудовольствию, энергичные командировки резко сократились, и мне большую часть времени приходилось заниматься делами нашего центра на месте или болтаясь по нашим филиалам, что было скучно и неинтересно. Кроме, пожалуй, пары случаев, один из которых я запомнил хорошо, так как мне дня три пришлось гоняться за оскорбленной в своих лучших чувствах женщиной, как на грех, оказавшейся неучтенной ведьмой.

А началось все с вполне рутинной поездки в местность, где на территории моей страны компактно проживала некоторая часть нации, из недр которой больше двух тысяч лет назад вышел пострадавший за весь род людской мессия.

Контора, призванная присматривать за местным окружающим миром, была достаточно большой. Меня встретил на вокзале сам директор, оказавшийся достаточно сильным знающим, и на собственной машине доставил в гостиницу. Я планировал провести здесь дня два-три, не больше, но благодаря собственному любопытству пришлось задержаться. По сути, я сам напросился, почувствовав, что может быть интересно.

Я обедал в небольшом кафе, расположенном через дорогу от здания конторы, в компании с директором и еще двумя сотрудниками. Отобедав, мы вернулись в контору и вместе с директором направились к нему в кабинет. Когда мы добрались до места, я увидел, что возле дверей кабинета стоит молодая женщина, явно ожидая начальство, понимая, что людям надо работать, я начал прощаться, но директор остановил меня и пригласил войти вместе с посетительницей.

В кабинете мы разместились за длинным столом, и начальник предложил посетительнице ввести нас в курс дела, поскольку я не являюсь посторонним человеком и имею право на информацию. Из рассказа посетительницы я выяснил, что её зовут Людмила, она знающая, живет в небольшом городке в ста шестидесяти километрах отсюда. В контору приехала за помощью, так как заподозрила, что в её городке появилась ведьма. Узнала она об этом совершенно случайно, через «третьи руки», её знакомая по секрету рассказала, что у подруги сглазили сына, так как у него начались неприятности после того, как тот расстался со своей невестой. Знающая заинтересовалась этим и разыскала эту бывшую невесту. После чего сразу же приехала к нам.

– Это ведьма! Сильная ведьма! – напрямую заявила Людмила.

– Вы в этом уверены!? – удивился директор.

– Совершенно уверена, я даже предпринимать ничего не стала, она бы вычислила меня в два счёта, я её силу издалека почувствовала и сбежала!

 Директор посмотрел на меня:

– Что будем делать, Александр Андреевич? С сильной ведьмой нам не справиться, у нас только знающие. Может быть, кто-нибудь от вас приедет?

– Не надо, я сам попробую разобраться с этим делом.

– Это невозможно! – возразил директор. – Даже просто знающий может управлять человеком. А это ведьма! Она вас даже близко к себе не подпустит, как только вычислит, что вы ею заинтересовались.

– Ничего страшного! – улыбнулся я. – Ответственность полностью беру на себя, и потом, со мной не так-то просто справиться! – хвастливо заявил я и едва не покраснел под удивленным взглядом молодой женщины. Пришлось мысленно сплюнуть: «Ну вот, что, блин, за натура такая хвастливая!»

– Как к вам добраться? – поспешил я отвлечь знающую от собственного хвастовства.

– Можно автобусом или на такси, но я на своей машине.

– Когда собираетесь возвращаться?

– Когда угодно, хоть сейчас!

– Тогда поехали, – и я встал из-за стола. Выходя вслед за знающей из кабинета, я услышал, как облегчённо вздохнул директор. Его можно понять: удачно спихнуть непонятное дело на приезжее начальство – это, знаете ли, редкая удача.

Ехали не торопясь, и примерно часа через два знающая доставила меня к дому на окраине городка, в котором по предварительному звонку я на три дня снял однокомнатную квартиру. А вот с машинами в этом городке было туго, проката не было.

Значит, либо Люда со своим авто, либо такси. Завтра решу. И я, попрощавшись со своей спутницей, пешком направился в ресторан, мимо которого мы проехали и который мне был рекомендован, как приличное заведение.

На следующее утро раздался звонок в дверь, и когда я открыл, в квартиру вошла женщина в форме майора полиции, в которой я узнал Людмилу, она молча подала мне ключи от машины и тонкую папку.

– Пользоваться будете моей машиной, стоит во дворе, навигатор в ней есть, вот ключи. Здесь все, что я смогла узнать, если что, звоните, там есть моя визитка, - и она, попрощавшись, ушла. Я подошел к окну и увидел, как женщина-майор садится на переднее сиденье полицейского уазика. И вдруг с гордостью вспомнил маму в форме полковника полиции! Ну да, все дети гордятся своими родителями, и я не исключение, несмотря на то что уже вырос. Я еще немного постоял у окна, вспоминая родителей, а потом сварил себе кофе, уселся на диван и открыл папку.

– Ну что, братан, посмотрим на этого Степана? – через несколько минут чтения бумаг, спросил я Мелкого, который лежал на столе и старательно облизывал чупа-чупсину, к которым его приучила моя сестра. После этого мне приходиться таскать с собой целый ворох этой дряни. Тот, как всегда, дернулся всем своим круглым лохматым телом, выражая согласие. Он вообще покладистое создание, всегда и во всем со мной соглашается, с ним приятно иметь дело.

Через два часа я уже сидел на скамейке во дворе старой пятиэтажки и ждал, когда из подъезда выйдет и подойдет к машине с указанным мной номером интересующий меня товарищ. Он и подошел, я окликнул его и предложил сесть рядом на скамейку. Это был молодой, среднего роста мужчина лет тридцати пяти, коренастый, с чисто русским широким лицом, обычный мужик, чего-то неприятного в нем я не разглядел.

– Здравствуйте, Степан Алексеевич, это я просил вас о встрече. Я хочу, чтобы вы правильно меня поняли и решили, будете ли вы что-то мне рассказывать или нет. Я собираю материал для защиты кандидатской диссертации по психологии, если точнее, по психологии семейных отношений. Не спрашивайте, как я о вас узнал. Я могу сказать только одно: ваша мама пожаловалась какой-то своей подруге, та рассказала еще кому-то. В общем, я узнал об этом случае и меня заинтересовало, почему через год совместной жизни, вы ни с того ни с сего решили покинуть женщину, которая, со слов вашей мамы, вам нравилась. Если вы сейчас скажете, что вы просто не сошлись характерами, я извинюсь за то, что отнял у вас время, и уйду.

– Да нет, какими там характерами, – засмеялся Степан, – как бы это странно ни звучало, я её просто стал бояться!

– В смысле бояться?! – как можно более правдиво удивился я, – Она что, вам как-то угрожала?!

– Да нет! Что вы! Какие там угрозы, мы с ней даже ни разу не ругались.

Он посмотрел на меня и, видимо поняв, что я что-то не догоняю, начал объяснять.

– Знаете, она мне сразу понравилась, красивая, работящая, готовит хорошо, ну и обеспечена, конечно. Хотя я и сам неплохо зарабатываю. Сварщик я, высшего разряда.

Он немного помолчал и продолжил.

– Мне говорили, конечно, что с ней никто не может ужиться, эта мамина подруга так вообще ее ведьмой называла. Но я не верил, чушь какая-то. Месяца четыре, наверное, у нас все было просто отлично, и мы даже свадьбу планировали, но потом я стал замечать, что её присутствие стало меня тяготить. Не знаю, как это объяснить, но она как-то на меня давила! Хотя она мне по-прежнему нравилась, и я по-прежнему её хотел. Сама она как всегда была заботливой, ухаживала за мной и, видимо, почувствовав, что со мной что-то происходит, даже предлагала к психологу вместе сходить.

Степан тяжело вздохнул и продолжил:

– В общем, я промучился еще полгода, а потом просто убежал и ничего поделать с собой не мог. Для неё, наверное, нужен более сильный мужик, а я оказался слабохарактерным.

«Да нет, Степан, ты то, как раз и нормальный мужик, – подумал я, – а вот ведьму некому было научить, как прятать от людей свою силу, поэтому и не может она ни с кем ужиться! Потому и остаётся одна!»

– Ну что, я вам чем-нибудь помог?

– Да! Помогли, не вы первый сталкиваетесь с таким психотипом женщины и думаю, что не вы последний, так как в этих отношениях между индивидуумами вырисовывается целая система! А если есть система, то есть что-то последовательно выстроенное, значит, это что-то выстроенное уже можно классифицировать и изучать, протягивая логические цепочки, связывающие не только две противоположные психологические стороны, но и целые конгломераты!

Степан странно посмотрел на меня, а потом пробормотал:

– Да-да, конечно… конгломераты!.. Я примерно так и думал. Я рад, что смог вам помочь, но, мне пора, – и он, пожав мне руку, быстро пошел назад к своему подъезду. Я тяжело вздохнул и спросил у Мелкого, который болтался у меня над головой:

– Ты понял, что я сказал? – тот сморщился и помотал своим тельцем из стороны в сторону, – Вот и я не понял и, скорее всего, никто бы не понял! Да и повторить это я уже, пожалуй, не смогу. Ладно, поехали к ведьме.

Честно говоря, я не знал, как надо вести себя с этой самоучкой. Наши ведьмы, конечно, легко бы с ней справились и договорились, но они были далеко, а звонить и спрашивать, что делать, мне было не с руки. Будут потом месяц у меня сладкое отбирать в качестве оплаты за помощь! Да и самому было интересно, как скоро я смогу ее загнать в угол.

Но сначала я все-таки решил ей позвонить и просто по-хорошему поговорить. Время для этого еще было, поэтому я набрал номер, указанный в папке и, услышав приятный женский голос, поздоровался:

– Здравствуйте! Любовь Михайловна?

– Да! Слушаю вас.

– Любовь Михайловна, мы с вами не знакомы, но я бы все равно хотел с вами встретиться и поговорить на интересующую нас обоих тему.

– Какую тему?

– Насчет ваших необычных способностей, которые, скажем так, не присущи обычным людям.

В трубке повисла тишина, наконец, по истечении долгой минуты я опять услышал ставший вдруг хриплым голос:

– Я не понимаю, о чем вы говорите, и нет у меня никаких способностей!

– Есть, Любовь Михайловна! Есть! – надавил я. – И даже есть свидетели этому!

Трубка опять замолчала.

– Хорошо, я встречусь с вами, – наконец раздалось в телефоне.

«Конечно, встретишься! Выбора у тебя нет! – довольно ухмыльнулся я. – Тебе в срочном порядке необходимо каким-то образом нейтрализовать возникшую вдруг угрозу разоблачения в моем лице и выяснить, что я знаю и откуда узнал!»

– Только прошу учесть, я не местный, поэтому назовите место, имеющее адрес, чтобы я мог воспользоваться навигатором.

Минут через двадцать я остановился рядом с конечной остановкой автобусов и, следуя инструкции, данной «Штирлицем» в юбке, отошел метров на сто от остановки, где и устроился на одиноко стоящей в кустах лавочке и стал ждать.

О том, что ведьма приехала раньше меня, я догадался сразу же, как только приехал и вышел из машины. Рядом с остановкой стояли всего два автомобиля - внедорожный «Мерседес» и белый «Фит», внедорожник по вполне понятным причинам отпадал, значит, оставался только «японец», из которого на меня и смотрели. Положение лавки, на которой я расположился, вынуждало меня сидеть спиной к остановке и к машинам. Поэтому я воспользовался услугами Мелкого и теперь с удовольствием наблюдал, как ко мне, постоянно оглядываясь, приближалась симпатичная женщина с рыжими волосами и явно видимыми на курносом носике веснушками, которые её совсем не портили, а скорее наоборот, добавляли к её облику некоторого шарма! Вот она приблизилась метров на двадцать и сделала какое-то движение рукой, и я почувствовал идущую в моем направлении силу. Эта её сила как ко мне пришла, так и ушла, а я продолжал сидеть и наслаждаться спектаклем. Вот она приблизилась еще метров на десять, и действо повторилось. Я сидел спокойно и старался не шевелиться, наконец, женщина села рядом со мной и начала меня разглядывать.

– Вы кто? Зачем вы здесь? Что вы обо мне знаете? – потребовала ответа ведьма, продолжая меня разглядывать.

– Ну и как, понравился?!

– В смысле? – растерялась женщина.

– В смысле того, что вы меня так внимательно разглядывали, вот я и решил, что понравился вам.

Ведьма некоторое время молчала, а потом вдруг взяла меня за руку, и я, почувствовав её силу, удивился: «Очень даже неплохо, она, конечно, никогда не сможет достичь уровня наших ведьм, … Но сильна, однако! И откуда-то узнала, что при прямом контакте сила внушения увеличивается. Хотя могла к этому прийти и методом «тыка»!»

– Любовь Михайловна, не старайтесь напрасно и силы зря не тратьте, не сможете вы ничего со мной сделать, не в ваших это силах! Услышав это, ведьма отдернула руку и вскочила со скамейки, но я легко перехватил ее за другую руку и рывком усадил рядом с собой. Потом опустил глаза и увидел, как серое щупальце на несколько секунд опутало ноги женщины, а потом быстро растворилось в земле. Она, видимо, что-то почувствовала, потому что опять рванулась, на этот раз я её удерживать не стал.

– Теперь я найду вас, где бы вы ни спрятались! – проговорил я вслед убегающей женщине. Она меня услышала, я в этом был уверен. Да и найти теперь её не составит труда, она для меня теперь светилась, как маяк в ночи. Пометил я её силой, не своей, конечно, нет у меня своей силы, к сожалению. И я начал изводить бедную женщину.

Я всегда появлялся там, где она находилась, и всегда направлялся к ней с намерением продолжить наш разговор, однако она каждый раз убегала от меня. Так продолжалось три дня, она даже пыталась выехать на автобусе из города, но я всегда оказывался между ней и автобусом при посадке. Она даже пыталась сбежать попутным «Камазом», но не успел грузовик даже покинуть пределы города, как у него вылетело лобовое стекло. Мелкий постарался. Пыталась она вырваться и на своей машинке, но я всегда оказывался у неё на «хвосте», и она возвращалась назад. Видимо, поняв, что от меня не избавиться, эта невезучая самоучка вернулась домой.

Решив закачивать наши скачки, я на следующее утро приехал к ведьме домой. Мелкий открыл мне калитку, закрытую изнутри на засов, и я, войдя во двор, огляделся. Домик был небольшим и аккуратным, от калитки к крыльцу дома вела дорожка, выложенная простой, серого цвета плиткой. С обеих сторон крыльца расположились ухоженные клумбы с разными цветами. Метрах в десяти от крыльца находился сруб колодца, рядом с которым на специальной скамеечке стояло железное ведро, прикрепленное цепью к подъемному вороту. Весь двор был отсыпан крупным песком, и только рядом с колодцем пристроился небольшой газон, густо заросший травой. Чисто, аккуратно, ничего лишнего. Поднявшись по невысокому крылечку, позвонил в двери, мне никто не ответил, но я знал, что она дома, и даже видел с помощью Мелкого, что она плачет, сидя на полу в одной из комнат. Ладно, подождем, и я развалился во дворе на травке, намереваясь слегка вздремнуть.

Не знаю, откуда взялось утверждение о том, что на траве можно отлично отдохнуть и выспаться! Я, конечно, уверен в том, что после совершения марш-броска в двадцать пять километров с полной боевой выкладкой можно растянуться и заснуть на травке. Да что там на травке, на куче битых кирпичей с удовольствием заснешь! Но просто так прилечь на травку и заснуть при этом, по-моему, невозможно! Как только ложишься, откуда-то появляется сухая стернина, какие-то колючки, и сразу же начинает где-то что-то чесаться и свербить, на тебя забираются невидимые раньше муравьи и жучки. А когда закроешь глаза, на лицо начинают садиться невесть откуда взявшиеся мухи. Складывается впечатление, что эти твари успевают размножиться, вырасти, найти тебя и усесться тебе на нос за тот краткий период времени, между тем, когда ты закрываешь глаза и открываешь их, чтобы согнать эту дрянь со своей физиономии!

На травке я промучился до обеда, а потом почувствовал, как мой «маяк» вышел из дома, подошел ко мне и остановился. Я, в свою очередь, перестал придуриваться, что сплю, встал и попросил:

– Расскажи о себе, кто-то все равно должен тебя выслушать. Расскажешь, и я оставлю тебя в покое. Только не реви!..

Она, конечно, опять разревелась, и совсем по-детски размазывая кулачками слезы, начала рассказывать. Вернее, сделала попытку рассказать о своей несчастной жизни, однако от переизбытка горестных чувств и, не в меньшей степени, от собственных всхлипываний, сделать этого не смогла. Я еще немного постоял рядом с ней, послушал рыдания и поняв, что само по себе это еще долго не рассосётся, пошлепал к колодцу. Ведьма, услышав, как я ухожу и, видимо, решив, что даже я её покинул, разревелась еще сильнее.

Не обращая внимания на страдания женщины, я набрал в колодце ведро воды, подтащил к ней и вылил его ей на голову, благо колодец глубокий и цепи хватило. Сначала наступила тишина, несчастная ведьма смотрела на меня с нешуточным недоумением и обидой, а потом она завизжала, и я, заткнув уши, отошел к дому, где и уселся на крыльцо.

Через несколько минут Люба подошла и опять остановилась напротив меня, постояла немного, а потом сказала:

– Вода холодная… Я дура, да?!

 Я посмотрел на неё, не выдержал и расхохотался: мокрой она действительно выглядела смешно и нелепо одновременно.

– Нет! Ты не дура, ты просто не пришлась в этом месте ко двору. В какой-нибудь глуши тебя бы приняли, и люди шли бы к тебе за советом и за помощью, а здесь слишком цивилизованный мир, не верит местное население в сказки. Иди, переоденься, а потом дальше пообщаемся.

Минут через пятнадцать после того как ведьма привела себя в порядок, я, сидя на крылечке, целый час внимательно слушал о несчастной жизни необученной ведьмы.

Родилась Люба тридцать шесть лет назад, хотя выглядела гораздо моложе. Родители погибли в автокатастрофе, когда ей было семнадцать. О том, что она обладает какой-то силой, поняла еще в школе. Друзей и подруг у неё не было, все словно чувствовали что-то и сторонились, хотя никто её не обижал и каким-либо образом не притеснял. Школу закончила с отличием и поступила в один из столичных ВУЗов, который с отличием же и закончила. Столичная суетная жизнь ей не понравилась, и она уехала в этот небольшой городок, где стала работать сама на себя, занимаясь программированием и зарабатывая на этом неплохие по здешним меркам деньги, и даже приобрела себе недалеко от города дом, где и собиралась жить долго и счастливо.

 И все бы хорошо, но вот не везло ей в личной жизни, никак она не могла завести семью и родить детей, несмотря на то что как и все ведьмы была очень даже симпатичной. Она была не нужна мужчинам, вернее, она была им нужна, но только никак не для создания семьи.

Поняв, что с семьей у неё не получается, она совсем было отчаялась, как вдруг наконец нашла того, который готов был стать её мужем. Целый год они прожили вместе, когда ни с того ни с сего её сожитель охладел к ней, стал сторониться её, а потом и вовсе, ничего не объясняя, сбежал. Вот тут она не выдержала и начала его преследовать, с помощью своей силы портить ему жизнь и мстить в его лице всем мужикам. Она замолчала и тяжело вздохнула, а потом, грустно улыбнувшись, сказала:

– Я на него со злости даже мужскую слабость наслала! Чтобы он с женщинами больше не смог быть!..

Я выругался про себя: «Да вы что блин, на святое-то все покушаетесь! Ладно, писун козлом оказался, а этого-то мужика за что?! Он просто не справился с давлением чужой силы, немногие из людей могут спокойно воспринимать её и жить рядом с ней! А еще он оказался настоящим мужиком, он ни словом не обмолвился, что у него возникли какие-то проблемы». Но это к делу уже не относится.

– Ладно, тебя что-нибудь здесь держит, кроме работы?

– Уже нет, – опять улыбнувшись, ответила Люба, – да и работа не держит, я сама себе хозяйкой была.

– Хорошо, значит поедем к нам, работы по твоей специальности у нас море, да и учиться тебе нужно.

– В смысле учиться!

– А в том смысле, Люба, что учить тебя будут настоящие ведьмы, а то ты, извини за откровенность, силу имеешь немалую, но ничего практически не можешь и не умеешь! А жизни здесь тебе все равно уже не будет, ты и сама это понимаешь.

– А это куда и к кому - к вам?

– А вот об этом я тебе сейчас вкратце и расскажу, если ты, конечно, пригласишь меня в дом и предложишь нормальный стул, а то на твоем крыльце с моим ростом сидеть не совсем удобно.

А потом еще целый час, пока мы сидели в её небольшой кухне и она поила меня кофе, я ей рассказывал о нашей конторе, об оборотнях, о берендеях, о духах, о берегинях, о знающих, ну и о ведьмах, конечно.

– Честно говоря, не очень верится, это сказки какие-то, – смущенно улыбнулась Люба, словно ей стало стыдно за то, что я говорю неправду.

– Я, конечно, верю, что каждый человек обладает какой-то силой, кто в большей степени, кто в меньшей, и ученые даже это как-то объясняют, но чтобы вот так вот, духи, … оборотни….

– Ты хоть раз духа видела?

– Н-е-е-т, – протянула озадаченно ведьма.

– Орать не будешь?

– Отчего орать?! – опешила Люба.

– От страха, когда духа увидишь.

– А он что, страшный?

– Этот нет, не страшный.

– Тогда не буду!

– Мелкий, – позвал я, – давай к двери и там покажись.

Я не знаю, что такое внезапное появление призрака, я вижу их всех и всегда, поэтому появление Мелкого не является для меня неожиданностью, а вот Люба вздрогнула и отшатнулась назад, когда Мелкий подлетел к двери, находящейся от нас метрах в пяти и, по всей вероятности, появившись для ведьмы, завис неподвижно.

– Давай сюда, только не торопись, медленно, а то хозяйку напугаешь. Хозяйка между тем смотрела на Мелкого, буквально открыв рот, и чем ближе он к нам подлетал, тем шире он у неё открывался. Наконец дух завис прямо перед нами и уставился на ведьму своими синими глазами. Я осторожно, двумя пальцами вернул челюсть женщины на место и встряхнул её за плечи. Слава богу, очнулась! Ведьма еще некоторое время недоуменно смотрела на Мелкого, а потом начала улыбаться и почему-то покраснела.

– Если хочешь, можешь его погладить. Он пушистый, и на ощупь приятный, – разрешил я. И уже через пять минут проворчал, глядя на своего лохматого духа, удобно устроившегося на женских коленях:

– Везет же тебе, Мелкий, с женщинами! Всегда в этом плане тебе завидовал!

 А потом я позвонил Марии Николаевне и вызвал небольшой переполох в конторе сообщением, что привезу с собой настоящую сильную ведьму.

Насчет этой ведьмы-самоучки у меня были свои планы. Я знал, что Гоша всегда неровно дышал к слабому полу, обладающему силой. Даже поговаривали, пытался охмурить и Машу, и Светлану, не знаю, правда, удачно или нет, не интересовался. К слову сказать, наши ведьмы к семейной жизни не расположены, в этом я уже успел убедиться. А эта наоборот, хочет иметь семью, мужа, детей. Так что Гошина мечта может сбыться.

На следующий день я опять встретился со Степаном, и пока разговаривал с ним, заставляя отвечать на непонятные мне самому вопросы, Люба, находясь в прямой видимости с ним, прямо из машины избавила своего бывшего ухажера от своего, как она сказала, «присутствия», другими словами, сняла с него свое проклятие. Еще пару дней я ждал, когда ведьма завершит все свои рабочие дела и оставит доверенность на продажу квартиры в одном из агентств недвижимости, после чего мы самолетом, чтобы не терять время, вылетели к её новому месту жительства.

Самолет прилетал рано, поэтому в контору из аэропорта мы добрались часов в десять утра. Меня и Любу во дворе встречал Гоша, которому я заранее отправил СМС о времени нашего прибытия. Люба выглядела очень привлекательно, стройная, рыжая, как и практически все ведьмы, взволнованная от резкой перемены в жизни и, наверное, в ожидании какого-то чуда. С одним из наших чудес по имени Георгий я её и познакомил. То, что этот красавчик ведьме понравился, было видно и невооруженным взглядом, потому что, когда после знакомства мы уходили, Люба несколько раз на него обернулась. Наконец я сдал начинающую ведьму на руки Николаичу, пускай теперь у других голова о ней болит, а сам завалился в комнату отдыха, где меня уже поджидал Гоша.

– Ну и как она?! – набросился на меня приятель.

– А что ты имеешь в виду?

– Что ты о ней смог узнать?

– Для тебя ничего хорошего! – заржал я.

– В каком это смысле? У неё что, уже кто-то есть что ли?! – насторожился оборотень.

– Объясняю, – издевательски начал я, – она сильная, а когда немного подучится, будет вообще, закачаешься! Однако если ты её влюбишь в себя, а потом бросишь, я тебе смогу только посочувствовать! Она в состоянии оторвать тебе всё, что только можно оторвать! Поверь, я сам был свидетелем того, как она снимала проклятие со своего бывшего ухажера. Еле уговорил, между прочим, – не мог не приукрасить я.

– А вообще она хороший человек, я чувствую, вот только в жизни ей пока не везет. Одна она, родителей нет. Никого у неё нет. Не обижай её.

– Я и не собираюсь, – задумчиво ответил приятель. Потом вдруг улыбнулся и продолжил:

– Я её разглядел, у неё веснушки есть! Красиво! Мне нравится!

И я вдруг с удивлением понял, что этот бабник и раздолбай сейчас говорит вполне серьезно. Ну и бог с ними! Любовь любовью, а мне надо найти заныканные где-то колдуном бублики. И я полез по шкафам шебуршать пакетами, здраво рассудив, что баранки берендея мне важнее, чем идиотская улыбка оборотня. Бублики я так и не нашел.

 Ажиотаж по поводу появления новой ведьмы через несколько дней поутих, жизнь конторы вошла в привычное русло, и все пошло своим чередом, кроме разве что бестолковых метаний Гоши, который вертелся возле Любы и, к ее явному удовольствию, готов был прибить любого, кто осмелился бы к ней приблизиться без его разрешения.

Глава 6 Операция «Розыск»

Я стоял возле окна и с интересом наблюдал, как Сергей вертится вокруг своей Ниночки, которая благополучно родила сына и теперь частенько догуливала с коляской до своей работы. То, что родился оборотень, можно определить сразу после рождения, добавив в пробирку с кровью младенца каплю некоего вещества, на которое кровь реагирует мгновенно. У Сергея сын оборотень, это установили. И для него начались томительные годы ожидания, когда он первый раз увидит обращение своего сына.

 – К ням идуть! – раздался за моей спиной тонкий голосок Мелкого, который сидел на моем столе и шуршал пакетом чипсов, высыпая его содержимое на плоскую деревянную тарелку, которую я специально приобрел для этой цели.

«К ням идуть! К ням идуть!» – передразнил я духа. Вперед некоторых знаю, что «к ням идуть!» Раздался стук в дверь, и после моего: «Не заперто» в кабинет вошел Николаич.

– Доброе утро! Как дела? – задал всеобъемлющий вопрос начальник.

– Доброе! ... Нормально… Мелкого вот чипсами кормлю, – ответил я, подозрительно разглядывая Николаича, неспроста он сам приперся ко мне, ох неспроста!

– Чипсы – это хорошо!.. Дрянь, конечно, редкостная, но иногда, знаешь ли, хочется какой-нибудь дряни пожрать, – пробормотал Николаич, уселся напротив Мелкого и начал таскать чипсы из его тарелки, выбирая самые большие. Мелкий никак не прореагировал на этот грабеж, он вообще был не жадный, да и Николаич сам много раз подгонял ему всякие вкусняхи. Так они сидели и хрустели чипсами, дух и оборотень, и мне показалось, что они были вполне довольны друг другом.

– Тут такое дело, Александр Андреевич, – закончив с чипсами, проговорил начальник, – стали у нас пропадать наши сотрудники…

– Наши?! Кто? – перебил я его.

– Я неправильно выразился, – поморщился начальник, – не из нашей именно конторы. Из нашего управления.

– Где? Каким образом?

– В Прибалтике. Поехал один в гости к своей сестре, через несколько дней сестра позвонила его жене и рассказала, что брат вышел из дома и не вернулся, та в свою очередь сообщила в управление.

Я сел к столу с другой стороны, отодвинул Мелкого вместе с тарелкой в сторону, чтобы не мешал, и уставился на Николаича.

– Шум мы пока поднимать не стали, а направили на его поиски ведьму и оборотня…

– А дальше! – поторопил я начальника.

–… Через несколько дней и эти исчезли! А мы как не знали ничего, так и не знаем! Управление обратилось к нам за помощью, так как в нашем центре самый сильный персонал.

– А они хоть какие-то соображения изложили? Что они по этому поводу думают?!

– А как же, изложили! – хмыкнул Николаич. – Они думают, что кто-то от нас должен туда поехать и разобраться на месте! В общем, надо ехать и разбираться, если бы у нас в стране начали пропадать люди, подключили бы все силовые структуры, наши сотрудники везде есть. А там не только искать не будут, а что наиболее вероятно, мешать начнут.

Николаич помолчал немного, а потом спросил:

– Кто поедет, мысли по этому поводу есть?

– Сам поеду, еще Светлана, Семёныч, Сергей, Алёна и Гоша.

– Ого! Ты что воевать туда едешь?!

– Именно! Воевать! Не могут просто так взять и пропасть люди, работающие в одном месте, в одном ведомстве, причем очень интересном ведомстве. Вы ведь знаете, у них тоже есть подобная нам служба, мизерная, конечно, но свои ведьмы и оборотни у них есть. Даже приезжали к нам, просили знаниями поделиться.

– Помню, – усмехнулся Николаич, – воды им отлили да и специальное оружие они у нас закупали, нам не жалко. Как планируешь начать?

– Я с Аленой приезжаю в качестве частных детективов и не скрываясь, официально, с подачи сестры пропавшего начинаю розыск её брата, причем интенсивный розыск, с неоднократным посещением тамошней полиции, хотя с полицией – это уж как получится, загадывать не берусь.

– А остальные что? – поторопило меня начальство.

– А остальные прибывают отдельно, в качестве граждан других стран, реальные паспорта которых мы сможем добыть. После прибытия они начинают нас незаметно пасти, стараясь уловить шевеления вокруг нашей парочки, а мы в свою очередь будем усердно им помогать.

– А вы, значит, с родными паспортами?

– Да! Необходимо, чтобы на нас обратили внимание. А на наши паспорта в тех местах просто не могут не запасть.

– Хорошо! Договорились! Делай как сказал, а я пойду покомандую насчет ваших документов.

Мы с Алёной вылетели через четыре дня, спокойно прошли свой паспортный контроль, но застопорились при прохождении оного по прилете на место. Я так подозреваю, что всё дело было не в наших неправильно оформленных документах, которые по очереди вертели в своих руках местные пограничники, бдительно сверяя фото в наших паспортах с оригиналами. Виной всему была Алёна, уж больно она была красивой, и они просто хотели подольше на неё посмотреть. Я всегда стараюсь понять людей, за некоторыми исключениями, конечно, вот и этих прибалтийских погранцов я тоже прекрасно понимаю. Очень неохота им было отпускать такую девушку, на которую было не только приятно смотреть, но и просто находиться с ней рядом было волнительно. От неё словно шел теплый свет, а когда она при разговоре еще и случайно встречалась с кем-нибудь взглядом!.. Всё! Бедолага мгновенно тонул в синеве её глаз, начинал заикаться, забывал наш варварский язык, в результате чего краснел и освобождал место другому своему коллеге.

На этом паспортном контроле Алёна меня удивила. Когда я уже начал терять терпение и переставал понимать пограничников, вошел, по всей вероятности, их начальник, пожилой мужчина, у которого на кителе нашивок было побольше. После недолгого разговора с ним нам вернули наши паспорта и пожелали приятного пребывания. Когда мы уже выходили из комнаты, какой-то молодой пограничник что-то протараторил нам вслед, Алёна остановилась, повернулась к этому парню и выдала что-то длинное на их же кукольном языке. Погранец жутко покраснел, а их начальник засмеялся и, подойдя к Алёне, извинился на нашем родном практически без акцента.

– Леди, простите этого идиота, он никогда не видел красивых девушек и никогда ничего не пробовал слаще морковки!

И он галантно поцеловал Алёне руку, которую та подала ему таким естественным движением, словно это для неё было не впервые, а она только что явилась с какого-то королевского бала! В ответ девушка улыбнулась ему и, изящно развернувшись на каблучках, вышла из надоевшей нам до икоты комнаты.

Когда мы выбрались из здания аэропорта, я удивлённо спросил:

– Ты когда успела выучить их язык?!

– Когда узнала, что поеду с вами в командировку!

Я остановился и, нагнувшись, опять ухватился за ручки спортивной сумки, которую уронил от удивления. Однако!

– А что этот чёрт сказал?

– Он сказал, что с удовольствием поимел бы меня в своей стайке!

– А что ты ему ответила?

– Что в своей стайке он будет иметь свою козу, если она ему, конечно, даст, а если он еще раз откроет свой рот, то я оторву ему детородный орган, если смогу его, конечно, найти. Ну а если не найду, то вырву язык.

Я захохотал, как и тот пожилой мужик в форме, который, наверное, не смог забыть своего прошлого варварского воспитания, полученного в огромной стране, гражданином которой он когда-то был.

Прямо возле аэропорта мы наняли такси и через час добрались до нужного нам городка, где и остановились на окраине в небольшом отеле, в заранее забронированном двухкомнатном номере. Два соседних номера в скором времени должны занять граждане республик, некогда входящих в союз нерушимый, которые приедут отдохнуть и искупаться в Балтийском море.

Номер оказался очень даже неплохим, спальню я галантно уступил Алене, а сам с удобствами устроился в зале, где находился шикарный диван, на котором, что немаловажно, я мог вытянуться во весь рост. Напротив дивана на стене разместилась немаленькая плазма, к чему я тоже успел уже привыкнуть. Все было застелено коврами, что придавало помещению некий старомодный, еще советский шик. Ну и в довершение всего это второй этаж, и прекрасный вид на море, на которое я сейчас с удовольствием и смотрел, удобно развалившись в пластиковом кресле. Само кресло стояло на большом балконе, со всех сторон заросшем какими-то местными вьющимися растениями.

На балкон вышла Алёна, села в соседнее кресло и тоже стала смотреть на море.

– Что, не терпится начать? – улыбнулся я, не глядя на девушку. Та ничего не ответила, только покраснела. Я на неё не смотрел, но все равно знал, что цвет лица у неё изменился.

– Ты забыла кивнуть. Или сказать да.

Алёна кивнула.

– Тогда вперед! – сказал я и поднялся из кресла.

Как и было запланировано, мы, не скрываясь, добрались на такси до дома сестры пропавшего, которая жила в своем доме на другом конце города. Разговор с ней ничего не дал, она знала столько же, сколько и мы. Брат вышел утром из дома и назад не вернулся. Никуда конкретно он идти не собирался, но на море в течение дня должен был съездить, он любил купаться. Она, конечно, предполагала, что брат мог и утонуть, но в это не верилось, иначе тело давно бы уже нашли, его обязательно бы выбросило на берег.

 Оставшееся до вечера время мы потратили на поиски адвоката, который за хорошие деньги согласился бы сопровождать нашу работу по розыску пропавшего. Нашли, разумеется, наметили стратегию наших действий, обсудили детали, ну и в конце нашей встречи договорились с ним, что он завтра утром заедет за нами и мы прямым ходом направимся в полицию поднимать шум. А сегодня после ужина мы направились на море, до которого было минут пять ходьбы, и купались до тех пор, пока не стемнело.

На следующий день, после того как юрист прибыл в назначенное время, мы поехали в полицейский участок, обслуживающий данную территорию, где на вполне законных основаниях ознакомились с материалами по розыску интересующего нас человека. В материалах не было ничего, то есть, вообще ничего, никто ничего не делал! В розыскном деле одиноко прозябали только заявление и объяснение самой заявительницы, написанные на великом и могучем, и еще справка на местном искусственном языке, в которой было указано, что неопознанных тел обнаружено не было. Я, естественно, поднял шум, начал орать, что никто ничего для розыска не делал, что я этого так не оставлю. В общем, доорался до того, что меня взяли под белы рученьки и выпроводили из участка, чего я, собственно, и добивался. А заранее приглашенные и, соответственно, оплаченные мной журналисты с удовольствием снимали, как из полицейского участка выпроваживали буйного варвара. Я, как и было оговорено заранее, ответил на вопросы какого-то журналиста, хорошо говорившего на русском, потом дождался, когда выйдут Алёна с адвокатом, потоптался возле собравшейся вокруг них толпы, ничего странного не почувствовал и спокойно стал ждать, когда ажиотаж возле участка уляжется.

Вечер прошел точно так же, как и вчера – ужин, поход на море, купание и неспешная прогулка к отелю, возле которого мы увидели, как вновь прибывшие здоровенный рыжий мужчина и красивая рыжеволосая женщина выгружали свои сумки из багажника такси. Не глядя на них, мы важно прошествовали в свои апартаменты и через некоторое время услышали, как в соседнем номере раздались голоса новых жильцов. Отлично! Собираемся понемногу! Еще через час раздался стук в дверь, и к нам заявились Светлана и довольный Семёныч.

– Что нового? – с ходу спросила ведьма. Я ничего не ответил, только сидел и таращился на неё.

– А, вон ты о чём! Не переживай, в наше крыло никто не придёт и никто ниоткуда ничего не услышит!

– Пока ничего! Его никто не искал, и, как я понял, искать не будут, он оказался гражданином не той страны, чтобы землю ради него рыть. Так что со стороны полиции «дохлый номер».

– Этого и следовало ожидать, – презрительно хмыкнул Семёныч.



– Шум я уже поднял, завтра пресса начнет верещать о буйном русском, который разыскивает своего соплеменника. И завтра же я опять наведаюсь в полицию, а если это не сработает, значит, послезавтра, устрою скандал уже в мэрии и постараюсь, чтобы меня в эту саму полицию и забрали. А уж там заинтересованные всем происходящим люди смогут со мной спокойно и без свидетелей поговорить. Если, конечно, этот шум до них дойдет.

– А почему ты думаешь, что поднятый нами шум должен дойти до кого-то?

– Если человек пропал сам по себе, без чьей-либо помощи, то, разумеется, ни до кого ничего не дойдет и никто не прореагирует, кроме полиции, в связи с нарушением мной правопорядка. А вот если он пропал как сотрудник нашей конторы, а я в этом уверен, так как пропали еще два человека, посланные на его поиски, значит, тот, кто приложил руку к его пропаже, обязательно заинтересуется нами, потому что им шум не нужен, и этот кто-то постарается нас каким-то образом заткнуть.

– Хорошо, – согласилась Светлана, – давай, дебоширь, а мы со стороны потихоньку понаблюдаем, кто проявит к вам интерес. Пока мы всё равно ничего предпринять не сможем, знаем слишком мало, вернее, ничего не знаем!

 На том и порешили.

А утром в назначенное самому себе время я уже подходил к полицейскому участку и краем глаза видел, что недалеко стоит такси с нашим адвокатом на заднем сиденье. Он должен будет вытащить меня из застенков, в кои я со всей своей российской непосредственностью и постараюсь угодить. Зайдя в участок, я начал общение, как вполне себе цивилизованный человек. Поздоровался, спросил, как дела, поинтересовался, кто из офицеров может уделить мне время по вчерашнему делу. Но меня никто не понял, молодые полицейские русского не знали, а из старшего поколения никого поблизости не было. Как будущему хулигану, это мне задачу упростило в разы. Поняв, что меня не понимают, я сначала повысил голос, а потом и вовсе начал на них орать, что они ущемляют мое достоинство по расовой принадлежности.

Сначала полицейские терпеливо слушали мой визг, а когда я начал стучать стулом об пол, они, как и вчера, подхватили меня под руки и по уже отработанному на мне сценарию попытались вывести из помещения. Но не тут-то было, в этот раз я не желал уходить и начал цепляться за все, до чего мог дотянуться, а дотянуться я смог до многого, в результате чего в участке наступил бардак. Я опрокинул всё, что смог, начиная от стоящей в кадушке пальмы и заканчивая кулером. Вдобавок ко всему, напольной вазой со стоящими в ней колосьями я случайно разбил широкие стеклянные входные двери. После чего сдался, позволил нацепить на себя наручники и увести в цокольный этаж, где меня и поместили в небольшую камеру.

В камере с удобством расположиться не получилось, кровать была слишком короткая, поэтому я задрал ноги на её спинку, как можно удобнее устроившись, отправил Мелкого оглядеться вокруг. Он, кстати, неплохо поработал во время моего хулиганства, по крайней мере, пальма и кулер – это чисто его работа. Через час я уже досконально знал расположение всего в участке и даже пересчитал всех сотрудников. Наконец, за мной пришел какой-то полицейский, начал было лопотать на своем, потом досадливо поморщился и жестами показал, чтобы я шел за ним. После недолгой прогулки по коридорам он завел меня в небольшую комнату, в которой находился наш адвокат, было видно, что юрист возбужден, галстук сдвинут, и он что-то эмоционально выговаривает пожилому мужчине в штатском. Увидев меня, он сразу же успокоился и спросил:

– Александр Андреевич, с вами все в порядке? К вам применяли силу? Или еще каким-то образом воздействовали на вас? Может, вы хотите подать жалобу?

– Нет-нет, – заверил я его, – все в порядке, в большей степени я сам виноват, устал, знаете ли, нервы не выдержали!

– В таком случае проверьте ваши вещи и пойдемте, штраф, выписанный вам, я уже оплатил!

Я, не проверяя, рассовал свои немногочисленные шмотки по карманам и, не прощаясь, удалился. Когда мы вышли из участка, я сразу же почувствовал, что меня разглядывают, внимательно разглядывают, определить смог только направление, значит, смотрят издалека, через бинокль или еще какое-нибудь приспособление. Оптический прицел чувствовался бы совсем по-другому, мы специально с Семёнычем экспериментировали по этому поводу. Я уселся в такси на заднее сиденье рядом с адвокатом и спросил:

– А почему на такси?

– Мою машину знают, а это иногда бывает не очень удобно.

Адвокат говорил на русском чисто и правильно, хотя и с явным акцентом.

– Разрешите нескромный вопрос?

– Конечно, сколько угодно, – разрешил я.

– Вы ведь специально все это затеяли, весь этот бардак – и вчера, и сегодня?

– А можно я не буду отвечать именно на этот ваш вопрос? – вздохнув, спросил я.

– Конечно, можно! – засмеялся юрист. – Тем более, что теперь мне и так все ясно! Специально!

– Да, чуть не забыл, завтра утром я собираюсь поскандалить еще и в мэрии, ну а вам, как обычно, надо будет постараться освободить меня из застенков!

 Однако увидев удивленное лицо юриста, я поспешил добавить:

– Но если вы считаете наши действия чем-то неприемлемым для вас, то вы в любое время можете отказаться обслуживать таких неспокойных клиентов, как мы!

– Ну уж нет! Платите вы очень хорошо, поэтому с вами приятно иметь дело! А эти мелкие и, скажем так, энергичные дела, разгребать гораздо веселее, чем вести долгие и нудные тяжбы.

После этого, он назвал водителю адрес, и через десять минут я попрощался с ним, выбравшись из машины возле своего отеля.

Зайдя в свой номер, поздоровался с Алёной, которая приложила пальчик к своим губам и кивнула головой в сторону входной двери. Ясно, появились соседи через коридор напротив нас. Потом я послал воздушный поцелуй девушке, дождался, когда она покраснеет, и пошел в душ. А когда после душа сидел и наслаждался видом на море, меня отвлекла какая-то возня на небольшой парковке, принадлежавшей отелю. Приглядевшись, понял, что объявились оборотни, приехавшие на заранее арендованном микроавтобусе, и сейчас разгружали его, вытаскивая большие спортивные сумки. Честно говоря, мне стало сразу же легче, с такой командой можно уверенно начинать небольшую победоносную войнушку!

На следующий день, следуя устоявшейся традиции начинать все дела с утра, ровно в девять часов я удачно миновал огромные вертящиеся двери и вошел в местное средоточие власти. Фойе выглядело приятно: мраморный пол, парочка колонн, небольшой фонтан перед широкой лестницей, ведущей на второй этаж. Ну и конечно, всюду неизменные напольные вазы, на этот раз с искусственными цветами, и несколько журнальных столиков со стоящими перед ними даже на первый взгляд неудобными креслами.

Я вздохнул про себя и, решив, что начинать буду с этих самых ваз, обошел фонтан и направился к лестнице, возле которой меня и перехватил молодой человек в элегантном костюме.

Я стоял и вот уже пять минут терпеливо слушал, как он что-то лопотал на местном языке и одновременно пытался сдвинуть меня с места, усердно упираясь лакированными туфлями в скользкий мрамор, смешно елозя по нему ногами. Наконец мне все это надоело, и я, оторвав его ручонки от своей персоны, сказал:

– Братан, я тебя всё равно не понимаю, а если я чего-то не понимаю, то это мне неинтересно!

И, отвернувшись от него, спокойно начал подниматься по лестнице. Но далеко мне уйти не удалось, откуда ни возьмись вылезли еще три похожих на этого клерка и, вцепившись в меня, начали тащить в сторону выхода. Я опять терпеливо подождал, когда эти бурлаки дотянут меня до ближайшей вазы, а потом случайно вытянул ногу и опрокинул её на пол. В степенной тишине государственного учреждения грохот разбившейся вазы был подобен взрыву. Сначала возникла недоумённая мгновенная тишина, после которой разом забегали какие-то люди, заверещала женщина и наконец-то заорали служащие, которые до этого молча тащили меня. Вот кто-то из них попытался приложить меня по почкам, успеха не достиг, но меня разозлил, в результате чего отправился в фонтан.

«Ну вот, совсем другое дело, а то такая скукотища была, жуть!» – подумал я и еще одним молодым человеком разломал журнальный столик. Впрочем, долго развлекаться мне не дали, в фойе забежали несколько полицейских, тоже что-то заорали и наставили на меня какие-то штуковины. С представителями закона я бодаться не собирался, и поэтому спокойно поднял руки и доверчиво сдался дядям в полицейской форме. Я не знаю, сколько времени мы бы простояли друг перед другом, пока к одному из полицейских не подошла какая-то женщина в строгом деловом костюме и что-то не сказала ему. После этого полицейский выстрелил в меня из этой штуковины, несмотря на то что я продолжал стоять с поднятыми руками.

Я с интересом наблюдал, как из этого прибора вылетели два провода с иглами на концах, медленно подлетели ко мне и чувствительно ударили в грудь, разумеется, воткнуться не смогли и упали на пол. После этого я опустил руки и укоризненно посмотрел на стрелка, который недоуменно уставился на провода, лежавшие на полу. У второго полицейского, видимо, не выдержали нервы, и он тоже выстрелил в меня из своей штуковины, все повторилось, и провода упали на пол.

– Ну вы, ребята, и козлы! – громко сказал я, а потом подошел к креслу, отодвинул ногой от него обломки столика и уселся с гордо поднятой головой.

Я сидел в кресле, вокруг меня стояли клерки и полицейские, и никто из нас ничего не предпринимал. Наконец ко мне подошла женщина, после разговора с которой в меня запулили этими проводами, и на отличном русском спросила:

– Кто вы? Что вам здесь надо?

Я не стал отвечать и в свою очередь тоже задал ей вопрос:

– Вы что, применили ко мне электрошокер только по национальному признаку?!

– Я не понимаю, о чем вы говорите!

– Всё вы прекрасно понимаете, – усмехнулся я, – вы сказали полицейскому, кто я по национальности, и посоветовали применить ко мне шокер, что он и сделал! Из всех здесь собравшихся русский знаете только вы!

