(Отрывок из романа "Когда с неба упадёт звезда" про Костю и его сестёр - Веру, Юлю)
Последняя постная неделя, как марафон — нужно успеть сделать всё возможное, а лучше всего — невозможное перед Пасхой. Костя пошутил:
— Мы должны сделать всё возможное от нас, чтобы Господь наградил нас тем, что нам сделать невозможно.
У него всю неделю было приподнятое настроение, ещё бы — именинник. Константин ничуть не расстроился, что его шестнадцатилетие пришлось на неделю, когда вспоминаются особые страдания Христа — Страсти. Он заявил сестре и деду:
— Отмечать буду в Пасху, а сейчас подготовка к этому.
Вера и Аркадий Иванович понимающе переглянулись, но возражать не стали. Костя почти всегда умел доказать свою правоту. Правда, непосредственно в день торжества он получил подарки от близких, а вечером был праздничный стол с постными продуктами. Виновник торжества, глянув на стол, заваленный всевозможными фруктами, причём не самыми дешёвыми, спросил:
— Дед, это ты купил?
— Да, а ты не рад? Пост же ещё не закончился.
— Но это очень дорого! — всплеснула руками Вера.
— А ты думаешь, я просто так за бумагами сижу дни и ночи напролёт? — повернулся к ней профессор Стрижов.
— Надо есть, а не спорить, — подвёл итог Константин.
Дни пролетали незаметно, ребятам сложно было даже выкроить время для посещения Юли в больнице. Она уже находилась в реабилитационном отделении, которое больше напоминало санаторий: там были занятия лечебной физкультурой, подвижные игры по мере возможностей и процедуры. На вид Юле было там хорошо и комфортно, но Вера отчего-то вообразила, что Юля там безмерно страдает, она даже расплакалась в коридоре, когда вечером в начале недели они с Костей пришли навестить сестру, Аркадий Иванович уже был у неё утром.
— Ты чего? — вытаращился на Веру Костя.
— Бросили мы нашу сестрёнку, совсем одна она тут.
— Вера, перестань, — Костя даже полуобнял старшую сестру, чтобы она почувствовала, что он способен её утешить и поддержать. — Юля же лечится.
— Просто получается так, что нам нет до неё дела, даже домой взять не можем, — Вера говорила это, чтобы оправдать себя в глазах Кости и своих собственных за внимание к человеку, который не обращает на неё внимания, хотя есть человек, который нуждается в её внимании.
— Знаешь, сложно узнать заранее, где Юле было бы лучше, — разумно заметил брат, — А сейчас она ждёт нас.
Костины слова произвели впечатление на девочку, они вошли в палату. Юля выглядела лучше Веры с Костей — она с восторгом сообщила им, что недавно вернулась с довольно-таки продолжительной прогулки. Вера улыбнулась сквозь слёзы:
— Вера, ты плачешь! Что случилось? — спросила Юля.
— Просто перенапряглась, неделя сложная, впереди Пасха, — вполне искренне ответил Костя, который именно перенапряжение считал истинной причиной Вериных слёз.
— Да, Пасха приблизилась незаметно, — вздохнула Юля.
— Знаешь, не печалься, — по-своему истолковала её вздох Вера.
— А, может… — Костя решил озвучить Верины робкие предположения, которые он верил — обязательно сбудутся. — Свозим тебя в храм на неделе, когда народу будет не так много, впитаешь в себя пасхальную радость.
Юля замерла от неожиданности, но только на минуту:
— Правда? Я уже сейчас так рада!
— Зачем, Костя, ты обещаешь то, что может не получиться? — недовольно проговорила Вера.
— А что такого? — искреннее не понимал Вериного скептицизма брат. — Пусть живёт ожиданием праздника. Да, и вообще, надо верить в лучшее.
