Глава из повести. Истребляющий кайманов

 
                Истребляющий кайманов.

 …Полуденное Солнце зависло, почти в зените. В волнах  раскалённого воздуха нарезают огромные, медленные круги, кажущиеся мизерными  снизу, от земли,  кондоры. Совершено беззвучно, не шевеля крыльями, по гигантским спиралям они медленно снижаются, почти к вершинам мангровых зарослей, к склонам древних, сглаженных всесильным  временем, гор, к зловонным болотам там, внизу, к осыпавшимся строениям на плоской  вершине многоступенчатого, сильно затронутого столетиями,  пирамиде огромного древнего храма майя. Столь древнего, что деревья и кустарники давно уже захватили, даже вершину этого, забытого людьми, святилища. И корни растений методично разрушают стены, каменные ступени ,склоны-все постройки  его.
     Жарко, безветренно-поэтому  очень душно. Воздух совершенно неподвижен. Даже птичий гомон затих. Джунгли  давно добрались до подножия пирамиды. Болотистая почва пахнет гнилью. И тихо.  Так тихо, что временами слышно, как капли воды падают в грязь с белесо-грязных, поросших зелёным мхом, лиан. Да пронзительно, словно мухи, бьющиеся  о стекло, звенят бесчисленные москиты, прячущиеся в спасительной для них тени, от ярости полуденного зноя.
     ...Нижние ступени храма,  до вершин деревьев, почти вплотную подступивших к нему, покрыты мхом и какой-то синеватой плесенью. Выше-пылью и мелким, в большом количестве, щебнем.
    Внизу горит костёр. Неподалёку три лошади, на длинных привязях, звучно хрумкают  зелёной сочной травой .Они рассёдланы. Сёдла брошены в тени кустарника. Сильная жара вовсе не означает, что тут всё высохло. Слишком много влаги в почве. Сельва, по большей части,  будто плавает в этой болотистой, булькающей и кишащей разнообразнейшей, чаще всего ,ядовитой  живностью, жиже.
    Загорелый до черноты, с волосами, заплетёнными в косу, метис-ладино, неспешно шаманит у костра. Рико. Проводник. Из местных.  Племени  майя. Страну свою-Никарагуа, принципиально называет на языке предков-Игуарэс. Так, как она называлась ещё до прихода сюда испанцев. В качестве проводника незаменим. В деле своём знает всё. Или почти всё. Но не грамотен. Как и большинство потомков цивилизации, разрушенной алчными белыми варварами.
   Он раздет по пояс. Пончо, неактивного, коричневато-зелёного цвета, брошено рядом-на траву. Брюки не заправлены в берцы, вместо которых на ногах у ладино видны очень короткие, типа кожаных или даже меховых-это в жару-то!-ботинок, более похожих на мокасины, но с высокими голенищами.   Такая обувь гораздо удобнее и практичнее тяжёлых берц, которые носят европейцы. Да и не только они. На ремне, справа, в потёртых кожаных ножнах, большой и широкий, смахивающий на мачете, с потрескавшейся костяной рукоятью, видавший виды, нож.

   Двое других дремлют неподалёку, в тени   высокого, усыпанного  зелёными колючками, кустарника. Собственно, спит, закрыв лицо панамой и подложив свёрнутое пончо под голову, лишь один. Камуфлированные брюки армейского покроя, зашнурованные берцы,  рубашка с коротким рукавом. Кубинская гуаяберро. Но ни цветастая, по обыкновению, а  цвета пятнистого хаки. Второй-явно белый, но закопчённый  солнцем, как и тот, «колдующий» у огня, отдыхает, опершись на локоть, рассматривая частично развёрнутую, расстеленную прямо на земле, карту. Одет, несмотря на жаркий день,  серьёзно.  Куртка, точнее говоря, стандартная разгрузка, с завёрнутыми до локтей, рукавами, заправлена в брюки которые, в свою очередь, плотно заправлены в зашнурованные берцы. Нож справа, пистолет за ремнём и второй ствол-слева, подмышкой,  определяющийся по характерной выпуклости  разгрузки.  Пончо, свёрнутое рядом, очевидно  используется в качестве прикрытия этого приличного арсенала. Тем, кому доводится общаться с ним, он известен, как  сеньор  Томазо. Или хефе(шеф) Томазо. Так обычно обращаются к нему все, временно входящие в контакт.
  Рюкзаки здесь-же. Ручной пулемёт  Томпсона, прислонённый к одному из них .Три винтовки, одна из которых зачехлена, завершают общую картину.
    В котелке булькает, какое-то овощное варево. В воздухе завис запах жареного мяса и кофе.
   Костёр, едва потрескивает. Топливо очень сухое. Поэтому   дым светел. Почти прозрачен. .И пламя, едва заметно.
-
  -El almuerzo estа listo. (Обед готов.)-послышался хрипловатый  голос: - Sopa de frijoles-(Суп фасолевый) Pero la carne se quemо un poco-(Но мясо пережарилось)   
   По-испански Рико говорит быстро. Но, как   большинство коренных жителей, проглатывает окончания отдельных слов. И сеньор Томазо-так он называет командира группы, иногда плохо  понимает его. Впрочем, сеньор Томазо и сам не силён в испанском. Он поляк или чех, прибывший откуда-то «оттуда» несколько лет назад. Откуда именно-«оттуда»?- Рико представлял себе весьма туманно. Там, как и в Штатах, живут белые - бессовестные, агрессивные люди. Боги этих людей -деньги. Только им поклоняются  и служат они. Много зла принесли  на землю предков Рико. Даже язык навязали. Даже имена. И грязную, кровавую, лицемерную  веру свою. Все болезни, несчастия -  от бледнолицых. Но их много. У них оружие. Золото. За которое   покупают всех, кого не убивают. Рико ненавидит белых. Chele-так  именует их. Впрочем, ни только он так называет этих нелюдей, для которых, у коренных жителей, есть много грубейших прозвищ  .Однако служит им проводником. Собственно, благодаря «chele» Рико и зарабатывает себе на жизнь.Такова она, эта жизнь!
  ….Но лучше-бы убить их всех!

  …А сеньор Томазо-вовсе ни турист .Он совсем другой белый. Вовсе не из Штатов. Индеец несколько раз помогал ему. Решил, что поляк этот относится к миру, почти как он-Рико .Но трудно понять, что в душе у него. И странными, тёмными  делами занимается. Убивает. Но не бандит. Ходят слухи , что общается с  людьми Пабло Эскобары.Но наркотой не занимается. Так говорят, во-всяком случае. Работу щедро  оплачивает. И в отличии от многих других, к проводнику,  из давно забытого  племени, относится, как к человеку. Сеньор Томазо называет себя vagabundo-бродягой, путешественником. Но он-воин. И не зазорно потомку древнего народа майя-настоящих хозяев этих земель, служить этому человеку.
  …Сеньор Томазо аккуратно сложил карту. Убрал её в карман разгрузки. -Просыпайся, соня!-Ткнув кулаком в бог спящего, негромко проговорил он, ухмыльнувшись:- Vamos a comer todo. De repente, la guerra, y usted tiene hambre-! (Всё съедим. Вдруг война, а ты голодный!)
