ГРАН МАМА
— Мари! Ты? Извини, что так рано… это я, Леа. — На том конце провода дрожащий, срывающийся на плач женский голос разбудил спящую Марию. — Вчера ночью ушёл из жизни папа! — звучало в трубке.
— Леа? Что случилось?
— Ушёл из жизни… неожиданно… во сне, — говорила Леа.
— Что ты сказала? Повтори! — не поверила Мария.
— Папы уже нет с нами, Мари… Ты меня слышишь?
Наступила пауза.
Мария порывисто вскочила. Растерянно огляделась вокруг.
— Я не представляю! Как так? А мама Элеонор? — неожиданно спросила она.
— Элеонор?.. Мама в жутком состоянии. Она ещё до конца не осознает, что произошло.
— Леа! А когда… поминки?
— Еще ничего не понятно… Мария, я тебе попозже позвоню. Сообщу о поминках. А пока я прощаюсь, мне уже пора! — и Леа отключила связь.
Мария откинулась на подушки. Она закрыла глаза, как бы стараясь справиться с новостью, и погрузилась в размышления. В голове одна за другой проносились картины прошлого.
Все эти пять лет, пока Мария училась в колледже, Гран-мама Элеонор (так её называли домашние) была ангелом-хранителем для Марии.
Это она вывезла Марию из России во Францию в рамках «Программы благотворительности». Помогла оформить все необходимые документы для поступления в медицинский колледж при университете. Это она ездила с племянницей по объявлениям аренды жилья и устроила её в «приличный дом». И в этом самом доме Мария нашла своего будущего мужа Алекса и свою будущую свекровь.
Мария скинула одеяло, села в постели, тряхнула головой. Через несколько секунд раздумий встала, раздвинула занавески и вышла на балкон. Свежий утренний ветер обдал её с головы до ног, окончательно стряхнув остатки сна. Она посмотрела на небо. «Предрассветное небо и плывущие по нему белые облака… такие прекрасные, молочного цвета, с причудливыми очертаниями… Ничего не меняется там, наверху, пока внизу бушуют земные страсти…» — подумала она.
Мария с нетерпением ждала известий о поминках Стефана Леру. Семейство Леру! Одна из немногих сохранившихся патриархальных семей во Франции. Она у Марии вызывала ассоциации с родовыми поместьями. Марию при каждом посещении этой семьи привлекала строгая приверженность традициям… воскресные обеды…. красочный, со вкусом и с особой тщательностью оформленный стол в гостиной, инкрустированные столики, где были расставлены кофейные приборы… старинная посуда — всё напоминало Марии интерьеры из костюмированных фильмов на историческую тему. Ну и сама хозяйка всего этого действа — Элеонор Леру, высокая, худощавая и очень представительная женщина средних лет! Она была богата и самодостаточна. Но при всем при этом она как-то сразу прониклась к Марии и взяла ее под свою опеку.
Раз в месяц Мария приезжала к Элеонор. Развлекала её последними новостями из своей студенческой и потом уже семейной жизни с Алексом. Иногда по выходным они встречались в центре города, где в маленьких уютных заведениях пили кофе и обменивались новостями. Дошло до того, что Элеонор как-то, обратившись к своей дочери, произнесла сакраментальную фразу: «Знаешь, Леа, я бы очень хотела, чтобы Мари была моей дочкой… вместо тебя…» Это прозвучало как гром среди ясного неба! В ту минуту все, находившиеся рядом с ними, в том числе и Леа, лишились дара речи. Но уже в следующее мгновение Гран-мама перевела разговор в шутку. Вроде она пошутила!
И вот ещё один гром среди ясного неба! Он грянул, когда Мария получила письмо-уведомление от Гран-мама. Мария глазам своим не верила. Её официально уведомляли о смерти хозяина дома, мсье Стефана Леру… о дне и часе поминок, на которые она, Мария, может приехать только в том случае, если она будет одна, без сопровождения… Дальше был предложен дресс-код: любой цвет одежды, кроме чёрного и прочее и прочее… «Стало быть, я должна поехать одна, без Алекса… но что все это значит?» — тревожилась Мария.