После этого я в довольно грубой форме посоветовал этой тетке отправиться в длительное путешествие. Откуда же я мог знать, что это и была глава местного муниципалитета.

Наконец, полицейских собралось достаточное количество, после чего они решились подойти и надеть на меня наручники, к слову сказать, я и не думал сопротивляться. Потом меня вывели из здания мэрии и, проведя через толпу собравшихся зевак, посадили в полицейский фургон. В машине меня встретили три мужика в цивильном, полиции тут и близко не было. Один из них, не скрывая, демонстративно вытащил одноразовый шприц, заполненный бесцветной жидкостью, и воткнул мне в шею, я позволил ему это сделать, пускай тоже мозгами пораскидывают, поудивляются на действие своего препарата! После того как мне сделали укол, машина поехала, а я спокойно сидел и разглядывал своих попутчиков, наконец, через пару минут один из них толкнул меня в плечо. Я не знаю, на что он рассчитывал, наверное, на то, что я под воздействием препарата упаду или еще как-то проявлю его действие, но я прореагировал только тем, что сказал:

– Если ты еще раз меня толкнешь, я сломаю тебе руку! И можешь поверить, мои наручники тебя от этого не спасут.

Мужики медленно переглянулись между собой, затем один из них нагнулся ко мне и заглянул в глаза.

– Чего ты таращишься! – засмеялся я. – Что, не работает эта ваша хреновина, накосячили вы, ребята!

Никто из них не проронил ни слова, так и ехали все оставшееся время молча. По дороге мы один раз поменяли машину. Когда фургон остановился, мне жестом приказали выходить, я выбрался и увидел, что мы находимся в каком-то сарае, в котором, кроме нашей машины, стоит микроавтобус без окон, в сторону которого меня слегка и подтолкнули. Всё понятно, и я покладисто, без всяких выкрутасов забрался в него. Ехали опять молча, я, уставившись в пол, с помощью Мелкого, болтающегося высоко над машиной, смотрел, как меня катают по всему городу, а когда мне это уже начало надоедать, мы наконец-то приехали.

Конечным пунктом нашего путешествия был уже знакомый мне полицейский участок, во двор которого наш микроавтобус заехал с другой улицы, и после остановки, прежде чем вывести из машины, мне надели на голову мешок. К слову сказать, пока меня вели, меня всячески оберегали от падений и бережно поддерживали под локоток, как кисейную барышню. Ну вот добрались, с меня сняли мешок и жестом приказали сесть за стол. С другой стороны стола напротив меня стоял еще один стул, на нем, по всей вероятности, разместит свой зад тот, кто будет со мной беседовать. Я огляделся, помещение большое, стены выкрашены в темно-серый цвет, окон нет, единственная мебель - это стол, за которым я сейчас сижу, и все! Больше ничего нет! Наверное, эта комната должна каким-то образом действовать человеку на нервы, подавлять его своей угрюмостью и безнадежностью, но мне наоборот было интересно, что произойдет дальше. Меня еще ни разу не похищали! Тем более что Мелкий, скорее всего, уже доложил Светлане, где я нахожусь, и скоро сюда примчится кавалерия, по сравнению с которой местная армия - это детский сад! Ясельная, можно сказать, группа.



Глава 7 Знакомство с Магистром



Я сидел за столом, наверное, уже минут десять, кроме меня, в комнате находились двое давешних моих конвоиров, которые стояли за моей спиной. Мне стало надоедать такое скучное ожидание, еще немного, и я разочаруюсь в похищениях, а значит, у меня испортится настроение, что, в свою очередь, приведет к тому, что настроение испортится у всех, кто меня в данный момент будет окружать.

Им повезло, дверь открылась, и вошел пожилой, явно за шестьдесят лет мужчина с породистым лицом, элегантную причёску которого припорошил лёгкий налёт седины. Авантажный тип. Было видно, что на своей одежде он не экономил, я не разбираюсь в костюмах, но его костюм выглядел шикарно, ни одной лишней складочки, даже мне понравился. Я посмотрел ему в глаза и сразу же перестал интересоваться и его физиономией, и его одеянием. Это был знающий! Сильный знающий, сродни покойному Всеславу, а может, даже и покруче!

Мужчина постоял несколько секунд, молча разглядывая меня, потом подошел к столу, сел напротив, посмотрел мне прямо в глаза и, улыбнувшись, поздоровался:

– Здравствуйте, Александр Андреевич! Как вы, наверное, уже догадались, о вас я знаю все, о вас и о вашей девушке. Вы задерживались полицией, а с правоохранительными органами у нас очень тесные связи, и поэтому…

– Как мне к вам обращаться? – бесцеремонно, с явной издёвкой перебил я его. – Дяденька, дедушка, мужчина. Вам, в таком возрасте, наверное, должно нравиться обращение «Мужчина», даже если это уже и не так, правда, ведь?!

– Не старайтесь вывести меня из себя, вы слишком молоды, чтобы преуспеть в этом. Как культурный человек, я стараюсь не обращать внимания на хамство.

– Да бросьте! Культурный он человек, видите ли! Как культурный человек, вы бы, войдя сюда, в качестве хозяина, первым бы представились мне. А если уж вы этого не сделали, значит, предоставили право выбора имени гостю, не обессудьте! Или, в конце концов, не надо было говорить, что знаете мое имя! Это во-первых! Во-вторых, как культурный человек, вы бы не стали развлекать меня вот этим вот цирком, а спокойно устроили бы встречу в приличном месте! В-третьих, как культурный человек, вы бы уже давно распорядились снять с меня наручники, в дороге их еще можно понять, но здесь, в защищенном месте!.. Или вы меня боитесь?!

Знающий, целую минуту молчал, потом усмехнулся и ответил:

– Нет, я вас не боюсь, подозреваю, что вы просто не знаете, с чем столкнулись и с чем имеете дело, в этом вам повезло, поверьте мне! Наручники с вас, разумеется, снимут после небольшой процедуры.

И он, подняв руку, сделал движение ладонью, как будто подзывая кого-то.

Словно повинуясь его ладони, дверь открылась, и в комнату вошла женщина в белом халате, под марлевой повязкой лица её видно не было. Она подошла к столу, поставила на него металлический разнос, который держала в руках, и сняла с него белую салфетку. На разносе лежал жгут и наполненный голубоватой жидкостью шприц. Женщина взяла шприц в руку и уставилась на меня черными глазами.

– Извини, милая, – улыбнулся я, – тут я помочь тебе ничем не могу! И я, повернувшись к ней боком, продемонстрировал скованные за спиной руки. Она перевела взгляд на знающего, и он кивнул двум ребятам, стоящим за моей спиной.

От наручников меня освободили быстро, после чего я сам положил левую руку на столешницу и улыбнулся, всем своим видом показывая, что готов к процедуре. Женщина проделала все быстро, профессионально и безболезненно, почти как Ниночка, у оборотней, наверное, это в крови.

– Я вам сейчас задам ряд вопросов, вы на них ответите, и потом вас отвезут к вашему отелю, и вы будете свободны. И я очень рекомендую вам предоставить розыск потерявшегося человека полиции, иначе у вас начнутся крупные неприятности с законом.

«Слава Богу! – облегченно вздохнул я. – А то чего греха таить, я уже подумал, что тупо нарвался на определенную службу, которая просто-напросто захотела меня завербовать, используя в качестве страшилки наказание за мои хулиганства. Используя для этой цели знающего, который вполне мог оказаться сотрудником этой самой службы!»

В комнату залетел Мелкий, и мне стало веселей, значит, наши уже всё знают. Прошло, наверное, минут пять, прежде чем знающий наконец-то начал задавать вопросы:

– Откуда вы приехали?

– Из дома.

– Из какого города?

– Из большого.

– Как называется город?

– А как тебя звать? – нарочито грубо уже я задал вопрос. – Ты так и не представился. А мне обидно, как меня зовут, ты знаешь, а как зовут тебя, не говоришь.

Наступила многозначительная пауза, во время которой, знающий переводил ничего непонимающий взгляд с меня, на медицинскую сестру и обратно, та в свою очередь таращилась на меня.

– Да расслабьтесь, – засмеялся я, – а то на вас смотреть больно. Бывает такое, что на человека не действуют определенные препараты, вот и ваша сыворотка не сработала. Можете спросить у вашей сестрички, она, если в теме, должна об этом знать!

– Это правда? Такое может быть? – посмотрел на медицинскую сестру знающий. Та кивнула и почти шепотом ответила:

– Да, бывает, очень редко, но бывает!

– Что, не повезло вам, – усмехнулся я.

– А может, это тебе не повезло, и ты нам теперь будешь отвечать под физическим, так сказать, воздействием!

– Да ладно! Когда меня увозила полиция, заметьте, полиция, я был целым и невредимым. А теперь представьте себе, что я появлюсь избитый или с поврежденными органами перед прессой, что будет? Правильно, полицию пресса раскатает, как Бог черепаху, даже несмотря на то, что я русский. Поэтому местные копы, не позволят вам меня покалечить! И потом, вы обо мне действительно знаете уже все, а что было со мной в детстве интересно только моей маме!

– Хорошо! – после некоторого размышления ответил мужчина, встал из-за стола и стряхнул несуществующую пылинку с рукава костюма. – Возможно, я действительно, с вами зря трачу своё время! Вас увезут отсюда и где-нибудь высадят, но если вы, не прекратите свои выходки, с вами уже так цивилизованно обходиться не будут, и в этом случае полиция Вам не поможет. В наши дела она вмешиваться не будет!

И в этот момент, я почувствовал, как от знающего ко мне потянулся поток силы, который я по своей привычке проигнорировал и продолжил спокойно слушать угрозы, вперемежку с наставлениями. В сложившейся обстановке, была только одна опасность, если этот мужик, вдруг решит по-отечески потрепать меня по щеке… Сюрприз, однако будет! Слава Богу, обошлось, он ко мне, даже и шага не сделал!

– И мой вам совет – никто не запрещает вам работать, но работайте поскромнее и без скандалов. Он замолчал на несколько секунд, а потом с заметной гордостью в голосе продолжил:

– Обращаться ко мне следует «Магистр»!

«Вот так вот! Это мы там у себя щи лаптем хлебаем! А здесь Магистры»! – совершенно без уважения подумал я и опустил глаза под ноги знающему. Дождался, когда темные щупальца, похожие на серые языки пламени, опутают ему ноги и опять втянутся в бетонный пол. Всё! Теперь я буду знать, где ты, куда бы ты ни забрался! Надо отдать должное этому Магистру, меня действительно высадили на окраине города, на пустой остановке, откуда меня и подхватила приехавшая на такси Алёна.

– Почему ты решил, что этот так называемый Магистр имеет отношение к похищению наших людей?! – озадаченно спросила меня Светлана после того, как я смыл с себя под душем все следы собственных похождений и изложил присутствующим в данный момент ведьме, Семёнычу и Алене видение мной сложившейся ситуации.

– А потому что я сейчас нахожусь здесь, с вами. Меня спокойно отпустили! Я им неинтересен, он меня попросту не связал с нашей конторой, а действительно принял за излишне энергичного частного детектива.

– Почему ты так решил? – влез Семёныч, не утруждая себя придумыванием другого вопроса.

– Потому что меня сразу же определили, как простого человека, Алёну, скорее всего, тоже. Так как переломить силу имеющегося на ней амулета, насколько я знаю, не может никто из всех известных нам, скажем так, одарённых людей!

– Да уж! – хмыкнула Светлана.

– Так вот, – продолжил я, – Магистр, как здравомыслящий человек, логически рассудил и пришел к выводу, что никто не пошлет простых людей туда, где пропали и, соответственно, не справились со своей задачей ведьма и оборотень. Так как человеку можно внушить что угодно, что знающий, собственно, и сделал. Теперь мне, как детективу, придется усердно разыскивать пропажу немного в стороне, не мешая им, и, в свою очередь, находясь под присмотром. Ну да, я сыщик шумный, скандальный, но согласитесь, это мелочи!

– А он что, уже попытался направить тебя на путь истинный?! – удивилась ведьма. – Не захотел, значит, рисковать, решил сразу тебя обработать, как заядлый скандалист, ты ему доверия не внушил!

– Я тоже так думаю, тем более что их сыворотки на меня не подействовали и ему это не понравилось.

– Что дальше делаем?

– А дальше мы сегодня вечерком поедем искать, где находится этот чёрт, Место, где он зависает, я знаю где, а вот как к этому самому месту подъехать, не знаю, значит, придется попетлять.

Мы с Алёной сидели на заднем сиденье такси, которое нам вызвали к отелю, и с комфортом катили на окраину городка, где Семёнычем был арендован гараж, в котором нас дожидалась вся наша компания с микроавтобусом. Но в сам гараж мы не поперлись, а устроились на лавочке неподалеку. Позвонили Серёге, и когда микрик появился на горизонте, встали и начали энергично голосовать.

Целый час мы крутились по запутанным улочкам, пытаясь выехать в намеченную мной точку, где находился помеченный силой Магистр. Наконец, выбрались на загородную дорогу, которая шла в нужном нам направлении. К слову сказать, в том же направлении убегали еще две дороги, уводившие нас в сторону от нужного места, но, к сожалению, мы смогли это узнать, только прокатившись по ним.

Магистр находился в крепости, которая, согласно описанию в путеводителе, была довольно большой. В одной её половине находился действующий музей, а другая половина была в данный момент закрыта для посещения. Что там находилось, нигде указано не было, в ней-то знающий и окопался. Мы объехали крепость вокруг, Гоша, не скрываясь, снял её со всех сторон, благо не он один занимался съемкой. Строение действительно выглядело впечатляющим и старым, так что туристы старались и покоя своим камерам не давали. Потом оборотни сходили и узнали расписание работы музея, после чего мы вернулись в город, где наши пары разбрелись в разные стороны.

Вечером вся компания собралась в номере у Светланы, где было решено устроить завтра выходной, который затронет всех, кроме Гоши с Серегой. Оборотни отправятся на разведку в музей, где внимательно всё осмотрят, заснимут и попробуют определить, как еще можно попасть в нерабочую половину замка. Пока что мы знали только об одном способе попасть на территорию крепости – через ворота. Но по вполне понятным причинам, воспользоваться этим способом мы не могли. Посторонних за ворота не пускали. Однако мы всё же смогли разглядеть за воротами солидную охрану, когда они открылись как раз в тот момент, когда наш микрик проезжал мимо них.



Глава 8 Вечерний отдых



На следующий день, пока я с Алёной ожидал такси, хозяйка, услышав, что мы собираемся куда-нибудь отдохнуть, посоветовала нам отправиться в старый город, где на берегу моря есть частный пляж со своими бассейнами наподобие аквапарка и где очень хорошая кухня. Цены, правда, высокие, но именно поэтому, народу там много и не бывает.

Хозяйка не обманула, цены были высокие, но и место отличное, мы с Алёной провели там весь день и домой собрались только когда уже совсем стемнело. По старому городу решили пройтись пешком, так как Алёна хотела посмотреть на старинные улицы при ночном освещении. В сумерках это действительно было красиво, сложенные из древних камней дома, имели специальную подсветку, и узкие улочки, вымощенные булыжником, выглядели таинственно и привлекательно. Я шёл рядом с девушкой и с удовольствием смотрел на неё, пока она, забывшись, где находится, увлеченно рассказывала смешные случаи из своей школьной жизни. Она рассказывала с такой непосредственностью и даже с радостью, словно опять переживала всё случившееся с ней. При этом она вовсю использовала руки и так смешно передразнивала голосом своих воображаемых собеседников, что я не выдержал и рассмеялся. Алёна сразу же замолчала, удивленно посмотрела на меня и опустила голову.

«Вот ведь придурок! – обругал я сам себя. – Смешно ему, видите ли, стало!»

– Прости меня! – прошептал я. – Просто, мне на тебя было приятно и радостно смотреть, и я не выдержал! … Прости! И я, неожиданно для самого себя, вдруг погладил девушку по щеке, почувствовав ладонью, какая у неё гладкая и нежная кожа. И вдруг произошло то, чего я не ожидал, Алёна взяла меня за руку, которой я её погладил, и поцеловала мою ладонь! Я открыл рот, но так ничего и не смог сказать, только молча смотрел – в её кажущиеся темными при недостатке света глаза, в которых отражались огоньки тусклых фонарей. Алёна вдруг улыбнулась, приложила свой пальчик к моим губам и сказала:

– У нас скоро будут гости, неприятные гости! – и после того как я закрыл рот, она еще раз улыбнулась и убрала пальчик от моих губ. Я наконец-то очухался!

– «Да, действительно, кто-то приближается, а если точнее, то четверо, и все оборотни. Однако! – удивился я. – Откуда вы тут стаями бродите?!»

 Компания из четверых парней вышла из-за угла дома, и, проходя мимо нас, один из них что-то спросил у меня, я, разумеется, ничего не понял, и поэтому промолчал. Он остановился и опять что-то прочирикал на местном языке, уставившись на меня. Мне это надоело, и я ответил ему на своем родном.

 – Я ничего не понял, что ты мне говоришь, поэтому, ты либо говори со мной по-русски, либо не говори никак и иди своей дорогой! Мой собеседник был не только самым разговорчивым, но и самым здоровым, услышав меня, он замолчал, некоторое время разглядывал нас с Алёной, а потом, повсей вероятности приняв какое-то решение, задал дурацкий с моей точки зрения вопрос:

– Ты русский?!

– Ну надо же! А как ты угадал?! – ехидно поинтересовался я у него,

– Зачем ты приехал к нам, русский? Тебя сюда не звали и тебе здесь не рады! – с узнаваемым и только им присущим прибалтийским акцентом проговорил «амбал». Скорее всего, он умышленно коверкал неповторимый и могучий, изо всех сил демонстрируя свое презрение к русскому языку.

– У тебя есть красивый девка, она хочет пойти со мной, ты ей не нужен! – довольно ухмыляясь, продолжил свою идиотскую демонстрацию силы этот придурок. Правда, мне было не совсем понятно, почему он сказал «красивый девка», я не один раз общался с прибалтами, и все они, пусть и с акцентом, но говорили правильно! Выслушивать дальнейший бред этого идиота, мне надоело, надо было заканчивать, и я, нахально улыбаясь, ответил:

 – Эта девушка не для таких псов, как ты! Тем более что я тебе, – при этом я ткнул пальцем в оборотня, – хвост оторву, а бесхвостый пес, зрелище поганое! Ты ведь это, собака, сама понимаешь!

Наступила тишина, эта компания не могла понять, почему я это сделал. Это было даже не оскорбление! Это было что-то запредельное! Сродни ненормальному желанию умереть! Я сам искал смерти! А учитывая, что их четыре оборотня, а я просто человек, то вывод о том, что я самоубийца напрашивался сам собой. Однако им даже и в голову не пришло, что обычный человек не в состоянии определить оборотня! А я очень точно связал их с собачьим племенем. Но все-таки такое желание самоубиться, не может не вызвать настороженность. И, повинуясь инстинкту самосохранения, две особи отошли в сторонку, справедливо рассудив, что если всё нормально, то со мной и так справятся. Если же нет, то они как бы и не при делах. Разумные ребята! Девушку они в расчет по вполне понятным причинам не брали.

 «Амбал» был не в бешенстве! Он был в ярости, поэтому, наверное, стараясь причинить мне как можно больше страданий, нанес мощный удар по, скажем так, моему «фамильному гнезду». Сволочь, однако! Своих детей я хотел иметь, поэтому увернулся от его ботинка и даже, по доброте душевной, помог его ноге взлететь еще выше, резко подбив её рукой вверх, в результате чего оборотень, несмотря на всю свою ловкость, тяжело рухнул на спину. Джентльменом в этом случае я уже не был, и поэтому дожидаться, когда он поднимется, не стал. Сразу же, не успела еще его спина коснуться асфальта, нанес ему сильный удар в грудную клетку, чувствуя, как мой кулак вдавливается в его тело, ломая грудину и ребра, разрывая легкие обломками костей.

Это его проняло, «амбал» захрипел, прижал руки к груди и, заливая все вокруг кровью, обильно хлынувшей изо рта, попытался обернуться, используя для этой цели металлический уголок, неизвестно для чего вмурованный в пол остановки, но я не дал этого сделать, наступив ему на ногу.

 Сбоку от меня послышалась какая-то возня, и, быстро обернувшись, я увидел, как тело второго оборотня взлетело вверх, перевалилось через тонкую фигурку Алёны, и зависло в нелепой позе параллельно земле, на которую он опирался одной рукой. Вторую, неестественно вывернутую держала в своей руке девушка и вопросительно смотрела на меня. Я кивнул ей, а вслух сказал:

– Давай! И не переживай, ты же знаешь, ничего с ним не случится. А по-другому, боюсь, он не поймет, если даже на тебя кинулся!

Алёна замерла на пару секунд, а затем рванула вывернутую руку своего обидчика вверх, одновременно надавив ногой на его спину. Раздался явственный хруст выворачиваемых из суставов костей и вполне человеческий визг боли. А еще я увидел, как девушка резко нагнулась, послышался звук удара, и визг оборвался. Я вздохнул – ничего не поделаешь, не любит она, когда живое создание мучается. Пусть даже и такое паскудное. Но его она все-таки наказала. Не дозволено оборотню кидаться на женщин, тем более что он не мог почувствовать в ней себе подобную, но всё равно кинулся, а это втройне позорно.

Я опять посмотрел на своего противника, тот уже немного восстановился и хрипел уже не так громко, хотя кровь изо рта еще продолжала вылетать, когда он начинал кашлять.

– Ладно, надо сваливать отсюда, а то скоро их полиция припрется, – улыбнулся я девушке, – нашумели мы тут изрядно.

После этого я вытащил из кармана куртки массивный серебряный перстень в виде пирамиды, надел его на средний палец правой руки и, нагнувшись к «амбалу», ударил его кулаком с перстнем в лоб. Раздался дикий крик, перешедший в хрип, и оборотень задёргался, пытаясь отползти от меня подальше. Я наклонился к нему пониже, ухватил за воротник куртки и, поддернув его поближе к себе, тихо проговорил:

– Ты даже представить себе не можешь, сволочь, с чем ты столкнулся и против чего ты пошел! Следующий раз, ты сдохнешь! Ну а чтобы ты об этом не забыл, на лбу у тебя останется напоминание, и избавиться от него ты не сможешь!

Потом я проделал ту же процедуру с противником Алёны, которому повезло больше, он до сих пор был без сознания. Напарников этих двух уродов нигде не было. Отлично, возни меньше!

Минут десять мы с Алёной петляли по узким улочкам старого города, так, для очистки совести, пока, наконец не остановили такси, которое благополучно и доставило нас до отеля.

– Где вас нелегкая носила?! – набросилась на меня Светлана. – Я уже переживать начала, с утра как ушли – и всё, пропали!

– Всё нормально, за исключением того, что здесь уже могут знать, кто мы и что мы! Есть у меня нехорошие подозрения, что местные коллеги знают, зачем мы приехали.

И я вкратце рассказал о нашей дружеской встрече с местными аборигенами. Светлана задумалась, походила по комнате, а потом решительно сказала:

– Нет! Это совершенно тупой наезд, не похоже на наших прибалтийских коллег! Они здесь находятся, прямо скажем, в зачаточном состоянии, и ссориться с такой мощной организацией, как наша, не будут! Наоборот, они периодически к нам за помощью обращаются.

– Да. Ты, наверное, права, – вынужден был согласиться я с ведьмой, – не похоже, что эти кадры выполняли чьё-то распоряжение. Это действительно был самодеятельный и, как ты выразилась, тупой наезд и ничего больше. Скорее всего, эти ребята надлежащим образом воспитаны своей страной и поэтому не любят русских, а тут вдруг подвернулась возможность безнаказанно поиздеваться над ватниками.

Ведьма вздохнула:

– Ну и как, сильно поиздевались?

– Один да, сильно, даже после того, как обернется, дня четыре будет плохой!

– А второй?

– Тому тоже пару суток постельного режима обеспечены! И кстати, если увидишь у кого-нибудь метки на лбу, это наши клиенты!

– О как! Решил опробовать?! Ну и как впечатления?!

– Сильная вещь, – довольно улыбнулся я, – вырубает на раз-два! Я так думаю, что даже обычный человек, имеющий соответствующую подготовку, может справиться с оборотнем. Не уверен, конечно, но, чем черт не шутит. Поэтому будет лучше, если эти перстни будут привязаны только к одному хозяину, и будет их не очень много. И еще, что-то мне подсказывает, что наши потерпевшие не побегут жаловаться в местную контору.

– Они-то, наверное, не побегут, а вот нам, скорее всего, придется самим к ним наведаться, хотя бы для того, чтобы исключить их участие в наших делах.

В местную контору наведаться решили завтра, а сейчас я сидел на балконе, смотрел на море и ловил себя на мысли, что постоянно поглядываю на свою ладонь и с замиранием сердца вспоминаю тепло губ Алёны. Наконец, из комнаты послышался голос девушки о том, что душ свободен. Я поднялся, тяжело вздохнул и, зайдя в номер, дежурно улыбнувшись Алёне, прошлепал в ванную комнату. Почему-то именно сейчас утвердившись в мысли, что надо подальше держаться от всех таких привязанностей, по крайней мере пока. Свежи, знаете ли, воспоминания.

Наши оборотни прояснить ситуацию с музеем не смогли, несмотря на то что часа полтора шарились по всем доступным к осмотру помещениям. Запертых дверей, куда доступ был запрещен, было слишком много, и за какой из них находился проход в закрытую часть замка, определить было невозможно, если он, конечно, вообще был.

На следующий день утром сразу после завтрака я, Алёна, и Светлана вызвали такси, и определив, что за нами никто не наблюдает, загрузились в него и направились к своим прибалтийским коллегам по цеху. В отличие от нас, стремящихся разместиться на окраинах, подальше от большого количества людей, эти наоборот, располагались почти в центре города, в небольшом уютном, одноэтажном домике, построенном под старину.

Когда мы прибыли на место и выбрались из машины, я сразу же почувствовал, что стал объектом чьего-то пристального внимания. Наблюдателя определил сразу же, из этого самого домика на нас и смотрели, из окна, прячась за шторами. Перед домом разбит аккуратный и чистенький газон, на котором в идеально квадратных клумбочках росли цветы, которые все были одной высоты и одного цвета. Эта одинаковость сразу же бросалась в глаза, непривычные к такому идеальному порядку, и эта выверенная похожесть напоминала какую-то искусственную жизнь. Вся эта безупречная красота была обнесена забором высотой сантиметров в пятьдесят, вдоль которого мы и направились к двери, открывшейся, как только Светлана, идущая первой, протянула руку к кнопке звонка.

Дверь открыл молодой крепкий парень лет двадцати, он, скорее всего, и подсматривал за нами из окна. Вопреки законам гостеприимства, нас войти не пригласили. Молодой человек, продолжая левой рукой держать дверь за ручку, перекрывал дорогу в дом.

– Мы приехали по делу, и поэтому нам необходимо поговорить с вашим руководством, – улыбнувшись, произнесла Светлана, даже не делая попытки войти в дом. Страж дома усмехнулся и что-то ответил на местном. Из-за моей спины тут же раздался голос Алёны, которая с явно заметным ехидством в голосе тоже что-то прочирикала в ответ этому сторожу. Дежурная улыбка с физиономии молодого человека исчезла, и он обиженно засопел. Однако вместо того, чтобы ответить Алёне, он вдруг заорал и, отпрыгнув от двери, начал трясти левой рукой. Явственно пахнуло палёным, да я и сам уже успел разглядеть, что ладонь парня сильно обожжена. Невезучий сторож, забыв про нас, с остервенением дул на пострадавшую руку.

– Это я, похоже, перестаралась! – сокрушенно пробормотала Светлана и вошла в дом. Я поспешно зашел следом и увидел, как к нам опять кинулся пострадавший герой. И эта его попытка не впустить нас в дом была не удачной. Повинуясь руке Светланы, парень припечатался спиной к стене и замер в нелепой позе, выпучив глаза и открыв рот, не в силах сделать вдох.

– Кстати! А что он сказал? – спросил я, повернувшись к Алёне.

– Он сказал, что мы свои дела будем делать, мягко выражаясь, в «отхожем месте!» – мило улыбаясь задыхающемуся парню, ответила девушка.

– А ты… что?

– А я сказала, что в его столовой у нас дел никогда не было и быть не может!

– Поговорили, однако, – пробормотал я, разглядывая оплывшую от высокой температуры и потерявшую свою изначальную форму металлическую ручку.

 – Знаешь, – обратился я к Светлане, – мне кажется, что ты не перестаралась, в самый раз. Так гостей, знаешь ли, не встречают!

Приближение еще одной ведьмы я ощутил сразу, угрозы от неё не исходило, скорее наоборот, это она испытывала настороженность из-за непредсказуемых гостей. В конце коридора показалась молодая красивая женщина с рыжими волосами. Классика в образе ведьмы. Она вышла из открывшейся двери и остановилась, изучая нас. Я чувствовал, как она использует силу, а затем, видимо, поняв, с кем имеет дело, успокоившись, спокойно направилась к нашей компании.

– Здравствуйте Светлана Валентиновна, – улыбнулась женщина, – я знаю, без причины вы бы ни в коем случае не воспользовались таким методом воздействия! Освободите его, пожалуйста, к сожалению, молодость в большинстве своем бестолкова! – она тяжело вздохнула и перевела взгляд на раскоряченного парня.

– Этот, как оказалось, тоже не исключение!..

– Здравствуйте, Мария! – улыбнулась в ответ наша ведьма. – Я не сдержалась, ему не надо было, так непочтительно встречать незнакомых людей, даже если он не любит по какой-то причине расу, к которой я имею честь принадлежать. Я приношу свои извинения за несдержанность!

И молодой человек, наконец-то сделав судорожный вдох, сполз по стене на пол.

– Иоганн, извинитесь и ступайте домой, – обратилась Мария к парню, – на сегодня вы свободны, и не забудьте привести себя в порядок!

Наш потерпевший встал, используя в качестве опоры стену и, пробормотав что-то вроде «простите», пошатываясь, вышел на улицу. Проводив невезучую охрану глазами и подождав, когда закроется входная дверь, хозяйка, опять улыбнувшись, сделала приглашающий жест рукой:

 – Давайте пройдем ко мне, там нам будет удобнее! – и пошла перед нами, показывая дорогу.

Местная контора, прямо скажем, роскошью не блистала. Мы шли по коридору, покрытому простым линолеумом, стены оклеены обоями, потолок навесной, правда, расцветка материалов подобрана качественно, и поэтому все выглядело солидно. Освещение представлено двух рожковыми бра, которые располагались вдоль всего коридора, и под каждым светильником стояли вездесущие напольные вазы.

Кабинет местной ведьмы был большой и уютный, обставленный в старинной манере. Мария сразу же прошла к своему столу, устроилась за ним, а нам движением руки предложила располагаться в креслах, выстроившихся вдоль стен. Было ясно, что разговаривать в таких условиях будет неудобно, тогда Светлана, встав прямо напротив стола, за которым восседала хозяйка, движением пальцев подманила к себе одно из кресел. Уселась в него и, улыбнувшись местной ведьме, без всяких предисловий начала:

– В этом городе пропали три наших сотрудника. Мы приехали сюда, чтобы найти их и выяснить, что с ними произошло и кто в этом виноват. И мы это сделаем, рано или поздно, с вашей помощью или без неё! Но мы бы хотели быть уверенными в том, что вы и ваши люди не имеете отношения к пропаже наших сотрудников. И с вашей стороны нам не придется ожидать каких-либо неприятностей.

– Я рада, что вы со мной прямолинейны и откровенны, – улыбнулась в ответ Мария, – но, к сожалению, я вам помочь ничем не могу, я ничего не знаю.

Светлана нахмурилась и явно недовольным тоном произнесла:

– Мария, я хочу вам сказать, что ваш амулет уже нейтрализован, несмотря на то, что он старинный и достаточно сильный. В данный момент это просто украшение.

Ведьма машинально поднесла руку к груди, но, видимо, сообразив, что выдала себя, быстро руку убрала.

– Светлана Валентиновна, – усмехнулась Мария, – даже вы со всей своей силой ничто по сравнению с этой вещью. Мало того, вы ничего не в состоянии сделать мне, пока «Пророк» со мной! – и она вытащила из-за отворота платья темно-красный камень в оправе из потемневшего от времени серебра.

Светлана мельком глянула на меня, и я слегка кивнул ей головой. Этот камушек я разрядил еще там, в коридоре, когда слушал, как две змеи здороваются друг с другом!

– Ну что же, давайте посмотрим, что это у Вас за «Пророк», – пробормотала Светлана и вытянула руку в сторону стола. Мария вскрикнула и схватилась руками за шею. Видимо, сорвавшийся с цепочки амулет причинил ей боль, когда цепь, на которой он висел, лопнула. Ей еще повезло, что цепочка была в современном исполнении, хлипкая, если бы цепь была старинная, без травмы, скорее всего, бы не обошлось!

В кабинете воцарилась тишина. Хозяйка с неподдельным ужасом взирала, как пришлая ведьма без всякого почтения вертит в руках старинную реликвию, рассматривая её со всех сторон. Наконец, она наигралась, не поленилась встать и, подойдя к столу, положила камень перед хозяйкой.

– Это великолепная и редчайшая вещь, – с некоторой даже завистью сказала Светлана, – берегите её! Правда, вам её придется еще раз зарядить!

От всего произошедшего с её непобедимым камнем местная ведьма находилась в каком-то мистическом ступоре, она сидела неподвижно, продолжая держать себя за шею, и, не мигая, смотрела на Светлану, пока та не повысила на неё голос:

– Хватит уже на меня глазеть!.. Мария!.. Очнитесь! Ваша вещь остается вашей, ничего с ней не случилось!

– … Но… Как?.. Как вам это удалось?.. Это же невозможно! – прошептала шокированная своим внезапным бессилием ведьма.

– Учимся, знаете ли, развиваемся понемногу! – проворковала донельзя довольная Светлана.

Через пять минут мы помирились и даже пригласили Марию в гости. Еще через пять минут слушали, как к ней приходили наши пропавшие коллеги, когда приехали разыскивать первого потерявшегося. Она не врала, ни она, ни её мизерная контора ничего не знали, и, соответственно, против нас ничего не имели. Оборотней, которые напали на нас с Алёной, Мария знала, мы их хорошо запомнили и смогли подробно описать. Они не работали на контору, жили сами по себе, жили спокойно, людей не трогали. Что вдруг с ними случилось, она не знала, но, как и мы, склонялась к расовой неприязни. Про «Магистра» она слышала, но лично с ним никогда не встречалась, поэтому о нем ничего сказать не может.

Мария оказалась гостеприимной хозяйкой, и у неё мы провели почти полтора часа, приговорив солидное блюдо с булочками. Она рассказала нам всё, что знала, но кроме внезапного исчезновения наших людей, в округе больше ничего необычного не происходило. Мне показалось, что Ведьма рассказывала нам об окружающей её жизни с удовольствием, что, в общем-то, понять несложно, она выговаривалась! Выговаривалась без опасения за свою жизнь, возможно, первый раз, за много лет зная, что всё сказанное останется в пределах её кабинета. Светлана слушала её внимательно, не перебивала, проявляя завидную заинтересованность в мелочах, связанных с жизнью Марии. И в конце разговора та даже предложила нам свою помощь в розыске наших людей. Вежливо отказавшись, мы попрощались и без приключений добрались до своего отеля.



Глава 9 Освобождение



 После обеда как обычно собрались у нас в номере, Светлана приняла меры предосторожности, и я озвучил свою мысль, пришедшую мне в голову, когда я, вернувшись в свой номер, увидел, как из стены вылетел Мелкий. Лохматый дух, ввиду отсутствия у него постоянных обязанностей, частенько самостоятельно выбирался на море.

– Вы меня и Мелкого доставляете к крепости, – озадачил я оборотней, – где находите себе какое-нибудь занятие на то время, пока я с духом осматриваю внутренности интересующей нас части этой развалины.

– Вот, блин! Точно, он же спокойно гуляет сквозь стены! – обрадовался Гоша. – Ты что, раньше об этом подумать не мог! Мы весь день шарились по этим казематам, пылью дышали, мучились, страдали… не ели, не пили, вынуждены были на женщин внимания не обращать…. И даже когда одна из них…

– Заткнись! – оборвала стенания оборотня Светлана. – Как всё будет выглядеть?

– Все просто, – засмеялся я, слушая Гошу, – мы подъезжаем к стене замка поближе, настолько, насколько это возможно. Паркуемся, и пока я с Мелким гуляю и осматриваю крепость, мою тушу охраняют от всевозможных преступных посягательств.

Я умышленно не стал упоминать о том, что с некоторых пор могу и сам организовать нехилую защиту, используя доступную мне силу, но не пришло пока ещё время им об этом знать. Потом как-нибудь расскажу.

Как всегда, от быстрого подъема на большую высоту захватило дух, в который уже раз, но все равно никак не могу к этому привыкнуть! Хотя если честно, я даже рад, что не могу, мне нравится это замирание сердца и холодок в груди. По моему мысленному желанию, Мелкий перевел взгляд вниз, и я увидел наш микроавтобус, стоящий между двух прокатных «Королл», которые Семёныч и Алёна специально сняли для этой цели. Сам же я находился в микроавтобусе, где развалился в удобном кресле и, закрыв глаза, наслаждался открывшейся панорамой.

Всё пространство возле наших машин было заполнено серой дымкой, по которой в данный момент топтались Гоша с Серегой и о чем-то оживленно разговаривали. Несколько язычков серого пламени, пройдя сквозь пол автомобиля, прикасались к моей руке. Это прикосновение ощущалось как приятное покалывание и одновременно с этим дающее понимание своей защищенности.

Я полностью доверяю Светлане и её силе, но Мария правильно сказала, что против древних амулетов нынешним ведьмам не выстоять. Растеряли они за прошедшие века свою силу, только-только начали опыта набираться. Мне просто нужно был подстраховаться, нет гарантии, знаете ли, что не объявится еще кто-нибудь с реликвией и не сделает нам бяку. Ну а теперь любой, кто приблизится к машинам на опасное расстояние, окажется обезоруженным, в смысле, все имеющиеся у нашего недоброжелателя накопители разрядятся.

 – «Ну ладно, – обратился я к духу, – полетели в крепость, там поболтаемся, только давай сначала сверху внутренний двор осмотрим!»

Панорама парковки устремилась в сторону и вниз. Мелкий поднялся еще выше, а потом рванулся в сторону крепости, я даже не успел рассмотреть стену, через которую мы перемахнули.

– «Хватит так носиться! – возмутился я. – Ничего разглядеть не успел, давай медленнее!»

Крепость представляла собой неправильный пятиугольник, к четырем стенам которого были пристроены четыре трехэтажных здания, а может, это здания играли роль стен, сейчас уже и не разберешь задумку архитектора. Пятая сторона была просто стеной, толщиной метра три, в этой стене и находились единственные ворота, через которые можно было заехать во внутренний двор.

Ворота оказались старинными только наполовину, на них были заметны следы реставрации, и крепились они к наружной стороне стены, поэтому для того чтобы попасть внутрь, надо было проехать по трехметровому тоннелю, образованному толщиной стены. Створки открывались при помощи электродвигателей, которые были установлены в нишах с обеих сторон ворот. В одной из воротин имелась калитка, запирающаяся на электрический замок. Ну и в довершение всего с внутренней стороны двора возле ворот находилась пристройка с большим смотровым окном, выходящим во внутренний двор. В настоящее время в пристройке находились два охранника. Еще двоих я обнаружил в этой же пристройке, в небольшой комнате с диваном и телевизором.

Три здания занимал музей, вдоль и поперёк обшаренный нашими оборотнями, поэтому, закончив осматривать ворота, я направил Мелкого в четвертое здание, в которое они не смогли попасть. Начать решил сверху, поэтому Мелкий медленно летел по коридору третьего этажа, заглядывая во все попадавшиеся по пути комнаты. Вроде бы ничего особенного, если бы не размеры помещений, занимающих весь третий этаж. Они были огромными. Первым нам попался, по всей вероятности, кабинет, он находился в холле, из которого вниз вела лестница, застеленная темно-бордовой дорожкой. Рядом с лестницей находился лифт, двери которого были изготовлены из красного дерева или из чего-то очень на него похожего. Метрах в пяти от лифта находился кабинет. Когда дух проник за дверь, я увидел, что это всего лишь приемная, в которой с удобствами расположилась красивая блондинка. В выборе секретарши Магистр придерживался устоявшихся традиций.

Я знал, что самого Магистра в замке не было, в это время он маячил где-то в центре города, в районе мэрии. Но ради интереса решил взглянуть и на кабинет, который «охраняла» белобрысая деваха. Помахав своей лапкой возле лица девушки, дух залетел в кабинет.

 В отличие от суперсовременной приемной, рабочее место Магистра было выдержано в старинном стиле. Вся мебель тяжеловесная, изготовлена из полированного дерева. Интерьер кабинета выдержан в зеленом цвете, начиная от напольного покрытия и заканчивая тяжелыми бархатными шторами на окнах. И все бы ничего, но размер кабинета заставлял задуматься о душевном здоровье его владельца. Мелкий по моей просьбе полетал по кабинету, однако ничего интересного я не обнаружил кроме того, что вся эта обстановка под старину стоила дурных денег!

Следующее помещение оказалось столовой. Посредине застеленной гигантским ковром огромной комнаты стоял длинный стол, выполненный из темного мрамора, с одной стороны которого, с торца, стоял большой стул с мягким бархатным сиденьем и высокой вычурной спинкой. Возле стен с обеих сторон стола стояли по три стула, тоже, наверное, очень дорогих, если судить по искусной резьбе, покрывающей их спинку и ножки. Значит, иногда наш клиент трапезничает не в одиночку.

В соседнем помещении, связанном со столовой большим окном, находилась кухня, напичканная современными кухонными плитами и другими приспособлениями. Попасть в кухню можно было только при помощи грузового лифта. За столовой находилась спальня таких же впечатляющих размеров, что и кабинет. Посредине комнаты стояла огромная кровать, возле каждого угла которой были установлены резные столбы, на которых крепились тяжелые бархатные занавеси, видимо, призванные создавать уют. На мой взгляд, создать уют в таком огромном помещении было просто невозможно. Спальня была, как у Барби, в мягких, бежево-розовых тонах, что, по моему мнению, совершенно не подходило мужику. Ну а с другой стороны, я нахожусь в Европе, где разум людей уже давно перестал нормально функционировать!

В этой опочивальне была еще одна дверь, которая вела в такую же огромную ванную комнату, совмещенную с туалетом. Магистрское отхожее место было шикарным! Всё выполнено из мрамора, даже шкафы и полочки со всевозможными пузырьками и баночками. Прямо над мраморной же ванной на потолке было закреплено огромное зеркало, которое позволяло рассмотреть себя во всей красе, и, по-моему, оно имело увеличивающий эффект, что наводило на некоторые размышления отнюдь не в пользу Магистра!

Унитаз пристроился в другом конце ванной комнаты, он смотрелся таким маленьким и беззащитным, что его поневоле начинаешь жалеть. Ну а как же, один в громадном зале, в жизни ничего, кроме заднего места Магистра не видел! Мне кажется, что если в сумерках зайти в это огромное помещение, можно тупо обделаться со страху!

– Ладно, братан! – просигналил я Мелкому. – Давай на второй этаж, там посмотрим.

«Братан» провалился сквозь пол прямо из ванной комнаты, и я оказался на втором этаже, в конце коридора. Здесь было не в пример скромнее. Из десятка помещений рабочих было только четыре, в них находились по два, три человека, которые довольствовались обычной офисной мебелью без всяких изысков. Чем они занимались, я не понял, этой цели передо мной и не стояло, но было похоже на какую-то бухгалтерию.

– Здесь неинтересно! Давай на первый этаж, – опять раскомандовался я, и дух вновь провалился сквозь пол.

– Ну вот, тут гораздо веселее, давай потихоньку вперед, – попросил я Мелкого, и мимо меня заскользили комнаты, обставленные по казарменному типу: кровать, тумбочка возле кровати, стол и простой шкаф. В каждой комнате находились по четыре кровати, некоторые были свободны, на других лежали и сидели крепкие молодые люди, очень похожие на военных. Однако присмотревшись внимательнее, я понял, что к армии они отношения не имеют. Форма, которую я разглядел на них, была просто черной, без каких-либо знаков различия, что в принципе невозможно ни в одной армии мира.

Я насчитал пять жилых комнат, столовую и очень неплохо упакованный тренажерами спортзал. Но самое интересное было в конце коридора. Лестница, которая уходила на этаж под землю, завела моего духа в самую настоящую тюрьму. Застенки были классическими: коридор, по разным сторонам которого находились шесть небольших камер. Стоит ли говорить, что в трех из них я обнаружил тех, кого мы так упорно разыскивали, на полную катушку используя мой буйный нрав и проблески фантазии.

Ну вот и все, здесь пока больше делать нечего, и я скомандовал Мелкому:

– Всё! Давай домой! – и открыл глаза.

На следующий день вся наша компания уютно расположилась на известном мне с Алёной частном пляже и готовилась посвятить Светлану в свои планы по освобождению узников. Планы, навеянные нашим мятущимся и необузданным разумом.

Но прежде чем приступить к прослушиванию, ведьма нас «обрадовала»:

– Хочу сразу предупредить! – сказала она, глядя на оборотней, – через стену забираться нельзя! – она перевела взгляд на Семёныча. – И ворота выбивать тоже нельзя! Как показала проверка, везде установлена современная охранная сигнализация, на которую наши способности повлиять не в состоянии. Если вломимся при помощи грубой силы, поднимем на уши всех. Серега с Гошей переглянулись и, захихикав, посмотрели на обиженно засопевшего берендея.

– И кроме того, – продолжила ведьма, – всё это здание напичкано мощными защитными амулетами.

Я довольно хмыкнул. Ну что же ребятки, пора, наконец, и профессионалу свое слово сказать, не всё же вам любителям воздух сотрясать своей грубой силой! Но не успел я и рта открыть, как Светлана обратилась уже ко мне:

– Разряжать их нельзя! Есть вероятность того, что в случае внезапной разрядки может быть подан сигнал Магистру, … а поднять всё свое войско в «ружье» он может одним нажатием кнопки.

Светлана вздохнула:

– И никто нам не даст гарантии, что у этого богатого чёрта нет еще одного отряда бойцов поблизости, а мы не можем себе позволить так нашуметь.

 Ведьма еще раз обвела нас всех взглядом и проворковала:

– Ну что? Теперь есть у кого-нибудь, какие-нибудь мысли?! – честно говоря, у меня была только одна мысль: «Как хорошо, что я хоть немного научился молчать! А то бы сейчас облажался со своим «профессионализмом»»!

– И еще прошу учесть то, что у каждого охранника есть свой персональный защитный амулет, это, конечно, обычные амулеты, но заставить выполнять свою волю я их уже не могу! – добила нас Светлана.

– Значит, нам надо избавиться от амулетов охранников, – явно смущаясь, проговорила Алёна и покраснела.

– Точно, дать им по башке, снять амулеты, а потом ты можешь делать с ними всё, что хочешь! – обрадовался Семёныч, радостно потирая свои мощные руки.

– Фи! Как грубо! Что это с вами такое случилось Семен Семенович?! Когда это вы стали таким несносным чудовищем?! – демонстративно жеманясь, проблеяла Светлана. – Никто никого бить не будет, напротив, к этим молодым людям обратятся две красивые девушки с явно выраженным и несущим надежду мужчинам поведением!

– А когда они к вам выйдут, вы отберете у них амулеты? – не унимался Семёныч.

