Прогноз судьбы юного гения Пушкина от провидца поэта К. Батюшкова
Самый честный прогноз судьбы юного гения Пушкина сделал К. Батюшков.
Напомню: когда в 50-х 19 века поднялась волна-цунами титулования Пушкина Нашим Всем и объявления его создателем русского литературного языка, его соратник по цеху, князь и поэт П.А. Вяземский ответил отповедью, что язык этот создали до Пушкина Дмитриев, Жуковский и Батюшков, а Пушкин придал ему особую напевность. Зуев Н.Н в свой книге «Батюшков» резонно утверждает: «Батюшков и Жуковский породили Пушкина, оказали решающее влияние на развитие русской поэзии. Для нас же несомненно одно: без Батюшкова, как и без Жуковского, не было бы Пушкина, по крайней мере такого, каким мы его знаем.»
Я к тому, что К. Батюшков имел все основания в цеху прогнозировать будущее юного коллеги, которому надавали неслыханные авансы и досрочно короновали..
В 1815 г юный Пушкин обратился с посланием к учителю = К БАТЮШКОВУ
Философ резвый и пиит,
Парнасский счастливый ленивец,
Харит изнеженный любимец,
Наперсник милых аонид!
Почто на арфе златострунной
Умолкнул, радости певец?
Ужель и ты, мечтатель юный,
Расстался с Фебом наконец?
***
Мирские забывай печали,
Играй: тебя младой Назон,
Эрот и грации венчали,
А лиру строил Аполлон.
В ответ Батюшков предложил сменить тему эротики и вакханалии на темы, более достойные и соответствующие дару богов, которым награжден от природы юнец Пушкин. Но сей юнец был еще тот молодец и во втором своем послании учителю он уведомил:
Дано мне мало Фебом:
Охота, скудный дар.
Пою под чуждым небом,
Вдали домашних лар,
И, с дерзостным Икаром
Страшась летать недаром,
Бреду своим путем:
Будь всякий при своем.
Батюшков все понял (особо это = дано мне мало Фебом) и вскоре дал такой неутешительный прогноз:
1) в письме А. И. Тургеневу, июнь 1818:
«Ссылаюсь на маленького Пушкина, которому Аполлон дал чуткое ухо...». Это аванс или констатация дара
2) в письме А. И. Тургеневу, 10 сентября 1818: «Сверчок что делает? Кончил ли свою поэму? Не худо бы его запереть в Геттинген и кормить года три молочным супом и логикою. Из него ничего не будет путного, если он сам не захочет; потомство не отличит его от двух однофамильцев, если он забудет, что для поэта и человека должно быть потомство: князь А. Н. Голицын московский промотал двадцать тысяч душ в шесть месяцев. Как ни велик талант Сверчка, он его промотает, если... Но да спасут его музы и молитвы наши!»
Как ни велик талант Сверчка, он его промотает, если ...
Если … это из двух великих русских условий или оговорок = «но» и «если». Вместо «если» в 1820-ом Пушкин выдал кощунственную «Гавриилиаду», которой потом стыдился, и затем ирои-комическую поэму «Руслан и Людмила», которую позже сам же беспощадно ругал. Роман - сатиру о нравах - Е.О. так и не завершил — из обещанных 25 песен, издал 9 … и то всё о мало кому интересной жизни и нравах русского мелкопоместного дворянства. За 20 почти последующих лет это «если» Батюшкова — это ежик в тумане … Закончил свою поэзию шинельными «Стансами».
В итоге: в мировых рейтингах сочинителей всех времен всех народов вы Пушкина не встретите. Там правит наш Лев Толстой, из россиян упомянуты Достоевский, Чехов и Набоков … За общезначимые мировые проблемы, метафабулы и метасюжеты.
В итоге мы задаемся вопросом «а что на конкурсе за звание короля Парнаса выставим за Наше Всё»?
Древние греки выставят в кандидаты Гесиода (исторически первого поэта Ойкумены!) и Гомера, римляне — Катулла, Вергилия, Овидия, Проперция и .. их легион!, французы — будут спорить кого из их топ-10 выставить в тотализаторе этих скачек — Бодлера. Верлена, Вольтера. Гюго? итальянцы — смело поставят на Данте, англосаксы — на Шекспира, германцы - уверенно на Гете. Энеиды, Илиада, Одиссея, Божественная Комедия, Гамлет, Фауст = вершины мысли, духа и поэтики.
А Пушкина мы чем представим равнозначным?
Отчего ж Ю. Тынянов — мощный проф. пушкинист и честный литературовед - оставил нам такую формулу:
«Пушкин — один из многих»
Прим.
Ликбез
для тех ко влез, не читая текст ржаво-рыжей таблички на ЛЭП 7-ой просеки ПИПИ:
« Не влезай – Убьёть!»
Иная версия этой истории и ее смысла у казака ШОРОХОВ а АЛЕКСЕя в ст . “ПО ЛУКЕ КАЗАЧЬЕГО СЕДЛА...” (О первом выпуске альманаха “Братина”. М., 2002):
Батюшков в письме А. Тургеневу сетовал: “Не худо было бы его (Пушкина. — В. М.) запереть в Геттинген и кормить три года молочным супом и логикою... Как не велик талант “Сверчка”, он его промотает, если... но да спасут его музы и молитвы наши!” Такого же мнения были и Карамзин с Жуковским. Именно им удалось склонить государя Александра Павловича отправить Пушкина в эту командировку. Тем более что в Петербурге к тому времени вокруг юного гения чаще стали мелькать не прежние веселые кутилы с эполетами, а “ожесточенно-мрачные” жрецы черепов и белых фартуков, сиречь масоны, готовившие России кровавую республиканскую баню. За душу гения началась борьба между взрастившим его Государством Российским и теми, кто хотел обратить талант поэта против этого Государства. Не будем забывать, что ни одна из более чем многочис¬ленных в ту пору российских масонских лож не имела русского происхож¬дения, а это значит, что за концы этих ниточек дергали “братья каменщики” из Европы, весьма напуганной невиданным доселе могуществом Российской империи.
И первой ласточкой их влияния на поэта стала написанная экспромтом, но с удивительнейшим рвением тут же растиражированная “братьями” ода “Вольность”.
Поэтому Пушкина не только командировали к морю, но и, разумеется, откомандировывали от новых “друзей”. И, как замечает В. Марочкин, стоило только собраться в Одессе “прежнему кругу” (Пестелю, Абрамову, Бурцеву и прочим “мрачно-ожесточенным”), как “Карамзин советует Александру Павловичу перевести Пушкина в Михайловское, где обычный пристав мог уберечь его от посягательств незваных гостей”.
Борьба разворачивается нешуточная, но и “на кон” поставлено слишком многое. Итог этой “борьбы за душу поэта” станет очевиден уже в царствование другого государя — Николая Павловича, но что за итог! — “Капитанская дочка” и “Борис Годунов”, “Евгений Онегин” и “Клеветникам России”...
(цитата из ст. Владимира Марочкина “Некоторые уточнения к биографии А. С. Пушкина”)