Лето стремительно исчезало, по августовски шумели городские липы и каратегус красными гроздьями напоминал о приближении осени. Уже приехали с дач и лагерей дети - их голоса доносились с улицы. Время было послеобеденное, тревога накопившаяся за лето и не дававшая уснуть ночью, отошла куда-то. Такого спокойствия в себе и умиротворения даже вспомнить трудно. Я прилегла на тахте и заснула. Мне ничего не снилось только ощущение счастья во всём естевстве: свет, тепло, нега убаюкали сознание, измученное мыслями о болезни мамы. Продолжалось это недолго. Какие-то разговоры, шум, то ли смех, то ли плач медленно вытягивали меня из небытия. Рука дочери, коснувшаяся плеча, заставила меня открыть глаза, и тут я увидела, что она плачет. Дошло до меня не сразу: я спрашивала и спрашивала, что случилась, но она не отвечала, слёзы лились по щекам, наконец, утёршись ладонью, она произнесла: - "Умерла". Так не стало моей мамы. Я только что побывала в раю во сне, и вот ад навалился на меня наяву.
Когда-то, как же давно это было, мы с мамой смотрели сказку про Белоснежку: она самая красивая девушка во всем королевстве, у неё кожа белая, как снег, черные кудрявые волосы с красной лентой, алые губы и румяные щеки. Конечно я представляла себя не злой колдуньей и не гномом, мне очень хотелось быть главной героиней, но я не походила на неё внешне. Легко было представить себя Золушкой или Спящей Красавицей, ведь и у меня были светлые волосы и синие глаза. А чёрные волнистые волосы, карие глаза и белая кожа, как у Белоснежки, были у моей мамы. Однако внутренне я сопротивлялась этому несоответствию всегда, как в детстве, так и в юности: это ощущение надолго засело в моём сознании. Я долго отождествляла себя с этим образом.
А время летит, и вот уже я смотрю этот фильм со своей дочкой, её фантазий я не знаю, но на меня накатывает волна приятных воспоминаний о маме, о далёком детстве, о своём желании походить на Белоснежку, о принце на коне, о любви, о счастье, о доброте.
А вскоре мне пришлось столкнуться со страшным диссонансом: мне - молодой, красивой и, с виду, здоровой женщине, ставят страшный диагноз.
Уже не реанимация, а послеоперационная палата. Медсестра даёт мне на ночь снотворное. Куда-то откатывается действительность, и я снова смотрю с мамой мультфильм про Белоснежку и семь гномов. Но вскоре сказка, в которой добрые силы вступают в борьбу со злом, становится ужасным кошмаром. В Белоснежке я вижу себя, а она идет звёздной ночью по дикому лесу к руинам замка. Всё как будто в том фильме, только внутри полуразрушенных стен находится старое заросшее бурьяном кладбище. Из-под серых могильных плит, из-под земли, из-под камней и коряг вылезают полуистлевшие мертвецы и приближаются к ней, огромные руки с длинными когтями преграждают путь. Они, как засохшие деревья, не дают ей выхода из этого зловещего места. Волосы встают дыбом и глаза наливаются диким страхом. В висках отчаянно стучит кровь и тут Белоснежка вспоминает, что ей предстоит сложная операция - на кону её жизнь стоит!
Проснулась я как от электрического разряда - вся в испарине. Спутанное сознание стало приходить в норму: стены палаты, тускло мерцающий свет ночников. Мимо проходил мед брат, увидел, что не сплю и сказал:
- Сейчас дам вам хорошее снотворное и вы поспите, до утра ещё далеко.
- Нет, не надо, я так полежу, - прошептала я и заплакала.
- Ну что вы, всё уже позади, на поправку идёте, завтра уже в обычную палату переведут. И не надо грустить!
- Не буду...
Как же ты напугал меня, запоздалый кошмар. Операция уже позади и вдруг, отставший было, страх рванул во сне, опередил меня и встал мерзкой стеной, замутив сознание.
