Сколько помню себя в детстве, столько времени и жил в нашем деревенском доме кот Василий. Это был матерый с длинными усами и толстыми лапами настоящий деревенский котяра, хулиган, любитель бабушкиной пряжи и чего-нибудь вкусненького. Облюбовав себе место для сна на русской печке, он, примостившись на брошенном туда тулупе и обведя с высоты печки всю комнату взором с поволокой, сворачивался клубком и мирно засыпал, ни о чем не тревожась.
В деревне не принято было (как иногда в городе) считать котов и кошек чуть ли не членами семьи. В жизни деревенских котов все было строго и отлажено : в еде, гульбе, ловле мышей и охоте на птиц. Васька всегда знал свое место и никогда не лез к столу или на стол и тем более никогда не спал на хозяйской кровати.
Внимание к себе привлекал только будучи зверски голодным - мешался под ногами у бабушки и чуть ли не валил ее с ног. Та, понимая причину настырного надоедания, бросала в кошачью миску сырую рыбу и наливала полное блюдце молока. Молока и рыбы не жалела, подкладывала и наливала до тех пор, пока кот не отходил в сторонку и не начинал умываться - облизывая свою гладкую шерстку и подушечки на лапах.
Потом, улучив момент, выскальзывал в сени в открытую дверь, заодно с кем-то, и в прямом смысле падал на бок, развалившись на широких некрашеных половицах, вытянувшись во всю длину.
После отдыха Васька любил поразмять лапы - через сени спустившись на двор и разогнав на бегу всех кур, вылетал уже из хлева. С разбега прыгал в траву и, спрятавшись под старой изгородью, начинал выслеживать добычу. А "добыча" в виде местных птичек тоже не сегодня родилась. Зная все повадки хозяйского кота и намереваясь показать ему свою смелость, птички лихо рассаживались рядком на проводах и заливались трелью.
Васька, придя в восторг от неожиданности момента, глядел высунув язык и вертел головой. Пение смелых птичек только возбуждало его : "Пойте, пойте, вот я вас всех пообщипаю-то по очереди, дайте только время". И действительно, как показало время, для некоторых певуний этот день стал последним.
Тропинку в свою деревню Васька знал прекрасно, и поэтому его частые отлучки из дома никого не беспокоили. Но один раз наш кот попал под проливной дождь. Бежал трусцой и, приблизившись к своему дому, вымокший и продрогший, начал так сильно мяукать, что бабушка только руками развела :
- И куда тебя только нечистая понесла? Нап* было тащиться в другую деревню, не сиделось дома на печке, зимогор*!
Я и сестренка стояли в сенях, уже наготове держа тряпицу, и, схватив в охапку забежавшего кота, внесли его в дом. Тщательно вытерли и забросили греться на печь. А утром наш гулена не спустился с печи и не попросил есть - лежал с тусклым взглядом и с горячим бледным носом. Все было ясно - заболел.
Но самое интересное было позже, когда Васька, кое-как спрыгнув с печи, попросился на улицу. Не торопясь спустился по ступенькам в сенях. Вышел на крыльцо. И, не глядя ни на кого, тихонько пошел по тропинке, свернув в сторону леса. Мы все замерли : как же так? куда он пошел? на съедение волкам, что ли?
Я стала звать его :
- Васька! Васенька! Вернись!
А кот, услышав мой голос, остановился и, повернув голову в мою сторону, посмотрел долгим - будто прощался - взглядом, а потом, какой-то отрешенный, пошел дальше и вскоре скрылся в лесу. И все...
День прошел, второй, третий...А ровно через месяц мы увидели, как по тропинке к нашему дому идет...живой, здоровый, отъевшийся - наш котяра Василий. Он нам показался таким огромным, что, казалось, даже щеки были видны из-за спины.
Бабуля на радостях быстро налила ему молока, уже не в блюдце, а чуть ли не в блюдо, и в кошачьей миске кота ждала свежая рыбка.
Как все обрадовались! Не успел Васька забежать в переднюю комнату, как я с сестренкой бросились обнимать и тискать его, а он в восторге от такого приема "блудного сына" лизал нам руки и головой благодарно упирался в мой живот. И жизнь потекла как и раньше, все было хорошо, и слава Богу!
Видимо, тогда Васька ушел в лес, чтобы заняться самолечением, не иначе. Похоже, что ел травку, сам находил нужную, и ловил птиц. Но где же он жил? И где скрывался от дождей и прохладных карельских ночей? Это только одному Богу известно.
А много позже, когда я уже давно закончила школу, наш кот - постаревший, с потускневшей шерсткой и уже не ловивший мышей, опять куда-то засобирался - подошел к каждому из нас, потерся и долго глядел в глаза, как бы запоминая. И, совсем не притронувшись к еде, вышел из дома и медленно пошел по той же тропинке в лес, теперь, видимо, - умирать.
Изо дня в день мы выходили на тропинку и глядели в ту сторону, где скрылся наш Васька, но чудо не произошло. Каждому на земле отмерен свой срок...
После Васьки в нашем деревенском доме больше никогда не было ни котов, ни кошек. Бабушка объясняла это так :
- А вдруг наш кот вернется и увидит, что его место занято? Обидно ему будет, - хотя сама прекрасно понимала и знала, что век котов недолгий. Видимо, так успокаивала нас, да и себя тоже.
*Нап - надо;
*Зимогор - шалун, проказник.