Выгуливать собаку в комендантский час не положено.
Так мне привычное «не положено!» из прошлого мира в этот раз намного жёстче. Выходить на улицу в тёмное время суток строго запрещено: могут отпустить, проверив документы, а могут и задержать до выяснения. Слава богу, жёсткое отношение пока только к мародёрам. Но нынешний форс-мажор для многих ещё непривычен, кое где мелькают запоздалые прохожие, а собака дома скулит и раз нельзя на улицу, то можно во двор.
Мой чёрный двортерьер сливается с вечерней темнотой. Приходится щуриться и присматриваться, чтоб не потерялась родная животинка. Раньше на вечерних прогулках она мигала в оранжевом ошейнике, подсказывая, где какую кучу надо убрать в пакет. Сейчас же любой подозрительный свет может быть расценен, как пособнический. Вместе с его хозяином.
Подозрение здесь быстро стало привычкой. Плесень, взросшая на чувстве самосохранения в малых дозах полезна и спасает жизни, в больших разрушительна и превращается в страх.
В странной для города тишине я прошёл мимо подъезда, тут постоянно кто-то курил или тревожно выяснял обстановку у родственников. Возле дверей я заметил девушку, она тряслась в рыданиях и сквозь плач пыталась говорить по телефону:
- Да поверь ты! – хватала девушка ртом воздух, пытаясь сквозь судороги выговорить слова: – Здесь нас действительно убивают! Прилетает с неба, гибнут люди, ты пойми – это реально! Ну как ты не можешь мне поверить?
Она всхлипывала, недолго слушала чей-то ответ и снова старалась выговорить длинные и бесполезные убеждения.
- Ты залезь в Телеграм, я же кидала тебе ссылки, ты посмотри, ну реальные же дома, они разрушены! Уже по Киеву бьют!
Я прошёл мимо, встревать в чужое невоспитанно, да и не приятно. Но почему-то оглянулся и окликнул её.
- Девушка! Не доказывайте вы никому и ничего. Не докажете! Поберегите нервы. Им всё равно, они не поймут - а вам расстройство.
Она посмотрела на меня огромными заплаканными глазами и выкрикнула:
- Это! Мой! Муж!