-Нет! – в сотый раз твёрдо сказала я и в сотый раз попыталась стряхнуть Гриню. Домовёнок, обхватив мою ногу руками, сидел верхом на тапке и упрашивал меня, взять его на шабаш, глядя глазами пожилой болонки, страдающей базедовой болезнью.
-Ну, Элорочка, Элорусечка, Элорулечка... – удалить его колдовством, потом поставить окорот, лишить голоса или вообще, развеять это надоедливое сокровище, не представляло труда, но я понимала - подобные действия станут признанием моей педагогической несостоятельности.
-Нет... – я снова попыталась избавиться от назойливого просителя, но он только передёрнул плечами и покрепче уцепился. Возникло желание махнуть ногой от всей души, что я и сделала. Гриня моментально разжал руки, с улюлюканьем пролетел до середины коридора, сделав пару сальто, растворился в воздухе, и, снова возник на моей ноге, радостно выдохнув:
-Давай ещё! – пришлось отпустить ситуацию и, стараясь игнорировать неудобство передвижения, я поплелась на кухню. Таким образом Гриня таскался за мной второй день, то есть с того момента, как узнал о шабаше от Готфрида. Отдыхала я от него только на работе или когда тот оставлял меня в покое, чтоб чинить мелкие безобразия. В промежутках Гринька успел – оживить игрушечную синичку с ёлки, её пришлось выпустить на свободу, устроить гонки на пылесосе, ненадолго оставленном без присмотра, ну и, как обычно, побил, порвал и рассыпал массу различных мелочей, добираясь до желанных сладостей.
-Понимаешь, Гриня... – попивая чай, я механически качала ногой, на радость уютно притулившемуся на ней Домовёноку... – Если я возьму тебя на шабаш, и кто-нибудь тебя заметит, меня окоротят, и значит, я стану обычной. Перестану колдовать, видеть домовых, забуду, про ведовство, у нас заберут Готфрида, внушив, что он умер от старости... – я намеренно сгущала краски, но, похоже, самое большое впечатление произвела на кота, впрочем, он заслужил маленькую месть за болтливость. Гриня тихо сопел и, казалось, правильно воспринимал монолог.
Получалось ли у вас хоть однажды, переупрямит упрямца? Вы упираетесь из последних сил, приводите, на ваш взгляд, железобетонные аргументы, а он согласно кивнув, в итоге делает то, что считает нужным, причём во вред вам, себе и целому космосу, наконец. Прежде я считала, что в мире должен работать принцип – кто создал условия для событий, тот и отвечает за последствия. Однако, наш неидеальный мир раз за разом тычет меня носом в совсем иные принципы развития действительности и очень часто подвиги одних, есть результат разгильдяйства других. Хотя впрочем, почему именно подвиги, рядовые встряски и сложности тоже... «Корпоратив» назначили на тридцатое декабря, дабы ведьмы провели новогодье по собственному вкусу.
В день сбора, объяснив свой короткий побег из лона семьи, девичником, я по-быстрому чмокнула супруга в щёку, пообещала вернуться при первой возможности и вприпрыжку спустилась к ожидавшему у подъезда такси. В фойе здания с пафосным названием «НИИ Истории Редких Религий», я нашептала заклинании идентификации, прошла сквозь невидимую защиту и отправилась в гардеробную. Сняла шубку и сапоги, отправила их в полёт к вешалке, достала из пакета красивую хламиду из чёрного шёлка и туфли в тон, принарядилась и уже собралась пройти в праздничную залу, как услышала возню в сумочке... Я открыла замочек... В глубине сидел Гриня и глядел тем же, заклинающим болоночьим взглядом... Защёлкнув сумку, я рысью бросилась в дамскую комнату, где забилась в самую дальнюю кабинку.
-Гад! – рявкнула я в сумку...
-Это в смысле ты радуешься, как в американском кино у тебя в телике: «О май гад!»
-Нет, это в нашем отечественном смысле, Гриня, ты – гад...
-Не кипятись, я всё продумал! – речь, похоже, он подготовил заранее. – В сумке меня никто не заметит, а я лягу тихонечко на дно, стану наблюдать и впитывать впечатления... Я уже и дырочку сквозную провертел, чтоб ничего интересненького не упустить. – Последняя капля... Он «провертел дырочку» в парадно-выходной лаковой сумочке, купленной мне супругом за шальные деньжищи для особых случаев... Я уже собралась вытащить «пассажира» на воздух и вытрясти из него душу, но услышала шаги. Месть пришлось отложить, но, зато появилось время её продумать...
-Лорчик, деточка! – Эльза Марковна, увидев меня, двинулась навстречу решительно и неудержимо, точно Мерседес Бенц Е–класса цвета «чёрный обсидиан». Статусная шёлковая мантия в пол, колыхалась. В неярком свете блеснула фамильная брошь, скреплявшая ворот – роза из белого золота инкрустированная чёрной шпинелью.
Когда я прошлые разы говорила об Эльзе Марковне, у вас наверняка сложился образ очень пожилой гражданки, располневшей от сидячей работы, пусть компетентной, но ворчливой и довольно строгой? Поверьте, дело обстоит не совсем так... Замечали ли вы, что иногда встречаются люди, чьи лица с возрастом хорошеют, наполняясь неким глубинным светом? Взгляд их становится уверенней и выразительней, а остальные черты словно приходят в гармонию с обретённой мудростью. Так проявляется красота зрелости, идущая изнутри и несущая отпечаток души, отпечаток внутреннего правильно развившегося «я». «Я», прошедшего кризисы всех возрастов, сформировавшего приоритеты и готового просто жить в гармонии с миром... Стать частью его великолепной симметрии. Такая красота заставляет принимать авторитет человека не из-за его явного возраста, а из-за внутренней целостности и объёма личности. Эльза, даже в свои восемьдесят с хвостиком, отличалась невероятным шармом и элегантностью, она несла себя навстречу вселенной, и вселенная покорно стелила ей красную ковровую дорожку в любом направлении. Например, барражирование на каблуках, ей удавалось легче, чем многим молодым, а уж её тонкий сарказм очаровывал меня с первого разговора и до конца времён. Работа связной ведьмы – не фунт изюма, «служба дни и ночи» с вечной привязкой к телефону. Представьте, каким количеством знаний и навыков надо обладать, какую нестандартность мышления и психологическую устойчивость нужно иметь, чтоб не только самой не сорваться, постоянно разгребая чьи-то волшебные неприятности, но ещё и ухитрятся успокаивать тех, кто наворотил проблем? Но имелось у неё и ещё одно, импонировавшее мне качество. Эльза не спешила с порицаниями или восторгами попусту. К ней обращались с самым личным вопрсами и порой, закрывая глаза на правила, она спасала жизни, без колебаний принимая на себя ответственность, не сравнимую ни с чем. Итак...
-Лорчик, деточка, ну что ты стоишь точно засватанная принцесса, обожди, я освежусь, и пойдём развлекаться... Правда, нынешние шабаши развлечением можно назвать с натяжкой... Вот прежде... – Эльза, смочила руки прохладной водой, стряхнула лишние капли и кокетливо похлопала пальчиками по щекам... – Свежа... – произнесла она и подхватив меня под локоть, увлекла в общую залу. Ах, Эльза Марковна, если бы она понимала, насколько нескучный шабаш нас ожидал.