1. День19 марта 1972 года
Вот женщина, обучавшаяся грамоте неполных два года в первом и третьем классе, да ещё на курсах сельских механизаторов добавившая учёности для того, чтобы десяток предвоенных, военных и послевоенных лет быть накрепко повязанной жесткой участью тракториста да комбайнёра.
Ей всего лишь пятьдесят шесть лет. О том что она пережила в свои не наполненные богатством года – можно написать драматическую сагу.
Но в этот день она сама пишет письмо:
«Здравствуй дорогой мой сыночек. 8 марта в 12 часов дня получила от тебя поздравительную телеграмму, которая меня очень обрадовала, и я от счастья так плакала, что выплакала все свои слёзы, которые наболели на моём сердце за два месяца…
[и это – та железная несгибаемая женщина, которая и в самые трудные наши времена не показала нам ни слезинки. И если уж было ей невмочь – то забивалась в самое укромное местечко и там выла беззвучно, как это умеют русские бабы, только бы дети не заметили её страданий (но мы-то в щёлочку наблюдали за такой метаморфозой оторопело, ничем не выдавая своё знание этой материнской слабости]
Что же случилось на этот-то раз? Да ничего особенного. Просто долгих два месяца не было от сына ни весточки. И вот уже 16 марта получила, наконец, его письмо от 18 февраля. Вот как долго оно шло из далёкого края.
… Ты пишешь, что всё у тебя хорошо и даже весело отметил с друзьями свой день рождения. Ты пиши, Витя обо всём, как работаешь, какие планы на будущее. Ведь ты же не можешь всё время жить на Чукотке?
( её вопрос и есть тот, тактично замаскированный, намёк на квинтэссенцию всех проблем]
Я смотрела вчера по телевизору передачу про Магадан и Чукотку; в каких трудных условиях работают там люди. А для меня Чукотка стала родной. Но что-то ты скупой стал на письма. Пиши.»
И ведь, если честно сказать, не зря материнское сердце стало настолько несдержанным. У сына, действительно проблемы. В самый его день рождения начальник пошутил: - Я тут сосватал тебе невесту.
Какую ещё невесту? Когда на сотни километров в округе нет ни одной женской души. Уж не олениху ли? - шутят его друзья. А ему не до шуток. Двадцать четвёртый год пошёл – пора бы и призадуматься. Это проблема покруче будет осложнений при бурении скважин. Да только – думай, не думай, а от этого даже снежная баба с небес не материализуется.
2. День 23 февраля 1972 года
В праздник Советской армии сидят за накрытым столом мужики и вспоминают дни своей дурашливой воинской славы. А где-то издалека уже слышится знакомый гул вертолёта. И через четверть часа - вот он, уже садится на нашу площадку. Традиционно весь народ посёлка выходит встречать прилетевших товарищей, так что у борта восьмёрки образовалась толпа. И тут-то в дверном проёме и показалась девица с чемоданом в руках.
Начальник мигает мне – дескать, вот мол.
Мне бы изобразить безразличие. Да где уж там? Ведь вот как проявляет себя тайная сила:
…Невыразимое обаяние юности источал весь вид пришелицы. Была, между прочими приметами обычного облика девицы - и одна существенная особенность. Красное, туго натянутое трико. Пересечение его нитей под напором упругих форм утратило свойства декартовой геометрии и теперь являло невообразимое богатство сочетаний искривленных поверхностей, присущее только высокоорганизованной белковой субстанции, в нашем случае весьма привлекательной как на вид, так и, смеем полагать, на ощупь. Это, казалось бы, и без того достаточно эффектное свойство, было, однако же, еще и усилено тем, что упоминавшийся уже полушубок - и без того не длинный - был еще и укорочен, так что светлая оторочка из подвернутого наружу края меховой полы разделяла черное и красное в таких границах, от которых у наблюдателя невольно возбуждался генератор самых прихотливых воображений. Таким вот способом крепкие её ножки, начавшись где-то близко к указанной границе, уходили - не без вызова - в ладную обувь.
Словом, однозначно являлась готовность владелицы всех этих достоинств, представленных столь явно, отстоять в любом случае свою независимость от притязаний холода ли, нескромных ли иных посягательств. Впрочем, реакция привычно озабоченной толпы встречающих вертолет на это пришествие, была сдержанной вполне естественно. Однако же рядом существовал и параллельный мир, где это пришествие обрело свой особый смысл, едва ли не вселенского масштаба.
