К середине октября река покрылась тонким льдом. По ночам температура опускалась уже до десяти градусов. Округу припорошило снегом. Слегка обелились, припудрились ели с соснами, стоящие вдали, на том берегу. Прозрачный тоненький ледок на фоне синего неба, и слегка присыпанные снегом деревья, добавляли свой холодный оттенок в осеннюю картину местности.
Было раннее утро. Кузьмич неспеша брел вдоль берега реки. Ему не спалось и дома сидеть не хотелось. Старик с нетерпением ждал, когда лед окрепнет и можно будет заняться рыбалкой. Не мог он сидеть без дела и в этот период ожидания не знал, чем себя занять. От того и лезли в голову разные невеселые мысли.
«В декабре уж семьдесят семь годков будет. Ноне я совсем один. Почему так все сложилось?» - думал пенсионер, бредя по берегу и постукивая палкой по крупным, обледенелым, слегка припорошенным снегом, прибрежным камням.
Для своих лет Кузьмич был еще крепок, но оструганную сосновую палку похожую на трость последнее время всегда брал с собой. На обледенелом берегу с ней старик себя чувствовал уверенней.
С реки дул довольно холодный ветер. Мужчина остановился, застегнул верхнюю пуговицу своего потертого полушубка, натянул по самые глаза ушанку, спрятав при этом, почти белые от седины, волосы.
«Солнечный день будет, однако», - подумал старик, глядя на чистое небо и яркое восходящее солнце.
Но ему не стало веселей от этой мысли. Какая-то тоска присутствовала в душе и не давала ему покоя.
«Не звонят и не пишут, и не приезжают ни дочери, ни внуки. Не пойму, чем я перед ними провинился? Вроде всю жизнь старался, чтобы ничем дети обделены небыли. В семье всегда был достаток», - с грустью думал старик.
У Ивана Кузьмича было две дочери. Старшей Марии пятьдесят пять лет, младшей Клавдии сорок пять. Приехать, конечно, к отцу не так-то просто. В отдаленный таежный поселок можно добраться только самолетом. Летал туда в хорошую погоду АН-24. Билет с Иркутска стоил немалых денег. Еще можно зимой доехать по зимнику, но это огромное расстояние и очень рискованное дело. Поэтому на то, что не приезжает никто уж несколько лет, Кузьмич не сетовал. Обидно было ему, что даже не позвонят, не поинтересуются его здоровьем, да и жив ли вообще он. Ведь сейчас у каждого телефон имеется, ни то, что раньше. Как-то ранней весной продуло Ивана в лодке на реке. Слег почти на две недели тогда. До слез было обидно, что так никто из родных и не позвонил.
«Никому я не нужен, помру никто и знать не будет. Мне что ли им звонить, мол болен, помогите? Нет, стыдно», - с грустью думал, идя вдоль берега Кузьмич.
Старик уже семь лет жил один. Старшая дочь перебралась с мужем в Иркутск пятнадцать годов назад. Семь, как уехала младшая из дочерей- Клавдия. Последний раз он видел детей и внуков на похоронах жены своей- Веры. Отца дочери с собой в город не звали, когда уезжали, так как сами тогда своего жилья там не имели. Да если бы его и пригласили, Кузьмич ни за что бы не поехал. Он не представлял свою жизнь без реки и тайги. Старик был уверен, что без этого долго не протянет.
Сейчас уже каждая из дочерей имеет свое жилье, но его ни одна к себе так и не пригласила.
«Я бы все равно отказался если бы они меня позвали», - оправдывал он детей своих.
«Что-то упустили мы с Верой, воспитывая девчат. Нет родственной близости между нами. Живем словно чужие, от того и не звоним друг другу».
Последний раз Кузьмич сам звонил обеим дочерям, поинтересовался, как там внуки. Поговорил с Семкой, со старшим из них. Было это в июле где-то. C того момента пенсионеру никто не звонил. Одиноко стало старику и обидно. Осторожно бредя по берегу, он почему-то вспомнил из далекого прошлого сенокос. Как-то на заготовку сена взял он с собой дочерей. Марья с Клавдией были еще маленькими. К вечеру разразилась гроза, внезапно пошел сильный дождь.
