«ДВИГАТЕЛЬ ПРОГРЕССА ИЛИ ПАЛКА В КОЛЕСО?»
– У Прокофьева плохие стихи, – слышу я чей-то мужской голос за своей спиной. – А вот у Паклюжникова – хорошие!
– Кто Вам такое сказал?, – это уже изрекает баритональный бас. – Паклюжников ужасен. Единственный его плюс — это написание текстов на украинском языке (велика заслуга!), а Прокофьев — популярен. Его даже критики признают!
– Ха! Критики! Да вы хоть одного из них живьем в глаза видели?
***
И правда... Критики. Кто эти люди? Кто может ими стать? Это – профессия или побочное следствие литературной деятельности в определенных кругах?
Я знаю одно: когда критики хвалят (если хвалят), то это должно поднимать самооценку до Луны. Всегда ли мнение этих людей правильно? Почему именно они решают, как надо писать, а как не надо?
Все эти правила XXI века в написании стихов – кто их придумал? Одна часть меня понимает, что мы эволюционируем в литературе, а другая говорит, что пятимся назад.
Как я вижу критиков: это круг неизвестных мне лиц, которые правят литературной средой своего времени. Они решают судьбы талантливых и неталантливых прокофьевых и паклюжниковых, раздают лавровые венцы, почести, звания и славу.
Вот прочитала я стихи мистера О., торкнуло меня, пробрало, как говорят, «под самую кожу»... А критики скажут: «Нееет, погоди, мистер О., радоваться и знаменитым просыпаться! У тебя там конструкция не та, глагольная рифма, слишком разжевано и т. п.».
Почему-то я вижу критиков монстрами какими-то.... Может, я их просто боюсь? Не знаю.
Представляю себе ситуацию: критики анализируют и разбирают мои стихотворения. Я даже знаю частично, где и на какие недочеты укажут. Многого, конечно, я и не знаю. Но, услышав анализ, я не начну завтра же писать по-новому. Потому что не умею. Не учатся ходить за один день.
Часто встречаются не критики, а критиканы. Это кардинально разные личности. Критиканы не в состоянии создать качественно ни-че-го. Поэтому они надувают щеки, как мыльные пузыри, и мнят себя великими.
И еще меня всегда интересовал вопрос: если критики практически призраки, задача любого автора – это искать с ними встреч? Допустим, критики похвалили Прокофьева, и че? Его жизнь прям кардинально сменила свой цвет? Денег ему миллион на банковский счет упало или квартира в центре столицы? У автора по-прежнему две руки, две ноги, голова на плечах. Он обычный человек. Будь он хоть четырежды обернутый в славу и регалии. Растут ведь новые гении, новые критики...
Иногда мне говорят: «Машнова, так, как ты, уже стихи на сцене никто не читает! Декаданс и пафос!». А я всегда отвечаю: «Как это никто? Никто, кроме Машновой». У кого-то кастрюля на голове во время декламации, кто-то ползает голым по сцене и читает стихи, а я всего лишь манерничаю.
Простой читатель – это тоже критик, причем первый и главный. Самый, зараза, дотошный, который лезет в твою личную жизнь, в кровать, в душу... От него не спрячешься. Он и психоаналитик, и детектив, и судья твой. Вот кого не проведешь. Поэзия... Она бывает, как высокая мода — мимолетной и непостижимо абсурдной, а бывает вне времени — всегда элегантной, красивой и стильной. Я предпочитаю последнее.
***
– Конечно, видел! Даже пил на брудершафт с одним!, – опять доносится голос.
– Да хоть бы и в засос целовались! От того, что Вы с ним пили, Ваши стихи не стали лучше!
© Мила Машнова