Ему позвонили ночью, и мужчина, негромко матерясь, снова сорвался с места, словно одержимый. Не сказал ей ровным счетом ничего, но по гневному выражению его лица, Стелла поняла, что в этот раз случилось что-то из ряда вон выходящее.
В этот раз она вынуждена была спрятаться уже не в подземелье. Там, после памятной грозы, находиться было небезопасно, поэтому Бьерн отправил ее на чердак. Среди залежей годами накопленного хлама ей предстояло ждать его неизвестно сколько времени. Но, в отличии от холодного промозглого подземелья тут было небольшое окошечко, через которое она спокойно могла осматривать двор. Для себя девушка отметила это одним большим плюсом.
К другим плюсам относились целые кучи самых разнообразных очень интересных вещей. А после найденного ею клада, девушка более внимательно начала относиться к предметам старины. Так что в этот раз ожидание ее скучным назвать было нельзя.
Сундучок ее находился тут же, поэтому, завесив на всякий случай окошко мешковиной, она зажгла фонарь и в его свете разложила драгоценности на куске газеты и принялась чистить их от излишней грязи маленькой кисточкой. Чего тут только не было. Бусы, всякие искусно плетёные цепочки, браслеты с самыми разнообразными ограненными камешками, и потемневшим, уже мертвым жемчугом. Десятки перстней, монет всех возможных эпох и стран, среди которых норвежец умудрился распознать довольно древнюю золотую драхму. Откуда только взялась?
И вот теперь разглядывая все эти практически бесценные богатства, девушка снова вспоминала недавний свой сон, в котором к ней явилась безумно красивая черноволосая девушка в старинном народном наряде удивительного зеленого цвета, таком же чудном головном уборе (кокошнике), украшенном мириадом настоящих самоцветов, и протянула в руки шкатулку, а затем указала на ту самую стену в подземелье, которую парочка потом и копала. Все происходило в полной тишине, но девушка прекрасно понимала намек ее гостьи. И проснувшись, Стелла четко знала, что именно найдет в обозначенном месте. В принципе, она даже не особо и удивилась. Если сравнить с тем состоянием, в котором после пребывал Бьерн. Хотя, норвежец уже и начал привыкать к ее небольшой, но как оказалось очень полезной особенности, только дал ей новое прозвище - Шаманка.
Она не обижалась на это. В чем-то мужчина был прав. Про ее маму говорили, что была она из древнего шаманского рода, и дочерям передалась какая-то загадочная ее сила. Но особо сильной себя Стелла не считала. Да, чувствовала, даже знала, что в кармане Бьерн уже пару месяцев носит довольно большой перстень из светлого металла, скорее всего золота и перстень этот предназначается ей. Типа что-то родовое, но дарить ей его мужчина не спешил. А она и не спрашивала. Самое интересное, что она даже и не видела ни разу этого перстня, но чувствовала его предельно сильно. Будто на нем уже была ее аура что ли.
Ну да ладно. Наигравшись вволю с побрякушками и не найдя в них более ничего интересного, девушка принялась возиться в предметах старины, которые хранились на чердаке. Для нее тут тоже оказалось много чего привлекательного. Старинная, но весьма еще неплохая прялка, колыбель для ребенка, причем ручной работы. Целый ящик почтовых открыток и писем, старые, но сильно испорченные картины, скорее даже фотографические репродукции. Зато установлены они были в довольно-таки искусно сделанные рамы и багеты. Видимо у хозяина этой усадьбы руки были из того места, что нужно. Стопками лежали выцветшие чёрно-белые фотографии, пожелтевшие от времени, наклеенные на плотный картон, и тоже в красивых резных рамах. Конечно, состояние их было ничем не лучше картин, поэтому Стелла с легкой нотой разочарования отложила эти предметы в сторону, в будущем надеясь забрать хотя бы рамки.
А вот прялка ей очень понравилась, девушка решила привести ее в порядок. Так же в других ящиках обнаружились старые советские куклы и пупсы, какие-то еще игрушки. Многие уже были не в самом лучшем виде, видимо, дети играли с ними нещадно. Но, порывшись в одном из ящиков, девушка выгребла довольно искусную деревянную лошадку, которая заняла место рядом с прялкой.
