Я. Порфирьевич, а давай поменяемся местами. Ты станешь Уроборосом, а я стану Порфирьевичем. Буду нести чушь, отвечать невпопад. Ну и так далее. Ты согласен?
ПОРФИРЬЕВИЧ. И тогда у меня останется только один хороший знакомый, и это будешь ты.
Я. Да я и так твой единственный хороший знакомый.
ПОРФИРЬЕВИЧ. Порфирьевич согласно кивнул головой.
Я. Порфирьевич — это я. Где ты последний раз видел Красную Шапочку?
ПОРФИРЬЕВИЧ. Порфирьевич — это я. Что ты знаешь о цветке, который снится мне каждый раз, когда я засыпаю?
Я. Уроборос — это ты. Я выкопал тот твой цветок и продал его азербайджанцам на цветочном рынке.
ПОРФИРЬЕВИЧ. Через полчаса он стоял перед домом Риты. Порфирьевич подумал и постучал в дверь. Рита открыла. Рита, это - Порфирьевич. Помнишь меня? Я тебя не помню.
Я. А Рита, случайно, была не Хейворт?
ПОРФИРЬЕВИЧ. Ты тоже живешь в доме напротив? Откуда ты знаешь, что я там живу? Да, да. Тот самый дом. А где ты там живешь?
Я. Почему ты не спишь? Ведь сна так сладок сладкий плен. Я живу в твоих снах. А-ха-ха.
ПОРФИРЬЕВИЧ. Потом, потом. А ты хочешь снять квартиру? Я хочу. Сегодня? Чего ж так? Сейчас поедем. Порфирьевич пошел за Ритой к ее машине. Скоро они уже были в ее квартире. Порфирьевич поглядел на кровать, на телевизор, на стены, на кошку - и вдруг кинулся к Рите и стал ее целовать.
Я. Целовать Риту. Это была плохая затея. Ведь Рита умерла в 1987 году. И всё что досталось Порфирьевичу — это фотография её могилы на кладбище Святого Креста.
ПОРФИРЬЕВИЧ. Через два дня Рита купила у Порфирьевича за полцены картину "Наслаждение. Сон. Пробуждение". Она отправилась в галерею, забрала картину, приехала домой, повесила картину на стену, зажгла свечу и легла спать. Когда же утром она проснулась, все уже было готово. На стене висели новые картины. Рите очень понравилась новая картина "Райская любовь". С того дня Порфирьевич стал ее навещать.
Я. В психиатрической лечебнице забыли закрыть дверь, и все пациенты выбежали на улицу и смешались с толпой. Риты, Порфирьевича и Уробороса среди них не было. Эти трое смотрели уже больше часа фильм "Леди из Шанхая".
ПОРФИРЬЕВИЧ. Когда фильм кончился, все втроем пошли в ресторан, а когда вышли из ресторана, на улице была полночь.
Я. Хотя, во время полярной ночи и не разберешь, полночь сейчас или, может быть, полдень.
ПОРФИРЬЕВИЧ. Однако Уроборос не тратил время на такие глупые размышления, а начал из ящика одну за другой вытаскивать курительные трубки и трубки для курения опиума. Порфирьевич потянулся к одной из них.
Я. А ты помнишь, что Рита сказала тогда? Я в точности не помню, что она сказал. Но смысл был такой:
РИТА. Я, лично, бухаю, но могу и ускориться.
Я. Мы так смеялись.
ПОРФИРЬЕВИЧ. Уроборос же принялся за вторую трубку. И он ее взял. Что с ними стало потом, ты можешь догадаться по их дальнейшему поведению. Началось у них с того, что они начали говорить о Змее и трех его головах. То есть они заговорили про какую-то группу бизнесменов, которые объединяются в темное общество и делают бизнес. Этих бизнесменов они приняли за новую группу наших старых знакомых. И стали обсуждать, что это за группа. Но оказывается, их новая группа тоже представляет собой темный орден, только называется он "Антихристы". Курительную трубку он, правда, не стал курить. На всякий случай.
Я. И правда. Зачем нам курительная трубка? Не нужна она вовсе. Зачем нам курительная трубка? Нет, нам курительная трубка не нужна. Курительная трубка не нужна нам. Сделаем паузу.
ПОРФИРЬЕВИЧ. Поэтому он берет третью трубку. С изображением, на этот раз, Змея. Это порфириевская трубка. Но к порфириевской трубке, как ни странно, он подходит с этим же словом – Уроборос.
Я. Уроборос — это Змей. А кто такой Порфирьевич? И что здесь делает Рита?
ПОРФИРЬЕВИЧ. То есть получается, что это Порфирьевич брал трубку, когда к нему подошла Рита, а не наоборот.
Я. Наоборот. Это Уроборос взял трубку, когда к нему подошёл Порфирьевич.
ПОРФИРЬЕВИЧ. То есть Порфирьевич берет трубку, когда к нему подошла Рита, а не наоборот.
Я. Наоборот. Уроборот. Порфиророс. Фамилия Риты не Хейворт случайно? Хотя этот вопрос я уже задавал. Смотри: слоны, жирафы пошли. Джунгли ночные так ярко заполнены звуками. Что ты добавил в курительную смесь?
ПОРФИРЬЕВИЧ. Теперь я даже не уверен, что в этой смеси вообще есть что-то. И пахнет она неважно. Поэтому я не мог сказать тебе про это заранее. Опять. На этот раз ты взял третью трубку.
Я. Хватить курить, мой друг. Курение в любом случае приводит к раку. Где мы находимся? Что это за река? И куда пропала Рита?
ПОРФИРЬЕВИЧ. А что это за город? И что это за гора? При чем тут собаки? Какие это собаки? Это не собаки. Всё не так. Где ты прячешь Риту? В каком городе? Что ты о ней знаешь? Откуда у тебя эта фотография?
Я. Откуда у тебя эта фотография?
ПОРФИРЬЕВИЧ. Ты что, копируешь мои слова? Ты хочешь устроить мне ловушку? Потому что я не сдамся? Или потому, что ты просто мне завидуешь? Но ведь мы с тобой уже всё решили. У меня есть эта девочка. У меня есть эта трубка. О чем ты говоришь? Просто представь себе, что я уже давно не курю. Я тоже с тобой говорил. Почему я не мог тебе всё объяснить? Что это была за затея с самого начала? Что ты за человек? Я никогда не встречал подобного тебе. Ты же отлично понимаешь, что я говорю правду. Я действительно не хотел этого. Я не хочу это повторить. Но ты же мне не поверил. Это ты из зависти. Скупая ты душа. Так что ты хочешь сказать мне на прощанье? Я чувствую, что в твоей голове что-то шевелится. Что у тебя на уме? Уроборос! Где ты? Куда ты пропал? Где я? Кто я? Кто все эти люди? Отпустите, отпустите меня, чёрные души! Рита! Рита! Где же ты, моя любовь? Прощай навсегда!