В статье «Этот забытый край Русь нам оставила» (2000) белгородский краевед А.Д.Жучков обращается к «Влесовой книге» и недвусмысленно связывает её с древнерусским Тмутороканьско-Печерским монастырём, с Крапивенским городищем, где этот монастырь мог находиться в XI веке и с фамилией Ребиндеров, владевших этими землями под Белгородом до 1917 года.
Есть основания считать, что Тмутороканьский монастырь был в XI веке оплотом «двоеверия», пытался «свить старую и новую славу», языческие традиции и христианские, за что и пострадал — был вымаран впоследствии ортодоксами из русских летописей, но остался в византийских источниках. А в его засыпанных прошедшими веки пещерах могли храниться дохристианские языческие «деревянные книги» на «дощьках», и какая-то часть их могла быть случайно обнаружена, например, при разработке Ребиндерами мелового карьера на Крапивенском городище, и послужила в дальнейшем основанием для создания некими «волхвами» «Влесовой книги». Такова, вкратце, версия нашего краеведа Анатолия Жучкова, которую он обосновывает данными из общедоступных источников.
"Деревянная книга" на "дощьках"
В 2000 году при археологических раскопках в Великом Новгороде впервые была найдена «деревянная книга» X-XI веков, руководивший раскопками академик Валентин Янин сообщил, что «книга» состоит из трёх дощечек, покрытых воском, на них частично сохранился процарапанный текст Псалтыри, что найдены они в культурном слое конца Х века, их изготовление можно датировать первыми годами новгородского христианства. Подобные дощечки в Древнем Риме назывались «церы».
Но... из подобных дощечек состояла и «Велесова книга», явленная миру ещё в середине ХХ века, издания которой обошли все континенты, которая вызвала бурные споры и была, в конце концов, признана научной общественностью фальшивкой.
Доктор филологических наук О. Творогов в статье «Что стоит за «Влесовой книгой?» («Литературная газета» от 16.07.1986) задаёт в том числе риторический вопрос: «Как могли уцелеть древние дощечки без специальных условий хранения?» В Великом Новгороде они уцелели, в его болотистой почве, ещё более важно, что академик Янин доказал, что в Великом Новгороде была письменность на деревянных «церах», а значит она была и на юге Древней Руси, в Киеве, и деревянные «церы» могли быть в меловых пещерах Тмутороканьского монастыря, где они, спустя века, когда-то кем-то могли быть найдены, правда, возникает большой вопрос: в каком состоянии?
«Идея фальсификации («Влесовой книги» - Авт.) возникла не на пустом месте,... эти древние дошечки были найдены примерно в середине XIX века, при неумелом обращении они, конечно, рассыпались, но впоследствии дали пищу для фантазии фальсификаторов», - считает А.Д. Жучков, и приводит аргументы в пользу обнаружения русских «цер» на белгородской земле, на Крапивенском городище.
Компьютерные исследования «Влесовой книги» западных учёных показали, что её тексты составлялись тремя авторами, с этим согласны и популяризаторы «Влесовой книги», что её тексты «писали, по крайней мере, три различных автора, которые работали параллельно», только они называют их «людьми типа друидов, которых на Руси называли волхвами».
Кто же может быть этими «волхвами»? Легко просматриваются две кандидатуры: нашедший и обнародовавший «дощечки» Ф.А. Изенбек и переписчик-расшифровальщик «дощечек» Ю.П. Миролюбов. Третьим «волхвом», считает Жучков, был наш земляк, уроженец слободы Шебекино Борис Александрович Ребиндер, который находится «в тени», но именно он является автором легенды о находке Изенбеком «дощечек» в усадьбе «Задонских в Великом Бурлуке», да и автором всей этой авантюры, которая уходит корнями в меловые горы Крапивенского городища. Какие есть аргументы в пользу этого?
