Василько, как и обещал, проводил сестер до их дома в целости и сохранности и даже помог залезть через окошко в девичью комнатку. Нюра залезла быстро, без стеснения, а вот Марьяна замешкалась. Василько, видя, в чем дело, подождал, пока девушка снимет обувку, и, скрестив пальцы рук, подставил к Марьяниной ножке. Девушка осторожно, как на ступеньку, встала маленькой ступней и через несколько секунд благополучно приземлилась в своей комнатке.
Махнув парню рукой на прощание, закрыла створки окна и задернула занавеску.
- Нюрка, у меня так щеки горят...столько всего произошло...не сойти бы с ума... - шептала Марьяна.
А Нюра, подойдя близко к сестре, в сердцах выдохнула :
- Знаешь, я сегодня поняла, что как сестру я тебя , наверное, потеряла. В какой-то момент мне показалось, что ты не моя родная сестра, а чужая. Ты теперь не та, что была раньше, ты - другая, какая-то одержимая. Не обижайся за эти слова. Ты еще увидишь, что я была права.
Марьяна от неожиданности не смогла вымолвить ни слова - сестренка рассуждала как взрослая, - но где-то в глубине души понимала, что Нюра, скорее всего, права.
И что еще хуже - ей и самой показалось, что там, на поляне, она и в самом деле стала другая - свободолюбивая, что ли...как цыгане. "Господи, только этого мне не хватало", - царапнула мысль. А сестре ответила :
- Я и сама это поняла, еще там...и от всего этого мне стало оторопно. Веришь?
- Не натвори дел, Марьянка! - только и ответила Нюра. И забравшись на широкую кровать, где сестры спали вместе, притихла.
Марьяна долго расчесывала длинные волосы, при этом перебирая в памяти самые яркие моменты сегодняшнего вечера. А вспомнив поцелуи Василько, не знала, как унять жар, внезапно нахлынувший на нее. Загасив керосиновую лампу, быстро прыгнула на кровать и, юркнув под одеяло, прижалась к сестре. Нюра не шелохнулась и сделала вид, что спит, хотя у самой щемило сердце от обиды и в то же время тревоги за сестру. А Марьяна, решив, что "утро вечера мудренее", зевнула и крепко уснула.
Василько проснулся рано - первый лучик солнца скользнул по его ресницам и, ослепляя, не дал спать дальше. Вокруг еще было тихо, будто младенец в колыбельке спит на утренней зорьке, но уже шевелится, потихоньку просыпаясь.
Утро, свесив ножки, качалось на паутинке, зацепившейся за тонкий стебель колокольчика, и голубоглазый цветок, осторожно наклонив чашечку, пролил росу на траву-мураву...Воскресенье.
В этот день Василько чем только не занимался : мыл коней в речке, потом водил их на луг недалеко от деревни и ждал, пока кони наедятся сочной травы, помогал ремонтировать кибитки, колол дрова. Одно дело сменялось другим, и так до позднего вечера. На что Скородумиха (так в деревне звали бабушку Василько) ворчала :
- МирО ДэвЭл*, теперь и воскресенье не для Тебя, а для разных дел. Мир перевернулся!
А когда вечерняя заря заалела, растянувшись в полнеба, парень незаметно пробрался на заветное место в кустах за поляной и стал ждать Марьяну. Но она не пришла - ни сегодня, ни на следующий день, и Василько заволновался.
Подкрался к ее дому и на полусогнутых, перебежками оказался около окна девичьей комнатки. В окошке мерцал огонек керосиновой лампы, и за белоснежной занавеской мелькали чьи-то тени. Но от неловкости и стеснения смелость парня вдруг куда-то исчезла, и рука не поднималась постучать в стекло.
Расстроенный , он вернулся к своему дому. Там никого не было, все уже собрались на поляне. Только в дальней комнатушке сидела за низким столиком его бабушка и раскидывала карты. На столике стояла полусгоревшая свеча, и ее тусклый свет освещал руки и половину лица старушки. Завидев внука, Скородумиха с ухмылкой произнесла :
- Явился, страдалец ты наш? Присядь-ка и послушай, что скажу. Оставь девчонку. Воистину, Христом Богом прошу. Не тебе она по судьбе, полыЯн*?
- Не могу я без нее... - тихо произнес Василько.
- Яхонтовый ты мой, знаю...поэтому и боюсь за тебя, чтобы дров не наломал. По тебе все гаЯлэ* в таборе сохнут, а ты вон в кого влюбился. Марьяна красивая. Семнадцать лет, а какая уже статная, в теле, аппетитная. Да еще и как-будто нашей породы. Я-то знаю, почему она так похожа на цыганочку, но не скажу тебе. Покуда это тайна, не моя, чужая. Судьбу не переделаешь, пойдешь поперек - горя тяпнешь и девчонку погубишь. Хочу глянуть на ее руку, может, что и увижу. Приведи ее ко мне, зазови как-нибудь. Сможешь?
- Ой не знаю...попробую, - ответил Василько.
- Слышала намедни, ее родители собираются в село, их не будет два дня, вот ты и приведешь Марьяну ко мне.
*Оторопно - не по себе;
*МирО ДэвЭл (цыг.) - Бог мой;
*полыЯн? (цыг.) - понял?
*гаЯлэ (цыг.) - девушки.