Зима в том году была холодной, долгой, зима была снежной, морозной. Началась она сразу после октябрьских праздников. Снег выпал, и потом не таял. И снегопады, снегопады и снегопады. Всё кругом снегом завалило. Передвигаться по дорогам было тяжело. Каждый день приходилось чистить снег. В деревне Дунаевка зима переносилась не легко . Все дрова сожгли за зиму, от холодов устали. А зима не уходила. Все ждали весну, а весна не приходила. Вот уже и Март месяц наступил, а на улице мороз, метель метёт.
И вдруг весна. Наступили долгожданные тёплые дни. И с весенними днями наступила всеобщая радость. Снег таял, быстро исчезал с полей. Вода шумела, журчала, сбегала вниз с гор в овраги ,овраги переполнялись водами., и через овраги уходила в реки, а потом по малым рекам уходила в большую реку, которая называется Волга. И Волга могучая, вольная вышла из берегов, переполнилась,разлилась . Весенний воздух пахнущий талыми водами пьянил,дурманил!
.
И всем стало хорошо!
Деревенские в Дунаевке, уставшие от бесконечной зимы радовались теплу. Радовались тому, что можно вот так вот босиком запросто пробежать по земле. Ребятишки бегали по деревне. Казалось, что у них с ног сняли гири. За зиму они устали от валенок, от тулупов, от больших сугробов. Пока до школы дойдёшь, устанешь: снега много. А тут травка пошла зелёная, птицы поют. И все радуются весне: от самого маленького насекомого до самого крупного рогатого скота, до Васьки-быка. Васька-бык на ферме самое большое животное. И все в деревне слышали, как призывно ревел Васька-бык на скотном дворе.
Иван Сироткин жил со своей мамкой. Он один был у своей мамки, отец у них ушёл. Когда начиналось тепло, Ванька из своего дома перебирался жить на сеновал. Сеновал был на сарае. А в сарае жила корова Лыска. Ванька вставал в четыре часа: он помогал мамке, и доил корову Лыску. Подоит корову и выпустит в стадо. Молоко попьёт с хлебом белым, залезет опять на чердак, на сеновал и спит.
Весна! Оттуда, с сарая было видно всё вокруг. Дом Сироткиных был на самом высоком месте в деревне. Деревня располагалась на холме. Под холмом было озеро. И вот на этом холме, на самой высокой точке стоял сарай, в котором на чердаке ,весной, когда было тепло, и летом жил Ванька Сироткин.
Ванька Сироткин откроет дверцу, положит голову на бревно сруба, откроет глаза и смотрит. И одним взглядом он охватывал очень много чего: он охватывал дальний лес Барский; Солдаткин овраг; поля, куда он летом возил воду холодную с родников трактористам; овраг, по которому бежала их речка, и из которой потом сделалось большое озеро; скотные дворы с правой стороны; поле и кладбище. Ванька лежал и думал: "Как же хорошо! Весна! Вечером будем играть в лапту". Ванька видел, как по срубу сарая ползла божья коровка. Ванька смотрел на божью коровку, и думал: "Вот божья коровка ползёт куда-то. Живёт! Весне радуется!". Ванька радуется весне. Корова Лыска тоже весне радуется.
Ванька, когда спускался доить корову, он её обнимал. Прижмется щекой к спине коровы Лыски и слушает, как работает её тело; как урчит большой живот, в котором переваривается трава, из которой потом делается молоко. Вдыхает запах Лыски и чувствует настроение её – большого, красивого животного, коровы Лыски. Он любил корову Лыску. И он чувствовал, что корова Лыска тоже рада весне, как и эта божья коровка. Все рады весне в деревне- ребятишки, взрослые. У них как будто на ногах крылья выросли. За зиму ноги устали от снега, который мешал ходить. А тут иди, беги куда хочешь. Легко! И ребятишки бегали.
И все знали, где находится кислица- щавель. И все знали, где находится лук дикий, чеснок и прочие коренья.
Черёмуха начала цвести, сирень. Хорошо! Ванька с мамкой посадили огород, редиску посадили. И каждый вечер на поляне перед клубом играют все в лапту. Сусликов ходили выливать, с поджигов стреляли ,березовый сок набирали. В общем, праздник! Бесконечный праздник весны.
