Дорога до озера была щедра на ухабы и выбоины. В будке ГАЗ-66 приходилось держаться руками и упираться ногами. К открытию весенней охоты мы ехали с родственником жены. Сергей приобщился к охоте с 9 лет и к 30 годам уже имел хороший опыт. Я же ехал впервые. По дороге он рассказал, что за нами подойдёт лодка, и на острове нас будут ждать другие участники предстоящей охоты. Ещё вчера они уехали на место, чтобы обустроить лагерь и поставить шалаши для засидки. К берегу, на котором стояла охотничья база, мы подъехали за полчаса до назначенного срока. Выгрузившись из машины и устроившись на бревне можно было оправиться от тряски и оглядеть окрестности. На охотничьей базе, у которой была назначена встреча, останавливались в основном люди на джипах. Один из них нам посчастливилось выдёргивать за верёвочку из глубокой колеи, в которую он сел. Интересно было видеть, как одного из приехавших таким образом охотника, сопровождали аж два егеря, – один, с веслом, разместился на корме лодки, второй же нёс вещи и корзину с подсадной уткой. Сам же охотник, экипированный по полной программе, гордо нёс обеими руками дорогое ружьё. Где-то в стороне слышалось хоровое пение, и к небу поднималась вялая струйка дыма. Из-за кустов вышел ещё один егерь со старенькой горизонталкой в руках. Сказал, что нашёл это орудие промысла на берегу. Кто-то из охотников забыл его. Видимо кто-то слишком рано и очень сильно обрадовался открытию сезона. Подошла и наша лодка. Захватив с собой ветки лапника, со спиленной и брошенной ещё зимой ёлки, мы погрузились и направились к лагерю. Ввиду раннего срока открытия сезона водоём был ещё местами покрыт льдом. Сам водоём представлял собой систему озёр, соединённых между собой, с разными названиями, нечёткими границами и множеством протоков и островков. Ветер пытался проникнуть в любое не защищённое от него место. Влажный и холодный, он буквально впивался в лицо и руки. Ловко маневрируя между льдами, минут через 20 мы были на месте. В лагере было ещё четыре человека, так, что вся наша компания состояла из семи участников. Пока ужин готовился на костре, а в лесу ещё можно было что-то видеть, мы запаслись дровами на ночь, подготовили ружья, заполнили патронташи патронами с дробью на утку и на гуся, приготовили сапоги, одежду и сели ужинать. Выпив за знакомство и закусив душистой ухой, стали обсуждать кому, в каком шалаше завтра находиться и другие прочие текущие вопросы. Охотничьих баек с необыкновенными приключениями и хвастовством добытыми трофеями не было. Люди, живущие в деревне, где и охотятся, считают это занятие хоть и увлекательным, но вместе с тем естественным занятием. Алкогольная подготовка на этом закончилась, т.к. по всему было видно, что людей здесь собрала именно охота и фильм «Особенности национальной охоты» не имеет ни какого отношения к реальности, во всяком случае, у них. Условившись о подъёме в четыре утра, компания стала подтягиваться к костру и укладываться на настил из лапника и телогреек на ночлег. Так, за неспешным разговором и подкладывая в костёр дров, мы с Сергеем и его братом просидели до подъёма. Ветераном компании был дед, как его все называли. И правильно, ведь внуки у него были, и выглядел он вполне соответственно. Небольшой, сморщенный, почти беззубый. Его шамкающая речь мне не всегда была понятна. Его двустволка, горизонталка, казалось его ровесницей. И был он раньше егерем в этих местах. А ещё он был отцом двух братьев: Сергея и его старшего брата Михаила, спящего у костра. Он приезжал за нами на моторке. С подъёмом, подбросив в костёр сухих веток и поставив на решётку котелок с чаем, стали умываться, подтягиваясь к столу на завтрак. После завтрака и коротких сборов все направились к берегу. Полумрак над озером постепенно переходил в слабо проглядываемую предрассветную дымку. Ориентироваться в этой системе озёр с островами, зарослями и протоками и в ясный день без привычки очень сложно, а при видимости метром в тридцать не налетая лодкой на мели, лёд или кусты и подавно, кажется невозможно. Однако буквально через каких-то полчаса все были расставлены по заранее оговорённым шалашам, а метрах в десяти от каждого плавали чучела, и неистово крякала подсадная утка. Последний шалаш был приготовлен для укрытия лодки. Вбитые в дно колья, стянутые между собой слегами и проволокой завешанные по периметру лапником. Шалаш для отдельного охотника отличался лишь размерами и прибитыми над водой мостками с чурбачком для сидения. Загнав лодку носом вглубь шалаша, мы поменялись с Сергеем местами. Меня он посадил на корму, доверяя право первого выстрела по дичи, как гостю. Сам же переместился на нос лодки, выбрав себе роль добивающего. Заряженные ружья, настороженное вслушивание