Есть один «фундаментальный» факт: на Крапивенском городище археологом А.Г.Дьяченко в 1995 году было найдено «писало», которое вполне могло писать когда-то по деревянным дощечкам. И есть одно примечательное совпадение, вот что пишет популяризатор «Велесовой книги» Сергей Лесной: «Что представляют собой «дощечки Изенбека»? На вопрос автора этих строк Ю.П. Миролюбов в письме от 11.11.1957 ответил следующее:
«Первые «дощечки» я видел вот при каких обстоятельствах в двадцать пятом году. Встретились мы с Изенбеком у церкви на р. Шевалье в Брюсселе, и он пригласил меня к себе в ателье посмотреть картины... Я заговорил о том, что мы живём за границей, и что нет у нас под рукой никаких источников, а что мне нужен «язык эпохи», что я хотел бы писать эпическую поэму о «Святославе Хоробром», но ничего нигде не могу о нём даже приблизительно похожего на упоминание найти!..
- А зачем тебе «язык эпохи»? - спросил он.
- Как же, ты пишешь, тебе нужны мотивы орнаментов Туркестана, а мне нужен «язык эпохи».
- А что тебе именно нужно?
- Ну, хотя бы какие-либо хроники того времени, или близко того... Здесь даже летописей нет!
- Вон там, в углу, видишь мешок? Морской мешок? Там что-то есть...
Так началась моя работа. В мешке я нашёл «дощьки», связанные ремнём, пропущенным в отверстия (два, как на фотографии «Влесовой книги»), посмотрел на них и онемел!..» («Русь, откуда ты?» С.Лесной)
Миролюбов описывает «деревянную книгу» как дощечки, связанные пропущенным в их отверстия ремнём, и академик Валентин Янин говорит о двух отверстиях в новгородских «дощечках» для ремня, которым они, очевидно, связывались. Хотя... фальсификаторы могли видеть римские «церы» с отверстиям для ремня и в музеях Европы.
В своё время Борис Ребиндер подарил Шебекинскому краеведческому музею изданную во Франции «Влесову книгу» с личными обстоятельными комментариям и свой собственный исторический труд «Жизнь славян по «Влесовой книге», который, по мнению Жучкова, «выдаёт причастность Бориса Ребиндерак сочинителям «сенсации века».
Вот как Б. Ребиндер переводит дощечку Д2 (аверс) строки 10 и 11: «Венды, воротитесь в земли наши в бывшие степи и поглядите на вспаханные поля какими они были до отхода нашего из Пятиречья»... Для Лазаревича Пятиречье должно быть Пэнджаб, в Индии. Почему нельзя определить пять рек в славянских землях?»
По мнению Жучкова, Ребиндер имеет ввиду реки своей малой родины - Шебекинской слободы: Донец, Разумную, Корень, Корочу и Нежеголь, а обращение к «вендам» можно прочесть и так: Ребиндеры, воротитесь в земли наши...
Конспирология «Тмутороканьского княжения»
Алексей Максимович Ребиндер приобрёл земли Шебекинской слободы в 1836 году. До него этими землями владели князья Барятинские, приобретшие их в 1785 году. В связи с этим у краеведа Жучкова возникла целая конспирологическая теория, но в отдельных своих частях она выглядит весьма достоверно.
Князь Фёдор Сергеевич Барятинский принимал активное участие в возведении на престол Екатерины II, затем находился в её ближайшей свите, был, можно сказать, её «завхозом» в должности Гофмаршала — заведующего дворцовым хозяйством. Формально, в его подчинении находился в должности церемонимейстера граф и историк А.И. Мусин-Пушкин.
«Основной «церемонией» Мусина-Пушкина, по указу свыше, было сокрытие местонахождения древнего княжества Тмуторокань», - делает вывод Жучков, но других доказательств этого не приводит.