-Мигом под телегу, - крикнул тогда Иван девочкам.
Дочурки шустро залезли под повозку, доверху нагруженную сеном, и прижались к нему. Дождь лил, как из ведра. Малышки, улыбаясь о чем-то щебетали между собой. Тогда молодому мужчине казалось, что дочки его будут, как сейчас, всегда рядом с ним, всю его жизнь. Ему и в мысли не приходило, что под старость лет он останется совсем один. Припомнился старику и давнишний поход по ягоды. Брусника в тот год уродилась на славу. Девочки тогда уж большенькие были. Увлеклись они сбором, да и незаметно для себя углубились в лес. Спохватились, а отца-то и нет рядом. Иван не любил бегать по лесу. Если находил место, усыпанное ягодой, не двигался никуда, пока всю не прибирал. В то время, как отец собирал бруснику на облюбованном месте, дочери прилично удалились от него. Спохватились они, а его нигде нет. Тогда давай кричать:
-Папа а-у, ты где?
Иван слышал, как дочери его зовут, но не откликался.
-Пап, папа, отзовись, - кричали, взволнованные девчонки.
Отец выждал еще несколько минут, улыбнулся и крикнул:
-Тут я, что шумите!?
-Мы испугались, думали тебя потеряли, -дрожащим голосом сказала Мария, когда девочки подошли к отцу.
-Я буду только с тобой всегда собирать ягоду и никуда от тебя не уйду, а ты, папа, не теряйся больше, - почти шепотом говорила напуганная Клава.
Домой они возвращались, взявшись за руки.
Мог ли Иван подумать, что пройдут годы и в старческом возрасте он останется совсем один.
Вдруг Кузьмич поскользнулся на прибрежных камнях и чуть было не упал. Это и разогнало его мысли о далеком прошлом.
Выровнявшись, он оперся на палку и вновь задумался о своем.
«Наверное такое случается со многими родителями. Вырастают дети и покидают родные дома. Они только пока маленькие нуждаются в родителях. Хотя нет. Вон у Петра, приятеля мово сыновья тута живут, а дочка частенько их навещат. Кажное лето прилетат с города к родителям. Почему же у меня не так, как у людей? Может нынче по теплу самому к ним в город податься?», - думал старик, стоя на берегу и глядя вдаль в тайгу, над которой в выси парили орлы. Три птицы, казалось, зависли в синем небе, как на холсте картины.
«Семейство, небось. Птахи и те неразлучны», - подумал Иван Кузьмич.
Опершись на свою палку и глядя в небо, старик простоял, не двигаясь несколько минут. Затем резко повернулся и зашагал в сторону села.
«Захар просил зайти, на кой я ему понадобился?», - вспомнил он, ускорив шаг.
-Здравствуй, Кузьмич! Ты как раз, вовремя, Константиновна тебе и объяснит, что у нее там на ферме за проблема такая, - поприветствовал глава поселения старика, когда тот вошел к нему в кабинет.
Заведующая фермой кивнула головой.
-Понимаешь, нет сейчас у меня ни одного свободного плотника, все заняты. Вот помощников я тебе двоих дам, - продолжил Захар.
-Объясни ему давай Константиновна, что у тебя за проблемы.
-В двух загонах кое- где стены прохудились, дует с образовавшихся щелей, а морозы крепчают, выручи Иван Кузьмич, как нам работать-то, -протараторила полная чернявая женщина где-то сорока лет в потертой телогрейке, которая ей явно была мала и на животе совсем не сходилась.
-На счет оплаты не переживай. Заплачу, как полагается и за срочность добавлю, - заключил глава поселения.
-Чё не помочь-то, чай бездельничаю, -не заставил себя уговаривать старик.
-Вот и договорились, - обрадовался Захар.
-Прямо сейчас можешь приступить? Доска, брус все это на ферме имеется.
-А чё не приступить.
-Тогда пойдемте, - с улыбкой сказала заведующая, встала и направилась к двери.
-Помощников я сейчас тебе туда пришлю, -уже в след им крикнул глава поселения.
