Глава шестнадцатая.
В стране с каждым днём всё сильнее раскручивался репрессивный маховик. Завершалось строительство колхозной системы и те, кто мешал этому, объявлялись кулаками и ссылались на Север. Уничтожались бывшие повстанцы, приравненные к бандитам, вылавливались и настоящие бандиты разных мастей. А некогда соратники по партии и оружию, верой и правдой защищавшие интересы трудового народа, вдруг стали грызть друг друга. И делали это с такой жестокостью и с таким остервенением, что людская кровь бурным половодьем текла по всей территории советского союза. Наветы, наговоры и доносы стали обыденным явлением в новом обществе рабочих и крестьян. Словно все люди одновременно сошли с ума и в едином порыве стали приближать конец света.
Митя уверенно вёл буксирный теплоход по изученному до мелочей фарватеру Иртыша. Несмотря, что по этому маршруту ходил уже не одну навигацию, он не как не мог насмотреться на красоты окружающей природы. «Какая же всё - таки красивая моя Сибирь. Сколько в ней мощи, необузданной страсти и величия! И что людям не живётся здесь спокойно, размеренно и дружно. Такие кругом просторы! Сотни лет потребуется, чтобы освоить их богатства. Если, конечно, будет, кому осваивать. Каждый год на верную погибель возим на Север арестантов, а им конца и края нет. Неужели все эти люди враги собственного народа? А кто тогда сам народ? Не верится, что есть такие люди, которые не грешны перед богом и безбожной властью? А может божьи заповеди и советские лозунги не соответствуют сущности человеческой? Заповеди и лозунги – мёртвые догмы, а человеческая жизнь - живой механизм. Разве может существовать живой человек по правилам усопших душ? На то он и живой, чтобы совершать поступки, которые его жизнь делают совершенной и интересной», - размышлял старпом, зорко всматриваясь вперёд.
В Тобольске он ловко пришвартовал Лихтер к причалу и приказал опустить якоря в воду. Стоять под разгрузо – погрузочными работами им предстояло не более суток, так как основной груз предназначался Крайнему Северу.
Незадолго до выхода из Тобольска, к теплоходу подошла шлюпка с людьми.
- кто это ещё к нам пожаловал?- спросил Митя у боцмана.
- сейчас узнаю. Наверное, кто – то из здешнего начальства.
Минут через десять Виктор Николаевич вернулся и доложил:
- трёх опасных арестантов из Тобольской тюрьмы доставили. Просят подать канатные трапы и найти им место на судне.
- почему на лифтер не поместили?
- говорят, что они очень опасные и к побегу расположены
- куда ты их определять собрался?
- в машинное отделение. Там одно свободное помещение есть.
- я такое решение принимать не буду. Иди капитану доложи. Как Борис Власович на это посмотрит,- не стал брать на себя ответственность Митя.
Капитан выслушал, но ответ боцману дал не сразу. После длинной паузы, спросил:
- сколько всего человек, вместе с охраной?
- пять, или шесть.
- поднимай их на борт, но сели не в машинном отделении, а в двух крайних кубриках.
- понял. Пошёл выполнять.
Первыми на палубу поднялись два конвоира. Они осмотрели кубрики и территорию, прилегающую к ним, затем стали затягивать наверх прикованных друг к другу цепями арестантов. Последним забрался на борт третий конвоир, оказавшийся старшим.
Митя в это время стоял на капитанском мостике и невольно всматривался в происходящее на нижней палубе. Вдруг его внимание привлёк к себе один из арестантов. В его телосложении и движениях Мите показалось что – то очень знакомое. «Неужели Иван!?», - молнией пронеслось в голове. Он попробовал разглядеть лицо, но не успел, арестантов быстро убрали с открытого места. «Может, удастся увидеть поближе. А вдруг и на самом деле Иван», - подумал Митя и тяжело вздохнул. Когда в штурманскую рубку заглянул боцман, он спросил:
- арестанты далеко с нами поплывут?
- до Салехарда. А куда потом, старший конвоир не сказал.
От Тобольского причала теплоход «Анастас Микоян» отошёл чётко, по графику. Простояв у штурвала шесть часов, поздно вечером Митя передал вахту капитану, а сам пошёл отдыхать. В его каюте было уютно, и всегда соблюдался флотский порядок. Он выпил стакан чая с бутербродом и лёг на кровать. Но сон пришёл не сразу. Митино воображение подогревало мозг и выдавало различные мысли. «Возможно, Иван на моём судне плывёт, а я повидаться с ним не могу. Хорошо бы рассмотреть того арестанта лучше. Но как это сделать? Конвойные к нему не подпустят. Может, попробовать с их старшим сблизиться? Он ведь тоже человек и ничто человеческое ему не чуждо. Дать денег или спирта бутылки две. Благо у Афанасьевича на камбузе всегда эта жидкость в достатке водится. Ладно, будет день, будет пища», - решил Митя.
Сложный вопрос, к решению которого Митя не знал с какой стороны подступить, решился достаточно легко и просто.
Он ещё спал, когда в каюту кто – то постучал. Митя подошёл к двери и спросил:
- кто там?
- старший конвоя арестантов. Извини старпом, что рано бужу, но у меня дело к тебе неотложное есть.
Приглушив внутреннею радость, Митя открыл дверь и впустил гостя в каюту.
- что – то случилось?
- пока нет, но может случиться в любую минуту. У одного из арестантов сердечный приступ. Сознание терять стал. А мне ох, как не надо, чтобы он в дороге копыта откинул. Начальство отписываться заставит, или ещё хуже - накажет.
