Эта телега уже давно тут стоит на одном месте. Колеса её вросли в землю. Справедливости ради, надо сказать, что какие-то подвижки нет-нет делаются, чтобы тронуться с места, но к движению не приводят. Поэтому, колеса не столько вросли в землю от неподвижности, сколько провалились, набив некоторую яму, от невнятных попыток двинуться. Но слабость и неопределенность возвращала телегу обратно. Колеса вязли всё глубже и глубже.
Нельзя сказать, что эта телега всегда стояла неподвижно в этом месте. Вернее даже сказать, что эту телегу в своё время очень даже неслабо носило, как сегодня говорят. Поэтому прежних следов от неё предостаточно. Порой даже следов на грани. Телегу он не жалел. Да и сейчас нельзя сказать, что она в плохом состоянии. Хотя вот эта давняя неподвижность да всё углубляющаяся колея ей вовсе не на пользу. Бог даст… Как это, - даст? Всё уже всегда есть!
Чего нет? Вот эту земную женщину он, видимо, не выбрал. Не понял крайней её необходимости. Хотя, с ней продолжил узнавать очень важное о мужчине и женщине! Не понял необходимости именно той, которую не выбрал? Похоже, не в ней дело. Она, вроде, и может стать его женщиной. Вот только не понимает его, как ему, наверное, хотелось бы. Понимает только по мере его понимания себя и рассказа этого другим. Но рассказ не призван дать полную картину. И рассказывать стало нечего.
Только ли всё это? Нет. Что ещё?
Похоже, он понял, что не выбрал и женщину Небесную. То есть? Пусть думает. Но по этой причине он не выберет никого. Если только…