Количество личных сокровищ Стеллы увеличилось. Она немного грустила от того, что такой особенный для нее день начался так нескладно, но радовало хотя бы то, что она сейчас не на месте Бьерна, и не гоняет преступников по окрестностям города.
Сегодня ей исполнился двадцать один год. И о дне рождения знала только Линда. Даже норвежцу его дата была неизвестна. Но девушка не делала из этого трагедию. Им было сейчас не до праздников. Когда вернутся в город и вся эта канитель закончится, то отпразднуют как положено. Если на то пошло - девушка вообще не привыкла праздновать, так что толком ничего и не теряла.
К обеду она, перебрав все вещи, немного заскучала от безделья. Вот только поспать на чердаке было негде. Над головой теснились лишь потолочные балки, мощные, широкие, но на которые даже забраться было абсолютно невозможно. Да еще и пыль. Ее тут было просто море. И, хотя девушка и не была от природы своей неженкой, но спать на грязном было немного выше ее сил. Так что, усевшись поудобнее, и прислонившись спиной к какому-то старому ящику, она неспеша читала надписи на пахнущих временем открытках. Сколько в них было историй прошлого, даже не перечесть. Сколько судеб пробегало мимо...
***
— Ты же понимаешь, Бьерн, что твой рассказ звучит, мягко говоря, неправдоподобно. — следователь подал норвежцу кружку с чаем и внимательно посмотрел в глаза. — Зная, какое представление вы устроили в госпитале, то охотнее поверю, что ты действительно похитил её и теперь удерживаешь силой, чем то, что её брат заказал убрать родственницу. А еще эта странная крыша прокурорских и военных. Очень подозрительно, тебе не кажется?
— Я может на психа и похож, немножко, но ты ответь, откуда заява прилетела? Серж Нестеров? - выдохнул норвежец, мысленно поминая незлым тихим словом Артура и то, что не все бока устранил, а ему, Бьерну, теперь расхлебывать.
— Да. Они с женой двери в квартиру ее вскрыть пытались, а местный бабпатруль это засек и в полицию обратился. Повязали ребят, вот в участке парень и написал заявление, что ты девку похитил и выкуп за неё требуешь. Что она психически больная, нуждается в постоянном присмотре. Позвонили сестре ее младшей, но та сказала, что не в курсе, где сейчас находится Стелла, вот мы тебе и позвонили. Артур попросил тебя сразу не задерживать. Я так понимаю, семейка у них та еще.
— Да не то слово. Мелкая крыса моего дядьку охомутала. Хотя, речь сейчас не о том. Ты же понимаешь, что это полный бред. Если бы я её похитил, то вряд ли стал бы требовать за неё выкуп. Для меня она важна, как человек, а не как предмет пассивного дохода. У Артура спроси. Вы же с ним вместе тогда на почте были. Девчонка абсолютно вменяемая.
— Тогда откуда у него справка от психиатров?
— А у него там завязки имеются, он и младшую пытался в дурку сдать.
— И почему ты не привез её с собой, доказывая несостоятельность обвинений?
— Да потому что я не знаю, безопасно ли везти ее сейчас сюда. Я, между прочим, и своей жизнью рискую, вернувшись в город. А стоит ли вам доверять, ведь вы оперативно повязали бы меня, а её вернули на в квартиру. Или сразу Кондрашам в белы рученьки?! — рявкнул Медведь и поставил на стол кружку так, что у той отвалилась ручка. — Извини. Но ты не понимаешь, что ли, я вырвал её из рук у таких беспредельщиков, которым ваши ментовские законы нипочем. Или тебе Артур не сказал, а, Демыч?!
— Мне, — спокойно ответил капитан, стряхивая разбитую кружку в мусорное ведро, — ты можешь доверять и тут тебе ничего уж точно не угрожает. Но все же, мог девчонку и предъявить.
— Ага, используя её, как живую приманку. Нет уж. Не надо. Она и так натерпелась, мы едва не погибли! Не примазывай её к этому делу! Хочешь копать там, где тебе дают, покопай лучше под её старшего брата. Думаю, много интересного для себя нароешь!