- а чем я могу арестанту помочь? Если только лекарство, какое найду. Но это навряд- ли. У нас в команде сердечников нет. Комиссия до службы не допустит.
- да бог с ним, с лекарством. Если есть спиртное – дай немного. Граммов сто выпьет и очухается.
- у меня нет, но сейчас попробую найти,- пообещал Митя и направился к корабельному коку Афанасьевичу.
Не вдаваясь в подробности, тот отлил из огромной бутыли стакан прозрачной как слеза жидкости, и передал старпому.
- огромное спасибо тебе, за то, что выручил, - произнёс старший конвоя и быстрым шагом направился в сторону кубриков.
Окончательно Митя принял решение посмотреть на арестанта, похожего на Ивана только на второй день, после утреннего визита охранника. Выпросив у Афанасьевича полулитровую бутылку неразведённого спирта и, прихватив закуску, он накрыл в каюте стол и пошёл приглашать старшего конвоя.
- как себя чувствует арестант? Помог спирт? - поинтересовался Митя.
- очухался. Я давно в конвое служу и знаю, как этих бандитов в чувство приводить.
- вчера мы с вами не успели, как следует познакомиться, поэтому прошу ко мне на чай.
- спасибо за приглашение. Попозже смогу прийти. Сейчас заключённых надо обиходить и покормить заодно. От них, как из поганого ведра несёт.
- приходите. Посидим, поговорим,- многозначительно сказал Митя
Старший конвоя зашёл в каюту ближе к вечеру. Он без всяких церемоний, с удовольствием отпил половину гранённого стакана спирта, крякнул, и занюхав горбушкой чёрного хлеба, произнёс:
- крепка советская власть! Больше не наливай. Опьянеть могу.
- тогда остальное с собой заберёшь. Мне сейчас употреблять спиртное нельзя. Через час на вахту заступать.
- спасибо за подарок. Может, просьба, какая есть? Не случайно же ты мне такое внимание оказываешь. Говори. Если смогу - помогу, - предложил заметно пьянеющий охранник.
- есть. Не буду лукавить. В одном из арестантов я рассмотрел своего земляка. В селе соседями жили. Мне бы с ним парой словечек перекинуться. Может, знает, кто у моих родителей избу сжёг, - слукавил Митя.
- серьёзная просьба. Трибуналом пахнет. Но раз ты ко мне с добром, то и я в долгу не останусь. Как фамилия твоего земляка?
- Морозов Иван из села Воздвиженское, Ишимского уезда.
- Когда появится возможность я тебе знак подам.
Такая возможность появилась только через сутки, когда «Анастас Микоян» вошёл в Обь и бросил якоря напротив Самарово. Поручив Мите провести дозаправку теплохода топливом, капитан спустился в шлюпку и направился в контору речного начальства.
Во время подхода топливного танкера к судну, в капитанскую рубку заглянул старший конвоя и тихо сообщил:
- в семь вечера подходи к кубрикам. И бутылочку «горючего» не забудь прихватить.
- понял. Обязательно буду.
Закончив дозаправку, Митя пошёл на камбуз к Афанасьевичу и попросил выделить из НЗ бутылку алкоголя, кусок свиного солёного сала, а также булку чёрного хлеба.
- кого ты опять решил потчивать? – спросил корабельный кок.
- врать тебе не хочу, а правду не скажу. Поэтому не пытай меня, а если можешь – помоги. При первой же возможности рассчитаюсь с тобой, - ответил старпом.
Афанасьевич молча завернул бутылку и продукты в кусок пищевой бумаги и вручил Мите.
В назначенное время старпом подошёл к кубрикам, где его уже поджидал старший конвоир.
- извини, но вывести наружу твоего земляка не могу. Арестанты намертво связаны между собой одной цепью. Ключей от кандалов у меня тоже нет. Поэтому, придётся беседовать с ним в присутствии его невольных спутников, - предупредил старший конвойный.
- ну, что поделаешь. Раз такая ситуация, то меня устроит и это предложение.
Старший конвойный открыл металлическую дверь кубрика, осветил керосиновым фонарём внутри и глухо выкрикнул:
- Морозов перебирайся поближе к дверям, к тебе земляк пришёл.
Через некоторое время загремели цепи по металлическому полу, и в проёме показалось лицо Ивана.
- это что за земляк такой появился? – прохрипел Иван и равнодушными глазами посмотрел на Митю.
- я твой земляк. Не узнал?
- а, Дмитрий Степанович собственной персоной пожаловал. Заходи земляк в кубрик, поговорим, коли так.
- Старпом, у тебя в распоряжении полчаса,- предупредил старший конвоир и, передав Мите фонарь, закрыл за ним дверь.
- здорово, брат. Вот уж не думал, что повстречаю тебя когда нибудь, - произнёс первым Иван.
- и я очень рад видеть тебя. Сердце ёкнуло, как только подняли вас на палубу. Хотя, в то, что это именно ты, не сразу поверил.
- вижу, большим начальником на посудине служишь. Молодец. Как у Кольки дела? Его не замели менты?
- у него всё хорошо. Окончил железнодорожное училище в Тюмени, сейчас работает помощником машиниста паровоза. Жениться собрался.
- кто, Колька, жениться? Да он же ещё пацан,- невольно воскликнул Иван.
- двадцать лет этому пацану, а выглядит старше меня. Очень самостоятельный стал наш младший брат, - ответил Митя и замолк.
Через минуту попросил:
- о себе поведай. Как мне сказал старший конвоир, расстрельная у тебя статья.
