Мужикальная история

      
               
              Ой, кому-то нынче плачется               
                А кому смеётся…               
                Резюме

 Ватага студиозов в куртках защитного цвета весело гомонила на седьмой пристани речного вокзала, готовясь к отплытию в северные районы области на сельхозработы.  Начинался третий трудовой семестр, он же стройотряд, он же ССО.

Студенческий строительный отряд,
Что это значит – дилетанты спросят,
О нас везде так много говорят,
Так много по России возят,
Что, покраснеет тот, кто не знаком
С эмблемой ССО на куртке,
Мы назовём такого чудаком
И посмеёмся остроумной шутке…
Сданы экзамены и «третий трудовой»
На стройки и в колхозы нас уносит,
Кому там снятся ванна и покой,
Кто дыма от костра не переносит? – писал наш пединститутский гений Валера Миронов.
      Ближайшие полтора-два летних месяца студенческий молодняк, не обременённый знаниями агрономии ждали, (как думало руководство селян и ВУЗа) суровые трудовые будни и, конечно, выдающиеся свершения на ниве уборки овоще-бахчевых культур, коими в хорошие времена кормилась вся наша огромная страна.
      Не представляя себе "планов громадья" в решении "исторических" задач, поставленных партией в Продовольственной программе первокурсники и некоторые "ветераны движения", меньше всего думали о работе, а мечтали, (справедливо!) отоспаться, оторваться по полной, оттянуться "на все сто", "побалдеть" на природе, с гитарами, с новыми подружками и  друзьями.

     Потому и свиристели, как стая саранчи на пике размножения популяции, с раздражением думал о «малолетках» Петруччо, он же второкурсник Пётр Романов -  бэк-вокалист и главный говорун-ведущий программ популярного студенческого ВИА, то бишь вокально-инструментального ансамбля «220 вольт». Звонкое прозвище юноша получил за фанатичную преданность итальянской эстраде. Разбуди его ночью без запинки перечислит победителей конкурса "Сан-Ремо"  за последние десять лет.

      Коллектив муз.  единомышленников не спешил на погрузку. Нарезая круги вокруг горы аппаратуры – всё придётся таскать с высокой набережной  на речной трамвайчик "Москва" - Петя думал о том, что нужно озадачить командира сводного студенческого отряда, чтобы дал ребят для переноски грузов: "любишь кататься – люби и саночки возить".
    Всё сегодня  для них!
    И концерт,  и танцы!

    Правда, поздним вечером предполагались посиделки у костра, песни под гитару,- если повезёт – с продолжением...
     Наконец все собрались-погрузились  и теплоходик  двинулся  по Великой русской реке навстречу приключениям, которые сразу и начались.  Конечно,  "продолжение" у костра волновало Петра больше всего. Хотя само это "продолжение" парень представлял себе смутно. В "морально-разнузданном ," коллективе ВИА, прям-таки "разлагающимся под тлетворным влиянием западной, с позволенья сказать музкультурки," (как безжалостно "крестил"  музыкантов их куратор из парткома) Пётр, для поддержания имиджа позиционировал себя исключительно, как крутой мачо! Особенно в «этом «деле.

      К восемнадцати  годам  практически не целованный Петро представлял себе действо сексуального характера, как  половые судороги порнозвёд из затёртого до дыр журнала "Плейбой", исследованного ещё в    школе и рассказов "с картинками" старших товарищей. В общем, на уровне поддержания разговора Петюня, к тринадцати годам проштудировавший всю легальную эротическую классику от "Золотого осла" Апулея и "Дафнис и Хлои" Лонга  до купринской "Ямы" и "физиологических" откровений Золя, вперемежку с чувственной эротикой Мопассана, был  вполне  убедителен. "Ветераны движения" напутствовали младшего товарища: "Переться будем по воде четыре часа, присмотри себе какую-нибудь "гёрлз" и пригласи к вечернему костру..."

