Вот я опять пишу о море,
на этом делая акцент,
у Бога будучи в фаворе,
порой использовал момент,
на волн приволье глядя с детства,
на бурный плеск у ног моих,
по праву близкого соседства,
со знаньем дел рождая стих.
Ещё пора дивертисментов
была далёкой, стих был слаб,
в тех рукописных документах
я был строфы рождённой раб.
Общался с Музой очень трудно,
и не она, а я шёл к ней,
но моря край и в хмари мутной,
и в солнечном разгаре дней
в окне плескался непрестанно -
отцова дома маринаж -
так, подчиняясь яви данной,
в поэзии взрастал мой стаж.
Писал о лесе и предгорьях,
вдыхая аромат плато,
военных лет минуло горе,
и нынче пишется о том,
что стало новым окруженьем,
что двигало моё стило,
а море былью и виденьем
упорно за собой влекло.
В свободных странствиях по Гее,
когда родного дома дым
был расстоянием развеян,
я всё ж не расставался с ним,
поскольку Понт у ног плескался,
когда к Колхиды берегам
с кавказских я вершин спускался,
коней приноровив бега.
И снова в путь. Причерноморье
в днепровских таяло степях,
и дюн балтийских лукоморье
разглядывал я второпях,
к родному возвращаясь морю.
Теперь пишу в тиши времён,
что здесь в февральских хладных зорях
по воле Божьей был рождён.