В те не очень-то далекие времена, когда Алевтина была маленькой девочкой и даже пока не ходила в школу, мир ещё не знал персональных компьютеров и мобильных телефонов. Даже цветных телевизоров не было. Да и черно-белый вы могли увидеть не в каждой семье. Соседи приходили к счастливым обладателям телевизора – посмотреть программу «Время», «Спокойной ночи, малыши», хоккейный матч или кино. Поскольку днем ничего интересного не показывали и не рассказывали – а дети той поры с удовольствием слушали и радиопрограммы – то вся жизнь старших дошкольников большей частью протекала во дворах.
С какого-то момента Альку из детского сада стала забирать соседка по коммунальной квартире баб-Дуня – это получалось гораздо раньше, чем мама или папа после работы.
«Главная» Алькина подруга Женя приходила домой очень рано – её мама работала поваром, а это такая работа, что надо прийти туда совсем уж до рассвета. Растопить плиты и печи, намешать тесто, начистить и нарезать овощей, накрутить фарша и сделать ещё много необходимых приготовлений, чтобы с семи часов утра люди могли позавтракать в столовой. Конечно, рабочий день тёть Люды и заканчивался к тому моменту, когда у других он только в самом разгаре. И вот Женька, приходя домой практически в обед, скучала одна и не знала , куда себя деть, пока Алька томилась в своём детском саду до полшестого вечера. Хотя Алевтина как бы не очень-то и страдала – группа была у неё очень хорошая. Воспитатели добрые, дети дружелюбные. Друзья, конечно, тоже имелись. Но уйти из детсада домой пораньше никто бы никогда не отказался. Это был особый шик – уйти, например, в пятницу, сразу после обеда. Ещё до дневного сна. Все раздеваются ко сну, а ты такой важный и независимый – наворачиваешь на себя неудобные колготки и всякие там рейтузы, кофты-шапки-шарфы. Влетаешь во всю эту тяжёлую амуницию с лёгкостью ласточки. Потому что домой. Потому что досрочно. И ещё потому, что не придется лежать неподвижно в своей скрипучей раскладушке сколько-то там часов и минут в ожидании подъема и полдника. Ну не спится днем в садике! О чём-то всё думается, фантазируется. И хочется ещё улучить момент - поболтать с кем-нибудь, кто тоже не спит. Хотя иногда всё же сон наваливается своей сладкой тяжестью, и тогда уже, наоборот, не хочется просыпаться и топать на полдник по команде. Вот такой он – садиковский дневной сон.
Ну так вот, как-то в общем разговоре вдруг выяснились все обстоятельства происходящих событий, и было решено, что баб-Дуня будет дожидаться Женю с тёть-Людой из Жениного садика. И потом Женя и баб-Дуня будут ходить за Алькой в её, Алькин садик. Тут сразу много всякой выгоды получается. Во-первых, Женька не сидит и не киснет дома до Алькиного прибытия. Во вторых, баб-Дуня полезно прогуливается под Женькиным присмотром по зеленым улицам города (Хотя, конечно, это всего один бульварчик, который надо пересечь на противоположную сторону, но вопрос ведь не в количестве). В-третьих, Алька в индивидуальном порядке каждый день будет выходить «на волю» гораздо раньше, что придаст ей авторитета среди одногруппников и позволит гораздо больше времени проводить во дворе, с лучшей подругой, в абсолютной свободе перемещений и действий. А в-четвертых, Алькины родители после работы могут не торопясь зайти в любые магазины, прачечную и даже в гости, если им надо.
И Алевтина с Женей радостно бежали впереди баб-Дуни в сторону дома, дожидались её у арки, и с этой точки считалось, что их привели домой. Бабушка шла к скамейке у подъезда к своим подружкам, а девочки убегали к своим.
Дворовых игр у ребят было огромное множество. Были универсальные – такие, в которые играли примерно одинаково по всей стране. Казаки-разбойники, напильнички, вышибалы, штандр-стоп. А были и свои, на отдельно взятую компанию. Придумывались прямо на месте. Правила менялись чуть не каждый день. Это было очень увлекательно – придумывать игру, изобретать к ней разные правила, запреты и награды.
У Альки с Женей , конечно, были игры и на двоих. Например, они любили ходить по двору, как по огромному шикарному бальному залу, придерживать невидимые пышные юбки великолепных бальных платьев, вести светские беседы и исполнять сдержанные дворцовые торжественные танцы. Они очень аккуратно делали какие бы то ни было движения головами, потому что «имели сложные высокие бальные прически». Перед балом,в своих не очень таких больших, но очень уютных и красивых дворцах принцесс, они придумывали эти платья, прически и движения для танцев. Всё это требовало огромного количества свободного времени, и его очень не хватало! Поэтому загнать детей домой было не очень просто. Они делали вид, что их нет во дворе. Или что они совершенно не слышат, как их зовут из окна. А иногда уж совсем даже убегали и прятались от вышедших их искать родителей.
Когда не было желания что-то придумывать, не было настроения, что-то шло не так, они играли в «ткацкую фабрику». Становились к кустам, торчащим из забора и «ткали» на этих «станках» всякие разные материи. Прозрачные. Блестящие. Алмазные. Туманные. Ромашковые. И всякие другие, какие только может придумать детская голова.
Мальчишки и девчонки, проносящиеся мимо них и играющие в «войну» или «казаков-разбойников», могли обидно пошутить по поводу их «ткацкой фабрики» или «бала принцесс». Но девочек это не сильно огорчало. Потому что они играли в то, что им нравится. Они делали то, что им хочется именно сейчас. И каждая из них имела как минимум одного единомышленника в этом занятии.
А в снежки и крепости и салочки можно было играть в любой другой момент. Потому что в любое время с четырёх часов дня и до самой темноты ( а зимой, конечно, и в темноте) в районе родного двора находилась как минимум одна разновозрастная компашка, во что-то играющая.
Когда Алька выросла, и у неё уже были свои собственные маленькие девочки, она выходила с ними во двор и учила их и всех ребят во дворе играть в классики и вышибалы. Она крутила им прыгалки и считала, чтобы они вовремя влетели под скакалку и прыгали много-много раз. А потом её девочки тоже уже подросли и больше играют в своих телефонах, нежели во что-то ещё. И Альке очень интересно, будут ли дети её детей знать, что такое салочки и вышибалы.