Он видит политический «дым» от Тмуторокани: Екатерина II в целях выхода России на Средиземное море, через единоверную православную Грецию, организует «историческое предприятие» с тем, чтобы разместить пропавшее в истории русское «Тмутороканьское княжение» на Тамани, на землях Древней Византии, и обосновать этим исторически претензии России на византийское наследие, в частности, Грецию. Единственным доказательством Тмуторокани ни Тамани до сих пор остаётся «Тьмутороканьский камень», найденный казаками на Тамани в 1792 году, ставший европейской сенсацией и приведший к грандиозному общеевропейскому дипломатическому скандалу. Обнародовал «Тмутороканьский камень» для общественности и поместил «Тмутороканьское княжение» на Тамань действительно Мусин-Пушкин.
В оригинальности «Тмутороканьского камня» с самого начала сомневается российская общественность, историки, и только советская историография, с помощью научных методов, доказывает его подлинность, правда, ничего не говорится об его греческой и европейской экспертизах. Но это — другая история, которую мы уже рассматривали.
Видимо, дипломатический скандал привёл к тому, что, практически сразу после чудесного «обретения камня», Екатерина II отступилась от своих греческих планов и «Тьмутороканьский камень» был предан забвению, и пролежал в забытьи на Тамани до 1834 года, когда им заинтересовались историки, и только в 1851 году он был перевезен в Санкт-Петербург. В 1796 году умирает Екатерина, и российские верхи интересуют более насущные проблемы, нежели «Тмутороканьское княжение».
Но... тмутороканьские виды на Тамань у Екатерины II ведь действительно были, в этом наш краевед прав. В то же время ряд крупных русских историков, начиная с Татищева, его линию наследует потом Болтин, располагают древнее «Тмутороканьское княжение» на границах княжеств Черниговского и Рязанского, то есть как раз в районе Белгорода, на его Меловых горах. Есть и другие мнения по этому вопросу, тогда этот вопрос — дискуссионный, присутствует и «таманская» версия Тмуторокани.
На Тамань посылается в экспедицию академик П.С.Паллас, немецкий учёный на русской службе, в августе 1785 года он предоставляет в походную канцелярию князя Г.А.Потёмкина отчёт «Разные замечания, касательно до острова Тамана», в котором делает вывод: «Город Темрюк лежит посреди болот и камышей, кои оттуда до самого Ачуева простираются на небольшой площадке земли, и, судя по малой его обширности и по малому пространству земли вкруг его находящейся, на коей нет никаких признаков от древних развалин, нельзя полагать, чтоб тут стоял пред сим древний «Тмутаракань». «Таманская» версия сыплется...
В том же 1785 году князь Барятинский приобретает земли слободы Шебекино, где находится Крапивенское городище, что наводит нашего краеведа на мысль о неслучайности этого приобретения, но сделанного для сокрытия настоящего местонахождения древней Тмуторокани. «Городище Тьмуторокани на реке Корень было засажено лесом», - утверждает Анатолий Жучков, но ничего не приводит по этому поводу. Да и была ли в этом нужда? Можно допустить, что Барятинский приобрёл земли с городищами на Меловых горах, не только Крапивенским, для контроля над ними, чтобы сюда не проникли незамеченными нежелательные научные экспедиции, вроде экспедиции Палласа.
После Барятинских Меловыми горами под Шебекино владеют Ребиндеры, Жучков считает, что они знали тайну «засекреченного городища» и даже охраняли его. Вот только какая же это тайна, если споры о «Тмутороканьском княжении» в русском обществе не прекращаются, а труды Татищева и Болтина в свободном доступе? Конспирология — это несомненно и страсть... Но фактом является то, что Ребиндеры открыли меловой карьер на южном склоне Крапивенского городища.
Тайна мелового карьера
Жучков полагает, что меловой карьер был открыт Ребиндерами, «не исключено, для того, чтобы уничтожить на меловом склоне известные местным жителям «турецкие погреба». Хотя скорее всего, в этом были коммерческие соображения и, наверное, простое любопытство. А вот что они нашли в «турецких погребах»? По мнению нашего краеведа, они нашли «выкопанные в материковом мелу неглубокие пещеры с покоящимися в них человеческими останками, при останках находили какие-то вещи, а среди них и были те самые дощечки - «церы».
