Время неспешно текло над этими краями, постепенно преображая окрестности и меняя людей, проживающих среди холмов и влажных лесов, покрывающих плодородную щедрую землю Самбии, что раскинулась у самых берегов Балтийского моря. Приходили одни народы, а затем появлялись другие, перемешиваясь, словно в плавильном котле и образуя одну нацию. Свою землю нужно было защищать от чужеземных завоевателей и потому люди построили города-крепости, в которых и стали жить. В промежутках между войнами, торговали, возводили церкви, занимались политикой и наукой. Некоторые поселения разрастались и становились настоящими центрами торговли и культуры. Строились роскошные дворцы, добротные купеческие дома и здания университетов.
По узкой, мощеной улице одного из таких городов, – столицы края, именуемого Кёнигсберг - неровным прерывистым шагом брёл странный человек. Он будто был немного не в себе: останавливался, теребил кончик носа похожего на клюв хищной птицы, и что-то бормотал в пустоту, словно повторяя магические фразы или заклинания. В черном плаще с капюшоном, в башмаках с острыми носами и при высокой сутулой фигуре, он напоминал чародея, какими их рисуют уличные художники, промышляющие своим ремеслом вблизи цирковых балаганов. Не хватало только посеребрённого черепа в руке и волшебного зонта, в котором прячется стая воронья, неожиданно взлетающая из складок, а затем прилетающаяся обратно, вслед за условным жестом и звуком.
Зато у человека при себе имелась массивная резная трость, которой он стучал по камням мостовой, избегая выбоин, а так же кот, плетущийся немного поодаль. Этот кот, был не совсем вороной масти, каким полагается быть прислужнику тёмных сил, но тоже достаточно брюнетист, благодаря чёрным полосам - по всему туловищу. Сейчас же, когда луна едва проглядывала сквозь облака, а фонари встречались нечасто, кот Мурр – так звали это чудное создание – был вполне себе инфернален.
Иногда, если хозяин заговаривал с ним, он приближался вплотную, становился на задние лапы и, приподняв уши, внимательно слушал сбивчивые тирады, произнесённые хриплым, словно простуженным, голосом. Иногда отвечал кратко, но со смыслом. Да-да – именно так - кот был отменно умён и вполне понимал своего хозяина. Ну, а отвечал, разумеется, по-своему - по-кошачьи. Но, как-то умел, при этом, интонациями и переливами мурчаний выразить посетившую его мысль.
- Вот скажи мне, дорогой Мурр - произнёс, вдруг, хозяин, в очередной раз неожиданно остановившись и постукивая своею палкой. – Я ведь брал тебя пару раз на лекции этого умнейшего человека – философа Эммануила Канта?
- Ну-уррр… бр…рр..ааа л – зевнув ответил кот Мур. – Брр…- и, словно в раздражении, тряхнул своей полосатой шкуркой.
- Вот и я о том же! Ничего кроме зевоты и скуки… Сплошное – Брр… Слишком запутанно и сложно. Может быть, постарел мэтр и потерял былую сноровку? А может, это мы не доросли ещё до его умозаключений?
То ли дело Моцарт. О - это волшебство. Настоящая музыка. Гениально!
–Мяу -рр ра… – одобрительно поддержал своего хозяина смышленый кот.
- Вот за что тебя люблю, Мурушка – всё на лету схватываешь! Ведь говорят… Вернее размышляют они про одно и то же! Абсолютная реальность, Дух и Свобода Разума! Космогония… Но, у Моцарта это сразу же попадает в сердце, даже думать особенно не нужно. А у Канта… Тут, как говорят русские, - без бутылки не разберёшься. Хотя скорее это мы.... Сами виноваты - вздохнул хозяин и, почесав кота Мурра за ухом, двинулся дальше.
- Муррр - рр – довольно промурлыкал кот, зажмурил глаза и, подняв трубой свой упругий, мускулистый хвост, последовал вслед за своим хозяином.
Этот хвост, напоминающий восклицательный знак, изображённый одним росчерком гусиного пера, был символом принадлежности древней породе настоящих пруссаков, и достался ему от матери. Она была первой красавицей-кошкой всего острова Кнайпхоф и его ближайших окрестностей, протянувшихся до самого Альтштадта и устья реки Преголь, впадающей в Балтийское море.