…Суп проглотили быстро. Казалось-бы, в такую жару и горячий суп! Затем, жаренное на открытом огне мясо, приправленное огненным чилеро-луковым соусом на основе острейшего чили. И в завершении-ароматнейший кофе, слегка припахивающий горьковатым дымком. Рико, резонно предполагая, что трапеза может оказаться последней, явно расстарался. Удивительно, но горячий этот обед не расслабил, а наоборот –словно одарил людей бодростью и энергией.
   Затем короткий-на пол-часа, отдых,после которого сеньор Томазо извлёк и развернул свою карту.
 
  -Proponer. Tenemos que parar...Медленно проговаривая испанские фразы, озвучил он ситуацию:-Ставлю задачу. Необходимо перехватить и уничтожить боевую  группу, работающую на ЦРУ, под кодовым названием «Кайман», прорывающуюся к границе Гондураса с серьёзной информацией. По имеющимся данным, эти люди занимались минированием никарагуанских портов, принимающих кубинские и советские суда. А именно-Коринто и Эль -Блаф. Третьим портом-Пуэрто-Сандино, занимались другие. «Кайманы» на чём-то прокололись. Уйти морем не получилось. Вынуждены рвануть вглубь территории Никарагуа, к границе Гондураса. Есть мнение, что с собою они уносят схему минирования портов. Профи. Вероятно, из «морских котиков». Но мы обязаны остановить их!
 
    В райне  Чегети они пересеклись со спецслужбами Республики. Приняли бой. Потеряли три человека и рацию. Так что идут без связи. Иначе-бы их забрала «вертушка». Численность их ни менее двух и не более четырёх. Вооружены отлично. Подготовлены отменно. У никасов (никарагуанцев) они положили, аж девять бойцов. И сумели оторваться. Так что парни серьёзные. Активно перемещаются в нашем направлении.   Селение Эстели  обошли стороной.Не засветились, во всяком случае. Так что остаётся один маршрут: Просочиться глухоманью между Сомото и Соматильо. Выйти к месту, где Ванки Рио-Коко), делает большую излучину на территорию Никарагуа. Уйти в Гондурас. Там их ждут. Там их нам не взять. Некому брать. Людей нет совершенно.
    Через Сьерро- Моготон   пройти невозможно без альпинистского снаряжения. Но выйти на Рио-Коко и форсировать её жизненно необходимо. Либо попытаться законтактировать с местными «контрас».  Однако без связи они и этого сделать не могут. Возможно, у них имеются радителефоны. Для короткой связи. Частоты их не известны. Но исхожу из того, что эфир они прослушать способны. И случайно засечь нас. Поэтому воспользоваться своей рацией, до окончания операции мы не сможем.   Выйти к излучине Ванки они могут только через  этот квадрат.
 
    Однако здесь их ждёт справа-горная гряда. Слева-болота. Casa de los caimanes-Дом кайманов .Так называют местные эти топи.
    А вот здесь, между горами и болотом  имеется небольшая-с милю в длину и шириною в половину, площадка. Там мы и подождём наших гостей. Там и встретим. Наш основной козырь-фактор внезапности.
    Рико остаётся здесь с лошадьми,  ненужной пока клажей и рацией. До этих болот отсюда семь миль. К вечеру мы с Хавьеро  -Томазо бросил короткий взгляд на кубинца:-…должны оказаться на месте. Там и сориентируемся.
  -Не проще было забросить нас на место, прямо с «вертушки»? Спросил кубинец, сделав большой глоток из фляжки: -Мы слишком много времени потеряли на этом маршруте.
  -Наши «друзья» -Томазо ткнул пальцем в развёрнутую карту:-Идут отсюда. Пешком. Через  джунгли .По бездорожью. Даже, если они пройдут дистанцию быстро, на точке ранде-ву  будут ни ранее, чем завтра. Или после завтра.Возможно мы слишком осторожничаем. Но, если они чудом окажутся на месте раньше, гул вертолёта услышат непременно. Как и ржание лошадей в такую тихую погоду. Тогда мы просто не увидим и не услышим их. Упустим. Отсюда все наши предосторожности.
   …Рико не особенно вникал в детали. Всё, что касалось его, он понял. Дальше группа пойдёт без него. Пять-шесть миль-это ни расстояние. Пока шёл разбор грядущих «полётов» он, по приказу старшего, сварил крепчайший до горечи, густой чёрный кофе сверх- щедро бухнул в тёмную жидкость сахара и наполнил им пару свободных фляжек.
    Кубинец слушал внимательно. Ломаный испанский своего шефа понимал вполне.Впрочем и на самом Острове испанский, засорённый элементами множества иных языков и наречий, давно уже был ни совсем испанским. Сложность и опасность ситуации Хавьеро ощутил буквально. Воспринял всё, как должное.
   С комманданте Томазо -русским, вероятнее всего, Хавьеро работал более двух лет. Этакая микро-команда для решения экстрим-задач. Впрочем, иногда, для исполнения второстепенных элементов, приходилось привлекать посторонних. Гражданских. Преимущественно из местных, с удовольствием помогающим хефе Томазо. Удачливым оказался этот поляк. «Работу», даже временную, вознаграждал щедро. Обычно это была чисто информационная поддержка, либо выполнение второстепенных, на первый взгляд, совершенно непонятных действий. За молчание доплачивал. Но каждый, хотя-бы раз наблюдавший поляка в «деле», отчётливо понимал, что за длинный язык головой отвечать  придётся непременно.
  -Ждёшь трое суток. -Лаконично предупредил Томазо проводника:-Затем оставляешь рацию и уходишь. Лошадей можешь забрать. Дарю! Dale pueh! (Теперь всё! ) Закончил он разговор стандартной, для большинства никарагуанцев, фразой.
 
  …Дорог здесь не имелось . Лишь одна. Древняя, вымощенная булыжником, ещё со времён майя, утопающая в болотистой сельве, оказалась ,почти не проходимой. Деревья и кустарник обильно проросшие сквозь древние камни, просто затёрли, загнали в грунт эту дорогу. Но она шла в нужном направлении.
  … Хавьеро и Томазо, обливаясь потом и проклиная вездесущих москитов, с помощью мачете буквально прорубались сквозь влажные заросли и не высокий мокрый кустарник. По счастью, травы почти не было. Вечный сумрак от густых крон и неизменная грязь душили любые слабые и мелкие растения.
    За пару часов одолели ни более мили. К тому-же вода, продукты и боеприпасы значительно снижали темп передвижения. Хавьеро, по соседству с рюкзаком, навесил за спину ручной пулемёт. М60Е3. Штатовский. Штурмовой. Модифицированный. Машинка, так себе. Но лучшего не нашлось. 10 кг.весом. В обычной ситуации общая нагрузка, таким образом, была меньше стандартной маршевой выкладки. Но при работе мачете, в ограниченном пространстве, такой груз становился проклятием .
   Томазо имел за плечами две винтовки. Свою-снайперскую, в прорезиненном чехле, винтовку Хавьеро и рюкзак, со всем необходимым, для успешного решения предстоящей   задачи.