Вера только покачала головой, хорошо хоть не расплакалась. У неё все дни перед Пасхой было плохое настроение, она была недовольна всем, но, прежде всего, собой. Девочке казалось, что нельзя сейчас радоваться, нужно плакать, только в этом случае есть гарантия, что получишь за свои, может быть, даже выдуманные скорби, награду в пасхальную ночь.
Вера по мере наличия времени на страстной неделе старалась бывать в храме. Для её слуха некоторые слова службы были дики и непонятны, а некоторые слишком часто звучали, в том числе, как она полагала, и в её жизни, например, слово «предали». Вера прокручивала в уме эпизоды последних полутора лет, выходило так, что все окружающие её тем или иным образом «предали»: сначала мама своим уходом из их жизни, потом дедушка нежеланием полностью подчинить свою жизнь жизни внуков, потом Катя Томилина — своим пренебрежительным отношением, даже Костя частенько предавал её своим непониманием, что уж говорить об одноклассниках, там всё плохо сплошь и рядом. Разве что Юля вела себя почти безупречно по отношению к ней, да и то, потому что не понимала многого в жизни. И конечно, как забыть последнюю историю с певчим Дмитрием из храма Николая Чудотворца — маленькая деревянная церковь не оправдала радужных Вериных надежд на счастье. Она всё перебирала и перебирала в уме тех или иных людей, с которыми жизнь сводила её тем или иным образом, как-то выходило так, что почти все они принесли девочке боль и обиду. Вдруг Веру как будто резко ударило током, она даже огляделась, её пронзила мысль, что она думала сейчас о ком угодно, но только не о себе. Тут взгляд Веры упал на распятие, как раз звучали евангельские слова о смерти Христа на кресте, только тогда девочка поняла всю глубину страданий Иисуса Христа — ведь он страдал не за себя, а за людей, которые постоянно грешат и расстраивают Господа своими грехами.
Вера опустила голову, чтобы никто не смог увидеть появившиеся на глазах слёзы — всё дело только в ней, но всё равно остаются вопросы, как вести себя, чтобы другим было хорошо. Вера подошла ближе. Священник… да, это же отец Сергий. Почему самое лучшее всегда происходит неожиданно? Ответ может быть только один: значит, Бог её, Веру, всё же любит.
Вера ждала совсем немного, ей так показалось, она готова была ждать сколько угодно, чтобы попасть к отцу Сергию. Она нащупала в кармане бумажку, перебрала в голове последние мысли и шагнула. Отец Сергий радостно кивнул старой знакомой, Вера подала бумажку и в тот же миг вспомнила, что на одной стороне она писала свои грехи, а на другой свои желания на Пасху. И совсем забыла об этом, когда расставалась с клочком бумаги, передавая его в руки священника, он имеет право разрешить её от грехов, но он не волен исполнить её желания. Вера смутилась, батюшка с улыбкой просмотрел обе стороны записки и спросил:
— Что-то ещё?
Вере хотелось сказать много: об ожиданиях, о маме, о Дмитрии, но она сказала немного, но именно то, что нужно в данный момент:
— Отец Сергий, я боюсь, что у меня не будет радости на Пасху, я слышала, что если радости не почувствуешь, значит, пост неправильно прошёл.
Отец Сергий утешительно произнёс:
— Ты обязательно её почувствуешь, Христос воскреснет для всех и каждого.
После разрешительной молитвы отец Сергий улыбнулся:
— Грехи и желания на одной бумаге — это очень хорошо.
Вера покраснела:
— Простите, просто я забыла, что написала эти желания на Пасху.
— Всё правильно, некоторые желания помогают увидеть грехи и наоборот.
— Теперь у меня и не осталось каких-то определённых желаний, — Вера и вправду запуталась в себе.
— Исполнится то, что должно исполниться, Бог знает об этом лучше нас, — глубокомысленно заметил священнослужитель.
