Глава XLIV
Встреча с незнакомцем
После вышеперечисленных событий четверо друзей вышли из комнаты, предоставив хозяину и слугам заботу о погребении Глюма.
Дочь хозяина отвела их в комнату д’Афона, подала яйца всмятку и воду, которую провансалец сам набрал в колодце. Де Порто и д'Арамицу в нескольких словах рассказали суть дела.
Так прошел тот утомительный день и наступил наконец вечер. Хозяин все не возвращался.
Когда пробило семь часов мушкетеры все больше начинали беспокоиться.
Первым свою тревожность раскрыл де Шарон.
— Где же наш хозяин? Ужесточение семь часов а его еще нет.
— Да, — согласился д’Афон, — его задержка мне не понятно.
— Может что-нибудь случилось? — предположил д’Арамиц.
— Вряд ли, — возразил провансалец, —Ла Кюри бы нашел способ предупредить нас об этом.
— Вопрос только насколько мы можем ему доверять, — заметил де Порто.
— Вот тут я с вами согласен. Несмотря на то, что Ла Кюри хороший человек, мы его должны остерегаться. Никто не может поручиться, что нас он не предаст во второй раз.
— Вы полагаете? — спросил де Шарон.
— Почти уверен.
— Не удивлюсь, — проговорил д’Арамиц, — если выяснится, что Ла Кюри нам добровольно подсунул яд.
— Вот это уже исключено, — возразил д'Афон. — Я много лет знаком с папашей Ла Кюри и за это время изучил его характер. Он, конечно, мошенник и плут, как и большинство содержателей гостиниц, но все же на такое не способен. К тому же тот человек, в чьи намеренье входит отравить другого - не станет это делать прилюдно, как поступил в этом случае наш хозяин. Тем более так не будет поступать тот человек, кто боится потерять репутацию… Да вот он, кажется, и сам.
На этих словах дверь отворилась и в комнату вошел Ла Кюри.
— Ну наконец-то, хозяин! — обрадовался де Шарон и ухватился за эфес шпаги. — Надеюсь вы пришли с хорошей вестью?
— Смотря, что вы нарекаете хорошей вестью, дорогой де Шарон.
— В данном случае прибытие того человека, которого мы ждем почти весь день.
— Увы, но тот человек еще не пришел, — угрюмо ответил хозяин. — Но зато вас хочет навестить г-н де Жюссак.
—Де Жюссак! — не поверил ушам де Шарон и переглянулся с друзьями. — Его нам еще не хватало...
— И чего же он хочет? — настороженно спросил д’Арамиц.
— Говорит, что хочет вас срочно видеть. Может он что-то знает по поводу того человека из свиты…
Призадумавшись, де Шарон согласился
— Ну пусть войдет, — велел он и крепче прежнего сжал рукоять шпаги.
Кивнув головой, хозяин удалился за дверь и уступил дорогу лейтенанту кардинальской гвардии. Бледный вид и сжатые губы свидетельствовали о том, что это человек по- видимому ранен. Но не смотря на это он вошел твердой поступью в комнату, держа в одной руке черную шляпу.
— Ба, г-н де Жюссак! Это вы?! — встретил его приветствующим восклицанием де Шарон. — По правде говоря, я не чаял вас снова увидеть… Но, что это с вами? Вы кажется ранены?
—Да, — ответил улыбаюсь де Жюссак, держась за стены, — как видите, не только ваша шпага делает дырки в моем мундире.
— Ха-ха-ха-ха! Интересно, кому же еще окромя меня выпала такая честь?
— Одной очаровательной женщине, но об этом чуть позже… Я пришел к вам с тем, господа, чтобы предупредить вас об опасность. Вас хотят убить.
— Вот как! — воскликнул д’Арамиц и усмехнулся. — Своевременное предупреждение.
— Но с чего вдруг такая забота? — удивился де Шарон, подбоченясь. — Ведь, мне помниться, что еще совсем не давно вы и сами мечтали о том же.