И вот Ванька лежит, смотрит на речку, которая изгибается и уходит за горизонт; смотрит на облака; смотрит, как солнышко освещает всё это, как оно играет тенями ,бликами. И всё по-весеннему, торжественно, празднично, приятно. Всё пахнет, всё поёт, соловьи поют. Черёмуха, сирень, земля как пахнет! Ванька с мамкой варили суп из крапивы.
Радость! Ванька думал: "Вот я радуюсь, ребятишки все радуются, взрослые радуются, животные тоже радуется. Трава радуется!". Он лежал на сене, вдыхал запах сена и думал, что вот каждая травинка в поле – это жизнь. У каждой травинки есть папа и мама. И каждая травинка свой род ведёт от сотворения мира.
Ванька был человеком думающим. Однажды учительница по литературе сказала: "Вот Ваня, он у нас человек думающий". Ванька вышел на улицу после уроков и говорит сам себе: "Я думающий. Как я думаю?". И Ванька стал на себя со стороны смотреть: как он думает. И вот Ванька, когда лежал, смотрел на деревню, смотрел на поля, на леса, на речку, и думал: "Вот, я думающий человек. Я думаю. И мне думается, что в этом мире мы все равны, корова Лыска, я – Иван Сироткин и эта божья коровка ,которая ползет по бревну. Мы все равны и мы все – богом избранные. Мы появились на этот свет радоваться долгожданной весне". И Ванька радовался.
Но эта радость закончилась неожиданно для Ивана. В школе оставалось уже учиться немножечко, каникулы должны были начаться. Директриса с суровым выражением лица подошла к Ивану и сказала:
– Ваня, в понедельник пригласи маму в школу: будет педагогический совет, будем рассматривать твоё поведение. И предупреди маму, что будет представитель районо.
Она посмотрела холодно на Ивана и ушла. Иван, когда осознал сказанное, у него праздник кончился. У него был каждый день праздник, каждая минута праздник, каждая секунда... Он вкушал этот праздник весны. И всё кончилось. Всё стало серым. Он птиц не слышал, как поют. Он запах сирени перестал чувствовать. Вызывают на педсовет! И представитель районо будет!
Ванька не помнит, как оказался у себя на сарае. Закрыл дверцу, лёг на тулуп и укрылся фуфайкой. Он устал от переживания . Он уснул. А когда проснулся, ему было нехорошо. Он думал: "Как это так: на педсовет? Мамку вызовут!". Как он ей скажет, что будет представитель районо? Слово "педагогический совет" звучало угрожающе, а "представитель районо " звучало как приговор!
Ванька вспомнил, что здесь после войны был страшный голод. Умерло на одной улице двадцать восемь человек! Рассказывали, что умерли в основном эвакуированные. За три колоска, украденных в поле, могли дать десять лет! Голодно было после войны здесь. И дядя Аркаша, брат мамки, украли на колхозной маслобойке с приятелем по килограмму масла. Дядя Аркаша спрятал своё масло на сеновале колхозном, а его друг закопал у родника в песок: там прохладно, и никто не догадается.
Двоюродная сестра мамки, Евсеева Наталья, зачем-то залезла на сеновал, и нашла это масло. Она не знала, что это дяди Аркашино. И сообщила взрослым. А взрослые сообщили куда надо. Из райцентра приехали представители. Представители пытали дядю Аркашу, надели на него противогаз. Дядя Аркаша не выдержал, рассказал про своего друга: что тот спрятал масло в песок у родника. Но в песке масла не нашли: собака унюхала ,выкопала и съела. Приятелю дяди Аркаши – ничего, а дядю отправили строить ГЭС им. В. И. Ленина в Жигулях. Дяде Аркаше тогда было шестнадцать лет. На строительстве ГЭС он заработал много денег. Еды купил, домой привёз. Налоги дома его мамка все оплатила.
Ванька боялся представителя районо!
И вот Ванька лежал и думал: "Как же мамке-то скажу я?". Он не хотел, чтобы мамка расстраивалась. Осталось три дня. Ванька долго думал, и придумал: он подойдёт к мамке в последний день, в понедельник утром и скажет: "Мам, тебя в школу вызывают в два часа. Чтоб ты была там!". Мамка скажет: "Хорошо". И уйдёт на работу. А потом в два часа она придёт, а там уже будь что будет. Так и получилось!