- второй раз к смертной казни приговорили. Первый раз с этапа сбежал. После этого три года на воле пробыл. За это время много успел попортить крови краснопёрым. Участвовал на Севере в восстании вагулов, если ты, конечно, слышал о таком. Почти всех его участников советская власть зачистила, но я со своими корешами успел смыться. Полгода скрывались в таёжных заимках и на болотах. И ещё три месяца добирались до города Перми. Там тоже заметный след оставили. Красные начальники долго спать спокойно не могли. С десяток их подельников на тот свет отправили. Потом перебрались в Екатеринбург, где панику на знатных комиссаров наводили. В общем, брат, моя жизнь, как в песне поётся: «Я вор – убийца, чужой залитый кровью, я атаман среди разбойничьей среды». Выследили нас и повязали в казахском ауле под Петропавловском. А потом этапом в Омск. Ну, а там допросы, пытки и суд пролетарский. Из Омска в Тобольскую тюрьму отправили, а сейчас вот ты меня везёшь к месту казни. Не знаю, как она будет выглядеть, но точно знаю, что пришёл мой конец. Жалею только об одном, что мало этой краснопузой твари на тот свет отправил. Кровь за кровь, око за око. Я мстил им за смерть мамы и отца и это мне частично удалось.
Митя слушал брата и молчал. Он не знал, какие сказать слова, чтобы облегчить его учесть. Перед ним сидел очерствевший сердцем, озлобленный на весь мир и потерянный для общества человек.
- наверное, ты думаешь, что когда меня поведут на расстрел, я буду просить у советской власти пощады и каяться в грехах перед богом? Никогда этого не произойдёт. Я верю в справедливость и непогрешимость своих поступков, поэтому каяться и просить прощения мне не надо. Пусть это делают те, кто довёл до состояния ненависти и скотского отношения друг к другу простой русский народ. Это им предстоит за свои злодеяния гореть в гиене огненной, - уверенным голосом сказал Иван и немного помолчав, попросил:
- ты не говори о нашей встрече Кольке. Он у нас чистый и ранимый парень. Пусть живёт достойно и спокойно.
- что я могу для тебя сделать? Может, ходатайство в высшие органы судебной власти отправить, или на приём к кому сходить?- спросил Митя
- тебе не надо ничего делать. Ты не господь бог и тебе не подвластны мирские законы. Мне уже никто и ничто не поможет. У меня только два варианта стать свободным - удачный побег, или смерть. Сбежать с твоей посудины не возможно, так как мы в связке одной и как только окажемся в реке сразу утонем. Какие варианты могут быть в дальнейшем - одному богу известно. Да я и не очень горю этим. Устал я Митька. Сильно устал от такой жизни. И чем быстрее она закончится, тем быстрее я буду свободным.
По железной двери застучали.
- Пора прощаться, но с верой в будущую встречу. Я тебе здесь кое- что из продуктов принёс, может, силы и решительности прибавят, - произнёс Митя и крепко прижал к груди среднего брата.
- Ивана береги. О нашей встрече расскажешь ему лет через десять, не раньше.
Митя открыл дверь и, опустив голову, вышел наружу. Из глаз струёй хлынули слёзы, а из груди вырвался тяжёлый стон. В голове роились мысли, стуча сердечными импульсами в висках: «Сколько в мире несправедливости, подлости и лицемерия. Человеку дана одна жизнь и той он не может распоряжаться по своему усмотрению. Кто –то чужой загоняет её в рамки собственных интересов, ложных догм и корыстных целей».
- ну, что? Поговорил с земляком? На пересылке мне сказывали, что матёрый он бандит. Много невинно загубленных душ за ним числится, - будничным голосом произнёс старший конвойный
Митя молча передал ему бутылку спирта и направился в каюту, чтобы побыть наедине со своим горем и мыслями.
После этой встречи он двое суток был рядом с братом, но попыток навестить его ещё раз не предпринимал. Понимание того, что ничем не может помочь Ивану, разрывало сердце на мелкие части, а голова раскалывалась пополам. Ночами Митя даже начинал думать об организации побега, но приходило утро и всё эти планы разбивались о реальность.
Под разгрузкой лихтера буксирный теплоход «Анастас Микоян» в Салехарде простоял пять суток. В первый же день за Иваном и его невольными спутниками прибыл небольшой катер. Как старший помощник капитана, Митя вынужден был присутствовать при передаче арестантов службистам из районного НКВД. Братья на мгновение встретились взглядами и замерли. Их глаза были до краёв заполнены нечеловеческой тоской и рвущей сердце скорбью. Уже стоя на палубе катера, Иван поднял голову и болезненно улыбнулся. «Прощай брат. Видно, последний раз мы с тобой свиделись»,- вихрем пронеслось в голове Мити.
Встреча и прощание с братом внесли в настроение Мити резкие изменения. Он стал задумчивым и замкнутым. Это заметил капитан. Однажды, пристально вглядываясь в старпома, Борис Власович спросил:
- что с тобой случилось? Ты в последние дни какой – то кислый ходишь. Задора в глазах не вижу, и вялость в работе появилась. Не к лицу это старпому. Бери себя в руки
- у меня всё в порядке. Просто немного устал, - ушёл от ответа Митя.
- молод ещё уставать. Тебе пахать, да пахать, а не нюни распускать, - проворчал капитан, что невольно встряхнуло Митю.
- всё нормально будет. Временное затмение на меня нашло, товарищ капитан,- улыбнулся Митя.