Кот с хозяином собрались уже следовать дальше, свернув в очередной переулок, но неожиданно из тени кирпичного дома, вынырнула странная фигура. На расстоянии показалось, что это рослый паренёк в длиннополой косматой шубе, слегка косолапит в их сторону. Но необычное существо, при ближайшем рассмотрении, оказалось здоровенным котярой, каких никогда не водилось в здешних местах.
Бедняга Мурр, хоть и не мелкого телосложения, поначалу съёжился от страха, но затем, вспомнив благородное происхождение, и овладев собой, воинственно двинулся навстречу странному незнакомцу. Тут же состоялся сеанс «кошачьей дипломатии».
Вскоре Мурр отошёл в сторону, жестом, указывая собеседнику на своего хозяина. - Мол, вот тот, кто вам нужен, любезный господин.
Зная задиристый и гордый характер своего кота, хозяин Мурра был изрядно удивлён его внезапной деликатностью.
Впрочем, тут же, ему пришлось изумиться еще более...
- Господин Эрнст Теодор Амадей Гофман? – вежливо спросил на чистом человеческом, с лёгким акцентом, Большой Чёрный Кот, приблизившись почти вплотную.
- Да это я… - немного опешив от неожиданности, пробормотал Гофман известный в городе, как Сказочник или Музыкант, ещё Художник – все эти виды деятельности были доступны ему в равной мере.
- Чем могу быть полезен? – он немного попятился назад и крепко сжал в руке свою увесистую трость с набалдашником в виде головы весёлой обезьяны. Но она не понадобилась.
- Меня зовут Кот Бегемот, и я к вам с посланием от мессира Воланда! - вкрадчивым голосом произнёс говорящий котяра.
- Знаете такого?
- Наслышан - коротко ответил Теодор Гофман, припоминая, что ему рассказывали уже про этого посланника Тьмы, который, принимая человеческое обличье, являлся иногда в светлый мир с не совсем понятными целями и задачами.
- Вот – Большой Черный Кот протянул ему бумажный свиток, который только что материализовался из воздуха, упав ему прямо в лапы – Будьте любезны прочесть не медля. – Нас уже ждут-с… – он улыбнулся с оттенком любезной наглости, как это могут делать только коты и уличные проститутки со стажем.
Хотя острые зубки, которые выглянули при этом, могли, наверное, рассказать о многом наблюдательному собеседнику. Впрочем, они тут же и исчезли под усами, а господину Гофману было вовсе не до подробных наблюдений в тот момент.
- От самого… От мессира Воланда?.. Это большая честь для меня – он привычно тронул кончик своего орлиного носа и, нацепив очки,болтавшиеся на шнурке, взглянул на послание.
- « Приветствую вас достопочтимый Сказочник! Не соблаговолите, ли прибыть на Бал в честь Королевы валькирий? Я нынче нахожусь в Москве, буду рад видеть, и жду Вас с нетерпением! » - таков был примерный смысл текста.
Буквы в неверном свете ночного фонаря, казались живыми – они кривлялись и прыгали, исчезая и появляясь вновь. Так что Сказочник - будем теперь так называть нашего героя - был вынужден уточнить: Меня приглашают на Бал? Сам мессир меня зовёт?
- Точно так! – по-военному коротко отвечал Чёрный Кот – Бал на Лысой горе. Он будет очень рад, если вы согласитесь назваться его гостем. Просил передать на словах, что вас ожидает много приятных и неожиданных сюрпризов.
- Ну да… Ну да - растерянным голосом произнёс Сказочник. – И что мне делать… Следовать за вами… А как же Мурр – мой кот?
- Нет. Ничего этого не надо. Никуда следовать не придётся. Ну в обычном смысле… Возвращайтесь к себе домой и ложитесь спать. Остальное узнаете чуть позже.
Воланд не произвёл впечатление очень уж важного господина – обычный мелкий чиновник в судейской конторе при Департаменте юстиции, например?
В общем – не совсем простак, но и не особо высокого полёта и ранга птица, судя по внешнему виду?