В комнату заглянул муж. Высокий, худощавый мужчина лет сорока, с весёлыми голубыми глазами и неизменной улыбкой на лице.
— Мари, я поехал к маме.
— Счастливой поездки, дорогой. — Мария улыбнулась мужу. — Передавай ей от меня приветы! — Она решила пока не показывать ему странное оповещение семейства Леру явиться на поминки без сопровождения… без него, Алекса…. «Расскажу, когда всё прояснится окончательно», — решила Мария.
Накануне поминок Мария после долгих раздумий позвонила дочери Гран-мама, Леа, чтобы уточнить некоторые детали полученного оповещения.
— Леа, дорогая, ещё раз прими мои глубочайшие соболезнования по поводу ухода папы. Я хотела бы уточнить некоторые детали…
— Да, Мари, я тебя слушаю, — отозвалась Леа.
— Здесь в вашем сообщении говорится о том, что я могу приехать без сопровождения. Что это значит? То есть без Алекса? Я верно поняла?
Долгая пауза.
— Да, ты правильно поняла… — пояснила Леа.
— Мари, дорогая, сейчас не время и не место, чтобы говорить об этом по телефону. Позже, не сейчас, я тебе всё объясню. Приезжай. Будем ждать тебя, — и она отключила связь.
Мари не поехала на поминки. Она ограничилась телеграммой с соболезнованием родным и близким мсье Леру. Это решение далось ей нелегко.
Прошло два месяца после похорон Стефана Леру, прежде чем Мария смогла прояснить ситуацию со странным сообщением от Гран-мама.
Они с Леа встретились в небольшом придорожном кафе. Женщины почти одновременно выключили двигатели своих авто и припарковались у обочины дороги. Обойдя свои машины, широко улыбаясь и бросая одна на другую оценивающие взгляды, Мария и Леа направились навстречу друг другу. Мария — высокая, стройная, длинноногая, с сияющими светло-карими глазами и длинными ухоженными волосами. Леа — на первый взгляд, ничем не примечательная брюнетка с темно-зелеными глазами, взгляд которых чем-то напоминал хитрую лису Алису из детской сказки…
Они вошли в придорожное кафе. Было совсем немного посетителей. Официант предложил посетительницам столик в углу, у окна. Леа подвинула стул, уселась за столик, посмотрела вокруг. Мария устроилась напротив неё.
Подошел официант. Заказали кофе и сок. Когда официант отошел, Леа сразу перешла к разговору. Мария с нескрываемым волнением слушала её.
— Значит, так, Мари, я думаю, мне удалось прояснить ситуацию с «сопровождением», о котором ты меня спрашивала. — Леа пристально глянула на Марию. — Моя мама сильно обижена на твоего Алекса из-за того, что он поместил родную матушку в дом престарелых. Она не может ему этого простить. И заодно… не может простить и тебя, хотя… — Леа отвела глаза.
— И заодно не может простить и меня? — опешила Мария.
Леа кивнула в ответ.
Мария вздрогнула.
— Но вы же все знаете, как долго болела моя свекровь, — начала оправдываться Мария. — Алекс с утра и до вечера срывался с работы, чтобы по первому же зову отвезти её на очередное обследование к врачу… а когда она стала регулярно терять равновесие не только дома, но и на улице… врач настоятельно рекомендовал разместить её в дом с соответствующим уходом.
Леа перегнулась через стол, взяла Марию за руку.
— Мари, я знаю! Все члены нашей семьи в курсе! Они поддерживают вас с Алексом. Поверь мне! Но мама… она боится…
— Да-да, я, кажется, поняла, чего боится твоя мама, — тихо проговорила Мария.
Их взгляды встретились. Обе женщины отдавали себе отчет в том, что Гран-мама опасается, что её постигнет та же участь. И что её тоже отправят в конце концов в дом для престарелых.