В два часа Ванька ждал мамку в школе ,в коридоре. Пришла мамка. А из кабинета географии вышла директриса Тамара Ивановна и сказала: "Заходите". Ванька с мамкой зашли в кабинет географии. Ванька встал к доске, рядом стояла мамка. Ванька опустил глаза в пол, в ноги смотрел. Но он видел, что в классе за партами сидели педагоги, они за партами еле помещались. Если бы не так трагично было бы, Ванька бы посмеялся, что за партами сидят взрослые люди. А на самой последней парте сидела представительница районо. Она была одета во всё чёрное. Она что-то записывала в тетрадь, периодически поднимала свой строгий взгляд и осматривала всех. Ванька посмотрел на мамку, а у мамки на шее появились красные пятна.
Директриса Тамара Ивановна сказала:
– Уважаемые педагоги, у нас в школе есть проблема. Советская власть говорит нам: у нас есть привилегированный класс. Этот класс привилегированный – дети. Всё для детей! Вы же знаете, какие у нас хорошие обеды? Бесплатные! Учебники для детей бесплатные! Вот нужны ученику учебники – идёт он в библиотеку, берёт учебники. Отучись год, а потом иди, сдай: другой придёт учиться по этим учебникам. Одна беда, – вы посмотрите на парты, – все парты изрисованы. У нас не художественная школа. И у нас есть на чём рисовать: у нас есть альбомы. Ну, на промокашке что-то нарисуй. Нет, на парте рисуют!
Всегда первого сентября я предупреждаю: "Дети, рисовать на партах, в учебниках и на стенках у нас нельзя. У нас не художественная школа. Хотите рисовать, рисуйте в альбомах". Ну что делают: в учебнике литературы великому русскому поэту Лермонтову рисуют усы Чапаева. А в учебниках математики ответы пишут, уравнения решают. А в туалете посмотрите, что там творится. Это что, в туалете инопланетяне рисуют? Стыдно видеть.
Вот, посмотрите, – И она показала на Ивана. – У нас в школе есть уникальная карта. Нам её подарили шефы с шарикоподшипникового завода. В области у нас только три таких уникальных карты: это в облоно, у шефов на заводе шарикоподшипниковом и у нас.
Они приехали, торжественно нам подарили эту карту: карта Советского Союза – нашей родины – и Европы. И вот, посмотрите, что сделал Сироткин Иван: он голубей нарисовал на карте. Что скажут шефы, когда приедут? "Мы вам такую карту уникальную торжественно подарили, во всю стену кабинета географии. А вы взяли и разрисовали её!".
Ваня, скажи, пожалуйста, что творится в твоей белобрысой голове? Объясни педагогам, зачем ты испортил эту карту?
Ванька смотрел на педагогов, а у него голоса не было. Он начал говорить, но голос не появлялся изнутри. Он прокашлялся и начал говорить, как мог, сначала тихо, не внятно, а потом громче, старался говорить доходчиво и понятно:
Я, – сказал Ваня, – летом ночую на сарае, на сеновале. Мне оттуда всю деревню видно! Солдаткин овраг видно, Барский лес виден, поле видно.
А Тамара Ивановна говорит:
– А при чём тут сеновал, Ваня? Ты, голубей зачем нарисовал? Ты нам расскажи, зачем ты голубей нарисовал?
Ванька стал продолжать:
– Мне оттуда, с сарая всё видно: скотные дворы, поле, и кладбище видно.
Тамара Ивановна опять:
– Ну что ж ты, Ваня? Ну, ты про голубей-то нам расскажи. При чём тут кладбище?
Михаил Самойлович, учитель немецкого языка ,он войну окончил в Берлине, был военным переводчиком – сказал:
– Тамара Ивановна, ну дайте ему высказаться. Пусть расскажет.
Ванька стал продолжать:
– Я сидел у себя на сарае, увидел, как загорелась трава.
Тамара Ивановна смотрела в некотором недоумении. А Ванька продолжал:
– Трава загорелась. Огонь перекинулся на кладбище и загорелись кресты. Весна у нас нынче бурная, солнечная. Трава высохла и загорелась. Мы вон огород уже посадили.
Мамка сказала:
– Да, мы огород посадили. Ванька у меня работящий! Редиску посадили. Он у меня хороший помощник!
Тамара Ивановна говорит:
– Расскажите, пожалуйста почему карту дорогую испортили, про голубей.