  Через каждые десять минут они менялись местами. В плотном воздухе, насыщенном зловонной влагой, дыхалки впереди идущему хватало, лишь на это время.
   Когда подвернулся поваленный, относительно сухой ствол, присели отдохнуть. Томазо, вновь рассматривая карту, пришёл к выводу, что  джунгли должны скоро кончиться
   -Дальше пойдёт равнина, покрытая редколесьем, щебнем и мелкими скалами. Затем-наше болото. Там и отдохнём.
  -В болоте?-Вытирая беретом пот со лба, усмехнулся Хавьеро.
  -Там видно будет…Глотнув воды, после длинной паузы ответил Томазо:- может и в болоте. Смотря, куда кривая вывезет.
  -Кривая?...Кубинец замолчал, явно  пытаясь понять смысл последней услышанной фразы.
   …Томазо не ошибся. Через пол -часа появились просветы в деревьях. Мангры остались за спиной. Надоедливая грязь перестала хлюпать под отяжелевшими берцами.   Москиты,  почти пропали. И склоняющееся к западу, но горячее ещё светило показалось уставшим путникам истинной благодатью.
   -Тридцать минут отдыха…Осмотрев открывшееся взору пространство, распорядился Томазо: -и-марш-бросок к финишу.
                ……………
      -Несколько неожиданно…Кубинец растерянно посмотрел на шефа. В основном, всё соответствовало  имеющейся информации и данным на карте местности. За исключением одной детали. На карте отмечены джунгли. Долина перед ними, шириною около шестисот метров и протяжённостью с километр, с одной стороны ограниченная крутым горным склоном. С другой-болотными, уходящими за горизонт, топями, большими окнами воды, хаотично разбросанными в пространстве, островками зарослей травы и кустарника.
    Долина эта обозначалось, как пространство, покрытое не высокой травой-до кромки болот и щебнем-в предгории. И пересекалась, лишь небольшим, спадающим с горного склона водопадом-ручьём, уходящим в топи. Так гласила карта.
   Реальность оказалась иною. Практически, вся поверхность долины  оказалась скрыта слоем жидкой грязи. Не глубоким. Потому-что островки мелкой гниющей травы и мелкие камни просматриваются отчётливо на поверхности.
    Несколько аистов неторопливо, высоко поднимая ноги, вышагивают по мелководью, да небольшое, типа зайца,  животное, увидев людей, испуганно рвануло прямо через грязь, к лесной опушке. Чуть в стороне, ближе к болоту, истерично орут лягушки.
   -Сюрприз!-Томазо повернулся к кубинцу:-Горный склон, как на ладони .Ни  скал, почти, ни какого-либо укрытия. Снайперу не укрыться. Ждать их среди деревьев?-рискованно крайне. Профи! Они всегда готовы к подобной встрече. Там их не взять…
  …Солнце, багровея, медленно сваливается за вершины деревьев. Со стороны болот слышится ухающее хлюпанье. Неясный, отдалённый хрип будоражит воздух. Звенят москиты. Поодаль несколько птиц  расхаживают среди островков мелкой травы выискивая в грязи, только ими видимую пищу. Да пара антилоп, обозначившись на лесной опушке, неторопливо, спокойно  щиплют траву и листья с вервей кустарника.
    «Значит, мы успели первыми…» -размышлял Томазо:-«Определить-бы точку атаки теперь…Не может быть, чтобы на всём склоне не нашлось укрытия для одного, хотя-бы человека!»
    …Решение пришло, как-то мгновенно. Единственное! Возможно, не идеальное. Но иного не просматривалось вовсе.
    -Пока ни совсем стемнело,-обратился он к Хавьеро:-я займу позицию в кочкарнике. В конце этого озера грязи. Примерно, в ста метрах от опушки. Вряд-ли кто подумает,  что какой-то самоубийца подставится под их оптику и стволы,  на совершенно открытой местности, под лютым Солнцем, по- факту. в болоте.   Но именно это я и сделаю.
   Укроюсь маск. сетью-два куска я прихватил. Закамуфлируюсь травой. И буду ждать. Ты на склоне находишь укромное местечко. Маскируешься. И ждёшь результата. Если меня «засветят» и откроют огонь на поражение, не вмешивайся. Меня уже не спасти. Затем они выдвинутся через долину. Вот тогда встретишь их огнём.   На открытом пространстве они обречены. Но рассмотрим основной вариант.  «Кайманы» выдвигаются.
    Их всего двое-трое. На открытом пространстве-просто мишени. Кладу  «мишени». Ты ждёшь, когда поднимусь,  направлюсь к опушке,смещусь к деревьям. Если   не встаю, ты ни в коем случае не проявляешься на склоне! Ни в коем случае! Одного или двоих я положу сразу. Но там возможен третий.  И четвёртый. Затаятся. Станут высматривать снайпера! Если засветишься, тебя загасят! Мгновенно. Поэтому ждёшь меня! Это-приказ! Ты понял? 
    Хавьеро  кивнул головой. -А, если они не подойдут завтра?-Внезапно спросил он:-А, если их сразу-под пулемёт?
    -Подойдут …Ответил, не задумываясь, Томазо: -непременно .Интуиция редко подводит меня. И мы будем ждать их. Сутки, двое ,трое.Что касается пулемёта...Склон отменно просматривается. Если они обнаружат "точку", просто развернутся и уйдут. Прорываться с боем, точно не будут.
     -Шеф,-Хавьеро, даже опешил немного: -И всё время ты будешь лежать в этой жиже?-Кивнул он на покрытое тиной и грязью, открытое всем взорам, пространство:-Москиты, гады всякие, возможно- аллигаторы с болот.
    -Совершенно верно, приятель,-усмехнулся Томазо, пришедшей внезапно мысли:-Если что, придётся ходить под себя. В положении «лёжа». Не дёргаться, изображая собою кусок кочкарника. Всё остальное-вопрос удачи. Вот что ещё! Отнаблюдай мой схрон со стороны. Если буду сильно заметен…Ну, хотя-бы сбрось вниз несколько валунов. Пыль я увижу.  Постараюсь принять меры. И потом, какое тебе дело до того, что станет с аллигаторами?-Пошутив, разрядил обстановку Томазо.
   Вдвоём быстро наломали охапку веток и травы, сколько возможно. Времени было в обрез. Хавьеро, разбрасывая брызги грязи,  бегом направился к горному склону. Томазо  двинулся напрямик к опушке. Рюкзак за спиной, винтовка, а тут ещё охапка зелени, мешающая обзору, движение затрудняли серьёзно.
   …Антилопы на опушке продолжают неспешно насыщаться. Антилопы избегают джунглей. Очевидно, неподалёку есть открытая местность. Впрочем ни факт, что животные прошли через лес. Возможно, обитают здесь-же. Пока тихо…Нужно уложиться до темноты. Чтобы Хавьеро мог оценить моё укрытие.
