Давно это было, ой как давно, когда ко мне пришло желание номер один. Лет пять мне исполнилось, когда захотела я построить свой дом и отделиться от семьи. Я считала себя вполне самостоятельной и способной справиться с трудностями ведения хозяйства водиночку. Все, что я строила, бабушка и дед разбирали в тот же день. Мне разрешалось брать гвозди и молоток, как их использовать я уже знала. Любые досочки, крупные щепки, клеенки шли в дело. Большущий деревянный стол, стоящий во дворе на помосте, превращался в сносный домик, хотя и без окон. Днем я строила, вечером его разбирали, как конструктор. Руки я не опускала. Каждое лето моего детства практически изо дня в день я строила дом, а когда видела, что вечером делает бабушка рядом с ним, вела переговоры и пыталась узнать, чем он был плох. В конце-концов я выросла и стол стал мне мал. Тогда шикарнейшая идея постройки дома из старого бревенчатого сарая посетила меня второй раз. Я понимала, что приколачивать уже ничего не надо. Но что такое, дом без печи?! Кирпичи лежали во дворе. Энергии на стаскивание хватало и печь должна была появиться на чердаке строения, в котором я видела воплощение своей мечты. Конечно, у меня не было глинянного раствора или цемента, поэтому кладка производилась насухую. Трубы у меня не было, дырки в крыше тоже, но за то, на крыше была небольшая дверь, которая распахивалась, как окно, и открывала вид на реку и противоположный берег. Когда печь была сложена, я позвала Надю и мы с ней уселись радоваться жизни у разожженого очага. Окно в мир было открыто. От кирпичей потянулся дымок. И тут неожиданно закричала не своим голосом бабушка. Не смотря на больные ноги, на предельно-возможной скорости она рванула к только что сооруженному по авторскому проекту источнику уюта и тепла. Ее голова показалась выше перекрытия. Оценив обстановку, она ринулась на меня, как медведица. Окно было открыто, лестницы под ним никакой, внизу трава и полевые цветочки. Я, не думая, пташкой спорхнула на эти цветы, свидетельница тэстирования печи кинулась следом. Каким-то чудом никто ничего себе не повредил. Чтобы избежать тумаков и особенно-обидных выражений я весь день шлялась по городу. Вечер был тихим. В страдальческих глазах бабушки читался только один вопрос: "Ты что, совсем ненормальная".
Второе желание появилось тогда же, нежданно, вместе с тремя надувными лодками. О, что это были за лодки, вы даже не представляете! Первая, белая, как мечта, лебедь с красно-чёрным клювом. Вторая, божья коровка, а третью я уже не помню, но она тоже была прекрасна. Мне надули все три и отправили играть во двор. Река нежно поблескивала и искрила своими волнами, в которых плескались мальки, по заиленному берегу ползали слизни, а со стороны нашего двора мостки длиной в семь метров уходили в воду. Начинался прекрасный летний день и река казалась бухтой, и чайки кружили над водой. Я была одна, когда взяла лебедя и потащила его к кромке воды. Долго соображала, как изловчиться и сесть, не намочив ноги и не зачерпнув в судно воды. Все таки это у меня получилось и я стала робко плавать вдоль берега, работая руками, как веслами. Радость длилась минуты две. Моя любимая бабушка нашла мое занятие опасным и запретила мне играть в воде. Она, видимо, не знала, что мы с соседкой достаем надувной резиновый круг из лодки ее деда и, тайком от него, плаваем на нем по очереди там, где дома стоят как можно дальше от воды и люди ходят не так уж часто. Кстати, наташкин дед уже давно наложил вето на любую идею внучки, касаемо этого круга. И так, мне пришлось подчиниться и сидеть на песке в лодке. То еще удовольствие, смотреть на "море" и не мочь выйти в открытое плаванье! Обида на жизнь подкатывала к горлу и я готова была разреветься, когда пришла Наташка и поинтересовалась, зачем целая флотилия стоит на берегу. Я рассказала о запрете вольных плаваний вдоль берега и тут мы с ней враз, как по команде, подняли головы. Ура, решение найдено! Меня осенило: бабушка запретила