Выкладываю девятнадцатую главу, часть вторую романа "Берилл" о глобальной афёре не без помощи состоящих в Бигбельдерском клубе. В романе есть - #тайна, #конспирология, #заговоры #ВОЗ [https://vk.com/whoinrussia|наВОЗники] #Белые_Шляпы #ковидла #комедия #затварено
Все совпадения, попадающиеся в данном романе – являются абсолютным вымыслом автора и ноосферы.
И снова чуть-чуть приоткроем завесу над тем, как работает #цех
http://proza.ru/2020/10/09/97 - Анонс этого романа.
http://proza.ru/2021/03/19/1815 - Пролог
http://proza.ru/2021/03/29/1910 - Первая глава
http://proza.ru/2021/06/16/164 - Вторая глава
http://proza.ru/2021/06/16/219 - Третья глава
http://proza.ru/2021/06/20/1642 - Четвертая глава
http://proza.ru/2021/07/07/50 - Пятая глава
http://proza.ru/2021/07/21/97 - Шестая глава
http://proza.ru/2021/07/23/167 - Седьмая глава
http://proza.ru/2021/10/18/1429 - Восьмая глава
http://proza.ru/2021/10/24/1959 - Девятая глава
http://proza.ru/2021/10/30/6 - Десятая глава
http://proza.ru/2021/10/30/25 - Одиннадцатая глава
http://proza.ru/2021/10/31/12 - Двенадцатая глава
http://proza.ru/2021/11/01/103 - Тринадцатая глава
http://proza.ru/2021/11/07/192 - Четырнадцатая глава, часть первая
http://proza.ru/2021/11/10/95 - Четырнадцатая глава, часть вторая
http://proza.ru/2021/11/13/1871 Четырнадцатая глава, часть третья
http://proza.ru/2021/12/02/143 - Пятнадцатая глава
http://proza.ru/2021/12/18/1625 - Шестнадцатая глава
http://proza.ru/2021/12/27/1938 - Семнадцатая глава
http://proza.ru/2022/01/02/96 - Восемнадцатая глава, часть первая
http://proza.ru/2022/01/10/1814 - Восемнадцатая глава, часть вторая
http://proza.ru/2022/01/10/1821 - Восемнадцатая глава, часть третья
http://proza.ru/2022/02/13/271 - Девятнадцатая глава, часть первая
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ, ЧАСТЬ ВТОРАЯ
«Бывает так, что, спеси полн болван
Заподличает, выбившись в вельможи.
Здесь чуда нет: от власти словно пьян,
Он, все забыв, себя не помнит тоже.»
Алишер Навои
ОКРЕСТНОСТИ НЬЮ- ЙОРКА, ЗАГОРОДНЫЙ ДОМ ЭНТОНИ ФАУЧИ
В то же самое время, когда Тедди советовался с Билли, Фаучи, словно загнанный зверь, расхаживал по своему огромному дому. Сегодня он позволил себе взять выходной для того, чтобы немного успокоиться. До него доходили слухи, что народ начал интересоваться его биографией. Причин для паники у него не было – что он смог выпилить из инфополя – он выпилил, иногда даже вместе со свидетелями, поэтому мог позволить себе расслабиться, в отличии от доктора Тедди. Фаучи ехидно хихикнул – он знал о Тедди всё. До последней капли крови, пролитой им. Мужчина провел рукой по волосам, прилизывая идеальную прическу и уселся за стол, изготовленный из цельного куска сибирского кедра – мог себе такое позволить. Осмотревшись по сторонам, он расстегнул воротник рубашки и снял с шеи маленький ключик, висящий на платиновой цепочке и открыв им потайной ящик стола, вытащил шкатулку, выточенную из железного дерева. Да, весила та немало, но и несколько раз смогла не сгореть при таинственных пожарах. Погладив нежно крышку, Фаучи отпер коробочку и достал толстую тетрадь в кожаной обложке, которую ему подарил отец на Бар-мицву в 1953 году. Открыв обложку, Энтони втянул запах старой бумаги, от которого всегда приходил в какое-то возбуждение. В последние годы к дневнику мужчина обращался все реже и реже, и не потому, что записывать было нечего – его записи могли стать той соломинкой, которая переломала бы хребет верблюду. Но в этот раз он не выдержал – слишком «вкусной» была та информация, которую он мог доверить лишь бумаге. Нет, Энтони не видел расхождений в своих мыслях – хоть ему и было уже восемьдесят лет, но благодаря адренохрому, свежесть мышления он сохранял. Более того, он рассчитывал поучаствовать в программе омоложения организма, которую для своих презентовал Билли Гайтс. Никто и представить не мог, что Фаучи много лет пытался устранить Гайтса – тот слишком много знал, много делал и очень часто прокалывался, а этого в Дип Стейте не уважали; но покровители Билли раз за разом обламывали упрямого доктора. Тот только годам к пятидесяти узнал, что на него самого было сорвано столько покушений, начиная еще с его работы на Рейгана, что дон Кастро плачет на своем облачке на небе. Фаучи улыбнулся – последнее покушение на Фиделя таки сработало – вирус рака был успешно внедрен в тело и сработал замечательно! Сделав зарубку в мозге: «Не забыть бы и этот вирус протестировать на приютских оборванцах», Фаучи открыл дневник и погрузился в чтение. Да, каждый раз он перечитывал содержимое, погружаясь в те времена.
