- Тарасик, вствай, сына... Пора нам в хутор, к дедушке Юхиму. Слушайся, сынаша, деда, он очень умный, помогай и не балуй, не то расскажу тяте, что хулиганишь....
- Ты снова надолго, мамця.
- Так как сложится, дорога, не близкая до Московии...
- Какой он, тятя?
- Вот после Родества, придёт - увидишь... Пойдём.
Пока Тарасик одевал сорочку и натягивал штанцы. Галя собрала всё съестное, в узел, заваялала узлом и приспособила, за плечи.
Они шли, не торопясь, вдоль ручейка, по нахоженной тропке. Было тихо-тихо, если не считать щебета сововеек, ох и певцы-молодцы - заслушаешься... Вот и они, остановились, у плёсца, почти озерка. Такая песенная атмосфера, разве отважишься покинуть сразу?
Поднималась розоватая полоска зари - ширилась, пока прорвался перый лучик, ослепил на миг Тарасика и показалось солнце, как праздничный мамин блин - всё загорелое, румяное и покатилось по горизонту...
- Посопел? Пойдём дале...
А чего там дале - вона старая калина, а там и дедов перелаз и Ванька-аист в гнезде, на дедовой крыше (стрехе)...
Дед уже поджидал, у перелаза, дымил люлькой, турецким табаком, ароматным и сладким.
- Здрастуй, деда!
А тот протянул руки, поднял Татасика, ...
- Спасибо, внучек и ты здраствуй, дочка. Ишь какого казака выкохала. Иди, там на хустке гнилуши прошлогодние, помытые, да сладкакая пепенка, грызи помалу. А с тобой, Галя, покумекать надо... Садись, на солнышке
- Может поснедаешь, тятя?
- Потом, всё потом. Я вот о чём, ты так и увильнула, когда спросил, как Петро дослуживает? В казарме ночует али угол снимает? Как к тебе отнёсся?
- Что сказать... Вроде и нечего. Какая-то баба, у него, за прачку, за повариху, не знаю, ко мне холоден был, как лёд... Даже за Тарасика, не спросил.
- Вона как! И зачем собрадась в такую даль. Конечно, дело твоё, но подумай... Он тебе необходим?
- Муж вроде...
- А роспись где? Он, ни разу подарка плёвого, не передал дитяти, какой отец?
- Думала, тятя, не знаю, как быть... Тарасику отец нужен.
- Оно так, безбатьковщиной расти сложно. Тут вот какое дело... Не обижайся только. Ты помнишь, с кем к дьяку бегала, за наукой?
- Как же, с Юркой Мельником.
- Вот. Мужик убивается за тобой...
- Что ж он сам, не сказал, может и не было бы всей этой истории с Московией. Нравился он мне, но богатенький. куда нам...
- Вот так люди и маются всю жизню, даже, не предполагая, что кто-то кому-то, как хлеб и вода... Подумай, доча.
Галя тяжело вздохнула, вспомнила, как Юрка, по дороге домой, когда сильно мело, закутал её в свой новый кожушок, отогревал замёрзшие руки и коленки. "Это же мне уже четырнадцатый был, ему на год больше. А сладко как было тогда"
- Здрасьте, Галя Юхимовна, гостей принимаете, али как?
- Господи, Юра! Заходи
Когда тот перелез во двор, подбежал Тарасик.
- Мамця - этот тятя?
- Он самый - сказал Юрий и протянул руки.
Галя, глянула с мспугом на него, но тот поднял руку, обнимая худенькие плечи сына любимой женщины.
Потом они вечеряли, на самом закате, Тарасик, не отходил от Юрия. Галя сидела сама,не своя, не знала, как вести себя. Уже, когда Тарасик спал блаженно, на крепких руках "тяти" - Юрий полнялся, взал за руку Галю и сказал твёрдо.
--Пойдём домой, голубка, надо уложить сына.
И Галя ступила в неизвестное... Юхим встал и перекрестил их, сел и успокоился. "Эх, не дожила Христя, порадовалась бы со мной".
23.02.22