Вихрь энергии неясного генезиса возник на месте владелицы полушубка. Возникнув же, он, бестелесно пронзая всё на своем пути, стремительно распространился вокруг. Но тут же, в некой точке пространства, свернулся вновь, готовый к боевому своему применению.
Так случилось, что координаты упомянутой точки уже занимал некий носитель души, весьма измученный длящейся, казалось уже вечно, борьбой. Наваждение порока - вот вам имя его супостата - не оставляло своих позиций ни на самую малость времени.
И когда бы наш герой мог бы восстановить свои силы хоть и для деяний на поприще общественной пользы? Тщетно! Коварные силы вновь и вновь обрушивали на этого юношу свои, самые изощренные, удары. Боль многих уже ран нашла в нём свое
прибежище, а даже призрака победы не сулили грядущие дни.
Так что флюиды пришелицы нашли свою цель уже подготовленной к растерзанию, так что понятно теперь отчего и включился тогда, естественный в данном случае, механизм детонации.
Свет померк в глазах бойца. Небеса, земная твердь и, предположительно, само дыхание оставили нашего героя. Только воспаленный взор его уловил исполненный коварства быстролётный взгляд, вспорхнувший от лица, в нежных чертах которого, разве могла бы ещё вчера предвидеться угроза будущих страданий…
Не сразу, а после нескольких дней демонстративного равнодушия пришло понимание того что:
- Будем брать.
Только вот как? Когда девица – сама предосторожность. Если случается пройтись вместе – то уж непременно на удалении в пять шагов. Так наповал не получится.
Как дети малые в игре на догонялки!
А между тем и девица спокойна не вполне. Хотя и здесь новые друзья не хуже других. Только вот есть среди них один противный парень. Этот проходу не даёт. Всё ходит и ходит. Да ещё заладил своё:
- Выходи мол за меня. Выходи да выходи!
А то вот пристанет:
- Дай, да дай принесу воды.
-Не дам. Не нужна мне твоя вода. Сама принесу, не маленькая.
И сегодня всё получилось неплохо. Оба ведра полнёхоньки, и можно легко идти по тропе, да уж только со вниманием.
Да где уж девице суметь отрешиться от дум своих?
Вот и:- Ах!
Падает навзничь! Раскинула свои рученьки: вёдра – по сторонам, а сама лежит на спине живым крестом. Да видит морозное небо в алмазах звёзд.
А в душе тихо вступает оркестр, играя не симфонию, нет - а существенно грустную элегию чувств о всяком разном, но почему –то сводимому к теме:
-Ну и п р и н ё с бы воды - только до порога - и что бы случилось-то? Да от ворот поворот!
А теперь вот нужно вставать, подбирать вёдра и снова - марш к ручью, размышляя о противном том ухажёре:
-И куда только от него деваться? Вот привязался-то!
В обстановке такой неопределённости уж не до письма матери. И с друзьями-то ведь не поделишься такими страданиями.
А дальше – больше. Как будто нарочно оказались они вдвоём на удалённой работе среди малочисленной группы наблюдательных свидетелей. Он, как технический руководитель, весь в заботах, с которыми и прибывает в посёлок для доклада главному инженеру.
-То да сё, Виктор Иванович. Тут одна техническая проблема, тут другая.
- Да ладно там, что запричитал-то! Они были, есть и будут. Ты лучше скажи – ты её уже трахнул?
Ну, что это за жизнь? И он туда же. Куда бежать от этой-то проблемы? Разве только вперёд. Осторожно, как охотник на чуткого зверя.
3.Пять месяцев спустя.
Что происходило между этими охотниками друг за другом днями этих месяцев – это тема столь же драматичная, сколь и обширная, больше всего похожая по объёму на целый роман. Её мы пропустим здесь, чтобы перейти к теме страдающей матери.
И что же?
Мы видим то, что мать сама не своя от счастья. А как же? – ведь приехал долгожданный сынок. Да ещё и не один: с ним краса ненаглядная. Невестка будет. У нас здесь таких нет. Она лучше всех на свете.
Вот и пришли ко мне приятные хлопоты – собирать всю большую родню на широкую свадебку. Уж я-то расстараюсь.
Такой весёлой свадьбы мы не видали ни до, ни после – так говорили много лет спустя те гости.
А уж матушку-то свою вижу уж теперь я - на фотографии тех дней - счастливой, как никогда.
4. Мартовский день 1980 г. Удар коварства от любви.
