В феврале 2022 года в Мюнхене издана небольшая книга "Письма из Карсавы (1995 — 2005 гг.)/ Пять писем архимандрита Виктора Мамонтова, отправленных в Мюнхен.
Составитель, автор вступительной статьи и комментариев Анатолий Холодюк. — Мюнхен (б.и.),2022. — 22 с.
На 1-й стр. обложки — фото архимандрита Виктора Мамонтова. На обратной стороне фотоснимка начертано: «Дорогому Анатолию на молитвенную память — с любовью арх. Виктор 11. II. 99. г. Карсава».
Содержание
I. «Вестник любви» из Латгалии (А.Г. Холодюк)
II. Священник В. Мамонтов. Прямая речь. Несколько слов о себе.
III. «C любовью — отец Виктор». Пять писем (1995 - 2005)
IV. Комментарии
Приложениe
Ниже представлен первый раздел книги "«Вестник любви» из Латгалии"
«Пребывающий в Боге — пребывает в любви».
Архимандрит Серафим (Тяпочкин)
С архимандритом Виктором (Мамонтов; 10.09.1938 – 08.11.2016) – настоятелем Свято-Ефросиньевского храма в латвийской Карсаве (Латгалия), церковным писателем и православным публицистом, а в мирской жизни – доцентом, кандидатом филологических наук я познакомился осенью во второй половине 80-х годов. Иеромонах Виктор прилетел из Риги на два дня в Молдавию, чтобы в приднестровском городе тайно и в домашней обстановке покрестить одну пожилую учительницу, работавшую завучем школы. В те времена СССР доживал последние годы, однако новая христианка могла лишиться своей работы, узнай горком партии или горотдел народного образования о ее обращении в православную веру. Для святой воды священник и хозяйка квартиры использовали новый пластмассовый тазик. После таинства крещения, на котором мне не удалось приcутствовать по причине чтения лекций в пединституте, я присоединился лишь к последовавшей за крещением праздничной трапезе. В узком кругу верующих людей мы допоздна беседовали друг с другом. Отца Виктора мне представили как «известного старца из Латвии и России». Иеромонах говорил за столом, что у крестившейся женщины только начинается духовная жизнь и он призвал ее к регулярным утренним и вечерним молитвам и участию, «по возможности», в церковных таинствах, приобщению к чтению Евангелия, Псалтири и духовной литературы. Особый акцент отец Виктор сделал на совершении добрых дел не только родным и близким, но и всем людям. Посоветовал больше уделять внимания членам своей семьи, проявлять к ним больше любви и заботы. Выпив чая с вареньем из айвы с лимоном, мы продолжили беседу со священником с глазу на глаз. Отец Виктор был старше меня на восемь лет, по первой профессии мы оба начинали работать в школе учителями русского языка и литературы. В год нашего знакомства я в должности доцента преподавал педагогические дисциплины в Тираспольском пединституте им. Т.Г.Шевченко (позже – университете). Отец Виктор предстал передо мною как добродушный и милый человек, проведший свою жизнь в чистоте, как открытый к Богу и людям своим сердцем и умом. Лицо иеромонаха излучало духовное сияние, и это заметили все, кто впервые увидел его в Приднестровье. Вот такие служители церкви, подумал я тогда, и являются орудием Божьего чуда. В архимандрите Викторе Господь не только проявляет Свою силу, но и передает эту силу всем его духовным чадам.
В откровенном разговоре отец Виктор первым затронул и некоторые чувствительные вопросы. Он косвенно намекнул, что в Москве, Почаеве, Тукумсе и Риге совсем не просто складывались его отношения с советскими чиновниками и чекистами, «курировавшими» вопросы церкви и религии в СССР. Привел он в своем кратком рассказе несколько эпизодов его преследований и гонений. В 80-е годы иеромонах Виктор, он же — бывший духовник Рижского женского монастыря, вопреки воле правящего митрополита Рижского и Латвийского Леонида (Поляков; 1913 — 1990), был переведен из Риги, а фактически —«сослан» по настоянию некоего уполномоченного по делам РПЦ и церкви Латвийской ССР в далекую от столицы Карсаву. Этот городок, насчитывающий около двух тысяч жителей разных национальностей, находится на востоке Латвии, в Латгалии, именуемой «историко-культурной областью».
...Провожать ранним утром отца Виктора в аэропорт Кишинева поручили мне. В автомобиле священник деликатно поинтересовался моей «визитной карточкой»: образованием, работой, отношением к церкви, вере и «продвижением в вузе основ христианской педагогики». Разговор был очень откровенным: «официальная программа курса «общей педагогики» в светском вузе предусматривала тему «Атеистическое воспитание», на которую отводилось 4 часа, из них два часа – лекционных:
— Однажды после такой лекции ко мне подошел один студент и ехидно спросил: «А вы сами верите в то, о чем так неинтересно рассказывали нам?»