Пока старик осматривал загон и отбирал необходимый ему для ремонта материал, появились и помощники. Это были два молодых парня. Один из них только недавно вернулся с армии и немного уже знал плотницкое дело. Другой в этом году только закончил школу, и Захар хотел, чтобы он тоже присмотрелся к этому ремеслу. Жили в одном селе, поэтому Кузьмич о каждом из них, так же, как и об их семьях все знал.
-Гена, сам видишь, эти два бруса сгнивших надо менять, -сказал пенсионер, показывая на прохудившиеся стены фермы белокурому коренастому пареньку, который с виду был постарше.
-Так что замеряйте сколько надо бруса, досок, опилок для утепления и с Ильей заготавливайте, а я пока аккуратно негодные части выпилю.
-Пилы вот, -сообщил Илья, поставив у ног Кузьмича ящик с инструментами.
-Захар Авдеевич передал.
-Ну что мужики, тогда за дело.
В первом загоне оказалось три прохудившихся места в противоположных стенах, поэтому внутри было холодно. Тем не менее к вечеру бригада во главе с Кузьмичом все дыры и щели в нем заделала.
-Совсем другое дело, Иван Кузьмич, теплей стало сразу, -обрадовалась подошедшая к ним Константиновна.
-Это вон Генку с Илюхой благодари, молодцы пацаны, их работа, я им только подсобил, -поскромничал старик.
Старый плотник и правда был доволен своими помощниками. Ему понравилась их расторопность. Генка, видно было, что уже кое- что соображал в плотницком деле, а Илюха оказался способным мальчишкой и хоть и был с виду щуплым, легко придерживал и подавал и брус, и доски. Парень из всех только один сообразил обед с собой прихватить, которым и поделился с бригадой.
-Раиса, нам бы с ребятками водички попить, да на сегодня закругляемся, завтра продолжим, -попросил Кузьмич.
-Мигом, дорогие мои, сейчас попрошу Варю она вам принесет. А может молочка нациркать?- спросила заведующая.
-Водички, - в один голос ответили работники.
Через пару минут в загоне появилась совсем молоденькая небольшого росточка, чернявая девчушка, лет пятнадцати- шестнадцати. На ней был белый халат. Понятно, что одет он был на фуфайку, это придавало ей округлый вид. Она подошла к Кузьмичу и поздоровавшись подала ему наполовину наполненное ведерко с водой и кружку, при этом, как будто чего- то стесняясь, свое лицо отвернула в сторону.
Кузьмич же, хотя и был подслеповат, заметил, что нижняя губа у нее опухшая, а под левым глазом синяк.
-Привет, Варя! – поздоровался с ней Илюха.
-Здравствуй! -тихо ответила та, не поворачивая голову в его сторону.
Ожидая, когда бригада напьется, девушка невольно прикрыла ладошкой левую часть лица и так ушла, не опуская руку, прихватив ведро и кружку.
-Кто эта девочка, ты знашь ее? – спросил старик у Ильи.
-Так это Варька Тимофеева, мы с ней вместе учились.
-Это не Трофима ли дочь?
Так и есть она, бывшего лесничего, - подтвердил Генка.
-А что это с ней, парни, вы ее личико-то видели? – спросил пенсионер, когда они вышли с фермы.
Те молчали.
-Молчите, выходит знаете, в чем причина.
-Дак в селе каждый об этом знает, она бывало и в школу битая приходила, это ее отчим. Варька-то сама неплохая и училась она хорошо, - как будто оправдывал девушку Илья.
-Илюха, а не Карась ли забулдыга ее отчим? Я их как- то с Нинкой, бышей женой Трофима видел.
-Да, да Карасев, - подтвердил Генка.
-А вы-то куда глядите? -повысил голос Кузьмич.
Ответа не последовало, некоторое время они шли молча. Перед поворотом к своему дому старик сказал:
-Вот что, парни-надо это дело выправлять. Или вам не жалко девчонку? Ну ладно давайте шагайте домой, завтра поговорим, - попрощался с ними бригадир.