- вот это другое дело, а то раскис, как барышня, - успокоился Горшков и направился в рубку.
«Борис Власович прав. Надо быть сильнее обстоятельств, а то не заметишь, как они тебя подомнут под себя. Очень жалко Ивана, но он сам выбрал дорогу в никуда, и сворачивать с неё не захотел. Думаю, что мама не одобрила бы этот поступок»,- подумал Митя.
Вскоре он вновь вошёл в рабочий ритм и нёс службу с усердием.
За всю навигацию, буксирный теплоход «Анастас Микоян» в Омск заходил только один раз. По большей части курсировал по Оби и Туре. Основным грузом были продовольственные и хозяйственные товары, каменный уголь и сотни арестантов, включая бывших военных и политических. Вначале Митя поражался количеству людей, лишившихся свободы и права достойно жить в своей стране, но постепенно привык и реагировал на происходящее не так болезненно, как раньше.
В единственный заход в Омск Митя три дня, пока грузилось судно, пробыл с Галей. К этому времени она уже сдала государственные экзамены и получила диплом. Они гуляли по городу, ходили смотреть фильмы и часами сидели на крутом берегу Иртыша, примостившись на старенькой лавочке. Они очень любили друг друга и дорожили каждой минутой проведённой рядом. А ещё много мечтали о своей будущей семейной жизни.
Однажды Галя сказала:
- если у нас первой родится девочка, мы назовём её Акулиной, как звали твою маму
От неожиданности, Митя даже дышать перестал. С любовью и бережной осторожностью он прижал к себе девушку и тихо прошептал:
- на всём белом свете ты самая красивая, нежная и желанная, и я боготворю тебя.
- а ты мой рыцарь, храбрее и умнее которого ещё не рожала земля русская,- ответила Галя и влюблённые дружно засмеялись.
Успокоившись, Митя сказал:
- теперь, когда ты окончила институт и стала дипломированным специалистом, наступила пора просить у родителей твою руку. Надеюсь, они мне в этом не откажут, конечно, если ты будешь согласна.
- я давно согласна. Думаю, что и у родителей нет больше причин, чтобы отказать тебе. Особенно у отца. Он к тебе хорошо относится и верит в тебя.
- вот и договорились. Сразу после окончания навигации я обращусь к ним с такой просьбой. Но ты пока ничего им не говори о нашем решении. Пусть будет для них маленьким сюрпризом. Договорились?
- договорились. Я буду с нетерпением ждать окончание твоей навигации, - радостно улыбнулась Галя и поцеловала Митю в губы.
После этой встречи прошло около двух месяцев. Из Омска буксирный теплоход потянул лихтер с грузом и людьми на Север, а затем дважды пробороздил Обь от Салехарда до Новосибирска. Слаженная работа командного состава и рядовых членов экипажа позволяла судну находиться всегда в исправном состоянии и в полной «боеготовности». Незадолго до ледостава «Анастас Микоян» направился в сторону Нового Порта, чтобы завести продовольственные товары и уголь для единственной в посёлке котельной.
Примитивность местного речного порта и отсутствие необходимых подъёмных механизмов, задержали разгрузку лихтера на семь суток. В это время со стороны Северного ледовитого океана подул мощный холодный ветер, и прибрежная полоса Обской Губы стала сковываться льдом. Перед буксирным теплоходом «Анастас Микоян» и другими судами, меньших размеров, встал остро вопрос возвращения к местам приписки. Необычайно раннее похолодание спутало все планы речников. Борис Власович постоянно связывался по телеграфу с Пароходством и уточнял свои действия в чрезвычайной обстановке. Наконец, капитану дали добро на выход из Нового Порта в сторону Салехарда. Вернувшись на теплоход, он собрал команду на палубе и коротко сказал:
- руководство Пароходства разрешило покинуть Новый Порт. Будем возвращаться в Омск. Улучшения погоды пока не предвидится. Придётся рисковать. В одном караване с нами пойдут и другие суда с меньшим тоннажем. На подготовку теплохода к отправке даю два часа.
К назначенному времени все члены экипажа находились на своих местах и ждали команду капитана. А ещё через двадцать минут «Анастас Микоян» снялся с якорей.
Высокая волна гребнями догоняла корму судна, заползала на палубу и облизывала её уголки. Холодный ветер схватывал на лету мелкие брызги и превращал их в прозрачные льдинки, а затвердевающая шуга с шумом тёрлась об металлические борта, затягивая след корабля за кормой. Следующие за теплоходом суда, нещадно дымя трубами, старались не отставать. Только на третьи сутки караван вырвался из плена Обской Губы и вошёл в устье реки. Напряжение стало потихоньку спадать. Но из – за усилившегося встречного течения, скорость передвижения не повысилась.
В Салехарде «Анастас Микоян» задержался на двое суток. Загрузив Лихтер на треть, он в спешности покинул порт. Низкая температура и резкий ветер начали с невероятной скоростью затягивать поверхность реки льдом. Угроза остаться зимовать во льдах Оби сохранялась до Самары.
По Иртышу теплоход шёл в комфортных условиях. Холодный ветер потерял силу, течение ослабло, и заметного сопротивления не оказывало. Экипаж облегчённо выдохнул. Капитан передал управление судном Мите, а сам стал больше уделять внимания команде.
Омск, встретил экипаж теплохода увядающими осенними пейзажами, моросящим дождём, серыми улицами и тёмными ночами. На дворе стоял октябрь, завершающий подготовку к приходу зимы.
