Противник, крича, как ненормальный, понесся на мою девочку, размахивая оружием. Ну, как подобное могло закончиться, по-вашему? Полагаю, всем очевидно, даже тем, кто не сведущ в боевых искусствах и никогда не выходил на арену и не участвовал в войне. Моя отважная крошка пробежалась навстречу, прыгнула, пронеслась над щитом, ногами в голову попала, приземлились, оба. Теперь вскочить и вогнать обломки посоха, несколько уменьшившиеся после постоянной переточки, и вогнать в глаза, так что достигли мозга. Конец боя, вполне закономерный. Злой кудесник не удержался и разразился грубой руганью, не стесняясь никаких выражений, забыв, что рядом женщина, да ещё и маленькая. Ну, чего с такого возьмешь. Я бы посмеялся, но чувствовал, конфликт назревает и серьезный.
Десятый недруг просто обязан оказаться кратно опаснее остальных.
К сожалению, как всегда и бывает, когда человек боится слишком много и долго, наступает такой момент, когда точка отчаяния проходит, разум устаёт и отключает ужас. И жертва начинает на все смотреть как бы со стороны, и вот или превращается в тупое безвольное создание, готовое иди на убой с покорностью обреченного, или наоборот, собирается, и готовиться к схватке, с ледяным хладнокровием. С монахом произошло второе. Скончавшись, в очередной раз, он вернулся с ледяной мордой на голове кузнечика. Кстати, к латам на правую и левую руки добавились латные рукавицы с шипами, а для первой ещё и лезвием на ладони под мизинцем, а меч сменился копьем с широким листовидным наконечником, а щит сделался каплевидным. Можно отличным образом прикрывать свое тело. Моя умница изменение настроения уловила и удвоила бдительность. Разумеется, настоящие поединки только вот сейчас и начнутся в серьез, и может пролиться не только слизь, но и кровь. Ныне противник напоминал ежа, поворачивался, прячась за щитом и выставив копье. Не подойдёшь близко, и любые метательные виды оружия окажутся отбиты. И спину подставлять не собирался в принципе. И нет лишних рук для отвлечения внимания. Надо бы вывести из равновесия, чтобы утратил бдительность и совершил ошибку фатальную. Тоже одноразовое оружие, но эффективное.
— Не удивительно, что ты постоянно проигрываешь, — начала Коф, — слуги инквизиторов не только как людишки, так себе, отбросы, но и исполнители скверные. Ну, честное слово, умеете воевать только с вещуньями, вещуньями и невинными девицами, может, ещё с еретиками, если те не вооружены и не готовы себя защищать. А как доходит дело до кого-то реально опасного, сразу в кусты с мокрыми штанами. Вот вспомнить противостояние вашего жалкого отряда неудачников и меня. Несколько дней и трое уже в аду горят, четвёртая валяется где-то на земле, с переломанными костями и, истекая кровью, а ты здесь позоришь звание воина матери-церкви. Как был не монахом и не колдуном, а чем-то усреднённым, так и заделался недовоином. Или Творец плохо защищает своих слуг от происков тёмных сил, или считает вас теми, кем и являетесь, убийцами, насильниками и грабителями, нашедшими благовидный предлог в виде религии. И вы ничем не лучше, а, в ряде случаев, ещё и хуже той нечисти и нежити, с которой, якобы, призваны бороться. И потому так массово гибните, калечитесь или переходите на ту сторону, превратившись в вампиров и оборотней. А ты так прямо стал чудовищем, лишь бы сохранить свою жалкую никчёмную жизнь. Раз нет стоящей вещи, за кою надо воевать, не добиться и победы никогда и ни за что, сколько не пытайся.
— Темные силы дали тебе хорошо подвешенный язык, дочь зла, — рыкнул недруг, — однако, тебе не удастся меня взбесить. И цель есть, истребить таких как ты и обоих наблюдающих за схваткой магов и вообще всех слуг Дьявола, двуногих, четвероногих и многоногих! И для этого я все сделаю и пожертвую собой, так же, как сделали спутники.