Вера внимательно посмотрела на батюшку, которому одному из немногих доверяла безоговорочно в последнее время. Многочисленные вопросы, которые она хотела бы задать ему перед большим светлым праздником, пропали в бездонной пропасти Божьей любви, в которую уже погружалось её сердце. Вера хотела узнать про Дмитрия, но решила не портить себе предстоящий праздник плохими для неё вестями.
Девочка вспомнила про дерзкое желание брата отвезти Юлю в храм, решила спросить у отца Сергия:
— Костя придумал невозможное — отвезти Юлю на службу или просто в храм.
— Для Бога нет ничего невозможного, с Ним возможно всё, — сказал священник, повторив недавние слова Кости.
Вот, наконец, наступил самый долгожданный и самый насыщенный день — Великая Суббота, когда весь православный мир замирает в ожидании главного чуда — Воскресения Христа, Вера с Костей и Аркадий Иванович вовсю готовились к Пасхе в квартире Колосовых. Вера протирала пыль и тщательно продумывала праздничное меню, когда была оглушена внезапным воплем брата:
— Он сошёл!
— Кто? — Вера готова была услышать всё, что угодно, так она была наряжена.
— Огонь, благодатный, только что сообщили, — пытался донести до сестры радостную весть Константин.
— Этого и так следовало ожидать, — будничным тоном прокомментировала заявление брата Вера.
— Ничем тебя не удивишь, ты же вроде хотела чудес на Пасху.
— Это скорее не чудо, а милость Бога, которую все ждали, — философски ответила девочка.
— Ой, ладно, не надо — хочу настроиться на праздник, — говорил Костя вполне серьёзно. — Там дедушка на кухне пытается сотворить кулинарные шедевры, надо ему помочь. Кстати эти полки я уже протирал.
— Вот как. А мне почему не сказал? — возмутилась Вера, но, честно говоря, она хотела побыть в одиночестве, чтобы попытаться избавиться от груза ненужных предпасхальных мыслей.
На кухне Аркадий Иванович и впрямь красил яйца, а на плите что-то варилось.
— Пожаловали, наконец, а-то я уже совсем замотался, — приветствовал он внуков.
— Дедушка, зачем ещё яйца? Куда столько? Я же покрасила утром уже, — недоумевала Вера.
— Много яиц, особенно в Пасху не бывает. Насколько я понимаю, Пасха у вас будет продолжаться всю неделю, вот, и поздравите всех, кого встретите.
— Так-то сорок дней она продолжается, — вздохнула Вера. — Дело в другом: они же испортятся за неделю.
— Но мы же их освятим в церкви, — сказал Костя.
— Слушайте, дорогие мои, нужно ещё и для Юли еду приготовить и собрать. Вы же к ней пойдёте в больницу, — вмешался в их разговор Аркадий Иванович.
— Конечно. Кстати мне подумалось, а почему бы остальным больным детишкам не принести что-нибудь в подарок. Здесь такое изобилие, — кивнув на пасхальные яйца, высказал Костя дельную мысль.
Яйцами и впрямь можно было залюбоваться: красные, оранжевые, розовые, фиолетовые, жёлтые, синие, зелёные, просто белые, но с узорами или красиво декорированные.
— Надо дарить праздничное настроение другим, тогда и у нас на душе станет благодатно, — поделился своим мнением Костя.
— Да, но я так боюсь не почувствовать радости, что она пройдёт мимо меня, — призналась Вера.
— Каждый в жизни должен испытать счастье, иначе жизнь теряет смысл, — заявил дедушка Веры и Кости.
Ребята удивлённо на него посмотрели.
— Откуда это? — поинтересовался Костя.
— Мой жизненный опыт, — ответил дед.
Около одиннадцати часов Вера и Костя вышли из дома с корзинкой в руках, там были яйца и два кулича. Они могли бы взять и больше, но решили, что на следующий день придут ещё в храм и освятят остальную снедь. Вера была крайне задумчива и грустна, по крайней мере, так показалось Косте. В действительности, девочка изо всех сил старалась впитать в себя праздничное настроение.
