ЧУДЕСА АУРЕЛИИ
Решили так: хватит болтаться по городу, глазея по сторонам, пора повысить свой культурный уровень. Хозяин квартиры, которую арендовали друзья, настойчиво советовал посетить Музей Чудес. «Такого, истинную правду вам говорю, нигде не высмотрите. Ну, разве что в Амстердаме, если прямо с утра дымка с дурью хватануть…»
Что здесь долго думать – собрались и пошли. Спешу вас заверить – мудрецы древности, судя по всему, в подсчётах ошиблись, в мире явно больше семи чудес света. Именно так думали и наши путешественники, глядя на открывшуюся глазу картину. А удивиться было чему.
В огромной зале, вероятнее всего имитирующей вселенную, у трёх корабельных сосен примостилась небольшая избушка. Реальность происходящего подтверждал лёгкий, неведомо откуда прилетевший ветерок, слегка покачивающий иглистые кроны. Столетний возраст хибарки не вызывал сомнений: соломенная крыша с ржавыми проплешинами, скособочившаяся печная труба, из которой ветер клочьями выдувал сизый дым. Изгородь, слаженная из жердей, когда-то окружавшая дворовую территорию, обветшала и прогнила, местами зияя проломами. Ясное дело, богатством здесь даже и не пахло.
Теперь самое время представить вам тройку наших фигурантов. Анна, или Аннушка, Анюта – лёгкая на подъём симпатичная девушка, двадцати двух лет, слегка отягощённая университетским образованием. Старший из двух братьев – Артур, профессиональный путешественник, владелец сети бензоколонок. А Иван, как бы его случаем не обидеть, просто младший брат. Вообще, о своём статусе компания заявила следующее: свободные граждане мира. В паспорта их я не заглядывал, потому, что сказали, тому и верим. Познакомились? Ну и пошли дальше согласно программе…
Подойдя ближе к усадьбе можно было рассмотреть, до поры скрывавшийся за домом, сбитый из досок сарайчик. От разрухи его спасали вкось и вкривь набитые куски жести. Чуть правее, у колодца с журавлём, щипала травку коза, чёрно-жёлтой масти. О чём это говорит? Ответ ясен и понятен – жильё обитаемо, у козы, это не кошка, обязательно должен быть хозяин.
Если вы хоть немного знакомы с деревенской архитектурой, то отметили бы, что хатка рублена в лапу. Что это значит? Углы строения не заглажены, не обшиты доской, а смотрят в мир накрест уложенными торцами брёвен. Из щелей, между венцами сруба, свисает мох, наверняка подсуетились птицы – материал для жилья нужен каждому живому существу. Справа от двери, рядом с оконцем, заставленным битым стеклом, прикреплена латунная табличка. И что она рассказала? Приведём текст полностью, здесь скрывать нечего, а поучиться есть чему.
«В тяжёлые годы середины двадцатого века в этом доме родился и жил мальчик по имени Филипп. Времена были хуже некуда – работать надо было много, с утра до ночи, а еды не хватало. Голод своей когтистой лапой вцепился в горло трудового народа. Горбушка хлеба, присыпанная солью, была ребёнку в радость. Да и сама соль ценилась на вес золота. Из одежды – прохудившийся зипун да лапти… Но бедность не порок; труд без оглядки на авторитеты, каждодневная работа над собой сформировали железобетонный характер будущего мужчины.
Граждане! Труд всему голова! Честно работайте на благо нашего государства, и перед вами непременно откроются горизонты будущей счастливой жизни. Не верьте западной пропаганде – счастья за зелёный доллар не купишь! Слава Аурелии! Пролетарии всех стран соединяйтесь!»
Что ж, как говориться, всё ясно и понятно, точки над буквами «i» расставлены верно. Чарльз Дарвин утверждал, что труд сделал из обезьяны человека. А через двести лет это высказывание подкорректировал простой выходец из народа: «Труд, и только труд сделал из человека аурельчанина, для которого нет ничего невозможного».
Грех с этим не согласиться, именно так решили и наша троица. И я добавлю от себя: «Только законченный дурак или оголтелый скептик, потерявший одновременно честь и совесть, могут думать иначе».
Не поленились заглянуть в колодец – в глубине, метрах в пяти, поблескивала вода. К хвосту журавля, для утяжеления, проволокой был прикручен артиллерийский снаряд. Если до этого времени он не разнёс в клочья избушку и его обитателей, то опасаться взрыва, вероятнее всего, не стоит. Хочется верить, что стальная чушка действительно без детонатора, иначе...
