***

Мир был какой то не очень  большой:
От края до края всего семь верст. Плоский естественно, как блин, словно его очертили громадным  циркулем. 
От центра окружности сквозь линию горизонта проглядывался край земли и если идти непрерывно то за два часа можно было
пройти весь мир и вернуться к собственному  дому, только с другой стороны, что было
очень удобно.

Местные жители, а их набиралось  на три  небольшие деревни и еще  четыре хутора, колеса не знали ни войн ни распрей и целыми днями что то делали:
 
Кто семечки лузгал сидя на завалинках, кто судачил о том о сем стоя возле своего плетня и поджидая прохожих из других деревень, кто просто спал где нибудь под фруктовым деревом  подложив для удобства под голову кулак.

В мире было тихо, спокойно. Теплый дождь шел когда ему вздумается, день сменялся ночью то на три часа раньше то на два часа позже, времена года практически не менялись. А если менялись то так же невпопад. Зима оборачивалась  на следующий день летом, так что единственный на всю округу медведь то впадал в спячку то шел от нечего делать раззорять хуторские улья. Оттуда его гнали, но как то вяло и не громко.  Меда было предостаточно. Столько что пчелы не знали уже куда его девать.
Торговлю вести было бессмысленно, изобретать деньги и что то накапливать тоже, поскольку всего было вдосталь.

Но так уж водится, что в каждой деревне должен быть свой деревенский дурачок.
Но поскольку в наших деревнях  все были настолько недалёкими,  то природа распорядилась и здесь по своему. В каждой деревне был один кому до всего было дело: то примется пересчитывать звёзды что светили то так то эдак то гасли и разгораясь вновь. Дело это было бессмысленное с точки зрения простых обывателей и они проходя мимо вертели пальцем у виска говоря: опять наш дурачок бесполезным делом заниматься начал.
Звёзды их не интересовали. Гораздо интереснее были сплетни, какое то пустое бахвальство скажем, у кого кура пеструшка  несёт больше всего яиц или чья корова даёт больше  молока, а жрет при этом меньше. Или кто за кем ухлестывать начал. Но поскольку в таких подозрениях бабы нередко переходили границы дозволенного и таскали друг дружку за волосы, тогда уже проходящим мимо мужикам приходилось обливать их ледяной водой из колодца. Холод быстро приводил их в чувство и они поспешно мирились. Ибо дело было пустое: мужики ихние были верные, дети примерные и всего было предостаточно.

В другом селении ещё один деревенский дурачок ошарашил местных высказыванием, мол, поверхность стоит на трёх китах, небесная твердь незыблема, а всем управляет что то непостижимое.
Но все знали, что ничего ни на чём не стоит, китов тех, что нарисовал местный  дурачок отродясь никто не видывал, в речке водились только пескари и плотва, а небо скорее было жидкое, потому что из него шел дождь, но никак не твердое, поэтому птицы свободно летали туда сюда, пропадая нередко, видимо, оказываясь на противоположной стороне верхнего купола. Что там они делали никого особо не волновало. Птицы, что с них взять...
Насчёт непостижимого, все знали, что все постижимо, всё понятно. Кто и зачем живёт, ибо мир был родным,  добрым но не слишком большим.
Если бы были недовольства жизнью, болезни, горе, тогда да, но так как всего этого они были к счастью избавлены то жили в свое удовольствие.
Зло если и существовало в виде небольшого волка то особо людей не донимало. Ну, украдёт барашка или козу то что с того? Баранов всё равно было некуда девать, а козы как и прочая деревянная скотинка только и занимались тем, что обдирали придорожные кусты или залазили на чужой огород.
Третий деревенский дурачок пошел еще дальше. Он решил измерить радиус, высчитать высоту, глубину и если повезёт найти точку фазового перехода.
 Методом непонятно каких умозаключений он пришел к выводу, что мир вовсе не плоский, возможно круглый и вообще конечен, имеет свое начало и конец. Начало он решил считать от порога собственного дома. С собой он взял белую овечку с серебряными рожками, Повязал на  на  верёвочку бантиком  и за два часа обошел весь мир.  По пути зашёл по пути к тому что пересчитывал звёзды, и к тому что твердил о каких то китах.

Но они его не поняли.
Давай лучше считать звёзды,- предложил один, -это так интересно и бесконечно. Я составил целый атлас и теперь придумываю им названия. Вот, это созвездие коровы, это козы, это барана, это коромысло, а это, вот я ещё не придумал. Оставайся. Будем придумывать вместе.

Но наш путешественник пошел дальше и не отверг идею с китами и непостижимым, но деликатно промолчал. Все может быть, думал он, но что если быть одновременно на границе фазового перехода? Что если в этом мире возможно всё? И что если раз  поверхность плоская, то почему бы ей не быть и круглой одновременно. Почему бы нам, раз мы находимся под куполом неба не быть в середине? А если мы в середине, следовательно мы на плоскости. Раздумывая так, он дошел до самого края земли и сделав шаг привычно очутился возле своего дома, откуда собственно и вышел.
Овечка на верёвочке замешкалась и осталась там.  Тогда дурачок привязал верёвочку на колышек и стал толкать дом в обратном направлении.
Это было не  так просто. Пришлось позвать соседей. С одной стороны идея была неплохая: нарушить законы мироздания.
Математически так оно и было, всякие там теории замысловатых полей это позволяли. Но вещи или даже целому дому быть и там и там одновременно с точки зрения природы было непозволительно. И тогда мир стал шире и больше. И чем дальше двигали жители этот дом, тем больше становилось пространства вокруг.
Чтобы двигать быстрее со временем придумали подкладывать круглые  бревна, потом колеса, а затем кому-то показалось, что пространства стало слишком много и тогда возникли новые деревни, затем города. И всё стало слишком большим и неприветливым. Появились недовольства, границы, короли и властелины.  Так было долго.

Пока однажды, спустя много времени одному из местных дурачков в одной из  деревень не пришла в голову простая мысль: если мир конечен, значит прежние теории в корне неверны. И он взял с собой белого барашка и пошел искать край земли, который начинался аккурат с обратной стороны его собственного дома