В храме Преображения Господня народу уже было не протолкнуться, но брат с сестрой встали недалеко от входа, чтобы выйти без проблем, когда начнётся крестный ход. Ближе к двенадцати люди стали собираться у выхода, Вера почувствовала, что всё замерло в ожидании главной минуты — полуночи 20 апреля 2014 года, когда случится Христово Воскресение.
Толпа вынесла Веру и Костю из храма, люди, держа в руках свечи, фонари, лампадки, пошли крестным ходом. У Веры в руках была небольшая лампадка, внезапно она почувствовала, что происходит что-то нереальное, как будто она попала в эпоху, бывшую много веков назад, когда первые христиане удостоились чести видеть воскресшего Христа. На улице стояла тёмная ночь, но это было незаметно — яркое пламя большего количества свечей прорезало темноту, стремясь поделиться своей уже совсем близкой радостью.
— Вот, пасхальная радость наступает, — улыбнулся Костя. — Дождались.
— Я так долго этого ждала, что уже перестала ждать, — проговорила Вера.
Но в этот момент в её душе совершился переворот: всё, что было до этой минуты ушло навсегда, она почувствовала, что стоит на пороге чего-то нового, неземного. Сейчас Вера готова была поверить в любое чудо, всё казалось возможным и ничего бы её не удивило.
— Смотри, — дёрнул её за рукав Костя.
Вера проследила за его взглядом: недалеко от церковной ограды стояла женщина, её поразительное сходство с Ольгой Колосовой бросалось в глаза даже в темноте ночи, когда мысли заняты совсем другим.
— Такое может быть? — спросил Костя.
— Сегодня может быть всё, — уверенно заявила Вера.
Между тем, крестный ход завершился. На крыльце храма раздался долгожданный возглас духовенства: «Христос Воскресе». Ответом на который было не менее радостное «Воистину Воскресе». Верующие возвращались в храм после крестного хода, Вера с Костей тоже зашли в храм. Началась ночная служба, Костя тихо произнёс:
— Христос Воскресе!
— Воистину Воскресе! — отозвалась Вера.
— Да, воистину… А что есть истина? — задался вопросом брат.
— Сейчас истина всё, что происходит вокруг.
— И то, что мы видели, тоже?
— Конечно, — кивнула Вера.
Они не бросились проверять увиденное, а продолжали стоять на службе. Вообще, Пасха, такой праздник, когда каждый, будь то нищий, инвалид, сирота или человек без определённого места жительства, может прийти ко Христу, также и Христос приходит к каждому, кто готов открыть своё сердце для пасхальной радости.
Все, страдающие от одиночества, в эту светлую ночь могут прийти в церковь и, без сомнения, они получат то, в чём больше всего нуждаются. Так случилось и с женщиной, прогуливавшейся возле церковной ограды храма Преображения Господня. Она опоздала на электричку, пошла бродить по городу и пришла к храму поздним вечером, где уже собралась толпа народу, только тогда она вспомнила, что наступила Пасха. Она изменилась настолько, насколько может измениться человек, почти на полтора года выпавший из обычной жизни: пальто больше на пару размеров, стоптанные сапоги, шарф, абсолютно не гармонирующий по цвету со всем обликом, отросшие волосы, которые стали светлее, потому что в них появилась седина.
Ребята нетерпеливо переминались с ноги на ногу — им хотелось действовать, так как они боялись, что всё закончится, так и не успев начаться, но на самом деле всё только начиналось. Как-то отец Сергий сказал им, что если на первом месте будет Христос, то всё остальное само собой пойдёт правильным путём. Поэтому они ничуть не удивились, когда, увидели у входа того, кого так давно ждали.
— С возвращением, — произнёс Костя.
Женщина в ответ тепло улыбнулась. Это был момент чуда, такого чуда, когда не нужны объятия, слёзы, бурное веселье, но который память сохраняет надолго, как момент наивысшего счастья, для которого создан человек.