Леа откинулась на спинку стула, прикрыла глаза.
— Знаешь, моя мама после смерти папы резко изменилась. Его неожиданный уход сильно подкосил маму. Мы все очень тревожимся за её здоровье.
(После паузы.)
— Я имею в виду её неадекватность, — пояснила она.
— А в чем это выражается? — спросила Мария.
— Сложно объяснить… подозреваем… Альцгеймер. На днях мы покажем её профессору, и тогда всё прояснится.
Мария отпила глоток сока. Молча смотрела на расстроенную Леа. И сама погрустнела. Леа допила свой кофе, начала собираться.
Подошел официант. Женщины расплатились.
Мария встала. Леа подошла к ней.
— Знаешь, дорогая, я бы очень хотела повидаться с Гран-мама, — сказала Мария. — Но она вроде не ищет больше встреч со мной.
— Думаю, это свидание можно будет устроить после приема у профессора.
— Тогда сообщи мне.
— Будем на связи.
Они вышли из кафе. Прошли к своим автомобилям.
Почти одновременно захлопнулись дверцы их авто и заработали двигатели.
Машины Марии и Леа одна за другой влились в транспортный поток на шоссе.
Всю обратную дорогу домой, Мария напряженно размышляла. Она вспоминала свою свекровь.
Каждое воскресенье Алекс ездил к своей матери в дом престарелых. В первое время, когда свекровь определили в этот дом, Мария вместе с мужем регулярно навещала свою девяностолетнюю родственницу. Но потом перестала ездить. Дело в том, что после таких поездок перед её глазами то и дело возникали пожилые обитатели этого заведения. Каждое воскресенье они рассаживались вдоль стен в коридоре и с тревогой ожидали приезда своих родственников. Наблюдая за ними со стороны, Мари вспоминала знаменитую картину художника Саврасова «Грачи прилетели». Но справедливости ради надо было отдать должное всему персоналу заведения: старики были ухожены и ни в чем не нуждались. Кроме того, они постоянно ездили на разные экскурсии по городу, участвовали в застольях по случаю дней рожденья друг друга. Но, конечно же, все эти мероприятия не могли им заменить общения со своими детьми и внуками.
Прошло много времени, прежде чем Леа смогла выполнить своё обещание и сообщить Марии о дате свидания с Гран-мама.
— Мари, дорогая, если ты не передумала повидаться с моей мамой, то сообщаю тебе, что в пятницу ты можешь поехать к ней.
— Поехать? Куда? — удивилась Мария.
— В дом для пожилых людей с личными апартаментами и личным персоналом.
Мария чуть не поперхнулась. Сглотнув, она попыталась отреагировать на только что услышанную новость, но не смогла ничего сказать.
— Ты слышишь меня? Алло, Мари! Я сейчас скину тебе на телефон адрес. Ровно в 12 часов дня подъезжай туда. Я уже заказала тебе пропуск. Алло! Мари! Ты меня слышишь?
После звонка Леа Мария долго и напряженно размышляла. Мама Эленор! Изысканная… необычная женщина попала в дом для престарелых. Родня, конечно же, постаралась подобрать ей «самые - самые» условия. Но каково ей с её запросами, с её утонченным воспитанием… лишиться общения с родными и близкими. Все это плохо укладывалось в голове у Марии…
Дом для пожилых людей находился в зеленой зоне вдали от жилых массивов города. Мария остановилась у большого кирпичного дома, окруженного растениями. От него веяло комфортом. Особо поражал аккуратный ухоженный сад, который был полон самых разных цветочных кустов. По узкой песчаной дорожке Мария подошла к кирпичному дому. Она посмотрела вверх на темно-серое, сплошь покрытое тяжелыми облаками небо. «Ничего не меняется там, наверху…» — подумала она и открыла тяжелую стальную дверь.
На лестнице её встретил дежурный охранник. Заглянув в журнал для посетителей, охранник пропустил Марию в просторный холл.