— Вообще-то, ты позабыл, что лично их прикончил, опасаясь, мол, нападут первыми на бывшего подельника, или кому расскажут о фокусе и отправишься на костёр поджариваться, подобно бычьей туше, — возразила воительница, — и из таких-то эгоистов и предателей состоит вся инквизиция. А значит, придёт время, и исчезните, и поднимутся не только еретики, но и простой народ. Спросят громко, неужели Творец так кровожаден, что убивает детей своих массово, виновных и невинных? Или же просто жрецы его пошли путём зла, и гонят толпы на убой, лишь бы самим есть сытно, пить пьяно и спать крепко на мягких постелях? А нужны ли инквизиторы, раз они справляются с теми, кого вообще грех трогать и ничегошеньки не могут поделать с настоящими врагами света и человечества? И не лучше ли полагаться на таких, как мой Конах, что очень мало говорит о вере, зато ловко рубить чудовищ и злых волшебников, ловит преступников о оделяет золотом не монахов, которым и так неплохо живется, а бедняков. И не требует за это ни налогов, ни десятин, ни земель, ни славы, ни власти. И не говори о том, что он такой же колдун. Как минимум, он не святотатствует, смешивая молитвы с заклинаниями. Это отвратительно с любой точки зрения. И ещё, может убить любое порождение тёмных сил, а вы нет. Ты просто уродливая усмешка природы, лишнее звено и тупиковая ветвь развития. Волшебник, ушедший от своих корней, но не достигнувший и духовного просветления. Такое, дерево с ножками или тюлень с крылышками. Размахивать научили ими, а летать нет. И как таковой, ты потеряешь жизнь здесь, и душу там, если ещё не продал её за какую-либо ерунду. Если такую жалкую вообще кто-то захочет купить, даже за гнутый позеленевший от старости медяк. И знаешь, когда сгинешь, никто не вспомнит и не запишет в летописи о деяниях. В лучшем случае, затратят несколько грамм чернил, чтобы вычеркнуть из списков и снять с довольствия. И те, небось, выдохнут с облегчением и скажут: — «Спасибо монстрам, избавили от такого выродка». Да что там мать-церковь, ты даже для Адской Бороды оказался плохим подручным. Говоря проще, ты и для зла великого плох, и для малого. И не прикончила, так чтобы насовсем, лишь по одной причине, маленьким девочкам убивать нельзя. Ну, или, если быть совсем откровенной, о такого неудачника и руки марать противно. Я такое себе приключение с ареной загадала, а ты пришёл, и все удовольствие загубил своей бездарностью, медлительностью и трусостью. Так что, являешься не только слабаком, трусом, неумехой, медлительным, но и помехой. Мелкая такая злобно - фанатичная помеха под ногами, которую невозможно отшвырнуть с дороги, потому что вляпаешься и испачкаешь обувь.
И я плюю с презрением и на тебя, и на инквизицию, и на ваши фальшивые идеалы, и на временные победы. Вы — идол на глиняных ногах, опирающийся на золотые костыли, выбить их и рухните, развалившись на части. И краснеешь от злости ты потому, что знаешь, насколько права. Даже сумасшедший не может не видеть истины, как бы она там не прикрывалась. Черту рогов под тиарой не спрятать, все одно вылезут наружу. И вы не ведёте народ к вере, а отгоняете. Может, внешне, и делают вид, что соблюдают, даже ходят в храмы, а внутри, ненавидят своих угнетателей и лишь ждут, пока появятся лидеры и возглавят борьбу против засилья жадных жрецов. Ты никакой не воин Господа, даже близко, а мелкий бес, который ещё и не смеет себе в этом сознаться и принять своей сущности. А отцы-инквизиторы, соответственно, уже бесы крупные, матёрые, враги Творцу в большей степени, чем вся нечисть, вместе взятая. И зла творят, и крови невинных льют, каждый день, столько, сколько даже вампирам с оборотнями не снилось. Вот подрасту, обязательно доберусь и до них, прикончу, так же, как тебя, сложу головы кучкой, сверху накидаю свитков с вашими книгами и уставами, подожгу и начну потешаться. Ах, как славно горят, и в аду так не смогут возжечь.