Они шли втроём домой после пасхальной службы, и эта прогулка была самой лучшей за всю их жизнь. Слова были не нужны, они бы испортили ощущения, которыми наслаждались Вера, Костя и их мама. Уже у подъезда Вера сказала:
— Там дедушка.
— Он спит, — напомнил Костя.
— Должен спать, — поправила Вера, — не факт, что он не проснётся, когда мы зайдём. Наверняка захочет поздравить нас с Пасхой.
— Я думаю ему сейчас будет… тяжело меня увидеть, — проговорила Ольга Аркадьевна. Её голос звучал словно из другого мира, наверное, так оно и было для Кости с Верой, для которых мама уже успела переселиться в другой мир.
— Хорошо, если вы так боитесь, я зайду проверю, а потом дам вам знать, — предложил Костя. — А потом пойдём на кухню — она расположена дальше всего от комнаты, где дед спит.
Все трое подошли к квартире, Вера достала ключи, но от волнения долго не могла открыть замки. Костя тоже растерялся. Неожиданно Ольга Аркадьевна решительно отобрала ключи у дочери:
— Этот замок ведь не работает.
Дети вытаращились на мать:
— Откуда ты знаешь?
Верхний замок не работал уже несколько месяцев, но Вера с Костей об этом напрочь забыли из-за пасхальной ночи, закончившейся так неожиданно. Ольга Аркадьевна не знала, что ответить.
— Получается, что ты была здесь, — перешёл в наступление сын.
Мама ребят впала в ещё большее замешательство.
— Нет, не была, — тихо ответила она.
— И не появилась бы, если бы мы тебя сегодня не увидели у храма, — продолжал выдвигать обвинения Костя.
— Давайте не будем ночью вести разговоры на площадке, а зайдём в квартиру, — пресекла Костины вопросы Вера. Ей тоже было, о чём спросить новоиспечённую маму, но она просто не знала, с чего начать.
Когда Костя, Вера и Ольга Аркадьевна оказались в прихожей, мальчик шепнул сестре и матери:
— Стойте здесь, не двигайтесь. Я проверю, спит ли дед.
Он метнулся в комнату. Вернувшись через пару минут, Костя прошептал:
— Спит, всё в порядке. Пойдёмте на кухню.
Когда все трое на цыпочках прошли на кухню, Вера поинтересовалась:
— Он точно не проснётся?
— Точно, он недавно заснул, — заверил её брат.
— Откуда ты знаешь?
— Посмотрел, когда он выключил телевизор, два часа назад, значит, проспит ещё долго, — объяснил Костя.
— А разве у телевизора есть такая функция? — посмотрела на него мама.
— Есть, — невозмутимо ответил ей Костя.
— Какие продвинутые у меня дети, — тяжело вздохнула Ольга Аркадьевна.
— Сейчас с этим справится даже маленький ребёнок, — не глядя на неё, произнёс Костя.
— Я слишком отстала от жизни, — сокрушалась бывшая актриса Колосова.
— Ладно, хватит грустных разговоров, — вмешалась Вера, раскладывая на столе угощение, — хочется покушать.
— После поста только об этом и думаешь? — съязвил брат.
— Не только после поста, но и после тяжёлой и волнительной ночи, — сказала девочка.
Когда, наконец, все трое уселись за стол с большими кружками чая, разговор должен был начаться, но не начинался, потому что нелегко начинать то, что, казалось, уже никогда не случится. Ольга Аркадьевна не выдержала монотонного жевания и звона посуды, она встала и начала ходить по кухне, заскрипели половицы.
— Не стоит ходить взад-вперёд, соседи снизу услышат и пожалуются. Всё-таки ещё полпятого утра, в это время в воскресение они ещё наверняка спят.
Ольга Аркадьевна послушно села, она не ощущала себя здесь больше хозяйкой, она себя, вообще, никем не ощущала.