Трофима Тимофеева Варькиного отца старик знал и помнил. Неплохой был мужик, лесничим в лесхозе работал. Лет пять назад утонул на озере Яковно- эвенкийское название, в переводе на русский- Окуневое озеро. В сорока километрах от села находится. Кузьмич, когда был помоложе, часто там рыбачил. Вода чистейшая, щука и окунь в нем водятся очень крупные. Там и потонул Трофим, уйдя под первый и еще зыбкий лед.
-Мужик был неплохой, царство ему небесное, -прошептал пенсионер, подходя к дому.
«Выходит, Варя-то его дочь».
-Рая, а ты значит в курсе, кто так девчушку разукрасил и молчишь? – спросил старик утром у заведующей.
-А что я -то могу сделать, Иван Кузьмич? Я и главе говорила и участковому, а толку-то. Вон снова с синяком. Я и так ее взяла к себе на работу, вижу девчонка-то неплохая, работящая, а ходит в обносках, ничего у нее нет. Думаю: хоть заработает да оденется, до этого- то она все нянчилась с мальчишкой. Нинка-мать ее родила от Кольки Карасева братика ей. Затуркали они Варьку совсем. Карась-то как напьется, так руки распускает. Нинку бьет и Варьке достается, та, видать, ее защищает. Участковый уже девку расcпрашивал. Откуда, мол синяки у тебя? Она молчит, как рыба. Нинка ей до этого нашепчет на ухо, мол молчи, скажи сама ушиблась. Да там мать такая… Она насчет выпить-то сама от Карася не отстает. Думаешь мне не жалко девчонку, еще как жалко, -Константиновна замолчала.
-Где она у тобя работат? – после продолжительного молчания спросил Кузьмич.
-Она молодчина, коров доит. Варька никакой работы не чуждается, любую доверить можно, эта справится. Бабам вон на ферме всем девчонка приглянулась.
В течении дня, ремонтируя с парнями второй загон, старик то и дело вспоминал про Варю.
«Жалко ее, помочь надо девочке», - думал он.
Чтобы закончить все ремонтные работы на ферме, бригада решила на пару часиков задержаться.
-Ну вот и все, подсобили мы нашим дояркам, -сказал Кузьмич, когда подлатали все стены.
-Ох, уже половина восьмого. Все пошли, робята, мне тут в одно место еще надо успеть зайти.
-Ты куда так помчался-то Иван Кузьмич, - подожди инструмент соберу, мне за него еще перед Авдеевичем отчитываться, -оправдывался Генка.
-Давай я жду, быстрей. Где Варя-то живет знаете?
Парни переглянулись.
-Конечно, - ответил Илюха.
-Ну тоды пошли быстрей.
-Кузьмич мы с тобой, - почти хором проговорили ребята.
-Нет, я сам. Хотя, как хотите.
-Вот их дом, сразу за магазином второй, -показал Илья, когда подходили.
-Я и сам уже вспомнил, где Трофимов дом.
Двери открыла Варя. Увидев, Кузьмича и с ним парней, она растерялась и покраснела.
-Колька дома? -спросил тот.
Девушка кивнула и быстро ускользнула в комнату, из которой доносился детский плач. На кухне сидели отчим с матерью. На столе стояла чуть недопитая бутылка водки и кой какая закуска. Удивленный Карасев встал, когда увидел вошедших.
-Здравствуй, Нина! -громко поприветствовал старик бывшую жену Трофима.
-Раздевайся, Иван Кузьмич, присаживайся к столу, и вы робята тоже, - пригласила уже порядком захмелевшая хозяйка.
-Не стесняйся, Кузьмич, присаживайся, -как-то неуверенно произнес Варькин отчим.
-Я, Колька, не из стеснительных и пришел не водку с тобой распивать. Ну-ка давай на воздух выйдем. Разговор есть.
Глаза у Карасева забегали. Видно было, что он заволновался. Старик с парнями вышли во двор. Николай, накинув куртку и идя следом, тихо прошептал:
-Чё это он?
-Вот что, Карась, если ты еще хоть раз тронешь Варю, пеняй на себя, -громко сказал Кузьмич, видя, что тот из избы вышел и закрыл за собой дверь.
-А что убьешь, старый? Ну да, конечно, вон вас сколько, –с визгом в голосе ответил Карась.
-С тобой один справлюсь.
-Кузьмич сможет! - поддержал старика Генка.
