БАБУШКИНА ДЕСЯТКА АРИНА БРАГИ
Человеку нужны воспоминания.
Ненужные, случайные, бросовые, одноразовые
все сгодится, лишь бы огонь не погас.
Харуки Мураками
Поутру солнце вспухает над крымской яйлой уже горячим - розовые рассветы это для средней полосы. Чтобы приготовить обед надо вставать затемно, хотя и ночи не приносят прохлады. «Харащиха» Владя садиться на узкой постели, перекидывает редкую косицу на большую провисшую грудь под тонкой в мелкий цветочек батистовой рубашкой. Расплетает и расчесывает тяжелым черепаховым гребнем свои все никак ни седеющие волосы, закручивает узел на затылке и привычно гладит большим пальцем ямку выпавшего камешка: «Ну вот мамочка, еще один день без тебя. Он будет хорошим, приезжают гости из города». Занавеска того же, что и ночнушка, батиста наливается матовой белизной, вздрагивает и пропускает свежесть предутреннего моря. Йод провяленных под обрывом водорослей ударяет в ноздри. Владя втягивает острый лечебный дух и мельком радуется легкому ровному дуэту-посвистыванию. У стены напротив на расстоянии вытянутой руки на такой же узкой, почти вагонной, откидной полке спят валетом две ее внучки. Владя переступает распухшими босыми плоскими ступнями, осторожно сдергивает с крючка застроченный спереди ситцевый халатик, открывает дрожащую дверцу и ступает через мелкий порожек на коврик входа. Фанерный складной домик чуть вздрагивает.
Владя нащупывает тапки, натягивает через голову халатик, достает из кармана крахмальную косынку все того же пестренького батиста и плотно стягивает лоб. Шаркает по утреннему песку к хозяйскому уличному туалету, потом долго моется, подбрасывая сосочек умывальника и просыпая с его боков кусочки сухой синей краски, кладет розовый обмылок в зеленую пластмассовую мыльницу, снимает с веревки жесткое вафельное полотенце и взглядывает в узкое зеркальце над полочкой с зубными щетками. Из рассветного зеркального окошка на нее взглядывают все еще огромные и умные серо-голубые глаза. Владя усмехается и собирает морщинки в уголках глаз: «Все! Пора за дело».
Солнце забралось высоко в белесое голубоватое небо. Бабушка Валя – властная, полная, высокая и моложавая - в том же утреннем абрикосовом халатике чуть ниже круглых колен, ступни с выпирающими косточками на больших пальцах всунуты в растоптанные когда-то бежевые босоножках фабрики «скороход» - стоит на пороге курортного домика-кабинки. Этот складной летний домик сконструировал и собрал ее муж инженер. Каждый год Владя вывозит любимую внучку Наташеньку сюда на море, а домик в разобранном виде ждет их в сарае у давней знакомой - здешней хозяйки Раисы. Платят ей ленинградскими деликатесами. Копченый колбасный сыр, шоколадные конфеты, вафельный торт, тушенка и лекарства от давления отправляются поездом вместе с девочкой. Старшая дочь Влади живет в северной столице и работает врачом.
Харащиха щурит близорукие глаза, прикрывается ладонью от слепящего суховея и следит как по известковой тропке, подскакивая над конскими лохмами ковыля, убегают от нее бесшабашные внучки - двенадцатилетняя Наташенька и восьмилетка плакса Ирина, от младшей дочери.
Бабушка, скрепя сердцем, доверила им десятку – купить хлеба и масла – сегодня завоз в лавчонке на дальней улице приморского поселка. Старшая уже сгорела до цыганской черноты, а младшая почти без загара, хотя сама живет на море, в большом крымском городе, но ее семья чинно ходит на море строго по часам ранним утром и перед заходом солнца.
Девочки сейчас вместе пылят сандаликами, но не дружат. Наташа дразнит кузину «дурой в капроне». Но эта дура очень уж воображает, что она королева, и заражает глупой игрой старшую, предлагая ей быть царицей. Размахивая руками, «дура в капроне» орет, кружась и охватывая раскрытыми ладонями ультрамарин небес, белесую пыль киммерийской степи и «самое синее» море, вбирая его от песчаного обрыва до вспухшей дуги горизонта.
- Это мое владение! Эти травы - мои!
Старшая с десяткой в кулаке и сеткой для хлеба подхватывает:
- Да! Эти поля! Это небо - мои! Мы владеем всем!
Взмах вельможной руки - и смятый комочек улетает в бурьян. Аристократки испуганно мечутся в сетях верблюжьих колючек, серебряной полыни, липучих репейников, светлого цикория на хрупких веточках и звонких коробочек мака. Истлевший чабрец облеплен острыми белыми степными ракушками, те, что нанизывают на нитку и красят, окуная в зеленку. Девчонки топчут своих подданных, не веря уже, что красненькая бумажка найдется. А пожилая женщина у дальнего пороге изумляется:
- Что это они сбились с дороги?
Но чудо случилось, и десятка нашлась, и хлеб был куплен, и почему-то никто не ругал сегодня младшую ни за ее капающие в тарелку слезы, ни за желание пить чай только «с таком».
17 февраля 2022
Мастерская Ольги Славниковой