Но не век же друзьям топтаться вокруг да около, пора уже и хатку посетить. Пройдя сенцы, вошли прямиком в комнату, служащею хозяевам горницей, кухней и спальней. Потолок низкий, при желании его можно достать рукой. Что ж, и здесь видим явную экономию, на отопление хором с трёхметровым потолком никаких дров не напасёшься. Скромность в запросах, как говорят продвинутые экономисты, весьма похвальна. Пол земляной, присыпан свежими древесными опилками. За полосатой домотканой занавеской, прикреплённой к длинной жердине, прячется сбитая из горбыля кровать, с горкой подушек. Венчает эту спальную пирамиду маленькая думка с вышитым болгарским крестиком Кремлём. Но, ясное дело, вопиющую бедность хозяев не скроешь никакими ухищрениями, вроде подушечки или репродукции художника Репина «Иван Грозный убивает своего сына», украшавшую красный угол. На столе, у затянутого паутиной подслеповатого окна, скучает жестяная керосиновая лампа, рядом чернильница с перьевой ручкой. На подвесной полке, сбитой из не струганной доски, выстроились в рядок десятка два книг. К бревенчатой стене был приколот кнопкой тетрадный листок – опись домашней библиотеки, явно выполненная детской рукой. Как же не просмотреть реестр? Список начинался русской народной сказкой «Курочка Ряба», издание Детгиз, Москва, 1953 год. Много достойной внимания литературы томилось на этой полочке: учебники ботаники и арифметики, Справочник по глазным болезням, Основы стенографии; бесспорно, из таких книг много ума можно почерпнуть. А последней книжечкой значилась, и это говорит о многом, «Старик Хоттабыч», 1965 года выпуска.
За литературными разборками чуть не упустили из вида печь, ведь в каждом сельском доме она «как мать родная»: и греет, и кормит. В нашем домике печка занимала собой, чуть ли не треть всей площади, отгораживая угол с кроватью. Всё было при ней: и лежанка с расстеленным кожушком, и подпечек с охапкой берёзовых дров. Сунь в печку кусок бересты, прикрой её мелкой щепой, сверху пару поленец… Чирк спичкой… и забьётся живой огонёк, потянет теплом по всей хатке… Жить можно… А со второй стороны, обдумайте на досуге этот вопрос, много ли человеку в этой жизни надо? Была бы крыша над головой, да в печи горшочек щей… Пришёл ниоткуда, потоптал чуток землю, и ушёл в никуда…
Но, как оказалось, главное было впереди. Занавеска, скрывающая за собой кровать, непонятным образом превратилась в киношный экран, в хате потемнело. Как из под земли появилась дородная молодица, в майке с надписью «Нас не догонишь». Пересыпая речь прибаутками (вроде: «гусь свинье не товарищ; тише едешь, дальше будешь…»), усадила гостей на лавку, мол, в ногах правды нет. Глазом моргнуть не успели, как на экране высветился год – 1960. Открылась чёрно-белая картинка, по-видимому, кадры хроники: худенький пацанёнок, лет девяти, сидя за столом, заучивает стих. «У лукоморья дуб зелёный… зелёный дуб и кот при нём…» Крупным планом крыса, выбравшаяся из-под печки, она-то и путает декламатору все мысли. «Кыш, бездарь проклятая, кыш!» – кричит мальчишка, запуская в наглую тварь книжкой. Крыса скалит зубы, видимо не в первый раз она участвует в оспаривании прав собственности. Но и паренёк наш не лыком шит, в крысу летит уже снятый с ноги лапоть. На экране высвечивается текст: «Совсем не просто в этом жестоком мире стать высокообразованным человеком, настоящим гражданином вселенной».
Следующая картинка рассказывала миру о времени учёбы: юноша – белая рубашка, синий галстук – рассказывает, стоя у преподавательского стола, о борьбе с вредителями сельского хозяйства. «Долгоносика, объедающего в полях свёклу, можно сравнить с махровым тунеядцем, который без зазрения совести паразитирует на теле нашего общества. Ест, пьёт, а пользы от него, как от старого козла молока». Далее экран демонстрировал годы формирования эвклидова сознания у будущего депутата Государственной думы, который вскоре и был избран народом главным Вождём страны Аурелия. Интересно? Ещё бы, это вам не в драмтеатре два часа кряду за скучной пьесой носом клевать. В конце фильма режиссёр добавил драматизма: наш герой в одиночестве стоит на зубчатой крепостной стене. На ум приходят чудные строки песни: «на высоте стены кремлёвской стоял он в сером сюртуке…». Хорошо было видно, как далеко внизу беснуется оголтелая людская масса, это свой шабаш справляют враги народа: вредители всяческого толка и мракобесы.
