10. Железное сердце.
Жил когда-то в морейских землях искусный кузнец. Во всей округе не было мастера лучше и старательнее. День и ночь стучали весёлые молоты о наковальню в его кузне, день и ночь пылал яркий огонь в горне, свистели мехи и принимало твёрдое неподатливое железо ту форму, которую определяла ему многосложная фантазия мастера. Причудливые вещицы умел творить молодой кузнец, которого прозывали Руди. А бывало, уходил он далеко от дома, чтобы среди гор, в потаённой западёнке найти лучшее железо, самое чистое, самое прочное, самое ковкое, а как находил, то весёлый возвращался обратно к своей наковальне, и снова раздавался над землями звонкий голос его молота, вторил ему голос человеческий, несший бодрые, задорные песни и перепевки.
Но однажды возвращался Руди домой, катил телегу, гружёную сине-черным железным камнем, напевал задорную песню, как повстречались ему богатые странники из дальних земель. Была среди них девушка невиданной красоты. Что-то случилось с Руди, едва глянул он на эту красавицу, и заболело, заныло его бодрое сердце. Не смог он отвести глаз своих с её лица, а красавица рассмеялась, глядя на смущённого кузнеца, махнула ему рукою и исчезла в дорожной пыли вместе со своими спутниками.
А молодой кузнец так и не смог забыть эту чаровницу, будто околдовавшую его, день и ночь думал о ней, жаждал новых встреч и свиданий. Стучало, билось в его груди бодрое влюблённое сердце, и уже не было с тех пор покоя кузнецу. Погас в его горне жаркий огонь, замолк шелест мехов, обезголосел звонкий, работящий молот. Целыми днями бродил Руди по пыльной дорожной обочине, предаваясь своим грёзам, позабыв о деле, для которого был рождён. И много дней прошло, прежде, чем снова потянуло его к любимому делу, да только никак не могло забыть случайную красавицу его глупое, слабое человеческое сердце.
Тогда отправился Руди в дальние горы, нашел самое необычное, самое мягкое, самое ковкое железо и задумал заменить живое, трепещущее сердце железным, чтобы не смогло оно терзаться от неразделённой любви и плакать от неизбывного чувства. Снова разжёг Руди свой горн, снова раздул мехи, снова застучал его молот, только голос его был в этот раз печальным. А когда всё было готово, то вырвал Руди из своей груди слабое трепещущее алое сердце и заменил его железным, не знающим горестей и печалей. А чтобы не билось человечье сердце в испуге и не напоминало ему о горечи печали, не просилось обратно, унёс его Руди в дальние пещеры и бросил в бездонную черную пропасть. Содрогнулись могучие горы, поражённые такой бездумной жертвой, содрогнулись, загудели, зарокотали. Но приняли бесценный дар ослеплённого отчаянием глупца. Спрятали они сердце Руди глубоко в своих недрах, а капли горячей крови, что падали с живого сердца превратились в блестящие красно-коричневые драгоценные камни, напоминающие сгустки. Их находят иногда в породе.
С тех пор Руди уже никогда не печалился и не горевал, но и не смеялся, не радовался солнцу, ветру, людям и цветам. Он разучился делать причудливые вещицы, до которых был большой мастер прежде, и которые прославили его среди людей. Стал он равнодушен и холоден, неуступчив и твёрд в своих решениях. Да и каким должен был сделаться человек с железным сердцем. Ни он никого не любил, ни его никто не любил, никто не привечал, стали люди обходить стороной и дом его, и кузню. Тогда и пришло к Руди страшное одиночество, страшное настолько, что не выдержало даже железное сердце, дрогнуло и пошло трещинами, от одиночества способно заболеть любое сердце, даже железное.
Бросился Руди в дальнюю пещеру, в недра которой зашвырнул своё живое человеческое сердце, которое умело и плакать, и смеяться, когда оно билось в его груди, то он не был так страшно одинок. Да только, что можно отыскать в кромешном мраке? С тех пор и бродит несчастный Руди в подземельях Морейских Шатров в поисках своего брошенного живого сердца. Иногда горы вздрагивают, а старики говорят, что это вздыхает в недрах гор искусный кузнец Руди, так и не нашедший своё живое сердце и мучающийся в подземном мраке от одиночества.