Для всякого человека существует такая система отсчета, в которой его достоинства перестают быть таковыми, а недостатки гипертрофируются и выступают на первый план. Попав в такую систему, человек постепенно теряет почву под ногами: его достоинства остаются неоцененными и невостребованными, а недостатки подвергаются скрупулезному анализу и беспощадной критике.
Сперва, чтобы изменить ситуацию неприятия себя окружением, человек старается афишировать свои положительные черты и обходить стороной изъяны (которые ему известны, но, по его представлениям, с лихвой восполняются талантами; или о которых он даже не подозревал, пока ему не указали на них впрямую). Но это не помогает: когда заходит речь о достоинствах, окружающие только недоуменно пожимают плечами или раздражаются, словно им пускают пыль в глаза. Зато поползновение обвиняемого утаить пронырливое рыльце в нежном пуху вызывает негодование: их явно пытаются водить за нос, пряча черное в белом. Если человек прибегает к юмору (которым когда-то умел обезоруживать самых суровых), ему намекают (или заявляют без обиняков), что тут не до шуток.
Тогда человек меняет тактику: он стремится доказать правомерность своих достоинств и оправдать недостатки (но уже не первыми, поскольку их ценность сама нуждается в доказательстве, а посредством общих философских, исторических и психологических аргументов). Но поскольку система отсчета антагонистична, его попытки обречены: к достоинствам остаются глухи, а желание использовать их как козырь становится подтверждением корысти. С другой стороны, столь часто упоминаемые недостатки разжигают пламя гнева. С недостатками вообще начинают происходить странные вещи: они словно бы разрастаются, будто осуждение стало плодородной почвой для их развития. И дело здесь отнюдь не в предвзятом отношении окружающих. Это отношение формируется в ходе взаимодействия индивидуума с социумом, а предвзята сама система отсчета.
Исподволь ход мыслей и поведение человека меняются: он начинает принимать систему отсчета, в которой оказался случайно, за безоговорочную данность. Теперь он добровольно выставляет напоказ собственные недостатки и кается в них, проявляя в самобичевании большее усердие, чем его самые непримиримые оппоненты. А, так называемые, достоинства теперь воспринимаются им как уловки и козни дьявола.
Но случается, что человек продолжает бороться. Точнее, перестав сражаться с внешним противником, он уходит в себя, стремясь восстановить внутренний баланс и сохранить ценности. Он по-прежнему с горечью любуется своими достоинствами, тайком вытаскивая их на свет сознания и убеждая себя, что их час еще пробьет. Он рассуждает о недостатках (которые теперь не дают ему покоя) философски: разве не являются они обратной стороной медали – продолжением достоинств и даже их необходимым условием, без которого те не могли бы существовать? Он хочет чувствовать себя невинной жертвой и изгнанником. Иногда ему это удается. Но все чаще его посещает мысль: уж, не обманывает ли он себя сказкой, которую даже не сочинил сам, но где-то подслушал.
Он продолжает втайне мечтать об иной системе отсчета, в которой его достоинствам снова бы вернули их достоинство, а недостатки отступили в тень и затерялись там. Чтобы первым снова аплодировали, а на вторые снисходительно закрывали глаза. Но верит ли он в существование альтернативной системы? Если он когда-то существовал в таковой, воспоминания о счастливых днях со временем бледнеют и стираются. Если вычитал о ней, написанное может быть наивным вымыслом такого же несчастливца. А если сам изобрел ее, этим сказано все. Может, все его «достоинства» сводятся к этой бесполезной способности к выдумкам?
Если, желая продемонстрировать проницательность, вы заподозрите меня в том, что я сам очутился в подобной системе отсчета, я отвечу уклончиво, как свойственно мне в подобных ситуациях (когда тебя припирают к стене, вместо отпора, не лучше ли попытаться перескочить через нее?): если бы антагонистичная система отсчета не была знакома мне по личному опыту, едва ли бы я захотел о ней написать. Но если бы я целиком находился в ней, то вряд ли смог бы о ней написать. Значит, по крайней мере, часть меня (скажем, голова) находится в иной системе, по отношению к которой описываемая является подсистемой. Согласитесь: находиться одновременно в двух системах отсчета обладает рядом преимуществ. Хотя, с другой стороны, трудно отрицать, что данное положение также сопряжено с рядом неудобств.
Конец февраля, 2021 г. Экстон.