Эти слова шекспировского короля Лира в полной мере относятся к «творчеству» лже-автора П.П.Ершова. В главе «Истоки» я уже писал об отсутствии у Ершова каких-либо реальных, а не выдуманных ершоведами, предпосылок к написанию «Конька-Горбунка». И хотя пора начать анализ текста «Сцены в лагере», числящейся за Ершовым, но без предисловия я вновь обойтись не могу. И поэтому до того, как рассмотреть эту «сцену», я хотел бы спросить: и откуда у Петра Ершова мог возникнуть замысел этой сцены, если ни он и никто из его родственников и друзей в армии не служили, никаких солдат близко не знали и ни в каких лагерях с ними не были? В данной же «сцене» речь идёт о трёх войнах:
1. с Наполеоном, когда Ершова ещё и на свете не было;
2. с турками, когда Ершову исполнилось 13 лет и он жил в Сибири;
3. и, наконец, с поляками при их восстании 1830-31г.г., когда Ершову было около 16 лет.
Наиболее подходящим субъектом для сравнения, как я уже говорил, является Лермонтов, который старше Ершова всего на четыре месяца. Тем более что в момент написания «Сцены в лагере» он мог бы при удачном стечении обстоятельств находиться среди студентов и товарищей Ершова по университету. И если в 1830-м году Ершов прибыл в Петербург для поступления в Императорский университет, куда, правда, был зачислен лишь 14 февраля 1831г., то в сентябре этого же года Лермонтов уже поступил в Московский университет. И надо же! Спустя два года Лермонтов, приехав в столицу, захотел поступить в тот же Петербургский университет, однако ему отказались засчитать два года, проведённых в Московском университете, и предложили поступить на 1-й курс. Это Лермонтова не устроило и он поступил в Школу гвардейских подпрапорщиков, которую закончил 22-го ноября 1834-го года.
И вот в то время, когда у Ершова якобы возник замысел «Сцены в лагере», у Лермонтова тоже возник замысел стихотворения на военную тему, который в полной мере был воплощён лишь в 1837-м в виде замечательного стихотворения «Бородино». Считается, что первоначальный замысел этого стихотворения возник у автора ещё в 1831—1834 годах, когда на начальном этапе литературной идеи было создано стихотворение «Поле Бородина». Правда, нижнюю границу датировки «Поля Бородина» порой считают 1830-м годом, но в любом случае время его создания совпадает с 1833-м годом, временем написания «Сцены в лагере». Прототип же рассказчика, вспоминающего о Бородино в обоих стихотворениях, литературоведы давно установили: это Афанасий Алексеевич Столыпин, брат бабушки Лермонтова и участник войны 1812-го года. Ну, а поскольку с малых лет Лермонтов воспитывался бабушкой, то и часто общался с её братом и даже немного жил у него в 1830-м году, от которого и можно отсчитывать нижнюю границу датировки «Поля Бородина». Т.е. истоки «Бородина» в жизни и творчестве Лермонтова легко находятся учёными, а вот найти у Ершова существенные предпосылки «Сцены в лагере» весьма трудно. Тем более что все друзья Ершова, которых в связи с его природной скрытностью было мало, это не военные, а студенты. Отец же Ершова был полицейским чиновником, а родня со стороны матери - купцы Пиленковы. А.К.Ярославцев, единственный университетский товарищ Ершова, написавший о нём воспоминания, сообщает: «В 1833 году написана им “Сцена в лагере” под впечатлением бесед с братом о духе русского солдата». Однако и этот брат в 1833-м году был студентом и никакого отношения к военной службе не имел, а потому о «духе русского солдата» объективно судить не мог. В то же время нет сомнений в том, что он был способен разыграть перед наивным Ярославцевым спор с младшим братом на любую тему. Так же как нет и сомнений в том, что Ершов, не имевший своей библиотеки, мог, как бы нечаянно, положить дома на стол какой-нибудь заимствованный у других сборник народных сказок, чтобы его так же нечаянно увидел зашедший к нему университетский товарищ.