Встреча с Галей разукрасила в тёплые тона мрачную картину поздней осени. Любовь великая сила, которая делает человека до неузнаваемости красивым и гордым. Митя сиял от счастья, а девушка нежно глядела на него и ловила на лету каждое сказанное им слово. С первого сентября Галя приступила к педагогической деятельности в городской средней школе, которую пять лет назад окончила. Работа преподавателя философии в старших классах ей нравилась, и во время уроков она полностью выкладывалась.
1936 год для Мити стал успешным не только в карьере. Пока он находился в рейсах, руководство Пароходства и профсоюзный комитет выделили ему служебную однокомнатную квартиру в жилом доме речников. Эту приятную новость он узнал во второй день пребывания в Омске. Увидев его, комендант общежития скупо улыбнулся и сообщил:
- всё Буров. Ты теперь не мой клиент. Иди везунчик в профком и получай ключи от однокомнатной квартиры.
- шутишь, Сергей Иванович? - не поверил Митя
- вот Фома не верующий. Выделили тебе её, как старпому и активному комсомольцу. Так что не тяни время и перебирайся быстрее, а я на твоё место другого жильца поселю
- тогда с меня магарыч,- обрадовался Митя и направился в контору Пароходства
- а куда ты денешься. Ещё не раз ко мне обратишься за помощью. Квартира – то пустая. Ни посуды и не мебели, – крикнул вдогонку комендант.
Квартира в двухэтажном кирпичном доме Мите очень понравилась. Уже через три дня в комнате стояли большой стол, четыре стула, тумбочка, книжная этажерка и полуторная кровать. Кухня тоже была укомплектована необходимой мебелью. Несколько тарелок, две кастрюли, сковороду и столовые приборы Митя приобрёл в хозяйственном магазине. Даже комендант был удивлён проворностью старпома, когда заглянул к нему из любопытства.
- молодец, Буров! Теперь осталось дело за малым – привести в квартиру молодую жену.
- с этим у меня тоже проблемы не будет. Дайте только время.
- обмывать когда будешь?
- пока не решил ещё. Но Вам за хорошую новость, подарок приберёг, - ответил Митя и вручил коменданту бутылку водки.
- Сразу видно, что настоящий хозяин. Ну, ладно, парень. Желаю тебе свить гнездо счастья в этой квартире. Чтобы только добро в ней водилось,- искренне сказал Сергей Иванович и пошёл дальше по своим служебным делам.
В тот же день Митя привёл в квартиру Галю, которая до этого ничего о ней не знала. От неожиданности, девушка даже выкрикнула:
- Дима, это же целые хоромы! Я очень рада за тебя!
- за нас. Теперь есть, где жить и наслаждаться счастьем.
- мебель здесь была, или ты покупал? – прозвучала хозяйка в голосе Гали
- Нравится? Три дня хозяйскими вопросами занимался, - ответил с гордостью Митя.
- очень. И посуда тоже. Какой ты обстоятельный парень. А с виду и не подумаешь, - засмеялась девушка.
- ты меня плохо знаешь. Я ещё и не на то способен, - подыграл ей Митя
- посмотрим, посмотрим. Надеюсь, у меня будет время убедиться в этом.
- целая жизнь и не дня меньше, - ответил Митя и нежно обнял Галю.
После короткого отдыха, Митя вышел на службу. Составлял дефектные ведомости, обрабатывал судовые журналы и готовил рабочий материал для передачи ремонтной бригаде водолазов. Члены экипажа буксирного теплохода и командный состав стали уходить по графику в отпуска и отгулы. Оставив старпома на судне главным, Горшков Борис Власович тоже взял отпуск. Нагрузка на Митю резко возросла, и ему часто приходилось допоздна находиться на службе. Но это не мешало ему почти каждый вечер встречаться с Галей. Во время редких выходных они вместе украшали квартиру. Вешали шторы, на стены прибивали репродукции картин и утепляли оконные рамы. В общем, готовились к зиме.
Иногда Митя ходил в гости к родителям Гали, но делал это очень редко. Как не старался свыкнуться с тем, что Пётр Николаевич лишь косвенно был причастен к гибели матери, легче ему от этого не становилось. Да и встреча с Иваном разбередила раненую душу.
Сам комиссар, наоборот, испытывал к Мите искренние и доброжелательные чувства. При встрече Пётр Николаевич и в шутку и всерьёз часто называл его зятем. Светлана Ивановна внешне тоже хорошо относилась к Мите, но родниться с ним не торопилась. Она сама не очень понимала своё состояние. Толи ей не хотелось отпускать от себя дочь, считая ещё не созревшей для семейной жизни девчонкой, толи поджидала более выгодную для Гали партию, учитывая общественный статус мужа. Кто это мог знать, кроме её самой. В тоже время женским чутьём Светлана Ивановна понимала, что повлиять на решение дочери она уже не сможет. Та светилась насквозь любовью к Дмитрию, и на любое слово против него реагировала болезненно.
Однажды Светлана Ивановна вызвала дочь на откровенность. После небольшого вступления, посмотрев на Галю, осторожно спросила:
- вы с Дмитрием уже живёте как муж и жена?
Галя вспыхнула, щёки заиграли румянцем, но, чтобы не нагрубить матери, сдержала эмоции, и спокойно ответила:
- нет. Пока не живём как муж и жена, но это уже не за горами. Мы любим друг друга и вполне взрослые. Митя собирается просить у вас моей руки, и вы в этом ему не откажите, если, конечно, желаете своей дочери счастья.