   Примерно тут…Невысокая кочка, шириною около метра, покрыта травою и мхом. Томазо быстро, но аккуратно разложил ветки, укрыл  их куском брезента, который постоянно носил с собою, застелил, сразу ставшее мокрым, ложе .На кочку,  расчехлив, выложил винтовку. Австрийскую Штайер-Манлихер.7.62.Осмотрел оружие,  глушитель.. оптический прицел. Всё уже в комплекте. Собрано, подогнано, пристреляно. Там ещё-возле древнего храма. Именно с глушителем. Томазо, меняя аксессуары оружия, при возможности, всегда пристреливал его заново. При использовании глушителя-непременно.
     Три фляжки достал из рюкзака-со спиртом, кофе и водою. Положил на брезент. Большую плитку чёрного шоколада- рядом. Повертел в руках репеллент от москитов. Пользовался им редко. Потную кожу сильно раздражает. А здесь, всё-же придёться применить. Обрывок сети вдумчиво оплёл травою, мелкими веточками и закрепил на панаме.
    С этим всё. Теперь тщательно закрепить траву на маскировочной сети, проверить, плотно-ли заправлены брюки в берцы. Поясным ремнём плотно зафиксировать разгрузку в брюках. Застегнуть все пуговицы.
    Затем, на оба пистолета-глушители.  Стволы-справа и слева от винтовки. На, вполне вероятный случай  появления зубастых  тварей из болот. Особенно в ночное время.
   Выломал и воткнул прямо в грязь десяток невысоких колышков. Сверху накинул маскировочную сеть. Трава сырая. Во влажной среде ни должна-бы пожелтеть за сутки…
    Всё! Можно выдохнуть. И аккуратно, очень аккуратно вползти буквально под это эфимерное укрытие. Так, чтобы ни особо затронуть его. Вжаться всем телом в брезент, мгновенно ставший мокрым .
  …  Антилопы сместились ближе к склону. Как там Хавьеро? Томазо через монокуляр внимательно осмотрел, ещё освещённый заходящим солнцем склон. Но нигде не обнаружил кубинца. Устроился поудобнее. И стал ждать. Темнело быстро. Он так и не дождался сигнала от Хавьеро. Значит, замаскировался нормально, если   кубинец, имеющий бинокль, счёл эту маскировку вполне приемлемой.
   Солнце скрылось за сельвой. Небо потемнело. Мрак опустился на землю. Нагревшийся за день, тонкий слой воды, охлаждался быстро.  Ветки и трава под брезентом спрессовались. Через пару часов Томазо уже купался в холодной, пахнущей тиной, воде.
   Опушка, почти не просматривается. К ночному сумраку вскоре  добавились клочья зябкого, белого тумана, медленно выползающие с ухающих, хлюпающих, издающих непонятные звуки, болот.  Вскоре деревьев не стало видно вовсе. Это усложняло и в то-же время облегчало поставленную задачу.
   Противник мог рискнуть. Попытаться пройти, что называется, «с ходу». Хотя во тьме, в тумане, через болото…вряд-ли…Впрочем, такое решение от уровня дерзости зависит. Но люди эти, уж точно, ни сумасшедшие. Либо от безнадёжной ситуации. А в данном случае остаток их группы удачно оторвался от всех. В чрезмерном риске нет никакого смысла. «Я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл…» - хмыкнул про себя Томазо. Нет! Через туман они не пойдут.   Значит и размяться можно.
   Он осторожно выбрался из-под своего укрытия.П ромок и замёрз не слабо.До дрожи. Глоток спирта, почти привёл его в норму. И пока туман висит над болотами, можно  проигнорировать своё мокрое, холодное лежбище. Даже вздремнуть короткое время, присев на соседнюю, более плотною, кочку. Сел. Расставив ноги, пригнулся к коленям. Расслабился. И на час  провалился в мир без сновидений.
   …Появившиеся москиты доложили о приближении рассвета. Туман, превращаясь в холодные, мельчайшие капли, оседал, рассеиваясь удивительно быстро. Небо на Востоке, за спиною Томазо, заиграв бирюзово-голубыми оттенками, стремительно высветилось  розовым. Огромный, жёлто-огненный расплющенный диск Солнца медленно всплывал в этом океане света, контрастно высвечивая горный склон, джунгли, не высокий кустарник и деревья на опушке. 
    Зазвучали птичьи голоса. Рычание или мычание донеслось откуда-то издали. Вчерашние антилопы уже резвились на прикормленной ими лесной опушке. Хавьеро на горном склоне совершенно не наблюдаем. Молодец, амиго!
   Снайпер уже давно занял своё место. Лёжа, отхлебнул хороший глоток крепчайшего холодного кофе. Глотком воды запил кусочек шоколада. Осмотрел винтовку.  Жаль, что сошку в такой грязи использовать не получается!  Произвёл все необходимые поправки, настройки прицела.  И ощутил, как привычный азарт охотника охватил его!
    …Дневной зной обрушился стремительно. К десяти часам воздух стал вязким от гнилостных испарений. Тонкий слой ила и  грязи нагревался быстро. Ни окажись  мизерного, словно игрушечного   водопада, подпитывающего эту почву, здесь было-бы сухо.
    Москиты начали проявлять активное своё любопытство. Репеллент помогал. Но вызывал сильное раздражение на потной коже. Случайно попал на ладони, К тому-же Томазо умудрился нечаянно залапать им винтовку. И   приложившись к наглазнику прицела, занёс чёртову жидкость себе в  глаз. Пришлось тратить драгоценную воду. Затем, протерев кожу спиртом, вообще забыть об антимоскитной защите.
    Вскоре рядом замелькали, стремительно перемещающиеся в грязи, небольшие-типа ужей, яркой окраски, змеи. Томазо знал, что это ни ужи вовсе. Знал, что они весьма ядовиты. Но не агрессивны. Если их не трогать. А так-как он лежал, практически неподвижно, угрозой для этих гадов, вроде-бы не   являлся.   Старался не смотреть, не думать о них. Но вскоре одна из юрких «красоток» облюбовала кочку, прямо перед его лицом. Пришлось стволом пистолета тихонько отжать её в болото. Она  зашипела. И прежде чем заскользить прочь от этого места, ядовитым жалом своим молниеносно тронула, коснувшегося её  глушителя, оставив на чёрном металле микроскопическую, прозрачную  каплю смертельного своего  яда.
    Мелкие, чёрные паучки метались по поверхности грязи. Лезли всюду. Ничего не боялись. Но это были ни водомерки. Томазо не знал, что они представляют из себя. И, как и от москитов, не мог позволить себе отмахиваться от них. Любым движением можно было демаскировать себя. Кочка не являлась защитой. И для потенциального стрелка, затаившегося  на опушке, такая цель идеальна. На расстоянии в сотню метров объект, абсолютно открытый-стопроцентный покойник.
  …Искоса-взгляд на часы. Одиннадцать. Аисты или цапли? Не торопливо продолжают завтракать. Одна из птиц, остановившись метрах в пяти, с любопытством рассматривает нечто новое для неё-маскировочную сеть. Томазо щёлкнул пальцами. Птица дёрнула крыльями. Но не взлетела, а осторожно отошла в сторону. Значит, такие звуки их настораживают, но не пугают.
  …Одежда стала совершено мокрой. Снизу-от жидкой, ставшей почти горячей, грязи. Со спины-от пота. Какие-то мельчайшие твари сумели проникнуть под, плотно застёгнутую разгрузку. Пока не кусают. Но от них всё чешется. И  противно ощущать их движения мокрой кожей. 