Предваряя же «Сцену в лагере», ершоведы пишут странные вещи: «Отдельные песни из этого драматического очерка в переработанном виде должны были войти в комедию-анекдот "Суворов и станционный смотритель". Первая ошибка тут – это слово «песни», поскольку песня в данной сцене всего одна и обозначена автором в единственном числе. Во-вторых, содержание этой единственной песни полностью исключает её переработку для комедии о Суворове, поскольку в ней перечисляются войны XIX-го века, в которых тот не участвовал по причине смерти в 1800-м году. Кроме того, в комедии «Суворов и станционный смотритель» нет солдат, которые могли бы хором кому-либо подпевать. Нет также и стихотворной формы, т.к. комедия написана прозой. И тогда выходит, что степень указанной в примечании «переработки» должна была быть весьма основательной и трудоёмкой. А ведь Пушкин не зря отказался перерабатывать по совету Николая I стихи «Бориса Годунова» в прозу «исторического романа в стиле Вальтера Скотта». Почему? Да потому, что делать из стихов «презренную прозу» - это глупая и неблагодарная затея! И для сравнения можно посмотреть черновики Пушкина к его «Салтану», где имеется скромный прозаический текст, взятый из фольклора, впоследствии переделанный в прекрасные стихи, легко запоминающиеся как детьми, так и взрослыми.
Однако сведения о возможной «переработке» могли быть известны современникам Ершова только от него самого. И поэтому ершоведы должны были поискать хоть малейшую возможность переделки пусть даже и мизерной части данной «сцены». Ну, а если бы поискали, то и нашли бы («кто ищет, тот найдёт»!) место в комедии, куда вставка из «Сцены в лагере» могла быть уместной при минимальной переделке. Не буду торопиться и оставлю такую возможность для вас, дорогие читатели. Попробуйте угадать и не удивляйтесь, если ниточка вдруг потянется к пушкинским произведениям. Правда, искать надо в той комедии "Суворов и станционный смотритель", которая не содержит перечня действующих лиц, выдуманного неким сибирским «адаптатором». Если же пьеса в интернете будет с перечнем, то это подделка, которую ершоведы почему-то не замечают. В предыдущей главе я уже писал о неправомерном названии сборника «Подснежник» журналом. На первый взгляд это мелочь, но именно такими мелочами и сбивают ершоведы с толку простых читателей. Но, конечно, не нас.
А чтобы вы, дорогие читатели, лучше поняли это, я покажу на примере той биографии Ершова, которая выставлена в Википедии. И при этом подчеркну, что в Википедии можно брать информацию только по принципу: «Доверяй, но и проверяй». Читая же в Википедии биографию Ершова, я лишний раз убедился в преимуществе БСЭ (Большой советской энциклопедии), которая точна даже в мелочах. Так, в Википедии указано, что Ершов «в 1831—1835 годах учился на историко-филологическом факультете университета». Но это не так, поскольку в это время он учился на философско-юридическом факультете! Читаю: «Эта страница в последний раз была отредактирована 23 сентября 2021 в 20:30». Но почему же не исправили ошибку? Уж не потому ли, что слово «филология» соотносится с литературным образованием, а вот философия вкупе с юриспруденцией – нет?! Ну, а Ершов, по мнению сибирских литературоведов, это, конечно, «Классик сибирской литературы»! Да и вообще литературный гений. Ну, и как же оставить такого гениального литератора без филологического образования! Припишем да и всё! Ну, а другие пользователи интернета, опираясь на Википедию, разнесут ложь по всей сети. А ведь править данную страницу могли только ершоведы, которым название факультета прекрасно известно. Ранее о нём писала И.П.Лупанова, а в 2011-м году - Т.П.Савченкова в своей книге о Ершове. Плюс БСЭ. Тем более что 23.09.21г. в Википедии была сделана совершенно уместная правка по поводу отца Ершова, который не мог в 1836-м году быть в Петербурге, т.к. давно умер. А такую правку могли сделать только те, кто знает биографию Ершова. Т.е. всё те же ершоведы.