     Замечательный этот рефрен не давал покоя юноше, побуждал к действу, мотивируя поступки. После условной третьей рюмки  горячительного "из горла" Петруччо тунгусским метеоритом ворвался в толпу танцующей на корме судна молодёжи, и сразу же попал на неё.  Попал, потому, что на неё упал.
      Споткнулся.
      Не рассчитал скорости воздействия на мозг употреблённого пойла и излишней прыти в достижении выше обозначенной  цели.
     Девчонка, под ржач толпы отскочила, а он,  рухнувший на палубу, вдруг  одномоментно,  с нижнего ракурса, как в замедленном  (при съёмке в рапиде)  хорошего иностранного кино увидел её всю-всю:  в прозрачном шёлковом  платьице, высвеченную медовыми протуберанцами заходящего солнца. Особенно стройность ног и округлость девичьего животика.

     Под свист и улюлюканье толпы опозоренный Петя вернулся к веселым своим товарищам и проспал всю дорогу в неудобном пассажирском кресле. Даже лица девушки толком не рассмотрел... Выпивал он крепкие напитки первый раз в жизни.   События меж тем развивались, как по нотам, которые в завершающем аккорде привели всех к костру. Среди стайки приглашённых – сердце кольнуло - Петя увидел свою пассию...
     У этого ночного действа был не раз отработанный   сценарий: встреча зари.  Зореньки… Зорюшки… И ни-ни! Не больше…
 
      Наукой доказано: сидеть у огня бесконечно  долго можно только в двух случаях - с гитарами или с девчонками.    Они,  девчонки, - после алкоголя, - второй мотивированно-стимулирующий повод не дубасить остервенело по комарам  (их мириады, всех не перебьёшь), а стоически теребить струны, хоть на лопате (женщины любят ушами) и издавать по возможности гармоничные звуки ртом. Закатывать глаза, и изображать крайнюю степень страсти, чаще припадать на свои  колени и не сводить глаз с её. Тогда есть надежда дождаться взаимности.
     Ведь исключительно ради неё только и поёшь!

     Кроме приятных голосов и приличной гитары надо было иметь главное -  репертуар.   А он  у коллектива был.  Широкого охмурительного диапазона.
     Например: после концерта, где, на сцене, как на невольничьем рынке был показан  «товар живьём», - все мальчишки – крррасавцы,  томный вечер, как правило, продолжался за столом у костра и начинался с гражданско-патриотических песен и, так называемых, зонгов протеста. Разумеется, их, - западных песен протеста. У нас всегда было всё хорошо – против  чего протестовать?
     Первые тосты произносились здесь – у костра. Первые прицеливания-прикидывания – тоже. Не умеешь петь – говори! Не умеешь ни того, ни другого, - надувай щёки, делай вид. Нет и этого – юмори!  У костра  очень ценится юмор.   Далее, в развитии сюжета, логично,  по возрастающей шла популярная попса с упором на «звёздочку ясную» и  «как прекрасен этот мир». Обычно голоса здесь лились медотоком и в апофеозе  экстатично  сливались с приторно сладкой  карамелью подпевок бэк-вокала..

     Наш худрук Саня - отличный музыкант и организатор музпроизводства, был вечно недовольный нашей  игрой и нашим же (!) неформальным репертуаром. Почему и пребывал в мрачном настроении.
      Вот сидел, (даже у костра!) , и бурчал целый вечер с кислым лицом, будто и не ждал «зари».
      И, (что ему категорически нельзя было делать) пил вино неизвестного происхождения с какой-то  аляповатой этикеткой и закусывал редисом. Что ему тоже никак нельзя было делать – аллергия.
      На оба компонента.
      Страшная вещь.
       Петруччио  однажды видел, как его бедного полоскало.
      Всё ему простил.
      В благоговейной ночной тиши Петюнин дружбан Васенька взял первые аккорды, которые  и должны были вот прямо здесь и сейчас лишить последней воли к целомудренной жизни стайку приглашённых девиц.
      Рано! Рано!!

