Я машинально встала на ноги, толком не успев продрать глаза, а подо мной ничего. Стою на какой то воздушной подушке что ли? Не ощущаю на чем, но никуда не падаю. Было легкое головокружение и захотелось ухватиться за что-нибудь надежное, но чего-либо надежнее воды в форме стакана, которую я представила и она явилась – я не обнаружила. Протянула к ней руку – взяла воду в форме стакана, поднесла ко рту и всю ее влила в себя. Жажда физически отступила, но я все еще не понимала куда я попала и каким образом. Может я в фазе сна какого-нибудь не такого проснулась и систему глюкануло? Глюки...это, конечно, забавно, но хотелось бы еще разъяснения, что все это значит. Помню, когда засыпала, в голове крутилась мысль, о том, что если никогда не решиться на смелый шаг, всегда соглашаться или безропотно следовать воле силы – это значит обречь себя на проживание чужой жизни! И можно не заметить, что твоя жизнь уже тебе не принадлежит, и что ее уже кто-то приспособил в качестве ступеньки для своей жизненной лестницы.
И вот я нахожусь в какой-то неестественной среде, в которой мне комфортно и жутко одновременно. Я ущипнула себя за кожу на запястье: почувствовала сдавливание, но не боль.
Из плотного светло-серого воздуха вышел дед. Он шел, опираясь на палку, около него крутилось две крупные собаки, а впереди словно предводитель французской армии – йорик-наполеон.
- Здрасте-здрасте.
- Здравствуйте. – голоса словно в вату погружались в густой воздух.
- Виииня... безобразник... стой.
- Подождите, а вы все чувствуете?
- Ничего я не чувствую... -отмахнулся дед, – иду и вот ноги не чувствую совсем, шатаюсь аж. – от деда запахло свежим алкоголем, – у меня даже похмелья не бывает, голова никогда не болит.
-Это здорово! – пожала плечами я, всем бы так.
- А вот и не здорово! Сигнала нет, что плохо уже мне. Это из-за того, что мне кусок породы упал на голову – повредил какую-то часть мозга, отвечающую за чувствительность и вот я теперь такой бесчувственный, - дед сжал морщинистые глаза и крупные слезинки сформировавшись у переносицы заскользили неровными ручейками по извилистому лицу. – Бабушка моя не встает, кость у нее не срастается... что нам одним с Винькой так до конца жить?
И вдруг издалека навстречу нам медленно и несобранно двигался в беспредметном мире совершенно голый молодой мужчина. По мере его приближения стало понятно кто это. Наш сосед. Где то пил, заночевал, проснулся голый, побрел домой в бессознанке. Взгляд невидящий. Растворился в воздухе как и выпал из него.
Я постепенно начала понимать, что предметы есть, но они скрыты туманом. Люди различаются, а предметы нет. В чем дело – непонятно. Я спросила деда:
- Вы тоже ничего не видите,
- Я без очков уже сто лет ничего не вижу, и слышу плохо. Живу как в тумане, понимаешь? Туман и все! человека еще различаю, собаку тоже, а так уж только наощупь на по наитию.
- По наитию... – машинально повторила я.
- Все, Виня, домой, хватит гулять. – и вот свернулись в минус дед и собака.
Мне все еще было неясно происхождение тумана, но хотя бы не было так одиноко в плане непонимания.
Со стороны второго подъезда вышла Настя – дочь того голого мужика.
- Папа, пойдем домой.
- Я....
- Заходи давай, ты, ты, конечно.
Через неделю после этого видения я отправлюсь в кинотеатр и увижу подобное на экране и закричу:
Это же... это я видела и я записала ...
Но понимая, что фильм снимали не вчера, а за год до показа, я лишь разочарованно сникну на кресле и у меня поднимется температура.
Так бывает. Ты что-то придумываешь, а где-то это придумали год назад. И это не потому что время нелинейно! Это от того, что разным людям одно и то же приходит в голову в разное время. А еще – время от мысли до ее реализации должно быть реактивным! Иначе тебя опередят! Все мы черпаем из одного озера познания, только одни лоханью, другие решетом.
Фантазии мои дальше двора не выходят. Надо выдвигаться за пределы. Расширять границы сознания. И этот туман или что это? Какой-то обмылок реальности...
И вдруг из всего этого мутева выскочил табун диких белых лошадей! Они начали резвиться там, где по всем показателям реальной жизни должен был быть двор панельной пятиэтажке в которой я живу уже третье десятилетие. Я не испугалась! И смогла отчетливо понять, что в табуне только белые кони и лошади, и к тому же есть жеребята. Они порезвились некоторое время и умчали в свое туманное небытие.
А в моем бытие началась лыжная гонка. Я бегу, а за мной, наступая мне на пятки, летят другие участники соревнований. Я уже на последнем издыхании – финиширую и меня начинает дико тошнить.Усугубляется тошнотворное чувство от смеси запахов: вареная гречка с тушенкой и ароматный чай... В соревновательной зоне разбили полевую кухню. Я перекинулась шутками на раздаче чая и попыталась отпоить горло горячим настоем,но не получалось. Чай не помогал. Меня накрыл страшный астматический приступ, который получилось купировать лишь спустя двое суток при помощи противоастматических препаратов. Через неделю поднялась температура и активизировался короновирус, штамм "омикрон".
Я не могла спать. Было ощущение, что в мой копчик подселился "чужой" и тянет его в четыре стороны. Как бы я не легла – этот "черт в копчике" знай наказывает меня за наглость соревноваться. И снова моя реальность стянулась в небольшую картину за окном. Прогулка с собакой – теперь снова целое путешествие, поход в ближайший ларек – приключение! Общение с людьми свелось к удаленке.
Рабочее место – единственное светлое пятно в квартире. Собака – существо, которому никуда не надо без меня. Мои личные интересы, работа и эмоции – вот та опора, на которой зиждется мое сознание. Чем мой помутнившийся от температуры, забитый тревожностью мозг, отличается от такого же мозга старого деда, оставшегося без бабки или того парня, допившегося до белой горячки? Они все очень хорошие люди. Но мы все видим сквозь туман, алкоголь, слезы, занятость, кино, сквозь чьи-то суждения, сквозь высокую температуру и плохое зрение. И нас спасают только наши очки, собаки, дети, бабушки.
3.03.2022