Петр Первый , наш Император, давно стал главным государствообразующим символом. Стремиться быть похожим на него обязанность каждого правителя, независимо от формы правления. Развивалась и пополнялась литература о нашем славном Царе, его апологеты создали мощный образ великого преобразователя,-
стратег, тактик, дипломат, неустанный работник, плотник, мореплаватель, герой,
академик, полководец, и всем царям царь. Ни о ком из царей не написано столько
литературных произведений, сколько их создано о Петре Алексеевиче Романове.
Александр Сергеевич был занят написанием Истории Петра Первого. Николай Павлович Романов разрешил Пушкину работать в архивах, это для нас архивы государственные, а для Николая Первого - это прежде всего семейный архив.
По мере работы в архивах образ Петра претерпевает некоторые изменения.
"Выходит Петр. Его глаза
Сияют. Лик его ужасен.
Движенья быстры. Он прекрасен,
Он весь, как божия гроза."...
И он промчался пред полками,
Могущ и радостен, как бой"
И вот прекрасные строки о Царе - "То академик, то герой,
То мореплаватель, то плотник,
Он всеобъемлющей душой
На троне вечный был работник"...
Я сомневаюсь, что кто-то написал о Петре лучше, чем Александр Сергеевич.
Далее происходит некоторое изменение в отношении поэта к главному Царю, Арап Петра Великого прерывается и остается в столе.
Появляется Медный всадник, с отчетливо слышными на фоне обычного преклонения перед гением Петра новыми нотами. Новые ноты, выпадающие из
хора прославления , очень чутко услышал государь Николай Павлович и вернул рукопись со множеством пометок, а Александр Сергеевич не стал исправлять и положил произведение в стол, только при советской власти оно будет опубликовано целиком.
Вот они эти ноты, выбивающиеся из общего строя славословия -
"Над возмущенною Невою
Стоит с простертою рукою
Кумир на бронзовом коне"...
"За ним несется Всадник Медный"... "... пред горделивым истуканом"...
Кумир, медный всадник, истукан... это что же такое? Конечно, Николай Первый не мог пропустить этих слов, потому что они относят к Ваалу-Молоху, в медном горниле которого приносились человеческие жертвоприношения. Так ведь Петр принес в жертву
собственного сына, погибшего от пыток в присутствии папаши.
Пушкин работал в архивах и перед ним открылись грязные, стыдные, безобразные, кровавые тайны патологически жестокого, развратного, злопамятного человека,
который с одинаковой точностью владел топором - и корабль построить, и голову на плахе отрубить лично, прекрасно орудовал кнутом, что в застенках пыточной,
что указ написать.
А мог ли Пушкин написать историю Петра Первого в том виде, в каком ее желал видеть Николай Павлович? Не мог. Честь не велит. Он оставил множество материалов о работе в архивах, какую часть этих материалов изъяли, ну, не могли не изъять,
неизвестно.
На что уж красный граф Толстой был верным сторонником советской власти, а ведь
не смог закончить заказанный роман о Петре, ограничился только первой частью.
Келлер записал в дневнике:" Он много говорил со мной об истории Петра Великого", что нельзя представлять многие события в искаженном виде, как и нельзя осыпать похвалами все его действия". "Возложенное на него поручение писать историю Петра весьма его обременяло. - "Эта работа убийственная, - сказал он мне, - если бы я наперед знал, я бы не взялся за нее".
Пушкин, работая над историей, знал, что ее не позволят печатать, но продолжал работу, не впадая в апологетику, не мог он иначе... но только он смог бы воплотить образ великого человека, великого тирана, великого преобразователя и великого грешника.
Ужасен он в окрестной мгле!
Какая дума на челе!
Какая сила в нем сокрыта!
Куда, ты скачешь, гордый конь,
И где опустишь ты копыта?
О, мощный властелин судьбы!
Не так ли ты над самой бездной,
На высоте уздой железной
Россию поднял на дыбы?
Увы, кумиры не позволяют приближаться к себе и работа действительно оказалась убийственной