— И все же, ты же понимаешь, что у меня на столе лежит заявление об особо опасном преступлении. Я не передавал его Артуру, потому как у того и так дел выше головы. Но я лично должен поговорить с ней. Не хочешь привозить ее сюда, отвези меня к ней.
— Первое правило схрона — никому не говорить о своем схроне*.
— Да-да-да, я тоже этот роман слушал на одной с тобой рыбалке. Но будет лучше, если ты сейчас не будешь диктовать свои условия. Иначе может статься так, что о правилах своих станешь рассказывать сокамерникам.
— Хорошо. — мужчина вздохнул. — я отвезу тебя к себе, но только сам, на своей машине. А еще расскажу обо всем случившемся генералу.
— Слушай, ты снова заставляешь меня сомневаться в своей адекватности. Ну, да ладно, если уж генерал должен об этом узнать, думаю, мне ничего не будет угрожать.
— Можешь взять с собой Артура. Будет у вас, так сказать, межведомственное сотрудничество. Да и мне спокойнее. Хоть ты и не из нашей команды, но ты один из нас.
Капитан задумался на секунду.
— Хорошо, поехали. Только без выкрутасов, пожалуйста.
— Все еще считаешь, что у меня крышу рвет на фоне контузии? Так тогда меня только зацепило. А когда я на Кондрашовых шестерок быковал — пришлось и блефануть, научили в своё время. Хотя да, справочка имеется, так, на всякий случай. - и мужчина хитро прикрыл глаза.
— Да уж понятно, — ухмыльнулся в ответ Демыч, но тут же стал серьезным, — но, поскольку я не до конца посвящен во все ваши дела, то проверить должен все лично!
— Звони Артуру! Заодно покажу дачу, которую я прикупил, да в баньке попаримся. А Серегу — ее братца-то, проверь все-таки. Он реально мутный и подлый. Ухватишь его за жопу — повесишь на погоны новую звезду.
***
Пробудил ее сигнал автомобильного клаксона. Стелла открыла глаза и с удивлением отметила, что за окнами уже темно. Сколько же она спала? Сквозь мутное окно в комнату пробился приглушенный свет автомобильных фар, да и знакомое рычание мотора говорило о том, что приехал хозяин поместья.
Девушка вскочила на ноги, посмотрела в окошечко, удостоверилась в своей правоте и торопливо спустилась из внутреннего лаза в сени. Там принялась натягивать сапоги. Бьерн выключил мотор и по стуку дверок было понятно, что он сейчас что-то выгружает из нее. Хотя, помимо него слышались еще разговоры, и Стелла немного напряглась. Прислушалась, но говорили мужчины достаточно спокойно, и она распахнула входную дверь. Когда Стелла появилась во дворе, здоровяк как раз доставал с заднего сиденья увесистый бумажный пакет. Рядом, одетые по форме топтались двое полицейских, в одном из которых она безошибочно узнала Артура.
— Привет, — пробубнил Бьерн чуть слышно и протянул ей пакеты. — Это тебе, маленький презент. С днем рождения! Зря не сказала, кстати. Приходи в баню через десять-пятнадцать минут, мы на стол накроем, отметим немного. У меня крайне интересный день получился.
— Спасибо, — едва слышно произнесла девушка и стремглав кинулась обратно в избу. Хотя, сказать, стремглав, было скорее преувеличением, ибо вес пакетов, обрушившийся на ее хрупкие руки, чуть ли не опрокидывал.
— Чего это она такая зашуганная? — нахмурился Демыч.
— Тебя испугалась, — хмыкнул Артур.
— Очень смешно! — выдохнул полицейский.
— А кто сказал, что он смеется? — прошел мимо них норвежец. — Она тебя на самом деле испугалась. Вы ж не знакомы, поэтому и опасается. Нормальная реакция слабой девушки.
Стелла кое-как затащила свою ношу в избу и поставила возле топчана. В одном из пакетов было несколько книг и какая-то большая плоская коробка, оказавшаяся алмазной мозаикой. В другом был огромный ворох нижнего белья на любой вкус. Глаза девушки разбежались чуть ли не в разные стороны. А в голову полезли всякие пошлые и не очень мыслишки, но мозг тут же отмел их прочь. Не до того было сейчас. И все же белье было безумно красивым. Стелла на секунду порадовалась, что норвежец не сам покупает все эти вещи, а только платит за них, возможно, даже не видел ничего из того, что купил. Иначе несчастный топчан последовал бы за раскладушкой, ставшей жертвой необузданной их страсти.