- Мы с отцом очень хотим, чтобы ты была счастлива в браке и по жизни в целом. И против Дмитрия ничего не имеем. Парень он умный, успешный и правильный. Но меня настораживает его броская привлекательность, которой наделила природа. Такому мужчине женщины спокойно жить не дадут и тебя на ревность изведут. Трудно будет уберечь Дмитрия от соблазнов мирских. Это я тебе как опытная женщина говорю, а не как мать.
- не буду тебе отвечать за Дмитрия, но скажу одно, если у него появится женщина, которую он будет любить сильнее, чем меня, отпущу к ней. Я не позволю себе делать его несчастным.
- благородно, но глупо. За своё счастье нужно бороться несмотря ни на что.
- мама, давай эту тему закончим. Она мне в высшей степени неприятна.
В конце декабря Митя с Галей второй раз вместе отправились к бабушке Лене в гости. К этому времени Николай уже завершил отделку пристройки и успел жениться на дочери начальника мастерских Любе.
Встреча с бабушкой и братом была трогательной и долгожданной. Митя с Галей поздравили молодожёнов и вручили им подарки. Не осталась без гостинцев и Елена Матвеевна. Семья, ставшая вдруг сразу многочисленной, дружно и интересно провела вечер встречи. Елена Матвеевна сияла от счастья и даже заметно помолодела. Улучшив момент, улыбаясь, она спросила внука:
- вы ещё не расписались? Или уже можно стелить одну постель на двоих?
- пока в загсе не были, но это запланировано на ближайшее время.
- дай бог, дай бог. Хорошая девушка. Очень тебе подходит.
- спасибо бабуля. Как только решим свадьбу играть, тебя первой на неё пригласим.
- приеду. Обязательно приеду. Заодно и квартиру твою посмотрю. Я очень обрадовалась, когда узнала, что у тебя теперь крыша над головой есть. Видно, ты хорошо работаешь, раз начальство о тебе думает.
- стараюсь, а как получается не мне судить. Работа очень нравится, и делать её плохо я не имею права.
В Ишиме Митя с Галей прожили три дня. Окружённая вниманием, Елена Матвеевна млела от счастья. Растроганная заботой о ней со стороны внука, она думала:
«какое счастье, что я дожила до этого времени. Спасибо сыну и Акулине, что подарили мне такого внука, и я не оказалась на склоне лет одинокой старухой. И Галя девушка отзывчивая. Может, конечно, Дмитрий не из её круга, но любит она его очень сильно. Чувствую, что не за горами время, когда они ко мне в гости с внуком приедут».
За день до отъезда, Галя с Любой пригласили Елену Матвеевну на прогулку по городу.
- одни пойдём, а мужики пусть на хозяйстве остаются. Они всё - равно ничего в женских вещах не понимают,- улыбаясь, сказала Галя.
- пойдёмте. Заодно продуктов на базаре подкупим, - согласилась Елена Матвеевна.
Оставшись одни, братья взяли лопаты, и пошли расчищать двор от снега.
- с Любой давно живёте? - спросил Митя.
- полгода. Она уже беременна.
- как беременна? По ней это не видно.
- недавно об этом сказала. А сколько времени беременная не знает.
- о том, что мы братья сказал ей?
- нет. Носим мою липовую фамилию. Если вдруг появится возможность, может и переделаю документы. А так мы и на этой фамилии дружно живём, - улыбнулся Николай.
-летом в Заболотное на могилку к маме ездил?
- дважды. Даже лодку купил у какого – то мужика. На островке сейчас ни кто не обитает. Я решил его сам осваивать. Для рыбалки и охоты место удобное.
- молодец. Но будь аккуратней. Советская власть сильнее, чем прежде лютует. Всех подряд не согласных с ней гребёт и в ссылку направляет. Я в навигацию насмотрелся досыта на этих бедолаг.
- у нас в депо тоже трёх человек забрали за вредительство. А какие они вредители? В кузнице себе ножи изладили, да лемеха к плугам отковали.
- Бабуля как себя чувствует? Не жалуется на здоровье?
- не слышал. А если что, то моя Любаша поможет. Она фельдшером в больнице работает.
- это очень хорошо. Ты, Николай, хоть и моложе меня на три года, а в хозяйственных вопросах разбираешься лучше. Повезло мне, что ты рядом с бабулей оказался. Денег хватает, или помочь?
- хватает. Я неплохо стал зарабатывать, да и подсобное хозяйство выручает. Люба любит с животными возиться.
- как назовёте новорождённого?
- если парень, то по моему отцу – Пётр, если девочка родится, то Акулиной.
- Акулину оставь нам с Галей. Я всё- таки старший её сын.
- у кого первого девочка появится, тот и назовёт её этим именем, - ответил Николай и засмеялся
- ладно, уговорил
В течение дня братья о многом успели поговорить и многое обсудить. Им легко было вести беседу, так как друг друга понимали с полуслова.
Женщины вернулись домой уставшие, но довольные. Немного отдохнув, стали собирать на стол.
На следующий день Елена Матвеевна и Люба провожали дорогих гостей в Омск. На вокзале Галя обняла их по очереди и с грустью произнесла:
- как мне было хорошо с вами. Теперь будем ждать вас у себя.
- обязательно приедем, но только на свадьбу,- засмеялась Люба.
- договорились, если, конечно, Дмитрий согласится на мне жениться, - заулыбалась Галя.
- согласится. Обязательно согласится. Если от такой красивой и умной девушки откажется, то я его за внука считать не буду, -« подпела» Елена Матвеевна.