и вглядывание в уже просветлевшее окружение, всё готово к встрече с потенциальной добычей. Опуская подробности ожидания, и парой бесполезных выстрелов по далеко пролетающим уткам, можно было подвести нулевой итог моей первой вылазки на охоту. Забирая из шалашей остальных сотоварищей, обнаружилось, что в своей неудаче мы были не одиноки. На семь человек было добыто четыре чирка и два селезня, включая подбитого уже по дороге к лагерю. Самым результативным (три птицы) был дед. Вернувшись в лагерь и позавтракав уже более плотно, было решено переставить шалаш для лодки в другое место. Сергей, Михаил и я поехали переставлять шалаш на другое место, а остальные разошлись по текущим делам: проверить сети, готовить обед и прочее. Солнце уже взошло достаточно высоко и приятно ласкало тёплыми лучами, возвещая о приближении лета. Разобрав прежний шалаш и погрузив его составные части в лодку, мы выбрали новое место для завтрашней охоты, соорудили новый. В лагере нас встретили только что сваренной похлёбкой из всех добытых сегодня уток. В одном ведре плавали аж шесть птиц! Крепкий, душистый бульон возбуждал аппетит. Вообще, свежий воздух, дикая пища на природе, – это уже само по себе несказанно аппетитно. Отобедав на славу, после ночного бдения у костра, мы стали укладываться на телогрейках под нежное тепло апрельского солнца. Я почему-то дремал недолго и поднялся первым. За мной постепенно начали просыпаться другие. Поскольку на охоте мне не удалось блеснуть своей меткостью, было предложено потренироваться по консервным банкам. Всем было любопытно знать: попаду ли я вообще в утку из своего новенького помпового ружья. Да и мне не терпелось пострелять по цели, пусть даже жестяной. Отойдя от развешанных банок, метров на двадцать пять, я сделал три выстрела, которые точно легли в цель. Удовлетворённый таким результатом, я предвкушал следующее утро. Ближе к вечеру мы отправились проверять сети. Улов оказался гораздо значительнее утреннего. Щучки и несколько язей брыкались на дне лодки. Стало смеркаться, и подул прохладный ветер, нагоняя на небо всё более плотные облака. Ужинали остатками утиной похлёбки и консервами. Насытившись, я стал подбираться к палатке. Уснуть, однако, сразу не удалось. Кто-то бросил в костёр осиновое бревно, которое заставило деда высказывать замечания по этому поводу, обильно сдобренное связующими словами. Его монолог долго разносился по тёмному острову. Едва задремав, меня разбудил шорох в палатке. Стал накрапывать мелкий дождь и все, что могло промокнуть стали заносить в палатку, а я уже как диспетчер распределял имущество по ограниченному пространству одноместной палатки. Ружья, патроны, сапоги и ватники, всё распределив, я выбрал и место, где ещё оставалась возможность скрутиться калачиком и продолжить сон. Проснулся я быстро, и, высунув голову, наружу обнаружил, что тот самый дождик уже закончился, практически не успев ничего намочить. За столом под навесом неторопливо текла беседа и у потрескивающего костра, привалившись на брёвнах, отдыхали другие. Выйдя из палатки и надев сапоги, я присоединился к сидящим за столом товарищам. Поставили котелок с чаем. Минут через пятнадцать уже все собрались вместе, завтракая чаем с бутербродами. Затем разобрав из палатки своё оружие, и патронташи вновь отправились к берегу. Сидя в корзинах, ожидали своего сольного выступления подсадные утки. Здесь и была обнаружена вялость одной из уток: она не стала крякать, а в корзине мы нашли яйцо, которое она снесла. Последовательность расстановки по шалашам была прежней, но на сей раз, лодку мы загнали в новое укрытие. Подсадная крякала почти без перерыва, однако на её призывы откликов не последовало и в это утро. Лишь игривые щуки нарушали гладь водной поверхности. Отсидев в засаде до десяти утра, было решено сниматься с места, забирая остальных. В этот день охота была ещё менее удачной, чем в предыдущий. На всех было добыто лишь два чирка. Вернувшись на свой островок, мы стали готовиться к отбытию в посёлок. Я должен был возвращаться в Москву, другим на работу, третьим на побывку и за патронами с тем, что бы в понедельник к вечеру уже вернуться на озёра. Дорога к берегу, где базировалась лодка, заняла минут сорок тихого хода. Семь человек в одной лодке не давали возможности ни разогнаться, ни шевельнуться внутри. Прибыв к берегу и распрямив скрюченные в лодке тела, наша компания направилась к дому деда, где поделив улов, сели по машинам и разъехались по домам. Уже в посёлке я переоделся. Пообедал. Собрал вещи в багажник. Мой первый выезд на охоту не оказался результативным, но удовольствие от общения с природой перекрывало всё. Наваристая уха, душистая похлёбка из уток на озёрной воде, берёзовый сок.