-Еще как сможет, - добавил Илюха.
-Я тебя предупредил, Карась, -сказав это, старик вышел со двора.
Парни последовали за ним.
-Ну, ну, - произнес им вслед Варькин отчим.
-Думаю, напужали мы его, братцы, сегодня. С такими, как Карась по -другому нельзя. Вам спасибо за поддержку. Однако, робяты, совсем холодать стало. Пошли по домам, печь у меня еще не топлена.
-Кузьмич, а может скажем завтра Захару Авдеевичу, мол давай нам еще какую-нибудь работу, -предложил пенсионеру Генка.
-Что понравилось? -улыбнулся Иван Кузьмич.
-И то правда, давайте втроем вот так и будем работать. Отличная ведь бригада получилась и бригадира нам другого не хочется, - вставил свое слово Илья.
-Тогда решено, -поддержал старик. -Поговорю с главой, уверен работа нам найдется, он мне сам сказал, что плотников в хозяйстве нынче не хвотат.
На следующий день с утра Кузьмич первым делом пошел на ферму. Узнал у Константиновны, где найти Варю и направился к девушке.
-Здравствуй, дочка! Не шумел Колька после нашего-то визита?
-Нет, только спрашивал, что я вам сказала.
-А ты чего?
-Я молчала.
-И правильно, голубушка. Если он еще будет распускать руки, ему это уже даром не пройдет.
-Спасибо вам! -прошептала девчушка.
Старик улыбнулся и направился в контору. Варя посмотрела ему в след и почему -то в этот момент вспомнила своего отца, которого ей сейчас так не хватало.
«Добрый человек», -подумала она, глядя на уходящего Кузьмича.
У кабинета главы пенсионера уже ждали Генка с Илюхой.
-Привет, бригадир! Мы уже сказали Авдеевичу, что и дальше хотим работать с тобой. Он попросил, чтобы дождались тебя и вместе зашли к нему, -перебивая друг друга, сообщили парни.
-Ну что пойдем, он ждет нас?
-Что же пошли.
Захар был очень рад, что молодые люди со стариком нашли общий язык.
-Работы много, поэтому приступайте прямо сейчас. Это очень хорошо, что молодежь желает с тобой трудиться, Иван Кузьмич. Обучишь их плотницкому делу, и они и я скажем тебе спасибо. Здоровье-то как у тебя? Молодежь больше нагружай, быстрей ремеслу обучатся. А сейчас все пойдем в конюшни. Я вам покажу, где будем делать новые денники, - глава поселения посмотрел на них с улыбкой.
-Не тяжело тебе будет, отец? -побеспокоился Захар по дороге.
-Тяжелее чем одному на печке лежать ничего нет.
-И то правда!
В течении недели, по пути на работу, старик несколько раз заходил на ферму, чтобы поговорить с Варей. Все больше нравилась ему эта девушка. Она тоже, и это было видно, радовалась его приходу. Каждый раз, увидев старика, на лице ее появлялась улыбка. Молодая доярка показалась Кузьмичу очень щупленькой. Ее белая тоненькая шейка была оголена. Фуфайка под халатом казалась велика. Заметив это, Кузьмич в следующий свой приход на ферму захватил с собой шерстяной вязанный шарф жены, который все это время лежал без дела в шифоньере.
-На вот, дочка, прикрой шею-то, не шибко здесь у вас тепло, - тихо сказал он, подавая его.
Варя, улыбаясь взяла шарф. Тут же обвязала им шею и воскликнула:
-Мягкий-то какой. Спасибо, спасибо вам!
-Как, родимая, у тебя дела, дома все хорошо? -спросил старик.
Улыбка слетела с ее лица и, понурив голову девушка прошептала:
-Ничего…
«Что-то она не договариват», - подумал Кузьмич, идя на конюшни.
Почти неделю пенсионер не заходил на ферму. В пятницу с утра решил наведаться.
-Иван Кузьмич, подойди, - попросила Раиса, поняв, что тот среди доярок ищет Варю.
-Нет ее, дорогой, заболела бедная девчонка. Этот-то изверг чё вчера с ней учудил…
-Что опять избил?