– Нет! Мы ни у кого ничего отбирать не будем, во-первых, за ними могут наблюдать, во-вторых, при физическом воздействии может произойти всё, что угодно. Поэтому нет. Рисковать мы не можем.

– Тогда как?! – удивился уже Гоша.

– Примерно так, – довольно улыбаясь, промурлыкала Светлана, – мы с Алёной подходим к ним и начинаем млеть от мужественного вида наших, как они думают, будущих сексуальных партнеров, энергично восхищаясь их «большими пистолетами». Через некоторое время мимо нас не торопясь проходит некий молодой человек, после визита которого я уже действительно смогу делать с ними всё, что захочу.

Я хоть и старался держаться от Алёны подальше и свёл общение с ней к минимуму, но слова ведьмы меня задели, и я едва сдержал раздражение, когда она подошла ко мне, взяла под руку и спросила:

– Ты как, справишься с этим?

– Справлюсь, – буркнул я и, повинуясь нажиму руки Светланы, пошел вместе с ней в воду, оставив опять покрасневшую девушку за своей спиной. И еще я заметил, как ведьма внимательно на меня посмотрела. Она поняла моё отношение к Алёне.

Я сидел на балконе и смотрел на ночной город. В этой части городка уличные фонари были не очень мощные и освещали только небольшие пространства возле себя. Они выхватывали из темноты куски домов, части лавочек, пятна брусчатки и много других, непонятных, если смотреть издалека, оборванных темнотой картинок. Эти светлые пятна мозаики никак не хотели складываться в одну понятную картинку, делая ночь более таинственной и загадочной. Мне это нравилось.

Хлопнула входная дверь, вернулась Алёна, она со Светланой ходила смотреть на ночное море, а я не пошел, несмотря на то что мне очень хотелось. Я прекрасно понимал, что со мной происходит. Чувствовал, что должен быть с ней, и в то же время, боялся её близости. Боялся, когда она оказывалась рядом со мной. Боялся, что не выдержу и скажу ей, как она мне нужна! И ещё больше боялся, что она ответит мне взаимностью!

Но Алёна умная, она чувствовала, что я начал сторониться её, и поэтому сама старалась не сокращать между нами дистанцию, и я ей был благодарен за это, мне так было легче. Я оказался самым обычным трусом!

Наша предстоящая авантюра подготовки практически не требовала, кроме того, что наша слабая половина должна была одеться соответствующим образом. И когда на следующий день Светлана и Алёна вышли из отеля, я, увидев их, до крови прикусил себе язык, а потом минут пять потихоньку сплевывал кровь, энергично матеря собственную бестолковую персону. Женщины были одеты в совершенно одинаковые короткие белые платья, словно специально созданные для того, чтобы мало чего скрывать, и лёгкие туфли на высоком каблуке, удерживающиеся на ноге с помощью длинных ремешков.

Не знаю, как поведут себя охранники, но я бы к таким вышел! Вышел и посеменил за ними, раскатав губу и пуская слюни! Они обе были очень красивы! Но волчица, на мой предвзятый взгляд, была красивее!

Начинало уже смеркаться, когда я остановил прокатный «Рено» недалеко от крепости и начал ждать. Темнота навалилась быстро и качественно, не оставив ни одного светлого уголка. Я с трудом вылез из машины, чертыхнувшись, когда во время этой нехитрой процедуры зацепился коленями за руль.

 – Маленькая! … Зараза!

Потом запрокинул голову и начал рассматривать уже подсвеченную сильными лампами стену крепости. Через некоторое время, когда мне уже конкретно надоело делать заинтересованный вид, разглядывая надоевшую хуже горькой редьки облезлую стену, мимо меня наконец-то проехал шикарный красный кабриолет с откинутым верхом. Меня обдало громкой музыкой и улыбками красивых девушек, одетых в белые платья.

«Ну вот! Началось! – пришла раздражающая разум мысль. – Минут через пятнадцать станет совсем темно, и я пойду, … и увижу, как Алёна мило улыбается какому-то парню. Как хвалит его «большой пистолет», как нагибается над открытым капотом автомобиля!.. И её коротенькое платьице ничего не будет скрывать!.. Твою ж мать!.. Только бы в рожу ему не залезть!.. Или все же залезть?.. Отвести душу!»

Меня вдруг совершенно перестало интересовать то, что совсем недавно недалеко отсюда Семёныч завел этот прокатный кабриолет и скинул с аккумулятора одну клемму. Светлана, которая управляла машиной, должна будет остановиться недалеко от ворот, после чего девушки начнут фотографироваться напротив них. А когда придет время и они закончат развлекаться с фотоаппаратом, завести машину уже не смогут и воспользуются помощью охраны. Кнопка вызова которой была хорошо видна на стене рядом с воротами. Я разозлился!

Чирикнул СМСкой сотовый, и я машинально открыл сообщение. От Алёны: «Не надо! Иначе вы можете всё испортить!» Я обессиленно опустил руки. Ну что же, ты права моя хорошая! Не надо! Мы на работе! Значит, мой выход не сейчас, а немного попозднее! Мордобой на данный момент откладывается!

Когда пришло время, я не стал мудрить, а пошел прямо к красной машине с поднятым капотом, из-под которого торчало заднее место одного из охранников. Второй, приоткрыв рот, смотрел на Алёну и меня совершенно не замечал! И я опять разозлился. Метров за двадцать до этой теплой компании мне навстречу метнулись едва заметные серые струйки, я усмехнулся:

– Правильно, идите к папочке! – и махнул рукой Светлане, – Начинай!

 Когда я подошел, парни уже спокойно стояли рядом с машиной и продолжали меня игнорировать.

 «Раздолбаи! – констатировал я, разглядывая охранников. – Отошли от охраняемого объекта, калитка нараспашку, заходите, люди добрые, берите, что хотите!»

– Куда выходят камеры видеонаблюдения, установленные на этих воротах? – спросила одного из них ведьма.

– В наше помещение, – совершенно не выражая никаких эмоций, ответил охранник.

– Где оно находится?

– Возле ворот.

– Сколько вас там?

– Двое.

– Когда вас должны сменить?

– В двенадцать часов ночи.

– Ждите возле ворот, – распорядилась Светлана, и оба охранника послушно потопали к месту назначения.

Я вытащил сотовый и позвонил Семёнычу. Через минуту к нам подъехал микроавтобус и сдал задом к воротам, рядом с ним Алёна припарковала и кабриолет, у которого уже была поднята крыша. Из микрика выбрались оборотни и с интересом стали рассматривать охранников, время от времени размахивая у них перед носом руками. Но выбравшийся следом за ними Семёныч прервал это их незамысловатое развлечение и первым осторожно вошел в калитку.

Вся наша компания во главе с Семёнычем беспрепятственно и даже как-то буднично протопала по тоннелю, образованному толщиной стены и, никого не встретив, спокойно заняла комнату для охраны, находящуюся прямо возле ворот. Два любителя нарушать служебную дисциплину находились тут же, спокойно сидели на своих местах и, выполняя волю ведьмы, внимательно следили за внутренним двором крепости.

– Что теперь? – спросил Гоша. – Лезем в казарму, и гасим всех!

– Нет, – задумчиво ответила Светлана, – никуда мы не лезем и никого не гасим! По крайней мере, пока…

– С какого расстояния ты можешь разрядить защиту? – посмотрела на меня ведьма.

– Не знаю, но на всякий случай, наверное, надо будет подойти к зданию поближе, все амулеты находятся в нем, на разных этажах.

Светлана задумалась.

– Ну что, – поторопил я её, – я начинаю?!

– Нет! – вдруг решительно заявила ведьма.

– Почему?!

– Начинаю первой я!

– Почему?!

– Я уже говорила, что когда ты начнешь разряжать амулеты, есть вероятность того, что их владельцу может быть подан сигнал тревоги…

– Уверена?

– Нет, не уверена! Даже, скорее всего, нет! У меня сомнения насчет того, что Магистр смог до такой степени научиться управлять древними артефактами! Но все равно, эту возможность мы должны исключить!

– Что придумала?

– Сон… Они все лягут спать.

– А разве нельзя их всех отправить спать, после того как я разрядил бы амулеты?!

– Можно, конечно, но быстро справиться я смогу только с несколькими людьми, а на то количество, которое здесь находится сейчас, потребуется время. К моему огромному огорчению, я не всесильна!

– Ну, мы бы подождали.

– Да мы-то подождем! – уже раздраженно ответила Светлана! – Но пока я трачу время, пытаясь усыпить хотя бы десяток охранников, оставшиеся полтора десятка будут стремиться набить нам физиономии!

– Откуда они узнают, что мы здесь и что нам надо бить лица?

– … Амулет может подать сигнал владельцу о разрядке, а это может означать только одно! Нападение! И как я уже говорила раньше, он может нажать на свою «тревожную» кнопочку. Мы, конечно, справимся, но нашумим! И не дай бог, если еще и выстрелы будут!

– К ням идуть, – пропищал появившийся из стены Мелкий, которого я оставил охранять нас снаружи.

По вполне понятным причинам свет в этом помещении включен не был, поэтому мы, не особо-то и прячась, встали с двух сторон от входной двери, лишь бы по центру не маячить. Причем, когда я отходил к стене, я в темноте прижался спиной к Алёне и едва не задохнулся от нахлынувшего на меня тепла, так и стоял, боясь пошевелиться и прервать это приятное ощущение. На одном из мониторов, установленных на столе перед охранниками, появилась усатая физиономия ненужного гостя и раздался стук в дверь.

– Открой, – прошептала Светлана, наклонившись к одному из охранников, и бесшумно отошла от стола. Щелкнул дверной замок, и усатый зашел в комнату. Зашел и медленно осел на пол, поддерживаемый за шкирку Гошей.

– Ты его не покалечил? – встревоженно спросил Семёныч у Сергея.

– Не-е-е! – довольно прыснул тот. – Я аккуратненько, даже череп не проломил!

– В следующий раз предупреждай, что делать будешь, а то я еле успел его поймать, – возмущённо прошипел Гоша, укладывая на пол ушибленного гостя.

– О Господи! – тяжело вздохнула Светлана. – Вот теперь сами и упаковывайте его, чтобы ни пошевелиться, ни вякнуть не смог! ... А я начинаю!

Я с интересом наблюдал, как ведьма взяла стул, поставила его напротив двери, уселась и обратилась к Алёне:

– Как только попрошу, откроешь двери, лишняя преграда мне ни к чему, там их и так много будет.

– Подожди, – вдруг пришла мне в голову мысль, – твой сон – это ведь тоже проявление силы, он не будет принят защитой как нападение?

– Нет! … не думаю… не должен! Сон сам по себе не несет угрозы! Всё, не мешай! – и она закрыла глаза.

Я почувствовал, как вокруг ведьмы начал уплотняться воздух, я не мог видеть её силу, в отличие от земной, но ощущал её именно так. Воздух становился все плотнее и плотнее и занимал уже почти всю комнату, когда, наконец, Светлана произнесла:

– Открывай!

Алёна рывком, нараспашку открыла дверь и отошла в сторону.

Если бы плотная атмосфера, созданная ведьмой, не устремилась в открывшуюся дверь, я бы, наверное, не удержался и попробовал оторвать от этой уплотнившейся силы кусочек, и не просто оторвать, но и удержать её, не дать начать ей действовать! Мне показалось, что я бы смог это сделать.

– Все! – устало прошептала Светлана. – Ждем!

Я не смог определить, сколько времени прошло, мне показалось, что, наверное, с полчаса, и я не сразу поверил, когда из-за моей спины раздался голос Алены:

– Десять минут прошло, ждем еще?

– Нет, этого должно быть достаточно! Начинаем!

Первым я запустил в здание Мелкого, внимательно осмотрел вход в здание. Стойку возле входной двери, за которой располагались охранники. Помещение с отдыхающей сменой охраны. Общежитие или, вернее будет, казарму, с бойцами. И даже камеры. Все спали. На верхние этажи мы время терять не стали, возле лестницы и лифтов оставили Семёныча с оборотнями, а я с ведьмой и Алёной направился вниз, в застенки.

Освободить узников большого труда не составило, перед дверью, ведущей к камерам, стоял стол со спящим возле него охранником, в кармане которого я обнаружил связку ключей, аккуратно пронумерованных бирками от одного до шести. Пока Светлана будила и приводила в порядок узников, я обнаружил и забрал себе два амулета, размещенных в начале и в конце коридора, они хранились в шкатулках, стоящих в нишах, выдолбленных в стенах.

Обратно вышли так же спокойно, как и зашли, даже как-то скучно стало, особенно страдали по этому поводу Гоша с Серегой, махача не случилось. Никакой жизни! В микрик загрузились все, кроме меня и Светланы.

– Езжайте, – махнул я им рукой. И когда машина скрылась за поворотом, сказал:

– Я не хочу оставлять амулеты этому козлу, два я забрал, – и я протянул Светлане артефакты, – а те, что остались, я уничтожу!

– В смысле, разрядишь!

– В смысле, уничтожу! Их потом невозможно будет зарядить!

– Не жалко?!

– Жалко, очень жалко! Но их развелось слишком много! Куда палкой ни бросишь, обязательно попадешь в какого-нибудь урода, увешанного древними камнями!

– Магистр может узнать…

– Он и так узнает, часом раньше, часом позже, большой роли уже не играет.

– Пожалуй, ты прав, нам все равно с ним встречаться надо. Нельзя такого оставлять, он продолжит гадить, и не факт, что следующий раз обойдется без трупов!

Мы вернулись обратно, и я, подойдя к зданию, положил руки на стену и прислушался. Амулеты звенели. Я их слышал, чувствовал. Они были на всех этажах! Они были живыми, они хотели жить, они были созданы людьми, они веками верой и правдой служили им. И вот теперь пришла пора умирать!

– Поверьте, я не хочу этого, – прошептал я, обращаясь к стене, – очень не хочу! А то, что Светлана странно смотрит на меня, услышав, как я разговариваю со стеной, так мне и к этому не привыкать, я вообще со странностями товарищ!.. И, что характерно, такой забавный – обхохочешься!

Я отошел от стены на несколько шагов и опустил глаза в землю. Сила пришла, она всегда ко мне приходит и всегда знает, сколько её должно быть. Сейчас её было много, серые вихри рванулись к зданию.

 Слегка вздрогнуло окружающее пространство, и метнулся ко мне испуганный взгляд ведьмы, когда из десятка мощных амулетов выхлестнулась помещённая в них древняя сила. Но, встретившись с еще более древней земной силой, покорно канула в серую мглу этой своей родственной энергии. Амулетов я больше не чувствовал, они были мертвы.



Глава 10 Охота на Магистра



Через двенадцать часов я сидел в прокатном корейском универсале и радовался, что на этот раз сам выбирал машину, в которой мог поместиться. Так что я теперь развалился на переднем сиденье в относительном комфорте и смотрел, как микрик, в котором разместились Семёныч, Светлана и три наших вновь обретенных сотрудника, будет пересекать границу. Бывших узников должны встретить служащие нашего филиала, расположенного в трех часах езды от этого самого места. А дальше уже они переправят их в столицу. Они дома, они всё сделают. Семёныч и Светлана вернутся назад.

Микроавтобус остановился у поста, к нему подошел местный погранец, с задумчивым видом постоял возле открывшейся ему навстречу двери, потом махнул кому-то рукой, шлагбаум поднялся, и автомобиль покатил уже на нашу сторону, где процедура повторилась. Обратно микроавтобус вернулся минут через сорок. Светлана – сильная ведьма, и пограничники для неё не могут являться препятствием! Я, разумеется, спросил у Светланы, почему она сама решила перевести эту троицу через границу, а не предоставила это нехитрое дело освобожденной нами ведьме, которая и сама могла бы обеспечить переход через границу. И получил ясный, понятный и ничего не объясняющий ответ:

 – У женщины был сильнейший стресс, и поэтому она может не сдержать свои эмоции и «отыграется» на встретившихся ей местных мужчинах, представители которых так по-хамски с ней поступили и которыми являются пограничники! А своих мужчин мы любим, можешь даже не переживать за встречающих! Всё, скоро наши похищенные уже будут отдыхать под надежной защитой.

Погода испортилась, откуда-то появился ветер, наползли тучи, и уже второй день моросил дождь. Наша банда отдыхала, не забывая своевременно получать информацию от наших источников, а именно, от Николаича. Вот и сейчас ведьма нас посвящала в то, что удалось ему накопать.

– После нашего сообщения о том, что в этой благословенной местности артефактов вдруг стало как грязи, которые чуть ли не под ногами валяются, Николаич навел справки и выяснил: пару лет назад в Австрии, в одном из невзрачных, полуразвалившихся замков был обнаружен клад, – Светлана замолчала и задумчиво уставилась в окно.

– И что за клад? – нетерпеливо влез Гоша.

– Очень даже приличный клад. Золотые изделия, старинные медальоны, ну и всякая мелочь, куда ж без неё!

Светлана вздохнула и, усмехнувшись, спросила:

– А теперь угадайте с трех раз, у кого оказались эти самые медальоны? Правильно, – сама же и ответила Светлана, – у Магистра!.. Молодцы! Угадали! Полгода назад небольшой местный музей, в котором хранились находки, был ограблен, однако пропали только найденные недавно медальоны.

– Теперь понятно, откуда у него столько ценных вещичек, – пробормотал Семёныч, – ну а нам-то что делать?

– Ничего не делать! – ответил я вместо ведьмы и увидел, как на меня удивленно уставились все без исключения. Даже Алёна, которая, зная, что я её избегаю, старалась даже не смотреть в мою сторону, уставилась на меня своими синими глазами.

– Ничего не делать, – повторил я, – ждать. Этот козел найдет нас сам, он сейчас в бешенстве!.. Столько потерять!.. Поэтому с его деньгами и связями, найти нас - дело времени. Причем недолгого времени.

– Да, пожалуй, – согласилась со мной Светлана.

– И скорее всего, – продолжил я, – в джентльменов с нами играть не будут!

Я накаркал! Нас нашли через два дня! И мы это почувствовали на своей шкуре, вернее, на шкуре Гоши, которого подстрелил снайпер, когда он вышел подышать на балкон. Нам повезло, что они не знают про оборотней, иначе Гоша после серебра так легко бы не отделался! А может быть, и вообще не смог бы отделаться! Ну что же, такую убойную войну Магистр объявил нам сам!

Место дислокации мы менять пока не стали, они знают наше местоположение, и поэтому сами будут к нам подтягиваться. Ну а нам останется только их встретить, соблюдая всевозможные меры предосторожности! По идее, если здраво рассуждать, мы должны были свалить из засвеченного места. Но один из нас был ранен, и ему, как бы, нужен был покой, и наши «друзья» об этом знали. Поэтому мы остались на месте, не опасаясь вызвать этим подозрений.

Из всех нас я оказался самый неосторожный, и поэтому иногда появлялся перед окном. На балкон же перестал выходить вообще, иначе такая моя тупость поневоле могла бы вызвать подозрения. Снайпера я почувствовал сразу, мое «боюсь», меня никогда не подводило и работало как часы, определяя время, когда я должен уйти с линии огня. Однако эта же моя благоприобретенная способность мне же и мешала, я не успевал определить место, в котором находится снайпер. Но в конце концов этот охотник по какой-то причине, видимо, решил рассмотреть меня получше, и я успел засечь дом, в котором тот находился до того, как он выстрелит.

Для более точного местоположения стрелка отправился Мелкий, и через десять минут шастанья по квартирам мы с ним уже знали, где тот находится. Этой же ночью я при помощи всё того же Мелкого видел, как Светлана подошла к указанной двери, положила на неё руку, и минут через пять дверь открылась. Светлана, Гоша и Сергей зашли в квартиру. Теперь мы отсюда сваливаем, здесь больше делать нечего.

Новое место обитания у нас уже было приготовлено. Наши четыре палатки притулились на краю палатачно-трейлерного поселения, которое образовалось благодаря какому-то фестивалю, на который съехались озабоченные роком, наркотиками и сексом граждане толерантной Европы.

Мы уже собирались выходить, когда в номере раздался телефонный звонок. Семёныч, будучи хозяином апартаментов, снял трубку, некоторое время слушал, а потом коротко сказал:

– Если вы один, поднимитесь к нам в номер.

Потом посмотрел на нас с Алёной, и задумчиво проговорил:

– Это со стойки регистрации звонил помощник местной ведьмы, к которой вы ходили в гости. У них что-то случилось. Просится поговорить.

И почти сразу же раздался стук в дверь.

– Войдите, – разрешил Семёныч, и мы с ним сместились в разные стороны от двери.

Дверь открылась, и вошел охранник Марии, он растерянно посмотрел по сторонам и вздрогнул, когда Семёныч за его спиной закрыл дверь.

– Проходите Иоганн, – пригласила, выходя из другой комнаты, Алёна, – расскажите, что у вас случилось?

– А я могу увидеть Светлану Валентиновну?

– К сожалению, нет! Она уже съехала и сюда больше не вернётся. Но можете мне поверить, я передам ей наш разговор слово в слово.

– Да, конечно, я верю! – разумно согласился гость на языке наших родных осин.

Угрозы он не нес, даже наоборот, я чувствовал, что он боится.

– Присядьте, – указала рукой на кресло Алёна, дождалась, когда парень сядет, а потом предложила:

– Рассказывайте.

– Примерно час назад мне позвонила моя тетя и попросила меня немедленно приехать к ней в офис, она еле говорила!.. Когда я приехал, она была без сознания, но было видно, что её избивали!.. Она ненадолго пришла в себя и рассказала, что к ней приходили люди какого-то «Магистра». Они что-то хотели узнать про вас. Она сначала не говорила, но её начали бить, и тогда она не выдержала!.. Они могут скоро прийти и к вам!.. Она отказалась от больницы, сказала, что от этого врачи не помогут!

– Да, Светлана оставила ей наш адрес на всякий случай, мало ли!.. – подтвердил я слова Иоганна, – кстати, она не просила, Светлана сама ей адрес оставила. С этой стороны всё чисто.

– Хорошо, поезжайте сейчас назад в офис, – распорядился я, – А Светлана Валентиновна приедет к вам максимально быстро!

Я помолчал немного, а потом негромко добавил:

 – Но вы должны понимать, если это «подстава», … Вы умрёте! – парень согласно кивнул и вышел из номера. Левая рука у него была до сих пор перевязана.

Я позвонил Светлане, передал рассказ гостя и, услышав лаконичное «сейчас буду» , забрался в «корейца» и повез Семёныча с Алёной спасать Марию.

Разумеется, спасали ведьму не мы. Приехавшая через пятнадцать минут Светлана выгнала нашу компанию из комнаты, где лежала Мария, прервав наши бестолковые переминания с ноги на ногу. После чего мы во главе с Иоганном направились в другой кабинет, где и дождались, пока к нам не пришла Светлана.

– Ну что? – спросила Алёна, посмотрев на ведьму.

– Ничего!.. В смысле ничего хорошего! – прошипела та. – Я её, конечно, поддержала, но большего я сделать не могу. Даже два твои амулета не помогают!

– Почему? – тупо удивился я.

– Потому что, её били «Адовым жезлом»!

– Это еще что такое?

– По преданиям, этот жезл или, по-простому, палка, изготовлен в преисподней, из сандалового дерева. Длиной он примерно пятьдесят сантиметров, на нём нанизаны тринадцать металлических колец, знаки на которые якобы нанес сам сатана!

Светлана поморщилась и с нескрываемой злостью продолжила:

– Дрянь редкостная! Повреждения, нанесённые эти жезлом, не заживают! То есть, вообще не заживают! Никогда!.. Если, например, им сломали руку, то перелом не срастётся. При обычных условиях острая боль будет длиться час- полтора. Затем боль затихает и на следующий день, как правило, сильно человека уже не беспокоит. В нашем же случае первоначальная острая боль будет длиться, пока человек жив! И ни одно обезболивающее или наркотическое средство не поможет!

– А почему амулеты не помогают?

– Потому что жезл неизмеримо древнее и мощнее. Насколько я знаю, амулетам примерно полторы тысячи лет. Ну а жезл упоминается еще в допирамидные времена. Точнее не известно.

 – Значит, говоришь… нужна более древняя сила?

Светлана некоторое время задумчиво смотрела на меня, а потом медленно произнесла:

– Я понимаю… о чем ты…. Пошли!

Мария лежала на полу, она была в сознании и тяжело дышала.

– Что я должна делать?

– Встань так, чтобы тебе было удобно лечить её.

Светлана кивнула, опустилась возле Марии на колени и положила ей левую руку на грудь, а правую на лоб. Закрыла глаза.

– Готово… Начинай!

Я вытянул над полом руку и увидел, как к моей ладони метнулся серый вихрь, мне даже показалось, что он рад, что я наконец-то позвал его опять. Потом я просто положил свою руку на плечо Светлане и направил эту силу в неё. Серая дымка стекла по моей руке на плечи ведьмы, и я почувствовал, как она вздрогнула. Тело Марии выгнулось, приняв чужую силу. Через некоторое время в комнату заглянул Иоганн и, повинуясь моему жесту, опять исчез за дверью. На этот раз я точно знал, сколько прошло времени, потому что прямо передо мной на столе стояли электронные часы и мне уже надоело смотреть на непрерывно мигающие точки и редко меняющиеся минутные цифры. Шестнадцать минут!

Светлана тяжело поднялась с колен и застонала, выпрямляя спину. Потом подошла ко мне, уткнулась лицом в грудь и прошептала:

 – Это было странно и необычно, … её было столько! … Меня как будто начало распирать изнутри, … и если бы я не отдавала её Марии, меня бы, наверное, разорвало!

– Ты ведь справилась?!

– Конечно, с такой поддержкой я сломала проклятие жезла быстро! Много времени ушло на то, чтобы сразу срастить ей все переломы.

– А если смещение?!..

– Я что, похожа на дуру?! Я проверила!

– Как?

– Есть у нас свои методы, ты все равно не поймешь! Кстати, существует поверье о том, что в противовес жезлу там, – Светлана ткнула указательным пальцем вверх, – было изготовлено покрывало, укрывшись которым, можно излечиться от любых повреждений и заболеваний! Ладно, пошли, пускай она поспит!

Нашу компанию мы нашли уже в кухне, вернее, это было место, где можно было поесть, в наличии имелись холодильник, микроволновка и чайник. Семёныч зря времени не терял, он ел! Ел с большой буквы, ел бутерброд, который сам себе и приготовил. На непривычного к такому зрелищу Иоганна берендей не обращал внимания и с удовольствием чавкал гигантским бутером, изготовленным из разрезанного вдоль батона, половину которого он щедро намазал маслом, поверх которого уложил разрезанную вдоль палку колбасы! Я заржал. Несчастный парень, до этого с ужасом смотревший на Семёныча, подпрыгнул от неожиданности и со страхом уставился уже на меня. Его понять можно, скорее всего, он где-то слышал, что «смех без причины – признак…» сами знаете чего. И поэтому мало ли какие мысли появятся в моей дурной голове.

Я подошел к Семёнычу, уселся рядом и начал сооружать себе такой же бутерброд! Этого Иоганн уже вынести не мог и сбежал от нас. Я же не посчитал нужным объяснять ему, что свой гигантский бутер я разрежу на три части!

 Перекусив или, грубо говоря, сожрав месячный запас продуктов, мы покинули своих коллег, порекомендовав окончательно пришедшей в себя Марии как можно быстрее исчезнуть отсюда вместе со всеми своими сотрудниками.

Сами мы тоже задерживаться не стали и через двадцать минут были уже в арендованном гараже, где Семёныч и Гоша охраняли нашего снайпера, ради поимки которого я подставлялся под его же пулю!

Стрелок даже не был связан, он сидел на грязном бетонном полу возле задней стены гаража и с невыразимым ужасом вытаращенными глазами смотрел на своих похитителей.

– Не боитесь, что он заорет?! – спросил я, войдя в гараж и увидев, что у того не то что руки не связаны, но даже рот не заклеен.

– Нет! – усмехнулся Сергей. – Не боимся, он же не дурак!

– Ты ведь не дурак? – тут же ехидно осведомился он у пленника. Тот медленно помотал головой из стороны в сторону. Потом покивал, потом опять помотал.

– А что это с ним? Почему он молчит и почему такой зашуганный?! И, по-моему, у него штаны мокрые?

– А это именно он Гошу подстрелил, – и Сергей глянул на оборотня, – Ну! … он и обернулся, … перед ним, … клацнул зубами пару раз перед его рожей.

– А ты?!

– Ну-у-у… и я разок… показался!..

– Что он говорит?

– Ничего он не говорит! … Почему-то! … Сами удивляемся! – сокрушенно пожал плечами Сергей.

– Как его звать?

– А чёрт его знает, забыли спросить, – спохватился Гоша.

– Тебя как звать? – спросил Сергей, подходя к пленнику и присаживаясь перед ним на корточки. Тот, не отвечая, начал отползать от оборотня, не вставая с пола, сидя на заднем месте и оставляя за собой мокрую полосу. Увидев, что с ним не хотят разговаривать, Сергей обиделся и сказал:

 – Если ты не скажешь, как тебя зовут, я отгрызу тебе ногу!

Услышав это, мужик что-то просипел, а потом заплакал, продолжая ползти по бетонному полу, не осознавая того, что уже забился в угол и теперь елозил на одном месте. Я тяжело вздохнул, ясно, переборщили ребята с отмщением. Толку от этого «языка» теперь немного. Жалко, конечно, но в обиде за это я на них не был. Он стрелял в моего друга, ранил его, значит, должен быть наказан, пускай даже таким образом, и неизвестно еще, войдет он в норму или нет, а может, так и останется свихнувшимся от страха. Я посмотрел на Светлану.

– Ты сможешь помочь?

– Со временем, когда он успокоится, может и смогла бы, а сейчас нет! Ладно, давайте выбираться отсюда! Этот пускай тут сидит! – махнула на снайпера рукой Светлана, найдут, хорошо, не найдут, и чёрт с ним!

Мы уже два дня жили возле фестивальных недоумков, а иначе этих людей назвать язык не поворачивался. Складывалось впечатление, что они всё время пили, и алкогольное опьянение было их нормальным состоянием, вернее, даже не так, они родились пьяными и теперь просто поддерживают это состояние, чтобы, наверное, не умереть.

 Нам повезло обнаружить небольшой кусок берега, отгороженный от основной массы участников фестиваля густыми кустами, из-за которых нас не было видно. Мы, правда, тоже никого не видели, но благодаря возможностям Светланы, заранее предупреждались о приближении любого гостя больше кошки. Ну и кроме того, все пространство в радиусе ста метров было заполнено серой дымкой, которая стелилась над землей, так мне было спокойнее. К нам уже наверняка никто не сможет подобраться, отягощенный темными мыслями и рабочими амулетами.

Я сидел на большом валуне, лежащем возле кустов, недалеко от наших палаток и бездумно смотрел на вечернее море. Из морской бескрайности тянуло ветерком. Он был слабым, едва ощутимым, но он был постоянным, и эта его постоянная настойчивость гнала на берег мелкую волну, которая с негромким шипением растекалась по песчаному берегу. Однако в меру полюбоваться видом начавшегося заката мне не удалось. Раздался треск ломаемых веток, какая-то возня в кустах, и, наконец, из них вылезли на свет Божий невысокий толстенький мужичок и ребенок лет шести непонятного пола, одетый в шорты, очень похожие на юбку, или наоборот, в юбку, похожую на шорты. Замыкала троицу симпатичная молодая женщина, на которой были надеты только короткие шорты, и больше ничего.

Увидев меня, эта компания радостно загалдела, начала подпрыгивать и махать мне руками, и что-то на каком-то языке орать. О том, что они были пьяными, можно даже сказать, бухими, было видно невооружённым глазом. Взрослую парочку так и вообще явно раскачивало. Но мне показалось, что и ребенок тоже был несколько навеселе, так как он начал скакать вокруг моего камня и иногда даже порывался на него забраться. При этом бесполое дитё пыхтело, высовывало язык, иногда даже подвывало тоненьким голоском, но добраться до меня не могло! Возможно, это создание действительно было поддатым и поэтому не контролировало свои движения, в результате чего камень для него превратился в непреодолимую преграду.

Глядя на эту вакханалию, разыгравшуюся вокруг моего места пребывания, я с опаской поджал ноги. Вполне, кстати, нормальная реакция на неизвестность! Кто это такие, я не знал. Ребенок, как и взрослые, явно импортный, с непонятным поведением, может, даже пьяненький или просто бестолковый! Вдруг он меня укусит? Хорошо, если просто кусок отхватит, а если еще при этом и заразит? Буду потом так же с палкой скакать и на людей кидаться! Оно мне надо?! Поэтому я сидел и грустно смотрел, как ненормальный детёныш начал колотить палкой по моему постаменту, намереваясь, по всей вероятности, сбить меня с насиженного места!

 А кавалерии всё не было, спасать меня никто не собирался! Кавалерия в полном составе стояла возле палаток и с явным удовольствием смотрела, как меня атакует мелкое чудо!

Сжалилась надо мной Алёна, она скинула легкое платьице и как была в открытом купальнике, так и подошла к нам! Увидев Алёну, мужичок сразу же перестал скакать и замер, открыв рот.

– Давай, дуй отсюда со своей палкой! – осмелел я при Алёне. – Беги, там вон где-нибудь корешки своей палкой-копалкой добывай…они это…вкусные! Давай, беги! – и я помахал на него рукой, показывая, что он вообще-то уже должен свалить отсюда.

– Александр Андреевич! Как вы можете! Это же ребенок! – шёпотом возмутилась девушка и мило улыбнулась ему. Наверное, это все-таки мальчик, потому что он отреагировал точно так же, как и его папаша, открыл рот и уставился на Алёну. И только «топлесная» женщина осталась женщиной! Она быстро сообразила, что по сравнению с подошедшей к ним девушкой её собственная привлекательность рухнула ниже плинтуса и зарылась в песок, похоронив саму себя! Осознав свой безоговорочный проигрыш, она возмущённо залопотала, покраснела, схватила своего толстячка за руку и потащила его в сторону кустов, со злостью оглядываясь на Алёну, как будто не она только что скакала полуголой вокруг камня, а эта наглая девица!

Убежали все трое, причем ребенок самым последним, родители про него, наверное, забыли, так что мне пришлось опять, как на курицу, помахать на него руками. Разве что «кыш-кыш» не говорил, Алёны постеснялся, хотя очень хотелось!

«Ну вот, хоть какое-то развлечение» – думал я, шлепая следом за девушкой и стараясь не поднимать на неё глаза. Потому что я тоже был как бы мальчиком и не хотел, чтобы другие видели, какими глазами я на неё смотрю.

Где находится Магистр, я знал, вернее, я всегда знаю, где в данный момент находится Магистр. В настоящее время он находился в своей крепости. Последние дни он практически безвылазно там сидел, окружил себя полицией, смешав её со своей охраной, и сидел, не опасаясь нападения. Он даже передвигался на раскрашенном полицейском автомобиле. Понимал, что с государственными служащими, а тем более с полицейскими, его недоброжелатели, то есть мы, связываться не будут. Резонанс слишком большой пойдет, если, не дай бог, пострадают представители власти!

Откинувшись на спинку легкого плетеного кресла, стоявшего под навесом, натянутым между двумя палатками, я в который уже раз при помощи Мелкого разглядывал Магистра и не мог понять, зачем он вообще похитил трех человек, трех служащих конторы, дорогу которой лучше не переходить. Он не мог не знать наши возможности, это широко известно в узком кругу осведомленных людей. Но тем не менее он не только дорогу перешел, а еще и цинично поплевал в нашу сторону! Для чего? Непонятно!

Светлана созвонилась с нашей службой безопасности, где ей рассказали, что они подробно и вдумчиво расспросили наших «похищенных» и выяснили, что те ничего не знают! Вообще ничего, им за время содержания не задали ни одного вопроса. Кормили хорошо, относились хорошо, не грубили, даже в душ водили тогда, когда им хотелось! Складывалось впечатление, что их содержали в камерах только для того, чтобы кого-то там содержать. Чтобы помещения, так сказать, не пустовали. А это было в корне неправильно, не должно так быть, должна быть какая-то причина.

 Оставалась только одно: Магистр настолько уверовал в свои силы и в похищенные им древние амулеты, что решил позлить нас и этим пощекотать себе нервы! Ну а что, подергать тигра за усы или, вернее будет, медведя за ухо - вполне себе достойное занятие для скучающего, богатого и сильного знающего. Но нет, это не то, все не то! Этот чёрт умный, и просто так он ничего делать не будет, он наших людей похитил для чего-то, и пока мы этого не узнаем, мы будем топтаться на месте!

«Ладно, братан, возвращайся!» – мысленно обратился я к Мелкому и открыл глаза. Вовремя, однако, открыл – ко мне подходила Светлана, и лицо у неё было серьезным, а это мне в ней никогда не нравилось. Если такая физиономия, значит, есть новости – либо непонятные, либо неприятные. С таким лицом у неё по-другому и не бывает.

– Смею предположить, у тебя появилась информация? – спросил я, глядя, как она устраивается напротив меня точно в таком же кресле, в котором нежилась и моя персона.

– Появилась! А может, ты еще и угадаешь о ком или о чем?!

– Зачем гадать! Я и так знаю! Наши все здесь, живы и здоровы, к нам с далекой родины никто не собирался и не собирается! Так что с этой стороны все в порядке, единственные наши знакомые здесь – это адвокат и Мария со своим племянником, – я замолчал и уставился на ведьму в надежде на то, что она продолжит мою мысль. Но хитрая ведьма только хмыкнула, поелозила в кресле и сказала:

– Не дождешься!.. Продолжай!

Я вздохнул:

– Продолжаю, адвокат не в счет, он ничего не знает, нет, даже не так! То, что он знает, известно вообще всем, даже местной «мэрихе»!

– Кому?! – переспросила Светлана.

– Бабе, мэру этого богом забытого города! Которая и натравила на меня полицейских. Кстати, они нанесли мне оскорбление, попытавшись пробить из этой дряни мою шкуру.

– А, ну да, ну да, … есть такая, – пробормотала Светлана, совершенно не обратив внимания на мою оскорбленную в своих лучших чувствах персону! Я тоже благоразумно решил не заострять на этом внимания и продолжил:

– Остаётся только местная ведьма со своим племянником! Так что новости от них, ну или про них!

– Ты иногда бываешь на удивление прозорлив! – похвалила меня ведьма.

– Только с одним ты облажался!.. С племянником!

– В смысле!?

– Он ей такой же племянник, как я тебе тётя! Ну что поделаешь, взрослым женщинам иногда нравятся молодые мужчины!.. А в основном ты прав! – довольно проговорила Светлана, разглядывая мою удивленную физиономию.

– Новости от них. Звонила Мария и рассказала, что случайно встретилась на улице с одним из тех людей, который был вместе с Магистром, когда её били жезлом. Когда он её увидел, то был чрезвычайно удивлен, и, по её словам, «встал как вкопанный» и глазел на неё, пока они не свернули за угол! А это значит…

– А это значит, – перебил я, – что этот мужик в курсе, что из себя представляет этот жезл. Он знает, что наша ведьма в настоящее время должна лежать в реанимации, в искусственной коме, чтобы не умереть от болевого шока, а не бродить со своим любовником по городу!

– Молодец! А дальше?

– А дальше Магистру уже должны были доложить о чудесном исцелении живучей ведьмы, и с его стороны вскоре должны будут последовать какие-то шаги.

– Именно! И уже, знаешь ли, последовали! Мария обнаружила наблюдение за своим домом и, испугавшись, позвонила мне. Поэтому собираемся и едем. Нехорошие что-то у меня предчувствия.

Мы немного не успели! Пришлось остановиться за пару домов до жилища Марии, так как возле её дома стоял черный красавец «Лексус», который смотрелся на этой улочке как какая-то инопланетная машина, случайно приземлившаяся на этой булыжной мостовой!

– Что будем делать? Опять всех усыплять будешь? – посмотрел на Светлану Семёныч. Я не дал Светлане ответить.

– Нет! Никого на этот раз усыплять не будем! Они нас считают варварами и хамами, вот и поведем себя по-варварски и по-хамски! Заодно покажем магистру, что его перчатка нами поднята, и мы в ответ вернули не только эту самую перчатку, но и камни стали кидать. Подъезжаем, останавливаемся напротив дома, идём открыто, выбиваем дверь!..

– Справишься с дверью? – спросил я у Семёныча. Тот не ответил, только презрительно хмыкнул. Вот чёрт! Надо будет потом извиниться перед ним, а то я, по-моему, оскорбил его этим вопросом.

– А потом?

– …Вырубаете всех, кого найдете, их там не больше пяти, машина возле дома одна.

Стоит ли говорить о том, что все оборотни были довольны?!

Свой микроавтобус мы остановили сразу же за «Лексусосм», выбрались и, не торопясь, пошли к дому, дверь выбивать не пришлось, она была открыта!

– Там два оборотня и два человека! – предупредила Светлана, когда Семёныч взялся за ручку двери. Эти ребята были еще нахальнее нас, они даже не заперли за собой дверь. А может, просто чувствовали свою безнаказанность. Потом, кстати надо будет узнать, почему не заперли – так, ради интереса. Семёныч рывком открыл входную дверь и быстро пошел по коридору, я успел увидеть, как из комнаты, в которой он делал себе бутерброд, на него кинулся оборотень. Семёныч не останавливаясь, почти без размаха, кулаком въехал ему в голову, и тот влетел обратно в комнатку, там что-то загремело. Следом за упавшим оборотнем в комнату заскочил Гоша, опять раздался грохот, после чего послышались методичные, приглушенные стенами звуки ударов.

Я заглянул в комнату, но Гоша махнул мне рукой, чтобы не задерживался, помощь ему не требовалась. Впереди, в кабинете Марии, куда в первую очередь и заглянули Семёныч с Сергеем, разворачивалось веселье, стоял грохот, что-то падало, орал какой-то мужик, что-то трещало, звенело разбитое стекло. Оборотни хамили по полной программе, как и было заказано. Меня догнал Гоша, оттеснил в сторону и заскочил в кабинет ведьмы, я зашел следом.

 Зрелище было еще то! Когда-то чистенький и аккуратный кабинет Марии был разгромлен полностью. Её массивный стол – и тот был разломан, не было ни одного целого кресла, все вазы, когда-то украшавшие пол и даже те, что стояли на различных полках, были разбиты. Даже единственный стул, к которому была привязана ведьма, умудрились сломать! Мария, лежа на полу вместе со стулом, по-моему, с большим ужасом взирала на Семёныча, чем на своих обидчиков! Серега в центре всей этой композиции возился с оборотнем, можно даже сказать, что не возился, а уже душил лежащего на животе хорошо знакомого мне «амбала», усевшись ему на поясницу и захватив рукой горло.

Увидев меня, Сергей оскалился.

 – Этот с твоей меткой! Повторишь?

– А то! – усмехнулся я и вытащил из кармана свой своеобразный кастет. Увидев, что я надел на палец перстень, «амбал» захрипел и начал биться в руках Сергея, но тот долго буянить ему не дал, посильнее прогнул его в спине, и когда тот заорал от боли, сказал:

– Давай, только смотри, не промахнись! Я заржал:

 – Не знаю, не знаю, он сильно уж дергается! Как получится, знаешь ли! Отклонись-ка! – и когда Сергей наклонил свою голову в сторону, я ударил «амбала» рукой с перстнем в лоб. Раздался визг, но Сергей долго ему визжать не дал, отпустил его, и когда тот ткнулся мордой в пол, нанес ему сильный удар по затылку. Этому оборотню опять не повезло, если принимать во внимание силу Сергея, то у него после встречи физиономии с полом, наверняка сломаны нос и челюсть. Ну и на лбу еще одна отметка. Сам виноват, я его предупреждал, вот только своего обещания я не сдержал, живым он остался, не сдох! Ну вот, вроде стало тихо, относительно тихо, конечно. Из другого конца комнаты раздался смех, смеялся Гоша, я обернулся и увидел, как Семёныч уклоняясь, чтобы не попасть под удар, отскакивает от какого-то человека, размахивающего перед ним палкой.

– Ну вот, знакомься, жезл, собственной поганой персоной, – раздался за моей спиной голос вошедшей следом за мной Светланы.

– Семёныч, придави его столом, что ли! – посоветовал я, – А то так и будем тут… дурака валять! Услышав меня, мужик побежал к обломкам стола, намереваясь, видимо, перекрыть нам доступ к опасным для него предметам. Он сглупил, я просто увидел, как Гоша ухватил сломанное кресло и выжидает момент, когда будет удобнее его применить. Я ему такой момент и обеспечил. Гоша, разумеется, не промахнулся, кресло легко сшибло мужика с ног, и он затих, уткнувшись своей буйной головушкой в столешницу, к которой так спешил.

За нашими спинами раздалось женское всхлипывание, я обернулся и увидел, что Алёна уже развязала Марию, та встала и, бессильно опустив руки, плачет, разглядывая свой разгромленный кабинет.

– Ладно, надо уходить, – поторопила Светлана, – Семёныч, забери жезл, только голыми руками к нему не прикасайся, обмотай чем-нибудь потолще!.. Да! И еще, сними у этого браслет, – ткнула она пальцем в мужика, который носился с жезлом, – браслет завязан на этой палке, поэтому он свободно его и держал!

Вдруг ведьма подняла палец и поднесла его к губам, призывая нас к молчанию. Я вопросительно посмотрел на неё, и она кивнула головой в другой конец кабинета. Точно, я же совсем забыл про второго человека, его, наверное, сразу же вырубил кто-то из наших оборотней, и он отлетел к стене. Сейчас очнулся и лежал потихоньку в надежде на то, что на этот раз пронесет. Не пронесло, ведьма его почувствовала. Но ему все же повезло, так как мне пришла в голову идея, и теперь уже я приложил палец к губам, побуждая нашу компанию к дальнейшему молчанию.

– Скажите, Мария, – чуть повысив голос, обратился я к ведьме, – вас этой палкой сегодня били? – и глядя ей в глаза, чуть качнул головой из стороны в сторону.

– Нет, сегодня не били! – догадавшись, чего я от неё хочу, опять всхлипнув, ответила женщина.

– Отлично, обрадовался я, – значит, платок больше не потребуется!

– Светлана Валентиновна, – обратился я уже к нашей ведьме, – а что будет, если сломать эту палку?! Она свои свойства потеряет?! – и с этими словами уставился Светлане в глаза, на этот раз слегка кивнув головой, как бы выражая согласие с чем-то.

– Да, потеряет! – мгновенно сориентировавшись, практически не задумываясь, ответила Ведьма, – но разломать её нужно между колец, если общая связь между ними разрывается, всё, жезл уничтожен!

– Значит, если я возьму топор и тупо перерублю его пополам, ему хана?!

– Да! Однозначно! Сандал – древесина хоть и прочная, но перерубить можно!

– Отлично! А то что-то мне это дрянь не нравится, очень уж у неё мерзкие свойства.

– Стойте, чуть не забыла! – спохватилась Светлана, – снимите с них амулеты, а то вещи хорошие, нечего им у Магистра делать.

Ушли мы спокойно, никто нам не помешал. В машине Светлана протянула Марии три амулета и сказала:

– Возьми, это будет твоим трофеем, – а потом, видимо, решив объяснить, почему их только три, добавила:

 – А четвертого жезл защищал лучше, чем все амулеты, вместе взятые.

– А им-то от кого защищаться? Они тут хозяева, они же здесь «марку» держат! – удивился Семёныч.

– А вот от неё! – кивнула Светлана в сторону местной ведьмы. – Если бы у них не было этих амулетов и жезла, она размазала бы всю эту компанию по стенам.