    На опушке всё по-прежнему. Антилопы…ещё какая-то мелкая живность. Трава и кусты, кажется, зашевелились. Но птицы на ветвях  спокойны. Птицы…Типа очень маленьких,  красногорлых, с зелёной грудкой, голубей. Мы таких встречали уже.  Древесные колибри! Так Рико однажды назвал их. Очень шустро с ветки на ветку перепархивают.Голосов их не слышно. Но в монокуляр всё видно чётко. Хотя очень влажно, линзы не запотели. Значит и прицел в полном порядке. Как-же зудит кожа!
    Жара вгоняет в дрёму. Томазо осушил уже, почти пол-фляжки, ставшего совершено горячим, кофе. Бросил взгляд на горный склон-как там Хавьеро?
    В этот момент антилопы испуганно рванули от опушки, через грязь, в сторону. И колибри, огромной стаей, замельтешили в горячем воздухе!
    Но листья деревьев, кустарник, стебли травы оставались неподвижны совершено. Ничто не говорило о появлении чужих. Однако они, несомненно, появились. И отслеживают всё, что находится в поле их зрения. Ближайшие пол- часа определят дальнейший ход событий. -Если они вычислят меня…Томазо замер, вжавшись в горячую грязь:-…то с дистанции в сотню метров загасят   мгновенно. Даже понять не успею, что я-покойник. Пуля в голову. И я на практике познАю. что «мёртвые не кусаются». Откуда эта фраза? Из ОСТРОВА СОКРОВИЩ. Стивенсона. В сравнении с теми, кого видел я…Вполне осмысленно уходил от реальности Томазо:-…пираты Стивенсона были чистейшими, добрейшими людьми.   Мультяшными злодеями. Романтиками моря. Джентльменами удачи. «Но нет удачи-джентельмена нет!» Где-то слышал я и  эти слова…
    Не меняя позы, затаив дыхание, Томазо осматривал, зловеще- молчаливую опушку. Птицы по-прежнему мелькают  над деревьями. Но основная часть их смещается в сторону, к горному склону. Антилопы вообще пропали. Солнце висит за спиной. Бьёт в глаза наблюдателям. Поэтому, пока можно было не опасаться, что «гости» зафиксируют блики оптики.   
  «Основное внимание они уделяют сейчас горному склону. Болота игнорируют вообще. Это вполне логично. Наверняка не знают, что прямо перед ними не топи, а достаточно твёрдая почва, скрытая мелкой грязью. Хотя нет. Знают.»-Рассуждал Томазо:- «Они видят охотящихся на лягушек, аистов. И должны понять, что здесь вполне можно пройти. Затем они должны определить приблизительно, хотя-бы  границу болота и  предгорья. Если смотреть внимательно, определить можно. Близко к горному склону они не сунутся. Засада, практически, реальна только там. Такова должна быть их логика. Они определят оптимальный маршрут между топями и горным склоном. И выдвинутся. На меня. Либо чуть правее. Если только не обнаружат меня раньше.  Иного варианта нет. Вопрос-когда примут решение и «засветятся» сами? Сколько их? В каком порядке пойдут? Будут-ли ждать ночи?   И, если ляжет туман, станут-ли  ждать рассвета ?».
   …Джунгли по-прежнему молчали. Птицы кружат над деревьями. Их встревоженные голоса Томазо отчётливо слышны. Но антилопы упорно не желают возвращаться, хотя лесная опушка, освещённая ярчайшим солнцем, кажется  совершенно спокойной,   мирной. И как не пытался, он не сумел обнаружить бликов   оптики или заметить какое-либо движение среди деревьев. Всё слишком тихо. Слишком спокойно. Но это не значит, что там никого нет!
   Четырнадцать часов. За эти три часа-с одиннадцати ноль-ноль Томазо ни шевельнулся ни разу. Мелкие  насекомые, проникшие под разгрузку, оказались,  вероятно, кем-то вроде водяных муравьёв. Если такие существуют в природе. Кожа и без того раздражённая пОтом и грязной водой, горит, зудит неимоверно. Москиты, спасаясь от зноя, набились под маскировочную сеть. Впивались в кожу лица, шеи свирепо. Томазо пришлось, очень медленными движениями, открыть фляжку со спиртом.   Этой жидкостью, резко пахнущей, нагретой полуденным солнцем, он протёр лицо, шею. И. едва не взвыл от резкой, обжигающей боли. Репеллентом обработал плечи и рукава разгрузки. С недовольным звоном москиты ретировались. Зато пара, возможно больше, мелких, юрких змей, появились у правого предплечья. Скосив глаза, их можно  увидеть. Но так- как человек  совершенно неподвижен, змеи ведут себя не агрессивно. Впрочем, самому Томазо спокойствия этот факт не добавил.
    Семнадцать часов. На опушке по-прежнему тихо. Но птицы сместились к горному склону. И там осели среди ветвей деревьев и кустарника. Прочих животных вообще не  видно. Снайпер буквально спёкся. И физически, и нервно. Его одолело острое желание вскочить, заорать диким голосом и открыть огонь по затихшей лесной опушке. Пытаясь поразить невидимые, возможно, существующие, лишь в его воображении, цели.
   «Нервы, приятель!»- внушал он сам себе: -«Нервы! Ты сорвёшься и карты минных полей акваторий портов Никарагуа будут навсегда утрачены. Сколько кораблей с экипажами пойдут на дно, одному Богу известно.»
   В этот момент Томазо зафиксировал, наконец, блик от какой-то оптики. Бинокль, оптический прицел-это не имело никакого значения. Те, кого он ждёт-здесь! Знают, что на них объявлена охота. От погони оторвались. Иначе-бы не ждали так долго. Но каждое движение своё просчитывают. Исходят из худшего. Днём, явно не пойдут. Хотели-бы, уже рванули. Очевидно, ждут ночи.
   Но в туман, сквозь неизвестную пустошь, не сунутся. Не рискнут. Осмотрятся. Если решат, что здесь их никто не ждёт, выдвинутся на рассвете. Ветви колыхнулись.  Ситуация меняется, очевидно.
      «Естественно-всё тихо. Аисты спокойно охотятся на  болотах. Кочки, мелкая трава, глубина-мизер. Там и спрятаться  негде.  Да и кто выдержит, кто  способен  столько времени пребывать в этой раскалённой тухлятине?  Горный склон просматривается чётко. Но и там всё спокойно. Засада  возможна, лишь на выходе из  гнилой долины. Таким, примерно должен быть ход мысли у них…»   вполне резонно рассуждал Томазо..
  …В проплешине между кустарником, внезапно появился человек. Нарисовавшись, словно растворился среди деревьев. Случайность? Вряд-ли. Такие не ошибаются. Подставился? Умышленно демаскировался? 
    Мгновенно отошли на задний план жгучие укусы насекомых, мокрая, зудящая кожа и ядовитые, мельтешащие совсем рядом, змеи. Появилась конкретная цель. Началась серьёзная работа!