Однако общественности о своём открытии, если оно было, Ребиндеры не сообщают. Почему? Хранят «фамильную тайну»? Возможно, дело не только в этом... После смерти Екатерины II, несмотря на критическое отношение общественности к «Тмутороканьскому камню», правительство продолжает придерживаться официально заявленной позиции о расположении «Тмутороканьского княжения» на Таманском полуострове, был даже издан указ о переименовании города Тамани в «Тмуторокань», однако новое название не прижилось, указ на деле не исполнялся.
Тем не менее, официально, Тмутороканское княжение получило прописку на Таманском полуострове, и Ребиндеры, посвящённые в эту историческую проблематику, понимали, что обнаружение древних артефактов на Крапивенском городище может обрушить официальную историческую «таманскую» доктрину, и они могут за это поплатиться.
Косвенно, версию Жучкова подтверждают пробные раскопки Крапивенского городища в 1995 году археологом А.Г.Дьяченко, который нашёл древнее «писало» - металлический стержень для писания на бересте и на дощечках. Бересты в наших краях до сих пор не находили, может быть, вместо неё писали как раз на дощечках?
Мог ли Борис Ребиндер знать семейные предания о находках на Крапивенском городище? Если они были — мог знать. Однако, прямо о «тайне Крапивенского городища» он ничего не говорит, пишет только свою «Жизнь славян по «Влесовой кнгиге». Жучков приводит из этой книги примечательный пассаж: «Когда советские учёные проводят археологические раскопки в районе Новочеркасска — говорят, они находят груды мраморных обломков. Среди греческих надписей на них были и славянские, это доказывает, что в городе Танаисе проживали славяне...» В то время как советские археологи никаких славянских надписей при раскопках Танаиса не находят, - замечает Жучков (но возможно, Ребиндер имеет ввиду «Тьмутороканьский камень. - Авт.)
Далее Б.Ребиндер сообщает вещи необыкновенные: «Так, в этом городе были найдены подземные помещения с тайными ходами, в которых могли поместиться 60 человек. В этих подземных храмах были алтари, посвящённые Всевышнему Богу. Всё это заставляет меня думать, что Иисус Христос мог прийти к славянам южной Руси и найти там духовный климат, подходящий для того, чему он учил».
Никаких пещер и подземных храмов на городище Танаиса на Тамани советскими археологами обнаружено не было, и А. Жучков делает предположение, что Ребиндер вспоминает здесь тайну Крапивенского городища в поместье его родителей: «Но я напоминаю вам, что Верховная Троица наблюдает за тем, чтобы истина никогда не была стёрта полностью ложью, и для этого она посылает нам «Влесову книгу».
Борис Ребиндер — третий «волхв»
Исторический труд самого Б. Ребиндера (1909-1987) «Жизнь по «Влесовой книге» говорит, что он мог быть третьим автором «Влесовой книги». Тем более что он, похоже, знает других «волхвов». Сергей Лесной сообщает, что Ю.Миролюбов учился в Пражском университете на химическом факультете, но в это же время - в 20-х годах - в этом университете учится и Борис Ребиндер. Они очень даже могли быть знакомы, они ведь почти земляки: Ю.Миролюбов родом из Харьковской губернии, а Александр Ребиндер, старший брат Бориса, был известным человеком в Харьковской губернии, даже занимал пост губернатора.
Ю.Миролюбов расшифровывает «дощечки в Бельгии, откуда он уезжает в Америку только в 1954 году, где становится редактором эмигрантского журнала «Жар-птица» и сразу начинает печатать сенсационные статьи о «дощечках» - «Влесову книгу». Получается, он уехал в Америку потому, что получил там возможность обнародовать «Влесову книгу».