На следующий день, уже в обычной палате, мне припоминались занятные случаи из моей студенческой жизни. Закономерность была такова: если я во сне проваливала экзамен, разумеется это был кошмар, то проснувшись и осознав, что это только сон, экзамен я сдавала легко. И наоборот, если мне снилось, что экзамен я сдала на отлично - вот счастье-то, то наяву всё было не так радужно, как хотелось бы.
Почему нас часто мучают сны? Видимо это кроется в нашем понимании той или иной ситуации. Как часто наше внутреннее убеждение ломается из-за каких-то внешних причин, и мы ищем себе оправдание и как бы их находим, но живём во внутреннем противостоянии, можно сказать в состоянии войны с самим собой. В психологии это кажется называется когнитивный диссонанс. И не только во снах возникает этот конфликт, живём мы с этим наяву и продолжается это порой годами.
Если попала грустинка – грустим, если попала смешинка – смеёмся. А причина? Причина может быть одна и та же. Тогда мне попала грустинка, а повод был порадоваться… Тяжёлая претяжёлая дверь клиники закрылась за мной, и верилось, что навсегда. За этой дверью жили бок о бок жестокость и страдания, горе и безнадёжность, боль и отчаяние. Жили там, правда, ещё очень робкие слова, но такие желанные каждому: доброта, утешение, надежда и милосердие. И все хватались за них, как за соломинку, пытаясь выплыть из этого смертельно опасного водоворота – мне удалось - повезло.
Крыльцо двухэтажного здания прямо на набережной у Литейного моста – сейчас я сойду со ступенек, и страшное останется там - за тяжелой дверью! Если бы только перейти дорогу, спуститься по каменным ступеням и подойти прямо к Неве, дотронуться до воды и тогда её свинцовые тяжёлые ледяные воды возьмут всё плохое, что было, но тревожит до сих пор, и унесут в далёкие моря… Но нескончаемый поток машин не даёт этого сделать. Мокрый снег и ветер бьёт в лицо, слёзы смешиваются со снегом, а шум от машин скрадывает рыдания. Я реву в голос, но никто не замечает. Подъехало такси, мне с заднего сиденья хорошо видно лицо шофёра - он смотрит в зеркало и видит нескончаемый поток слёз на моём лице. Теперь, в машине это видят и мои родители, но никто не роняет даже слова. Я им безмерно благодарна за то молчание – именно оно не дало мне тогда скатиться в истерику. Машина ехала, снег шёл и таял на ветровом стекле, «дворники» старательно убирали воду, а слёзы такими же потоками заливали моё лицо, и руки покорно размазывали влагу по щекам. В Ленинграде был апрель – прекрасный месяц обновления и очищения: всё ещё впереди - и нежная листва, и буйство красок, и испепеляющий зной, и прохлада реки, и золото осени, и седое благородство зимы…
Однако, есть смысл снова перенестись в день сегодняшний - на дворе не просто эпидемия, а пандемия. Что она нам принесла? Много чего - смерть и страхи. У многих боязнь появилась вместе со словом - прививка. У одних был страх, что её так долго нет, у других страх, что её заставят делать, а они не хотят и опасаются заболеть от укола. Третьи в прививку не верят и не собираются делать ни под каким соусом. Первые и третьи живут в ладу с самими собой: первые, свято веря, что прививка их защитит, регулярно прививаются; третьи не прививаются, абсолютно уверенные в том, что не наносят себе вреда. А вот вторая группа живёт в постоянном когнитивном диссонансе - их внутреннее убеждение ломает внешний фактор: они не хотят прививаться, но делают это и успокаивают себя, что, дескать, так нужно, иначе их скоро и в транспорт не пустят, и с работы уволят. Сегодня это повальное явление. Я не медик и даже не специалист по статистике, но у издёрганного человека, даже не в пандемию, ослаблен иммунитет - организм не выдерживает, и болезни тут как тут - незваные гости.
Хорошо бы не воевать c самими собой, но это редко у кого получается. Всё в жизни перемешивается: сон, явь, недуги, недруги, оборванные нити отношений, недосказанность. Где-то недолюбили, когда-то ребёнка не обняли, не поделились с кем-то, кого-то потеряли навсегда...