      Но, чу! Несколько, почти беззвучных  аккордов и женская аудитория, уже склонив свои головки, внемлет суровым будням городского романса. Мужественные лётчики, брутальные геологи, отчаянные врачи-практологи и представители других героических профессий молчаливой чередой следовали мимо мысленных взоров юных  слушательниц. Здесь, не пропустить налить, налить, налить…    Главное, не забыть и врубить «под коньячок, между прочим», любимую песню про Пишту, а затем на мотив «Тбилисо» - наш гимн -  песенку об институте.
     Расслабить максимально…

    Дальше – больше!  Дикий крик и  звонкий удар по струнам   «олисцестворял» переход к следующей  фазе потрошения душ девичьих -  ромало-цыганской классике. В последнем случае с подвывом и  спонтанным взбрыкиванием конечностей. И даже исполнения судорожных телодвижений, издали напоминающих «пляску Святого Витта»!       В принципе, на этом этапе движение репертуара будет обусловлено качеством и количеством спиртосодержащих напитков.
      Но знайте, женские души уже трепещут!
     Все предполагало, всё способствовало этому.  Природа  внимала… Светило утренней  зари  пока  ещё  скрывалось за горизонтом, но Петюня с дружбаном Васяткой  (тем ещё лабухом) уже рвались с подиума, почти по классику: дальше, дальше и дальше.
     Тут нужно внести некоторую ясность.
      К кульминации того, незабываемого вечера - в партере, у стола оставались четыре-пять экзальтированных девиц, «избранных» и наэлектризованных нашим чувственным исполнением через край и Петюнина «чувень». Как он себе представлял.
     Наш худрук уныло смотрел на огонь и, даже бровью не повёл в сторону привередливых девиц, желающих досмотреть спектакль до конца и увидеть рассвет.
 
     И полилась песня.
     Зазвучала.
    «Над рекой калина спелая…»
     Начал дружбан скрипучим кантанто – баритоном.
    «Налитая соком…»         
         Подхватил Петя, несомненно украсив своим роскошным лирико-колоратурным контральто-сопрано высоко литературное описание особенностей сезонного состояния кустарника калина – vulgaris,  семейства жимолостных.
         Тишина звенела одиноким, заблудшим в поздней ночи комаром.
         В травах и деревах, отдавших свою прохладу волшебной ночи, разбирая партитуру утренней зари амфитеатром расселась и набычилась в ожидании грядущего представления всякая мелкая  сволочь.
       Замерло всё.
       Воздух стал, как вчерашний самогон.
       Сшибал с ног.

        И тут, внезапно,  лёгкие перистые облака разверзлись сразу,  на минуту, открыв компашке, -  нескромным и неожиданным зрителям Божественного действа -  бледный лик уходящей луны. И весь мир, под невесомой этой серебряной паутиной, тот час же преобразился, заволновался, закопошился, подготавливая  великую симфонию Природы - таинство Восхода.
«Обожгла ты руки белые
В молодой осоке…»
      В унисон с природой Петюня со своим дружбаном Васей   старались-выводили каждую нотку в надежде быть услышанными «прекрасными незнакомками»….   
     И только лёгкий ветерок пробежал-просвистел по вершинам  молоденьких берёз и тополей, как… Как худрук, покачнувшись и  жутко загремев посудой нетвёрдой походкой, прямо через стол,  направился вон от костра.
«В молодой осоке прячутся и дожди и солнце…»
       Выводили певцы с душой и складно, -  так складно, как никогда раньше, и, наверное, никогда вообще!
 «Ой, кому-то нынче  плачется…»

       И вот здесь,  на самой вершине музыкальной фразы, на самом её смысловом апофигее, вдруг… вы слышали когда-нибудь, как прорывается канализационная труба?
       С  утробным хлюпаньем и бульканьем.
       Незабываемые впечатления…
       Худрука рвало на природу.      
       Девиц, как корова языком слизала.
«А кому, смеётся…»
      Пропели вожделеющие в пустоту враз охрипшими голосами и…  пошли спать.
     А солнышко, раздвинув ладошками-лучиками тонкую наледь облаков на секунду явило свой тёплый со сна лик,  улыбнулось,  но, присмотревшись, погрустнело  и затянулось пеленой туч на  целый день…

Необходимые пояснения:
Дождаться зари – легкая, ни к чему не обязывающая любовь под утро.
Лабухи – музыканты
Лабать – играть
Герлз, герла – честная девушка
Чувень -девушка с сомнительными морально-нравственными качествами