Об Изенбеке Борис Ребиндер пишет следующее: «Всё, что касается полковника Изенбека, я нашёл в книге Парамонова... нужно сказать, что полковник Изенбек был несколько странным человеком. Его звали Фёдор Артурович, но он называл себя Али, так как считал себя мусульманином. Его отец был российским морским офицером. Окончив морской корпус, Изенбек поступил в Академию художеств и работал в Туркестане, где изучал искусство этого края. Как это часто бывает с людьми искусства, он не пренебрегал выпивкой, то есть часто бывал в невменяемом состоянии. Он сохранил драгоценные таблички, и никому их не показывал». Профессор Парамонов добавляет, что Изенбек несколько раз участвовал в археологических экспедициях в Среднюю Азию, значит, он был знаком с археологией.
Их этой характеристики Изенбека можно сделать вывод, что его «мусульманство», как и фамилия «Изенбек» - это позёрство, и являются игрой «человека искусства». Кто же он тогда? Если его «дощечки» с Крапивенского городища, то он должен иметь к нему какое-то отношение. Жучков находит маленькую зацепку: «Владевшая слободой Шебекино Екатерина Петровна Барятинская имела девичью фамилию Гольштейн-бек(бэк)». Если «Изенбек» - потомок князей Барятинских, то «дощечки» могли быть найдены в их слободе Шебекино ещё в конце XVIII века.
После публикации в «Жар-птице» «Влесовой книги», - сетует Б.Ребиндер, - очень мало кто из эмигрантов проявил к ней интерес. Но среди них оказался профессор биологии энтомолог Парамонов, именно он стал первым популяризатором «Влесовой книги», свои исторические труды он публикует под псевдонимом «Сергей Лесной». Причём Парамонов-Лесной тоже харьковчанин и эмигрант, но другой волны: он ушёл из Харькова с немецкой армией в 1943 году и осел аж в Австралии.
«Влесова книга», несмотря на все разоблачения историков и филологов, трудами Парамонова-Лесного начинает приобретать популярностью среди эмигрантов и «неоязычников» на Западе — тех, кто интересуется языческой эпохой славянства.
Как была найдена «Влесова книга»?
Об этом мы знаем только от её публикатора Юрия Миролюбова, который так говорит об обстоятельствах находки древних «дощек»: "Изенбек нашёл их в разграбленной усадьбе не то князей Задонских, не то Донских или Донцовых, не помню, так как сам Изенбек точно не знал их имени. Это было на Курском или Орловском направлении. Хозяева были перебиты... их библиотека разграблена, изорвана, и на полу валялись разбросанные дощьки, по которым ходили невежественные солдаты и красногвардейцы до прихода батареи Изенбека. Он приказал денщику собрать «дощечки» в мешок и, вынужденный бежать из России после разгрома белой армии, возил их с собой по всей Европе".
В 1925 году Изенбек проживает в Брюсселе, где знакомится с Миролюбивым и показывает ему «дощьки» из «морского мешка», он начинает их изучать и копировать. В 1941 году Изенбек умирает, а «дощьки» пропадают в Брюсселе во время его оккупации нацистами в годы войны. В ноябре 1953 года в журнале «Жар-птица», издававшемся русскими эмигрантами в Сан-Франциско, появляется первое сообщение о найденных «дощечках Изенбека»:
«При некотором нашем содействии — воззвании к читателям журнала в сентябрьском номере журнала — и журналиста Юрия Миролюбова отыскались в Европе древние деревянные «дощьки» V века с ценнейшими на них историческими письменами о Древней Руси. Мы получили из Бельгии фотографические снимки с некоторых из «дощьчек», и часть строчек с этих старинных уник уже переведена на современный русский язык известным ученым–этимологом Александром А. Кур и будет напечатана в следующем, декабрьском номере нашего журнала. — Редакция»
Затем выходят статьи о «дощьках», содержащие цитаты Миролюбова и фотографию одной из них. Причём в течение трёх лет публикуются лишь статьи А. Кура (псевдоним, настоящее имя — А.А. Куренков), воспроизводящие примерно 100 строк текста «дощек», в 1957 году он начинает публиковать полный текст «дощек», публикации продолжаются до 1959 года, когда «Жар-птица» закрывается. Получается, «Жар-птица» создана для публикации «дощек» Изенбека?