— Все это так, — ответил де Жюссак, притупив глаза. — Признаться, я еще и теперь не питаю к вам дружеских чувств. Но…
Де Жюссак побледнел больше прежнего: по его виду можно было определить, что он едва стоит на ногах.
— Присядьте, шевалье, вы сейчас упадете, — обратился к нему д’Афон , уступив ему свое место.
— Благодарю вас, д’Афон — проговорил де Жюссак, с трудом опускаясь на стул.
— Так что же случилось?
— Для каких-то своих целей г-н кардинал решил освободить графиню Персис из Шатле и переправить ее в Лондон. Для этого он выбрал меня и приказал сопроводить ее до Кале. Я согласился. Я поручившись своей головой, согласился, но при этом попросил у кардинала разрешение сопроводить ее без конвоя.
— Вы поступили необдуманно, шевалье, — заметил д’Афон, побледнев при этом так же как и он.
— Теперь я и сам это понял, — продолжал де Жюссак, через усилившуюся боль, — Но тогда я был на столько поражен ее красотой, что не о чем другом не мог уже думать. Кому-нибудь из вас доводилось хоть раз ее видеть?
— К несчастью доводилось, — вздохнул д’Афон, опустив голову.
— Это не женщина, — продолжал де Жюссак, — это дьявол воплотившейся в прекрасного ангела … Как мог я не доверяться ей? Как мог позволить, чтоб ее вели под конвоем… Одним словом эта женщина меня околдовала, я ей доверился, за что и поплатился.
— Так что же все-таки случилось? — со страхом спросил же Шарон.
— После того как кардинал скрипя сердцем позволил мне ее сопроводить, она поблагодарила меня за оказанную услугу и когда мы спускались к карете, ждавший нас в то время во дворе, она попросила меня между прочим отомстить вам за какое-то ее оскорбление; а дабы сообщить как это лучше сделать, пригласила меня сесть вместе с ней. Мы и лье не успели проехать, как вдруг эта тварь незаметно достала из ножен стилет и ударила им мне вначале в плечо а затем и в грудь. К счастью лезвие ножа воткнулось в кость, что и спасло меня от верной смерти. Между тем, как я корчился от боли леди Персис распахнула дверцу и выпорхнул из кареты, точно голубь . Я же, в свою очередь, лишился чувств и очнулся лишь сегодня, спустя двое суток, у себя дома…
— Очень интересную и трогательную историю вы мне поведали, г-н де Жюссак, — с каким-то недоверием заметил де Порто, накалов на нож несколько слоев ветчины, — однако, мне сдается, что если бы вы не получили свои раны, мы бы вряд ли ее услышали.
— Да уж конечно б, не услышали…Но, позвольте, мне продолжить.
— Продолжайте.
— После того случая кардинал Ришелье пришел в ярость. Вызвав к себе, невзирая на раны, он приказал меня арестовать и судить по всей строгости. К счастью я своевременно вспомнил о вас. Поклявшись честью, – ибо это было единственное, что оставалось у меня с тех пор как я упустил леди Персис. – я обязался найти ее живой или мертвой и возвратить при возможности в Шатле.
Я подозревал, что рано или поздно она прибегнет к мести. Поэтому прямиком из Пале-Кардиналя направился сюда. Об одном я молил Бога, чтобы мне не опоздать.
— Но к сожаленью вы опоздали, шевалье, — мрачно произнес д’Афон. — Если мы говорим об одном и том же человеке, он уже был здесь и едва не убил нас.
— Как! — ошарашенно воскликнул де Жюссак и побледнел еще больше.
— К счастью, — продолжал д’Афон не обращая внимание на изумление лейтенанта, —вместо нас яд принял один из наших слуг Глюм: он скоропостижно умер в страшных муках.
— Тогда я погиб вместе с ним, — сокрушенно сказал де Жюссак и снял с себя перевязь вместе с ножнами. — Господа, вот моя шага. Пусть кто-нибудь из вас убьет меня, ибо лучше умереть от такой доблестной руки как ваша, чем от бесчестных лап парижского палача.
