Отрывок из книги «Море на двоих»
В один из вечеров Отец Виктор рассказал о навигационным происшествии с его участием и множеством фатальных совпадений.
Приключилось это на Камчатке. Одним из действующих лиц, без вины виноватым, оказался заместитель командира по той самой части, без коей не обходилось во времена счастливого застоя и многообещающей перестройки.
Заведующим моральным духом в экипаж пришёл очередной выпускник Киевского ВВМПУ, свежеиспечённый капитан 3-го ранга. Нормальный такой, без завихрений, «номер отбывал», Родину любить не учил, рвением не отличался, да и других не насиловал. Корабль для него был незнаком, да он и не стремился его осваивать. Груда железа — забота маслопупов. Нелюбовь к материальной части вышла ему боком при первом же посещении гальюна. Возможно, кто-то таким примитивным подводницким образом над ним подшутил. Как естественный результат нежелания учиться — обтекал и впитывал.
При воспоминаниях об этом политрабочем приходит на память шутка: «Подводная лодка без Зама — что деревня без дурачка». Минёры в этот момент с удовольствием курят в сторонке.
В один из дней решил Зам узнать, чем живёт корма.
Доложили Меху:
— В наш лес дремучий старается пробраться Заместитель.
Возрастной и по жизни очень серьёзный механик не удержался, чтобы не подшутить над непрошеным в его вотчине гостем.
Как только тот зашёл в реакторный отсек, по «Каштану» невозмутимо объявил:
— Начинаем прострелку 7-го отсека быстрыми нейтронами.
Почти все отсеки оборудованы телекамерами, монитор был и в центральном. Смешно и одновременно грустно было наблюдать заместителя командира по той самой, моральной части, распластавшегося по палубе и закрывавшего голову руками как при ядерном взрыве.
Накануне автономки вместо нашего штурмана, уехавшего в город на Неве на высшие офицерские классы, пришел каптри с «букахи». Флагманские Ф-1 хотели подзадержавшегося в штурманах исполнительного офицера одну автономку обкатать на БДРе, а потом предложить должность старшего помощника командира по БУ (боевому управлению), но не сложилось.
Шла первая недели автономки. На корабле традиционно для этого периода царил «управляемый дурдом» с построением на разводе по размеру обуви. Командир командовал, старпом лютовал, с завидным фанатизмом добиваясь идеальной слаженности действий экипажа. Одна учебно-аварийная тревога сменяла другую. В каждом отсеке командиры боевых частей беспрерывно отрабатывали с подчиненными вводные по различным ситуациям: борьбе за живучесть, ракетной атаке, торпедной атаке, срабатыванию защит реактора то левого, то правого борта.
Попутно, как по неписаному закону, вылезали не учебные, а настоящие косяки матчасти: выходило из строя то одно, то другое. Экипаж «добрым» словом поминал гражданских специалистов, готовивших супертехнику к выходу в море, втайне жалея зря потраченные на алкашей тонны спирта.
Лодка в подводном положении, на стартовой глубине, скорость 5 узлов. Каждые 40 минут — манёвр для проверки слежения. Суперкомпьютер, расположенный в голове командира, периодически «зависал» от перегрузки и хронического недосыпа, и его владелец проваливался в чуткую дремоту прямо в командирском кресле.
Весь экипаж в этот период пребывал в состоянии постоянного ожидания какой-либо неприятности. Подводная лодка находилась на этапе тактического развёртывания — скрытного перехода в район боевого патрулирования, будучи наиболее уязвимой перед американским «Лос-Анджелесом», неусыпно поджидавшим наши «бомбовозы» у берегов Камчатки.
Одновременно приходилось шарахаться от многочисленных траулеров, гонявшихся за рыбой по только им известным траекториям. С другой стороны, надо отдать должное труженикам рыбного флота: они невольно помогали скрытному развёртыванию атомоходов, добавляя шума в океан. Пользуясь случаем, отдельный респект Торговому флоту: подводники часто прячутся за шумами транспортов, благодатно следующих в одном направлении.
Командир забегал в рубку штурмана каждые полчаса, проверяя отставание от подвижной точки развёртывания. Сам в прошлом штурман, он необъяснимым образом проникся симпатией к древнему штурману в звании каптри и доверился его докладам о месте корабля, чего раньше никогда не замечалось — носом предыдущего штурмана по карте, буквально, курс прокладывал.