— Лучше будет, если я вам всё расскажу, а потом мы вместе решим, что с этим делать дальше, — решительно заявила мама Веры и Кости.
Далее последовало повествование, которое заслуживает отдельного рассказа ниже. Ольга Аркадьевна поведала всё без утайки, для неё важно было не произвести впечатление на своих детей или оправдать себя в их глазах, а самой разобраться в себе, рассказав обо всех произошедших с нею событиях.
— Бывает же, — даже присвистнул Костя, не нашедший пока других слов для реакции на рассказ матери — слишком много в нём было неоднозначного.
— Тебе было так тяжело, но сейчас всё позади, — с сочувствием проговорила Вера. Она сказала это, чтобы что-то сказать, но объективно не было ясно, кому из них было тяжелее — детям, полагавшим, что потеряли мать навсегда или матери, оказавшейся отрезанной от детей.
— Что случилось с Юлей? — спросила Ольга Аркадьевна. Сын с дочерью по пути домой ввели её в курс дела, ответив на её недоуменный вопрос о младшей дочери, но она почти ничего не поняла.
— Сейчас всё уже хорошо, она в реабилитационном отделении, быстро идёт на поправку, её скоро выпишут, — доложил сын.
— Замечательно, но как это произошло? — не могла взять в толк женщина.
— Она упала, поскользнулась, получила серьёзные травмы, — отрапортовала Вера. Она не могла сказать маме, что Юля упала, потому что увидела женщину, похожую на маму. По крайней мере, так впоследствии девочка объясняла произошедшее. Если бы Ольга Аркадьевна услышала это, то почти наверняка ушла бы в себя, пропала бы опять, а этого допустить было нельзя.
— Что ж, тут много всего непонятного, но это и неудивительно. Если было бы наоборот, вот, тогда это вызвало бы удивление, — прокомментировала мама ребят.
Вера с Костей молчали. Что они могли ответить?! В такой ситуации любые слова будут излишними. Собравшиеся в это ранее утро на кухне Колосовых молча старались осмыслить произошедшее и понять, что нужно делать дальше.
Ольга Аркадьевна из услышанного пыталась составить картину, как теперь живут её дети.
— Костя, ты, наверное, уже много скопил денег, раз работаешь достаточно давно? — поинтересовалась мама.
Костя поднял на маму непонимающие глаза. Зачем она это спросила: хочет узнать, сколько денег у них в запасе, ведь её материальное положение оставляет желать лучшего, или беспокоится, что он потратит их на что-то ненужное.
— Всё в порядке, мама, нам хватает, — только и сказал сын.
— Знаете, мне, наверное, сейчас лучше уйти, — внезапно заявила Ольга Аркадьевна.
— Я тоже хотела сказать, что дедушку, наверное, надо подготовить к встрече с тобой, а то для его здоровья это может оказаться слишком серьёзным стрессом, — проговорила Вера.
— У меня скоро будет электричка, я уеду на ней, — встала мама Веры и Кости, — а завтра, вернее, сегодня днём приеду, а вы подготовьте дедушку.
— Так будет лучше всего. Ты приедешь, а мы с дедушкой пойдём, к примеру, в магазин, там я его и подготовлю, — развивал идею Константин.
Ольга Аркадьевна тихо направилась в прихожую.
— Почему ты не вернулась раньше? — спросила Вера маму.
Ольга Аркадьевна Колосова обернулась:
— Всё произошло именно тогда, когда должно было произойти.
Она без проблем открыла дверь и исчезла за ней.
— Как думаешь: она вернётся? — спросила Вера у брата.
— Теперь уже да, я уверен, по-другому просто быть не может, — не сомневался Костя.
Ночь плавно перетекла в утро. Ребята почти не спали, лишь подремали чуть-чуть, они не хотели, чтобы дедушка обнаружил какие-либо следы пребывания Ольги Аркадьевны в квартире. Вдруг они что-то случайно оставили по небрежности или из-за сильного волнения. Когда брат с сестрой пришли на кухню, Аркадий Иванович наливал себе чай, он приветствовал внуков:
— Христос Воскресе!