В 1960-х годах эстафету «Жар-птицы» из Австралии подхватывает Сергей Парамонов-Лесной, он публикует ряд статей, в том числе «Русь, откуда ты?», а затем пишет свою «Влесову книгу» (1966) об истории «дощек Изенбека». Именно его публикации приносят в 60-х годах «Влесовой книге» мировую известность. После смерти Парамонова-Лесного в 1967 году о «Влесовой книге» начинают забывать даже в эмигрантской среде, по словам Ребиндера, в 1970 году уходит из жизни Юрий Миролюбов, её возможный главный соавтор.
Появление на авансцене Бориса Ребиндера
Новый интерес к «Велесовой книге» в середине 1970-х годах связан и с публичным появлением в этой истории третьего, самого молодого её «волхва» - Бориса Ребиндера (1909-1987). По его словам, он случайно наткнулся в магазине на «Влесову книгу» Парамонова-Лесного, причём уже после его смерти, о которой не знал. Его заинтересовал момент находки Изенбеком «дощек» в разгромленном поместье «князей Задонских» в 1919 году. Вот как сам Ребиндер пишет об этом:
«Про Влесову книгу я узнал совершенно случайно. Перелистывая каталог парижского книжного магазина, я обратил внимание на то, что есть какая-то «древняя языческая летопись», которую неизвестный мне писатель Сергей Лесной назвал «Влесовой книгой... Я понял, что смогу внести в изучение этого предмета существенное свидетельство, так как, в свое время наша семья хорошо знала семью Задонских. Они действительно не были князьями, а были просто Задонские, и не только были нашими соседями, но были убиты в своем имении в августе 1919 года. Их имение называлось Великий Бурлук и находилось недалеко от северной межи Украины, как раз в тех местах, про которые рассказал полковник Изенбек».
Великий Бурлук находится и сегодня под Харьковом, по соседству со слободой Шебекино и... Крапивенским городищем. Странно здесь то, что интересующийся историей Б.Ребиндер в начале 70-х годов ничего не знает, по его признанию, о публикациях «Жар-птицы» в 50-х годах и сенсации, произведённой «Влесовой книгой» Лесного-Парамонова в 60-х годах. Но, только познакомившись с «Влесовой книгой», он сразу овладевает темой, становится её знатоком, толкователем и неутомимым популяризатором.
После знакомства Бориса Ребиндера с «Влесовой книгой», она становится делом его жизни до самой смерти. Почему? Может быть, потому, что его мать — урождённая Татищева Екатерина Алексеевна, это фамилия и великого нашего историка Василия Татищева, и Ребиндер-Татищев (по матери) вряд ли не знает версию его предка, или однофамильца, историка Татищева о местоположении «Тмутороканьского княжения» и его монастыря на землях Шебекинской слободы. Но, странно... он нигде не проговаривается об этом, как и о том, что учился с Юрием Миролюбовым в одном университете в Чехословакии.
Это Парамонов-Лесной пишет о том, что Миролюбов учился в Пражском университете, Ребиндер об этом не пишет, хотя тоже его окончил... эмигранты-земляки были не знакомы? Это удивительно. Но... и мы ведь не всегда говорим до конца правду о своём времени, и предки наши тоже не всегда, наверное, говорили. Если «Влесова книга» - сочинение трёх авторов, как утверждают эксперты, то Ребиндер явно входит в их число, и, очевидно, пытается это скрыть.
Борис Ребиндер оседает во Франции, в Руайя, женится на Паулетте Вессон, принявшей православие, имеет детей, сына Михаила и дочь Екатерину, названную, видимо, в честь матери. Рядом в Брюсселе расшифровывают и изучают древние «дощьки» Изенбек и Миролюбов, до самого начала Второй мировой войны, но Борис Ребиндер об этом не знает, или не хочет в этом признаваться?
А Руайя Ребиндер - инженер по электронике и электрическим машинам, имеет даже несколько патентов по ним. И вдруг, прочитав «Влесову книгу», он делает крутой поворот: Борис Ребиндер становится энтузиастом «Влесовой книги», именно он в значительной степени способствует её новой популяризации, неутомимо доказывает её подлинность.
