Надрывно затренькал мобильник.
Так не вовремя мог звонить только муж. Суетливо порывшись в задубевшей на холоде сумке, выудила мелко дрожащий телефон. Точно, муж. Вот черт! Стянув зубами варежку, нажала на зеленый значок и как можно спокойнее ответила:
- Але, это ты? Привет.
- Ты где? – голос мужа неприятно суров.
- Дома, - не моргнув глазом ответила я, посильнее прижимая телефон к уху, чтобы не слышно было шума маршрутки, - А ты?
- И я дома, - голос холоден и тверд, как сталь.
Осечка!
Затрепетала беззащитная душа под наведенным дулом. Сердце екнуло и перестало стучать. Дома? Он же должен был вернуться от свекрови только завтра.
- Дома?.. А почему ты дома, ты же… - никак не удаётся подавить дрожь в голосе.
- Да, дома. А вот тебя где носит в одиннадцать ночи? Почему ты не сидишь дома, когда меня нет? Да еще врешь. Что молчишь? Никак не придумаешь, что бы соврать?
О, Господи, опять завелся! Теперь весь вечер придется оправдываться. Опять эта дурацкая дуэль: кто кого. Опять я профукала свой выстрел, теперь его черед нападать. Вот – засопел уже, разозлился.
Я торопливо залепетала:
- Не вру. Сижу я дома. Просто сегодня… Я подумала, все равно тебя нет, а тут девочки позвали… Я уже подъезжаю. Давай я тебе дома объясню, а то говорить неудобно, - я краем глаза заметила, как нехорошо ухмыльнулся стоявший рядом мужик.
- Ту-ту-ту, - муж бросил трубку.
Когда я пришла домой, его уже не было.
«Телефон абонента в настоящее время находится вне зоны действия сети». Отключил телефон. Что за человек? Терпеть не может, когда я встречаюсь с подругами. Вечно подозревает черти в чем. Ревнивый мавр! По себе, видать, судит. А я ведь ничего такого, что я не могу с подругами в кафе посидеть? Теперь жди от него ответки.
Куда он делся?
Пометалась по квартире в поисках записки, чего-либо еще… Ничего нет. Никаких следов. Даже тапочки стоят ровненько, как я их за ним убираю… Как будто его и не было дома.
Как будто и не было…
Так может быть?..
Господи, да он же элементарно меня развел! Не было его дома! А я-то, дура! Откуда-то из-под ложечки в животе вынырнула противная мысль: «Он сам мне врет. Вот где он сейчас? И не ездил он ни к какой его матери. Знает ведь, что звонить и спрашивать ни за что не буду, не доставлю ей такой радости. Сам где-то болтается, да еще издевается. Специально позвонил, чтобы повод был ему свои фортели выкидывать».
Вот она – ответочка, подлый выстрел в спину доверчивой дурочки.
Заныла рана под лопаткой.
Какого черта он позвонил? Приехала бы сейчас спокойно домой, спокойно поела, выспалась. Так нет – надо завести, надо испортить настроение!
Наглотавшись валерьянки, легла спать и вертелась всю ночь. Утром встала с головной болью и твердым решением разводиться. Всё ему выскажу, расстреляю гада из пулемета за все свои слезы и раны!
Утром он не появился. Днем тоже. В засаде за занавеской простояла у окна до темноты, не сводя прицела с входа в подъезд. К вечеру я уже не находила себе места. Телефон его по-прежнему был вне доступа. Воображение рисовало благоверного то в борделе, то в притоне, то в морге.
В половине двенадцатого ночи раздался звонок в дверь.
Передернула затвор винтовки. Открыла. На пороге стоял муж, держась за косяк. Никакой.
Парабеллум дрогнул в слабой руке - слава богу, живой и почти невредимый. Вернулся… Нажрался. Вот же гад! Я так и знала! Вот его месть, его ответка, вот выстрел в самое сердце!
Патрон за патроном до отказа нашпиговала револьвер.
Затащив мужа в квартиру, захлопнула дверь. Подлец уткнулся носом в косяк, повернулся ко мне спиной. Глотая слезы, приставила воображаемое дуло маузера к затылку и, захлебываясь от возмущения, минут десять высказывала мерзавцу все, что думала-передумала за эти сутки. Он молчал, только плечи немного подрагивали. На макушке ритмично подергивался вечно торчащий завиток.
Что это?.. Он что, плачет?!
Волна жалости и раскаяния мурашками пробежала с головы до пят.
«Да что ж это я?» - отшвырнула в сторону наган. Рывком развернула благоверного и уже готова была прижать его к себе, как взгляд мой скользнул вверх и… и я застыла на месте, задохнувшись от ощущения ледяного лезвия, вонзившегося под левое ребро.
По счастливому лицу мужа пробегали волны экстаза, в ухе торчал беспроводной наушник, из которого приглушенно ухал тяжелый рок. Эта скотина меня не слушала!
От отчаяния и бессилия потемнело в глазах.
Контузия.
Впасть в депрессивную кому не дала вспышка негодования. Ну нет, так это тебе не пройдет!