— Воистину Воскресе! — хором ответили Вера и Костя.
— Какие планы на сегодня? — задал вопрос Аркадий Иванович. — К Юле пойдём или гулять, отдыхать, поздравлять или, может, вы опять в храм пойдёте? А, может, кушать?
— Одно другому не мешает, — серьёзно заметил Костя. — Надо бы сходить сегодня в магазин.
— Вы всё ночью подъели? — заглянул в холодильник дедушка.
— Нет, конечно, но… — Костя делал знаки Вере, прося помощи в убеждении дедушки пойти в магазин, но Вера как в рот воды набрала. Она, вообще, в основном молчала в последнее время, стараясь переосмыслить свою жизнь и впустить в эту жизнь маму.
— Я не против пойти прогуляться, тем более погода неплохая, — выглянул в окно пожилой физик. — А заодно зайти в магазин.
— Вот, и отлично, — потирал руки Костя и подмигнул Вере.
Они договорились с мамой, что она приедет к трём часам. Так всё и случилось. Ольга Аркадьевна зашла в квартиру, когда увидела Костю и отца, выходящих из подъезда. Вере было пока неловко находиться с мамой наедине, поэтому она просто дала ей возможность делать всё, что ей заблагорассудиться. Ольга Аркадьевна ходила по комнатам, стараясь понять, что в них изменилось после её отсутствия.
Костя напрягал все свои умственные способности, стараясь направить разговор в нужное русло. Не мог же он с бухты-барахты объявить деду, что его дочь, которая официально признана умершей, нашлась. Но все разговоры крутились вокруг несерьёзных вещей. В конце концов, в магазине Аркадий Иванович заявил внуку:
— Не мешай мне выбирать сметану, а-то куплю просроченную.
— Да, они все несвежие, свежие уже разобрали, — схватил первую попавшуюся банку Костя и кинул в тележку.
На обратном пути, когда времени оставалось в обрез, Костя выпалил:
— Кого бы ты хотел больше всего увидеть?
Аркадий Иванович недоумённо повернулся к нему:
— Странный вопрос. Когда увижу, тогда пойму, хотелось мне увидеть этого человека или нет.
Костя совсем скис — он не знал, что ещё можно сделать, но на помощь пришла вездесущая соседка Мария Петровна. Она встретила дедушку с внуком во дворе:
— Здравствуйте, Мария Петровна, — вежливо приветствовал её мальчик, пока она не завела долгий разговор ни о чём.
— И вам не хворать, — коротко ответила соседка.
— Прогуливаетесь? — поглядел на неё Аркадий Иванович.
— Вы верите в совпадения? — спросила Мария Петровна.
— Мы верим в чудеса, — ответил за себя и за деда Константин.
— В чудеса, — хмыкнула соседка, — ах да, сегодня же Пасха. Тогда, может, это хоть как-то объяснит всё.
— Что стряслось? — устал от долгих разговор пожилой физик.
— Как можно объяснить, что буквально пятнадцать минут назад я видела женщину, очень похожую на Вашу дочь, входящую в подъезд? — посмотрела на физика пожилая женщина.
— Просто похожую, или это была она? — твёрдо спросил Аркадий Иванович.
Мария Петровна впервые жизни стушевалась: ей хотелось поделиться своими догадками, но она побоялась травмировать пожилого физика. Дедушка и внук скрылись в доме.
— Это правда? — спросил Аркадий Иванович у Кости в лифте.
— Такая же, как то, что Христос воскрес, — подтвердил Константин.