Вышла молоденькая медсестра в безукоризненно белом халате, с большими блестящими голубыми глазами.
— Я вас слушаю, мадам.
— Я к Элеонор Леру.
Медсестра улыбнулась ослепительной улыбкой.
— Следуйте за мной, мадам.
Медсестра пересекла холл и вывела Марию в просторный зал.
Мария огляделась вокруг. Цветы в кадках по периметру комнаты и несколько низеньких диванчиков, на которых сидели пожилые обитатели богадельни. На стене напротив — гигантских размеров телевизионная плазма. На экране мелькали кадры кинофильма, но никто из стариков не обращал никакого внимания на экран. Остановившись, Мария наблюдала странную картину: старики, активно жестикулируя, увлеченно беседовали друг с другом. Но это только казалось, что они находятся в диалоге… на самом деле они не слышали даже сидящего рядом соседа. Каждый из участников этого удивительного действа, как ни в чем не бывало, продолжал свой монолог.
Мария глазами отыскала Элеонор. На ней был парик яркой брюнетки. На запястьях красовались браслеты, на пальцах — кольца с яркими большими камнями. Она сжимала руку сидящей рядом с ней женщины и смотрела на неё с нескрываемым восхищением. Это была женщина лет семидесяти. Непричёсанная, неопрятная, с синяками под тусклыми глазами, она производила удручающее впечатление. От всего её облика веяло нищетой и безысходностью. Они были абсолютно разные с Элеонор.
— Гран-мама, — тихо позвала Мария.
Удивительно, но Элеонор услышала Марию. Она прервала свою тираду, взяла соседку за руку и потащила за собой в сторону Марии. Мария с улыбкой пошла ей навстречу:
— Привет, дорогая Гран-мама. Как поживаете?
Элеонор резко поменяла своё настроение. Она бросила на Марию быстрый взгляд. В её темно-зеленых глазах чувствовалась сталь.
— Не надо никаких реверансов, — бросила она Марии и тут же представила свою компаньонку: — Это Эстер! А вы разве не знакомы?
Смущенная Мария отрицательно покачала головой. Эстер, широко улыбаясь, поглядывала то на Марию, то на Элеонор.
— Какая встреча! — неопрятная женщина восхищенно всплеснула руками.
— Моя подруга, — объявила Элеонор.
Гран-мама взяла под руку Марию и повела в свою комнату.
— Пойдем поговорим.
— Да-да, конечно. Но я думала… что вы…
Элеонор молча открыла дверь в свою комнату, приглашая туда Марию.
Мария вошла, оглядела просторную комнату.
Турецкий ковер от стены до стены, мягкие кресла, диваны. Большую часть комнаты занимала широкая кровать с множеством подушек. На стене напротив висела картина Сальвадора Дали. Два удобных мягких кресла и столик между ними. По углам — кадки с цветами. Приятное благоухание цветов по всему периметру комнаты.
«Ничуть не хуже её городских апартаментов»,— подумала Мария.
— Присаживайся, — пригласила Элеонор Марию.
Они расположись в креслах друг напротив друга.
Повисла неловкая пауза.
— Гран-мама, дорогая, — несмело начала разговор Мария. — Когда Леа рассказала мне, что вы обижены на нас с Алексом из-за того, что мы поместили его маму… Я хотела сразу при нашей встрече оправдаться перед вами. Вы столько сделали для меня, Гран-мама. Выслушайте меня… прошу вас… поверьте, я ни в чем не виновата перед своей свекровью… как вы могли подумать… — голос дрожал. Мария остановилась на полуслове, заплакала.
Элеонор смотрела на нее, плотно сомкнув узкую полоску губ. Ни один мускул не дрогнул на её лице.
Долгая пауза.
Мария вытерла слезы. Подняла глаза. Посмотрела на Гран-мама.