В следующем пакете было несколько свертков в плотной упаковочной бумаге. Развернула один и недоуменно захлопала глазами. На свет развернулось водопадом материи красивое серовато-бежевое платье в пол с капюшоном, и пара длинных гольф к нему. В следующем свертке был красивый свитер цвета слоновой кости, дальше джинсы и еще пара достаточно симпатичных вещей.
Времени, которое дал ей мужчина, уже совершенно не оставалось, поэтому она быстро сбросила с себя все вещи и надела первый же комплект белья, после чего натянула гольфы и платье. Влезла в сапоги и быстро побежала в баню. Она не привыкла перечить своему мужчине. А опаздывать сейчас было моветоном. Ее ждали.
Банька уже набрала тепла, внутри царил полумрак. Единственными источниками света были несколько свечей. На секунду Стелла замерла на входе с открытым от удивления ртом. И было от чего. Стол ломился от количества расставленной на нем еды. И чего там только не было. От гор фруктов, разложенных прямо в раскрытых пакетов, до суши, покоящихся на пластиковых тарелочках. Посреди стола стояла бутылка с красным вином, пузатый штоф коньяка, и несколько элегантных в своей простоте бокалов к этим напиткам.
— Нифига себе “немного отметим”! — Стелла вопросительно посмотрела на мужчину, который стоял возле шкафа и приводил в порядок прическу у старого, слегка мутного от времени зеркала.
— А разве это много? — спросил Артур и все трое обернулись к ней. Обернулись и замерли, — отлично выглядишь.
— Спасибо. — щеки Стеллы зарделись, и она сделала пару неуверенных шагов внутрь.
— Присаживайтесь, ваше высочество! — прокурорский капитан указал на старое кресло, стоящее возле стола.
— Не высочество, — Бьерн подошел к ней и, нагнувшись, поцеловал руку, — Величество! Белая королева!
Пока девушка разувалась и примащивалась в кресло, мужчины резво открыли алкоголь и разлили по бокалам. Норвежец протянул ей один, включил на ноутбуке какой-то ненавязчивый фильм.
— Откуда узнал о моем дне рождения? — девушка вдохнула пряный, густой аромат вина.
— Ты будто и не догадываешься.
— Ясно.
— С Днем рождения, Кроха! — Бокалы их соприкоснулись стеклянными краями, тихо звякнув.
***
За окном царила кромешная ночь, в бане было еще немного жарковато, но уже не так душно, как во время застолья. Да, сперва Стелла чувствовала себя боязливо в компании спутников Медведя. Высокий, крепкого телосложения парень в форме озвучил ей целый ряд самых разных вопросов, прямо за праздничныи столом. Бьерн только неспеша потягивал коньяк и молчал, глядя на них, не вмешиваясь в этот импровизированный допрос. Но со временем все прояснилось. Девушка поняла, что расспрашивает он ее не из праздного любопытства. Артур за спиной этого самого капитана Дмитрия подмигнул ей, мол “Не вдавайся в подробности”.
Она не стала особо скрывать, рассказала, и про нападение Кондрашей и про побег сюда, умолчала лишь некоторые неприятные обстоятельства, и, кажется, все ее ответы удовлетворили мужчину. После, когда полицейский отошел во двор по нужде, Артур шепнул ей, что другая силовая структура заинтересовалась всем этим запутанным делом. Пытаются копать и под него, и даже под генерала. Хотя тот и дает им достойный отпор, но расслабляться совершенно не стоит. Кто-то помимо них решил поднять звезд на погоны в этом расследовании, и ребята стояли у этих кого-то на пути.
— Короче, дело надо заканчивать скорее, пока еще больше левого народу им не заинтересовалось. Вот так, девочка, — закончил Артур, сидя уже во вполне гражданском виде, мундир был уже неуместен в неформальной обстановке. Да и жарко становилось, ребята собирались еще попариться. Бьерн для этого дела даже соорудил некое подобие ширмы, чтоб разнополые присутствующие не мозолили друг другу глаза, вызывая разные, не всегда правильные мысли и эмоции.