Близость противника побуждала к рукопашной. Затрясла, заколотила по груди ватно-бесчувственное супружеское тело. Бесполезно. Пара пощечин заставила его открыть опухшие глазки:
- Ты чего, Зая?.. Ты уже дома?
От возмущения подпрыгнула совсем по-заячьи.
- А ну-ка, поворачивайся и дуй отсюда к чертовой матери! – я распахнула настежь входную дверь и указала ему направление.
- Что, опять к матери? Я же только что от нее… Зай, ну не сердись, ты же сама виновата… Я тебя искал, искал, везде искал… и вот – нашел. Ззесь!.. А ты толкаешься… - муж вытянул губы трубочкой для поцелуя.
- А ну-ка дуй отсюда! – мой голос взвился по лестничному пролету боевым кличем.
- Давай я завтра дуну… А сейчас я устал, и там… менты ходят… Ну, пжалста… - бровки мужа просительно встали домиком.
- Нет! Проваливай! – выкрикнула я, и гулкое эхо покатилось по ступеням подъезда - «аливай… аливай… аливай…»
- Тсс! Слышишь – «наливай»! Слышишь? Тсс!.. «Заметьте, не я это предложил»… А ты что, сердишься? А я вот как налил, так сразу тебя и простил. Ты ж моя Заинька… Я что хочешь для тебя сделаю, правда! Всё-всё! Приказывай!.. У, какая ты красивая, когда злишься, - его лицо расплылось в пьяной слюнявой улыбке.
Как же я ненавидела его в эту минуту! Убить такого мало! Всё, пора с этим кончать. Мой выстрел. Этот снаряд я откладывала на самый крайний случай. Пришел и его черед!
- Ну хорошо же, я тебе налью! Оставайся, но при одном условии. Клянись, что сделаешь всё, что я скажу.
- Клянусь! – муж опасно накренился, привалился к вешалке и взял под козырек.
Захлопнув дверь, я прошагала на кухню, порылась в шкафчике и вытащила большую коробку Фортранса, оставшуюся у меня после подготовки к колоноскопии. Исключительно сильное слабительное средство для полного очищения кишечника.
Потрясла коробкой перед носом мужа и, когда его косой взгляд сосредоточился на этикетке, выпалила:
- Это - сильный сорбент. Ты его сейчас выпьешь, протрезвеешь и больше никогда, слышишь, ни-ког-да не будешь пить. Понял?
Пробный вброс. Отдел дезинформации моей разведслужбы затаил дыхание.
- Зая, я это… не могу, вдруг это мне вредно? – контрразведка мужа осторожно увертывалась.
- Не можешь – проваливай! Ты же сам просил налить. Между прочим, это средство тебе только на пользу. Организм очистится, наутро забудешь и про похмелье, и про головную боль. Ты же видел, я это сама пью, это из моей аптечки.
Последний довод подействовал. Резидент клюнул.
Мы сидели на кухне вдвоем и пили. Я - остывший чай, а муж потягивал омерзительный Фортранс. Мы оба улыбались.
На лице мужа читались все его мысли: «Ай и молодец я, обвел Зайку вокруг пальца. Думает, от этой хрени пить брошу? Дурилка! Любит меня. А когда баба любит…»
Я в ответ ласково усмехалась, предвкушая результаты своей тактической операции: «Улыбайся, дурачок, улыбайся! Поспишь ты у меня эту ночку! Может, и правда пить бросишь. Выстрел мой хоть и не в голову, но в место тоже весьма чувствительное».
*****
Утром, после ночи кошмара, мы мирно пили на кухне кофе.
Муж, мучимый диареей, похмельем и остатками совести, выбросил белый флаг и просил у меня прощения. Обычные извинения, заверения бросить пить и обещания, которым давным-давно нет веры. Нет-нет, прошлые свои промахи я не повторю - взятые вчера высоты надо укреплять и цементировать.
Я достала давешнюю коробку Фортранса, поставила ее на самое видное место.
Муж жалобно сморщился и вопросительно уставился на меня красными воспаленными глазами. Я мысленно нарисовала на его лбу мишень, прицелилась, сосредоточилась и выпалила:
- Это тебе закуска на следующий раз. Ты меня знаешь, принять заставлю – если не добровольно, то обойдусь без твоего ведома. Понял?
Его аж передернуло. Белыми от подсохшего «сорбента» губами он покорно промямлил:
- Понял, Зая, понял.
Сизый дымок от моего победного выстрела завис над столом облачком ароматного утреннего кофе.
Голова мужа закачалась и рухнула капустным кочаном на скрещенные на столе руки. Я с удовлетворением констатировала: «Готов!»
Нет, угрызений совести у меня не было.
Во-первых,"A la guerre comme а la guerre".
А во-вторых, это действительно ему только на пользу - полное очищение организма от токсинов.
Кстати! В следующий раз, если таковой случится, отправлю мужа на колоноскопию, чего подготовке зря пропадать. Двух зайцев, так сказать, одним выстрелом.
А вообще я за мир во всем мире и дипломатический способ решения конфликтов.
Поэтому надеюсь, что этот выстрел был последним.
Надеюсь. Но еще одну коробку Фортранса завтра же докуплю.
*** Все события и действующие лица в рассказе вымышленные. В процессе написания ни одно лицо от Фортранса не пострадало.