Очень трудными для речников были годы Великой Отечественной Войны. В «Истории порта» отмечено, что: «В период битвы за Сталинград исключительно стратегическое значение имели перевозки по Волге. Через Саратовскую пристань в район боёв шли сотни судов с солдатами, военной техникой и грузами. Речники осуществляли воинские и народно-хозяйственные перевозки на своём эксплуатационном участке, протяжённостью в 396 км от пристани Хвалынск, до пристани Иловатка (это 140 км от Саратова)…».
Из той же истории порта: «Всего в Сталинградскую битву было совершено 35 тыс. рейсов, перевезено 543 тыс. военнослужащих и раненых, 280 тыс. горожан Сталинграда, 29,4 тыс. автомашин, 550 тягачей, 150 тыс. тонн боеприпасов, продовольствия и других грузов. От бомбардировок, артиллерийско-минометного огня на Нижней Волге затонуло 335 судов, в том числе 15 грузопассажирских, 74 буксирных и вспомогательных, 197 барж; погибло немало речников». У Сталинграда, когда немцы при обстреле попали в нефтехранилище, горела нефть и суда, попавшие в эти огненные пятна, тоже горели…
В годы войны дед плавал на «Землячке», «Волжской Коммуне», «Громобое», но больше всего на сухогрузе «Опыт». Сухогруз был построен в 1914 году в городке Сейма Нижегородской губернии. Его длина составляла 40 метров, ширина – 7,5. Двигатель имел мощность 200 лошадиных сил. В июле 1926 года теплоход «Опыт» прошёл свой последний довоенный капитальный ремонт. Грузоподъёмность сухогруза считалась 200 тонн. Летом 1941 года, когда началась война, перевозки по Волге были особенно активны, т.к. нормальной железной дороги до Сталинграда ещё не было. Сухогруз «Опыт» и другой грузовой флот Саратовского речного порта почти еженедельно уходил в Сталинград.
К концу года для строительства Волжской рокады – железной дороги! – было переброшено по Волге под Сталинград около 88 тысяч бойцов и более 100 тысяч жителей города Сталинграда и области. Дорогу строили под авиационные бомбёжки. Строили и днём, и ночью! Люди ночевали в землянках и просто на железнодорожной насыпи… По «Волжской рокаде» потом смогли эвакуировать из Сталинграда, уже частично занятого немцами, свыше 20 тысяч вагонов с заводским оборудованием и 600 паровозов, а также многочисленные эшелоны с беженцами и ранеными. Свыше 20 поездов в сутки проходило по рокаде во время Сталинградской битвы мимо Саратова. Но этого не хватало для подготовки наступления в Сталинграде!
Именно поэтому с весны 1942 года сухогруз «Опыт» стал очень часто ходить в Сталинград. Возил снаряды, пушки, бойцов, а обратно привозил раненых. В это же время в эвакогоспиталях Саратова (их было в Саратове около 3-х десятков) операционной сестрой работала моя мама Инна Ясинская – студентка медицинского института. Они с подругой – Даниловой Тонечкой (сестрой моего отца!) – вечером, смертельно уставшие иногда приходили к Александре Никифоровне (в дальнейшем к моей бабушке) в дом Водников и падали на кровать даже не в силах поесть. Почему приходили к Даниловым? А ночами немцы бомбили Саратов регулярно – было страшно возвращаться в медицинское общежитие одной, и мама часто оставалась ночевать у подруги – в коммуналке Даниловых.
Южную часть Саратова немцы бомбили регулярно – там располагался железнодорожный мост, нефтехранилища, завод «Комбайн»…
Про один такой страшный случай осенью 1942 года мне рассказывала моя двоюродная сестра Мария Ионовна Задумина – дочь Клавдии Васильевны . Однажды «куча» детей из дома Водников – четверо или пятеро: Валентина (моя тётка, ей было тогда 13 лет!), Мария (моя двоюродная сестра – 12 лет!), Таисия (моя тётка 14 лет) и другие ребята пришли к Василию Игнатьевичу на сухогруз «Опыт». Тот стоял после разгрузки зерна у саратовского элеватора. Стало смеркаться и, как это часто бывало, вдруг налетели немецкие самолёты «Юнкерсы» и стали бомбить железнодорожный мост, элеватор и Увек – нефтяной район Саратова. Корабль был виден им как на ладони! И бомбы падали довольно близко. Дед загнал всех ребятишек в трюм судна и, отчалив, срочно направил его к острову Казачий – под прикрытие тени высоких деревьев. Бомбили весь вечер. Мария рассказывала, что немцы вешали осветительные ракеты, а наши били по самолётам из зениток. В городе ревела сирена и было очень страшно. Так они и заночевали на корабле, подстелив фуфайки и накрывшись пологом для зерна. А бабушка очень переживала, т.к. они не пришли домой. Уже позже дед показывал им, как были посечены и пробиты осколками борта теплохода «Опыт».
Исследуя военное время, я добрался до протоколов партсобраний Саратовских речников . Тогда сухогруз «Опыт» был очень занят во фронтовых грузовых перевозках. К тому времени дед не так давно, а именно в 1939 году, стал членом партии ВКП(б) . Дело было в том, что капитаны не могли быть беспартийными, а он был настоящим капитаном – любил порядок и не любил бездельников. В одном из протоколов общего собрания парторганизации Саратовской пристани от 13 мая 1942 года в присутствии четырёх десятков человек он выступал так: «Теплоход «Опыт» начал навигацию большими простоями, четверо суток стоял у пристани и не грузился. Коллектив судна взял на себя обязательство работать, не покладая рук, как и в период зимнего судоремонта. Команда сама делала мостки и грузила семечки (для маслозавода!), чтобы обеспечить выполнение первомайского приказа товарища Сталина – оказать максимальную помощь фронту, но руководство пристани плохо помогает в работе. Мы требуем, чтобы простои нашего судна были ликвидированы, чтобы мы выполняли план, как и другие суда!»
Речь шла о том, что навигация после зимы началась уже как 10 дней, а портовики не «проснулись». Совсем не вовремя подавалось топливо, не вовремя разгружались суда, плохо работали диспетчеры, не был установлен плавучий вокзал и не работала светомаскировка, торгующие организации плохо снабжались хлебом, и поэтому столовые хуже кормили людей (всё это следует непосредственно из протоколов!). По решению этого собрания руководству Саратовской пристани давался срок в 3 дня, и персональная ответственность закреплялась по фамилиям исполнителей.
А в ноябре 1942 года (тоже видно из протоколов!) на капитанов «раскреплялась» ответственность за повседневный контроль по работе судов. На моего деда Данилова Василия Игнатьевича возлагался контроль сразу по двум судам: «Опыт» и «Землячка». Бабушка говорила, что дед дневал и ночевал на судах – требовалась «железная» дисциплина и безусловное и безоговорочное выполнение приказа Сталина.
О принципиальности деда говорит, например, и его выступление на партсобрании в марте 1943 года: «Решение бюро мы слушаем с большим запозданием. Это говорит о плохой работе парторганизации. У нас есть ещё суда, которые имеют готовность всего 40-50%. Это позор для нашей парторганизации. Сегодня тов. Комаров был у нас в Затоне, интересовался кадрами, штаты у нас до сих пор не известны. Нам нужно лоцманов и работников других квалификаций». Павел Тимофеевич Комаров – в то время первое лицо области! – был лично знаком со Сталиным и им же назначен в Саратовскую область.