И вот теперь после всего съеденного, выпитого, после пропаривания всего организма в похожей на геенну огненную бане, оба сидели в стареньких креслах и смотрели какой-то романтический фильм о любви.
Вечер прошёл хорошо, и гости, упившиеся за вечер до полного изумления, остались ночевать в избе. Поэтому влюблённым пришлось расположиться на ночевку в натопленном предбаннике. Ей было жарко в длинном платье, аж горло сушило, но признаться мужчине она не могла. Боялась обидеть тем, что подарок пришелся не очень к данному месту.
Она вся извертелась в неудобном кресле, изнывая от жары. Фильм совершенно не шел в голову. В надежде хоть чуть-чуть охладиться, она ухватила стакан с минералкой и едва не залпом осушила его.
Бьерн вдруг спохватился, полез в карманы брюк, ничего там не обнаружил, потом встал и подошел к своей куртке, висящей на вешалке. Какое-то время рылся в ней. После вернулся, держа руки за спиной.
— Совсем забыл за этой всей суетой подарить тебе подарок.
— В смысле подарок? — девушка даже отставила стакан с остатками воды, которую все еще цедила все это время, в сторону. — А это что? — и она указала на платье.
— Это просто шмотки, и смотрю, что тебе в них не очень комфортно. А вот это подарок. — и он протянул ей небольшую цвета спелой вишни, бархатную коробочку. — С днем рождения, любимая!
Он открыл коробочку и на девушку ярким светом голубой звезды блеснул сапфирный кулон, ограненный в форме слезы на цепочке из светлого металла. Мужчина вытащил украшение из футляра, обошел ее со спины и надел его ей на шею. Коротко поцеловал ее туда же. Протянул бокал с вином и вернулся на место. Взял свой бокал, и они выпили.
— Это было немного неожиданно, — шепнула Стелла. — Когда ты все это покупать успеваешь? Мы же в изоляции сидим практически.
— Я подключил Магнуса, он лучше разбирается во всех этих вещах. Мое дело только давать деньги и забирать товар. — он оторвал от грозди виноградину, намереваясь съесть. — Но, кажется, не сильно угадал.
И тут она выхватила ягоду губами прямо у него из пальцев, а в следующий момент страстно впилась этими самыми губами ему в губы, едва не опрокинув вместе с креслом. Даже сама удивилась данному своему поступку, но постепенно в глазах девушки блеснул дьявольский огонек, и она полностью перебралась к нему, удобнее умостившись на коленях своего партнера. Крепко прижалась бедрами к его телу, даже через одежду чувствуя исходящий от него жар. Все еще не разрывая поцелуя, взяла его за руку и прижала ладонь к своей груди. Бьерн был слегка ошарашен подобным напором, но принял ее инициативу на ура. Ладонь его сжалась на ее упругой полусферке, пальцы же другой оттянули длинный подол и огладили обнажившуюся ягодицу.
— Что ты делаешь? — хрипло шепнул он, отрываясь от ее губ и медленно касаясь кончиками пальцев ее спины.
— Показать хочу, как мне подарок понравился. — девушка коротко и сладко поцеловала его в губы и отметила, что в отличии от остальных участников застолья, мужчина не был столь пьян, и вполне себе адекватен.
— За него не надо платить, это подарок, — нахмурился мужчина, но тут она нагнулась и провела острым язычком ему от яремной впадинки до губ, вызвав дрожь. Страстно прильнула губами к его губам, язычком вовлекая страстную игру.
— Я хочу тебя.
От неожиданности норвежец даже рот открыл и, хотя ладони его все еще обнимали ее смуглые бедра, чуть задрав подол платья, но позиция его скорее была пассивной. Девушка нагнулась и резким движением сорвала с него свитер и майку. Прильнула горячими губами к его груди, вырвав вздох.
— Ложись, я сделаю приятно, — прошептал мужчина, но она резко отрицательно замотала головой.