Наконец Элеонор заговорила:
— Вот что я тебе скажу, Мари… я жила со своей свекровью до самого её конца. Мы со Стефаном и его родителями не расставались никогда, — говорила Элеонор. — Это же нонсенс… непостижимо… то, что вы сделали с его мамой…
«Но она даже не осознает своего нынешнего положения и того, что сделали её дети и внуки с ней, поместив её в это заведение…» — подумала Мария.
— Но я не принимала решения поместить маму в дом для престарелых. Мой муж… это его мать… он принял такое решение. Клянусь вам, — оправдывалась Мария.
— Но ты могла высказать своё решение! Запротестовать! — жестко возразила Элеонор.
В комнате надолго воцарилось молчание.
Неожиданно дверь в комнату приоткрылась. В проёме двери появилось улыбающееся лицо Эстер.
Элеонор вздрогнула. Её лицо преобразилось до неузнаваемости.
— Да-да, проходи, — мягко позвала она подругу.
Но дверь тут же закрылась.
Неожиданно Элеонор подалась вперед и, перегнувшись через столик, приблизила губы к уху Марии и зашептала:
— Знаешь, почему Эстер не вошла к нам? Скажу тебе по секрету… только никому не говори об этом… — глаза Элеонор ярко сверкнули. — Эстер не захотела войти к нам потому, что это мой Стефан не захотел с тобой общаться, Мари. Это Стефан к нам заглянул. Это не Эстер. Это мой Стефан. Это он вселился в Эстер. Я точно знаю. Эстер — это Стефан! — выдохнула Гран-мама.
Мария почувствовала, как у неё похолодела спина. Она лихорадочно старалась убедить себя, что она… это именно она, Мария, а не кто-то другой сидит сейчас в кожаном кресле в этой светлой, благоухающей цветами комнате богадельни на окраине города и слушает старческие бредни.
Загадочная улыбка осветила лицо Элеонор.
— Когда Эстер говорит со мной, это он говорит со мной, а не она. Понимаешь? — продолжала нашёптывать ей Гран-мама. — Он вселился в Эстер, чтобы мы с моим любимым мужем могли и дальше общаться друг с другом. Поняла? Это же так просто. Но никому не говори об этом! — и она устало откинулась в кресле, прикрыла глаза и замерла.
Долго лежала без движения. Казалось, Элеонор даже не дышала.
Испуганная Мария позвала едва слышно:
— Гран-мама. Гран-мама. Вы где? Вы меня слышите?
Мария не могла точно сказать, сколько времени прошло, пока она наконец не решилась встать и подойти к Элеонор. Она опустилась на колени перед Гран-мама и взяла её за руку.
Прошло какое-то время.
Рука Элеонор вдруг потеплела. Мария почувствовала ответную реакцию.
Мария боялась пошевелиться. Она не верила собственным ощущениям. Неужели Гран-мама простила её?
Марии показалось, что она отчетливо слышит стук собственного сердца.
Она нежно поглаживала руку Элеонор, пока та наконец не уснула.
Мария медленно, бесшумно поднялась с колен и прошла к выходу. Осторожно повернула дверную ручку, открыла дверь, обернулась. Гран-мама не шелохнулась, продолжала мирно спать.
Рука Марии, которой она только что ласкала руку Гран-мама, продолжала чувствовать её прикосновение…
За дверью Мария столкнулась с Эстер, которая тут же отпрянула от двери, смущенно что-то бормоча про себя.
Мария взглянула на женщину. Ей послышался голос Элеонор:
«Это не Эстер. Это мой Стефан. Это он вселился в Эстер. Я точно знаю. Она — это он!»
Мария вышла на улицу, остановилась, посмотрела наверх.
«Бескрайнее небо и плывущие по нему белые облака… такие прекрасные, молочного цвета, с причудливыми очертаниями… Ничего не меняется там, наверху, пока внизу бушуют земные страсти…» — подумала она и двинулась по направлению к своему автомобилю, припаркованному на другой стороне улицы.
КОНЕЦ.