Из старших родственников я хорошо знала только бабушку – маму моего папы. До школы мы с родителями жили вместе с ней. Часто мы с бабушкой оставались одни: родители были тогда совсем молодые. Мама училась в техникуме, папа работал.
С бабушкой связано много забавных воспоминаний. Например, наши чаепития. Она была заядлым чаёвником и могла несколько раз в день пить чай, наливая себе большую, где-то на поллитра, чашку. Если к чаю было что-то – печенье или конфеты – хорошо. А нет, так и просто чашку-другую можно выпить. Я с удовольствием присоединялась к бабуле в этих её посиделках на кухне.
И вот однажды, проводив родителей, мы решили устроить чаепитие по заведённой традиции. А плита у нас, надо сказать, на тот момент была электрическая. И никаких датчиков-индикаторов, как у современных аналогов, у неё не было. То есть внешне включённая плита ничем не отличалась от выключенной. Бабушка налила чайник, поставила на плиту, и мы стали ждать, когда закипит вода. Прождав примерно час, бабушка забеспокоилась, почему ничего не происходит – проверила плиту, и оказалось, что та просто-напросто не включена.
Часто за чаем бабушка рассказывала мне истории из жизни – своей и родни, которую я не знала лично. Одна история произошла с ней в раннем детстве.
Когда началась Великая Отечественная Война, моей бабушке было всего лет пять. Её вместе с двумя братиками – ещё младше – и их старенькой бабулей эвакуировали в тыл. Родители ушли на фронт. Понятное дело, еды не хватало, но старушка держала внучат в строгости, заставляя каждый вечер исправно молиться. Детки маленькие, ничего пока не понимают. Им играть охота, а бабуля велит на колени вставать и повторять за ней: «Дай, Господи, сил и здоровья родителям на фронте и всем, кто за Родину сражается. Чтобы у всех было еды вдоволь...» Малыши за своей бабушкой повторяют, а самый маленький братик добавляет: «Дай, Бог, и кошечке пирожка с изюмцем». Старушка отвесила внуку подзатыльник: «Тут людям есть нечего, а ты за кошку просишь!» А потом сама на колени бухнулась и причитает: «Прости, Господи, грешницу: родители на фронте, деток мне доверили, а я их обижаю!»
А вот уже более поздняя история. Это произошло, когда мой папа уже был взрослый, вернулся из армии. С его мамой они тогда жили вдвоём. И вот папа собирался куда-то – не то на работу, не то в магазин, сейчас уже не помню. Бабушка собралась сварить кисель (раньше продавался такой сухой кисель, в бумажной упаковке, даже я его застала), спросила сына, будет ли он. Но папа кисель никогда не любил, поэтому бабушка подытожила: «Тогда сварю немного, только для себя». Видимо, во время приготовления бабуля напутала пропорции, потому что кисель стал сильно густеть. Не придумав ничего лучше, бабушка стала добавлять воды. Ещё и ещё... Маленькую кастрюльку пришлось поменять на самую большую, а потом и вовсе на эмалированное ведро, которого, в итоге, тоже оказалось мало. Придя домой, папа обнаружил кухню, уставленную самой разномастной посудой, доверху заполненной киселём. Единственное, что он смог тогда сказать: «Интересно, мам, а если бы я тоже захотел кисельку, сколько бы ты тогда приготовила?» Допускаю, что папа слегка (или даже сильно!) утрировал, чтобы история была смешнее. И явно добивался цели всякий раз, как её рассказывал – я хохотала до упаду, представляя бабушку, наливающую кисель во всю посуду в доме.
С пропорциями вообще в нашем семействе не дружили. Уже на моей памяти было. Канун Нового года. Просыпаюсь утром – в комнате никого нет. Я выхожу в зал. Тоже никого, но зато разложен большой стол, который мы по праздникам раскладываем. Он аккуратно застелен скатертью, а сверху в два или три слоя уложены пирожки! Я, ничего не понимая, выхожу в коридор и иду в комнату бабушки. Её нет, но на её столе та же картина: пирожки в каких-то немыслимых для маленького ребёнка количествах! Начинаю уже слегка паниковать. (Наверное, уже бы расплакалась, если бы была не сонная). Иду дальше – на кухню. Вижу уже знакомые пирожки на столе, а бабушка и оба родителя старательно лепят ещё! Как мне рассказывали позднее, ночью бабушка с мамой решили заняться выпечкой, но бабушка ошиблась с дрожжами. Раньше они тоже были в бумажной упаковке – такой кубик, похожий на масло по консистенции, а не сухие, как сейчас. Надо было взять часть, а родители положили весь брусочек. А дальше – по знакомой схеме: из кастрюли замешанное тесто быстро выбралось – пришлось взять ведро, которого тоже вскоре стало мало... Скорее всего, и в этот раз детский разум упустил что-то, ведь, по логике вещей, надо было добавить и другие ингредиенты. Но воспоминание, так или иначе, осталось со мной на всю жизнь – нечто вроде мого собственного предновогоднго чуда.