– Александр Андреевич, – обратилась ко мне Алёна, не забыв по привычке покраснеть, – а что вы имели в виду, когда говорили про…

– Потом как-нибудь! Сейчас не время! – довольно невежливо перебил я девушку и, как бы оправдываясь, показал глазами на Марию, которая уже о чем-то разговаривала с нашей ведьмой. Алёна догадливо кивнула и стала смотреть в окно, предоставив мне возможность полюбоваться её порозовевшей от смущения щечкой.

До своего пьяно-фестивального поселения мы добрались без происшествий, спокойно, даже по пути захватили «племянника» Марии, за которого она очень переживала. Когда тот забрался в машину, она испытала нешуточное облегчение и едва не заплакала, когда он, усевшись рядом с ней, взял её за руку. Вечером, когда из-за кустов начал доноситься мощный и непрекращающийся бухой рев почитателей рока, мы собрали небольшое совещание, не опасаясь, что нас кто-то может подслушать. Мы сами себя-то с трудом слышали, не говоря уж о тех, кто попробует нас подслушать хотя бы с расстояния в несколько метров!

– Какие у вас планы? Куда вы собираетесь податься? – напрямую спросила у Марии Светлана.

– У меня сестра в Польше живет!.. Хотела к ней.

– Вы думаете, она сможет вас укрыть? Насколько я знаю, ваша сестра просто человек. Или вы рассчитываете на то, что Магистр не знает о вашей сестре?!

– Я бы очень хотела на это рассчитывать. Но понимаю, что если я ему понадоблюсь, он быстро установит всех моих родственников. С его-то связями…

– Тогда у вас остается только один путь – северный! Другими словами, я вам с вашим племянником предлагаю временно обосноваться у нас! Поверьте, мы сможем вас защитить и от армии, укомплектованной такими «Магистрами»! Поэтому до завтра подумайте, если согласитесь, я начну решать ваш вопрос!

– Благодарю! Я вам всем признательна за спасение своей жизни! Если бы не вы… я бы уже, наверное, умерла! Откладывать вопрос на завтра необязательно, я готова ухать, и чем дальше, тем лучше! – Мария посмотрела на своего «племянника», улыбнулась ему и поправилась:

– … Мы готовы уехать!

– Отлично! Я почему-то так и думала! – и, взяв сотовый, Светлана пошла в сторону моря, подальше от лагерного шума. Выждав минут пять, я взял пляжное полотенце и тоже побрел в сторону моря. Следом за мной направилась Алёна. А еще через несколько минут к нам присоединились и оборотни, и мы, развалясь на песочке, ждали, чем закончатся переговоры Светланы по телефону. Дождались, ведьма, закончив разговор, подошла к нам и уселась на мое полотенце, причем если бы я не успел откатиться в сторону, она села бы прямо на меня! Я чертыхнулся, встал и начал отряхиваться от песка, причем делал это неторопливо, тщательно, можно сказать, нудно, уделяя внимание каждой песчинке да еще и стараясь при этом как можно громче сопеть.

Напряжение нарастало! Первым не выдержал Семёныч:

– Саня! Ты задолбал!.. Давай колись, что придумал!

– Действительно, Александр Андреевич, а почему бы вам не изложить нам свои мысли, которые явно пришли в вашу светлую голову, когда мы освобождали нашу общую знакомую! – нежным голоском проворковала ведьма.

 – А то получается, что вы заставили приличных и уважаемых дам лгать и на ходу сочинять невесть что! Хотелось бы знать, ради чего мы с Марией приняли на душу этот тяжкий грех!

И она, скромно потупив глазки, жалостливо вздохнула.

– Да-да, конечно, конечно, – пробормотал я, – прямо сейчас и начну! Меня, знаете ли, уговорить не трудно, только попроси, и я всегда готов пойти навстречу пожеланиям коллектива, – после этого я уселся на краешек своего полотенца, на котором вольготно развалилась ведьма, зачерпнул в горсть песок и начал его пересыпать из правой руки в левую.

– Знаешь, Сань, – засмеялся Серега, – тебе сейчас надо или начинать излагать, или бежать! Другого выхода у тебя нет!

– Ладно, всё, излагаю, – тяжело вздохнул я, – как вы знаете, ну или по крайней мере, догадываетесь, мы в данный момент не можем добраться до Магистра!

– Да что ты говоришь! Неужели! Вот уж не подумала бы! – ехидно проскрипела Светлана.

– Да, именно так! – решил я не обращать внимания на противную ведьму.

 – Поэтому нам крайне важно найти какой-то подход к нему. И если я правильно просчитал, теперь Магистр сам будет искать связь с нами. И прошу заметить, – назидательно поднял я вверх указательный палец, – именно искать встречи, а не пытаться угробить нас различными способами!

– Ну хорошо! – уже серьезно сказала Светлана. – Я поняла, что ты устроил все это представление для чужих ушей! Не секрет и то, что всё тобой сказанное про платок, читай «покрывало», и про уничтожение жезла дойдет до этого урода! Но мне непонятно, на что ты рассчитываешь? Почему это он вдруг не захочет нас убивать! По крайней мере какое-то время.

– Как ты думаешь, жезл ценная вещь? – задал я ведьме риторический вопрос.

– Нет, не ценная! Твой вопрос некорректный! Жезл совершенно уникален, это древнейший из существующих артефактов, обладающий невероятной способностью! Мерзкой, конечно, способностью, но все-таки невероятной! Это очень мощный защитный оберег, его носителю не страшны люди, обладающие силой, даже если они будут увешаны амулетами. Он один в своем роде! Его не с чем сравнивать, а значит, оценить невозможно!

– Хорошо, я понял! Значит, утрата этого жезла для Магистра будет «потерей потерь?» – подвел я итог выражением сериального «Кузи».

– Думаю, что да, потеря потерь!

– А значит, он дорожит этой палкой и не позволит, чтобы ей нанесли какой-то вред, а еще хуже, разрубили топором! Кстати, а почему ты решила, что жезл потеряет свои свойства, если его разломать?

– А я ничего и не решала, я понятия не имею, что с ним произойдет, если его разрубить! И никто этого не знает! Потому что нет даже слухов о том, что жезлов было два, и один из них был уничтожен. Это я так, навскидку придумала, проверить все равно невозможно, вернее, проверить можно, но для этого придется разрубить жезл!

– Ладно, с этим разобрались. А теперь скажи, если кого-то из нас убьют, мы могли бы в отместку и со зла уничтожить этот жезл, чтобы он не достался Магистру?!

Светлана задумалась и уставилась в море, которое уже начало темнеть в предвкушении надвигающейся ночи. Пауза затягивалась. Молчание нарушила Алёна:

– Я думаю, что Магистр очень этого боится и лишний раз рисковать не будет! Он знает, как мы относимся к этому жезлу! Он знает, что нормальные люди эту страшную вещь ненавидят, и если будет малейший повод для уничтожения, жезл будет уничтожен!

Я внимательно посмотрел на опять зардевшуюся девушку.

– Ты не все сказала, мне кажется, ты думаешь еще о чем-то! - Алёна вскинула на меня глаза, покраснела еще больше, но своего взгляда не отвела:

 – Я сказала о том, что думает Магистр, он знает, что мы нормальные люди и поведем себя, как нормальные люди! - Алёна наконец опустила глаза и тихо, почти шепотом проговорила:

 – Но зная вас, Александр Андреевич, я думаю, что после убийства кого-нибудь из нас вы будете беречь этот жезл как зеницу ока!.. Чтобы потом применить его к Магистру по прямому назначению!

Я опустился перед девушкой на колени, взял её руку и поднес к своим губам. Меня считают ненормальным! Это приятно, знаете ли, и ко многому обязывает! Господи! Как же мне нравится эта девушка!

– У меня вопрос! – по-школьному поднял руку Гоша. – А почему такую ценную вещь Магистр доверил обычному человеку, который даже не знающий! И почему такую-то вещь он вообще кому-то доверил?!

– Это как раз и не сложно, – презрительно хмыкнула Светлана, – он в возрасте, привык к роскоши, самому носиться уже лень. Да и не с руки, не очень-то и престижно это, знаете ли, а дела делать надо! Слухи ему нужны!.. Кошмарные слухи. Бояться его люди должны! А «привязал» он его к человеку просто из трусости, так как даже слабый знающий, вооруженный таким жезлом, представляет для Магистра серьезную угрозу. Жезл значительно может увеличить его силы и обеспечит неплохую защиту! Ну а будучи человеком не только трусливым, но еще и осторожным, он решил, что возможные «головняки» со знающими ему просто ни к чему.

– Кстати, – забеспокоилась Светлана, – а где эта дрянь?

– Вот она, у меня, я её с тех пор так и таскаю с собой! – с гордостью проговорил Семёныч и бросил на песок продолговатый, обернутый каким-то покрывалом предмет. Рядом с ним положил позеленевший от времени, вероятно, бронзовый браслет, в пластины которого были вставлены темно-бордовые плоские камни.

Светлана встала на колени и осторожно начала разворачивать покрывало, в конце этого действа взяла его за кончик и сдернула с жезла. Ничего необычного жезл из-себя не представлял. Обычная палка темно-коричневого цвета диаметром примерно сантиметра четыре с часто нанизанными на неё тринадцатью металлическими кольцами, которые были сосредоточены возле одного из концов жезла. Ясно, значит, противоположная сторона является как бы ручкой. Интересным было то, что эти кольца не заржавели, хотя за прошедшие тысячелетия, металл должен был бы уже разрушиться, а этот не только не разрушился, но и еще нагло блестел, демонстрируя свое неуважение к прошедшим векам!

 «Ты смотри, надо же, сволочь какая! – удивился я, разглядывая нанесенные на кольцах знаки. – Еще и светится, гад!»

– А что на них написано? – ткнул пальцем в сторону колец Сергей.

– Не знаю, – со вздохом ответила Светлана, – и никто, наверное, не знает, по крайней мере пока! Кстати! – спохватилась вдруг она. – Я так понимаю, что ты не доверяешь местной Маше! Я ведь слышала, как ты по-хамски набросился на нашу бедную девочку в машине! Буквально рот ей заткнул, чуть не избил!..

– Светлана Валентиновна! – возмутилась Алёна. – Ну неправда ведь это! Никто меня не затыкал! Я сама виновата, не удержала язык за зубами! Интересно мне стало, не сдержалась… – и как-то совсем уж по-детски вдруг добавила:

– Я больше не буду! – и опять покраснела.

– Александр Андреевич, – опять начала приторно-сладким голоском Светлана, – у тебя есть, что нам сказать, или так и будешь на девушку таращиться? – я вздохнул, ведьму не переделаешь, вон как радуется это вредное создание, заметила всё-таки, что я смутился.

– Наша Маша дома сидит и, смею думать, за наши души переживает, – пробормотал я, нехотя отводя глаза от Алёны, осознавая, что действительно смотрел на неё и даже не осознавал этого.

– А у местной Марии неизвестно, что на душе делается. Это сейчас она в ужасе от Магистра и от его людей, которые заставили её страдать и вообще чуть не убили! А пройдет какое-то время, она успокоится и неизвестно к какому решению придет…

– Солнышко, надень-ка ты платье, – проговорила вдруг Светлана, и в этот раз мне показалось, что она говорит сочувственно! – А то пока ты в одном купальнике, этот кобель никогда свою мысль не закончит, вон, как на твои ножки засмотрелся! Меня-то эта ведьма шибко уж не проняла, привык к её «подколам», а вот смутившаяся Алёна, следуя её совету, все же оделась, и я, подобрав слюни, продолжил:

– А она вполне может прийти к решению откупиться от Магистра! И за спокойную жизнь выложить ему все, что она знает. Она влюбленная женщина, и сейчас боится не только за себя, но и за своего молодого избранника. Который, кстати, пока страдал только от рук нашей… компании! – не стал я тыкать пальцем в злую ведьму. – Поэтому нам нужно как можно быстрее встретиться с Магистром и узнать, что он хочет. Пока Мария окончательно не очухалась и не пришла к неприятному для нас решению!

Я вздохнул, опять глянул на Алёну, и закончил:

– Но это только мои домыслы, и вполне вероятно, что я возвожу напраслину на несчастную женщину.

– Ты думаешь, что Мария сделала правильные выводы из твоей пантомимы и поняла, что никакого платка у нас нет?

– Именно, она умный человек! И поэтому завтра же отправляем её к нам, от Магистра подальше. А сами выползаем в город, делимся на пары и болтаемся по всем самым заметным местам в надежде на то, что нас увидят, доложат Магистру, и он примет какое-то решение о связи с нами!

– Ты уверен в этом?

– Конечно же, нет!.. Но я уверен в том, что Магистр хочет вернуть утраченную вещь и очень хочет узнать о платке, с помощью которого исцелилась Мария. Хотя если у кого-то есть другие предложения, как выйти на этого чёрта, поделитесь!

– Хорошо! Завтра по отработанному маршруту отправляем влюбленную парочку за границу, а потом их как «декабристов» сошлют в Сибирь, подальше отсюда! В центре это одобрили, а затем мы начинаем прожигать по центральным кафе и барам деньги!

На следующий день пораньше, не было даже пяти часов утра, когда я вместе с Марией и её «племянником» уже подходил к пограничному переходу. Я специально пошел с ними, на всякий случай пристроившись сзади, перекрывая возможному снайперу обзор. Насчет стрелка я не переживал, как только он посмотрит на меня в оптический прицел, я это почувствую. А если почувствую, значит, сразу приму меры и укроюсь вместе со своими подопечными за складной полутораметровой бронепластиной. Которую мы свободно приобрели в оружейном магазине, и именно её я теперь, надрываясь, тащил в виде чемодана. Все было мирно, смерти в данный момент нам никто не желал, и я, спокойно доведя влюбленную парочку до шлагбаума остановился и смотрел, как погранец разглядывает паспорт у ведьмы. Наконец проверил и сделал приглашающий жест рукой в сторону моста через реку, которая и является естественной границей между нашими странами. На «племянника» Марии он даже не посмотрел, она, в конце концов, тоже ведьма и с такой напастью, как пограничник, справиться вполне может. С нашей стороны их уже ждали, из здания таможни вышли две женщины и мужчина, остановили наших «декабристов», о чем-то поговорили с ними, а затем вся компания направилась к стоящему неподалеку черному микроавтобусу. Перед тем как забраться в машину, Мария обернулась в мою сторону и помахала рукой. Отлично! От этой головной боли избавились. Теперь можно вплотную заняться Магистром.



Глава 11 Война с Магистром



Я со Светланой уже часа два сидел на открытой веранде самого дорогого кафе в городе. Несмотря на то что кафе располагалось в центре, оно разместилось на берегу маленького рукотворного озера, от которого веяло прохладой, и сидеть рядом с ним было приятно, да и место было действительно красивое. Роль крыши выполняли какие-то вьющиеся растения с крупными яркими цветами, густо и туго затянувшие перекладины, на которых они висели, и Светлана периодически поднимала глаза, чтобы полюбоваться ими. Кресла были плетеные, удобные, официанты вежливые и услужливые и не стеснялись говорить на моем родном, демонстрируя очень даже неплохое произношение.

Два часа – это, вроде бы, и не большой срок, но если принимать во внимание, что это уже второй день, как мы воплощаем в жизнь план ведьмы по уничтожению денег, то мне эти посиделки надоели уже хуже горькой редьки. Я хотел на море, поплавать, понырять, поваляться на пляже… Мои мечты резко оборвались вместе с чувствительным ударом в бок, после которого я услышал шёпот ведьмы:

– Ну наконец-то, дождались! – и она глазами показала на приближающегося к нашей террасе молодого человека, на голове которого была надета белая бейсболка, над козырьком которой красовался замысловатый вензель в виде готической буквы «М» красного цвета. Ну да, Магистр от скромности не умрет!

 Молодой человек вообще был весь в белом: белая футболка «поло», белые бриджи, белые носки и белые тапки. И на всей этой белизне красными кровавыми пятнами были разбросаны буквы «М». Белёсый «ангел», не торопясь, «подлетел» к нам, ухватился за свободное кресло, выдвинул его из-за нашего столика, и, не спросив разрешения, уселся … прямо на пол. Кресло, не желая принимать в свое лоно его белоснежные чресла, капризно отодвинулось в сторону. Я, в упор глядя на него, громко заржал, демонстрируя свою явную невоспитанность. «Ангел» покраснел, быстро поднялся, поставил кресло на место и… опять упал, так как кресло вновь отодвинулось от его ангельского зада, но на этот раз назад.

 Я был счастлив, у меня болел живот, я заикался и смеяться уже не мог, а только подвывал. Мне показалось, что этот тормоз опять попробует сесть, но Светлане, по всей вероятности, надоело слушать мой визг, и она проворковала, обращаясь к невезучему визитеру:

– Молодой человек, если вы еще раз попробуете сесть, не спросив для этого разрешения, у вас возникнут более сложные проблемы, чем грязная задница!

 Он выполнял задание, мы ему были нужны. Он, разумеется, попросил разрешения, и с опаской, придерживая кресло рукой, наконец-то уселся, развалился и процедил, глядя на Светлану:

– Я уполномочен передать тебе!.. – договорить он не успел, захрипел и схватился руками за шею и опять начал краснеть. Светлана, не меняя приторной интонации в голосе, проговорила, глядя прямо в покрасневшие глаза уже изрядно потрепанного и общипанного «ангела»:

– Если Вы еще раз позволите неуважительное выражение в мой адрес, Вы либо задохнетесь, либо утопитесь в этой луже! – и она ткнула большим пальцем себе за спину, где на безмятежной глади озерка плавали чёрные лебеди. «Ангел» поспешно закивал головенкой и был освобожден доброй ведьмой.

Немного отдышавшись, белый полез в карман бриджей, но увидев, что я внимательно на него смотрю, поспешно пояснил:

– Я сейчас просто достану сотовый и все! Я великодушно кивнул, и бедолага наконец-то выполнил свою нелегкую миссию. Достал телефон и положил его на стол.

– Вытащите из него СИМ-карту, – распорядилась вдруг Светлана, – а теперь забирайте телефон и вместе с ним уходите. Когда посланец ушел, Светлана взяла СИМку и вставила её в свой телефон. Теперь осталось только ждать.

Ждали недолго, буквально через пять минут раздался звонок на сотовый. Светлана ответила и через несколько секунд отключилась.

– Видимо, его секретарша, – хмыкнула ведьма и тоненьким голоском передразнила: «Здравствуйте! С Вами сейчас будут говорить, ожидайте!»

Следующий звонок был уже от Магистра, мы не успели даже кофе допить. Больше «набивать» себе цену он не стал, позвонил сам. Я не стал прислушиваться к разговору, и пока Светлана ворковала по телефону, с удовольствием разглядывал подплывших близко к нашему столику лебедей. Всё равно она мне все перескажет, а сам я в спокойной обстановке потом прослушаю запись разговора. Это, кстати, и являлось одной из причин, по которой мы отказались от предложенного нам сотового телефона.

– Что говорит?

– За жезл предлагает деньги, в любой валюте и в любом металле. Приличные деньги, не жадничает! Я взяла на раздумье два дня. Якобы надо договориться со своими продажными коллегами.

– И сколько ты планируешь мне «отстегнуть»? – живо заинтересовался я, надеясь, что у меня алчно заблестели глаза. Ведьма не ответила, зато я, пискнув, отбросил от себя раскалившуюся ложечку, которую до этого вертел в пальцах. Ложка со звоном упала на пол и запрыгала по мраморной плитке, привлекая к себе внимание редких в это время посетителей.

– Ты чё! Я же обжегся!

– Хочешь, подую?!

– Ну уж нет! Спасибо! Я, знаешь ли, как-нибудь и сам смогу себя качественно покалечить!

– Циник он, конечно, конченый! Справлялся о здоровье Марии! Закидывал удочку насчет покрывала и дал понять, что заплатит за него ещё больше!

– А ты? – тупо осведомился я.

– А что я?! – усмехнулась ведьма. – Я обычная жадная дура, два дня буду решать этот вопрос и делить шкуру неубитого… вон… Семёныча!

Я опять заржал, представив, как Светлана с горящими от жадности глазами и с огромным ножом в руке носится за берендеем и уговаривает того дать ей снять с него шкуру!

– Значит, пока перемирие? – отдышавшись, спросил я.

– Что-то вроде того! По крайней мере, он обещал в это время нас не беспокоить.

– Ага, как же! – не поверил я Магистру. – Если такой человек обещает не беспокоить, значит, нам необходимо срочно менять место дислокации. Причем сегодня же!

Место мы сменили часа через три, перебазировавшись в кемпинг на другом конце города. Но свои старые палатки оставили на месте. Послужат еще! Охранять наше бывшее пристанище я остался с Мелким. Я оказался прав! Гостей долго ждать не пришлось, они пожаловали вечером, когда у наших раскрепощенных жизнью соседей все уже были счастливы, пели песни и орали.

 Мы с мелким валялись на песочке, когда прохладная волна пробежала у меня по позвоночнику, все ясно. Идут! Мелкий взмыл вверх, а я зашел в воду и отплыл от берега. Потом перевернулся на спину, раскинул руки, закрыл глаза и, привычно переключившись на зрение призрака, замер, плавно покачиваясь на мелкой воне. С высоты в двадцать метров мне было хорошо видно, как десяток ребят, одетых в черную униформу, выбрались из кустов, подошли к нашим палаткам и в упор начали их расстреливать из автоматов с глушителями. Я видел, как тряслись в руках «магистровцев» автоматы, как сыпались на песок после встречи с отражателем гильзы, видел отблески прикрытого глушителями пламени. Патронов они не жалели, отработали по два рожка, после чего, не удосужившись проверить, как мы там себя чувствуем, уползли опять в кусты. Не зря мне этот Магистр не нравился! Ох, не зря!

Я подплыл к берегу и, уже не опасаясь, выбрался на песок. Эти черти свалили, я сам видел, как они забрались в автобус и уехали. Мелкий сопровождал их до самой дороги, и у меня, честно говоря, иногда появлялось желание с помощью духа долбануть кого-нибудь из них по башке! Лапка у Мелкого очень даже тяжёлая, а если он еще и увеличится в размере, то, пожалуй, головенку и снести может! Именно поэтому он частенько сопровождает мою сестру на некоторых её прогулках. Сразу одеваться я не стал, забрался на свой камень и стал рассматривать несчастные палатки, которые изодранными лоскутами валялись на песке. Ни одна не устояла, пулями были перебиты все шесты и подпорки! Старались, однако, ребята!

Сегодняшний день явно был неудачным для меня днем! Это стало понятно, когда за моей спиной раздалось пыхтение и послышались глухие удары по моему камню. Я вздрогнул и обернулся. Ну конечно! Вот оно, нарисовалось, хрен сотрешь! Пока я, задумавшись, созерцал хамские следы деятельности наших недоброжелателей, к моему камню опять подкралось это детское недоразумение и снова попыталось достать меня той же палкой! Я не понимал, как оно могло меня заметить и выследить? Было темно, и от фонарей, висевших на высоких шестах за кустами, со стороны фестивальных жителей, света было мало, я наши пострадавшие палатки-то с трудом видел!

Но взбесившийся детеныш – это было еще не самым страшным! Из кустов проторенной дорожкой выползла его мамаша, которая была еще пьянее и еще более раздетой! На этот раз на ней не было ничего, однако, приглядевшись, я заметил, что стринги на ней все же были. Она подошла к камню, задрала голову и стала меня рассматривать, как Аполлона в музее, наклоняя голову то вправо, то влево. Угрозы они для меня не несли совершенно, поэтому я их и проморгал. Тяжело вздохнув, я спрыгнул со своего постамента. Увидев, наконец, свою добычу так близко, детеныш заблажил и начал носиться вокруг камня еще энергичнее и еще яростнее размахивая своей палкой.

Стараясь не обращать внимания на странную парочку, я достал из-под камня одежду и стал одеваться. Я успел одеть только штаны, и, когда нагнулся за футболкой, в мозг ударила ледяная волна. В таких случаях я уже не раздумываю, что и почему, я убегаю! Вот и сейчас я, не выпрямляясь, кувыркнулся вперед через голову, а затем сразу же перекатом ушёл в сторону и чисто интуитивно, с силой швырнул футболку назад! С футболкой я угадал, она попала этой девке точно в лицо, и, возможно, поэтому она сейчас лежала на животе, воткнув нож, который держала в руке, в песок, а не в меня! Я встал и, ожидая, когда поднимется эта зараза, стал отряхивать от песка руки. Всё было ясно, противник – вот он, я знаю, что от него ждать, поэтому он для меня уже не опасен!

Но голая дамочка, видимо, решила по-другому, она считала себя опасной, поэтому вытянула в мою сторону руку, и я почувствовал, как её сила приятно прошлась по моему телу. Она не могла не удивиться, она чувствовала, что на мне нет защиты, и не могла понять, почему это я не начал сам себя свежевать, отобрав у неё нож! Пока женщина напрягалась, я внимательно её рассмотрел. Симпатичная, стройная, загорелая… и такая паскудная! Детёныш где-то там за камнем отрабатывал удары своей палкой и нам не мешал.

– Хорош мудрить, а то сдохнешь от перенапряжения!

– Не сдохну! – процедила она на чистейшем русском и, снова направив на меня руку, аж ощерилась от натуги. И только сейчас я заметил на её запястье браслет.

– Что, никак? – издевательски осведомился я. Знающая растерялась и «поплыла», она видела, что на мне нет ничего, что могло бы меня защищать. Она чувствовала свою силу и не понимала, почему она не работает. Я усмехнулся:

– У тебя остался еще один способ, может, попробуешь? Ты ведь больная, тебе нравится убивать самой!

Она, конечно же, попробовала, да и с ножом обращаться умела! Но, тем, кто прошел школу Анатолия Викторовича, не только эта стерва не помеха, но и натасканные зарубежные ребята! Тем более вкупе с некоторыми моими способностями. Девка прыгнула в мою сторону, умудрившись перекинуть нож из правой руки в левую, и, развернув его скрытым хватом, полосонула меня по горлу. Ей не повезло, собственную глотку я подставлять не стал. Просто отклонился назад, перехватил её руку с ножом за запястье и резко дернул на себя, а когда её рука выпрямилась, коротко ударил с наружной стороны по локтевому суставу, на излом. Хруст в суставе я слышал. Рука выгнулась в обратную сторону почти на девяносто градусов, и женщина, упав на колени, застонала.

Она сидела на песке и, поддерживая изувеченную руку здоровой, плакала от боли, я знал, что ей очень больно… и не жалел её. Даже напротив, не очень-то и переживая за то, что причиняю ей еще большие страдания, не церемонясь, сорвал браслет с её здоровой руки.

 – Забирай своего детёныша и вали отсюда, иначе следующий раз он у тебя сиротой останется! – дав этот нехитрый совет противной тетке, я залез в кусты и, выбравшись со стороны пьяного лагеря, направился к новому месту жительства.

Я лежал в гамаке, натянутом между двумя деревянными домиками, в которых пребывала наша компания, и «шевелил» мозгами. В первую очередь, меня обуревала досада на самого себя! Получается так, что едва убрал собственную защиту, как сразу же нарисовалась овечка с ножом. С другой стороны, серая дымка разрядила бы только амулет, нож никуда бы не делся. Я чётко помнил, что не чувствовал от этой киллерши угрозы, значит, ножа у неё не было. А где он тогда был? Она была почти голой, куда она могла его спрятать? Не могла же она его засунуть себе в… Я чертыхнулся и сплюнул, ну и, конечно, попал себе на футболку!

«Вот блин…! Ты смотри, до чего человека довели!» – с досадой подумал я и, выбравшись из гамака, перебрался в пластиковое кресло, стоящее в тени большого кустарника, окружавшего наши дома. Увидев, что я выполз из гамака, ко мне подошла Светлана и, устроившись в соседнем кресле, спросила:

– О чем думаешь?

Вспомнив последнее, о чем думал, я, невзирая на правила приличия и находившуюся рядом женщину, опять сплюнул.

– Ясно! Попробую угадать. Никак не можешь успокоиться, думая, куда эта девка могла спрятать нож?

Я выругался. Ведьма несколько секунд внимательно смотрела на меня, а потом расхохоталась:

– Ну ты и извращенец! Это ж надо додуматься до такого! Тебе срочно нужна женщина! Даже Гоше, знаешь ли, такая мысль в голову не могла прийти!

И она опять засмеялась.

– Ладно, давай попробуем порассуждать, – наконец успокоившись, проговорила Светлана.

– Если мы отметаем твой вариант, а мы ведь его отметаем?! Правда?! У нас остается только то, что она спрятала нож возле камня заранее. А это значит…

– … то, что она знала, кто мы! – договорил я вместо ведьмы.

– Именно! Знала, ну или узнала в последний момент, возможно, даже в этот же день.

– То есть, ты хочешь сказать, что она, когда видела нас в первый раз, еще не знала, с кем имеет дело. Когда узнала, то приняла меры, пока нас не было – заранее спрятала нож в песок.

– Совершенно верно!

Я с недоверием покосился на Светлану.

– Как-то все это слишком просчитано, слишком заумно, что ли!

– Ничего подобного! Она знающая, а значит, знает возможности ведьмы, сильной ведьмы! – похвалила сама себя Светлана. – Поэтому рисковать и появляться с каким-нибудь оружием она не могла.

– Другими словами, нож ей нужен был для того, чтобы убить хоть кого-нибудь? Отвести за камешек и прирезать в своё удовольствие?! И не потому, что по-другому нельзя, а потому, что ей нравится убивать самой. Поэтому-то она и приходила к нам голой, рассчитывая на то, что мы будем думать не головой, а совершенно другим местом… и пойдем с ней погулять! – На одном дыхании выдал я.

– Ну, слава богу! А то думаешь всякие непотребства! Аж оторопь берет!

– А пришла она потому, что должна была проверить результаты работы «зондер-команды»!

– Думаю, что да.

– А как же тогда её муж и ребёнок?

– А ты уверен, что они её семья? – вопросом на вопрос ответила ведьма. Я пожал плечами.

– То-то и оно, – усмехнулась Светлана, – если бы представилась возможность, она спокойно перерезала бы тебе глотку, а потом ушла. Плевать она хотела и на ненормального детёныша, и на толстого мужика.

– Дальше что делать будем? Мирный договор нарушен, война продолжается, друг друга мы достать не можем. Ты хочешь просто отомстить ему? Или какие-то другие мысли есть?

– Есть! Такой человек не должен оставаться живым, он должен умереть, как бы дико это ни звучало! Со временем он вообще пойдет в разнос и наломает столько дров, что!.. Я не говорю, что это произойдет в ближайшее время, но произойдет обязательно. Пройдет лет пять-десять, и «крыша» у него поедет окончательно, так бывает всегда. Можешь мне поверить. Поэтому его необходимо убирать. Я верил ведьме, если она говорит, значит, так оно и будет, мне еще ни разу не представилось случая усомниться в её словах.

– Тогда уберем, – ответил я и вдруг понял, что говорю об убийстве человека совершенно спокойно. Это неправильно, не должно так быть, я просто обязан испытывать какие-то эмоции, какие-то чувства. Страх убийства человека, в конце концов! Я задумался и вдруг понял, чувства к этому человеку у меня есть. Он пытался убить моего друга, он пытался убить меня, он хотел убить всех нас! Я его ненавидел, ненавидел спокойной и продуманной ненавистью, если такая, конечно, бывает. И я успокоился, значит, со мной все в порядке.

– Мы его не уберем! – вдруг услышал я ставший злым голос Светланы.

– Уберем, – уперся я, – приложим все силы и умения и уберем! Я гарантирую.

– Не уберем хотя бы потому, что я недавно получила приказ из управления - оставить Магистра в покое. А это в высшей степени странный приказ! Объяснять они что-либо отказались. Распорядились только доставить жезл к ним в управление. И это тоже странно, он должен быть доставлен в наш исследовательский центр. Так договаривались. Он нужен для исследований, а не в управлении!

Ночью на нас напали, напали конкретно, можно сказать, при поддержке тяжелой артиллерии. Нам повезло, что мы не успели расслабиться и оградились по полной программе, используя ведьмины примочки и мои, и все равно еле успели. Я спал, когда что-то заставило меня проснуться, сердце захолодело и еле трепыхалось в груди! Сев в кровати, я прислушался к себе. Вот оно! Холодом тянуло со стороны входа, значит, что-то прилетит оттуда! И тогда я заорал, не скрываясь:

– Подъем! Бойся! Всем в окно, на задний двор!

Никто у меня ничего выспрашивал, не просил объяснить, что к чему. Семёныч как был в трусах, так и нырнул «рыбкой» в окно, вынеся оконные рамы, они хоть и были открыты, но для него все равно были узковаты. Я выпрыгнул следом за ним, можно сказать, уже по-царски, в пустующий оконный проем. Буквально следом за нами из соседней комнаты в окна вывалились Гоша с Серёгой. Отбежать мы не успели. Наш домик вспух, увеличился в объеме, как будто его что-то распирало изнутри, а затем начал расползаться по швам, и, наконец, разлетелся мелкими обломками в разные стороны. Полыхнуло жаром, и по барабанным перепонкам ударил грохот. Я закрыл голову руками и вжался в землю. Потом на нас посыпались обломки того, что когда-то было нашим жилищем. Затем ударили автоматные очереди.

Нам повезло, что было темно и загоревшиеся остатки строения слепили нападавших. Я быстро пополз в сторону бунгало, где жили Алёна со Светланой, и вдруг понял, что их дом тоже разрушен и горит. Боясь поверить в то, что Алёна может быть убита, забыв обо всем, встал во весь рост и бездумно смотрел на горящие развалины. Кто-то ухватил меня за плечи и рывком опрокинул на спину, и в то же мгновение я почувствовал, как чье-то тело бесцеремонно придавило меня к земле. Это была Алёна, она лежала на мне и прикрывала меня собой, а я, как дурак, лежал и таращился в её глаза, в которых красиво вспыхивали отблески пламени. Но ведь так нельзя, это я должен её защищать, а не она меня! И уже я, перекатившись через девушку, оказался на ней сверху. Её глаза никуда не делись, они по-прежнему были рядом, и мне уже было наплевать на всё. На Магистра, на разрушенные дома, на грохот очередей, были только её глаза!.. Я чувствовал упругость её груди, едва прикрытой шелковой сорочкой, и это её упругое тепло разливалось жаром по моей коже покруче, чем огонь от горящих домиков!

 – Хватит обниматься! – раздался сердитый голос Светланы. – Вы бы ещё чем-нибудь занялись, как раз время для этого!

Услышав ведьму, Алёна смущенно засмеялась, а я с сожалением скатился с девушки и пополз к кустам, от которых нам энергично махал Серега.

Эти ребята подготовились как надо, часть расстреливала нас вместе с домиками, а часть, точнее, пять гавриков, ждали, когда выжившие начнут убегать. Другими словами, нам устроили засаду по всем правилам, обложили со всех сторон! Но им не повезло, мы выжили, а наши оборотни получили разрешение на охоту.

– Может, поможем? – предложил я Светлане.

– Ну уж нет! Пускай перед смертью им будет страшно! Ведьма была в бешенстве, мне показалось, что у неё даже волосы шевелятся! Ну что же, страшно так страшно, я, собственно, и не возражал. Но смотреть на это у меня желания не было, и я остался на месте. Оборотни уползли в темноту, и через несколько минут раздались дикие крики и беспорядочная стрельба. Стрельба, впрочем, быстро прекратилась, а вот люди кричали долго. Даже когда оборотни уже вернулись, там, в темноте крики продолжались, умирать людям было очень больно. Но, по всей вероятности, приходилось, с такими ранами, какие могут наносить эти создания человеку, выжить невозможно.

– Этих так же кончать, чтобы помучились? – спросил Гоша, кивнув в сторону стрелков, которые разнесли наши домики.

– Валяйте, так же! – разрешила Светлана и легла на спину, уставившись в небо. Я последовал её примеру. Стрелки находились на виду, горели несчастные домики, и они были как на ладони. Ребята не боялись, они были дома, были вооружены. Они считали себя всесильными, они знали, что им ничего не будет. Им было весело, они смеялись, конечно, они слышали выстрелы в темноте и крики они тоже слышали и, наверное, решили, что их коллеги медленно добивают оставшихся в живых! Когда в сполохах огня мелькнули стремительные тени, я отвернулся. Алёна лежала рядом со мной и тоже смотрела в черное небо. Она ещё не убивала людей, она этого не хотела!

В этот же день наша банда опять сменила явку, благо что наш транспорт стоял на парковке, а не возле домиков, и поэтому не пострадал. Когда мы загрузились в машины, то увидели, как к кемпингу сворачивают завывающие сиренами полицейские и пожарные машины. Дождавшись, когда они проедут, мы покинули парковку, отъехали на несколько километров, остановились и после экстренного совещания, дождавшись открытия магазинов, пополнили запасы одежды. Заселились мы в ту же гостиницу, с которой и начинали наше здесь пребывание. Перед выбором места жительства мы здраво рассудили, что такого идиотизма даже от нас никто не ожидает, и поэтому в этом месте искать нас будут в последнюю очередь.

Я потерял Магистра, в том плане, что я теперь не знал, где он находится!

– Ну и ладно, черт с ним! – решительно заявила Светлана, когда мы, устроившись в гостинице, собрались в их с Алёной номере.

– А почему ты его не видишь? – заинтересовался Семёныч.

– Не знаю, может, он смог укрыться чем-нибудь! Хотя это маловероятно только лишь потому, что он не знал, что ему надо в этом плане от кого-то прятаться. Я предполагаю, что он просто покинул эту забытую Богом страну и просто находится слишком далеко!

– Я надеюсь, что отсутствие этого урода не повлияет на наше решение задержаться здесь еще немного? – спросил Сергей с явной тревогой в голосе.

– Не переживай, – ответила ему Светлана, – немного еще побудем. Нам, в конце концов, надо разрушить его контору! В общем, нагадить по полной программе, а потом уже и домой свалить.

– Ты уже знаешь, как будем гадить? – спросил я ведьму, старательно пытаясь отвести глаза от Алёны, которая, положив ногу на ногу, сидела в кресле напротив меня.

– Пока нет, не думала еще. А у тебя мысли есть?

– Есть одна. Наши зарубежные партнеры, как называет их наш президент, для борьбы с нами натыкали здесь воинских складов, в том числе и с взрывчатыми веществами. Надо только взять.

– И как ты себе это представляешь?

– Берём воинский грузовик, подъезжаем к складу, ты работаешь, охрана нас пропускает, ты опять работаешь, и охрана загружает грузовик взрывчаткой!

– Зашибись! – восхитилась Светлана. – Я, значит, работаю, а вы чем заниматься будете?

– Тебя охранять будем! Ты из нас сама ценная! – начал я подлизываться к ведьме, хотя и так знал, что она согласится.

– Ну хорошо, допустим! Это не проблема, если, конечно, охрана немногочисленная. А дальше?

– А потом кто-нибудь из нас грузовиком выбивает ворота и останавливает его прямо в этой самой арке, и быстренько сбегает. Вот и все, остается только нажать на кнопку дистанционного взрывателя. И как минимум половина его гадюшника будет разрушена!

– А посторонние люди не пострадают?! – забеспокоилась Алёна.

– Нет! После нашего прошлого визита прилегающую к крепости территорию оградили и никого не подпускают, музей, между прочим, тоже закрыли! – влез вдруг Гоша.

– А ты-то откуда знаешь? – удивилась Светлана.

– С хозяйской племянницей познакомился, пообщался…немного. Она и рассказала новости. Кстати! – вспомнил вдруг Гоша. – В городе говорят о пожаре в кемпинге. Но так, без интереса, пожар и пожар!

– И всё? – удивилась Светлана. – Только пожар, трупов нет?

– Только пожар! Трупов нет!

– Однако нехило Магистр здесь все прибрал к рукам. Нехило! – пробормотала озадаченно ведьма. – Такое впечатление, что государственной власти здесь вообще нет!

Для нашей операции «Большой Бух», как обозвал её Семёныч, военную форму решили выбрать пиндосовскую, звездно-полосатую. Она местным аборигенам внушает раболепный трепет, поэтому шибко вникать не будут, если что. Оделись в ближайшем охотничьем магазине, который кроме оружия торговал и разнообразной военной формой основных стран НАТО. Но мы с Семёнычем одеться не смогли, на меня всё было короткое, на берендея узкое. С трудом подобрали форму на свои плечи и оборотни. А вот Светлане и Алене повезло, женская форма была сшита, как на них! Сидела идеально!

Ближайший воинский склад находился километрах в ста пятидесяти отсюда. Это довольно быстро выяснила Алёна, порывшись в интернете. Единственное, что она не смогла узнать – что находится на складе! А так как следующий склад находился уже в трехстах километрах, выбора у нас все равно не было, и поэтому решено было брать именно это хранилище. Все машины, какие у нас были, мы вернули в прокат и на оставшемся микроавтобусе в девять часов вечера выехали к нашей намеченной натовской жертве. В это время движение на дорогах было уже не очень интенсивным, и мы за полтора часа спокойно добрались до места. Следуя указателю, чему я, честно говоря, очень удивился, свернули с трассы в лес и через пару километров по хорошей асфальтированной дороге докатили туда, куда и хотели попасть.

Склад представлял собой ровный участок земли, засыпанный песчано-щебеночной смесью, обнесенный проволочным забором, по верху которого были закреплены три витка «Егозы». К чести создателей забора надо отнести его высоту метра в три и всюду натыканные камеры. Серега припарковался на парковке перед воротами, и мы к своему облегчению увидели, что на парковке уже стояли три военных «затентованных» грузовика. Отлично, значит, носиться и разыскивать их не придется. Сергей припарковался рядом с ними и, выбравшись из микроавтобуса, заглянул в кабину ближайшего грузовика.

– Никого! – довольно проговорил он, вернувшись в микроавтобус.

– Семёныч, управишься с этим иностранцем? – спросила Светлана, ткнув пальцем в грузовик.

– Обижаешь! Легко! Если ключи там, где и должны быть, проблем не будет.

– Хорошо, давай заводись и пристраивайся к нам в хвост. Гоша, ты давай к Семёнычу в грузовик, на всякий случай, ты в форме, а пост охраны как раз со стороны пассажира, за тобой его не должны увидеть! Все, давайте.

 Оборотни выбрались из микрика, и Семёныч, пригнувшись, чтобы не светить своей «гражданкой», сразу же забрался в кабину грузовика, а Гоша, не скрываясь, обошел машину вокруг и, откинув сзади брезент, заглянул в кузов, и только после этого забрался в кабину к Семёнычу. Грузовик рявкнул и басовито заурчал. Подождав еще немного, Сергей тронул микроавтобус и, подъехав вплотную к решетчатым воротам с приваренным поперек них швеллером, остановился.

Из будки выскочил солдатик, подбежал к микроавтобусу и что-то затараторил, выждав несколько секунд, Светлана опустила стекло и посмотрела на военного, тот замолчал на полуслове, уставившись в глаза ведьме. Потом она что-то ему сказала, и солдат убежал.

– Сейчас позовет офицера, с ним и будем вопросы решать, – сочла своим долгом объяснить Светлана. Из караульного помещения, куда убежал солдат, вышел пожилой мужчина в форме и, не торопясь, направился к нам. Увидев местное начальство, ведьма выбралась из микроавтобуса и теперь ждала, когда мужик сам дойдёт до неё. Сама она оставалась на месте, и так вроде как честь оказала, из машины выбралась. Военный подошел и что-то сказал, Светлана ответила и подала ему чистый лист бумаги, тот внимательно изучил его, потом сложил и спрятал себе в карман, затем обернулся и махнул кому-то рукой. Ворота медленно поползли в сторону, освобождая проезд. Светлана пригласила мужика в микроавтобус, тот молча забрался, устроился в кресле, и мы поехали. За нами, выбросив клуб чёрного дыма, тронулся грузовик, в лобовое стекло которого Гоша скорчил мне рожу, когда увидел, что я выглянул в заднее окно микроавтобуса.

Военное имущество хранилось в легких щитовых ангарах, к одному такому мы и подъехали, военный выбрался из микроавтобуса и, ни слова не говоря, отомкнул замок и замер возле ворот. Светлана что-то ему сказала, он отошел в сторонку и сел на землю.

– Открывайте ворота, – распорядилась ведьма, – заезжайте! Грузить, к сожалению, придется самим! Народу у них тут совсем мало, только-только на вышки по периметру хватает.

Обратно ехали дольше, с оглядкой на скорость грузовика. Настроение у всех было приподнятое, сказалось исчезнувшее напряжение, которое висело над нами, пока мы орудовали на территории склада.

– Как-то все просто прошло, – засомневалась Алёна, – так, наверное, не должно быть, есть ведь другие охранники, я их видела, они на вышках стояли и на нас смотрели! Может, это ловушка какая-то?

– Успокойся ты! – улыбнулась Светлана. – Вот скажи пожалуйста, если бы ты стояла на вышке и увидела, как на территорию через ворота заезжает военный грузовик и становится в одном из складов на погрузку, тебе было бы до этого какое-то дело? Правильно! Нет! Вот и им не было никакого дела.

– А откуда тогда здесь грузовики, прямо как на заказ! – не унималась девушка.

– А они поздно приехали, склад уже не работал. У них тут с этим строго, всё по часам. И военные, прибывшие с грузовиками, отправились ночевать в ближайший населенный пункт в гостиницу. Это не наши бойцы, которые неплохо устроились бы и в кузове машины. Этим нужны комфортные условия.

– Но мы ведь заехали, нас запустили! А время позднее!

– Конечно, заехали, они получили письменный приказ «выдать немедленно» за подписью командующего бригадой, вот и запустили! И выдали!

– А где должен был лежать ключ?

– За солнцезащитным козырьком! Они почему-то всегда его там кладут, не только военные, но и гражданские!

К Магистру мы везли тридцать ящиков по двадцать килограммов взрывчатки, я в этом не очень разбирался, но Семёныч сказал, что больше не надо, иначе перебор будет! Шестьсот килограммов как раз хватит, чтобы развалить стены, и обломки далеко не разлетятся, стены старинные мощные, погасят силу взрыва. Обратный путь проделали спокойно, правда, один раз нас остановили полицейские, но, увидев импортную форму, сразу же отстали.

К крепости мы приехали часа в два ночи, подъезда к ней не было, все дороги были перекрыты пластиковыми тумбами. А это совсем хорошо, лишние машины и зеваки мешать не будут. И на их удаление с опасной территории время тратить не придется. Ну что же, пора начинать.

Сергей уселся за руль грузовика, Гоша забрался в кузов, он подожжет шнур, который будет гореть десять секунд, другого мы ничего не нашли, не говоря уж о «дистанционке». А потом они запрыгнут к нам в микроавтобус, и у нас будут эти самые десять секунд, чтобы успеть свалить на безопасное расстояние.

Ну что же, погнали! Грузовик начал движение и, легко раздвинув ограждения, увеличивая скорость, направился к логову Магистра. А над задним бортом грузовой машины маячила довольная физиономия Гоши. Нравилась оборотням такая жизнь, что уж тут говорить. Грузовик выехал на площадь, Сергей принял влево, чтобы успеть выровнять машину перед аркой, еще увеличил скорость, и тяжелая машина с грохотом врезалась в ворота. Створки вломились вовнутрь, и грузовик замер. Наш микроавтобус встал прямо напротив арки, и я увидел, как Сергей через кабину перебрался на тент кузова, ловко перекатился по нему и спрыгнул на землю, тут же из кузова выпрыгнул Гоша, они запрыгнули к нам, и Семёныч стартанул, да так, что покрышки задымились.

Микроавтобус уносился от крепости, а я всё ждал взрыва, а его все не было и не было! Казалось, что прошел целый час. Наконец, рвануло! Я увидел, как на несколько метров поднялась крыша здания, в арке которого находился грузовик, а затем большая часть здания обвалилась внутрь, затем наш микроавтобус догнал грохот, и мне даже показалось, что земля дрогнула.