Однако после того, как умирает в 1970 году Юрий Миролюбов, а в 1967 — Сергей Лесной-Парамонов. Фактически, Ребиндер подхватывает эстафету ушедших из жизни «волхвов», потому что больше некому это сделать.
Он делает, на основе предыдущих, свой перевод на русский язык «Влесовой книги» с комментариями и пересылает её и другие материалы по «Влесовой книге» в середине 70-х годов в Отдел древней литературы Истории русской литературы АН СССР . Один экземпляр расшифровки и своего толкования «Влесовой книги» Ребиндер дарит музею в Шебекино. Начинается бум «Влесовой книги» в СССР , который приводит, в конце концов, к разгромному выступлению доктора филологических наук О.В.Творогова «Что такое «Влесова книга?» (1987).
Борис Ребиндер в 1987 году, уже перед самой своей смертью, делает самую полную на тот момент подборку фотокопий текстов «Влесовой книги», издаёт их за свой счёт, и присылает эти материалы напоследок в СССР. Удивительное самопожертвование для инженера по электрическим машинам, но дело чести для потомка историка Василия Татищева и... хранителя тайны Крапивенского городища, по А. Жучкову.
Если Борис Ребиндер — последний «волхв», то ему некому передать «влесову» эстафетную палочку, и он бросает её наудачу в СССР.
Авторы или «волхвы» «Влесовой книги»
Эксперты-филологи считают главным фальсификатором «Влесовой книги» Юрия Миролюбова, тем более что он был и писателем, увлечённым историей Древней Руси. Другим возможным автором фальсификата или лицом, вдохновившим Миролюбова на его создание, считается библиофил и известный фальсификатор Александр Сулакадзев (1771—1829), чьи «способы создания и подачи поддельных источников близки к истории находки «Влесовой книги». Тогда источником вдохновения Миролюбова были его собственные идеи и фантазии на тему Древней Руси. Тогда обстоятельства находки «древних дощек», где и как они были найдены, не имеют большого значения, ибо тоже могут быть сфальсифицированы.
Сулакадзева здесь приводят, пожалуй, в качестве прецедента фальсификатора исторических документов, к «Влесовой книге» он не может иметь никакого отношения по естественным причинам.
Однако исследователи и критики «Влесовой книги» не обращают внимания на то, что Юрий Миролюбов, Борис Ребиндер-Татищев и Фёдор Изенбек-Барятинский - земляки, а Ребиндер и Изенбек-Барятинский имеют прямое отношение к Шебекинской слободе и Крапивенскому городищу на её землях, и тоже не лишены писательского дара. Парамонов-Лесной тоже их земляк, он как и Миролюбов, из Харькова, и в Австралии обращает внимание на публикации «Жар-птицы». Или кто-то обращает его внимание на эти публикации?
Вообще, ключевая фигура в этой истории — полковник Фёдор Изенбек совсем не исследована, и она никого даже не интересует. Был ли такой полковник в русской армии, что за странная для русского полковника фамилия - «Изенбек»? Это совсем не расследовано. Зато у многих фигурантов публикаций о «Влесовой книге» мы видим псевдонимы. Другой фигурой, выпавшей из поля зрения расследователей «Влесовой книги», является Борис Ребиндер, текст самих «дощек» заслонил собой и Изенбека, и Ребиндера.
Не бывает дыма без огня
Историческое расследование «Влесовой книги» нашего краеведа вызывает противоречивые чувства: с одной стороны, он не признаёт её подлинной, оригинальной, а с другой - считает, что авторы-«волхвы» этого сочинения основывались на неких исторических артефактах, если не на самих «дощьках», то на сведениях об этих «дощьках», полученных от близких родственников, владевших землями слободы Шебекино, где они и находили эти самые «дощьки».