— Не отчаивайтесь, лейтенант, — пытался его подбодрить д’Арамиц. — Вам еще выподет шанс ее захватить. По словам нашего хозяина она, если только это конечно она должна сюда возвратиться.
Не успел он сказать эту фразу, как дверь в комнату снова приоткрылась, и из щели показалось круглолицее лицо отрока лет восьми-десяти. То был помощник хозяина.
— Господа! — обратился он к мушкетерам. — Мэтр Ла Кюри велел вам передать, что тот человек, которого вы ждете, наконец-то прибыл.
-- Отлично! — радостно подхватил де Шарон. — Передайте своему хозяину, чтоб он под любым предлогом заманил его сюда. Мы хотим поговорить с ним лично… Да! И вот еще что… — спохватился он в тот час, когда юный отрок уже хотел было отправиться исполнить поручение: — позовите наших слуг и скажите, чтоб они захватив с собой веревку попрочнее.
Склонив голову, помощник хозяина скрылся за дверью.
— Ну а пока у нас есть время, — проговорил д’Афон, принявший на себя руководство делом, — предлагаю между тем повторить уже обдуманный нами план, а заодно ввести в курс дела г-на де Жюссака. Ведь вы, я полагаю, с нами, шевалье?
— Безусловно, д’Афон, — отозвался лейтенант гвардейцев кардинала. — С той минуты как я получил эту злополучную рану, я не могу ни о чем другом, кроме как о мести, думать.
— Прекрасно! — воскликнул де Порто. — В таком случае мы от души повеселимся. Ведь отныне нас пятеро!
— Согласен, — проговорил д’Афон наполняя стаканы. — За это предлагаю выпить.
— Как! — удивился де Жюссак, увидев в своем стакане вместо вина воду. — Вы пьете обычную воду?
На это мушкетеры рассмеялись.
— Ничего не поделаешь, шевалье, — смеясь, проговорил д’Арамиц. — С тех пор, как нас едва не отравили напитком богов, мы пьем эту воду, набранную де Порто из колодца, в надежде, что хотя так нам удастся уцелеть.
— Надеюсь, что мэтр Ла Кюри ради нас не отравит колодцы, — сказал де Порто.
И мушкетеры снова рассмеялись.
— О! — изрек д’Афон, кивая на дверь головой. — А вот, кажется, и наши лодыри.
И точно в ту минуту, когда стаканы как один были махом опустошены в комнату вошли слуги.
— Вы звали нас, хозяин? — спросил один из них.
— Звал, — ответил д Афон. — вы нам нужны.
— Скажите, — обратился к слугам де Шарон — когда вы сюда направлялись вас никто не видел?
— Нет.
— Отлично! Тогда встаньте с обеих сторон этой двери и ждите. Как только сюда войдут Ла Кюри и незнакомец, захлопните за ними дверь и во чтобы то ни стало защищайте выход. Вам все понятно?
— Да!
— Тогда по местам… Мы же, между тем, господа, — продолжал д’Афон, — дабы раньше времени не спугнуть нашего гостя, тоже постараемся скрыться.
— Тиши, — прошептал Патрик, — он кажется идет.
В то время как слуги прижались к стене, а мушкетеры с де Жюссаком встали по бокам, на лестнице явственно послышались шаги и голоса. Вскоре дверь с несмазанным скрипом отворилась и в комнату вошли Ла Кюри и незнакомец.
Томас тотчас же захлопнул за ними дверь, а Патрик и Питер выставили точно шипы свои шаги.
В то же мгновение незнакомец оказался лицом к лицу с провансальцем.
Он хотел было отступить назад, но Патрик упер ему в спину клинок.
Д’Афон, между тем, кончиком своей шпаги снял с головы неизвестного шляпу из-под которой россыпью рассыпались по плечам рыжие локоны; теперь уже не у кого не оставалось сомнения, что переодетым юношей была леди Персис.
Томас Патрик и Питер, выставив клинки в вперед, двинулись на нее сзади. Поочередно тыкая острием клинков между ее лопаток, они шаг за шагом заставили ее войти на середину комнаты, освещенную свечами, которые позволяли мушкетерам следить за ее руками. Леди Персис, впрочем, и не пыталась проявить сопротивление, так как понимала, что любой ее не верный шаг скомпрометирует смерть. Медленно дойдя до стола, она почти что рухнула без чувств на предложенный ей стул.
