Оживленным субботним полднем в здании Ленинградского вокзала повстречались два старых приятеля: один толстый, другой тонкий. Толстый только что покинул «Сапсан», был раздражен и поездом, и шумным вокзалом, и корил себя за то, что не вернулся в Москву самолетом. Он стучал по мраморному полу каблуками итальянских ботинок и вышагивал так, будто город всецело принадлежал ему. Пред ним со страхом расступались. В его облике и необычном, холеном лице было нечто пугающее и вместе с тем цепляющее взгляд. Осторожно, прохожий! Тонкий, также раздраженный вокзалом, в который пришлось вторгнуться из-за желания жены посетить туалетную комнату, прокладывал себе дорогу полутораметровыми деревянными рейками, заклеенными скотчем сверху и снизу, и отмахивался от налегающей сзади толпы громоздким рюкзаком. Сохраняя дистанцию в десять шагов, за стремительным тонким бежала жена, везя за собой небольшую хозяйственную сумку-тележку. До отправления скоростной электрички оставалось всего ничего, пятнадцать минут!
- Цапля! – воскликнул толстый, увидев тонкого, - Цапля! Ты ли это?
- Кабан! Кабанчик Лёха! Сколько зим?!
Приятели устремились к друг другу и неуклюже обнялись, норовя пронзить несчастных ближних пучком реек, и разделив людской поток на два экстремальных ручья.
- Дружище Кабанелло! – начал тонкий после лобызания, - Вот не ожидал! Мы ж с тобой с тех пор, как тебя со второго курса отчислили и не встречались ни разу! А уж лет-то прошло! Кабанище! Выглядишь супер-пупер! Совсем не изменился и в весе не потерял. Ох, завидная стабильность! Откуда ты?
- Из Питера, на международном форуме был…
- Ну, молодчина! Не пропал, Кабан, выбился в люди! Костюм шикарный! А это, знакомься, жена моя, Вероника.
Подоспевшая Вероника улыбнулась располагающей дежурной улыбкой, но глаза ее, сероглинистые, как воды подмосковных озер, смотрели на приятеля мужа серьезно, даже оценивающе.
- А я финансы кодирую, - продолжал тонкий, - на джаве пишу, на джи-скриптах, дебет-кредит, проценты считаю, просрочки. Быстрей-быстрей. У нас теперь стримы всякие, бэк-логи, технологи, аналитики, менеджеры, руководители проектов. На одного-то программиста! И ни черта сформулировать не могут, сапоги надевают с утра на свежую голову. Но платят… Я тут поднапрягся и меняю Дастер на Вольван ИксЦе…
- Ох, цапля, цапля! Может, по рюмочке?!
Оценивающая Вероника, продолжая улыбаться, аккуратно спрятала тележку за мужнины ноги в широких джинсах, и легонько стукнула щиколотку тонкого своей кроссовкой.
- Не-а, мы сейчас на конаковскую электричку спешим, - весело тараторил тонкий, - у нас дача в Конаково, завидные места! Эх, а помнишь, как мы с тобой в молодости?!.. Ну, расскажи в двух словах, как ты?
- В двух словах, неплохо, - вздохнув, отвечал толстый.
- Бизнес, семья, дети? – не унимался тонкий.
- Да, был бизнес, но сейчас от дел отошел. Заседаю в Государственной Думе, в комитете по информационной безопасности. Официально женат, но жена предпочла остаться в Майами с младшим. Там климат приятственный, и природный, и инвестиционный, - и толстый подмигнул побледневшему тонкому и широко улыбнулся окаменевшей Веронике.
- Старший, - продолжал толстый, - в Кембридже, - и сделал ударение на второй слог, - и в Лондоне, - и опять сделал ударение на второй, - и…
Но что «и» никто не расслышал, потому что тонкий уронил связку реек, а поднимая рейки, поддал и опрокинул сумку-тележку.
- Очень, очень приятно с вами познакомиться, - спасла положение Вероника и протянула толстому свою изящную мягкую руку. Она специально опустила глаза и приоткрыла рот в чувственной улыбке – получилась точь-в-точь пародия на Мэрилин Монро!
- Да-с, - подхватил тонкий и почтительно затоптался на месте, - это, Алексей Владимирович, жена моя, Вероника…
- Ах, Алексей Владимирович, - живо застрекотала Вероника, - приезжайте к нам в Конаково-Завидово. Чудесные места! Волга, плес, рыбалка на нашей яхте, баня, лучшая баня на всем побережье, а воздух какой! Не пожалеете. Мы вам и охоту на уток устроим, и на тройке с бубенцами и… Вы наш телефончик запиши, пожалуйста, и приезжайте, всенепременно!
Толстый, широко улыбнувшись кабаньей улыбкой, показал на пальцах, что его Vertu – телефон служебный. На это Вероника судорожно перевернула свою дамскую сумочку:
- Визитка моего салона красоты подойдет? Вадик, - повелительно сказала она, обратившись к мужу, - запиши на обратной стороне для Алексея Владимировича свой мобильный и мой.
Тонкий дрожащей рукой царапал циферки. Толстый, покусывая нижнюю губу, беззастенчиво изучал Веронику. Брошенная на мраморном полу сумка-тележка отъезжала в сторону под воздействием чужих ног, об нее спотыкавшихся.
- Пожалуйста, Алексей Владимирович, - прошелестел тонкий, подавая визитку, - звоните в любое время суток…
- Ну, не буду вас задерживать, - толстый сунул визитку в карман и отчалил. «Эх, цапля, цапля, - разочаровано бормотал он, - птичья башка! Не разобравшись ни в чем, сразу пятки лизать! И жена твоя – дура!»
Оставшиеся двое некоторое время провели неподвижно, с благоговейными улыбками смотря в след уходящему, пока последнего не скрыли двери. Первым пришел в чувства тонкий:
- Не знал, что ты владеешь салоном, - несколько раздраженно заметил он жене.
- Не знала, что ты меняешь свой битый Дастер на Вольво, - не менее раздраженно ответила та. Реплика тонкого вывела ее из равновесных мечтаний, попутно понуждая к поиску укатившейся тележки.
- Как же мы будем принимать его на нашей резиновой яхте? – вопрошал тонкий, все больше зверея.
- Неважно! – гневно парировала жена, - главное, чтоб позвонил.