– «Вот так вот тебе, козлина!» – злорадно подумал я о Магистре и вдруг понял, что радуюсь этому разрушению.

А почему, собственно, нет? Почему я не должен радоваться? Там погибли люди, а я радуюсь! Ну да, наверняка погибли, не могли при таком взрыве не погибнуть. Эти люди приходили убивать меня. У них не получилось, я остался жив, и рад этому. Они не смогли меня убить, и поэтому к ним пришел уже я, а у меня получилось их убить. Поэтому я и радуюсь! Значит, все правильно!

Я уже давно уяснил, что наша организация не всегда придерживается написанных законов. Когда есть возможность и если это целесообразно, тогда придерживается. Но в основном нет. Если бы мы следовали букве закона, то не могли бы действовать так и быстро эффективно.

– Давай куда-нибудь в лес, – скомандовала Светлана, – дождемся рассвета и посмотрим, что дальше делать. Семёныч кивнул, и минут через двадцать завез нас в приличный лесок, где мы и просидели до утра, удобно расположившись на травке. Спать никто не хотел, благо, что Светлана с Алёной подумали о пропитании и заранее озаботились о термосах с кофе и закупили полсотни бутербродов. Серега в очередной раз рассказывал, какие глаза были у охранников, когда они увидели, как он, выбравшись из кабины грузовика, протаранившего ворота, отвесил им дурашливый поклон. Гоша со смехом вспоминал, как при загрузке уронил ящик с взрывчаткой Семёнычу на ногу и как тот смешно прыгал на одной ноге, ругаясь матом шепотом!

– Как будем выбираться отсюда? – спросил я, подсаживаясь на травку поближе к Светлане.

– Как обычно, отработано уже! Ведьма я или кто?!

– Что-то мы зачастили одним и тем же способом.

– А какая разница, они все равно ничего не запомнили!

– Магистр тоже может знать о таком способе перехода границы и позаботиться о встрече.

– Конечно, может, я даже уверена, что не только может знать, но и сам пользуется им, – Светлана задумалась, потом вздохнула и добавила:

– Да и встречу нам на границе он тоже может организовать, но если рассуждать логически, мы должны будем свалить от места, где нагадили, как можно дальше! И только там, на другом конце этой недоделанной страны совершить переход.

– Ну а мы будем действовать нелогично, – добавил я, – мы, скажем так, дети своей страны. Это значит, что мы просто обязаны переться через границу в самом ближайшем месте!

– Кстати, а почему ты решила, что он тоже пользуется силой при переходе через границу?! С его-то деньгами и связями!

– Как я поняла, Магистр – это человек, который любит власть! Заставлять пограничников, людей государственных, и наделенных полномочиями, выполнять свою волю! Это ли не проявление собственной власти?!

– Ну да, возможно, – пробормотал я и, подложив под голову надувную подушку, неизвестно каким образом оказавшуюся в машине, закрыл глаза.

Я, наверное, все-таки заснул, потому что когда открыл глаза, было уже совсем светло.

– О! Очухался! – хохотнул Семёныч. – Давай приводи себя в порядок да выдвигаться будем. Пора уже. Да и домой, честно говоря, уже хочется, задолбала меня чужбина.

Подошла Алёна и подла мне чашку с кофе, я кивком поблагодарил, не решаясь понять на неё глаза, и пошел к Светлане, которая стояла возле микроавтобуса с картой в руках.

– Чего ты так увлеченно разглядываешь? – не сдержав зевок, спросил я.

– Дорогу смотрю, как поедем.

– В смысле? Что значит как поедем?! Мы по ней уже не раз ездили!

– А на этот раз получили распоряжение ехать другой дорогой! Старой дорогой, которой почти никто не пользуется!

– А раньше ты хоть раз получала команды, какой дорогой мы должны ехать?

– Никогда! Это и странно!..

– Может, они узнали то, чего не знаем мы, а по телефону не скажешь.

– Глупости! По телефону, значит, не скажешь, вдруг подслушивают. А направить нас на дорогу, о которой знает вся округа, значит, можно, это не подслушают.

– Ну да!.. Фигня какая-то!.. Что думаешь?

– Мы вроде как должны подчиниться, управление, как-никак!

– Ну, тогда собираемся и едем! Приказ есть приказ, потом разбираться будем, что к чему.

Съезд на старую дорогу нашли быстро, просто свернули по указателю и через пять минут езды по проселку выбрались на асфальтированную дорогу, идущую параллельно той, по которой мы собирались ехать изначально. Старая дорога была узкой, это сейчас стоят широкие полосы, а раньше строили так, что машины проезжали, только-только не задевая друг друга. Асфальт от времени потрескался, но покрытие было ровным, обочины заросли травой, разметка тоже давно уже стерлась.

По этой старой дороге мы ехали уже минут тридцать, навстречу нам попался только один пикап, да и тот свернул перед нами и по проселочной дороге поехал через поле к видневшемуся неподалёку лесу. На душе было неспокойно, что-то было не так, неправильно как-то все это было. Не должны были нам указывать, какой дорогой ехать. Нам на месте, знаете ли, виднее, что и как делать.

– Стой! – сказал я Сереге, сидевшему за рулем микроавтобуса. – Разворачивайся давай обратно! Не нравится мне все это!

– Ты что-то почувствовал? – уставилась на меня Светлана.

– Пока нет!.. И тут же, как назло, нахлынуло! Ледяная волна пришла спереди, от поворота, образованного высокими густыми кустами. Мы как раз должны были к этим кустам подъехать.

– А вот теперь да… почувствовал, – зло процедил я, глядя, как из-за кустов навстречу нам выехали и остановились перед нами два черных сверкающих автомобиля - микроавтобус и чёрный легковой «Лексус».

Машины перегородили нам дорогу, и из них деловито выбрались двенадцать человек. Двенадцать сильных уверенных в себе людей, одетых в черную униформу. Кто бы сомневался. Знакомые ребята. Они находились от нас метрах в пятидесяти и, видимо, выполняя команду, дружно подняли автоматы и открыли огонь. И еще мне почему-то запало, что они стреляли не из наших вездесущих «калашей», а из импортных автоматов!

Я где-то слышал, что если в тебя попадает пуля, то ты тогда выстрела не слышишь, пуля летит быстрее звука. Если тебя, конечно, сразу не убило, а если ранило, то ты грохота наслушаешься! Вот и я сидел и слушал грохот выстрелов, но ничего не происходило. Я не был убит, это я знал точно, потому что был жив. Я не был ранен, потому что боли не было, я вообще ничего не чувствовал! Странно. Я посмотрел в салон микроавтобуса и увидел, как Светлана, откинувшись на спинку кресла, выставила перед собой руки и её красивое лицо исказилось от напряжения. Все стало ясно! Ясно, почему я был жив, почему не чувствовал боли, почему вообще даже лобовые стекла микроавтобуса были целыми! Она выставила щит, теряла силы и бледнела прямо на глазах!

Наконец стрельба стихла. Я посмотрел на наших убийц и увидел, как четверо из них положили на плечи трубы гранатометов. Светлана нам помочь уже не могла, она, откинув голову на подголовник, сидела с закрытыми глазами и тяжело дышала. Я, как в замедленном кино, видел, как из труб гранатометов вылетели длинные гранаты и, вращаясь вокруг своей оси, полетели в нашу сторону. Опять посмотрев на ведьму, увидел, как у неё из уголка рта появилась кровь и, оставляя темную полосу, капелькой сползла на шею.

Эта полоска крови на шее Светланы взбесила меня, и я захотел отгородиться от этих несущихся к нам кусков смерти! И я отгородился. Серая волна вздыбила асфальт старой дороги, который оказался неожиданно толстым. Видимо, не один слой, за годы существования на проезжую часть уложили. Необычная стена, поднявшись на высоту нескольких метров, замерла. И почти сразу же раздались разрывы гранат, попавших в этот спасительный для нас щит. Выстрелы из гранатометов выбили куски асфальта, пробив бреши в этой нашей защите, и через образовавшиеся проломы я увидел, как чернорубашечники, опустив оружие, удивленно таращатся на невероятную преграду.

– Чего сидите! – рявкнул я. – Разбирайтесь с ними, пока они не перезарядились! – и первое, что я увидел, это как белоснежный зверь выбил заднюю дверь микроавтобуса, и стремительно преодолев расстояние, отделявшее нас от «магистровцев», врезался в их строй. И уже за ним подоспели волки, а потом уже и медведь. По раздавшимся диким крикам я понял, что там уже никто живым не останется и поговорить будет не с кем. А стена все стояла, как будто стыдливо прикрывала от меня то, что сейчас происходило возле красивых черных автомобилей.

– А ты что стоишь-то? Падай… – пробормотал я и потащил Светлану из микроавтобуса. За спиной раздался грохот падающих глыб старого асфальта. Я вытащил ведьму из машины и отнес её на траву, потом просто положил ей руку на голову и позвал силу. Серые вихри радостно метнулись ко мне, а потом, словно вытекая из моей руки, окутали тело ведьмы. Светлана застонала и открыла глаза, увидев меня, улыбнулась и охрипшим голосом спросила:

 – Ну как, справились?

– Конечно! Ты успела! Ты спасла нас! Спасибо!..

Я еще пару минут посидел с ведьмой, пока она не убрала мою руку и не сказала, что ей хватит, иначе перебор будет. А потом к нам подошла огромная белая пантера, села напротив и уставилась на меня синими глазами. Кровь на её белой шерсти смотрелась как-то дико и страшно. И тогда Светлана протянула в её сторону руку, я почувствовал всплеск силы ведьмы, и красные нелепые пятна стекли с белой шерсти на траву. Светлана встала и, вздохнув, сказала:

– Пошли, моя хорошая, одевать тебя будем, а мужики пускай сами ищут, чем свои задницы прикрыть. И она пошла за микроавтобус, пантера еще раз глянула на меня и, опустив голову, направилась за ней.

«Вот так вот! Пантера!» – думал я, глядя, как Гоша с Серегой перетряхивают черные автомобили в надежде найти что-нибудь интересное.

Не зря, значит, мне что-то кошачье почудилось, еще там, на подстанции! Кто же она такая?! Непонятно! Вообще ничего непонятно! Я вздохнул.

Ладно, сам я все равно не разберусь. Дома, может, что-то прояснится!

 Все переоделись в гражданку, которую, слава Богу, захватили с собой. Только Светлана щеголяла в «пиндосовской», заявила, что та ей идет, и отказалась снимать. Через три часа мы на черном реквизированном микроавтобусе благополучно пересекли границу и в первой же придорожной гостинице остановились отдохнуть, торопиться было уже некуда, мы были дома.

Вечером, когда уже начало темнеть и на парковке возле гостиницы почти не осталось машин, мы с Семёнычем выползли из своего номера и устроились под брезентовым навесом кафе, уютно приткнувшемуся к торцу здания. Кафе, как и гостиница, незатейливо называлось «Придорожное», что, на мой взгляд, говорило о реальном восприятии жизни хозяином этого заведения. Выбрали столик подальше от мангала, заказали шашлык и стали ждать, пока его доведет до совершенства то ли грузин, то ли армянин, энергично размахивающий картонкой над мангалом. Так мы и сидели, лениво наблюдая, как по трассе проносятся автомобили, и наслаждались деятельностью горного человека, который прилагал нешуточные усилия, чтобы до нас непременно добирался запах жареного мяса.

Аромат шашлыка добрался не только до нас! Когда я с удовольствием вонзил зубы в первый кусок мяса, из гостиницы вышли и направились к нам Алёна и Светлана.

– Семёныч! – всполошился я. – Ведьма к нам идет!

– Вижу! – озабоченно пробормотал медведь. – Давай жри быстрей, а то отберет. Она шашлык любит!

Последовать совету Семёныча мне не удалось по простой причине: я просто физически не в состоянии был съесть мясо, нанизанное на четыре шампура, которое лежало передо мной на деревянной тарелке. Если бы у меня было время, хотя бы минут пять, я бы успел, но девушки шли к нам секунд двадцать, так что мне пришлось делиться! Светлана подошла к нашему столу, с удовольствием осмотрела наши шашлыки и уселась за стол. Я вздохнул и с горестным видом предложил:

– Угощайся! – и пододвинул к ней тарелку. Ведьма посмотрела на Алёну и заботливо спросила:

 – А ты будешь?

– Нет, спасибо! – девушка улыбнулась и, выдвинув еще один стул, подсела к нашему столу. Ведьма пожала плечами, ухватила шампур и вонзила в мясо острые зубки.

Шашлыка хватило всем, зря нас с Семёнычем «жаба» давила! Через несколько минут к нам присоединились оборотни, которые без зазрения совести притащили еще один стол, приставили его к нашему и приперли еще ворох шампуров с мясом. Когда почти все уже наелись, и мы с Семёнычем лениво цедили чай, запивая им шашлык, я спросил, обращаясь к ведьме:

– Что дальше делаем?

– Едем в столицу, в управление, – не задумываясь, ответила Светлана, – везем им жезл. Хотя мне до сих пор не понятно, зачем он им? Кто будет им пользоваться?

– А что, еще раз звонили? – Семёныч удивленно посмотрел на ведьму.

– Если бы один раз! Они даже предлагали направить к нам группу, чтобы мы передали ей жезл! А уж эта группа доставит его в управление.

– А что, разве такая активность нашему управлению не свойственна? – обеспокоенно поинтересовалась Алёна.

– Касаемо артефактов, не свойственна.

– Значит, о жезле в управлении ничего не знали? – опять спросила девушка.

– Ничего! По крайней мере до того момента, пока я к ним не позвонила и не рассказала про него.

– И заметь, – добавил уже я, – когда ты про него им рассказала, никакой реакции не последовало, жезл и жезл, да и чёрт с ним! Везите его куда хотите! Так?

– Так! И что ты хочешь этим сказать? – заинтересовалась Светлана.

– А то, что они не интересовались этим жезлом достаточное количество времени. Он им был не нужен до тех пор, пока я не потерял из виду Магистра!

– Дальше… – внимательно глядя на меня медленно произнесла ведьма. Я откинулся на стул и огляделся. Семёныч держал перед собой пустой шампур и, глядя на меня машинально, облизывал его. Оборотни, которые пришли позднее, сидели с набитыми мясом ртами и тоже пялились на меня, как на красну девицу.

– А дальше просто… Я потерял Магистра из виду, и через пару дней нам последовал приказ везти жезл в управление!

– Ты хочешь сказать, что… – начала было Светлана. Но я не дал ей договорить:

– Я пока только размышляю, но и такой вариант исключать тоже не хочу! Люди бывают разные. Тебе ли этого не знать. И еще немаловажное наблюдение. Вы, наверное, обратили внимание на то, что как только мы меняли место пребывания, на нас после звонка в управление совершалось нападение! Ты ведь сообщала в управление адреса? – спросил я у Светланы.

– Конечно, меня просили, и я говорила!

– А раньше в командировках тебя хоть раз об этом просили?

– Нет…

– Ну и последнее, нам предложили ехать старой дорогой и вывели прямо на засаду! Заметьте, они сами нас вывели на засаду, практически не скрывая этого! Ну а мы все вместе затупили! И поехали…

– Вот твари! Точно! Похоже, что кто-то в управлении продался! – ничтоже сумняшеся заявил Семёныч. – Надо туда добраться и разнести там все вдоль и поперек!

– В управление нам добираться придется все равно, хотим мы этого или нет, – задумчиво произнесла Светлана, – приказ есть приказ. И мы его выполним, но без шума и пыли. Жезл мы тоже туда пока не потащим. Не было раньше, знаете ли, прецедентов! Управление – совсем не подходящее место для таких вещей. Посмотрим сначала, что там к чему.

– Понятно, Семёныч! – повысила голос ведьма. – Без шума и пыли! Значит, потихоньку! По крайней мере, в первое время.

До столицы добрались спокойно, на постах ГИБДД нашу машину не задерживали, мы даже не успевали остановиться, как следовал взмах жезлом, недвусмысленно дававший понять, что нам следует двигаться дальше. Ведьма работала! В пригороде оставили микроавтобус на какой-то парковке и вызвали такси, заказав микроавтобус, к просторному салону которого уже все привыкли. Через двадцать минут в ближайшем пункте проката выбрали опять же микроавтобус и, следуя указаниям навигатора, двинулись к нашему управлению. Я уже знал, где находится Магистр, я его почувствовал еще тогда, когда мы подъезжали к мегаполису. Сейчас мы сидели в микроавтобусе на платной парковке недалеко от огромного здания, на третьем этаже которого разместилось наше управление, и тупо не знали, что делать.

Магистр находился в этом же здании! И мало того, он находился именно на третьем этаже, и что хуже всего, он был в той части здания, где располагались кабинеты руководства!

– Зашибись! «Кина не будет, электричество кончилось!» – процитировал незабвенного киношного Федьку-Косого Гоша, когда узнал, где находится Магистр. И, выругавшись, добавил:

– Вот только на комедию это как-то не тянет!

– На комедию может и не тянет! – влез Семёныч. – А вот боевик мы им можем устроить! – и он демонстративно начал разминать свои кулачищи.

– Нет! Никаких боевиков! – решительно возразила ведьма. – Александр Андреич, мы с тобой идем в управление и посмотрим, что там к чему. Действовать будем по обстоятельствам.

– А к кому мы, собственно, должны прибыть? И кому передать жезл? – спросил я, удивляясь, а почему меня раньше не озаботил этот вопрос? Везли палку в управление и везли, а кому должны её отдать, без понятия.

– А вот это я сейчас и попробую выяснить, – зло проговорила Светлана и взялась за сотовый.

Мы уже минут двадцать сидели в большом вестибюле, удобно устроившись в кожаных креслах, и ждали, когда где-то там наверху кто-то с кем-то согласует возможность нашего проникновения на строго охраняемую территорию. Наконец, свершилось, к нам подошел молодой широкоплечий человек в гражданском костюме, но с явно военной выправкой, и вручил пластиковые карточки с нашими фотографиями.

– Вы будете подниматься на лифте или по лестнице? – вежливо осведомился он.

– По лестнице! – не раздумывала с ответом Светлана.

– В таком случае, вам необходимо пройти в конец холла, где вы предъявите пропуска охране и пройдете на лестницу.

Молодой человек кивком головы попрощался с нами и ушел.

– Что, боишься, что двери лифта могут и не открыться? – потихоньку спросил я, пока мы шли через холл к лестнице.

– Именно! Сейчас мне здесь ничего не нравится! Всего ожидать можно! Перед лестницей, мы передали пропуска охраннику, который был отгорожен от нас толстым стеклом. Тот внимательно осмотрел их и предупредил:

– У вас допуск только на третий этаж, если ошибетесь, вас на другие этажи не пропустят. Когда будете возвращаться, вам на выход выдадут другие пропуска. – и он открыл турникет.

Мы медленно поднимались по широкой мраморной лестнице, застеленной темно-красной дорожкой, притянутой к ступеням блестящими латунными прутьями. Стены вдоль лестницы отделаны декоративным камнем на высоту человеческого роста. По стенам старинные светильники. В общем, впечатляло! Не только красиво, но и солидно. Очень способствует тому, что пока простой человек дойдет туда, куда смог пробиться, он по дороге проникнется величием здесь пребывающих и примет соответствующее его статусу полусогнутое положение!

Но времена нынче другие! Нынешние сегодня времена! Современные люди сегодня здесь ходят. Здание старинное, мощное, важное, вечное. Такие постройки всегда будут пользоваться спросом хотя бы из-за былого величия.

Добрались. Наш третий этаж, и опять турникет. Передали пропуска охраннику, подождали, пока он их с чем-то там сверил.

– Прошу вас, – наконец пригласил нас охранник и открыл турникет. В этом нашем управлении все было не так, как в нашем центре, к которому я привык. Во-первых, это размеры, широченный коридор, по которому встречные сотрудники ходили, не торопясь, словно осознавали собственную значимость. Не то, что у нас, где почти все носились, как хреновые ракеты. Во-вторых, это дороговизна отделки всех помещений, я, конечно, понимал, что это все досталось по наследству, так сказать, от предыдущей конторы, но все же, все же.

Я шагал по темно-красной дорожке. Шел к Магистру! Я его чувствовал, знал, где он находится, и чем ближе мы подходили к нужному нам кабинету, тем ближе приближался к нам Магистр.

– Магистр там! – потихоньку сказал я Светлане, когда мы подошли к нужной нам двери. – Что будем делать?

Ведьма ничего не ответила, коротко глянула на меня и решительно открыла массивную дверь.

Не то, это пока приемная. Из-за стола с компьютером нам навстречу поднялась симпатичная светловолосая девушка и не удосужившись спросить, кто мы такие, прочирикала:

– Проходите, пожалуйста, Михаил Дмитриевич вас ожидает! – не удостоив девушку даже взглядом, Светлана открыла еще одну дверь, на которую указывала секретарша и первой вошла в кабинет. Я вперся следом.

«Так вот какой ты северный олень!» – почему-то опять пришла мне в голову Серёгина поговорка, когда я стоял и разглядывал заместителя начальника нашего управления.

Михаил Дмитриевич производил приятное впечатление. Среднего роста, худощавый, подтянутый мужик лет пятидесяти, с явно выраженной сединой, отсюда, наверное, мне на ум «олень северный» и пришел! За своим внешним видом Михаил Дмитриевич следил однозначно. Серый костюм тройку и темно-серый галстук он явно подбирал под цвет своих глаз, которыми смотрел на мир сквозь линзы солидных роговых очков и которые добавляли ему немалую долю солидности.

Начальство не поленилось выбраться нам навстречу, покинув шикарное кожаное кресло, стоящее возле не менее шикарного тяжеловесного стола. Я обратил внимание на то, что больше столов в кабинете не было, значит, зам был не первый, совещания здесь не проводились. От дверей до начальственного стола раскатилась бордовая дорожка. По этой самой дорожке к нам сейчас спешил Михаил Дмитриевич, как-то по-птичьи склонив голову набок, всем своим видом выражая неописуемую радость от встречи с нами.

– Здравствуйте, здравствуйте, я очень рад вас видеть! – неожиданно сильным голосом произнес хозяин кабинета и подал руку сначала Светлане, потом уже и мне. Поздоровавшись, Михаил Дмитриевич вернулся за свой стол, устроился в кресле и уставился на нас своими серыми глазками.

Я огляделся. В кабинете был только один стул, он спрятался в глубине кабинета, за какой-то тумбочкой, в явном расчете на то, что его не найдут. Но я его нашел, и не только нашёл, но и притащил его к столу начальства, установил, демонстративно проверил, крепко ли стоит, и рукой показал Светлане: «садись, мол»! Светлана уселась и в ответ уставилась на переставшего улыбаться начальника.

– Зачем вы нас сюда пригласили и что вы хотели у нас узнать? – спокойно спросила она, с удовольствием откидываясь на спинку стула.

– Меня интересует жезл! – сразу же выдал свою заинтересованность Михаил Дмитриевич. – Но я смотрю, что его у вас нет! Где он?

– А вас разве не интересует, что были тяжело ранены ваши сотрудники? – сгустила краски Светлана. – Вам разве не интересно, что ваших людей несколько раз расстреливали из автоматов. И вас что, совсем не интересует, что в результате всего этого погибли два десятка человек?!

Пока ведьма была занята с нашим руководством, я внимательно осмотрелся. Магистр был рядом, буквально за стеной, а это значит, что он находился в соседнем помещении. Ну точно! Прямо за начальственным столом я разглядел фальшпанель, которая вполне могла быть дверью в соседнее помещение. В таких помещениях частенько устраивают комнаты отдыха на экстренные случаи.

– Это, конечно, прискорбно! – не скрывая раздражения, ответил Михаил Дмитриевич. – С этим будем разбираться позднее, а сейчас меня интересует жезл! Где он?

– А почему он вас вдруг так заинтересовал? – прямо в «лоб» спросила Светлана. – Зачем он вам нужен? Вы не ученый, вы не обладаете силой, вы не знающий!

– Это не ваше дело! – от былой приветливости хозяина кабинета не осталось и следа. – Я в последний раз спрашиваю, где жезл?

– Жезл уже в Сибири! Под надежной охраной, – не моргнув глазом соврала Светлана. – Или вы имеете что-то против надежной охраны артефакта? Вы ведь знаете, что здесь нет специально оборудованного помещения и что по приказу все опасные предметы должны быть доставлены в исследовательский центр и помещены в хранилище!

Михаил Дмитриевич молчал, долго молчал. Он был в бешенстве! Это всегда неприятно, когда срывается какое-то дело. А здесь еще и деньги замешаны, большие деньги, в этом сомнений уже не было, жезл дорого стоит! Он не дурак, он сразу же понял, что нам что-то известно, не просто так же мы тащились в такую даль без жезла! Получив ясный приказ этот самый жезл привезти. Он сообразил, что своим неуёмным интересом к артефакту подтвердил какие-то наши подозрения.

Не дождавшись ответа от начальника, Светлана встала и, не попрощавшись, пошла из кабинета, я поспешил за ней. Однако начальство решило оставить последнее слово за собой:

– Молодые люди, – услышал я за спиной голос Михаила Дмитриевича, – вы слишком много о себе возомнили, а это чревато … договорить ему ведьма не дала:

– Молодые?! – переспросила Светлана, резко обернувшись в его сторону. – Я значительно старше вас, если вы не знали! – и после этого быстро вышла из кабинета, я, мудро решив своего последнего слова не вставлять, выскочил следом за ведьмой. Всё, пускай он теперь сам со своим Магистром разбирается, а мы шум поднимать пока не будем, подождем, чем всё это закончится. На выходе нас никто не пытался задержать, мы спокойно получили пропуска на выход и покинули здание. Самое плохое в этой истории было то, что теперь этот Михаил Дмитриевич готов будет сам заплатить Магистру за то, чтобы он помог ему избавиться от таких догадливых свидетелей, как наша компания.



Глава 12 Операция «Птаха»



Я сидел в кабинете у Николаича и прикладывал изрядные усилия, чтобы не смотреть окно. А там было на что глянуть. Семёныч притащил из дома здоровенный пирог и теперь, сидя на лавочке, поедал его. С чем был пирог, с такого расстояния определить было невозможно, но он периодически с довольным видом облизывал пальцы, значит, пирог сладкий! Я тяжело вздохнул: или не сладкий, а с мясом, а это еще вкуснее!

– Александр Андреевич, – услышал я ехидный голос начальника, – хватит пялиться на этого ненормального колдуна! Он жрет всегда и везде, пора бы уже привыкнуть! – Я вздохнул и попытался вникнуть в слова начальства.

– И что, она согласилась? – спросил о чем-то Николаич у Марии Николаевны.

– Конечно, согласилась, – усмехнулась ведьма, – Сибирь им вроде как генетический ужас внушает! Плохо им у нас! А там юг, море, от Магистра далеко, да и охрана у школы есть.

Я вопросительно посмотрел на Светлану, та нагнулась ко мне поближе и прошептала:

– Марию с её «племянничком» пристроили в той школе, где вы в командировке были.

– Отлично! – обрадовался Николаич. – Глядишь, и останется! Сильная ведьма, там как раз кстати будет. Да! Чуть не забыл! А что там у нас с Алёной?

– Ничего! С ней все в порядке. Анализы в порядке, всё соответствует оборотню-волку. Как и должно быть.

– И это всё?! «С ней всё в порядке» и всё! И вы не находите странным то, что она может оборачиваться в пантеру?!

– Совершенно верно! – усмехнулась Мария Николаевна. – Не находим. Это, знаете ли, не есть странно. Это удивительно! Это невероятно! Это можете назвать чем угодно, но только не простой странностью!

Николаич некоторое время молча переводил взгляд с одной ведьмы на другую.

– А что она сама говорит? – закончив наконец ворочать глазами, спросил он.

– Она не знает, как это получилось. Она просто захотела стать сильнее и быстрее, чем волк.

– Захотела!.. Стала!.. – пробормотал задумчиво начальник и уставился в окно.

– А что ей для обращения в пантеру требуется? – решил я поучаствовать в очень интересующем меня разговоре.

– Ничего! С тех пор она становится пантерой по своему желанию. Как берендей. Пантерой или волком, кем захочет.

– И вы не можете выяснить, почему? – пристал я к ведьме.

– Нет, не можем. Возможно позднее что-то изменится, произойдут какие-то события, которые подтолкнут нас к ответу, – Мария Николаевна тяжело вздохнула и закончила:

– А пока остается только её желание! А кувырки – это для простых оборотней!

Прошло уже недели две, как мы вернулись домой, по горло наотдыхавшись в приветливой прибалтийской стране. Всё утряслось, вернулось в привычное русло, и контора просто работала. А я, кроме основной работы, прилагал массу усилий, чтобы держаться подальше от Алёны, но, мне это плохо удавалось. Она всегда оказывалась у меня на пути, всегда встречалась мне там, где её не должно было быть. Причем я чувствовал, что она знает, что я избегаю её, и поэтому она не ищет встречи со мной. Я сам каким-то непостижимым образом всё время нарывался на неё! И она, как всегда, краснела, опускала глаза и уходила. Дома тоже было всё по-прежнему, со мной в родительской квартире жили Повар и Уж. В коттедже с родителями прижились Котяра и Шарик. А Киллер, Лимб и Зубастик пристроились в нашей конторе, причем Киллеру понравилось работать в роли охранника, и он за один день запомнил в лицо всех сотрудников, после чего легко отсеивал чужих от своих. Лимб и Зубастик пропадали в научном отделе, как призраки, умеющие проходить сквозь преграды, чему невероятно была рада вся научная братия.

Закончив все скучные дела в начальственном кабинете, я наконец-то добрался до комнаты отдыха, развалился на диване и с интересом стал наблюдать, как Семёныч скармливает остатки пирога Мелкому. Зрелище было забавное, дух откусывал маленькие кусочки пирога и смешно жевал их, быстро пережёвывая и шевеля маленьким носиком, при этом его синие безмятежные глазки довольно щурились.

– Лопай-лопай, Склифосовский! – бормотал Семёныч, заботливо подталкивая кусочки пирога к призраку. – А то сейчас прибегут противные тётки и отберут всё, что мы съесть не успели!

Но Мелкий успел! Он старался, очень старался и успел! В комнату стремительно вошла Мария Николаевна, быстро оценила обстановку и, поняв, что опоздала, уселась рядом со мной и, тяжело вздохнув, сказала:

– Ну и жадные же вы создания! Причем все, особенно вот этот лохматый и круглый! Неинтересно с вами!

– Мы старались! – довольно прогудел берендей и тоже развалился в кресле с кружкой чая.

Глядя на довольного духа, я вдруг вспомнил, как он с таким же безмятежным видом болтался в микроавтобусе, когда нас расстреливали из автоматов. Он ничуть не изменился даже тогда, когда в нашу сторону, оставляя дымный след, понеслись гранаты.

– Слушай! А почему это ты не помогал нам, когда нас убивали? – притворно возмутившись, спросил я Мелкого. – Помнишь? Тогда в машине, когда в нас стреляли! – Дух перевел на меня свои синие глазки и так же безмятежно ответил:

– Там, ти опасность неть!

Семёныч вопросительно посмотрел на меня:

– Переведи, что он сказал.

– Ты хочешь сказать, что тогда мне ничего не угрожало!

– Дя! – Я удивленно уставился на Мелкого и не знал, что сказать. Выручила ведьма:

– Ты хочешь сказать, что ты знал, что мы не умрем?

– Дя! – довольно сощурившись, опять повторил дух. – Он ни смерть! – и Мелкий ткнул в меня маленькой лапкой.

– А откуда ты это мог знать?! – вытаращилась на Мелкого Маша.

– Я всегда это знать! Когда он опасность!

Я наконец-то очухался.

– Подожди-ка, ты говоришь, что всегда знаешь, когда мне грозит опасность? Другими словами, ты знаешь, когда я не смогу справится с какими-то обстоятельствами, которые будут угрожать моей жизни, и только тогда ты вмешаешься?

– Ну ты, блин, и загнул! Он говорит-то с трудом, а ты такую речь задвинул! Ты думаешь, он понял? – забеспокоился Семёныч. Но Мелкий понял, так как опять последовало безмятежное:

 – Дя!

– А ты мог бы нам помочь? Там, когда в нас стреляли! – опять спросил я.

– Дя!

– А почему не помог?! – уже удивленно вылупился я на Мелкого.

– Ти ни просить!

Вот так вот! Я, видите ли, не просил! Зашибись!

– Ну а что, всё логично! Тебе смерть не угрожает, он это знает. Наши шкуры его не волнуют! Помощи ты не просишь, чего тогда вмешиваться в чужие дела! Всё очень даже логично – сделала заключение Мария Николаевна и, встав с дивана, направилась на выход, перестав обращать на нас внимание. Однако, не дойдя до двери, остановилась и обратилась к Мелкому:

 – У тебя нет желания поговорить с нами?

Дух не стал кочевряжиться, опять последовало лаконичное:

– Дя! – и Мелкий полетел следом за ведьмой. Дух прекрасно знал, что в научном отделе ему всегда перепадают вкусняхи!

Ближе к вечеру, разобравшись со всеми делами, я решил сходить в научный отдел и узнать, что им там наговорил Мелкий. Но не успел я спуститься в лабораторию, как меня перехватил Алексей Геннадьевич и, буквально загнав меня в угол, радостно сообщил:

– Александр Андреевич, ваш персональный, так сказать, призрак рассказал, что он был специально послан, чтобы быть рядом с вами!

– Зачем? – несколько опешил я.

– Сам он не знает зачем, но я так предполагаю, что для вашей охраны!

– Как не знает? – удивился я. – Он же сам говорил, что если мне будет что-то угрожать!

– Да-да, конечно, говорил! – довольно проговорил ученый и наконец-то выпустил меня из угла.

– Но я так подозреваю, что он действительно не знает, зачем он рядом с вами!.. До тех пор, пока вам не начнёт что-то угрожать! Как только появится эта угроза, он сразу же это поймет!

– Вы хотите сказать, что его предназначение…

– Защищать вас! – расплылся в улыбке Алексей Геннадьевич и, сняв очки, прищурившись, уставился на меня. – И заметьте молодой человек, не служить, а именно защищать! – Не дождавшись ответа от тормознутого собеседника, он вздохнул и сказал:

– Поэтому, Александр Андреич, я вам советую всегда брать с собой этого вашего Мелкого, не помешает, знаете ли. Не помешает.

– Вы уверены…?

– Конечно же, нет! Это, знаете ли, только мое предположение. И вполне может статься так, что вас будут бить кирпичом по голове, а он будет с любопытством наблюдать за этим занимательным действом. Я смотрел, как явно довольный собой ученый протирает очки, и вдруг вспомнил Аркаим. Там я сидел в яме и тоже видел очки, надетые на старого человека!

– Алексей Геннадьевич, я хотел поговорить с вами, вспомнил недавно, что в Аркаиме видел.

Ученый оживился.

– Да-да, конечно! Давайте ко мне пройдем, там нам будет, знаете ли, удобнее! – и он, часто оглядываясь на меня, иду я за ним или нет, быстро засеменил по коридору.

Кабинет ученого был открыт настежь, но, это никого никогда не смущало. Этот кабинет был открыт всегда, за исключением случаев, когда Алексей Геннадьевич с кем-нибудь собирался поговорить. Вот и сейчас он пропустил меня вперед, и когда я зашел, закрыл дверь и прошел за стол на свое место. Сел, сложил перед собой руки на столешнице и вопросительно на меня уставился.

Я рассказал ему всё! Всё, что смог вспомнить, до мельчайших подробностей! Особенно о чем мы говорили, это ученого интересовало больше всего. Когда мне уже нечего было рассказывать, Алексей Геннадьевич откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Минут пять я терпеливо ждал, а потом, как всегда решив, что ученый заснул, потихоньку встал, но вдруг услышал:

– У вас, молодых, это называется, извиняюсь – «проверка на вшивость!»

– Проверка на что? – удивился я.

– На вшивость!

– Это каким же образом?

– Оно было послано к вам специально, чтобы еще раз на вас взглянуть перед тем, как вы выполните возложенную на вас миссию!

– Но, зачем? И как оно меня проверило?

– Мне на ум приходит только одно!.. Если бы вы не извинились перед старым человеком, вы бы не смогли по той или иной причине активировать кристалл и не смогли бы вместе с призраками получить свою долю энергии, которая, как я подозреваю, пробудила в вас какие-то возможности!

– Но ведь просить прощения – это нормальная человеческая реакция, это свойственно людям!

– Увы, увы… – грустно улыбнулся ученый, – это становится непопулярным у современного человека. И она хотела лишний убедиться, что вы обычный человек с неиспорченным разумом, человек, который может совершить ошибку, но может её же и признать, и просить за неё прощения.

– Как-то всё – это странно, что ли…

– Ничего странного, все правильно и логично.

– Так это что, значит… Она это… – и я пальцем ткнул в пол.

– Совершенно справедливо, – улыбнулся Алексей Геннадьевич, – это именно ОНА и есть! ОНА, Матушка!

Я сидел в своем кабинете перед открытым окном и смотрел на улицу. Всё, о чем можно было подумать, я обдумал и пришел к выводу, что Алексей Геннадьевич прав! Ученый не был похож на сказочника, и не верить ему у меня причин не было. Мы и так живем в мире, похожем на сказку, на реальную сказку, а если есть сказка, тогда почему бы и нашей создательнице не начать принимать активное участие в этой нашей сказочной жизни? Мы вообще-то сами её, можно сказать, принудили к этому!

На следующий день не успел я зайти в контору, как позвонила Мария Николаевна и сообщила, что начальник просит меня зайти к нему в кабинет. Надо, значит, надо, и я, не заходя в комнату отдыха, потопал к Николаичу.

– Остальные заняты, сами потом кому надо расскажете!

Николаич открыл лежащий перед ним ноутбук, развернул его к нам экраном и скомандовал:

– Смотрите!

Потом уселся рядом с нами и включил фильм. Было видно, что снимали на сотовый телефон, изображение все время двигалось и смещалось, но тем не менее, ясно угадывалось, что съемки происходили в больничной палате. Мужчина лет тридцати лежал на кровати и рассказывал. Речь была сумбурной, он часто сбивался, иногда начинал нервно смеяться. Когда его попросили показать ранение, с готовностью откинул одеяло, и камера сняла ногу мужчины. Верхняя части бедра была перебинтована, и из-под повязки выходили трубки, как я понял, дренаж. Мы досмотрели ролик до конца, и когда Николаич остановил воспроизведение, Мария Николаевна откинулась в кресле и задумчиво протянула:

 – Стра-а-а-нно! Никогда ни о чем подобном не слышала! Такое впечатление, что в них стреляли из лука стрелами диаметром сантиметра в три!

– Да! – согласился я. – Странно! Особенно в свете того, что стрел нет! Они должны быть, одна должна была пробить ногу насквозь и остаться в ноге! Другая должна была пробить грудную клетку и тоже, наверное, насквозь, но её почему-то тоже нет!

– А тот второй лежит в реанимации после операции? – спросила Маша.

– Да! Он тяжелый, но опасности уже нет! – быстро ответил Николаич. – А теперь еще один ролик! Смотрим!

Снимали из машины, я так понял, что из уазика, причем машина была явно возрастная. Ролик начался с того, что пассажир, сидевший на переднем сиденье, через лобовое стекло снимал что-то лежащее на поляне, похожее на пятнистый холмик. Что это такое, я понял только тогда, когда снимающий приблизил изображение. Это лежала корова, вернее, судя по огромной ране на боку, труп животного. Но самое интересное случилось после того, как оператор еще приблизил картинку. Недалеко от большой дыры, уже имеющейся на боку коровы, вдруг сама собой появилась кривая полукруглая рана, за несколько секунд рана удлинилась, стала глубже, показались ребра, и я увидел, как неизвестная сила стала выламывать ребра наружу. Николаич убрал звук, чтобы не было слышно того, что говорят мужики, снимающие это, хотя их эмоции можно легко понять! Внезапно прямо перед оператором в лобовом стекле образовалось отверстие, внутрь брызнула стеклянная крошка, и сотовый оказался на полу, а потом уже, кроме ног, ничего снято не было.

– Что это? – охрипшим голосом спросила ведьма. – Что уже есть? Что смогли выяснить? Николаич хмыкнул:

– А вот попробуй угадать! С трех раз!

– Ясно! Никто ничего не выяснял! – прокашлялась Мария Николаевна. – Я так понимаю, придется ехать нам?

– Да! И вы прекрасно видите, что происходит с людьми и животными! Людей так вообще, это что-то, протыкает чуть ли не насквозь! – начальник выключил ноутбук, встал и, подойдя к окну, уставился на видневшийся за забором лес. Мы его не торопили, ему, в конце концов, принимать решение, а это всегда тяжелее, чем просто выполнить приказ. Наконец, придя к какому-то решению, начальник прошел к своему столу, уселся и уставился почему-то на меня.

– Я так понимаю, что вы уже сообразили, что это такое? – спросил он и перевел глаза на Машу.

– Конечно, сообразили! – вздохнула ведьма, – Это кто-то из изменившихся лесных духов…

– Почему именно лесных? – удивился Николаич.

– Судя по уже имеющейся информации, место нападения находится в нескольких километрах от населенного пункта, а домашние духи никогда далеко от людей не отходят. Даже если они уже изменились!

– Да-да, конечно! – развел руками Николаич. – Я об этом, честно говоря, вообще не подумал!

– Кого планируете взять с собой? – опять посмотрел на меня начальник.

– А ты, значит, как обычно назначить не хочешь? – поддела ведьма. Я такой её фамильярности по отношению к начальству не удивился. Как правило, среди своих, при отсутствии посторонних можно было и не чиниться. Но такой привилегией пользовалась только Мария Николаевна, и, как я подозреваю, в этом немалую роль играет её реальный возраст.

– В этот раз не хочу! – опять тяжело вздохнул Николаич. – Если дурных оборотней видели все и знали, как противостоять им! Об этой дряни мы не знаем практически ничего! Как она передвигается? Как выглядит? Большая она или маленькая? Единственное, что мы знаем, это то, что она достаточно сильная, если судить по тому, что она в состоянии выломать ребра у взрослой коровы! И самое главное, мы всё равно не угадаем, кто из вас сможет её увидеть.

– И в свете этих обстоятельств ты значит решил трусливо снять с себя ответственность? – опять поддела его Маша. Николаич радостно закивал головой.

– Что думаешь? – посмотрела на меня ведьма.

– Я думаю о том, что мы с тобой всё-таки уже назначены! А это значит, что Светлана Валентиновна остается рулить наукой, а Сергей, несмотря на его страстное желание сбежать от орущего ребенка, именно по причине наличия у него волчонка и остается дома!

– Значит, Гоша, Семёныч и Алёна?

– Да, думаю, что нас пятерых хватит! Хотя… – замялся я, – пятеро это не много? – Мария Николаевна засмеялась, обмануть её я не смог!

– Не переживай ты так! Причинить вред оборотню-пантере такого размера как она! А тем более убить! Это, знаешь ли, проблематично! Даже оборотню! – и она решительно встала из-за стола.

Я сидел на каком-то приспособлении для сидения, имеющего спинку и, по всей вероятности, изготовленного из огромной чурки путем выдалбливания. Как ни странно, это подобие стула оказалось очень удобным, и, что еще более странно, он не казался твердым, хотя и был выполнен из обычной древесины. Я уже давно понял, что иногда приятно ни о чем не думать.

Вот и сейчас бездумно смотрел на далекие горы, которые в это вечернее время казались синими. Видимость была невероятная, складывалось впечатление, что сам воздух замер и превратился в линзу, которая приближала и делала четкими любые удаленные предметы. К тому же прямо передо мной не было ничего, что загораживало бы обзор. Только поле, покрытое невысокой травой, и среди этой вездесущей зелени ярко выделялись разноцветными островками цветы. Поле плавно спускалось к неширокой речке, а затем, перебравшись через неё, простор нехотя заканчивался и переставал быть полем. На нем появлялись кусты, небольшие деревья и хаотично разбросанные валуны. И уже где-то там за этими валунами начинались синие в это время скалы.

Солнце садилось. Оно уже превратилось из желтой, пылающей, бесформенной амебы в четко очерченный малиновый круг и неумолимо приближалось к острым пикам скал. Вот оно коснулось их, задержалось ненадолго, отчаянно цепляясь за вершины своими округлыми краями, но, увлекаемое вниз своей теплой тяжестью, все-таки сдалось и, выбросив напоследок полосы четких теней, кануло среди гор.

До этого места мы добирались почти трое суток. Два дня тащились поездом, потом нас долго везли на неизменном микроавтобусе. И вот наконец мы здесь, в так называемой ЭКО-гостинице, куда нас устроил прикомандированный к нашей команде вместе с уазиком «Буханкой» участковый, старший лейтенант полиции по имени Иван Иваныч.

– Больше пока никого дать не могу! – сокрушенно развел руками начальник местного районного отдела полиции. – Из тех, кто, так сказать, в теме, он один остался, остальные кто в отпуске, кто в командировке!

Иван Иваныч, коренастый крепкий мужик на вид лет сорок пяти, общительный и разговорчивый. Казалось, что он знал всех! Даже когда в больницу к пострадавшим мы вперлись всей компанией, нам никто даже слова не сказал. Как только охранник на вахте узнал, с кем мы пришли, сразу же без разговоров пропустил. Как я и ожидал, ничего нового мы не узнали. Мужики рассказали, как они получили ранения, но кто их ранил, не видели. Из их рассказа я понял, что у них пропала корова и они поехали её искать. Нашли, конечно, увидели, что она лежит на поляне, сначала подумали, что объелась, но, когда подъехали ближе, увидели на ней кровь. Первый подбежавший к туше был ранен в ногу, второй находился дальше от коровы и заработал ранение в грудную клетку. Единственное, что мужики поняли, это то, что в них кто-то стреляет, а так как выстрелов не было слышно, значит, стреляли, используя глушитель. Заострять их внимание на том, что ранение в грудную клетку было все же не сквозным, а пулю в теле обнаружить не смогли, мы пожелали им скорейшего выздоровления и покатили поближе к месту происшествия.

И вот теперь я сидел возле длинного деревянного стола на странном стуле и со страшной силой любовался закатом, ну а сверху меня прикрывал навес, выполненный из связанной пучками травы. От деревянной избы, в которой размещалась столовая, в мою сторону топал Семёныч, в руках он тащил тазик, укрытый сверху холщовой тряпицей. Подошёл, брякнул тазиком об стол и заявил:

– Всё, хватит без дела сидеть. Поработать надо. - и он жестом фокусника сдернул с тазика тряпицу. Я присвистнул. Однако! Семёныч притащил целый таз пирожков! Наверное, штук сорок, не меньше!

– Давай поближе подтягивайся, – пригласил берендей, – надо как следует поработать, пока другие «стахановцы» не подоспели.

На такую работу меня уговаривать не надо. Я подсел к столу и начал вкалывать. Пирожки были двух сортов, с картошкой и с яйцом и зеленым луком!

– А ты у кого столько их отобрал?

– В столовой сказали, что должна была целая группа приехать, но у них что-то там случилось и поездку перенесли, а пирожки уже были готовы. Ну я их и выкупил.

– Семёныч, я всегда говорил, что ты гений! – всхлипнул от переизбытка чувств я и потянулся за очередным пирожком. Природа природой, красота красотой. Все это, конечно, прекрасно, а вот свежие пирожки это уже совсем другое дело. Это высшая материя, и ей надо уделять особое внимание, так как в нашем мире она надолго не задерживается.

Утром, часов в девять, мы уже загружались в уазик, предварительно забросив в него с сумку с оружием. Взять решили всё, что привезли с собой, начиная от помповиков и заканчивая «гранатами» Геннадьевича. Гоша забрался в кабину к Ивану, чтобы тому скучно не было, и мы поехали. Как пояснил нам участковый, место, которое нам было нужно, находилось в предгорье, и ехать до него надо было минут тридцать.