    «Сколько времени они  здесь?»-На этот, очень важный вопрос ответить невозможно. Но от ответа зависит многое. Если они уже несколько часов наблюдают и не заметили снайпера в ста метрах, почти перед собою, то значит и дальше, при условии соблюдения принятых мер, всё будет хорошо. Но если, лишь недавно заявились, то могут запросто пустить пулю в любую подозрительную кочку. Так, на всякий случай! Однако птицы шуганулись, уже  давно. Да и антилопы, вообще скрылись из виду. Так что всё нормально. Тихо подошли. Весь день,  ведут наблюдение. Ну и отдыхают, разумеется. Если-бы засекли, загасили-бы точно!
   « По-факту…»-пристально отслеживая малейшее движение на опушке:-«… люди эти-профессионалы экстр-класса. Такие, на «всякий случай» палить не станут. Сейчас важно не засветиться самому. Главное, чтобы они не поймали блики моей оптики. Вот тогда, точно пощупают пулей.»
    Солнце скатывалось к западу. Самое опасное время суток. Теперь Солнце не слепило глаза, отслеживающему обстановку, противнику. Сейчас оно на их стороне. Как это бывает на закате, рельефно высвечивает каждую травинку на болотах, каждый камень на горном склоне.
   Вжавшись в горячую грязь, Томазо замер. Даже дышать старался ни полной грудью. Травянистый бугорок не скрывал его полностью. Растительность, которой он оплёл маскировочную сеть, за сутки   могла изменить свой цвет. И тогда всё решится в ближайшие пол-часа, час. 
     «Я даже не узнаю миг своей смерти…Как там Хавьеро?»-Томазо очень медленно начал поворачивать голову вправо. В это мгновение со стороны горного склона донёсся отдалённый шум слабого камнепада. Краем глаза снайпер заметил несколько больших валунов, скатывающихся со склона, сопровождаемых шлейфом пыли,  свитой мелких камней и песка. Хавьеро! Очевидно, кубинец оттуда-сверху обнаружил   изменившийся цвет травы над укрытием Томазо и решил пошуметь. Непонятно, увидел-ли он «гостей»? Возможно, просто предупредил, как было условлено-ты заметен! Главное-всё произошло очень во-время. Теперь всё своё внимание пришельцы направят на горный склон. Тем временем Солнце сядет. Закат сотрёт разницу в цвете травы.   А завтра-на рассвете оно будет слепить глаза наблюдателей. Да мало-ли что может произойти до завтра,  до рассвета!
   …Москиты буквально лютовали. Они появились ещё раньше. Но ни в таком количестве. А теперь, будто понимая абсолютную беззащитность своей жертвы,   облепили лицо, шею, кисти рук сплошной жгуче-жалящей, молчаливою массой. Томазо знал, что множественные укусы могут привести к отравлению. Очень опасался за глаза. Замедленным движением достал из-под панамы оба носовых платка. Намочил. С трудом зафиксировал их на глазницах. Медленно перемещая руку, дотянулся до репеллента. Ещё медленнее перевернул баллончик вверх дном и отжав скользкий колпачок, пустил себе в лицо, на голову, шею струю резко пахнущей, спасительной жидкости. И чуть  не захлебнулся воздухом от боли. Будто кислотой либо крутым кипятком обдал он себя! Пробитая москитами до крови, потная и без того раздражённая кожа отреагировала жутко. Томазо замычал сквозь стиснутые зубы. Выпустил баллончик из ладони. Ткнулся лицом во влажную, показавшеюся приятно-прохладною, кочку,      
     Прошла целая вечность, в течении которой жгучая боль частично прошла. Осторожно взглянул на  запястье. Светящийся циферблат отмерил сорок минут. От вечности. Кожу саднило неимоверно. Но терпимо. Глаза немного пощипывало. Всё-таки, им тоже досталось!
     Медленно-этим словом, уже более суток, определялись любые движения Томазо-медленно поднял голову. Солнце закатилось. Стало прохладнее. Слева-над болотами, зависла белая дымка. Но туман, зарождающийся на болотах, в этот раз не спешил затопить предгорье. Томазо  расчитывал, как намедни, прикрывшись им, немного размяться.Отдохнуть. Да мало-ли что ещё может делать человек, укрытый туманом!
    Видимо, поднявшийся лёгкий ветерок изменил направление. Из-за джунглей взошла полная луна. Беспощадно-яркая, она, будто  глазом циклопа, пристально уставилась на бессонные болота,  затихшее предгорье. Высматривала нечто, видимое, только ей оттуда-сверху. Навязчивое, мрачное  предположение вдруг посетило и охватило Томазо. Что, если он уже обнаружен? Из охотника превратился в дичь. И жив, лишь потому, что убивать его, пока не входит в планы загонщиков?
   Грязь, которая пропитала всё, стала прямо-таки ледяной. Тело охватила дрожь, столь сильная, что Томазо стал серьёзно бояться обнаружить себя, совершенно забыв, что только что уже считал себя мишенью. Вторая ночь, практически без сна и знойный день, минувший в чудовищном напряжении, дали о себе знать. Стало очевидно, что следующие сутки выдержать будет нереально.
    «Затемно попытаюсь сместиться ближе к границе болот. По краю их попытаюсь добраться к джунглям.»-Волнообразным напряжением и расслаблением мышц, пытаясь согреться таким образом, размышлял Томазо:-«Атакую первым. Как говорит комманданте Фидель:-  Descarado suerte ama-дерзких удача любит.»
… Но ближе к рассвету Томазо заметил, едва видимые через монокуляр, красноватые сполохи за кустарником, под деревьями. Затем мелькнул свет фонаря. И пришёл к выводу: Он не обнаружен. Те, кого  пасёт-завтракают. Не спят, во-всяком случае. Возможно, решили уходить. Значит, ждать осталось недолго.
   Затем послышались глухие удары по дереву. Они не знают здешних мест! Глубину грязи между болотом и горным склоном. Рубят жерди. Значит, вначале пойдут очень медленно. Что и требуется. До опушки 120м. И тут стремительно заполыхал рассвет.
   Наконец, обозначились! Двое. Белых. Стандартный камуфляж. Рюкзаки. Что-то типа скаток за спиною. Спальники, вероятно. Оружие…  Узи, кажется. Точно-Узи! Ждут. Чего или кого? Очевидно-просто выжидают. Осматривают открытое пространство. Совещаются. Закурили…Ну-ну…Последняя затяжка всем положена…Взяли шесты. Неторопливо, пробуя ими грунт, выдвинулись. Чуть наискось –к горному склону. Идут след-в-след. Со стандартным интервалом. Но где-же другие? Или другой…На подстраховке? А, может, их и нет вовсе? Ну что-же. Пусть прогуляются немного. Подышат воздухом. Хотя, говорят-перед смертью не надышишься. Но ведь они не знают, что уже мертвы.

 … Дистанционным маховичком привычно отрегулировал прицельную сетку. Чуть увёл её вверх. Боковым-поставил на лёгкое упреждение.