Следующий кадр: со знаменем в руке Вождь бесстрашно идёт на жаждущую крови толпу. Крупным планом злые, потерявшие человеческий облик лица, волчьи, налитые кровью глаза, крысиные зубы… Знаменосца травят перцовым газом; женщина, в сарафане, изукрашенном золотистыми звёздами, пытается облить его горючей жидкостью. «Ноу пассаран! Ноу пассаран!» – взывает он, и толпа сразу сникает. «Молодцы они против овцы, а против молодца – толпа лишь плешивая овца» – этот текст поясняет наблюдаемую ситуацию. И дальше было много всего интересного, но обо всём – время торопит – не расскажешь. Такое видеть надо своими глазами. И, что главное, не всё в этом мире познается посредством зрительных рецепторов, многое можно увидеть только душой. Не в обиду кому-то будет сказано. Не один день Москва строилась, не с рождения к человеку приходит понимание диалектики природы.
Путешественники вышли из хаты с разными чувствами, с разношёрстными мыслями. Вы должны понимать, что восприятие мира сугубо индивидуально, зависит от воспитания, образования и культуры, наконец, от чувственности. Артур, разложив на составляющие всё виденное, сказал себе – сказка про белого бычка. Родители жили в это же время, и ни о каких латанных-перелатанных зипунах даже словом не обмолвились. Не сняв лапти прямиком в Думу? Не верю!
Ивана судьба мальчика по имени Филипп совершенно не интересовала, жил себе да и жил… Один в маньяки подастся, другой в депутаты запишется… Кому как повезёт в жизни. Чему тут удивляться?
Анна, согласно своей девичьей природе была аполитична, потому многое, если не всё, пропустила мимо ушей. И я её только похвалю за это, девушке не следует забивать голову всякой ерундой. Аннушку, если сказать честно, больше другого интересовал рядом находящийся Ванюша. Не на стариков же молодице поглядывать, не им улыбки раздаривать. Вы сами согласитесь, что любой долго поживший на свете человек, с точки зрения подрастающего поколения, всего-навсего сбитый лётчик. Не уберёг летательную машину, не оправдал доверия народа, так катись-ка ты в тартарары… Не заминай праздника жизни.
А у нас, это даже я заметил, взаимный интерес молодых людей незаметно перерос в обоюдную симпатию.
– В следующий зал пойдём?
– А как же, ведь интересно до чёртиков.
Так ли важно для нас, кто спросил и кто ответил, если каждое слово толковать будем, то до вечера с осмотром музея не управимся.
В Залу Одного Экспоната публику запускали небольшими партиями, уж очень много объявилось желающих осмотреть выставленную там реликвию. «Это, наверное, картина», – высказала свою догадку Анна. – «Но почему обязательно картина, – заспорил Иван, – это может быть…» Но обсудить возможные варианты не успели, так как двери распахнули свои резные крылья, украшенные плодами и овощами, произрастающими в Аурелии, и толпа экскурсантов, в которую попала и наша тройка, проследовала в сказочный мир.
Не знаю что почувствовала, к примеру, Аннушка, но у меня, от открывшегося глазу великолепия, просто захватило дух. У огромной залы, украшенной в стиле классицизма колоннами и великолепно исполненными барельефами на производственную тему, казалось, крышей было только небо. Желтоватые прожилки на мраморе говорили о несомненной подлинности его и доисторических днях рождения. Вошедшая группа любителей прошлого, а было в ней не менее тридцати человек, в таких масштабах сразу же потерялась, превратившись в лилипутов, по волшебству попавших в замок Гулливера. В середине этой огромной залы стоял на позолоченных ножках, стилизованных под бараньи копыта, хрустальный, выточенный из одного гигантского кристалла, саркофаг. Но прежде чем удалось поближе подобраться к нему, экскурсовод сообщила, что «мрамор для отделки капителей был привезён из Испании. Сами колонны – и разве это не чудо? – целиком вырезаны в каменоломнях королевства Норвегия. Минерал чараит – сиреневого цвета плиты лежат у вас под ногами – заготовлен в уникальном месторождении в районе Восточно-Сибирской реки Чара».
Много чего было сказано, но ещё больше, как говорят кинематографисты, осталось за кадром. Ибо, я только цитирую экскурсовода: «Всё написанное писателями Аурелии, касаемо нашего музея, занимает в стенах знаменитой библиотеки «Око Касиопеи» объём в 3,711 кубических метра. И работа, заверяю вас, – здесь женщина-гид, подтверждая правоту своих слов, приложила руку к пышной груди, – продолжается».
Но хватит ходить вокруг да около, ведь мы остановились у самого главного объекта – хрустального саркофага. Что значит мой блёклый и путаный пересказ в сравнении с речью экскурсовода? Потому я, незримо присутствуя в толпе, чтобы вам не мешать, тихонько отойду в сторону.