«Двадцать пятое декабря тысяча девятьсот пятьдесят третьего года. Нью-Йорк, аптека моего отца.
Привет, мой новый, и, пожалуй, единственный друг на этой планете. Я, Энтони Стефан (Стефан, а не Стивен, как пытаются меня называть мои одноклассники) Тони Фаучи, начинаю вести записи. Мне не с кем поговорить в этом мире – всё мое окружение слишком тупо. Оно настолько тупо, что в свои тринадцать лет не знает таблицу умножения. И с этими людьми я принужден учиться. Много раз я говорил отцу, что могу постичь программу обучения в колледже, но мой недалекий папашка не хочет отправлять меня учиться экстерном – говорит, что это слишком дорого! Ничего дорогого я тут не вижу – ему достаточно было бы продать одну из аптек, которыми он владеет, и мое будущее обеспечено на долгие года! Но нет – старый маразматик пытается заслужить внимание старшей дочери – моей, к сожалению, старшей сестры – Дороти, которая настолько глупа, что я удивлен, как она не промахивается мимо унитаза, хоть и будучи девочкой. Тьфу. Господи, мой милый собеседник – только ты меня поймешь. Ты – бездушный, безмолвный свидетель всех моих дел! Ну и спасибо моему тупому папашке за такой подарок.»
В тот день Энтони в первый и последний раз крупно повздорил с отцом. Тот не желал оплачивать обучение сыну больше, чем тот заслуживал – а обучение экстерном требовало бОльших вливаний, нежели чем у Фаучи-старшего было отложено.
Доктор улыбнулся и перелистнул несколько страниц:
«Февраль тысяча девятьсот пятьдесят четвертого года.
Я знаю, что создан для медицины – еще с детства я любил препарировать лягушек. Это такое наслаждение, когда каждый раз ты делаешь надрез на теплом еще брюшке уснувшей жабки и рассматриваешь внутренности. Сначала невооруженным взглядом, потом – с помощью микроскопа. Какие таинственные процессы открывались моему взгляду! Потом лягушек мне стало недостаточно – я перешел на кошек. Ненавижу домашних животных, ненавижу! (Эта фраза была зачеркнута очень жирно, но Энтони помнил каждую букву, когда-либо им написанную, чем всегда гордился). Соседская Киффи была очень недовольна, когда я решил поинтересоваться содержимым ее желудка, наверное, потому, что я ее не усыпил. Тогда эта тварь меня сильно искусала и мне пришлось сделать кучу уколов. Ненавижу уколы! Ненавижу! Но когда-нибудь я заставлю колоться весь мир – и он будет мне благодарен! Я изобрету лекарство от какой-нибудь страшной болезни и планета встанет на колени, благодаря своего избавителя – МЕНЯ! А если этой болезни не будет – я сначала создам болезнь!»
И снова сардоническая ухмылка нарисовалась на лице доктора. Он больше никогда не делал подобных ошибок – всех своих подопечных, как ласково называл он подопытных крыс – он сначала усыплял, и лишь потом проводил опыты. Кошки ему, и правда, хватило – он устал тогда доказывать сначала отцу, а потом и врачу, что на него напал бешеный опоссум, которого юный Энтони героически победил и скинул куда-то в реку.
