N*** на карте генеральной
Кружком означен не всегда;
Он прежде город был опальный,
Теперь же, право, хоть куда.
Там есть три улицы прямые,
И фонари, и мостовые…
Лермонтов написал эти строки о Тамбове. Но в Новороссийске в 1872 году тоже кое-что было. Например, городская полиция во главе с полицмейстером Евстафием Ивановичем Петренко.
Полицмейстер в Новороссийске того времени – это прообраз городского головы. А полиция в целом – тогда и еще почти четверть века – оставалась органом и административным, и хозяйственно-распорядительным…
Капитан Петренко (через пару лет – майор) оставил заметный след в истории нашего города.
Он был ревностным служакой, но «держал себя не совсем обычно: всегда не только суровый, но и сумрачный, он был склонен к раздражению от не вовремя или неточно выполненного распоряжения».
Впрочем, дело свое он знал, а в нужный момент позволял себе даже толику галантности.
Когда светские дамы Н.Б. Пиленко и Ж.С. Суходольская озаботились открытием первой в городе школы для девочек, Евстафий Иванович принял в этом начинании самое деятельное участие.
По указанию Петренко в людных местах Новороссийска были вывешены объявления следующего содержания:
«Полиция извещает жителей города, что 10 февраля будет устроена лотерея-аллегри с благотворительной целью в пользу открываемой женской школы. Покорнейше просим всех принять участие в этом благом предприятии пожертвованием сообразно возможностям каких-либо вещей или денег».
Благотворительная лотерея принесла создаваемой школе 95 рублей 02 копейки. Не то чтобы большие деньги, но и отнюдь не пустяк…
Капитану Петренко также вменялись в обязанность организация и проведение «правильной торговли». Что это такое, спросите? Ровно то, в чем отпала необходимость в наши дни. Тогдашними же установлениями предписывалось, «чтобы торговцы не продавали съестных припасов недоброкачественных, а тем более, вредных для здоровья, чтобы меры и весы были верные, и чтоб цены на съестные припасы объявлялись умеренные».
Не подумайте только, что городская полиция в те времена вообще не имела дел с преступностью. Имела. Но исключительно по надобности, которая возникала лишь периодически.
Грабежей и разбоев в те времена Новороссийск не знал вовсе. Но убийства изредка случались. Заметно чаще – поджоги. Не говоря уже о разного рода непотребствах, бытовавших на почве пьянства.
Нарушителей порядка доставляли в тесную комнату дежурного полиции, в одноэтажное здание на углу улиц Раевской и Михайловской. Сегодня на этом месте находится небольшой скверик с видом на поликлинику моряков. Тогда же здесь размещалась печально известная «кутузка».
Отсутствие в городе «кадрового» преступного элемента позволяла чинам полиции усердно трудиться на ниве местного благоустройства.
Майор Петренко, например, отметился тем, что впервые в истории Новороссийска ввел освещение городских улиц.
Летом 1874 года городская полиция заключила договор с анапским мещанином Шлейхелем на установку первых 15-ти керосиновых фонарей. Нельзя сказать, что центр города по вечерам был залит светом, но «сквозь непроглядную мглу кромешной тьмы» местами уже можно было различить силуэты одиноких прохожих.
Наличие свободного времени также позволяло новороссийскому полицмейстеру осуществлять пристрастный надзор над гигиеническим и санитарным состоянием разных частей города. Попутно же и наказывать нерадивых обывателей за «отсутствие должной опрятности». Проще говоря, за перманентную грязь и «разруху» во дворах.
В целом же Новороссийск оставался очень милым приморским городком, где зимой было зябко и ветрено, а летом – пыльно и знойно. Но аборигенов и гостей будущей столицы русского Черноморья неизменно спасало море, купальни и превосходный песчаный пляж, который через два десятка лет благополучно уничтожат землечерпалки устроителей морского порта.
Фото из открытых сетевых источников.