При этом «волхвы» никак не упоминают ни Крапивенское городище, ни Шебекинскую слободу под Белгородом, только Ребиндер указывает, что поместье Задонских, где Изенбеком найдены «дощьки», находилось в Великом Бурлуке под Харьковом, по соседству с их шебекинскими землями. Во всём корпусе текстов, связанным с «Влесовой книгой» есть только какие-то намёки на земли Шебекинской слободы, которые смог заметить фанат Тмутороканского монастыря на Крапивенском городище под Шебекино А.Д. Жучков.
Почему «волхвы» молчат о шебекинских источниках своего вдохновения? Это можно объяснить тем, что «Влесова книга» претендует на своё создание во времена языческие, легендарные, тогда все следы, указывающие на её авторов, должны быть сокрыты. Поэтому Ребиндер не говорит о своём знакомстве с Миролюбовым во студенчестве, и отрицает знакомство с Изенбеком-Барятинским. Поэтому никак не упоминается Крапивенское городище и Шебекинская слобода с её «пятиречьем». Поэтому Барятинский прячется под псевдонимом «Изенбек»?
Можно поставить вопрос по-другому: что-то ведь должно было подтолкнуть фальсификаторов «дощек» на такую фальсификацию? У них могли быть оригинальные, подлинные «дощьки», но они были, возможно, в ужасном состоянии, ничего прочесть на них было невозможно, тогда какой смысл было предъявлять их общественности? Поэтому Изенбек и не делает фото этих «дощек», в чём его упрекают критики. Они были в таком состоянии, что фотографии их послужила бы только дискредитации «дощек».
Странно выглядит и то, что Изенбек-Барятинский на войне таскает с собой мешок с «дощьками». А вот видеть их в какой-то усадьбе, и до революции, он мог, и придумал историю, что он их спас. Не исключено, что какие-то фрагменты «дощек» были скопированы и как-то прочитаны в «поместье Задонских» (или Ребиндеров?) их обладателями задолго до разгрома поместья в революцию, тогда, фрагментарно, в «Велесовой книге» есть оригинальные языческие компоненты текста V века.
В общем, «дощьки» вполне могли и сгинуть в революционной буре в России в разгромленном в революцию поместье, но «волхвы» явно что-то знали о них, и на этом основании сочинили свой текст на основе собственных изысканий, а художник Изенбек, вместе с Миролюбовым, рисовал его на своих «дощьках» в 20-е и в 30-е годы. Так считают некоторые исследователи «Влесовой книги». Правомерен и вопрос: насколько мог сохраниться в мелу на протяжении веков текст, нацарапанный на «дощьках»?
Интересный аргумент в пользу «Влесовой книги» даёт... академик Б.А.Рыбаков: на одном из заседаний Института археологии РАН академик Рыбаков заявляет, что для советской археологии «одним из вызовов является «Влесова книга».
Но какой «вызов» может представлять «Влесова книга» для исторической науки, когда советское и западное научное общество дружно признало её фальсификацией? Если только не поставить вопрос: фальсификацией чего является «Влесова книга»? Похоже, Рыбаков боится, что могут быть найдены оригинальные «дощьки» на меловых городищах Шебекинской слободы, и если они будут найдены, в любом состоянии, это действительно нанесёт удар по всей советской археологии и истории. Они послужат доказательством существования монастыря на таком городище в X-XI веках, даже если их не смогут прочитать по их ветхости. И единственным претендентом на эти «дощьки» будет Тмутороканьский монастырь, который советская историография до сих пор отрицает.
Вообще, не бывает дыма без огня. Мы видим «влесов» дым от какой-то истории, но не понимаем до конца, что же горело и сгорело? Когда горело и где? Что подделывали «волхвы»? Они ведь что-то подделывали, когда писали свои «дощьки».
Причина сегодняшней популярности «Влесовой книги» видится в том, что наша историография с археологией ничего не говорят по существу об языческой эпохе, или говорят так мало и скупо, и так противоречиво, что «Влесова книга» даёт им фору.
Виктор Каменев
лауреат премии им. Бориса журнала «Юность» за 2006 год 17.02.2022