- вот попал! Хотел ещё немного в холостяках походить, да видно торопиться надо, а то все родственники от меня отвернутся, - подвёл итог разговору Митя.
В первых числах января Митя вновь приступил к исполнению обязанностей старшего помощника капитана. Хоть работа была и не такой интересной, как во время плавания, но важность её имела большое значение в успешном проведении очередной навигации.
Не прерывал Митя и занятия зимним спортом, продолжая выступать на соревнованиях по лыжам за спортивное общество «Водник». А по выходным вместе с Галей ходили на городской каток.
После того, как у Мити появилась отдельная квартира, девушка часто навещала его и с удовольствием наводила порядок в его холостяцкой «берлоге». Он, как мог, помогал и часто получал от неё нелестные замечания за мужскую неуклюжесть.
В марте, на очередной день рождения, Митя пригласил Пихтамова Петра, Золотарёва Григория, капитана и боцмана. Все гости пришли с жёнами, поэтому в квартире стало даже тесновато. Но в тесноте, не в обиде. Женщины быстро нашли общий язык и стали накрывать стол, а Митя был у них на «подхвате».
Вечер прошёл замечательно. Умеренно выпили, много смеялись, часто шутили и в перерывах говорили о работе.
К концу застолья, жена капитана, Капитолина Сергеевна, подняла бокал с красным вином и сказала:
- поздравления мы тебе, Дмитрий, уже все высказали, остались одни пожелания. И первой произнесу их я. Как нам женщинам стало известно, ты до сих пор не сделал предложение своей красивой, умной и талантливой девушке Гале. Поэтому я желаю, чтобы уже к следующему дню рождения у вас была не только общая семья, но и в детской коляске мирно спал ребёнок. В противном случае в гости к тебе мы больше не придём. За молодую пару – до дна!
Капитан первым осушил бокал и, поглядев строгим взглядом на именинника, грозно произнёс:
- пожелания моей половинки слышал, а теперь слушай мой приказ. Если в текущем году ты не женишься на Гале, то я попрошу начальство из Параходства, чтобы тебя понизили в должности до вахтенного матроса. Понял меня?
- так точно, товарищ капитан! Разрешите приступать к выполнению вашего указания?
- приступай!, - улыбнулся Горшков, и гости весело засмеялись.
Окончательное решение по поводу создания семьи Митя принял в конце апреля. Случилось это после того, как Галя впервые не пошла домой, а осталась у него ночевать. Они понимали, что настало время, когда просто быть влюблённой парой уже не могли. Физическое влечение друг к другу брало верх над разумом и моральными догмами. Тихо сказанное нежное слово или прикосновение приводили обоих в бурное помешательство. Тот вечер оказался кульминационным в их отношениях.
Всю ночь, главную в своей жизни они почти не спали. Любовь, нежность и обожание сделали их заложниками страсти и волшебства. Они любовались и восхищались друг другом и искренне признавались в физической и духовной гармонии. Слов говорили мало. Их заменяли горячие поцелуи и страстные объятия.
К Галиным родителям пошли после работы вдвоём. Отсутствие дочери всю ночь оставило заметный след на лице Светланы Ивановны. Она выглядела усталой и растерянной. Молодые едва успели раздеться в прихожей, как мать стала засыпать дочь вопросами.
- ты почему не предупредила меня, что не придёшь домой? Я всю ночь не спала. Если бы знала, где живёт Дмитрий то обязательно приехала за тобой. Не ожидала от тебя, дочь, такого безответственного поведения! Ты, Дмитрий тоже хорош, ничего не скажешь. Мы же договорились, что торопиться с совместной жизнью вам пока рано.
- мама, извини за твою бессонную ночь, но я уже взрослый человек и имею право принимать решения самостоятельно. Случилось то, что должно было случиться, и трагедии в этом не вижу, - прервала монолог матери Галя.
Светлана Ивановна притихла, и на её ресницах появились слезинки. В это время в комнату вошёл Пётр Николаевич и, посмотрев на дочь, строго сказал:
- ты не права. Родители должны знать, где всю ночь провела их дочь, хоть и взрослая.
Стоящий рядом с Галей и молчавший до сих пор, Митя, вдруг уверенным голосом произнёс:
- Пётр Николаевич и Светлана Ивановна, я пришёл просить у вас руку вашей дочери. Ни для кого не секрет, что мы давно любим друг друга, можно сказать с первого взгляда, и хотим дальше идти одной дорогой жизни, связав судьбы в единое целое. Я работаю, у меня есть хорошая профессия, квартира, и вполне смогу обеспечить семью материально.
- у Гали тоже такое мнение? – спросила почему – то у Мити Светлана Ивановна.
- да, я тоже так думаю. Свою дальнейшую жизнь без Димы я не представляю,- ответила Галя.
- неожиданно, но ожидаемо,- изрёк улыбающийся Пётр Николаевич и добавил:
- в тебя, Дмитрий я верю, поэтому не буду препятствовать реализации вашего серьёзного намерения.
- я понимала, что этот момент когда нибудь настанет, но чтобы именно сегодня он произошёл даже не предполагала. Мне, как матери, остаётся только поплакать и дать согласие, - тихо произнесла Светлана Ивановна и тут – же взяла бразды правления в свои надёжные руки
- теперь нам необходимо обсудить все детали будущей свадьбы и уточнить количество гостей. Откладывать на потом не будем, займёмся этим прямо сегодня.
- спасибо Светлана Ивановна и Пётр Николаевич за то, что вы поняли нас и дали согласие. В свою очередь заверяю вас, что всё сделаю для того, чтобы ваша дочь была счастливой, а вы никогда не пожалели о принятом решении,- решительным голосом заявил Дмитрий.