За счет сильного течения незаметно, но быстро намоталась невязка в 25 миль! Инерциальные навигационные комплексы достаточно точно отслеживают широту места, но долгота определяется аналоговым счислением и зависит от точности лагов, измеряющих скорость. КЭНГ и ИЭНГ докладывали об опасениях и необходимости подвсплыть для определения места, или хотя бы включить эхолот, но возвеличенный доверием командира штурман решил умолчать невязку, думая, что проскочит.
Проснулся я в своей каюте от достаточно ощутимого, но мягкого толчка, как от выхода ракеты из шахты. По соседству со мной отдыхал на вечной односменной вахте замполит, которого подбросило с койки, моментально взбодрив так, что он незамедлительно рванул на ГКП. По кораблю объявили «Боевую тревогу».
Оказалось, что мы коснулись подводной отмели. Маршрут пролегал вдоль восточного побережья Камчатки в районе гряды Камни Козлова — лежбища ушастых тюленей-сивучей. Рельеф дна в том участке Тихого океана очень коварный. Перепад глубин место корабля определить не позволял, и ошибка в локации привела к быстрому сближению с грунтом. С позиции стратегии применения ракетных крейсеров маршрут, может, и был назначен обоснованно, но с точки зрения навигации — однозначно небезопасно. Случай наш был не единичный.
Всё обошлось более-менее благополучно. Позже выяснилось, что сломан был только гидродинамический лаг, так называемая «нога», и всё бы обошлось, если б не свалившийся с койки Зам.
Он, дорвавшись на ГКП до «Каштана», объявил по всему кораблю:
— Товарищи коммунисты и комсомольцы, мы коснулись грунта. Прошу проявлять политическую бдительность. Вера в КПСС и дело строителей коммунизма поможет нам преодолеть любые трудности!
Морально-политический дух экипажа, до этого момента тихо дремавший, сильно возбудился. Теперь об умалчивании инцидента не было и речи, поэтому о навигационном происшествии пришлось информировать флотское командование. К счастью, добро на продолжение боевой службы было дано, и мы продолжили защиту Отечества, со слегка подбитой репутацией.
Перед выходом в описанное здесь автономное плавание наш корабль проходил плановый доковый осмотр, место для которого нам освободила другая лодка-близнец из нашей дивизии, недавно вернувшаяся с боевой службы. Из межкорпусного пространства в носу у той выгрузили около двух тонн булыжников, а поскольку о происшествии не поспешили доложить, как в нашем случае, обошлось без взысканий.
На нашем БДРе «К-180» так же мог пройти сей казус незамеченным. С особистом повезло, нормальный был мужик, не принадлежал к категории козлов, несмотря на одноимённую фамилию.
К его чести, он оправдывался справедливо:
— Понимаю, в море всякое происходит, если б не Зам, я б молчал, а теперь внештатники заложат однозначно. Другого выхода нет, к сожалению.
При этом его доклад флотскому командованию был максимально корректным и лаконичным.
Немного о нашем особисте. Что такое судьба и как её переломить? Мало того, что наехали на каменную гряду Козлова, не подумайте, что имя стало нарицательным после происшествия. Чистой воды совпадение. Особист был участником случая на Балтийском море, когда наша дизелюха из-за ошибки местонахождения оказалась на мели в территориальных водах Швеции. После чего лодка была бесславно прозвана «Шведский комсомолец», а особиста сослали куда подальше на Камчатку. Судьба-злодейка, он здесь нашёл гряду Козлова.
По прибытии в базу на пирсе нас уже ждала целая кавалькада из «уазиков». Командир, старпом и штурманская боевая часть в полном составе были увезены вместе с картами, журналами и другими записями. Неделю они в штабах рисовали маршруты нашего маневрирования и строчили объяснительные.
Итог разбирательства: сняли Кэпа, старпома, штурмана, а Зам отделался по-лёгкому — НСС (предупреждением о неполном служебном соответствии). Штурману также досталось. В довершение сняли с должности флагманского штурмана флотилии.
Слава «подбитого лётчика» долго следовала за Кэпом. Для сообщества подводников он не был потерян даже после снятия с должности, его продолжали вспоминать:
— А, это тот чудик, который хотел подводным крейсером Камчатку с места сдвинуть.
Командира списали на берег в Каспийское ВВМУ учить будущих штурманов. В первую же сессию он лично засыпал половину курса, мотивируя тем, что точно такие же раздолбаи ему в своё время БДР пытались утопить