И вот возвращаюсь я уже из Москвы домой, никто меня не провожал, все свои вещи я упаковала в сумку на колесиках, да и было там пара моих шмоток и сувениры для родных и друзей, но самая главная моя покупка - это курточка с капюшоном, красивого синего цвета и на хлопчатобумажной подкладке в цветочек. Купила за тридцать канадских долларов, носили мы её потом по очереди с дочкой. Шик по тем временам, даже и для Москвы. Да что там, она и по сей день жива, я в ней теперь в саду работаю, ведь двадцать шесть лет прошло. Курточку я на себя надела, мне и летом в Москве не жарко. От метро Домодедовская я села в маршрутку до аэропорта, причем водитель содрал с меня за сумку, хотя и сложенную, дополнительные деньги. Все, больше у меня рублей не осталось. Но в «бабьем кармане», т.е за пазухой, лежат те двести долларов, которые я должна вернуть своим подругам, вместе с поцелуями, благодарностью и сувенирами. Но туда я не полезу: кто помнит, какая тогда была ситуация в Москве, тот поймет. И, если кто полезет ТУДА, то я в его «добрые» намерения, как в анекдоте, не поверю.
И тут я вижу, что лицом ко мне стоит молодая девушка, лет семнадцати, эдакая Фрося Бурлакова из фильма « Приходите завтра». А напротив нее стоит коренастый мужик, ко мне спиной, и крутит на пальцы ключи от машины.
- Садись в машину, красивая, куда ехать-то?
- Ой, дяденька, спасибо, да мне в деревню, далеко, а дорого возьмете? А то вдруг денег не хватит?
- Сговоримся, не обижу.
И тут в моей голове молнией проносится воспоминание, какую дуру я сваляла, наивная, уже в возрасте немного за тридцать, кто читал у меня «Похищение гинеколога», тот поймет.
http://proza.ru/2015/05/23/1382
http://proza.ru/2015/09/27/1735
http://proza.ru/2015/05/25/1615
http://proza.ru/2015/05/25/1746
И я, пользуясь тем, что мужик стоит ко мне спиной, начинаю ей делать знаки, вытаращив глаза, чтоб не вздумала с ним ехать. А это дура, еще пока не битая жизнью, выкатила глаза, открыла рот , смотрит на меня с ужасом и говорит:
- Ой, а я боюсь!
Мужик, понимая, что кто-то за его спиной, ломает ему его нелегкий бизнес, начинает медленно поворачиваться.
Я испугалась, но немедленно, накинув капюшон на голову, чтобы скрыть свою гриву черных волос, села на корточки, сгорбившись и проверяя ременные крепления на своей сумке, начала изображать из себя старую провинциальную бабку, а было мне на тот момент пятьдесят один год, бабушкой-то я уже была, но на глубокую старуху не тянула.
- Ой, деточки, это шо ж деется, сумка-то энта долбанная, «кравчучка» хваленная, сейчас развалится! Как же с ей дальше ехать-то? И не подыму я ее окаянную, чижолая она. И куды поперлась на ночь глядючи, дура я старая?! И частники энти, кто же их знает. Да и денег-то и нету меня, а чиго со старухи-то еще возьмешь? И-и, нет, ох, грехи наши тяжкие, Господи , спаси и сохрани. Пойду –ка я от греха вот в еропорт энтот, там лучше заночую, а уж с утречка и поеду, от греха-то. На Бога-то надейся, а сам не плошай.
И, не разгибаясь полностью, охая и потирая спину, поплелась в здание аэропорта, мысленно надеясь, что дурочка последует моему неприкрытому совету.
И тут я услышала за своей спиной, как девчонка сказала:
- Ой, дяденька, а денег-то я и не взяла с собой, у меня только 10 рублей, говорила мне маманя. Я лучше тут переночую, а утром папаня в город поедет , меня и заберет.
Ох, недаром говорят, « за одного битого двух небитых дают». Будет урок дурочке.