На следующий день Митя и Галя подали заявление в Кагановический районный ЗАГС. Просмотрев личные документы и задав несколько вопросов, секретарь ЗАГСа назначила процедуру бракосочетания на 19 мая.
Все оставшиеся дни до важного мероприятия, под руководством Светланы Ивановны Митя и Галя занимались подготовкой к нему.
Свадьбу намечено было провести в лучшем ресторане города под названием «Сибирь», основанном братьями Зайцевыми в конце девятнадцатого века. Дорогое удовольствие, но большую часть расходов по нему взяла на себя семья Гали. В общей сложности гостей набиралось около сорока человек, для которых был отведён отдельный зал с круглыми дубовыми столами. Со стороны Мити дали согласие принять участие в торжественном мероприятии одиннадцать человек, включая бабушку Лену и Николая с Любой.
Главное событие в их жизни, молодожёны ждали с волнением. Родственников из Ишима, прибывших 18 мая, Митя поселил в своей квартире, которая им очень понравилась.
И вот, наконец, наступил долгожданный момент. Процедура регистрации в ЗАГСе прошла торжественно и с завышенной официальностью. По -видимому на это повлиял общественный статус отца невесты. Свидетелем со стороны жениха стал Пихтамов Пётр, а со стороны невесты студенческая подруга – Тамара. Сразу после ЗАГСа молодожёны и родственники направились в ресторан, где их уже поджидали гости.
Свадебное мероприятие прошло весело и по – семейному тепло. В адрес молодожёнов было высказано огромное количество добрых слов и пожеланий, произнесены десятки тостов и поднято большое количество бокалов с вином и более крепкими напитками.
Прощаясь, Горшков Борис Власович обнял Дмитрия и хитро улыбаясь, сказал:
- молодец! Соблюл флотскую дисциплину. Выполнил указание старшего по званию. Счастья вам и любви желаю на годы. И немного помолчав, добавил:
- долго не расслабляйся. Скоро в рейс выходить. На всё про всё даю тебе три дня.
- есть, товарищ капитан, сильно не расслабляться, - вытянулся Митя и все дружно рассмеялись.
Елена Матвеевна с Николаем и Любой засобирались в обратную дорогу через день после свадьбы. Митя хотел отговорить их, но бабушка Лена сказала:
- Николаю с Натальей на работу выходить, а я от них отставать не хочу. Да и вам с Галей надо в свою квартиру перебираться. Хоть и хорошие у неё родители, но у вас теперь своя семья. Сватье и свату поклон от меня передай. Жива буду, ещё встретимся.
На второй день, после их отъезда, Митя и Галя тоже вернулись на свои рабочие места. Пока ишимские гости жили в квартире Мити, «молодые» ночевали у Галиных родителей и не до конца ещё ощущали важность свершившегося события. Но как только остались одни, сразу поняли насколько стали близкими и счастливыми людьми. И, несмотря на то, что Светлана Ивановна предлагала дочери остаться вместе с молодым мужем проживать у них, Галя ответила твёрдым отказом:
- мы с Димой создали семью не для того, чтобы сидеть на шее родителей, а чтобы строить своё будущее собственными руками и головой.
- ладно, уговаривать не буду, делай, как знаешь. Но если, вдруг, будет трудно, то мы с отцом в любую минуту придём на помощь.
- спасибо мама за всё, что ты сделала для нас и не переживай. В нашей семье будет царить покой и порядок. В этом я уверена. Дима серьёзный и хозяйственный парень.
В самом конце мая, буксирный теплоход «Анастас Микоян» открыл навигацию 1937 года. Первым пунктом назначения, куда он потянул Лихтер, гружённый лесом и пиломатериалом, стал город Семипалатинск.
Накануне выхода в рейс, Митя и Галя не спали почти всю ночь. Несколько дней совместной жизни привязали их друг к другу ещё сильнее. Они становились одним монолитным гармоничным организмом. Улучшив момент, Галя спросила:
- когда теперь мы увидимся?
- возвращусь из Семипалатинска и, хоть на час, но обязательно забегу домой.
- это когда примерно произойдёт?
- суток через семь – восемь. Зависит от того, как быстро там нас разгрузят и загрузят.
- я сильно, сильно тебя буду ждать! - тяжело вздохнула Галя
- любимая моя жена, ты даже не представляешь насколько я рад тому, что мы вместе. Как старший помощник капитана, буду делать всё, чтобы быстрее вернуться к тебе
- знаю. Береги себя
- тебе, может, на время моего отсутствия к родителям перебраться?
- нет. Я буду ждать тебя в нашем уютном гнёздышке, и готовиться к встрече. Я так сильно люблю тебя, что даже день прожитый без тебя для меня будет мучительным испытанием.
Эту ночь и слова Гали Митя вспоминал на протяжении всего пути.
В Омск «Анастас Микоян» вернулся на десятые сутки, груженный каменным углём и цементом для Севера. Дозаправившись, он в ночь пошёл дальше. На желанную встречу у Мити с Галей было только три часа, которые пролетели как одна минута.
Прощаясь, Галя нежно прижалась к мужу и тихо прошептала:
- в разлуке я ещё сильнее ощущаю радость, которая сопровождает меня повсюду после того, как мы познакомились. При встрече с тобой я задыхаюсь от счастья.
- я тоже живу одним желанием - быстрее увидеться с тобой. Ты для меня самый дорогой и любимый человек, без которого нет смысла в жизни.