- Ну ладно, ладно – недовольно проворчал Воланд, тут же угадав мысли Сказочника. - Это я так – по-домашнему – для своих… К вечеру приоденусь, если не возражаете?
- Простите, мессир, это я не всерьёз подумал. Извините покорнейше – стушевался Сказочник, вспомнив с кем, всё-таки имеет дело.
- Ладно пустое… Я знаете ли давненько не был в Москве… Германию чаще навещаю. Ну, а Пруссию вашу, так вообще почитаю за Родину свою. Люблю знаете ли этот сырой, ветреный климат. Да и люди мне там более по душе - близки и понятны. Хотя и Россия тоже любопытная страна, признаюсь. Здесь, кстати, ваш талант очень даже почитают. Не знали?
- Нет. Что на самом деле?
- Вот и я тоже удивился. Чуть не все писатели, начиная с Пушкина, ваши горячие поклонники. Достоевский, например. Хотя этот уже после вас появился.
- После меня? Это как?
- Ну да, батенька. На дворе 36 год нынче… 1936 от Рождества Христова – так тут выражаются. Можно подумать Время с него только и началось! Нет – не с него. Вас уже не было, когда Феденьку Достоевского в гимназию определили… Впрочем, вам это знать не обязательно.
Сказочник Гофман слегка побледнел. – То есть меня уже нет давно?
- Ну не так чтобы давно… По сути одно мгновение всего прошло… Ну, да -нет вас ... В физическом смысле. Но вы всё-таки есть, как можете это ощущать, и вас даже ждёт приятный подарок. Надеюсь, что приятный.
- Какой, если не секрет?
- Да не то, чтобы секрет, скорее сюрприз. Вашего «Щелкунчика» в Большом сегодня дают. Хотел пригласить на спектакль. Это балет, кстати. Роскошное зрелище в двух актах.
- Мой Щелкунчик? - казалось, что Сказочник был слегка изумлён. – А почему мой?
- А разве не ваш? – Воланд в удивлении уставился на своего собеседника, что-то соображая.
– О, Господи! – Обращая взор к потолку: Прости, братец, что поминаю, всуе… Так вы, стало быть, не написали еще свою сказку?
Ну, так напИшите. Обязательно сочините, не тушуйтесь.
Задумался, что-то подсчитывая.
- Через пару недель и сотворите сей шедевр. Вы уже делали наброски сюжета, просто запамятовали наверное. Вернётесь и сразу обнаружите в своих записях. Непременно обнаружите.
А теперь подождите немного. Я переоденусь, и мы тотчас отправимся в Большой театр. Тут неподалёку, пешочком доберёмся. Да собственно и ходить никуда не нужно – сами придут и сами всё покажут…
- Братцы, развлеките ка, гостя, пока меня нет – сказал Воланд, направив свой магический взор в пустой конец комнаты.
Тут же из некого образовавшегося тумана вынырнула рыжеволосая девица с зелёными глазами, и появился из стены немного развязный тип с манерами жулика или даже сутенёра средней руки.
- Гелла! – представилась дама, протягивая Сказочнику свою белую ладонь. – Хотите свежей клубники? – спросила она, хищно улыбаясь.
- Не откажусь - смущённо ответил Сказочник, стараясь не поднимать глаз – на даме, из одежды, не было ничего, кроме фартучка, какой обычно носят официантки из кафешантана.
- Извольте – нагая женщина тотчас протянула ему поднос полный алой клубникой. При этом Гофман мог поклясться, что еще секунду назад её руки были совершенно пусты. Впрочем, понимая, куда он попал, и сам, являясь тем ещё чародеем и сказочником /хоть и большей частью в собственных фантазиях/– лишь немного удивился реалистичности явленных ему чудес.
- Коровьев – представился между тем «господин из стены» и тут же вступил в непринуждённую беседу:
- На что ему твоя ягода? – усмехнулся он, подобравшись почти вплотную и глядя на Гофмана поверх круглых очков - Есть кое-что интереснее! - и он выставил на стол бутылочку любимого Гофманом английского рома – пиратского напитка, завозимого в портовый Кёнигсберг английскими моряками.
– Не возражаете?