Оба перемещаются с постоянной скоростью. Метрах в пяти друг от друга. Дистанция-визуально 150. На горном фоне объект всегда кажется ближе. Значит-реально 170. Так…Поправка на деривацию… Впрочем, на столь короткой дистанции…
   Глубокие вдох-выдох. Тело-деревянное. Но пора работать! Второй будет первым. Томазо «посадил цель» на острие прицельного «пенька». На выдохе, плавно нажал спуск. Глушитель сработал, как положено. «Объект», схватившись было за свой шест, сложился пополам. И, как-то боком рухнул в грязь. Видимо, вскрикнув перед смертью. Первый стремительно развернулся. Ситуацию оценил сразу. В одно мгновение отбросил шест, рванув автомат с плеча, пытался  вжаться в грунт. Но мгновения этого хватило, лишь на то, чтобы в момент падения поймать пулю, прервавшею и его жизнь.
    «Неужели всё?»-Однако Томазо, даже позы не изменил. Наблюдатель,  если есть таковой, вряд- ли определил направление выстрелов. Зафиксировать стрелкА не мог. Услышать, так-же. Сейчас он лихорадочно осматривает всё видимое пространство. Горный склон, предгорье и даже болото не упустит из внимания. И спустя какое-то время,  наверняка обратит внимание на желтеющую в траве проплешину.  Он-же, наверняка- профи! И-на всякий случай жёстко отработает её. По- полной.
    Однако сейчас восходящее Солнце слепит глаза любому, находящемуся на опушке. И отнаблюдать пятно пожухлой травы пока вряд-ли  возможно. «Пара часов у меня есть »-Решил Томазо:- «За это время я должен определить противника первым. Добавить его к тем, двум. Бог любит троицу!»
    Но, где-то на уровне подсознания, вдруг прозвучал неслышный вопрос: -А если там ждёт четвёртый?
    …Миновал час. За это время Томазо так и не смог вычислить наблюдателя. Всё было настолько спокойно и тихо, что вполне можно и засомневаться в существовании кого-либо там, за деревьями.
       Но птицы по-прежнему сторонились этого сектора опушки. И антилоп вообще не   видно.
     И тут, боковым зрением, Томазо заметил   движение справа-со стороны горного склона. Медленно повернул голову. Не  поверил своим глазам! Кубинец! Хавьеро шлёпал прямо по грязи, в направлении двойного «холодного груза». Резко смещался из стороны в сторону, очевидно обходя пятна глубокой грязи. Пулемёт  держал,   странно-наискось, стволом вверх, влево, обеими руками прижимая его к себе. Именно так Томазо учил своего напарника прикрываться рожковым оружием от потенциального встречного выстрела . 
   Приклад и рожок прикрывают печень,  подвздошье и живот. Цевьё и ствол-область сердца. Защита, так себе. Но при «маятниковом» движении шансы уцелеть, всё-таки существуют.
    Очевидно, Хавьеро понял, что по пятну выгоревшей травы Томазо будет непременно вычислен. Затем убит. Неминуемо убит! Так-как сменить позицию или укрыться   не имеет ни малейшей возможности. И кубинец решил задачу по-своему. «Засветился». Отвлёк внимание. Показал, что именно он –снайпер, сам подставившись в качестве мишени. Пытаясь, таким образом, спасти жизнь своему товарищу и напарнику.
   «Как только он остановится-погибнет!»-С ощущением полной безнадёжности понял Томазо. «…А остановится непременно. Возле моих «холодных». Тот, что на опушке, ему не позволит лечь. Завалит, чтобы он не успел спрятаться за трупы.»
    В этот момент кубинец прекратил «прыгать через лужи». Перехватил оружие. Томазо услышал звук выстрела. Резко дёрнувшись, Хавьеро открыл ответный огонь по опушке. Видимо, определил позицию стреляющего в него. Ветви и листья, сбитые пулями, замелькали в воздухе.Испуганно взметнулись, порхающие поодаль, птицы. Хавьеро стреляет, даже падая. Уже упал. А пулемёт продолжает отрабатывать боезапс. И стало тихо.
   Интуиция приказала Томазо оставаться на месте. Примерно через пол- часа из-за деревьев выдвинулся человек в камуфляже. С винтовкой  в руках. «Судя по конфигурации-штурмовая.М-21», тщательно прицелившись, машинально отметил Томазо.
   Осмотревшись, как-то неуверенно, сильно хромая, человек направился к своим убитым товарищам. Сделав несколько шагов, он вдруг выпустил  винтовку  и завалившись на бок, медленно осел прямо в жидкую  грязь.
    Неподалёку вновь зашустрили птицы. Притихшие  от выстрелов,  лягушки  продолжили бесконечные свои рулады. Аисты, вставшие, было «на крыло», вернулись на   охотничьи угодья.
   «Ну что, приятель…»-мысленно обратился к себе Томазо; «…пора заканчивать этот курортный роман.» Он поднялся. Медленно. Как показалось-со скрипом. Мышцы, словно одеревенели. Лицо, открытые места под недельной щетиной, покрылись грязно-кровавой коростой. Глаза припухли и слезились. Кожа под мокрой. липшей к телу, одеждой   горела, словно непрерывно обжигаемая кислотой. Жидкая грязь,   сплывающая на берцы из-под разгрузки, разила болотной гнилью и   мочой.
   Он держал винтовку в руках и удивлялся, как при таких условиях  вообще удалось выстрелить? Да ещё два раза. Да ещё удачно! Бросил взгляд на опушку. Сейчас-самое время «припарковаться» навеки. Грязное, деревянно-перемещающееся чучело-отменная мишень для любого, самого не опытного стрелкА! Только сделав несколько шагов, осознал, что всё закончилось. Те, кто могли его «припарковать», сами отправились в «края вечной охоты».
   Скользя, опираясь прикладом об уходящую из-под ног почву и тем ни менее,  упав несколько раз, он подошёл к Хавьеро. Пульс, даже проверять не стал. Мёртв. Глаза кубинца   широко открыты. Смотрят на опушку сельвы пристально и …отрешённо. Что удивительно, лицо кажется расслабленным и как- будто удовлетворённым, даже. Но ладонь правой руки,  указательный палец её так плотно впились в приклад и спусковой крючок, что Томазо едва смог оторвать их от пулемёта. 
  …Теперь-главное. То, ради чего и произошло то, что случилось. То, ради чего отдал свою жизнь Хавьеро-схемы минирования американцами акваторий Никарагуанских портов.
    …Те двое, которых Томазо положил на рассвете, лежали в тех-же, заставших их смерть, позах. Были, как говорят на Кубе, «Маs muerto que los muertos»-мертвее мёртвых. Третий оказался жив. Почти жив. Упав на правый бок, он придавил собою руку. Тщетно пытался освободить её. Но даже на это действие ему не хватало сил. Разгрузка на животе и правое бедро пропитались кровью. И кровь эта казалась чёрной на грязном, пятнисто-зелёном камуфляже. Светлая, многодневная щетина на лице, волосы светлые, мутные от боли голубые глаза. Блондин. Высокий. Качок, судя по комплекции. Совсем молодой ещё. Увидев приближающегося врага, он левой рукой попытался дотянуться до пистолета, рукоять которого выглядывала из кобуры, справа. Но, коснувшись нечаянно окровавленного живота, дёрнувшись, застонал от боли.  Ладонь безвольно повисла  над коричневой рукоятью .