– Это место называется «Правая скала», на той поляне корову и нашли! – рассказывал нам вчера вечером Иван Иваныч. – Когда приедем, машину оставим возле «рогатки» это метрах в трехстах, они свою тоже там оставляли.

– А почему? – удивился Семёныч. – «Операторы» вон почти вплотную подъехали!

– Можно, конечно, и ближе, – согласился Иваныч, – но машину потом вскладчину ремонтировать будем! Если вдруг опять это появится и уазик попортит.

– Что, Семёныч, – хихикнула Маша, – голова пирожками забита, думать отказывается?

Медведь беззлобно выругался.

Дорога постоянно шла на подъем, не очень вроде бы и заметный, но минут через двадцать, когда в одном месте мы выехали на открытое пространство, я с удивлением увидел, что забрались-то мы, оказывается, высоко. Речка, которой я любовался вчера вечером, превратилась совсем уж в маленький ручеёк. Дорога испортилась, из мягкого проселка она превратилась в твердую смесь какого-то грунта с каменной крошкой, из которого торчали «головы» гладких камней. Скорость машины снизилась почти до человеческого шага, но она, скрипя сочленениями и переваливаясь через «головы» камней, упрямо ползла в гору.

– Всё! Приехали! «Рогатка»! – крикнул, обернувшись в салон, Гоша. Я выглянул в окно и увидел, что мы подъезжаем к высокой сосне, ствол которой на высоте примерно десяти метров делится на два, действительно образуя огромную рогатку.

Иван остановил машину прямо возле сосны и заглушил мотор. Я выбрался из салона уазика и чуть не оглох от тишины. После гула автомобиля казалось, что в ушах стоит тонкий звон. Я потряс головой, освобождаясь от наваждения, вроде помогло, звон пропал.

– Вон там вон корова лежала! – сказал участковый и показал рукой в сторону большой поляны, которая начиналась за редким сосновым лесом. От «рогатки» к этой поляне вела просека шириной метров тридцать.

– Вообще-то она и сейчас там же должна лежать, прямо напротив просеки, посреди поляны, – добавил Иван, с опаской озираясь по сторонам.

– А «Правая» скала где? – спросил Гоша, внимательно осматривая просеку.

– А с правой стороны поляны она и есть, – ответил Иван, – и, если приглядеться, сквозь стволы деревьев её увидеть можно.

– Как действуем? – спросила Мария Николаевна, обращаясь сразу ко всем нам.

– Вооружаемся по полной программе и идем к поляне, через лес идем, на поляну не выползаем, с опаской двигаемся. Не разбредаемся, держимся все вместе, смотрим друг за другом. Если малейшее подозрение на что-то необычное или вдруг что-то увидите, сразу сигнал! – распорядился Семёныч и, взяв на изготовку помпу, первым пошел в сторону леса.

Лесок был небольшой, прошли мы его быстро, никого не встретили, ничего опасного я пока не чувствовал. Тишина кругом и спокойствие! Я стоял возле сосны и рассматривал труп животного, который с этого места был хорошо виден, вернее, уже не труп, а скелет с остатками почерневшей ткани. Кто-то очень голодный и прожорливый почти полностью сожрал животное весом четыре сотни килограммов! Это, знаете ли, настораживает и наводит на грустные размышления!

– Ладно, пойду на скелет поближе посмотрю, – обернувшись к Семёнычу, сказал я, – страхуйте помаленьку, я всё равно пока ничего такого не чувствую. Тут, по-моему, вообще никого нет – ни животных, ни птиц.

– Да нет! Птицы вон вроде есть, – потихоньку проговорила Алёна и, сверкнув на меня глазами, кивнула головой в сторону «Правой» скалы. Я мельком глянул, ну да, что-то там сидит такое, достаточное крупное, между прочим.

– Интересно, а большая стая птиц может корову сожрать?! – заинтересовался Гоша, тоже посмотрев на скалу.

– А то! Еще как могут! Прилетит стая синичек и только клочки от несчастного животного полетят! – заржал Семёныч и ткнул Гошу локтем в бок.

– Да заткнитесь вы! – зашипела ведьма на оборотней. – Ничего из-за вас не слышно!

Ладно, их слушать можно долго, а топать надо, из всех здесь присутствующих только я могу заранее почувствовать опасность. Я вышел из леса и медленно направился к костяку коровы, внимательно осматривая траву вокруг себя. Ну вот, добрался, трава вокруг скелета была почерневшая, словно вылили несколько ведер мазута, ну и запах, соответственно – тяжёлый, сдавливающий грудную клетку. Присев на корточки, я начал внимательно осматривать кости и вдруг понял, что мясо с костей срезали ножом! По крайней мере следы были именно такие, как будто корявый повар, срезая мясо, часто задевал кости ножом, оставляя на них характерные зарубки. Несколько рёбер были сломаны. Как они ломались, я видел сам и мог предположить, что это кто-то из наших подопечных. Но неужели нашелся какой-то идиот, который ножом срезал мясо с трупа коровы, и… куда-то… его утащил! Бред какой-то!

Я сидел на корточках спиной к скале и вдруг почувствовал в затылке холодок, сначала это было просто неудобством, но я уже понял! Началось! Не вставая, я обернулся и осмотрел траву, ничего. Встал, осмотрел подальше, опять ничего! А холодом уже обдавало капитально, что-то приближалось, а я этого не видел! Я вскинул ружье и начал медленно отходить в сторону леса, лихорадочно озираясь вокруг! В голове колотилась только одна неприятная мысль: «Если я перестал видеть духов, мне хана!»

 И вдруг я услышал крик Алены:

– Птицы! Это птицы! Беги! – я обернулся на голос и увидел, как она со всех ног бежит ко мне. Пернатых я замечал только на скалах, поднял голову и понял! Вот оно! Несколько крупных птиц, почти не взмахивая крыльями, быстро приближались к нам. Поняв, что я увидел опасность, Алёна остановилась и опять закричала:

– Надо под деревья, там им не развернуться!

И я рванул к ней. Но, по всей вероятности, не слишком быстро, так как она вдруг крикнула:

– Падай!

Я, не раздумывая, упал. Надо мной просвистело темное тело, и я, вскочив, опять рванул к лесу! Под деревья мы заскочили вместе и вместе прижались к одному стволу.

– Нас видно, – прошептала девушка и, заглянув мне в глаза, покраснела.

– Деревья еще тонкие, двоих за стволом видно.

– Да… конечно, – пробормотал я и встал к другому дереву.

– Кто их еще видит? – спросил я.

– Кроме вас больше никто! – выругался Семёныч. – Поэтому вы давайте-ка внимательнее там!

В лес эти странные птички не залетали, правда, парочка из них довольно ловко пролетела между деревьев, но сразу же взмыла между стволов в небо. Однако одна из них, сделав круг, вернулась и тяжело плюхнулась на верхушку сосны. Летать между деревьев они не любили, и если бы деревья росли чаще, они попросту не смогли бы между стволов развернуться.

– Хорошо, будем повнимательнее, сейчас только небольшой эксперимент проведу. Гоша! – заорал я. – Перебеги вон под то дерево, если та сволочь, что сидит на дереве, под которым ты стоишь, переберется следом за тобой! Значит, она тупо на тебя охотится!

– Ладно, скажешь, когда! – покладисто согласился оборотень.

– Да хоть сейчас!

И Гоша сорвался с места. Птичка тормознула, она взлетела только тогда, когда он был уже под другим деревом. Она охотилась на него! Когда птица опустилась на сосну, под которую перебежал оборотень, она сначала походила по ветке опустив голову вниз, высматривая намеченную жертву. Вот увидела и замерла. Я медленно поднял ружье, промахнуться с такого расстояния не должен. Выстрел. Птица взмахнула кожистыми крыльями и чуть не свалилась с ветки. Я попал! Еще выстрел. Взмах крыльями, и опять ничего! Я попадал! Но этой твари ничего не было! Она только моталась из стороны в сторону под ударами картечи. На её теле появлялись красные точки и тут же исчезали! Регенерация у неё было практически мгновенной, нашим оборотням на зависть!

– Бесполезно! Так её не возьмешь! – крикнул я, опуская ствол. – Семёныч, перебирайся поближе и попробуй взорвать «гранату» на уровне верхушки дерева, под которым стоит Гоша!

– Да я её и отсюда этой «гранатой» как камнем сбить смог бы, если бы, конечно, видел, – проворчал медведь.

– Я знаю, Семёныч, – польстил я ему, – но надо проверить действует на них «мертвая» вода или нет!

Семёныч перебрался ко мне под дерево, вытащил из разгрузки «гранату», вдавил взрыватель и мощным броском отправил её вверх. Он точно рассчитал силу взмаха и время полета «гранаты». Взрыв произошел над кроной дерева. Раздался хлопок, и сразу же в солнечных лучах вспыхнула радуга, окутав своей красотой и дерево, и корявую птицу, сидящую на его ветке. «Мертвый» душ этой твари не понравился, она задрала голову и, открыв длинный клюв, противно заскрипела, а затем сорвалась с ветки и полетела в сторону скал. Следом за ней улетели и оставшиеся три особи, которые кружили неподалеку. Все, можно и нам сбегать отсюда, пока эти твари подмогу не привели. И мы сбежали!

По возвращении в гостиницу весь день готовились к следующей охоте. Но, как я подозреваю, охотиться все-таки будут на нас, причем с не меньшим азартом, чем сегодня! Семёныч с Иваном уехали к плотникам, где им должны были изготовить четыре щита из толстых досок, за которыми при случае можно было бы укрыться. Вечером, когда все основные дела по подготовке к охоте были завершены, мы всей компанией уселись под навесом, и Алёна предоставила нам рисунки этой «птички», которые она, к моему немалому удивлению, очень неплохо нарисовала, используя только «простой» карандаш.

Первое, что приходило на ум, когда видишь эту тварь: птеродактиль! Оттаял где-то в скалах и вылез пожрать! Но если внимательнее приглядеться, сходство было только в общей форме и крыльях. У той и другой они были кожистые, но у нашей особи крылья больше походили на птичьи, да и складывала она их тоже как птица, по бокам. Размерами наша «птаха» доисторической, конечно, уступала, она была около метра высотой и размахом крыла метра полтора. Самым странным у неё был хвост, который имел способность складываться. В сложенном состоянии хвост походил на двадцатисантиметровую палку, на которую тварь опиралась, когда сидела, я очень хорошо разглядел это, когда пытался пристрелить её. В полете хвост раскрывался, как кожаный веер, и мог поворачиваться во все стороны. Шея короткая, мощная, когда «птичка» ворочала башкой, было видно, как на ней перекатываются бугры мышц. Клюв вроде бы обычный, длиной сантиметров двадцать, но у него была одна странность - половина клюва, начиная от кончика, была чуть приплюснута по бокам, и эта приплюснутость являлась ничем иным как лезвием, и это лезвие было очень острым! Его работу я уже видел на костях коровы и мог оценить по достоинству. Голова вроде бы обычная, круглая, но глаза расположены не так как у птиц, по бокам, а прямо над клювом, в черепном наросте.

– И из чего же эта зараза смогла получиться? – даже не пытаясь скрыть своего удивления, спросил Иван, перебирая листы с творчеством Алёны.

– Трудно сказать, – задумчиво ответила Мария Николаевна, продолжая рассматривать один из рисунков, – летающих духов очень мало, я имею в виду, нормальных духов, не измененных. И первое, что приходит на ум из летающих, это Анчутка, но он летает сам по себе, без помощи крыльев. Маша положила рисунок на стол и побарабанила пальцами по столу.

– Духи приобретают способность летать и проходить сквозь препятствия после изменения, – опять заговорила ведьма, видимо, решив озвучить какую-то свою мысль, – измененные духи, как правило, ни на кого не похожи или же очень отдаленно могут кого-то напоминать. Единственные духи, которые сразу же определились со своим внешним видом и придерживаются его, это те двое, которые живут у Александра Андреевича, они выглядят как настоящие животные. Но это единичный и особый случай.

– И о чем это говорит? Ты к чему клонишь? – уставился на Машу Семёныч.

– А к тому, что эта «птичка» похожа на живое существо, с ваших слов, не просто похожа, она и выглядит, как живое создание. Пусть странное, но живое. Покрытое кожей. Что у других измененных духов не наблюдается.

– И что? – опять спросил Семёныч.

– А то, что что-то пошло не так! Изменения, по-моему, проходят не так, как планировалось.

– Почему ты так решила?

– Потому что духи, которые подверглись изменению, разумны, пусть они не имеют формы, но они разумны, и со временем форму разумного и должны обрести.

– А это значит, уже обрело живую форму! – сообразил Семёныч. – Но с птичьими мозгами! То есть, оно неразумно! Так?!

– Так, – тяжело вздохнула Мария Николаевна, – и самое плохое то, что у этих вновь создаваемых тварей, может быть, только два инстинкта: пожрать и, что самое плохое…

– Расплодиться… – закончила за Машу Алёна. Над столом повисла напряженная тишина. И посреди этого трагического безмолвия Семёныч вдруг поднялся и потопал в сторону столовой.

– Ты куда? – окликнул его Гоша.

–Да, я сейчас, быстро пирожков еще на завтра закажу! – ответил берендей и прибавил шаг.

– И прошу вас обратить внимание, – вдруг тоном учителя заговорила Мария Николаевна, – у этих созданий, по крайней мере, есть хотя бы два инстинкта, а вот у некоторых разумных в наличии только один! Пожрать! Остальные инстинкты в процессе жизни атрофировались за ненадобностью.

И она тоже встала из-за стола. Алёна потихоньку засмеялась, но, посмотрев на меня, покраснела и тоже поспешно поднялась.

Я стоял возле уазика и с удовольствием наблюдал, как Семёныч при активном Гошином содействии пытается подогнать под свой торс бронежилет. Минут через десять он эту затею оставил, заявив, что тот будет просто так у него на шеё болтаться, и на моё предложение замотать его по бокам проволокой демонстративно не ответил, после чего забросил жилет в машину. Может быть, где-то и есть бронежилеты, подходящие ему по размеру, но в местной полиции их точно не имелось! Было уже позднее утро, роса высохла, и мы готовились выезжать. К имеющемуся огнестрельному оружию добавили еще и водородное, и вместе со щитами и бронежилетами загрузили в салон уазика.

– Всё, поехали, – скомандовала Мария Николаевна, и мы загрузились в машину.

 – Семёныч, – посмотрела Маша на берендея, – тушу не забыть бы! Это как бы по твоей части, столовая – твоя вотчина.

– А то! – хохотнул Семёныч и крикнул. – Вань, возле столовой притормози!

Уазик, как и прошлый раз, оставили возле «рогатки», быстро расхватали и надели бронежилеты, разобрали оружие, щиты и без помех добежали до леса. И уже в лесу, стараясь держаться поближе к деревьям, не торопясь, с опаской подобрались к Правой скале, до которой от кромки леса было метров сто пятьдесят.

– Что видите? – прошептала Мария Николаевна, вглядываясь в скалу.

– Две «птички» сидят! – так же шепотом ответила Алёна. – Других пока не видно.

Маша посмотрела на меня:

 – Попадешь?

Я молча кивнул, поднял «водородную дубину» и тут же опустил её. Вот ёлки!.. В прибор я же ничего не увижу! Положив «дубину» на землю, поднял зажим и снял электронный прицел, потом на простой прицельной планке установил дальность, встал и опять прицелился. Ну вот! Другое дело! Вот она, как на ладони, стреляй не хочу! Я хотел, поэтому передвинул рычажок включения и услышал легкое гудение прибора. Целился в шею, на такой дистанции, как раз в туловище и попаду. Нажал на спусковой крючок, гудение усилилось, но с моей мишенью ничего не происходило. Я отпустил спуск и уставился на «птицу», которая, как ни в чем не бывало, сидела на прежнем месте и умирать не собиралась! Может, не попал? И я опять нажал на спуск. На этот раз держал спусковой крючок дольше, и моя «добыча» забеспокоилась, она начала крутить головой во все стороны и щелкать клювом, складывалось впечатление, что она что-то ловит. Я чертыхнулся и опустил «дубину».

– Ну что? – спросила Маша. – Подействовало?

– А как же! Подействовало! Я ей водородный коктейль устроил, здоровье подправил!

– Я почему-то так и думала, – вздохнула ведьма, – что делаем?

– Серебром снаряжайтесь, – уже не скрываясь, распорядился я, – выманивать будем и попробуем пострелять. – и сам начал выщелкивать из помпы простые патроны.

– Семёныч! – забеспокоился я. – Я что-то тушу поросенка не наблюдаю, ты его часом не сожрал, пока сюда тащил?!

– Нет! Хотя была такая мысль. А то такого красавчика таким тварям скармливать… сердце кровью обливается.

– Надо этого твоего «красавчика» оттащить на поляну, но недалеко от леса, метров на тридцать, чтобы его хорошо видно было!

– Понял, – тяжело вздохнул Семёныч и, сморщившись, как от зубной боли, легко закинул тушу кабанчика на плечо. Жалко берендею свежее мясо, столько бы шашлыков получилось!

Я смотрел, как Семёныч быстрым шагом уходит от нашего леска, и чем дальше он удалялся, тем тревожнее мне становилось. Что-то было не так, по-другому было. И вдруг я понял, что было не так – «птичек» на скале было только две! Да и Алёна об этом говорила.

– Ты помнишь, сколько «птиц» сидело прошлый раз на скалах? – спросил я, обернувшись к Алёне, стараясь не встречаться с ней взглядом. А то чего доброго, забуду, что спросить хотел!

– Четыре! – не задумываясь, ответила девушка.

Ясно! А где тогда еще две?! На охоту улетели? А где они охотятся?! А охотятся они здесь, на этой полянке! И я, больше не раздумывая, побежал вслед за берендеем и заорал:

– Семёныч! Бросай тушу! Давай назад! Убегай, они в траве!

Я видел, как Семёныч скинул тушу поросенка с плеча, обернулся на мой крик и тут же, отпрыгнув в сторону, упал, схватившись за ногу. Потом он начал колотить ногами по траве, елозя на спине и стараясь захватить ногами как можно большее пространство вокруг себя. Одну тварь я увидел еще издалека, пока бежал, её успешно сдерживали ножищи берендея, которыми он колотил вокруг себя. Тварь сидела напротив Семёныча, расставив крылья и раскрыв клюв, но когда она пыталась подобраться к нему, она попадала под удары его ног, и пару раз её отбрасывало в сторону. Семёныч, видимо, чувствовал, что в кого-то попадал и тогда начинал месить ногами именно в этой стороне.

Я, почти не целясь, выстрелил в нападавшую на Семёныча «птицу», и её буквально смело серебряной картечью. Раздался резанувший по ушам скрип, и тварь, волоча за собой почти полностью оторванное выстрелом крыло, опять поковыляла к Семёнычу.

– Семёныч! – заорал я. – Если можешь идти, давай сваливать, пока она не подобралась ближе!

И вдруг я увидел, как еще одна «птичка» вылезла из травы возле головы Семёныча, стрелять я уже не мог, поэтому сходу пнул её, хорошо так пнул, аж нога в колене заныла. Тварь от удара отлетела на несколько метров, но падать на землю она не захотела, а резко расправив крылья, взмыла в воздух. Временно разобравшись с этой заразой, я опять вскинул помпу и выстрелил в уже почти вплотную подобравшуюся к медведю «птицу», перебив ей шею. Она упала и начала колотить неповрежденным крылом, всё равно пытаясь подобраться к берендею! Тогда я поднес ствол к голове твари и выстрелил. Всё! Башку я ей разнес! Сдохла!

Пока я разбирался с «птичкой», Семёныч успел подняться и, матерясь вслух, поковылял в сторону леса, от которого нам навстречу уже бежали Гоша и Иван, тащившие за собой щиты.

«Это они хорошо придумали! – мелькнула мысль. – А то бы без щитов хреново будет! Я не такой уж и стрелок, чтобы влет их бить!»

– Давайте щиты в ряд, и когда скажу, пригибаемся за ними! – успел крикнуть я, чтобы тут же опять заорать:

– Пригибаемся!

И первый плюхнулся на задницу. Иван замешкался, ему, наверное, все же было тяжело свыкнуться с мыслью, что если ничего не видно, это не значит, что ничего нет! И его рефлексы в результате этой несуразицы слегка подтормаживали. Семёныч, который это знал и, кроме того, уже прочувствовал это в полной мере, просто схватил его за поясной ремень и дернул вниз. Иван, как и я, шлепнулся на пятую точку и в ту же секунду прямо над нашими щитами пронеслась «птаха», которую я обидел пинком. Не вставая, я выглянул сбоку от щита и увидел, как от скал к нам летят еще две твари.

– Гоша, – попросил я, – как только скажу «давай», поднимешь свой щит вверх.

Оборотень коротко глянул на меня и кивнул.

– Семёныч, ты как? – спросил я, зная, что с ним все в порядке. Так, на всякий случай спросил. Мало ли!..

– Нормально, – проворчал берендей и тут же восхитился напавшей на него тварью.

 – Прикинь, Сань, иду, никого не трогаю, и вдруг что-то начинает мне ногу отрезать! Я, блин, чуть со страху не обделался! Вот ведь гадина какая офигенная!

Уже не слушая, о чем говорит Семёныч, я медленно поднялся над нашей баррикадой, переместился за Гошу и замахал руками. Первыми ко мне успели «птички», которые летели от скал. Они обе вдруг сложили крылья и, стремительно ускорившись, понеслись ко мне. Вот сейчас, еще секунду…

– Давай! – крикнул я и быстро пригнулся. Гоша, не вставая с колен, вздернул свой щит вверх, и тут же в щит последовал глухой удар, который опрокинул оборотня вместе со щитом! Не удержавшись на коленях, Гоша завалился назад, прямо на меня. Выбравшись из-под Гоши, я увидел радующую сердце картинку. Летающая тварь на всей скорости врезалась в деревянный щит и теперь бессильно висела на застрявшем в дереве клюве.

– Хватайте этот щит и бегом в лес! – заорал я Гоше.

– Бегом, бегом! – опять заорал я, увидев, что никто меня не послушал. Бесполезно! Семёныч, Гоша и Иван стояли и, открыв рты, смотрели на летающую чертовщину! Ясно! Эта тварь то ли вырубилась от удара, то ли сдохла от него же, в результате чего начала появляться! Я вскинул ружье и начал бегло стрелять в быстро приближающихся к нам оставшихся двух «птичек». Со стороны леса тоже загрохотало, это Алёна помогала в расчете на то, что может получиться хотя бы отпугнуть их!

Нам повезло, или я, или Алёна все же попали в какую-то птицу, потому что одна из них, дернувшись, вдруг сбилась с прямой траектории и ушла в сторону. Следом за ней свалила и вторая. К тому же, услышав выстрелы, наша удивленная троица спохватилась и с такой скоростью ломанулась в сторону леса, что я рисковал остаться на поле один. Добежали до леса мы спокойно, нас не преследовали. Забежав под деревья, я оглянулся и увидел, как над Правой скалой кружат и противно орут недобитые «птички».

Через полчаса, убедившись, что с Семёнычем все в порядке и глубокая рана на его бедре уже затягивается, мы наконец-то спокойно рассмотрели попавшуюся тварь. Для меня с Аленой ничего нового не было, мы знали, как она выглядит, а вот остальные с любопытством поднимали ей крылья, стучали по носу и даже расправляли хвост. Пока эта тварь была в отключке, Гоша, ухватив «птаху» за голову, с трудом, с раскачки, вытащил её клюв, застрявший в щите. Основательно связал её, буквально запеленав в шнур, потом к клюву привязал толстую ветку, а другой конец ветки притянул к шее. Интересный момент был тогда, когда наша пленница очухалась и зашевелилась. Для меня с Алёной ничего не изменилось, а вот для других она опять исчезла, и пока я еще раз не долбанул её прикладом по голове, не появилась.

– Что будем делать? – задал интересный вопрос Семёныч. – Они дохнут от серебра, и Саня с Алёной, – Семёныч кивнул на меня головой, – быстро их отстреляют!

– Ты предлагаешь без специального снаряжения лезть на скалы? – удивилась Мария Николаевна.

– Там не надо специального снаряжения, – за Семёныча ответил Иван, – это просто нагромождение больших скальных обломков, по ним не очень трудно забираться, сам не раз лазил!

– Ты предлагаешь сегодня туда лезть? – посмотрела Маша на Семёныча.

– Необязательно, можно и завтра. Да и я как раз уже в норме буду!

– Нет, лезть надо сегодня, и чем быстрее, тем лучше! – встрял я в разговор.

– Объясни! – перевела на меня взгляд Ведьма.

– После того, как два члена стаи погибли, они вполне могут поменять место дислокации! Посчитают, что здесь стало опасно, и попросту улетят.

– Ты думаешь, они настолько сообразительны?!

– Я вообще о них ничего не знаю, как и ты! Я просто допускаю такую возможность. А если они, хотя бы предположительно, могут свалить отсюда, надо этого не допустить. А то ищи их потом.

– Хорошо, убедил, давайте сейчас, – вздохнула Мария Николаевна.

– Надеюсь, ни у кого нет возражений против того, кто полезет на эти камни?! – спросил я, и совсем не удивившись, увидел, как ко мне подошла и встала рядом Алёна. Когда я это говорил, я имел в виду только себя, рисковать жизнью девушки у меня и в мыслях не было! Я посмотрел ей глаза и вдруг понял, что если сейчас скажу «нет», она молча отойдет в сторонку, и тогда я её потеряю! Совсем потеряю!.. А я, наоборот, так хочу её найти! И я улыбнулся Алёне. Мы пойдем вместе!

На подготовку ушло пять минут, как только набили разгрузки серебряной картечью, все, мы готовы. Нас проводили до кромки леса, отсюда до скалы было недалеко.

– Ну что, побежали! – спросил я и посмотрел на девушку. Алёна чуть улыбнулась, кивнула и вдруг сорвалась с места, я чертыхнулся и поскакал следом. Догнать её я не смог, когда подбежал, она уже стояла, задрав голову и внимательно осматривала ближайшие камни.

– Ну что там? – спросил я, отдышавшись.

– Пока ничего, тихо.

– Пошли на ту сторону, Иван сказал, с обратной стороны легче забираться.

И мы пошли вокруг скалы, постоянно осматривая подступающую близко к камням траву и не забывая поглядывать вверх на скалы. Место, по которому можно было забраться на скалы, мы обнаружили довольно быстро и, перепрыгивая с камня на камень, добрались почти до самого верха. Осмотрелись. Никого, значит, нам надо на ту сторону, если «птички», конечно, уже не улетели. Мы с Алёной пробирались между двух здоровенных валунов, когда на меня «накатило»: опасность шла откуда-то сверху, я прижался спиной к девушке и поднял ствол вверх. Алёна ловко вывернулась из-за меня и тоже подняла ружье. На верхушке скалы, находящейся прямо перед нами, раздалась какая-то возня, и на неё выбралась несуразная туша летающей твари. Она закрутила башкой, выискивая того, кто нарушил её покой. Нашла, мы, собственно, и не очень-то прятались, вот она опустила голову со своим страшным клювом вниз, словно прицеливаясь, и … два выстрела слились в один. Прежде чем «птичку» смело с вершины, я успел увидеть, как у неё в туловище буквально образовалась дыра, и над местом, где эта тварь находилась, несколько секунд висела красная влажная пыль.

– Все! Этой хана! – почему-то шепотом сказала Алёна. – Надо туда, наверх, где она сидела, посмотрим, что там.

Я кивнул и, положив помпу, скрестил перед собой руки.

– Вставай, я тебя постараюсь поднять, а потом ты поможешь мне забраться. Девушка поставила ногу мне на руки и, оттолкнувшись, ухватилась за край камня, потом, ловко упираясь носками ботинок в скалу, быстро на неё забралась Она исчезла на несколько секунд, а когда появилась, в руке у неё был поясной ремень, она встала на колени на краю карниза и опустила руку с ремнем ко мне. Я ухватился за эту импровизированную веревку, слегка потянул и почувствовал упругое сопротивление.

– Поднимайтесь, не бойтесь, я справлюсь, я сильная, – прошептала Алёна и покраснела. Я уперся ногой в камень и вдруг почувствовал, как девушка с удивительной силой буквально затащила меня на скалу. Всё, мы были на самой верхней точке. Посмотрев в сторону леса, увидел, как нам машет руками Мария Николаевна. Мужская половина проявлять такие эмоции сочла неразумным и просто стояла рядом с ней.

Искать последнюю тварь нам даже не пришлось. С другой стороны скалы, снизу, раздался тонкий и противный скрип. Я лёг на живот и посмотрел вниз. Это было гнездо! Наши «птички» натаскали в расщелину между скалами кучу веток и соорудили самое обыкновенное гнездо, в котором орали шесть противных уродцев. Убитая нами тварь лежала тут же. А их мамаша, не решаясь бросить потомство, таращилась на меня снизу налитыми кровью глазами. Я расстрелял и саму тварь, и её выводок. Алёна в этом не участвовала! Птенцы все же! Просто так убивать их она не смогла!

– Надо сжечь гнездо, там дерева много, они постарались, натаскали! – сказала Алёна.

– Согласен, надо сюда какой-нибудь розжиг притащить!

– Не надо, у меня есть, – ответила девушка и, посмотрев вниз, вылила из небольшой фляжки в гнездо какую-то жидкость. Потом, взяв меня за руку, потянула подальше от края. Внизу что-то сверкнуло, и я почувствовал теплую волну, которая достала и до нас.

– Ого! Что это?!

– Это Светлана Валентиновна мне дала, костер разжигать или вон поджечь что-нибудь. Просто я слишком много вылила. Не рассчитала немного, – и девушка, смущенно улыбнувшись, посмотрела мне в глаза.

Спустились быстро, я, удерживая Алёну за руку, опустил её со скалы, потом сам ухватился за край руками и, повиснув, на них спрыгнул. А потом, пока мы спускались вниз, я держал девушку за руку, как будто помогая ей, чтобы она не упала… А когда мы уже стояли на земле, я понял, что продолжаю сжимать её тонкую ладошку… и поспешно отпустил её, когда увидел, как к нам на встречу бегут члены нашей банды.

Дохлого поросенка мы оставили там, докуда его успел дотащить Семёныч. А вот ту тварь, которая чуть не нашинковала нашего колдуна, пришлось закопать, чтобы потом у людей вопросов не возникало. Но что-то мне подсказывает, что скоро эти вопросы начнут появляться сами собой и их будет все больше и больше. Если на свет Божий стала появляться питающаяся плотью дрянь, значит, скоро она и людей зацепит, охотиться на них начнет!

В ЭКО-гостинице мы прожили еще два дня, за это время успели приобрести в районном центре большой чемодан для нашей «птички», куда и поместили её, основательно укутав в простыни и обмотав их скотчем. О том, что она окочурится, мы не переживали, не должна. Пока мы знали только один способ убить её. Можно, конечно, разрубить на куски, это не призрак, должна, наверное, сдохнуть! Но пока мы этого не знаем.

Перед отъездом домой съездили посмотреть на водопад, который нам очень рекомендовал Иван. Водопад находился километрах в сорока от гостиницы. Со слов Ивана, место глухое, люди появляются редко. Пока ехали, участковый рассказал, что водопад пользуется дурной славой, как только какая-нибудь компания приезжает к нему, обязательно что-то происходит. То упадет кто с самого водопада и разобьется на смерть, то кто-нибудь просто утонет, то на камнях поскользнется и голову расшибет. Невезучее место.

 Подъехать мы смогли практически вплотную к водопаду. Место было действительно красивым. Сам водопад невысокий, метров семь-восемь, но полноводный. Вода падала с обрыва тяжелым потоком, поднимая взвесь водяной пыли и издавая постоянный характерный гул. Падающая вода разливалась небольшим озером, из которого вытекала широким, медлительным ручьем, теряющимся в лесу.

– Это наша речка! – сказал Иван, заметив, что я разглядываю озеро. – Вы её из гостиницы видите! Вернее, это её начало!

Мангал установили в сторонке от озера, чтобы не промокнуть от вездесущей водяной пыли, разместились с удобствами и отдыхали по полной программе, утруждая себя только тем, что энергично двигали челюстями. Часа через два Гоша с Семёнычем, игнорируя дурную славу водопада, полезли купаться в озеро и орали, как потерпевшие, от ледяной воды. Мария Николаевна, сидя на камне, о чем-то увлеченно разговаривала с Иваном, который, что-то объясняя ей, энергично размахивал руками.

Алёна куда-то ушла, и я никак не мог её почувствовать, словно её что-то укрывало от посторонних глаз. Я беспомощно огляделся, не зная, что предпринять, и вдруг понял, как я смогу найти девушку! Надо просто прибегнуть к помощи доступной для меня силы! Мне даже не надо было прилагать каких-то усилий, чтобы вызвать эти серые вихри, похожие на языки земного пламени. Как только я о них думал, они появлялись и прикасались ко мне, помогая, оберегая и давая ответы! Вот и сейчас несколько тонких язычков взметнулись к моей руке, и как только я почувствовал приятное прикосновение к своей ладони, я уже знал, в какой стороне находится Алёна. Осмотревшись еще раз и поняв, что не представляю для своих коллег какого-либо интереса, я встал со своего камня, и не торопясь, чтобы не привлекать внимания, пошел в лес.

Девушка ушла недалеко, уже минут через десять я вышел на берег миниатюрного озера, вокруг которого как будто специально не росло ни одного дерева, лес начинался метрах в пятнадцати от воды. Не выходя из леса, я остановился и осмотрелся. На поляне рядом с озером лежала стая волков, большая стая, десятка два крупных хищников, слава Богу, обычных животных. Какого-то беспокойства волки у меня не вызывали, поэтому я решил не обращать на них внимания. А потом я увидел Алёну. Она стояла по пояс в воде, ко мне спиной. Вот она запрокинула голову, подставляя лицо лучам солнца, и замерла. Тишина стояла неимоверная! Даже стаю не было слышно, я, не отрывая глаз, рассматривал идеальную фигуру девушки, и вдруг мне в голову пришла чисто мужская крамольная мысль: «Если бы не было воды, я увидел бы её всю!»

Стало стыдно! Получалось, что я как пацан подглядывал за ней, и в тот момент, когда я уже хотел было сделать шаг назад и трусливо сбежать, я вдруг услышал тихий, насмешливый женский голос:

– Не уходи! Сейчас не надо делать того, чего ты не хочешь делать!

Усилием воли подавив желание вздрогнуть от неожиданности, я медленно повернул голову в сторону голоса и увидел красивую девушку в дымчатой зеленой одежде из листьев, которая стояла в невысоком кустарнике и, улыбаясь, смотрела на меня. Я медленно выдохнул застывший от неожиданности в легких воздух и опять перевел взгляд на Алёну.

– Я давно тебя не видела, ты изменился, стал сильнее, многое знаешь и вопросы уже не задаешь!

– Ты меня никогда не видела.

– Видела! И не один раз! Ты просто забыл…

– Ах да! Прости, я не подумал, я сейчас плохо соображаю!

– А разум тебе сейчас и не нужен, для этого у тебя есть сердце… Иди к ней, она ждет!.. – я опять перевел взгляд на берегиню, она продолжала улыбаться.

– Иди, она знает, что ты здесь!

– Она не может знать, что я здесь, она меня не видит!

– Можешь мне поверить, она не только знает, что ты на неё смотришь, но и прекрасно видит тебя!.. Иди!..

И я пошел к Алёне. Стая раздвинулась, давая мне дорогу, и провожала взглядами хищных глаз, но я чувствовал себя спокойно, словно это была не стая волков, а взвод охраны.

 Мне почему-то и в голову не пришло, что перед тем как зайти в озеро, не мешало бы раздеться. Поэтому я как был одетый, так и зашел в воду, подошел к девушке и остановился у неё за спиной.

– Я тебя ждала… – вдруг услышал я её тихий голос и понял, что она улыбается.

– Тебе надо было снять одежду, а теперь ты промок…

«Это совсем неважно, мокрая одежда – это такая мелочь…» – подумал я, будучи почему-то уверенным в том, что Алёна меня услышит. И она услышала, а может будучи просто догадалась, я не знаю.

– Да… это мелочь… – и девушка повернулась ко мне лицом. Солнце вспыхнуло в её золотых волосах, создавая невероятную светлую ауру вокруг её головы. Я заглянул в её удивительные синие глаза, которые, казалось, светились внутренним, тихим светом, и потерялся в своей собственной реальности! Я в каком-то шоковом состоянии разглядывал тело девушки, разглядывал её лицо, шею, плечи, её грудь, покрытую капельками воды, и не мог понять, почему нет радуги! Есть вода! Есть солнце! Значит, должна быть и радуга! Её сейчас не может не быть!

И радуга появилась! Обнаженное тело девушки вспыхнуло, когда она медленно подняла руки и обняла меня за шею, а потом встала на носочки, чтобы дотянуться, и прижалась к моим губам своими удивительно мягкими и нежными губами. Это можно было почувствовать только душой! И я закрыл глаза, жертвуя разноцветной красотой радуги, зато чувствуя, как бешено и сладко колотится в груди сердце.

Когда же я, в конце концов, вернулся в свой мир и открыл глаза, я увидел, что Алёна, улыбаясь, внимательно рассматривает мое лицо. Видимо, увиденное её вполне устроило, потому что она опять поцеловала меня, а потом, повернувшись спиной, прижалась ко мне. Я обнял её за талию и крепко прижал к себе, вдыхая запах её волос.

– Ты избегал меня! Почему? Я тебе не нравилась? – шепотом спросила Алёна.

– Нет! Я тебя поэтому и избегал, потому что очень нравилась! – так же потихоньку, прижавшись губами к ушку девушки, ответил я. – Понравилась сразу же, как только я тебя увидел в первый раз, еще там, в школе!

– Тогда почему?!..

– Я боялся! И продолжаю бояться сейчас! И, наверное, долго еще буду бояться… опять… потерять…

– Да! Я знаю, о чем ты говоришь!.. …Слышала! Прости, я глупая, я не должна была…

– Ты хочешь, чтобы я тебя простил?

– Да!

– Тогда ты знаешь, что для этого надо сделать …

– Знаю!.. – и Алёна, повернувшись ко мне лицом, опять встала на носочки. – Знаю!.. – шепотом повторила она, вновь прижимаясь своими губами к моим.

Когда я опять смог адекватно воспринимать окружающую обстановку, Алёна повернула меня в сторону берега, подтолкнула и сказала:

– Ты первый иди и не оборачивайся, я не одета…

 Я, придурковато улыбаясь, пошлёпал к берегу, и, забравшись прямо в стаю с волками, остановился, выполняя распоряжение не оглядываться. А когда, наконец, услышал:

– Все, можете повернуться! – послушно обернулся и, подойдя к девушке, заглянул ей в глаза.

– Опять, на «вы»?!..

– Мне надо привыкнуть, – смущенно улыбнулась Алёна и наконец-то покраснела!

Когда мы возвращались, я держал Алену за руку, с трудом удерживаясь от того, чтобы не начать улыбаться во весь рот. Увидев нас, Мария Николаевна встала, дождалась, когда мы подойдем поближе, и серьезно сказала:

– Ну слава Богу, а то я, честно говоря, уже переживать начала за твое психическое состояние! - и она взмахнула рукой, мои мокрые штаны обдало горячим потоком. Я и забыл про них! Потом к нам подошел Семёныч, потряс мокрой головой и, глядя мне в лицо, вдруг улыбнувшись, проговорил:

– Саня! Если тебе хочется улыбаться – улыбайся! Если хочется смеяться – смейся! Вы молоды, здоровы, сильны! Вы влюблены и счастливы! Надо смеяться! Смейтесь!

И мы засмеялись! Мы стояли с Аленой друг напротив друга, держались за руки и смеялись! Мы действительно были счастливы!

 

Глава 13 Война с Магистром (продолжение)



Когда мы вернулись домой, на работе начало твориться что-то невероятное. Я никак не мог остаться с Алёной наедине. Даже на короткое время. Если раньше она постоянно попадалась у меня на пути, то теперь я не мог её найти. А когда наконец находил и мы начинали целоваться, обязательно кто-нибудь появлялся! Даже в своем собственном кабинете, когда ко мне приходила Алёна, нам постоянно кто-то мешал! Поэтому скоро мы оставили эти попытки, и только иногда, когда рядом никого не было, Алёна прижималась ко мне, быстро целовала и, как обычно, покраснев, убегала.

Вот уже три недели как я был дома и, честно говоря, не думал, что мне опять так быстро надоест кабинетная работа. Мне снова хотелось куда-нибудь уехать. В своем кабинете я почти не находился, пропадал в основном в комнате отдыха и в научном отделе, где часто жаловался Марии Николаевне на задолбавшую уже меня рутину. Мария Николаевна неизменно мне отвечала, чтобы я помолчал, так как мысли материальны и обязательно воплотятся в жизнь. Я радостно соглашался подождать, демонстративно усаживался в кресло, складывал руки на груди и ждал, периодически спрашивая у ведьмы: «Как там, мысли мои еще не воплотились?! Может, они уже на подходе?!» Ну и, конечно же, дождался. Сбылась мечта идиота.

Время близилось к вечеру, когда мне позвонила Мария Николаевна и попросила зайти к ней, уже по её голосу я понял, что что-то произошло. Положив телефон, задумался: «Судя по голосу Маши, что-то случилось, и это что-то явно серьезное!» Я прислушался к себе! Нет, ничего не чувствую, даже малейшей тревоги нет! Значит, с моими близкими и друзьями все в порядке! Ладно, чего гадать. Я поднялся и направился в научный отдел.

Я сидел напротив Светланы и с возрастающим изумлением слушал о том, что ей звонил сам незабвенный Магистр, который желает говорить именно со мной! Ну а если я откажусь, он начнет отрезать пальцы у похищенной им Оксаны!

– Ну что, Сашенька, – издевательски протянула Мария Николаевна, – Накаркал себе работу? На, разгребай! Этой работы у тебя теперь по самые… помидоры!

Я встал из-за стола, отошел в угол кабинета и сел в кресло, стоящее возле журнального столика. Устроился поудобнее, закрыл глаза и тут же к моей руке сквозь бетон полов метнулся серый вихрь, и я почувствовал приятное покалывание. От этого прикосновения я успокаивался, переставали скакать, как сумасшедшие, мысли, и можно было уже принять какое-то решение. Ведьмы знали эту мою слабость и терпеливо ждали, когда я наиграюсь с этой силой. Я открыл глаза и посмотрел на Светлану.

– Ну что, звоним? – спросила она, правильно истолковав мой взгляд.

– Звоним! – ответил я, выбрался из кресла и опять подсел к столу.

 – Честно говоря, я уже забыл про эту СИМку

– Я вообще-то тоже забыла! – усмехнулась Светлана. – Телефон у меня двухсимочный, я её вставила и после разговора с Магистром забыла вытащить.

Светлана поставила сотовый на громкую связь и вдавила кнопку вызова. Магистр ответил почти сразу же, без помощи секретарши, видимо, помнил урок Светланы.

– Вы хотели со мной поговорить? – сказал я, после того, как услышал лаконичное «слушаю».

– Здравствуйте, Александр Андреевич, – раздался приятный голос Магистра, – к сожалению, я слишком поздно понял, на кого вы работаете! Да и сам я совершил в отношении вас ряд ошибок, о которых теперь жалею. Но на данный момент мы имеем то, что имеем! Ни больше ни меньше! От этого и будем отталкиваться.

– Хорошо, – покладисто согласился я, – будем исходить из этого. Так что же вы от меня хотите? Чтобы я вернул вам жезл в обмен на девушку?

– Ну что вы, Александр Андреевич, – из телефона донесся снисходительный смех знающего, – жезл – вещь, конечно, очень даже неплохая, но это было бы слишком просто! Меня интересует совсем другое, и если вам удастся справиться с тем, с чем не смог справиться я, то вы вернете себе не только девушку, но можете даже и жезл оставить! Я не буду на него претендовать!

– Ну и что же я могу сделать такого, чего не можете вы?

– Вы должны будете достать мне так называемое «Светлое покрывало».

– Вы имеете в виду покрывало, излечивающее от всех болезней?

– Именно! Я имею в виду именно его! Видите ли, Александр Андреевич, вы конечно, могли бы обмануть меня с этим покрывалом, когда излечили эту бестолковую ведьму! Но к вашему, скажем так, невезению, – магистр опять засмеялся, – я уже знал, где находится это покрывало. И это покрывало было явно не у вас. Но тем не менее ведьму вы каким-то образом излечили! А это могло сделать только покрывало, к которому доступа ни у кого не было! Или же при помощи еще одного артефакта, имя которому Хранитель! Третьего не дано! Я не слишком вас утомляю? – спохватился вдруг знающий.

– Нет, не слишком! Я должен знать всё в подробностях, мне же, в конце концов, предстоит работать!

– Мне нравится ваш подход к делам, Александр Андреевич, может быть, мы и в дальнейшем будем полезны друг другу.

Я ничего не ответил на эту реплику Магистра, и он продолжил:

– Видите ли, Александр Андреевич, я ученый, археолог и историк в одном лице, так сказать. Поверьте, я хороший ученый, имею две докторские степени. Но мы сейчас не об этом, а о том, что как человек, обладающий силой, я на протяжении вот уже сорока лет изучаю артефакты. О том, что существуют жезл и покрывало, я знаю уже давно. Об этом, честно говоря, знают многие, это невесть какая тайна! А вот о Хранителе не знает никто!

– Вы уверены в этом? Я так понимаю, информация об этом Хранителе была где-то записана, эти записи кто-то нашел, и этот кто-то наверняка их прочел, раз уж мы о них говорим!

– Совершенно верно, группа специально нанятых археологов нашла эти древние свитки, и еще одна группа ученых смогла их прочесть! И так как я являлся единственным спонсором всех этих работ, я и оказался единственным владельцем перевода! Если вы думаете о всех этих ученых, можете мне поверить, они уже ничего и никому не скажут!

Я опять промолчал, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что все эти люди убиты. Счет я ему предъявлю, но потом! Всё потом!

– Хотелось бы поподробнее о Хранителе…

– Разумеется, без этого никак, это, можно сказать, основа того, что мне от вас нужно! Не так давно вы со своими друзьями на маленьком островке нашли клад, а если точнее, то забытую на тысячелетия комнату, в которой хранилось сокровище! А именно, этот самый Хранитель! Я вам сейчас перешлю его описание, чтобы вы поняли, о чем идет речь! Так как артефактов в той комнате было много!

– Хорошо! Скидывайте! Я ознакомлюсь и потом перезвоню! – сказал я и отключился.

– Интересно, откуда он все это узнал?! – уставился я на Марию Николаевну.

– Ничего странного, – усмехнулась Маша, – мы ведь сами, так сказать, вызвали представителей власти, и почти всё было сфотографировано и описано, за исключением, конечно, рубинов и еще некоторых вещей, вроде твоего ножа, –Мария Николаевна задумалась ненадолго и продолжила:

– Я так подозреваю, он имел в виду тот амулет, который ты нашел в колонне и разрядил.

Брякнул сотовый извещая о прибытии СМС-сообщения.

– Ну что же, почитаем, что этот козёл нам прислал, - пробормотала Светлана и открыла сообщение.

– Да! Это именно он! – откинувшись на спинку кресла, сказала Мария Николаевна, прочитав сообщение, – Больше под это описание ничто не подходит! Значит, ты нашел это самого Хранителя и без зазрения совести уничтожил его, забрав всю его особую, как я думаю, силу!

– Видимо, – согласился я, – но он то этого не знает! Как он мог узнать про этот амулет!