Сказочник, молча, кивнул головой, уже не удивляясь тому, что всё про него давно известно.
Тут же на столе образовалась необходимая посуда, и подходящая к крепкому напитку закуска - в виде знаменитых кёнигсбергских клопсов, да запечённого угря, покрытого ароматными капельками жира.
- Прошу-с - любезно предложил Коровьев, ловко разливая ром по обычным походным стаканам.
Вскоре из того же тумана, в углу комнаты, словно из кулис, вышел Воланд, облачённый в чёрный фрак, при белоснежной манишке; с шеи его свисал серый шёлковый шарф, украшенный магическими символами и крупной пентаграммой, инкрустированной серебром.
В комнате он застал весёлую и уже достаточно «тёплую» компанию собутыльников. Подтянулись другие помощники магистра чёрной магии, а изрядно захмелевший Гофман развлекал всех сказочными историями, которых у него водилось предостаточно.
- Ах, вот как? – сделал вид, что удивлён и немного рассержен магистр – Так, может быть, отложим визит в театр, господин Гофман?
Вам и так уже хорошо и даже весело, как я вижу? Я вам не помешал, кстати?
- Нет что вы! Мне чрезвычайно любопытно увидеть обещанное действо. – Сказочник мгновенно стряхнул с себя хмель и привстал со стула, любезно склонив лохматую голову - Тем более представлено оно по моему, как вы утверждаете, сюжету. И кто, кстати, писал музыку для балета?
- Русский композитор Чайковский. Но вы его не должны знать. На момент написания вашей сказки, его еще и на свете не было. Или не будет? – Воланд задумался на секунду, разбираясь в напластованиях времён и событий, применительно к правильному их обозначению. - Но он, как и ваш любимый Моцарт, уже смолоду что-то бренчал на фортепиано.
- Мой любимый Моцарт… Ну да вы же всё должны знать про меня?
- Да, друг мой… Как и про всех и про всё! – Воланд улыбнулся немного грустно – Такова моя работа. Миссия у меня такая, как говорится. Кто, если не мы? - Воланду будто немного взгрустнулось от собственных слов.
- Ну, да ладно. Пора на спектакль! - Он хлопнул в ладоши и тотчас стена с окном, глядящим в обычный московский двор, превратилась в театральный балкон, нависающий над залом со зрителями.
Люди вскочили с мест и повернулись в сторону едва освещённой ложи, которая по старой памяти, звалась императорской и поблескивала золотыми вензелями, вплетёнными в лепной декор.
Странный человек в чёрном фраке и старомодном котелке, обмотанный шарфом с серебряным шитьём, стоял в проёме, и сквозь пенсне внимательно разглядывал публику. Его бледное лицо с горящими, словно церковные свечки, глазами, невольно притягивало взоры.
- Кто это? – шептались люди.
- Магистр чёрной магии, господин Воланд. Давал недавно психологический сеанс в театре варьете. Там такое творилось! – поясняли сведущие. – Сначала ассигнациями сорил в зал, а потом всех модельной одеждой одаривал. Бери, что хочешь - на выбор!.. А на выходе: ни одежды - ни денег! Всё тю-тю! Как дым развеялось. Голых тёток потом по подворотням милиция отлавливала.
- Надо же – действительно Магистр!
- А тот рядом? Этот горбоносый, похожий на чёрта?
- Неизвестно. Может сам Чёрт и есть? Где магия – там и до чертей недалеко…
- Обратите внимание на этих людей, господин Гофман – молвил, между тем Воланд. - Разве они отличаются от тех, что населяют ваш славный город Кёнигсберг?
- Да не особенно. Одеты только по-другому…
- Ну, вот и я о том же. Люди, как люди. И, как во все времена портит их в основном не столько дурное питание и болезни, а квартирный вопрос. Всегда – одно и то же.
В момент произнесения последних слов, Сказочнику стало немного дурно. Видимо, выпитый ром, в сочетании с окружающей обстановкой, сыграл свою роль. Или жареный угорь был не так уж свеж?
Картинка перед ним поплыла, звучание голосов усилилось, а первые аккорды, раздавшиеся из оркестровой ямы, показались настоящим громом с небес, в момент Второго Пришествия...