И Ванька стал продолжать:
– Я взял фуфайку, соскочил с сарая и побежал тушить огонь. Огонь потушил, а кресты не тушатся. Тогда я вернулся, взял вёдра с водой у коровы Лыски, и этой водой кресты потушил.
Тамара Ивановна удивленно сказала:
– А при чём тут кресты?
Михаил Самойлович снова попросил:
– Ну, Тамара Ивановна, пусть он расскажет.
И Ваня продолжал:
– Я, когда потушил кресты, вдруг обнаружил, что крест, который я потушил, это был крест Елены Амосовны – это моя прапрапрабабушка. А рядом был крест ещё одной прапрапрабабушки, а рядом ещё был крест прапрабабушки, потом прабабушки и бабушки крест.
Тамара Ивановна и все вдруг насторожились. Им стало интересно, чем же этот рассказ закончится.
А Ванька продолжал:
– Я вдруг озадачился: почему прапрапрабабушки крест есть, она здесь лежит, прапрабабушки крест есть, прабабушки есть и бабушки есть, а прадедушки рядом нету и прапрапрадедушки нету? Одни только бабушки да прабабушки! И я пошёл к деду Гришину. Дед у нас Гришин самый взрослый, самый старший в селе. Он родился давно, он всё знает. И дед мне все про всех рассказал.
Ванька подошёл к карте и показал:
– Вот это мой дед, голубь его душа. Он погиб под Краснопольем, на Курской дуге.
И все посмотрели на Краснополье и на нарисованного синим фломастером голубя.
– А это мой прадед, он показал на другого голубя. Он погиб с генералом Самсоновым. А это мой прапрадед. Он погиб во Франции, отправленный туда с сорокотысячным корпусом. Он оттуда не вернулся. А здесь погибли братья моей бабушки он показал на других ,аккуратно нарисованных голубей- дед Андрей, дед Сергей и дед Николай.
А это Рославль, здесь погиб дед Иван. А это наша деревня, – сказал Ваня. – Здесь у деда Ивана, который погиб в концлагере Рославля, – в распределительном фашистском лагере, он умер от голода, – в деревне Дунаевка умерла его жена, тётя Оля.
И он показал на большого голубя.
– А это, – чуть поменьше были голуби, – детки деда Ивана: Катя и Валя. Они тоже умерли от голода, поели проросших колосков.
Ванька стоял, рассказывал, голубей было очень много, рассказывал про каждого голубя. А Тамара Ивановна удивленно сказала:
– Вань, а как ты всех запомнил?
А Ванька сказал:
– Когда я был совсем маленький, я утром просыпался, бабушка стояла на коленях перед иконой и молилась за них, и все имена повторяла. Каждое утро молилась, так у нее начинался день. По этому я их запомнил. А кто, где погиб мне рассказал дед Гришин.
Вдруг с грохотом из-за парты встал Михаил Самойлович. Он хромающей походкой подошёл к карте и тоже большим жирным, синим фломастером начал рисовать голубей. Он рисовал молча. Тамара Ивановна смотрела, как Михаил Самойлович рисовал голубей. Потом встал физик. Он тоже подошёл и стал рисовать голубей. Потом учительница по математике подошла и тоже стала рисовать голубей. У Михаила Самойловича уборщица забрала фломастер и тоже стала рисовать голубей. И все педагоги встали и рисовали на карте голубей. Потом встала представительница районо. Она взяла фломастер и тоже начала рисовать голубей.
А потом все расселись по местам, и в классе стало тихо. Карта была синяя от голубей. Минута, две или три была тишина. И вдруг эту тишину нарушил всхлип. Всхлипнула представительница районо.
Представительница районо плакала….
Прошло много времени. Иван уехал в город, получил высшее образование. У него появилась семья, дети. Жизнь была не простой.. И вот когда ему исполнилось пятьдесят лет, он решил навестить свою малую родину. В деревне Дунаевка он обнаружил всего два дома, в которых доживали свою жизнь старики.
А внизу у озера стояла школа, крыша у неё рухнула. Он зашёл в коридор школы и заглянул в кабинет географии. В классе не было потолка. Он увидел голубое небо, по которому бежали облака. А в центре класса была большая куча мусора. И в этой грязной куче мусора среди гнилых брёвен, досок он увидел обрывки карты его большой Родины, Советского Союза. Карта была порванная на куски, запачканная грязью.
Ванька увидел на ней еле различимых нарисованных голубей.
26.02.2022