Лицо мое с опущенными глазами тогда, наверно, покраснело. И это заметил студент. После недолгой паузы, набрав в грудь воздуха, я выдохнул:
— Не судите меня. Вопрос об этом направлении «коммунистического воспитания» фигурирует в билетах госэкзамена по педагогике. Я же обязан, как ваш лектор, дать вам общие направления в этой области...»
Архимандрит Виктор как бывший преподаватель Московского пединститута им. В.И.Ленина понял мою ситуацию, но ничего существенного не смог мне предложить. Вздрогнул он, когда узнал, что мой отец Гурий как сирота с детства воспитывался в Киево-Печерской Лавре и обучился до 1918 года искусству звонаря. Он крестил меня, младенца, в церкви. Обратил внимание собеседник и на тот факт, что в университете я с отличием защитил дипломную работу на тему «Традиции и новаторство поэзии М.И. Цветаевой». Назвал я гостю те московские храмы, какие посещал в 70-е годы, обучаясь в аспирантуре Академии педагогических наук. После краткого рассказа о своей жизни в Москве я услышал в автомобиле из уст отца Виктора имя писательницы и младшей сестры Марины Цветаевой — Анастасии Ивановны Цветаевой (1894—1993). Она, оказывается, была крестной матерью отца Виктора и присутствовала во время таинства крещения на квартире известного в московских кругах протоиерея Димитрия Дудко, крестившего 33-летнего Виктора Мамонтова. В 1973 году протоиерей Димитрий за проповедническую деятельность был запрещен в служении, а через семь лет его обвинили в антисоветской деятельности и арестовали. После откровенного рассказа отца Виктора мне стало понятно, почему его заприметили служители советской идеологии и правопорядка, а его фамилию, как говорят в народе, взяли на карандаш в КГБ. Неожиданно иеромонах поведал, что он крестил в домашней обстановке и всеми любимую певицу Анну Герман (1936 —1982).
— Как это?! Ее, божественную Анну ... — не в храме, а в обыкновенной ванной? — удивился я.
— Ну, Господь разберется там ... — последовал ответ священника, показавшего рукой в сторону неба. На прощание архимандрит Виктор поблагодарил за любовь и подарки, благословил мен и пригласил «обязательно посетить Ригу — «маленький Париж» и, конечно, его Карсаву: «Будем ждать!»
Ждать первого моего визита в Латвию отцу Виктору долго не пришлось. Во время зимних студенческих каникул я получил в пединституте научную командировку в Москву и отправился сначала в Латвию. Из Риги добрался до провинциального городка, каким предстала предо мною некрасивая Карсава и доставил туда несколько черных меховых жилетов для прихожан местной церкви и три бутылки красного вина для причастия. По предложению отца Виктора я остановился на пару дней в доме его родной сестры Раисы и ее супруга Владимира. Раиса по-матерински заботилась об отце Викторе, однако предстала она передо мною мирской женщиной, и в храм, кажется, ходила редко. Старательный и тихий Владимир помогал содержать в должном порядке Карсавскую церковь, украшенную редкой красоты алтарными иконами. В старом деревянном доме на улице Смилжу находились библиотека и келья архимандрита Виктора. Захолустный городок, расположенный почти на границе с Псковской областью, неожиданно для многих друзей и недругов батюшки Виктора превратился в своеобразный "магнитный" центр всесоюзного и международного православного паломничества. И все это благодаря присутствию и служению в нем архимандрита Виктора, покорявшего православных, католиков и протестантов, а также латышей, русских и евреев-христиан своей внутренней интеллигентностью и даром старчества. Сюда приезжали целыми семьями. Карсава стала любимым местом паломничества для многих православных рижан, москвичей, петербуржцев и др. Некоторые из них запутались в паутине мирской жизни, другие искали утешения и духовной поддержки архимандрита Виктора. Рядом с ним трудилось преданное ему сестричество, возглавляемое бывшим преподавателем французского языка Аллой, поэтому забота о приезжающих лежала на верных батюшке помощницах. К каждому паломнику отцу Виктору удавалось, выражаясь языком педагогики, найти верный психолого-педагогический подход. Каждого он окружал своей любовью и для многих был утешителем. Прихожанки местной церкви признались, что в Риге их называют «мамонтовками». Своего любимого батюшку они нежно величали «ожившей» или «живой иконой». Как почти везде в те времена, в приходе отца Виктора превалировали женщины и дети. Встретились мне молчаливые и сдержанные в чувствах мужчины из Лудзы и Резекне. Отец Виктор, говорили верующие, призывал приезжающих к нему издалека людей «не искать хороших батюшек, а искать Бога в себе». Он призывал в проповеди к Богообщению и Богоуподоблению, любви друг к другу и доброделанию.