Между тем мушкетеры, слуги и г-н де Жюссак предпочли оставаться стоя. Де Шарон с удивлением глядел на графиню и вопросительно перебрасывал взгляд на д’Афона, как бы спрашивая его: «Неужели этот чистый ангел действительно в чем-то виновен?». На что д’Афон удовлетворительно кивнул головой.
Выйдя немного вперед он с почтеньем обратился к леди Персис:
— Сударыня, вы кажется жаждали с нами встречи, – мы перед вами: правда не в том виде в каком вы рассчитывали нас увидеть, что верно, то верно, но все же наша встреча состоялась. Давайте же воспользуемся этим счастливым случаем и побеседуем немного, если вы не имеете ничего против.
При этих словах огонь блеснул в глазах д’Афона, заставивший леди Персис задрожать всем телом. В этой дрожи были страх и ярость.
— Что вам от меня угодно? — язвительно спросила она.
— Мы хотим сделать вам предложение, которое будет выгодно и вам, и нам.
— Что еще за предложение?
— Мы хотим предложить вам на выбор войну или мир. Но прежде чем вы изберете одну из этих сторон, я позволю себе напомнить вам события. Помните ли вы, сударыня, что два месяца тому назад, я уже имел честь делать подобное заявление господину Мезонфору. Тогда он предпочел войну, чем, как вам самой известно подписал себе смертельный приговор. Что предпочтете вы – мы не знаем. Но именно от вашего ответа будет зависеть будете вы убиты здесь или же дождетесь своей участи в Шатле.
Ответом послужил неожиданный и беспричинный смех. Это смеялась графини.
— Чему вы смеетесь, сударыня? — спросил де Шарон, до половины вынув шпагу. — На вашем месте я б не стал так веселиться.
— Оставайтесь лучше на своем, дорогой де Шарон. Там безопаснее. По крайней мере вас никто не подвергнет верной смерти.
— С вашей легкой руки меня к ней едва не подвергли.
— Да! Да! — пролепетала леди Персис вне себе от ярости. — Да! Все это сделала действительно я. Но не думайте, что тот кого вы считаете почти что святым, на самом деле куда порочнее меня.
— Кого вы имеете в виду? — спросил д’Арамиц.
— Известно ли вам, что тот человек кто нарекает себя именем д’Афоном де Саегом, на самом деле носит и другое имя Эмиль де Бальб де Берто;н де Крильон.
— Как?! — воскликнул де Шарон и в изумлении обратился к провансальцу. — Вы сын того самого Луи де Крильона?
Все перевели взгляд на д’Афона кто стоял в ту пору не живой не мертвый. Но сумев совладать с собой он нашел в себе силы кивком головы подтвердить, что все сказанное графиней – правда.
— А известно ли вам, господа, — продолжала графиня. — почему ваш добрый друг так долго скрывал это имя?
—Нет, — произнес д’Арамиц, — но нам не трудно об этом догадаться. Имя Крильонов слишком уважаемо для длинной шпаги и пустого кошелька мушкетера. Поэтому из-за боязни скомпрометировать своих родителей он и носил сие непримечательное имя.
— Нет, — возразила графиня. — своим признанием он боялся обнажить свою подлость.
— Ну, хватит! — не выдержал де Шарон и подскочил к графине — Я более не потерплю этих гнусных слов в адрес нашего друга.
— Пусть говорить, де Шарон, оставьте ее, — отвечал д’Афон с улыбкой полной горечи и презрения.
— Это ваше окончательное решение, д’Афон? — спросил бургундец.
— Да.
— Хорошо, если вам в самом деле так угодно, мы послушаем эту ехидну.
И он продолжал обращаться к графини:
— Вы слышали, сударыня, граф де Крильон, как вы его только что назвали, позволяет вам говорить. Продолжайте.