мне, но не запрещала Наташке; так же, как ее дед не мог запретить мне плавать на его надувном, черном кругу, ибо не догадывался, что дети могут быть очень предприимчивыми. Мы быстро побежали к мосткам, я придержала ту самую, третью, лодку и Наташка поплыла. Я помахала ей рукой: плыви, плыви, подружка, в кругосветное путешествие. Потом расскажешь мне, как это здорово, нестись по волнам, обдуваемой ветром, навстречу приключениям. Она поплыла. Сначала медленно, потом быстрее, потом совсем быстро и мне, вдруг, стало не по себе. Ее подхватило течение и вынесло почти на середину реки. Она несла мою соседку своими темно-коричневыми водами не совсем туда, куда я ее благословляла. В этот миг она обернулась, то ли испугавшись, то ли на миг сойдя с ума от восторга, перегнулась через борт и лодка опрокинулась. Все замерло. Суденышко унесла вода. Я оглянулась на наш двор. Бабуля уже выбежала из дома, лицо ее искажала гримаса ужаса. Что она могла? Она не умела нырять да и плавающей я ее никогда не видела. Мы молчали. Время отказывалось идти. И тут моя Наташка показалась из воды. Она шла с закрытыми глазами, выставив вперед руки. Что это было, как не чудо божие!? Какая это была радость! Не спрашивайте меня, чем она дышала и как не захлебнулась. Я не знаю. Но одно то, что в непроглядной воде, не умея плавать, ребенок по дну, превращенному в строительную помойку, где можно было легко запутаться в проводах, напороться на железные штыри и поранить тело битым стеклом, нереально-быстро вышел целым и не вредимым, говорит о великой любви Творца, спасающего неразумных своих детей. В тот день мы не играли. Нас не ругали. Бабушка устроила показательную казнь моей мечте. Она при мне сдула обе лодки и с остервенением приговаривая: "А вот тебе, вот тебе...", штыковой лопатой превратила их в лапшу и закопала во дворе нашего дома. Я плакала такими слезами, что в них можно было утопить десяток мышей. Надувной круг ее деда, после этого случая, мы больше не брали. И даже, когда подросли и нам было официально разрешено им пользоваться, никто из нас не изъявил желания поплавать на нем в коварных водах вероломной реки. Желание номер три заключалось в том, чтобы взять из детдома на воспитание пять девочек. Почему пять? По тому, что у меня было пять красивых фланелевых халатов. Они были чудо как хороши, разного кроя и цвета, и мне так хотелось поделиться этой красотой и теплом с теми, кому не досталось родительский ласки и заботы. Я все детство призывала родителей и бабушку взять хоть одного ребеночка из детдома, но ответ всегда был неизменен " вырастешь, возьмешь на воспитание, кого хочешь". Я выросла и поняла, что это желание никогда не сбудется. По крайней мере, не в нашей стране.
Четвертое желание жить на море родилось в десять лет, когда меня научили держаться на воде и плавать. Крым моего детства был похож на сказку, которую не хотелось покидать. И все могло бы быть, но моя семья перемен не желала.
Пятое желание стать ихтиологом, тоже сдано в утиль. Реализовалось оно частично, воплотивших в нескольких аквариумах с рыбками и поселившись у меня на долгие годы.
Желание номер шесть, вывести из покупных куриных яиц цыплят, отправило на помойку не один десяток. Переубедить меня, конечно, пытались, но в этом вопросе я была настойчива целый год.
Разведение лягушек и заселение ими пруда у дома и соседского огорода принесло желание номер семь. Пруд был шикарен, не хватало, пожалуй, лилий. А вот соседи отчего-то пугались, когда им из картофельной ботвы, почти в лицо, выпрыгивали лягушки. Огорчались они вслух и жаловались мне, а я уверяла, что лягушки это единственное их спасение от комаров и мух.
PS: Я еще не построила дом и не сложила настоящую печь, у меня нет собственного пруда с рыбками и лягушками, я не живу на море и не имею яхты на которой совершались бы морские прогулки вместе с пятью приемными детьми. Странно, правда? Не говорите мне про ссуды, ипотеки и кредиты. Я с государством в азартные игры не играю.