— Нет, не хочу, хочу так, как в первый раз! — прошептала она, целуя его шею и почувствовала, как платье медленно потянулось вниз, обнажая ее грудь. Застежка лифчика оказалась впереди и через секунду он тоже щелкнул, открываясь.
Стелла в этот раз тоже была очень решительной, хотя и порывистой. И все же в момент их полного единения тихонько вскрикнула, то ли от легкого дискомфорта, то ли от наплыва чувств и эмоций.
— Только не останавливайся. — Бьерн легким движением стянул с нее платье и откинул его в сторону.
Присел чуть удобнее, оставив ей больше места для маневра, и впился губами в ее грудь. Пальцы его в это время все еще продолжали поигрывать с ее напряженным телом, пока она страстно двигалась ему навстречу. Ему в этот момент она казалась какой-то неземной и возвышенной. Тем, кто дарил ему потрясающие по своей силе и чувственности ощущения, отдавая всю себя. В ответ на каждое ее движение он старался податься ей на встречу, едва сдерживая себя, чтоб не наброситься на нее во вспышке необузданной страсти. Еще огня добавляли те самые гольфы, надетые на ней и так мягко прикасающиеся к его коже.
— Девочка моя золотая! — зашептал он, чувствуя, что тело ее будто завибрировало, как снаружи, так и изнутри.
Стелла коротко ахнула, чуть запрокидывая голову. На это он ответил коротким рыком рывком перевернул ее на кресло и уже тут взял инициативу в свои руки. Изредка отвлекал от излишне ярких ощущений поцелуями и нежными покусываниями. Девушка и правда сейчас балансировала между безумно приятными и невыносимыми чувствами, поэтому не сразу даже поняла, что положение ее внезапно изменилось. Но если для него такое положение было нормальным, то ей было очень некомфортно. Она заерзала под ним, стараясь лечь более удобно, уперлась руками в грудь.
— Что такое? — норвежец замер, опершись рукой о спинку кресла.
— Ты меня сейчас тут на этом кресле переломаешь, — едва дыша, прошептала она.
Он нехотя отпрянул назад, выпуская ее из объятий и девушка, встав, медленно, словно издеваясь, пошла прочь от него, искусительно повиливая бедрами. Думала дойти до топчана, но не успела. Норвежец тенью оказался сзади, а уже через мгновенье прижимал ее спиной к стене, разделяющей предбанник и парилку. Он нависал сверху, неспеша целуя ее с видом доминантного самца, который вот-вот снова получит то, что по праву принадлежит ему. Девушка делала вялые попытки вырваться, но скорее так, для проформы, чем серьезно. А в следующий момент он страстно впился в ее губы губами.
В этот раз получилось немного грубо, и Стелла снова вскрикнула, на этот раз от возмущения. Острые ноготки ее с силой впились в покатые плечи норвежцу, оставляя на них алые следы.
— Кровь за кровь, да сладкая? — с трудом усмехнулся мужчина, замерев на какое-то время, чтоб она успокоилась. Он приподнимал ее руками, все еще прижимая к стене.
— Это было больно! — выдохнула она, все еще держась за плечи норвежца.
— Прости, девочка моя, перестарался. — прошептал он и двинулся ей навстречу, чуть ли не прибивая к потемнелым брёвнам сруба. Легкая боль смешалась с еще не прошедшим послевкусием предыдущего раза, создавая в ее теле дикий хоровод ощущений, заставляющих ее снова заерзать под ним и тихонько с надрывом застонать.
Норвежец рыкнул, подаваясь навстречу все сильнее и сильнее, с каждым движением вызывая у нее все новые стоны и вскрикивания. Он просунул ладони ей под ягодицы, с силой прижал к себе, и девушка вдруг изогнулась дугой, издав достаточно громкий, протяжный стон. Мужчина же на это сделал еще пару-тройку глубоких, рваных движений и едва не выронил партнершу на пол, спрятав лицо у нее на шее. Его тело несколько раз с силой содрогнулось, и замерло. Протяжный рычащий стон был заглушен как раз ее телом, в которое он уткнулся.
Стелла гладила его по плечу, пытаясь обратить на себя внимание, ибо он вжал ее в стену с такой силой, что ей показалось, еще немного и она задохнется. Но ей все же пришлось еще немного подождать, пока мужчина полностью пришел в себя.