– А мы секрета из этого клада и не делали. Хранитель на тот момент представлял ценность только как древнее украшение, и не более того. Ну а список находок был опубликован в научных журналах и в других самых разных статьях. Я, между прочим, лично читала некоторые из них. Наши находки расползлись по музеям для изучения, мы собственные находки тоже изучаем, как, например, Хранителя. Он спокойно мог прочитать о Хранителе и начать действовать.

– Да, похоже на правду, – согласился я и уже сам нажал кнопку вызова на телефоне Светланы.

– Ну что скажете, Александр Андреевич? – почти сразу же ответил Магистр.

– Да! Есть там такой, подходит по описанию!

– Отлично! – обрадовался Магистр. – Отлично! Осталось уточнить одну маленькую деталь. Вы ведь, насколько я знаю, надевали его на себя?!

– Да, и даже ходил какое-то время с ним, – понимая, что ничем не рискую, признался я, – вот только мне непонятно, что это дает нам и почему именно это вас так интересует?

– Ну-у-у-у ..., это просто! – опять засмеялся мой собеседник, настроение у него было прекрасное, это чувствовалось даже по телефону. – Дело в том, что в древнем тексте сказано, что только один человек сможет без вреда для себя одеть этот амулет. Если это попробует сделать простой человек, не являющийся носителем Хранителя, он умрет, и умрет быстро! И, предвидя ваш вопрос, сообщаю – Хранитель сам призывает своего носителя!

– Хорошо, с этим разобрались! А для чего, собственно, я вам нужен в паре с этим самым артефактом?

 – Для того, чтобы забрать Покрывало! Оно находится под охраной артефакта, справиться с которым может только Хранитель. Вы уже использовали один раз Хранителя, когда с его помощью излечили ведьму. Ну а теперь вы с его помощью разрядите артефакты, которые охраняют «Покрывало света». Вы передаете мне покрывало, я возвращаю вам вашу девушку. Всё по-честному. И не надо думать обо мне, как о каком-то монстре. Поверьте, мне очень не нравится ситуация с вашей девушкой, но другого выхода у меня не было. Вы же не согласились бы работать на меня.

– Хорошо! – процедил я. – Вы получите свое покрывало! И я надеюсь, что с моей девушкой ничего не случится. Поверьте, если наша контора возьмется за вас всерьез и надолго, вам мало не покажется. Рано или поздно вы проиграете эту войну, против моего государства вы не выстоите! Для вас ведь не является секретом то, что нашу контору поддерживает государство?

– Да! Я это знаю, и поэтому понимаю всю глубину собственной ответственности за девушку!

– Хорошо! Давайте ваши инструкции.

Инструкции были простыми. Я должен быть один, со мной должен быть только Хранитель.

Через три дня я вместе со своим задекларированным амулетом зашел в зал прилета аэропорта, расположенного в столице «тормознутой» прибалтийской республики. Ничего так, чистенько, аккуратно, служащие улыбаются. Я ради интереса по дороге в зал обратился к нескольким на своем родном и услышал ответ на вполне приличном русском. Причем они по своей собственной инициативе спросили, не нужна ли мне еще какая-либо помощь! Не успел я пройти и десятка шагов по залу, как ко мне подошла молодая, симпатичная и улыбчивая женщина и, поздоровавшись со мной, спросила:

– Александр Андреевич?!

Скрываться было бы глупо, и я со всей прямотой уроженца собственной страны гордо ответил:

– Да!

Женщина улыбнулась мне так, как будто бы мечтала всю свою жизнь только об одном. Встретить меня и спросить, как зовут.

– Меня звать Лана, я прислана, чтобы встретить вас! Как долетели? Всё ли у вас в порядке?

Её характерный для местной уроженки акцент в сочетании с приятным голосом производил положительное впечатление и располагал к дальнейшему общению.

– Благодарю вас, всё просто замечательно! Честно говоря, Лана, – улыбнулся я, глядя в черные женские глаза, – я думал, что больше никогда вас не увижу!

– А мы разве с вами встречались? – спросила Лана и, перестав улыбаться, отвела глаза. Она поняла, что именно по глазам я и смог опознать её! А о том, что я могу определить, оборотень передо мной или человек, я распространяться не буду. Ни к чему им знать, что я был в курсе того, что укол мне ставил черноглазый оборотень.

– Если хотите, я могу ошибиться и никогда больше об этом не вспоминать!

 Женщина опять бросила на меня взгляд и прошептала:

– Да… так, наверное, будет лучше.

– Честно говоря, я думал, что встречающих будет больше и это будут мужчины!

– Я понимаю, – улыбнулась женщина, – он объяснил, почему я могу ехать одна!

– Попробую угадать, – усмехнулся я, – «Ему всё равно некуда деваться!» Он случайно не это сказал?

– Если убрать всю воду, которую он вылил…. То, да… слово в слово!

– И куда же вы Лана, должны, меня доставить?

– На яхту Хозяина.

– Кого? – не понял я. – Какого хозяина? С лешим мне, знаете ли, тёрок сейчас только и не хватало! Лана засмеялась, но смеялась она как-то не очень весело, хорошо, что мы уже успели выйти на улицу и находились на парковке довольно далеко от людей, внимания не привлекали.

– Простите, Александр Андреевич, – отсмеявшись, проговорила Лана. – только вы, пожалуйста, не намекайте ему, что лешего называют Хозяином. Он, конечно, это знает! Но… лешего Хозяином называют в вашей стране! А здесь Хозяин он!

– Договорились! Если хочет быть хозяином в своей стране, пусть будет! Почему же тогда он назвался Магистром? Хозяин – это для внутреннего, так сказать, пользования? Для друзей?!

– Нет! – вздохнула женщина. – Магистр он для иностранцев.

– А вы, как я посмотрю, не пылаете особой любовью к своему Хозяину! – усмехнулся я.

– А у меня, как и у вас, выхода нет! – ответила Лана и закусила нижнюю губку. Я должна на него работать! И она быстро огляделась по сторонам.

– Не переживайте! Никто ни о чем не узнает! – пропыхтел я, устраиваясь на переднем сиденье «Соляриса», которое я до конца сдвинул назад. – Скажите, а что у этого «лешего» не нашлось машины побольше?!

Лана опять засмеялась:

– Это моя машина!

– Ну а что, – пробормотал я, – отличная машина, вся такая белая, красивая…

В сам город мы не поехали, выбрались в пригород и, не торопясь, катили по довольно оживленному шоссе.

– Если не секрет, куда мы едем? – спросил я Лану, которая досконально выполняла все требования дорожных знаков и разметки.

– В один из домов Хозяина. Там вы отдохнете, переночуете, и завтра утром отправимся дальше.

– Куда мы отправимся завтра, вы, наверное, всё равно не скажете? – спросил я у опять закусившей губу женщины. Она ничего не ответила, только быстро глянула на меня и покачала головой.

Домик у «лешего» был нехилый! Чтобы добраться до него, нам пришлось несколько километров проехать по живописной лесной дороге, которая упиралась в широченные кованые ворота. При нашем приближении ворота медленно распахнулись, а потом сами по себе начали закрываться.

– Здесь кругом камеры натыканы, каждый угол просматривается! – сказала Лана, заметив, что я оглянулся назад. Так что… надо быть осторожнее! Охранников здесь около десятка, они находятся в глубине территории в специальном здании. Двое постоянно перед домом дежурят, в небольшом помещении, наполовину находящемся под землей, чтобы в глаза не бросалось!

– А в доме?

– Только тогда, когда сам Хозяин приезжает! А сейчас в доме только повар и горничная.

Мы поднялись на высокое крыльцо и попали в просторный холл, из которого открывался вид на море. Вид, можно сказать, был панорамный, потому что одна стена как таковая отсутствовала, её заменяло толстое стекло. Увидев, что я заинтересовался видом на море, Лана взяла лежащий на журнальном столике пульт, и две половины стекла разъехались в стороны, открыв широкий проход на террасу. Я вышел и осмотрелся: неплохо, однако. На террасе в живописном беспорядке разместились несколько кресел и маленьких диванов. На двух журнальных столиках стояли блюда с различными фруктами и бутылки с незнакомыми мне этикетками.

– Фрукты меняются каждый день и через каждые три часа протираются, – сообщила Лана, – разумеется, в том случае, когда есть гости или присутствует сам Хозяин.

– А над нами что? – ткнул я пальцем в крышу, раскинувшуюся над террасой.

– Балкон. На него как раз выход из вашей спальни. Пойдемте, я покажу.

Из холла по широкой лестнице мы поднялись на второй этаж, прошли по широкому коридору, застеленному шикарным светло-зелёным ковром с длинным ворсом. Мне кажется, что это был именно ковер, а не дорожка, он просто был соткан таким длинным. Здесь все было выполнено в зелёных тонах. Красиво и богато!

– Надеюсь, моя спальня нормальная?

– Как сказать, – усмехнулась женщина и, открыв дверь, пропустила меня вперед, – сами смотрите! Но на мой вкус, так ничего хорошего!

Да! Это была не спальня, это был конференц-зал крупной фирмы, посреди которого стояла гигантская кровать, застеленная шикарным гобеленом, поверх которого были аккуратно разложены шесть подушек. На стене, расположенной, как я понимаю, в ногах кровати, висела огромная плазма. Два комода с зеркалами, пара диванов и здоровенный трехстворчатый шкаф. Зашибись! Поспать не получится! И я, выругавшись, пошел на балкон, на который вела, слава Богу, обычная, хоть и стеклянная дверь. Побродив по балкону, я успокоился, под навесом стоял удобный диван, возле которого пристроился журнальный столик с вездесущими фруктами, красиво разложенными на большом блюде. Я взял большую грушу и откусил кусок, чувствуя, как по подбородку побежал сок.

– Возьмите, – улыбнулась Лана и протянула мне салфетку, – поначалу все с этими грушами прокалываются, сорт такой, других он не признает!

– Спасибо…. Спать я буду здесь, – заявил я и уселся на диван.

– Да, конечно, я вас понимаю! Я распоряжусь, чтобы вам вечером постелили.

 Потом она вытащила из сумочки и положила на журнальный столик сотовый телефон.

– Он может позвонить вам. Или вдруг вы захотите поговорить, вас переключат на него.

Я хмыкнул.

Ну да, он чувствует себя хозяином ситуации! Я как бы на него работаю! А значит, как работник могу и подождать разговора с Хозяином!

Потом Лана показала мне где кухня, познакомила с поваром, пожилой упитанной женщиной, и горничной, молодой симпатичной девушкой, которая незамысловато стала строить мне глазки. Проводить Лану я вышел на крыльцо, и она, показав рукой за дом, сказала:

 – С той стороны холла есть выход на задний двор, сейчас просто все завешано шторами и не видно. На заднем дворе есть бассейн и дорожка к морю, там специально оборудованный пляж. Можете воспользоваться, если хотите.

После чего спустилась с крыльца и торопливо пошла к машине. Проводив черноглазую волчицу, я опять поднялся в свою гигантскую спальню, погулял по ней, устал гулять и подумал: «А почему бы, собственно, и не искупаться, погода блеск! Уже вечер, начало темнеть, тепло, тихо!»

Здраво рассудив, что в таких домах в гостевых комнатах, да еще и летом, купальные плавки просто обязаны иметь место быть, я начал выдвигать ящики, забитые постельным бельем, и в конце концов нашел с десяток разного размера плавок быстра упакованных в пакеты. «Есть плавки! А как же! Хозяин не желает перед гостями опозориться!» – порадовался я, переоделся и, как был в одних плавках, так и пошел, захватив с собой только полотенце. Но предварительно пришлось воспользоваться услугами горничной, которая показала мне, как раздвигаются шторы на задней стене холла.

В бассейне решил не купаться, он хоть и был большим и глубоким, но это был всего лишь бассейн. Поэтому я на него даже внимания не обратил, протопал по тропинке, выложенной ровными и шершавыми на ощупь плитками. Не поленился и, нагнувшись, проверил, поводив по одной из них пальцами. Ну конечно, чтобы хозяин не дай Бог не поскользнулся! Тропинка петляла между кустами, покрытыми большими и яркими цветами. Я не торопясь топал по тропинке, как вдруг почувствовал чей-то взгляд, обычный любопытный взгляд. Резко обернулся… Как бы ни была быстра берегиня, я все же успел заметить растворившееся в кустах улыбающееся лицо.

На ходу раздумывая, что тут забыл дух леса, метров через пятьдесят вышел на пляж. Двадцатиметровый участок берега был с обеих сторон отгорожен живописно наваленными друг на друга глыбами, между которыми был заметен связующий их для прочности раствор. Да и песок явно нездешний, завезённый, крупный, белый. Когда стемнело окончательно и над дорожкой зажглись спрятанные в кустах фонари, я пошлёпал домой, крикнув с собой Мелкого.

Подходя к бассейну, почувствовал легкое беспокойство, кто-то на меня смотрел, неприязненно смотрел, такие взгляды иногда даже обычные люди чувствуют. Я топал не останавливаясь, смотрят и смотрят, их право. Но когда прошел бассейн, из-за кустов, росших недалеко от него, вышли двое мужчин одетые в черную форму охраны. Вот, блин! Придется разбираться! А может, просто спросят что-нибудь и обойдётся? Хотя уже нет, не обойдётся, подальше в тени стоит оборотень, которому я две метки на лбу оставил!

Ко мне подошел ходячий шкаф лет сорока от роду, шириной с Семёныча, правда, повыше его будет, и он тоже волк, как и тот второй, мной уже меченный. Я остановился перед преградившим мне дорогу оборотнем и вопросительно посмотрел на него. Мужик замялся было, но быстро взял себя в руки и вполне внятно сказал:

– Я хочу с тобой познакомиться.

– А зачем? – спросил я, продолжая, рассматривая его.

– Ну-у-у… так принято, когда друг друга не знают, то знакомятся.

– Хорошо! – согласился я. – Давай знакомиться! Тебя как зовут?

Охранник, видимо, рассчитывал на что-то другое, потому что задумался, а потом, спохватившись, протянул мне руку и сказал:

– Дэнис! Меня зовут Дэнис.

Понятно. Поздороваться он, видите ли, со мной хочет. Как же! Руку сломать он мне хочет! Ну или, на крайняк, вывихнуть. Меченый его науськал, всё никак забыть, тварь, не может. Ну что же, сам хотел. И я взял его за широченную ладонь. Хочешь пожать руку, пожалуйста, я не против этого, пожми. Он сдавил мне ладонь сразу же! Я чувствовал, как он напряг мышцы и от напряжения аж скрипнул зубами.

– Что, собака! Никак! Не получается у тебя! Слабый ты с русским тягаться! – прошипел я, глядя в глаза оборотню, и сам сдавил его ладонь. Я слышал, как хрустели, ломаясь и крошась фаланги его пальцев. Ладонь у него стала уже и вытянулась.

Охранник забился, пытаясь вырвать у меня ладонь, но я надавил ещё сильнее, и он упал на колени, хрипло застонав, вырываться он уже и не пытался. Я выпустил покалеченную ладонь мужика, которая стала быстро опухать и превратилась в сине-красный опухший обрубок, потом сел перед ним на корточки и сказал:

 – Ты сам, пес, виноват! Дал уговорить себя какому-то молодому козлу. Скажи спасибо, что я тебе метку на лбу ставить не буду.

Я поднялся и пошел к дому, но заметив, как от кустов ко мне несётся огромный волк, сказал Мелкому:

– Разберись с ним, – и спокойно уселся на ближайшую лавочку, до которой как раз успел дойти. Волк до меня добежать не смог. Мелькнула светлая тень, и оборотень, отлетев метров на пять, врезался в какую-то статую, стоявшую возле бассейна. Видимо, не поняв, что произошло, он вскочил, рыкнул и опять попёрся ко мне. Еще один удар, и волк на этот раз врезался уже в стенку бассейна, поднялся, пошатываясь, но, получив сверху ещё один удар, завалился. Мелкий ещё пару раз припечатал его сверху и подлетел ко мне.

– Красавец! – сказал я и хлопнул его своей ладонью по его мохнатой лапке. – Пошли, сожрем что-нибудь, заслужили!

Мы с мелким сходили на кухню, попросили хлеба с колбасой, захватили кусок сыра и вернулись в свою комнату. Где и отметили бутерами свою победу. А перед тем как мне лечь спать, ко мне пришла горничная и начала заправлять постельным бельем диван. Пока она возилась с простынями, я сидел в кресле и смотрел на море, которое с берега красиво освещалось прожекторами.

– Может быть, вы ещё чего-нибудь хотите? – раздалось от дивана.

– Нет! Благодарю вас! – ответил я и посмотрел на горничную, которая крутилась возле моего спального места. Ну вот!.. Классика жанра! На ней не было ничего, кроме коротенького передничка горничной и какой-то шапочки на голове. Если, конечно, не считать за одежду туфли на высоком каблуке. Заметив, что я наконец-то заметил и оценил её наряд, девушка, переставляя ножки, как на подиуме, подошла ко мне и бесцеремонно уселась на колени!

«Ну, надо же! – удивился я. – А хозяин-то, однако, ценит полезных работников! Девочку вон прислал поразвлечься!»

– Шла бы ты, моя хорошая, сама отсюда, – вздохнул я, – поверь, так для тебя будет лучше!

– Вы не пожалеете! Я многое умею, и …многое позволяю! – прошептала девушка, прижимаясь ко мне.

«Не понимает, хоть и говорит почти без акцента!» – опять вздохнул я и, опустив руку, закрыл глаза, в туже секунду почувствовав, как приятное покалывание от серых вихрей растеклось по телу. Девушка, видимо, истолковала это по-своему, потому что взяла мою руку и положила под передничком себе на грудь. Ну ладно, пора! Я взял подбородок девушки пальцами и повернул её мордашку к себе. Она охотно посмотрела в мои глаз и застыла, открыв рот. Потом сползла у меня с колен и, пятясь задом, медленно вышла с балкона в комнату. И только оказавшись в спальне, она взвизгнула и, стуча каблучками, убежала. Вот ведь паразитка маленькая! Отлично, с ней разобрались, можно отдыхать!

Выспался на удивление хорошо! Комаров или еще какого-либо гнуса не было, никто не мешал и никто ночью ко мне не приходил. С утра пораньше искупался в бассейне, на море идти не хотелось, потом сходил на кухню и позавтракал. Закончив со всеми утренними делами, сидел на террасе, ел груши и ждал Лану. Она приехала часов в девять, поднялась на крыльцо и, заметив, что я машу ей рукой с террасы, пришла ко мне. Села напротив, взяла горсть винограда и, забросив ягодку в рот, не глядя на меня, спросила:

 – Вчера вечером здесь сняли с дежурства двух охранников, они оказались сильно покалеченными, и для восстановления им потребуется дня три, не меньше! Вы случайно не в курсе, что здесь могло произойти?

– Понятия не имею! – вытаращил я на неё свои честные глаза. – Я спал как убитый и ничего не слышал! Может они того…

– Чего того…?

– Между собой подрались. Бывает такое. Иногда…

– Бывает! Но не в нашем случае. Это дядя с племянником.

– Подождите! – спохватился я. – А как же камеры? Вы ведь сами сказали, что они натыканы повсюду!

– К сожалению, а может, и к счастью, есть несколько хозяйских зон, где, как вы понимаете, камеры не предусмотрены.

– А сами-то они что говорят?

– А сами они ничего не говорят. Отказываются говорить…

– Если отказываются говорить, значит точно между собой подрались! Других версий у меня нет!

– Ну нет, так нет! Ехать пора.

И Лана встала, подавая мне пример.

Когда мы отъехали от дома на пару километров, я попросил её остановиться и выйти из машины. Она ничего не сказала, съехала на обочину, вышла из машины и пошла следом за мной в лес.

– Куда вы меня ведете? Зачем все это? – спросил она, когда мы отошли от машины на достаточное расстояние. – Мне что-то не верится, что вы хотите меня изнасиловать, а потом убить! А может, наоборот, сначала убить, а потом изнасиловать! На маньяка вы мало похожи!

Я не стал обращать внимание на бред озабоченной чем-то женщины и спросил:

– Вы уверены, что у вас в машине нет подслушивающих устройств?

– Не знаю! Я об этом как-то не думала, – удивилась Лана.

– Ясно! Тогда у меня к вам один вопрос. Скажите пожалуйста, этот «леший», он что, что-то пообещал вам что-то очень для вас важное?

– Почему вы так решили? – охрипшим вдруг голосом спросила Лана и откашлялась.

– Не похожи вы на его рьяного последователя.

Женщина ничего не ответила, она отвернулась и стала смотреть в сторону моря, виднеющееся между деревьев. А потом я понял, что она плачет, у неё вздрагивали плечи. Она сдерживала себя. Но все равно плакала. Я отошел и стал ждать. Минут через пять она подошла и сказала:

– У меня есть дочь, пятнадцать лет ей, к сожалению, она у меня родилась просто человеком. Женщина всхлипнула, но сдержалась:

– Она очень умная и красивая девочка! Врачи дали ей еще только полгода жизни! Только полгода! Это так страшно! А она меня успокаивает…, мамочка, ты не бойся, мне уже совсем не страшно! Мы ведь все равно там будем вместе…!

«Твою ж мать! Как же это страшно-то, а?» – подумал я, а вслух сказал, стараясь не смотреть на Лану:

 – Вы уверены, что обещанное вам «Покрывало света» действительно существует? Его ведь никто никогда не видел. Даже если существует, вы думаете, что этот «леший» позволит вам воспользоваться им?!

– Я не знаю!.. – опять всхлипнула женщина. – Это моя последняя надежда! Если не получится!.. Значит, мы умрем обе!

Я вздохнул и вслух, не сдерживаясь, выругался. Лана удивленно посмотрела на меня, но ничего не сказала. Зато мне пришла в голову идея.

– Скажите, у вас есть знакомая ведьма или знающая, которая умеет лечить?! Пусть она будет даже слабая! Главное, чтобы знала, как исцелять с помощью силы! Или незнакомая, которая может это сделать за деньги!

– Это не поможет, я уже все перепробовала! Можете мне поверить!

– Я верю! Так есть или нет?

– Есть…

– Куда и во сколько мы должны приехать?

– До шести вечера, в яхт-клуб, там нас ожидает яхта. На эту же яхту приедет и леш… о Господи!.. Хозяин!

– Время больше чем достаточно. Поехали.

Знакомый знающий у Ланы был, не очень сильный, но именно как целитель он и практиковал. Сначала он пытался отговорить её, давил на то, что он уже не один раз пробовал лечить девочку и что он больше не хочет обнадеживать ребенка… В конце концов я не выдержал:

– Сколько вам нужно денег, чтобы вы поехали с нами и с моей помощью попробовали еще раз?

– Ничего мне не надо! – вздохнул знающий. – Ребенка жалко…

– Вот и поехали… если жалко!

Лана жила на окраине города, и минут через двадцать мы уже остановились возле небольшого дома, рассчитанного на двух хозяев. Квартира была двухкомнатная, комнатки маленькие, кухня маленькая, двор, через который мы проходили, тоже маленький, скамеечка, стоящая во дворе, маленькая! Всё здесь было маленьким! Как, впрочем, и сама эта страна.

Девочка лежала в спальне под присмотром сиделки, когда мы зашли, Лана попросила её подождать на лавочке во дворе. Сиделка встала и горестно вздохнув: «мол, мучаете только ребенка», – вышла.

– Тебя как звать? – спросил я, почему-то зная, что ребенок знает русский.

 – Ира, – улыбнулась девочка и посмотрела на меня огромными черными, как у матери, глазами. Если бы не её болезненная бледность и явственно проступающая уже худоба, она была бы действительно красивой девочкой.

– Сядьте так, как вам будет удобно сидеть, чтобы из-за этого не прерываться.

 Мужчина села на кровать к Ирине, проложил ей правую руку на живот и, коротко глянув на меня, спросил:

– А дальше?

– А дальше я просто положу вам руку на плечо и дам столько силы, сколько потребуется для лечения ребенка.

Знающий уставился на меня, как на умалишенного. Ну еще бы! Он вполне мог определить меня как обычного человека, а тут вдруг такие вот заявы! Лана не вмешивалась, она сидела молча на стуле возле кровати, смотрела в окно и гладила дочь по голове, и из её глаз, не переставая, катились слезы.

– Начали! – скомандовал я. – А то время идёт! – и опустил руку на плечо лекаря. Привычно рванулись к руке серые вихри, и мне осталось только смотреть, как серые языки устремились к знающему.

Минут через десять лекарь трясущимися руками держал стакан и, расплескивая воду, жадно пил, иногда бросая на меня ошалелые взгляды. Он устал, лицо было в капельках пота, которое он постоянно вытирал большим платком. Когда он напился, я забрал у него стакан, а то, чего доброго, уронит и разобьет, возись потом с осколками!

– Что это было?! – наконец спросил он. – Откуда в вас столько силы?! Как вы это смогли?! Вы ведь простой человек!

– Вы помогли Ирине? – перебил я знающего.

– Что? А-а-а…! Да-да, конечно, помог! Я особо и не выбирал метод лечения! Оперируя таким количеством силы, я просто убил все раковые клетки и всё!

– Она выздоровеет? – прицепился я к нему.

– Конечно! – засмеялся знающий. – Мало того, она уже здорова! И маме теперь придется прикладывать немало усилий, чтобы откормить ребенка до нужного состояния.

– Что надо сделать…? – наконец-то начал доходить до Ланы смысл нашего разговора.

– Ваш ребенок здоров! – раздельно выговаривая слова, сказал я и еле успел подхватить падающую женщину. Лану я положил в зале на диване, пусть пока полежит, мешать не будет. Потом жестом попросил знающего выйти из дома во двор. Прошли мимо ожидавшей на лавочке сиделки, вышли на улицу, и я поблагодарил лекаря:

– Спасибо вам! Вы хорошо поработали! К сожалению, я не могу рассчитаться с вами прямо сейчас, но если вы оставите мне номер своего счета, я переведу на него ваш гонорар.

– Ну что вы, какие деньги! Я давно знаю этих людей. И рад был помочь им! У меня только один вопрос: как вам удалось добыть столько силы?

– К сожалению, я не могу вам на него ответить! А врать не хочу! Возможно, по прошествии какого-то времени, вы узнаете, но не сейчас! В настоящее время вам лучше забыть, что было! Вам просто повезло излечить ребенка и все! Так получилось, чудеса иногда случаются. Пускай именно так окружающие и думают. А номер счёта знающий мне всё-таки оставил!

Когда Лана очнулась, мне пришлось ещё целый час её успокаивать, после того когда она наконец-то окончательно осознала то, что её ребенок здоров. И пока я не пригрозил, что сам поеду в яхт-клуб на такси, она не пришла в себя.

– Мы сейчас же выезжаем! – засуетилась Лана. – Пойдёмте быстрее! – поторопила она меня и быстро пошла к своей машине.

– Стойте! Подождите! – окликнул я её. – Мы едем не на вашей машине, мы едем на такси! И обратно вы тоже вернетесь на такси.

– Почему?

– Потому что я хочу доехать живым до яхты! А вы, как я подозреваю, назад будете нестись еще быстрее, чем туда!

– Хорошо! Давайте на такси! Но только быстрее!

– Скажите, а вы на яхту подниматься собираетесь?

– А что? – удивилась Лана.

– Если собираетесь, то вам лучше так не улыбаться! Вам нужно сделать грустное лицо.

– Тогда я не буду подниматься! Я просто в ближайшее время не смогу выглядеть печальной! – засмеялась женщина. – Я вас подведу к трапу, а сама уеду!

И она вызвала такси.



Глава 14 Война с Магистром (Ладога)



 Магистр прибыл на яхту ровно в шесть часов вечера, минута в минуту! Я стоял на верхней палубе и с любопытством наблюдал за восхождением на яхту Хозяина! Ни больше ни меньше! Именно восхождение, с большой буквы! Начать надо с того, что прикатил «леший» в шикарном лимузине в сопровождении трех машин охраны и одной полицейской машины с мигалками. Команда яхты встречала барина, выстроившись вдоль пирса по пути его следования! Охрана, быстренько выскочив из своих автомобилей, разбавила встречающую команду собственным присутствием. Хозяин степенно проследовал по этому живому коридору, пожал руку капитану, который встречал его возле трапа. Прежде чем подняться, Магистр бросил взгляд на верхнюю палубу, меня он, конечно же, увидел, так как борт яхты не мог скрыть мою почти двухметровую особу. До конца досмотрев церемонию «встречания» императора, я ушел на корму верхней палубы, где развалился в плетеном кресле, уютно приткнувшемся под большим зонтом, и стал ждать.

 Примерно через полчаса яхта вздрогнула и медленно отвалила от причала. А еще через час ко мне подошел с «иголочки» одетый стюард, или как они там называются, и сообщил, что Хозяин желает со мной поговорить. Артачиться я не стал, если хочет поговорить, значит, поговорим, а то мне уже скучно стало.

Я не торопясь поднялся и потопал за вежливо указывающим мне дорогу служащим. Чтобы попасть к Магистру, пришлось спуститься со второй палубы, пройтись по коридору, отделанному красным деревом, в конце которого и находилась каюта Хозяина. Мне об этом сообщил молодой человек, пока мы шли по коридору, и даже показал дверь каюты Магистра, мне даже показалось, что он сейчас начнет креститься от почитания своего хозяина, а может, наоборот, хочет наложить на себя крестное знамение, чтобы огородиться от нечистого! Но до каюты Магистра мы не дошли, стюард остановился возле широкой раздвижной двери, постучался и, услышав «войдите», раздвинул двери, сделал мне приглашающий жест и шагнул в сторону, давая мне дорогу.

Магистр сидел во главе большого шикарного стола, столешница которого была инкрустирована чем-то похожим на слоновую кость, и вообще все в этом помещении было солидным и тяжеловесным, а полированное дорогое дерево буквально кричало о богатстве владельца этой посудины! Увидев меня, Магистр расплылся в улыбке и даже поднялся со своего шикарного кресла, однако мне на встречу не пошел, как-никак, я работаю на него, а значит, не являюсь птицей достаточно высокого полета.

 – Здравствуйте, Александр Андреевич! – радушно поздоровался хозяин яхты, – Как добрались? Всё ли у вас в порядке? – и он жестом руки пригласил меня за стол.

– Благодарю! У меня всё в порядке! – ответил я, усаживаясь напротив Магистра на единственный стул, стоящий возле стола. Здоровья я ему желать не стал, нефиг делать! А то ещё сбудется! Я, напротив, хотел лишить его не только здоровья, но и жизнь у него забрать.

– Может, что-нибудь хотите выпить? – проявил заботу Магистр.

– Нет, спасибо!

– Прежде чем я начну рассказывать, куда мы направляемся, – начал гостеприимный хозяин, – я хотел бы посмотреть на Хранителя! Я чувствую, он у вас с собой.

Я усмехнулся.

Еще бы он его не чувствовал, я минут двадцать таскал этот амулет, пока он полностью не набрался силы и не перестал поглощать вливающийся в него, как в прорву, серый вихрь энергии! Пожав плечами, я полез во внутренний карман куртки. Не успел я вытащить руку из кармана, как ко мне тут же шагнули стоящие за моей спиной два оборотня, один из которых придержал мою руку.

– Всё в порядке! – повысил голос Магистр. – Пускай достает, главное к нему не прикасаться.

Оборотни сделали шаг назад. Эти двое не были «шкафами», они выглядели как обычные крепкие мужики. А значит, они были опасны. Я покосился на охранников, вынул руку из внутреннего кармана и положил перед собой на стол древний артефакт, мерцающий огромным темно-красным камнем, оправленным в совершенно почерневшую от времени серебряную оправу, к которой была прикреплена такая же чёрная цепь толщиной в мизинец!

Увидев амулет, Магистр подался вперед, даже привстал, разглядывая камень.

– Может, хотите рассмотреть поближе? – ехидно проговорил я, пододвигая амулет в сторону Магистра. Увидев моё движение, Хозяин упал обратно в кресло и даже сделал попытку отодвинуть его подальше от стола.

– Нет! Не надо! Достаточно! Убирайте его! – быстро проговорил он. – Я, знаете ли, ещё жить хочу!

Надо ли говорить о том, что оборотни уже целились мне в голову из пистолетов. Нет, так нет. Я опять пожал плечами и спрятал Амулет в карман. Некоторое время Магистр с интересом разглядывал меня, и я грешным делом решил, что он передумал общаться со мной. Но он вдруг спросил:

– А что вы почувствовали, когда взяли его в руки?

– Головокружение, – не задумываясь, ответил я, – а потом, по всей вероятности, потерял сознание!

– Понимаю, понимаю, – задумчиво покивал головой мой собеседник, – даже избранный не может просто так пережить такую энергию! После чего он посмотрел на ручные часы и сказал:

– Ну вот, Александр Андреевич, довольно скоро мы войдем в славный град Петров! И предвидя ваш интерес, сообщаю: потом по Неве наша яхта проследует к Ладожскому озеру! Ну а в озере нас интересуют Валаамские острова! Вы слышали про Валаамские острова?

– Почти ничего! – ответил я, смысла врать не было, я действительно ничего о них не знал. – Знаю только то, что на них расположены христианские монастыри.

– Да! Совершенно верно! Есть там монастыри, – снисходительно улыбнулся Магистр, – есть! На самом большом острове, который расположен в северной части Ладожского озера. Он и называется Валаам! История этой святой земли связана со временем, когда на Руси зарождалось христианство. Некоторые историки считают, что в древние века здесь находилось главное капище Велеса или Волоса, древнего языческого бога. Если разложить финское название Валамо, то «Вал, Ваал, Волос» – это имя бога. А «мо» – это земля. Вот и получается, что это земля Велеса! Но! – назидательно подняв вверх указательный палец, торжественно произнес Магистр. – Нас не интересует самый большой остров Валаам с его монастырями. Нас интересует другой остров, один из множества островов, на котором и было обнаружено место хранения «Покрывала света».

Видимо, от переизбытка чувств, хозяин встал, походил вдоль стола, а потом подошел к большому круглому окну, никак не походившему своими размерами на иллюминатор, и уставился в него.

– Я доведу до вас всё, что нам удалось узнать на этот момент, – наконец сказал он, – но сначала посмотрите вот этот фильм.

И тут же к столу подошел один из охранников и поставил передо мной ноутбук, открыл его и запустил воспроизведение. Картинка была ясная и четкая, единственное, что напрягало, так это то, что камера прыгала, пока я не сообразил, что она закреплена на голове снимающего, впрочем, к этим дерганьям камеры я быстро привык. Человек с камерой подходил к скале, у подножия которой была вырыта достаточно глубокая и широкая яма. Вот он подошел к яме, остановился, задрал голову вверх и осмотрел скалу. Ничего необычного, скала как скала, достаточна высокая, имеет три вершины, камера опустилась, захватила несколько крупных скальных обломков. Всё нормально. Камера развернулась, и я увидел, что перед скалой находится большая поляна, которая берёт своё начало почти у воды. Возле берега, уткнувшись в него носами, стоят два довольно больших катера.

Наконец оператору надоело снимать берег, и он, повернувшись к скале, начал спускаться в яму по земляным, укрепленным досками ступеням. Я остановил изображение и посмотрел на Магистра.

 – Вход в помещение что, подземный? Или он просто был завален?

– Я думаю, что вход специально был выполнен под землей! Для того чтобы скрыть место этого самого входа. Сначала выкопали яму, выполнили все работы, а потом яму закопали. Нам еще повезло, что этот остров не очень большой, почвы на нем мало, в основном камни, поэтому за прошедшие века сверху грунта добавилось не более полутора метров.

Я опять запустил изображение. Спустившись в яму, снимающий оказался перед достаточно большим проходом, вырубленным в скале. Перед тем как зайти в него, оператор внимательно осмотрел вход и начал комментировать уведенное на немецком, как я понял, языке.

– Он пока ничего интересного не сказал, – задумчиво проговорил Магистр, – Когда дело дойдет до более интересных моментов, я переведу!

Я уже привычно пожал плечами и вновь запустил фильм.

Пройдя несколько метров по узкому коридору, оператор оказался в довольно большой пещере, в настоящий момент ярко освещенной лампами, и, медленно поворачивая голову, начал снимать её от края до края. Первое, что бросилось в глаза – это большой прямоугольный каменный стол, стоящий почти по центру пещеры, по краям столешницы имелись четыре сквозных отверстия, которые соединял между собой выдолбленный в камне желоб.

– Вы обратили внимание на жертвенник? – спросил Магистр. Он сидел напротив меня на другом конце стола, но, по всей вероятности, уже неоднократно просматривал фильм и по прошедшему времени знал, где находится снимающий.

– На этом столе приносили в жертву только животных? – поинтересовался я, останавливая фильм. Хозяин задумался, потом встал и опять подошел к окну. – Считается, что да! Только животных, но, как мне кажется, здесь частенько сливали кровь и у людей. Времена, знаете ли, были такие! Людям приходилось защищаться от нападений соседних племен, ну а пленные враги не должны были просто так быть убитыми. А так как рабства в те времена, тем более у русских племен, не было, скорее всего, пленных использовали в качестве жертвы.

Магистр рассказывал увлеченно, было видно, что тема жертвоприношений ему нравилась.

– А еще обратите внимание на то, что центр жертвенного камня немного выше его краев. Я вгляделся внимательнее.

– Да, вижу, есть такое дело...

– Надеюсь, нет нужды объяснять, для чего это сделано?!

– Нет, и так ясно – чтобы кровь стекала к желобкам! – пробормотал я, разглядывая рисунки на стенах. Поскольку сам я совершенно не представлял, какой смысли несли настенные изображения, я спросил:

– Все стены покрыты изображениями какой-то коровьей головы! Что это?

– Это не корова! – усмехнулся знающий. – Это самый известный знак бога Велеса – «Бычья голова».

Камера оператора, обежав пещеру, уперлась в тёмный проем, находящийся за жертвенником. Несколько секунд длилась съемка этого прохода, а затем снимающийся двинулся к этому входу, постоял возле него, после чего шагнул вперед, оттолкнув мощным фонарем темноту. Ход был широким и высоким, оператор крутил головой, и можно было определить, что ширина хода была примерно метра полтора, а высота около двух метров. Ход был чистым, не было ни мусора, ни камней, не было вообще ничего, даже пыли практически не было, как, впрочем, и в предыдущей пещере.

– Здесь чисто! – удивился я. – А времени-то прошло много!

– Совершенно с вами согласен! – довольно улыбнулся Магистр. – Вы, выходит, тоже это заметили? Видите ли, это сооружение было герметично закрыто! Поэтому пыли здесь взяться попросту было не откуда!

Снимающий медленно двигался по проходу, освещая перед собой пространство фонарем, он молчал, было слышно только его дыхание, но вот он заговорил и остановился. Постоял и, продолжая говорить, вновь начал двигаться вперед. Речь его стала сбивчивой, в ней появились панические нотки, он опять остановился. Через несколько секунд у него в руках вспыхнул еще один фонарь, свет которого он направил в глубину хода. Оператор сделал еще несколько шагов вперед, и свет фонаря выхватил стоящую посреди коридора человеческую фигуру, одетую в рабочую робу. Снимающий, что-то торопливо говоря, сделал еще несколько шагов к стоящему посреди коридора человеку и, подойдя ближе, посветил ему в лицо.

Камера выхватила белое лицо мертвеца и совершенно черные мертвые глаза! Раздался дикий крик, изображение метнулось в сторону, затем начало лихорадочно прыгать, без объяснений можно было понять, что человек бежит. Кричать человек не переставал, впереди мелькнуло светлое пятно жертвенной пещеры, камера выхватила нескольких человек, заглядывающих в проход. Потом сама пещера. Дальше изображение начало дергаться, мельтешить, камера хаотично выхватывала части тел, лица людей. И постоянно слышался крик! Затем резко приблизившаяся стена, глухой удар и темнота! Съёмка закончилась!

– Что это?! – хрипло спросил я и закашлялся от внезапного першения горла.

– А это, Александр Андреевич, и есть защита, которая была установлена для охраны «Покрывала света»! – торжественно проговорил Магистр и опять встал из-за стола. – И преодолеть эту защиту сможет только носитель Хранителя! То есть вы!

И он опять уселся в кресло.

– Это я уже понял! А что человек говорил, когда шел по проходу?

– Это был уже четвертый человек, который зашел туда, этот единственный, кто остался жив, и то только благодаря тому, что на нем была каска, - медленно проговорил знающий, – сначала туда зашли двое рабочих… одного из них вы видели…, он явно мертв, но почему-то стоит! Что со вторым, неизвестно, но я полагаю, что он тоже мёртв. Третий тоже выбежал из тоннеля и расшиб себе голову, но он был без каски, и поэтому спасти его не удалось!

– А что этот человек говорил, когда шёл по тоннелю?

– Он говорил, что чувство тревоги у него усиливается, чем дальше он идет, тем страшнее становится. Потом он говорит, что он в ужасе и хочет вернуться! Он кричит, что он сейчас умрет! Затем он увидел этого… с черными глазами, и, видимо, лишился рассудка, так как до сих пор не может внятно рассуждать. Теперь вы знаете всё, что знаем мы! Больше в тот проход никто не заходил. На него установили дверь и поставили охрану. Хозяин снова выбрался из-за стола, явно давая понять, что рандеву завершилось, и направился к выходу, однако возле двери внезапно остановился, повернулся ко мне и сказал:

– Чуть не забыл! Я сам, конечно, там не был, но мои люди говорят, что в пещере с жертвенником чувствуется тревога! Сначала это приписывали этому месту смерти, но я так думаю, что это все же действие защиты, которое усиливается по мере приближения к Покрывалу!

И «леший» в сопровождении охранников вышел из кают-компании.

Пока мы шли по Неве и еле тащились среди множества островов Ладожского озера, ничего интересного не происходило. Я подолгу валялся в шезлонге и потягивал через соломинку всевозможные соки, которые хранились в большом холодильнике, установленном на палубе. Разок ко мне присоединился даже сам Хозяин, который похвастался тем, что в совершенстве владеет пятью языками! Этим, конечно, похвастаться можно. Это того стоит и вызывает нешуточное уважение. Если бы еще человек был хороший!

За Магистром постоянно таскалась очень красивая девушка, и, что самое интересное, что привлекало всеобщее внимание - она была раздета! Вернее так, она была одета в одни стринги, что в последнее время меня уже перестало удивлять. И, видимо, для приличия на плечи у неё был накинут белый прозрачный шарфик. Она постоянно несла чушь, всё время хихикала, требовала ответы на очевидные вещи, на которые невозможно не знать ответа! Но я ненароком поймал несколько её взглядов, и у меня закралось сомнение насчет бестолковости этой девушки! Взгляд у неё был умный, мне кажется, что она специально строит из себя бестолочь, чтобы находится рядом с богатым человеком. Она, видимо, поняла, что Магистру нравятся недалекие женщины, и изо всех сил старалась этому соответствовать. Заметив, что я бросаю удивленные взгляды на девушку, «леший» снисходительно улыбнулся мне и сказал, с удовольствием глядя на свою раздетую спутницу:

– Недавно встретил её, совершенно случайно! Честно говоря, дура! – и он, как бы извиняясь, пожал плечами, – но дура обаятельная и красивая!

На следующий день, ближе к вечеру, прибыли на место. Бросили якорь местах в ста от берега и, повинуясь приказу Хозяина, стали ждать завтрашнего утра.

Утром, не утруждая себя ранним вставанием, Хозяин был готов к пришествию на землю или, вернее, на берег! За борт опустили одну из двух больших шлюпок, которые болтались вдоль бортов, подогнали её к корме, являющейся самым низким местом яхты, и Магистр, поддерживаемый под локоток охранником, неторопливо спустился по трапу в лодку. В шлюпке Хозяин повозился на заднем месте, устраиваясь удобнее на специально изготовленной для него скамейке, затем похлопал себя по бедру ладошкой, как будто подзывал собачку. И когда эта собачка, покачивая бедрами, подошла к нему, величаво указал ей место на скамеечке рядом с собой. На этот раз секретарша была одета. Хотя, эта одежда, по моему мнению, тоже мало что скрывала! Прямо на голое тело девушка надела тонкий обтягивающий камуфляж, который только подчеркивал все изгибы стройного тела.

Я сидел в третьей лодке с какими-то людьми, которых я видел впервые, видимо, на вторую палубу вход всем пассажирам был запрещен, а сам я на нижнюю палубу не спускался за ненадобностью. В первых двух лодках находилось два десятка человек охраны, которые, как только их посудины пристали к берегу, как тараканы разбежались в разные стороны и встали наизготовку, внимательно осматриваясь по сторонам. Когда я выбрался на берег и неторопливо потопал вслед за своими соседями-пассажирами, я опять почувствовал этот взгляд, такой же любопытный взгляд, как и возле дома Магистра. Быстро осмотрелся, но никого не увидел, место было открытое, до первых деревьев и кустов далеко! Берегине просто негде было находиться! Впереди идут пассажиры из моей лодки, сзади Магистр со своей любовницей и личной охраной. Больше никого! А взгляд я, тем не менее, почувствовал, и ошибиться я не мог.

Прибывший народ и охрана быстро разбежались кто куда и, по всей вероятности, занялись делом. Магистр со своей компанией степенно проследовал к двум большим платкам, между которыми был натянут большой тент, под которым уютно разместились стол и несколько плетеных кресел. Ну а я стоял и, задрав голову, рассматривал вершину скалы, у подножия которой была хорошо видна яма, над которой на столбах тоже был закреплен брезент. Да! Здесь что-то было, я это хорошо чувствовал, аж «мурашки» по коже побежали. Сзади послышались легкие шаги, и я почувствовал, как, слегка прикоснувшись к моему локтю, любовница Магистра тихо сказала:

– Пойдём, он ждет тебя, – я обернулся и увидел, как из-под надвинутого на лоб камуфлированного кепи на меня посмотрели внимательные зеленые глаза. Я кивнул и пошел вслед за девушкой, мы еще не успели подойти к палаткам, как я уже понял – в этой девушке было что-то не так! Точно! Глаза! На яхте у неё глаза были не зеленые, а голубые!

– Присаживайтесь, Александр Андреевич, – радушно пригласил меня за стол Хозяин, – я вижу, вам уже и самому не терпится посмотреть, что же я такое нашел! Правда ведь?!

Я усмехнулся – а что скрывать-то:

– Правда, я каким-то образом чувствую, что здесь, что-то есть!

Магистр довольно улыбнулся:

– Конечно, чувствуете, вы не можете этого не чувствовать! Энергия вашего тела теперь, в некотором роде, сродни с энергией Покрывала.

– Честно говоря, я в этом не разбираюсь, – пожал я плечами.

– Вам этого и не надо! Сейчас попьем кофе и начнем помаленьку.

 Оказавшийся за моей спиной стюард из элегантного фарфорового кофейника налил мне в чашку кофе. Я поблагодарил, поднял чашечку и поднес ей к губам, посмотрев мельком на закамуфлированную секретаршу, и, встретившись с ней глазами, понял: ошибочка вышла! На меня смотрели глупые голубые глаза!

Закончив с кофе, Магистр встал и прямиком направился к скале. Я вообще-то не ожидал такого. Заметив мой удивлённый взгляд, «леший» снисходительно улыбнулся:

– Неужели вы думаете, что я совсем уж трусливый? Было время, знаете ли, когда я вытворял такое, что вот этим вот парням, – он кивнул в сторону стоявшей недалеко охраны, – и в страшном сне присниться не могло! Потому, друг мой, на ближнюю пещеру я собираюсь посмотреть сам, – и он достаточно ловко начал спускаться по земляной лестнице в яму. За Хозяином последовали два охранника, ну а я замыкал шествие.

Жертвенная пещера, можно сказать, была набита людьми. Стоял гул голосов, который был слышен еще в яме, однако когда магистр зашел в пещеру, гул прекратился. Войдя в пещеру, я сразу же подошёл к жертвеннику, обошёл вокруг и понял, что сам этот жертвенник тоже излучает энергию, положив руку на камень, закрыл глаза. Да! Именно он! От его черной поверхности шла энергия, такая же неприятная и тёмная, как сам жертвенник. Я задумался.