-Да нет, на сей раз подлец выгнал бедняжку из дому. Под утро ко мне пришла. Промерзла девка до костей. Жалко ее, оставила бы девчушку у себя, да у самой семеро под лавками и теснота. Мама моя еще с нами.
-Так сейчас она у тебя, вечером я зайду к вам, -встрепенулся старик.
После работы, как и обещал, он зашел к Константиновне, перед этим завернул в сельмаг и купил гостинцев. У Раисы с ее мужем деток было четверо. Мал-мала-меньше, как говорится. Небольшая изба, действительно, тесна для такого семейства. Варя лежала в маленькой комнате на кровати. Рядом шумно резвились маленькие дети. На кухне, на стуле у печи сидела сгорбленная старушка -мать Раисы.
-Проходи, проходи, Кузьмич, -пригласила Константиновна.
Варя, увидев его в проеме двери заулыбалась и прошептала:
-Здравствуйте!
-И вам всем не хворать, - громко ответил старик.
Малыши тут же окружили нежданного гостя.
-А что это у тебя там? – спросил мальчуган лет пяти, показывая указательным пальцем на авоську.
-Ах да, то вам гостинец.
-Ура! Малыши захлопали в ладоши.
Получив кулек с конфетами, дети занялись дележом.
-Весело у вас, -старик снял шапку.
-Ты давай раздевайся, чайку попьем.
-Нет, без меня чаевничайте, я ненадолго. Дай мне лучше табуретку, присяду.
-Ты как, Варюша? -спросил он, присаживаясь.
-Небольшая, но температура у нее есть. Сейчас я ее натру и укутаю, к утру, надеюсь все хорошо будет, -успокоила пенсионера хозяйка.
-Не помру, -с улыбкой сказала больная, глядя с благодарностью на Кузьмича.
-Да, вот еще, чай попьете, -старик встал и поставил на табуретку банку сгущенного молока.
-Спасибо вам, -тихо поблагодарила девушка.
По дороге домой у старика мелькнула мысль, которая не давала ему покоя весь следующий день. С появлением этой мысли какое-то тепло появилось в душе пенсионера.
Во время обеденного перерыва Иван Кузьмич вновь отправился на ферму. Он решил поговорить и посоветоваться вначале с Раисой.
-Мать-то не приходила к тебе, не искала дочь или Нинка не знат, где она? – расспрашивал он у заведующей.
-Вся деревня уже знает, а она не знает. Я вообще не знаю, что это за мать. Никто не приходил и не искал девчонку. Выпивают они вместе с Колькой и не слабо. Он, как глаза хорошо зальет, так Нинку и лупит. Варя защищает мать. Последний раз этот гад не тронул девку, побоялся, видно, а выгнал на улицу из избы. Хотя дом-то этот Трофим построил, отец девочки. Нинке выходит дороже паршивый Карась, чем дочь родная.
-Да, намыкатся с ними девка, -задумчиво произнес старик.
-Вот, что Раиса: пущай она живет у меня. Дом мой большой и сейчас он пустой. Пенсию получаю неплохую, да и вот подрабатываю.
-И то правда, Кузьмич. Девчонка-то пропадет с этими пьянчугами. Ты Варьке сам прям вот так и скажи, - поддержала Константиновна пенсионера.
-А что и скажу. Сегодня же скажу.
Сразу после работы Иван Кузьмич направился к Раисе. Он шел и думал, как начать разговор с Варей. Обдумывал каждое слово. Его охватило волнение. Старик давно так не волновался.
Войдя, поздоровался, снял шапку и, как и вчера присел на табуретку. И тут он понял, что напрочь забыл все слова, которые хотел сказать.
-Оклемалась больная наша, завтра уже на работу хочет идти, - с порога ему сообщила хозяйка.
С соседней комнаты доносился голос Вари, она рассказывала какую-то сказку Раисиным малышам.
-Ну и слава Богу! Вот что, Рая: я утром к вам на ферму зайду и поговорю с ней, а сейчас я пойду, - c трудом от волнения произнес старик.
-Хорошо, хорошо, -понимая его, согласилась Константиновна.
Кузьмич тихонько, чтобы не было слышно стука двери, вышел.