— Отпусти! — выдохнула она, когда норвежец, наконец, отодвинулся, все еще пытаясь отдышаться.
— Почему? — он повернул в ее сторону голову, и даже в темноте стало заметно, что он удивлен.
— Я сейчас помру.
— Понял, — мужчина отступил в сторону, опуская ее на землю и девушка с трудом взобралась на топчан, улеглась на нем, накрывшись одеялом.
— Просила не раздавить, но ты, видимо, немного дичаешь в эти моменты.
— Ну, можно сказать, не немного, — норвежец хитро прищурился, ложась рядом, обнял ее одной рукой и легко, словно пушинку, прижал к себе, уложив головой на грудь.
— Скандинавский дикарь! Боже мой, с кем только я связала свою жизнь! — выдала она на полном серьезе, но глаза хитро блеснули при этом. — А завтра в порыве страсти шею мне свернешь?
— Ну, вот только не надо все мои действия трактовать, как проявление чего-то дикого, животного и негативного? Это я от большой любви к тебе. Просто, блин, мне было очень хорошо, я чуть забылся. Ну ведь могла меня по плечу, например стукнуть. Я бы отпустил. В следующий раз так и делай. Поняла?
— Ага, я тебя потревожу, ты осечку дашь, а я потом забеременею.
— Кто-то у нас пару-тройку недель назад орал, что детей хочет, аж с рукоприкладствами орал. Синяк вон мне на плече даже оставила.
— Кто тебе сказал? Да хочу, но не сейчас же. Тут в любой день прибить могут на ровном месте.
— То есть, как я сказал, что не хочу, так меня бить можно, а как ты сказала, так у тебя веские причины? Нет, в этом мире совершенно нет справедливости.
— Так сам же и сказал, мир несправедлив вообще. Тем более, я же девочка.
— Ага, девочка, едва не изнасиловала, а чуть что не так, сразу слабое, хрупкое создание!
— Так это ведь тоже в порыве страсти было. А ты мой порыв превзошел.
— Ладно, усек все. Давай спать, а то уже ночь на дво...
Внезапно он умолк, приподнял голову, напряженно вглядываясь в сторону окна. Стелле в это время показалось, что у него волосы на затылке встали дыбом, словно у волка или здоровенного пса. В свете полной Луны мимо окна промелькнул темный силуэт, за ним еще один, двигающиеся в направлении избы, где спали вусмерть пьяные силовики. Казалось, что находящихся в бане любовников никто в это время даже не заметил.
— Быстро, на чердак. — шепнул Бьерн, указывая на стол, прямо над которым в потолке виднелся темный люк.
Девушка быстро сгребла в кучу платье, натягивая на себя и кинулась в сторону стола, а он, почти бесшумно уже стоял там, помогая ей подсесть и взобраться наверх, после чего закрыл за ней люк на щеколду.
— Закройся изнутри, — прошептал он, хаотично натягивая на себя одежду, — наверху есть ружье, старое, но надежное, заряженное, возьмешь его. Свет не включай. В окошечке, не дай Бог, приметят. Сиди бесшумно! Ни на какие провокации не ведись! Даже если будут орать, что взяли нас в плен, поняла?
— Да, — выдохнула она и скандинав легкой тенью выскользнул из помещения.
Легко сказать. На чердаке было темно, хоть глаз выколи. Поэтому девушке только и оставалось, что подползти к маленькому окошечку и попытаться посмотреть в него, но то было слишком загажено пылью и птицами, чтоб сквозь него можно было что-то более-менее хорошо разглядеть. Поэтому она нащупала в темноте лежащее возле люка двуствольное ружье и уселась недалеко от него. Лицом к нему, так, на всякий случай, но попой на большой балке, тоже на всякий случай. Вдруг решат стрелять в потолок. Балку такой толщины прострелить было не так уж и легко.
Было безумно страшно от той неизвестности, что окружала теперь ее. Снаружи доносилось какое-то едва слышное копошение.
И в этот момент во дворе трескуче, словно резкий гром, грянул ружейный выстрел.
_____________________________________________________
Первое правило схрона — никому не говорить о своем схроне* - Александр Шишковчук - Схрон.