Всё, что происходило далее в квартире Колосовых, описывать словами трудно, слов почти и не было. Для профессора было вполне достаточно обнять свою вновь обретённую дочь. После этого Вера нашла в себе силы подойти к маме и взять её ладонь в свои руки, та не сопротивлялась. Девочка просто хотела осязаемо почувствовать маму, понять, что не ошиблась под впечатлением праздника. Как ученики Иисуса Христа не поверили, что он воскрес, пока не потрогали его раны. Вера так хотела перестать быть неверующей. Для Кости принятие мамы далось легче: он смог её обнять после дедушки. Она была очень благодарна сыну и внезапно вытащила из сумки небольшой праздничный пакетик:
— Костя, у тебя был день рождения на этой неделе, вот, скромный подарок, он и пасхальный одновременно.
Она открыла пакетик, присутствующие увидели яркое пасхальное яйцо.
— Спасибо, мама, — поблагодарил Костя, — но пусть это будет подарок для всех.
С этими словами мальчик поставил яйцо в центре праздничного стола.
— Как-то нужно Юлю подготовить к твоему визиту, — Аркадий Иванович посмотрел на дочь. — Может, мы пока без тебя пойдём, хотя ты, наверное, очень хочешь её увидеть.
— Я пока ещё и сама не могу понять, что со мной происходит, — призналась Ольга Колосова, которая и вправду не знала, готова ли она к встрече с младшей дочерью. Все встречи происходили так внезапно.
Вера пристально посмотрела на мать, стараясь уловить тайный смысл её слов или прочитать что-то по выражению лица, но это было почти невозможно. Ведь Ольга Аркадьевна, несмотря на то, что давно не выходила на сцену, в жизни так и осталась актрисой, постоянно надевая маски. Дочь обижалась на мать, она никак не могла взять в толк, почему она так долго мучила их, не возвращаясь домой. Может, она стала совсем другой, домой пришёл совсем не тот человек, который пропал больше года назад.
Ольга Аркадьевна неожиданно поднялась из-за стола, подошла к окну:
— Даже изменений особых не заметно.
Она наклонилась к шкафу под окном, пошарила там и извлекла небольшую баночку с вареньем:
— Я её сама делала и закручивала, а она до сих пор стоит. Никто даже не притронулся. Как будто она меня ждала.
Все подавленно молчали.
— Жизнь была несладкой, но сладкого не хотелось, — ответила за всех Вера.
— Как-то нужно тебе будет адаптироваться к жизни в городе после жизни в лесу, — заметил Аркадий Иванович, выслушав повествование дочери после того, как она полакомилась припасённым ею же вареньем.
— Я не совсем в лесу жила, да и времени не так много прошло, — возразила Ольга Аркадьевна.
— Это со стороны кажется, а у нас тут началась совсем другая жизнь. Дед — наш опекун, а тебя признали умершей, — достаточно жёстко заявил Костя, чем нанёс душевную рану маме, это почувствовали и другие присутствующие.
— Я прекрасно понимаю, что придётся начинать всё заново, решать множество проблем социального, бытового, материального, психологического характера. Я готова к этому, — Ольга Аркадьевна старалась говорить твёрдо, но чувствовалось, что голос её дрожит.
— Сколько людей должно узнать, что ты жива! — схватилась за голову Вера.
— А нужно ли это? — заглянула ей в глаза мама. — Так отсеиваются лишние люди.
— Будет сложно, но не невозможно, — подвёл итог дедушка и встал из-за стола.
— Тем более после Пасхи, — заметила Вера.
— Пойду-ка я пройдусь, — сказала Ольга Аркадьевна, которая не могла пока находиться в таком большом для неё скоплении народа, — а-то что-то душно тут сидеть.
— А не потеряешься? — поглядел на неё отец.
— Нет, — покачала головой Ольга Аркадьевна.
— А если кого из знакомых встретишь? — тревожился сын.
— Я всё равно ощущаю себя, как призрак. Могу проходить сквозь стены, — рассмеялась Ольга Аркадьевна, — так что мне ничего не страшно.
Трое обитателей квартиры Колосовых смотрели вслед вновь обретённой родственнице, надеясь, что она обязательно вернётся.