Весёлым мартовским днём 1980 года, возвратившись, немало потрёпанным, из очередной командировки ты был ошарашен невинным приветствием, прозвучавшим из уст одного товарища из нашей дружеской компании:
-Привет, м н о г о д е т н ы й папаша.
В такой ироничной сентенции угадывалась и его личная, как руководителя геологической службы, озабоченность очевидной потерей одного своего бойца.
Ну да уж этому-то бойцу допрос учинил я сам.
- Да!
Таков был её исчерпывающий мне ответ.
- Как же дальше жить нам с такой оравой– совсем уж по-детски залепетал было я?
- Это уж твои заботы!
Вот оно –нахлынуло-таки - долго отодвигаемое. Любил кататься – люби и саночки возить. Тебе тридцать лет. И ни кола и ни двора. А ведь троих-то твоих детей надо будет как-то выводить в люди. На помощь советской власти рассчитывать не приходится. Не в интернат же при живых родителях, или бабушкам на потеху старушечьей любви. Нет - это однозначно. А на Материке, сынок, тем временем стремительно увядает твоя мать. Ей уже больше шести десятков лет.
На фоне этих экзистенциальных вызовов твои телячьи игры в этом замечательном мире борьбы за выполнение одного из показателей народнохозяйственного плана СССР в десятой пятилетке – становятся явно противоестественными.
Сама жизнь твёрдо заявила о необходимости уж не просто жить романтически высокими представлениями, а и выживать с полной загрузкой, да только теперь уж по-другому.
-Собирай пожитки. Эвакуируй их способом смешанного воздушно-морского-железнодорожного сообщения на дальность больше десятка тысяч километров из глубины океанского побережья к байкальским берегам и уж там как бы заново учись жить как все люди.
И вопроса: - сумеешь ли? – для тебя отныне больше не должно существовать.
5. Полвека спустя.
А у матери – тогда со свадьбы сына, на пятьдесят шестом году жизни, серьёзная перемена произошла в жизни. То уж подумывала бывало как же от печалей дожить хотя бы до первого внука. А тут ещё добавили сорок лет, да ещё и с такими приключениями, что и приболеть-то недосуг. Но всё-таки она так и не отважилась дожить до сотни своих лет, и у же десять лет как почивает в горних своих кущах.
Дети же наши , зачатые коварством в любви – кто где - разбрелись по земле.
Теперь за столом на кухне двое: он и она
Сегодня день 23 февраля. - С праздником, дорогой мой!
-Нет, погоди. Сегодня день более значимый
для меня.
-?!
- Пятьдесят лет назад в этот день я впервые увидел тебя.
- !!!
- Это что – слезки? Ну ты, блин, даёшь! Да ещё из-за такого пустяка.
Всё-таки насколько всепобеждающа материнская любовь! Ведь одним только, хитро завуалированным вопросом, она так управляет энергетикой бытия, что твои собственные безрассудства оказываются разбиты в пух, из которого уж судьба непреклонно вяжет нам нить жизни. А мы уж по собственной воле или свиваем её в клубок проблем, или же созидаем добрые вещи.
Надеюсь что такая моя глубокомысленная сентенция будет не избыточна в контексте матери и письма её к сыну.
27.02.2022 2:12
Так как читатели мои предельно не отзывчивы (хоть бы и поругали бы для пользы) то здесь я не могу отказаться от собственного комментария. Оно касается той особы, которая сделала счастливой всю мою семью и доброе к нам отношение окружающих.
О ком же это я? Отвечаю часто мною используемой цитатой из моих же сочинений:
«Да всё о ней же, которую повстречал в пору, когда всё на свете объединяется для того только, чтобы наполнить нас чарами обольщения, а уж они входят в нас и ввергают нас в безрассудства. Безрассудны бываем тогда, но полны сил, чтобы вступить в схватку за обладание друг другом, и так победить для того лишь, чтобы стать узниками побеждённого. Из этого смешения смыслов и происходит то, что произошло меж ними. Долгая жизнь вместе, непростая, наполненная всеми теми коллизиями, которые изобрело человечество за тысячелетия общения меж собой. От границ обожания до ненависти простирается здесь поле единоборств, или плодородная пашня – родительница плодов – ещё так можно сказать о месте их схваток на жизнь. С удивлением он находил в ней неисчерпаемый кладезь совершенств, в ней, жестокой красавице, строптивой и упорной в достижении собственных сумасбродств. Это казалось иногда невыносимым, и хотелось бежать от всего этого, но для того лишь, чтобы тотчас же почувствовать – нам не жить друг без друга»