   Томазо перевернул его на спину. Осмотрел. Две пули в живот, одна в бедро. «Не слабо приложил тебя Хавьеро!»-подумал он:- « Но ведь и ты, приятель,  завалил кубинца. Так что вы квиты.»
    -Hablas espanol?-осматривая многочисленные карманы разгрузки спросил он:- Tienes que ser atornillado.-Тебя нужно перевязать.- Necesito un vendaje. Бинт нужен. Жестами пояснил Томазо.     Раненный, очевидно понял смысл сказанной фразы .Отрицательно покачал головой. Ответил тихо и кратко. На английском. После длинной паузы, осознав, что не понят, добавил на скверном испанском.- Los. . . somos soldado. Ayudame!-Мы солдаты. Помоги мне!
   … Дежавю…Томазо вспомнил семьдесят девятый  год. Правда, тогда он носил иное имя. Но имена меняются. Да и страна  была другая. Впрочем, страны меняются ещё чаще. Но смертельно раненый советский вертолётчик тогда просил о том-же. Помочь ему. Бывают просьбы, в которых нельзя отказывать…
   …Выстрел не вспугнул, подошедшую ближе, любопытствующую цаплю. Томазо завернул рукав на правой руке убитого. Выше запястья, ближе к локтю, с внутренней стороны обнаружил то, чего и ожидал увидеть. Четыре короткие фразы, на английском, набитые чёрной тущью.  Navy seals - морские котики  .Только они и могли минировать морские порты в Никарагуа.
    Томазо методично, скрупулёзно обыскал тела, одежду,  рюкзаки убитых. Нашёл то, что искал-несколько сильно уменьшённых копий морских карт, с названиями акваторий. И на обратной стороне-колонки цифр. Координаты закладок, мощность в тротиловом эквиваленте и промеры глубин. Плюс десятка два микроплёнок. Всё  упаковано  в металлический, герметично закрывающийся, ни более портсигара величиной, контейнер.
     А теперь - печальная обязанность. Почти два часа штык-ножом и руками пришлось копать в предгории песчанно-каменистый грунт. Лицо кубинца прикрыл, от земли, его собственной панамой. Нужно хотя-бы крест поставить…хотя кубинец обмолвился как-то, что он-последователь сантерии…Тогда ни крест. Томазо положил в могилу, рядом с телом Хавьеро, пулемёт и боезапас к нему. Банку тушёнки и фляжку с водой. Язычество, разумеется! Но что ещё можно сделать для человека иных верований, воина, отдавшего жизнь для решения всего лишь одной задачи-спасения своего товарища! Сложил небольшой холмик из камней. С трудом прикатил и установил большой валун-в изголовье.
    - Ты спас меня…-Негромко сказал Томазо по-русски:-…тем самым решив основную задачу. Я не знаю о тебе, почти  ничего. Как и ты обо мне. Но помнить  буду.
    Томазо плеснул спирта из фляжки на землю, поперхнувшись, сделал большой глоток, нагревшегося на солнце, спирта.
    Прислонившись к большому валуну, размышляя, с пол -часа отдыхал у могилы товарища. Вздохнул. Отыскал в окрестностях небольшую яму. Целый час, задыхаясь, стаскивал в неё, тяжёлые, словно свицовые, тела «морских котиков». И потом долго ещё носил камни и щебень, забрасывая   эту яму. Помянул их, как и кубинца, спиртом. Враги. Но солдаты настоящие. Мир их праху в чужой земле!
      Только потом вышел к микроскопическому водопаду, ручью почти, спадающему в долину со склона и долго, с удовольствием отмывал холодной водой грязь, пот и вонь, сопровождающие его все последние дни. Затем полностью обтёрся спиртом. Кожа, словно огнём обожглась. Но, может быть, таким образом, удастся избежать типичных для этих мест, инфекций. Выстирал  грязную,  отвратительно  пахнущую одежду, которую полуденное солнце высушило очень быстро.
    И только после этого, поднявшись по склону, нашёл небольшую пещерку, в которой, совсем недавно  скрывался  Хавьеро. Рюкзак кубинца заметил сразу. Вода, холодный кофе, галеты, тушёнка. Пончо, свёрнутое возле стенки. Томазо жадно ел не разогретое,  пряное консервированное мясо, хрустел галетами, прихлёбывал спирт,  запивая эту благодать крепчайшим, но так-же холодным кофе. Слегка опьянев и прилично расслабившись, выглянул из своего укрытия наружу.
     Солнце купалось в дымящемся закате. Тёмная полоса сельвы просматривалась далеко,  за болотами. Совсем рядом. внизу аллигаторы неподвижно распластавшись, грелись на пологом берегу. Определив, насколько близко всё это время рептилии располагались от его схрона на мелководье, Томазо запоздало содрогнулся. Снизу доносился разноголосый лягушачий хор. Аисты неспешно преследовали эту квакающую добычу и, подбрасывая лягушек вверх, ловко хватали их своими клювами. Колибри вернулись на свои места. Даже маленькие антилопы бесстрашно и радостно запрыгали на опушке джунглей.
   …Пустую банку из-под тушёнки прикрыл горстью травы чуть ниже входа в пещеру. В положении не устойчивого равновесия. На склоне. Расстелил пончо Хавьеро. Своё пончо, выстиранное и уже просушившееся, Томазо подложил пока под голову -ночь обещала быть прохладной. Винтовка рядом. Пистолеты в изголовье…Вот теперь можно и расслабиться. Жаль, что погиб Хавьеро…На рассвете нужно уходить…Перехватить Рико до его ухода…Надо-же, в полу-сотне метрах, почти  двое суток рядом с аллигаторами…и  даже не видел их…а Хавьеро, всё-таки загасил «Каймана»…скажи кому-не поверят…
    …Томазо спал. Беззвучно, профессионально- без храпа. Ему снился странный и страшный мир-мир кайманов. Разрушенные города. Раздробленные, постоянно сражающиеся с врагами внутренними и внешними, страны. Мятущиеся народы. И кайманы у власти. Живущие, как люди-но неизмеримо лучше.  Внешне- как и прочие. Но в сущности-аллигаторы. Принимающие Законы. Якобы для людей.  Но бесчеловечны эти Законы. И люди перестают быть людьми…Либо вообще перестают быть.
  … Томазо и во сне продолжал оставаться истребителем кайманов.   Вычислял  по хищным, кровавым оскалам человекоподобных рептилий. «Гасил» их. Потому-что такая работа была условием возвращения его в свой дом, на землю предков.
   …Он спал. Беззвучно, профессионально-без храпа.  Привиделось ему, что хищные твари эти расплодились в его стране. Они выглядели, как люди-кайманы. Принимали безумные, уничтожающие его народ, беззаконные Законы-кайманы. И Томазо--  человек с десятками имён и лиц, охотник на кайманов, осознал в кошмаре своём, что «гасил» ни тех, кого нужно, ни там, где нужно, положив на это жизнь свою! Избрал ни те мишени! И, привыкший спать совершенно бесшумно,  закричал во сне от осознания приснившейся, столь кошмарной, чудовищной мысли!
   …И проснулся от собственного  крика…