Ноги подкосились и чёрная, непроглядная пелена стала постепенно наползать на окружающее пространство, грозя окончательно проглотить его грешное, немолодое уже, тело.
- Ничего, ничего любезный… Просто присядьте и успокойтесь. Всё будет хорошо. Я позабочусь – эти слова, произнесённые Воландом и его спокойный внимательный взгляд, устремлённый в глубину тающего сознания - было последнее, что услышал и увидел Сказочник в тот вечер. Я позабочусь...поза...бочусь.. я..я..я - ещё долго звенело у него в ушах, во время стремительного полёта в бездонное темное небо, нашпигованное яркими звёздами. Что там рассказывал ему философ Кант про звёздное небо и какую-то Истину в себе? Теперь уже не понять и не вспомнить.
Холодное мартовское солнце, вынырнув из-за облаков, заглянуло в окно, сообщая о наступившем утре.
Отбросив с головы одеяло, Теодор Эрнест Амадей Гофман, оглядел собственное жилище, смутно припоминая события последнего времени.
- Что это было? Сон или явь? И ведь спросить не у кого?
Разве что кот Мурр, лежащий в ногах у хозяина подскажет?
- Ты что-то знаешь, любезный?
Но кот, взглянув на него холодным взглядом, лишь зевнул лениво и снова прикрыл сонные глаза.
Между тем, картинки и обрывки фраз из странного сновидения, всё отчётливее всплывали в сознании. Сказочник вспомнил Воланда и этого огромного кота, по имени Бегемот, красавицу Геллу, и нагловатого Коровьева…
А самое главное - он, неожиданно для себя, вспомнил чудесный балет! Оказывается Воланд, сумел исполнить своё обещание! Два акта по сюжету его сказки. А музыка? Какая замечательная музыка, написанная… Как же фамилия автора? Русский композитор, который только еще должен родиться…
Да… А он должен придумать сказку. Или уже придумал?
- Что там говорил Воланд? Поройтесь в рукописях... Рукописи не горят!- Ну да точно – именно это он и сказал, кроме прочего. А еще просил передать привет Иммануилу Канту! С которым, как выяснилось, был хорошо знаком и даже беседовал на предмет существования Бога во время их совместного утреннего чаепития.
Впрочем, визит к Канту подождёт. На сегодня есть дела поважнее.
- Так, Мурр голубчик, пора вставать! – скомандовал Гофман, поднимаясь с постели и чувствуя небывалый прилив сил и творческой энергии.
- Идём искать эти забытые листки. Странно, а я ведь даже припоминаю, как он выглядит! Тот самый свиток с сюжетом, написанным в прошлое Рождество! Я тогда, кажется, болел и провёл время в одиночестве. Смотрел в окно и наблюдал за праздником, который отмечали в соседних домах. Кругом светились огни, звучала музыка, и веселились дети. Мне захотелось подарить им сказку.
Помнится, сделав набросок сюжета, я решил, несмотря на болезнь, немного выпить и слишком быстро захмелел. Наверное, поэтому и забыл всё. Такое случается со мной, нужно признать.
- Я написал сказку и забыл про неё. Именно так оно и было!
Последнюю фразу Гофман произнёс вслух, стремительно надевая панталоны.
- Вставай, Мурр, вставай не ленись! Мы отправляемся в кладовую на поиски затерянных сокровищ. Нас ждут великие дела, мой дорогой и славный друг!
Как не странно, но рукопись нашлась довольно быстро. Словно давно ждала и сама запрыгнула в руки. И, что еще более удивительно, - править её почти не пришлось. Через пару часов работы, сказка была готова к публикации!
Осталось переписать набело и отнести переплётчику. А затем…
- Время само сделает своё дело. Главное, что теперь знал Эрнест Теодор Амадей Гофман – его имя не пропадёт всуе. Придёт время и о нём узнает весь Мир!
А в далёкой и загадочной России, его даже сочтут Гением и родоначальником целого направления Магической Литературы.
И это, скорее всего, не иллюзия - очередной сон слегка подвыпившего сказочника Гофмана – а самая настоящая реальность, просто немного отложенная на будущее?