[с уважением к одной семье]
Однажды русский классик между строк окрестил все рассказы, повести и романы, написанные о счастливых семьях избитыми и банальными. Протестую! Ведь каждая счастливая семья счастлива по-своему.
- Почему ты всегда улыбаешься, - спросил я как-то давнего знакомого, своего тёску.
- Не знаю, - растерялся он, задумавшись, - наверное потому что я счастлив.
Удовлетворяя мой вопросительный взгляд, он продолжил:
- Честное слово счастлив. Никогда не увлекался тотализатором, но ставка, сделанная мною в самом раннем детстве, сыграла. Тебе же знакомо то время, когда все мы, ещё малявками, начинаем задумываться над тем чего мы хотим от этой жизни. Так вот, меня часто удивляли увлечения и цели сверстников. Одни с пеленок находились во власти игр и развлечений, такие, по-моему, до сих пор не повзрослели, и, пожалуй, не сделают этого никогда. У других возникал нездоровый интерес к спорту или учебе, что в общем-то я называю манией пьедестала. Третьи пробовали всё и вся, этих, когда не повстречаешь вечно куда-то спешат и заняты кучей дел, если я сравню свои новости за год с их событиями за день, пожалуй, их чаша весов сломает сами весы. Хотя если задуматься, то распыляясь на миллион дел, в какой-то мере они и сами становятся пылью. Они везде, они всё, но не советую тебе спрашивать их «кто ты?», смех раздастся в ответ, но смех зачастую нерадостный. Впрочем, в какой мере я и сам подпадал под каждую из этих категорий, хотя и переболел ими в лёгкой форме.
- Мне более-менее всё понятно с теми, кто молод душой, - мы рассмеялись, - и с теми, у кого семь пятниц на неделе, но что плохого с духом соревнований? Это кажется двигатель прогресса?
- Пожалуй, но, наверное, у меня другие ценности. Прогресс — это здорово, и тебе ли не знать, что я счастлив пользоваться его достижениями.
- Это точно, ты падок на технологии.
- Вот именно, но мне и дела нет до самого прогресса, я не его двигатель, это точно. А что касается пьедестала, то я и сам когда-то подпадал под влияние «трёх лесенок», может быть это в мужской природе, состязаться, побеждать… быть молодцом. Было время, когда я побеждал там и выигрывал здесь, обо мне писали в газетах, но для меня всегда это всё было второстепенным. Один случай, пожалуй, оградил меня от мании побед, побед в глазах общества. Каждую весну у нас в школе проходили самые различные соревнования, мы пытались создавать дух олимпиады. Это касалось не только знаний, спорт тоже имел место быть, победителей в любом состязании неизменно чествовали в спортивном зале позволяя им подняться на ту или иную ступень пьедестала. Тебе знакомо то чувство, когда на тебя смотрят абсолютно все, а тебе приходится забираться сразу на две ступеньки, либо очень-очень высоко задирать ногу, считая второе и третье места недостойными для того, чтобы хотя бы мимолетом наступить на них? Впрочем, я упоминал случай. Каждую весну трудовик заставлял мальчишек вытаскивать из тёмного подвала школы этот самый пьедестал. Запыленный и ненужный никому, кроме разве что нескольких поколений пауков, забытый на триста дней в году, он выволакивался из своего убежища. Неизменная белая краска замазывала просвечивающую то тут, то там ржавчину, красной при необходимости подводились заветные номера. Такое зрелище заставляло задуматься над смыслом ритуала соревнований. Даже если бы у меня не было других установок на жизнь кроме спорта, я бы невольно задумался над странностью, которая делала восхождение на пьедестал волнительным. Ведь вот он, как сейчас помню, стоит на высохшей прошлогодней траве, мы наконец вытащили его под щедрое весеннее солнце, пожухлая железка кажется такой старой. Утомившись от долгой переноски, мы принимаемся за обычное дело - игру «царь горы», опять же этакое соревнование. Трудовик незаметно удаляется оставляя нас наедине с банками краски с кисточками, если нам не дать воли наиграться сейчас, мы, пожалуй, затопчем свежевыкрашенный пьедестал. Впрочем, игра наскучивает довольно быстро, стоять даже на самой высокой лесенке неприглядной железки отчего-то совсем неинтересно. Победитель игры хоть и кажется более удовлетворённым, всё же плюет на победу через какую-нибудь секунду. Несколько проигравших, а после и парочка ребят из младших классов, как всегда оказавшихся рядом, так же претендуют на верхнюю ступеньку и один за другим по очереди запрыгивают на неё, но и они лишь пожимают плечами. Как ты понимаешь, я быстро стал в какой-то степени, потерянным для общества, а говоря проще, наплевал на его мнение. Ведь именно оно придавало ценность пьедесталу, так сегодня он мог быть самой заветной лестницей, ведущей если не на седьмое, то хотя бы на первое небо, а завтра забытым куском ржавчины. Но даже эти мысли не заставили меня создать свои ценности, которые стали бы основой, нерушимым фундаментом, на котором я бы возвёл свою жизнь. Впрочем, лишь потому, что они, кажется, всегда у меня были, а вернее одна самая главная моя ценность – семья.
Довольно часто во время досуга я ловил себя на, можно сказать, непрерывных размышлениях о семье. Я всегда знал что у меня будет жена и несколько детей, причем мне, кажется, была безразлична её внешность или дом в котором мы будем жить. Единственное что было важно - сама суть, семья, а значит жена и дети. Но ты, кажется, и так хорошо знаешь мою историю, чтобы её пересказывать.
- Да, ты рассказывал, но без таких предисловий! И всё равно меня как, пожалуй, и всякого, несколько удивляет твоя, ну или ваша, моногамность.
- А мне отчего-то это кажется естественным. Кстати, вспомнил забавный случай. Как-то в детскую пору мы с моим закадычным другом решили пойти за берёзовым соком, впрочем, заранее как обычно не готовились, взбрело в голову – бежали на пролом к цели. Я хорошо помню, что мы тогда гуляли по берегу, дружно почесали взлохмаченные головы и проверили карманы на предмет инструментов. У друга оказался нож, а у меня длинный гвоздь. Берёз в округе хватало, и мы отправились в ближайший парк. Так как тары у нас не было, решили пить сок прямо из свежесделанных дырок. К нашему негодованию сок лился хоть и постоянно, но потоку явно не хватало силы хорошего родника. Впрочем, по привычке друг обратил негодование в игру, заявив что мы на самом деле не сок пьём, а целуемся с берёзами! Идея попрактиковаться мне понравилась. Так как экспериментируя мы уже прокололи с десяток деревьев, мой друг начал перебегать от одного дерева к другому, называя их женскими именами, попутно причмокивая.
Здесь мы с рассказчиком от души рассмеялись, через несколько минут он продолжил: “Так вот, даже когда мы занимались этими глупостями, мне ничуть не хотелось придумывать деревьям имена, а тем более считать, что я целуюсь с разными девушками. В то же время, я от души практиковался, чтобы не упасть в глазах будущей жены, каким бы именем она не располагала.”
3-4-20
(х*индия)