Ночь эту пенсионер плохо спал. Утром, как и обещал, пришел на ферму. Пришел пораньше и, как только увидел вместе идущих заведующую и Варю, направился к ним.
-Доброе утро! -Иван Кузьмич, пойдемте ко мне в подсобку, там и поговорим. Варя, и ты тоже пойдем ка с нами, -пригласила Раиса.
-Здравствуйте! -поприветствовала старика девушка.
-Здравствуй, дочка, - ответил тот.
Открыв, маленькое помещение, служившее ей складом инвентаря, в котором в окружении алюминиевых фляг стоял небольшой деревянный стол, лавка и несколько табуреток, Константиновна пригласила их войти и сказала:
-Присаживайтесь вот и поговорите, -поставила им табуретки с обеих сторон стола и вышла, закрыв за собой дверь.
После небольшой паузы, пенсионер, собравшись с духом начал:
-Ты присаживайся, -сказал он и сам опустился на табуретку.
-Дочка, вот, что я тобе хотел сказать, зная все про твою жизнь, - он замолчал на некоторое время, затем продолжил:
-Я, милая, живу один в большом доме, - старик замялся и опять замолчал.
-Одним словом, если тобе некуда идти, тем более зима вон на носу, приходи ко мне, -продолжил он, а сам подумал: «Нескладно как-то вышло.
Кузьмич вновь замолчал. Варя тоже молчала, опустив голову.
-Проще говоря, живи у меня, дочка, нече тобе это больше терпеть. Где мой дом ты знашь, надумашь приходи. Буду очень тобе рад, - решительно и громко заявил старик после продолжительной паузы.
-Так мне будет веселее, а тобе будет лучше, кумекаю я, подумай, дочка.
Варя подняла голову, посмотрела на него, заулыбалась и тихо сказала:
-Я подумаю, спасибо вам большое!
-Ну вот и славно, а теперича мне на работу пора.
Пенсионер поднялся и вышел.
На конюшнях работы шли полным ходом. Генка с Илюхой под руководством опытного бригадира осваивали плотницкую профессию. Основную физическую работу, конечно, выполняли парни. Старик же руководил, он чувствовал, что при деле и видел себя нужным и полезным в хозяйстве. В работе дни летели незаметно один за другим. Прошла неделя, за ней другая. В выходной рано утром Иван Кузьмич отправился проверить снасти, поставленные им с вечера. Благо жил он на первой линии от реки, поэтому далеко ходить не надо было. Пенсионер, уложив рыбацкие принадлежности на сани и взяв свою трость, двинулся в путь. Пройдя некоторое расстояние по уже окрепшему льду, он огляделся и увидел, что почти все жерлицы сработали. День оказался, как никогда удачным. Старик поймал с пяток крупных щук и столько же окуней. Было безветренно, но мороз стоял неслабый, поэтому старый рыбак не задержался долго на реке. Еще из далека Кузьмич увидел, что кто-то сидит на лавочке у его дома. Подойдя поближе, узнал Варю.
- Привет! Ты давно здесь сидишь-то? - спросил он взволновано.
-Здравствуйте! Я только подошла. У вас такой вид отсюда, вот любуюсь, -глядя на тайгу и на обледеневшую кое-где уже заснеженную реку ответила та.
Пенсионер присел рядом и обнял ее.
-Пришла значит, правильно, дочка, я ждал тобя. Небось куролесит Карасев-то?
Варя, опустив глаза, кивнула.
-Руки не распускал?
-Нет, только каждый раз выгоняет.
-Вот нелюдь, с твого батьки дома гонит. Ничего подожди найдем, дочка, на нехристя этого управу. Ты не замерзла часом, мороз ведь? -спросил радостный Кузьмич.
Девушка, открыв рот, хотела было ответить, как он на радостях перебил ее:
-Теперича мне не одиноко будет, а тобе спокойнее тута будет.
Они сидели рядышком на лавочке у дома старика. Он что-то ей еще говорил, а Варя слушала, улыбалась и кивала.
Любой посторонний человек, наблюдающий за ними со стороны и не знающий этих людей, подумал бы, что этот старик и девушка родные и близкие друг другу люди.