Возможно, поношение своей особы злодей ещё и стерпел, не впервой, то оскорбления и угрозы в сторону инквизиции привели в бешенство, сорвался с места, побежал, подпрыгнул, намереваясь вогнать копье сверху вниз, только девочка под летящим проскользнула, а когда тот приземлился и пробежался, сама напрыгнула и вогнала обломки посоха в спину, а когда раненый рухнул на колени, выхватила нож, нагнула голову, и ткнула им в глаз. Тело рухнуло и начало растекаться. А у моей умницы глаза стали человеческими.
— Не стоило так злить это ничтожество, — хмыкнул злой маг, — хотя, мне монолог и понравился. Сначала, победила, поразив разум, а после добила тело. Даже жаль, что последние два воина окажутся, настолько хорошо защищены, что, все одно, победят. Невозможно одолеть бойца в таких латах.
Отчасти, Адская Борода был прав, и так бывает. Одиннадцатый монстр мог похвастаться не только головой жука, но и кирасой, оберегавшей туловище. Щит сделался большим, прямоугольным, копье длинным и рыцарским, годным для турниров. Воистину, не хватало разве коня.
— Очень страшно, — моя отважная малышка зевнула, — может, расскажите мне, и как этот бедолага, с подобной амуницией, станет со мной драться? Подобное хорошо в строю, а так таскай с собой и на себе груду железа. Согласна, куда меньше мест, куда можно с комфортом ударить, но, что сие означает? Затрачу час на то, что прежде занимало несколько мгновений.
Монах, можно сказать, с такими утверждениями согласился, отшвырнул массивный щит и понёсся на мучительницу, выставив перед собой копье. Та чуть свою половинку посоха с обезьяньей головой повернула, и лезвие привычно нашло глаз негодяя, заставив того орать от боли, впрочем, чудовище почти взяло себя в руки, привык к повреждениям, вырвал лезвие и отшвырнул, но теперь, лишившись части обзора, получил «слепую зону», с которой моя юная героиня и атаковала, постоянно, раз за разом. Несчастный соперник устал крутиться, тем паче, не имел опыта ведения боя с одним глазом. Ещё и шип свой на хвосте вогнал в землю, пытаясь им воспользоваться, и поразить верткую девчонку, сам себя на «цепь» посадил. Принялся выдирать и пропустил момент атаки. Коф с земли свое лезвие подобрало, тряпкой обмотала, чтобы ладонь не порезать, (а оно было достаточно узким), напрыгнула на врага и вонзила оружие в ухо, достав мозг. Теперь сальто назад, жертва заголосила, обезумевшая, теперь обломок шеста в рот, пробив небо. И кое-кто растёкся слизью. Злой волшебник хлопнул себя ладонью по лицу и застонал. Такого позора ещё в жизни не испытывал. Готов был рвать и метать.
— Сочувствую, — моя умница вздохнула, — возможно, последний бой мне и не выиграть, устала, да латы окажутся куда надежнее, однако, одиннадцать - один, это какой-то недостойный счёт, для мужчины и охотника-инквизитора. От души советую прогнать такого исполнителя и не брать даже помощником конюха, уборщиком навоза. Не справится.
— Не думал, что скажу такое, но, согласен с таким мнением, — Адская Борода кивнул, — что за времена пошли, никому нельзя доверять. Но, для меня есть и хорошая новость, ты окажешься рабыней куда более полезной. Заканчиваем с этим позором и побеседуем о моих заданиях, четырёх или пяти. Поверь, тебе они совсем не понравятся, а выбора никакого нет.
Меж тем, из последнего щита выскользнул монах, оказалось, что он облачен в полный рыцарский доспех с глухим шлемом в виде муравьиной головы, в руках держал трезубец с копейным остриём на противоположном конце. Двигался медленно, как улитка, но, зато, мог не бояться вообще ничего, если щели и есть, то узкие, да ещё отверстия для глаз, в которые ещё и попасть необходимо. И, что ещё хуже, мой бедный ребёнок уже изрядно подустал, сколько силы не береги, все одно тратятся. Неспешно крутилась вокруг стального рыцаря. А тот, даже просто стоя на месте, уставал больше, чем она, ведь приходилось удерживать на себе немалый вес. Недаром же рыцари в таких предпочитают ездить на лошадях, а пешком сражаются редко. И вот злодей попробовал атаковать, не стоять же на месте вечность? Его хвост наносил молниеносные удары, но они в цель не попадали, к счастью.