Погостив в Карсаве, я отправился поездом в Москву. В моем багаже спрятаны были несколько ценных книг духовного содержания, подаренных отцом Виктором, и его письмо, адресованное Анастасии Ивановне Цветаевой. Послание я должен был передать лично в руки – хороший повод познакомиться с нею. «Уговорите ее приехать по весне к нам в Карсаву. Церковь и приход наш ей понравится», — попросил на прощание отец Виктор. Конечно, настоятель церкви желал, чтобы Анастасия Ивановна запечатлела церковь Карсавы в своем литературном очерке. Забегая вперед, отмечу, что позже во время частых приездов в Москве я несколько раз бывал дома у Анастасии Ивановны, мыл после ее гостей на кухне посуду, сопровождал ее храм, получал от нее приглашения на премьеры некоторых документальных фильмов церковного содержания и др.
...В вагоне поезда я мысленно подводил итоги своего первого пребывания в Карсаве. Да, конечно, архимандрит Виктор обладал особой харизмой. Это слово в переводе с греческого означает «благодать», а наличие в человеке харизмы предполагает получение особых даров Святого Духа. Преемниками этого дара в истории христианства были первые пророки, а в последующие века харизмой отличались монашествующие старцы. И я стал воспринимать иеромонаха Виктора как почитаемого в народе старца, в котором проявлялась особая харизматичность. Невольно и с улыбкой сравнивал его с теми чернецами с пушком волос или редкой бородой на лице, кто не достигнув еще и тридцатилетнего возраста, уже кичливо назвали себя в обители «старцами». Нескольких таких молдавских монахов я встречал в расположенном рядом с Тирасполем Свято-Вознесенском Ново-Нямецком (Кицканском) мужском монастыре, где с 1990-го служил настоятелем архимандрит Доримедонт (Чекан; позже – епископ Единецкий и Бричанский; 1961 — 2006 ), у кого я часто исповедовался. Он пресекал все случаи «младостарчества» в своей обители.
Помню, в один из других приездов в Карсаву отец Виктор, выслушав мои пожелания, поддержал и благословил посетить зимой Святогорский монастырь, что в знаменитых Пушкинских Горах в Псковской области. Там, мол, сказал отец Виктор, живет и работает «наш» и «церковный человек» Семен Степанович Гейченко (1903 — 1993), главный организатор и хранитель музея — заповедника А.С.Пушкина. Рекомендательное письмо отца Виктора Гейченко С.С. внимательно прочитал, подарил с автографом красочный путеводитель и позволил мне несколько часов провести в пустых тогда помещениях монастыря. Никогда не забуду своего временного уединения в этой обители и «пламенной в тишине молитвы».
После знакомства с отцом Виктором я часто прилетал в Ригу на праздник Пасхи, при его содействии временно останавливался в доме при церкви во имя святого пророка Божия Иоанна Предтечи на ул. Лиела Кална 21, а также в комнате для паломников на территории Троице-Сергиева женского монастыря на ул. Кришьяня Барона 126. Посещал богослужения в монастырской церкви прп. Сергия Радонежского и в Троицком соборе. Благодаря отцу Виктору состоялось мое знакомство со смиренным и скромным митрополитом Леонидом (Поляков), протоиереем Леонидом (Морозов; 1925—2011) и другими клириками, а также с протодиаконом Борисом Голубкиным (1932 —1991), обладавшим красивым баритоном. Старательно выполнял разные просьбы и поручения владыки Леонида, связанные с посещением и фотографированием тех благословенных мест, где по преданию пребывал прп. Паисий Величковский в Румынии и др. Во время моих приездов в Ригу владыка Леонид уделял мне внимание, во время пасхальной службы в соборе однажды пригласил в алтарь, где и причастил меня. Он подарил прекрасно изданный в 1987 году в Стокгольме трехтомник «Толковой Библии» (издание преемников А.Н. Лопухина). Побывал я несколько раз и в Спасо-Преображенской пустыни, расположенной в лесу под Валгунде. Иеромонах Виктор познакомил меня с духовником Пантелеимонова монастыря на Афоне иеромонахом Макарием (Макиенко), но, признаюсь, трудно их сравнивать: отец Виктор – это особая планета.