— Не беспокойтесь, господа, — отвечала графиня, —я вас долго не задержу: я лишь хотела сказать, что этот благородный человек, этот смелый воин, как многие его называют, двенадцать лет тому назад убил свою жену. Он безжалостно утопил ее в озере, и по-видимому испугавшись последствий, сбежал из Прованса в Париж.
В след за этом последовала долгая, неловкая тишина, которую неожиданно сумел прервать де Шарон своим шепотом:
— Но этого не может быть!
— Однако это так, господа, — отвечал д’Афон положив свою руку на плечо Томаса. — Леди Персис рассказала вам всю или почти всю правду. Я действительно убил свою жену, вернее думал, что убил, но как оказалось ошибался, ибо моя жена и есть та самая леди Персис.
Много лет назад я имел неосторожность жениться на ней, когда она была еще совсем юной девушкой, женился против воли моего дяди, который заменял мне отца. Я дал ей богатства, дал свое имя, и однажды узнал, что она и подлый ее любовник убили моего самого близкого человека. Желая полностью завладеть моим богатством она хотела убить и мен. Но я ее опередил, и вот.... Спустя стольких долгих лет, когда я почти что стер ее имя из памяти судьба, точно смесь надо мной снова свела меня с ней в таверне « Золотая лилия». Именно тогда я узнал о готовящимся преступлении в доме Мезонфора, о чем вас де Порто и вас д’Арамиц поспешил осведомить через Томаса. Сегодня вы сами стали свидетелями преступности этой женщины.
Выдержав короткую паузу, д’Афон как не в чем небывало с поразительным спокойствием обратился к графини:
— Итак, сударыня, мы отвлеклись и не услышали от вас ответа: что вы избираете войну или мир?
Леди Персис поняв, что уличить ей его не удастся, впала в ярость.
— Почему вы молите, сударыня?
— Я не знаю, что мне говорить. Ведь меня по любому ожидает смерть.
— Мужайтесь, сударыня, возможно кардинал вас помилует
— Ришелье не умеет миловать.
— Судьба к вам и так слишком долго была благосклонной, -- проговорил де Жюссак. -- но вы злоупотребили ею, и вот результат.
— Так что вы выбираете? – настойчивей спросил д Афон.
Смекнув, что при выборе мира у нее появиться хотя бы шанс, леди Персис сокрушенно спросила:
— Так и быть, я согласна на мир. Что я должна сделать?
— А вот это уже другой разговор, -- обрадовался д Афон. – Томас, возьми со стола Библию и принеси ее сюда .
Кивнув головой Томас живо исполнил приказание хозяина
— Теперь, сударыня, — продолжал д Афон, — вы должны поклясться на Евангелие, что никогда и не при каких условиях не будите искать с нами встречи.
— Клянусь! -- поспешно ответила графиня, радуясь в душе, что ей так легко удалось отделаться. – Святыми отцами клянусь!
-- Клянетесь ли вы, что более никогда станете пытаться причинить нам зло.
-- Клянусь!
— Простите нас, как мы прощаем вам все зло, и расстанемся с миром… Де Жюссак она в вашем распоряжении. Свяжите ей руки и отведите, как, и хотели в Шатле.
Поклонившись, де Жюссак подошёл к леди Персис.
-- Протяните руки, мадам, — почти приказным тоном обратился он к ней.
Леди Персис ничего другого не осталось как подчиниться.
Между тем как де Жюссак связывал ей руки, д'Арамиц приблизился к д'Афону и, понизив почти до шёпота голос, спросил:
— Вы действительно верите в искренность клятв этой женщины?
— Нет, — так же тихо признался д’Афон. — но так у нас по крайней мере есть гарантии. Право, нужно быть уже совсем безбожной, чтобы лгать перед лицом Господа.
Через несколько минут де Жюссак вел графиню вперед, крепко держа за веревку; д Афон шел за ними, а д’Арамиц, де Шарон и де Порто шли за д Афоном. Слуги замыкали шествия.
Лейтенант гвардейцев кардинала вел ее к выходу, где по его распоряжении уже дожидалась карета.