Однако от недобросовестных учёных мы «вернёмся к нашим баранам» и прочтём «Сцену в лагере», которую я совсем не зря называю «Троянским конём». Итак, читаем.
Сцена в лагере.
(Отдельные песни из этого драматического очерка в переработанном виде должны были войти в комедию-анекдот "Суворов и станционный смотритель").
Солдаты собрались и разговаривают.
Старый солдат
Грянем, братцы, удалую
Про сторонушку родную;
Только стройно, только в лад,
Как ведётся у солдат.
Эй, Ефим! Ты запевало:
Грянь-ка, знаешь, как бывало
На Руси у нас святой,
Да притоптывай ногой!
Запевало выходит из круга.
Ефим
Ну, ребята! Не зевайте!
Я начну - вы подпевайте!
Солдаты (покручивая усы)
Хоть залейся соловьём,
Не ударим в грязь лицом!
Запевало прокашлялся, положил руку на щёку, надвинул фуражку на ухо и начал.
Песня:
Есть ли русского солдата
Что на свете удалей?
Есть ли русского булата
Что на свете тяжелей?
Как ударим мы штыками,
Так прощайся с животом!
Быть хоть со ста головами,
А затянем петухом!
Захотелось Русь святую
Бонапарту покорить,
Всю сторонушку родную
Головнёю покатить.
Мы, призвав на помощь Бога,
Полетели на отбой:
Посиди-ка, брат, немного!
Видишь, выскочил какой!
Ретивое закипело,
Штык трёхгранный засверкал;
Но вступили только в дело -
Басурман стречка и дал.
Мы - в погоню за врагами
И - давай их козырять!
Мы и сами, брат, с усами;
Не пойдёшь на Русь опять!
Турка вздумал похрабриться
Да на русских и напал.
Царь изволил прогневиться
И ребят своих послал.
Мы как крикнули на турку
Да ударили в штыки -
Заплясал султан мазурку
И прошаркал башмаки.
Взбеленилась вдруг Варшава,
Нос свой кверху подняла.
Хоть Варшава и лукава,
Да ни чёрта не взяла.
Нынче мода не такая,
Что бы с русскими шутить:
По приказу Николая
Мы пошли её тузить;
Барабаны загремели,
Сам Паскевич нас повёл,
Вмиг на Польшу налетели,
И лихой разгром пошёл.
Присмирели здесь поляки,
Как увидели штыки;
Поползли назад, как раки,
Прикусили языки.
Нет, оставьте-ка заботу
На Россию нападать!
Отобьём как раз охоту
Государя прогневлять.
Прогневи-ка Николая,
Так такой дадим погром,
Что до самого Китая
Ты проскачешь голубцом (то есть танцуя голубца)!
Грудью русской мы стояли
За царей своих всегда,
Никогда не изменяли,
Не изменим никогда!
Хоть кругом обшарь свет целый,
На Руси лишь - светлый рай...
Здравствуй, батюшка-царь белый!
Здравствуй, слава, Николай!
Солдаты бросают верх фуражки и кричат "Ура"!
Прочли? Ну, и где тут Николай I? Если вы усматриваете его в словах «Царь Николай» (или просто в слове «царь»!), то вы жертва обмана и единственным утешением для вас будет то, что таких, как вы, много, поскольку подтекст «Сцены в лагере»» (далее: «сцена») до сих пор никто не разгадал. И это притом, что за каждым словом тут стоит Пушкин, спрятавший Николая I даже не под одним, а под несколькими образами!
Правда, тот, кто читает моё расследование и знает методы Великого мистификатора, может о многом догадаться. Ну, а поскольку все пока молчат, то часть догадок (или разгадок?) я покажу позже.