Странно все это! Энергия земли сводит с ума только духов, когда что-то идет не так! Это доказано! Когда я нашел Хранителя, то в нем было заключено такое огромное количество энергии, что она легко могла бы убить человека. Я видел, как взрывались ведьмины светильники! Но люди с ума не сходили! Причем до такой степени, что сами себя убивали! Я опять положил ладонь на камень и, когда почувствовал его, позвал силу, которая, как всегда послушно метнулась к моей руке. И в тот же миг я в ужасе отскочил от камня, вызвав немалый переполох в пещере. Когда я пришел в себя, то увидел направленные на мою особу стволы автоматов и выглядывающую из-за спин охранников встревоженную физиономию «лешего»!

– Что? – задал риторический вопрос Магистр.

– Я не знаю, пока, по крайней мере, что убило тех, кто остался там, в коридоре, но эти двое просто сошли с ума от страха, вернее, даже не страха, а от животного ужаса, которым они напитались возле камня! Я так полагаю, что те двое сразу же прошли в тоннель и возле камня почти не находились. Поэтому и смогли уйти дальше этих двух, которые, видимо, некоторое время топтались возле жертвенника, а может, и прикасались к нему, вот как я сейчас!

– И что? – опять спросил Магистр.

– А то, что энергия жертвенника, встретившись с силой, охраняющей Покрывало, выдала такой результат. Это, видимо, тоже охрана, и очень действенная, должен заметить.

– Так вы сможете сейчас туда зайти или нет? – забеспокоился Хозяин. – А то мы вообще-то уже топчемся здесь добрых минут пятнадцать!

 – Думаю, да! – не задумываясь, ответил я. – На мне Хранитель, и как только я отхожу от камня, я перестаю чувствовать жертвенник, Хранитель его перебивает своей мощью!

– Вы пойдете туда сейчас? Или предпочитаете отдохнуть! Я вас не тороплю.

– Пойду, ничего плохого не произошло, просто мелькнуло страшное видение! Так что все нормально.

И я шагнул в зияющий чернотой тоннель.

Я уже прошел метров пятьдесят! И поразился: неужели они все это выдолбили в скальной породе, остановился и внимательно осмотрел каменную стену. Да! Долбили, вон следы инструментов каких-то видны! Сколько же лет они этим долбежом здесь занимались?! С ума сойти! Ага, вот и первый «черноглазый» появился.

 Когда до тела осталось метров пять, от него мне навстречу метнулись серые вихри, но, встретившись с такими же, которые выпустил им навстречу Хранитель, растворились, впитавшись в каменные стены. Одновременно с этим стоящее тело надломилось и осело на пол. Я подошел к лежащему телу и при помощи фонаря внимательно осмотрел его. Явственно пахнуло начавшей быстро разлагаться плотью. Так я и думал! В вертикальном положении тело поддерживали застывшие вихри силы, они же и сохраняли его до поры до времени.

Тоннель изогнулся и, пройдя ещё метров тридцать, оказался в большом зале, в котором по периметру были установлены отполированные до блеска большие пластины. Много ума не требовалось, чтобы сообразить, для чего нужны были эти зеркала. Осталось только найти, где огонек развести, вернее, к какому из зеркал положить фонарь.

Осмотрелся. Ага! По-моему, нашёл! Недалеко от входа, перед вогнутой пластиной стояла глубокая чаша. Осталось только попробовать, и я положил в чашу фонарь, направив его свет на отражающую поверхность. Взметнулся луч света, и я закрыл глаза, через веки чувствуя яркий свет. Помаленьку открыл глаза и невольно отшатнулся от стоящей посреди комнаты фигуры человека. И все бы ничего, но дело в том, что этот человек тоже был мертв, я это уже понял, это был тот, второй. Он стоял ко мне спиной, и его распухшая синюшная голова смотрел на меня черными глазами, а его тело до грудной клетки было вмуровано в застывшую серую массу. Понятно, сила просто свернула ему шею, развернув голову на сто восемьдесят градусов, и сохранила тело, кроме головы! Я осмотрелся. Весь зал был освещен равномерно, луч от первого зеркала уходил вверх, там попадал еще в одно зеркало, отражался от него, возвращался вниз, упирался в другой выгнутый блестящий щит и, растворяясь в нем, переставал быть лучом, разбрызгиваясь по всей пещере просто светом!

Когда я сделал еще два шага вперед, то, видимо, перешел какую-то установленную границу. Серый вихрь ожил, отпустил мертвое тело и метнулся ко мне. Хранитель у меня разрядился еще там, возле первого трупа, поэтому я, глубоко вздохнув, принял эту силу, наполнившую тело радостью. Мертвец с глухим стуком упал на каменный пол, и из-под его гниющей головы вытекла темная лужица, распространяя тошнотворный запах. Подойдя к упавшему телу, я вдруг с изумлением увидел еще один жезл! Эта дрянь была на треть погружена в пол посредине зала, в центре какой-то замысловатой пентаграммы. Присел рядом с жезлом, внимательнее осмотрел его. Точно он! Один в один с уже имеющимся у нас экземпляром! Вот так вот! Даже в древности считалось, что дерьма должно быть в два раза больше! И это самое дерьмо, кстати, добрую вещь и охраняло, чтобы её кто-нибудь не нашел! Жезл из пола я вытащил. Он поддался легко, как будто только и ждал того, что его отсюда наконец-то заберут и используют по назначению. Сволочь такую!

 Ладно, с охраной разобрались, а где искать Покрывало? В этом зале не было ничего, кроме зеркал. Будем смотреть. И я начал медленно обходить по периметру зал, внимательно осматривая стены. Как я думаю, ничего такого мудреного они выдумывать бы не стали, с такой-то охраной! Ага, вот что-то интересное, такое впечатление, что на стену прилепили большую плоскую плиту толщиной сантиметров пять, которая совершенно тут не к месту. Я положил на эту плиту руку и невольно улыбнулся. Да, оно здесь, под этой плитой, я его чувствую! Недолго думая, я взялся за край плиты, налег на неё всем телом и чуть не упал, плита неожиданно легко сдвинулась вдоль стены, и в открывшемся углублении стала видна белая ткань. Еще немного поднажал и окончательно сдвинул плиту в сторону. Отойдя на несколько шагов назад, вытащил сотовый телефон и включил камеру.

Покрывало представляло собой ослепительно белую ткань размером примерно метр на полтора, на которой посредине золотыми нитями было вышито стилизованное солнце. От тела солнца к краям покрывала отходили редкие лучи, узкие возле самого солнца и расширяющиеся к концам. Я закончил съемку и подошел к Покрывалу, пригляделся, мне показалось, что это не ткань, а очень тонкий пластик. Странно! Взял ткань в руки и поднес к глазам. Слава Богу, все нормально, это всё-таки ткань, просто она соткана из тончайших нитей, структуру которых сразу и не разглядишь. Ну вот! Здесь я закончил, теперь займемся Магистром. И я, вставив жезл обратно в предназначенное для него место, быстро пошел назад.

Мое появление в пещере вызвало небольшой шухер. Когда я вышел из тоннеля, на меня смотрели, как на мертвеца, и, не стесняясь, тыкали в мою персону стволами «калашей».

– Э-э-э, вы это, ребята, полегче, что ли, а то потом туда зайти вообще уже никто не сможет! – сказал я, отодвигая от физиономии стволы автоматов.

– Всем тихо! – визгливо заорал Магистр. – Нихрена не могу из-за вашего ора услышать! Воцарилась тишина.

– Что там? – хрипло спросил Хозяин и уставился мне на руки, в которых я крутил сотовый.

– Скиньте на ноутбук и посмотрите. Покрывало есть, оно на месте!

Хоть Магистр и пытался сдержаться, но я все равно увидел, как он потихоньку облегченно выдохнул.

Хозяин просматривал ролик снова и снова. Несколько раз выключал ноутбук, включал его, запускал ролик, смотрел его, опять выключал ноутбук и только когда понял, что на него стали с недоумением поглядывать его же люди, окончательно выключил компьютер. Откинулся в кресле и внимательно уставился на меня. Насмотревшись на мою физиономию, он молча поднялся и пошел на выход.

– Почему вы его не вынесли сразу же? Вы мне не доверяете?!

– Конечно, нет! – реально удивился я. – А почему я, собственно, должен вам доверять?!

Магистр довольно улыбнулся:

– Это правильный ответ! Короткий и правильный! – он взял квадратную бутылку с дорогим пойлом и, плеснув немного в пузатый бокал, залпом выпил. Поморщился, обернулся к стюарду, тот шустро вытащил из переносного холодильника, стоящего тут же под навесом, запотевшую бутылку водки, ловко открыл её и налил сразу же полбокала. Хозяин благосклонно кивнул ему и опрокинул водку в рот, крякнул чисто по-русски, и… все испортил, запив водку какой-то газировкой!

– Вы, наверное, хотите, чтобы я сначала отпустил вашу девушку, и только после этого вынесите Покрывало?

– И мало того! – спокойно добавил я, глядя прямо в глаза Хозяина. – Только после того, как мне позвонят и скажут, что Оксана находится вне вашей досягаемости, я вынесу этот чертов платок!

– Да! Это разумно, с этим не поспоришь, – согласился со мной Магистр, – когда начнем?

– Давайте уже сегодня все дела и закончим. Время позволяет.

– Хорошо! – согласился «леший» и, обернувшись к стюарду, приказал:

– Соедини с Гансом, – потом взял протянутую трубку и заговорил. Ждали мы часа два, я за это время успел пообедать, обпиться кофе и, несмотря на это, уснуть в кресле. Когда заверещал мой сотовый, я спросонья аж вздрогнул. Звонил Николаич:

– Все в порядке Саня, она уже у наших, сама звонила, ну и ребята из управления подтвердили. Кстати, можешь сказать этому уроду, что его кореша из управления к рукам уже прибрали.

– Всё в порядке, девушку отпустили, ну а вашего друга Михаила Дмитриевича из управления уже взяли в оборот. – сообщил я Хозяину и положил сотовый на стол.

– Честно говоря, жалко! Я, конечно, понимал, что его, в конце концов, вычислят, но чтобы так быстро!.. Это неприятно, знаете ли!

– Да, кстати! Когда мы в управлении беседовали с Михаилом Дмитриевичем, вы находились в его комнате отдыха, за стеной! Это я так, к сведению.

Хозяин внимательно уставился на меня. Я же, игнорируя его взгляд, взял грушу и спокойно начал её есть, предусмотрительно наклонившись над блюдцем.

– Это невозможно! – наконец проскрипел «леший», – они не могли узнать об этом! Даже под контролем ведьмы надо знать, какой вопрос задавать, а мое присутствие там вообще никого не интересовало! Никто не мог задать ему вопрос: «А был ли в вашей комнате отдыха такой-то в то время, когда вы находились в кабинете?!» Только при такой постановке вопроса, что, в общем-то, нереально, он мог назвать мое имя.

– Да! Согласен. Нереально! Но дело в том, что я знал, что вы находились там!

– Вы лжете!

– Нет, не лгу! И кроме того, я всегда знал и знаю, где вы находитесь, можем даже проверить, если хотите! Если быть точнее, я знал, где вы находитесь, до тех пор, пока вы не пересекли границу моей страны и не уехали достаточно далеко от неё. А как только мы, выполняя команду доставить жезл, приблизились к столице, я опять вас почувствовал! Проверять будете?

– Нет, бессмысленная трата времени! Я, кстати, выполнил свою часть сделки, а вы собираетесь выполнять свою? – нехорошо сощурившись, спросил Магистр и уже сам плеснул себе в бокал водки.

– Не переживайте, конечно, прямо сейчас и пойду. Я встал и, не глядя по сторонам, направился к яме, сопровождаемый несколькими охранниками. Когда я зашел в жертвенную пещеру, меня догнал стюард и сунул в руки небольшой плоский чемоданчик из полированного дерева.

– Что это такое? – полюбопытствовал я.

– Не знаю, Хозяин велел передать вам, сказал, что вы знаете, что с ним делать.

Я, не церемонясь, положил ящик на жертвенник и открыл крышку. Изнутри ящичек был отделан белым бархатом. Ясно! Хранилище для Покрывала. Я взял ящик под мышку, сцапал первый попавшийся фонарь и шагнул в темноту коридора.

А потом я сидел на полу, прижавшись спиной к стене, и долго смотрел на белизну Покрывала света. Я не знал, что мне делать, не мог прийти к какому-то приемлемому решению. И когда в конце концов поняв, что выхода не нахожу, подошел к стене, аккуратно снял защемленную тонкими пластинами камня, в узких пазах ткань, положил её на пол и направил на неё серый смерч силы. Две силы встретились и растворились одна в другой. Аккуратно уложив покрывало в ящичек, защелкнул замок и, прихватив жезл пошел на выход. Что делать, я не знал, никакого плана у меня не было. Знал только одно: убить себя я этому козлу не дам, и перед самым выходом окружил себя серым вихрем. Мало ли, вдруг он захочет сходу меня пристрелить, с него станется!

– Мужики! – выйдя из прохода, обратился к трём работягам, ковыряющимся вокруг жертвенника. – Там уже безопасно, так что можете забрать тела тех двух. И еще, в ближайшее время вам лучше не высовываться наверх!

Перед тем как выбраться из ямы, прикопал возле входа в пещеру жезл. Когда же вылез на свет Божий, меня встретил почетный эскорт из десятка охранников. Окруженный кольцом охраны, подошел к палаткам и остановился. Подождал немного, а когда понял, что никто мне сесть уже не предложит, сам направился под навес, не обращая внимания на рев десятка глоток, призывающих меня остановиться и угрожающих убийством. Ага! Как же, стрелять они будут! Прям-таки в сторону Хозяина и начнут пулять! И потом, если бы он хотел меня сразу убить, сразу бы и начал убивать, а так, скорее всего, сначала поговорить хочет. Ну а потом, когда в полной мере натешится своей властью, грохнет! Ну и ладно, подождем! И я, усевшись за стол, опять сцапал грушу, предварительно выбрав самую большую и сочную.

Перед тем как усесться за стол, нашел глазами стюарда и, показав ему ящик, поставил его перед собой на стол. Стюард среагировал мгновенно, подскочил ко мне, схватил чемоданчик и передал его Магистру. Тот заметно трясущимися руками открыл защелку и откинул крышку. Несколько секунд смотрел на белую тряпку, потом медленно и осторожно положил на неё руку, и буквально сразу же его физиономия расплылась в довольной улыбке.

 «Ну а как ты хотел?! – хмыкнул я, по рабоче-крестьянски, ладонью вытирая подбородок от сока. – Не совсем же мы бестолковые! Вон как возле этой тряпки серый вихрь крутится! Ты просто не можешь не почувствовать его!»

Магистр превратился в доброго Хозяина, откинулся в кресле и с нескрываемым любопытством начал меня рассматривать. Закончив есть грушу, я взял со стола салфетки и начал вытирать руки.

– Ну что, мы оба выполнили свои обязательства, я так полагаю, что теперь можно разбежаться и забыть друг друга? – сказал я и бросил на стол скомканные салфетки, испортив ими сервированную красоту.

Магистр снисходительно улыбнулся:

– Видите ли, Александр Андреевич, если бы вы были другим человеком, я имею в виду, обычным человеком, вы бы, безусловно, вернулись домой. Даже больше того, за такую работу я бы предоставил в ваше распоряжение один из своих домов, скажем, на месяц, чтобы вы смогли как следует отдохнуть!

– Ну и что же вас останавливает именно от такой формы благодарности?!

– Ваша необычность.

– Чем же моя необычность вам мешает? Вы живете в одной стране, я в другой! И если бы вы не начали эти свои игры с похищениями! Мы бы друг друга и не узнали никогда!

– Совершенно верно, но случилось то, что случилось, в результате чего мы сейчас находимся здесь.

– Так почему же?!

– Вы являетесь единственным в своем роде человеком, который может управлять одной из самых мощных сил на земле! Хранителем. Я не знаю, как вы это делаете, но если вы вылечили эту ведьму, значит, управляете. А мне, знаете ли, такой конкурент на поприще исцеления не нужен. Я хочу быть единственным в своем роде! Я буду Богом для людей! Я буду тем, кто несёт людям жизнь и здоровье!

И Хозяин, ласково посмотрев на чемоданчик с тряпкой, негромко добавил:

– Не для всех, конечно! Далеко не для всех! – помолчал, довольно щурясь, и с нескрываемым цинизмом добавил:

– Моего большого сердца на всех, знаете ли, не хватит.

– И всё?! – удивился я. – Тупо конкуренция с одним-единственным мной?!

– Для меня одного этого уже достаточно, можете мне поверить!

– Охотно верю, а может, все-таки что-то еще?

– Ну что же, нате еще! Вы можете определить, где я нахожусь, на довольно значительном расстоянии! Вы сами об этом проговорились! Ну а так как вы - носитель хранителя, я склонен вам верить. Теперь подумайте сами, нужна ли мне такая ваша осведомленность?!

– Другими словами, Ромео должен умереть?! – усмехнулся я и уставился на Хозяина, однако поняв, что мой собеседник не совсем понял, что я сказал, добавил:

– Есть такой фильм, «Ромео должен умереть»! Довольно неплохой боевичок, между прочим, советую посмотреть! – а потом, будто спохватившись, поморщился и пробормотал:

– Хотя нет, посмотреть вы его уже не сможете!

– Если вы ассоциируете себя с Ромео, то да, вы должны умереть! –улыбнулся Магистр. – Но, поверьте, мне жаль, что так получилось! Как человек, вы мне очень даже симпатичны. Но бизнес есть бизнес! Хотя в нашем случае, я думаю, правильнее будет «власть есть власть». А вы, как я уже говорил, очень сильный конкурент. А почему, собственно, вы решили, что я не смогу посмотреть этот фильм?! – вдруг заинтересовался Хозяин.

– Я пришел к выводу, – спокойно ответил я, – что ты не должен жить, не должно тебя быть на этой земле, слишком многих людей ты убил! Потом демонстративно неторопливо взял бутылку с каким-то напитком, наполнил бокал и, не торопясь, выпил. Язык защипало, я выдохнул воздух и посмотрел на этикетку. Ничего не понятно, что-то сильногазированное, безалкогольное и приятное на вкус. Поставил бутылку на стол и посмотрел на Магистра, встретившись с ним глазами.

С нескрываемым удовольствием я наблюдал, как у этого урода отвисает нижняя челюсть, в беззвучном крике разевается рот, как широко открываются глаза, стремясь вылезти из глазниц. Хозяин несколько секунд смотрел в мои, насколько я знаю, совершенно черные без белков глаза. Затем медленно перевел взгляд мне за спину и, приподнявшись со своего места, начал делать движения руками, как будто кого-то отгонял. Мне не надо было оборачиваться назад, я и так знал, что он увидел за моей спиной. Тем более что раздались крики ужаса и частые хаотичные выстрелы. Через несколько минут всё стихло, и я услышал за своей спиной приближающееся тяжелое сопение.

– Скажите, Магистр, вы видели когда-нибудь настоящего колдуна? – спросил я, глядя, как огибая стол, к нему подходит огромный медведь.

– Что вы молчите? Желания нет разговаривать, или уже нет возможности? По вполне понятной причине Хозяин ответить не мог, он продолжал что-то отгонять от себя, судорожно размахивая руками, не забывая открывать и закрывать рот. Медведь, подойдя к Магистру, встал на задние лапы во весь свой трехметровый рост, наклонился к нему и заревел.

«Да-а-а! Меня Семёныч похоже прошлый раз всё-таки пожалел!» – подумал я, едва удержавшись от того, чтобы не убежать.

Магистр не убежал! В отличие от меня, даже не пытался! Он поседел! Если раньше на его шевелюре только местами пробивалась этакая элегантная седина, то теперь он стал белым, как Лунь! Честно говоря, я думал, что выражение «поседел на глазах» – это так сказать образное выражение для эмоционального усиления какого-то действа! Но нет! Пожалуйста, вот оно, свершилось, я это увидел! Больше уже не глядя на белобрысого Хозяина, я поднялся из-за стола и увидел, как в кустах, недалеко от палаток, из переплетения веток и листьев образовалась любовница нашего «лешего» в своем неизменном камуфляже. Даже не взглянув на своего бывшего хозяина, она подошла к стюарду, присела перед ним на корточки и похлопала по щекам, пытаясь привести его в чувство. Парень упал в обморок, увидев и услышав медведя.

– Не надо! Пускай еще немного полежит, – попросил я берегиню, – а то увидит Семёныча так близко – еще хуже будет!

Девушка глянула на меня зелеными глазами, кивнула и, повернувшись к медведю и двум огромным волкам, которые уже закончили разбираться с охраной, взмахнула ладошкой. Жест духа имел только одно значение: «Проваливайте подальше от этого места!» И оборотни, дружно развернувшись, направились в сторону скалы. За столом мне тоже делать уже было нечего и я, оставив Хозяина с его покрывалом, потопал следом за приятелями, стараясь не смотреть на последствия их «разборок» с охранниками. Отойдя от палаток метров на двадцать, я остановился и улыбнулся, навстречу мне из-за скалы вышла белая пантера и, не торопясь, направилась ко мне.

Чувство опасности резко хлестнуло по нервам, и я, не раздумывая, прыгнул в сторону, и сразу же со стороны палаток раздались частые выстрелы! Я ясно ощущал опасность, но оказалось, что стреляли не в меня, а в пантеру! Обернувшись я с ужасом увидел, как на белой шерсти зверя проявляются красные пятна! Магистр успел выстрелить только три раза, а затем его окутала серая дымка, и он замер с поднятой рукой, из которой выпал пистолет. Чувство опасности ушло, осталось только ощущения тревоги, я посмотрел на пантеру и увидел, как она спокойно сидит и смотрит на меня, а возле неё уже суетится Светлана.

Значит, серебра не было! Но когда этот козёл только собрался в неё стрелять, я этого не знал и поэтому почувствовал реальную угрозу для её жизни! Значит, теперь опасность, которая ей угрожает, я воспринимаю как угрозу лично для себя! Я «тормозил»! Смотрел на расплывшиеся на белой шерсти пантеры красные пятна и «тормозил»! Мысли шевелились вяло, и я никак не мог решить - убить Магистра прямо сейчас или немного погодя!?

Пока я раздумывал, подошла камуфлированная берегиня, остановилась рядом и, коротко глянув на меня, сказала:

– С сестрой все в порядке!

– С кем, с кем?! – подумав, что ослышался, переспросил я.

– С сестрой! – спокойно повторила берегиня и пошла к Алёне, которая уже одевалась, окутанная по самые плечи зеленой дымкой, сквозь которую невозможно было что-либо разглядеть. Дождавшись, когда девушка оденется, подошел к ней, запустил пальцы в её шикарные волосы и прижал её голову к своей груди.

Не знаю, сколько мы так простояли, пока стоящая рядом Светлана не сказала:

– Хватит обжиматься! Пора здесь заканчивать, а то потом будем доказывать, что не мы два десятка людей загрызли! – Алёна оторвалась от меня, заглянула в глаза и, взяв за руку, пошла к столу.

– Подожди минутку, – прошептал я, удержав девушку, – мне надо забрать одну вещь, – и побежал к подземной пещере. Когда я с жезлом в руках выбрался из ямы и мы с Аленой вернулись к палаткам, Магистр находился на своем месте. Другими словами, стоял за столом с поднятой рукой и, вытаращив глаза, тонко выл на одной ноте. Семёныч сидел за столом напротив Хозяина и ел! Поставил напротив себя большую фарфоровую посудину и большой ложкой таскал из неё тушеное мясо. Гоша с Серегой сидели с двух сторон от Магистра и пили прямо из бутылок, пробуя на вкус различные напитки. Я расположился рядом с Семёнычем, положил перед собой на стол жезл и с любопытством уставился на бывшего хозяина жизни.

– Если ты сейчас не заткнешься, – рявкнул вдруг берендей. – я вот этой палкой настучу тебе по… причиндалам, и ты тогда всю оставшуюся жизнь остро будешь чувствовать себя настоящим мужиком!

«Лешего» проняло, и он замолчал. Серая дымка вокруг Магистра развеялась, и он, потеряв опору, упал в стоящее прямо за ним кресло! Минут пять я ждал, пока он придет в себя и начнет связанно отвечать на вопросы.

– Скажите, сколько человек вы убили, считая и тех, которым вы отдали приказ убить нас?

Магистр криво усмехнулся:

– А вы что, значит, праведник безгрешный?!

– Отнюдь! – улыбнулся я. – Грешен! Но не каюсь! – и я улыбнулся Алёне, которая после моих слов покраснела и смущенно посмотрела на Светлану, которая тоже перебралась поближе к столу.

– Да бросьте вы! – махнул рукой Магистр, который успокоился окончательно, как только понял, что убивать его не собираются, по крайней мере, пока.

– Вы еще скажите мне, что сами никого не убили! – потом он нагнулся над столом в мою сторону и прошипел:

– Не может человек, наделенный силой, не убивать! Не может! Это его судьба! Судьба нести людям смерть!.. И даровать жизнь! – Магистр откинулся в кресле и с непонятным превосходством посмотрел на меня. Я криво усмехнулся:

– Вам, наверное, очень хотелось быть Богом на этой земле, но не сложилось! Силёнок маловато!.. Даже самые слабые ведьмы в разы сильнее вас - всего лишь знающего! Но они смотрят на свою силу совсем по-другому! Да, случается, что и им приходится убивать, но, в отличие от вас, они делают это только тогда, когда другого выхода нет!

Магистр скривился:

– Ведьмы! Им Господом дана власть распоряжаться жизнями людей! Но они всего лишь женщины, они не могут своим разумом оценить это! Не зря ведь в благословенные века ведьмы безжалостно уничтожались. Тогда люди понимали, что женщина, обладающая силой, должна быть убита! Не женское это дело – быть сильной! Не достойна она этого!

– Честно говоря, я думал, что всё сложнее, а здесь, обычная зависть и ничего более. Я так думаю, что и наших людей вы бы не выпустили! Насчет человека и оборотня не знаю, но ведьму вы бы убили! Скажите, вы многих женщин убили?

Магистр довольно улыбнулся:

– Многих! В одном из моих домов есть даже фотогалерея, где красуются физиономии тех женщин, кто по недосмотру Всевышнего получил силу! – и Магистр, подняв руку с пистолетом, несколько раз выстрелил в Светлану! Но ничего не произошло, только напротив лица Светланы в серой дымке зависли три пули.

– Вот так вот, – вздохнув, сказал я, – обыскивать надо людей, тем более таких уродов, как этот! Не удивлюсь, что у него где-нибудь ещё ствол припрятан.

Не поняв, что произошло, Магистр озадаченно уставился на пистолет.

– Значит, мое решение лишить вас жизни правильное! Вы никогда ничего не поймете! Кстати, Семёныч, ты успел поесть?

– Конечно! – довольно прогудел берендей. – Там было-то… пару килограммов, не больше! Если хочешь, могу засунуть ему этот ствол в… Договорить колдун не успел. Серый вихрь окутал Магистра и поднял его на ноги, потом медленно сполз до уровня колен и застыл. Хозяин сначала вел себя спокойно, но, когда понял, что не может пошевелить ногами и сдвинуться с места, снова заорал. Еще одно щупальце силы поднялось из земли, захватило голову орущего человека и потянуло её вверх. Крик перешел в визг, шея Магистра заметно вытянулась и напряглась. Он уже не визжал, из его растянутой глотки доносилось только хриплое сипение. Наконец, раздался влажный, хлюпающий звук, и шея резко удлинилась сантиметров на десять. Всё! Сила, которой Магистр так жаждал, разорвала его шейные позвонки.

– Очуметь!.. Саня!.. Хорошо, что пожрать успел! – с придыханием прошептал колдун, уставившись на тело Магистра, застывшее возле стола, у которого по-карикатурному страшно была вытянута шея и почти вылезли из глазниц налившиеся кровью глаза.

– Ладно! Хватит развлекаться, – бодро сказала Светлана, – надо прибраться здесь, чтобы сразу в глаза не бросалось!

– Там, в пещере, трое работяг сидят, их привлечь можно, – сказал я и направился к скале.

Трупы охранников и Магистра сбросили прямо в яму, не утруждая себя затаскиванием их в пещеру. А потом Гоша похоронил их, просто взорвав её стены. Ко мне подошел Серега и спросил, кивнув в сторону стола:

– Что с этой палкой делать будем? Её, как бы, упаковать надо, чтобы случайно не задеть!

– Не надо, у нас уже одна есть, не будем же мы их коллекционировать! - я подошел к столу, взял жезл и положил его на землю. Жезл окутала серая дымка, а когда она рассеялась, на траве осталась только рыжая пыль от колец.

– Ясно… – озадаченно пробормотал Сергей и, ухватив со стола чемоданчик с Покрывалом, направился к берегу.

– А вот это полезная штука! – засмеялся я. – Скатерть получится исключительно редкая и дорогая!

– В смысле?! Скатерть? – остановился оборотень и недоуменно уставился на чемоданчик, приподняв его на уровень глаз.

– Это Покрывало света теперь годится разве что в качестве скатерти! Лишилось оно свих свойств! Можно сказать, разрядилось! - опять засмеялся я, глядя на обескураженную физиономию приятеля. Но не успев еще отсмеяться, почувствовал, что в окружающей обстановке произошли какие-то изменения. Стало тревожно, хотя опасности и не чувствовалось, и эта тревога нарастала, накатывала отовсюду, со всех сторон! Даже из-под земли!

Я огляделся – вроде все в порядке. Сергей тоже что-то явно почувствовал, потому что осторожно поставил чемоданчик на землю и начал оглядываться. Вся наша команда стояла и тревожно озиралась по сторонам, значит, действительно что-то было не так!

Это что-то начало появляться прямо в центре поляны в виде столба света, который медленно поднимался из земли. Пришла сторонняя мысль: «Похоже на Аркаимский столб света, только там цвет был немного другой».

Когда свет сравнялся по высоте со скалами, он замер на несколько мгновений, а затем рассыпался на мириады искр, образовавшие большой белый шар, на который было больно смотреть. Я прикрыл глаза рукой и увидел, как шар начал расползаться в стороны. Увеличиваясь, шар становился прозрачным, как если бы кто-то надувал воздушный шарик. Наконец шар исчез.

Я потер глаза, которые резало от нестерпимо яркого света, и вдруг увидел, что прямо в центре поляны стоит невысокая человеческая фигура, одетая в белый плащ с капюшоном. Я понял, кто это, понял и испугался! Это был не просто страх, мне показалось, что я испытал ужас, животный ужас, когда хочется бежать со всех ног! Но я не мог даже пошевелиться! И как только я осознал, кого вижу перед собой, наступила тишина, совершенная Вселенская тишина.

Белая фигура поплыла к нам на встречу, и первыми на её пути попались Алёна и берегиня, которые при её приближении опустились на колени и склонили головы.

«Она женщина! – тупо колотилось в голове. – Она женщина!» И всё, других мыслей не было. Фигура поравнялась с берегинями, остановилась, а потом, погладив каждую по голове, направилась к нам. Я не знаю, зачем я это сделал, но я вдруг пошел ей навстречу, может, чисто машинально хотел, чтобы она была подальше от моих друзей.

Белая фигура остановилась, и мне показалось, что она удивлена тем, что я сам, по своей воле решился приблизиться к ней. Метра за три до неё я остановился и, опустив голову, стал ждать.

– Ты принимаешь верные решения! – раздался в моей голове женский голос, так же, как я когда-то общался с берегиней. – Это радует!

– Я еще не сделал ничего! – прошептал я, поняв, что не могу говорить громче рядом с этой сущностью.

– Ты уничтожаешь страшные вещи! Ты правильно понял мои желания!

– Там была только одна страшная вещь!

– Можно и так сказать! Жезл – совершенно ничтожное зло по сравнению с тем, что вы называете Покрывалом света!

– Это невозможно! Покрывало несет здоровье и жизнь! - пробормотал я.

– Ты даже представить себе не можешь, что произойдет, когда имеющие разум узнают, что существует такая вещь. И каковы будут их стремления для того, чтобы завладеть ею! И какие они будут прилагать для этого усилия! И станете ли вы обращать внимание на количество жертв, ради того чтобы получить почти бессмертие?

– Да!.. Ты права!.. А дальше что?!.. – хриплым шепотом спросил я, не в состоянии отвести глаз от белой плывущей фигуры и буквально физически ощущая, как в голове перекатываются тяжелые и шершавые булыжники мыслей, которые мой мозг почему-то с трудом преобразовывал в слова.

– Дальше? – переспросил меня светлый образ, и покрывающий его голову капюшон плавно стек ему на плечи. И тогда я увидел лицо молодой женщины, но задержать его в своей памяти был не в состоянии. Единственное, что я мог понять, это то, что она была красива. Я смотрел в лицо женщине, и мне казалось, что оно в одну секунду меняет тысячи, миллионы, несчётное количество женских лиц! Это лицо плыло и изменялось, смотреть в него было невыносимо. И я опустил глаза.

– Я не знаю, как вы поведете себя дальше, – опять услышал я голос и вдруг понял, что моя собеседница улыбается, – но у вас теперь будет то, чего постоянно всем вам не хватает!

Я почему-то не удивился тому, что сразу понял, о чем она говорила.

– Время!.. – пробормотал я, глядя себе под ноги, – времени нам всегда… не хватает!

– Правильно, время! Оно очень дорого для вас, и вы теперь владеете этой ценностью! Я решила вас не торопить!

Я стоял и смотрел на струящиеся в ногах этого образа белые одежды и вдруг подумал: «А почему она вся светлая, она же должна быть серой или темной, как и её сила, она ведь Земля?!»

И тогда я услышал женский смех. Она смеялась весело и заразительно, так что я тоже невольно начал улыбаться и посмотрел ей в лицо. Я смотрел в ярко-синие, смеющиеся глаза Алёны и не мог осознать, что произошло. Но не успел я задать закономерный вопрос, как лицо Алёны смазалось, и я опять видел плывущее улыбающееся женское лицо, на котором невозможно было задержать взгляд.

– Да! Ты прав, если логически рассуждать, я должна быть даже не серой, а чёрной! Скажи, какой образ на подсознательном уровне воспринимается людьми положительно? Светлый или тёмный?

– Светлый… конечно, светлый, прошептал я, опять опуская глаза. Она стояла почти вплотную ко мне! И почему-то только теперь я почувствовал её неизмеримую, невыносимую мощь, такую, что мне захотелось встать на колени. И я закрыл глаза. Мне опять стало страшно. Я вдруг как-то разом осознал то, что может произойти с нами, со всеми нами. Я стоял, зажмурившись из всех сил, и ждал. Чего ждал, не знаю, голова была пустой, и я удивился, когда почувствовал, как чья-то рука, взяв меня за подбородок, подняла мою голову. Много мозгов иметь не надо было, чтобы понять, кто это, и я открыл глаза. Её лицо было на уровне моего и даже выше, я успел разглядеть тонкую белую руку, с которой сполз широкий белый рукав. Она продолжала держать меня за подбородок, когда я опять решился посмотреть ей в глаза. Её лицо по-прежнему плыло и менялось, а вот ярко синие глаза Алены я видел четко и ясно.

– Ты невнимательно слушал, когда я сказала, что у вас есть время! – услышал я теперь уже насмешливый голос. – Но ты по-прежнему боишься. Почему?

– Да!.. Боюсь!.. Боюсь, что может не хватить этого времени. Что можем не успеть…

– А вы себя не жалейте. Думайте! Принимайте решения. Силы у вас есть, осталось только с разумом определиться. Она наконец-то отпустила мою бедную голову, и я вынырнул из завораживающих синих глаз.

– И еще, – раздался вдруг ставший строгим голос, – постарайтесь опять не ошибиться! – она замолчала, но я всем телом чувствовал, что она на меня смотрит.

– Ты ведь хочешь задать вопрос? Спрашивай!

– Да! Хочу!.. Скажи, почему у тебя её глаза? – и опять я услышал, как она смеётся.

– Ну ты даешь! – сквозь смех проговорила она. – Ты мог задать любой вопрос… Ты необычный человек!

– Да! Пробормотал я, – знаю! … Я вообще умею насмешить женщин! – и опять она засмеялась, отошла на несколько шагов от меня и потом, видимо, успокоившись, опять подошла. Но теперь она была уже выше меня, и мне пришлось поднять голову, чтобы видеть её лицо.

– Нет! Это не у меня её глаза! ... Я ответила на твой вопрос?

– Да! ... Спасибо… Я понял! Это у неё твои!.. Скажи, я увижу тебя … как-нибудь еще?!

– Этот твой вопрос поистине глупый! Но тем не менее, я рада, что поговорила с тобой. Я знаю куда ты идешь, и я знаю, что ждет тебя! А вот куда придете ВЫ! Все ВЫ! И что ВАС ждет в конце пути, теперь неведомо даже мне! Прощай! Удачи вам всем!

И после этих слов белая фигура, которая уже возвышалась надо мной на пару метров, раскинула руки и разом ухнула в землю. Белоснежная дымка метнулась во все стороны и заполнила поляну. Почва под ногами ощутимо качнулась и вздрогнула, как будто по ней прошла волна. Ну вот и всё!.. Значит, поживем еще! А это очень даже неплохо! Ну а глупые вопросы – это вообще мой конек.

Задерживаться мы в этом месте не стали – а ну как опять придет? Дорогу-то уже знает! Оставшимся работягам оставили катера, а сами, загрузившись на яхту Магистра, отправились в Питер. Команда Магистра, конечно, попыталась было возмутиться, но, оказавшись в воде вместе с капитаном, быстро всё осознала, переоделась и доставила нашу тёплую компанию, куда просили.

По дороге домой мне в подробностях и в красках рассказали, как они узнали, где я нахожусь. Когда я сообщил им, куда полечу, вся команда в этот же день следом за мной прибыла поближе к границе. И мало того, они не только знали, где я обитаю, Алёна даже видела меня глазами берегини, которая нашла меня в доме Магистра. А потом, когда наша яхта вошла в Неву, они просто следовали за нами на некотором удалении.

Ну а потом, в самый удобный и ответственный момент, когда охрана дружно отвлеклась на меня, уговаривая не приближаться к столу Магистра, вмешались, к моему вящему удовольствию! Правда, я несколько остудил бойцовский пыл оборотней, когда сообщил им, что об их присутствии на острове я узнал, как только выбрался из ямы. И к Магистру за стол я поперся именно с целью, чтобы отвлечь внимание охраны.

 По прибытии домой меня пригласила к себе Мария Николаевна и рассказала, что Алёна знает меня уже давно. С того самого момента, как я первый раз заговорил с берегиней. Там был другой дух, не Алёна, но они все видят и знают всё, что видит и знает одна из них. Она наблюдала за мной, пусть чужими глазами, но видела меня, и даже в той деревне, в тайге, предупредила, когда я застыл, глядя на приближающегося монстра. А один раз Алёна уже сама была рядом со мной, когда от меня ушла Оксана и я один сидел в лесу. Потом она услышала зов и очнулась уже среди людей, и первое время ничего не помнила.

– А почему она сама мне об этом не рассказала?!

– А она тебе об этом никогда и не расскажет! И я надеюсь, что ты никогда не заикнешься о том, что тебе известно! Никогда!

– А когда она тебе об этом рассказала?

– А она мне ничего и не рассказывала!

– А ты-то тогда откуда это знаешь?!

– А ты видел моего осведомителя! Она с Магистром на яхте каталась! От неё и знаю! – улыбнулась Мария Николаевна. – Она теперь, как и Алёна, больше к нашему племени принадлежит, вот только такой силы и возможностей, как у твоей пантеры, у неё, конечно, нет.

Лето заканчивалось, работа опять вошла в привычное русло, рутина перемежалась недолгими командировками, так как я перебрался в бывший кабинет Николаича и теперь по долгу службы не мог надолго покидать контору. В один прекрасный день, выбрав время, подробно, почти дословно пересказал Алексею Геннадьевичу свою беседу с НЕЙ беседу, чем очень его расстроил:

– Видите ли, Александр Андреевич! Она может теперь совсем перестать обращать на нас внимание, – озабоченно пробормотал ученый, снимая очки и начиная их, как обычно, протирать.

– Она отвела нам время. Сколько это в нашем измерении? Сто лет, тысячу, сто тысяч лет? Неизвестно! А изменения будут продолжаться, и если эти изменения будут идти сами по себе, неконтролируемые никем и ничем, то беда будет! Начнут появляться такие монстры, по сравнению с которыми нынешние, нам будут казаться ласковыми домашними кисками! Кстати, – встрепенулся учёный, – похоже, уже начали! Они не только становятся живыми монстрами из плоти и крови, но и хотят жрать эту самую плоть! Причем жрать каждый день!

Он вздохнул, опять нацепил очки и уставился на картину у меня над головой. Не дождавшись от меня комментариев, продолжил:

– А самое неприятное в этой ситуации то, что пройдет какое-то время, и человечество просто не сможет больше противостоять лавине этих тварей, несмотря на всю свою технологическую мощь, и пойдет на убыль. Значит, будут закрываться за ненадобностью производства, перестанут добываться в таких объемах ископаемые, атмосфера станет чище! И ОНА это почувствует и поймет, что эксперимент удался! И когда ОНА придет посмотреть на творение рук своих, она найдёт на поверхности только жалкие остатки разумных мутантов, которых не успели доесть прожорливые монстры!

От ученого, придавленный нерадостной перспективой быть сожранным каким-нибудь монстром, я зашел к Светлане, чтобы узнать давно мучивший меня вопрос: как могла берегиня лечь в постель с этим старым козлом? У Алёны я спрашивать постеснялся, поскольку она сама берегиня, пусть и в прошлом, но всё-таки берегиня.

– А он не мог! У него, знаешь ли, ничего не получалось, пропадала у него мужская сила! Мужчина может быть с берегиней, только если она сама этого захочет! – сообщила ведьма, с удовольствием глядя на мою вытянувшуюся физиономию.

«Кошмарный день!» – думал я, шлепая по коридору в свой кабинет и вспоминая себя с Алёной. Вроде всё было как надо, никакой слабости!.. Я открыл дверь в свой кабинет, зашел и сразу же потонул в синих глазах своей пантеры, которая сидела на столе и, улыбаясь, смотрела на меня.

Как же я тебя хочу! Какая тут может быть, нахрен, мужская слабость?! Торопливо замкнул дверь кабинета, скинул куртку и забыл обо всем! Когда пришел в себя, шёпотом спросил у Алёны:

– А твои сёстры…

– Они радуются за меня! – улыбнувшись, ответила берегиня. – Но им не обязательно это видеть, – и она, закрыв глаза, опять дала мне понять, что мужская слабость мне не грозит!

Осень уже полностью вступила в свои права, стояло «Бабье лето», вокруг навалило желтых и красных листьев, было тепло и сухо. Я попросил водителя такси остановиться, рассчитался и выбрался из машины. Меня не было дома неделю, по делам конторы болтался в столице. И вот теперь, вернувшись домой, решил пройтись до работы пешком, засиделся. Я не торопясь шел по тротуару, когда увидел появившуюся вдалеке встречную машину. Внимания я на неё совершенно не обратил, машина и машина, пусть едет. Но в автомобиле, видимо, думали иначе. Машина остановилась передо мной, и я машинально отметил, что это такси. Задняя дверь открылась, и из автомобиля вышла одетая в строгий деловой костюм красивая женщина. Я не разглядывал её, мало ли, что ей нужно, может, подышать воздухом вышла! Когда я подошел ближе, послышался знакомый голос:

– Подожди, мне надо с тобой поговорить! Я резко остановился и всмотрелся в остановившую меня женщину.

– Оксана! Рад тебя видеть! Ты здесь по работе или так, отдохнуть приехала?

Оксана, глядя на меня карими глазами обычной женщины, со злостью в голосе произнесла:

– Верни мне то, что ты у меня забрал! Верни мне мою жизнь! Не ты мне дал эту жизнь, не тебе её и забирать!

Меня это задело, и я, не выдержав, ответил резче, чем хотелось бы:

– Я не забирал у тебя жизнь! Ты не умерла, ты жива и здорова! Ты получила то, к чему стремилась. Ты всегда хотела всё решать сама и ни от кого не зависеть. Твоя гордость взяла верх над твоим предназначением. Ты сама отказалась от той жизни, которая была приготовлена для тебя. Отказалась, и… у тебя её забрали. От тебя ушло то, что тебе было даровано! И ты права, не мной даровано!

– Быть с тобой, значит, всегда быть за твоей спиной, а я личность, я так не могу!

– А ты не пробовала рассмотреть вариант нахождения не за моей спиной, а радом со мной?! Ты ведь всегда знала, что была создана для меня, именно для меня и не для кого больше. И ты должна была быть рядом со мной. Но ты не могла смириться с тем, что я был не твоим выбором, на тебя давило то, что тебя предназначили для меня. Твоя натура восставала против этого. Даже несмотря на то, что ты меня любила!.. Ты перешагнула через свою любовь и сама сделала свой выбор. Ты сама уничтожила свой дар! Ты его прогнала, и он ушел!.. Я видел его!.. Он был светлым и чистым… похожим на тебя… на ту, прежнюю...

Я тяжело вздохнул и, уже не глядя на Оксану, продолжил:

– Я одобряю твой выбор. Максим сильный и порядочный человек, он достоин того, чтобы его любили. Он – это твой выбор! На этот раз, только твой. Как ты и хотела! И что-то мне подсказывает, что этот «твой выбор» рад тому, что в тебе перестала быть дикая кошка … а осталась только женщина!

Когда я опять посмотрел на Оксану, я увидел, что по её лицу катятся слезы. Прозрачные капельки скатывались из её глаз, оставляя влажные дорожки на щеках, при этом лицо её было неподвижным, как красивая маска. Это было неправильно и странно, слезы – это проявление жизни, это эмоции, а на это застывшее лицо было тяжело смотреть, и я отвернулся. Я уже видел, как плачет Оксана, два раза видел. Первый раз она плакала от страха за любимого человека. Второй раз просто от счастья, дарованного любовью. И вот сейчас я вижу её слезы в третий раз. Почему она плачет сейчас, я не знаю. О чем она жалеет?! По ком плачет?! По своему утраченному дару? По прошлой жизни? Сама она не скажет. Я спрашивать у неё не буду! Да и захочу ли я знать ответ?

 Отвернувшись от Оксаны, я пошёл дальше. Пошёл своей дорогой. Проживать свою жизнь. Жизнь, где так много людей, которые меня любят и радуются тому, что я просто есть. Радуются тому, что видят меня, и тому, что живут рядом со мной, и которых безумно люблю я.

 Я уходил от Оксаны и улыбался, вспомнив свою семью, маму, папу, сестренку! Представлял, как они будут радоваться, когда я войду в дом! Я никогда не сообщаю заранее, когда возвращаюсь. И у меня есть еще одна семья, которая будет мне рада: это бестолковые Шарик и Зубастик, флегматичные Лимб и Удав, приветливый Повар и надежный Киллер. Они мне рады всегда! Я их чувствую! И вот этот, который всегда меня сопровождает и оберегает, преданный Мелкий, созданный специально для меня! И мои друзья, и приятели…

 … И есть еще одна, с большими синими глазами, потрясающим телом и шикарными золотистыми волосами. Та, у которой нежные и мягкие губы и которая краснеет по каждому поводу! И она тоже меня ждёт! Вспомнив Алёну, я побежал.

Я бежал и смеялся, на меня с удивлением смотрели встречные люди и оборачивались мне вслед. Но это было неважно, мелко и незначительно! Я бежал в свою жизнь! Туда, где меня ждут! Бежал так, как будто от этого зависела моя жизнь…