Понимаю, что читателю уже порядком надоели мои манёвры. Говори, кто или что там внутри упрятано, да и покончим полюбовно это дело. Хорошо. Согласен. Только знайте, что без предварительной подготовки вы бы не прочувствовали «момент истины», вы бы не пережили состояния катарсиса, этого необычного, только интеллигентам доступного состояния духа. Скажу даже яснее: вы, торопясь, не накопите должной чувствительности, которая, в конечном счёте, осуществит плавный переход катарсиса в экстаз, а это, не мне вас учить, состояние, о котором можно и должно мечтать.
Так что там, в саркофаге? Что?
В прозрачном, как вода горного ручья, сундуке, на расшитой синими и красными цветами подушечке – ручная работа 50-х годов прошлого века, стояла чёрная потёртая временем галоша. «И это всё?» – «Да, всё». Можно только добавить, что к его заднику, пришлось для этого проделать два отверстия, была прикреплена длинная конопляная верёвочка.
Но предоставим слово, как мы уже договорились, милой Захарии, именно это имя было напечатано на бейдже, прицепленном при помощи булавочки к синей униформе.
– Детство Вождя, которое пришлось на середину прошлого уже 20 века, характеризуется полным отсутствием хлеба и игрушек. В наличии была только беспросветная бедность. Если ты не батрак, то, в лучшем случае малоквалифицированный рабочий. Такое непростое наблюдалось историками время. Малыш играл, но мысли о судьбе нашего многострадального народа его не оставляли. «Мы будем жить при коммунизме, – то и дело, как заклятие, повторял он в уме. – Будем жить…»
Это сегодня у нас изобилие – закрома страны полны, а в то далёкое время нищета и бесправие дамокловым мечом висели над головой каждого человека.
И маленький мальчик, когда он тащил за собой на верёвочке старую галошу, представлял, что это поезд, а он паровозный машинист. А в загруженных до отказа вагонах хлеб и булки – пища для всех жизнью обиженных людей. Когда паренёк крутил за верёвку галошу над головой, то верил, что он лётчик и что, рискуя жизнью своей и крылатой машиной, он охраняет границы любимой родины от осатаневших врагов.
Да, изношенная резиновая обувка заменяла пареньку игрушки. Именно она, старая тупоносая галоша, будила мечты о будущей вольной и счастливой жизни. Мальчик верил в неизбежную победу народа над силами зла: империалистами, пацифистами, над всегда и всем недовольными отщепенцами местного разлива, так называемой в народе пятой колонной. Правда – в простоте. Правда – в порядке. Правда – в труде, а не в праздной болтовне о каких-то недополученных мифических правах, которые и даром не нужны нашему толерантному гражданину. Мы за правду, а потому наш путь верен и светел. А теперь, – экскурсовод Захария вновь прижала руку к сердцу, – объявляется минута молчания.
Погасло освещение, лишь хрусталь саркофага испускал в пространство неземное голубоватое свечение. Откуда-то сверху, возможно даже с небес, полилась сначала слабеньким ручейком, потом рекой, водопадом, чудная мелодия интернационала.
Совсем юная мамаша, со странно молчащим младенцем в грудном рюкзачке, утирала слёзы платочком. Воздев в салюте правую руку над головой, замерла группа скаутов, предварительно выстроившись в равнобедренный треугольник. Юноша-буддист, с головы до ног в белом одеянии, отметил эту минуту стоя на коленях, молитвенно сложа руки лодочкой.
Торжественность момента прочувствовали и наши экскурсанты, а кто о чём думал, читатель уже вполне может догадаться и сам. Какая нам выгода в чтении чужих мыслей, если мы с вами не карточные шулера или мошенники на доверии? Пустые хлопоты… Я, имея некий опыт в подобных делах, посоветовал бы вам чаще заниматься чисткой и выбраковкой личного мыслительного багажа. Промывать мозги можно не только зелёным чаем, что, в общем, совсем неплохо и даже полезно, а и красным вином, закусывая бутербродом с докторской колбаской. Просто… и со вкусом.
Можно было бы более подробно рассказать о музее, но что это поверхностное знание вам даст? Каждый, считающий себя настоящим гражданином Аурелии, не только должен, а обязан посетить Музей Чудес; только здесь вы ощутите счастье причастности к истории страны, к истории человеческой цивилизации. А потому, расставаясь с вами, озвучу слова идущие прямиком из моего сердца: смотрите, думайте, мечтайте…
А друзья, обменявшись впечатлениями, решили не сбавлять обороты (если расти духовно, так расти!), и завтра же сходить в театр на балет «Дон Кихот из Аурелии». Постановка, судя по отзывам, выше всяческих похвал.
2022 г.