«Июнь тысяча девятьсот пятьдесят четвертого года.
Зверушки меня уже не вдохновляют. Совсем. Они слишком маленькие. В окрестностях Нью-Йорка очень много сиротских приютов.» - Тут Фаучи сардонически расхохотался – уже тогда он понимал, над кем можно ставить опыты, и судьбы кого никогда никого интересовать не будут. Своего первого человеческого подопытного он не забудет никогда. Это была маленькая девочка, лет десяти, которую он выманил шоколадкой за территорию церковного приюта. Правда, тогда он чуть не попался – какой-то глазастый ублюдок заметил его за разговором с девчушкой, но пришить ему ничего не смогли. А в тот раз Фаучи в полной мере насладился богатым внутренним миром. Трупов в анатомической колледжа (куда он ходил на курсы) ему не хватало – слишком большая была на них очередь, и до Энтони они доходили будучи в откровенно плохом и изрезанном состоянии. А тут – идеальное тело, просто идеальное!
«Прости меня, дневничок, за такой большой пропуск – слишком много событий, слишком много информации даже для меня! Но сегодня я весь твой. Итак, сегодня на дворе тысяча девятьсот пятьдесят восьмой год и я, я – поступил в иезуитский колледж Святого Креста! Йухху! Как же я счастлив, и какое широкое поле открывается для моих экспериментов – у меня, как у лучшего выпускника школы, будет неограниченный доступ к препаратам! Я счастлив! Очень счастлив! Прости за сумбур – обычно я пишу более умные вещи, но сегодня… Сегодня позволю себе побыть немного расхлябанным. Только ты меня понимаешь. Никто, никто из моей семьи не рад моим успехам. Как же хорошо, что в нашей великой стране существуют спонсоры. Мне повезло – меня нашел фонд Сороса. Уж не знаю, чем я заслужил внимание таких великих людей, но считаю, что мне повезло. Меня познакомили с Джорджем Соросом – такой чести не удостаивался никто, никогда!» - Тут Фаучи и хотел бы помечтать о том, какой была бы его жизнь без Сороса – но ничего, кроме могильной ямы, на ум не приходило. Тот день он запомнил навсегда – почему-то сморщенный, как черный вонючий трюфель, Джордж Сорос лично приехал познакомиться с таким перспективным молодым человеком. Несмотря на разницу в возрасте, мужчины быстро нашли общий язык и вскоре болтали, как заправские приятели. Незаметно они пришли к выводу, что Фаучи очень нужна практика, а одному из фондов Сороса очень требовался молодой и исполнительный доктор, который не будет задавать лишних вопросов, будет проводить необходимые исследования различных средств и писать диссертации, которые, конечно же – будут оплачены в лучшем виде.
Следующие записи были не менее сумбурными. Фаучи огорчился – столько событий происходило в те времена, а он… Он почему-то не вел записи. Хотя, что значит – почему? Он был занят великими изысканиями, в которых ему помогал фонд Сороса, а уже следом и Ротшильды с Рокфеллерами подтянулись. Наивно он думал, что ему помогают из-за его мозгов, однако, его пользовали словно проститутку и это дошло до него гораздо позже. Много позже, когда уже нельзя было ничего исправить, совсем ничего. Фаучи с тревогой подумал о том, что мысли становятся сбивчивыми, это говорило о нарушении когнитивной функции, но списал на свою невероятную трудоспособность – благодаря постоянному притоку адренохрома, он спал всего лишь по четыре часа, оставаясь при этом невероятно работоспособным. Однако в последнее время он стал замечать за собой тягу к дневному сну, чего у него не было никогда.
«Надо будет поговорить на эту тему с Гайтсом. Неужели подсунул мне просроченный продукт?» - Разозлился Энтони и снова пригладил волосы. Он начинал нервничать, а это состояние он не любил никогда.
«И снова здравствуй, мой маленький кожаный ублюдок. Да, только здесь я могу позволить себе выругаться – иначе меня распнут, хахах. Я же такой прилежный, умненький, хорошенький…» - Фаучи прервал чтение и нервно запустил руку в волосы – видимо, тогда это все и началось – он посмотрел на дату – записанная простым карандашом, она была уже практически не видна. И даже его память ничего не выдала.
