У большинства из нас в детстве был друг, и это очень тесно переплетается детство - друг, друг – детства. Звали его Роберт Робертович – но для всех, в нашей коммунальной квартире, и для меня это был Робка.
Семья у них была не простая: пять женщин и он единственный мужчина, который был и их гордостью, и надеждой, и головной болью. Вот сколько себя помню о Робке, ну класса до седьмого, потом наши семьи получили квартиры, мы разъехались да еще разность интересов развела. Осталась ностальгической любовь и память.
Он был старше меня на два класса. То есть, когда он делал уроки, а мне до школы было еще два срока, я вертелся рядом и выучился читать, а может быть, он меня научил. Во всяком случае, мама совсем не удивилась, когда мы с ней пошли в магазин, я во всю, читал все, что было написано аршинными буквами. А про себя подумала, «слава богу, что он, от Робки, только этому научился».
Мы жили недалеко от Комендантского аэродрома и часто видели фигурки под куполами парашютов скользящие к земле. Робка всегда был заводила, естественно и эта гениальная идея была его, мы еще были малы. Он – первоклассник, а я...
- Робка дай портфель поносить!
- Неси, только вон до того дерева.
Конечно, без портфеля он в новой школьной форме не смотрелся. Гимнастерка, подпоясанная широким ремнем, с горящей на солнце бляхой, где на фоне восходящего солнца, в обрамлении лавровых веток сверкало «Ш». И все это под фуражкой с кожаным козырьком, и кокардой. Не просто шпаненок со двора, а ученик-школьник.
Идея-фикс не блистала сложностью исполнения, главное был результат. Повторить подвиг парашютиста - вот мечта первоклашки и нас с братишкой.
- Серега, сбегай за зонтиком, а я заберусь вон на тот наклоненный ивовый сук и с зонтом прыгну.
У нас в коридоре стоял старинный мощный зонт, ну короче, приволок я его. Робка уже оседлал место прыжка и ждал только «парашют». Высота была приличная, зонт не дотягивался, но у него была веревочка. Ну, теперь настал торжественный момент. Раскрыт зонт, поднят над головой десантник готов.
Мы это видели в кино, и вот теперь на наших глазах сейчас будет подвиг!
- Первый посёл, - командует мой братишка!
- Есть, пошел!
И слышен непонятный треск, хруст… Вниз падает, кружась зонт, парашютиста нет. Поднимаем глаза. Робка верещит не своим голосом повиснув вниз головой на подоле гимнастерки, зацепившись за какой-то невесть откуда взявшийся сучок!
Нам до него не дотянуться. Нужно искать какого-нибудь дяденьку.
Бежим с этого пустыря на улицу, расстояние приличное. Люди спешат по своим делам, время еще рабочее, в те времена все занимались делом. Никто нас не слышит. С огромным трудом находим сердобольного дяденьку. Подтарапливая, ведем к месту подвешенного Робки. Там одни заборы и результат будет виден, только дойдя до места.
Добегаем до места. Одинокое дерево, никого нет, внизу под деревом портфель, зонт и фуражка. Запыхавшийся прохожий - дяденька, оглядев все это, обозвал нас маленькими засранцами (в те времена это было жесткое оскорбление), и побежал по своим делам.
Братишка надел фуражку, я взял портфель с зонтом, и мы пошли искать Робку.
Он сидел дома на диване и шмыгая носом, штопал гимнастерку.
Увидев нас, он попросил спрятать в нашей комнате ремень с красивой золотой бляхой.