Архимандрита Виктора очень любили и почитали некоторые рижане из интеллигентных семей, с кем мне удалось познакомиться и поддерживать контакты. Все они взахлеб говорили об отце Викторе и просто боготворили его. Люди рассказывали о глубоком знании им человеческой души, о помощи духовным чадам на пути их духовного становления. Слышал от них, что в определенных случаях архимандрит Виктор обладал «прозрением будущего» некоторых прихожан в той церкви, где он служил. Как умный педагог и психолог он занимался развитием личности верующих молодых людей. Правда, не все знавшие в Риге отца Виктора, были достойны общения с таким мудрым духовным наставником, каким был иеромонах Виктор, они не могли вместить в себя его советы и следовать его рекомендациям. Так, были среди них и те, кто нуждались скорее не в духовной, а в психотерапевтической помощи. Знал я и тех редких молодых людей, называемых себя «духовными чадами старца Виктора», кто предавали и подставляли старца, отступив от христианской веры при переезде в Израиль. Там они снимали с себя не только нательные православные крестики, но и монашеские обеты, становились расстригами, принимали иудейскую веру, а один из бывших рижских иеромонахов завел семью и превратился в раввина. Бог им судья, как говорят в верующем народе.
Архимандрит Виктор со времени нашего знакомства не стал моим единственным духовником, но мы поддерживали с ним дружеские отношения и состояли в переписке. Я иногда звонил ему, мы встречались не только в Латвии, но и в Германии, в России (Москва) и на Святой Горе Афон, где в начале сентября 2004 года он на монастырской пристани Пантелеимоновой обители произнес мне: «Надо слушать не всяких людей, а мудрых...»
Влияние архимандрита Виктора проявилось и в моем решении вести рубрику «Дорога к храму» под псевдонимом «А. Кицканян» в тираспольской городской газете «Днестровская правда», решительном отказе от чтения студентам лекции об атеистическом воспитании. Во время проведения педагогической практики я дарил своим некоторым студентам православные крестики и медальончики из Кицканского монастыря. Получали их и преданные мне преподаватели пединститута. Кроме того, я с головой погрузился в чтение духовной литературы, стал больше благотворить вновь открытому в 1990 году мужскому монастырю в молдавском селе Кицканы. В годы работы диктором и корреспондентом на «Радио Приднестровья» я был автором нескольких материалов и передач церковной тематики. Однажды отец Виктор подарил мне кованую из железа розу, которую ему якобы вручил в Псково-Печерском монастыре архимандрит Зинон (Теодор) — крупный художник-иконописец. На железном листке розы виднелось клеймо с инициалами отца Зинона. Перед отъездом из Молдавии в Германию я передал ее в дар архимандриту Доримедонту в Кицканский монастырь.
Вспоминаю, что отец Виктор был бессребреником и сам щедро одаривал приезжавших к нему людей, в том числе и автора этих строк. Стоило мне летом 2005 года возле Карсавского храма вручить ему конверт с некоторой суммой евро, как настоятель тут же подозвал к себе прихожанку Веру и передал ей деньги: «На тебе вот конвертик, закончишь строить крышу на своем доме...» Перед приездом в Ригу или встречей с отцом Виктором в Карсаве я долго раздумывал, что бы такое ему подарить кроме бутылок коньяка «Белый аист», вина «Чумай», двух баночек варенья из желтой черешни с лимоном и тонко нарезанной айвой? Для благоукрашения храма, решил я, пригодятся несколько алмазов, приобретенных мною в круизной поездке по странам Азии, или мой золотой перстень из белого золота с четырьмя бриллиантами. Отец Виктор равнодушно глядел на такие подарки и прятал их в полотняную черную сумочку. Теперь я точно уверен, что все эти «дары» он кому-то вручал, а может, передавал их в Псково-Печерский монастырь.
Однажды я позвонил отцу Виктору из Мюнхена, чтобы уведомить его о своем очередном прилете в Ригу из Мюнхена, надеясь, что он благословит и мое короткое пребывание в Карсаве, но трубку подняла его сестра Рая и очень кратко деревянным голосом сказала, что брат больше никого не принимает и никому не отвечает на телефонные звонки. И добавила: «Он ушел в затвор...» Через некоторое время на международной богословской конференции в Италии (монастырь Бозе) два делегата из Риги мне рассказали правду: «Архимандрит Виктор уже не служит и вряд ли появится в алтаре. У него обнаружили болезнь Альцгеймера. Раиса в отчаянии и не может ухаживать за братом. Помогают другие. Сейчас отец Виктор лежит в больнице Резекне. Надежд на выздоровление нет...»
Анатолий Холодюк. Январь 2022 г. Мюнхен.
От автора: Желающие приобрести книгу "Письма из Карсавы" могут написать автору по адресу: holodjuk@yandex.ru