«Сегодня был знаменательный день. Сегодня я познакомился со своей женой. Господи, это самая замечательная женщина на свете. Несмотря на то, что она дочь мэра – она работает медсестрой в том самом госпитале, где работаю и я. Боже, она прекрасна. Я счастлив возблагодарить хоть самого Люцифера за то, что встретил ее. Утром я проведал одного из пациентов, которому ввел лекарство от СПИДа. У него, правда, оный выявлен не был – но мне нужны подопытные. Его не жалко – у него детей нет, и родители умерли давно. Кирстен вошла в палату в тот самый момент, когда я вводил ему лекарство. Ее бездонные глаза заставили меня утонуть. Боже. Боже… Она не понимала, что происходит, но я ей рассказал.. И она… Она согласилась мне помогать в моих экспериментах. Я боялся, что она сдаст меня полиции – но этого не произошло. А после того, как мы с ней уединились в подсобке – я просто как честный человек, уже обязан на ней жениться. Любовь с первого взгляда… Никогда в это не верил! Но тут меня это настигло! Я счастлив. Я пронесу любовь через года. И теперь, когда у меня есть помощница, я смогу проводить больше экспериментов. Много больше. Да. О, эти милые приютские дети. Как же хорошо, что за них некому вступиться! Мои эксперименты с вакциной против СПИДа проходят удачно. Правда, почему-то эти маленькие ублюдки дохнут. Ненавижу детей. Ненавижу. Однако, что-то я слишком эмоционален. Человек, который будет возглавлять самый влиятельный институт США. Да что там! Мира! Никто, совсем никто скоро и чихнуть не посмеет без моего одобрения! А тем более – ЧИХНУТЬ!»
Фаучи снова прервался и расхохотался. Тот день он помнил в деталях. Он, молодой доктор, испытывающий одну из многих безымянных вакцин от СПИДа, разработку которого ему доверил тот самый фонд. Успехи, казалось, были, но подопечные упрямо сопротивлялись жизни и мерли. Что молодые приютские крысы, что бездомные, которых Фаучи, прикрываясь благими целями забирал домой. Конечно же, в сам дом он этих тварей не пускал, ограничиваясь домиком привратника, но и этого для его целей хватало. Там он сначала полностью обследовал их, и только если тела были абсолютно здоровы, он начинал тестирование. Сначала он их лишал возможности двигаться и кричать, это было нетрудно – наработок у доктора было море. Но иногда доктор развлекался и на работе. Как в тот день. Ранним утром, еще будучи на дежурстве, Фаучи зашел в палату к мужчине, что лежал в коме который день (опять же, не без помощи доктора), и начал вводить ему новое средство через капельницу. Вдруг сзади он услышал шорох и развернулся – там стояла самая красивая девушка на свете, ее глаза словно бездонные озера смотрели на него.
- Что вы делаете, доктор? – Энтони заметил, что в руке у нее шприц, наполненный чем-то, который она попыталась спрятать за спину.
- Ввожу лекарство, мэм. Надеюсь добиться успехов в лечении этого несчастного.
- Надо же, как ни странно, я пришла за тем же. – И тут Фаучи вспомнил, что один из сотрудников Сороса со щенячьим восторгом в глазах, рассказывал о небывало умной и расчетливой девушке, дочери мэра одного из городков, которая не захотела идти по стопам отца, а решила стать врачом, и, на удивление работала в той же больнице, что и Энтони.
- Мисс… Гриди? Кирстен Гриди?
- Да, доктор Фаучи, - она снова посмотрела своими бездонными глазищами на Энтони и тот пропал – раз и навсегда. Два холодных и расчетливых создания нашли друг друга. Энтони был несказанно рад – у него появилась единомышленница, такая же умная и потрясающая как и он сам.
Да, затем пару раз вспыхивали небольшие скандалы, связанные с детьми из приюта – у кого-то из них нашлись защитники, но адвокаты Фаучи разносили в пух и прах все их доводы.
- Да! Я всегда умел добиваться поставленных целей. А уж какие цели я поставил перед собой на ближайшие десять лет! – И Энтони довольно потянулся.